Ну, вам же было когда-нибудь за сорок!

И вы, ну, конечно, тоже были влюблены в восемнадцатилетнего мальчика.
И вам тоже, конечно, казалось, что, ну как же так можно, ведь что у вас самих в восемнадцать в голове-то было, ведь совсем не то, что в за сорок.
У меня в восемнадцать в голове было сходить на концерт Аквариума, Наутилуса, ДДТ и Бони Тайлер.
Еще Скорпионс в Питер приезжали.

В голове было не пропустить "мелодии и ритмы зарубежной эстрады", чтобы записать их на бобинный магнитофон и слушать потом на полную мощность.
В голове было трахнуть Свету из параллельной группы, не менее интересно было купить с ребятами бутылок сорок жигулевского, отправить маму в гости и праздновать в нашей комнате в коммуналке чей-нибудь день рождения под ритмы и, особенно, мелодии.

С двадцатой бутылки староста группы Серега обычно говорил: давай, Витек, свои еврейские песенки.
И милое студенческое братство почти в унисон затягивало тум-балалайку и аидише маму.

Еще через пару бутылок к нам стучалась соседка Танька.
Детей у них с мужем не было и Танька скучала.
Позже к нам осторожно стучался муж, забирал Таньку и бил ее в коридоре в кожаных перчатках, чтобы не оставлять синяков.
Родители Таньки жили в комнате напротив, ее папа выходил и говорил Таньке, мол, правильно, что бьет, умнее будешь.

Серега был опытный, он снимал с друзьями хату на Лиговке, они иногда приводили к себе ****ей и трахали их милым студенческим братством.
Я стал мужчиной там, на Лиговке.
Мне все это не очень нравилось, хотелось не траха, а любви.
Иногда хотелось Серегу.

В восемнадцать лет я не прогуливал пары.
Как же, ведь надо учиться, зачем пропускать.
Мы были ботанами и задротами, после пар мы разъезжались по домам и учили анатомию, органы и ткани.
Я слушался маму.
Я не хотел, чтобы она переживала из-за меня.
Я верил, что те, кому за сорок, как правило, умнее, мудрее и знают лучше.

В двадцать три я был впервые в настоящем ресторане.
Мы с женой копили деньги на это событие.
Ресторан находился на Невском проспекте, на каждом этаже стоял официант с полотенцем.
Быстро оценив меня по одежде и взгляду, официант смотрел на меня, как на муравья, даже не пробуя улыбнуться.
Опьянев, я заказывал оркестру семь-сорок пять раз подряд, официанты с презрительными лицами воровали у нас со стола недопитые бутылки Ркацители.
С тех пор я ненавижу хорошие рестораны.

А что в голове у восемнадцатилетнего мальчика, в которого я влюбился, когда мне стало за семь-сорок?
В голове у мальчика звучат ритмы без мелодий.
Они звучат, по инерции, даже тогда, когда в ушах нет наушников.
Мальчик уже трахнул Светку из параллельной и Димку из своей.
Отношения мальчику неинтересны.

Он не хочет быть ****ью, но ему интересны айфон, брендовая одежда, Монако и движ.
Как развлечение, ему иногда интересен я.
В голове у него дорожки кокса, дорожки фена, таблетки экстази, но инъекции - нет, что ты, я же не наркоман.

В голове у него открытие нового клуба, которое никак нельзя пропустить.
Там будут, как всегда, одни нарики, а он будет демонстративно пить шампусик и ни разу не закинется, хотя будут, как обычно, угощать.
Мальчик уже алкоголик, он уже устал от ресторанов, он уже вышел "из системы", то есть перестал регулярно нюхать фен, заметив сам, что пропадает.
Это было с ним давно уже, год назад.

Мальчик иногда ходит на пары.
Зачеты он сдает чаще всего милой улыбкой, иногда деньгами, с некоторыми преподами знаком лично, пил с ними коньяк, кого-то видел в гейклубе.

Самое главное в его жизни - вовремя сделать селфи, выложить его в сеть и ловить лайки от друзей и знакомых, у которых это тоже, какое совпадение, в жизни самое главное.

Мальчик видит всех насквозь.
Он никогда не был наивным, может быть, первые дни в роддоме.
Мальчику бесполезно врать, он все понимает.

Он намного умнее меня.
Так преподавать в школе, как преподавали мне - с ним не получится. Он будет смеяться.
На геометрию он просто не придет.
На литературе он заспорит с преподом о жизни и быстро докажет ему, что деньги решают все и нахуй эту Аню Каренину.
И действительно, подумает препод, нахуй.
Даже, пожалуй, не только Аню, но и всех остальных тоже.
Однако, мальчик в увлечением прочел Мастера и Маргариту, Мараками и чего-то там еще, чего я еще не читал.

Мальчик любит качественный сервис.
Если официант задерживается с заказом, мальчик поднимает скандал.
Если официант мальчику нравится, мальчик заставляет меня дать хорошие чаевые.

А мне неуютно в ресторане, мне уютно с кафе самообслуживания, где нет официантов, где не надо думать, обманут тебя или нет, не надо высчитывать в уме, сколько дать на чай, где нет комплекса вины, что вот я тут сижу, развалясь, а эта бедная девушка бегает вокруг меня с тарелками, хотя она красивее меня, моложе и не так наивна.

Я знаю, что мы с ним, с мальчиком, в которого я влюблен, из разных миров, что шансов на счастье, на гармонию в общем, нет.
Но я зачем-то вот уже больше месяца честно пытаюсь его развлечь и увлечь.
Зачем?

Как вам объяснить, ну, он охренителен, тот мальчик, в которого я влюблен.
И с ним есть о чем трахаться, это со мной уже не о чем.

Я знаю, что я совок.
Я знаю, что могу развлечь мальчика только приколами из своей длинной жизни, я замечаю, что в его короткой жизни их, в общем, было не меньше.

Чему я могу его научить?
Тому, что он будет счастлив только тогда, когда будет любить кого-нибудь, кроме себя?
Он слушает, улыбается понимающе, и не верит.
А я сам верю?