Острые углы

- Твой юный любовник, - любезно пропел Артем, протягивая Денису вибрирующий коммуникатор. – Ответь, не будь жестокосерден, коварный мужчина, - и он рассмеялся, довольный своей шуткой.

Денис тихонько выругался.

Он брился в ванной, не закрыв дверь, чтобы чувствовать горячее утреннее солнце. Стояла середина июля. Лето стремительно мчалось навстречу туманному, прохладному августу и осени; даже в эти знойные дни каждая глубокая тень напоминала, что ночи неумолимо становятся все длиннее, и нужно наслаждаться каждой минутой тепла и света.

Мужчины обменялись взглядами.

- Ответь, - уже серьезно сказал Артем. – Мало ли что случилось. Раз он звонит утром в выходной.

Денис взял у него коммуникатор. Вздохнул. Его супруг ушел в комнату, притворив за собой дверь. Итак…

- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не сердись! – у Юры дрожал голос. – Я знаю, нельзя вот так звонить в субботу. Тебе неудобно. Я приеду в Москву сегодня днем. В половину третьего. Давай увидимся хотя бы на час. Умоляю,- и тихо, безнадежно заплакал.

У Дениса заныло сердце.

- Дай мне полчаса, - коротко ответил он. – Мне неудобно сейчас говорить. Обещаю, через полчаса я перезвоню. Не плачь.

- Он приезжает, на день, или на вечер, и умоляет с ним увидеться, - устало сказал Денис, войдя в комнату.

Артем вполоборота сидел за компьютером, закинув ноги на стол. С весны он придерживался строгой, утомительной, но удивительно действенной диеты – неизбежный жирок зрелости, бич мужчин, приближающихся к сорокалетию, почти растаял. В лучах горячего света Артем казался совсем молодым, хотя в действительности и первые морщинки, и первая седина лишь прибавляли ему привлекательности, обаяния зрелости. Денис не набирал лишний вес, но маниакально ухаживал за волосами – ему казалось, что они начинают редеть. Двое то и дело подсмеивались друг над другом – один не расставался с таблицей совместимости продуктов, другой чуть ли не каждый вечер, горестно вздыхая, втирал себе в макушку то один, то другой бальзам. Они оба были темноволосыми, но глаза Артема были темно-серыми, а Дениса – карими, уходящими в черноту.

– Тема, что делать?! Он не понимает, что я люблю тебя, что мы с тобой семья, ему невозможно это растолковать, как ни старайся.

- Юность, - тихо ответил Артем. – Он понимает, я думаю, просто не может пересилить себя. Это любовь.

- Сказать ему, чтоб не приезжал?

- Ну, и как ты себе это представляешь, скажи мне – сменим квартиру, что ли, чтобы мальчик нас не нашел?!

Мужчины одновременно вздохнули.

Первая волна горячечной страсти схлынула лет через пять их совместной жизни, когда они, ровесники, подошли к рубежу тридцатилетия. Двое перевели дух. Нужно было решать – или настаивать на верности друг другу, порождая, возможно, ложь, способную исподволь подточить их чувство, или признать, что будут другие, но тем, случайным ли, не случайным ли, парням никогда не будет позволено вмешаться в отношения Дениса и Артема.

Тогда решающий разговор завел Артем, но волновались оба, до дрожи – они определяли свои отношения на годы, и никто не мог бы подсказать им, верно ли они поступают, и не мудрее ли промолчать, научившись скрывать друг от друга маленькие приключения.

- Только не рассказывай мне о них, - говорил тогда Денис, чувствуя, как болезненно бьется его сердце. – Не хочу ничего о них знать. И не целуйся с ними. Не так, как со мной.

Его пугала сама мысль о том, что Артем будет близок с кем-то еще. А если он влюбится в того, другого?! Захочет освободиться от надоевшего ему Дениса? Это окончание их отношений, или новый этап?!

За последующие десять лет стало ясно, что они поступили правильно. Ничего страшного не произошло. Иногда Денис и Артем проводили отпуска вместе, иногда – порознь; время от времени они расходились на субботний вечер, чтобы провести потом воскресенье друг с другом, нежась в постели; другие появлялись и исчезали, а двое оставались вместе.

Но Юра… Этот мальчик, хрупкий и ранимый, едва встретивший двадцатилетие, был другим. Он и возник, казалось, ниоткуда, откликнувшись на зов судьбы, решившей, что он, именно он, должен нарушить устоявшийся порядок жизней Дениса и Артема.

Денис познакомился с Юрой в «Живом Журнале». Там Денис вел блог, вернее, время от времени писал всякую чепуху о своей повседневной жизни, строго анонимно, конечно же – ему совсем не хотелось бы, чтобы коллеги в юридической компании узнали подробности его частной жизни. Иногда он появлялся на корпоративных праздниках с Марусей, верной подругой, снимавшей ради таких случаев обручальное кольцо, чтобы подурачить любопытных юристов. Ее очень забавляли такие вечеринки, а ее муж неизменно полушутя, полусерьезно говорил Денису, с которым был давно знаком: «Строго под твою ответственность. Чтоб никакие стажеры вокруг моей жены не крутились. Отгоняй их, отгоняй. Если что, используй служебное положение».

Юра ответил на записи Дениса раз, другой, потом Денис заглянул в блог Ежика, так он прозвал нового виртуального друга, выбравшего именно эту картинку пользователя.

Заглянул и поразился горечи совсем юного паренька.

Тот родился и жил в Твери, учился в тверском университете, иногда писал стихи, от которых перехватывало дух. Уязвимость юности сочеталась в Ежике со зрелостью чувств умудренного печальным опытом человека. Он видел мир не таким, каким видел его Денис, и тем завладело желание узнать нового знакомого поближе, войти в его собственную вселенную, где параллельные линии то и дело пересекались, а время могло обернуться вспять. Денис забыл, или никогда не знал, что и у двадцатилетних есть своя печальная мудрость, и что им знакома глубокая, чистая тоска по недостижимому Абсолюту, из которой рождается самая преданная и ясная человеческая любовь. Юра задел потаенную струнку в душе Дениса, не звучавшую долгие годы, но звеневшую в пору его первых встреч с Артемом, пятнадцать лет назад.

Завязалась переписка.

«Мне говорят, что я повзрослею, и мир перестанет ранить меня так больно. Но, пойми, благожелатели не понимают - тогда я не смогу радоваться, не смогу любить. Боль от несправедливости бытия и экстаз от слияния с любимым человеком связаны между собой, разве не так? Если я могу переживать горе, то я могу переживать и счастье, и наоборот. Откажись я от одного, уйдет и другое. Все наши чувства - из одного источника. Если завалить его камнями, иссякнет вода жизни».

«Я знаю из твоего дневника, что ты много лет живешь с супругом. Вы – счастливцы. Мне кажется, Любовь вступает в алхимическую реакцию со Временем – они сплавляются в нечто большее, в нечто неизмеримо более драгоценное. Хотел бы и я встретить такого близкого человека».

«Давай увидимся, хотя бы ненадолго. Я хочу тебя увидеть, пожалуйста. Мне нужно убедиться, что ты реален. Или не реален. Очень прошу, дай мне знать, если это возможно».

Они встретились, всего лишь две недели назад, хотя казалось, с той поры прошла вечность, и Денис совершил ошибку, о которой горько пожалел на следующий же после свидания день. Он привел Юру домой, в их с Артемом квартиру, оставшуюся в его полном расположении – тот улетел на несколько дней в командировку в Европу, привел наотмашь влюбленного в него паренька к себе и оставил на ночь. Устоять было невозможно. Или ненужно?!

Юра пробудил в Денисе странное, непривычное чувство – стремление заботиться и оберегать, сродни любви, но не любовь к равному, а участие в слабом существе. Такого никогда не случалось раньше – всем юным паренькам до тех пор что-нибудь, да нужно было от взрослого знакомого, и романтика как-то блекла. Юре же не нужно было ничего, кроме самого Дениса. Мальчик еще и привез своему божеству подарок - крохотного плюшевого ежика, беззащитного, как и сам Юра.

Всего этого не должно было произойти, горестно говорил себе Денис, проводив Юру на вокзал на следующий день. Нельзя было заниматься с ним сексом – ясно же, что он в меня влюблен, что эта близость для него безмерно важна. Нельзя было позволять ему меня целовать. Нельзя было позволять заснуть, положив голову мне на грудь. Но все это случилось, и мне предстоит или стать негодяем, или распутать этот клубок чувств и страстей.

«Я ехал домой, и у меня было чувство, что я изгнан из Рая, и обречен на возвращение в серое, блеклое Ничто. Я никто для тебя, так ведь, Денис?! Всего лишь еще один мальчик, неопытный и неуклюжий. Ты даже никогда не скажешь обо мне супругу – я не стою даже этого, упоминания вскользь или усмешки. Влюбленный дурачок. Но эта ночь – самое лучшее, что было у меня в жизни».

Денис испугался. Действительно, дурачок влюбленный, да что же ты выкинешь, неколючий Ежик, если я исчезну, думал он. Как же мне быть с тобой? Я ведь не люблю тебя, я никогда не смогу полюбить никого другого, кроме Артема, я однолюб. Я не смог устоять перед чарами твоей юности, но кто смог бы?! Сейчас мне хочется помочь тебе. Но дружба для тебя невозможна, ведь так?! Ты слишком юный, хрупкий, бескомпромиссный. А стать для кого-то «третьим» означает для тебя гибель.

Денис долго подыскивал слова для ответа, а потом, махнув рукой, позвонил Юре и спросил, как тот добрался до дома. Услышав голос взрослого возлюбленного, светлоглазый Ежик немного успокоился.

- Тебе нужно поговорить с Темой, - сказала Маруся, когда уставший от блуждания по кругу одних и тех же мыслей Денис позвонил ей и рассказал, что произошло. – Он – твой самый близкий человек, он заслуживает знать, что с тобой происходит. И может быть, может быть, вдвоем вы найдете выход. Придумаете, как не разрушить этого Ежика.

Она была мудра и не добавила что-нибудь вроде: «О чем ты только думал?!». Денис мысленно поблагодарил небеса за дружбу с Марусей.

Он так разволновался перед разговором с Артемом, что выпил коньяка, пока тот ехал домой из аэропорта.

-Да что случилось-то? – тревога Дениса захватила и его, стоило Артему пройти в комнату. – Говори, не мучай.

- Слушай, в меня оглушительно влюбился двадцатилетний парень, - удрученно ответил Денис.

Артем с облегчением расхохотался. Его собственным тайным кошмаром был соперник их лет, или чуть моложе. Он знал, что Денис никогда не уйдет от него к совсем юному любовнику. Это было невозможно - его супруга могла привлечь личность, которая просто не могла сложиться у молодого человека. А секс был доступен и так, все годы их общей жизни.

У Дениса отлегло от сердца. На долю секунды он поймал странное выражение в глазах Артема, не поддающееся простому описанию. Нет, не ревность. Что тот осознал? Что спутник его жизни, подойдя к сорокалетию, все еще мог пленять? Нет, не это. Было ли это воспоминание о начале их страстного романа? Да, возможно. Или Артем вдруг понял, что их первая, требовательная и обжигающая любовь никуда не ушла, что все эти годы они с Денисом продолжали выбирать друг друга из всех остальных, как бы те, другие, ни были красивы, забавны, искушены?

Их близость была живым существом. Они строили ее все эти годы, складывая из общих ночей, взглядов, слов, произнесенных и подуманных, прикосновений, дурачества, серьезных решений, смеха, ворчания, подарков на Новый Год и дни рождения, всего того, что подпитывает любовь, не давая ей иссякнуть.

Они вновь были молоды, и молодость требовала действий, немедленно.

- Я в душ, - хрипло сказал Артем. – Я быстро.

Он едва успел отрегулировать воду, как к нему в душевую кабинку вошел Денис.

-Ты копаешься, с ума сойти можно, - пробормотал он. – Что с нами?! Мы сейчас затопим соседей.

Такое с ними случилось один раз на самом деле – в начале совместной жизни они так усердно принимали ванну, одну на двоих, что не заметили, как вода предательски перелилась через край. Соседям снизу, интеллигентной, к счастью, паре с прекрасным чувством юмора, сказали, что протекла стиральная машинка.

- Это не обычный мальчик, - сказал Денис позднее, когда они перевели дух и немного повзрослели. – Посмотри, как он пишет.

Артем внимательно вчитался в строки на экране лэптопа.

За плотно закрытыми окнами и приспущенными шторами бушевал зной. В комнате же было прохладно – тихо работал кондиционер, от простыней на разобранном диване чуть уловимо пахло лавандой. В холодильнике дожидались вечера белое вино.

Это иллюзия, тающая на глазах иллюзия покоя и определенности, сказал себе Денис. В тот самый миг, когда мы с Темой заговорили о Ежике, великое колесо Судьбы пришло в движение. Происходит нечто важное, но как бы не изменилась наша жизнь, мы будем вместе. Именно сейчас мы проходим точку невозврата, только сейчас, после всех наших проведенных вместе лет – после такой откровенности и открытости друг другу уже невозможно расстаться. По Денису пробежал холодок. На миг ему приоткрылся подлинный смысл любви, и тут же исчез.

Артем погладил Дениса по плечу.

- Это очень, очень талантливый мальчик. Он чувствует, как зрелый человек, и прекрасно пишет, но у него нет ни малейшей опоры, он до жути одинок. Никто не стоит между ним и миром, а должен был бы.

Артем работал в издательстве и все еще продолжал втихомолку удивляться, как поверхностны стали чувства людей и как топорно о них пишут. Иногда он перечитывал рассказы Бунина, находя в них противоядие отупляющей словесной суете.

Но это!

Не гневайся. Не разбивай зеркал.
Прочь не гони меня – вернусь,
И в облике другом, ином все также в сердце постучусь.

Не проклинай, не распинай, не жги.
Все это было. Не могу уйти,
Пока ты отражаешься во мне,
Пока мы оба – странники в пути.

Или это.

Между летом и осенью мы
В эти первые дни сентября.
Горько пахнет опавшей листвой,
Ожиданьем природа полна.

В ожиданье и я, милый друг –
Перемен, тихих долгих дождей,
Свыше поданных знаков Судьбы,
В предвкушении ласки твоей.

Или это.

Расплакаться. Дрожащими губами
Наговорить тебе безумных слов.
И прочь уйти по мелководью ночи,
Ища обманчиво нестрашных снов.

С фото в блоге Юры смотрел грустный, тонкий мальчик. Так странно. Десять лет Артем не знал, и не хотел знать, о тех, с кем мимолетно (или не мимолетно?) встречался Денис. А теперь узнал.

Еще вчера вечером он был в берлинском клубе, и там, среди полуобнаженных горячих тел, Артема на миг ужаснула быстротечность и бессмысленность жизни. Жуткое ощущение пустоты ушло, прогнанное прочь ровесником этого самого Ежика, но тот парень был безлик. Артем мог встретить его в любом городе, в любом клубе, и точно также забыть, вернее, не обратить на него внимания. Просто секс, просто тело, это же прекрасно – когда тебя предпочитают мужчинам намного моложе. Разве нет?!

Если бы только им двоим можно было помочь этому Юре, выпестовать его талант, передать ему хоть немного мудрости – и отпустить, когда птенец оперится! Если бы можно было сделать это вдвоем с Денисом, обрести смысл, пусть ненадолго, в другом существе, способном придать подлинную глубину их с Денисом любви!

Не сломать, не унизить, не сделать своей игрушкой. Придать сил, веры в свой талант, стать опорой.

… Решать, как быть, нужно было прямо сейчас – Ежик приезжал через несколько часов.

Мужчины растянулись на диване. Денис погладил Артема по спине, тот привычно заурчал. Так повелось с их молодости – Тема любил побыть котом, сонным и важным, требующим ласки.

- Помнишь, у Маруси был период, когда они с мужем увлекались восточными медитациями? Ездили в Китай? – Артем кивнул. – Она рассказывала, что они поднимались там к какому-то маленькому храму в горах, шли вверх по очень узкой тропинке. С одной стороны – скала, с другой – пропасть. Конечно же, были перила, и, конечно же, по тропинке поднимались каждый год тысячи паломников и туристов – путь был безопасным, но жутким для городских жителей. Ее муж даже и не заметил, как очень сильно, до крови, ободрал о камни руку, стараясь держаться подальше от края дорожки. Да еще он все время оглядывался назад, чтобы проверить, как там Маруся. Она поняла, когда они добрались до храма и сели отдохнуть, что, в некотором смысле, их подъем был символом человеческой жизни: с одной стороны – острые камни, с другой – поглощающая пустота. И она долго не могла простить себе, что не заметила, как ее Сережа раз за разом обдирает руку – она боялась оступиться и упустила его из вида.

Артем сел. Он словно видел ту сцену, двоих, потерявшихся, казалось, в горах.

- Мне кажется, – продолжил Денис, - что любовь это и есть стремление защитить друг друга от боли. Разве нет? От самой глубокой, самой жестокой боли. От острых углов бытия.

- Самое жестокое – осознавать, что твоя жизнь бессмысленна, - Артем посмотрел прямо в глаза Денису. – Для чего мы здесь – я, ты, мы все?! У нас нет даже иллюзии, что мы обретаем высшую цель в детях.

Если мы это сделаем, то не только для этого мальчика, подумал Артем. Для самих себя, друг для друга – мы вдвоем пройдем над пропастью, балансируя между бездной и колючими камнями жизни, делая все, что в наших силах, чтобы ни один из нас не поранился, или хотя бы не поранился непоправимо глубоко.
И если нужно, пусть часть пути с нами пройдет Ежик.

- Это был не просто секс, - смущенно сказал Денис. – И он совершенно неопытный. Наваждение какое-то.

-Я понимаю, - Артем улыбнулся. – Они все смешные немножко в этом возрасте. Как будто их нарисовали, но еще не раскрасили, только чуть наметили тон.

-Что мы будем делать? - Денису не верилось, что разговор происходил на самом деле. Интересно, как живут другие пары, мелькнула у него мысль. Что удерживает парней вместе – общий быт? Лень? Страх одиночества?

- Давай попробуем ему помочь, - Артем потер глаза. – Я не знаю, что из этого получится. Возможно ли это. Нужно ли. Но давай попробуем.

Он вдруг по-мальчишески расхохотался.

-Два старых дуралея и юноша. Баловать его не будем!

- Он – сердечник, - сказал Денис. – Порок сердца.

- Тогда будем, - легко согласился Артем. – Но никаких клубов.

Денис показал ему язык, как в молодости. Тогда, в те далекие годы, их бюджет вечно трещал по швам из-за его любви к веселью. Потом, в какой-то миг, он просто устал от нескончаемого праздника жизни и полюбил тишину. А Артем, наоборот, приобрел вкус к ночной жизни.

- Звоню ему?

- Пусть приезжает. Хотя бы на пару дней, для начала. Снимем ему номер в гостинице, если нужно. Познакомимся. Так?

- Так, - ответил Денис. – Спасибо. Я люблю тебя. Никогда не смогу полюбить никого другого.

- И я тебя люблю, - Артем обнял его. – Мы возмужали, Дэн. Настолько, что можем заботиться о ком-то другом.

… Они приехали на вокзал как раз к прибытию электрички из Твери.

Денис сразу увидел Ежика в потоке пассажиров. Тот похудел еще сильнее, охваченный любовными переживаниями, и казался совсем хрупким.

Но поразило Дениса не это.

- Он напоминает мне тебя, - с изумлением тихо сказал Денис Артему. – Темка, это ты, только светловолосый.

- Я то же самое хотел сказать, - у Артема чуть заметно дрогнул голос. – Неужели и наша любовь была так очевидна в молодости?! Боже, он ранимый. Хорошо, что мы есть.

Юра тоже заметил их и застенчиво помахал рукой. Он не представлял, как вести себя, и изо всех сил старался удержать слезы. Он сходил с ума от волнения – что ему скажут?

Двое взрослых мужчин мимолетно переглянулись, а потом к ним подошел их юный любовник.