Письмо, кинорассказ

Темнота. Затем – узкая полоска света и ощущение, что в темное помещение входят двое – дыхание, движение, шорох одежды.

Первый голос (Артем): Здесь где-то должен быть выключатель. Справа, по-моему.

Второй голос (Денис): По-твоему? (с мягкой улыбкой в голосе) Разве это не твой тайный замок?

Артем: Да замок-то мой, вернее, наш с тобой, но вот именно сюда я редко захожу. Со своей стороны посмотри, пожалуйста.

Денис (с опаской): Что не очень-то мне нравится вот так в темноте шарить по стене. Мало ли что тут.

Артем (жутким голосом): Привидения! Сейчас ледяные пальцы дотронутся до тебя…

Денис охает, и тут зажигается свет, неяркая лампочка. Они – в подвальном помещении. Ощущение, что они – под землей, создают невысокий потолок, трубы, стены грубой без окон. В неясном свете обстановка комнаты пока неразличима. Видно только нагромождение мебели.

Артем: Ну, вот и самая дальняя комната. Здесь, по-моему, просто собрали всякий хлам, когда ремонтировали помещение клуба.

Денис: Пахнет, как на даче после зимы.

Артем: Плесенью. На даче весной немного пахнет плесенью.

Денис: Как старым, старым пальто…

Артем: С меховым воротником обязательно.

Они смеются. Прислушиваются. Тихо. Обнимаются.

Денис: Иногда мне хочется… Мне хочется любить тебя открыто. Не таясь. Говорить всем, что ты - мой любимый. Любимый. А не друг.

Артем: И ты мой любимый. Я люблю тебя. Может быть , когда-нибудь…

Денис: Когда-нибудь, где-нибудь… Но не здесь, не сейчас…

Артем: Слушай, по-другому нам жить невозможно. Здесь и сейчас невозможно.

Денис: Да понимаю я… Не маленький.

Артем: Меня просто отсюда вышибут. Вместе с моим кружком кинематографистов. И хорошо, если просто вышибут.

Денис: Ладно. Извини. На нас тетка в троллейбусе смотрела как на зачумленных.

Артем: Дура. Но такие дуры в случае чего будут решать наши судьбы.

Он чуть отстраняется от Дениса, нежно берет его лицо в свои руки и целует.

За слившейся в объятии парой проступает подвальная комната. На стенах – старые пожелтевшие плакаты времен социализма. Рассохшиеся шкафы и полки завалены ветхими книгами и журналами, на старенькой тумбочке – допотопный проигрыватель для пластинок, сложенных тут же в высокую стопку. Столик, ненадежные на вид стулья. Ощущение ушедшей эпохи.

Артем (между поцелуями): Мы дверь за собой закрыли?

Денис (сквозь горячее дыхание): Не помню. Это важно? Думаешь, за нами кто-нибудь будет следить?

Артем: Да ну их всех. Я устаю таиться. Ты прав.

Денис: Ладно, проверю дверь.

Они размыкают объятие. Денис выходит в другую комнату, возвращается.

Денис: Дверь закрыта. Мы вдвоем.

Артем: Мы, и привидения.


Денис: Не смешно. (С ужасом) Ой-ой, смотри, кто там в углу!
Артем резко поворачивается, задевает плечом старенькую этажерку, она опрокидывается, и журналы и книги разлетаются по полу. В углу никого нет. Денис хохочет. Артем колеблется, рассердиться или рассмеяться, потом тоже смеется.

Они начинают собирать журналы.

Денис (сидя на корточках): Смотри, тетрадка старая. Это что, дневник, что ли чей-то?

Артем: Ух ты! Смотри, бумага как пожелтела от времени. Это же кто-то писал на самом деле! Как это только попало сюда!

Денис: Почерк взрослый, вроде бы. Давай прочтем?

Свет в комнате чуть меркнет. Двое садятся рядом на стулья, Артем опирается подбородком о плечо Дениса, обнимает его, заглядывает в тетрадь в руках Дениса. Возникает звук работающего проекционного аппарата.

Свет уходит, поглощая комнату и обнявшихся Дениса и Артема. Стрекот проекционного аппарата становится громче.

Возникает хроника 60-х годов 20-го века. Москва. Просторный, красивый город. Счастливые люди. На фоне кадров хроники возникает голос.

Голос: Мы двое – изгои, отщепенцы. Мы извращены по своей природе, нам нет места среди счастливых людей вокруг нас. Они строят социализм, у них есть высокие идеалы, светлые мечты. А мы – извращенцы, я вновь и вновь повторяю себе это ужасное слово – извращенцы. Преступники. Нас могут судить, если узнают. Потому что мы оба – мужчины.
Но я тебя люблю. Да, нам еще и двадцати нет, у нас должна была быть впереди вся жизнь, но вышло так, что в самом начале нас охватила эта безумная любовь, и будущего для нас нет.
Не здесь, не сейчас. Мы обречены. Наша близость возможна только украдкой, о ней никто никогда не должен узнать.

Хроника исчезает, вновь возникает подвальная комната.

Денис. Это невероятно просто. Как будто письмо из прошлого. Письмо именно нам.

Артем: Сколько эта тетрадка тут пролежала? И никто не нашел ее раньше… Как будто нас дожидалась.

Возвращается стрекот проекционного аппарата. Вновь кадры хроники, вновь светлый город, полный улыбающихся, дружелюбных людей.

Голос: Мы с тобой ни одни такие, наверное. Есть и другие, но и они живут украдкой, шепотом, за задернутыми шторами, также чувствуют себя одинокими, потерянными в тенях. Я так завидую нашим однокурсникам! У них все складывается так просто – сейчас они учатся, на старших курсах женятся на милых девчонках, пойдут работать по распределению, обзаведутся детишками. Их жизни будут прожиты не зря.
И все же, все же, я готов отдать всю свою жизнь за еще одну ночь с тобой – такую же, как была у нас на даче, помнишь, в грозу? Небо раскалывалось, а нам было не страшно. Мы не зажигали свет. Твое лицо я видел во вспышках молний, и оно было прекрасно.
Но нужно постараться перебороть это влечение.
Давай постараемся! Вдруг у нас получится, вдруг мы сможем стать просто друзьями? Мы же сможем дружить? После всего, что было?

Хроника заканчивается.

Денис: Слушай, это же все настоящее. Эти двое жили на самом деле. (Ежится) Что за времена тогда были.
Артем (жестом показывает ему замолчать, шепотом): Прислушайся. По-моему, за нами шпионит вахтер. Тот старичок в берете.

Двое умолкают. Тишина.

Денис: Да ему и дела до нас нет. Он тут лет сто назад вел какую-то творческую секцию. А теперь просто так приходит, мне говорили. Да при чем тут кто-то вообще?! Давай просто начнем жить вместе. Кому какое дело? Времена изменились.

Артем: Мне нужно подумать, как объяснить уход из дома родителям. Что-то же нужно сказать.

Денис: Скажи, что любишь меня и будешь жить со мной.

Артем: Отец меня вышвырнет вон. Одно дело – уйти, другое – получить пинок. И мать жаль. Они с отцом все время намекают мне, что ждут, когда я женюсь

Денис (помрачнев): Мои-то родители в другом городе. Мне проще, наверное.

Он словно хочет и не решается спросить о чем-то важном Артема. Встает и проходится по комнате, не выпуская тетрадь из рук. Артем сначала следит за ним, потом встает, подходит к полке с книгами и рассеянно их просматривает.

Денис: Тут можно курить?

Артем: Можно, датчиков нет никаких, но только осторожно. Пойду за сигаретами. Сейчас принесу.

Выходит.

Денис (с отчаянием глядя ему вслед, вполголоса): Он ко мне не уйдет. Никогда. И женится. Женится, чтобы порадовать родителей. Боже, что мне делать! Вся жизнь в тайне. Не вынесу.

Возвращается. Артем, с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Они закуривают, потом снова садятся.

Артем берет тетрадь – Денис положил ее себе на колени.

Артем: Да тут разные годы, похоже. Настоящий дневник. Какая-то чепуха об институте, это неинтересно.

Денис не отвечает. Артем с тревогой смотрит на него, потом робко дотрагивается до руки

Артем (нежно): Я клянусь тебе, мы будем вместе. Мне просто нужно собраться с мыслями и решить, что и как говорить родителям. Может быть, я не скажу им про тебя, пока не скажу. Эта волна ненависти к… нам, к таким, как мы, пройдет. И тогда станет легче.

Денис: Тут хоть большой город. Никто никого не знает. А в маленьких городках вообще ад.

Артем (листает тетрадь, мрачнеет, зачитывает глухим голосом): «Когда я сказал тебе, что сделал Тане предложение руки и сердца, твое лицо… твое лицо стало страшно. Мы сидели в сквере на лавочке и говорили шепотом. Ты встал и ушел. Я не решился броситься за тобой. Теперь у меня разрывается сердце от тоски и безысходности. Мне почти удалось внушить себе, что я ее люблю. Теперь я понимаю, что лгал сам себе. Она мне симпатична, да, она очень милая, и она расплакалась от радости, когда я сказал эти жуткие формальные слова: «Будь моей женой». Ее родители отдадут нам большую комнату, ту, где сейчас кабинет Таниного отца. Он ученый, у них просторная квартира. А он переберется в ее девичью, маленькую. Господи, зачем я об этом пишу?! Я буду спать с ней в одной постели. Неужели между нами будет близость?! Но близость между мужчиной и женщиной… естественна, это наша с тобой любовь ненормальна. Вдруг наши с тобой отношения – ошибка?! Мы могли что-то неверно понять. Мне хочется стать нормальным. Я хочу свою семью, хочу детей. Бред. Я не выживу без тебя».

Молчат.

Денис ( с вызовом и отчаянием): А ты выживешь без меня?

Артем (на миг закрывает лицо руками, потом качает головой): Не выживу.

Передает тетрадь Денису. Пока тот вчитывается в строчки на страницах, украдкой вытирает слезу.

Денис: Тот парень женился. Выжил, все-таки. Какое-то описание семейного праздника, потом ссора с женой. (Решается на что-то, от волнения сжимает правую руку в кулак). А ты бы женился ради родителей?

Артем (понимая, наконец, что мучало Дениса): Я бы на тебе женился. Будь это возможно, я бы женился на тебе. (Потирает переносицу). Ты путаешь разные, совершенно разные вещи. Я не хочу ранить своих родителей. Но я не стану ломать свою жизнь. Вернее, наши жизни.

Денис (глухо): А тот сломал. Три жизни. Листает страницы, зачитывает: «Таня несчастна со мной. Я чувствую, что она несчастна. Мы не женаты еще и года, а она словно потускнела. Она чего-то ждет от меня, но я не могу ей ничего дать. Она мне… неинтересна. Я живу от встречи до встречи с тобой. Мне нет до нее дела. Мне кажется. Я постоянно бросаю ей вызов. И ее родители притихли. Они как будто меня стесняются. Может быть, Таня откровенничала с матерью. Мы с женой были близки всего несколько раз. Это было совершенно… механически. Я представлял себе мужское тело. Отвратительно. Таня ни в чем не виновата. Но я ее ненавижу. И ее, и ее отца и мать. Лекарство не сработало. То, чем я болен, не лечится».

Артем: Жуть. Но, слушай, это не совпадение, что именно сейчас нашелся это дневник. Мало ли кто тут копошился в комнате! И выбросить могли. А мы нашли. Это он нам с тобой написал все это. Дай-ка мне тетрадку.

Денис передает тетрадь, они тянутся друг к другу и целуются.

Артем (читая последнюю страницу, тихим голосом): О, второй из них уехал. Эмигрировал. Что за судьбы изломанные. Возьми, прочти сам, не могу читать вслух, сейчас заплачу.

Свет меркнет. Перед зрителем темный экран.

Голос: « Ты уехал. Я больше не увижу тебя, никогда. Это смерть. Я больше никогда тебя не увижу. Это расплата за мою трусость. За мой ужасающий брак. Я один. Формально я продолжаю свою безумную, бесцельную жизнь. Работаю в издательстве, куда меня устроил Танин отец, хожу в клуб любителей кино по субботам, веду там секцию документалистики, вожусь с сынишкой. Все это бессмысленно».

Вновь зажигается свет.

Артем (решительно): Слушай, твой сосед по квартире не будет против, если я у вас поживу? Пока мы с тобой не снимем себе сами квартиру? Если ты готов, конечно.

Денис (осторожно, не решаясь поверить Артему) : А ты готов?

Артем: Да, или сейчас, или никогда. Я сам поднимусь за вещами. Днем никого нет дома. Записку оставлю, позвоню вечером, что-нибудь придумается.

Денис: Что скажешь?
Артем: Скажу, друг предложил пожить у него. Прости, это все, что я готов сказать им . Пока это все.

Денис: Что-то изменилось в мире, что-то – нет. Мы любим друг друга… украдкой.

Артем: Пусть украдкой. Но мы вместе. Наперекор всему, наперекор всем, вместе. Идем!

Свет в комнате тускнеет, скрывая Дениса и Артема.

Голос: Самое страшное, мой дорогой, что наша с тобой любовь так и не увидела света. Может быть, в будущем не будет иметь значения, кто кого любит. Самым главным будет чувство людей друг к другу. Но в нашем времени мы были обречены. Не знаю, зачем я это пишу. Наверное, с тайной надеждой, что тот, кто прочтет эти строки, не осудит нас.

Голос умолкает, и из подвальной комнаты мы оказываемся на улице рядом с клубом. День.

Денис и Артем спускаются по ступенькам, смотрят друг на друга. Видно, что им хочется взяться за руки, но они не решаются и уходят, не касаясь друг друга.

Из двери клуба выглядывает старичок в беретке. Выходит на крыльцо. Смотрит вслед уходящей паре. Качает головой, на миг закрывает лицо руками, словно плачет, потом возвращается в клуб.

Голос: Наша любовь так и не увидела света. Я проживу, наверное, целую жизнь, но никогда не прикоснусь к тебе, никогда не услышу твой смех, никогда не скажу тебе, что ты - самый дорогой для меня человек во всем мире. Прости меня. Любви нужно Солнце, ей нужен свет, она должна расти. А без нее ничто в жизни не имеет смысла. Будь счастлив в своей другой, новой жизни, мой любимый, потерянный мальчик!