Я люблю тебя, милый

А ведь никто не знает, боже мой.
И так хочется заорать в жующие лица, а нельзя.
Типа спокоен.
Кулаки сжал? Отлично. Ногти в кожу? Прекрасно. В себя пришел? Получилось?
- А что с лицом?
- Все в порядке.
- Какие у тебя могут быть проблемы?
- Никаких.
- Радуйся тому, что есть крыша над головой.
- Это так. Несомненно.
- А что с лицом?
- Все в порядке.
- То-то.

***

Снова лестница, снова. Какие-то люди. Домой, в тронный зал, домой.

И когда ты один, когда закрыл за собой дверь, ты, как всегда, замер, прислонившись к ней спиной. Никто не знает, из какого каменного коридора в тебя ударит эхо чужих шагов.
Только сейчас ты можешь отодвинуть напольную каменную плиту, под которой родной черный тайник.
Опустив туда руки, ты достаешь корону и, взглянув на нее, ломаешься пополам.
Черт, как больно. Черт…
Ты не имеешь права на это. И даже если в твоем кубке яд, и ты уже умираешь, ты должен сделать еще один глоток и улыбнуться, потому что на тебя смотрят.
И чтобы ни один мускул…

Растирая по золоту белую паутину, ты случайно задеваешь последний драгоценный камень, который черной мертвой точкой завершает твой срок правления, выпадая из оправы на серые холодные плиты.
Все.
Худшей смерти еще не выдумали. Ты еще жив, а крест уже вбивают в твою спину. Толпа рада, потому что хоть кто-то, главное, не они.
Только шут, стоя позади всех, сползает по гремучей стене, раздирая себе руки в кровь.
Только он будет вспоминать, как ты мог смеяться, закрывая глаза рукой.
Только он знает, как ты брал в ладони его лицо и отчаянно просил побыть с ним до рассвета.
Только он видел, как ты, вбивая кулак в край резного стола, приказывал отрубить ему голову.
Только он имел право спать в ногах у своего короля, кончиками пальцев гладя его колени и целуя его горячие губы.
Последний указ. Острый конец пера в чернила, глаза в огромное окно, через витраж, через Виндзор, через Анну, через Кромвеля.

Обнимая пустую корону рукой, шут поднимет ее вверх и медленно опустит на свою голову, а после с легкой улыбкой повернется в вашу сторону.
И когда на вас взглянут черные мертвые глаза, вы сами попросите у бога убежища.
Я люблю тебя, милый.

***

- Не спится?
- Думаю.
- Прямо Ваше величество…
- Именно так.
- Ты себя со стороны видел?
- Я сам себе не нужен. Зачем это мне?
- Напомнить тебе, кто ты?
- Не стоит. Это, уж поверьте, всегда со мной.

***

Гладя черного фриза по мощной велюровой шее, король щелкнул пальцами, подзывая шута, который, как всегда, был рядом. Вскочив с утоптанной земли, он тут же подошел, обнял своего короля за талию и прижался лбом к его груди.
Король опустил лицо в его макушку, вдохнул горький запах, и провел рукой по тонкой спине.
- Приказывай, - прошептал шут в широкую грудь.
- Я возьму тебя с собой, - сказал король, и шут поднял испуганное лицо. Непонимающий взгляд, совсем мальчик, недоверие, юность, жажда, страх, короткая жизнь, которую отдам, только одно твое слово, и бери, если она тебе нужна, потому что люблю, но как?
- Никого больше? Только мы? – не веря, улыбается шут, и король медленно стирает большим пальцем с его щеки вкусные слезы.
- Никого больше. Только я и ты.
Шут знает, что это конец. Но это не имеет ровно никакого значения.
- Пожалуйста, Ваше величество. Я сделаю все, что Вы пожелаете.

Гелевая ручка оставляет синие плевки на ладонях и почему-то на плечах. Зацарапанный экран мобильного телефона, запах жареной картошки из окна, смех девчонок на улице, пыльная вода в маленькой белой чашке с бледной розочкой.
Ты рисуешь своего любимого, в смертельном броске обхватившего ногами бока огромного черного фриза, и все еще стираешь со своего лица его слезы.

Шут выполнил твой приказ, теперь ты живешь вместо него, и никто никогда не узнает, что Король на самом деле – ты.
Крест все-таки вбили в оцарапанную спину.

Я люблю тебя, милый.