Ночной гость

- Так что Вы хотели мне сказать, мсье?

В маленьком загородном особняке царствовал зимний холод, и аромат дорогого парфюма едва заметным шлейфом разливался по неотопленной комнате.
Девушка-служанка торопилась разжечь камин. Неожиданно прибывший хозяин бросил перчатки на столик...
"Почему вдруг, и не предупредил? Протопить не успела! Как же неудачно!" - думала она, не сводя глаз с едва затеплившегося огонька, -
"Ну вот, сейчас согреется..."
- Так что Вы хотели мне сказать, мсье? - повторила она еще раз и повернулась к хозяину лицом.
"Что же с ним такое? Бледный и еще худее стал... Молчит все время. Вон - глаза одни остались..."

Хозяин, благородный господин, немногим старше тридцати, стройный и сероглазый, подул на пальцы и расстегнул плащ.
Во всей его фигуре, бывшей некогда очень статной, читалась какая-то странная согнутость, как будто всего минуту назад лихой бродяга вогнал ему кинжал в грудь по самую рукоять...
Длинные, почти до плеч, волосы казались почти черными, длинные пальцы слегка подрагивали, протянутые к огню...
Он молчал.
Девушка терпеливо ждала.
Он молчал.
Девушка ждала...

Наконец, присев на корточки перед камином, он негромко  произнес:
- Принеси вина, Мадлен... и два бокала. Я жду гостя.
- Гостя, мсье?...
- Да. Только не нужно никаких хлопот. Все, что необходимо - два бокала и бутылка вина. Выбери лучшее, что здесь осталось...
- Хорошо, мсье. - пожав плечами, девушка удалилась. "Гостя? Так поздно?" - про себя удивилась она.

Он выпрямился. Сделал несколько шагов по комнате, бесцельно переставляя безделушки с места на место, время от времени  вскидывая подбородок вверх и прислушиваясь.
Бросал взгляд на глухо щелкающие фамильные настенные часы, сдержанно вздыхал...
Ждал...
Кого же?...
Кого-то настолько необходимого сейчас, что даже присесть не мог от волнения. Однако, собранное бледное лицо, сжатые губы и холодный взгляд давали повод в этом усомниться.
Время от времени он, как-бы досадуя, сжимал большим и указательным пальцем правой руки себе виски и то ли вздыхал, то ли всхлипывал.

Ударили часы.
Одиннадцать...
"Еще час ждать", - подумал он и вздрогнул от шороха шагов.
Осторожная, почти на цыпочках, вошла в комнату девушка с подносом, на котором красовались два бокала и бутылка вина. Он будто очнулся.
- Спасибо, Мадлен. Оставь меня.
- Вы сами встретите гостя, мсье? Вам действительно больше ничего не нужно?
Хозяин странно улыбнулся и сказал:
- Не беспокойся, милая. Этого гостя я встречу сам. Можешь идти спать.
Девушка помедлила немного, хлопая длинными ресницами совершенно очаровательных глаз, пожала плечами, присела в реверансе, и удалилась.

Еще час  ударами сердца истекало время. Еще час терзали воспоминания.
О лете, о нем... единственном... о  незаменимом, и так горячо любимом.
О том, о ком Он не хотел, но не мог не думать, не помнить, и  не ждать. Он ждал, Он всегда его ждал, вопреки всему...

Как только часы пробили двенадцать, Он замер, весь воплотившийся в слух, задерживая дыхание. Выпрямился, не поворачиваясь лицом к двери.
Хозяин особняка точно знал, что тот, кого он ждал так долго, сегодня придет.
Сегодня - обязательно. Сегодня он не мог не прийти...

И вот, когда по тяжелым портьерам едва заметным движением скользнул ветерок, хозяин понял, что в комнате кто-то есть.
Сердце забилось радостным рождественским колоколом на церковной башне, и хозяин выдохнул расслабленно.
Губы тронула тихая улыбка... Но он все еще не оборачивался, все еще медлил.
Тогда негромким серебристым баритоном  прозвучали эти слова:
- Леонард... Я здесь. Зачем ты звал меня?
Душа рванулась навстречу негромкому голосу, как птица из клетки. Хозяин обернулся.

Гость стоял в проеме незакрытой двери, все такой же - строгий и немного надменный, в каких-то странных серых или серебряных одеждах. Зеркальный,
светлый, словно прозрачный... Светлых волос слегка касался ветерок, перебирал их, открывая красивый лоб и обнажая плечи.
Почему-то плечи были открытыми. Или только одно плечо?
"Или все это только мне кажется?.. " - подумал хозяин.
- Зачем ты звал меня?... - повторил голос и фигура гостя стала неторопливо приближаться.
Не сдержавшись, хозяин сделал навстречу несколько торопливых шагов, но гость остановил его жестом руки.
- Не спеши, сначала ответь мне.

Словно споткнувшись, хозяин застыл на месте и выдохнул сквозь сжатые губы.
- Хотел увидеть тебя...
- Это не так... Скажи правду.
- Это так, Берти... ЭТО правда.
- Нет. Что ты задумал?
- Я... могу обнять тебя?...
Гость сделал шаг вперед и присел на край кровати, разглаживая руками шелковое покрывало.
Леонард с трепетом и тоскливой жадностью разглядывал его руки, но не смел сделать и шага. Прошло несколько томительных минут, прежде чем Гость слегка наклонил голову вперед и прошептал:
- Помнишь?..
- Да...
- Ту ночь, после рождественского бала?...
- Да, да... Берти...
- Когда ты увез меня в одной рубашке и всю дорогу грел своим телом в дурацкой графской коляске, пока мы не добрались... сюда..
- Боже, Берти, конечно... разве я мог забыть это?
- Ты тогда чуть не прокусил мне губу... - он усмехнулся.
- Я помню, помню... у тебя  шрамчик остался...
- У меня его нет теперь...

Часы пробили половину первого. Но две мужские фигуры в темноте даже не шелохнулись.
Гость встал, опираясь на резную спинку кровати. Сделал навстречу хозяину несколько шагов.
Теперь он был совсем близко. Одного шага не хватает, всего одного.
И тихий, завораживающий голос, словно музыка в эту колдовскую ночь:
- Так чего ты хочешь, Лео?..
- Можно мне уйти с тобой, Берт?..

Слова эти словно молнией разрезали ночной воздух. Гость отшатнулся назад:

- Нет!..
- Пожалуйста, я прошу тебя!
- Нет, Леонард!!!
- Господи! Да я не живу, ты понимаешь?!! Я не живу больше с тех пор как...
- Молчи...
Тишина, как натянутая тетива в огромной комнате. Даже нервно полыхнувший камин не был удостоен ни одного взгляда.
Только мерно тикающие часы... Только стук сердца.
- Берти... Пожалуйста...
Гость покачал головой и снова сделал  шаг вперед.
Тонкая рука невесомым касанием скользила по виску. Хозяин закрыл глаза.
Прохладное дыхание на губах, дыхание бесконечности, тень давней незабытой любви...
- Лео, Лео... Ты думаешь я не скучаю?... Ты думаешь мне это все так просто?...
Первые дни КАК я рвался к тебе!  Посмотри на мою одежду: она вся в обрывках...
Я следил за тобой каждый день, каждую ночь. Я ревновал тебя к каждому, с кем ты проводил хотя бы час времени...
- Я был верен тебе...
- Я знаю... знаю...

- Возьми меня с собой, Берти, прошу тебя...
- Нет...
Это тихое "нет" словно взорвало воздух. Пространство комнаты наполнилось отчаянным звоном и криком:
- Тогда зачем ты пришел?!!! Ты знал, что я буду просить тебя об этом!!! Зачем, Берт?!!!
Гость отстранился и сделал шаг к дверям. Еще шаг.
Он молчал. Лишь дуновение ветра стало хозяину немым ответом...
- Не уходи...
Фигура гостя замерла в шаге от выхода. Казалось, упрямая спина согнулась, он поднес ладони к лицу и обернулся.
- Я не могу дать тебе то, что ты просишь, понимаешь?..
- Не можешь или не хочешь, Берти?
- Я... не знаю, Лео...
- Не хочешь...
- Какой же ты глупый, право... Конечно хочу, еще КАК хочу, но...
- Тогда в чем дело?! Ведь это - моя воля, мое желание! Я звал тебя пять лет, ПЯТЬ ЛЕТ, прежде чем ты соизволил явиться!!!
- Ты не понимаешь!!! Сколько бы я отдал сейчас, чтобы стать таким как ты, пусть одиноким, пусть страдающим, но...
- Это ты не понимаешь, Берти!!! Я так не хочу больше!!! Я хочу быть с тобой... как всегда... как все то, наше, время.
Обнимать тебя по утрам, ругаться по мелочи, ждать, когда ты вернешься, смеяться в твои губы... и любить, любить тебя, отдавая последние силы.
Он замолк на мгновение, но вскоре заговорил снова с яростным отчаянием, негромким вздрагивающим голосом.
- Берти... Возьми меня с собой... Пусть так случится, милый... Я ПРОШУ, Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ!!! Ну, пожалуйста!!!
Гость отнял ладони от лица.
Взгляд его глаз наконец-то стал ясен: они были удивительного небесного цвета, излучающие сейчас и тепло, и грусть.
Он улыбнулся и в два шага приблизился к хозяину...

В тусклом лунном свете Леонард разглядел наконец своего гостя. На самом деле он был почти обнажен.
Странная серебристая накидка едва укрывала его фигуру, обнимая талию и бедра немыслимым фантастическим покроем. Грудь и плечи его были открытыми, и гладкая бледная кожа светилась таким же лунным светом...
- Ты не передумаешь? - прошептал он, и в его голосе Леонард с нескрываемой радостью услышал до боли знакомое беспокойство о том, чтобы он действительно не передумал.
Он облегченно вздохнул и улыбнулся.
- Нет, милый... не передумаю...
- Тогда выпей вина, Лео...
- Может быть вместе? Как тогда...
- Нет... только ты. Тебе это пригодится сейчас...
- Хорошо, как ты скажешь Берти.

Одно мгновение, или целую вечность хозяин особняка Леонард ле Верне наполнял свой бокал.Затем  медленно, глоток за глотком, он вливал в себя холодное вино, смакуя, словно живительный нектар.
- До дна, Лео.
- Да, Берти...
Когда один бокал был опустошен, гость затребовал повторить.
- Еще один до краев...
- Разве не достаточно, Берт?... Я пьян уже, довольно...
- Пей, милый, пей... Я знаю, что говорю...
- Ну хорошо, - усмехнулся Леонард, - тогда должен быть какой -то повод? Ведь так? Тогда я выпью за тебя, Бертран! За тебя, мой мальчик!!!

Странное, дьявольское веселье вдруг овладело им.
После второго бокала он рассмеялся раскатистым смехом и почувствовал как холодные, гладкие руки обнимают его всего,
как тихий и такой родной голос шепчет его имя, и этот нежный взгляд и внезапно...
Так страшно ему стало, так забилась, словно в предсмертной агонии, душа. Так неистово захотелось жить. ЖИТЬ!!! Во что бы то ни стало!
Сердце забилось частыми ударами.
"Леонард ле Вернье, что же ты делаешь! Опомнись!!!" - кричал разум.

НО!!!

- Берти, Берти... Я так ждал! Столько лет!.. Не могу без тебя... Не могу больше...
- Тише. Смотри мне в глаза, и вспоминай как тогда в графской коляске...
- Да... я помню...
- Только не отводи глаз, милый, не отводи... Будет больно, очень... Потерпишь?..
- Да... да...
И...
Молния чудовищной  боли пронзила Леонарда, когда холодные губы выпивали из него трепещущую жизнь...
Такой страшный поцелуй, такой сладкий, и такой долгожданный...
Он ожидал, что будет больно, но чтобы ТАК... Господи! Все молитвы, давно забытые им, были прочитаны про себя наизусть.
Господи! Прости меня!!! Прости!!
- Больно...- тихий стон и мольба, и слезы...
- Знаю, милый, знаю... Смотри в мои глаза, иди ко мне...
- Бо...льно... Бер...ти... Мне... очень... больно...

Жизнь уходила из Леонарда тихими вздохами и стонами, цепляющаяся осколками воспоминаний за каждый поцелуй, за каждое прикосновение, каждую безумную ласку, оставленную в том последнем лете пять лет назад дерзкому юноше по имени Бертран... Вся жизнь его была сейчас в этом поцелуе. И он мучительно желал его и не мог оторваться, и отказаться не в силах... Но как же больно, Господи!

- Бо.. ль... но... как... боль... но...
- Потерпи, сейчас, еще немного... Я люблю тебя...- едва слышимый, глухой голос.
- Люблю... тебя... - с трудом отозвались непослушные губы.

* * *

Ранним утром красавица Мадлен долго не могла достучаться в хозяйские покои.
Забеспокоившись не на шутку, она позвала на помощь садовника, старого добряка Поля, который только и занимался зимой тем, что пил каждый день.
Тот явился ворчливый, и, как всегда, с похмелья.
- Ну чего тебе, Мадлен?
- Я не знаю, Поль. Уже готов завтрак, а хозяин не отзывается. И дверь заперта...

Не долго думая, легким напором мощного плеча Поль высадил дверь.
Девушка ахнула и бросилась к распростертой на полу фигуре хозяина. Он был недвижим, и правая рука сжимала пустой бокал.
- Мсье, мсье!!! Очнитесь!!! Мсье!!! Что с вами?!!
Во мгновение протрезвевший Поль отдернул девушку за руку к себе и обнял, заглушая ее рыдания собственной грудью.
- Иди, малышка... Не надо тебе здесь, - садовник Поль настойчиво подтолкнул девушку к выходу, и, когда она ушла, дрожащая и плачущая, присел на колени перед мертвым.
Вздохнул.
- Ох, горе, горе...
Надо было закрыть ему глаза... Обязательно надо было.

Но рука не поднималась у старого садовника.

Потому что впервые за последние пять лет его хозяин, - Леонард ле Вернье смотрел на этот мир счастливыми глазами...