Третий

Я открыл дверь, зашел в прихожую, и уже было открыл рот, чтобы произнести свое привычное «Вернулся!», но тут же осекся. Медленно, очень медленно я стянул с плеча сумку и, стараясь не шуметь, аккуратно опустил ее на пол. Звуки, доносившиеся из глубины квартиры, подтвердили мою догадку.
Дождался. Они все-таки сделали это.


Прекрасно помню тот день, потому что чуть не упал, войдя в квартиру. Споткнулся о Димкины кроссовки, оставленные прямо у порога. Ну, настроение у меня в этот день уже было подпорчено, ничего страшного, рабочие моменты, но эти его гады стали последней каплей.
- Дима, *ля!
Торопливые шаги из глубины квартиры и вот он, уже влетает в коридор, встревожено глядя мне в глаза.
- Привет.
- Ты хоть бы обувь в сторону отодвигал.
Он непонимающе уставился на меня, потом спохватился и, наклонившись, быстро отодвинул кроссовки в сторону.
- Прости...
- Да при чем тут «прости»? Трудно сразу убрать, да?
Подошел вплотную, опустил глаза, взял мою руку в свои, стал разглядывать ее, слегка отведя в сторону. Конечно, с его-то «орлиным» зрением хрен что увидишь прямо перед носом.
- Какие красивые пальцы...
Сука. Я освободил руку и пошел в ванную. Раздражение никуда не делось. Если бы я знал тогда, что он для меня приготовил, я бы на эти кроссовки молился, потому что, как выяснилось впоследствии, мой несостоявшийся полет в стиле «мозг на ламинате» был бы предпочтительнее того, что я услышал через пять минут.


- Пельмени?
- Кофе.
- Пять сек.
В нашей паре доминантом всегда был я. Так было, есть и будет, теперь я это четко понимаю. Когда мы познакомились, он был старшеклассником, а я уже работал. Потом он учился в своем чертовом экономическом, а у меня уже было свое дело.
- Индивидуал, итит, – иногда подкалывал меня Димка.
- Да нет, - возражал я. – Но я же за двоих работаю.
И это было так. Он мог вообще ни о чем не волноваться, тусил в своем Сбере. Черные брючки, белая рубашка, круглые глаза на слегка удлиненном лице, темные, довольно короткие волосы, нарочно разворошенные, потому что стильно, красиво, ему идет, а мне нравится. И на Джареда похож, а я за Джареда родину продал бы.
- Молодой человек, я бы хотел по поводу кредита...
- Пожалуйста, я все оформлю.
И пофиг, что ты сейчас должен быть в зале и отвечать на вопросы «а на какую кнопку надо нажать, чтобы получить стакан газировки?».
Да ни на какую. Запомни, клиент, ты в отделении Сберегательного банка, тут только валидол в твердом виде.
Очередь к банкомату спазматически дергается. Конечно, спокойнее, если консультант в поле зрения, а вдруг чего? А вдруг в банкомате бомба? А вдруг ПИН-код активирует часовой механизм и че тогда? Работник банка бы помог, разыскал бомбу в любой точке земного шара и перерезал нужный провод. Умный, хули, не зря институт закончил.
Димка деловито ведет меня в сторону, мы подходим к какому-то кабинету, он достает ключ из заднего кармана брюк, вставляет его в замочную скважину, и мы заходим в совершенно пустую комнату.
Люди в очереди смотрят нам вслед. Работник банка и тот счастливчик, которому не надо топтаться на месте. Кредит – вещь серьезная.
Димка закрывает дверь на ключ, оборачивается ко мне, прислоняется спиной к двери.
- Мне работать надо, - произносит он, глядя мне в рот. - У нас везде видеокамеры, заметят, что я ушел.
- Хуже, если заметят, что ты с каким-то мужиком зашел в не функционирующий кабинет, - говорю я и подхожу к нему совсем близко.
Целоваться Димка любит, набрасывается на меня сразу, я дома постоянно с оглядкой хожу, все боюсь, что сейчас из-за угла выскочит и покалечит. И в том самом кабинете мы просто целовались. Но Дима делает это так, что мой стояк моментально превращается в кобру, плюющуюся ядом. Вот так вот, не раздеваясь и без рук, через десять минут после того, как начали.
Потому что Дима.


Он поставил на стол передо мной кружку с черным кофе.
- А молоко?
- Забыл.
Ну, ничего себе.
- Леш, разговор есть.
- Сигареты дай, а?
Он послушно идет в коридор и тащит обратно мою сумку. И держит ее на весу, пока я одной рукой вытягиваю из бокового кармана пачку и зажигалку.
- Ты чего предусмотрительный такой?
Вместо этого он роняет сумку на пол, опускается напротив меня на пол и раздвигает мои колени в стороны. Я сопротивляюсь, пытаюсь свести ноги вместе, но он быстро просовывается вперед, расталкивая их плечами.
- Я устал, - мрачно говорю я ему. – Что бы там себе ни нафантазировал, я не буду этого делать.
- Да я ничего и не хотел, - утвердительно говорит он, но его взгляд орет о другом.
- В чем дело?
Так и сидим, я на стуле, а он между моих ног, на полу, держась за меня руками.
- Ты обещал, что мы можем попробовать. Ты разрешил.
*ля, Дима. Почему у тебя такая хорошая память? И почему у меня ее не осталось совсем?
- Ты что, фантазер? Серьезно?
- Он хороший, Леш.
- Я спрашиваю о другом. Ты где его подцепил?
- Познакомились ВКонтакте.
- Твою мать, он еще и незнакомый!
- Мы виделись.
- Что?
- Я не изменял, Леш. Мы на выставку ходили. Он в школе учителем работает, старше меня на три года. И он нормальный.
- Ты в своем уме?!!
- Конечно! Я же идиот малолетний! – орет снизу Димка, а ему нельзя. У него не совсем ладно с сердцем, и наш семейный кардиолог, а по совместительству мой первый серьезный роман, оченно советовал беречь девушке по имени Дмитрий нервы.
Я хватаю его голову и прижимаю к себе, глажу по лохматым волосам, и кожа на ладони моментально немеет. Он молчит, я матерюсь внутри себя, и все глажу и глажу его по голове до тех пор, пока он не поднимается с пола и не садится, стырив по пути мою чашку, за наш кухонный стол переговоров.



Костя приходит вечером. Вернее, приезжает на белом «Лексусе» сразу с вещами, а Димка встречает его на улице. Потом в квартиру заносятся спортивные сумки в количестве трех штук, заходит взволнованный Димон, и я наконец-то вижу того, кого он к нам пригласил.
Третьего.
Высокий, серые глаза, широкие плечи. Белая футболка, черные джинсы, рыжие ботинки. Темно-русые, слегка отросшие волосы, челка упирается в ресницы, уши закрыты, а сами волосы совсем слегка, еле заметно вьются, и, кажется, он просто моет голову и так живет дальше.
- Константин.
- Алексей.
Димка стоит в стороне, жует нижнюю губу. Ссышь, радость моя. Натворил дел, *лядь.
Ладно. Пусть попробует, хотя он уверен, что мне тоже понравится. Я могу в любой момент выгнать этого ангела, потому что, в общем-то, последнее слово всегда за мной, а уж Дмитрия я уговорить сумею.
После того как Костя исчезает в своей комнате (выделил ему отдельную), Димка подлетает ко мне.
- Он классный, правда?
Я сдираю с себя его руки.
- Ничего не обещаю.
- Представь, - Димка все-таки умудряется подойти совсем близко, и словно Халк, сжимает мои ребра, - что будет сегодня ночью. Ты же волк, Леш, а мы теперь твоя стая.
Но мне было достаточно только его, если честно. Я всегда заботился о нем, несмотря на трудности, потому что... Дима.
До ночи еле дожили. Костя сослался на усталость, заныкался в своей комнате, Димка скакал от него ко мне, так остаток дня и прошел, и, в принципе, все было более-менее спокойно.
Не считая того, что теперь нас было трое, твою мать.


- Леш... – Димкин шепот перешел в мягкий поцелуй в центр спины. - Можно я пойду к нему?
Я знал, что он попросит разрешения, я видел, на кого он стал похож. Нервный, неловкий, бледный, который боится меня, Костю и себя самого.
- Я не разрешаю.
- Пожалуйста, - просит он. - Пожалуйста.
- Я не разрешаю, - повышаю я голос. – Все.
- Ну, Леш...
Ой, ну... Я же знал, что так будет. И дал ему ложную надежду на то, что все станет ажурным во всех отношениях.
- Подожди, пока я усну.
- Что?
- *уй в пальто, - лягаю я его ногой под одеялом, его руки гладят меня быстро, сильно, нежно, медленно, вперемешку, хватая то, до чего могут дотянуться.
Дверь в нашу комнату скрипнула, мы одновременно повернули головы. В дверном проеме – высокая тонкая фигура.
- Сорри, надеюсь, никого не разбудил.
Мы лежим с Димкой, не двигаясь. Одеяло натянуто до подмышек, на мне свободные штаны, на Димке ничего нет, но этого никто не видит. Одеяло скрывает то, что до сих пор было нашим. Зашифрованы.
- Не разбудил, ну, что ты, - весело отвечает Димка. Его правая рука останавливается на моем животе.
Мы лежим лицом к двери, я ближе, Димка за мной.
- Это важно, - усмехается Костя. На нем только белые трусы с синей трикотажной резинкой, и за эти подробности я должен благодарить достаточно яркий свет настольной лампы, которую мы с Димкой никогда не выключаем на ночь.
- Что важно? – не выдерживаю я.
- Не груби, - тихо говорит Димка и, отбросив одеяло, слезает с кровати. Спине сразу становится холодно, без теплого прикрытия я чувствую себя неуютно.
Димка обходит нашу кровать, делает пару шагов навстречу Косте. На нем ничего нет, и наш новый... третий обводит насмешливым взглядом девчачью дохлую Димкину фигуру. Взгляд задерживается внизу его живота, снова идет вверх, а потом меняет место локации и находит мои глаза.
Я не дурак, Костя. Я умею читать не только электронные книги и смс-сообщения.
- Так что случилось-то? – Димка, сложив руки на груди, стоит перед ним совершенно голый. Пацан, порнушник, извращенец, сопляк.
- Таблетку от головной боли, - произносит Костя.
- И сильно болит? – не выдерживаю я.
- Чувствительно, - отвечает он. - А завтра на работу. А у меня кончились.
- А какие принимаешь?
- А какие найду.
Прости, Дим, теперь разговариваем мы.
- Ну, поищи на кухне, - равнодушно говорю я. - Видел, где у нас чай там, сахар стоит?
- Видел.
- Там же должна быть такая желтая коробочка. В ней всякие зелья.
- Думаешь, найду?
- Думаю, найдешь.
Костя разворачивается и, прикрыв дверь, уходит. Димка смотрит на меня через плечо.
- Я хочу, Леш.
- Ко мне.
Он опускает голову, а потом ложится рядом со мной. Я накрываю его одеялом, подтягиваю к себе, прижимаюсь, обнимаю и, найдя рукой его пальцы, пропускаю через них свои. Он сразу же отвечает, слегка подается назад, укладывая голову на подушке таким образом, чтобы быть ко мне ближе. Его волосы колко щекочут лицо, я вдыхаю теплый молочный (почему-то от него прет именно молоком, слава Богу, не всегда) запах.
- Мне не нужно твое разрешение... – тихо произносит он.
- Спать, Дим.
И я закрываю глаза.


Утро бывает добрым, вай ноу? На кухне чисто и пахнет завтраком. Не едой, а именно завтраком. Обвожу глазами пространство, вижу чистую пепельницу и решаю, что изувечу сейчас все кругом. Не Димкина рука тут похозяйничала, а хозяйка у нас именно он, нет, не его почерк. Тут явно мужик расписался. Ножи воткнул в подставку по ранжиру. Чашки ровным строем на столешнице, аж три штуки. Кухонное полотенце, о котором я даже не подозревал, аккуратно расправлено и повешено на спинку МОЕГО стула.
- Дима...
Димы нет. Кости нет. Оба уже на работе. Я остался один, проснулся один, стою один на кухне. Не хочу так, не могу и не буду. Как представлю, что сегодня вечером Константин снова вкатится в мою квартиру, а Димка будет скулить, прося от меня невозможного, я снова буду злиться... да ничего.
Глоток кофе (третий даже об этом позаботился), сигарета в зубы, смартфон в руки, сообщение в будущее.
«Чтобы его ноги сегодня же не было».
Димка перезванивает сразу, наверное, Сбер все-таки упразднили, и он свободен.
- Леш, а че такое-то?
- Вот вечером и поговорим, - жестко отвечаю я. - Просто сделай так, чтобы к моему возвращению его следы уже растаяли в тумане.
- Леш, ты разрешил!
- Я же и отменяю свое решение, - устало говорю я и отключаюсь. Поднимаю голову, смотрю в окна дома напротив. За окнами живет семья, состоящая из папы, мамы и дочки. Я частенько вижу их игрушечные силуэты, мелькающие в чертовой кирпичной коробке.
Ответное сообщение от Димки лаконично и необратимо.
«Он недоступен»
Правда? Я бы проверил, но не знаю его номера. Вот такой я хреновый волк, ах, как жить дальше, даже и не знаю.
Уже на работе вспоминаю, как Димка и Костя смотрели друг на друга. Прошу секретаршу принести мне чай, прошу секретаршу никого не пускать, а потом мысленно прошу у Димки прощения, потому что хозяин я дерьмовый, неистовый, в решениях непоследователен, сплю с ним редко, даже зная о его неуемном либидо, которое уже, наверное, разорвалось от переизбытка в его организме нерастраченных слов, стонов и оргазмов.
Смартфон, друг мой, прости и ты меня. Я старый дурак, я не знаю слов любви, но сообщение снова будет на ту же тему. Тебе бы что-то другое почитать, а вшивый все о Диме.
«Пусть живет»
Ответа от Димки я так и не получил.


Дома Костя и Димка. Кроссовки чинно стоят около стены. Белые Димкины, темно-синие Костины, сейчас и мои «Hugo Boss» рядом будут.
- Вернулся.
Топоча, словно еж, в коридор, спеша, заходит Димка. В глазах – вина, горе вселенское, и сразу ко мне на шею, сразу губы в ухо.
- Спасибо, Леш...
- А где этот палочник?
- Он деньги принес.
- Да?
- Да. Восемьдесят тысяч. Сказал, чтобы мы себе ни в чем не отказывали, попросил не экономить.
Я отодвигаю его в сторону, иду в комнату, Димка прется за мной, обгоняет, выдвигает ящик стола, а там рыжие пятитысячные, стопка. Сразу же иду в комнату к Косте, вхожу без стука и вижу его, лежащего на диване.
- Привет.
- Привет.
- Че лежим?
- Заболел.
- Заболел?
- Температура. Простыл, наверное. Поэтому и голова болела.
- Ты вообще-то как... здоров?
Костя смотрит на меня в упор. Насмешливый взгляд, мол, дядя, мы же с тобой все понимаем, все, все, все...
- Справка есть, - отвечает он, и в голосе слышится вызов.
- А у меня нет, - отвечаю на посыл я. - Я у врача только по факту бываю.
- А я спортсмен, - отбил воланчик Костя. - У меня соревнования, справка обязательна.
- И какой вид спорта?
- Ты не знаешь.
Улыбка красиво завершает его словесный ручеек. Он думает, я не отвечу. Да конечно, мальчик, играем на моем поле, я обязательно свое верну. Позже.


Около дверей Костиной комнаты мается Димка. В глазах вопрос и, как водится, прошение о помиловании.
- Заболел твой ненаглядный.
- Я знаю.
- Желтую коробку давай.
- Леш, я предлагал, он отказался, попросил не дергать.
- Хрен с ним, - соглашаюсь я, - пусть спит. Корми меня уже.
Димка идет впереди меня, я цепляюсь пальцами за задние карманы на его джинсах, и таким паровозиком мы въезжаем в кухню.


А ночью становится плохо мне. Димка уже сопит где-то между лопаток, а я пялюсь в угол комнаты и думаю, думаю...
Ох... Дима, и какого черта ты все это затеял? Я же тут главный, ты же сам говорил, что я волк, почему я не отказал тебе, девочка моя?.. Никто не мог знать, что для меня это будет намного труднее, чем наш первый раз. Костя этот с его температурой, деньгами, кроссовками...
Я отбросил одеяло в сторону, подошел к двери, обернулся и посмотрел на Димку. Смятое тонкое одеяло красиво не прикрывало его спину и разбросанные в стороны ноги. Я редко занимаюсь с ним сексом, подумал я, очень редко для его двадцати шести лет, а ведь ему это очень надо, наверняка сам с собой, когда меня нет, чтобы только я не увидел, чтобы только не обидеть, чтобы только не говорить, что он не вылезал бы из-под меня сутками...
Я очень надеюсь, что это так, и измен с его стороны нет. Я хотел бы верить. Но теперь вот этот Константин. А я ведь просто дико устал, часто психую, желание завалить его посреди Красной площади не испытываю уже давно, но если по факту оно у меня появляется, то я и тут, словно тормоз, хоть плачь.
Я постучал в дверь Костиной комнаты.
- Да?
Не спит еще, ладно. Я зашел, прикрыл дверь. Костя лежал на неразобранном диване, по уличному одетый, в руках был планшет.
- Ты как?
- Да не знаю.
- Принимал че?
- Да так... «Колдакт Флю Плюс».
- О, - уважительно проговорил я, - сильная штука. Я с помощью такой наркоты только и выживаю, мне ж болеть нельзя, я же шеф.
- Понятно.
Ничего тебе не понятно, подумал я, глядя на бледное лицо на бледной диванной подушке. Третий, третий и есть. И надо обязательно сказать ему, что он никогда не будет первым, ни разу не будет вторым, но третьим быть тоже почетно. Бронзовая медаль – не хрен собачий, а награда, нашедшая Константина спустя столетия.
- Костя, ты как насчет секса?
Вылетело. Я сам от себя офигевал.
- Да я не против, в принципе, - спокойно сказал Костя. - Только вот не очень хорошо себя чувствую. А ты сейчас хотел?
Да не я хочу, Кость, подумал я, но не сказал, ибо это знать ему не положено, потому что третий. С этим как-нибудь первый и второй между собой разберутся. А вот Дима моя, если от меня никакого толку…
- Да.
И все равно мне, что ты болеешь. Я подошел к дивану, расстегнул его джинсы и настойчиво стянул их вниз.
- А Дима? – слабо спросил Костя. - Он будет?
- Ты прав, - согласился я. - Без Димы не буду я.


Костя наклонился над Димкой и стал тихонько целовать его коленки. Я присел на край кровати и наблюдал за тем, как мое чудо пытается во сне избавиться от помехи. Мягко перевернув чудо на бок, Костя опустил голову к его животу, и Димка почти сразу же вцепился в простынь пальцами.
- Он еще спит, - сказал я негромко. - Давай не будем будить.
- Похоже, он уже просыпается, - вынырнула из-за Димки Костина голова. - Во всяком случае он только попытался взять меня... орально.
- Димуль... – позвал я, погладив его по щиколотке, - Дим.
Костя, видимо, наяривал душевно. Голова Димки стала кататься по подушке, он нахмурился, но глаза так и не открыл.
- Эй...
Это был даже не стон, а так, короткое «му», вылетевшее из приоткрытых Димкиных губ. Я смотрел на него и мог предположить, что сон его был красочен и недопустимо реален. Костик оставил его в покое и, перелезая через него ко мне, задел его нечаянно ногой. Тот дернулся и открыл глаза, а через секунду обзавелся таким удивленным лицом, что я не выдержал.
- Дима, доброе утро.
- Леш?
Он увидел Костика, смотрел, пытаясь осознать, но вдруг, словно что-то вспомнив, стал медленно отодвигаться от нас к краю кровати.
- Вы больные... – тихо сказал он, а потом восторженно добавил:
- Гады, без меня хотели.


Знаете, теперь я могу с твердой уверенностью сказать: это со мной было. Таких ощущений я давно не испытывал. Надеюсь, что второму и третьему понравилось.
Странное чувство, возбуждающие картины перед глазами. Позиция , как ни крути, таковой и останется; краснеющий Димка, который не мой, не со мной, а с этим гибким Константином, который то в Димкину задницу с поцелуем, то в него, как водится, традиционно. И кричать моя фиалка, оказывается, умеет, не хуже Кристины Агилеры, только в этот момент его обязательно то слезы душат, то Костина рука, закрывающая орущий Димкин рот.
А я все-таки волк, потому что теперь после просмотра покрываю обоих, щадя Димку, который должен еще восстановиться, и мучая Костю, который, кстати, у нас универсал, и может работать с нами двумя одновременно. Как правило, исход предсказуем, все происходит почти синхронно под Димкины слезы, под Костины хрипы, под мой мат, которым я изрядно поливаю окружающий нас прекрасный мир.
В такие моменты я не оставляю их друг с другом наедине ни на минуту, потому что боюсь, что стану попросту не нужен, хотя эта гопота без меня моментально пропадет. Но они-то этого не знают, а догмы тут раздаю я.
Я не стал меньше любить Димку, и мое дыхание не сбивается при виде Кости, выползающего после душа из ванной. У меня нет чувства, что я плохой, нет, напротив, я сделал так, как хотел Димка. Можно сказать, ампутировал свое эго. Я пытаюсь любить их по-разному, потому что их двое, а еще потому, что им нужен вожак, которому слегка за сорок, со шрамами на шкуре, с желтыми звериными глазами, который никогда не оставит их без еды, который научит их охотиться и даже правильно выть на луну, если им станет совсем холодно.


И вот сегодня я впервые узнал, что они делают это, оказывается, и без меня. Пришел пораньше домой, прямо муж из командировки вернулся. И странно, я не ревновал, вообще. Но обида была, конечно. Дождаться было трудно, да? Или, может, просто не хотели?..
- Вернулся! – громко произношу я свою коронную фразу.
- Ой... твою мать... Леша!
- Костя, - прошу я, не заходя в комнату, - заткни ему рот, он всех котов во дворе распугает.
Костя молчит в ответ. Замолкает и Димка. Только слышны ритмичные тихие удары – это наша постель вдумчиво долбится о стену. И рваным пунктиром, тонкой наметкой едва различимое «м-м-м», Димкин бренд, от которого у меня и стояк, и слабость в позвоночном столбе.
Я бреду на кухню. Чисто, как и в последние два месяца, что Костя живет с нами. Наливаю себе стакан вина, закуриваю, смотрю в окно. В доме напротив живет семья, а между нами столько всего, что и не сосчитать.