Пашка

-Н-н-да! Аллё! – Постаравшись вложить в интонацию ненависть к окружающему миру и его обитателям, я снова откинулся на подушки, так и раскрыв глаз.
-Витя? – Спросила трубка бодрым голосом. – Уже двенадцать! Ты не забыл, что сегодня просмотр? Четыре человека придут.
-И что? – Нашарив сигареты, я закурил. Открыть глаза пришлось ради встречи с пепельницей. – Мне совершенно наплевать на это. Слушай, Юрец, мы договорились, что каждый сам за себя. Не платите, учите сами. Привет.
-Стой. – Администратор нашего клуба раньше был прапорщиком. – Шеф приказал, тебе быть обязательно. Мнение нашей звезды весьма ценится руководством.
-А не пошли бы вы оба?
-Обязательно сходим, а ты дорогу покажешь. – Он был не прошибаем, за это и держали, не смотря на пламенную любовь к зелёному змию. – Через тридцать пять минут я жду тебя возле подъезда в синем «Форде».
-Знаю я твоё корыто. Пока. – Злобно бросив трубку на место, я, в который раз, пообещал себе завести автоответчик.

Помыть рыло и тело, пять минут. В горло с утра не хрена не лезет, только кофе, ещё пять минут. Одеть что попало, то есть, что упало на пол, минуты две. Прекрасно зная, как у нас всё замечательно организуют, я попрощался с квартирой до завтрашнего утра. Хорошо, что костюмы спокойненько ждут меня на рабочем месте. А на кухне в любой момент с радостью накормят. Так-с, вот сигаретами придётся запастись. На рабочем месте, это в ночном клубе. Я – стриптизёр. Фу! Какое дрянное словечко. Не могли придумать симпатичнее? Раньше был спортсмен, даже мастер спорта по гимнастике. Травма, отказ от тренерской работы, редкие различные заработки в самых оригинальных местах от рынка до рыбокоптильни. Апатия, попытки спиться, замкнутость. Весело? Зато дорожка торная! Сколько народу по ней промчались в никуда!

Соседка спасла. Светуленция, она же бывшая одноклассница. Мы иногда болтали по вечерам за чаем на моей кухне.
-Витёк, а если тебе стриптизом заняться? – Она очень своеобразно носила очки, когда не читала: одна дужка за правым ухом, вторая под скулой. – А что? Фигурка у тебя, как у «Оскара», лицо симпатичное.
-Говна поела? – Наш школьный сленг. – Или ушиблась?
-Ни то не другое! – Ей бы в революцию рабочих на баррикады поднимать. Или давать ток в недоразвитые районы, столько энергии пропадает. Во, уже в телефон вцепилась. – У меня один приятель скоро открывает ночной клуб. Ты ему подходишь по всем статьям.
-Повесь трубку. У меня никогда не получится. Да, и не хочу я!
-А вот тебя никто и не спрашивает. Завтра идём вместе. У тебя плавки есть?
Так я попал в клуб. На просмотре меня заставили раздеться до плавок, пройтись, повернуться, показать несколько трюков.
-Предсказываю, вы будете нашей звездой. – Важно заявил жирный молодой мужик с крысинной харей, развалясь на кресле. – Работа ночная, пока три раза в неделю. Гарантия, чаевые делите пополам с клубом, как и оплату приват-танцев. За полное раздевание надбавка. Согласны?
-А цифры услышать можно?
Он назвал. Некоторые люди получают такую зарплату в месяц.
-Музыку и костюмы подбираете сами. Что вы делаете, мне не важно. Главное, чтобы нравилось посетителям. Итак, - улыбка только прибавила его лицу противности, - начинаете послезавтра. На работу к десяти. Вход чёрный.
И понеслось. Первое время я страшно дрейфил, потел, трясся. Светляндия развернула бурную деятельность, как обычно. Подключила университетских подруг. Меня не только одели в неповторимо прикольные шмотки, но каждый вечер возле сцены бесновалось человек пять-шесть будущих журналисток. Фан-клуб свою задачу выполнил: я привык к сцене, а хозяин разглядел во мне талант.
Умение двигаться у меня от мамы. Спорт и просмотр видеоклипов тоже помогли. Через месяц, в эффектно разбрасывающем под самые модные мелодии фрагменты одежды парне, никто не узнавал Витьку «Будьте-нате». И школьное погоняло сменил достойный псевдоним.
Публика к нам ходила в основном молодая. Принимали хорошо, с отдачей. Иногда мелькали пожилые лица. Но, кого это волнует? Зашли старички молодость вспомнить, не помрут же. А от меня не убудет. Вот с коллегами по голому заду, отношения не налаживались. Меня сторонились. Хрен с ними. Я пришёл зарабатывать, а не заводить новых друзей.
Однажды, в самой середине программы, хозяин отвёл меня в сторону, просил надеть только шорты и пройти с ним в кабинет для особо важных клиентов. Раньше я даже не заглядывал сюда, за тяжёлые портьеры. Плюшевый рай в сусальном золоте. Канарейки не хватает. Хотя бы её чучела.
-Это наша звезда. – Представил меня босс двум ухоженным папикам в неплохих костюмах. – Мне придётся вас оставить, работа не ждёт. Присаживайся, Витюша. – И свалил, падла сраная.
Мы пожали друг другу руки. От спиртного я отказался, но на виноград подналёг. Разговор тёк непонятный. Мужики расспрашивали о моей жизни, нравиться ли такая работа. Деньги лёгкие нравятся, идиоты! И прочая мура. Толпа визжащая нравиться. Вот наш свин и ваши рожи, абсолютно противны! Но я учтиво изображал паиньку. Кто их знает, вдруг шишки из ментовки. Было немного не по себе, они ухаживали за мной, как за тупой манекенщицей.
-Ты один живёшь? – Поинтересовался, назвавшийся Ефимом Палычем. – Или с другом?
-Один. – Нажим на последнее слово я заметил, но значения не придал.
-Хочешь поехать с нами? – Второй, просто Гриша, смотрел мне в глаза мутными блямбами. – Отдохнём, музыку послушаем, потанцуешь нам. У тебя это здорово выходит.
-Спасибо. Я не езжу на частные вечеринки. И сегодня хочу просто отоспаться.
-Витенька, ты не переживай. – На моё колено, вернее на середину бедра легла влажная пятерня Ефима Палыча. – Мы хорошо заплатим.
-Извините. – Я резко отодвинул стул и поднялся. – Что-то с желудком. Не дай бог, понос. Я быстренько сбегаю.
Шеф моментально влетел в гримёрку и выгнал оттуда всех кроме меня. – Ты зачем моих друзей обижаешь?
-Да, идут они лесом, старые педрилы! Я что, нанялся, чтоб меня лапали? Кстати, скоро мой выход, можно, я на сцену пойду?
-А ну, заткнись! – Мясистый боров занял дверной проём. – Мы тут все педрилы, и старые, и молодые. Только не делай вид, что, работая почти два месяца в гей-клубе, ты ни уха, ни рыла!
-Сюда же девчонки ходят. – Пролепетал я в поросячии глазки.
-Лесбухи, либо сочувствующие. Деньги не пахнут
-Но я-то не такой! – Взорвался я. – Меня мужики не волнуют!
-Сядь! Не обязательно быть таким или волноваться. Ребята предлагают лично тебе большие деньги, у меня свой интерес. Ну, по мацают маленько, пососут, полижут. Что, растаешь? Если хорошо их оттрахаешь, получишь больше. Самому двигаться необязательно.
-Даже думать об этом мерзко! Я же блевану!
-Тогда, ты меня вынудил. – Он отошёл от двери. – Тебя придётся уволить, сейчас. Но не просто так. Видел моих «джульбарсов» на воротах? Будут делать с тобой, что захотят. Могут избить, могут пустить по кругу, могут сочетать оба варианта. Даю десять минут. Ты появляешься в кабинке. Или стоишь у чёрного хода. – И он вышел.
Я всегда быстро соображал и взвешивал. Вся жизнь в спорте. Через восемь минут сидел в кабинете с улыбающимися мужиками. Напился здорово, но деньги заработал, правда, без бонуса.

Так и понеслось. Свои ощущения я задвинул куда-то далеко, убедив себя, что я кровосос. И моя задача, выкачать как можно больше. Циферки в счетах набирали нолики. Я приобретал лоск и опыт. Даже спокойно кончал и трахал, ничегошеньки не чувствуя. Друзей на работе не прибавилось. Зато боров стал проявлять некое уважение. Я тридцать раз перекрестился, что его возбуждают глистообразные, длинноволосые интеллигенты. Имя Роланд и словечко «отнюдь». Последнее добавляю от себя лично, на память свину! Пусть пользуется, комиссионных не надо! Он даже стал советоваться со мной, кого принимать на работу и как подъехать к тому или другому по поводу «за деньги». Хочется плакать от умиления. Гондон!

Юрец довёз меня к клубу в половине второго. Его кошмарный примус, два раза пытался откинуть копыта по дороге. Он столько пропивает, балда, давно бы ездил на «Мерсе». Впрочем, его дело. На столике хозяина меня ждали кофе, омлет с ветчиной, бутерброды с сыром и бутылочка минералки. Сервис. Значил сегодня Алик на кухне. Весёлый осетин меня любил, но заговорить стеснялся. А я забывал даже спасибо сказать.
Парни, разминавшиеся на сцене, посматривали в мою сторону с напряжёнными лицами. Кухня в полном составе торчала из всех щелей, официанты изображали объевшихся эротикой пиявок. Я завтракал, шеф командовал. Всё, как обычно.
-Что скажешь, Витёк?
-Того белёсого, сразу гоните. Похож на наркомана. Крепыш не плох, но постоянно кривится. – Не звезда, я работорговец! Заводчик племенных жеребцов. – Разденем их полностью? Вдруг там слёзы.
-Спасибо! – Свин любил играть в барина. Как машет ручками, подлец. – Вы, молодой человек, свободны. Остальных прошу полностью раздеться. Если можно, под музыку. У нас специфическое шоу, вас предупреждали заранее.
-Я не буду. – Упёрся крепыш.
-Вам не надо. – Согласился шеф. – И так видно, что под трусами ничего нет. До свидания.
Первый, загорелый накаченный носатик, резко стянул плавки и встал в позу Давида Микеланджело. Неплохо. Глазки глуповаты, но потянет. Видимо серьёзно балетом занимался, вытянутый носок, прыжки. Покатит.
Второй устроил целое представление. Он был не в плавках, как все, а в ядовито-алых шортиках в облипку. Повернулся спиной, медленно их стащил, закинул руки за голову, играя упругими ягодицами. Повернулся. И все ахнули! Свин даже привстал. Член впечатлял не столько солидным размером, сколько настоящей красотой формы. Думаю, что почти у всех возникло желание взять это в рот. Ибо рты открылись. Я поднял глаза на лицо парня. Невероятно хорош собой. Правильные черты, непослушная шевелюра, улыбчивый рот и серые глаза. Он, подлец, прекрасно осознавал, что поверг всех на колени. Разглядывал нас, как пенсионер дошколят. Конкурент, мать ети! Подмигнул мне. И я, как дура гимназистка, подмигнул в ответ!
Так в мою жизнь вошёл Пашка. Я наблюдал каждый его выход из-за кулис, действительно получая удовольствие от чуть ленивой грации сильного тела. Кто-то из официантов пытался приклеить Павлу лейбл «Снежная королева», не прижилось. А вот «Ледяной принц», осталось. Он не позволял никому до себя дотрагиваться во время выступления. Мы же делали это и за чаевые, и просто так. Никогда не спускался со сцены в зал. Странно, когда бродишь, можно не только отдохнуть, но и заработать, потеревшись об кого-либо. В общении был холодно-вежлив. Что он делал в приват-кабинах, ни кто не знал. Но Пашкин заработок быстро переплюнул мой! Я имею виду танцевальный. Я с опасением ждал, когда боров провернёт с Павлом обычный для всех трюк с друзьями. И день настал.
-Паша, надень шорты, и ко мне. Дело есть. – Свинячье рыло засунулось в двери. Пашка кивнул. Рыло скрылось.
-Витёк, - почему-то он обратился именно ко мне, глядя в отражение в зеркале. Раньше ни как не выделял, хотя, наверняка, информировали, кто здесь прима. – Не знаешь, зачем я ему понадобился в шортах?
-Увидишь. – Я тоже умею смотреть ледяным взглядом. – Все через это проходят.
-Да? – Он усмехнулся. – Но я, не все. Тебе не кажется?
-Вот и посмотрим.
Не знаю, как у него это получилось, но Пашка вернулся через пятнадцать минут. Спокойно доработал смену, ни с кем не уехал. И «джульбарсы» его не трогали. Меня распирало любопытство. Я шёл сзади толпы коллег, с удовольствием дыша свежим утренним городом. Он поймал меня за рукав.
-Вить, - глаза смотрят куда-то под ноги, - можешь пригласить меня в гости? Если не внапряг. Не хочу сегодня оставаться один.
-Поехали. Бутылку взять?
-Я сам куплю. Ты что любишь?
-У тебя на это денег не хватит. – Усмехнулся я. – А вот что любишь ты?
-Сегодня крепкое. – Он открыл передо мной заднюю дверь тормознутого «Вольво». – И сигареты, если ты куришь дома.
-Бывает. – Я едва сдерживался, чтобы не задать идиотский вопрос.

Дома, ему очень понравилось, как я устроил свою квартиру, мы не спеша, помылись. Вместе накрыли столик на колёсиках, придвинули кресла и утонули в них. На правах хозяина я сделал два красивых стакана с виски. Хм, а Павлу идет мой старый халат. Впрочем, ему всё идёт. Это по мне всё ползет и едет!-Ты работаешь? – Он красиво пускал тонкую струйку дыма. – Вне сцены.

-Да. – Как такое можно скрыть? И зачем? Не напросился же он, чтобы читать проповедь. – Как тебе удалось отвертеться?
-Мой отец крупная фигура в Москве. – Он посмотрел исподлобья. – На Лубянке. Тебе нравится?
-Лубянка, или работа вне сцены?
-Ты понял.
-Иди к чёрту. Я зарабатываю. Понимаешь. Просто пытаюсь не только выжить, но и скопить на чёрный день. Кстати, совершенно не считаю себя голубым.
-А каким же? – Он словно что-то не договаривал, прихлёбывая своё виски.
-Не знаю. – Я действительно никогда не пытался дать определение своей ориентации.
-Тебе ни разу не хотелось мужика? Даже физиологически?
-Конечно, нет! – Поторопился я. – Хотя, если быть откровенным, несколько раз было очень неплохо.
-А я серьёзно считаю себя голубым. – Он беззащитно улыбнулся. – И впервые попробовал это в пятнадцать.
-И как это? – Я не опешил от его признания. Я просто о**ел.
-По разному. – Он раскрыл глаза. – Я универсал. А ты кто?
-Говорят, что актив. Но я об ощущениях спрашивал. – Меня развеселила возникшая в мозгу картинка. Где хорошенький пятнадцатилетний Пашка возится с одноклассником. – Вы были ровесники?
-Он был папин водитель, на десять лет старше. Я сам к нему полез, когда понял, что люблю.
-А зачем ты мне всё это рассказываешь?
-Тебе не кажется, что мы могли бы стать друзьями?
-Друзьями могли бы, любовниками нет. – Я освежил выпивку, корча ему рожицы.
-Тогда за это и выпьем. – Никакой он не ледяной! Бедный парень привык себя всю жизнь контролировать.
И тут внутри меня, словно стена рухнула. Сначала какой-то голос заявил: «Ледяной или нет, а вот, что принц, это точно». А потом стало ясно и просто, что я хочу, чтобы Пашка был только моим. Весь, весь! Он моим, а я его. Полностью. И никого больше.
Болтали мы мало, зато нагрузились под завязку. Хорошо, что выходной был, уснули-то в половине третьего. Дня! Обнявшись, как два медвежонка. Просыпаясь, я рефлекторно тёрся стоящим членом о горячее, лежащее рядом тело, пока не дошло, что это Пашка. Отодвинув бёдра на безопасное расстояние, я не разжал, обнимающих его. рук. Друзья. Эх, ну кто мне вчера мешал предложить ему стать любовниками?! М-да. А ведь парень мне доверяет. Так и понеслось. Внешне я был верный лучший друг. А внутренне, сгорающая от неразделённой любви подруга, грызущая по ночам подушку.