Western Hero

- Хиро-ублюдок! – закричал он, перекосив физиономию.
Толстые пальцы его вцепились в рубаху на худом жилистом парне. Он рванул, вытащив парня из-за стола. Стол пошатнулся, виски расплескалось из чьего-то стакана. На потёртый деревянный пол полетели карты и укатилась пара монет. Кто-то недовольно прохрипел ругательство.
- Ты нам всю масть смешал, Сэм, какого чёрта? Не с той ноги встал? – сплюнув окурок на пол, пробурчала загорелая морщинистая физиономия одного из игроков.
- Помолчи, пропойца! – протявкал Сэм, не выпуская парня, устремив негодующий взгляд. Белки его глаз были испещрены мелкими сосудами, которые, окрасились красным от натуги и ярости. Толстяк хорошенько встряхнул парня и заорал, разбрызгивая слюну, которая застревала в усах и бороде.
- То, что ты трахнул мою дочь – это ещё пол беды, засранец. Эта сука Марта всем даёт без разбора, даже паршивым китайцам, как ты! - Он с силой толкнул парня. Тот отлетел и упал, сломав один из стульев. Деревянная ножка стула покатилась по полу, Хиро, скривив половину лица, пытался подняться. Бармен лишь тяжело вздохнул, продолжая вытирать пыльной тряпкой стеклянный стакан.
- Я не китаец, Сэм! Сколько можно повторять? Я… - Хиро, наконец, поднялся и распрямился, сузив свои и без того раскосые глаза, проговорил с холодом в голосе, - Я японец. Я из достойной семьи.
- До стойла недостойный! – гаркнул Сэм, лицо его окрасилось благородным пурпуром, - Мало тебе было запустить свой член в мою дочь, ты запустил свои вонючие – он сморщился, - ручонки в мои фамильные ценности! - Сэм как мяч подскочил к молодому японцу и ударил того по лицу.
Хиро снова повалился на пол, кровь выступила на виске. Сэм раздувал ноздри посреди салуна, словно на сцене и, разведя, руками оглядел присутствующих и заговорил, не снижая повышенных тонов:
- Какого же было моё удивление, братцы, когда приходит ко мне соседка-старушонка, и говорит, что вот, мол, мой серебряный подсвечник, доставшийся мне от прабабки, стоит в антикварной лавке его пекинского дядюшки! Куда ты дел серебряное блюдо с гравированными утками? – завопил он громче, грубо подняв его на ноги.
- Я отдал его Проповеднику. Он обещал, что оно будет радовать глаза прихожан.
Сэм побелел, ослабив хватку, и безвольно уронил руки.
- К-какому проповеднику? – заикаясь, промямлил он.
- Какому? Ты много проповедников знаешь? – спросил один из игроков за столом.
Бармен присвистнул, усмехнувшись, и со стуком поставил стакан на стойку:
- В этих краях только один проповедник, известный мне.
- Тот сдвинутый «святоша» в чёрном плаще, который вечно нравоучительствует о грехе что ли? - хихикнул пропойца.
- Забудь, Сэм, про своё блюдо с долбанными утками, иначе тебе самому понадобится утка, только прикроватная, - расхохотался ковбой и осушил залпом свой стакан, - если он не выпустит пулю тебе в лоб и ты выживешь после встречи с ним, то будешь сраться до конца своих дней. Я бы подумал дважды, прежде чем спрашивать с него гравированный таз, пусть даже из чистого золота.
- БУМ! – пропойца звонко щёлкнул себя по лбу и залился смехом.
- Я посмеюсь на твоих похоронах, когда он придёт отпускать грехи твоей печени, - возмутился Сэм, немного постояв, сплюнул и развернулся и ушёл.
Когда широкая спина, согнувшись от безысходности, скрылась под лучами слепящего солнца, тишину салуна нарушил хозяин.
- На твоём месте, Хиро, я бы дёрнул из этого городишки. – Он хитро глядел на японца из-под густых седых бровей, - Случайности случаются, бывает. Не хочется смотреть, как твой старик будет отскребать тебя от дороги, когда племенные быки Сэма втопчут тебя в грязь.
Хиро кивнул и, вытирая кровь с лица, побрёл к дверному проёму, в который жёлтым прямоугольником падало солнце.
Негр Джо глубже надвинул соломенную шляпу, а игроки за столом зашевелились.
- Хорошо, если он уедет, ободрал меня как липку за этот год. – Пробубнил пропойца, засовывая в рот окурок, – У него вечно туз в рукаве спрятан.
- Ага, - ковбой закивал и принялся перетасовывать колоду.
- Может, у меня, наконец, перестанут пропадать … - но хозяин не договорил, что же у него перестанет-таки пропадать, потому что никто его уже не слушал.

***
Возможно, я этого и добивался, только сам не осознавал. Давно пора было выбраться из этого Богом забытого места.
Кровь на виске ссохлась, слепив волосы. Хотелось пить. Я, пошатываясь, брёл по пыльной улице. Губы приоткрыты, песок на зубах. Я остановился, глянув на слепящее солнце. Не отводя взгляда, я смотрел, сколько хватило сил, пока ультрамариновые пятна не поплыли перед глазами. Тело ещё помнило тепло и влагу Марты, язык помнил её вкус. Память тормошила чувственные воспоминания. Но ответом была тупая боль в виске и ушиб на спине.
Я добрёл до антикварной лавки, которая неизвестно как существовала здесь все эти годы, держась за счёт тибетских смесей моего находчивого родственника. Смеси его – неизвестно – помогали или нет. А сам мой дядюшка - на самом деле не был моим дядюшкой. Он нуждался в приемнике, я нуждался в помощи. Он научил меня всему. Я воровал. Так мы выжили. Его разыскивали, искали и меня. А здесь мы нашли себе тихое место. Все забыли о нём. Забыли и обо мне. Больше ничто не связывало меня с моей настоящей семьёй, кроме татуировки на спине. Но здесь имя якудзы ничего не значило. Это Запад, а не Восток.
На крыльце под порывами ветра дребезжал китайский колокольчик. Дверь занудно заскрипела, когда я открыл её, входя в помещение, наполненное ароматами благовоний и заставленное старинными предметами интерьера, картинами и прочими диковинками.
Рука сама протянулась к резному шкафчику, любовно пробежав пальцами по рельефному рисунку. Пальцы ликовали. Глаза испытывали наслаждение. Врождённая любовь к эстетике будоражила во мне всё самое тёмное. Она толкала меня на необдуманные поступки. Эта одержимость была сильнее любви к женщине. Я мог продать душу дьяволу за ормушли на кресле эпохи барокко. Они могли бы сравниться лишь с эротичными ушками, с локонами юной красавицы и её нежными розовыми местечками.
- Хиро, это ты? – из каморки послышался скрипучий старческий голос и шаркающие шаги.
Я опустил голову, скрыв взгляд под свисающими волосами.
- Прости, что так вышло с серебряным подсвечником.
Старик положил сухую ладонь мне на плечо и улыбнулся.
- Мне лучше уехать.
- Только обещай вернуться. Ты же не хочешь, чтобы всё это, – он жестом обвёл заставленную комнату, - досталось неизвестно кому и скрылось в сундуках.
- Нет, - я покачал головой, - не хочу. Искусство должно принадлежать людям, а не пылиться в тёмных кладовых.
Старик вздохнул и побрёл по узкому проходу между наставленных вещей.
- Мы ещё встретимся, Хранитель сокровищ… - улыбнулся я вслед ему и, развернувшись, вышел. На улице гулял ветер, разнося песок и обрывки газет. За углом стоял чёрный, но уже крепко выцветший и поцарапанный jaguar xjs v12. Ковырнув отмычкой дверь, я влез на сиденье. Эта машина – моя личная история, мой первый заслуженный плакат «Wanted» и самый неудачный портрет, который я до сих пор храню под сиденьем. Несколько секунд разгона, и я уже несусь по пыльной дороге в неизвестность, мелкие камни вылетают из-под колёс. По бокам скользит однообразный пейзаж, оставляя городок в зеркале заднего вида. Синий горизонт манит магнитом, солнце лобзает глянцевые бока «ягуара», ветер гуляет в салоне, облизывая кожу на лице. Глиняная полоска земли с сухой жёлтой травой и коричневые столбы электропередач, бесконечно удаляясь, вновь приближаются.
К ближайшему городку я собирался добраться к закату. Так и вышло. Я бывал здесь раньше, но не оставил у местных жителей о себе никаких воспоминаний… Разве что одна леди не досчиталась девственной плевы, а один алкаш – пары золотых зубов.
В городишко, тонущий в фиолетовых тенях, я въехал после заката, когда солнце оставило после себя сиреневый след над горизонтом, а в окнах деревянных домов зажглись тёплые огни.
Оставив машину за углом мотеля, я, приложил пальцы к губам и коснулся ими капота моей хищной птахи, желая ей спокойной ночи. В сумерках я всё-таки различил афиши на стене, на которых красовалась нарисованная пин-ап гёрл с пышной грудью и сексуальным прищуром. Не узнать Несравненную Мисс Боргу было нельзя. Я улыбнулся самому себе и, содрав один из плакатов со стены, аккуратно сложил его в несколько раз и убрал в карман джинсовой куртки.
Зайдя на порог светлого холла, где приветливые девочки в кружевных передниках тут же окружили меня, я решил, что не стоит сразу распаляться на милых дам, потому что в карманах валялось несколько монет и смятый доллар. Отдав им ремингтон в кобуре по правилам «сохранения спокойствия мирных граждан», как говаривал местный шериф, я прошёл в зал, где шумел уже нетрезвый сброд. Оживление было очевидным, все ждали её появления. А я собирался подзаработать. Оглядел зал. Выбрать предстояло из трёх компаний. Первая возле барной стойки сразу отпадала по причине близости к хозяину заведения, вторая тоже не сулила ничего хорошего, потому что в ней я приметил пару знакомых лиц, эти парни не любили проигрывать. Поэтому я выбрал третью – по левому флангу. Там были все уже хорошо пьяны, веселы, они смеялись, вокруг них вились девицы – а это показатель наличия денег. Да и близняшки в узких корсетах с завязками на груди и драных чулках были весьма ничего. Поправив шляпу на голове, я уверенно двинулся к ним, включив всю свою харизму, коей обладал.

***
В узкой комнатке было душно. Она сидела перед круглым зеркалом в бронзовом окладе, украшенном растительными мотивами. Она всматривалась в отражение, укладывая иссиня чёрные волосы на одну сторону. Закрепив их заколкой с россыпью белых цветов, она осталась довольна собой. Вьющиеся локоны касались обнажённых плеч. Сейчас её охватывали смешанные чувства. Но углубиться в осмысление их ей помешали настойчивым стуком в дверь.
- Мисс? – спросил мужской голос из-за двери, – Вы готовы? Все ждут.
- Да-да… я уже иду, - певучим голоском проговорила она, обращаясь к закрытой двери.
Элегантно поднявшись со стула, она оправила белоснежную пышную юбку с оборками, сделала глубокий вдох, на секунду задержав дыхание так, что грудь, всколыхнувшись, приподнялась. Цокая каблуками аккуратных чёрных сапожек, она вышла из гримёрки, прошла длинным узким коридором, слыша гул толпы и мужские голоса, гремящие в прокуренном помещении. Она материализовалась в темноте зала под первые гитарные аккорды. Свет окружил её, приковывая внимание собравшихся на аппетитной фигуре и длинных ногах. Толпа неистово засвистела. Кто-то выстрелил в потолок.
- Ребята? – подмигнула она залу. Никому и одновременно всем. Она сделала это мастерски так, что никто не ощутил себя обделённым. – Обойдёмся сегодня без пальбы? Хватайтесь за другие свои пушки, - она хохотнула, развернувшись вокруг своей оси.
Пожилой гитарист заиграл, и… Борга запела. Голос её был глубокий, сильный, он ласкал слух. Хиро невольно подметил, что по его спине пробегают мурашки, а сам он околдован её голосом. Волна сексуальной энергии прокатилась по залу. Мужчины отвлеклись от своих стаканов, застыли с сигаретами в зубах, перестали ласкать обнажённые ноги официанток. Казалось, вот ради чего стоило жить, хватать пули на лету, падать в жидкую грязь, ползти, поднимаясь вновь, чтобы под закатным солнцем ощущать ветер, гуляющий между сосен.
«Если ты пойдёшь этим путём… - пела она, - я пойду с тобой…».
Ей нельзя было не верить, с каким чувством она пела! Время в зале остановилось, лишь гитара и Мисс Борга, поющая понятные песни, которые пускали в чёрствых сердцах ростки надежды, пела и пела. Менялись тексты, менялись ощущения, набирая обороты и ритм. И вот уже откуда-то появился небольшой оркестр, зажигающий рок-н-ролльными ритмами. Мисс Борга пританцовывала у края сцены, теребя руками пышную юбку, нагибаясь всем торсом вперёд, заигрывая с ближайшими парнями. Музыка стихла, зал взорвался воплями. Она наклонилась, у края сцены, поднимая брошенные из зала цветы. Какой-то ковбой, оказавшийся рядом с ней, заглянул в её блуждающее декольте и воодушевлённо произнёс:
- Ты… сегодня такая… голосистая!..
Борга не смутилась, раздала воздушные поцелуи и скрылась за кулисами.
- Откуда она? – спросил один байкер в потёртой куртке, обращаясь к соседу за стойкой.
- Ты не знаешь? – усмехнулся тот, - Она дочь знаменитого охотника за головами – Ника Борга. Она взяла себе псевдоним Борга, настоящего имени её никто не знает. Многие парни пытались ломиться к ней в гримёрку, но она сурова. Недоступна, как скала и холодна, как айсберг. Я не слышал, чтобы кто-то добился успеха. От того, она ещё сильней будоражит их кровь. Хотя мне кажется, она пуританка. Но поёт, стерва, душераздирающе. – Он опрокинул остатки спиртного в рот и, наморщившись, добавил, - а некоторые её стороной обходят из-за папаши.
- Меньше всего я бы опасался её папаши. Слышал от одних толковых ребят, что Ник Борг больше не побеспокоит. По крайней мере, видели его последний раз далеко на юге. Сунулся он к парням, которые оказались ему не по зубам. – Усмехнулся байкер, широко улыбаясь, когда рыжая зеленоглазая бестия, проходя мимо с подносом, одарила его улыбкой.

***
Дочь Ника Борга поправляла чулки. В гримёрку тихо проскользнула худощавая чернокожая девочка лет одиннадцати. На голове её задорно торчали в стороны две тугие косички. Она подбежала к Борге и быстро проговорила, приложив розовую ладошку к пухлым губам, боясь, что кто-то услышит:
- Мисс, я слышала, как девушки шушукаются о вашем отце.
Мисс Борга тут же выпрямилась как струна, лицо её вспыхнуло нетерпеливым беспокойством.
- Что ты слышала, Далила?
- Болтают всякое, рыжая услышала разговор двух парней.
Борга сверкнула глазами и решительно направилась куда-то. Далила тут же бросилась к шкафу, словно предвидела дальнейшие указания. Она почти целиком пропала в его глубинах, что-то ища.
Борга ворвалась в комнату, где болтали девушки. Когда она тайфуном влетела внутрь, две блондинки в испуге отпрянули от неё, как от заразы, но рыжая не двинулась с места, продолжая рисовать яркие губы перед зеркалом.
- Что ты слышала, Джина? – строго спросила Борга, обращаясь к рыжей.
- С чего ты решила, что я буду выкладывать тебе всё, что болтают пьяные мужские языки?
- Потому что я попросила по-хорошему, - с укором произнесла Борга.
- А что …может быть по-плохому?
В дверях появилась маленькая Далила в светлом сарафанчике в мелкий цветочек и с объёмной шкатулкой в руках.
- Мисс… - покорно проговорила она.
Борга неспешно открыла крышку шкатулки и достала изысканно украшенный кольт.
- Это не игрушка, детка, - крутанув барабан, серьёзно проговорила она, нежно проходя пальцами по стволу, - улучшенный, 6-ти зарядный, 44-ого калибра… - процеживала она слова сквозь зубы, - и у меня пара таких. Ты наивно думаешь, что пули не найдут дорогу к твоей красивой голове? Будет жаль портить её…
Но рыжая, кажется, не испугалась, её секундная растерянность сменилась хищной улыбкой. Выставив вперёд оголённое бедро, она спросила:
- А по-хорошему? - Она сделала шаг к Борге и дотронулась длинным коготком до её руки, - Это удел глупых мужчин – стрелять друг другу в головы, умные женщины всегда могут договориться и… получить от этого удовольствие, – добавила она, лукаво смотря из-под густых ресниц своими зелёными глазами.
Борга критично оглядела её с головы до ног и сказала:
- Ты назвала меня глупой, но у тебя красивые ноги…
Она опустила кольт в шкатулку и скомандовала Далиле идти. Девочка послушно удалилась.
Джина приблизилась вплотную и, дотронувшись губами до мочки уха Несравненной Мисс, прошептала:
- Мне так надоели эти грубые мужики. Они думают только о себе, но мы-то лучше знаем, что нам надо и как правильно это сделать.
- А ты оказалась не так глупа, Джина, - подметила Борга, - но после расскажешь, что болтают языки. – И она потянула за шнурок на своём корсете.
- Умным женщинам так одиноко на диком западе… - прикрыв глаза, пожаловалась Джина, когда Борга дотронулась до внутренней стороны её горячего бедра.
- Потому что здесь дикие мужчины. – Ответила Борга, спуская бретельку с белоснежного плеча рыжеволосой.
Когда первый золотой луч поднимающегося солнца ударил в оконное стекло, Мисс Борга докуривала сигарету в длинном мундштуке. Небрежно стряхнув пепел в окно, она слезла с подоконника и, наклонившись к нежащейся на софе зеленоглазой девице, подарила ей прощальный поцелуй.
- Отправляйся на юг,- проговорила та, - ищи Коллекционера. Те, кого искал твой отец, всегда рядом с ним.
Борга подняла с пола лёгкую кофточку. Перекинув её через плечо, без сожалений вышла прочь и громко окрикнула Далилу, дав указание, чтобы та быстрее запаковывала чемоданы.

***
Мне удалось раздобыть деньжат, но половину я сразу просадил на алкоголь и на близняшек, которые прыгали на мне до раннего утра. У обеих были бесподобные соски, похожие на античные щиты. Я не удержался и отдал им украденные подвеску и серьги, которые держал в машине на чёрный день. Но идея высекла искру, проскочила, что-то коротнуло в моём мозгу, и я понял – эти искусные вещицы должны обрести жизнь на красивых девочках. Так их скорее увидят люди. В конце концов, есть ещё много пьяных и весёлых парней, которые охотно расстанутся со своими деньгами.
Я ехал по шоссе, но ощутил, что сон затягивает меня в густые сновидения. Я резко рванул руль влево, свернув с трассы в дикую местность. По глинистой почве, подпрыгивая на сиденье на каждой кочке, я упрямо мчался какое-то время, пока не попал на поле с колышущимся разнотравьем. Въехав в стрекочущее на солнце «море», я резко вдавил педаль тормоза в пол. Распахнув двери «ягуара», я удобно устроился и, надвинув шляпу на глаза, погрузился в сон.
Приснился дрянной чёрно-белый сон, как будто умываю лицо у ручного рукомойника в дешёвом отеле, оборачиваюсь и вижу - стоит отец поодаль. Говорю ему: «Ты умер! Тебя здесь не может быть!» А он приближается и выхватывает катану. Я проснулся, чувствуя, как сердце усиленно толкает кровь, закипающую в жилах. И вроде ничего страшного, а во сне казалось так дико, так реально. Во фляге оставалось немного воды – вылил её на лицо.
Была середина дня. Я ощущал неимоверный голод, но обнаружил пустоту в бензобаке.
Можно было сколько угодно орать посреди дикой местности на чёртовы сиськи и попки, которые совершенно запутали меня, расслабили так, что я позабыл обо всём.
Нахлобучив шляпу поверх немытой головы и расстегнув рубаху, чтобы ветер обдувал своей прохладой, я побрёл в сторону городишки, из которого уехал несколько часов назад.
Я упрямо двигался по бездорожью около часа, потом свернул на пустынную трассу. Пекло неимоверно, лёгкий ветерок совершенно не освежал, кожа под джинсами стала влажной, тонкие дорожки сосудов на руках распухли, превратившись во вьющихся змей. Голод победила жажда, я мысленно отругал себя за беспечность. В душе стали зарождаться гнетущие и панические мысли, когда невдалеке от дороги выросла небольшая деревянная постройка, к которой вела неприметная песчаная дорога. Подошвы ковбойских сапог взбили белую мелкодисперсную пыль, которая поднялась в воздухе и прилипла к мокрой коже. Маленький домишко был придорожным заведением некоего Джимми. На обветшалой крыше, продуваемой ветрами, держась на одном честном слове, болталась пожухшая вывеска Jimmy’s. На крыльце сидела бабуля в кресле качалке. Возле её ног лежал мелкий пёс, который тут же подскочил, облаяв меня. Я неловко отшатнулся, глупо ругнувшись себе под нос.
- Место! – гаркнула старушка, и пёс послушался.
- Спасибо, мэм, - я снял шляпу в знак приветствия и благодарности, подметив, что бабуля не так дряхла, как кажется с первого взгляда. Силы и воли в этой скорчившейся сухой фигуре было предостаточно.
Она пристально осмотрела меня, демонстрируя недовольство в лице. Я не стал заострять внимание на её персоне, не желая попасть под старушечьи расспросы или разговоры в стиле «а вот мне вспоминается…» и быстро прошёл по скрипучему настилу в небольшой магазинчик. Увидев, что внутри никого нет, я пару раз окликнул продавцов, огляделся по сторонам, проверил за полками, но руки сами потянулись к продуктам. Жадно запихивая упаковки крекеров под мышку, на ходу откусывая чёрствую, но до неимоверности вкусную горбушку хлеба, из-за шуршания и хруста на зубах я не услышал приближающихся шагов. Когда я заметил его было уже не то чтобы поздно… в конце концов, я, может, и не собирался здесь ничего красть. Ведь доллары скомканным и влажным пластом лежали в заднем кармане джинс.
Парень был странный, он стоял в паре метров от меня, внимательно изучая меня. Худой, ростом ниже среднего, одет он был в белую растянутую алкоголическую майку и узкие кожаные штаны. Треугольное лицо смотрело колючими глазами. Я нагло разглядывал его: серьга посреди нижней губы; острый нос с горбинкой и как будто слегка сдвинут вправо, скорее всего от давнего удара; длинные светло-жёлтые волосы свисали вниз, обрамляя лицо.
- Сколько? – спросил я, прожёвывая и встряхивая продуктами, которые едва удерживал.
Он ухмыльнулся уголком рта.
- Ты разве не собирался взять их бесплатно? – поинтересовался он, приподняв бровь.
Я издал нечленораздельное, но ироничное «пф». Но комичность момента утерялась, потому что с улицы донеслись улюлюканье, пальба и топот множества копыт.
Я непонимающе мялся возле полок, не желая расставаться с едой, когда в помещение ввалились вооружённые типы. Их было двое. По внешнему облику угадывалось, что они скакали много дней, лица их были покрыты потом, а усы одного выцвели под солнцем.
- Какого чёрта? – громко выругался один из них, осматривая полки с провиантом. – Где виски? – и он смахнул жестяные банки, которые с грохотом попадали на пол.
- Джим! – крикнул высоченный бродяга, нервно постукивая пальцами по кобуре, но, завидев странного парня с длинными волосами, обратился к нему, - Эй ты, мелкий подонок! - он пробуравил пальцем воздух, указывая на него, - В прошлый раз ты продал нам палёный вискарь.
- Тебя предупреждал Джим, что вискарь – говно. И я не продавал его тебе. Ты забрал его даром.
- Ты будешь спорить со мной, улитка? Я уставший и злой. Иди и поторопи Джима, пока я не продырявил его старуху. – Рассмеялся он.
- Давно пора сделать это, - вмешался второй, - мне не нравится, как она на меня смотрит.
Наконец, прихрамывая на одну ногу, появился Джим, он искусственно улыбался, пытаясь разрядить накаляющуюся ситуацию. Но бродяга, едва завидев его фальш, которой он неумело прикрывал животный страх, решил надавить сильнее.
- За тот разбавленный вискарь ты нам теперь должен – иди и погрузи провизию на лошадей. Мы едем на юг.
- Что за спешность? – лебезил Джим.
- Ты слышал, что он сказал, хромоножка? – рассмеялся усач, разглядывая банку тушёнки. – Коллекционер не любит ждать. Шедевр увезут, а на юге эти вшивые «хуаресы» везде вставляют палки в колёса.
Я навострил уши, расслышав имя Коллекционер, которое слишком часто витало в воздухе за последние часы. Сердце забилось быстрее лишь от мимолётно брошенного слова «шедевр». Из знойного флёра начинала вырисовываться весьма затейливая картина.
- Мы итак тут изрядно застряли из-за баб. Поезд уедет без нас.
Я старался не двигаться, но что-то подло прошелестело в моих запотевших руках, и парни обратили своё внимание на меня.
- Постой-ка… - прищурился усатый, - я знаю этого сукиного сына, - он напрягся изо всех сил и выдал, - Ты увёл близняшек вчера. Я дал им несколько долларов чаевых, а эти кривоссачки ушли с тобой. Я ещё подумал: «Какая несправедливость!».
- Они ушли с этим узкоглазым, Билл? – рассмеялся высоченный, - Сегодня ты можешь расквитаться с ним. Лишним китайцем станет меньше, а то они плодятся, как мухи.
- Ты хочешь, чтобы я вызвал этого говнюка на дуэль? Не много ли чести для шанхайской крысы?
Я поглядывал то на одного, то на другого, слушая ругательства, которыми они меня обсыпали и, пытаясь понять, куда всё катиться. И, кажется, всё неслось по наклонной, потому что незаметно тянуться за ремингтоном в кобуре было слишком неудобно.
- Прикончи его прямо здесь, а Джим приберётся. Правда, Джим? – с нажимом спросил высоченный. Хотя в интонации его не было вопроса.
Я, наконец, окончательно осознал, что пахнет жаренным. Скинул упаковки на пол, а моя рука метнулась к расстёгнутой кобуре.
Бродяги переглянулись, выхватывая пушки. Глаза длинноволосого продавца округлились в каком-то мистическом безумии… и случилось то, чего я никак не мог ожидать. С быстротой горной пумы этот неприметный парень метнул нож. Чёрт возьми! А я даже не заметил, что он висит у него на поясе, да ещё и не один. Первый нож воткнулся высоченному в горло, кровь брызнула струёй, он, булькая, оседал на доски пола. Второй нож, когда он успел достать его, я так и не понял, с секундной разницей по времени, вращаясь в воздухе, вошёл в глаз усатого. Усатый успел крикнуть перед лицом неминуемой смерти. И оставшиеся на улице бродяги забеспокоились. Не теряя времени, я уже спрятался за стеллажом, оголив ремингтон, готовый выдать шесть пуль в первого сунувшегося в лавку ковбоя. Ковбои не заставили себя ждать. Хромоножка Джим тихо постанывал, согнувшись за прилавком, неудобно вытянув больную ногу. А патлатый безумец с ненормальным взглядом стоял, широко расставив ноги и вращая в обеих руках по ножу.
- Что там происходит? Билл?! – донеслось с улицы.
Но Билл не мог ответить, он был уже мёртв, а из головы его торчал метательный нож. Один из оставшихся снаружи бродяг подошёл ближе, но едва он ступил на дощатый настил, глаза его заметили лежащие фигуры недалеко от входа. Бродяга предупредительно заорал и бросился в укрытие.
- Они замочили Билла и Скрягу!
Остальные не стали лезть наобум и открыли огонь.
- В укрытие! – недовольно выпалил я, жестикулируя патлатому, который, кажется, совсем выжил из ума.
Он послушался и вовремя - пули со свистом полетели, разрывая дряхлые доски. Они попадали в цветастые продуктовые упаковки. Коробка с чипсами разлетелась в полуметре от моей головы, осыпав сверху солёным сушёным картофелем.
- Сука жизнь! Ты прекрасна! – осклабился я, подобрав с пола чипсину и положив в рот.
Парни разрядили первую обойму. Короткий перерыв дал мне возможность занять более удобную позицию. Высунувшись на мгновение, я заметил справа двоих за ящиками и одного слева за огромной бочкой, скорее всего служившей для сбора дождевой воды. Но дождя не было пару месяцев. Чёртова жара. Я стёр тыльной стороной руки пот под глазами.
Раздался следующий залп, я мысленно считал выстрелы. Кто-то из тех, что справа, ещё не опустошил барабан, и я высунулся, взводя курок и всякий раз выпуская пулю. После сиплого стона, раздавшегося из-за бочек, говорящего и точном попадании, я снова скрылся за куском прислонённого железа.
Что ж, одного я сделал.
- Прикрой меня… - тихо сказал патлатый, сведя брови на переносице.
Я кивнул и перезарядил револьвер. Мой случайный напарник рисково встал за дверь в тот миг, когда бродяги вновь открыли пальбу. Деревянная труха осыпалась на его волосы, он невольно вжал голову в худые плечи. Кони волновались, добавляя шума. А он быстро пробирался к запасному выходу.
Я наметил следующей целью парня за бочкой для водосбора.
По-видимому, ковбои были растеряны. И неожиданность сыграла нам на руку. Я умудрился ранить ещё одного, попав в руку. Воспользовавшись паузой, я огляделся в поисках моего соратника, но он скрылся из виду. «Сбежал, - подумал я, - небось, вскочил на лошадь и был таков. А, глядишь, ещё поскачет и позовёт шерифа. Дело недолгое…». Надо было заканчивать со всем этим. Никто не будет разбираться, кто прав, а кто виноват.
Но снаружи донёсся сдавленный хрип. Я посмотрел сквозь дырку в трухлявой стене. Патлатый, подобравшись сзади, зарезал ковбоя, в которого я никак не мог попасть. Потом раздался вопль раненного мною в руку. Несколько выстрелов, выпущенных раненным парнем, лишь напугали птиц, сорвавшихся с раскидистого дерева. И патлатый безжалостно перерезал его глотку.
Я покинул своё убежище, наблюдая, как хромоногий Джим пытается подняться, и вышел на улицу, где, как ни в чём не бывало, одиноко поскрипывая креслом-качалкой, сидела древняя старуха. Пса её нигде не было видно, что вполне объяснимо. Он драпанул, как только подъехали ковбои-неудачники.
- Как приятно вдохнуть запах пороха после полудня… - довольно улыбнулась старуха беззубым ртом.
Патлатый стоял на вытоптанной земле. Кони всё ещё беспокоились, лишившись наездников, поднимая копытами плотное облако пыли.
- Ты…жив там? – растерянно спросил я парня, взгляд которого всё ещё напоминал мне душевнобольного.
Он молча направился ко мне, и я подумал: «Не всадит ли он сейчас свой ножечек мне между глаз?». Но он прошёл мимо, зашёл в лавку хромоножки Джимми, который, скорее всего, ушёл менять штаны, и выдернул нож из шеи Скряги, потом из головы усатого Билли и, зажав оба лезвия в руке, криво усмехнулся, глядя мне в глаза.
- Я иду с тобой, - выпалил он.
- Но ты не знаешь, куда я направляюсь.
- Разве не на поиски одного шедевра? – хитро спросил он, - Хотя мне плевать куда.
Добавить мне было нечего, пожалуй… Я оторопел? С одной стороны он пугал своей неадекватностью, с другой – его неадекватность могла мне сильно пригодиться. Поэтому возражений он не услышал.
- А прибирать за вами кто будет? – спохватилась старуха в кресле.
- Слышал, что бабуля говорит? – переспросил мой новообретённый приятель.
- Возьмите лопату у Джима и закопайте за домом, - скомандовала она.
- Хиро… - и я протянул руку метателю ножей.
- Зови меня Палец, - улыбнулся он краем рта, оголив острый клык.
***
Чемпион родео пребывал в благостном расположении духа. Он возвращался домой. Несколько дней в пути по бездорожью привели его в знакомую глухомань. Старый тёмно-синий джип, покрытый пылью, рвался вперёд. На сиденье рядом подпрыгивал дробовик. Дома ждала красавица жена. Многие с радостью ухлестнули бы за ней в его отсутствие, но не в этот раз. Стив позаботился об этом заранее, попросив проверенного друга Алекса взять её под свою опеку. Софи всегда было так одиноко и трудно справиться с хозяйством в его отсутствие. Алекс был единственным, кому он мог доверять. К тому же, Стив не сомневался в своём превосходстве перед приятелем. Рыжий Алекс был внешне неказист, ростом ниже среднего, борода у него плохо росла, не было у него как широкоплечей фигуры, так и сурового нрава. Слишком покладист был Алекс, и к своим 35 годам уже разведён с женой, уехавшей на север к родне вместе с сыном. Встретив Алекса несколько месяцев назад, Стив был приятно удивлён его появлению в городке и, помня о скором чемпионате, сразу предложил погостить у него.
Дворовые псы встречали радостным повиливанием хвостов. Стив по-хозяйски потрепал обоим загривки, прямиком направившись в дом. На солнечной веранде было тихо, как и на кухне. И он подумал, что, скорее всего жена уехала за покупками или решила проехаться верхом под мягким светом вечернего солнца. Он взбежал по лестнице и потянулся к дверной ручке. Смутное предчувствие пробежало иголочками по его затылку. И он распахнул дверь.
На широкой двуспальной кровати, смяв простыни, неудержимо скакала по прериям Алекса его скучающая жена. Бёдра ходили из стороны в сторону, длинные волосы прилипли к вспотевшей спине.
Алекс, в силу своего расположения под наездницей, обнаружил Стива раньше. Он подскочил, сбросив Софи с себя. Та отлетела и упала с кровати на пол, наконец, заметив Чемпиона родео. Руки её потянулись к простыне. Но внимание Стива было приковано к старинному приятелю, который спешно натягивал штаны, параллельно меля какую-то несуразную муть про кого-то, кто сам виноват. Стив ударил кулаком, но вёрткий Алекс умудрился не только не прекратить свою бесполезную болтовню, но и ускользнуть от удара. Споткнувшись об упавшие простыни, Алекс сам растянулся на паркете, пытаясь спешно уползти от массива мышц надвигающегося Стива. Тот ударил вновь, кулак достиг цели, и Алекса шатнуло в сторону. Путаясь в ногах, он буквально слетел вниз по лестнице. Тереть бока было некогда, потому что руки с витыми мышцами потянулись к нему вновь. Перелетев через ступенчатый порог в дом, Алекс сумел удержаться на ногах и бросился наутёк. Молчаливая скала Стив продолжал преследовать его неспешно, не теряя уважения к себе и самообладания, как и положено Чемпиону.
Алекс перескочил невысокое заграждение и под дружный лай собак, быстро достигнув внедорожника Стива, уселся в него, вжав в пол педаль газа. Стив по своему простодушию вряд ли ожидал такой находчивости, секунды были утеряны. Сила мотора оттолкнула его на обочину. Сквозь завесу пыли, Чемпион разглядел стремительно удаляющуюся машину и старого приятеля.
Стив сплюнул в пыль. Так прощаться он не собирался. Он решительно направился в дом, пройдя мимо Софи, всё ещё тихо сидящей на полу, замотанной в простыню и смотрящей на него испуганными глазами. Сейчас она казалась ему бестелесным призраком. Он принципиально не заметил её, открыл шкаф, выбросил всё его содержимое на пол, наступив грязным сапогом на шёлковое бельё. Выломав заднюю стенку шкафа, он добыл гладкоствольное огнестрельное оружие на замену дробовику, который уехал вместе с Алексом. Увидев оружие, Софи вскрикнула, но Стив молча вышел за порог с дробовиком наперевес и спустился по лестнице вниз. Когда он ушёл, Софи нашла в себе силы подняться и накинуть платье.
В конюшне фыркали лошади. Стив зашёл внутрь и вывел соловую кобылу, вскочил в седло и, пришпорив животное, поскакал по дороге, скрывшись за каменистым утёсом.
Софи провожала взглядом лошадь цвета песка, несущую сурового человека, в согнутой руке которого было зажато оружие. Она свистнула псам, чтобы те укрылись в доме. Надвигалась гроза.

***
Бензина раздобыть мне так и не удалось в этом захолустье, поэтому я и Палец присвоили себе лошадей, которые уже никогда бы не понадобились тем бродягам-неудачникам. Вместе с лошадьми мне обломились патроны, кое-какая добыча в виде ювелирной чепухи и денег. Палец от всего отказался.
Из-за того, что мы долго копались с трупами, уехать далеко не получилось. Небо потемнело раньше времени, надвигался ураган. Старуха запретила нам оставаться дольше и пережидать ненастье в их разваливающейся лачуге. Поэтому пришлось спешно выдвинуться, не смотря на приближающуюся грозу. Палец сказал, что знает, где можно будет разжиться бензином для «ягуара», не возвращаясь в город. Но сделать это можно будет лишь завтра.
Первые крупные капли дождя застали нас в дороге. Они влажными плевками попадали на кожу, пропитывали собой поры ткани. Я предложил привязать лошадей пока не поздно и укрыться в машине, брошенной мною недалеко. Палец молчаливо согласился.
Дождь хлынул резко и сильно, мы неслись бегом, разрывая ногами клонящиеся к земле травы. Запрыгнув на сиденье, я отряхнулся от воды, как дворовый пёс. Палец хохотал на заднем сиденье. Я достал из-под сиденья скомканную футболку и взлохматил ею мокрые волосы, бросил её ему. Он кое-как просушил свои слипшиеся от дождя волосы и швырнул её на приборную панель. За стёклами стучал дождь, каплями подпрыгивая на капоте. Палец стянул с себя мокрую майку, аккуратно развесив её рядом на спинке заднего сиденья.
- Это надолго. – Подметил он.
- Почему Палец? – Вдруг спросил я, удивившись тому, что задал этот вопрос.
Он резанул по мне взглядом, потом поднял руку, выставив её тыльной стороной перед моими глазами. Рука была худая, жилистая с тонкими длинными пальцами, но безымянный отсутствовал.
- Понятно, - промямлил я, - чтобы возместить потерю…
- Чтобы никогда не забывать. – Он с вызовом посмотрел на меня. - Я должен помнить человека, который сделал это. Тогда я узнал, что такое сила.
Палец откинулся на сиденье, поведя ноздрями. Кажется, я разозлил его, наступив на больную мозоль. Я решил замолчать, больше не расспрашивая ни о чём, и уставился в скользящие по стеклу капли. Мысли мои унеслись далеко на юг. Я вспоминал газетные статьи о пропавшей картине, соотносил их по времени с появлением трескотни в барах на тему парня, которого все называли Коллекционером, прикидывал, куда может направляться поезд, и, увлёкшись размышлениями, погрузился в сказочные фантазии, наполненные уникальными вещицами. Я представлял себе что-то из приключенческих романов про охотников за реликвиями. Даже не заметил, как дождь начал стихать. Зеркало, к которому была прикреплена открытка с Мисс Боргой, показало, что мой новый приятель уснул, расслабленно развалившись сзади. Сейчас я разглядывал его внимательней, чем при первой встрече. И… как истинный ценитель красоты в любом её проявлении, я подметил, что он необычный, пропорциональный и, пожалуй, таинственно опасный, как дикое животное. Пояс с метательными ножами лежал рядом с ним, и я подумал, что это хороший знак. Он мне доверяет. Эта мысль отчасти расслабила меня, но спать сидя было чертовски не удобно. И хоть я был спокоен, но отчего-то так и не смог заснуть в спустившейся темноте. Ни прохладный воздух, ни умиротворяющий стрёкот ночных насекомых, ни ремингтон на приборной доске не привели мои чувства к гармонии. Привычка одиночки сказывалась на качестве сна. Чем-то беспокоил меня странный человек в моей машине посреди ночи.
По-видимому, я уснул под утро. Когда чья-то рука коснулась моего плеча, солнце уже припекало.
В голове ощущалась тяжесть, в ногах вялость и недовольство в душе. Утро не бывает добрым.
- Пора… - сказал Палец.
Я прикрыл глаза ещё на пару минут, заставляя себя двинуться.
Когда я шаткой походкой разбуженного медведя, ступил на землю, Палец уже сидел в седле, держа за узды второго фыркающего коня. Все вчерашние фантазии на тему уникальных шедевров уже не будоражили кровь, мне хотелось спать, а остальные страсти мира не имели никакого значения. Всё казалось блажью и чудачеством. Сейчас я был лишь усталым человеком. Но ничего иного не оставалось – я неуклюже взгромоздился на животное, которое перебирало копытами, явно не выражая вчерашнюю покладистость и покорность.
Палец рассмеялся, показав свой широкий зубастый рот, когда я запутался в стременах и припал животом к крупу лошади.
Дремать в седле я передумал. Под ветром и солнцем хандра и сон высохли, как роса после дождя. Когда на горизонте появился новый населённый пункт, я ощутил свежий поток авантюризма, пробежавшего по жилам, и желание ободрать как липку пару самодовольных ковбоев.

***
Утро выдалось чудесное. После вчерашней грозы остались коричневые лужи, взбиваемые копытами лошадей и шинами единичных автомобилей. Хозяин-бармен поглаживал бакенбарды, наблюдая за компашкой картёжников-завсегдатаев. Чернокожий Джо допил свой утренний кофе и, поправив бессменную соломенную шляпу, отправился работать. На крыльце он столкнулся с человеком, одетым во всё чёрное. Джо извинился по привычке, но человек не обратил внимание ни на столкновение, ни на извинение. Он вошёл в салун, сняв на ходу широкополую чёрную шляпу, прошёл к барной стойке и, оправив длинный плащ до пят, уселся на высокий табурет.
- Жидкого Иисуса, - пробурчал он, положив монеты на треснутую столешницу.
Бармен знал этого человека, как знал и о его пристрастиях пить коктейль «Жидкий Иисус».
Картёжники за столом переглянулись и, бросив недовольные взгляды на «чёрную ворону», продолжили своё увлекательное занятие.
- Как дела в приходе? – спросил бармен, подавая стакан с белёсой мутной жидкостью и обращаясь к посетителю.
Тот осушил стакан залпом, не поведя ни одной мышцей на загорелом обветренном лице, покрытом колючей короткой растительностью.
- Я оставляю всё на Жанну и старика Кларка. У меня неотложные дела.
- И надолго? – осторожно поинтересовался бармен.
Проповедник полез в карман и достал смятый листок. Он ткнул грязным ногтем в изображение с отвратительной мордой и добавил:
- Кое-кто заждался суда Божьего.
Бармен понимающе причмокнул. Проповедник поднялся, нахлобучив шляпу на свою черноволосую голову, крепко тронутую сединой, и вышел на крыльцо, скрыв полями шляпы строгие глаза.
Уборщик-индеец задержал взгляд на человеке в чёрном, а тот положил руку ему на плечо и вкрадчиво проговорил:
- Бог наблюдает за тобой.
Индеец опешил, замерев как вкопанный, но Проповедник быстро спрыгнул в жидкую придорожную грязь, и вскочил на вороного жеребца. Тот взвился на дыбы, и, подстёгнутый, рванул вперёд, погружая копыта во влажную почву.

***
Горячее крыло Dodge charger обжигало гладкую кожу на ноге Мисс Борги. Мисс в коротких шортиках с бахромой ловила лицом утренний ветерок, не упуская возможность с удовольствием покурить крепкую сигарету, пока Далила справляла мелкую нужду в кустах сухостоя. Борга щурилась, улыбаясь утреннему солнцу, когда мимо неё на полной скорости промчался замызганный внедорожник, обдав её из лужи и бросив в глаза мелкий песок.
- Каков козёл! – закричала Борга, брезгливо расставив пальчики на руках.
Она почувствовала липкую грязь на щеке, начала судорожно счищать её, но, опустив взгляд на ноги, поняла, что салфеткой не обойтись.
- Ты посмотри каков козёл! – заорала она, топнув каблуком и зло отшвырнув придорожный булыжник в сторону. Он описал дугу в воздухе, упал посреди трассы.
- Проклятье! – разорялась Мисс Борга, приподняв ногу, ушибленную о кирпич. – Вечно тебе приспичивает в самых неудачных местах!
Далила кротко запрыгнула в машину.
- Я бы всадила этому хаму пару пуль в затылок! – ругалась Борга, садясь за руль.
- Мы ещё можем его догнать… - предложила девочка.
Борга стартанула, видимо, решив прислушаться к этому предложению.
Дорога шла прямо, заворачивая за горный хребет, пик которого в народе именовали Севенф Пенис. Dodge Борги летел со скоростью пчелы, ревя и готовясь ужалить обидчика в самое чувствительное место.
- Где этот скот? – разорялась она, барабаня пальцами по рулю.
Но местные индейские боги, скорее всего, услышали её мольбы и почуяли, исходящую от её приторного пота жажду мести. Dodge въехал в горный каньон. Впереди тёмным пятном, похожим на навозную муху, ехал внедорожник.
- Дрянь… - сквернословила Борга, обдавая обидчика потоком брани. – Кинь мне кольт! – окрикнула она Далилу. Та молниеносно, как всегда, желая услужить, опустила в её требовательную руку оружие. Как только знакомая на ощупь рукоятка оказалась в её ладони, Борга заулюлюкала, видя, что медленно, но верно, догоняет тёмно-синий джип. Сравнявшись с ним справа так, что она могла видеть хлыщеватое лицо сидящего внутри ковбоя.
- Сукин ты сын! – проорала Борга в открытое окно. Ветер услужливо донёс её слова до парня за рулём.
- Пошла на хер, шлюха! – гаркнул он.
Глаза Борги сощурились от ненависти, она нажала на курок, но находчивый ковбой резко дёрнул руль вправо, крепкий джип ударил Dodge Борги, машину мотнуло в сторону. Борга рванула руль, пытаясь не влететь в скалу, и справилась. Джип был уже вновь впереди, но она с упрямством, унаследованным от отца, продолжала погоню. Из окна внедорожника появился дробовик. Раздался выстрел. Пуля скользнула по решётке радиатора. Машина Борги вильнула. Далила заткнула уши, мотаясь из стороны в сторону на заднем сиденье. Следующий выстрел дробовика оказался точен, пробив шину. Борга резко затормозила, стараясь вырулить. Чудом машину не стукнуло о массив скалы, удачно выкинув на скорости на обочину.
- Я тебя запомнила, - сквозь зубы прошипела Борга, яростно распахнув дверцу машины. Запаски в багажнике не было, до города идти пешком было слишком далеко. И Борга решила остаться пока здесь, надеясь на удачу.
День этот оказался слишком долгий. Первые часа два она наслаждалась высокогорными видами, следующие пару часов - безрезультатно всматривалась в горизонт, но кроме горных баранов и греющихся на солнце ящериц, она не увидела никого. Пик её эмоциональности пришёлся на время, когда жители городов, скорее всего, уже отобедали. Борга прыгала посреди дороги, сбросив сапожки с каблуками, от которых гудели ноги. Но вопли её потонули в красных каменистых склонах. Ей хотелось рыдать от ярости, от бессилия, от невозможности что-то сделать. Далила же проявляла чудеса спокойствия. Она сидела в машине, свесив голые ступни, и жевала маковый рулет, собирая подушечками пальцев падающие на сарафан маковые семечки.
Съев небольшие запасы сухого печенья, которое застревало в зубах и прилипало к дёснам, Борга поняла, что кроме колючей агавы, вытянувшейся здесь на 2 метра ввысь, есть больше было нечего. Когда же начало темнеть, и Борга забралась на сиденье, сжав колени руками, как маленькая беспомощная девчонка, растеряв к закату весь пыл, - в каньон въехал усталый всадник. Далила приметила его первая, растеребив засыпающую Боргу.
Небо от глубокого фиолетового цвета переливалось в сиреневый, приобретая у края горизонта алые краски, опуская чёрные тени на оранжевые камни, придавая пейзажу острой графичности. Тёмный единый силуэт, состоящий из всадника и коня, медленно приближался. Борга выскочила на дорогу, а Далила встала рядом с ней, спрятавшись за спину и с опаской разглядев во всаднике крепкого рослого мужчину.
Сравнявшись с ними, ковбой остановил лошадь и вежливо осведомился:
- Что-то случилось, мэм?
Борга быстро оглядела его: вида он был внушительного – широкоплечий, средних лет, бородатый, но лицо не имело бандитских черт, скорее наоборот, располагало к себе. Внимание Борги также привлекла двустволка, прикреплённая к седлу. Мисс подняла взгляд, включив обаяние.
- Мы попали в аварию. Один мерзавец пробил шину и… мы застряли здесь. У нас нет ни еды, ни питья…
Всадник вздохнул, посмотрев на темнеющее небо, и ответил:
- Я могу довезти вас до ближайшего населённого пункта. Но быстро не получиться, сами понимаете.
- Нам главное – выбраться отсюда, - оживлённо проговорила Борга.
- Тогда запрыгивайте. Надеюсь, вы на вес такие же, как и на вид, - скупо улыбнулся он.
Девчонку он посадил перед собой, чтобы та, уснув, случайно не слетела с кобылы. Сев в седло позади ковбоя, Борга невольно ощутила его внутреннюю силу и твердость характера. Лёгкое возбуждение пробежало внутри, когда она коснулась бедром его ноги.
В сгустившемся сумраке, ощущая тепло его уверенной спины, она почувствовала себя девчонкой. Он напоминал чем-то её отца. Привлекательная надёжность аурой обволакивала его. Борга дремала, опустив голову на его мощную спину. Кажется, она бы могла влюбиться в такого человека, но, возможно, ей лишь показалось это из-за пережитого тяжёлого дня и отчаяния.
- Кто ты? – спросила она сквозь дремоту.
- Чемпион родео, - тихо ответил он.
- Я буду звать тебя Чемпион, - сонно улыбнулась она, - крепче обняв его сзади и закрыв глаза.

***
Пол дня мы провели в седле в поисках одной, мало кому известной, автозаправки в стороне от главного тракта. Солнце было в зените. Лошади медленно брели по пустоши с мелкой растительностью. Палец щурился на солнце, поправляя бандану на голове, а я прятал глаза под узкими полями шляпы, которая была, пожалуй, слишком пижонская и мало пригодная для местного климата. Впереди маячил редкий подлесок, который слева огибала песчаная дорога. И мы, и наши уставшие от жары лошади заметно оживились, видя, что цель близка. Автозаправка, плавающая в полуденном мареве, казалась заброшенной, если бы не свеженаклеенный плакат с Мисс Боргой, оповещающий, что Несравненная выступает в ближайшем городке. Рядом были приклеены плакаты «Разыскивается». Я вгляделся в физиономии, припоминая, не встречал ли я их ранее. Палец с интересом ковырял в носу, когда я спешился, чтобы позвать владельца бензоколонки. К моей неожиданности, взору моему предстала молодая изящная блондинка в лёгком сарафане и тяжёлых высоких ботинках. Она, кокетливо улыбаясь, подпирала бедром дверной проём, ведущий в неприметное жилище.
- Уау! – присвистнул я, - Неожиданный полевой цветок, - я махнул головой в сторону девицы, но Палец отчего-то весьма скептически пожал плечами.
- Привет! – громко сказала она, - Вы не заблудились, ребятки?
- Привет, - слегка улыбаясь, проговорил я, направляясь к ней.
- Что такие обаятельные парни забыли в нашей глуши? – кокетничала она.
- Ну… - промямлил я, оглядываясь на своего приятеля, скучающе разглядывающего пейзаж, - Один обаятельный парень перед тобой, - нахально поправил я, указывая на себя, - ищет в этой глуши канистру с бензином.
Она громко рассмеялась.
- Сомневаюсь, что лошадям понравится это пойло! Или ты собираешься попробовать сделать им литровую клизму?
Я покачал головой, скрыв своё разочарование от её подстёба.
- У меня заглохла машина в половине дня пути отсюда. Согласись, неприятное стечение обстоятельств. И лишь Королева бензоколонки может спасти меня от этой напасти. – Я игриво поднял бровь.
- Хорошо. Пойдём. – Проговорила она.
Я ожидал, что моё обаяние поможет мне сэкономить деньжат. Я мог пожертвовать часом времени на эту белокурую милашку. Пока она наполняла канистру бензином, по-кошачьи прогнув спину, я взглядом искусствоведа изучал её, подмечая изгибы и пластику.
- Тарифы на доске, - добавила она строгим взглядом.
- Вообще-то… Обаятельный парень рассчитывал на скидку! – подметил я, намекая.
Откровенно говоря, я ожидал, что она, как любая адекватная девица, скучающая в глуши, будет счастлива «пообщаться со мной».
- Ты проститут? – жестко спросила она.
- Зачем так грубо? Я лишь подумал о том, что обаятельная ты, обаятельный я – могли бы не терять время даром, оказав друг другу разносторонние услуги. Бартер. – Ответил я.
Но она отвернулась, поглядывая на томящегося в седле Пальца.
Спустя пол минуты молчания она кивнула в сторону него и сказала:
- Давай 80% от тарифа и скажи тому парню, что я жду его.
- Может…50% от тарифа? – напирал я, удивляясь её выбору.
- Деньги! Я сказала.
Я полез в карман, выудил смятые купюры, отсчитал сумму и протянул ей. Она забрала деньги, пересчитав, и добавила:
- Если он окажется хорош вблизи так же, как издалека, я верну ему твои деньги. Иди.
Я взял канистру и отправился к лошадям.
- Чё так долго? – осведомился Палец.
- Она хочет тебя, - с обидой ответил я.
- И? – Он скривил лицо.
- Иди к ней.
- На хрена?
- Что за странный вопрос? – я удивлённо воззрился на него. – Она симпатичная девчонка. Я хотел договориться с ней о скидке, но у неё извращённый вкус. Она выбрала тебя.
Палец молча смотрел на меня, как будто бы втянув щёки от злобы.
- Иди и трахни её, идиот! – начинал злиться я. – Мы сэкономим бабло.
Палец скрипнул зубами, просверливая меня своими безумными глазами, но спустился с седла, бряцнув стременами, и медленно направился к ней развалистой походкой. Да. Пожалуй, он не так плох. Вызывающий. На любительницу. И, тем не менее, было обидно, чёрт побери. Я не привык проигрывать.
Пристегнув канистру к крупу лошади, я обернулся. Палец и Королева бензоколонки о чём-то говорили. Я усмехнулся, подумав о странности «ухаживания» и трате времени на пустую болтовню. Но Палец почему-то развернулся и отправился назад. Вся эта непоследовательная ерунда меня порядком беспокоила.
- Поехали. – Буркнул он, вскочив в седло.
- Она… отдала тебе деньги?- ничего не понимая, спросил я.
- Я отдал недостающие.
Физиономия его была сердита, и я решил закрыть тему. И он… и она… меня разочаровали. Принципиальные.
Лошади несли нас прочь. Я оглянулся. Королева бензоколонки провожала нас взглядом. Лишь Богу было известно, о чём она думала и о чём жалела… и… жалела ли вообще?..

***
Ещё вчера Чемпиона родео мучили сомнения. Ещё вчера изнурительные мысли ворошили голову. Он прокручивал в мыслях одну и ту же ситуацию. Его жена. Его друг. По большому счёту его даже не столь тревожил тот факт, что Софи «рассекала по прериям» с Алексом, а то, что она так лихо скакала. Сколько помнил свой брак Стив – жена никогда не позволяла себе быть наездницей в их отношениях. Она комплексовала и всегда отказывалась, даже когда Стив упрашивал её. Однажды, он влепил её оплеуху, но такой способ не помог, и ему приходилось вновь и вновь занимать миссионерскую позицию.
Подобранные на обочине спутницы невольно изменили русло в его нелёгких мыслях. Но найти Алекса он должен был… во что бы то ни стало.
Чернокожая девочка по имени Далила была живой и словоохотливой. Она рассказывала забавные истории, от которых Стив смеялся от души. Вторая спутница оказалась популярной кантри-певицей. Жаловаться было не на что. Компания подобралась приятная. Лишь кобыла уставала быстрее. Ночью пришлось сделать привал и позволить себе немного отдыха, воспользовавшись темнотой и прохладой. Утром они вновь двинулись в путь, преодолевая километры пути, рассчитывая к утру следующего дня добраться до мотеля, дав отдохнуть животному и усталым спинам.
Стиву предстояло разыскивать следы Алекса в городе, надеясь, что он не проскочил мимо на автомобиле, и хоть кто-то из горожан запомнил его. Идея мести плотно засела в голове Чемпиона родео.
Черноволосая Мисс поглядывала на него синими глазами, когда он собирал сухие ветки для костра, она одаривала его лёгкой улыбкой всякий раз, когда он обращался к ней, когда делился с ней своим скромным обеденным пайком. По натуре он был неразговорчивым человеком, который открывал рот только по делу. Обращался к Борге он одним лишь сухим словом «Мисс». И отчего-то… от этого чёрствого слова, она всякий раз оживала, участливо заглядывая ему в глаза. Он отводил взгляд, подсознательно избегая встречи с этими игривыми, озорными глазами. Он всегда проявлял спокойствие к женскому полу. Воспитан Чемпион был крепкой мужской рукой. Слабости опасны для человека, особенно на западе.
Солнце вновь село за горизонт. Стив не спал уже двое суток, преследуя Алекса, и сейчас охранял в темноте покой двух леди. Он понимал, что с каждым часом сильнее отдаляется от цели своей мести. Но, бросая взгляд на молодую женщину и смешную чернокожую девчонку, он осознавал, чего так хотел в этой жизни, чего, казалось бы, достиг, и так в одночасье потерял. Вся его вырисованная за годы картина была растоптана дилетантом, который появился и исчез, как иллюзионист.
Городок оказался многонаселённым. Была здесь шикарная гостиница, несколько салунов и гостиниц попроще недалеко от популярного борделя. Был здесь и концерт-холл, куда сразу поспешила направиться новоиспеченная звезда, чтобы заявить о себе и получить достойную встречу и комфорт. Чемпион и Мисс Борга простились. Она желала помочь ему, оплатить хорошую гостиницу, но Стив не мог позволить себе быть в долгу у слабого пола. Он не был избалован роскошной жизнью и направился в дешёвую гостиницу в квартале хулиганов.
Заплатив несколько монет горбатому парню на рессепшене, он поднялся в свой дешёвый номер. Половина суммы ушла на кормёжку и должное содержание его соловой кобылы и чуть меньше на его собственное. Стив знал, что животное должно быть в хорошей форме, сытым и отдохнувшим, а ему самому было бы достаточно и костра, чтобы переночевать.
Умывшись под ручным рукомойником, звенящим как колокольчик при каждом прикосновении, Стив завалился на скрипучую продавленную раскладушку и, не смотря на навязчивое жужжание мух и незашторенное окно, в которое били яркие солнечные лучи, провалился в вязкий сон.

***
Бензин, журча, залился в бензобак. Поклажа с лошадей была переложена в машину, а лошади отпущены на свободу. Мотор заревел, и «ягуар» рванулся с места. Палец на заднем сиденье радовался как ребёнок. В открытые окна рвался ветер, теребя на мне рубаху и перебирая волосы, как довольная любовница. Мы неудержимо мчались на юг. По бокам мелькали красные горы, крики орлов доносились до наших ушей, заглушаемые рёвом мотора и трепетанием ветра в голове. Радио запело ковбойский блюз. Звуки гитарного перебора и приятный тембр голоса заливались в уши, переполняя их, как стакан. Я растворялся в музыке, словно в двойном мартини, готовый полюбить весь мир. И когда голос запел про человека, который должен был сказать кому-то о своей любви, Палец заговорил:
- Зачем ты это сделал?
- Сделал что?
- Продал меня той девчонке?
- Хм,- усмехнулся я, - Ты не пострадал, насколько я знаю.
Палец замолчал на какое-то время, изучая мою спину, о чём я понял, глянув в зеркало над головой.
- Ты просто любишь всё красивое… - вдруг сказал он. – Ты хочешь, чтобы красота мира принадлежала тебе.
Я вновь усмехнулся.
- Красота должна принадлежать миру, я лишь посредник. Но и не дурак. Если выдаётся возможность откусить кусок этой самой красоты, я никогда не отказываюсь. – Рассмеялся я и, оглянувшись на него, добавил, - Извини, я думал - ты будешь рад помять красотку и в придачу получить скидку. Лично я был бы рад. Ты как-то слишком сосредоточен и зажат.
Палец замолчал, а я подумал, что, добравшись до города, надо непременно сбросить напряжение. На сколько мне не изменяла память, город славился своим борделем.
По приезду мы сразу отправились в местную забегаловку. Жадно насыщали гудящие от голода животы, а потом, развалившись у окна, изучали приходящих бродяг и работяг. Одного из них я расспросил о том, какой бар получше и повеселей. Парни советовали не соваться в «Плохую удачу», потому что у неё была дурная слава. Я не склонен к предрассудкам и, посмеявшись, направился именно туда. А Пальцу, казалось, было глубоко наплевать, куда я поведу его. С безразличной физиономией он, как верный пёс, следовал за мной без рассуждений.
Припаркованный «ягуар» резко выделялся на фоне группы лошадей и одного замызганного тёмно-синего джипа. Я мысленно ощутил своё превосходство.
Солнце светило нам в спину, когда мы встали перед входом в «Плохую удачу». Вывеска «BAD LUCK» мигала шестью буквами из семи, а U не только не светилась, но и криво висела. Облизнув обветренные сухие губы, я ступил внутрь первый. Пройдя в бар, мы сели за стойку рядом с рыжим парнем средних лет, лицо его выдавало внутреннее возбуждение. Я хмыкнул, облокачиваясь о столешницу.
- Я смотрю, Палец, не только ты не умеешь расслабляться, - хихикнул я.
- Я всегда расслаблен и собран одновременно, - парировал Палец.
- Двойной мартини. – Адресовался я к бармену.
Бармен кивнул, взглядом обратившись к Пальцу, но тот покачал головой, мотнув немытыми волосами.
- Нет. Если только воды.
Я рассмеялся, хлопнув его по плечу.
- У парня от мартини поедет крыша. Он и без мартини сдвинутый.
Рыжий парень рядом медленно цедил какой-то гнусного вида коктейль через трубочку.
- Как педик… - хихикнул я, толкнув локтем Пальца, обращая его внимание на нашего соседа.
Палец шутку не оценил. Я махнул на него рукой, осушил свой мартини, заказал второй. В бар ввалилась компания из четырёх запылённых латиноамериканцев. Один бывалый на вид, густо забородевший, бросил пушку на столешницу и плюхнулся слева от рыжего ковбоя и молча указал грязным пальцем на стулья, остальные «хуаресы» сели рядом.
- Что пить будете? – осведомился бармен у смуглых лиц.
- Текилу. – Буркнул сквозь чёрную бороду бывалый.
- Текилу всем за мой счёт! – вдруг выкрикнул рыжий.
Я приподнял бровь, не ожидая от него столь альтруистичной щедрости.
- Всем четверым, - поправился рыжий.
- Каков мудак… - шепнул я на ухо Пальцу.
«Хуаресы» заулыбались зубами, которые казались на фоне их смуглых лиц на удивление белоснежными.
- Я ищу работу на юге, - начал рыжий, когда стаканы латиносов наполнились текилой.
Бородатый главарь скосил взгляд на ковбоя и, подумав с минуту, заговорил низким голосом:
- Это твоя машина у входа?
- Джип. Да. Мой. – Замялся рыжий, как будто сомневаясь в своей собственности.
Бородач придвинулся ближе и сказал:
- Один богатей на юге неслабо платит за охрану. Нанимает отвязных парней по всему западу. Мы четверо и ты… На твоей машине. По рукам?
- По рукам! – осклабился ковбой.
Они допили текилу и, прогремев стульями, вышли наружу.
Я не без интереса наклонился, поглядывая на улицу через дверной проём. Внедорожник тронулся, «хуаресы» потрясали ружьями в воздухе, высунувшись из окон, довольно крича что-то на испанском.
- Все дороги ведут на юг… - подытожил я, поставив пустой стакан на столешницу, - Пойдём, пора расслабляться, - обратился я к Пальцу, тронув его за костлявое плечо.
Солнце всё ещё шпарило, поджаривая голые плечи Пальца так, что они покраснели, а ноги наши, между тем, привели нас к городскому борделю.
Увидев вывеску с подмигивающей ковбойшей, Палец недоумённо сдвинул брови.
- Я думал выспаться, наконец… - процедил он с недовольством.
- Выспишься. Здесь как бы параллельно гостиница. Все удобства в одном месте.
Палец кивнул. Кажется, мой ответ удовлетворил его.
- Но сначала… - я схватил его за растянутую майку, - тебя надо вымыть. Ты воняешь кошачьим ссаньём.
Палец подтянул майку к носу и, по-видимому, ничего нового не унюхав, вошёл за мной под каменные своды богатого борделя.
Полуобнажённые девочки ласково встретили нас. Заплатив за номер, мы поднялись на второй этаж. Две пары пыльных сапог вышагивали по ковровой дорожке в сопровождении одной пары изящных лакированных туфель, украшенных перьями, нарушая тишину этого райского уголка. Кадки с цветами добавляли антуражу. Провернув замок ключом, симпатичная шатенка, впустила нас в апартаменты с широкой кроватью, по ширине своей достойной спальни Людовиков. Лёгкий аромат благовоний едва улавливался. Полупрозрачный тюль цвета спелой оливы надувался парусом. Из-за приоткрытого окна доносилось пение птиц. Элементы интерьера комнаты тонули в приятной тени. Палец неловко замялся на пороге, стаскивая с себя поношенные сапоги, и босиком поплёлся за нами.
- Сюда, - она жестом приоткрыла дверь, ведущую в просторную ванную с широким окном, которое обмахивали ветвями покачивающиеся на ветру деревья. Большая круглая ванна у окна была наполнена водой и украшена по бокам мелкой мозаикой в коричнево-зелёных тонах.
- Уау! – выдохнул я, резко сбрасывая с себя осточертевшую одежду и запрыгивая в приятно тёплую воду, - вот это я называю – каникулы хулиганов!
Шатенка рассмеялась и сказала:
- Располагайтесь, мальчики, - и повернулась, чтобы уйти, но я окликнул её.
- Эй, бэйба, ты решила нас бросить скучать?
- Я вернусь позже. С подружкой, - подмигнула она, закрыв за собой дверь.
Я откинулся на бортик ванны, чувствуя, как вода колышется под ключицами. Палец растерянно сел на край, украшенный мозаикой, опустив свою худую руку-плеть вниз, коснувшись ладонью воды. Ссутулившись, он походил на драного кота. В его фигуре была сокрытая печаль, выглядел он обиженным. Вернее, я так придумал. Разглядывая этого парня, я никак не мог понять, что у него внутри. Поддавшись внезапному порыву молодецкой резвости, я резко направил рукой волну воды в его сторону. Вода взлетела, расплескавшись на сотню капель, обдав его. Майка намокла, длинные волосы слиплись на концах, капли застряли в порах кожи. Я рывком схватил его за майку, потянув на себя. Он соскользнул с края и упал в ванну, забрызгав плитку вокруг. Вынырнув, он потёр нос, вода стекала по его лицу, пальцам и волосам. Наши лица оказались на одном уровне на опасной близости. И мне вспомнились слова песни, звучавшей сегодня по радио:
«I was looking for one time lover
You were looking for a friend…»
А это не одно и тоже. Но импульсы мои быстрее мысли, сильнее логики. Ведь он не переставал смотреть своими колючими глазами. Я осторожно лизнул его серьгу на губе. Он не выпрыгнул из ванны мокрым котом, как я полагал. Тогда я аккуратно коснулся губами его нижней губы, заметив, что веки его задрожали. Рот его приоткрылся в ожидании и сам подался вперёд. Когда мой язык коснулся его нёба, он вздохнул так, что я телом ощутил его трепет и дрожь, бегущую с кончика его языка вниз… По клеткам кожи на шее, вниз! Стремительно, по плечам, по рукам… так, что волоски встали дыбом на предплечьях, вниз скользила дрожь… по груди, сыплясь мурашками по коже, напрягая соски, вниз… Кубарем скатывалась она по животу, толкая кровь.
Мы даже не заметили, как приоткрылась дверь. И одна из девочек расстроено процедила:
- Им хорошо и без нас. Я так и знала.
Голос её поглотили стены. Девочки шли гулять, потому что «we made love the best we could»…
***
Проповедник ехал на юг, стараясь не останавливаться. Он лишь заехал к хромоножке Джиму, чтобы навестить старуху, раз уж оказался в этих краях волею судеб. Старуха неизменно грела сухие кости на солнце, покачиваясь в кресле-качалке. Увидев Проповедника, она приподнялась, опираясь на клюку, и поправила очки на резинке.
- Сынок! – проскрипела она, взяв под локоть Проповедника своей морщинистой загорелой дланью. – Почему так долго не навещал нас?
- Если я скажу, что у меня было много дел – это не будет оправданием. Где он? Я хотел посмотреть, как он вырос.
- Он вырос… - вздохнула старуха, - Уже нет того белокурого малыша, который носился по прериям в поисках койотов. Ты помнишь тот день, когда подобрал его?
Проповедник кивнул.
- Тот день я вряд ли когда-нибудь забуду. Он изменил мою жизнь.
- Пойдём… - проговорила старуха, ведя Проповедника на задки дома.
Тот последовал за ней, поддерживая дряхлую женщину под локоть. Старуха остановилась возле недавно разрытой земли. У Проповедника похолодело внутри от невысказанных мыслей. Старуха подняла ладонь вверх, останавливая расспросы, не давая вырваться предположениям, и заговорила:
- Здесь лежат 5 парней, которым пришёл срок. Четверых из них убил он. Кажется, он выбрал свой путь – отправился с азиатом на юг.
- Мир тесен и… дороги наши неисповедимы… - прикрыл глаза Проповедник.
- Если встретишь, узнаешь непременно. Всё тот же колючий взгляд и длинные белокурые волосы. Я не верю в Бога, - скривилась она, - поэтому не прошу Его. Прошу тебя… Храни его…
- Обещаю. – Кивнул Проповедник, поправив струящийся до пят плащ.
Не теряя времени более, Проповедник вскочил в седло и, присвистнув, пустил коня в галоп.

***
В первый же день прибытия в город Мисс Борга договорилась об одном концерте, взамен её обеспечили лучшим жильём и даже отправили кого-то к каньону эвакуировать машину. За сутки она уже успела прийти в себя и отдохнуть, но настроение не улучшалось. Она ловила себя на том, что мысли её витали вокруг Чемпиона родео, который скромно удалился. Хотела бы она, чтобы в поисках отца ей помогал подобный человек. И если признаться самой себе, то причина - не столь в его надёжности, она ведь привыкла уметь постоять за себя сама, а скорее в том, что ей это надоело.
Вечером она решила проветрить мысли, окончательно спутавшиеся в клубок нервов. Она бесцельно прогуливалась по улицам городка, специально пытаясь заблудиться. Она как раз обдумывала, с какими словами прийти к Чемпиону, когда ей под ноги упало и раскололось цветочное кашпо, земля рассыпалась, попав на сапог, одинокая гербера раскинула свои печальные жёлтые лепестки. Мисс Борга подняла голову вверх. Из окна второго этажа высунулся парень азиатской наружности, зашёлся смехом, и рядом в тот же миг появилась голова со светловолосой гривой. Борга нахмурила брови, готовая обдать их крепким словцом.
- Простите, мэм, - заговорил азиат, - парень рядом со мной не умеет координировать движения. Он сексуально неуправляем. – Рассмеялся он, второй голос вторил взрывами хохота.
Полуобнажённый торс скрылся из виду, но через секунду появился вновь, занятый чем-то или кем-то параллельно, кто не переставал издавать раскатистое «гагага».
- Что за? – Борга не окончила предложение, - Укуренные напрочь… - прошептала она под нос.
- Присоединишься к нашему веселью? – спросили сверху.
- Истинные леди не ходят в подобные заведения. – И Борга ткнула носком сапога кусок земли.
- Подожди! – вдруг торопливо крикнул парень с раскосыми глазами, - Я, кажется, знаю, кто ты. Погоди, мы сейчас спустимся. - Он пропал из оконного проёма, но тут же появился вновь, - Никуда не уходи!
Борга и не собиралась, ей было всё равно, куда идти и идти ли вообще. Она опустилась на корточки, подобрав полы длинной юбки, и отломила цветок на коротком стебле. Она поднялась, оправляя юбку, и поднесла к глазам ярко-жёлтую герберу, когда по ступенькам вниз сбежал азиат в драных джинсах и лёгкой накинутой на торс рубашке в клетку, волосы его были черны и спадали на глаза. Второй был в узких кожаных штанах и растянутой майке. По-видимому, это он издавал дурацкие «гагага», длинные белокурые волосы его свисали до середины груди. Борга не без интереса изучала случайных знакомых.
- Хиро… - поприветствовал её азиат, - а это Палец, - он указал на второго, - а ты Борга. Я слышал, как ты поёшь. – И он протянул ей открытку с последнего выступления.
- Я бы с радостью подписала её для вас, но… у меня нет ни ручки, ни карандаша, - Борга печально развела руками.
Хиро заметно погрустнел, но вперёд вышел тот, кого звали Пальцем.
- Если ты не против, могла бы расписаться моей кровью, - с серьёзным видом предложил он.
Хиро толкнул его под рёбра локтём и тихо процедил:
- Что ты несёшь? Нашёл, что девушке предложить.
- Я не такая девушка, к которым ты привык. Предложение вполне.
Палец снял с пояса нож и легонько ткнул остриём в подушечку указательного пальца, протянув руку Борге. На подушечке выступила капелька крови.
- Я смотрю, ты не сильно бережёшь себя, несносный… - усмехнулась Борга, заметив отсутствие безымянного пальца.
Но тем не менее, сжав палец, как карандаш, Борга написала своё имя, и протянула открытку Хиро.
- Теперь эта открытка вдвойне стала дороже, подписанная самой Мисс и в придачу кровью друга.
- Я, пожалуй, давно не встречала никого подобного, - улыбнулась Борга, - может, вы будете столь любезны и угостите даму сигаретой.
- Пойдём, там отличный вид на поле.
Борга доверилась этим странным парням. Пройдя несколько метров, они завернули за здание, где был припаркован старенький «ягуар», и вид на поле здесь был действительно крайне поэтичным в лучах закатного солнца. Присев на поваленное недавней грозой, дерево, Хиро протянул Борге сигарету. Она села рядом, разложив широкую юбку, а Палец скромно плюхнулся прямо на выгоревшую траву, расставив ноги и чертя на песке перед собой какую-то неведомую пиктограмму. Запах никотина и сизый дым поднялись в сухой воздух.
- Ты выступаешь в городе? – спросил Хиро.
Борга кивнула:
- Да. Завтра. И унесусь далеко на юг при первой же возможности.
- Что-то последнее время всех манит юг. – Подметил Хиро.
- Я ищу отца… - ответила Борга, поражаясь своей откровенности.
Она так давно не разговаривала ни с кем. Обстоятельства научили её быть железной, быть молчаливой, а ведь когда-то она любила балаболить, как Далила, рассказывая отцу про пойманных неосторожных ящериц. Куда делась та милая и добродушная девочка?
- Все что-то ищут, - проговорил обычно немногословный Палец, решив, что надо ответить откровенностью на откровенность, выпалил, - Хиро ищет шедевры для своего будущего музея.
Хиро поперхнулся, неловко заулыбался. «Скорее всего, про музей он услышал сам в первый раз», - подумала Борга и улыбнулась. Этот Палец, как ребёнок.
- И тоже на юге? – спросила она, выпуская дым изо рта в знойный воздух.
- Так вышло. Видели тут одного рыжего в баре, он на синем джипе ломанул с толпой мексиканцев на юг… - усмехнулся Хиро.
Борга сосредоточилась, не веря своим ушам.
- Рыжий ковбой? – переспросила она. – На внедорожнике?
Хиро кивнул, глядя себе на ноги.
В груди Мисс Борги ёкнуло предчувствие крайней важности этого события. Разумеется, она узнала в словесном портрете того хлыщеватого парня, который палил из дробовика по её машине. Немного рыжих катают по пыльным дорогам на синих джипах.
Докурив сигарету, Борга бросила её на землю, затушив носком сапога.
- Мы можем проводить тебя, - предложил Хиро, но Борга мотнула головой.
- Может… свидимся когда-нибудь… - произнесла она и танцующей походкой направилась прочь.