Астерий и Минотавр

АСТЕРИЙ
- Как мы назовем нашего ребенка? – с любовью спросил царь Минос свою жену. Он бесконечно счастлив. И бесконечно рад своему маленькому сыну.
- Пусть он будет носить имя Астерий - «звездный», в подарок своему деду Гелиосу, - ответила Пасифая.
Царь улыбнулся и согласился с этим. Он обнял жену и совсем не обратил внимания на маленькую, еле заметную слезинку в ее прекрасных глазах.
Богато и могущественно государство Миноса: бесконечные плодородные земли, зеленые пастбища, покрытые сочной и густой травой, синие полноводные реки. Много скота, много рыбы, много еды. Люди в его царстве счастливы и веселы. Кажется, что и само золотое солнце счастливо на безоблачном голубом небе.
Все есть у царя: и прекрасная жена – Пасифая, дочь самого Гелиоса, и наследник, о котором жрецы говорят, как о бессмертном. Еще они утверждают, что он будет более знаменит, чем сам Минос. Где-то в глубине души царь даже завидует ему.
Но царь счастлив, и ему кажется, что все разделяют его счастье: его народ, его жена и его Астерий.
И сейчас, поздним вечером, в своем богатом и большом дворце он видит, как жена убаюкивает сына, разговаривая с ним.
- Посмотри на небо, сынок.
Пасифия держит его на руках.
- Вон, - указывает она на яркую звезду, - это твоя звезда. Она всегда будет светить тебе. И всегда будет с тобой, как и моя любовь.
Блестящие глаза младенца смотрят вверх. Он видит на темном небе яркую звезду, и она отражается в его глазах.
Его пухленькие ручки потянутся кверху, сжимая кулачки и пытаясь взять ее. Но звезда далеко, и Астерий переводит взгляд на ласковую мать, агукает и засыпает, улыбаясь.
Потом, в своей жизни, ему часто виделось, как его звездочка мигала, как бы говоря о чем-то, успокаивая или предупреждая.
Время быстро летит, и Минос видит, как сын подрастает. Какой он забавный и смешной, этот Астерий! Как он смешно бегает и играется! А как он любит бодаться своей маленькой головой! Совсем как маленький бычок!
Пасифия часто водит сына к морю, на берегу которого малыш любит возиться с гладкими солеными камешками. Он перебирает их своими маленькими ручками, рассматривает, иногда бросает в море.
Малыш растет. И из зеркал, которых так много во дворце, смотрят красивые, цвета моря, голубые глаза, в которых блеск и теплая доброта. А черные пушистые ресницы делают их прекрасными. Как все любят этого красивого ласкового мальчика!
Проходит немного времени, и когда Астерий достигает возраста любви, он вдруг резко меняется. Мягкий светлый пушок на его гладком теле постепенно превращается в грубые жесткие волосы. Тело становится мужественнее, на нем появились бугры мышц. Его прекрасные глаза наливаются кровью и становятся сине-холодными. Голос становится грубее и сильнее. В ласковом добром характере вдруг появляются упрямство, жестокость, раздражение. Подросток то становится скрытым, ища уединения, то бегает по дворцу, раздражая всех криками. Переходя из привычного доброго мира детства во взрослый мир, ему кажется, что вокруг него пустота и холодное одиночество. Он и сам не может понять и объяснить, что же происходит с ним.
У него начинаются сильные головные боли, от которых он стонет днем и кричит ночью. И однажды чувствует, как две маленькие шишечки образуются на голове. Но они не проходят, а, наоборот, увеличиваются. Они покраснели, окрепли, вокруг них стали выпадать волосы. Затем они стали превращаться в небольшие бугорки, которые сильно чешутся и болят. Придворные лекари и лекари из других стран чем-то мазали их и что-то прикладывали к голове, давали пить какие-то травяные горькие настои. Но ничего не помогало. И однажды на бугорках появились алые капельки крови. Ах, как это было больно!
Астерий сильно испугался. Что это на голове за бугорки? Почему они не уменьшаются? Почему они такие твердые? Почему из них идет кровь?
И вскоре он увидел, как маленькие рога появились на голове.
Астерий стал понимать, что он другой - не такой, как окружающие люди. И то, чему не придавал значения и чего раньше не замечал, постоянно и назойливо стало входить в жизнь. Он чувствовал, как что-то тревожное и тяжелое происходит в жизни. Иногда он замечал странные быстрые взгляды, брошенные искоса на него, и сразу потухающие. Обрывки случайно услышанных фраз со странными слова «ужасный», «чудовище», «монстр» накапливались в сознании и болезненно наполняли мозг.
Случайно взглянув в зеркало однажды, он испугался произошедших перемен. На него смотрело хмурое злое лицо с пронзительным взглядом.
«Кто это?» – с неприязнью подумал он.
Даже почему-то захотелось обернуться и посмотреть назад – может быть, там кто-нибудь стоит? Но зеркало не врало - это был он.
«Какой же я страшный и некрасивый…» - с тихим ужасом и неприязнью к лицу в зеркале подумал юноша.
Он попытался улыбнуться. Гримаса исказила лицо в зеркале. Но холодный колючий взгляд не изменился.
«Чудовище, монстр», - подумал он.
На душе было горько и неприятно. Черная злость поднялась откуда-то снизу, где-то из живота, и заполнила грудь, заставив тяжело дышать и выдавливая из глаз слезы. Он отвернулся от зеркала.
С этого времени Астерий стал бояться смотреть в зеркала.
Он шел к морю и целыми днями сидел на берегу, слушая накат волн и перебирая камешки. Ему не хотелось никого видеть.
- Ты замечаешь, в кого превращается Астерий? – однажды спросил Минос жену.
- В кого? – спросила царица, так долго пытающая оттянуть этот неприятный, но неизбежный разговор.
Она давно уже видела все и понимала, что когда-нибудь царь спросит об этом. Но материнская жалость и нежелание видеть очевидное туманили мозг. Никто не знал и не мог даже догадываться, сколько слез она выплакала, сколько она передумала, к скольким колдунам, гадалкам и жрецам ходила. Все они утверждали, что все будет хорошо, ничего изменить нельзя и ее мальчик прославит царство.
- Посмотри внимательнее, - говорил царь, - у нас растет чудовище.
- Он еще мальчик, - пыталась оправдать его царица, - у него такой возраст.
Она жалобно и просяще смотрела на супруга.
Минос вздохнул и задумался. Все-таки это был его сын.
Он был мудрым человеком и пока не мог понять, очень уж плохо то, что происходит с Астерием, или… А может в этом есть выгода? В душе появилось просветление.
«Надо спросить у богов…» - решил он.
В этот же день он пошел в храм и обратился за советом к богам.
И когда сладкий волшебный дым окутал его тело и его мозг, сильный чарующий голос откуда-то сверху сказал:
- Он твое оружие и твоя защита… Но жить среди людей ему нельзя... Ты построишь ему подземный дворец, который все живое и неживое будет бояться… Это будет Лабиринт…Выхода оттуда не будет... Выйти не сможет никто, даже твой сын… Он будет вечен в Лабиринте…Такова воля богов!..
Туман рассеялся, а царь задумался.
На следующий день Минос сказал жене:
- Наш сын должен уйти от нас навсегда.
- Нет! – вскрикнула Пасифая. – Ты не сделаешь этого!
- Такова воля богов…
Несчастная женщина зарыдала.
- Найти и привести мне Астерия! – приказал царь слугам.
Он задумчиво сидел на троне, ожидая пока приведут сына.
Но того нигде не было. Слуги обыскали весь дворец.
- Мы никак не можем его найти, - доложили они.
- Где же он может быть? – спросил царь, но никто не знал.
- Пасифая, где может быть Астерий? – спросил он у бедной женщины.
- У моря… - едва прошептала она.
Слуги, пришедшие к морю, поклонились юноше и сказали:
- Астерий, тебя требует царь.
Юноша сидел на берегу и перебирал разноцветные камешки. Иногда он забрасывал их в море и при этом что-то шептал.
Астерию не хотелось идти к отцу, но не идти было нельзя.
Каким длинным и долгим кажется путь во дворец. Он шел медленно, оттягивая время и надеясь на что-то.
Астерий молча стоял перед высоким троном царя.
Минос смотрел на него неприязненно и с нескрываемым раздражением.
Юноша чувствовал себя неловко в ожидании и переминался с ноги на ногу.
- Подойди ближе.
Он подошел ближе и преклонил колено перед царем.
- Нагни голову.
Это было унизительно. Астерий смотрел вниз, на мраморный узор пола. Ему почему-то было стыдно, и он почувствовал, как горячая волна крови захлестнула лицо так, что хотелось заплакать.
Отец молчал.
Астерий чувствовал его тяжелый взгляд на голове. Тяжесть взгляда перенеслась на затылок. Затем опять на голову. Он боялся поднять голову. А если бы и захотел, то не смог бы – гнет взгляда давила на голову.
Царь молчал еще какое-то время. Шея Астерия затекла и стала болеть.
Он не мог видеть, как тень недовольства пробежала по лицу Миноса.
- Ты будешь жить отдельно от нас и от всех – в Лабиринте, - сказал царь.
- Я не хочу! – глухо сказал Астерий.
Его молодое тело напряглось, глаза налились кровью, пальцы рук крепко сжались.
- Ты будешь жить отдельно – в своем дворце, - еще раз повторил Минос.
Ни один мускул не дрогнул на царственном лице. Глаза внимательно смотрели на стоящего внизу.
- Я не хочу! – закричал Астерий.
Казалось, он вот-вот сорвется и броситься на царя с кулаками. Но что-то его сдерживало. Он тяжело и прерывисто дышал.
- Ты должен понять, - негромко и твердо сказал Минос, - ты должен стать орудием и защитой всего государства, всей власти.
Слезы потекли из глаз юноши. Астерий понял, что другой жизни, как и выбора, у него нет. Он понял, что все бывшее до этого момента, все, чем жил, все, что любил, все, что существовало раньше: мать, друзья, цветы, зеленая трава, этот ненавистный трон, все-все – исчезнет. Исчезнет навсегда. И никогда этого он уже не увидит.
Он упал на пол, и громкий вопль разнесся по всему дворцу, сотрясая воздух и стены. Астерий катался по полу от бессилия. Его мускулистое молодое тело то сжималось, то разжималось от сильных рыданий. Он выгибался и падал на мраморном, холодном, красивом полу дворца.
Царь молча наблюдал за ним. Минос не был бы царем, если бы не мог управлять своими чувствами. Казалось, на его лице находится маска - оно было неподвижным. Без чувств смотрел он на бьющееся тело у своих ног.
Когда тело Астерия успокоилось и лежало, сжавшись на мраморе, царь сказал:
- Так надо…
И спустя мгновение добавил:
- Ты будешь Минотавром… - и еще тише. - Такова воля богов…
Он поднялся с трона, еще раз глянул на казавшееся безжизненным тело и вышел.
Больше отец и сын никогда уже не виделись живыми.

ЛАБИРИНТ

Подземный Лабиринт был большим, тяжелокаменным и мрачным. Он не был похож на царский дворец: в нем не было роскошной мебели, не было слуг, но в нем не было и зеркал.
Этот дворец был построен для одного существа – Минотавра.
«Я не такой, как все, поэтому я здесь, - думал бедный юноша. – Почему именно я? За что мне это?»
И медленно потекли безрадостные дни и ночи. Дни шли за днями, ночи за ночами, проходили недели, месяцы, годы. Внутренний мир становился реальным, внешний – вымышленным. Многое из того, что было его прежней жизнью, стало забываться: звуки, запахи, ощущения, люди.
В одиночестве скитался Астерий по бесконечным темным коридорам. Он чувствовал, что начинает сходить с ума, превращаясь в другое существо, тупое и равнодушное, у которого уже ничто уже не вызывало интерес.
Ему совсем уже не нужна была одежда, и он стал обходился без нее. Зачем? Ведь никого не было и не для кого было одеваться.
По ночам сквозь единственное окно с решеткой, он видел, как его звезда ярко светила ему. Она не бросала и не покидала его, появляясь рано в вечерних сумерках и растворяясь поздно - в утренних сумерках. Он не разговаривал с ней вслух, но мысленно всегда обращался к ней, как к матери, и всегда помнил о ней. Астерий знал, что она все понимает и никогда не осуждает его. Звездочка всегда молчаливо была рядом, как преданный друг. Глядя на нее, он спокойно засыпал.
Ему снилось море, в котором яркие золотые блики солнца играли на чешуйчатой поверхности воды. Белая пористая пена, возникая то тут, то там на зелено-синих волнах, пробежав по песчаному берегу, гасла, тихо шипя и умирая. Острый соленый запах щекотал ноздри. Море улыбалось ему и звало в свои объятья. А он сидел на берегу и перебирал камешки.
Утром, после сна, соленые слезы, так похожие на морскую воду, медленно текли по его щекам.
Он понимал, что уже никогда не увидит так любимого им бесконечного моря.
«Хотите, чтоб я стал чудовищем, я буду чудовищем! Хотите, чтоб я стал кровожадным, я буду кровожадным! Хотите, чтоб я был таким, я и буду таким! - со злостью думал он. – Хотите, чтоб я был Минотавром, я буду Минотавром!»
- Я буду Минотавром!!! – закричал он так, что это стало слышно далеко за пределами Лабиринта.
И вскоре ужасные пугающие слухи окружили Лабиринт. Чудовищу, поселившемуся в нем, стали отправляли людей на смерть. Говорили, что, столкнувшись с ними, монстр разрывал их на части, топтал ногами и закалывал смертоносными рогами. Он был настоящим орудием убийства и безжалостным людоедом. Никто и никогда не выходил из Лабиринта.
Люди стали боятся Лабиринта, забывая доброго Астерия и страшась кошмарного Минотавра.
- Остановись…- просил Астерий. – Ты же не такой… Ты же не был таким…
- Нет! – угрюмо и зло отвечал Минотавр. – Я такой! Я злой и жестокий! Я всегда был таким! Я родился таким!
- Я же тебя знаю… - говорил Астерий. – Ты добрый и хороший…
- Да, я хотел быть добрым и хорошим, - Минотавр заметно нервничал, крупные мышцы на его лице стали дергаться. Он тяжело дышал. – Но я родился таким и ничего не могу с этим сделать.
Он продолжал:
- Я хотел любить и быть любимым! Моя душа искала нежности и понимания! Но мое тело отталкивало все хорошее от меня! Я не хотел унижаться! Я был гордый! Поэтому я и стал таким!
Он умолк, о чем-то думая.
- Я должен был забыть друзей, родных, небо, солнце. И стать одиноким. Мне было больно и страшно. Я много рыдал. Но со временам стал равнодушным, а затем злым. Во мне исчезло навсегда все доброе и хорошее. Зачем это мне здесь?
- Но ты же можешь все изменить! – воскликнул Астерий.
- Нет…- устало сказал Минотавр. – Не могу… - и, чуть подумав, добавил, - и уже не хочу…
-Эх… - опечалился Астерий.
Он задумался и затих, отвернувшись к окну и глядя на небо. Астерий совсем не видел, как низко опустилась голова Минотавра и из злых, воспаленных глаз медленно вытекла слеза.
- Такова воля богов… - еле слышно произнес он слова отца.
Все громче и громче, чаще и чаще из Лабиринта раздавались страшные звуки. Минотавр постоянно требовал жертвы. Страх и проклятья окружили Лабиринт.