Сломанная решётка

Путешественник шёл из одного мира в другой – так было всегда. Миры все были разные: одни такие жаркие, что в полдень там приходилось прятаться от раскалённого алого солнца под огромными тропическими деревьями, другие – сплошь покрытые голубоватым хрусталём льда. Над третьими лил дождь, и жители, вместо того чтобы ходить по улицам, плавали в лодках по рекам и каналам. А некоторые были как огромные пустыни, по которым горячий ветер гнал песчаные волны дюн. Встречались яркие миры, сверкающие всеми красками радуги, и почти бесцветные, туманные, таинтственно-неясные. Где-то высились города, шпили башен пронзали небо, где-то люди жили в пёстрых шатрах или кочевали в повозках. Были миры-леса с домами на деревьях и миры-моря с белокрылыми кораблями. В горных мирах пещеры превращали в подземные дворцы, стены которых переливались самоцветными кристаллами. А обитатели саванн и прерий любили простор и небо от горизонта до горизонта. Огненные и воздушные миры, миры вечной ночи и немеркнущего дня, миры-острова, сады, лабиринты – всюду побывал Путешественник. Но впереди оставалось ещё бессчётное число дорог, и он шёл. 
Но в одном из миров с Путешественником случилась беда.
Он пришёл в этот мир – много чем примечательный, но не больше, чем другие, не слишком тёплый, и не очень холодный, со сменой ночи и дня, с синим небом и жёлтой звездой – пришёл, чтобы побыть недолго и отправиться дальше. Весь день бродил по берегу большого озера, любуясь отражениями неба и деревьев в воде, и самим небом, и самими деревьями. Вечером вышел к дороге, серовато-пыльной лентой убегающей вдаль. Дорога означала, что в здесь живут не только водяные птицы, дикие кошки и косули, которые уже попадались Путешественнику на глаза, но и люди тоже. Так почему бы с ними не познакомиться? А после этого можно будет продолжить путь.
И Путешественник зашагал по дороге, зная, что рано или поздно она приведёт к деревне или городу.
Так оно и вышло.  
Жители мира, которых Путешественник увидел на деревенской улице, оказались похожи на него. По крайней мере, он так решил. А почему нет? У них по две руки и ноги, голова, два глаза. Но сами они подумали иначе. Из-за этого-то и произошло несчастье.
Заметив Путешественника, люди заволновались, стали кричать, а кое-кто даже испугался. Почему? Он не мог понять. Но вели себя они странно. Окружили его тесным кольцом и сперва только молча и насторожённо смотрели, не отвечая на приветствия – их язык Путешественник научился понимать, едва взглянув на них, была у него такая способность. В руках некоторые люди держали палки, камни и какие-то орудия из железа. Видя, что незнакомец только говорит, но не предпринимает ничего, они осмелели, приблизились, смыкая кольцо, и вот уже один, сжимавший в горсти увесистый булыжник, свободной рукой схватил Путешественника за запястье. Тут же его примеру последовал ещё один житель, уцепив чужака за другую руку, а третий, грозя блестящим куском металла, велел не вырываться. Толпа двинулась, и Путешественнику волей-неволей пришлось шагать вместе с ней, в самой её середине. 
– Куда вы меня ведёте? – спросил он людей.
– Ясное, куда, – сказал тот, что с камнем. – Запрём тебя в клетку до поры до времени, пока не решим, как поступить с тобой дальше.
– Простите, но этого делать никак нельзя, нельзя меня запирать. Это значит, я буду несвободен, а чтобы путешествовать, я обязательно должен быть свободным. Отпустите меня.
– Как же! – насмешливо отозвался человек с камнем. – Мы отпустим, а ты нас убьёшь.
Таким словам Путешественник очень удивился. 
– Нет. Зачем? Конечно, нет.
– Почему мы должны тебе верить?
– А почему не должны?
– Потому что ты чудовище!
Это прозвучало ещё удивительнее.
– Я не чудовище, а Путешественник. Почему вы так говорите? Ведь мы с вами похожи.
– Похожи? Да ты ещё и сумасшедший! Ты как будто сделан из стекла, из прозрачного синего стекла. Разве может человек просвечивать насквозь? Прозрачная грудь, прозрачный живот – где такое видано? У нас вот, например, там находятся внутренности – мало было бы хорошего, если бы их было заметно, когда мы снимаем одежду. А твои глаза? Они же меняют цвет! И ты ещё утверждаешь, что похож на нас. Ты чудовище!
– Нет! – запротестовал Путешественник. 
Но все вокруг замедлили шаг и подхватили: «Чудовище! Чудовище!» А тот, что говорил, закричал громче всех и толкнул Путешественника так, что тот упал. И остальные, как будто только этого, как сигнала, и ждали, принялись его бить.
Никогда ещё такого с Путешественником не случалось. Ни в одном из миров ему не было больно и страшно. 
В суматохе кто-то из жителей нечаянно вместо Путешественника ударил своего сородича, тот не замедлил ответить, и всё это неминуемо переросло бы в общую драку, но внезапно пошедший дождь остановил людей. Они  поспешно затолкали Путешественника в клетку с решёткой из толстых деревянных прутьев вместо передней стены, куда обычно сажали воров и других преступников, и разошлись.
Три дня просидел он в углу клетки. Жители так и не решили, что делать с ним – убить или навсегда оставить в заточении. Но многие приходили поглазеть. Швыряли камешки в надежде, что они пролетят между прутьями и попадут в цель, или просовывали сквозь решётку длинные ветки, стараясь достать Путешественника. Он молча отодвигался. Кое-кто, считая, что даже чужака не следует морить голодом, кидал не камни, а еду, но Путешественнику она в пищу не годилась.
Поначалу мысль, что он должен будет погибнуть в этом мире, в этой клетке, пугала его. Потом страх исчез, и осталась только грусть. Во вселенной ещё столько того, на что стоило бы посмотреть, но он больше ничего не увидит. А этот мир?.. Его ждёт печальная судьба. С такими обитателями он не просуществует долго. С такими обитателями он обречён исчезнуть раньше времени, ведь они разрушают его изнутри. Да, все, кто здесь есть сегодня, и их дети, и внуки, и внуки внуков проживут свои жизни, но потом разрушение возьмёт верх, и по меркам вселенной бытие этого мира будет очень, очень коротким. 
Но вот настал вечер третьего дня. Когда начало темнеть, к клетке подошёл житель, похожий на других, но в то же время и непохожий. Он бывал тут и прежде, вспомнил Путешественник, но никогда не бросал камней. Вот и сейчас – просто стоит и смотрит. И долго он так стоял, а потом спросил: 
– Тебе очень плохо?
Путешественник не ответил.
– Твои ушибы болят? Какое лекарство тебе нужно?
– Мне нужно не лекарство, а свобода. Тогда ушибы перестанут болеть, – отозвался Путешественник.
– Хочешь, я тебя выпущу?
– Ты этого не сделаешь.
– Нет, сделаю. – Человек приблизился к решётке. 
Путешественник посмотрел на него внимательнее.
– Но ведь вам почему-то не нравится, что моё тело просвечивает насквозь, а глаза меняют цвет.
– А мне нравится, – сказал человек. – Я тебя выпущу.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя, – и он ухватился за прутья. 
Путешественник помолчал минуту, а потом улыбнулся. Его грусть исчезла. Он всё-таки обретёт свободу, а этот мир уже обрёл шанс прожить немного дольше, раз в нем существуют не только разрушительные силы. 
– И я тебя тоже люблю. Я верю тебе. Но что сделают твои сородичи, когда узнают, как ты поступил?
– Они не узнают. А если и узнают – я их не боюсь. 
Человек потянул прутья в стороны, и они сломались – руки у него были очень сильные, гораздо сильнее, чем у Путешественника.
Путешественник вышел из клетки. Взяв ладонь человека в свою, просвечивающую насквозь, и взглянув ему в глаза своими многоцветными глазами, он произнёс:
– Теперь я всегда буду с тобой. И с твоим миром.
– И с миром?..
– Да. С миром тоже.
И он зашагал по той смой дороге, по которой три дня назад явился сюда – дальше, дальше… Вот полупрозрачная фигура едва видна, а вот уже исчезла Теперь, когда стены тюрьмы больше не были преградой, путешествие продолжилось.
Человек стоял, глядя Путешественнику вслед. Он не умел оторваться от земли, на которой был рождён. В его душе смешались грусть и счастье. И долго ещё казалось ему, что сквозь сгущающиеся сумерки он видит свет. И ни в одном мире не было ничего прекраснее этого света. ​