Мой Люцифер (Вампириада)

Глава 1. Два холодных поцелуя

Вот уж если не везет, так не везет! Отборочные соревнования проиграл (спортсмен), ну, думаю, фиг с ними, все одно приходится выбирать, либо медицина, либо спорт – в этом году окончил 1-й курс Симферопольского МедИна, в целом неплохо, и походу со спортом пора завязывать. Зато выдалась возможность этим летом оторваться с друзьями в Ялте... И снова облом: кто-то в "небесной канцелярии" разрушил мои планы "вдребезги-пополам" – недавно умерла бабушка. Пока суд да дело, тыры-пыры и всякое такое, решено было не брать постояльцев, и, само собой разумеется, нам с товарищами тоже не оставалось радужных перспектив. У бабушки халупка в Старой Ялте, знаете, там у многих такие, чисто для сдачи отдыхающим: комнатки, комнатушки, чуланчики... Короче, не срослось, и Ялта "досталась мне одному" — за домиком кто-то же присматривать должен. С местными я знаком хорошо (не раз приезжал к бабуле на все лето), но сейчас у всех свои дела, так что совместное времяпрепровождение не часто удается, а каждый день тащиться в Симферополь на тралике не очень охота. Так что это лето 2013 года для меня предположительно будет самым тоскливым.

Добрый вечер, юноша

Целый день бродил в одиночестве, тоскливо созерцая кипящую жизнь отдыхающих, а потом до полуночи просидел в кафешке, пил кофе и сокрушался, почему мне так не везет? Когда вышел на финишную прямую (точнее, кривую, извивающуюся серпантином и ухабистую дорогу) было далеко за полночь. Сколько себя помню, тут всегда уличное освещение оставляло желать лучшего, так что мне не привыкать добираться вслепую. И тут-то меня поджидал еще один неприятный сюрприз – оступился на выбоине и "вывихнул" левую ногу. Иду, значит, от боли в глазах искры, и тут:

— Добрый вечер, юноша — я от неожиданности оторопел — у вас спичек не найдется?

Гопники – пронеслось в моем сознании – но за себя я уж постою, не сомневайтесь, вот с вывихнутой ногой, правда, проблема – несколько ограничен в движениях. Мои глаза уже привыкли к темноте, но обладателя голоса я не сразу заметил – он присел на каменный бордюр под кипарисом, поджав одну ногу под себя. Не гопники – понял я, так как эти уроды в одиночку не промышляют.

— У меня зажигалка, подойдет?

Я в принципе не курю, ну так, иногда, но зажигу всегда ношу с собой.

— Пойдет, мне не в зубах ковырять. "Источник голоса" принял зажигалку, подкурил, потом вернул мне. Сделав две глубокие затяжки, он выбросил сигарету и произнес:

— Да, тут, как и сто лет назад, велик риск подвернуть ногу. Давайте-ка, юноша, я вам помогу, опирайтесь на мою руку...

— А вы шо, тут были сто лет назад? — ехидно спросил я, — и хватит мне "выкать", походу я не старше вас, вам вот, к примеру, сколько лет?

— У вампиров неприлично спрашивать о возрасте, — ответил он, улыбнулся и потом продолжил — сто не сто, но приходилось здесь бывать. Ну, попрыгали, что ли?

Что-то в нем не так – подумал я – но во мне появилось странное чувство, что мне реально интересно с ним общаться и вот так прыгать до дома. Впрочем, допрыгали мы только до скамейки.

— Давай посмотрю. Видишь, я уже не "выкаю".

— А ты шо, доктор?

— Можно и так сказать, больше по ветеринарной части, с животными работаю — засмеялся незнакомец.

Какая странная у него улыбка! – В темноте (освещения тут тоже не было) его зубная эмаль фосфоресцировала.

— У тебя шо, зубы вставные?

— С чего решил?

— А шо тогда они так светятся? — я учился на дантиста, и знал об особенностях различных материалов, использующихся при протезировании зубов.

— Это просто отражение Луны, садись на скамейку и не митингуй! — повелел мой спутник.

Он быстро и аккуратно снял кроссовок, носок, ощупал щиколотку руками, что-то там прижал, и надел все в обратной последовательности.

— Жить будешь. Теперь пойдешь своим ходом.

— Ну, спасики, реально уже не больно ступать, ты действительно волшебник!

— Я просто хорошо знаю анатомию и физиологию. Тут небольшое растяжение, поэтому с недельку еще придется походить с эластичным бинтом.

— Ну ладно — я уже хотел распрощаться со своим спасителем — мне тут недалеко уже, теперь точно дойду. Тебе куда?

— С тобой по пути. Пойдем.

Проанализировав вереницу невезух последнего времени, я подумал, что здесь что-то нечисто. Что он задумал, и каким образом в его планы вписываюсь я?

— Ничего плохого у меня на уме нет, просто к тебе небольшое дело.

— Нифига се! Ты и мысли читаешь?

— Прими вправо – там лужа, каналию прорвало!

Я остановился, принимая решение, как мне поступить. Я не из боязливых, но сейчас меня бросило в дрожь.

— Ты кто ваще такой? Я не верю в случайные совпадения, а ты походу меня поджидал.

— Я просто постоялец Марии Федоровны, приношу соболезнования. Сегодня приехал и узнал от соседей эту неприятную новость. Они и подсказали, что тут шляется ее внук-шалопай, вот я тебя и ожидал.

Мария Федоровна – это моя бабушка, что умерла недавно

— Тьфу ты, прям, от сердца отлегло, а я уже реально начал "очковать". Так тебе нужно жилье? И надолго?

— На неделю, максимум десять дней. Я тут в командировке. А с оплатой проблем не будет.

— Та мне на бабло ваще наплевать, просто мы решили в этом сезоне не сдавать жилье, но раз такое дело, то постоянному клиенту грех отказывать. Да и мне веселее будет. Попрыгали?

— Нет уж, сам, сам.

На брудершафт

Когда мы вошли в дом, на часах было уже три часа ночи. Спать совсем не хотелось, да и моему гостю, походу тоже.

— Уже поздно, — начал, было, я...

— Или слишком рано, — продолжил гость, — не выпить ли нам кофе?

— Или шо покрепче?

Я вообще-то не пью, ну так, изредка могу, а тут мне даже интересно стало посидеть с гостем за бокалом вина. У бабули всегда было в заначке разное вино.

— Ах, да, ты же в командировке, как жаль, наверное, рано вставать?

— К семи, так что немного вина не помешает.

— Так тут четыре часа осталось всего...

— К семи вечера, мой юный друг, тебе то как?

— А, мне лафа, никуда не спешу. Ну, тогда я за вином, а ты посмотри там в холодильнике.

Когда я притащил вино, гость, похоже, так и не шелохнутся.

— Ты шо, закусь не приготовил?

— Знаешь, Деня, не в моих правилах так сразу холодильники опустошать.

— Да ладно!

Пришлось самому вынимать съестные припасы из холодильника (а жрать реально уже хотелось): сыр, колбаска, зелень всякая, зачем-то вытащил бутылку самогонки (у бабушки такое тоже водилось).

— Ну, ты разошелся!

— Гулять, так гулять! Сам же сказал, что тебе только к семи вечера.

— Мне-то пофиг, за тебя беспокоюсь.

— Я уже совершеннолетний, а это так, вдруг мало будет.

— Лады.

Бокал вина на меня как-то уж быстро подействовал. Нет, я не опьянел, но стало вроде весело, появилось игривое настроение, и я стал вести себя не в меру развязно. Второй бокал, третий, и меня понесло.

— О, мы уже несколько часов знакомы, а таки и не познакомились, — фыркнул я, сам же оценив собственный каламбур, — давай выпьем на брудершафт, и-ик.

— Как хочешь.

Мы встали, и вино резко ударило в голову, хотя на ногах я еще держался.

— Итак, выпьем за знакомство. Как тебя зовут?

— Люцифер.

— А меня Денис, — ответил я, залпом выпил вино и полез целоваться.

Я реально был пьян, и молотил языком бог весть что.

— Э-э, так не пойдет! Ты шо, не хочешь со мной целоваться? Ой-ой-ой! Можно подумать. Как тебя там зовут? Анчар?

— Люцифер.

— Это который, Князь Тьмы, шоли?

Тут мой гость приблизился к моему уху — я приготовился уловить шепот — и как гаркнет:

— Нет!

— Бляха-муха, ты шо так рычишь, так инвалидом по слуху сделаешь. Давай саловаться. Я никогда не салавался с Люцифером, гы-гы.

Я таки достал гостя своими требованиями – он нехотя чмокнул меня в губы, а дальше ничего не помню...

Мой мышонок Люцис

Проснулся я около полудня. Башка трещала, во рту сушняк, короче, все симптомы похмелья налицо. Бля, а шо вчера было? — мучительно старался получить информацию из наполовину затуманенного сознания. Как я оказался в своей постели?

— Есть кто живой? — слабо простонал я.

— Проснулся уже, юный алкоголик? Может тебе водочки плеснуть?

— Ой, не подкалывай! И так голова "як земля".

— Такая грязная?

— Та пошел ты! Большая! Просто огромная, и вот-вот треснет.

— Тогда дуй кофе пить, но для начала прими холодный душ, говорят, помогает.

Живительная влага действительно, привела меня немного в чувство. Не вытирая волос, я поплелся на кухню.

— А шо тут так темно? Открой хоть шторы.

— Не надо, в твоем состоянии сильный свет противопоказан.

— Ну и фиг с тобой, где мой кофе?

А мой постоялец молодчина! — подумал я, — с голоду точно уж не даст умереть.

— Извини, никак не могу вспомнить, как тебя зовут.

— Зови меня Люцис.

— Странное имя.

— Меня просто в детстве мама так называла, "мой мышонок Люцис".

— Микки Маус — заржал я. Доброе утро, мой мышонок! А можно я тебя так буду называть?

— Как пожелаешь. Вижу, ты пришел в норму, как минимум, чувство юмора появилось, и это хороший признак. Если я тебе больше не нужен, то откланиваюсь и отправляюсь спать.

— Ой, мышонок, а шо вчера было то хоть?

— Ты нажрался, распластался на полу, так что пришлось тебе тащить на кровать.

— И все?

— А ты чего ожидал, чтобы я тебя бросил на кухне?

— Не, ну я просто...

— Говоришь "просто", а думаешь, черт знает что.

— Ой, ты же мысли умеешь читать, во попандос!

— Проехали, я спать.

— Вечером, когда будешь?

— Тебе то, какое дело?

— А может, я соскучусь?

— К девяти не успеешь. А вообще, лучше еще немного вздремни, сон быстро лечит похмелье.

Когда Люцис ушел я не слышал – он вообще так тихо передвигается, реально мышонок. Тут я улыбнулся и попытался вспомнить его физиономию, и реально не смог. Странный он какой-то – подумал я – не от мира сего. И имя странное, Люцис. А вчера, вроде как, другое имя называл.

Кровавый бифштекс

— Привет двоечникам! — прокричал с порога Люцис.

— Хах, почему это я - двоечник? Почти отличник, можно и так сказать.

— Тогда ленивец, знаешь, такие животные есть?

— Просто мне сегодня тяжко.

— А ты водку же вчера хотел еще пить?

— Так мы не пили водку? А шо ж меня так ушатало, быстро?

— Может посттравматический эффект, нога как, не болит?

— Ой, я даже забыл о ней.

— Красавец! Подрывайся с кровати, плотно завяжи эластичным бинтом, и будем ужин готовить.

— Может ты сам? У-у-у.

— Эх ты, а говорил что соскучишься...

— Иду-иду, соскучился, прям тока шо.

Когда я выполнил все указания доктора и пришлепал на кухню, на сковороде шипело и шкварчало мясо.

— Чем кормить собираешься, мышонок? Не кошатиной?

— Микки Маусы кошек не едят, но если тебе так хочется, то сейчас изловлю на мусорке, спецом для тебя.

— Фу, пошляк, это ты стремишься мне аппетит испортить?

— Боже упаси! Я так с друзьями не поступаю. Мы же вчера пили на брудершафт.

— Серьезно? Отэта мы дали!

— Это ты дал, приставучий и тошнотворный.

— И целовались?

— Иначе ты бы не отстал.

— М-м-да. А тебе понравилось?

— Очень, как с манекеном. А потом еще пришлось тащить этот манекен и спать укладывать. Прелестно!

— То меня после травмы развезло. Исправлюсь, тем более что сегодня закусон нехилый. Так чем, Люцис, сегодня угощаешь?

— Сейчас уже подаю.

— Ага, и шо тут у нас? Бифштекс, а ты уверен, что он прожарился? Как-то уж очень кровит...

— Это древнее блюдо, "бифштекс Дракулы", но я могу для тебя еще поджарить, чтобы без крови.

— Ладно, пусть такое будет. О, Люцифер, точно, Люцифер, ты так вчера представился. А Люцис, походу, сокращение от… Люцифер, да?

— Какой догадостный!

— А разве у нормального человека может быть такое имя?

— Разве я говорил что человек?

— А кто?

У меня похолодели все внутренности. Я вдруг вспомнил обрывки из нашей вчерашней беседы, холодные руки, флуоресцирующую пасть, способности читать мысли и видеть в темноте. Вот попал, так попал! Тут в памяти стали оживать кадры из фильмов-ужастиков про вампиров и оборотней, комната поплыла перед глазами. Походу я потерял сознание, а когда очнулся, это чудище склонилось надо мной и массировало виски. Вот и пришел мой конец – подумал я – логическое завершение в цепочке неприятностей.

— Дурачок!

Люцифер хохотал, а я сжался в комок, в ожидании, что сейчас его челюсти сомкнутся на моем горле. Лучше бы он меня трахнул – подумал я – это можно как-то пережить, но умирать молодым совсем не хотелось. И тут Люцифер резко запрокинул мою голову и вставил в рот горлышко бутылки.

— Давай глотай.

Два судорожных глотка, и бабушкин самогон привел меня в чувство.

— Во-первых, я не такой вампир, как показывают ваши фильмы. Во-вторых, ты мой друг, и даже "гоблин" не посмеет тебя тронуть. А в-третьих, я могу уйти хоть сейчас, если захочешь.

— Не уходи — прошептал я пересохшими губами. Ты мог съесть меня еще вчера, но этого не сделал.

— Я рад, что мы нашли общий язык. Ничего не бойся - вреда я тебе не причиню, и людей также не ем.

А ты ничего так…

Мы еще немного выпили (совсем чуток) и я оценил вкус приготовленного Люцисом бифштекса. А потом стал с интересом его рассматривать. Утонченные, я бы даже сказал, изысканные черты лица, без малейшего намека на волосяной покров. Сравнительно светлая кожа, которая резко контрастировала с моей, уже успевшей насытиться меланином от воздействия ялтинского солнца. Веки слегка припухшие, слизистая гиперемирована, белки глаз покрыты сетью капилляров — такое впечатление, что у него конъюнктивит. Длинные, как для мужчин, пальцы с красивыми ногтями. Интересно, сколько ему лет?

— Я же сказал, что у вампиров некорректно спрашивать. Если так уж интересно, то 220.

— Не гони! Максимум на 22 выглядишь.

— По вашим меркам так и есть. Просто мы, вампиры, стареем гораздо медленней.

— Прикол ваще! Это, получается, если бы я был вампиром, то мне было бы сейчас 185 лет. Ха-ха-ха. И ты не на много меня и старше, как мне вчера показалось.

— Точно так, Мистер Сама Непосредственность.

— А почему у тебя нет усов и бороды? У меня, в мои 185, уже появляются, видишь?

— Секрет фирмы. Ну, ты и навязчив, как "а-б-в-г-дейка"? Я тебе таким не нравлюсь?

— А ты ничего так, даже симпатичный вампир. А вампиры, правда, не умирают? Я вот читал, что вы живете вечно.

— Как сказать. На определенном этапе развития, по достижении 1000-летнего возраста, мы проходим процедуру "реинкарнации". Если простыми словами, то происходит отделение и утилизация плоти, а душа помещается в новое тело.

— А ты это, уже это, реинкарнировался?

— Было дело. Давай-ка спать - скоро утро.

— Я с тобой.

— В смысле?

— С тобой лягу, мне одному в своей комнате как-то не по себе, а вдруг "гоблин" нагрянет?

— Этот дом - самое безопасное место. Ни "гоблин", ни "ренегат" не рискнут сюда заявиться, да мы их уже почти всех "зачистили", и скоро я с тобой попрощаюсь. Так что будь спок!

— Не, ну ладно, ты мне расскажешь про вампиров. Я ни разу в жизни с вашими не общался, а ты скоро уйдешь, хорошо?

— Как знаешь, пошли тогда.

Я разделся и прыгнул к Люцису под одеяло.

— Ой, ты немного прохладный!

— Нормальная летняя температура, зимой я теплее. Ладно, сейчас привыкнешь.

Примерно минут через пять тело Люциса действительно стало теплым, и я чувствовал себя в полной безопасности, лежа в обнимку с Ангелом Смерти. Это типа "Стокгольмского синдрома", когда заложник начинает боготворить своего истязателя. Согревшись, я моментально уснул. Хронометр Судьбы уже отсчитывал время до нашего расставания.

Вампирская иерархия

Следующую ночь мне пришлось провести в одиночестве – Люцис вернулся лишь под утро, и застал меня за чтением книжки про вампиров.

— Бросай засорять себе мозги разной дурней!

— Ты же мне ничего не рассказываешь, вот и приходится... А шо ты сегодня так рано, то есть поздно? Блин, я ваще запутался.

— Вот видишь, к чему приводит длительное общение с вампиром? — Люцис смеялся. — Через пару дней я улечу.

— Как? Ты ж говорил, что дней 10 пробудешь?

— Мы почти выполнили возложенную на нас миссию, так что пора возвращаться.

— Я шо за миссия такая, людей едите?

— Дурак-дураком! Сколько можно повторять, что мы, "кианетики", не едим людей и не пьем их кровь. Мы здесь для "зачистки" – уничтожаем всякую мразь типа "гоблинов", "ренегатов" и "метисов".

— Можно с этого места подробнее?

Далее привожу рассказ Люцифера.

Никто уже не помнит, как появились вампиры, да и происхождение человеческой расы покрыто пеленой тайны. Существует мнение, что люди, это результат генетической мутации вампиров. Чистокровные вампиры – ночные существа, а большинство животных ведут дневной образ жизни. По этой причине, чтобы прокормить возрастающую популяцию, вампиры-добытчики стали охотиться в дневное время. И тут, по-видимому, под воздействием солнечной радиации, произошла генетическая поломка, вследствие чего появилась новая раса – люди. По другой версии вы произошли путем скрещивания – наши совокуплялись с первобытными людьми, которые уже существовали в Кайнозойскую Эру, в конце Эпохи Плейстоцена Четвертичного Периода, а далее, в Голоцен, каких-нибудь 11 тысяч лет назад, возникла человеческая цивилизация.

Долгое время настоящие вампиры жили с людьми в любви и согласии, так как считали их своими младшими братьями. Между нашими народами заключались брачные союзы, и происходило дальнейшее расщепление – в потомстве рождались, как вампиры, так и люди. У "метисов" сохранялись характерные признаки вампиров (и далеко не лучшие), а также особенности человеческой расы. Изначально вампиры не употребляли в пищу кровь, хотя это и очень мощная энергетическая субстанция. Люди же ели все без разбору, и пока не появился огонь, в сыром виде. Вот потому у вас кровь алая, а у настоящих вампиров – бледно-голубая. В основе гема крови "кианетиков" – медь и кобальт, а у людей – железо. Кровь "метисов" темно-красная, более похожа на венозную, бедную кислородом.

Однажды человеческая раса вышла из-под контроля и нарушила установленные Создателем правила – так началась вражда людей и вампиров. Люди размножались, словно саранча, заполоняя все новые территории, и становились нашими пищевыми конкурентами. Человеческая раса претерпевала все большие изменения – видоизменялся генетический код. Люди также враждовали между собой, то и дело возникали междоусобные войны. Тогда Высший Совет Вампиров "Голубой Крови" принял решение об истреблении наиболее жестокой части популяции людей. Тогда же был принят закон, запрещающий кровосмешение (браки людей и вампиров).

Вампиры-воины, на которых была возложена миссия "очищения", не устояли от соблазна вкусить человеческую кровь, и стали "ренегатами" – вероотступниками. Они наделали много зла, и самым кровавым периодом истории вампиров считается эпоха Влада Дракулы. Именно тогда произошло значительное увеличение популяции "нечистых" (плохих), ведь укушенный вампиром человека приводит к его изменению – он становится таким же, как и мы, но сохраняет все свои животные повадки. Таких вампиров называют "обращенными". Не обязательно "обращенный" становится плохим – тут все зависит от его генетического кода. Мы, "кианетики", часто помогаем людям и спасаем от неизлечимых заболеваний, обращая в вампиров, но, учитывая ошибки прошлого, делаем это с максимальной осторожностью, взвешивая все "ЗА" и "ПРОТИВ".

Плохие вампиры из числа "обращенных" также обладают способностью "обращать", и от их укуса появляются "гоблины" (зомби) – самая низшая каста в иерархии – позор нашей расы. У этих выродков кровь зеленоватого цвета.

Периодически, особенно в преддверие больших кровопролитий, мы проводим "зачистки", уничтожая плохих вампиров, пресекая распространение заразы. Только сейчас мы поступаем умно, подвергая и непосредственных исполнителей миссии немедленной "реинкарнации".

— Вот такие дела, Денис. Теперь тебе известно больше, чем кому-либо из людей.

— Что ж получается, тебя, это, тоже того... "утилизируют"? — у меня даже слезы выступили.

— Нет, я не исполнитель, а куратор. И у меня особый статус - я вхожу в Высший Совет.

— Так значит, мы еще когда-нибудь встретимся?

— Не думаю, впрочем, кто знает...

"ОНИ" среди нас!

На следующий день я уехал в Симферополь – у сокурсника был день рождения. Вернулся в Ялту последним троллейбусом и решил немного побродить по набережной. Мы и выпили совсем немного, но я не хотел, чтобы в последние дни Люцифер меня видел нетрезвым.

— Привет, меня зовут Мелиса.

Довольно таки симпотная девушка приближалась мне навстречу.

— Я Денис, — протянул руку девушке, и меня бросило в дрожь — ее ладонь было холодной.

— Не пугайся — она мило улыбнулась, обнажив фосфоресцирующие зубки — ты друг Люцифера, а я его подчиненная.

— А как ты знаешь? На лбу шоли написано?

Она звонко рассмеялась, и я тоже.

— Запах, запах, Денис.

Я нюхнул подмышками, дыхнул в ладонь, вроде не пахнет.

— Вот дурачок! — девушка не переставала смеяться. — Вы, люди, не обладаете настолько сильным обонянием, чтобы различить вампира по запаху. Интересно, что он в тебе нашел?

— В смысле? — ее вопрос меня слегка озадачил.

— Видимо на то были веские причины, если Люцифер тебя поцеловал!

"Во попандос, просто жопа" – подумал я. – "Как же так, я его почти боготворю, а он всем растрепал о нашем... мы ведь только на брудершафт выпили"! Это было очередной ошибкой, и Мелиса прочитала мои мысли.

— Тогда все понятно. Не парься по этому поводу. Люфицер - сама благородность, и он все всегда делает правильно. Пойдем-ка лучше в кафешку посидим, ты же не очень спешишь? Да и друг твой вернется лишь под утро, а вечером мы улетаем.

— Как вечером? — я готов был разрыдаться — я же рассчитывал еще хоть пару дней вместе побыть.

— Дела, Денис, дела! Нарисовалась еще одна неотложная задача, поэтому и спешим. Так идешь в кафе?

— Я уныло поплелся за ней в ближайшее кафе.

Мы уселись у стойки бара, заказали кофе, и тут со всех сторон начали подходить и представляться "люди с холодными руками". "Боже мой! Что они обо мне думают сейчас? " – "громко" (как для слуха вампиров) подумал я.

— Ничего плохого не думаем, — полушепотом ответили они.

Прощай мышонок...

Домой я приплелся уже под утро. Люцис накормил меня завтраком, и пока я ел, молча смотрел на меня, а я понуро опустил голову и боялся взглянуть другу в глаза.

— Шо зыришь? — я злобно огрызнулся, изо всех сил стараясь не разреветься. — Обманщик! Люблю людей, ценю друзей — не унимался язвить.

— Извини, малыш, но часто обстоятельства сильнее нас.

Люфифер рывком прижал меня к груди своими холодными ручищами, гладил по волосам и что-то говорил, типа, "ты самый глупый из людей, но и самый прекрасный из всего человеческого рода...". А я, уткнувшись в него лицом, уже откровенно плакал, прям как девчонка.

Люцис резко отстранил мою голову, одной рукой приподнял за подбородок, и я, прежде чем потерять сознание, ощутил прикосновение прохладных губ.

Проснулся в восемь вечера, уткнулся в подушку и сквозь рыдания облаживал друга самыми последними словами. "Сволочь, вампирюга кровожадный, исчадие ада, будь ты проклят! Англичанин хренов! – ушел, не прощаясь! Ненавижу! ".

Когда подушка стала мокрой от соплей, немного успокоившись, я побрел на кухню, закурил сигару и вытаращился в окно (свет не включал). Там, высоко в небе, на фоне мертвенной Луны, отчетливо была видна стая летучих мышей. Я был уверен, что ведет стаю "мой мышонок". Прощай, Люцифер...

На кухонном столе я обнаружил подарок от друга – серебряную монету, на одной стороне которой был выгравирован пентакль, а на другой какие-то каракули, из которых я сумел прочитать – скорее догадался – только наши имена.

Два холодных поцелуя

Год 2014 – это был плохой год, а 2013 – ужасный, и только два холодных поцелуя Люцифера сдерживают меня от суицида. Больше нет старого дома в Ялте, и я перевелся в Харьков. Монету-талисман я ношу на груди, не зря же он мне ее подарил.

Вчера ехал в метро, и тут ко мне подошел человек, представившись Гийоном, пригласил в кафе (по такому-то адресу) после 20. Верите, меня словно молотом по башке... Ждал с нетерпением назначенного часа. Не знаю, что и думать, может это и не то, может у этого, как там его, Гийона, ко мне совсем иной интерес. Но приду, обязательно приду! Во мне боролись два желания: хочу ЕГО увидеть, и не хочу. Если это и вправду ОН, то это плохой предвестник, новые беды. А если не ОН, тогда нафига мне это?

Время! Полутемный зал кафе, довольно много посетителей.

— Добрый вечер, юноша — даже через куртку я почувствовал холод руки на моем плече, и тепло, исходящее от монеты-талисмана на груди. И потерял сознание.

Проснувшись утром в своей постели (снимаю квартиру), с трудом пытаюсь вспомнить, что было вчера. Постепенно пазлы сознания складываются в цельную картинку. Я уже точно знаю, что ОН рядом, я чувствую его запах... Интересно, а от поцелуя люди не превращаются в вампиров?

— Не должны, — донеслось из кухни — впрочем, кто может знать наверняка? Вставай уже, лентяй, будем завтракать. Но сначала прими холодный душ, помогает от стресса.

— ЛЕЧУ-У-У-У!

Глава 2. Солнечные протуберанцы

— Добрый вечер, юноша...

На мое плечо опустилась рука, и даже через куртку я почувствовал холод, который сейчас был милее тропического Солнца. Одновременно, как будто это второй полюс, на груди стала разогреваться монета-талисман, подарок Люцифера. Потом зал завертелся вокруг своей оси, в глазах запрыгали зайчики, и я провалился в бездну...

Проснувшись утром в своей постели, с трудом пытаюсь вспомнить, что было вчера. Постепенно пазлы сознания складываются в цельную картинку. Я уже точно знаю, что ОН рядом, я чувствую его запах... Интересно, а от поцелуя люди не превращаются в вампиров?

— Не должны, — донеслось из кухни — завтракать иди, философ.

О какой еде может идти речь, если ОН рядом? Я хочу ЕГО пить, до дна, до последней капли.

— Да ты уже и мыслишь как вампир. Неужели и вправду поцелуй возымел такой эффект? О, и глазки у нас красные! Ах, наш мальчик плакал. — Люцифер смеялся.

— Вот так сразу и обломал...

— Более того, даже мой укус не обратит тебя в вампира, — продолжал Люцис, — для этого нужно соединить нашу кровь, то есть дать тебе выпить моей.

— А я так надеялся...

Дрема

С Дремой я познакомился в Ялте. Бесшабашный разгильдяй и болтун. Вечно такой, пальцы веером, цыкает через губу, поясок на джинсах никогда не застегнут - типа казанова нашего времени. Не, ну парень по фейсу из себя ничего, но на фотомодель явно не тянет. И этот его "фенечный базар", ну прямо уголовник высшей категории, а суть - одни понты! Оттрубил по малолетке год или два, а гонору на всю Европу. Дрема - это погоняло, которое ему там дали, а так он Андрей Дремлюга. Соберет, бывало, этот Дрема сцикопехоту вокруг себя и лапшу им на уши вешает про зоновские законы. А те хлопают лапшой, угощают сигаретами, бегают за пивом. Короче, нехило чувак устроился. Ну, еще и травкой иногда балуется - курнет, и точно "дрема": глазки посоловели, сузились в щелочки, вот-вот задремлет. Одним словом, "дрема", он и в Африке "дрема"!

Жил Дрема у самого "подножия Старой Ялты" и всегда зависал в скверике, что совсем рядом от пляжа. Вот там с ним я и познакомился, когда возвращался домой. Как всегда, стандартный вопрос "про спички". Я-то понимаю, что это банальный разводняк, тут важно зацепиться словом, а там и базаром загрузить вдруг удастся. Ладно - думаю - посмотрим, не так ты и крут, насколько себя выставляешь.

— Держи зажигу.

— Ну, че, малой, как водица?

— А шо сам не проверишь, подставляй карман. Налью - попробуешь.

— О-ба-на! А ты, как я смотрю, уважаешь шутку-юмора, похвально.

— Короче, не тяни волынку, отдавай зажигалку и я пошел. Тоже мне, нашел "малыша". Или тебе в бубон настучать?

Дрема сразу стушевался, и я понял, что по очкам мой перевес.

— Да ладно, че ты распетушился? Я шучу так.

— Сам ты павлин! — я намеренно спровоцировал этого наглого типка, чтобы окончательно получить победу.

— Ты че, сучек, рамсы попутал? На кого пасть разеваешь? Я два года зону топтал, та я петушков за версту чую! Стал на четыре кости - дымоход тебе прочищу!

...

— Очухался? — после удара в нюх Дрема на минуту лишился чувств, — ну шо, проверять будешь, спускать штаны?

— Та пошел тыф нах.. Отойдем, че скажу.

Отошли мы от стайки зачарованных малолеток (походу я у них у же стал "авторитетом") и Дрема заскулил:

— Ну, че ты сразу руки распускаешь, меня перед молодняком позоришь? Я же…

— Нихрена себе! Ты меня тут пидаром обзываешь, и я еще виноват? Ну, ты ухарь!

— Извини, братело, черт попутал. Давай с нами винца - малых счас поднапрягу, сгоняют мигом.

— Та не, неохота. Я не очень то и люблю выпивон — тут мое сердце сжалось от боли, и глаза увлажнились.

— Че эт у тебя слезы выступили?

— Та, блин, желудок, сука, прихватило — соврал я.

Незачем ему знать, какая волна воспоминаний на меня нахлынула.

— Ладно, чуток можно, давай свое винцо.

— Э, молодняк, метнулись за портяшком.

Заметного движения в толпе не произошло.

— Нифига себе непонял. Бунт на корабле?

— Ну ладно, сгоняйте кто-нить — это уже я попросил, и мои слова возымели должный эффект.

— А меня ты лихо поимел: и нос расх...чил, и бригаду под себя подмял. Ты сам откуда?

Я вкратце выдал дозированную инфу - много знать этому не нужно.

— Так че, у тебя хата свободная? Так давай, телок организуем, оторвемся, пое... И все такое.

— Я шо, неясно сказал? Сейчас в моем доме не до оргий!

И дело не в том, что я такой принципиальный, просто тогда мне было не до веселья - еще не затянулась душевная рана, и не унялось тоска.

— Не, так не. Я че, я ниче. О, и гонцы уже на горизонте. Вас только за смертю посылать!

Выпили, поболтали, так и познакомились

— Когда расходились, я сказал Дреме:

— Ну, ты можешь приходить, только сам, не люблю большой толпы.

— О, эт другой базар, может в картихи перекинемся. Ты на бабки играешь?

— Та не очень люблю азартные игры, так, в дурачка можно.

— Заметано, с меня пузырь! — и мы разошлись.

Ах ты, шулер!

На следующий вечер Дрема нанес мне визит. Было часов вшсемь вечера, я втыкал в телек и почти засыпал.

— Дэн! Дэн! — и оглушительный свист.

— Я мигом выскочил на кухню и крикнул из окна:

— Та не волай ты, придурь бешеная! Я же вчера говорил...

— Ой, забыл, прасю пращения.

— Заходи.

Дрема уже на грудь с пацанами принял, и с собой водяры припер с литруху.

— Ну, ты дал! Я ваще то не очень по спиртному, та еще такими дозами.

— У меня и куреха есть.

— Не гони, я спортсмен.

— Жаль, — выдавил из себя Дрема, но в голосе почувствовались нотки какой-то нездоровой жалости.

Выпили, разговорились.

— Слыш-ка, а шо за погоняло такое, Дрема, спать любишь?

— А, та на малолетке приклеили. Ну, типа [Дрем]люга [А]ндрей, для итефикациии, там по именам не называют, тока кликухи.

— Идентификации — поправил я.

— Та, какая, в хер, половая разница? Вздрогнем!

— Слышь, Дремлюга, а шо ты малым все про петухов треплешь? У тебя в этом плане замычка, чи шо?

— Та не, просто на зоне нет баб, вот и приходится искать расслабон на стороне. И там, на отсидке, есть и такие, кто запросто дает. Они даже сами таски ловят от члена.

— Ну, там ладно, а соплякам это нафиг знать? Они шо, на зону спешат?

— Нифига ты не понимаешь, наливай! Ты на них внимательно смотрел? Там такие сладкие попки, еле сдерживаюсь...

— Ты шо, ваще придурок? То ж малолетки! От тебя так и тянет опять на зону, по "хорошей статье". Тогда уже мне придется тебе дымоход чистить.

Я над ним подтрунивал, а он как-то даже в лице переменился.

— А ты че, тоже на попки заглядываешься? Ану-ану.

— Ты гонишь! Я ваще не представляю, как можно совать в прямую кишку, фу!

— Пф-р-р! А презики зачем? Есть даже специальные, для анального секса, — и Дрема вынул из кармана - вот.

— М-да, а ты реально маньячина.

— Сплюнь! Так телки тоже прикалываются, когда им под хвоста въезжаешь. Ты че, не пробовал? Это сказка! А у тебя есть деваха то, хоть?

— Тут нету, а дома, — я на секунду задумался — тоже нету, уже.

— И че так, ялдон не вышел ростом?

— Не, ну ты точно не в той струе. Ялдон, как раз, и очень даже нормальный. Просто не сложилось. Какие наши годы? Давай еще по одной.

— Давай. А на отсос тел крутил?

Я чуть не захлебнулся водкой:

— Ты, бля, под руку... Нет ума - считай калека! Даже закусить…

Пока я отхаркивал водку, попавшую в трахею, Дрема дико ржал:

— Га-га-га-га!

— Дикарь, настоящий отморозок. Че ржешь, конь чи шо?

— А прикинь, если конь засадит? — и снова дико загоготал.

— Да уж, тяжелый случай, и тут, походу, только патологоанатом поможет. Давай в дурака, может хоть сосредоточишься, дурепа.

— Счас мы посмотрим, кто еще из нас тут дурепа. Папа - профи, так что упал - отжался.

— Сдавай, балаболка хренова.

Сыграли мы партий пять, а я все остаюсь в дураках. Шо за шня? Походу мухлюет, шулерюга. Присмотрюсь внимательно. И точно, когда выкидывал "отбой", хоба-на, и картиху в рукав. Ага, счас я тя подловлю, засранец!

— Снимаю, — я забрал карты, а когда Дрема набирал из колоды, захватил его рукав и вынул из него туза пик.

— О, а как он там оказался? — Дрема выкатил глаза от удивления, прямо артист какой!

— Не, ну ты и гандон! Я своими глазами видел, как ты его занычкарил. Ну, шулерюга, ну засранец! Сча как дам по ухам, шо и жопе не поздоровится!

По ушам я и не собирался надавать, но схватил Андрюху и повалил на пол, в плане шутки, конечно. Покувыркались так немного, нацепляли на одежду крошек с пола, выдохлись. Лежим, значит, Дрема снизу, я - сверху. Чую ляжкой, а у него торчок. Во, гад!

— Ладно, Дрем, давай закругляться, я уже никакой, по домам!

— Бля, я не дойду, проводишь?

— Ты гонишь, а я дойду? Ладно, оставайся у меня.

Постелил я Дреме в своей комнате, а сам решил спать в "нашей с Люцисом". Выпитое спиртное подстегнуло сентиментальность, и разбередило былую рану.

— Та давай вместе ляжем, так теплее будет.

— Не, я туда. Принести может тазик, рыгать не будешь?

— Не, я креп..., — и вырубился.

Что снилось - не помню, но проснулся в слезах. Дрема еще храпел, реально храпел. Если бы не спиртное, то я бы вряд ли уснул под его "дивные трели". Пока прибрал на кухне следы нашей гулянки, Мастер Художественного Храпа очухался.

— Воды! Воды!

— Подрывайся, воды ему. У нищих слуг нет.

Приволокся на кухню, на башке "извержение Помпеи", одежда "мокрый шелк", морда опухла и под носом запеклась кровь. Припал к крану как верблюд после недельного перехода.

— Х-у-у-у!

— Ты хоть морду ополосни. Шо за кровь под носом?

— Себя и спроси. Кто мне недавно натыкал?

— Тебе бухать нельзя, давление, наверное, вот капилляр и лопнул. Там в ванной на полке перекись - смой коржи.

— А че эт у меня жопа болит? Ты меня не того?

— О, бля, утро только, а ты мне уже мозги того — передразнил я, — чеши умываться! Кофе сделать?

— А че, водки там не осталось?

— Осталось чуток - тебе хватит.

Через час-другой Дрема пришел в себя и отправился домой досыпать.