Вуаль эрилиона

Наследный принц дроу Тарлин Орлеарн был в ярости. Слыханное ли дело?! Его — женить! И на ком! На женщине, а тем более на принцессе светлых эльфов! Всем было отлично известно, что эта особа тупа как пробка. Да при одной мысли, что она сунется в государственные дела, принц приходил в ужас. А она сунется, и непременно! Ей даже в голову не придет, что это — не ее заботы. А уж о способностях этой ушастой к тратам слагают легенды. Казначеи светлоэльфийского государства покрываются холодным потом от запросов принцессы. А он говорит — жениться на ней. И даже то, что внешности Альниэль выдающейся, роли не сыграет.

— Отец, этому не бывать!

— Сын, сейчас неспокойное время. Это твой долг как наследного принца. Тем более, ты сам знаешь, что укрепление отношений между нами и светлыми эльфами необходимо. И лучший способ сделать это — политический брак.

— Да она же всю казну разорит!

— Ты же мужчина. Сделаешь всё, чтобы не подпустить ее ни к деньгам, ни к государственным делам!

— Она мне противна, отец! Я не собираюсь делить с ней ложе! Даже для зачатия наследников!

— Для этого есть специальные снадобья. Ты захочешь, — казалось, Великий Кронимар Орлеарн уже всё продумал и предусмотрел. Оставалось только выбить из сына согласие на брак. Но тот вдруг решил заартачиться. Кажется, нужно несколько изменить подход к нему.

— Ваше величество! — прервал его размышления один из слуг. — К вам с визитом и неофициальным посланием младший сын правителя эрилинов, его светлость Гилор Турнеандарре!

О расе эрилионов ходило множество слухов. Кто-то говорил, что раньше они были прекрасны, как звездный свет, но что-то произошло, и всё население государства вдруг стало донельзя уродливым. Другие шептались, что у них совершенно нет женщин, и мужчины сами вынашивают потомство. Не то чтобы мужеложеством сейчас можно было кого-нибудь удивить, но мужскую беременность для дроу даже представить себе было дико. Эрилионы жили на отдельном, хоть и небольшом материке — Хертоне. Жили обособленно, никого не пуская на свою территорию, и лишь изредка, по крайней необходимости, показывались на чужой. Потому толком о них не было известно ничего, кроме того, что они страшны, как ночь полнолуния в лесу оборотней. И сейчас их правитель прислал на чужую землю своего сына, да еще и с неофициальным письмом. Не то чтобы это было сильно подозрительно, но всё же настораживало.

— Проводи его в мой кабинет, — наконец ответил Кронимар.

Слуга, поклонившись, вышел и уже через минуту вернулся с гостем, объявив его:

— Младший принц эрилионов, его светлость Гилор Турнеандарре!

В кабинет, легко опираясь на простой посох, вошла невысокая фигурка. Просторный серый плащ с капюшоном скрывал принца полностью, не давая увидеть даже лица.

— Ваше величество, ваше высочество, — поклонившись обоим членам королевской семьи, тихо прошелестел гость. — Ваше величество, мой отец, Дагон Турнеандарре, наказал передать вам его письмо. — Узкая ладонь, затянутая в плотную перчатку, протянула запечатанный конверт.

Взяв его, Кронимар вытащил исписанный пергамент и начал читать. Закончив же, удовлетворенно хмыкнул. Кажется, у него появился еще один шанс повлиять на своего нерадивого сына. В письме правитель просил разрешить принцу Гилору поселиться в землях дроу, дабы тот имел возможность изучить лечебные и магические свойства растений, произрастающих именно здесь. А кроме того, найти принцу подходящего мужа, достойного разделить королевскую кровь. Как же удачно всё складывается! Кронимар усмехнулся.

— Сынок. Я согласен разорвать помолвку с принцессой Альниэль, но лишь в одном случае. Ты возьмешь в младшие мужья принца Гилора Турнеандарре без права на расторжение брака в течение пяти лет. Твой ответ, Тарлин?

Принц дроу внимательно посмотрел на застывшую посреди кабинета фигурку, будто пытаясь разглядеть ее под плащом. Потом, медленно подойдя к Гилору, откинул серый капюшон. Эрилион был действительно некрасив. Крайне некрасив. Жидкие волосы какого-то серо-мышиного цвета, мутные глаза меж воспаленных, совершенно лишенных ресниц век. Короткий, будто обрубленный нос, тонкие высушенные губы. Впалые щеки, обтянутые кожей настолько, что напоминали о мумиях иномирия. Если бы Тарлин не знал, что перед ним юноша, едва переступивший порог совершеннолетия, решил бы, что это древний старик. Вглядевшись в безобразные черты, он бросил: «Я согласен», — накинул капюшон обратно и вышел из кабинета, оставив короля в полном недоумении.


***

Свадьба была назначена через десять дней — именно столько требовалось времени, чтобы успеть подготовиться к ней. Повсюду сновали слуги, организаторы ни на миг не оставляли принца дроу в покое — казалось, они решили согласовать с ним каждую мелочь, вплоть до рисунка на салфетках. Спасение от них, вездесущих, он нашел, как ни удивительно, в комнатах своего будущего супруга — никому и в голову не пришло бы искать его там, ведь каждому было известно, что брак этот будет более чем фиктивным.

Впервые Тарлин ввалился в комнаты жениха всего через три дня после так называемой помолвки. Не обращая внимания ни на что, коротко бросив Гилору: «Я у тебя тут спрячусь ненадолго», — он прошел в спальню, завалился на неразобранную постель и мгновенно заснул.

Проснувшись утром, дроу долго не мог понять, где находится. Кремовый цвет стен, нежно-голубые пастельные занавески, теплый ковер на полу — всё это совсем не было похоже на убранство его собственной спальни. В соседней комнате, носившей статус не то гостиной, не то рабочего кабинета, обнаружился эрилион, свернувшийся калачиком в небольшом кресле и сладко спящий. Капюшон его неизменного плаща чуть сбился, давая возможность увидеть лицо этого странного существа. И если бы Гилор не лежал, повернувшись к спинке, принц обязательно не преминул бы возможностью рассмотреть жениха в деталях. Но будить его не хотелось. Однако тот, видимо, спал хоть и сладко, но очень чутко, и при первом же скрипе половицы проснулся. Тарлину вдруг показалось, что щека Гилора, еще мгновение назад розовая и чуть пухлая, стала обычной при пробуждении. Спустя несколько секунд перед принцем дроу стоял уже почти привычный эрилион — худенький и пугающий, старательно набрасывая дрожащими узловатыми пальцами капюшон:

— Доброе утро, ваше высочество. Простите меня. Надеюсь, вам не будут досаждать слухами о нашей возможной добрачной близости.

— Не думаю, что это кому-то придет в голову, — потягиваясь, отозвался Тарлин. Ответом ему была тихая, грустная усмешка и шелестящий шепот:

— Вы правы.

На этом их общение не закончилось. Тарлин с завидным постоянством посещал комнаты Гилора. И если сначала причиной этому были надоедливые организаторы, то со временем они стали лишь поводом. Эрилион оказался застенчивым, но очень остроумным юношей, весьма образованным как в бытовом, так и в политическом плане. С ним оказалось очень интересно вести диалог — немного перестав смущаться, Гилор стал открыто высказывать свое мнение, даже если его точка зрения отличалась от общепринятой. Аргументированность его суждений заставляла дроу внимательно прислушиваться к эрилиону. Тарлин с удовольствием отмечал, что ему приятно находиться в обществе жениха, и если бы не ситуация, в которую они оба так внезапно попали, то смогли бы стать хорошими друзьями.


***

В день свадьбы дворец наводнили существа самых разных рас. Среди них были и дроу, и светлые эльфы, и гномы. Была даже парочка вампиров. И только никто из эрилионов не приехал на праздник. Гилор этому не удивлялся и объяснял жениху тем, что Хертон его сородичи покидают только в случае крайней необходимости. А свадьба младшего принца подобной необходимостью не являлась.

Организаторы — те самые, от которых так успешно скрывался Тарлин, — расстарались на славу. Зал для приемов был украшен гроздьями спелых ягод, красными и желтыми листьями. По стенам протянулись гирлянды из срезанных заговоренных цветов, кое-где даже поблескивали резные фиалки, выточенные из цельных драгоценных камней. Отдельное внимание привлекал праздничный стол: огромный, покрытый тончайшей скатертью, переливающийся в магических огнях всеми цветами радуги, он был заставлен самыми изысканными яствами, какие только могли себе позволить правители дроу.

Тарлин как старший жених уже находился в зале среди гостей. Он и в обычные дни постоянно привлекал к себе внимание всех разумных существ обоих полов, но сегодня выглядел просто блистательно. Мягкие смоляные пряди тяжелой волной ниспадали на плечи, оттеняя серую кожу принца. Его свадебный камзол, столь же черный, как ночь, был расшит фиолетовыми камнями под цвет глаз — отличительную черту всех членов правящей семьи дроу. Бриджи до колен и блестящие высокие сапоги, обтягивающие, будто вторая кожа, завершали образ жениха.

Тарлин был совершенно спокоен насчет своего брака. Пять лет для дроу — это крайне малый срок, таким временем можно и поступиться, раз уж его отец выдвигает подобные условия. Так как эрилион — мужчина, то и детей от них не ждут, а значит, не придется делить постель. Да, первую брачную ночь им всё же необходимо будет провести в обществе друг друга, как того требует традиция, но факт консуммации никто проверять не станет. Что же касается обычного общения, то принц только радовался, что в качестве фиктивного супруга ему достался именно Гилор. С ним рядом не будет скучно. А что до отталкивающей внешности — так с ней он уже свыкся, так как последнее время заставлял эрилиона снимать в его обществе капюшон — Тарлин предпочитал видеть лицо собеседника во время разговора.


***

Едва король Кронимар поднялся с трона, гул разговоров в зале мгновенно стих. Церемония началась.

Не говоря ни слова, он вытянул вперед обе руки, и гости, что стояли перед ним, расступились, образуя коридор. В тот же момент в зале раскрылись двери, пропуская младшего жениха.

Согласно сложившейся традиции Тарлин не имел права видеть своего будущего мужа в свадебном одеянии до начала церемонии, и сейчас с восторгом смотрел на хрупкую фигурку, приближающуюся к нему. Повседневный серый плащ Гилору сейчас заменяло платье ровного кроя из тяжелой перваншевой ткани с более темными прожилками. Его покрывал роскошный рисунок из крупных жемчужин, перламутра и кристаллов горного хрусталя. Лицо эрилиона было скрыто за плотной тканью, и Тарлин невольно задал себе вопрос, как же его жених видит. На самом деле эта вуаль должна была быть легкой и полупрозрачной, но Гилор был согласен выйти перед таким количеством гостей только в случае, если его лица не будет видно.

Тарлин надежно обхватил пальцами подрагивающую ладонь в перчатке — в отличие от него, эрилион, похоже, сильно волновался. Он автоматически отвечал на вопросы короля об уверенности и добровольности вступления в брак и в который раз уже мысленно поблагодарил отца за то, что церемония была назначена гражданская, а не магическая, которая связала бы их с Гилором на всю жизнь.

— Объявляю вас старшим мужем и младшим мужем. Прошу скрепить ваш союз поцелуем.

Тарлин, помня о нежелании эрилиона показывать лицо, чмокнул его прямо через вуаль туда, где примерно должны были находиться губы. И только в этот момент ему в голову пришла мысль, что он, наверное, и не смог бы прикоснуться к обнаженным губам Гилора. Да, к его, мягко говоря, нестандартной внешности он привык, но супружеский поцелуй — это было бы слишком.


***

Столы, полные превосходной еды, постепенно пустели, лилось рекой эльфийское вино. За здоровье молодых супругов поднимались десятки тостов, и было бы огромным пренебрежением к гостям пропустить хотя бы один. К тому моменту, когда женихи должны были под конвоем сотни гостей удалиться в свои покои, Тарлин был уже весьма пьян. Но, несмотря на это, ему удавалось достаточно ловко вести эрилиона под локоть и попутно отвечать на пикантные шутки толпы о предстоящей ночи. Едва ли кто-то из них действительно полагал, что прекрасный Тарлин и этот уродливый пришелец сегодня разделят брачное ложе, однако дроу считал, что этот момент их никаким образом не касается.

Скрывшись за дверями, отрезавшими, наконец, молодоженов от их чересчур активных провожатых, Тарлин обессиленно опустился на постель, раскинув руки и ноги морской звездой.

— Не-е-ет, —простонал он, — еще одной свадьбы я не переживу.

— Зачем ты вообще на нее согласился? — раздался шелестящий голос.

— Это была единственная возможность избежать брака с эльфийской принцессой. Она, конечно, красивая, но глупая неимоверно. Жить с ней сотни лет я бы не смог. А тем более — воспитывать ребенка одного на двоих. Так что всё складывается отлично. Сейчас пять лет брака с тобой, потом я ищу себе постоянного магического супруга и усыновляю ребенка своей фаворитки. И все рады, — не открывая глаз, объяснил дроу и полюбопытствовал: — А ты почему согласился?

— Меня никто не спрашивал, — прозвучал тихий ответ.

Дроу потер лицо ладонями и посмотрел на своего визави. Гилор, откинув с лица занавесь, сидел на краю постели, сцепив ладони до побелевших пальцев, и кусал губы. Сейчас эрилион выглядел не принцем загадочной страны, а одиноким, потерянным мальчиком.

— Ги-ил, а Ги-ил, — позвал Тарлин, ощущая, как крепко пары эльфийского вина вступили ему в голову.

— Что? — отозвался эрилион, повернувшись к нему.

— Ги-ил, ты вообще когда-нибудь целовался?

Юноша вспыхнул, вскидывая голову, но тут же опустил, отрицательно покачав ею. Дроу подсел к нему рядом, приподнимая лицо, и, не давая себе передумать, прикоснулся к истрескавшимся губам. На удивление, они оказались не шершавыми, а очень мягкими и нежными. Тарлин целовал уже по-настоящему, раздвигая губы Гилора и проскальзывая языком в прохладную влажность рта. Мысли о нежелательности супружеского поцелуя даже не возвращались, дроу просто наслаждался им, а абсолютная неискушенность мужа почти сводила с ума. И стоило Тарлину полностью отдаться поцелую, скользнув ладонями в волосы супруга, как перед его закрытыми глазами предстал совсем другой образ. Он был неуловимо похож на Гилора, но казался совершенством. Каскад золотистых волос густыми волнами лился к его талии, блестящие, словно расплавленное серебро, серые глаза в обрамлении длинных ресниц смотрели открыто и чуть испуганно, кожа цвета топленого молока манила прижаться к себе губами. Тарлин в шоке распахнул глаза, но перед ним сидел всё тот же отталкивающий Гилор, а не неземное существо.

— Ну зачем?.. — прошептал эрилион, отшатываясь и закрывая лицо руками.

Всё так же не отнимая рук, он вскочил, убежал в ванные комнаты и заперся там. С удивлением посмотрев юноше вслед, Тарлин пожал плечами, разделся и залез под одеяло. Насыщенность сегодняшнего дня всё же дала о себе знать, как и алкоголь, которого дроу выпил предостаточно. Едва коснувшись головой подушки, он провалился в сон.


***

Тарлину снился сад. Если бы он верил в рай, то подумал бы, что попал именно туда. Деревья причудливых пород сплетались ветвями, образуя ажурные рисунки. Их светло-зеленые с яркими синими прожилками листья шелестели, чуть слышно подыгрывая пению птиц. Фрукты самых разных сортов украшали круглые столы, стоящие под их сенью. Но что сильнее всего поразило Тарлина — это существа, сидящие за столами. Все они были столь же совершенны, как образ, который предстал дроу во время поцелуя. Он быстро понял, что его никто не видит и не слышит, и с интересом рассматривал этих необыкновенных существ.

Глава 2

Рефлексировать по поводу поцелуя с собственным мужем Тарлину не дали. Ранним утром в спальню ворвался извиняющийся слуга, насильно влил в рот принцу опохмеляющий эликсир, попутно причитая, что Великий Кронимар срочно ждет в кабинете, и промедление подобно смерти. Молча кивнув, Тарлин принялся одеваться, попутно пытаясь отыскать взглядом Гилора — в постели сегодняшнюю ночь он явно не проводил. На более серьезные поиски времени не было, и дроу, решив, что разберется с мужем позже, направился в кабинет отца, где его ожидали, судя по срочности, не самые приятные вести.

— Доброе утро, сын, присаживайся, — Кронимар, сверкая ехидной улыбкой, показал ему на жесткое рабочее кресло. — Как прошла консуммация брака? Возможно, твоему супругу требуется помощь лекаря?

— Благодарю, отец, — слегка склонил голову принц. — Моему супругу сейчас требуется только покой. Однако, как мне кажется, это не совсем то, ради чего ты с такой срочностью вызвал меня.

— Не совсем, — посерьезнел Кронимар. — Но дело действительно в твоем супруге. Ее Величество светлоэльфийская принцесса Альмиэль, с которой мы столь недальновидно разорвали помолвку, не смогла быть вчера на вашей свадьбе, однако прислала поздравление и свое пожелание в самое ближайшее время принять вас в своих владениях, дабы самолично увидеть, на кого ты променял ее, одну из красивейших женщин этого мира. Как ты понимаешь, с твоим отказом отношения между нашими государствами сильно ухудшились, поэтому выбора — ехать или не ехать — у тебя нет. Собирайтесь. Ты и Гилор отправляетесь завтра на рассвете.


***

— Эта ж…женщина мечтает тебя увидеть, — раздраженно выдохнул Тарлин, увидев супруга в спальне. — Сегодня собираем вещи, завтра утром выезжаем. Надеюсь, ты приемлемо держишься в седле? — спросил он, повернувшись к Гилору.

— С трех лет в седле, — тихо ответил тот, не глядя в глаза. — Ты решил, как объяснишь свой выбор?

— Да что там объяснять?! Любому понятно, что с нежеланным супругом куда лучше короткий гражданский брак, чем магический на тысячи лет!

Эрилион только невесело усмехнулся на это. А принц дроу никак не мог унять разгоревшееся в груди раздражение. Его в этой ситуации бесило всё. И факт политического брака, и навязанная кандидатура, и что каждый считает своим долгом решать за него — женись, поезжай, объясняй. Еще супруг этот… Тихий, молчаливый, как будто и не было той недели прекрасного дружеского общения. И даже не возражающий против того, что его, будто лошадь какую, должны привезти и предъявить наглой девчонке по первому же мановению наманикюренного пальчика. Будто чувствуя волну неприятия, идущую от принца, Гилор, так и не показав своих эмоций, выскользнул за дверь.


***

В следующий раз Тарлин наткнулся на своего супруга под вечер. Пытаясь привести в порядок свои чувства, он прогуливался по саду, надеясь, что свежий воздух и запах ночных цветов успокоят его. Неожиданно за очередным поворотом извилистой тропинки он увидел Гилора. Тот сидел на коленях прямо на земле и как будто что-то обнимал ладонями у самой травы. Он был настолько увлечен своим делом, что даже не расслышал шагов дроу. И что было самым шокирующим для принца — его младший супруг сидел без своего извечного капюшона и пел. Его голос был чистым и звонким, без капли того шелеста, что обычно неприятно шуршал в тоне эрилиона во время разговора. Постепенно звуки песни складывались в слова неизвестного заклинания, между его пальцами, будто в такт, заплясали искры, волосы развевались при абсолютном безветрии, запутывая в себе лучи еще не закатившегося солнца.

— Смотри, Тар, — не поднимая головы, проговорил Гилор. Он опустил ладони на колени, открывая взгляду дроу необычный цветок. Пять его выгнутых лепестков переливались черным, красным и фиолетовым. — Это вечерний лор. Они редко цветут, потому что с трудом прорастают из семечка. Я ему немного помог.

И Тар смотрел, смотрел и не мог оторвать взгляд. Но не этот волшебный цветок завладел его вниманием. Пальцы эрилиона, обычно сухие, узловатые, будто старческие, сейчас были нежными и тонкими, как и положено для юноши его возраста. Длинная шея манила прикоснуться к себе поцелуем, оставить отметку, чтобы больше никто — никто! — не мог и помыслить, что вправе касаться ее. Густые волосы, в которые до безумия хотелось скользнуть ладонями, каскадом спускались на плечи, а яркие серебряные глаза околдовывали. «Вчера», — вдруг понял Тарлин. Он видел это волшебное существо вчера во время поцелуя. Но почему? Что произошло? Для чего ему нужно было подделывать свою внешность ранее? И что, в конце концов, скрывает этот эрилион? Дроу не находил ответа ни на один вопрос. А после и вовсе стало не до них, когда он, наконец, поддался желанию и прижался к губам супруга, опрокинув его в тень изумрудной травы.


***

— Ваше высочество, ваше высочество! — Чьи-то руки сильно растирали ладони, прикладывали к лицу резко пахнущую ткань. — Ваше высочество, очнитесь!

Тарлин пытался открыть глаза, но в них будто песку насыпали, а в горле прошлись той самой шершавой бумажкой, которой лучшие ремесленники полируют свои работы. Он попробовал пошевелить пальцами, но ничего, кроме пары слабых рывков, не выходило.

— Что за дьявол? — прохрипел он.

— Слава богам! — раздался облегченный выдох слуги, и к губам прижался тонкий стакан с чем-то горько-кислым. На вкус варево было просто отвратительным, но зато тут же вернулась возможность видеть, говорить и в полной мере владеть своими руками.

Дроу огляделся. Он находился в своих покоях, в спальне. Окна были плотно зашторены, и только на столике у кровати едва теплилась одинокая свечка. В углу на кресле сидел Гилор, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями. Принц отстраненно подумал, что закрывать лицо всё более и более входит у эрилиона в привычку.

— Что произошло? Насколько я помню, раньше я не славился склонностью к обморокам из-за любой ерунды.

— Ерунды? — переспросил Гилор. — Это моя вина, Тарлин. Я слишком много магии влил в землю, стараясь прорастить то семя. Она отозвалась на твою собственную магию и рванула в тело. Сознание защитило себя само, вовремя отключившись, иначе могло перегореть. Прости.

Семя? Земля? Дроу попытался вспомнить, что произошло перед тем, как он потерял сознание. По всему выходило, что сегодня он полез целовать Гилора, уже будучи трезвым. И что только на него нашло? Ладно вчера, но сегодня! Где-то на периферии вертелась какая-то мысль о том, что послужило этому причиной. Что-то, связанное с эрилионом. Вроде, снова привиделось, что он невероятно красив. Но ведь этого не может быть? Определенно нет. Наверняка, еще один выверт сознания из-за избытка магии.

— И долго я так провалялся?

— Долго. Уже утро. Через час пора выдвигаться в путь. Если, конечно, ты в состоянии сейчас.

— Гил, не делай из меня трепетную барышню. Я буду готов вовремя.

К рассвету кони были оседланы и завьючены тяжелой поклажей. Принцесса Альниэль была исключительно охоча до новых платьев и драгоценностей, а значит, следовало захватить с собой немало даров для нее. То, что от эльфийки придется откупаться вещами, было понятно сразу — она не простит пренебрежение собой и расторжение помолвки. А значит, следует ее задобрить до того, как она сотворит нечто, что на долгое время нарушит шаткое перемирие между светлоэльфийской империей и дроуским королевством.

Тарлин подошел к лошади эрилиона, намереваясь помочь ему сесть в седло. Но, легко оттолкнувшись пальцами от земли, Гилор буквально взлетел на коня, так и не коснувшись ни луки, ни стремени. Улыбка легко тронула его губы:

— Ты помнишь? С трех лет в седле.

Дроу по-доброму усмехнулся и отошел проверить крепления своего седла. Следует привыкнуть к тому, что его супруг хоть и кажется нежным и беззащитным существом, на самом деле принц по рождению, воспитанный быть максимально самостоятельным. Свои же внезапно проснувшиеся инстинкты помощи и защиты младшего супруга стоит держать в узде до тех пор, пока в них действительно не будет необходимости.

Пустив своего иссиня-черного, вполне достойного особ королевской крови красавца-коня рысью, дроу принялся рассматривать Гилора, легко покачивающегося в седле чуть впереди. Его хрупкость и грациозность непостижимым образом сочетались с силой и ловкостью, которые даже нельзя было заподозрить в его сухом и будто ломком теле. А магия, которой владеет эрилион… Она не обращается ни к силам природы, ни к смерти, ни к хаосу, совершенно недоступная для дроу, и оттого более разжигающая интерес.

Шанс наблюдать такую необычную магию эрилионов Тарлину представился уже на первом привале. Бросив в сторону дроу: «Мне нужно изучить эти травы», — Гилор спрыгнул с лошади и, отойдя под тень большого дерева, выставил руку ладонью вниз. С пальцев сорвался яркий белый свет, которым он, как краской, обвел землю вокруг себя. Прижав ладони в центре получившегося круга, он замер и закрыл глаза. Магия, необычная, непонятная, трепала травинки, заставляя их гнуться под немыслимыми углами, создавала бутоны всевозможных цветов и раскрывала их.

Тарлин стоял чуть поодаль, с легкой улыбкой наблюдая за действиями эрилиона.

— Ваше высочество, — обратился к нему один из воинов-охранников, — это недоступная для нас магия растений. Наши магистры не в состоянии были изучить ее. Вы уверены, что она не нанесет вам вред? Возможно, стоит запретить Его Высочеству Гилору пользоваться ею?

— В этом нет необходимости, — спокойно ответил Тарлин. То, что принц доверяет супругу как самому себе, знать никому не стоило.

Гилор не знал, что в этот момент за ним внимательно наблюдали две пары глаз. И если одни смотрели дружелюбно и едва ли не с гордостью, то вторые горели ненавистью. Но нежданный наблюдатель скрылся в густой листве прежде, чем кто-либо сумел заметить его.


***

Заночевать решили на небольшой поляне. Почти идеально квадратная, она оказалась с трех сторон укрыта ельником, с четвертой же струился родник с песчаным дном и прозрачной ледяной водой. Один из воинов остался в центре поляны, укладывать на выжженное пятно костровища сухие ветки и готовить нехитрый ужин. Остальные же направились к ручью — смывать пот и дорожную пыль.

Закусив губу, Гилор задумчиво посмотрел на задержавшегося рядом с ним дроу, а потом перевел взгляд на весело плещущихся мужчин. Было ясно, что он до ужаса желает присоединиться к ним, но открывать при посторонних свое лицо и тело не хотелось еще более. Сам принц не единожды задавался вопросом, почему его супруг имеет, мягко говоря, неординарную внешность. Судя по тому, насколько он смущается своего вида, это не было отличительной особенностью всех эрилионов. Но спросить в лоб, что с ним случилось, Тарлин себе позволить не мог.

— Ночью сходишь, я тебя прикрою, — предложил дроу.

— Я не позволю тебе смотреть на мое тело! — внезапно прошипел обычно спокойный Гилор, так резко дернув головой, что почти скинул капюшон бежевой дорожной куртки.

— Далось мне твое тело! — Тарлина уже утомило его постоянное стеснение.

— Далось?! — воскликнул эрилион, припечатывая распахнутой пятерней дроу к ближайшему дереву. Лицо открылось, волосы растрепались по плечам, но он, похоже, этого не замечал. — Ты еще помнишь, что являешься моим мужем? — шипел Гилор не хуже змеи. — Я противен тебе, ведь так? Признайся! Напомню тебе, что я молодой мужчина. И, как любой другой, хочу внимания и ласки! Удовлетворения потребностей тела, и не сам с собой, а с отзывчивым любовником! Об этом ты думал, когда брал меня замуж? Ты сможешь позволить мне лечь в постель с кем-то другим, раз не желаешь сам?! Понятное дело, даже физическую любовь я могу только купить за деньги и со специальными травами! Никто ведь просто так не позарится на такое тело. Ты хотел увидеть? Смотри, смотри! — Он дернул застежку куртки, почти разрывая ее на две половины, и резкими, рваными движениями начал расстегивать рубашку. Руки дрожали, пальцы скользили по пуговицам, не в состоянии вытащить их из петель. — Видишь, видишь?! — Из поддавшегося ворота выглянули тонкие, худые ключицы, будто обтянутые пергаментом. Из глаз эрилиона капали слезы, но он не обращал на них внимания, даже не пытаясь вытереть.

— Гил, ну всё, перестань, — проговорил дроу, закутывая юношу обратно в куртку и крепко обнимая. — Я понял, всё.

Принц, не отпуская супруга, опустился на землю. И казалось правильным, успокаивая, крепко прижимать его к себе, чувствовать лихорадочный стук сердца и целовать редкие волосы на затылке вздрагивающего эрилиона. Прошло уже немало времени с начала стоянки, но никто из воинов их не беспокоил — не то действительно их не замечали, не то тактично делали вид.

Глава 3

В путь вновь выдвинулись с первыми лучами солнца. Из дворца отряд выехал по основному королевскому тракту, но уже сегодня было решено свернуть на более неприметную тропу. По ней бы не смогли проехать торговые караваны, но несколько лошадей со сравнительно небольшой поклажей — запросто. Тропа иногда расширялась до размеров тракта, но чаще сужалась так, что проехать можно было лишь шагом, осторожно ступая след в след — с двух сторон подпирали скалы и огромные валуны в эльфийский рост. Но зато не нужно было беспокоиться о разбойниках, желающих поживиться легкой добычей, и, к тому же, по ней можно доехать до столицы светлоэльфийского государства за куда меньший срок — всего дней за десять.

Сегодня принцу дроу было не до созерцания своего супруга. Он размышлял о словах, сказанных им во время вчерашней истерики, и всё сильнее убеждался, что совершил ошибку. Но, видят боги, отец вынудил пойти его на такой шаг!

Сам Тарлин до сих пор не задумывался о сложностях постельных игр — в любом селении находился хоть один юноша или девушка, желающие согреть его постель и чуть ли не доплатить за это. Он всегда выбирал опытных любовников — не хотелось ни быть излишне осторожным и неторопливым, ни успокаивать чьи-то страхи, ни учить чему-то. Хотелось просто получить свою привычную порцию удовольствия и забыть об очередном партнере.

Но вот его муж… Тарлин всегда вполне нормально относился к мысли о возможной физической неверности супруга — более того, на это рассчитывал. Но, действительно, кто согласится лечь с Гилором в постель даже за деньги? Да и если такой найдется, что из этого выйдет? «Он же наверняка девственник», — некстати подумал дроу. Будет ли его любовник осторожным? Будет ли нежным? Сделает ли всё правильно или причинит Гилору только боль? Вдруг он посмеется над эрилионом, увидев его без одежды? Интересно, какую позицию в сексе он предпочитает — сверху или снизу? Возможно ли, что Гилор вообще приемлет только женщин и был лишь силой выдан за мужчину? Но в письме от его отца отчетливо было сказано: найти мужа, подходящего по статусу. Но едва принц представил, как обнаженного сухого тела эрилиона касаются чужие мужские руки, его затопила ярость, и дроу послал лошадь со всей возможной скоростью, пытаясь избавиться хотя бы от малой ее толики.


***

Дорога не радовала разнообразием. Единственный привал днем, лишь чтобы успеть пообедать самим да дать отдохнуть лошадям, и ночная стоянка до рассвета. Тарлин и сам не понимал, к чему такая спешка — словно он не посольствовать в чужую империю едет, а торопится на встречу с любовником. Тема постельных утех больше не поднималась — и дроу, и эрилион почти успешно делали вид, что не было ни того странного разговора у ручья, ни теплых объятий после.

Вечером четвертого дня, когда настала очередь принца нести первую вахту у костра, между деревьев ему привиделось движение. Тень существа, стоявшего неподалеку, не могла принадлежать ни одному животному — лишь дроу, эльфу, вампиру или человеку. Не желая производить лишний шум, чтобы не спугнуть его, Тарлин не стал никого будить и сам в два скользящих стремительных прыжка оказался у существа за спиной, скручивая его руки и тем самым обезвреживая. Из ладони пленника с тихим звоном выпал нож.

— Просыпаемся, у нас гости, — громко объявил принц, вталкивая его в круг света костра.

Секунды спустя опытные воины уже были на ногах и во все глаза рассматривали пришлого. Вид его был не самым цветущим: низкий ростом, очень худой, с сильно засаленными волосами, в одежде, местами порванной и выпачканной грязью. Руки и ноги были исцарапаны, из нескольких порезов до сих пор сочилась кровь. Лишь по острым уголкам ушей удалось определить, что перед принцем и воинами стоял светлый эльф.

— Кто ты и что делаешь здесь? — с угрозой в голосе спросил дроу. Хотя их государства не были в состоянии войны, появление эльфа далеко от главной дороги и так близко к стоянке представителя дроуской королевской семьи могло означать проблемы.

— Меня зовут Ализарин Милитраэл, я принц светлоэльфийской Империи.

В лицо Тарлин младшего брата Альниэль не знал, а потому определить, так ли это в действительности, не мог.

— И что же принц, — дроу выделил последнее слово, — делает на территории чужого государства, вдали от королевского тракта, да еще и без сопровождения?

Вжав голову в плечи, эльф закусил губу, но ничего не ответил.

— Я жду, — напомнил Тарлин под аккомпанемент звона мечей, вынутых из ножен одним из воинов.

— Тарлин, дай ребенку поесть, — послышался голос эрилиона. До этого он лишь безучастно следил за происходящим из своего самого затененного закутка. — На вот, ешь.

Гилор поднялся и поставил перед эльфом миску с сытной кашей с мясом. Каждый вечер они сохраняли одну порцию, зная, что воинам во время ночной вахты иногда сильно хочется есть.

— Тар, он раньше, чем сможет что-то тебе рассказать, рискует свалиться в голодный обморок. Успеешь еще допросить.

Дроу был удивлен — Гилор редко в чем-либо проявлял инициативу. Он слишком обрадовался этому, чтобы возражать, к тому же справедливо рассудил, что в ближайшее время этот «принц» никуда от них не денется и так или иначе постепенно всё расскажет.

— Ешь, — разрешил Тарлин, выпуская руки эльфа из захвата.

Тот сел, неловко поведя плечами и растирая заломленные запястья. И набросился на еду так, будто не видел ее уже месяц. Доедал последние ложки он уже в полусне, постепенно сползая на бок.

Дроу на это лишь покачал головой и принял решение на оставшуюся ночь лечь спать, поставив сторожить двух воинов — одного, как обычно, у костра, другого — непосредственно рядом с эльфом. Хоть ребенок и выглядел абсолютно безобидно, принц ему по-прежнему не доверял.


***

— Расскажешь, что с тобой произошло? — задал вопрос Гилор, накладывая эльфу крупяной каши с фруктами, сорванными с дерева неподалеку. Этот светловолосый действительно оказался еще совсем ребенком — перед завтраком эрилион едва ли не силой затащил его в по-утренне прохладную озерную воду. И сейчас лицо эльфа порозовело от смущения настолько, что могло соперничать с цветом неба, загорающегося рассветом.

— Мы с друзьями поспорили. Нужно было пересечь нашу границу с дроу и поймать алузскую летучую мышь. Остальных поймали на подходе к Свободной полосе, только мне удалось пройти. Естественно, никаких летучих мышей я не нашел. Заблудился только. Запасы иссякли давно, приходилось есть, что найдется. В основном — фрукты, ягоды и орехи. Иногда какой зверь попадался… Но мало на что можно поохотиться с одним коротким ножом — чаще приходилось убегать.

— И давно ты ушел? — поинтересовался Гилор.

— Да уж с месяц.

С месяц. То есть, если этот мальчик — действительно светлоэльфийский принц, он не знает, что помолвка расторгнута. Хорошо это или плохо, Тарлин пока уверен не был.

— Ты же понимаешь, что тебе нечем подтвердить свои слова? — спросил он эльфа. Тот лишь, тяжело вздохнув, кивнул. — Отпустить тебя я не могу. Поэтому мы сделаем вот что. Тебе повезло, наш отряд как раз отправляется в столицу Империи. Если там действительно признают тебя как принца, будешь свободен. Если же нет, — глаза дроу опасно блеснули, — мы с императором решим твою дальнейшую судьбу.

Тарлина удивляло, что мальчишка до сих пор не спросил их имен. Сам он представляться не собирался — чем дольше эльф не знает, кто перед ним, тем спокойнее.

Так как грязная и изорванная туника совсем не подходила для долгого путешествия верхом, Гилор отдал светлому свой сменный комплект одежды. Тарлин такой щедрости слегка удивился, но вида не подал. Он еще вчера заметил, что эрилион очень заботливо отнесся к этому ребенку, и сегодня только уверился в своем мнении. Гилор подчас напоминал ему наседку, оберегающую своего птенца. Что будет, когда с эльфом придется расстаться, особенно в том случае, если всё им сказанное окажется ложью, принц старался не думать.

Мальчишка разрядил серьезную обстановку в их отряде. Он с завидной непосредственностью разглядывал облака и весело смеялся, когда удавалось разглядеть в них очертания животных, спрашивал обо всём на свете, что когда-либо слышал, но раньше почему-то стеснялся спросить. Тарлин даже подумал, что принцу при дворе не пристало бы так взахлеб задавать вопросы своим учителям — не положено по статусу. А вот среди почти незнакомых людей, которым всё равно, какое у него происхождение, можно было, наконец, расслабиться и быть собой, а главное — быть ребенком. Огорчало лишь то, что с появлением Ализарина Гилор совсем перестал скидывать капюшон. Но многим дороже была его улыбка, которая всё чаще проскакивала в голосе.

— Извините, я не знаю, как вас называть, — вдруг обратился к нему мальчик. — Вы не скажете свое имя?

Дроу против воли напрягся. Он еще не был готов рассказать неожиданному попутчику, что тот путешествует в компании принцев двух государств, а также какова цель и причина их визита во дворец Империи светлых.

— Оно тебе не нужно, — хмуря брови, проговорил Тарлин.

— Ладно, — пожал плечами тот. — Но вопрос вам задать хотя бы можно?

— Вопрос задавай.

— Гилор, он… он ведь не дроу, правильно? — Получив в ответ слабый кивок, эльф продолжил: — Тогда кто он такой? Никак не могу понять.

— Как ты узнал, что он не дроу? — в свою очередь спросил принц.

— Он иначе держится в седле. Его движения более грациозны, а у вас — более порывисты, резки. Для человека Гилор слишком много знает о магии, для вампира слишком добр, для остальных рас слишком высок. Так кто же он?

— Эрилион, — тихо проговорил Тарлин, внимательно следя за реакцией Ализарина.

— Эрилион! — восторженно воскликнул тот. — Не может быть!

— Тебе что-нибудь известно о них? — с любопытством спросил дроу.

— Да! Мне рассказывали учителя. Они говорили, что эрилионы живут на отдельном острове, а может материке, и ни с кем не общаются. А еще говорили, что встретить их — большая удача, потому что они очень красивы. Мне говорили, будто в их глазах отражаются звезды!

Пока мальчишка воспевал красоту эрилионов, Тарлин пребывал в глубокой задумчивости. Похоже, его подозрения подтвердились, и не все эрилионы выглядят столь отталкивающе, сколь Гилор. Но что же случилось с ним? Задать этот вопрос в лоб — вариант не из лучших, но, кажется, единственный.

Тем временем светлый уже направил своего коня в хвост группы.

— Гилор, Гилор! Почему ты не сказал, что ты эрилион?

— А это что-то бы изменило? — напрягся тот.

— Конечно! Ты же такой красивый! Почему ты всё время прячешь свое лицо? Ну дай мне посмотреть, сними капюшон! Ну хоть на минутку!

— Нет, — последовал твердый ответ.

— Тогда я сам, — упрямо сказал эльф и протянул руку с Гилору. Тарлин не успел ничего сделать, как капюшон его супруга тяжело упал на плечи.

— А-а?! Как это?! — растерянно воскликнул Ализарин. — Ты же должен быть очень красивым! А ты… ты…

У мальчишки задрожали губы. Он выглядел так, будто ему подарили большую коробку, сказав, что там лежит его мечта, хотя на самом деле положили пыльный тяжелый камень.

— Я. Я такой, какой есть, — резко ответил Гилор, вновь скрываясь от чужих взглядов под одеждой. — Лишь один имеет право осуждать мою внешность — мой супруг. Но не ты.

Это был первый раз, когда Гилор так открыто заговорил о своем уродстве. С трудом дождавшись остановки на ночлег, Тарлин сразу прошел в самый затемненный угол поляны, где обычно ложился спать Гилор, и опустился рядом с ним в ворох опавших листьев и ломаных веток.

— Гил, — позвал он. — Ты действительно позволишь мне задать вопрос о твоей внешности?

Эрилион согласно опустил веки. Сейчас он сидел, скинув куртку совсем, — ждать, что светлый подойдет к нему после сегодняшнего происшествия было бесполезно.

— Почему именно я? — полюбопытствовал дроу.

— Ты мой супруг и потому имеешь право знать.

Тарлин был удивлен такому заявлению Гилора. Сам относился к их вынужденному супружеству как к фарсу, который закончится, как только пройдет отведенное ему время. А вот что об этом думает эрилион, принц не знал. Сначала ему было всё равно, а потом спрашивать стало поздновато. Или всё же нет?

— Послушай, Гил… — начал он.

— Не нужно, — перебил эрилион. — Я знаю всё, что ты собираешься сказать: «Мы были вынуждены», «Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя должным мне» и так далее. Но для меня это не имеет значения. Ты мой супруг — не важно, на пять лет или на всю жизнь. Мне неприятно оттого, что наши отношения для тебя — лишь несмешная шутка, но осудить за это не могу.

Немного помолчав, Гилор запрокинул голову и, глядя вверх, продолжил:

— Издревле Хертон населяли разумные существа. Они были столь красивы, что называли себя эрилионами — «светом звезд». Они редко общались с другими разумными, считая, что те оскорбляют их своим некрасивым видом. Они гордились собой и ставили себя выше других. Но несколько тысяч лет назад в наш мир явился Демиург. Он хвалил одних, других журил, но по-доброму, совсем как отец. Увидев Хертон, он почти впал в отчаяние. Раса, которая должна была стать венцом его творения, в которую он вложил больше всего заботы и любви, возгордилась от собственной красоты, провозгласив себя едва ли не божественной. Демиург понял, что простым увещеванием здесь не обойтись, и решил наказать их. В тот же миг все, кто называл себя «светом звезд», стали уродливы, будто жители Некрополя. Эрилионы по-прежнему не общались с другими расами, но теперь — чтобы никто не узнал, как низко пали те, кто столь высоко себя ценил. Но каждый эрилион может снять с себя проклятие Демиурга. Для этого нужно лишь найти представителя другой расы, с которым он будет чувствовать себя спокойно и легко, которому сможет доверять, не опасаясь издевок о своей внешности. Вот такая сказка, Тарлин. Мой отец верит в нее, потому и отправил меня сюда. Изучение трав — лишь предлог.

— А ты веришь? — тихо спросил дроу.

— Я? Нет. — Гилор криво улыбнулся и, встав, отошел к костру, оставляя принца в одиночестве.

— Зато я верю, — проговорил Тарлин, глядя в темноту.



Глава 4

Переложив ответственность за безопасность пути на своих воинов — не зря же он брал с собой самых опытных, Тарлин погрузился в размышления. Он действительно верил, что рассказанное вчера Гилором — это не сказка, и на самом деле может помочь. И если уж так получилось, что пять лет им никуда не деться друг от друга, почему бы не научить супруга доверять ему? Тем более что, если всё получится, провести это время с красивым существом будет намного приятнее.

Но прежде чем воплощать в жизнь план по «завоеванию» Гилора, нужно было решить еще одну проблему. Вчерашняя выходка Ализарина очень сильно сказалась на уверенности эрилиона в себе. Непонятно почему, но этот ребенок очень быстро стал важен для него, и теперь Гилор грустно вздыхал каждый раз, когда светлый появлялся в поле его зрения.

Огня в чашу негодования добавляли и воины. До сих пор эрилион очень ревностно следил за сокрытием своей внешности — по большому счету, кроме Тарлина, его никто и не видел. Но вчерашний случай позволил разглядеть его лицо в мельчайших подробностях. И теперь принц постоянно натыкался на их сочувствующие взгляды. Это неимоверно раздражало. Разговоры он мог бы с легкостью пресечь, но воины молчали. Возможно, обсуждали это между собой, но при нем не было сказано ни слова. Но это совсем не значило, что эрилион этих взглядов не замечал — замечал, и еще как. Но никак не комментировал. Тарлин выбивался из сил, отвлекая Гилора разговорами, а заодно пытаясь показать остальным, что лично его такая внешность не смущает. А что до посторонних — это не их дело и не их супруг. Похоже, что выбора нет, и с воинами придется открыто поговорить, чтобы раз и навсегда пресечь эти жалостливые взгляды. Увы, сейчас с глазу на глаз это сделать не получилось бы и оставалось только дождаться ближайшего трактира.

Скоро должна была начаться Свободная полоса — участок между границами, не принадлежащий никому из государств. Случись что на ней, никто не будет нести ответственность за произошедшее. Но перед этим отряду должен был встретиться долгожданный трактир — последний на землях дроу. Конечно, он был совсем небольшим по сравнению с тем, что на королевском тракте, но всё же там можно было поесть, переночевать и, самое главное, вымыться.

Трактиром оказалось невысокое двухэтажное здание комнат на десять, некогда выкрашенное синей краской, а сейчас крайне ободранное. Оставалось надеяться, что внутри обстановка будет более достойной.

Видимо, конюхи принца узнали и тут же доложили о нем управляющему, потому что, едва отряд успел снять сумки с лошадей, к ним навстречу выбежал полноватый мужчина, блестя улыбкой гнилых зубов:

— Ваши высочества, господа воины! Я так рад видеть вас в своем трактире! О ваших лошадях позаботятся самым лучшим образом. Чем я могу быть вам полезен?

— Нам нужно десять отдельных комнат, в них лохани сейчас и ужин в зале через час.

Вымыться в горячей воде первый раз почти за неделю было божественно. Мальчишка, принесший Тарлину постельное белье и полотенца, почти профессионально строил глазки и крутил попой, когда настойчиво предлагал свою помощь в помывке.

— Я сам, — только и ответил на это принц, но, заметив вмиг посмурневшую мордашку горничного, усмехнулся и добавил: — Вечером приходи, ближе к ночи.

Через час в зале собрались не все. Очевидно, трое воинов всё же не смогли отказаться от предложения потереть спинку и сейчас вовсю развлекались.

— Дальше начинается Свободная полоса, — объявил Тарлин, когда донельзя довольные воины заняли свои места за столом, и первый голод был утолен. — На этой тропе любителей чужого богатства меньше, чем на основном тракте, но тоже хватает. Надеюсь, клинками вы пользоваться умеете. — Он внимательно посмотрел на Ализарина и Гилора. И если последний лишь склонил голову в согласии, эльф вскинулся и ожег его взглядом, полным негодования. — Идем плотно и быстро. Гилор, в первую очередь защищаешь себя. Таков мой приказ как главы отряда. — Эрилион снова только кивнул. — Дориан, — принц закусил губу, задумчиво глядя на одного из воинов, — твоя задача — защита эльфа. Отвечаешь за него головой. Остальные — по ситуации. Всё.

Тарлин колебался, прежде чем принять такое решение, но всё же выделил одного охранника для Ализарина. Если он действительно императорских кровей, то это необходимо. А в таком случае лучше перестраховаться.

— Уже достаточно вечер для меня? — К столику подошел мальчишка-горничный и уселся принцу на колени. — Или мне еще подождать?

— Вот ты где! — Рядом внезапно появился один из парней, носивших лохань, быстро оценивая ситуацию. — Ваше высочество, а вы не желаете уединиться?

Гилор поднял голову, с удивлением поняв, что обращались к нему. Он окинул подошедшего внимательным взглядом, вздохнул, стиснув вилку в задрожавшей руке, и проговорил:

— Почему бы и нет.

Тарлин изумленно приподнял бровь и, улыбнувшись, сказал:

— В таком случае, считаю вечер оконченным.

Оказавшись в комнатах, он едва успел захлопнуть дверь, как мальчишка буквально атаковал его, целуя и вылизывая шею умелым языком. Пока Тарлин был еще в состоянии вспомнить и сделать это, он прошептал заклинание, плотно обернувшее его член тонкой тянущейся пленкой. Всё-таки его случайный любовник был общественного пользования, не хватало еще подцепить от него что-нибудь.

Хлопнула дверь соседнего номера, и мысли принца вернулись к Гилору. Неужели его супруг всё же решился расстаться с девственностью? Но почему именно сейчас? Не из-за вчерашнего происшествия ли Гилор решил, что это его единственная возможность? Руки продолжали автоматически сжимать упругие ягодицы горничного. Вот только… Если этот непонятный лоханщик обидит эрилиона — а это скорее всего так и будет — с идеей о доверии можно будет попрощаться. Он попытался представить, что происходит сейчас в соседней комнате и настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечал действий любовника. А тот уже проворными пальцами распустил шнуровку на его брюках, запуская ладонь внутрь. Там наметилось кое-какое оживление, но явно недостаточное в данной ситуации.

— Так, парень, не сегодня. — Тарлин отодвинул от себя мальчишку, продолжавшего упрямо тянуть к нему руки. Бросив несколько монет на кровать, он быстрым шагом вышел из комнаты, не беспокоясь за сохранность вещей — двое воинов должны были нести дежурство независимо от того, где ночует отряд, — и вышиб дверь соседней комнаты, в которой с любовником уединился его супруг. Жалобно звякнув, выбитая щеколда безжизненно повисла на одном гвозде.

— Тебе не кажется, что расставаться с девственностью в захудалом трактире с первым попавшимся мужчиной — недостойно принца? — холодно спросил Тарлин, глядя на пару, расположившуюся на постели.

Из-под капюшона с испугом и диким облегчением на него уставились огромные блестящие глаза. Лоханщик, мгновенно поняв, что его присутствие здесь крайне нежелательно, вытащил сухие пальцы, заставив Гилора болезненно поморщиться, и удалился, сцапав с тумбочки у кровати приготовленные ему деньги и кое-как прикрыв дверь.

В тот же момент на смену холоду и отчужденности в глазах принца пришло тепло.

— Ну и зачем? — поинтересовался он, выпутывая Гилора из куртки и закутывая в тонкое одеяло.

Ответом ему было лишь слабое пожатие плеч и отведенный взгляд.

— Если ты из-за вчерашнего, то зря. Этот светловолосый — еще ребенок совсем. Не принимай его слова близко к сердцу. Да и помнишь легенду, что ты мне рассказал? Пройдет немного времени, и что мужчины, что женщины будут сами бороться за право провести с тобой ночь.

Гилор на это, всхлипнув, только покачал головой.

— Ну, хочешь, когда вернемся домой, я сам выберу тебе достойного любовника? С которым действительно будет хорошо. Хочешь?

Пальцы Тарлина, не останавливаясь ни на секунду, мягко перебирали волосы тесно прижавшегося к нему эрилиона, и только потому он сумел не пропустить совсем слабый кивок.

— Вот и молодец. А теперь попробуй поспать. Хочешь, я останусь с тобой? — Еще один кивок.

На мгновение отстранившись, принц скинул уже развязанные штаны и рубашку и забрался под одно на двоих одеяло, снова прижимая к себе горячее тело неожиданно напрягшегося Гилора. «Да, — внезапно подумалось ему, — не так я представлял первую ночь в постели с супругом». Постепенно эрилион сумел расслабиться и заснуть, так и не сказав ни слова. Тарлину же было не до сна. Он никак не мог взять в толк, как такое светлое, чистое создание могло решиться на добровольное изнасилование себя? Неужели он настолько отчаялся? Увидев супруга в столь унизительной позе, в чужих руках, он едва сумел совладать с собственной яростью. Никто не смеет так касаться его супруга, а тем более причинять боль! Его обязанность как старшего мужа — позаботиться о Гилоре, и он сделает это, чем бы ни пришлось поступиться.

От волос эрилиона, куда зарылся носом Тарлин, исходил нежный аромат трав. Держать в объятиях спящего, беззащитного супруга оказалось очень приятно и умиротворяюще. Принцу даже подумалось, что, выгляди Гилор иначе, ему и не потребовалось бы спустя пять лет искать кого-то другого — слишком хорошо ему было рядом с этим существом. Значит, нужно сделать всё, чтобы эрилион обрел настоящую внешность.

С такими мыслями Тарлин уснул, плотнее прижимая к себе супруга.


***

Просыпаться не хотелось. Постель казалась самой мягкой из всех, на каких Тарлин спал, а теплое дыхание существа, свернувшегося под боком и положившего голову ему на грудь, звало вернуться в мир грез. Вот только дроу никогда, ни одному любовнику не позволял остаться с ним до утра. Гилор! Принц распахнул глаза. Водопад сияющих даже в свете едва вставшего солнца волос словно покрывалом лежал на его руках и спине эрилиона. Чуть подрагивающие длинные ресницы на нежном лице, изящные пальцы слегка сжимали его ладонь, выдавая беспокойный сон своего хозяина. Сейчас рядом с Тарлином лежало воистину прекрасное существо. Это был тот, чей образ предстал перед ним в день свадьбы во время нетрезвого поцелуя, тот, кого видел, прежде чем упал в обморок в саду. «Возможно ли, — взволнованно думал он, — что то чудесное существо мне совсем не привиделось? Что оно не было результатом слишком сильной магии Гилора и моего расшалившегося воображения? Что, если тогда я видел его настоящего? Значит ли это, что он уже тогда начал верить мне?»

И что его тогда дернуло в день свадьбы поцеловать Гилора? Ведь не привлекал он, не привлекал ни капли. Но даже в мыслях не было вложить в тот поцелуй издевку. Неужели он уже тогда изголодался по ощущению искренних губ на своих губах? Кто все те, что обычно прыгает в его постель? Они искренны лишь в своем желании заработать денег да поднять собственный статус, побывав любовником наследного принца. Или ему просто хотелось стать первым, кого поцелуют эти невинные губы? Тарлин с восторгом рассматривал истинное лицо своего супруга и вполне отдавал себе отчет, что теперь не отказался бы остаться единственным. Не хотелось будить его — хотелось и дальше наслаждаться его видом и теплым дыханием. Но нужно выдвигаться в путь, чтобы успеть к закату пересечь Свободную полосу и достигнуть, наконец, земель эльфов.

— Гилли, маленький, пора вставать.

— Можно еще полчаса? — невнятно пробормотал эрилион, утыкаясь носом ему в грудь и занавешиваясь волосами.

— Завтра. Завтра будешь спать, сколько захочешь. А сегодня нужно выехать рано, нас ждет опасная дорога. — Принц аккуратно собрал его волосы в хвост, чтобы не потерять ни секунды трогательного пробуждения.

— Дорога? Куда? — Гилор недовольно наморщил нос и слегка приподнялся. — Ох… Тарлин? — в голосе появились панические нотки, а краска как будто отлила от лица, превращая прекрасного эрилиона в того, кто был вынужден постоянно прятать себя. — Прости, я… спросонья не сразу понял.

Он попытался вылезти из-под одеяла, но, поняв, что кроме тонкой нижней рубашки на нем ничего нет, мгновенно зарылся обратно, как можно дальше отодвигаясь от дроу.

— Я буду в зале, — видя его метания, сказал Тарлин и, одевшись, вышел в общий зал трактира.

— Доброе утро, — поприветствовал он собравшихся за столом. — Пока есть возможность, хочу напомнить вам, — он серьезным взглядом обвел присутствующих, — жалость унижает того, к кому ее испытывают. А потому постарайтесь более тщательно прятать ее. Тем более что я в вашей жалости никоим образом не нуждаюсь, — закончил он твердо.

Воины покорно склонили головы, молча соглашаясь с его словами, и лишь один, который знал, где на самом деле провел ночь его принц, с интересом посмотрел на Тарлина.

Тем временем к завтраку присоединился Гилор. Тихо поздоровавшись, он взял в руки ложку, намереваясь приступить к завтраку, но так практически ничего и не съел.

— Сегодня мы должны войти в земли эльфийской Империи, — обратился ко всем Тарлин. — Мои приказы на Свободной полосе не обсуждаются, Ализарин, особенно это касается тебя. Если я велю тебе убить группу светлых эльфов, ты сделаешь это не задумываясь и лишь после будешь иметь право узнать причину. Перед выездом ты и Гилор выберете себе оружие, с которым справляетесь лучше всего. И не приведи бог тебе, мальчик, обратить его против нас, — глаза принца опасно блеснули.

Эльф вспыхнул, порываясь вскочить с места, но под тяжелым взглядом опустился обратно.

Собирались недолго. Просмотрев всё оружие, Ализарин выбрал себе облегченный полуторный меч, Гилор же попросил лишь несколько коротких кинжалов да пару сюрикенов, объяснив, что ему лучше держать руки свободными.

Утреннее приподнятое настроение отряда сменилось мрачной настороженностью. За несколько минут до начала свободной полосы эрилион призвал отряд остановиться. Из седельной сумки он вынул небольшой глиняный горшок с землей и вручил его Тарлину, накрыв ладонью и что-то невнятно прошептав. В ту же минуту голову и торс дроу оплели упругие стебли.

— Ото всех возможных повреждений это тебя не защитит, но хоть от режущих ударов укроет, — объяснил он, возвращаясь к своему коню.

— Гилор, но разве это не нужно тебе самому? — встревоженно заметил дроу.

— Тебе нужнее. А я справлюсь и так.

Тарлин с сомнением посмотрел на супруга, но спорить не стал. Только какое-то тревожащее чувство всё сильнее разрасталось в его груди.

Они ехали по полосе быстрым шагом около получаса, когда Гилор заметил, как в сторону дроу летит заговоренный мерцающий болт, от которого не спасут ни доспехи, ни покрывало из растений, и ничего не успевал сделать.

— Тарлин! — закричал эрилион, но было уже поздно. Болт, сверкая оперением, вонзился в грудь принца.

Дроу стал заваливаться на бок, а для Гилора время словно остановилось. Он скатился с коня, почти у земли поймав тело супруга, и осторожно уложил его на землю. Предоставив воинам самим справляться с появившимися словно из ниоткуда разбойниками, он зашептал заклинание, возводя вокруг себя и раненого принца что-то вроде плотной клети из веток и стеблей. В последний момент Дориан, защищавший эльфа, успел буквально за шкирку впихнуть своего подопечного в стремительно зарастающий лаз. Вечно сидеть здесь было нельзя — спустя какое-то время растения примут свой первоначальный вид, и оставалось надеяться, что остальные члены отряда успеют расправиться с незваными гостями.

Теперь основной задачей перед Гилором стояло спасение жизни дроу. Он сорвал несколько трав, растирая их между ладонями и шепча заклинания — его магия позволяла лечить, пользуясь свойствами растений и намного усиливая их. Медленно потянув за оперение, эрилион аккуратно вытащил болт и тут же закрыл рану получившейся кашицей, заталкивая ее как можно глубже. Сверху он налепил еще каких-то листьев и сел, укладывая принца спиной себе на грудь и ладонью зажимая их. Между пальцев сочилась кровь, ладонь светилась, будто маленькое солнце, и Гилор бледнел с каждой минутой всё сильнее, делясь своей магией широким потоком. Сейчас он не боялся, что пострадает рассудок Тарлина — слишком серьезна была рана, оказавшаяся в считанных миллиметрах от сердца, и потому вся сила уходила лишь на ее излечение. За мгновение до обморока Гилор успел помолиться всем известным ему богам, чтобы этой силы оказалось достаточно.