Толян

Толькину жизнь можно было назвать самой обычной. Простой и заурядной. К своим тридцати годам он успел окончить школу, отслужить в армии, получить диплом в техникуме, устроиться на работу, жениться, завести ребенка.... Все как у всех. И даже квартиру получил служебную. Хотя квартира эта находилась в длинном приземистом бараке, который почему-то называли казармой. Вдобавок, находилась эта казарма не в самом городе, а в получасе езды на электричке на небольшой станции, население которой, все, без исключения имели какое-либо отношение к железной дороге. Так же как и Толян.

Собственно, и знакомства особого у меня с ним не было. Хотя пересекаться по работе приходилось неоднократно. Он был бригадиром смежной службы, таким же, как и я - маленьким начальником в небольшом коллективе.

Помню наше первое с ним знакомство. Я тогда недавно работал на новом месте, и так уж получилось, что работы не было никакой. Я сидел на своей вышке и лениво разглядывал окрестности. Его заприметил сразу - большеголовый крепыш в выгоревшей добела майке с коротким ежиком таких же выгоревших волос. От других работяг, находившихся рядом с ним, он выгодно отличался подогнанной по фигуре робой и вообще, производил впечатление собранности и подтянутости. Другие работнички, кто в чем, кто в висящих на заду тренировочных штанах, кто в гигантской робе с мотней до колен, неторопливо ковырялись в земле. Он же стоял вроде бы как и рядом, и в то же время на отдалении от них и, засунув руки, в карманы покачивался с пятки на носок. "Не иначе, старший над ними", - подумал я тогда. Так оно впоследствии и оказалось.

Дня через четыре он зашел ко мне наверх сделать какую-то там запись в журнале. Тут я впервые близко и разглядел его. Издали, сверху, черты лица разобрать было довольно сложно, тем более что Толька никогда не стоял на месте и в зоне моего обзора оказывался нечасто. А тут вот он - зашел, коротко кивнул и, взяв журнал и устроившись на углу стола, принялся медленно писать. Я с любопытством, не таясь, разглядывал его, тем более что ему было не до меня. Что сразу бросилось в глаза - просто-таки громадные ручищи с широкими грубыми ладонями и вздувшимися узлами вен. Ручка в его пальцах казалась чем-то инородным, таким рукам больше подошел бы лом или тяжелая кувалда. Так оно, по-видимому, и было, так как Толян писал медленно и с видимыми усилиями, старательно выводя каждую букву. Склонив голову над журналом, он сосредоточенно пыхтел, мне же ничего не оставалось, как разглядывать его затылок.

Удивительно, как можно многое узнать о человеке по его затылку. Нет, не так - узнать - это слишком. Просто понять, что он за человек. Вот у меня это происходит само собой, как-то без усилий. Есть затылки тяжелые и откровенно враждебные, есть добрые и покладистые. Есть затылки скрытые и есть равнодушные. Серые и неприметные. Есть, наоборот, открытые и веселые. Да много еще чего есть. И почему-то у меня, как я только посмотрю на затылок человека, всегда складывается о нем какое-то первичное мнение, которое редко впоследствии оказывается ошибочным. Нет, наверное, это не аномалия, наверное, так и должно быть.... Но это так, к слову.

Толькин короткостриженный белесый затылок сразу же навел на мысль о скрытности его обладателя. Так, себе на уме человек. В общем-то, впоследствии это и подтвердилось. Но не буду забегать вперед.

Он поднял голову и озабоченно посмотрел в окно, вниз на поле, где неподалеку работали его трудяги. Видимо удовлетворившись результатом увиденного, он вновь склонился над журналом. Мне же этого мимолетного движения хватило, чтоб разглядеть его лицо. Дело в том, что когда он зашел ко мне минуту назад, я не обратил на него никакого внимания, и даже не взглянул на него, так как был занят работой. И только тогда, когда он принялся писать свою запись, узнал в нем того самого бригадира. Так вот, лицо его здорово диссонировало с его фигурой. Знаете, есть такие люди, некрасивые, что ли.... Грубое обветренное лицо, лоб с навсегда залегшими там морщинами, нос картошкой, две глубокие складки около рта, четкий подбородок. Глаза..... Под стать его "выгоревшему" облику - такие же белесые и глубоко запавшие. Жидкие светлые брови.... Ничего примечательного, даже более того - что-то отталкивающее было во всем его облике. Я закурил сигарету и отвернулся. "Да.... Как ошибочно бывает первое впечатление. Ха! А если бы он и был писаным красавцем, что тогда? Святой принцип - на работе не моги! Как бы тебе не нравился он, как бы ты к нему не тянулся, смоги обуздать свои чувства. Иначе, жди неприятностей". Чуть повернув голову, я скосил глаза в Толькину сторону. Закончив писать, он торопливо пробегал глазами написанное. Зазвонил телефон. Взяв трубку и став говорить, я погрузился в работу.

-Распишись здесь, - его голос, грубоватый с хрипотцой.

Не дожидаясь ответа, он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Вот такое первое знакомство. Собственно, как его зовут, и кто он по должности здесь, я тогда не знал. Что зовут его Толей, и что он является действительно бригадиром смежников, и что ему двадцать восемь лет - все это я узнал много позднее и не от него самого.

И это самое первое знакомство произошло без малого два года назад. За эти два года отношения наши с ним ни разу не перешагнули за грань рабочих. Правда, называл он меня уже по имени, равно как и я его. Он мог себе зайти ко мне и передохнуть, устроив себе маленький перекур. Устраивать себе перекур в моем помещении стремились все начальники всех смежников, работавших бок-о-бок со мной. Потому как из моего помещения в силу его полной застекленности открывался прекрасный вид на поле, где трудились работяги. И наблюдать отсюда за ними было куда как удобнее, чем непосредственно стоя на земле. А наличие громкоговорящей связи, проще говоря, микрофона, соединенного с многочисленными матюкальниками, установленными по всему полю, было и вовсе замечательно. Так что приходы и перекуры Толяна у меня на посту ни о чем не говорили - так поступали многие бригадиры. Другое дело, что мне с ним говорить было не о чем. Не полезешь же человеку в душу ни с того, ни с сего.... Да и редко получалось так, что когда он заходил ко мне, у меня отсутствовала работа. В эти редкие минуты, если я и заговаривал с ним, то на сугубо производственные темы.

А в себе же я стал замечать, что мне нравится этот человек. Нравится, несмотря на свою внешность, которая почему-то чем-то притягивала меня к нему. Манила, черт побери.... Разумеется, я держал себя в руках, ничем не высказывая своей к нему симпатии. А сам же, когда оставался один, мог подолгу наблюдать за ним на поле. За его неторопливыми уверенными движениями, за его работой (а надо отметить, он, даром, что был бригадиром, работал наравне со всеми). А он выделялся среди своих подчиненных буквально всем. В первую очередь одеждой, которая сидела на нем как влитая. Даже зимой, когда им, бедным, приходилось работать на улице в самые жуткие морозы и когда его работяги становились похожи на огромные ватно-телогреечные шары, он и тогда умудрялся выглядеть даже как-то щеголевато. Теплая зимняя курточка на молнии с широкой резинкой внизу, теплая меховая шапка, кожаные верхонки, черные джинсы (уж, что он зимой под них надевал, чтобы не замерзнуть - уму непостижимо), такие же черные, а не серые, как у всех остальных работяг, валенки с подрезанными и загнутыми голенищами - весь этот прикид выгодно отличал его от серой массы постоянно работавших на поле людей. Отличался он от них и своей внутренней дисциплиной - я никогда не видел его хоть мало-мальски выпившим, хотя его подчиненные практиковали это постоянно. И я знал точно, что и Толян не дурак был выпить, но только не на работе.

Часто было можно наблюдать такую картину - вся Толькина бригада кто где, расползлась по многочисленным углам и занимается чем угодно, только не работой. А сам Толян, как всегда, собранный и подтянутый, опустив голову вниз, спешит куда-то с перфоратором в руках. Как-то раз я поинтересовался у Виктора Викторовича - начальника другой службы смежников:

-Глянь, Виктырыч, Толькина бригада в теньке валяется, а он сам железяки обтачивает один.

Виктырыч, усмехнувшись, ответил:

-А ты знаешь, как он им потом, в конце месяца наряды закрывает? Кто сколько наработал, тому столько и закрыл. Ведь он все видит, кто сколько работает. Они на него потом знаешь как матерятся? У-у-у-у....

-Не любят Толяна, получается?

-А кто нас, начальников любит, - философски ответил Виктырыч и продолжил. - Только сделать они ничего не могут. Так как боятся его.

-Странно, - хмыкнул я. - Ежели боятся, то почему по углам валяются, а он работает?

-А у него принцип такой - дал задание на день, будь добр, его сделай. Вечером проверит. А уж тут твое дело - как ты будешь это задание делать и сколько себе перекуров устраивать. А вот если к концу дня не сделал - пиши пропало. Толя ругаться не будет и ничего не скажет. Только наряд не закроет. Вот и все. Эх, - продолжил, помолчав Виктырыч, - надо будет мне монтерам своим такую же практику ввести, да все руки не доходят....

Таким вот образом я, разговаривая с другими людьми, узнавал исподволь о Толяне все больше и больше. О характере, о его поведении, об образе жизни. Собственно, зачем я это делаю, мне и самому еще до конца ясно не было - просто наверное, тянуло меня к этому парнишке, тянуло сильно. Но я, помня святой зарок, всячески обуздывал свои чувства. И я прекрасно осознавал, что ничего у меня с ним и быть не может по своей природе - не такой Толька человек, совершенно не такой. А все равно с каким-то маниакальным упорством я продолжал собирать о нем все новые и новые сведения.

Особенно мне в этом помог непосредственный Толькин начальник - мастер их участка Василь Николаевич. Был это мужичок предпенсионного возраста и в силу этого утративший всяческий интерес к своей работе. "Лишь бы до пенсии спокойно доработать", - частенько говорил он мне, сидя у меня в помещении и смоля одну за другой противную "Приму". Но так как до пенсии был еще год, а обязанности мастера с него никто не снимал, работать все-таки ему приходилась. Ну а работа эта заключалась в том, что он чуть ли не полдня просиживал у меня на вышке, наблюдая за работой Толькиной бригады, изредка звоня по телефону и раздавая ценные указания по матюкальнику. Время от времени он надолго исчезал, потом опять появлялся, зачастую с полуторалитровой бутылкой пива, которую неторопливо попивал, равнодушно посматривая в окно.

-Чёй-то Тольки нет сегодня, - сказал он однажды утром, зайдя на вышку и устроившись в своем любимом углу около большого окна. Сказал, обращаясь не ко мне, а так, как бы в пустоту.

-Опаздывает поди, - как можно равнодушно ответил ему я. К тому времени я уже знал, что Толян живет в пригороде в этой пресловутой казарме.

Николаич хитро усмехнулся:

-Как с женой развелся, так опаздывать стал мой Толька.

Я весь превратился в слух - как же так, когда это случилось? Но Николаич потерял к беседе всяческий интерес, как только взгляд его упал за окно. Схватив микрофон, он, что было мочи заорал по громкоговорящей связи:

-Патрушев, Сазонов, куда вы этот щебень поволокли? Эту кучу не трогайте. Сыпь обратно, кому говорю!

Когда небольшой инцидент этот был исчерпан и Николаич, отвернувшись, закурил очередную сигарету, я осторожно поинтересовался, стараясь, впрочем, чтобы голос мой звучал довольно равнодушно:

-А что развелся-то он?

-Кто? А, Толька..... А пес его знает, разве он кому говорит.... Из него же слова клещами не вытянешь.... А вон он, кстати, и бежит уже, - Николаич довольно хохотнул.

Я посмотрел в ту сторону, куда он кивнул. И действительно - со стороны моста в нашу сторону спешил Толян. Светлые джинсы, темная джинсовая же куртка, кепоня на стриженой голове. В руках большая клетчатая сумка. Я редко видел Тольку спешащим куда-то, поэтому сейчас, глядя на его походняк, не мог сдержать улыбки. Наклонив вперед корпус, он, по своему обыкновению, глядя себе под ноги, не шел, а буквально бежал, энергично размахивая свободной рукой, сжатой почему-то в кулак.

-Что он в таком сидоре носит? - спросил я улыбаясь у Николаича, так же как и я, наблюдавшего за Толяном.

-Робу свою да хавчик. Ладно, пошел я тогда в контору, он сейчас здесь и без меня управится, - сказал Николаич, кряхтя поднимаясь со стула.

Известие, что Толян развелся, буквально обнадежило меня. Обнадежило и немного обрадовало. В тот день я, наверное, впервые задумался, а что, собственно, я от него хочу? И хочу ли вообще? И стоит ли начинать то, что я хочу?

"Эх, дурень, - обругал я сам себя. - Ну и что с того, что он тебе нравится, что с того, что он развелся? В конце концов, ведь это же человек с твоей работы. Работы, на которой тебя знают, как обычного женатика и вообще.... Как это все будет выглядеть? Это же тебе не вокзал и Тольку ты видишь не в первый и последний раз. Вдобавок, знаком ты с ним только шапочно. Как ты, дурак, все это себе представляешь? Картину, писаную маслом: "Скоротечное охмурение Толяна прямо на работе"..... "Нет, зачем же на работе, - нашептывал другой голосок внутри меня, вкрадчивый и настырный. - На работе как раз этого делать не стоит. И скоротечность всему только навредит. Ты пробуй с ним наладить близкие контакты. Которые выходят за рамки служебных. Пока так.... А дальше видно будет". На том я и порешил, полностью переключившись на работу.

Толька зашел ко мне после обеда, очередной раз сделать какую-то запись в журнал.

-Привет.

-Здорово, Толян. А ты что, опоздал сегодня?

Он коротко кивнул:

-Ну. Да проспал, блин.... И на электричку опоздал.

Толька обошел вокруг меня и прошел в угол около окна. Достал журнал, но делать запись в нем не спешил. Задумчиво смотрел в окно и барабанил пальцами по столу. Я посмотрел на его правую руку, где до этого на безымянном пальце неизменно было надето широкое обручальное кольцо. В этот раз только полоска белой кожи бросалась в глаза на его загорелых руках. Наверное, следовало бы мне промолчать, но:

-О, Толян! А ты что, кольцо свое посеял? - спросил "удивленно" я, кивая на его руку.

-Что? - он оторвался от созерцания заоконного пейзажа и повернулся ко мне. - Кольцо-то? Да нет, не потерял, - он улыбнулся, отчего кожа вокруг глаз покрылась мелкой сеточкой морщин.

И все.... Погасив улыбку, он низко склонил голову и стал деловито листать журнал. Ну и что тут можно было сказать? Как продолжить разговор? Дальше расспрашивать? Это уже выходило бы даже за рамки назойливости. Поэтому я "понимающе" протянул:

-А-а-а-а, ну все понятно - свободный человек....

Толян не поднимая головы, усмехнулся и продолжил изучать журнал.

"Блин, вот это стена! - уважительно подумал я. - Ну ничем не пробьешь. Ничем не возьмешь. А собственно, я и не пробовал же еще по-настоящему и браться-то.... И пробивать эту стену. Все в сомнениях мучаюсь - а надо ли? А стоит ли? А что будет потом?"

Вот тогда-то, может быть именно тогда, я и решил для себя окончательно, что эта твердыня должна пасть, как бы это высокопарно ни звучало. Именно вот эта вот непробиваемость и добавила мне азарта, распалив и раскочегарив на активные действия. Но какие могли быть активные действия с моей стороны на моей же работе? Это был, повторюсь, не вокзал, и тут абы как действовать было бы, по меньшей мере, неосторожно. Четкого плана у меня тогда не было, да и не могло быть, так как эти планы я никогда заранее не составляю. Так себе, контуры общей стратегии - и только.

Но в отношении Толяна даже этой самой стратегии не просматривалось. Ясно было, что мне с ним надо найти общие точки соприкосновения. Но как? Ежели ни о чем, кроме работы, мы с ним никогда не заговаривали. Мало того, найти общие точки, надо было сделать так, чтобы все то, что потом бы произошло между нами, то, к чему я так стремился, произошло бы совершенно естественно, без малейших видимых усилий с моей стороны. Как бы само собой, а еще лучше - по его инициативе. Я же должен остаться как бы в стороне, иначе..... Иначе мне здесь больше не работать. Вот так, и никак больше.

А ждать инициативы от Толяна? Я внутренне рассмеялся. От Тольки, этого мужика, мужика во всем, начиная от кончиков ушей и заканчивая..... Чем угодно.... Да ни в жизнь! Да никогда я такой инициативы от него не дождусь. Причем, была бы это инициатива активная, еще куда ни шло. Еще бы не все потеряно было. Но ведь мне-то надо было совсем противоположное. А тут уже "инициатива" и близко не стояла.

Но как бы то ни было, при всей неразрешимости этой задачи, я не считал ситуацию уж больно трагичной, а проблему неразрешимой. Искать общие интересы? Что ж, можно.... Только длиться это может до морковкиного посинения. Искать с ним более близкого контакта? Нет, этого делать нельзя! Все должно исходить только от него. Отсюда вывод - надо его заинтересовать. Да уж.... Не такой уж и блестящий вывод, но других не имеем. А заинтересовав, применить в действие известную поговорку: "Не бывает натуралов, бывает мало водки". Было бы только чем заинтересовывать.... Хотя, можно этой самой водкой и заинтересовать. А что? Чем не повод - совместная посиделка со спиртным, оканчивающаяся сами знаете чем.... Ну, то, чем она должна будет закончиться - до этого, как до Китая пешком. Главное - создать повод и незаметно подтолкнуть его к этому. Чем я и займусь....

Повод этот представился вскоре, и совершенно неожиданно для меня. Откровенно говоря, лучше бы его не было.... Так как повод этот был не что иное, как серьезный брак в нашей общей работе. Брак был настолько серьезным, что расследовать его прибыло все самое высокое начальство. По чьей вине он произошел не было до конца ясно. Поэтому начальство рьяно принялось расследовать и распутывать все обстоятельства этого брака. А так как отнести его ни за одной из служб смежников было с ходу нельзя, то на этом самом расследовании и присутствовало вместе с супер-начальством все начальство поменьше - начиная от руководителя, и заканчивая бригадиром. Василь Николаевич, непосредственный Толькин начальник, словно чуя беду, накануне свалил в отпуск. И поэтому Толяну, исполняющему по совместительству обязанности мастера, пришлось тоже участвовать в этом разборе полетов. Равно как и мне, самому последнему "начальнику" в этой длинной цепочке. Собственно, наше с ним участие ограничивалось тем, что мы ходили в самом хвосте большой свиты руководителей, ожидая, когда у них к нам возникнут какие-либо вопросы. Вопросы пока не возникали, но и уйти просто так было равносильно увольнению с работы. Вот и приходилось перемещаться вместе со всем гуртом от объекта к объекту, терпеливо ожидая своей очереди. В конце концов, начальство угомонилось, и, остановившись около одного из объектов, принялось с жаром обсуждать ситуацию. До нас никому пока не было дела. Я присел на трубу, валявшуюся в сторонке с ненавистью посматривая на вошедшее в зенит светило. Впрочем, посматривал я не только на него. Исподволь наблюдал за Толяном, слонявшимся так же как и я, без дела, с обмерочным инструментом в руках. Вид у него был довольно унылым - как же, выходной, его законный выходной, а он вынужден торчать здесь в полнейшей неопределенности. Щелчком выкинув недокуренную сигарету, я, как бы случайно, подошел к Толяну. Он посмотрел на меня, не меняя унылого выражения лица.

-Иди-ка ты, Толька домой, пиво пить, что толку здесь тырситься.

-Ага, - с сарказмом протянул он и достал из пачки "Беломорину". - Брак-то на нас повесить хотят. Сейчас, чувствую, будет мне пиво.

-Сейчас ничего не будет, - с уверенностью ответил я ему. - Сейчас высокие стороны договорятся между собой, а непосредственно до тебя дело только в понедельник дойдет, не раньше.

-Мне-то от этого не легче.

-Ну так сегодня-то суббота.

-Перед смертью не надышишься, - зло сплюнул Толька в сторону.

-Да что ты так расстраиваешься? - искренне удивился я. - Что, первый раз что ли?

-В том-то и дело, что да. Кузнец, мать его разэдак, в отпуск смотался, как жопой чувствовал, а мне отдуваться сейчас за него.

Кузнец - Василь Николаевич Кузнецов действительно каким-то непонятным чувством знал, что должно было произойти, поэтому поспешно оформил отпуск буквально накануне. А Толяну походу приходилось отдуваться за двоих.

-Ничё, Толян, - ободряюще хлопнул я его по плечу. - Дальше Колымы не сошлют.

-Ага, тебе вот смешно, брак-то не за вашей службой относят, - скривив губы, произнес он.

-Корчнев! Иди-ка сюда, - вдруг раздался из толпы начальников густой зычный голос самого главного Толькиного начальника.

Толян быстро выкинул папиросу и поспешил в начальственную толпу. Я сочувственно проводил его взглядом - действительно, ежели этот брак отнесут за Толькиной службой, ему, как самому низовому руководителю, придется несладко. Всех самых высоких его начальников кого пожурят, кому влепят выговор, кому строгача, а вот Толяну грозило в лучшем случае снятие с должности. И это только в лучшем случае....

Но одновременно с этим самым сочувствием во мне проснулось и начало шириться другое чувство - то самое, которое все это время сидело во мне и управляло моими поступками и действиями по отношению к Толяну. Все правильно - чувство опасности от произошедшего брака улеглось, а наружу вылезло другое.... И хотя повод для более близкого знакомства был аховый, но я чувствовал, что больше такого повода мне может не представиться. А это значит только одно - сегодня или никогда. То, что второй попытки у меня не будет - это однозначно. Потому как опасно это и может вызвать серьезные подозрения. И ежели сегодня произойдет облом - то это все! Стоит тогда забыть о Тольке и задавить возникшее к нему чувство. И действовать надо в который раз аккуратно и очень осторожно, не полагаясь на его величество случай. Собственно, случай - вот он, он уже произошел. Теперь все зависит только от меня. И от того, насколько умело я буду действовать, зависит очень многое....

А толпа начальников меж тем начала потихоньку редеть. Стали отсеиваться те, за кем этот брак уж точно отнести не могли. И постепенно на поле остались только мои и Толькины руководители и самый высокий и главный арбитр, которому и надлежало вынести окончательный вердикт. Мой начальник бочком, бочком незаметно отсеялся из общего гурта и кивком головы подозвал меня.

-Все. Свободен, можешь идти домой, - отрывисто сказал он.

-За кем брак-то относят, Всеволод Константинович? - невинно поинтересовался я.

-А вон за ними, - кивком головы он указал на Толяна, стоявшего рядом со своим начальником, опустив голову вниз. - Ты иди-иди, нечего здесь глаза мозолить, а то еще чего доброго и про тебя вспомнят.

-Понял, пошел. До свидания.

Он кивнул мне головой, а я же поспешил на свою вышку переодеться. Уходить восвояси я не собирался. Вернее, собирался, но не сейчас. А тогда, когда увижу Толяна, который направляется домой. А там - случайная встреча нос-к-носу.... А что будет дальше, я еще не знал, целиком полагаясь на свою интуицию....

На посту было тихо и прохладно. Славка, мой сменщик, едва я вошел, со жгучим интересом подался навстречу:

-Ну что? За кем брак?

Я не спеша, во всех подробностях обрисовал ему ситуацию, не забывая меж делом посматривать в окно. Толька все еще находился на поле. Все так же опустив голову вниз, он ковырял щебенку носком кроссовка. Его и наши начальники о чем-то жарко спорили.

-Да, не повезло Толяну, - с жалостью протянул Славка, как только я закончил.

-Не повезло, - как эхо отозвался я, думая совсем о другом.

-Ты-то сейчас домой?

-Переоденусь, покурю у тебя в прохладе, да пиво пить отправлюсь. С радости, что не за нами брак, - ответил я ему.

-Везет, - завистливо сказал Славка. - А мне тут еще полсмены париться.

-Какая у тебя тут парилка, чё трындишь, - поморщившись, ответил я и снова бросил взгляд за окно. Ситуация там в корне изменилась. Высокое начальство не спеша шло к своим автомобилям, а Тольки не было видно нигде.

"Блин, не проморгать бы", - с досадой подумал я, и сноровисто переодевшись, устроился в углу, зорко наблюдая за окрестностями.

-Ты что, кого-то ждешь? - наивно поинтересовался Славка.

Внутренне обругав себя за такую свою открытость, я, сделав усилие, отвернулся от окна и как можно равнодушнее ответил:

-Да ну, кого мне тут ждать. Просто смотрю, когда и куда толпа эта поедет, а потом уж и сам пойду, чтоб уже точно никому на глаза не попасться.

-А-а, тоже верно, - ответил Славка и переключился на работу.

Я же, стараясь быть равнодушным, лениво курил, не забывая бросать зоркие взгляды на поле. И в первую очередь на помещение Толькиной бригады, куда по моим разумениям, он и должен был уйти с поля. Но дверь была плотно закрыта, вокруг ни движения....

"Блядство, ну неужели проморгал", - с досадой подумал я.

Но оказалось, что нет. Когда я уже докурил сигарету до фильтра и обжигая пальцы, раздавил окурок в пепельнице, дверь Толькиного помещения неожиданно резко отворилась и на пороге предстал он сам, уже переодетый, с неизменной клетчатой сумкой в руках. Вышел и резко завертел по сторонам круглой головой. Видимо, прозондировав обстановку и успокоившись, он, не спеша двинулся в сторону моста, внимательно глядя себе под ноги.

Вот оно! Пора! Коротко распрощавшись со Славкой, я поспешно спустился по лестнице, и выйдя на улицу, украдкой огляделся. Толька шел в ста метрах от меня. Так же набычившись, и делая вид, что ничего вокруг не замечаю, я двинулся наперерез ему. По моим расчетам, мы в аккурат должны были встретиться около моста.

Так и произошло. Причем, Толька первый заметил меня и приостановился, поджидая. Я же, все это фиксируя, продолжал делать вид, что ничего вокруг не вижу. Поднял я голову только тогда, как чуть ли не налетел на Толяна.

-Ты что такой забыченный идешь? - удивленно поинтересовался он.

-О, Толян, - удивленно и немного обрадовано произнес я. - А тебя что, только отпустили?

-Пошли они все нахер, - в сердцах выругался он.

Мы не спеша начали подниматься по мосту.

-Брак за вами? - поинтересовался я.

-Ай, - он досадливо махнул рукой и больше не слова.

Так. Прокол. Еще какой, язви его... Больше о браке пока не слова.

-А я пока переоделся, пока со Славкой поговорил. Мне-то торопится некуда - день еще большой. Вот сейчас думаю пива на радостях напиться.

-Кому радость, а кому и не очень, - мрачно проговорил он.

-Да не расстраивайся ты. О ёбтть, нашел повод. Да знаешь сколько Кузнец ваш таких браков пережил - и ничего. Как работал, так и работает. И еще к пенсии орден получит.

Толька опять промолчал. Нет, определенно с ним было очень сложно. Весь контакт, можно сказать, висел на волоске. Мы меж тем уже подходили к остановке электрички. Вместе подошли к расписанию.

-Тебе тоже на электричку? - покосился на меня Толька.

-Ну. Только мне в город.

-А моя только через полтора часа, - отозвался он огорченно после минутного разглядывания расписания.

Я же выяснил, что моя электричка будет через двадцать минут. Двадцать минут мне на все. Всего двадцать минут. По прошествии этого срока надо будет либо сваливать, либо закорешиться с ним до такой степени, что мой отказ от электрички будет вполне естественен. Действовать. Срочно действовать! Только не наломать дров.

Я судорожно соображал, с чего бы начать.

-Пойду папирос возьму, - как бы в пустоту, ни к кому не обращаясь, произнес Толян и направился к киоску.

-А я пива, - немедленно отозвался я и двинулся вслед за ним.

Благополучно были куплены и папиросы и пиво.

-Будешь? - я протянул ему открытую бутылку.

Он поморщился и отрицательно покачал головой. Вот и все! Кранты контакту. И ничего-то у меня с ним не вышло. Но я так просто сдаваться не собирался

-Да-а-а, круто тебя этот брак подкосил, что даже от пива отказываешься, - сказал и отхлебнул большой глоток из бутылки.

-Я его просто не хочу, - усмехнувшись, проговорил он. - А домой щас приеду, так водки нажрусь до потери пульса.

-Полтора часа электрички ждать, потом еще полчаса в ней трястись, так домой приедешь, и никакой водки не захочется.

-Да я ждать не собираюсь, - ответил он, расстегивая замок на своей сумке.

На свет появилась ополовиненная бутыль мутной жидкости. Я с усмешкой посмотрел на Тольку:

-Чёй-то за бодяга?

-Будешь? - вместо ответа он протянул ее мне.

Я недоверчиво взял бутылку и, открыв железную крышку, нюхнул. Как и следовало ожидать, в ноздри мне ударил резкий запах самогона. Причем, сделанного явно не для себя, а на продажу - уж таким неприятным был его запах. Я удивленно посмотрел на него:

-Ты что ли гонишь?

-Да ну нахер. Позавчера у своих отобрал. На собачнике купили, паршивцы.

-Сам-то пил ее?

-Не-а, - Толька впервые искренне и по-доброму рассмеялся.

-А чё мне первому ее предлагаешь? - я рассмеялся в ответ.

-Хочешь, я первый выпью. Какая разница, ведь они уже ее наполовину приговорили, когда я ее отобрал. И живы до сих пор, - и Толька без перехода запрокинул голову, и не морщась сделал несколько глотков.

Я с интересом смотрел на него. Поставив бутылку на землю, он закашлялся, жестом показывая мне на мою бутылку пива. Я поспешно протянул ее. Толька, припав, выхлестал зараз чуть ли не всю бутылку.

-Порядок в танковых частях, - он поставил ее на землю и вытер рот тыльной стороной ладони. - Будешь?

-Буду, но только не так как ты. - Я поднялся и направился к киоску, от которого мы отошли буквально на десять метров. Купив лимонада, маленькую банку лечо и пластиковый стаканчик вернулся обратно. Толька удивленно посмотрел на меня.

-Чё смотришь, сразу надо было так начинать, а не так как ты - из горла да с пивом...

-Чего-то мне это в голову даже не пришло, - удивленно произнес Толька, почесав свой белесый затылок.

Я же неторопливо налил мутной самогонки, открыл лечо и подцепив ножом какую-то красную субстанцию, посмотрел на Толяна:

-Ну что, за тебя! Чтоб у тебя было все нормально, и работал бы ты так, как и раньше.

Толян кивнул и сглотнул слюну. Я, поморщившись, выпил. Самогон был мало того, что противный, он еще был и теплым. Лимонад тоже. Если бы не лечо, этот самогонный комок навсегда бы застрял у меня в пищеводе.

-Блин, че-то на тебя посмотрел, вернее, на лечо, и вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел, - сказал печально Толян.

-А что так? - комок уже провалился в желудок и приятно растекался по стенкам.

-Да так.... - он неопределенно махнул рукой.

-Ну так на - рубай, - я подвинул ему банку с лечо.

Он взял ее в руки, задумчиво повертел, внимательно разглядывая этикетку, а потом неожиданно поставил на землю.

-Не, не буду. Лучше до дома потерплю, - ответил он в ответ на мой недоуменный взгляд.

-Ба-а-а, - только и произнес я.

Он усмехнулся и плеснул в стаканчик самогона. Резко выдохнув, выпил его, запил лимонадом и только после этого вполоборота повернулся ко мне.

-Не, нахер, уйду я в работяги. Не буду дожидаться, пока разжалуют, - он резко рассек рукой воздух.

"Да уж, - подумал я тогда. - Тебя, бедного, все этот брак не отпускает. Все переживаешь, не можешь никак смириться, что это было, есть и будет. И никуда от этого не денешься. Однако же, надо постараться сыграть на этом".

В том же духе я примерно ему и ответил. Мол, не пугайся и не расстраивайся - это с каждым бывает и все такое..... Толян слушал не перебивая, изредка глубоко затягиваясь "Беломором".

-Все это х**ня, - неожиданно подвел он итог моей "утешительной" речи. - Чего султыгу не пьешь? - резко и без переходов.

-Потому что ты не наливаешь, - с трудом нашелся я что ответить.

-А-а-а, ну так держи, - он булькнул чуть ли не полстаканчика и протянул мне.

Пить совсем не хотелось, тем более по такой жаре, но куда было деваться - тонкая ниточка контакта едва грозила оборваться. Зажмурившись, я опрокинул в желудок теплое пойло. Против ожидания, никаких отторгательных эффектов оно не вызвало. Запив и закусив, я посмотрел на Толяна. Тот курил очередную папиросу, глядя прямо перед собой. Надо было провоцировать ситуацию.

-Однако же хорошо пошла. Жаль только, что мало, - я с "сожалением" посмотрел на бутылку.

-Зацепило? - усмехнулся он.

-Будто тебя нет, - в тон ему ответил я.

Вдали неожиданно послышался шум электрички. Моей электрички. Той самой, что в город. Разумеется, теперь я не собирался никуда уезжать. Еще бы! Оставалось одно - как бы "не заметить" ее, а потом с сожалением констатировать факт опоздания. Так и произошло. Толян взял бутылку с незначительным остатком пойла на донышке и задумчиво повертел ее в руках. Потом, не оглядываясь и не заботясь, куда она улетит, перебросил ее через себя.

-Там уже муть осталась, чего ее пить - только травиться, - пояснил он мне, хотя я его и не спрашивал. - Еще будешь?

Вот этого вопроса я и ждал от него. Предложи первый я, это было бы навязчиво, а так.... Можно было и покочевряжиться немного.

-Да какое будешь, Толь, сейчас электричка моя придет.

-Она уже ушла, - флегматично ответил он.

"Ах, паршивец, значит он слышал ее. Слышал и ничего не сказал. Ладно - это даже хорошо"

-К-как ушла, - я вытаращил на него свои глаза. - Откуда ты знаешь?

-Я слышал.

-А че мне не сказал?

-Я думал, ты спецом.

Интересное действие алкоголь оказал на Тольку - он стал каким-то равнодушным. Флегматичным, что ли.... А если быть точным - тормознутым. Я немного знал такой тип людей: после периода полного торможения у них начинается, как правило, период бешеной активности. Вот тогда держись.

-Ну ты молодец, - протянул я. - Чего же спецом-то.... Я домой собирался ехать, пиво пить, купаться в речке и все такое.

-Езжай на автобусе.

"Один-ноль в твою пользу, - выругался про себя я. - Ладно...."

-С пятью пересадками? Нет уж, лучше на электричке и прям до дома.

-Ты водку-то пить будешь?

-Теперь-то конечно, - ответил я, усаживаясь рядом с ним.

-Ну пошли, - он легко поднялся, отряхнул джинсы и не оглядываясь направился в сторону магазина.

Все было куплено в короткий срок. По моему предложению мы сидим теперь уже в парке, но все равно неподалеку от перрона. Место тихое и уютное, еще не оскверненное присутствием алкашей. Одни только мы, как первооткрыватели. Разговор опять не клеится. Толька молча разливает и также молча выпивает. О чем бы я ни заговариваю, получаю односложный ответ. Да, нет, не знаю.... И все. "Ух, блин, как с ним тяжело", - подумал я тогда. Но, тем не менее, эта его непробиваемость только добавила мне азарта. "Ну нет уж, коль я остался с ним, коль я сижу в этих кустах и пью с ним водку, теперь уже, чего бы это мне не стоило, но отступать я не буду. Жать до конца, а еще лучше напроситься к нему в гости. Да не так, чтобы напроситься, а получить приглашение от него самого. И, поломавшись для вида, согласиться. А там уже другой этап настанет. Тогда уже и буду думать". Программа-минимум была составлена, цель была ясна, и я приступил к ее немедленному выполнению, тем более что до Толькиной электрички оставалось чуть меньше часа.

-Слушай, Толька, а ты где живешь? - неожиданно спросил у него я, и не дожидаясь ответа, продолжил. - Я знаю, что где-то там, - неопределенно махнул рукой, - а где конкретно-то?

Следует ли говорить, что я прекрасно знал, где и с кем живет Толян, но....

Он сказал название своей станции, внимательно при этом посмотрев на меня своими выцветшими белесо-голубыми глазами. Я намеренно отвел глаза, будто не замечая его взгляда, а потом, подняв их, и стараясь быть удивленно-наивным, спросил:

-Так там же дачи одни.

-Ну не только....

-В своем доме живешь? - понимающе продолжил я.

-Не-а, - мотнул головой он. - В казарме.

-В солдатской что ли? - я вовсю разыгрывал удивление.

-Какое там. Барак обыкновенный, казармой зовется.

-У-у-у, - протянул я. - Поди, удобства все на улице.

-Ну конечно, - пожал он плечами и вдруг неожиданно хлопнул себя по лбу. – Бл*дь, сегодня же баню надо топить. Опоздаю же.... Черт! - выругался он сквозь зубы.

-Ты чего? - удивленно воззрился я на него. - Еще время только четыре. Что, не успеешь затопить?

Далее выяснилось, что Толька ходит мыться в баню к своей соседке, которая живет примерно в километре от его казармы. А соседка эта сегодня в пять уезжает в город. И она наказала Тольке быть у нее к обеду дома, чтобы она смогла передать ему ключ.

-Ключ от чего? - удивленно спросил я.

-От дома же.

-А зачем тебе от дома ключ?

-Ну не от дома, а от ворот.

-От каких ворот?

-Ну понимаешь, у нее не дом, а крепость. Туда просто так не попадешь. И она, когда уезжает, боится дом пустой оставлять. Я у нее обычно его сторожу. А сегодня баня. Вот я и обещал, что приеду, она отдаст мне ключ, а сама в город. А я затоплю баню, помоюсь и переночую у нее в доме. А утром она приедет.

-Ну и что? - продолжал разыгрывать я недоумение.

-А то что, она либо не поедет сегодня никуда, либо попросит кого другого.

-Ну а тебе-то что?

-Что-что.... - взвился Толян. - Как я к ней попаду, ежели она уедет?! У кого ключ искать тогда? Да и не будет она после этого мне его оставлять больше. Она баба суровая.

-Подумаешь, - сплюнул я. - Тебе это надо? Ну не посторожишь, ну не помоешься, делов-то.... Потом объяснишь ей что к чему, че она не поймет? Когда она уезжает?

-Так, - Толька посмотрел на часы. - Электричка через полчаса. Значит буду я там ровно в пять, если она не опоздает. А ейная электричка, на которой она уезжает, в пять минут шестого. Блин, могу еще успеть.

-Ну вот, а ты расстраивался, - я легонько хлопнул его по плечу. - Давай, наливай!

-Баня-то справная? - спросил я, когда мы оба выпили.

-Класс! - Толька поднял вверх большой палец.

-Бл*дь, уже сто лет в хорошей баньке не парился, - я мечтательно поднял глаза к небу. - Да с пивком.... Да с телочками....

Стоит ли говорить, что это была элементарная удочка. До такой степени простая и элементарная, что я даже сомневался, проглотит ли Толька наживку. Про телочек - разумеется, намеренно...

-А мы туда с женой постоянно ходили, - сказал, прищурившись Толян, глядя прямо перед собой.

-А сейчас же что?

-Ушла она от меня, - просто ответил он, вертя в корявых пальцах березовый прутик.

-У-у-у, так ты щас один живешь?

-Ну, - коротко кивнул он.

-А ребенок? - продолжал бестактно допытываться я.

-Себе забрала.

Я промолчал. Толян тоже молча вылил остаток водки в стаканчик и протянул мне.

-За то, чтоб у тебя все было хорошо, - я кивнул ему и осушил стакан.

Он невесело кивнул мне в ответ и достал из пачки очередную папиросу.

"Так. Удочка не сработала. Да и грех было в этом сомневаться. Теперь к этому уже не вернешься. А что делать? Думай, думай, шевели извилинами, ведь у него сейчас электричка". Но думать не хотелось. Мысли ленивым комком шевелились в голове, никак не выстраиваясь в стройную линию моего дальнейшего поведения. Хотелось просто так растянуться на траве и бездумно смотреть в пронзительно-голубое небо. И не думать ни о чем. "А может и не надо? Может не надо всего этого - этих напрягов, этих клиньев, этих стрелок? Ведь мне же с ним еще работать и работать. А он паренек хороший, даром, что молчун. Вот как я дальше себя с ним поведу? Напрашиваться к нему в гости? Честно говоря, уже не хочется. Не хочется уже ничего. Абсолютно ничего. Вот сидел бы здесь и сидел до самого вечера в приятной дреме, а Толян - пусть идет себе с миром. Не получилось? Ну и ладно. Ну и плевать! Откровенно говоря, и не надо. И слава Богу, что ничего не вышло, это даже к лучшему...."

-Ну ладно, пошли на электричку, - вдруг неожиданно хлопнул меня по коленке Толян, да так, что я чуть было не свалился с пенька. - Ты чего? Задремал? - расхохотался он.

-Да нет, задумался, - смущенно ответил я. Пошли, - я поднялся вслед за ним.

"Вперед! Он домой и я домой. Блин! Эко на меня нашло - лежать, дремать, смотреть в небо", - усилием воли я встряхнул с себя дремотное оцепенение. Одно только было верно - я знал, что сегодня у меня ничего не выйдет с Толяном. Да и не только сегодня, а вообще с ним ничего не выйдет. И даже пытаться не надо. С такими мыслями я тронулся вслед за Толькой, шедшим впереди и внимательно глядевшим себе под ноги.

Подошли к перрону. Толька еще раз взглянул на расписание. Посмотрел и я, вяло отметив, что электричка в город более, чем через час. "Придется на автобусе ехать", - подумал я. Тут же объявили прибытие Толькиной электрички.

-Ну давай, Толян, счастливо, - я протянул ему свою руку.

-Ты куда? - этот вопрос буквально пригвоздил меня к месту.

-Как куда? - немного запинаясь, ответил я. - Домой...

-Ты же в бане хотел попариться, - удивленно сказал Толян. Да так сказал, что будто этот вопрос мы с ним уже обговорили на сто рядов и мое участие в этом не подвергалось никакому сомнению.

-Вот те раз! Ты что, приглашаешь? - мое удивление не знало границ. Знакомый охотничий азарт приятным холодком прошелся по груди.

-Сам же хотел, - просто ответил он.

Я не нашелся, что ответить. Действительно, что я мог ответить? Вступить с ним в вялую перепалку о том, что я только выразил желание - вязкое и неопределенное. А он на это ничего мне не ответил. Да к черту! Конечно же, я поеду. Да в баню. Да с пивом! Но без телок - это точно.....

"Ух ты, блин, ведь бывает же такое.... Когда уже опустятся руки, когда уже решишь прекратить всю с таким трудом начавшуюся охоту, когда решаешь что объект этой охоты абсолютно бесперспективен.... Он сам.... Первый.... Идет тебе навстречу". Разумеется, я не тешил никаких иллюзий в отношении Тольки - как, зачем, и с какой целью он позвал меня к себе. Нет, цель я действительно не знал. Но уж, во всяком случае, точно не для того, чего хотел я - это, как сейчас говорят, однозначно. Скорее всего, в силу выпитой водки. Я изъявил желание - он позвал. Ну и правильно - лучше вдвоем ее, родимую, пить, чем одному. Так, наверное, рассуждал Толян, этим руководствовался, приглашая меня к себе. Хотя.... Еще неизвестно, какие у него там тараканы в башке - человек он донельзя скрытный - в этом я убедился. И пускает он в себя ровно настолько, насколько это ему нужно. А дальше - стена. Стоять! Разворачивайся обратно. Ну ничего - коли позвал он меня к себе, пусть не обижается на мою настырность....

Так примерно я рассуждал, пока мы тряслись в битком набитой электричке. Как же - суббота. Люди едут на дачу. А мы с Толяном париться в баню. У-ух! Аж дух захватывает.

В электричке Толька стал заметно разговорчивее. Но эта его разговорчивость сводилась исключительно к одной заботе:

-Блин, как же мне Ильиничну перехватить-то на перроне?

-Чего сложного?

-Да не дай Бог электричка опоздает.

-Если эта опоздает, значит и та, на которой она поедет тоже опоздает, - горячо заверил я его.

-Думаешь?

-Уверен! Ты лучше мне скажи, где мы там пиво возьмем?

-Это не проблема, - махнул рукой он. - Там на дачах киоск круглосуточный. Да и в деревеньке магазин должен работать.

-А телки-то будут? - я подмигнул и толкнул его плечом.

-Да где я их там тебе найду? - искренне удивился он. - Разве что на дачах, - почесал затылок, - так там же искать надо.

-А в твоей казарме?

-Тю-ю-ю, да ты что? Какие там телки! - он коротко рассмеялся и через паузу продолжил. - Да и ну их на х*й к Ильиничне вести. Не дай Бог запалят.

-Кто?

-Да соседи. Накрылась тогда для меня банька по субботам.

Следует ли говорить, что про телок я затеял разговор намеренно - узнать его отношение к этому. Узнал. И это отношение меня порадовало. Ежели Толян так говорит, то наш с ним сегодняшний вечер (а возможно, и ночь) никто не потревожит.

-Жаль, - притворно искренне вздохнул я.

-Сейчас даже знаешь, как сделаем? - продолжал Толька. - Ты сойдешь и подождешь меня около расписания. А я один Ильиничну побегу искать. Ну, чтоб она тебя не видела, - торопливо сказал он.

-Понятное дело. Хотя, если она меня не увидит, так соседи заложат.

-Это ерунда, - махнул он рукой. - Тут я отмажусь.

Все произошло как нельзя лучше. Электричка не опоздала. Ильинична монументом возвышалась на противоположном перроне - ее мне еще издали показал Толька, облегченно улыбаясь. Ключ у нее был с собой. И она, слегка пожурив Толяна, насколько я мог видеть из своего укрытия, отдала его ему. Пятнадцать минут ходьбы по широкой протоптанной тропинке - и мы на краю деревни. Дачи остались чуть в стороне. А Толькина казарма вообще по другую сторону железной дороги. Он даже не стал туда заходить и на мой вопрос относительно своего дома, лишь скривился и неопределенно махнул рукой. Что, вероятно, означало, в гробу я видал эту казарму!

Дом Ильиничны возвышался на краю села и своей монументальностью был похож на саму хозяйку - такой же крепкий, высокий, обнесенный по периметру добротным деревянным забором.

-Ого, - только и сказал я, едва мы подошли к нему.

-Ага, - в тон мне ответил Толян.

К слову сказать, опьянения особого, что в нем, что во мне, не было. Вероятно, улетучилось куда-то.... А может затаилось, ожидая удобного случая выбраться наружу.

Если до этого меня грыз червячок сомнения - с чего это Ильинична решила оставить дом на Толяна, - то при виде ее хозяйства все эти сомнения отпали сами собой. Она просто использовала Тольку в качестве бесплатной рабсилы. Хозяйство было у нее о-го-го. Оно мычало, блеяло, хрюкало в многочисленных стайках-сарайках, таких же добротных и крепких. И перед тем, как мыться в бане, нужно было всю эту ораву накормить-напоить, убрать навоз ну и так далее....

Когда все это выяснилось, я с усмешкой посмотрел на Толяна:

-Ты, поди, меня за этим к себе позвал?

-Ты че, ох*ел? - ответ прозвучал настолько искренне, что я даже устыдился. - Если хочешь, вон, проходи в дом, смотри телевизор, я тут один управлюсь, - он с обидой отвернулся.

-Да ладно тебе, не грузись, Толян. Лучше дай переодеться во что-нибудь.

-А пошли в дом, посмотрим, там от ее мужа покойного шмотье должно было остаться.

Меня слегка передернуло, но делать нечего - пришлось переодеваться в хебешные штаны и майку. Толян сноровисто переоделся рядом со мной, стоя спиной. Я с интересом и жадностью ощупывал глазами его фигуру. Ну до чего же крепенький и ладненький он. Ни капельки жира. Мускулы как веревки. Короткие светлые волосики по всему телу. И бесформенные семейные трусы в нелепый цветочек скрывали то, что меня интересовало прежде всего. "Ничего, - утешил я себя. - В бане все увижу".

Работа по хозяйству заняла немало времени. Я помогал Толяну, делая все то, что он скажет. А он же, как вихрь, носился по двору и кажется успевал делать несколько дел одновременно - таскать траву, затапливать баню, кидать навоз и мешать комбикорм свиньям. Но всему приходит конец - вот и огонек в печурке весело трещит, все мычаще-кудахтающее хозяйство довольно хрустит и чавкает. Дело за малым - подождать пока баня протопится и вперед. Мы с Толькой прошли на летнюю кухню. Там он деловито пошуршал в холодильнике и выставил на стол сковородку с жареной картошкой и два блюдца - с колбасой и солеными огурцами.

-Давай подкрепимся, сказал он, ставя сковороду на газ. - А то уж силов нет.

-Я бы тоже не прочь, - ответил я, - основательно устраиваясь на стуле.

Трапеза прошла в напряженном молчании. И вот мы сидим на крыльце, оба закурив.

-Слушай, а как же пиво? - спохватился я.

-О, черт! - Толька хлопнул себя по коленке. Давай я тебе объясню, а ты найдешь. Киоск на дачах.

-Валяй.

Он старательно мне объяснил месторасположение этого киоска, сбегав в дом, вынес мне денег.

-Это мало, - сказал я решительно, пересчитав деньги. И, не слушая его возражений, поднялся с крутого крыльца. - Щас я свои достану.

Собранной сообща суммы хватило ровно на пятнадцать бутылок.

-Куда столько? - удивился Толька.

-Толя, - назидательно ответил я. - Запомни золотое правило - много никогда не бывает, а если и бывает, то не забывай про утро.

Он весело рассмеялся, провожая меня и закрывая вслед воротца.

От всей его зажатости и скованности тут, куда мы с ним приехали, не осталось и следа. Передо мной был вполне нормальный свойский пацан без особых комплексов и предрассудков. А вот насколько у него комплексы отсутствуют полностью, предстояло выяснить мне. И причем сегодня. У меня было какое-то неясное ощущение, хотите, назовите его предчувствием, что он что-то такое понимает и даже, более того, внутренне готов к этому. К чему конкретно - возможно, он и сам еще не осознает, но к чему-то такому - это точно. Примерно так, как когда-то, когда я был еще совсем молодым пацаном, я неясно ощущал тягу к своему полу. Ощущал, но никак не формулировал ее. Она жила где-то глубоко в моем подсознании, нечто зыбкое и аморфное, похожее на амебу, своими мыслями-щупальцами настойчиво выбираясь наружу, заставляя меня время от времени покрываться пунцовой краской. Так возможно и Толян. Нет, я был далек от мысли, что у него есть какое-то подсознательное стремление к этому.... Хотя, почему нет.... Просто он чувствовал какой-то неосознанный интерес.... нет, не ко мне.... к происходящему сейчас. Здесь, в этом доме, с этим, в сущности, малознакомым мужиком. Просто, наверное, это ему было вновь и поэтому тянуло....

Пиво было куплено без проблем и через полчаса мы с Толяном уже в бане. Я, стараясь выглядеть равнодушным, неторопливо разделся, сам тайком наблюдая за манипуляциями Толяна. Вот паруса в цветочек валяются на куче Толькиной одежды, а он сам, повернувшись спиной, исчезает в парилке. Я жадно проводил глазами его крепкую фигуру, и сноровисто освободившись от остатков одежды, проследовал за ним. В парилке было самое то - в меру жарко и хорошо протоплено. Толька, возившийся с вениками в углу, немедленно обернулся ко мне

-Я жар-то сильный не люблю, но если хочешь, щас подбавлю.

-Не, не надо, дай привыкнуть, - ответил я, подходя к высокому полку и усаживаясь на него.

-Давай все-таки немного плескану, - и не дожидаясь моего ответа, плеснул на донышке ковшика на раскаленную каменку. Облако пара, зашипев, устремилось к стенке, а оттуда приятным обволакивающим жаром по всему телу. Толька устроился рядом со мной, и с хрустом потянулся.

-Хорошо! - протянул он.

Я же своей голенью ощущая его упругое бедро, прикрыл глаза. Ну вот и дождался. Вот я и увидел Тольку во всей его красе. Честно говоря, разочарования не было никакого - все то, что скрывалось под его цветочными парусами было под стать всей его фигуре и приятно радовало глаз. Но, тем не менее, радость радостью, но баня не самое удобное место для раскрутки. Можно даже сказать, совсем неудачное. Поэтому я, на время забыв о цели своего к нему визита, со всей страстью отдался банному жару. Париться я люблю, о чем сразу и заявил Тольке. И понеслось. Он хлестал меня веником, а я постанывал от удовольствия. Окатывал сам себя холодной водой из ведра и снова на полок под хлесткие березовые удары. Попарил и я немного Толяна, с удовольствием хлеща веником по всем его выпуклостям. Периодически мы вываливались в предбанник, красные и разгоряченные и, сидя на диване, чуть соприкасаясь плечами, пили холодное пиво. Потом опять ныряли в парилку, и все повторялось по новой. Толька выбегал из парилки куда как чаще моего, не вытерпливая того жара, что я усиленно нагонял.

-К-куда ты столько? - буквально постанывал он, спускаясь на самый пол, когда я плескал на каменку очередной ковш.

-Ниче, Толян, держись, щас еще жарче будет.

-Не, с меня хорош, - он решительно поднялся и скрылся в предбаннике.

Следовало и мне поторапливаться - я не на миг не хотел отпускать от себя Толяна. Поэтому, наспех ополоснувшись, я вышел вслед за ним. Толька полулежал, откинувшись на спинку дивана, расставив ноги и прикрыв глаза. Я на миг задержался на его самом сокровенном, в который раз отметив его приличные размеры, и поспешно отвел глаза.

-Ну, подвигайся, че расселся, - намеренно грубо сказал я ему.

-Неохота, - лениво ответил он, но место все-таки освободил.

Опять пиво и неспешные разговоры о самом разном. Так как темы общей не было, разговор вертелся о хозяйке этого дома. Мне эта самая хозяйка была глубоко безразлична, но разговор поддерживать приходилось - не молчать же, в самом деле.... Разговаривая, мы так и полулежали на диване, откинув головы на спинку, изредка их поднимая, чтобы хлебнуть из бутылок. Постепенно блаженная истома стала проходить, да и спина от неподвижности начала затекать. Я искоса посмотрел на Толяна - он все так же, не меняя позы, лениво пускал кольца дыма в потолок. "Ладно, баня баней, но пора и в дом", - подумав так, я, нарочито небрежно и как бы невзначай сказал:

-Толян, че здесь сидеть, пошли в дом, лучше на кровати поваляемся.

-Ее расправлять надо, - лениво ответствовал он.

-А тут что, лучше что ли?

-Ну пошли, - он приподнялся и сел на диване, ищи взглядом кучу своей одежды.

Найдя, он не спеша потянулся за трусами.

"А вот этого бы делать и не надо".

-Да ну на х*р, давай обмотаемся полотенцами и пойдем, - я решительно поднялся и плотно повязал полотенце вокруг бедер.

-Без трусов что ли?

Тон нейтральный. Абсолютно никаких эмоций, ни удивления, ни насмешки. Только не настаивать.

-Как хочешь, - я махнул рукой и открыл дверь на улицу. В нос ударил запах свежего леса. К нему чуть примешивался запах дыма и свеженадоенного молока. Я с наслаждением вдохнул его полной грудью, и обернувшись к двери, весело сказал:

-Толян, ты только посмотри, бля буду, как здорово. Какой запах, чистота! Ух!

-А я этой чистотой постоянно здесь дышу, - отозвался он, появляясь на пороге.

Победа. Маленькая, но победа! Толька вышел так же как и я, обмотанный полотенцем. Хотя, быть может, он все-таки оделся, а полотенцем обмотался так, для вида, но тем не менее....

-Ну веди, куда там идти-то?

-А то ты не видишь.

-Видеть-то вижу, но не на хозяйскую же постель.

-Ха-ха, - коротко хохотнул он. - Почему бы и нет.

Едва мы подошли к крутому крыльцу дома, Толька обернулся и с досадой хлопнул себя по лбу.

-Бл*дь, я ж пиво в бане оставил.

-Иди, я принесу.

Войдя в дом уже с изрядно полегчавшей сумкой, я без труда нашел Толяна. Он сидел в зале на таком же, как и в бане, диване, только побольше. Было бы здорово, конечно, если бы он его расправил, ну да не предлагать же ему это первому.... Хотя....

...Хотя недавнее впечатление, что Толян внутренне уже готов к чему-то, уже ожидает от меня каких-то действий - это впечатление сейчас еще больше усилилось. Тогда тем более, если и провоцировать ситуацию, то делать это надо предельно аккуратно.

Я открыл по бутылке пива и устроился в противоположном углу дивана, поджав под себя ногу. Толян же сидел так же как и в бане - посередине дивана, откинув голову на спинку.

-Пиво-пивом, однако, не мешало бы чего покрепче, - лениво процедил он, отхлебнув из бутылки.

Пить мне больше совершенно не хотелось, тем более что пива еще было вдоволь, поэтому я, усмехнувшись, ответил ему:

-Что, пиво не цепляет?

-А что еще делать? - как-то загадочно и невпопад ответил Толька.

-Как что? - преувеличенно бодро воскликнул я. - Пошли по дачам - девок искать. К тебе домой пошли, да мало ли мест у вас тут есть!

Толька как-то непонятно хмыкнул, и встав с дивана, мельком посмотрел на меня. Какое-то легкое сожаление на мгновение мелькнуло в его глазах. Мелькнуло и тут же пропало. А может мне показалось? Он вышел из зала и пройдя через кухню хлопнул входной дверью. "Куда это он? - недоуменно подумал я. - Вот ведь до чего же человек сам себе на уме - хрен догадаешься, о чем он думает и чего хочет. Но, хотите бейте меня, хотите, ругайте, гадом буду - что-то такое у него есть. И, вполне возможно, он и сам не понимает этого". Дверь опять хлопнула - Толька появился на пороге зала, держа в руках литровую пластиковую бутылку. Содержание этой бутылки не вызывало никаких сомнений. Я прикрыл глаза и внутренне застонал - опять.....

-У Ильиничны всегда запас имеется, и я даже точно знаю где, - хвастливо произнес Толян.

-Так ты что, получается, без ведома?

-Не ссы - мы по чуть-чуть отопьем, а остальное водой дольем.

Я расхохотался.

-Толька, неужели ты думаешь, что этим ты сможешь на*бать Ильиничну?

-А ты думаешь, она ее пьет? - вопросом на вопрос ответил Толька. - Она же ее для всяких - разных работ держит мужикам. Дров привезти там, наколоть, сена накосить, навоз вывести. Баба-то одинокая, вот и гонит его напропалую. Двигай в кухню, а я сейчас какой-нибудь редиски принесу.

И не дожидаясь моего ответа, он развернулся и вышел в кухню. Поднялся и я.

Через пятнадцать минут мы сидим за кухонным столом. Посередине - бутылка. Вокруг - редиска, лук, колбаса, та самая недоеденная картошка. Толька сидит с ногами на стуле и сияет, что тульский самовар. Я - напротив его, закинув ногу на ногу и скептически посматривая на все это....

-Ну что, по маленькой? - Толька сноровисто открутил крышку.

-Не, Толь, я пока не хочу. Пива буду.

-Ты чего? - удивленно протянул он.

Пришлось соврать про мифическую язву и большой вред, который ей наносит деревенский самогон. Толька махнул рукой:

-А-а-а, не хочешь, как хочешь - а я тяпну.

Тяпнул. Вдобавок запил это пивом. Я аж передернулся. А Тольке хоть бы хны. Утерев рот тыльной стороной ладони, он с аппетитом набросился на закуску.

Стоит ли говорить, что примерно через полчаса его "тяпания" Тольку заметно развезло. В разговоре со мной он то и дело сбивался на какое-то невнятное мычание, а то и просто засыпал, роняя отяжелевшую голову на грудь. В один из таких разов, подождав минут десять в ожидании прихода его в чувство, я не выдержал:

-Толян!

-Толян! - чуть громче.

-Толька! - я потрепал его по плечу.

Так как поза его на стуле была очень неустойчива, он опасно накренился.

"Вот теперь действительно хорош", - подумал я, и поднявшись, пошел расправлять диван. С трудом найдя место где у Ильиничны лежат простыни и подушки, я разложил диван и постелил для двоих. Но Толяна укладывать я не собирался - нет, я был твердо убежден в том, что он до всего должен дойти сам, своим умом. Да и какой толк был, скажите, тащить его сейчас на диван? Чтобы он, мерно захрапев и отвернувшись к стенке благополучно заснул до самого утра? Конечно же нет.

Я, подойдя к проему двери, еще раз взглянул на Толяна. Нет, ну как в такой позе можно умудрится спать? Сидя с ногами на стуле и уткнув голову в коленку? Казалось, дунь ветерок, и Толька свалится на пол. Однако он ухитрялся сохранять равновесие. Еще раз окинув обстановку прощальным взглядом, я, задернув шторы, и намеренно не гася свет, прошел в зал. Скинув с себя полотенце и погасив настенный светильник, я устроился с самого края дивана, оставив около стенки достаточно места.

Расчет был очевиден. Долго в такой позе Толька не протянет - либо свалится, либо проснется. А проснувшись, больше за столом спать, разумеется, не захочет. И пойдет прямиком в зал. Только вот вопрос - куда дальше? Либо на диван, либо в комнату Ильиничны. Нет, последнее маловероятно. Значит ко мне на диван. И если он сделает это все сознательно, значит хоть чуть-чуть, но пришел в себя. Вот тогда-то и можно будет действовать. Только, правда, как? Это еще вопрос. Ну ничего - дошли же мы с ним до данной стадии, когда до самого последнего, до завершающего аккорда - всего лишь шаг. Значит, коль уж столько пройдено, то и этот шаг преодолеем. Вместе с ним. Сообща. Что это будет именно так, а не иначе, я уже не сомневался. И вообще, в душу ко мне стало закрадываться неясное подозрение, что вот эта вот сцена с самогонкой была придумана и сотворена им заранее. Ну какой смысл напиваться в одиночку? Правильно - чтобы заснуть и дождаться, когда его начнут укладывать. Ну уж дудки! Мы это уже проходили и больше так поступать не будем. Будем спать и ждать.... Ждать и спать.... Спать....

Я не заметил, как погрузился в тяжелый беспокойный сон.

Но все произошло совсем не так, как я рассчитывал. Как это обычно и бывает.

Я действительно проснулся среди ночи. Но не от грохота в кухне упавшего на пол Толяна. Не оттого, что он неуклюже перелазит через меня. Нет, даже если это и было, этого всего я не почувствовал. А почувствовал я широкую и грубую ладонь у себя на животе. Вздрогнув, как от удара током, я распахнул глаза. И сообразив, что происходит, тут же закрыл их, и слегка повернув голову, как бы во сне, сквозь ресницы взглянул направо. Толька лежал на одеяле, прикрытый лишь одним полотенцем. Глаза его были зажмурены, одна рука плотно поджата, а вторая покоилась у меня на животе, мелко вздрагивая. Я ждал - ждал, что будет дальше. Что это - случайность, произошедшая во сне или же приглашение. Долгожданное приглашение.....

Это действительно было приглашение. Или, черт возьми, пусть оно называется как угодно. Мне было не до названий, когда Толькина шершавая ладонь, продолжая подрагивать, уверенно переместилась ниже. Кровь бросилась в голову - больше таким равнодушным созерцателем я оставаться уже не мог. Повернувшись к нему и подавшись навстречу, я порывисто сжал его в объятьях. Толька вздрогнул и открыл глаза.

-Т-ты не спишь, - изумленно спросил он.

-Конечно не сплю, дурень! Да не щемись ты, все нормально, Толь!

-Ой, бля....

Тольку сотрясала крупная дрожь.... Он лихорадочно обнял меня в ответ, а потом откинувшись назад внимательным взглядом, в котором не чувствовалось не капельки опьянения, посмотрел на меня. И было в этом взгляде такое, что я до этого не видел в нем.... Такое.... что я понял....

Вот и все! Покровы сняты и условности преодолены. Последний аккорд свершился. Сейчас, вот тут. В незнакомом для меня доме, но со знакомым, теперь уже близким и долгожданным мне Толяном.

Наверное, теперь можно ставить точку. То, что было дальше, описывать никакого желания у меня нет. Пусть каждый дорисует это силой своего воображения. И как бы вы не дорисовали - все это было так. И было это до такой степени органично и естественно, что мои недавние попытки и мои стройные планы по охмурению Толяна не иначе, как со стыдом не вспоминались.

Ведь в нем же жило это, он этого хотел. Пусть даже не сознаваясь самому себе, пусть подсознательно, но хотел, черт возьми! Нет. О не сказал мне об этом. Ни об этом, ни о чем-либо другом - не такой Толян человек. Просто об этом и не надо было говорить - это чувствовалось в каждом сантиметре его упругого тела, в каждой искорке его взгляда, во всем....

Утро.... Оно всегда серое и немного стыдливое. Нет, Толька не отводил взгляда, не прятал глаз. Утром он, деловито одевшись и прибрав все на скорую руку, ни слова не говоря, пошел на двор управляться со стадом Ильиничны. Я, памятуя о том, что в такие вот моменты в душу к человеку лучше не лезть, старался не попадаться ему на глаза, тем не менее, держа себя совершенно естественно. Он управлялся во дворе, я наводил основательный порядок в доме.

Через полчаса:

-Покедова, Толян!

-Счастливо.

Я все-таки не удержался и подмигнув, легонько хлопнул его по плечу:

-Все ништяк!

Широкая добродушная усмешка:

-Я знаю.

Признаться, тайно я ожидал от него требования, вопроса, просьбы - короче, разговора о том, чтобы каждый держал язык за зубами. В моем опыте, когда имеешь дело с натуралом, такой разговор всплывал неизменно. Либо сразу после..... Либо чуть погодя....

Но нет - Тольку, казалось, это совершенно не волновало. И, в общем-то, правильно.

Я отступил назад на пару шагов и посмотрев на него в последний раз, круто развернулся и пошагал вверх по дороге. С тайной надеждой, что я тут не в последний раз.

Оказалось, в последний.

Толька уволился через неделю. Вернее, перевелся в другую бригаду, которая работала совсем в другом месте - ближе к его злополучной казарме. Разбор полетов, что прошел в понедельник, выявил несомненную вину их ведомства в произошедшем недавно браке. А стрелочником оказался, как водится, Толян. Как он и думал....

Больше я его не видел. Ко мне на пост он так и не зашел. Я к нему так и не спустился. Да и правильно сделали оба.....

Во всяком случае, он.

Потому как я до сих пор жду, что когда-нибудь дверь за моей спиной неожиданно распахнется и такой знакомый хрипловатый голос опять скажет мне:

-Привет....