Построждественская история

Дворники еле справлялись с мутными кляксами от падающих на стекло крупных белых хлопьев. Свет фар бесстыдно обнажал образовавшееся на дороге болото, а тротуар почти полностью скрывала густая влажная завеса снега.Казалось, расплывчатые яркие огни светофора вдалеке почти не приблизились, зато задние фары ползущих впереди автомобилей уже начинали резать глаза. Себастьян зевнул и посмотрел на часы. Так он никуда не успеет, а с утра, как назло, должны прилететь аудиторы. Если их рейс не отменят — он, конечно, не сообразил проверить, когда садился в машину. Так же как не сообразил поехать на метро, а ведь Себастьян сегодня пил кофе, философски рассматривая через окно растущие на глазах плотные сугробы на тротуаре — именно тогда стоило догадаться, что на собственной машине на дорогах делать нечего.

Мигнув поворотником, он быстро перестроился в соседний ряд, через несколько минут со вздохом облегчения дотолкался до уходящего вправо переулка, а там уже навигатор вывел его к ближайшей станции метро. Само собой, парковка оказалась забита, так что пришлось поколесить по ближайшим улицам. Втиснувшись на чудом не занятое место, Себастьян поправил шарф, поднял воротник пальто, стараясь защититься от мокрого крошева, летящего в спину, и поспешил к метро. Если поторопиться, он ещё может приехать вовремя. В туфлях сразу же захлюпало, брюки намокли и облепили икры.

Его подвело желание обойти лужи и кучи не успевшего растаять снега: Себастьян так пристально смотрел себе под ноги, что не замечал других прохожих. За поворотом наконец-то замаячила знакомая U*, когда он на всей скорости налетел на кого-то, в последний момент облапив широкие крепкие плечи и вцепившись в холодную ткань куртки, чем спас их обоих от падения. А вот подарок спасти не удалось. Небольшая коробка, завёрнутая в красивую, так подходящую недавно прошедшему Рождеству бумагу — белую, с серебряными изящными узорами, расцвеченную редкими мелкими сердечками радостного красного цвета, — с глухим стуком упала к их ногам, один раз перевернувшись в серо-коричневом месиве и заметно искривившись. Теперь с этой красивой бумаги стекала грязная вода, а концы обвязанной вокруг коробки атласной ленты, ранее наверняка аккуратно уложенные или свёрнутые в какую-нибудь замысловатую фигуру, потемнели и смешались с мелким мусором на тротуаре.

— О! — Отступив на шаг, Себастьян наклонился, чтобы осторожно поднять подарок и посмотреть наконец, с кем столкнулся. — Мне ужасно неудобно, простите, пожалуйста! Надеюсь, там не было ничего бьющегося?

У стоящего перед ним мужчины капало с волос, а лицо неравномерно покрылось пятнами от холода. Сколько же он тут стоял? Мужчина посмотрел на подарок в руках Себастьяна и, как-то через силу улыбнувшись, покачал головой.

— Да нет, не беспокойтесь. Там не было ничего особенного.

Взяв коробку, он опустил её в стоящую рядом урну и, едва заметно прихрамывая, пошёл вверх по улице. Себастьян растерянно проводил взглядом коренастую фигуру, прячущую руки в карманах куртки и втягивающую голову в плечи, чтобы хоть как-то защититься от летящего в лицо снега. Неудобно получилось. Заставив себя отвернуться, Себастьян снова поспешил к метро: время поджимало — предаваться душевным метаниям было некогда.

Сидя в тёплом вагоне, Себастьян смотрел на пробегающий мимо заснеженный, подмигивающий разноцветными огнями город и вспоминал недавнюю встречу. Вряд ли именно упавший подарок так испортил настроение тому мужчине, но почему-то Себастьян всё равно чувствовал себя виноватым. Разговаривая с аудиторами, проводя конференцию с Китаем, обедая с потенциальным поставщиком, он постоянно возвращался мыслями в это утро, к вывалянной в грязи красивой бумаге и немного неуклюже шагающему прочь мужчине. Ерундовая, в общем-то, ситуация никак не выходила из головы. Себастьяну казалось, что он чего-то не сказал, чего-то не сделал… Глупо и абсолютно иррационально. Под вечер это непонятное волнение, как заевшая песня, раздражающе зудело на заднем плане, однако никак не хотело отпускать, поэтому Себастьян встретил окончание рабочего дня облегчённым вздохом и, не задерживаясь, отправился домой.

Он уже подошёл к машине и собрался плюхнуться на сиденье, когда его взгляд упал на окна кафе напротив. В углу полупустого зала за высоким маленьким столиком сидел его утренний визави, ссутулившийся на неудобном барном стуле и что-то сосредоточенно рассматривающий в своей чашке. Мгновение помедлив, Себастьян закрыл дверь и сунул брелок с ключами обратно в карман.

— Хей.

Мужчина оторвался от остатков кофе и без намёка на узнавание посмотрел на Себастьяна. Тот собрался было выдать один из своих лучших отрепетированных оскалов, но только приподнял уголки губ и, неловко пожав плечами, повинился:

— Я сегодня утром налетел на вас около метро и испортил вам подарок.

Пару мгновений помолчав, мужчина удивлённо моргнул, а потом вполне доброжелательно кивнул в ответ:

— Ничего страшного, вам правда не стоит об этом беспокоиться.

— И всё-таки я чувствую себя виноватым, — признался Себастьян, рассеянно проведя ладонью по волосам. — Можно я вас хотя бы кофе угощу в качестве извинения?

Его собеседник растерянно пожал плечами, помедлив, но всё-таки согласился:

— Спасибо, ещё один кофе мне не повредит. Большой капучино, пожалуйста.

Себастьян искренне улыбнулся и, перед тем как направиться к стойке, чтобы сделать заказ, представился:

— Меня зовут Себастьян.

— Я Тим. — Ответа снова пришлось немного подождать.

— Что-нибудь к кофе?

— Нет, спасибо, — после недолгой паузы мягко отказался Тим. Всё-таки он был каким-то заторможенным. А, неважно — им вместе детей не крестить.

Когда Себастьян вернулся с подносом, Тим уже убрал остатки своего старого заказа и, облокотившись на пустой стол, задумчиво смотрел на улицу за большим, от пола до потолка, окном. Жёлтая уютная лампа неудачно оттеняла морщины у него на лбу и слишком грубые черты лица. Он вообще был какой-то несуразный: невысокий, коренастый, почти квадратный; с неловкими жестами; прятавший руки в рукавах серой, абсолютно не идущей ему толстовки. Полная противоположность элегантному ухоженному Себастьяну.

— Я всё-таки взял кое-что к кофе: так гораздо вкуснее. — Себастьян поставил поднос на стол и пододвинул Тиму большую пузатую чашку с почти выглядывающей из-за её краёв густой пеной. Сняв пальто, он перекинул его через соседний стул, уселся напротив Тима и с удовольствием вдохнул насыщенный кофейный аромат, облаком повисший над стаканом, в котором красиво слоился латте макиато.

Благодарно кивнув, Тим потянулся за пакетиками с сахаром. Пока что он не поднимал взгляда на Себастьяна, давая тому возможность себя рассмотреть. Тим не был красивым. Не был даже симпатичным, но у него оказались совершенно потрясающие ресницы: чёрные, длинные, густые, будто накрашенные. А ещё руки. Неожиданно холёные, с сильными пальцами, длинными пластинами ногтей и короткими чёрными волосками на тыльной стороне кисти. У Себастьяна никогда не было такого фетиша, но сейчас он с большим трудом заставил себя оторвать взгляд от чётко обрисованных запястий, выглядывающих из растянутых рукавов толстовки.

Себастьян с любопытством наблюдал, как Тим высыпал три порции сахара себе в чашку, а потом потянулся за печеньем.

— Любишь сладкое?

— Очень, — улыбнулся Тим. — В плохие дни могу вообще только сладостями питаться.

— Сегодня у тебя такой день? — не мог не спросить Себастьян, глядя на то, как Тим отправляет в рот очередное печенье и запивает его приторно сладким кофе. В ответ Тим неопределённо пожал плечами, но потом всё-таки кивнул:

— Был.

Почему-то они избежали той неловкости, какая возникает между незнакомыми людьми: не было смущения, дежурного интереса или равнодушной вежливости. То, что началось как маленький примирительный жест, никак не хотело заканчиваться. Они говорили. Говорили обо всём. О том, какой сюрприз преподнесла погода. Что Себастьяну пришлось добираться до работы на метро, а самолёт аудиторов задержался. Как сильно Тим замёрз и промок. Где Себастьян пил самый вкусный кофе, а Тим ел самые сочные бургеры. Что Себастьян любит дорогую одежду и пользуется парфюмом от Жана Поля Готье. Что Тим не различает цвета и очень этого стесняется. Что у Себастьяна аллергия на кошек, что Тим повредил ногу в детстве, упав с велосипеда, поэтому теперь прихрамывает. Что Себастьян расстался со своим последним партнёром почти полгода назад из-за глупого недопонимания. Что Тим только вчера переехал в город — почти на неделю раньше, чем планировал — и решил сделать сюрприз своему парню, а оказалось, что у того далеко не один постоянный партнёр и так рано Тима точно не ждали. Что Себастьян сегодня утром уронил запоздалый Рождественский подарок для этого парня: шарф и перчатки. Что лучше бы Тим подарил их Себастьяну, чем выбросил. Что печенье к кофе действительно оказалось отличной идеей…

Они досидели до закрытия и даже не заметили, как пролетело время. Себастьян недоумевал, почему сначала так негативно отнёсся к странной медлительности Тима. Начитанный, образованный, умеющий поддержать любую тему — отличный мужик; а длинные паузы и неторопливый ритм речи только добавляли ему очарования и создавали уютную доверительную атмосферу, почти погружая собеседника в подобие транса. Так суетливо и неудачно начавшийся день заканчивался на редкость приятно.

За их спинами заперли дверь, и впервые между ними повисло неловкое молчание. Они стояли в свете уличного фонаря плечом к плечу и не смотрели друг на друга. Себастьян натягивал кожаные перчатки, а Тим засунул руки в карманы и, нахохлившись как воробей смотрел на остатки сугроба вокруг брошенного кем-то велосипеда.

— Тебе…

— Ты…

Их голоса одновременно разрезали воцарившуюся тишину. Дурацкая ситуация, но почему-то она помогла избавиться от непонятно откуда возникшей неловкости. Тим махнул рукой, предлагая Себастьяну говорить первым. Тот поправил воротник пальто и спросил:

— Тебе есть где ночевать-то? Я так понял, ты приехал к своему парню.

— Мы собирались жить на новой квартире. Ян ещё не успел выехать из своей, так что с местом проблем нет. Разве что коробки не разобраны, но это мелочь.

— Ты… — Себастьян переступил с ноги на ногу, посмотрел на фонарь, потом снова на Тима. — Я мог бы показать тебе город.

Тим моргнул, притягивая внимание к этим своим нереальным ресницам, и улыбнулся.

— Я был бы рад.

— Договорились, — обрадовался Себастьян, доставая телефон, чтобы обменяться номерами. — А что ты сказать хотел?

— Хотел попросить показать город, — опустил глаза Тим.

Отъезжая от кафе, Себастьян не мог перестать улыбаться и чувствовал себя школьником перед первым свиданием.

Их первому свиданию не помешала даже дурацкая погода. Они гуляли по набережной, ели булочки с рыбой, прошлись по центральной площади и даже зашли в пару торговых центров, а Тим подарил-таки Себастьяну шарф. Радостного зелёного цвета, с ярко-красными узорами, абсолютно не подходящий элегантному серому пальто Себастьяна. Однако того ничто не могло смутить: он намотал этот кричащий кошмар вокруг шеи и больше не снимал до самого вечера. И они снова говорили. Говорили, говорили, говорили… О том, что Себастьян никогда не пропускает чемпионат мира по футболу, что Тим не любит политику, что они оба терпеть не могут помидоры, что Тим родился и вырос в этом городе…

Утром, глядя на сопящего на соседней подушке Тима, Себастьян пытался понять, почему ещё недавно считал его несимпатичным. С этими своими ресницами, сильными красивыми запястьями и тёмными волосами, разметавшимися по подушке, тот выглядел так, что к нему невозможно было не прикоснуться. Себастьян улыбнулся, бросив взгляд на валяющийся в кресле вырвиглазный шарф. Тогда, несколько дней назад, шёл счастливый снегопад.

Комментарий

* U — обозначение станций метро в Германии