Увидеть Душу

Сейчас в студии ярко, тепло и уютно, если такое вообще возможно применить для подобного места. А ещё в этой студии, в дальнем углу, за ширмой, в не света прожекторов, раздаются такие же не свойственные для этого места звуки.

 
Кроха хлопает глазками, затем щурит их и чмокает губками, дует щёчки и начинает кряхтеть и елозить в не сильно просторном несунку. Ручонки которые только сейчас высвободили из тесного плена, байкового одеяльца в крупную красную клетку, взмывают вверх и замирают у самого лица малютки. Кряхтение стихает и глазки с интересом начинают изучать яркие кисточки на закрытых рукавчиках бодика. Малютку приподнимают мужские, но очень нежные руки и удерживая на одной, прижимают к себе, бережно придерживая головку и спинку. Клетчатое одеяло остаётся в несунке, так же как снятый тёплый чепчик и два банта бирюзового цвета. Малютку покачивают и тихо бормочут, что-то похожее на стишок-считалку или песенку. В это же время другой рукой перебирают содержимое сумки принесённой вместе с собой, достают из неё бутылочку и тонкую пелёнку с пандами и замирают на доли секунды. Думают. Оглядываются по сторонам.

Парень среднего роста, плотного телосложения, с коротко стриженными волосами черного цвета, бегло, глазами изучал помещение, куда его впустили, скрывающегося от нежданного ливня. Ему срочно нужно было присесть и накормить ребёнка и он видел всего одно единственное удобное место, но там ярко светил прожектор. Потому он снова забегал глазами в поиске. Затем быстро, вот так же с ребёнком на плече и с бутылочкой, да пелёнкой в руке, пересекает помещение и оказывается у щита. Приглушает свет, повернув рубильник и направляется к креслу в центре затемнённого подиума, у которого стоит резной, чёрный столик с белыми цветами в стеклянной вазе. Садится и как-то очень тяжело выдыхает, настолько тяжело, что это находит некий отклик в крохе и она тоже издаёт некий всхлип-вздох. Парень осторожно откидывается в кресле и так же бережно удерживая младенца замирает снова.
За этими манипуляциями, как бы из укрытия, наблюдает сам хозяин павильона. Сперва просто от того, что эти нежданные визитёры, расстроили ему планы об отдыхе, после нескольких часов выматывающих и не сильно удачных фотосъёмок. Затем уже из желания знать и понимать. Он наблюдал за всполошенным парнем и всё старался вспомнить, где же он уже видел его. Приняв его извинения и пропустив у двери он сразу отметил, что не только дождь и спящий малыш на руках, заставляют его нервничать. Машинный несунок и то, что по близости нет припаркованных машин, выдали нежданного гостя с головой. О похищении мысль отмелась сразу же потому-что на запястье парня был заметен мед браслет, говорящий сам за себя. Возможно, человек не внимательный и не знающий, не взял бы это во внимание, но тут было знание и понимание. А затем когда парен прошёл мимо, не замечая, приглушил свет и сел в кресло, от острых глаз и тонкого слуха не смог ускользнуть синхрон. Чуть подмокшая, белая, тонкая водолазка и защитного цвета брюки, хорошо очертили не только фигуру, но и выдали характер и тонкости натуры. Вот замерший парень с младенцем снова тихо забормотал, когда чадо падало голос, позвал по имени и стал снова высвобождать ёрзающее тельце из бодика. Бутылочку отставили на стол, предварительно проверяя на сухость дно, отирая тыльной стороной руки. И когда руки освободились, он уложил ребёнка на свои колени поверх расстеленной пелёнки и обернул ноги, оставляя ручки крохи открытыми. Затем снова покачивая на одной руке стал кормить чадо, прижимая его к груди.

 
Сердце и душа фотографа замерли, когда ручонки ухватились не за стекляшку, а за отставленный мизинец сильных, но нежных рук. Убрав вспышку и чуть выйдя из-за ширмы, фотограф сделал сразу несколько кадров, чуть меняя ракурс при каждом щелчке. Затем сменил свою позицию обойдя зал и снова запустил слайд, отсчитывая по памяти. Парень в кресле не видит и не слышит движений за своей спиной, потому-что тихо бормочет. Это стих или считалка. Он улыбается и склоняет голову, касается кончиком носа лобика младенца в своих руках и ведёт им. Кроха прикрывает глазки и словно, что-то старается ответить, урчит сквозь причмокивания. Внутри фотографа снова, нечто сродни восторгу, выписывает кульбит.Тем временем бутылочку снова отирев, ставят на стол и встают. Уложив малютку на плечо, он неспешно огибает стол, покачивая и похлопывая. Слышно, как посапывают в его шею и он улыбается снова. Тихо проговаривает имя и на него отзываются, тихим кряхтением. Парень осторожно, но как то очень проворно, высвобождает ножки и пелёнку заправляет себе под ремень. Так же стоя вне света прожектора, он укладывает малютку удобнее и снова начинает раскачиваться. Больше ничего не бормочет, а просто поглаживает по спинке, теперь, очень тихо урчит сама кроха в его руках. Всё это время камера в руках фотографа работает в режиме слад, а он сам то наблюдает за всем этим через объектив, то вскидывает взгляд поверх него. Внутри душа трепещет, точно ждала такого всю свою творческую жизнь.

 
Съёмку обрывают так же нежданно, как он её начал, трелью звонка над дверью. Когда он отворачивается на эту самую трель, то успевает заметить, как парень меняется в настроении, почни не уловимо, на самом тонком уровне. Младенец в его руках тоже замирает и затихает его урчание. А когда он сам доходи до двери и видит сквозь него ново прибывшего, то сразу вспоминает их всех. Замирает перед дверью и смотрит сквозь, изучает холодные глаза и раскосую улыбку, только спустя минуту открывает. Его хлопают по плечу вместо приветствия и огибают направляясь в зал. Он следует тенью, почти, отставая всего на пару шагов. И этих самых шагов хватает, чтобы соскочившие пальцы запустившие новый слайд кадр засняли сцену:

- Больше не убегай...- мужчина с холодными металлическими глазами чуть приостанавливается, скидывая грязную, до этого белоснежную рубаху. - Не нужно...

Парень и младенец в его руках напрягаются и не издают не звука, даже кажется не дышат.

 
- Вы очень нужны мне...- мужчина делает первый шаг к тем, кто уже в слабом свете прожекторов. - Я люблю тебя.

Он пересекает очень быстро ту самую черту хрупкого света и прижимается губами колбу парня, не обнимает его, но кладёт свою руку поверх его руки на спинке крохи. Очень чёткий щелчок камеры в кромешной тишине и от чего-то даже срабатывает вспышка, которая, освещает очень ярко спину с набитым, оскалившимся волком.