Монета, которой...

Примечания автора:

смерть одного из основных персонажей при общем хэппи-энде

В названии использована цитата из Н.С. Гумилева; упомянутые в тексте газетные статьи существуют в реальности.

 Пролог

— Я тебе перезвоню, пока. — Серега решительно оборвал нудный Светкин рассказ про муки выбора дивана и нажал отбой, пока снова начать не успела.

Вот все хорошо в бабе, не тупая вроде, готовит, но нет у нее кнопки перемотки, чтоб вжух — и не слушать ее бубнеж. А без такой кнопки Светку в жизни не заткнуть, она влегкую книгу может написать, как за хлебушком сходила. А если еще и за молоком, то в трех томах. Нет, от нехрен делать послушать ее не проблема, вот как сегодня — все равно ехать два часа, скукота. Но это когда выбора нет, а сейчас Серега увидел кое-что поинтереснее. Бросив телефон на панель, он притормозил и всмотрелся в зеркало заднего вида. Ну да, точно, девка стоит на обочине.

Серега потихоньку сдал назад, щурясь в сумерки и мельтешащий снег. Вроде нет машины? А откуда же тогда посреди леса взялась эта вот фифа в розовой шапочке и сапожках на шпильках? В таких здесь только ноги ломать, и погодка сегодня самая февральская, не для прогулок. Да вообще дорога такая, что мало ездят.

Поравнявшись с девчонкой, Серега остановился и опустил на пассажирской двери стекло.

— Эй, привет. Может, подвезти?

Девица шмыгнула носом, кивнула.

— Ну, залезай. — Серега распахнул дверку.

Уговаривать не пришлось, ввалилась в салон, не отряхнулась даже, только обхватила себя руками и мелко тряслась, пока Серега мимо нее тянулся закрыть окно. Фига она замерзла. Ну не дура —  в такой куртешке зимой?

— Давно тут стоишь? — спросил Серега, разглядывая пассажирку: джинсики в облипку, носом хлюпает, вся в шарф укутана, из-под шапки черные волосы. Но на шкуру не похожа, какая-то зажатая. И помпон еще розовый, кроличий. Шмыгнула, кивнула, помпон качнулся. — Ты откуда тут взялась? М? Что, так сильно задубела? Ну ладно, поехали, отогреешься — расскажешь.

Телефон зазвонил, Серега глянул на экран — ну точно, Светке не терпится продолжить про диван. Выключил, сунул в карман.

— А, у меня знаешь, что есть… — Он пошарил в бардачке, вытащил фляжку с надписью «Боевые сто грамм», сунул девчонке в руки. — На, хлебни, согреешься.

— Нет, спасибо, — прошептала она. — Я не пью.

— Думаешь, отравлю, что ли? Наклофелиню и в кусты? — Серега зажал фляжку коленями, свинтил крышечку и сделал глоток. — Вот, гляди. Видала? На, бери. Ну? Ладно, как хочешь. А я, глядя на тебя, сам замерз.

Он хохотнул и сделал еще пару глотков. Сильно весело Сереге не было, как пахнуло холодом, когда запускал девку, так и морозило чего-то, потому и выпить хотелось, чем дольше в напряженной тишине ехали, тем сильнее. Блядь, а ведь думал, попутчица скрасит скучную поездку. Ну и вообще доброе дело сделал, вроде приятно должно быть, а как-то не по себе. Вон, сунула руки между коленок и сидит, буратина деревянная. Нахрена он ее взял?

— Так откуда ты взялась посреди дороги? Я вроде машины не видел.

— Уехала машина, — сипло выдавила девчонка и снова замолчала. Да она зареванная!

— Тебя бросили тут, что ли? — догадался Серега. — Чужие?

— Свой. Поругались.

Ну понятно тогда, чего она такая кислая! Так тем более надо было ей хлебнуть, да не раз, коньячок самодельный, безо всяких звезд, но греет что надо.

— Мудак он у тебя! Додумался оставить зимой на дороге! Шли его нахрен, — посоветовал Серега и отпил еще. Спохватился, завернул крышечку. Не хватало еще на гайцов нарваться. Он нашарил в кармане жвачку, закинул в рот, предложил попутчице, но та опять отказалась. Тьфу, кислятина, а не баба. Лучше бы он Светку дальше слушал, чем с этой вот ехать. Сейчас еще разноется, начнет про свою жизнь рассказывать...

— Можно я сяду назад? — шепотом спросила девчонка.

— Да не собираюсь я к тебе лезть! — обиделся Серега. — Я вообще тебя в машину не тащил!

— Я просто поспать хочу… Если можно.

Серега засопел, но на тормоз нажал. Пускай валит на заднее. А лучше и вообще из машины!

Но когда тронулись снова и с заднего сиденья раздалось шмыганье, Серега смягчился. Девка просто реветь при нем не хотела, вот и все. Ну и отлично, сейчас он перезвонит Светке и будет слушать про диван, а эта пускай сопли на кулак мотает, лишь бы об сиденья его не обтирала. Дороги тут час, не больше, доедут.

 Часть 1

— Ненавижу тебя, Свиридов, — вместо приветствия сообщил из трубки Герман. — Почти как шпицев ненавижу...

Артем быстро прикрыл трубку ладонью, чтобы посетитель не услышал ничего больше — понятно ведь, это только разгон, сейчас напарник перейдет к подробностям.

— Герман Витальевич, есть ли какие-то результаты? — Артем успел это сказать, и сработало, в трубке наступило молчание. Так у них с Германом было заведено, если разговор происходит при свидетелях, они обращаются друг к другу строго по имени-отчеству.

— Да какие результаты, — проворчал Герман. — Про мерзкую шавку опросили весь поселок, никто ее не видел, и никаких корейцев тут нет, только таджики, у них сегодня какой-то праздник, они варят плов, там такой казан, меня можно затолкать. Не знал, что такие бывают. Ну и зачем им тощая псина? Значит, ускакала в лес, и там ее схарчили. Или даже в поселке, у соседей как раз такая здоровенная…

— Коптер? — перебил его Артем.

— Ты знаешь, как тут холодно? А какой ветер? Ни за что коптером рисковать не стану, он обледенеет, грохнется, и эта собака его не окупит. Даже не начинай.

— Значит, проводим визуальный осмотр периметра поселка, — сказал Артем и быстро нажал отбой. Ну а что там слушать, и так понятно, что Герман заорет: «Проводим? То есть я должен тащиться по колено в снегу вокруг всего поселка? Ты знаешь, сколько тут километров? А что я в кроссовках — знаешь? Ты там сидишь в теплом офисе…» Ну и все в таком духе. Артем отключил трубку совсем и сел за стол напротив посетителя, стараясь выглядеть спокойно и при этом деловито: видите, как много у нас работы? Это для нас привычно.

На самом деле Артем испытывал досаду, потому что звонок случился некстати. Посетители такого уровня были для них с Германом редкой удачей — да что там, не было никогда у них таких посетителей! Но узнавать в лицо деньги Артем умел, у человека, сидящего по другую сторону стола, они определенно были. Очень много или просто нормально, Артем точно сказать не мог, но были. А значит, следовало получить некоторую их часть.

— Розыскные мероприятия, — пояснил он без извиняющихся ноток, сухо. — Нас больше не будут отвлекать. Меня зовут Артем Николаевич, я вас внимательно слушаю.

Мужчина, сидящий напротив, толкнул по столу визитку, и Артем ее поймал. Надо же, кто-то до сих пор так делает, таскает с собой визитки? Он повертел кусочек картона в пальцах — достойно сделано, без дорого-богато и списка должностей. Аркадий Петрович Бойко, ООО «Авангард», юрадрес, телефон. Кратко и по делу. Правда, непонятно, что за контора, но это Артем потом выяснит.

— Меня зовут Аркадий Петрович, — представился посетитель, и голос у него был такой же, как внешний вид, — значительный. Очень подходящий к седине в густых волосах, благородному холодному запаху и бежевому кашемиру. — Мне посоветовали к вам обратиться для решения вопроса личного характера. У меня пропал сын.

Артем задумчиво постучал уголком визитки по столу, потом выложил ее перед собой, как козырь.

— Давайте мы начнем вот с чего, Аркадий Петрович. Мы агентство не вашего уровня, прямо скажем. Почему именно мы?

Аркадий Петрович кивнул, будто хотел, чтобы его об этом спросили. Он сел в кресле поудобней.

— Вопрос личного характера, как я уже сказал. В полиции моим делом будет заниматься множество людей. В крупном агентстве тоже. Случись утечка, искать виноватых будет хлопотно. А тут вас всего двое, верно?

Артем кивнул, но рукой сделал отметающий жест.

— Это я понимаю. Мой вопрос в другом. У вас пропал сын, так? В такой ситуации люди стараются сделать лучшее, на что способны, особенно если не испытывают недостатка в финансах и связях. Но вы идете в ноунейм агентство, в котором всего два молодых…

Щелчок пальцами и улыбка перебили его.

— Вот видите, немножко подумали и сами назвали причину, — произнес Аркадий Петрович со снисходительностью, которая Артема покоробила, но виду он не подал. — Саше девятнадцать, искать его нужно среди ровесников. Которые не станут говорить со старперами вроде меня, мы для них другая планета. Или вам нужно это объяснять?

Артем мысленно вздохнул. Когда он в детстве читал про частных детективов, то хотел вырасти и стать как они — сильным, умным, бесстрашным. Вышибать двери ударом ноги и стрелять с двух рук. И вот он вырос, ему двадцать восемь, но всякий раз клиенты его выбирают именно потому, что на детектива он похож не больше, чем Красная Шапочка: маленький рост, детский лобик, голубые глазки. Мужья охотно нанимали его следить за женами и любовницами, а родители — за детьми-подростками: натянул шапочку с помпоном — и готовый семиклассник. Артем отнюдь не мечтал о расследовании убийств; будь это так, он бы просто остался следователем в родном тридцать пятом отделении. Нет, из полиции он ушел, работал на себя уже второй год, рогоносцы и потерянные собачки его вполне устраивали, доход не хуже следовательского, а жизнь куда спокойнее. Просто хотелось, чтобы рекомендовали не только экстерьер… Не пудель же он, в самом деле. Артем считал себя как минимум фоксом.

— Что ж, Аркадий Петрович, давайте вы мне все по порядку расскажете. Чай, кофе?

Через пару часов у Артема появились два густо исписанных листка в блокноте, диктофонная запись беседы, а еще подписанный договор и очень симпатичная сумма на счете. Вторая такая же намечалась в недалеком, как он надеялся, будущем.

История казалась несложной — банальной по сути, необычной по исполнению.

Мальчик Саша, старший сын Аркадия Петровича, его гордость и надежда, отправился учиться в Москву, а не за границу, потому что отец не желал надолго с ним расставаться. Еще он считал текущую политическую ситуацию слишком шаткой и называл какие-то другие столь же туманные причины, Артем понял одно — отец не хочет терять контроль над сыном. Удивительно, что при этом, по словам самого же отца, мажором в классическом смысле Саша не был и никакого особого надзора за ним не требовалось: довольно замкнут, педантичен, ни вредных привычек, ни «бентли». Не таскался по клубам и вечеринкам, не взбадривался стритрейсерством, вообще машину не водил, даже девушку до сих пор не завел. Впрочем, это обстоятельство отца скорее радовало. Он купил сыну квартиру около университета, Саша благополучно окончил первый курс, приезжал домой на каникулы и длинные выходные, на недавно прошедший Новый год неделю рыбачил с отцом на Байкале, после чего вернулся на учебу. Ничто не выдавало проблем, пока однажды младший сын Аркадия Петровича, мальчик с куда более сложным характером, не поругался с матерью и не решил переждать бурю в московской квартире брата. Открытие, которое он сделал по приезде, заставило Аркадия Петровича немедленно вылететь в столицу и лично убедиться, что юноша, который учится в университете под именем Александра Бойко и живет в его квартире, совершенно ему не знаком.

Аркадий Петрович — тут Артем поставил ему плюс — повел себя грамотно и не стал поднимать шум. Он уехал из центра Москвы и пришел в маленькое агентство на юго-западе.

И вот теперь Артему и Герману предстояло разобраться, во-первых, где настоящий Саша, во-вторых, что вообще происходит.

Герман!

Артем торопливо включил телефон, и тот выдал целую трель уведомлений о звонках и смс. Читать все это не было смысла, Артем мысленно пожелал себе удачи и позвонил сам.

— Ага, — сказал Герман после первого же гудка. — Все-таки клиент тебя не убил, как я уже начал надеяться.

— Бросай шпица! Тут такое дело, прямо вау. Дуй сюда, работы полно!

— Хрен я его брошу. — В трубке затявкало так звонко, что Артем шарахнулся. Судя по всему, это Герман победоносно встряхнул добычу. — Я поймал пушистого пидораса! Сейчас меня осыпят благодарностью, накормят пловом, напоят, я высушу ноги и обувь… В общем, завтра в девять.

— Да ты издеваешься! — завопил Артем и со злостью кинул отсчитывающий гудки телефон в кресло. Нашел время козлить! Тут такое дело!

Герман, сука! Нет, а чего он разорался? Кто ему виноват? А главное, Артему каким образом теперь раздвоиться? Ведь судя по всему, Саша Бойко не похищен, вся эта афера его собственных рук дело. Не мог же он не знать, что три семестра за него учится другой человек! И сейчас, если он догадается, что правда всплыла, то начнет заметать следы. Нужно срочно начинать рыть землю — университет, квартира, однокурсники, этот загадочный заместитель. Но и про интернет нельзя забывать — соцсети, почта, блоги, сайт университета, отслеживание звонков, геотегов и тысяч ниточек, которые сейчас еще можно попытаться связать, а завтра фьють! И ничего не станет, запросто! А ведь надо и про семью Бойко не забыть: если мальчику Саше так важно было держать родных в неведении, то не все у него с ними просто. А где у нас семья? Часа три самолетом! Если туда вообще что-то летает. И как? Вот как все это успеть? И машина в ремонте, а этот шпицелов херов свою ни за что не даст! Подумаешь, по снегу в кроссовках! А кто его заставлял покупать себе на зиму эти понтовые как их там? И тем более ехать в них в Калужскую область? В деревню!

И кому вообще деньги срочно понадобились на очередную примочку? Ему, что ли, Артему?

С шипением и матюками Артем цапнул с кресла телефон. Ничего, он и сам справится. В крайнем случае наймет Леру, она всегда согласна подработать. А кое-кто подумает о своем поведении, когда получит зарплату.

Итак, что можно сделать прямо сейчас.

Артем быстро нашел в инете видеокамеры района и дома, в котором должен был проживать сын Аркадия Петровича, поставил все на запись — лишним не будет. Стянул с себя костюм и рубашку, убрал в шкаф и выбрал более подходящий наряд: спортивки, худи, носочки с фламинго. Папа Бойко прав, со студаками ему общаться предстоит много, но не прямо сейчас. Начать лучше с братика, пока он в Москве.

— Не, я не ждал Шерлока, конечно. — Кирилл сощурился, разглядывая Артема. — Но чтоб Ватсон в юности! И чо, правда бывший мент?

Ой, ну посмотрите, мачо-мачо. На стуле развалился, ноги раскинуты, челюсть вперед. Нервничает юноша, для шестнадцати лет нормальное дело. Куревом несет за три метра — папочка в курсе? Артем плюхнулся на стул напротив, поймал взглядом официантку, потом улыбнулся Кириллу:

— Я Артем, ты Кирилл, верно? Твой отец поручил мне поиск Александра. Делом займемся или обо мне поболтаем?

Кирилл пожал плечами под черно-белым худи, цену которого Артем знал совершенно точно, Герман о таком мечтал третий месяц.

— Смотри, первым делом нужны фотки брата, а лучше видео. Скинешь? Akelаhasmissed.

Кирилл снова дернул плечом, достал телефон и принялся быстро, почти не глядя в экран, тыкать в него одним только большим пальцем. Кажется, ничего особенного в нике не увидел, эх, молодежь. У Артема в кармане брякнуло уведомление.

— Спасибо. Сейчас я себе закажу, жрать хочу. — Артем показал официантке, что ему принести, и продолжил: — Теперь вот какой момент. Ты в инсте много шума поднял? Как вообще понял, что вместо брата другой?

— Какая в жопу разница? — не отрываясь от экрана, проворчал Кирилл.

— Большая разница. Самая важная сейчас.

— Понял он, что запалился или еще нет? — Кирилл неохотно оторвался от телефона. — Да хуй знает. Я на квартиру к нему пришел, звоню, а там баба. Ну я думаю, о, круто, бабу завел, батя на говно изойдет. А она орет — никакой Саша тут не живет, ничего не знаю. Я такой — ну ок. Она без понятия, кто я такой, пускать чужого боится, все ясно. Смотрю в телефоне, где сейчас Сашка — в инсте. Я туда. Ну, покрутился, разузнал все, только его самого нигде нет. Чо за хуйня? Забил, короче, на все и пошел пожрать в кафэху там у них рядом. И он типа тоже там. Ну бля, как так? Народу никого почти! А его нет. Ну, я смотрю, чувак сидит, из той же группы. Я его по очкам запомнил. Хера, совпадение. Ну, короче, я за ним…

— Ты с ним говорил? — озабоченно нахмурился Артем.

— Не. Я дошел за ним до квартиры, все понял и решил обратно валить. Мне, бля, кроме Сашкиных заебов, есть чем заняться.

— И как же узнал отец?

— А хули. — Кирилл ухмыльнулся. — Такой шанс. Пусть побегает! А то Саша у нас самый умный, самый правильный, мне весь мозг выклевали его заебенностью. И тут — пиздык! Сашенька в говнище. Прямо норм получилось. Я доволен.

А вот и полезла семейная начинка, подумал Артем. Братскую ревность он наблюдал гораздо чаще, чем любовь. Почему-то очень часто родительской любви хватало строго на одного ребенка, а второй привлекал к себе внимание как мог, и выбора любимчик ему оставлял немного.

— А брат у тебя не параноик, я гляжу? Всем показывает, куда ходит.

— Попробовал бы он выключить. — Ухмылка Кирилла стала еще шире. — Батя такой пизды дал бы…

— И тебя так пасет?

Кирилл пожал плечами, у него это, кажется, был универсальный ответ на все.

— А Саша, он вообще какой? — решил перейти к следующему пункту Артем, придвигая к себе принесенную официанткой еду. — Отца послушать, так ангел. У тебя, похоже, другое мнение?

— А по этой истории не понятно? Хитрожопый. На виду одно, за спиной другое. Со всеми сю-сю-сю, а сам делает что ему надо.

— У мамы он тоже в любимчиках?

— А она ему не мать. — Кирилл поболтал в стакане остатки кофе, выпил. — Батя не рассказал, что ли? Он вообще нам не родня.

— Как это?

— Ну там заебись история. У бати была великая любовь, однокурсница или что-то такое. Она выбрала другого мужика, вышла за него, родила сына. Батя тоже женился, но детей не было. А потом те двое на машине разбились, пацан их только выжил, и батя его забрал. Хоть сериалы сочиняй, короче.

То есть Саша — ребенок погибшей подруги, думал Артем, можно себе представить радость бездетной жены. И понятно, почему отец так напирает на Сашины положительные качества: он уже много лет защищает свое решение перед всеми — и перед собой тоже. Почему Аркадий Петрович настоял, чтобы его жену не тревожили, и почему Саша Бойко не водит машину, тоже теперь не загадка.

— А сколько было ребенку?

— Мелкий. Года четыре вроде. — Кирилл покачался на стуле. — А потом родился я. Только это все не по делу, вы давайте думайте, как его искать. Батя с вас не слезет.

— А по-твоему, зачем Саша все это устроил?

— Из-под бати вылезти хочет, ясен хрен. Ты вот знаешь, когда он пропал? Я — нет. А куда дернул? Никто не знает. Вот так он всегда дела делает.

Артем погрыз ноготь, поймал себя за этим и убрал руку в карман.

В кармане лежал телефон, и на его экране никаких уведомлений не было — Герман выдерживал паузу. Артем без всякой надежды пробежался по всем доступным каналам связи, хмыкнул и сунул телефон обратно в карман.

Сука вредная.

Артему хотелось с кем-то обсудить сложившуюся ситуацию и определиться, как поступить: ловить этого «заместителя» и вытряхивать из него подробности или надеяться, что он ничего не заподозрил, и следить тихонько, пока сам не выведет?

Артем таращился в экран ноута. Там перематывалось кино про пустую лестничную клетку седьмого этажа — ту самую, на которую выходили двери квартиры Саши Бойко и еще три. За весь записанный период из соседней двери вышла мамашка с ребенком, но она Артема не интересовала. Все, конец записи, пошло реальное время. Никакого толку, нужны более ранние записи. Если они существуют.

Сфотографировать «заместителя» Кирилл не догадался, а Артему нужно было хотя бы примерно понимать, как он выглядит. Очки — это не примета, вот они есть, а вот их нет. Артем достал телефон посмотрел еще раз на фотки Саши Бойко и мысленно плюнул с досады. Все снимки общие, беглеца почти не видно, работать не с чем: волосы светлые, рост средний, цвет глаз не разобрать, лицо совершенно заурядное, никаких особых примет. Непримечательный, невыразительный, откровенно не любящий фотографироваться. Поиск по соцсетям надо будет зарядить, конечно, но Артем даже не сомневался, успех ему не грозит. Уже понятно, что за тип: затюканный отцом, ненавидимый матерью и братом, ботан, серая мышь, друзей нет или один с детского сада, девушки нет тем более. Он, может, хотел не госуправление изучать на радость папеньке, а рисовать или там кодить, вот и устроил свой незаметный бунт, на открытый у него кишка тонка. С этим все понятно, вопрос Артему виделся в другом — а откуда у мальчика деньги на заместителя? Не мог же контролирующий каждое движение отец дать сыну финансовую независимость?

Артема смущал и еще один момент. Допустим, Саша Бойко нашел себе дублера, который на радость папеньке разгуливает с его телефоном в кармане. Но ведь родственники или друзья наверняка часто звонят? И кто отвечает? Выходит, телефона два? Надо бы срежиссировать звоночек и отследить… Но техническая часть всегда была на Германе, а этот мудачина делает вид, что его не существует.

Что ж, пускай видео на лестничной площадке записывается дальше, а пока придется начать с того кафе, в котором Кирилл заметил неладное и прицепился хвостом к загадочному очкарику. Там наверняка тоже есть камеры — где их сейчас нет?

Звонок Германа поймал Артема у порога кафе и всерьез удивил, ведь обещанные девять утра еще не наступили, а напарник обещаниями ни разу в жизни не разбрасывался, наоборот, как упрется, не сдвинешь.

— Тем, я еду домой, — сказал Герман, и по глухому резкому тону сразу ясно стало, что ничего хорошего сейчас Артем не услышит. — Домой, в Казань. Я в аэропорту.

— Что-то случилось?

— Мама в больнице. Завтра операция, и сам понимаешь.

Артем не очень понимал, и вообще хотелось орать.

— Блин, а что мне делать? Я все понимаю, мама, конечно, но тут такое дело… Как я буду один?

— Как хочешь! — рявкнул Герман. — У тебя есть варианты, найди кого-нибудь! А у меня нет! Думаешь, я очень рад тому, что случилось? Думаешь, буду тебя утешать?

Помолчали.

— Извини, — согласился Артем. — Я найду кого-нибудь. Но понимаешь… Тут такое дело… Короче, нас наняли только потому, что нас всего двое. Клиенту важна конфиденциальность, я не могу трепаться об этом с кем попало. И не справлюсь один.

— Значит, ничего не говори мне об этом деле. И сообщи клиенту, что на поле замена. Вместо меня кто-то другой, вот и все. Те же двое, какая ему разница?

— Хорошая мысль, — согласился Артем. — Да, машину мне оставь!

— Оставил, ключи дома. Ладно. Удачи.

Артем нажал отбой и подумал, что надо было, наверное, пожелать маме Германа выздоровления или что там говорится в таких случаях, хорошей дороги… Но об этом не думалось, в голове двигались блоки задач. Так, на работу ногами можно подрядить Чижика — бывший коллега-опер всегда согласен был подработать — две семьи, такое дело. На айти можно попробовать взять Леру, но сначала нужно узнать, свободна ли она. А эсэмэску Герману он напишет вечером, через пару часов она наверняка получится искренней, чем сейчас.

К вечеру раздражение и нервяк действительно поутихли. Женька Чигров, которого все звали Чижиком, охотно подписался добыть видео с камер в том доме, где должен был жить Саша Бойко. Неизвестно, за какой период там сохранились записи, но что-то должно было остаться, а с корочками любую информацию добыть проще. Артем никогда не был таким уж спецом работы «на земле», не следовательское это дело носом рыть, так что Чижик — отличный вариант, он сделает быстрее и лучше, а посвящать в детали его совершенно ни к чему, у него локальная задача — поболтать с консьержами и соседями, узнать, давно ли живет в квартире тот, кто сейчас в ней живет, и постараться добыть видео, чем больше, тем лучше. А волноваться, что Женька полезет не в свое дело, не стоит, ему бесплатно ничьи дела не интересны, это Артем знал точно, не первый год знакомы.

А вот с Лерой Артем знаком был постольку-поскольку и всегда общался с ней только в телеге — телефон и скайп нервировали айтишную девичью душу. Тем неожиданней было получить предложение зайти перекусить чаем с пирогом. Они же с Лерой и виделись всего-то один раз, когда познакомились, и то мельком. С тех пор поводов для личной встречи ни разу не возникало, но почему нет, пирог показался Артему вполне уважительной причиной: проглоченная во время беседы с Кириллом еда давно покинула желудок, и туда все равно пора было что-то закинуть. Так почему бы не совместить работу с перекусом? К тому же район как родной, сначала здесь жила бабушка, после развода в ее квартиру перебралась сестра с сыном, и одно время Артем с Германом мотались в дом тридцать четыре корпус два каждую свободную минуту, да и сейчас поводы находились. А Лера жила в тридцать восьмом, тот же двор, прямо напротив. Москва та еще деревня!

В открытую дверь пахнуло пирогом и теплом, и Лера выглядела по-домашнему уютной: тапки-панды, безразмерное худи. За ее спиной в коридор выбежала девочка лет семи.

— Котик, — сипло обратилась к ней Лера, — ты пока мультики посмотри, ладно? Через полчасика мы с тобой займемся уроками, мне с дядей Артемом нужно поболтать.

Девочка кивнула и скрылась в глубине квартиры, а Лера натянула на лицо медицинскую маску и жестом пригласила Артема входить.

— Ты не бойся, я не болею, просто аллергия. Маску я для твоего спокойствия надела, а то чихну еще…

И действительно чихнула.

Артем рассмеялся и пошел за хозяйкой на кухню.

— Я таблетку уже выпила, скоро пройдет, но все равно хриплю, как портовый грузчик, — Лера налила воды в чайник и, шустро шаркая тапками, выставила на стол пирог, чашки, какие-то конфетки. Артем, чтобы не смущать, пока оглядывал кухню. Ярко-зеленые шкафы, которые были модными лет десять назад, а сейчас остались только на съемных квартирах и у людей небогатых, холодильник в магнитиках от «растишки», тощее алоэ на подоконнике. Понятно теперь, почему Леру всегда радовала возможность подработать. Артем даже не предполагал, что у нее может быть ребенок, Сколько Лере — лет двадцать пять? Кто сейчас в восемнадцать рожает? И так-то не особо красивая, да еще одна, с ребенком...

— А я хочу пить, — послышалось от двери. Дочка Леры стояла у двери и с наивной хитростью поглядывала оттуда на Артема. Тоже светленькая, как мать, кареглазая, но зубы не торчат вперед, и потому гораздо симпатичней.

— Кто-то у нас тут очень любопытный. — Лера уткнула руки в бока. — Интересно посмотреть на гостя? Котик, я все понимаю, но так не пойдет. Мне нужно полчаса, хорошо? Четыре серии «Смешариков».

— Ну ладно. — Девочка скорчила рожицу и ушла, шаркая точно такими же пухлыми пандами, как у матери, только раза в два меньше.

— Так, вот чай, — Лера прокашлялась, — как меня достала эта аллергия… Давай ешь и рассказывай, что там у тебя.

— У меня Герман, — с набитым ртом сообщил Артем.

— Это с которым ты работаешь?

— Он самый. Ему пришлось уехать, а у меня как раз заказ сложный. В общем, мне нужен человек, в основном на комп. Ты сможешь?

— Вот блин… — огорчилась Лера. — Ну где ты был два дня назад! Я как раз подписалась на одну работку…

— Совсем никак? — Артем ухватил второй кусочек пирога, очень он оказался вкусным.

— Никак! — Лера потерла лоб под белобрысыми лохмами. — Но давай знаешь что… Я завтра-послезавтра еще не сильно загружена буду, могу помочь, а за эти дни попробую найти тебе кого-нибудь.

— А где это можно взять и найти? — заинтересовался Артем. — Ты кем работаешь вообще?

— Ну я же говорила, разметка данных. Обезьянья работа, зарплата не особо большая, так что много там нас таких… На все согласных. — Лера хотела подмигнуть, но закашлялась и замахала руками. — Ой не могу, что за наказание. Наверное, думаешь, что за дура, зачем вообще она меня позвала, если сидит в соплях?

— Врать не буду, я немного удивился приглашению, — признался Артем. — Но готов терпеть любую аллергию за пирог, он обалдеть вкусный. И эти спиральки сверху… первый раз такое вижу. Круто!

— Я просто как раз его пекла, когда ты написал, и я подумала… — Лера потерла нос завернутым на кулак рукавом. — Ну блин, ты же мне здорово помогаешь, подкидываешь работу, надо тебя хоть угостить. И таблетку выпила, просто не подействовала пока.

— Да не парься, — улыбнулся Артем. — Я и правда был голодный, идея тебя посетила в самый нужный момент. Но раз ты уже занята, я не буду тебя грузить, клиенту нужна конфиденциальность, кто-то постоянный. Давай так, я поручу тебе только разовый отсмотр видео, как обычно — объект первый, объект второй, с фотографиями. Завтра мне должны принести, еще не знаю объем.

— Хорошо. В крайнем случае хоть начну. У меня на примете есть пара кандидатов… Это ничего, что они мальчики?

— А что меня должно смущать в мальчиках? — застыл с третьим куском пирога в руке Артем. — Несовершеннолетние, что ли?

— Нет, я в смысле, чтобы Герман… — Лера смешалась. — Я просто думала, вы с ним… Ой, я сглупила, извини.

Артем удивился второй раз за вечер. Никто прежде вот так сходу не догадывался.

— Мы с ним друзья со школы, — буркнул он. — Скажешь тоже. И вообще, он в отпуске, какая ему разница, кто его заменит? Пусть спасибо скажет.

— Вы вместе учились? — распахнула покрасневшие глаза Лера.

Артем застонал.

— Мне сколько, по-твоему, лет?

— Не знаю, — смутилась Лера. — Двадцать два?

— Частным детективом можно стать только после пяти лет работы в органах, Лер. И юридического пять лет. Мне никак не может быть двадцать два.

— Я сегодня такая дура. — Она совсем скисла. — Блин. Ну хоть с пирогом...

Артему стало ее жаль — такая милая, так трогательно подкатывала, так все глупо вышло, сидит с опухшим носом и чуть не плачет.

— Пирог что надо. — Он улыбнулся. — А я тоже лох, если хочешь знать, я даже не думал, что у тебя дочка такая большая. Мы с тобой нормальные люди, Лер.

— Ерунда! Ты детектив! Ты просто меня утешаешь.

— Да ну брось, нашла Шерлока… Собачек ищем и сбежавших подростков. В этот раз второе. Так что там за кандидаты?

— Мальчики? Они оба студенты-вечерники, приезжие, конечно. Один тихий, очень культурный, второй… Как тебе сказать. Необычный внешний вид, но если работа все равно за компом, какая разница, да?

— Насколько необычный?

— Ну, — Лера прокашлялась, — у него были дреды, он их сбрил, и теперь у него вид как у призывника, только волосы синие. Но он очень интересный тип, сообразительный, живой.

— А второй — нет?

— Живой тоже! Но он такой… педантичный. Тебе что больше подходит?

Артем задумался. Ему бы второго Германа в самый раз.

— Мне, наверное, нужнее аккуратность и въедливость.

— Тогда это Даня. Я с ним поговорю, и если он согласен, тогда я вас сведу, хорошо? А с тебя видео.

— Договорились, — улыбнулся Артем и подмигнул девочке, которая подглядывала из-за двери.

Тепла и приятной сытости хватило Артему до самого дома. Он уступил в метро место хмурой тетке с букетом цветов в пакете, поболтал с Германом в вотсапе — как добрался, как справляется. Про свои дела рассказывать не стал, но про себя немножко погордился, как здорово он все организовал. Да, остался один, но работа движется, шестереночки вертятся. Найдется этот хитрожопый Саша, никуда не денется. Он, конечно, молодец, продуманный. И что по-своему жить хочет, а не по папочкиной указке, тоже достойно. Но раз надо его найти, значит, никуда не денется.

Полный благодушия, Артем по тропинке пробежал к своему подъезду. Машина Германа стояла здесь, как и было обещано, это тоже радовало — завтра он на колесах, очень кстати, дел полно. А сейчас самое время с кружечкой чая засесть у компа и разузнать, где в Сети Саша наследил, когда и чем занимался. Интернет все помнит.

Телефон запиликал у самой квартиры, когда Артем уже доставал ключи. Он взглянул на экран.

— Добра не жду, — вместо приветствия провозгласил он замогильным голосом, — неведомое что-то…

— Как удачно, что ты бодр и полон сил. — Голос майора Лавровой был резок и ядовит — верный признак, что старушка чуяла дичь, и Артем до смешного обрадовался ему. — Витю с Олей я вызвонила, Варчук в командировке. Кинула тебе координаты, буду на месте через десять минут.

Пи-и-ип.

Артем понял, что накрылся его уютный вечерок в интернете. Это хитрый Варчук успел отбыть в «командировку», какие у него регулярно случались грамм после трехсот в одну калитку, а кто не подготовился, тот потащится сейчас к черту на рога, наверняка за пределы Московской области. Впрочем, Артем не слишком досадовал. Да, не вовремя, ну это уж как обычно. А все-таки он, в отличие от Варчука, и бухой бы поехал.

Как он обрадовался звонку Лавровой три месяца назад! Ведь думал все, кончилась история, пора забыть, почти два года прошло, все шансы потрачены. И вдруг звонок — вот так же, будто ничего не случилось, злой голос, координаты, давай живее. Артем тогда всю дорогу улыбался как идиот.

В группу Лавровой он попал сразу после выпуска и совсем случайно, да и сама эта группа возникла благодаря внезапному стечению обстоятельств: кто-то из высоких чинов вдруг поддержал давно заметенную под коврик идею собрать мобильную спецгруппу по работе с серийными преступлениями в стране. В Москве для этого существовал целый департамент, а в провинции такого рода дела никогда толком не расследовались. Серия — это же лишний головняк, гораздо выгодней по-быстрому найти крайнего, навесить мокруху на него, дело закрыть и притащить в зубах начальству отличные показатели, чем годами колупать висяки — кто этим будет заниматься? Даже если найдется герой, он за это ничего, кроме обвинений в тунеядстве, не получит, премии и повышения не для тех, у кого в шкафу стопки «объектов» — незакрытых дел без подозреваемых. Как итог, серии по стране замалчивались до последнего, доказуха собиралась из рук вон плохо, а в 2003-м статистику такого рода преступлений вообще засекретили. И вдруг одобрение с самого верха — берите, делайте. Айзана Лаврова вцепилась в эту возможность, как она умела, всеми зубами. Знала, что легко не будет, но хотела этим заниматься и занималась, несмотря ни на что. Собрала таких же сумасшедших, готовых таскаться по всей стране почти за идею и работать в атмосфере недоверия, неприязни, а то и саботажа. Местные всегда встречали их в штыки, подозревая, что московские явились проверять их работу, а то и копать под кого-нибудь. А кому нужно, чтобы всплыло, что убийства и изнасилования расследовались с многочисленными нарушениями и что за чужие грехи сидят невиновные — судам, прокуратуре, операм, следствию, криминалистам? Никому. Но Лаврову было не своротить, она выцарапывала свое и серии раскрывала. Ничего, впрочем, за это не получила, так майором и осталась, но все равно чувствовала себя победителем. В самом начале в группе было всего четверо, потом дошло до двадцати шести человек. Кто-то сам просился, но гораздо чаще в отдел закидывали тех, кого начальству было не жаль отдать москвичам: салаги, которые ничего еще не знают, и всякий неудобный сброд, который уволить не за что, а сбагрить хочется.

Артем как раз и был очень молодым, только после института, полным энтузиазма и идеализма, как дурной щенок. За четыре года в группе Лавровой он постарел, по его ощущениям, лет на двадцать. И когда наверху что-то поменялось и группу Лавровой расформировали так же внезапно, как создали, он вздохнул с облегчением и не врал себе — да, ему хотелось передышки. Он доработал до пяти лет выслуги в обычном московском отделении, а потом уже в частном порядке с большим удовольствием занялся проверкой наличия рогов у граждан, сбором инфы на партнеров по бизнесу и прочей чепухой — спокойно, за хорошую зарплату и с крепким сном в своей постели.

Думал, что это старость. Что так он теперь и будет жить.

И вдруг — звонок, и он снова помчался к черту на рога, даже не спросив, что случилось, просто потому что его позвали.

А потом сгоревшая машина под Тулой, Витя с Олей, которые развелись тогда же, два года назад, но по звонку Лавровой примчались оба, закабаневший Вакарчук, и сама Айзана, все такая же мелкая, напряженная, с узким ртом и круглыми птичьими глазами.

Да, группы больше не было. Но они — были. Они никуда не делись и по-прежнему готовы были этим заниматься, пускай и полупартизанским порядком: Лаврова руководила отделом особо тяжких, Витя и Оля служили в разных московских отделениях, Артем и вовсе стал частным детективом. Казалось бы, где они и где Тула? Но Лаврова подняла какие-то связи и собрала выездную группу, вроде как разово, обмен опытом, что-то такое. Местным не все равно? За них работу сделают, кто откажется.

И вот опять.

Артем заскочил в квартиру, чтобы взять ключи от машины, и вернулся обратно в зимнюю ночь. На крошечной дворовой парковке белый «пыжик» пытался пристроить свой зад между машиной Германа и оградкой, Артем махнул водителю, мол, погоди, сейчас станет легче, и выехал со двора.

 Часть 3 

Сержант Павленко, чертыхаясь, принялся отряхивать планшет с бумагами: пока он таращился на Айзану, снег набился меж страниц и присыпал его каракули. Ладно хоть ручка шариковая, ничего не расплылось. Ну, засмотрелся немного, ничего удивительного, больно странная оказалась начальница: имя нерусское, отчество вообще не выговоришь, а фамилия простецкая, и лицо самое обычное, только нечитаемое и напряженное, прямо как фото на паспорт: глаза круглые, нос вперед, губы в линию. И вот уже минут пятнадцать стоит майор Лаврова с этим лицом и смотрит на обгоревшую машину. Павленко чего-то такого и ждал, само собой, раз тетка непростая, по особо тяжким, не будет же она, как обычный следак с плешью, пузом и папочкой, кряхтя, везде лазить. Не, эта прям как в кино. Сейчас скажет: «Это сделал мужчина тридцати четырех лет со шрамом на левой пятке и бабушкой в Саратове». И все, попался злодей.

Но Айзана просто стояла, молчала, и сержант заскучал.

Телефонный звонок у майора Лавровой тоже оказался самый обычный, когда такой в метро раздается, все начинают прислушиваться к своим карманам и сумкам.

— Да никого еще нет, даже скорой, только я, сержант и тело, — сказала Лаврова. — Сколько тебе еще ехать? Ну давай, жду.

Свет фар приближающейся машины в повороте широкой дугой окатил стену леса, разбил ее на отдельные стволы, смыл с них сине-красные отблески маячков и погас. Хлопнули двери, вышли двое. Худой губастый мужчина протянул сержанту руку:

— Повезло тебе с погодкой, сержант. И мне заодно... Виктор Сергеевич, можно Витя, опер. Это Ольга Андреевна, можно Ольга Андреевна, криминалист.

Он ушел здороваться с Айзаной, а женщина с чемоданчиком хмуро кивнула Павленко, достала свой фонарик и тоже принялась осматривать машину.

— Темыча нет? А Варчук где?

— Темочку ждем, — пояснила майор, — Варчук в командировке.

— Вот сука, — пробормотал Витя, поднимая ворот куртки. — А чего пожарных нет, скорой?

— Горит что-то в Новосаратовке, — поспешил пояснить Павленко. — Отзвонились, говорят, после них сюда двинут. Нам же не горит… Простите.

Витя хмыкнул.

— Айзана, ты Теме сказала, что он проспорил? — Женщина с чемоданчиком наклонилась и посветила на шею трупа. Сержанту было плохо ее видно — высокая, в очках.

— Пусть сам убедится. — Лаврова глянула на часы. — Приезжал бы скорее, совсем заметет.

Сосны снова высветило на мгновенье, и сержант увидел, как из притормозившей машины выскакивает кто-то невысокий. Подумал даже, что подросток, но рукопожатие оказалось крепким, взгляд — цепким, имя — полным.

— Артем Николаевич. — Молодой человек остальным представляться не стал, только кивнул, значит, собрались все свои.

— Темочка. — Лаврова протянула ему руку и как-то ожила, будто снялась с паузы. — Иди, любуйся.

Артем сначала проследил взглядом проезжающую машину, потом шмыгнул носом и встал между двумя женщинами.

— Ага, — сказал он через несколько минут. — Похоже, наш клиент. На что мы там забивались, товарищ майор?

— На кролика. Стоящего на задних лапках, с колокольчиком. Будешь еще со старшими спорить, а?

— Конечно буду. — Артем снова шмыгнул, заглянул за машину, под нее. — А как заметили вообще?

— Ему скажи спасибо. — Лаврова кивнула на сержанта, все на него обернулись, и от такого дружного внимания Павленко сделалось неловко. — Рассказывай, мальчик, как мне рассказывал, теперь всем.

— Ну, был звонок. — Сержант поправил шапку. — Тут вообще дорога такая, что теперь мало ездят, через Никифоровку теперь ближе, прямее, ровнее, а тут прямо американские горки какие-то, аттракцион, одни повороты. В поселке дым увидели, позвонили, ну, я приехал. Было еще светло, и в общем... Ну, короче, я обратил внимание, что тормозной путь больно странный. Рывками так раз-раз, а потом машину по инерции несло и сюда, в сугроб, воткнуло.

— Сердечный приступ, запросто, — кивнул Артем. — Нет?

— Не, вон там, глядите. — Сержант ткнул пальцем повыше обгорелых коленей водителя. — Проломлено. Ногами бил. Ну, это же мужик, по-моему.

— Эпилепсия? — напирал Артем. Остальные следили за этим допросом с интересом, но молчали.

— Да что-то дофига всего, приступ, возгорание… И горело от капота.

— Соображает мальчик, Темочка, — подвела черту Лаврова. — Вот увидишь, будут следы удушения.

— Да я и так вижу, — буркнул Артем, снова поворачиваясь к машине.

— Видишь пятна Тардье? — заинтересовалась криминалист. — Зачем тогда я в такую метель сюда тащилась?

— Монетку я вижу, Оля.

— Ну вот, а я думал, я самый наблюдательный, — огорчился губастый опер.

Сержант вытянул шею, всматриваясь. Никаких монеток в машине он не видел.

— Висит на цепочке. — Это Артем заметил его мучения.

И точно, на обугленном зеркале болтался крошечный черный кругляш, сразу и не разобрать, что за монета, какой страны. А они, значит, уже видели такое? И что в этой монете особенного? Но озвучить свой вопрос сержант не решился, кто ему скажет, кто он вообще такой. Он снова потряс планшетом, вытряхивая снег, достал из зажима ручку. Надо заниматься документами, хоть и неохота.

— Наш, наш клиент... — произнесла Лаврова. У этой начальницы лицо, кажется, вообще выражение не меняло. — Сержант, Оля, начинаем оформлять, а Витя пока со мной, накидаем ключевые моменты. Душит с заднего сиденья, так? Физически слаб? Не хочет, чтобы его видели?

— Если не хотел, чтобы видели, значит, прятался на заднем сиденье и ждал, — уточнил Виктор Сергеевич. — Но тогда он знал жертву, знал маршрут и был уверен, что пассажиров не предвидится.

— Насчет того, чтобы его не видели — ерунда, зеркало заднего вида не свернуто, — перебил опера Артем. — Слабость может быть, запросто. Смотрите, какой еще момент. Он, судя по всему, душит водителя на ходу. А сидит при этом прямо за ним. На узкой дороге в лесу. Зимой. Какие вообще шансы выжить, а?

— Улучшенная версия русской рулетки, — ухмыльнулся опер. — Но он уже дважды это проделал. Двери не были открыты, то есть никто не выпрыгнул.

— Вот поэтому я в первый раз не поверил, слишком дико. А наши ребятки всегда себя очень любят.

— Никакой дикости, — отрезала Лаврова. — Все продумано, все под контролем. Ты помнишь, на что сам напирал в тот раз? И ты, Витя, тоже. Что поджога не было, короткое замыкание. Эту машину тоже ничем не поливали, я уверена. Представьте себе выдержку человека, который сначала душит водителя в еще движущейся машине, при этом побуждает его тормозить,после чего вешает монету, открывает капот, имитирует повреждение проводки, стоит и следит, чтобы все важное сгорело, и только потом уходит? И все это на дороге, где в любой момент можно врезаться в дерево или другую машину. Где всегда могут найтись свидетели. Нет, тут игра по-крупному: или комплекс бога, или получение божьего соизволения.

— Это очень разные типажи, — поморщился Артем. — К тому же может быть третий: обрати на меня свой взор, боженька, я же такой классный. По-любому проблемы с отцом.

— Так, давайте без ковыряния этих ваших детских травм, — отмахнулся Витя. — Давайте лучше про монету. На прошлой был волк, да? У кого там есть такие? Она настоящая вообще?

— А кто-то этим занимался? — Голос Ольги сочился ядом. — Это же ты громче всех доказывал, что никакой серии нет.

— Подвижность ума, Оленька, открытость разумным аргументам и экономия на фарфоровых кроликах.

Артем прыснул, Лаврова не дрогнула лицом, сержант смирился с тем, что не врубается в разговор, и снова принялся отряхивать планшет.

— Да уж, — Лаврова кивнула на машину, — давно у нас такой театральщины не было.

— То-то радость, Манчин-ооловна? — Витя встряхнулся, как пес, и пошел помогать Ольге Андреевне.

— Самая паскудная порода, — отрезала Лаврова. — Даже с маньяками не так противно.

— Вы же сами говорили, что это работа маньяка? — не удержался сержант и чуть рот себе не зажал. Тут про него забыли все, а он лезет, да еще прямо к начальству.

Но Лаврова ответила спокойно:

— Да нет, у нас тут не маньяк. Серийник. Никакой мании у него нет, все продумано, все не для себя, а напоказ. Ему просто нравится чувствовать власть.

— И адреналинчик! — напомнил Витя. — А монетка как и в тот раз, с волком, только я надписей не вижу, странная она какая-то. А ту кто-то рассмотрел? Такая же?

Все собрались в кружок над монетой, а снова позабытый сержант Павленко заставил себя в очередной раз отвлечься от их разговора, что далось непросто, очень ему нравилось, как эти четверо между собой общались, как быстро соображали, как спокойно, по-рабочему, ко всему относились. Обычно все куда хуже — свидетели орут и лезут куда не надо, за еще живых страшно, визжат болгарки… Такого он насмотрелся, спасибо, не видеть бы больше. А тут, конечно, труп красоты не добавляет и гарью несет, но хоть тихо. И люди вон интересные.

Где, интересно, носит скорую, час прошел? Павленко почесал ручкой за ухом. Как сказать, «следы торможения имеют неопределенный характер»? Или лучше «хаотичный»? Есть же какое-то более подходящее слово... А, беспорядочный! Так и надо написать.

— Кролик, двадцать два сантиметра, с колокольчиком, — провозгласил Артем, выставляя из рюкзака картонную коробку. Четыре косаря было жаль, но спор есть спор. Долг чести.

— Стоящий на задних лапках? — уточнила Лаврова, переставляя коробку на свой стол, но даже не думая ее открывать. Фарфоровые фигурки она любила фанатично, но никого, слава богу, не заставляла эту любовь разделять и вообще считала баловством и глупостью. Однако квартиру ими уставлять продолжала.

— Ну раз сразу начали с животных, давайте я вам про волков расскажу, чего нарыл. — Витя достал телефон, пощелкал. — Короче, с Кавказом много связано. Вы знали вообще, что по-чеченски волк — «борз»? Я прямо офигел! Выходит, от этого слова произошло...

— Нет, сначала техническую часть, — перебила его Ольга Андреевна, — без нее все это вилами по воде.

После развода Витя с Олей пару лет работать вместе не могли категорически, но сейчас, кажется, более-менее пришли в норму. Пришел больше Витя, шумный и дружелюбный, как дворняжистый пес. Тонкая и образованная Ольга Андреевна оказалась ядовитей и никогда не упускала возможности подкуснуть, перебить, намекнуть. В больших дозах это утомляло, но Витя терпел, а с ним и все остальные, специалистом Ольга была высококлассным.

— Тезисно, — разрешила ситуацию Лаврова. — У меня полчаса на это все.

— Погибший мужчина лет 25-35, рост около 1,8 метра, вес 92 килограмма, физическое состояние хорошее. По всем признакам задушен, причем достаточно медленно, внутренние кровоизлияния обширные. Судя по всему, использовался мягкий шарф. Значительно повреждены нижние конечности в области…

— Оль, давай выжимкой, — попросил Артем. У него тоже со временем было не ахти.

— Он пытался выломать сиденье, как я понимаю, мужчина сильный. И наверняка — достать того, кто сзади, но не вышло, в ногтях ничего интересного. В желудке алкоголь, немного, только-только выпитый. По телу все. По торможению. Первое время водитель пытался тормозить, потом удары ногами стали беспорядочными, нейтралка, машина заглохла и докатилась до обочины совершенно целой. Повезло. — Ольга перебрала листы. — Провода перетерты, так и в прошлый раз, но в другом месте, вот фото. Горючие жидкости не использовались. Не понимаю, если честно, зачем так старательно имитировать замыкание, если вскрытие сразу же покажет удушение. Теперь по следам убийцы. Их нет. Видимо, уходил по дороге, но куда — непонятно. Метель очень удачно сыграла ему на руку.

— Ты забыла сказать, что монетки один в один, — напомнил Витя. — Я поузнавал, с волками вообще много всяких денежек, есть австрийские, канадские, украинские, польские, наши юбилейные рубли тоже, но именно таких ни у кого в мире нет, так что это вообще не монета. Это или жетон какой-то, или самодельная, я не знаю. На одной стороне у нее волк, на другой волчица, никаких букв и цифр, понимай как хочешь. Теперь по жертве — Кипренко Сергей Валерьевич, 31 год, работал в шиномонтажке, гражданский брак. Не привлекался, не замечен, простой работяга. Вообще по всем фронтам глухо. У прошлого хоть терки были какие-то, развод...

— Зато у первого алкоголя не было, — заметил Артем. — Силой его поили или нет, наверное, уже не понять?

Ольга Андреевна скривила губы, как училка на туповатого ученика.

— Ладно, ладно, не стоим, идем дальше, — пришпорила Лаврова. — Как этот человек попал в машину?

— Водитель в дороге говорил по телефону с гражданской женой! — Тут Вите явно было что сказать. — Ехал один, домой, никаких других планов не имел, потом резко попрощался и больше трубку не брал. Попрощался спокойно, по ее словам, вряд ли авария или что-то-то такое.

— Что-то увидел. Например, машина у кого-то сломалась, — согласился Артем. — Или позвонили по второй линии.

— А то я бы не проверил! — обиделся Витя. — Не звонил ему никто, кроме жены. И, кстати, рядом в это время мобильных вообще не было! С машиной убийцы вообще полная хрень. Как ты себе это представляешь? Сколько они от нее отъехали? Километров двадцать самый минимум, и где та машина? Сержант говорит, на всем протяжении на обочине машин не было, так куда она делась? У убийцы времени не было ее забрать. На чем он потом до нее мог добраться?

— А если он уговорил взять свою машину на буксир? — озарило Артема. — Идеально! Сделал черное дело, а потом эту спалил, в свою сел и уехал.

— Ну не знаю… Даже на жесткой сцепке эту машину бы мотало по всей дороге, тормозной путь сразу показал бы.

Все замолчали, задумавшись.

— Ну допустим, убийца примерно знал, где все случится, заранее оставил там свою машину и потом дошел до нее пешком. — Лаврова коротко взглянула на часы. — Вы распыляетесь, мальчики. Монетки, пути отступления, это все потом. Сейчас первый для нас вопрос — серия это или маскировка одного определенного убийства. У первой жертвы был конфликт из-за аварии полгода назад, так? И тяжелый раздел имущества. А у этого на первый взгляд ничего подозрительного, и поэтому пока мне кажется, что это имитация для отвлечения внимания от первой жертвы. Убийца никакой не серийник, он намудрил,чтоб позагадочней, а вы давайте, сыскари, ройте землю. Может такое быть? — Она обвела свою группу пристальным взглядом круглых темных глаз.

— Запросто, — признал Артем, остальные закивали.

— Отсюда и все выверты — с проводами, например. У этих деталей нет никакой смысловой нагрузки, они просто путают нам след. Пока я делаю такой вывод, но мы держим произошедшее в голове и продолжаем работу.

— Коварная вы женщина, Айзана Манчин-ооловна. — Витя показал глазами на картонную коробку. — Развели Темыча на зайца, и все, больше не серия?

— А ты докажи, что я не права. — Лаврова воткнулась взглядом ему в глаза, остроносая, похожая на рыжеватую птичку. Ничего начальственного и грозного, но высоченный Витя мигом посерьезнел и козырнул.

— Буду стараться, товарищ майор. — Правда, в спину Лавровой он добавил: — Слава зайцам!

— Ты представляешь, — говорил Артем, разглядывая с Яндекс-картах пробку, в которую влип, — мало мне свалившегося большого дела, Лаврова отыскала серию. Два года ничего, и вдруг именно сейчас.

— Всегда можешь отказаться. — Герман на экране дернул плечом. — Ты больше не работаешь в органах. Она тебе не начальник.

— Мне интересно, — признался Артем. — И ребята... Я скучал.

— Тоже мне новость. Просто ныть не надо, раз сам лезешь.

— Я не ною, я общаюсь. Ты мне сам говорил, что нужно общаться, рассказывать, как прошел день, вот, я стараюсь. Цени.

— Сейчас утро, — напомнил Герман.

Ну да, утро. И солнечное, для зимы большая редкость. Синеет небом, бликует в стеклах, слепит отвыкшие от такого буйства глаза, и черта с два разглядишь, что там впереди, авария, что ли?

— Вчера не было времени, вернулся поздно, часа три ночи уже было. Как мама?

— Операция завтра, потом недели две ухаживать придется.

— Можно сиделку нанять, — предложил Артем.

— Найму. Только все равно я буду здесь. Тебе надо объяснять, почему?

— Да нет, я понимаю. — Артем не понимал, и ему пришлось подумать почему, появилось две версии, он не знал, какая правильная. — Просто… Отвык быть без тебя.

— Конечно, вечная история. А когда вернусь, буду тебя бесить, потому что ты уже привык жить один. — Герман улыбнулся, Артем тоже.

Ну точно, впереди авария, теперь видно: «дастер» перестроился в маршрутку, две полосы встали.

— Представляешь, Лера нас с тобой попалила. Я не понимаю как! Она мне там мальчика подогнать обещала, так вот, волновалась, не начнешь ли ты ревновать.

— Начну.

— Хорошо. Это будет тебя отвлекать.

— Интересно, что нас выдало. Но Лерка прикольная, пускай.

— А ты знал, что у нее ребенок?

— Конечно. Я же тебе рассказывал, как она по скайпу пугала своей дочкой мою маму.

Артем и правда забыл, что Герман тоже с Лерой знаком. Его мама, женщина одинокая, сыну желала в жизни счастья, а оно в ее понимании выглядело как брак с москвичкой. Герман не хотел мать расстраивать полным отсутствием перспектив на такое развитие событий, поэтому иногда по скайпу показывал своих подружек как доказательство, что процесс поиска невесты-москвички идет. Точно, как раз Герман и познакомил Артема с Лерой прошлой зимой. А откуда он ее знает, где нашел? Не вспомнить. Очень глупо быть следователем и постоянно забывать подробности своей собственной жизни, но у Артема вечно так выходило.

— Так что за мальчик? — напомнил о себе Герман.

— Не знаю, не видел еще. Думаю, симпатичный, должно ведь мироздание скомпенсировать мне магазинные пельмени. Я ими второй день питаюсь, потому что после твоего отъезда контейнеры со вкусной едой из холодильника куда-то подевались.

— Ты просто котик.

— Милый и люблю пожрать? — заинтересовался Артем.

 — Корыстная сволочь.

— Как приятно, когда кто-то тебя понимает, — пробормотал Артем, включая ноут. — Ладно, давай, я тут встрял, посмотрю пока видео.

Посмотреть оказалось непросто, треклятое солнце слепило экран, а переместить его в тень было нельзя, пробка хоть и медленно, но двигалась, приходилось следить за дорогой. Чертыхаясь, Артем нашел-таки на записи из кафе нужный день, затем появление Кирилла и с этого места начал отсматривать пристально. Вот он, двойник. Рост выше среднего, волосы темные, очки. Качество черно-белой записи не позволяло ничего толком разглядеть, но пока она была единственной фактологией, Артему доступной — Кирилл действительно вертелся, рассматривая посетителей, а потом двинулся за очкариком на выход. С этим уже можно работать, поднимать уличные камеры, это Артем умел хорошо.

Сейчас для него главное, что подтверждаются данные заказчика. То, что на веру ничего брать нельзя, для Артема откровением давно уже не было. Целью человека, который обращается к детективу — или, более традиционно, в полицию, — далеко не всегда является то, что он декларирует. Ей может быть что угодно, от оговора и заметания следов до расстройства психики и создания кому-то алиби. А случай семьи Бойко особенный, с привкусом больших денег, тем более нужно проверять каждое слово.

Например, Кирилл. Вздорный подросток с проблемным поведением, ревнует брата к отцу, считает чужаком. Могло ему прийти в голову, что устранить соперника, раз случай подвернулся, — хорошая идея? Могло.

Или Бойко-старший. Что, если его чудо-мальчик Саша сделал что-то несовместимое с отцовскими представлениями о достойном наследнике? Например, обнаружилось,что он плотно сидит на чем-то? Или проявилась шизофрения? Она часто дебютирует именно в юности. Обнародовать свой позор отец не хочет, вот и решил изобразить исчезновение любимого сына, и пока Артем ищет парня совсем не там, где нужно, след остывает.

Кто еще это может быть? Мать, которой досадно, что родной сын не так любим, как приблудный? Конкуренты отца? Кто-то из друзей Саши, решивший кое-чем поделиться с мальчиком из богатой семьи? Вариантов — только выбирай. В тот момент, когда Саша решил подменить себя двойником, он стал беззащитен. Любой узнавший об этом мог воспользоваться ситуацией.

Любой. И вряд ли Саша это понимал, когда затевал свой побег.

 Часть 4 

Женя Чижик на птичку похож не был, какие птички из мужика на пятом десятке, но доверие внушал — лысоват, толстоват, физия круглая и жизнерадостная, благоухает шипром, как добрый дедушка. Пивка ему еще в лапу и за футбол тереть. В деле разговорить кого или нарыть чего равных Жене Артем не знал. Вот и сейчас Чижик приволок не только флешку с записями трех камер — крыльцо, фойе первого этажа и сам этаж, — но и ворох информации, добытый от обеих консьержек, пары соседок, уборщицы и любимых ментовских свидетелей, собачников. Кто еще может шарить по окрестностям скучающим взглядом часов в шесть утра? Только эти страдальцы.

Но собак у молодого человека из квартиры 92 не было, машины тоже, была девушка и тихая жизнь. Утром он убегал в институт, возвращался иногда днем, а чаще только поздно вечером. Девушка все время была одна и та же, только в последние месяцы она перекрасилась в черный. За квартиру эти двое платили исправно, с соседями здоровались, но те их все равно не слишком любили: оставляют мусор за дверью на ночь и курят на балконе, роняя бычки в соседские бархатцы. Хорошего качества снимки, которые приволок Чижик, сделали ситуацию еще проще: Константин Рощин, двадцать один год, студент вечернего отделения факультета Стандартизации и метрологии совершенно другого института. Понаехавший из Ростова-на-Дону, без временной регистрации и проблем с законом — обычный московский студентик, и девушка его самая обычная, приехала из того же города работать дизайнером.

Картинка вырисовывалась ясная. Саша Бойко нанял изображать себя студента-вечерника другого вуза, чему тот наверняка был только рад: ему все равно пришлось бы работать, жизнь в Москве недешевая, а тут вариант непыльный и не слишком утомительный, да еще с квартирой в центре! Интересно, во сколько Саше обходился этот доппельгангер?

Артем сделал себе пометку разузнать про Костю Рощина побольше, особенно про звонки, банковские счета и Яндекс-деньги, откуда, кто, кому и сколько. Но это могло подождать, ведь главное, что выяснил Чижик, — трехдневной давности визит Сашиного брата двойника не вспугнул. Судя по всему, Костя продолжал жить, как жил, слежки не заметил, сегодня утром отправился в институт. Вот и отлично.

Артем тоже туда отправился, посидел на паре, выбрав сдвоенную с другой группой, максимально осторожно поузнавал о Рощине и понаблюдал за ним «живьем». Тот вел себя совершенно спокойно, общался ровно и мало, на переменах утыкался в телефон. В учебе Костя не блистал, но сильно не запускал, общественной деятельностью не занимался, на вечеринки не ходил, дни рождения не отмечал, держался сам по себе. В группе считали, что он женат, хотя Артем точно знал, что нет. Интересно, в своем родном институте Костя себя вел так же или это он здесь задание отрабатывал, стараясь быть максимально похожим на Сашу Бойко? Да нет, тогда ему девушку нельзя было бы заводить. Значит, Костя просто сам по себе необщительный. Трудно не одобрить такой выбор: меньше социальных связей — меньше шансов проколоться. Похоже, Кирилл прав, его брат Саша и в самом деле очень непрост.

Но Артем все еще не чувствовал ни малейшей ясности в вопросе, зачем он все это устроил. Саша Бойко освободил себе место для жизни — собственной, не по отцовскому велению, тут все понятно, но чего ради? Что было целью? Костя его прикрывает уже год точно. И чем же все это время был занят мальчик Саша? Нужны, нужны вторые руки… В комплекте с заточенными под комп мозгами, потому что список того, что надо сделать, причем срочно, огромный, если его не выгрузить из мозга, то от перегрева он начнет давать осечки, запросто, Артем знал за собой такое. Он всегда легко загорался, а для расследования это плохо, тут надо как в старых детективах — покурил, покатался на машине, покадрил красоток, ну и так, между делом… Гореть нельзя. Голова должна быть холодной, и чтоб оперативки в ней с большим запасом. Герман всегда был тем, кто не давал Артему зарваться, повисал на ноге чем-то вроде чугунного ядра, который в старину приковывали преступникам. Но сейчас это неисправимо ленивое чудовище прохлаждалось где-то там, далеко, и толку от него ждать не приходилось.

Увлекшись размышлениями, Артем уже нашел глазами красную букву метро и только тут вспомнил, что он на машине и машина эта осталась далеко позади. Плюнув с досады, он резко развернулся на сто восемьдесят градусов, и поэтому удар пришелся не в спину, а в грудь. Ничего еще, кроме удивления, не чувствуя, он рухнул навзничь, в плотную щетину кустов.

— Ой, смотри, вон там мальчика сбили!

Удивление сменилось бешенством почти мгновенно. Вылетев из своего колючего кресла, Артем влупил ногой сначала по велосипеду, потом по скрючившемуся на земле гонщику.

— Развелось дебилов! — орал он. — Хули ты гоняешь, тут люди ходят! Нормальные люди, слышишь, уебище? Нормальные! А у тебя, чтоб ты знал, транспортное средство, вот и пиздуй на дорогу, живо! Встал!

— Все правильно, — мрачно согласилась высокая девушка. — От меня добавьте. Вообще не смотрят. Колготки порвал, я как должна в таком виде домой идти?

Собирались люди, что-то еще говорили, Артем не слушал, он схватил за шкирку велосипедиста, который прикрывался руками и что-то лепетал, попытался вздернуть его на ноги — ничего не вышло, конечно, говнюк оказался тяжелым, и Артем с досадой толкнул парня обратно.

Нет, а если бы кусты не подвернулись и лежал бы он сейчас с разбитой башкой, мозги по асфальту? Вот так идешь по делам, раз — и нет тебя! А все из-за урода, которому за свои мозги опасаться не надо, потому что он от них свободен!

Мужик в красной куртке отодвинул Артема от велосипедиста, придержал за локоть.

— Ладно, ладно, погоди. Он больше сам убился.

— А не жалко! — огрызнулся Артем, уже успокаиваясь, но на лежащего на земле посмотрел. Ну да, кажется, ему досталось.

Мужик присел на корточки.

— Цел? Все шевелится?

Парень морщился, кряхтел, но потихоньку поднимался. Глаза только прятал.

— Вроде ничего… — пробормотал он. — Простите! Ну я же не знал, что вы повернете! Я нормально ехал!

— Ну конечно… Ехал он. — Мужик поднялся, посмотрел на Артема, будто убедиться хотел, что тот не кинется снова пинать велосипедиста. — Телефон записать?

— Да ладно. — Артем махнул рукой. — Я вроде цел. Этот дебил сам себя наказал.

— Ну конечно, — повторил мужик и махнул, прощаясь.

Остальные разбрелись еще раньше, убедившись, что ничего интересного больше не предвидится.

Парень, сопя, поднимал и осматривал велосипед. Машине крепко досталось: педаль отвалилась, цепь провисла, красивенькая раскрасочка с одной стороны содрана напрочь.

— Даже зимой вам неймется, — буркнул Артем.

— Я спокойно ехал, не гнал. — Парень вытер подбородок, размазал по нему кровь. — Как я должен был догадаться, что вы резко рванете назад?

— А ты не мучай себя. Пиздуй на дорогу.

— По нашим дорогам можно только на танке, — проворчал гонщик-неудачник, не поворачивая головы. Попытки привести велосипед в хотя бы относительно рабочее состояние, которые он предпринимал, ничего не давали. Артем наблюдал за ними уже без злорадства, просто смотрел. Пацан молодой совсем, велокостюмчик разноцветный в обтяг, типа настоящий летчик, а вот щеку и губы ссадил, потому что шлем дурацкий, весь назад, без козырька. И рука у него одна, кажется, плохо двигается.

— Ты бы позвонил кому-нибудь.

— Уйдите, пожалуйста. Идите заявление на меня напишите или в инсте понойте.

— О, уже хамишь, — усмехнулся Артем. — Значит, жить будешь. Эта твоя железяка складывается? Чего уставился? Язык ты не откусил, я знаю.

— Складывается. Если не сильно погнулся.

— Ну тащи тогда его с собой. — Артем приглашающе кивнул и пошел к машине, не оглядываясь. Нет, он не чувствовал своей вины, с чего бы. Ну, может, пинать лежачего все же не стоило, но у него, например, тоже болит плечо и живот, так что все честно. А этот, если хочет, может упиваться своей правотой и никуда не идти, багажник чище будет. А то ведь Герман за него башку оторвет.

Но за спиной послышалось бряканье — какая-то недоотломавшаяся железяка билась на ходу о велосипед. Значит, идет как миленький

 У машины, однако, парень с грохотом поставил велосипед и тяжело на него оперся.

— В смысле? А зачем вы неслись к метро, если у вас машина?

— Забыл, где припарковался, — проворчал Артем, открывая багажник. — И отряхнись, салон не пачкай.

Тот только головой покачал, кажется окончательно убедившись, что налетел на придурка. Но что сказано сделал и залез на переднее сиденье.

— Домой или в травму? — поинтересовался Артем.

— Домой, — парень помолчал, потом протянул затянутую в перчатку руку. — Богдан.

— Артем. Говори адрес.

Ему не пришлось пожалеть о своей доброте, полдня пробираясь через весь город, — Богдан, оказалось, жил в его районе, получилось более-менее по пути.

Всю дорогу молчали, Богдан время от времени промакивал губу и щеку салфеткой и тут же сворачивал ее, не глядя, совал в карман и второй раз не использовал. Может, крови боится, а может, патологический чистюля, Артему было плевать, ему было о чем подумать и без этого неудачника.

Он не стал забираться в дебри внутриквартальных проездов, высадил пассажира на остановке. Тот впервые посмотрел Артему в глаза и твердо произнес:

— Извините, я все-таки был неправ.

— На меня точно так же налетала бы тетка с коляской, ребенок на самокате, бабка с сумкой, да кто угодно, — отмахнулся Артем. — Забей.

— Спасибо, — очень серьезно сказал Богдан и только тогда вышел.

В опустевшей машине все еще горьковато пахло — незнакомо, не страхом или злостью, которые Артем бы понял, а чем-то холодным, но он давно приучил себя не отвлекаться на ерунду.

Сначала дело.

Уже за полночь Артем захлопнул ноутбук и откинулся на спинку кресла.

Да, такого он не ожидал.

Он хрустнул костями, потягиваясь, и по темной квартире побрел к холодильнику. Белое чудовище радостно засветилось пустым нутром — ну естественно, за продуктами никто не сходил, а последние пельмени Артем съел днем. Пришлось сдернуть с вешалки куртку, сунуть в карман телефон и выйти из квартиры, прикидывая, до какого круглосуточного магазина ближе идти. У присыпанных свежим снежком машин кто-то топтался, Артем видел только, что движется тень, но пискнула сигналка и он успокоился — кто-то свой.

Его сейчас другое волновало. Мальчик Саша оказался куда серьезней, чем он предполагал. Артем убил вечер, обшаривая все доступные ему базы данных, — накопил кое-чего, готовясь к детективной карьере, без этого сейчас как Шерлоку без лупы, то есть никак. Потом полез на некий малоизвестный форум, где админы не чужие люди, те тоже почесали репу и пообещали помощь, но только в перспективе и без гарантий. А пока что он, Артем Свиридов, не последний следователь, как он полагал, сидел в глубокой луже и пускал пузыри.

Саша подготовился к исчезновению куда основательней, чем можно было предположить, — и действительно исчез. Сразу после его возвращения с зимних каникул прекратилось все движение по его счетам и банковским картам. Он не покупал билетов и симкарт, никуда, кроме уже известного Артему учебного заведения, не поступал, не регистрировал собственность, не обращался за медицинской помощью — официально, разумеется. Машины его не интересовали абсолютно. И только Сашин телефон все так же честно кочевал от квартиры номер 92 к институту и обратно — судя по всему, на отключение этого бесполезного следа беглец просто не стал тратить время, все равно звонки с этого номера переводились на купленную с рук корпоративную симку, а потом куда-то еще, и способа узнать финальную точку переадресации не было.

Александр Бойко растворился в воздухе. Фокусник взмахнул плащом — и никого не стало. Это могло означать всего две вещи: либо пропавший юноша уже довольно давно мертв, либо он обзавелся новой личностью и возвращаться в эту не планирует.

Артем почему-то уверен был, что Саша жив. Может, не хотелось, чтоб такая ловкая игра так бездарно оборвалась. А может, смущало одно обстоятельство, мелкое, но важное. Этим обстоятельством было Сашино фото в паспорте. Оно оказалось единственным доступным Артему хорошим снимком пропавшего юноши, тогда еще четырнадцатилетнего. Кто бы мог подумать, что в двадцать первом веке такое возможно! Но Саши практически не было в соцсетях, страничку в «ВК» и на «Фейсбуке» он формально вел, но, кажется, только затем, чтобы не привлекать к себе внимания асоциальностью. Толку с этих страниц не было никакого — ничего не значащие фото, ссылки, мемы, на аватарках что угодно, кроме портрета владельца. Снимки и видео, которые переслал Кирилл, Сашин брат, тоже ничем не помогали, везде он был плохо виден, а ведь эти фото они с отцом подготовили для поиска, следовательно, они лучшие из имеющихся. Водительских прав нет. Заграна нет. На личном деле института та же четырнадцатилетняя физия. Потому и всматривался так пристально Артем в черно-белое фото из базы «Российского паспорта». Безбровое светлоглазое лицо с намеком на второй подбородок. Снято шесть лет назад, сейчас Саше почти двадцать. Никакая самая навороченная система поиска лиц не спрогнозирует формирование черепа в подростковом возрасте, когда костная структура меняется сильнее всего — растет нос, челюсть, надбровные дуги, а это значит, что по детскому фото никак не просчитать углы и опорные точки, так что для поиска по лицу оно абсолютно бесполезно. Безупречный выбор момента для исчезновения! Еще несколько месяцев — и при обмене паспорта Саша был бы вынужден оставить в системе свой четкий визуальный след. Но теперь его лицо войдет в систему под другим именем. Если вообще войдет.

Нет-нет, все это слишком здорово придумано, чтобы лежать мерзлым трупом в сугробе какой-нибудь лесопосадки!

Пока Артем запихивал в пакет купленную колбасу, молоко и бананы, ему вдруг пришло в голову, где может обнаружиться Сашин след. Он так торопливо схватил шуршащие ручки, что доселе скучавший охранник взбодрился и бросился наперерез.

— Даже не начинай. — Артем привычным жестом выдернул из кармана удостоверение, махнул перед носом. — Тридцать пятое отделение.

Корки были не милицейские — детективные, но Артем знал, что они могут быть хоть игрушечными, главное, в нос тыкать уверенно и в глаза смотреть: отследить две цели разом для любого непосильная задача. Вот и усатый мужичок растерялся на мгновение, отступил, и Артем не стал задерживаться, у него была отличная идея, где и как Саша Бойко мог разжиться деньгами, на которые можно начать новую жизнь, ее требовалось проверить.

Он пересек пустой перекресток, прошагал сначала по пустынной улице, затем мимо стоящих у подъезда машин и уже у лифта резко остановился, задумавшись. Пробежал лестницей на темную межэтажную площадку и выглянул на улицу. Белый «пыжик», который полчаса назад мирно дремал рядом с машиной Германа, теперь безуспешно пытался найти место во дворе, потому что прежнее заняла неизвестно откуда взявшаяся «газелька».

Москоу невер слипс.

 Часть 5 

— Ну привет. — Артем хмыкнул и выставил ладонь. — Давно не виделись.

Богдан пожал руку так опасливо, будто боялся, что это ловушка и сейчас его ударят. Да ладно, вчера же нормально попрощались, хотя что скрывать, знакомство выдалось не самым приятным. Но сюрприз отменный — обещанный Лерой Даня оказался не Данилом, а этим вот мнущимся с ноги на ногу юнцом, у которого губы после вчерашнего так распухли, что аж блестели, а местами и синели. Здорово он приложился! Повезло, что зубы целы. И ссадина на щеке уже подсохла.

— Слушай, мне кажется, ничего не выйдет…

— Я вчера сказал — забей. У тебя хорошо с памятью, надеюсь? Это важно.

— С памятью хорошо. — Богдан улыбнулся, и Артем снова хмыкнул, представляя, как будет рассказывать Герману, что мироздание таки возместило ему пельмени! Вчера разглядывать собеседника ему не особо хотелось, да и шлем этот дурацкий, но сегодня другое дело, и очень приятная оказалась физиономия — темные кудри разбросаны с той грамотной небрежностью, для которой надо долго тренироваться, не по-московски смуглая кожа, а глаза светлые и оттого яркие. Лера удружила, реально второй Герман, такой же пижон! Только губы расквашены, и бороды не имеется, рановато еще мальчику бороду.

— Садись, чего топчешься. Тебе Лера сказала, что за работа?

— Да, сказала, вы детектив…

— На «ты». Сразу говорю, с пистолетиком бегать не будем. Если ты смотрел какие-то фильмы про частных детективов, просто забудь все, что там видел.

— Забыл.

— У нас тут ничего романтичного. Вот собачку искали, хозяйка вообразила, что ценное животное украли корейцы. Нашли, никто ее есть не собирался, она просто потерялась. Таков наш уровень. — Артем внимательно следил за выражением лица Богдана, но разочарования не заметил. — А ты давай расскажи про свой. На кого учишься?

— Статистическое моделирование. Это прикладная математика, программирование.

— Первый курс?

— Почему первый? — удивился Богдан. — Третий. А вы на каком?

— Вопрос правильно задай.

— Точно, да. Ты на каком?

— Я давно закончил. Ты точно сможешь совмещать учебу и работу? У меня на тебя обширные планы.

— Смогу, сейчас середина семестра. В крайнем случае меньше возьму смен у Леры.

— Так она твой начальник?

— Супервайзер. Но там такая шарага... — Богдан понемногу оттаивал, начинал говорить свободней. — В основном мамашки-декретницы. Я планирую что-то другое найти.

— Типа детективного агентства? — Артем улыбнулся, но недобро. Он, конечно, давно подумывал заменить Германа, тот рвался обратно в свой драгоценный ресторанный бизнес и вообще ленивая жопа, но паренек что-то уж больно разогнался, надо осадить.

— Нет, просто… — Богдан, как и задумывалось, смутился. — Я считаю, любое новое знание может быть полезно. В чем будет заключаться моя работа?

— Поначалу в том же самом, если я правильно понимаю работу по разметке данных. Расскажи, что ты делал.

— В основном работа с видео. Ничего сложного, отсматриваешь, выделяешь объекты, маркируешь тэгами. Я работал в Handl, немного знаю «Толоку»…

— А для чего это вообще?

— Искусственный интеллект на самом деле не способен отличить кошку от собаки, если предварительно люди не проделают огромную, но до крайности примитивную работу по разметке. То есть, грубо говоря, не подпишут тысячи картинок с изображением этих животных. Вот например, у нас был заказ от крупного агрокомплекса — не российского, конечно, наши на такое не тратятся. У них сотни тысяч коров пасутся на пастбищах, это огромные территории, и, естественно, животных нужно контролировать. — Богдана явно увлекала возможность рассказать про свою работу. — Можно разделить стада и пастбища на участки и назначить людей, которые будут за ними следить, вести какую-то отчетность, то есть пойти традиционным путем, где всегда было стадо и пастух, а можно создать автоматическую систему и не нанимать множество работников для работы, которая не требует особой квалификации, такую гораздо проще поручить машинам. И вот этот агрокомплекс монтирует на пастбищах камеры и круглые сутки снимает пасущихся коров. Но снять видео мало, нужно организовать его просмотр. Это тоже низкоквалифицированный и утомительный труд, множеству людей придется сидеть и непрерывно таращиться в мониторы…

— И поэтому в них таращитесь вы.

— Да, но только чтобы научить ИИ распознавать коров в любой позе, с любым окрасом, в любую погоду. Мы сидим и тысячи раз обводим мышкой нужные изображения. Это корова, это теленок, это забор, это собака. Что поделать, другого способа пока не придумано. Этим сейчас по всему миру занято огромное количество людей. — Богдан откинулся на спинку стула и замолчал, а Артем думал, до чего же внятно и гладко он излагает. Речь у парня прокачана, обидно даже, зачем такой талант программисту? Хотя, может, станет преподавателем, он бы мог. Готовый лектор.

— Значит, я прав, для начала мне нужно от тебя примерно то же самое: у нас есть порядка трехсот часов видео, мы ищем на нем нужный объект и записываем, что, где, когда. Лера уже начала работу, ты продолжишь. Но есть важный момент — эта информация не подлежит разглашению. Даже девушке за ужином рассказать нельзя. Совсем.

— Я понимаю, — кивнул Богдан. — Паспорт у меня с собой.

— Отлично. — Артем отметил про себя, что тема с девушкой не прокатила, вытащил из принтера бланк договора. — Давай оформим наши отношения.

— Куда поедем? — Витя приглашающе кивнул на карту. Навигаторы он упорно не признавал.

Артем покрутил ее, подумал, ткнул пальцем.

— Сюда, где второй случай.

— А я там бывал, давно только, — признался Витя. — Мы с Олькой одно время хотели дачку прикупить, ну и ездили везде, смотрели…

— Не купили?

— Не до нее стало. — Витя нахмурился и какое-то время молчал, но Артем знал, заговорит, обязательно заговорит. Он, может, потащился с Витей на «прогулку», как они это называли, только чтоб поболтать так вот… Как раньше.

«Прогулки» они придумали давно, в те времена иногда с ними ездила Ольга, иногда кто-то еще, чем больше мнений, тем лучше. Пытались воссоздать картину убийств, войти в нее, пожить, постоять и подумать. В этот раз декорациями были машина, затерянная в лесах дорога и метель. Это Витя обнаружил, что погода в обоих случаях совпала, — интересный вариант, не фазы луны, не дождь, а метель, не такое уж частое и совсем нерегулярное явление. Но нынешний февраль на них был щедр, и вот они с Витей едут в Калужскую область, чтобы попробовать проникнуться ситуацией, а вдруг какие-то шестеренки сцепятся и все закрутится?

— А вообще я дачу прям вот люблю. — Витя действительно недолго продержался. — Знаешь, чтобы беседка такая, круглый стол, картошечка там, шашлычок. И речка чтобы, и комары, и ежики ночью так шур-шур-шур. Накупаться, налопаться и в домик. А он чтоб такой небольшой, зачем мне хоромы, но чтоб деревом пах, и ветки чтоб в окно стучали ночью, а на полу от луны голубой квадрат… Скажи, здорово? Во-о-от… А Олька не понимала. У меня в детстве была дача, ну, у родителей, а она городская, ей не нравится, грязно там, говорит, и неудобно. А чего грязно? Натуральное все! Помылся, и чисто, если уж приспичило.

— Найди ты себе бабу, Вить. Такую, как тебе надо, а не как Ольга. Будет она тебе картошечку варить и цветочки сажать.

— Да чота… Не выходит. Они все какие-то тупые. Ну чо ты ржешь? Они еще очень жадные! К ним на пять метров подойдешь и чувствуешь, что ближе нельзя, схватит, утащит себе в хозяйство, и будешь там всю жизнь полки приколачивать и банки в погреб таскать. А у меня работа и шило в жопе, ты ж знаешь.

— Кстати, о работе.

— Да, о родимой. Я тут подумал… Гонит наша свет-ооловна, конечно. Это не имитатор, это нормальный серийник.

— Да? — заинтересовался Артем, который и сам пришел к этой мысли. — Ну-ка обоснуй.

— Способ больно сложный. Темыч, ты же знаешь, убийства в серии обычно простые как два рубля. Хрясь по башке, бутылку воткнул — вот и весь почерк. Или, там, изнасиловал и закопал. Ну расчлененка может быть. Это только в кино наворотят всякого, чтоб позагадочней, а в жизни этого нет!

— Сам себе противоречишь. Имитатор насмотрелся бы фильмов и сделал все, как там.

— Ну не знаю, — надулся Витя. — Я просто жопой чую, что наш клиент. А жопа у меня чувствительная.

— Могу помочь твоей жопе аргументом. Не в сложности дело, хотя с ней перебор, конечно, метель, машина, удушение, сжигание, монета. Да тут просто все плакатами обвешано — серия, серия, смотрите, какая офигенно интересная серия! Но дело даже не в этом, а в риске. Если целью было завалить того первого мужика, а второй только для маскировки, то нафига собой-то рисковать? Ну убил бы по-простому. Зачем делать это на ходу? Не-е-е… Именно это тут важно. Тут все — напоказ. Все на грани. И риск его не пугает.

— Намекаешь, что он жаждет славы?

— Как минимум внимания. Но вот нашего или чьего-то другого… И есть еще странный момент.

— Как он покидал место преступления?

— Это само собой, но я про про другое, про жертв. Мужчин редко душат, знаешь? Потому что удушение, утопление и закалывание — это всегда сокращение дистанции, это или секс, или что-то личное. Женщин-серийниц с сексуальным интересом вроде не было пока, а геев количественно мало очень, это только пидорасов много.

— То есть если убивает баба, то она обоих знала? — Витя кивнул. — Ока-а-ай, проверю. Или гей, да? По-любому кто-то довольно сильный.

— Ну да, задушить мужика непросто. Ты понимаешь, к чему клоню? Кто обычно жертвы убийц? Дети. Молодые женщины. Старики. Бомжи. Убийцы жаждут доминирования, но по-настоящему на него не способны, поэтому выбирают заведомо слабых. Ну или проституток, геев, алкашей, они ж плохо себя ведут, их можно и нужно наказывать. На нормальных, встроенных в систему женщин и мужчин открыто нападают редко и спонтанно, а это точно не наш случай.

— Думаешь, спортсмен?

— Или спортсменка.

— В общем, или это сильная баба, которая знала обоих, или пидор? Гей то есть. Но главное, что самомнения дофига и больше?

— Да, это не тихий шизик, который живет с мамой. Думаю, он из полной семьи или воспитывался отцом. Авторитарным.

— Не начинай. — Витя смешно сморщился, от чего верхняя губа прижалась к носу. — Не люблю.

— Да по-любому пора затыкаться уже. — Артем посмотрел в окно на стену черного-белого леса, на дорогу, по которой змеей вилась поземка. — Вот так он ехал. Один.

— Номера проезжавших примерно в то время машин я запросил, кстати, только чота пока молчат, птицы гордые, пенделя ждут. И камера не здесь, а на сто двадцатом, но хоть что-то.

— Не будет номеров… — Артем вышел на обочину, вдохнул холодный, острый воздух, от которого защипало в носу и стало сладко в горле. За спиной хлопнула дверь, это Витя последовал его примеру и теперь топтался, поднимая воротник, но его длинная тощая шея все равно торчала наружу.

— Погодка, мать ее. Камеры-то наверное, плохо в такую ловят, а? Надо будет выяснить.

— И залепить номер нефиг делать. Слушай, а если какая-то тетка знакомая стояла бы тут, типа машина сломалась, ты бы остановился?

— Конечно! Но вряд ли я бы успел ее узнать, не видно ж нихуя. — Витя поежился, сощурился. — Хотя я по-любому бы остановился помочь. Это нормально.

— Да, ты остановился бы по-любому, ты взрослый мужчина и не боишься.

— Не, я б напрягся, если б мужик, а вдруг там в машине еще трое сидят.

— Они и с бабой могут сидеть, какая разница, — возразил Артем.— А дай свою карту.

— Думаешь, пешиком ушел? Ща, глянем. — Витя воткнулся в машину верхней частью тела, пошуршал. — Ну так-то… Бля.

Заинтересованный Артем заглянул в карту тоже, но ничего особенного не увидел.

— Нам же говорил этот сержант, что есть дублер! А тут его нет! — дошло наконец и до него.

— А я о чем? Карта старая. У тебя на телефоне есть эта, как ее…

Они оба склонились над экраном телефона. То, что им представлялось таким сложным, стало очевидным — в двух местах извилистая старая дорога и короткая новая сближались метров на пятьсот, и перейти с одной на другую даже по зимнему лесу не было непосильной задачей.

— А ты помнишь, где было первое убийство?

— Где-то тут… — Артем пошарился по карте. — Да, вот это место. А рядом просека.

— На лыжах можно. А если бабло позволяет, то на снегоходе фьють — и все.

— Театр, — выпалил Артем и замолчал, обдумывая свою неожиданную мысль. — Дорога как сцена, деревья как задник, а там, за ним, механизмы…

— Находит же такие места. В России-матушке и так дорог не богато, а чтоб дублер...

— Но вот скажи, зачем? — Артем убрал телефон в карман и обернулся к лесу, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте. — Вот хочешь ты кого-то задушить, да? Подлови его в тихом местечке. Зачем так сложно? Зачем рискованно?

— Не знаю, с чего вы с Ооловной взяли, что он не больной на голову? Нормальный что, будет таким заниматься? И вообще, зачем-зачем… Затем. Я не псих в этом копаться. Я вот камеры затребую по этой дороге и поспрошаю водил, может, кто что видел. Не призрак же он, где-то наследил. Надо только понять где!

Артем кивал, но не слушал, он шел к лесу. Теперь, когда глаза привыкли, тот уже не казался непроницаемо темным — чернота стволов перебивалась серым в ночи снегом, на краю зрения чудилось какое-то движение, но его не было, была тишина. Тяжелая, глухая, мертвая.

От хруста за спиной Артем вздрогнул, обернулся, к нему через кусты пер Витя.

— Ты чего тут встал?

— Смотри, если это театр… — Артем повел рукой.

— А труп типа за вход заплатил?

— Скорее за выход, — отмахнулся Артем, досадуя, что его сбивают с мысли. — Это потом. Смотри, вот тут была сцена, которую ты создал. Убийца. Ты все так здорово придумал, да? И что, даже аплодисментов не захочешь?

— Думаешь, он никуда не уходил вообще? Стоял и смотрел? — заинтересовался Витя.

— Возможно. А еще возможно, что ему захочется пересматривать…

Витя присвистнул и включил фонарь, направив его на стволы. Ничего не разглядел, конечно, зато отлично ослепил Артема.

— Камеры? А что, идея! Только темно сейчас, нихрена не видно. И снега до жопы. Тут надо по-нормальному, с лестницей...

— Займешься?

— Ока-а-ай… Вот жизнь наступила, скажи, и в лесу теперь не посрать без камеры. А я помню, как их вообще не было, прикинь? Ну кроме там телевидения всякого.

— Варчука привлекай, — Артема юность Вити не интересовала, — хватит увиливать, кто у нас по техчасти, я, что ли? Или ты? Пусть пробивает мобильные, которые были тут и рядом, надо опросить всех, может, что всплывет, пока свежее.

— Знаем мы, какое свежее всплывает… А вот смотри. — Витя указал пальцем на дорогу, по которой двигалась машина. — Четвертая уже. Минут за двадцать, да?

— Тоже будний день, то же время. — Артем прищурился, но цвет машины так и не разобрал. — Неужели наш клиент работает не один?

— Двоих достаточно! Исчезновение это бы объяснило прямо влет. Смотри, один встает на повороте, запрещает проезд. В другую сторону не обязательно, в это время все домой едут, а не в город. А потом оппа, подхватывает убийцу и везет домой пить чай с вареньем! — воодушевился Витя.

— Объясняет… Но это нереально! Нет, ладно, такое бывает, но это всегда маргиналы.

— Бонни и Клайд!

— До-о-о, в кино такого полно, любовь до гроба, романтика, а в жизни алкаши и наркоты, самое днище. — Артем спорил больше из вредности, версия была вполне рабочая, и простейший вариант — жена, которая идет на поводу мужа-психопата и утешает себя, что она-то ничего плохого не делает. Но Артем уже обрисовал для себя контуры убийцы, уже начал немного понимать, зачем все так… Не хотелось от этой версии отказываться, и он злился.

— По мозгам у нас ты. — Витя примиряюще поднял руки. — Но версии лучше пока нет.

— Погодим пока с версиями. — Артем вернулся с обочины на дорогу, сосредоточенно потопал, стряхивая с ботинок снег, а с себя — раздражение. — Главное, что погуляли мы с тобой не зря, кое-что в голове зашевелилось.

— Это верно. — Витя нырнул в машину, добыл термос. — Ну что, по чаю и валим?

Утром около двери офиса пахло едой.

Артем остановился, принюхиваясь. Может, в соседнем ателье опять у кого-то день рождения? Тамошние немолодые веселые тетки не упускали возможности что-нибудь отпраздновать.

Нет, пахло именно от его двери, и не как на соседских гулянках, корейской морковью и пирогами, а свежей зеленью и омлетом. В животе заурчало — Артем еще не завтракал, у него на это имелось две уважительные причины. Во-первых, в его квартире закончилась еда. Во-вторых, в ней больше не было чистых тарелок, и он решил, как доберется, заказать себе что-нибудь в офис, это не должно быть слишком сложно. Но его, кажется, опередили.

Артем толкнул дверь и застал Богдана над маленькой разделочной досочкой, на которой он таким же игрушечным ножиком кромсал базилик и кинзу.

— Ой, простите. Извини. — Богдан смутился. — Я не спросил, можно ли так делать…

— Ты готовишь прямо тут?

— Я уберу! Я просто… — Он виновато улыбнулся. — Подумал, микроволновка тут есть, приду пораньше…

— И ты делаешь омлет в микроволновке?

— Я все помою!

— Я вообще не знал, что в ней можно готовить. — Артем покосился на заманчиво пышный омлет в формочке. — А у тебя на второй такой случайно яиц нет?

— Есть. — Богдан снова просиял. У него хорошо получалось улыбаться. — Сделать… тебе?

— Я не завтракал.

— Щас исправим. — Богдан блеснул зубами. — Но если ты это все не одобряешь…

— Еду я всегда одобряю, но чтоб грязи и запаха не было. Клиенты.

— Я понимаю. Я проветрю. — Богдан смутился на секунду. — Ты тогда ешь этот. Все равно остынет, пока я вожусь.

— Неплохо я справляюсь с кадровой политикой. — Артем не стал отказываться, плюхнулся на стул, взял вилку. Не пластиковая, нормальная вилка, это радовало. И омлет оказался вкусным. — Значит, втираешься в доверие? Палишься, ты принес две вилки.

— Всякое начальство любит подхалимов, — Богдан ловко разбил яйца, — даже если это отрицает. И даже если оно детектив. А вторую вилку я брал для взбивания, но раз так вышло, помою.

Артем ухмыльнулся. Дорогое мироздание, достаточно было, что Богдан радует глаз, не нужно перебарщивать с подарками, а то с тобой потом не расплатишься.

— Как с работой? — поинтересовался Артем.

— Думаю завтра к обеду закончить.

— Отсмотришь все видео?

Богдан молчал, пока гудела микроволновка, но когда выключилась, ответил:

— Я хорошо работаю. — И сел со своей порцией омлета на другой край стола. — Быстро.

— И есть что-то интересное?

Богдан  дожевал кусочек омлета, потом заговорил:

— Пока не вижу. Эти двое ходят туда-сюда каждый день, в выходные тупят дома. Один раз заходила девушка, наверное, подруга жены.

— Они не женаты, — поправил Артем. — Кадры с девушкой отметил?

— Конечно. — Богдан ел быстро, но аккуратно, отламывая от бледно-желтой пены омлета равные кусочки. Артем подумал, что аккуратист — это то, что нужно. — Слушай, а не мог бы ты сказать, что мы вообще ищем? Хотя бы в общих чертах? Мне кажется, использование меня вслепую не очень эффективно.

Артем выскреб остатки омлета из формочки, облизнул вилку.

— А еще яиц не осталось? — поинтересовался он.

— Нет, я пока не настолько силен в подхалимстве, — рассмеялся Богдан. К его переднему зубу прилип кусочек зелени, но отчего-то это выглядело симпатично. Артем велел себе не глазеть.

— Что ж, тебе есть куда расти. Так вот, про объект поисков: из дому сбежал некий юноша, родители хотят его найти. Все.

— Несовершеннолетний?

— Да нет, просто родители волнуются.

— И мы следим за этой квартирой, потому что…

— ...потому что он в ней не живет, хотя должен был. Нужно посмотреть, не появится ли он там. Ну, вдруг.

— Не понимаю, — признался Богдан. — А зачем ему туда приходить? Раз там живут какие-то люди, то он ее сдал кому-то, так?

— Возможно. Мы ничего пока не знаем, дело совсем свежее.

— Просто сейчас никто за наликом не ходит. — Богдан произнес это с такой интонацией, будто собирался продолжить, но не сделал этого.

Артем подождал, потом вопросительно поднял брови:

— Чего ты добиваешься? Чтобы я спросил, как бы ты поступил? Серьезно?

Богдан смутился. У него это прямо запросто получалось — губу прикусит, глаза отведет. Артем попытался вспомнить, когда он сам смущался и что при этом делал. Не вспомнил.

— Извини. Мне просто… Это очень скучная работа… Нет-нет, я не отказываюсь! Я к тому, что сидишь, смотришь, а мозг свободен, ну и думаешь всякое… Я решил, что мы следим, не изменяет ли муж, но подружка приходила, когда они оба дома были, и я…

— Я хочу убедиться, что ты в принципе способен к кропотливой, аккуратной работе, — перебил его Артем. — Это главное. Вторая задача — не упустить зацепку, если она вдруг подвернется. В нашей работе нет мелочей, иногда такая ерунда оказывается ключевой деталью, не поверишь. Как шпионов в войну ловили, знаешь? У них в паспортах скрепки были из нержавейки, а наша Родина такого расточительства себе не позволяла.

— Да этому баяну сто лет! До семьдесят четвертого года в советских паспортах допускалось отсутствие фотографии, зачем их вообще было подделывать, если проще украсть. — На снова взлетевшие брови Богдан среагировал мгновенно. — С начальством не спорить, да?

— Это называется умничать и тратить время на несущественные детали. Про скрепки был пример для наглядности, а не историческая справка. Спасибо за омлет, теперь давай заниматься делами.

Заняться было чем: письмо, которого Артем так ждал, пришло на почту ночью, но он не стал читать его до работы, чтоб не потерять запал и надежду, что дело Саши Бойко наконец сдвинется с мертвой точки. Как он сразу не догадался, это же проще простого — раз Саша усыновлен, наследство его родителей должно было ждать своего часа. Нужно всего лишь узнать, кем были его настоящие родители и что они могли сыну оставить. Но это данные архивные, Артем к ним доступа не имел, потому пришлось платить и ждать. Но теперь-то, с именами и фактами, будет проще!

Он плюхнулся в кресло, включил ноут, а сам пока с телефона читал письмо. Богдан собрал всю посуду и поволок в туалет мыть, в открытое им перед уходом окно здорово сквозило, но Артем не стал закрывать, быстрее выветрится запах еды. Он хмурился и снова вглядывался в сканы присланных ему документов. Что за черт? У родителей Саши Бойко, четы Звонниковых, были разные даты смерти, причем с разницей в полтора года, а это значит, что погибнуть в аварии вместе они ну никак не могли. Вот вечно так с красивыми романтическими историями! В какую пальцем ни ткни, вылезает совсем не симпатичная начинка. Итак, первым скончался отец, и никаких движений по наследству не зафиксировано. Судя по всему, Михаил Святославович ничем ценным просто не владел. А вот у матери имущество имелось, двухкомнатная квартирка на улице Мира, что само по себе показательно, улица с таким названием не может быть на окраине. Еще более показательной оказалась дата на свидетельстве о регистрации права: Лариса Анатольевна обзавелась жильем через месяц после смерти мужа. Каким же образом вдова внезапно разбогатела?

Артем все-таки встал закрыть окно. Вкусно пахло снегом.

Друг юности решил облагодетельствовать потерявшую мужа подругу? Или муж имел нелегальный доход, который вдова конвертировала в двушку? Или некий бизнес, который у вдовы отжали, кинув ей на бедность квартирку? Кто ж теперь скажет, почти двадцать лет прошло. Был у Артема и еще один вариант… Хотя не его это дело, если разобраться. Он должен выяснить, что с этой квартирой сейчас, если она продана, то кому, когда и как. Хотя и так понятно, что даже если Саша Бойко ее продал, это совсем не та сумма, на которую можно начать новую жизнь. Пара-тройка миллионов — только звучит красиво, мальчик из обеспеченной семьи их живо растратит, к дошираку не приучен. Да и вообще, стоило ли так тщательно готовить побег, чтобы стать простым смертным с ипотекой на шее и проездным в кармане? Но и совсем отрицать такой вариант нельзя, ненависть, глупость и серьезная угроза иногда на такое людей сподвигают, диву даешься...

Артем так плотно закопался в ноут, выискивая инфу по делу, что совершенно забыл про существование Богдана и, когда тот вошел, какое-то время на него таращился, потом кивнул и снова зарылся.

Рыть было интересно. Зная расхлябанность отечественной бюрократии, особенно в части ведения баз данных, ни в чем нельзя было быть уверенным, все важное приходилось проверять не по разу, но квартиру на улице Мира, судя по всему, никто не продавал. С ней вообще не происходило ничего интересного. Артем крутил так и эдак, через налоговую и ЕГРН, везде по нулям. Он отодвинул ноут, побарабанил по столу. Хотелось поговорить с кем-то об этом, Артем привык обтачивать идеи об Германа, но его не было, был малознакомый любитель здорового образа жизни с каштановыми кудрями и горьковатым, металлическим запахом.

— Слушай, а если бы тебе нужно было раздобыть много-много денег, о чем бы ты подумал? — Артем выглянул из-за ноута, склонившись вбок, и Богдан, к его удовольствию, поступил так же.

— В смысле? Если бы я знал, где взять много-много денег, я бы тут не сидел.

— Допустим, тебя не смущает криминал. Но такой… Не слишком опасный.

— Неопасный криминал? Как-то ничего не приходит в голову. Я даже в крутых хакеров не очень верю. — Богдан снова спрятался за ноут, защелкал было клавишами, но вдруг перестал. В офисе воцарилась тишина, за окном бибикнула машина.

— Ну? — спросил Артем. — Я тебя спрашивал, чтобы ты молчал?

— Пришло в голову, — не высовываясь больше из-за экрана, признался Богдан. — Если родители богатые… Не подадут же они в суд!

— Да-а-а. — Артем, довольный, покачался на стуле. — В суд. На любимого-то сына.

Он подошел к окну, за которым дворник уныло скреб лопатой по тротуару, пошарил взглядом по стоянке и проездам.

Чижик-пыжик, где ты был? Да вот же ты, у соседнего дома.

 Часть 6 

— Так что, Акелла промахнулся? — нарушил Артем повисшую в кабинете тишину.

— Ну ребята, смотрите сами. — Варчук развел короткие полные ручки, потом снова сложил их на животе. Дужка длинных старомодных усов придавала ему вид строгий и скорбный. — Это не может быть совпадением, телефон одного и того же человека был в непосредственной близости от обоих мест преступления.

— И человек этот хорошо знаком бывшей жене убитого. — Витя тоже был мрачен и вял. — Банально все и тухло. Грохнули с любовничком бывшего, чтобы бабло не пилить, но типа умные, замаскировали под маньячину.

Лаврова стояла посреди кабинета и молчала, только переводила с одного на другого взгляд круглых темных глаз.

Ольга Андреевна, изящно сдвинув вбок скрещенные ножки, листала какой-то блокнот, хмурилась и делала вид, что оказалась тут случайно.

— Его нашли, допросили? — уточнил Артем.

— Я искать не буду, у меня и так работы до жопы, нехай роют кому положено, я всю инфу передам.

— То есть не нашли?

— Да когда? — разозлился Витя. — Это все вот только что выяснилось! И все сразу объясняется, ты видишь или нет? Разом прямо! Вдвоем они все провернули, вот и все.

Снова повисла тишина. Иногда шуршала, переворачиваясь, очередная страничка блокнота.

— Зачем так сложно? — тихо спросил Артем. — Зачем монета?

— Да низачем! Голову морочат, и Айзана сразу это просекла.

— Морочить можно было без риска! — тоже разозлился Артем. — Вариантов тыща! И беспалевней можно было!

— Ребята, ребята… — Голос у Варчука был тихий, говорил он медленно, едва шевеля губами под дужкой усов, но его почему-то всегда слушали. — Наша задача ловить убийц, верно? И если мы их нашли, неужели мы станем ссориться? Нет, мы же хорошее дело сделали. Или мы что, хотим больше маньяков? Чтобы нам было интересней?

— Да не в интересе дело! — соврал Артем. А может, и не соврал, ведь дело действительно было не в интересе к убийствам, а в возможности снова поработать вместе. — Не вяжется. Нельзя принимать решение на основе одного-единственного факта, это непрофессионально. Что у нас есть кроме этого телефона?

— Пока ничего, — согласился Варчук. — Но для простого совпадения это несколько чрезмерно, согласись.

— Ничего сложного, — горячился Артем больше из упрямства. — Я прямо сейчас могу версий накидать.

— Две, — растопырил пальцы Витя. — Назови две версии, и я заткнусь.

— Запросто. Первая. Убийца знаком с этим… Как его зовут вообще?

— Хахаля бывшей? Нестеров. Имя не помню.

— Так вот, убийца с ним знаком. Допустим, они работают вместе, вместе ездят куда-то, родственники или еще что, телефон ведь отслеживается очень приблизительно, вышек в тех местах вряд ли много, так что все это не столько совпадение, скорее информация для нас, где можно поискать след.

— Ну такое себе, — поморщился Витя.

— Вторая версия лучше! — Артем поднялся, прошел к окну, вернулся обратно. — Мы исходим из того, что убийство из корыстных побуждений маскируют под серийник. Ладно. Это сложновато для бытовухи, но допустимо как вариант. Но почему не может быть наоборот? Серийники легко меняют модус операнди, им пофиг белые колготки, числа и фазы луны. Или будем исходить из морализаторских баек, что все убийцы тайно мечтают быть пойманными? Нифига. Этот человек хочет убивать, и он убивает. Так, как ему хочется, как ему нужно, как ему нравится. И я считаю, отличный ход с его стороны — кинуть нам кость, этот телефон, чтобы мы бросили след и кинулись прессовать бывшую с любовником. Он надеется, что мы так поступим, менты же тупые, им проще отбить почки, чем шевельнуть мозгами, да? А я говорю, телефон не человек! Это симка, просто кусочек пластика, который можно украсть, подделать, подкинуть. Пока мы не установили, где физически находились бывшая с этим Нестеровым, я отказываюсь считать биллинг серьезным аргументом.

— Ты очень красноречив, когда злишься, — заметила, не поднимая головы от блокнота, Ольга Андреевна. — У моей знакомой сняли деньги с карты, телефонная компания утверждала, что она сама ввела смс-коды, находясь в Челябинске. Но она сидела со мной в одном кабинете здесь, в Москве.

— Чем дело кончилось? — заинтересовался Варчук.

— Не знаю. Не спрашивала.

— Делом, конечно, будут заниматься местные, — подвела черту Лаврова. — Уже занимаются, это их земля. Всю информацию мы отдаем, но в голове держим. Слава, за тобой статистика, не было ли чего похожего по стране, передашь Теме.

Варчук степенно кивнул.

— Витя, сам поговори с Нестеровым. Как ты умеешь. И заканчиваем на этом, у нас мало данных, работать не с чем.

— А что с камерой? — Артем посмотрел на Витю, потом перевел взгляд на Варчука. Один пожал плечами, второй сделал вид, что не слышит. — Забили, да? Нашли вариант попроще, чтоб жопу с кресла не поднимать?

— Это твоя идея. — Варчук проплыл мимо, степенный, как круизный лайнер. — Бери и делай. Нашел вариант попроще — поручения раздавать?

— Но легко же проверить, если несколько часов шел постоянный сигнал…

— ...то это сторож Вася качал себе порнушку на вечер. — Варчук обернулся в дверях. — Там неполное покрытие, Артем, а я не фокусник. Но если ты можешь лучше и тебе легко, то давай, действуй. Сам. Всем добра, ребята.

Сколько Артем ни прожигал взглядом Славину жирную спину, та спокойно выплыла за дверь. Всегда был ленивым мудаком! Лучше будет три часа рассусоливать, чем пойдет и сделает! Или вообще ужрется и сядет на гитарке лабать.

Артем ненавидел людей, которые так относились к делу. Да, не обязан, это не работа. Ну так тем более, не хочешь работать — вали, чтобы на тебя по крайней мере не рассчитывали!

— А что за камеры? — подала с кресла голос Ольга Андреевна.

Артем обернулся. Расселась как на светском приеме: в откинутой руке блокнот, в глазах скука. Никакие камеры ей не интересны, это понятно. Просто повод для контры с Витей, и она не может отказать себе в удовольствии.

— Следователь, Ольга Андреевна, — это такой человек, которому поставляют информацию оперативники и криминалисты, с этой информацией следователь работает. Но спасибо, что спросили. Всего хорошего.

— Слушай, Темыч, давай без психа! — Витя наконец перестал делать вид, что его здесь нет. — Что за проблема вообще, я поговорю с этим Нестеровым, а потом…

Артем аккуратно закрыл за собой дверь.

Не стоило возвращаться, просто не стоило.

— Слушай, я все думаю про этот некриминальный криминал…

Артем высунулся из-за ноута, чтобы взглянуть на Богдана. Думает он, ну конечно. Судя по довольной физиономии, что-то нашел.

— Кто хранит деньги дома налом, особенно если сумма серьезная? Цыгане, криминал, — продолжал Богдан. — Это наш случай?

— Цыганами и криминалом список не исчерпывается, уж поверь. И я пока не знаю, какой случай наш. Семья не бедная, исходим из этого.

— Украсть нал несложно, если ты в ближнем кругу. — Богдана ничуть не смущало плохое настроение Артема. — Но ведь попасться тоже легко, а второй попытки не дадут. Совсем другое дело безнал или банковская ячейка, тут появляется временной лаг и можно замести следы.

Это все ежу понятно, думал Артем. А когда обнаруживаешь пропажу сначала денег, потом сына, или наоборот, то выбираешь детективное агентство попроще, без фээсбэшной или высокочиновной тени, с небольшим числом сотрудников, чтобы следить удобней, пускаешь их по следу и ждешь, когда они найдут тебе все потерянное.

— Ерунда, точно так же попадаешь под подозрение. Доступ к телефону, компьютеру и физическому ключу — это тоже ближний круг, в банке вообще везде камеры. — Артем потерял интерес к разговору. Кто-то тут возомнил себя Шерлоком Холмсом, вы посмотрите, какая неожиданность. И нафига он связался с этим пацаном? Если на второй день он уже лезет с теориями, что дальше будет? Эх, Герман, Герман...

— Точно! — Богдан не собирался замолкать, хуже того, он цапнул свой стул, ноутбук и пересел ближе к Артему. Ну нифига себе. — Самое безопасное сделать так, чтобы было непонятно, кто и куда дел деньги, правильно? Подожди! Я нашел кое-что. Вот, прочитай.

Он поставил открытый ноут перед Артемом и теперь возбужденно блестел глазами, облизывал губы и начисто игнорировал попытки испепелить его взглядом.

— Это небольшая статья, один абзац. — Богдан улыбнулся.

Артем вздохнул и перевел взгляд на экран. Крошечная заметка сообщала о москвиче, который в один прекрасный день обнаружил, что его квартира больше ему не принадлежит, потому что кто-то ее продал, воспользовавшись электронной подписью.

Артем вздохнул снова, на этот раз демонстративно — статья и статья, типичная страшилка для бабулек. Раньше им рассказывали про стопятьсот таджиков, которых тайно к ним пропишут и заставят за всех платить, а теперь нашли тему посвежее — цифровизацию. Все скрадут, бабоньки, и не заметите как!

— Подожди! — Богдан не позволил ему и рта раскрыть, щелкнул вкладкой, открывая другую статью. — Вот это прочти, и все.

Артем начал читать только потому, что знал автора: известный товарищ, бывший мент, вышел на пенсию после ранения и ухитрился стать не начальником охраны, как это обычно случается с майорами, а известным журналистом. В статье он задался целью выяснить, можно ли получить электронную подпись за другого человека, и с двумя коллегами организовал следственный эксперимент. В теории это должно быть абсолютно невозможно, ведь невзрачная флешка с ЭЦП — ключ ко всему, чем человек владеет, по ней дистанционно совершаются сделки, платятся налоги, оформляются документы, а уж если у человека есть бизнес… По факту же, как выяснили корреспонденты, цена вопроса три дня и десять тысяч обычных российских рублей, причем схема мошенничества не требует никаких особенных знаний, связей и талантов. Слабым местом оказались удостоверяющие центры, выдающие ЭЦП. Частные конторы с аккредитацией Минкомсвязи получили право продавать ЭЦП, а надзором за ними никто не озаботился. Закономерный итог — полное разгильдяйство. Мальчик-курьер привез журналистам готовую флешку и вручил, едва взглянув на паспорт. Грубо подделанное фото он просто не заметил, чужая фамилия в чеке не смутила.

— После этой статьи дело завели, — сообщил Богдан. — Контору вроде прикрыли, но сам понимаешь...

Артем отлично понимал. В частном порядке доказать, что ЭЦП получил за тебя другой человек, нереально, полиция пожмет плечами и устранится, налоговая и Минкомсвязи инициируют какие-нибудь проверки, создадут комиссии, проверят аккредитацию и тоже сольются. Никому и никогда ты не докажешь, что ты не верблюд, потому что вот пакет документов, тут у тебя два горба и личная подпись. Цифровая. И пока такие дела не пойдут валом и не начнется массовая истерика, никто даже не почешется.

Богдан тихонько взял ноут и ушел за свой стол. Артем проводил его взглядом — гляди, какой. Понял, что добился своего, и не стал дожидаться похвалы.

Что ж, если кому-то реально хочется поработать, надо пользоваться.

— У тебя много видео осталось? — спросил Артем.

— На пару часов работы.

— Хорошо. Для тебя есть занятие посложнее.

Артем не видел лица Богдана, но уверен был, что тот улыбается.

— Как мама? — спросил Артем, пристраивая телефон на панель.

Странно было общаться с Германом вот так, урывками, в машине, на маленьком экране. Он всегда занимал в жизни Артема много места — отяжелевший после нескольких лет в качалке, бородатый, ярко одетый, Герман всегда и везде тянул на себя внимание, а формат видеочата и рамки смартфона были ему неприлично малы. И эти разговоры про маму… Как будто Артему в самом деле интересно.

— Лучше, уже поднимается, немного ходит. — Герман прекрасно понимал, что вопрос Артема всего лишь дань вежливости, и он не нарушал ее границы. — Нашел себе напарника?

— Да, начал работать, посмотрим, будет ли толк. Вроде не дурак.

— Воздалось за пельмени-то? — поинтересовался Герман с той небрежностью, которую Артем давным-давно раскусил. Не всем дано актерствовать.

— Воздалось так, будто меня неделю говном кормили! И это странно, пельмени были не настолько плохими.

— Расскажи. — Герман откинулся на спинку стула, достал свою любимую трубку и принялся набивать. Вот сука, знает же, что Артем ненавидит курящих.

— Повыше меня, стройный, загорелый, третий курс, — с мстительной обстоятельностью принялся перечислять Артем. Герман время от времени пытался худеть, но толку так и не добился. — Волосы такие… Темные, но не совсем, на солнце коричневые, вьются. Губы очень клевые, пухлые. Я сначала думал, он ударился, когда с велика слетел, а они у него такие сами по себе.

— Слетел с велика? — Герман достал специальную штуковину для утрамбовывания табака и принялся за дело.

— Он по городу мотается на велосипеде. Даже зимой. В таких обтягивающих штанишках, знаешь? Представляешь себе вид сзади?

— Пора расстегивать ширинку, — пробурчал Герман. — Губы, кудри, штанишки…

— А я о чем. Еще и не дурак.

— Но не твой типаж. Ты любишь постарше.

— Не-е-ет, — рассмеялся Артем. — Это на меня вечно западают папочки, но ты же знаешь, я им не гожусь, плохо себя веду.

Герман покачал головой и решил сменить тему:

— Звонила Ира, просила помочь со шкафом-купе, у нее в коридоре дверь выпала и теперь стоит у стены. Очень расстроилась, когда узнала, что я в Казани и надолго. Может, заедешь? У нее же там ребенок, вдруг уронит.

Ирка хоть и была младшей сестрой Артема, сводной, от второго мужа матери, брата своего за мужика не считала, а от Германа млела. Ей в нем все нравилось — крепкое телосложение, курение трубки, хозяйственность. Потому по поводу и без повода на помощь призывался Герман. Надо признать, в плане хозяйственности от него действительно было куда больше толку, чем от Артема, потому что он-то умел делать все. А если не умел, то долго, пыхтя трубкой, изучал вопрос и начинал уметь.

— Пусть вызовет мастера, — отмахнулся Артем. — Я ни черта в шкафах не смыслю.

— Да там легко. Я тебе мануальчик набросал, что купить и куда привинтить. Мастер для Иры дорого, ты же понимаешь, к тому же не факт, что он хорошо сделает.

— А я, нифига не понимая, сделаю хорошо?

— Ты сделаешь, — спокойно согласился Герман. — Ты вредный, но работаешь на совесть. Лови мануал.

Телефон брынькнул, принимая файл.

— Станешь тут вредным, — пробормотал Артем, открывая его и читая. — Варчука придушил бы нахрен. Ненавижу его.

— Что он сделал?

— Да нихуя он делать не хочет! Только пиздеть со скорбным еблом! А я не могу, меня бесит. Не хочешь работать — так никто не тащит, сиди в своих Химках и затирай про жидомасонский заговор очередной лохушке. Но нет, надо припереться…

— Понял, понял. — Герман со смехом выставил ладони. — Все как обычно.

— Ну, так-то да. — Артем ухмыльнулся. Почему-то при Германе у него не получалось долго злиться. — Долго ты еще там?

— Завтра буду разговаривать с врачом, вроде неплохой специалист. Надеюсь, перспективы станут яснее.

— От прояснения перспектив я бы тоже не отказался… — пробормотал Артем, думая о своем. — У меня звонок по второй линии, давай, удачи.

Звонил Богдан, и Артему не терпелось узнать, что он там нарыл.

— Все как вы... Как ты говорил! — Богдан развернул телефон к экрану ноута. — Вот один из таких моментов, видишь? И так каждый день, как только наш объект уходит в инст, эта машина двигает следом.

Артем смотрел, как на экране от подъезда дома, где должен был жить Саша Бойко, отъезжает знакомый белый «пыжик». Ну что ж, все сходится.

 Часть 7 

— Аркадий Петрович, рад, что вы позвонили.

Радоваться было особо нечему, письмо с предложением отчитаться Артем отправил еще вчера утром, когда собрал всю нужную информацию, а снизошли до него только сейчас. Для контрол-фрика, каким Артему представлялся Аркадий Петрович, это было несколько странно.

— Есть новости? — Судя по деловитости голоса Аркадия Петровича, он не собирался тратить много времени на этот разговор.

— Значимых нет, и потому мне требуется дополнительная информация.

— Какого рода?

— Мне нужно более детальное описание внешности вашего сына. Когда мы с вами встречались, не оговаривалось, что фотографий хорошего качества не будет, а это сильно осложняет поиск. Почему их нет, Аркадий Петрович?

— Потому что он нормальный парень, а не эти ваши… Которые сутками в интернете сидят. У меня тоже фотографии только официальные. С каких пор это требует пояснений?

— То есть он не любил фотографироваться? Понимаю. — Артем сделал вид, что не замечает раздражения. — Скажите, Аркадий Петрович, есть ли у Александра особые приметы? Шрамы? Татуировки?

— Нет.

— Какие-то шрамики есть у всех. В детстве упал или спортом занимался…

— Я не знаю. — Раздражение Аркадия Петровича никуда не исчезало, оно только и ждало повода вырваться.

— Зуб кривой? Сломанный ноготь? Родинки? Родинки точно есть, Аркадий Петрович.

— Я не знаю!

Было бы странно, если бы ты знал, подумал Артем. И менее занятые отцы забирают из садиков чужих детей, потому что весьма смутно помнят в лицо своих.

— Я понимаю, вы много работаете. Может быть, подскажет ваша жена? Няня, гувернантка? Кто занимался мальчиком? Мне нужна эта информация, Аркадий Петрович.

— Для чего? Просто ответьте, для чего вам понадобились особые приметы.

— Думаю, вы знаете ответ.

Повисла пауза.

— У вас есть тело? — Голос Аркадия Петровича теперь звучал глуше.

— Тела нет. Но судя по тому, что мне удалось узнать, ваш сын либо сменил личность, либо его нет в живых. В любом случае Александра Бойко уже несколько месяцев не существует. Мне, как и вам, больше нравится первая версия. Но нужно смотреть на вещи реально. С такими деньгами…

— Какими? О каких деньгах вы говорите?

— У вас не пропадали деньги? — невинно поинтересовался Артем.

— Нет, я тщательно проверял. Он даже квартиру матери не продал. Еще раз, о каких деньгах вы говорите?

— Банковские ячейки?

— Нет.

— Счета ваших компаний?

Снова наступила тишина. Артем переложил телефон в другую руку, подождал.

— Это было еще осенью. — Судя по звуку, Аркадий Петрович теперь ходил по кабинету, или где он там находился, дыхание участилось. — Нет никакой связи!

— Так и не установили, куда ушли деньги? Я слышал, вы уволили всю бухгалтерию, люди квартиры продали, чтобы возместить потери. Двадцать три миллиона все равно не набралось, наверное? У вас ведь там жилье довольно дешевое.

— Этого не может быть. Не может, ясно? Мы с ним на Байкале… Он мне в глаза смотрел! Он вообще в это время был в Москве!

— Не был, Аркадий Петрович, — тихо возразил Артем. — Не был. Очень грамотный ход, так развести события во времени, чтобы его не заподозрили. Смело, умный мальчик. Но ведь и вы не идиот, верно? И у вас грамотная служба безопасности, насколько я могу судить, мы с Игорем Сальниковым пересекались на одном деле в вашей области, он тогда еще в полковниках был, толковый мужик. Вы ведь и сами пытались найти сына, Аркадий Петрович, я прав?

— Да.

— Потому вы и примчались в Москву лично, — кивнул Артем. — Потому и шум не стали поднимать, следили по-тихому. Вы правильно поступили, Аркадий Петрович. И выбрать маленькое агентство с двумя сотрудниками, которых легко пасти, тоже разумное решение. Но этого мало. Если вы действительно хотите найти сына, стоит открыть наконец карты. Почему выбрали именно меня?

Тишина висела очень долго.

— Аркадий Петрович, — Артем говорил медленно и веско, — тут все просто. Вы клиент, вы мне платите, я выполняю задачу. Если вам требуется, чтобы я был исключительно наживкой, никуда не лез и не умничал, просто скажите мне об этом. Это ваш сын, ваши деньги, ваше право. Сформулируйте мою задачу.

— Я хочу его найти, — так же медленно произнес Аркадий Петрович. — Вас выбрали, потому что Игорь Валентинович вас рекомендовал, он вас помнит.

— Игорь Валентинович помнит мелкого пацана, над которым ржали все, потому что он вел себя как идиот. — Теперь уже Артем не скрывал раздражения. — Это было мое первое дело. Думаю, у Игоря Валентиновича для поисков вашего сына нашлись бы связи получше. Или нужен был как раз идиот?

В наступившей тишине в трубке послышался тихий звяк стакана. Артем надеялся, что его клиент пьет воду.

— Секретарь вышлет вам билет, — решительно произнес Аркадий Петрович. — Терпеть не могу телефоны.

И положил трубку.

Артем нажал «отбой», посидел в тишине.

Получилось. Он не был уверен, пер на удачу и оказался прав, история с хорошим сыном Сашей была рассказана ему не полностью. Ну что ж, давненько он не был в Самарской области.

Билеты, к удивлению Артема, пришли в течение часа. Вот это оперативность! Паспортные данные срисованы из договора, никаких просьб их выслать, к письму приложены бронь в гостиницу на одни сутки, подробная инструкция, кто, где и на какой машине его встретит, схема аэропорта, предварительный прогноз погоды и предложение сообщить особые требования, если таковые имеются. Артем не смог придумать каких-то особых требований и не очень понимал, что имеется в виду, но профессионализм секретаря Аркадия Петровича оценил. Если у него так и служба безопасности вымуштрована…

Два с половиной часа полета он спал, потому что рейс ему заказали ранний, а лег он как обычно.

Вышел в морозный рассвет и удивился снова: Самара встретила новым аэропортом. Артем помнил захудалый павильончик советских времен, потому схему даже смотреть не стал, а теперь пришлось на ходу рыться в телефоне, разыскивая ее. Благо бесконечные, еще пахнущие ремонтом коридоры позволяли это сделать без особой спешки.

Схема не пригодилась. Мужчина с табличкой «Артем Николаевич Свиридов» стоял прямо на выходе и, судя по всему, знал встречаемого в лицо, потому что без заминки шагнул навстречу. Представился Валерой, вежливо молчал, когда Артем ушел покупать себе кофе, а потом полез со стаканом в машину.

Все-таки Самарская область здорово похорошела с прошлого раза, думал Артем, пока за окнами мелькали снежно-белые поля и леса. Сколько там лет прошло? Шесть? Семь? Дофига, если подумать.

— Мы сначала в гостиницу или к Аркадию Петровичу? — нарушил он молчание.

— Аркадий Петрович до вечера занят, вы можете пообщаться пока с Игорем Валентиновичем.

— Тогда бросаю вещи, завтракаю и едем к Игорю Валентиновичу.

Валера кивнул.

Артем присполз в кресле и закрыл глаза. Миленько у них тут.

Встреча с Игорем Сальниковым началась с того же подсчета прошедших лет, которым Артем уже занимался.

Бывший коллега, на взгляд Артема, ничуть не изменился, все такая же прямая спина, хрящеватый нос, щеточка седых волос. И костюм ему шел ничуть не меньше формы. Только вот Артем уже не испытывал былого пиетета перед настоящим полковником, и того, кажется, это озадачивало, он не очень понимал, как себя поставить, и пока присматривался.

Что ж, не только ваш аэропорт изменился, Игорь Валентинович.

— Вы наружку организовывали? — Артем не стал тратить время на смол-токи, перешел сразу к делу. — Что ж так топорно? С вашими-то бюджетами.

Игорь Валентинович сел сам, сделал приглашающий жест. Артем не стал отказываться.

— И что там у нас с наружкой? — поинтересовался он. — Расскажи-ка.

Артема несколько озадачила его невозмутимость.

— Белый «пежо» со здешними номерами ваш?

— Вот мы тут идиоты, да? — Сальников откинулся в кресле, долго молчал, сверля Артема взглядом, ничего не добился, продолжил уже миролюбивей: — Не наша эта машинка. Мы ее тоже пробили, даже тормознули разок. Сидит там мужичок, прописан в твоем доме. И что мы ему предъявим? Ну катается он туда-сюда, и в чем тут преступление? Прессанули чутка, не повелся. Башляет ему кто-то, хорошо башляет.

— А вы ни за мной, ни за двойником не следите? — ухмыльнулся Артем.

— Отчего же, следим. Хочешь отчетики посмотреть?

— А там есть что-нибудь интересное?

— Да нихрена там нет. — Игорь Валентинович навалился локтями на стол, потом улыбнулся. — Как там ваша эта, со странным именем? Служит еще?

— Служит, так майором и осталась.

— Ну она ж не ищет легких путей. А ты чего ушел?

— Достало, — признался Артем. — Мне проще быть самому по себе. Ладно, Игорь, давай уже без выебонов.

— По-простому.

— Если можешь. Вы парнишку искали и не нашли. Я искал и тоже не нашел. Так что сейчас нам с тобой надо решить, мы идем дальше или останавливаемся.

— Никаких остановок, ищем.

— Ну, значит, делитесь информацией, иначе толку не будет.

— Не таким я тебя помню, — протянул Сальников, но скорее одобрительно. Придвинул Артему лист бумаги, ручку. — Ну давай набросай, что за информация тебе нужна.

— Да я так скажу, всего два пункта. Мне нужны люди, которые Сашу хорошо знали, часто видели и могут мне рассказать о его привычках, интересах, особенностях.

Сальников кивнул, но молчал. Артем продолжил:

— И мне нужен ответ, почему на роль живца выбрали меня.

— А чего сразу тебя? — ухмыльнулся Сальников. — Вас там двое в агентстве вашем.

— Нас там полтора. И ты отлично это понимаешь.

— Ну что я тебе скажу. — Сальников снова откинулся в кресле. Кажется, этому живому, жилистому человеку сидеть без движения было невозможно. — Людей я тебе подгоню, но их немного, сразу предупреждаю. Домашние учителя, врач, кто там еще…

— Слуги?

— Слуги, шофер, — согласился Сальников. — А друзей у него не было.

— И в школе он не учился?

— Только последние два года.

— У него какие-то проблемы с этим были?

— Давай я объясню. — Сальников все-таки встал, не сиделось ему. — Ты же знаешь, что он приемный? Ну вот. Пацану в детстве крепко досталось.

— Травмы? Шрамы?

— Не в этом смысле! Его в машине и не было даже. Просто родители погибли, новая семья, как ты думаешь? Не мебель же. Собаку так просто другим людям не отдашь, а тут ребенок. Переживал пацан, не разговаривал долго.

— Совсем?

— Ну, подробностей я не знаю, меня тогда тут не было. Но так это… серьезно. С ним занимались, конечно, Аркадий Петрович для него как для родного. Но в школу со всеми детьми он пойти не мог, учили дома. Он не какой-то там, не-не, а то подумаешь. Пацан умный, поумнее многих. Но с эмоциональными проблемами.

— Какого плана?

— Это ты сам выспрашивай, я его знал только взрослым уже, лет с четырнадцати.

— И какой он?

— Закрытый. Так вроде общается, улыбается, обычный подросток, тихий, но вот... не ухватишь его. Хэзэ как объяснить. Вот ты спрашиваешь — какой он? А я не знаю. Я — и не знаю. Я всяких повидал, сам понимаешь, но тут ничего не скажу. Никакой.

— А внешне? Фотографий нормального качества вообще нет, что ли?

— Типа того. — Сальников остановился. — Фотографии, точно.

— Что точно? — не понял Артем.

— Ты спросил, и я вспомнил один момент. — Сальников бухнулся в кресло, потер затылок. — Не любил он фотографироваться. Прямо корежило его. Ну раз так, то и не приставали, с ним же тут все носились, но я замечал — прямо крепко не любит. Но еще больше не любит чужие фотографии.

— То есть?

— Ну такой бзик у его, чуть зацепится взглядом за фото, сразу напрягается. Я такие штуки на раз просекаю.

— Хорошо, — протянул Артем. — Хоть что-то, а то прямо призрак, а не человек.

— Да никакой он не призрак! Просто такой вот… Закрытый, говорю же. Есть такие люди, сам будто не знаешь. У этого, я считаю, причина уважительная.

— Можешь его описать? Внешне?

Сальников в раздумье покачался в кресле.

— Рост примерно метр семьдесят три — семьдесят пять, волосы светло-русые короткие, черты лица правильные. Нос прямой, губы тонкие, глаза светлые, ресницы, брови, весь такой… — Он потер в воздухе пальцами.

— Моль?

— Типа того. Весит килограмм восемьдесят, рыхловат. Голову опускает, в глаза смотреть не любит, но стеснительным я бы его не назвал.

— Голос?

— Средний, не знаю. Дефектов речи нет.

— Зубы, шрамы, родинки?

— Вот ты бля! Не знаю, не замечал. А в баню я с ним не ходил, сам понимаешь.

— Ладно, — смилостивился Артем. — Расскажи про Кирилла.

— Ну, этот без затей, обычный. Бузит, козлит, тачку вон расхерачил отцову, учиться не хочет. У меня такой же шалопай.

— Всегда такой был?

— Всегда, с рождения шило в жопе. И характер еще материн, чуть что — в обиду.

— Потому отец на него и не ставит?

— Ну, я бы не стал так прямо… Может, еще перебесится. — Сальников убрал на место так и не пригодившиеся лист бумаги и ручку. — Возраст такой. И вообще как по мне, с такими, как Кирилл, проще. А вот которые себе на уме… Ладно, закругляемся. Весь день я тебе выделить не могу. Бери Валеру и мотайтесь с ним, информацию по людям я скину. С остальным не ко мне.

Гудки в трубке уже шли, когда Артем вспомнил, что с Лавровой в прошлый раз даже не попрощался, да и вообще вел себя как обиженный ребенок. Но не сбрасывать же звонок, подтверждая, что к тридцатнику стал истеричкой.

— Что-то нашел или что-то нужно? — Голос Лавровой звучал сонно, да только Артем слишком давно ее знал, чтобы вообразить, будто разбудил бывшую начальницу. Обычная ее манера, оживала она только на время расследований и даже тогда предпочитала слушать других, не вмешиваясь.

— Нужно, — не стал вилять Артем. — Есть у нас кто-то в Самарской области из нормальных? Желательно покрупнее?

— Сальников.

— В отставку вышел. И у него конфликт интересов.

Лаврова молчала какое-то время.

— Пришлю телефон, — сказала она наконец. Но не положила трубку, как ожидал Артем. — У тебя всегда было особое мнение. И поэтому ты нужен группе. Понял?

— Да, — сказал Артем в гудки и улыбнулся. Думает, что он продолжает расследовать дело с монеткой? Он сунул телефон в карман и пошел к машине, в которой его терпеливо ждал Валера.

В целом выходил неплохой день.

Артем любил широкие потоки информации, которые нужно просеивать, накапливая добычу, а потом вертеть, раскладывая ее то так, то эдак, пока не сойдется. Сегодня его крепко окатило. Беседы сначала с Сальниковым, потом с парой слуг, шофером, бывшей няней и несколькими учителями оставили в его карманах много такого, что могло оказаться хламом, а могло и пригодиться, потому Артем ничего не выбрасывал, сгребал все.

Как это обычно бывает, все помнили разное. Учителя сходились во мнении, что мальчик был очень умный, схватывал быстро, повторы и разъяснения моментально губили его интерес к материалу, поэтому приходилось держать высокий темп, а в общей школе ему было откровенно скучно. Это не слишком вязалось с образом вялого невзрачного педанта, но все учителя эту двойственность подтверждали: рыхлое тело, острый ум. Только учитель литературы назвала Сашу тонкой, застенчивой, остро чувствующей натурой. Оказывается, она однажды увидела у Саши портрет Гумилева — известную линогравюру Калиты, — после чего попыталась «поработать с интересом», как она выразилась. Однако Саша никакой особой любви к поэзии Серебряного века не проявил. Наина Павловна этим не смутилась, она уверяла Артема, что мальчик просто стеснялся своей поэтичности, ведь молодежь к стихам сейчас не просто равнодушна, тех немногих, кто их все-таки любит, считают странными и оторванными от жизни, и исключений крайне мало, чуть ли не один только Бродский, демонстрировать свою любовь к которому достаточно престижно. А вот Гумилева свет избранности не озарял. К тому же у мальчика был строгий отец, который видел в сыне свою смену. Увлечение стихами Саша просто не мог себе позволить, он должен был демонстрировать ум, организованность и жесткость.

Домработница поделилась общеизвестной истиной, что только с обслуживающим персоналом по-настоящему раскрывается характер человека, а Саша был всегда вежливым и никогда не устраивал свинарник, потому что уважал чужой труд. Шофера бесили огрызки и фантики, которые Саша прятал под сиденьями, и то, что он никогда не подходил к машине, а вынуждал подъезжать к нему, даже если идти было два метра.

И только с ответами на вопросы об увлечениях Саши, любимых фильмах, книгах, музыке у всех опрошенных было полное единодушие — они дружно пожимали плечами.

Основной надеждой Артема пока была бывшая няня, которая жила в семье Бойко шесть лет, с самого Сашиного появления. Няня не простая, с дипломом психолога, специализацией дефектолога и опытом работы в кризисном центре.

Она оказалась женщиной совсем молодой, лет тридцать пять, не больше. Артем мысленно напомнил себе, что со времен Арины Родионовны многое изменилось, да и той было около пятидесяти, по нынешним меркам не старость.

Няня попросила называть ее только по имени, Аленой, но особого дружелюбия не демонстрировала. Села за столик в кафе, выставила сумку как преграду, смотрела хмуро.

— Я не вовремя к вам обратился? К сожалению, я в городе на один день, выбор невелик, — признался Артем. Обычно его детская физиономия и маленький рост от агрессии защищали отлично, хоть и создавали проблемы другого плана.

— Дело не в этом. — Алена заказала кофе и вернулась к разговору несколько менее хмурой. — Не люблю вспоминать то время.

— Вы знаете, что Саша Бойко пропал?

— Все знают. Я закурю?

Артем не стал возражать, наладить контакт с этой женщиной для него сейчас был важнее.

— Что вы думаете об этом деле? Сбежал от отца?

Алена покачала головой, придвинула к себе пепельницу. Артем подумал, что скорее сорок: узкие бедра и светлые волосы молодят, но складочки кожи в декольте не позволяют заблуждаться слишком сильно.

— Какой толк в моих предположениях? Я мальчика не видела очень давно и помню его ребенком. А сейчас ему сколько? Двадцать?

— Почти. Вы были первой его няней?

— Нет, сначала была другая, контакта с ребенком не нашла, тогда позвали меня. Я согласилась. — Алена усмехнулась. — За такие-то деньги. Хотя сначала мне платили мало, условие было такое, что если я мальчика разговорю, то сразу утроят.

— Получилось?

— Получилось. И до какого-то момента все шло неплохо, лет до девяти. Тихий умный ребенок, мы с ним прекрасно общались. Выбор-то у него был не слишком большой: жена Аркадия Петровича Сашу категорически не принимала, сам он был постоянно занят, никаких ровесников в окружении, только учителя, слуги и я. Но Сашу в целом это не слишком огорчало. Удивлены? Нарисовали себе образ одинокого печального малыша? Нет, одиночество Сашу вполне устраивало, более того, оно ему требовалось. Расстройство аутического спектра, неосложненное и хорошо скомпенсированное, раньше это называлось ПРР, если вам это что-то говорит.

— Вряд ли. — Артем решил казаться попроще, чтобы вынудить собеседницу объясняться пространней.

— Теперь называют атипичным аутизмом, неполная триада, частичная симптоматика. В данном случае сохранный интеллект, воля, развитая речь, но с социализацией полный швах. Плюс ритуализация и кое-какие нетипичные игры. Интеллектуальная развитость ребенка вводила его биологических родителей в заблуждение, они не замечали его проблем. А может, не хотели замечать — ребенок удобный, тихий. Так что в каком-то смысле Саше даже повезло, что он сменил семью. — Очередной столбик пепла ссыпался на стеклянное дно, Алена помолчала. — Он настолько ушел в себя… Как стекло между ним и миром. Четырехлетнему ребенку приходилось объяснять элементарное: видишь, как человек смотрит? Он сердится. А вот так люди пугаются. Считывание эмоций и поведения не работало вообще. К счастью, Саша умный и прогрессировал он замечательно. К девяти годам научился замечать, как люди хитрят, к чему клонят, даже пробовал шутить. Но, конечно, ему требовалась настоящая социализация, я постоянно говорила об этом его отцу — какого будущего он хочет для мальчика, в конце-то концов? Теннисный клуб и манеж — это не общение, он видит там сверстников, но взаимодействия нет, как он будет работать с людьми? В конце концов Аркадий Петрович согласился и мы начали потихоньку адаптировать Сашу к школе.

— Он хотел туда идти?

— Нет, конечно. — Алене принесли кофе, она аккуратно надорвала с одного края тугой пакетик-палочку и высыпала в чашку половину сахара. Артем вспомнил байку, что изобретатель такой фасовки сахара в отчаянии покончил с собой, потому что люди так и не научились правильно открывать: весь смысл его изобретения был в том, что пакетик нужно просто переломить, в одно движение, а люди продолжали отрывать краешек. — Ему это не было интересно. Хотя потребность в личном общении у него сформировалась, я не раз слышала, как Саша говорит с воображаемым другом. Мне он отказался о нем рассказывать, но я не стала настаивать, для ребенка это совершенно нормальный способ компенсации нехватки общения. Так вот, он если и нуждался в общении, то в личном, а школа, сами понимаете, коллектив, иерархия, ребенок перестает быть центром мира. Это травматично в семь, а в девять тем более. Но это необходимый этап.

— Насколько я знаю, Саша ходил только в старшую школу?

— Да. — Алена снова помрачнела. — В девять лет он проходил в нее три недели, потом случилась драка. Так и не выяснили, что произошло, от Саши ничего не добились, дети все говорили разное, учительнице лишь бы себя прикрыть… Как обычно.

— Кто-то пострадал?

— Мальчик. Саша ударил его ножницами в грудь. Ну, по одной из версий, я не очень ей доверяю, потому что Саша не выносил вида крови, он даже упал в обморок. И как вы себе это представляете? Он же знал, что будет кровь. Думаю, это был или несчастный случай, или на Сашу напали и он ударил рефлекторно. Дети, кстати, некоторые так и рассказывали. Да и вообще там ничего серьезного, небольшая ранка.

— Как к этому отнесся Аркадий Петрович?

— Прекрасно отнесся. Сказал молодец, никому спуску не давай, и школу отменил.

— Мог Саша рассчитывать на именно такую реакцию

Алена взглянула на него с интересом.

— Тогда я бы с вами до хрипоты спорила, что нет. Маленький ребенок, все еще слабая социализация, да и вообще аутисты до смешного прямодушны. Но мне пришлось пересмотреть свои взгляды. — Она невесело усмехнулась. — Через пару месяцев после этого случая у меня тяжело заболел отец, мне пришлось взять отпуск, я пять лет в нем не была, в конце концов! Хотя меня возили по курортам вместе с Сашей, но чтобы иметь свободное, личное время, хотя бы неделю, я же не просила месяц, ну нет, этого не было ни разу. А тут я уперлась, что поеду к отцу. Тогда такая ситуация была, он мог не выжить, и я бы ни за что не простила себе, что не провела с ним последние дни.

Артем вспомнил разговор с Германом, мысленно дал себе подзатыльник за тот свой совет нанять сиделку. Вечно он выпускает из виду, что многие своих родителей любят.

— Меня не было девять дней, — продолжала Алена. — Состояние папы стало стабильным, но ему нужна была долгая реабилитация, заработать на нее могла только я. И я вернулась к работе. В общем…. Через пару недель обнаружилось, что из дома пропали деньги. В домашнем сейфе Бойко всегда была какая-то сумма на всякий случай, тысяч двести, не бог весть что. Я даже код не знала.

Алена замолчала, но Артем и так уже все понял.

— Шум поднимать не стали, все чинно-благородно, меня просто выставили. Сначала я думала, что это дело рук Аркадия Петровича, я ведь с ним во многом не соглашалась, настаивала на школе, к тому же обнаглела и не работала целых девять дней! Я решила, что это его способ от меня избавиться — так устроить, что вроде как я сама виновата. — Алена затушила сигарету. — Но потом я подуспокоилась и поняла, что нет, не он. Ничто не мешало ему меня уволить просто так, в любой момент, без вот этого всего... К тому же я хорошо знала, как он решает вопросы. Нет-нет, это не он затеял. И вот тогда я вспомнила, каким в последнее время странным было поведение Саши.

— Странным?

— Да! Он начал проявлять ко мне симпатию, причем публично.

— Ого. — Артем откинулся на спинку стула. — А вы точно не пристрастны? Считаете, что он планировал вас подставить и подстраховался, чтобы его не заподозрили? В девять-то лет?

— Мне трудно быть беспристрастной, не спорю. Но для меня тогда все сложилось, прямо щелкнуло, и я четко поняла — он от меня избавился.

— Вас в доме не три человека было, — напомнил Артем, но Алена только отмахнулась. Судя по всему, она все для себя решила и никакие другие версии ее не интересовали.

— Другие проявления агрессии у Саши бывали? Как у него складывалось с лошадьми?

— Нет, к агрессии он не склонен, чего нет, того нет. С лошадьми складывалось не очень, но это потому, что у Саши плоховато с координацией, со спортом у него вообще не ладилось. А собак он любил, в доме были две кавказские овчарки, огромные, лохматые, Сашиной обязанностью было их кормить. Там, знаете, все непросто, нужно высчитывать пропорции — белок, клетчатка, углеводы, они разные зимой и летом и зависят от веса собак. Саша вел таблицу, очень ответственно относился.

У Артема зазвонил телефон, он взглянул на экран — Ирка. Точно, Герман пообещал ей помощь со шкафом. Ладно, потом. Он сбросил звонок.

— Как у него складывалось с братом?

— Они мало общались, жили параллельными жизнями. Кирилла обожала мать, баловал отец, красивый, подвижный, всеми любимый ребенок. Сашу Аркадий Петрович тоже не запускал, беседовал с ним, учил рыбачить, иногда они смотрели фильмы, но… Сами понимаете. Никто не поцелует в макушку и на руки не подхватит. Да и сам Саша такого внимания бы не оценил.

— Знаете, — Артем придвинулся ближе к столу, — вот вы рассказываете о Саше, а я его не вижу. Не складывается картинка. Почему так?

— Это нормально. Про большинство людей ничего особенного не расскажешь, можете попробовать на досуге. А тут еще ребенок закрытый, не склонный выдавать реакцию на публику. Но насколько я слышала, Аркадий Петрович очень им гордился. Он всегда боялся, что вырастит «золотых» деток. Ну, знаете, мажоры — загулы, наркотики, гонки на дорогих тачках. Кирилл такой и есть, а Саша совсем нет. Настоящая мечта отца, рыбачить с ним ездил, во всем слушался и отлично учился.

— Но сбежал.

— С чего вы так решили? Может быть, с ним что-то случилось?

— Может, и так, — согласился Артем, не желая делиться с Аленой подробностями дела. — Кем вас заменили? Кто продолжил работу с Сашей?

— Никто. По логике Аркадия Петровича, мальчику психолог перестал быть нужен, остались только учителя.

— Понятно, — кивнул Артем. Он устал от этого разговора, Алена явно тоже не хотела его продолжать, к сумке на столе добавилась чашка и пепельница, целый забор, трудно не заметить. — Последний вопрос. Можете припомнить что-то необычное, связанное с Сашей? Какие-то случаи? Истории?

— Ножниц вам мало, да? Нет, я ничего такого не помню. Мальчик из его школы пропал, но не знаю, одноклассник или нет. И потом выяснилось, кажется, что он просто сбежал из дома.

— Мальчик?

— Вроде бы. Я слушала краем уха, как-то не вдавалась. Поспрашивайте лучше тех, кто в школе работает. А мне пора, если не возражаете. Приятно было пообщаться. — По тону было очевидно, что ничего приятного не было и близко. Алена подхватила с вешалки шубку, со стола — сумку и устремилась к выходу.

Артем проводил взглядом высокую, чуть вихляющую из-за тонких каблуков фигуру. Вяло подумал, что надо было помочь Алене накинуть шубку, но, скорее всего, это только вызвало бы ее раздражение, с этими каблуками она его на голову выше. Интересно, она в свое время имела виды на Аркадия Петровича и потому так обижена? Или опасается, что ее слова до него дойдут? Что за постоянные метания — то хвалит его и Сашу, то язвит.

Артем порылся в сообщениях, нашел чат с Лавровой, короткое «Тебе позвонит Олег Владимирович». Когда позвонит? Что за Олег Владимирович? Лаврова контакты палить не хочет, понятное дело. Артем не успел сунуть телефон в карман, как он зазвонил. Теперь Герман. Ну конечно!

— Наш звонок очень важен для нас, вам ответит первый освободившийся оператор, — проворчал он в трубку.

— Не-не-не, давай сам со своей систер разбирайся, она названивает мне весь день. Ну реально, тебе трудно заехать, что ли?

— Тысяча километров — это трудно или нет?

— В смысле? Ты не в Москве? Ну так напиши Ирке, что ты от нее прячешься.

— Вот вообще не до шкафов.

— Невовремя?

— Жопа просто.

— Ла-а-адно, — добродушно пробасил Герман, и Артем обрадовался было, что пора прощаться, но не тут-то было. — Есть там у кого телефон взять на пару минут? Дело к тебе.

— В смысле телефон взять? — поразился Артем, успевший уже натянуть куртку.

— Возьми у кого-нибудь телефон и позвони мне. А свой выключи. — Герман повесил трубку.

Пришлось топать к машине, где Валера смотрел фильм и жевал бутерброд с котлеткой.

— Мне нужна твоя одежда, — сообщил ему Артем, усаживаясь на пассажирское. Валера продолжил жевать бутер, но от фильма оторвался и уставился на Артема. — Цитата. Терминатор. Асталависта, бейби? Ладно. Дай, плиз, телефон, мне нужно позвонить.

Теплый телефон пах котлетой, Артем потер его о штаны и набрал Германа.

— Что там у тебя?

— Да у меня тут скукота, и я полез копаться в телефоне. Нашел интересную штуку, к «вотсапу» прилепилась.

— Коты от скуки яйца лижут, а ты параноишь. — Артем жестом показал Валерию, что можно ехать.

— Даже если у вас паранойя… Сам знаешь. Короче, вышлю тебе файлик с мануалом, как и что. Займись. Или новый телефон купи.

— Что делает эта штука?

— Палит. Переписка, звонки. Микрофон.

Артем покосился на Валерия, но тот был невозмутим. Недоеденный бутер, завернутый в зеленую салфетку, лежал на панели. Черт, надо было и ему поесть, а не кофе цедить.

— Когда появилась?

— У меня в мае, у себя смотри.

— Понял. — Артем отключился и полез искать присланный файл. Мелькнула мысль, что надо было спросить, когда Герман собирается возвращаться из своей Казани, потому что сколько можно уже. Ладно, спросит потом.

— Куда едем-то? — поинтересовался Валера, и Артему пришлось выныривать из чтения файла и недр своего телефона, крутить головой.

— Вон в тот магазин — Он ткнул пальцем в ближайший салон сотовой связи.

— В нормальный отвезу, — проявил вдруг характер Валера.

Артем не стал спорить, он смотрел в свой телефон и думал о другом. За ним следили с июля прошлого года.