А шоб неповадно было!

Аннотация
От автора:
Когда-то проходил конкурс, в котором рассказ должен был начинаться с обязательной фразы «На чемпионате мира по футболу сборную России ждал грандиозный….» Не поучаствовать с самыми хулиганскими намерениями было просто невозможно...

На чемпионате мира по футболу сборную России ждал грандиозный….», – проткнув насквозь эту газетную строчку пальцем, Олег Рюманцев резко поднялся, опрокинув стул, и с размаху въебашил по пластиковой тарелке с красноикорными бутербродами. Икринки весело разметались внесезонными веснушками по его перекошенному праведным гневом лицу. – Грязные писаки! Курвы продажные! И наши соколы хороши, натрепали журналюгам с три короба. Всё, хватит! Базар будет.
– Элеонора, твою мать, собрание готовь. Через полчаса чтоб вся команда у меня в кабинете как хуй стояла!

Элеонора, медсестра по совместительству, а вообще-то штатная шмара, недоуменно опустила юбку и вопросительно вышла, растерянно вякнув:
  – Ща, Олег Игоревич.

 Олежка-вольво, так его поминали за глаза в команде и спорткомитете за бронированный дареный лимузин, а с их подачи и проклятые борзописцы, был взбешён. Раздраженно размазывая по щекам несостоявшихся мальков лосося, он лишь выплевывал несвязно-трехэтажные ошметки гнева. Это ж такое понаписать! Взятку за ничью с тунисцами! Все брал: в рот брал, на грудь принимал, в бане развосточной по полной отрывался, но чтоб деньги от арабов… А кто ж из засранцев про баньку заложил? Опять Пигментуллин к Зернову бегает? Тот прохиндей спит и видит, как Олежку урыть. Мало ему подношений, мля! А может, Товтун? Эт его почерком в раздевалочном сортире написано «Олежка – вульва», думает, не знаю кто.

 – Звали, Олег Игоревич? – просунулась ехидная морда Конопко.

 За ним ввалились еще несколько картёжников. Опять, небось, в очко играли на раздевание уборщицы тёти Дуси и коньяк жрали. Прошлый раз Дуська докладную написала, что пятизвездочный ей в разные места заливали. Думала и от меня штуку сорвать, чтоб замял. А я вот попридержу заявленьице.

– Хай, барин! – пьяное мурло Сеномятина. Текилой разит, как на мексиканской помойке. И закусывал, небось, какой-нибудь агавой.
– А Пигментуллин где?
  – А с тётей Дусей на складе заперся, – ревниво хихикнула Элеонора. - Цепки там всякие, наручнички позвякивают. Пойти, что ль посмотреть? – и закатила зенки, курва сладострастная.

Микифоров и Постовой явились, как всегда, в обнимку и в засосах. Поленичев и Кайфин блестели обкуренными глазами.
Да, с такой командой не диво было бельгийцам и япошкам просрать.
  Несчастных вошел в романтическом настроении и со счастливым видом развалился на кожаном диване. Его можно было понять: вчера семью постигло большое несчастье – умерла тёща.

– А где Бельмесов, Мудаев и Чумак?
– У дяди Вани на отсо… то есть на массаже, – поправился Коржаков-ябеда.
– Он им массаж простаты делает, – умиротворённо пояснил застенчивый Микифоров, который в своем голландском клубе прошёл большую практику.
– Как, троим сразу? – поперхнулся провинциальный Чугуннов.
– Ну, у него ж две руки, и обе волосатые, – со знанием дела откликнулся Коржаков.
– А третьему чем? – наивняк все ж этот Чугуннов. Нихуя в футболе не понимает.
  – О-о-о, – раздался недружный хор нетерпеливых очередников.

– Так, Пигментуллина больше не ждём, начинаем, – ссуропил жидкие брови Рюманцев. – Эту пачкотню все уже читали?
– Ой, батя, так то ж самое писали, ещё когда чухну белоглазому просрали. Ток там сауна была с горячими эстонскими парнями, а тут баня… делов-то, – первым, как обычно, выскочил штатный подлиза-защитник Конопко.
  – А как ты кальян жопой раскуривал, это словоблуды, к примеру, откуда узнали? А про арабских скакунов, что затоптали Мудаева на топчане? – Олег Игоревич аж поперхнулся, причем нецензурно.

Элеонора расторопно подала фирменный капучино со смачным плевком, имитирующим пену. Глотнув, Рюманцев почти успокоился и значительно продолжил:
  – У нас в коллективе кто-то стучит…

Наступило тягостное молчание, в котором различались лишь сонные похрюкивания Сеномятина и мерный стук за стеной.

– Это наручники гремят о батарею, – услужливо пояснила Элеонора, мстя Пигментуллину за двоюродную тётю Дусю.

Стук был с прерывистым ритмом и перемежался Дусиными ахами и визгами, в уже немодном стиле хард-рок. Микифоров и Постовой, утомленно утопившие руки в ширинках друг друга, недоуменно открыли глаза. Задумчивый Кайфин тяжело опустил похотливый взгляд с расхристанной Элеонориной груди на её обеструшенные бедра под призрачной юбчонкой. Элеонора, взволнованная его последним контрактом с испанской «Сельтой», машинально-плавно приподняла мятый лоскут. Все задумались о своем, футбольном. А стук за стеной все не прекращался.

– Итак, соколы, кто же у нас стучит? – угрожающий тренерский вопросительный знак повис над головами наших звездочек, как топор в курилке.
– А кто стучит, тот и стучит, - уловил начальственную интонацию первым, как всегда, ябедник Конопко.
– Другие мнения? – по-партийному принципиально спросил главный тренер.
– И тёттю Дусю давно пора рротировать, – несмело поддержал протрезвевший от важности вопроса Сеномятин.
– Да шоб помоложе… – высказал наболевшее Поленичев.
– Да как вы можете! – решительно отряхнула юбку Элеонора. – Тётя Дуся – заслуженная уборщица России! Сколько раз она в команде хуй, тьфу, дух поднимала накануне ответственных матчей! А как квалифицированно игроков после неудач утешала!
– А сортиры грязные, – вставил три копейки всезнайка Товтун.
  – Да и родственность развели тут, понимаешь… – возмутился Чугуннов.

Элеонора поняла, что тучи над родственницей сгустились не на шутку и задумалась о своей нелегкой медицинской судьбе.

– Ага, вспомнил! Дуську в аэропорту после Туниса встречал хмырь очкастый с портфельчиком, – осененно подумал вслух Конопко.
– Вылитый журналюга, – поддакнул Коржаков.
  – Та-а-а-кс! – по-партийному многозначительно протянул Рюманцев. – Какие будут предложения, товарищи?

– Тётю Дусю, порочащую высокое звание заслуженной уборщицы России, выгнать нахуй! – Конопко явно отрабатывал гонорар.
– Уволить за неспортивное поведение, – интеллигентно уточнил Поленичев.
– Вот из-за таких… из-за таких … и проигрываем, – заключил Кайфин.
– А с Пигментуллиным как поступим? – не унимался принципиальный Олег Игоревич.
– Поставим на вид.
– Раком.
– Два раза.
– Каждый!
  – А шоб неповадно было, – подвёл черту собранию главный тренер и, скомкав газету, запустил ею в переставшую содрогаться стенку.

Сбросив с натруженных плеч тяжкий оргвопрос, игроки сборной просветлённо посмотрели на своего кумира, правая рука которого по-ленински вытянулась вперёд, к новым победам, а левая вернулась под юбку Элеоноры.

– Ура, товарищи, уррра! – залпом вырвался командный дух.
  – И последнее, – вкрадчивым шепотком добавил главный тренер, – если стенограмма этого собрания появится на какой-нибудь сайте, считайте, что все совпадения случайны…