Нюрнбергские красоты

"...грехи, как камни из реки.

сосет под ложечкой.
не отпускай мне все грехи,
оставь немножечко."

Михаил Щербаков


Солнце клонило вниз. Влажный автобан обхватил гору, как щупальце осьминога и серебрился, сужаясь.
До нюрнберга оставалось еще километров 300. Мы спешили. Тяжелые грузовики мелькали справа, фыркая на подъемах, дядки в высоких кабинах устало закуривали.


-Миша, может сбавишь немного, тут же ограничение, -попросил Кирилл - или назвать его Ромой? тонкий, слега женственный молодой человек....ну, пусть будет Максим - и посмотрел на меня умоляюще.
-Максик, нас ведь человек ждет. и так уже 2 часа в пробке потеряли.
Я все же немного сбавил газ.
-Ты точно знаешь, что он нас ждет?
Легкая насмешка в голосе.
Солнце на повороте заглянуло к нам справа. Максим хлопул своими девичьими ресницами.
-Подумаешь там, интернетное знакомство. -произнес он капризно.
-Знаешь, Макс, у нас с тобой тоже интернетное было, а вот уже 5 лет живем вместе. Или ты опять ревнуешь?
-К кому? К этому Вите? Миша, он не в твоем вкусе.
-Его Женей зовут. Откуда ты Витю взял? Я не собираюсь с этим женей трахаться. Пока. Но познакомиться с ним нужно, он интересный чел. Вот и Нюрнберг посмотрим заодно. Малыш, проведи, пожалуйста, хоть пару дней без истерик? Поговорим с ним, познакомимся, если не понравится - завтра укатим обратно.
Солнце подмигнуло нам снова. Максим прикрыл ладошкой глаза и красиво поджал губы.
-Миша, останови где-нибудь, пора пописать.
-Слушаюсь, ваше величество.
С Женей из Нюрнберга мы переписывались и перезванивались уже месяца два. Дальше тянуть было опасно, мы не Чайковский с мадам Мекк, без личного контакта переписка грозила заглохнуть, что было бы жаль, так как терять интересных собеседников в эмиграции - непозволительная роскошь. В нашем заштатном немецком городишке проживало, конечно, пара сотен русских, и даже 2 гея, но все это было не совсем то - мы общались с ними, чтоб не сидеть совсем уж в вакууме, понимая, что у себя в Москве ни с одним из них, как говорил мой Макс, и какать в поле не сели бы. Не исключено, что подобные мысли посещали и этих наших знакомых тоже, но часами вести с ними разговоры о тряпках нам было скучновато. С нюрнбергским Женей мы рассуждали в письмах и по телефону все больше о книгах и архитектурных стилях, но даже и не в стилях дело, а в сходном отношении к этому странному миру, в похожести шуток и в понимании того, что прячется между книжных строк. Или, по крайней мере - в желании понять друг друга. Наши астральные тела тоже, видимо, шептались о чем-то, свешивая ноги с облаков, и часто баловали нас сюрпризами, вроде того, что мы, не сговариваясь, одновременно выходили в онлайн с одинаковыми мыслями и тд.
Максим был свидетелем нашей виртуальной дружбы. Пару раз я сумел заставить его поговорить с этим Женей по телефону. Они обсуждали какие-то свои студенческие дела и дружно ругали систему высшего образования в Германии. Им обоим было лет по 25, мне - больше. Судя по фоткам, нюрнбергский Женя был гораздо менее в моем вкусе, чем Макс. тоже ничего себе паренек, но без максиной легкой женственности, безотказно приводившей меня в азарт, без этих капризных губ и - ресниц, кружевных как ситцевые занавесочки. Женя был из той породы геев, по которым не заметна их ориентация. Макс вроде бы почти не ревновал, хотя и замечал в нашей виртуальной дружбе с Женей некую эротическую компоненту. Всё это мы с ним подробно обсудили и пришли к выводу, что некая компонента допустима, даже друзей можно немножечко хотеть.

В Нюрнберг мы прибыли затемно. Женя встретил нас на вокзале и смело залез на заднее сиденье машины, показывая, куда ехать дальше. Фотография - это всегда большой обман: Женя оказался не просто ничего себе, а даже очень ничего себе - Макс внимательно наблюдал за моим восхищенным взглядом - высокий, широкоплечий, с неожиданно большими мечтательными глазами. Я смотрел на эти глаза в зеркальце заднего вида. Они светились и завораживали, как нюрнбергские ночные фонари. В зеркальце мелькнул мой потухший взгляд, набрякшие веки. Захотелось спрятаться. Вот ты уже и почти пузатый олигарх, окруженный длинноногими моделями. Олигархом я тоже, увы, не был.
Женя производил впечатление снежного человека из красной книги, сильного, но грозившего исчезнуть. Облик его не был женственным, но скрывал некую потаённую слабость.
-Ну и как тебе, Максимка, наш новый пен-френд Евгений наяву? -спросил я, сам себе разряжая обстановку.
Ответа я не стал дожидаться:
-ну вот, скоро приедем и выпьем чего-нибудь, правда, мальчики? а город посмотрим завтра. у нас с собой виски и шампанское есть. Жень, ты пьешь виски?
-Я пью все, ребята. Действительно, надо снять напряженность. У меня еще водка дома есть, если хотите. Вот здесь, Миша, в следующую улицу направо.
-Женя, сразу предупреждаю, если мы тебе не подходим, мы можем поехать в гостиницу, это без проблем и без обид. И еще вот: меня на самом деле Вова зовут, Миша - это для конспирации.
Макс закашлялся как будто чем-то подавившись.
Женя не удивился.
-Действительно, Вова - тебе больше идет, чем Миша. Звучит надежнее и не так эмоционально. Ребят, все в порядке, вы подходите, я это еще по переписке понял. Вот, здесь можно запарковаться где-нибудь. Приехали... а я, вообще-то, тоже - не Женя...
-???????? Но Женя тебе так к лицу!
-Увы, ребят, я - Эрик. только не называйте меня Эрнест, это другое имя.
-Эрик. Хм. С этим названием ты сразу стал немного по-другому выглядеть. Вот честное слово! Даже взгляд изменился. Блин, до чего же все субъективно. Правда, Эрик - имя довольно специфическое для русского уха. Слушай, Эрик, а Макса ты бы как назвал?
-Сейчас скажу, дай подумать...красивый мальчик...правильные черты лица..этакий Люсьен или Гюстав, но все это для России совсем уж не подходит....ммм..Глеб?
Макс перестал кашлять и, наконец, снизошел до участия в общей беседе.
-Какой еще Глеб!? И не Борис я и не Руслан, меня назвали Максимом и я доволен своим именем. Идите в задницу с вашим словотворчеством. И Мишу зовут на самом деле Миша, а не Вова, Мишка, зачем ты голову человеку морочишь?
-Малыш, ты устал? -я незаметно подмигнул Эрику. - Всё, мы от тебя отстали.

Квартира у Эрика оказалась довольно неказистой, случайная мебель и отсутствие немецкой чистоты. На стене висели несколько картин: пейзаж и пара мужских портретов, один из которых был даже ню.
-Это кто? спросил Макс.
-Ваш покорный слуга. -ответил Эрик голосом ровным, словно кардиограмма у покойника.
-Ни куя себе! -встрепенулся я. -Классно сделано. Ни одного лишнего мазка. Прямо Пентуриккио. У тебя был друг художник?
-Это автопортрет. Все сам, все сам, -Эрик заулыбался и покраснел слегка.
-Прямо уж, сам все сам, такой парень видный, небось от предложений отбоя нет, пидоры так и лезут...
-Представьте - нет. Из нормальных вы первые приехали. Остальные сразу спрашивают, какой длины член, пассив или актив ну и тд., ну, вы знаете... Скучно.
-Мы знаем. Маразм крепчает и косит ряды приличных содомитов. Эрик, а ты не хочешь нарисовать Макса? Ты настоящий художник, это видно, не то, что эти, которые на улице сидят. Я даже могу заплатить.
-Вряд ли получится.
Глаза Эрика выдали решительное смущение.
-Почему это не получится? -обиделся я, -Макс у меня настоящая модель!
-Да, Макс красивый парень. Но, чтобы произведение получилось, художнику нужно хоть немножко хотеть свою модель, а он...ну совсем не мой тип.
-Ну наконец-то! -жеманно обрадовался Макс, -тебя послали мне боги! Как надоели эти мужики, которые всю дорогу меня хотят...
-Поговори у меня, сучонок, -я схватил Макса за тонкую шею и приблизил его лицо к своему. И что тебе еще надоело?
-Мишка, отстань, ну отпусти же, -в максиных глазах замелькал страх. Опять это меня возбудило.
-Эрик, а меня бы ты взялся рисовать? -спросил я, смеясь.
Эрик посмотрел на меня внимательно. Его грустные глаза не моргали долго. Видно было, что он не знал, стоит ли произносить то, что он хотел произнести.
-А почему бы и нет? -вмешался Макс, -у тебя характерное лицо, со следами от жизни. Мужчины к сорока становятся интереснее, вот и Эрик же подтвердит, правда, Эрик?
-Да. -Эрик улыбнулся, обрадовавшись, что не надо было ничего больше объяснять.
-Ладно, мальчишки, хватит обсуждать мою внешность. Мне нравятся молодые красивые парни, по-моему, это нормально. Если вам по душе старые пидарасы - бога ради. Некоторые вообще - баб ебут, будем же толерантны! Эрик, где у тебя рюмки? Давайте за толерантность.

После толерантности мы пили за любовь, потом - за дружбу, и уже, конечно, не пошли больше гулять по ночному городу-герою Нюрнбергу. Эрик рассказывал нам восторженно про модерн и почему ему нравится Клее больше чем Кокошка, Максу было забавно его воодушевление по такому неважному поводу, а я заразился и кричал что все это - настоящее говно и что вот Пикассо и вот кубисты всех их победили и проложили дорогу в будущее...неожиданно мы с Эриком заметили, что макс уснул в кресле.
-Малыш, вставай, давай-ка раздеваться, вот, пошли на диванчик, -я отнес Макса в спальню, наслаждаясь собственными отеческими рефлексами. - пИсать будем?
-Не, утром. Выключи свет, -Макс шлепал губами, как пятилетний малыш. я поцеловал его нежно и заметил, что у меня эрекция. -я скоро приду.
Эрик ждал меня в гостиной.
-Ты любишь его?
-Макса? да.
-У тебя до сих пор стоит. Тебя возбуждает, когда он беспомощен?
-Всё-то ты замечаешь. Ну, есть немного. Думаешь, Макс меня тоже любит?
-Думаю - да. Вы как-то очень с ним подходите друг другу. Я завидую.
-Кому, Эрик? мне?
-Ему. Ты такой...добрый такой, хороший. А я со своей красотой так и сижу один.
-Эрик, перестань, ты очень обаятелен, очень тонко организован, ты найдешь того, кто тебя заслуживает, ты просто обязан быть счастливым с такими данными!
-Замолчи. Я никому ничего не обязан. Я влюбился в тебя, Миша, в тебя, неужели ты не замечаешь, уже давно, еще по интернету, помнишь, ты мне какую-то банальность вначале написал, со смайликами, что хочешь посмотреть на "нюрнбергские красоты"?
-Помню. И ты, дурачок, клюнул. -Я почувствовал, что в чем-то виноват перед Эриком,
-Хорошо. Я верю, верю, увлекся ты малость. Но ты же видишь, я Макса своего люблю. Мне с тобой - интересно, я дружить с тобой хочу, часто видеться, водки пить, по италиям разъезжать, ты же не был еще в Италии? -Эрик не был в италии. -Нет, ты красивый, по настоящему красивый, я б тебя трахнул, с огромным удовольствием, но зачем?
-Ты Максу изменяешь иногда?
-Очень редко, Эрик, если только совсем пьяный. Раньше у меня жена была, вот ей я изменял, с другими бабами, но это просто было, я не любил не её ни их, а теперь я, наконец, понял, что такое настоящее счастье, и, вот, боюсь разрушить.
-Ты боишься разлюбить Макса? Себе не доверяешь?
-А вы, юноша, прямо не по годам проницательны. Да, боюсь.
-Не понимаю, Миша. Я сейчас мог бы пойти в сауну и поиметь восьмерых, всё равно я буду любить только тебя.
-Видимо, друг мой, мы с тобой по-разному устроены. И, потом, я столько лет жил с женой, без любви, что уж очень не хочется возвращаться к этому состоянию. Счастье - это когда любишь. Примитивно просто.
-Вот я - люблю. Тебя. Думаешь, я счастлив?
-А ты думаешь, если я тебя сейчас трахну, ты станешь счастливее?
-В общем - нет, но у меня будет, что вспомнить, и, может быть, вся остальная жизнь будет лишь придатком к этому воспоминанию.
-А, Бунина начитался? Дурачек ты, Эринька, это всего лишь литература, а не рецепт к жизни. Хотя, тут и без Бунина все ясно, расчеты ваши женские.
Эрик смотрел мне в глаза, не двигаясь. Лицо его было совсем рядом, я почувствовал его запах.
-А впрочем, что это я, старый дурак, отказываюсь от подарков. Как много лишних слов. Иди ко мне...
................................
Когда я проснулся, Макс еще спал. Он лежал на спине и посапывал сладко. Я долго смотрел на его профиль, трогал сонными пальцами влажный лоб, бродил по изгибу носа, осторожно коснулся губ. -Может быть, -думал я, -это все-таки нужно, изменять иногда любимым, для здоровья, для освежения чувств? Я поднялся тихонько, прошел в гостиную, где спал Эрик. Из под одеяла торчали голые его ступни с длинными пальцами, я вспомнил, как целовал их этой ночью под душем и понял, что влюбился нечаянно.
-У многодетной матери хватает же любви на всех детей, -защищался я мысленно непонятно от кого, -и мусульманин нисколько не мучается при выборе одной из жен в гареме, чего я-то маюсь?
Я осторожно закрыл дверь к Эрику, стараясь не шуметь, и тихонько разбудил Макса.
-Максимка, шептал я, -нам нужно ехать сейчас, пока Эрик не проснулся. У нас с ним ничего не выйдет, он не годится в друзья, я уже все вещи упаковал, позавтракаем по дороге.
Макс собрался было зевнуть, но передумал.
-Миш, ты всегда был ебанутым? Или это старческое?
-Не ори, он проснется.
Дверь в гостиную открылась. Голый Эрик стоял в проёме и плакал. От него пахло кроватью и свежим хлебом. Он был чертовски красив, в дверях, высокий, с мышцами, подаренными природой, а не отвоёванными у фитнесс-клуба, широкая грудь с крупными сосками размашисто колыхалась в такт всхлипываниям.
-Ребята, пожалуйста, не уезжайте. Что я вам сделал?


© Copyright: Витя Бревис, 2010
Свидетельство о публикации №21006181440