Отсос

ОДИН

    Парад в День поминовения привлек несколько тысяч демонстрантов. Они пришли из многоквартирных домов с рядами лоджий, из муниципальных зданий, похожих на крольчатники и из студенческих общежитий. Знакомые лица виднелись там и тут, тусклые как старые пятаки. Продравшись через группу панков, Майк Армилус заметил направлявшегося к кенотафу Быстрого Ника Картера.

    - Сдай назад, иначе врежу, - прорычал полицейский, когда Майк попытался прорваться через тонкую синюю линию, разделявшую плотные ряды антагонистов.

    Армилус влился обратно в толпу. И очутился на расстоянии плевка от Чингиз И.Гунна - главаря своеобразной секты, известной под именем "Церкви Адольфа Гитлера".

    - В чем дело, Майк? - спросил Мясник после того, как Майк наткнулся на своего бывшего товарища по комнате. - Таким несчастным я не видел тебя с тех пор, как ты уронил в туалет 50-ти пенсовую монету.

    - Это был фунт! - поправил его Майк, и улыбнулся.

    - Серьезно, Майк, - настаивал Мясник. - В чем дело?

    - Мне показалось, что я видел, как Быстрый Ник Картер пробивается в сторону Сапога Хьютона.

    - Ты, видимо, ошибся, - прошипел Мясник, - Ник никогда не примкнет к Англо-Саксонскому Движению.

    - Я не... - начал Майк, но споткнулся на середине предложения, отвлеченный новым зрелищем: два панка накинулись на полицейских.

    Быстрый Ник Картер создавал с другой стороны тонкой синей линии беспорядка больше, чем все остальные. К сожалению, нацистские "распорядители" взяли его в плотное кольцо, когда ему не хватало только нескольких секунд, чтобы достичь груды венков наваленных у кенотафа. Теперь у Ника уже не было времени, чтобы обнаружить взрывное устройство, которое, как он знал, национал-провокаторы "посадили" среди цветов и тем более избавиться от него.

    - Ты, бл@дь, что здесь делаешь? - спросил "распорядитель" Партии Отсутствующего Будущего.

    - Любуюсь подношениями нашему национал-мученику Иану Стюарту.

    Картер лихорадочно соображал. Драться не было смысла. Если дело дойдет до потасовки, то полицейские все равно его выдернут отсюда быстрее, чем он найдет бомбу. Он поднял венок и сделал вид, что им любуется.

    - Не трогай цветы! - зарычал "распорядитель". - На этот раз я закрою на тебя глаза, но держись подальше от цветов.

    - Камрад по расе! - взмолился Ник. - Я...

    - Заткнись! - зашипел "распорядитель". - И не вздумай спорить. Радуйся, что тебе голову не оторвали. Если бы я не видел, как ты выпиваешь в "Лопатке", я бы подумал, что ты красный! А сейчас - вали!

    Бывший лидер Классовой Справедливости смешался с основной массой нацистской молодежи. Ник решил выждать. Если анти-демонстранты прорвутся через полицейский кордон и фашистские "распорядители" ввяжутся в драку, то у него появится еще одна возможность обнаружить бомбу.

    Двум панкам, сцепившимся с полицейскими, удалось, до того как их арестовали, сбить шлем с головы одного из констеблей. Четырех их товарищей тут же задержали при неудавшейся попытке освобождения. Армилус заметил Стива Драммонда неподалеку от места драки. Было очевидно, что вождя анархистов не радовала перспектива вывести остатки своих сил против полицейских.

    Менталитет членов Классовой Справедливости Майкла коробил. У этих п@здаболов считалось нормальным быть повязанным за попытку навалять легавым. Для них перспектива шестимесячной отсидки казалась ниспосланной небом возможностью повысить свой рейтинг. Классовая Справедливость была более заинтересована в тюремной баланде, чем в том, чтобы взаправду дробить черепа полицейских. Отсидка в тюряге показала себя проверенным средством, чтобы доказать приверженность делу революции, и, к тому же, давала засветку в прессе.

    - Я хотел бы поблагодарить полицию за то, что она здесь сегодня появилась, - орал в мегафон "распорядитель" партии Отсутствующего Будущего, - и за ту замечательную работу, которую они провели, несмотря на то, что парламентские доброжелатели связали им руки бюрократической мудотней. Кроме того, я хотел бы заверить всех, что правительство ОБ лишит гражданских прав всех преступников и даст тем самым судам такие полномочия, которые действительно станут сдерживающим фактором для беззакония.

    - Подстригись, грязная свинья, - прокричал Быстрый Ник какому-то расфуфыренному сквоттеру, когда этого мудозвона оттаскивала полиция.

    Ник ненавидел левацких мудаков, эксплуатировавших рабочий класс и паразитировавших на нем. Они были ничем не лучше нацистов! По его понятиям даже ползающая в грязи змея не опускалась так низко, как эти позаканчивавшие закрытые школы леваки, которые выступали в авангарде любой заварухи в любом созревшим для сноса квартале центрального Лондона.

    Постепенно гнев Картера перешел в отчаяние. По всей вероятности, столь необходимая ему заваруха так и не начнется. В эти напряженные мгновения, когда счет шел на секунды, Нику понял, что ситуация выходит из-под его контроля. Если не начнутся массовые беспорядки, которые могли бы сыграть роль отвлекающего момента, то ему не удастся предотвратить провокацию фашистов.

    Картеру была отвратительна толпа, собравшаяся по обе стороны полицейского оцепления. Ни у тех, ни у других не хватало храбрости прорваться через стену легавых и кинуться в решительный бой со своими политическими противниками. Они скорее передерутся между собой. Несколько человек из Партии Насилия грозили лидеру Белого Семени Христова Нарциссу Бруку. Если дело дойдет до драки, то у Брука маловато шансов выстоять. Вся его "паства" состояла, может быть, из дюжины малолетних телок. Севернее, между левацкими группировками Спартаковской Рабочей Группы и Лиги Рабочих страсти так и кипели. Однако если троцкисты окажутся в состоянии договориться между собой, то, по всей вероятности, они объединятся лишь для того, чтобы бить анархистов.

    - Гарри Робертс наш друг! - донеслось из группы анархистов, которые поддерживали Классовую Справедливость.

    - Он мочит легавых, - скандировало в ответ пара десятков Англо-Саксонских идиотов.

    - Нет, нет, нет! - Кричал Сапог Хьютон. - Мы должны быть на стороне полиции. Не надо плясать под антипатриотическую дудку красных!

    Но Сапог был не в состоянии побороть общее культурное наследие спальных районов, которое его сторонники впитывали в себя каждое субботнее утро. Сотни юнцов, вышедших к кенотафу для того, чтобы бить друг друга, неожиданно объединила ненависть к легавым.

    - Верните его на улицы, пусть он еще кого-нибудь убьет, - ревели они.

    В этот короткий миг единения тысяча сердец билось как одно - члены Классовой Справедливости, Партии Отсутствующего Будущего, Движения Управляемой Активности, Партии Насилия, Невидимого Стяга и Англо-Саксонского Движения вместе скандировали в поддержку убийцы полицейского в Шепердс-Буш. Однако ни один из троцкистов им не подпел, ибо марксизм-ленинизм - учение для детишек из колледжа, которые не прошли испытаний тяжелыми ударами судьбы. Наслаждаясь парниковым существованием, эти мудаки так и не научились ненавидеть закон.

    Фашистские и троцкистские "распорядители" с обеих сторон полицейского кордона пытались сдержать молодняк, который рвался к полицейским. Идеологи потеряли власть над рабочей молодежью и над выходцами из низшего среднего класса, осознавшими в тот момент необходимость объединения, как против полиции, так и против людей, осуществляли политическое руководство над ними самими.

    Быстрый Ник Картер воспользовался этим самым моментом для того, чтобы вырваться из толпы и пробраться к кенотафу. Но в считанные секунды перед ним вновь выстроилась цепь фашистских "распорядителей". Картеру пришлось предпринять тактическое отступление. Майк Армилус с радостью отметил, что легавые зассали. Он также заметил, что бывший вождь Классовой Справедливости Ник ретировался со сцены.

    Пока было много толкотни и перепихивания, но до серьезной драки ни с одно из сторон полицейского кордона дело не доходило. В большинстве случаев обмен ударами происходил между молодняком и "распорядителями". Участие полиции ограничивалось тем, что легавые время от времени выдергивали наобум какого-нибудь парня из толпы.

    Патриция Гуд только что вышла с выставки авангардной керамики в Институте Современного Искусства и очутилась в гуще событий. Стив Драммонд засек эту птичку, когда та пыталась прорваться к станции метро Вестминстер. Патриция ему понравилась. Как бисексуал, он высоко котировал худых телок с длинными белыми волосами.

    Но пока Драммонд придумывал, с какой фразой ему обратиться к биксе, чтобы склеить ее, взорвалась заложенная фашистскими провокаторами бомба. Завеса огня закрыла на миг кенотаф, и, когда стих дикий грохот, на несколько секунд воцарилась шокирующая тишина. Дальнейшие события развивались именно так, как и планировали лидеры нацистской террористической организации Спортклуб Тор 33. Они предположили, что даже придурок-конспиролог не догадается обвинить крайне правых во взрыве кенотафа, изувечившем массу фашистской молодежи. Во всем будут винить красных, и вот тут-то мягкотелые патриоты превратятся в непримеримых националистов за одну ночь! Даже тюфяки тори будут требовать крови коммунистов!

    Тинэйджеры с расплывчатым нацистским мировоззрением, которые за несколько минут до этого были готовы ринуться по полицейских, теперь сомкнули с ними ряды для того, чтобы избивать демонстрацию анти-националистов. Всех правых объединило желание отмстить за разрушение кенотафа! Забыв на время старые распри, силы реакции решили заняться сведением более свежих счетов.

    Но после того как первой волне нападающих не удалось смести противника, объединенный фронт нацистов и полицейских быстро начал терять свой задор. Они ожидали, что красные развернутся и убегут. Но если до того левакам не хватало смелости, чтобы прорваться через полицейский кордон, то сейчас, когда напали на них, они продемонстрировали полную решимость защищать свою территорию всеми видами импровизированного оружия. Вскоре передовые ряды блока реакционных сил развернулись и ринулись назад, сметая накатывавшие следом ряды собственных братьев по расе.

    В последовавшей суматохе те нацисты и полицейские, которых не свалили с ног наступающие леваки, принялись драться между собой, в попытке избежать возмездия революционеров. Но и в этой схватке нацисты потерпели сокрушительное поражение: немало крепких фашистских черепов треснуло под ударами дубинок.

    Стив Драммонд в тот день не принимал активного внимания в акции. Он переключил все свое внимание на Патрицию Гуд... Стив завел девушку, сильно перепуганную взрывом, в кафе Института Современного Искусства, и начал утешать ее за чашкой чая.

    - Я бы ни за что не догадался, что ты журналист, - вздыхал Стив.

    - Это вовсе не такая блестящая профессия, как полагает большинство людей, - отвечала Гуд. - Я работаю в католической газете и нам неинтересна та грязь, которая заполняет желтую прессу. Мы занимаемся только теми новостями, которые интересуют людей, посвятивших себя истиной религии.

    - Ненавижу журналистов и христиан, - сказал Драммонд, словно выплюнул.

    - Бог ты мой! - воскликнула Патриция. - Надеюсь, что это не помешает нам остаться друзьями.

    - Ни в коем случае, - доверительно протянул Стив. - Ты мне нравишься, честное слово.

***

    Молл и Хорз-Гардз-Парэйд очистили от демонстрантов. У большинства анархистов хватило здравого смысла исчезнуть после того, как они нанесли сокрушительный удар по силам реакции. Тех, кто не сделал ноги, полиция забрала быстро. Полицейские подкрепления все еще входили на Молл, поскольку пронесся слух, будто запланирована атака на Букингемский дворец.

    Лидер Группы Рабочих Спартаковцев Мартин Смит помогал полицейским в расследовании. Смит добровольно оказывал помощь полиции, дабы британская публика не путала беззаконных анархистов с настоящими наследниками короны Троцкого. Полицейские разрешили Мартину сотрудничать с ними, понимая, что он защитит правоохранительные органы от возможной критики за их работу во время беспорядков у кенотафа.

    - Спрашиваю тебя в последний раз, - проблеял Смит после того, как полицейский ударил анархиста по кличке Пес по почкам. - Как зовут членов Классовой Справедливости, которые заложили бомбу под кенотаф?

    - Классовая Справедливость к бомбе не причастна, - сказал Пес, выплевывая кровь и осколки зубов.

    - Не лги мне! - взвизгнул Мартин и лягнул подозреваемого в живот. - На этот раз анархисты зашли слишком далеко, и я сделаю все, чтобы ваших вожаков надолго упрятали за решетку!

    Пес не ответил. Он потерял сознание, отчего допрос пришлось сразу прекратить. Два констебля оттащили обмякшее тело в камеру. Только Смит закурил, как на столе зазвонил телефон.

    - Да, - рявкнул спартаковец в трубку.

    - Мартин, это инспектор Ньюман. Мы, похоже, знаем, кто подложил бомбу. Несколько распорядителей Партии Отсутствующего Будущего видели, как этот тип вился рядом с наваленными у кенотафа венками. К сожалению, тогда они этого козла не узнали. Однако только что мы опознали его по фотографиям в архивах.

    - Да, да, - радостно взвился Смит. - Кто он?

    - Ник Картер, - ответил инспектор.

    - Господи! - Мартин был вне себя. - Я-то думал, что он ушел из политики.

    - По всей видимости, нет, - констатировал очевидное Ньюман. - Предположительно он устранился от руководства Классовой Справедливостью лишь для того, чтобы уйти в подполье.

    - Как ты собираешься представить его прессе? - поинтересовался троцкист.

    - Как лидера Классовой Справедливости, - хихикнул полицейский. - Если начать объяснять, что он уже не член организации, то это только запутает общественность. Сейчас, когда у нас есть возможность получить широкую народную поддержку, педантичность ни к чему. Я собираюсь уничтожить анархистское движение. Голова Быстрого Ника будет лежать у меня на подносе!

    - Хорошо, - ответил Смит.

    - Я думаю, мы оба согласимся в том, что Британию надо защитить от сумасшедших боевиков и подрывных политических идеологий, - петухом пел инспектор.

    - Да, да, - отвечал ему Мартин.

***

    Подобные мысли высказывались и на собрании Спортклуба Тор 33 - организации, единственной целью которой была координация действий Партии Отсутствующего Будущего, Англо-Саксонского Движения, Брикстонских Черных Сепаратистов и Партии Насилия. Членство в этом секретном заговоре являлось привилегией, даруемой горстке националистических лидеров, которые были достаточно идеологически гибки, чтобы совмещать свои взгляды с целями и задачами стоявшей за их спиной Индустриальной Лиги.

    - Мы должны сделать все, чтобы замарать их грязью! - бушевал Адам Уайт.

    - Не ори, - с досадой сказал Найджел Деви. - Думаю, что по этому вопросу мы все одного мнения. Индустриальной Лиге нужны результаты, - и она готова за них заплатить хорошую цену!

    - Послушай, этнический, не надо со мной дипломата из себя корчить! - отчаянно пытаясь утвердить свой авторитет, Уайт регулярно прибегал к оскорблениям.

    - Адам, не надо меня оскорблять, ты же знаешь, что я сын Савитри Деви и что мой отец брахман, а это делает меня чистокровным арийцем.

    - Рядовые члены Партии Насилия могут тебе поверить, но меня ты не проведешь. Я никогда не видел твоего свидетельства о рождении - и даже если ты и сможешь доказать свое брахманское происхождение, я тебя все равно за белого не считаю. Брахман ты или нет - по моим понятиям ты - этнический. У себя в Индии ты, может, и проканаешь за потомка нордических племен, которые принесли культуру субконтиненту, но здесь в Британии ты всего лишь еще один иммигрант.

    - Моя мать наполовину англичанка. Она широко известна как активистка, боровшаяся за Белое Единство и за окончание культурного разделения среди нордических народов.

    - Другими словами, - отпарировал Адам, - она была полукровкой.

    - Фанатик! - бушевал Найджел.

    - Давайте займемся делом, - вставил Мат Дрэд. - Как лидеру Брикстонских Черных Сепаратистов мне неинтересны ваши сектантские распри. Какой смысл спорить? Если мы не сможем вместе работать, то Индустриальная Лига всех нас вы@бет в плане финансирования.

    - Мат прав, - заключил Сапог Хьютон. - Вернемся к повестке дня. Ваши "распорядители" связались с полицией и опознали Быстрого Ника Картера как человека, который подложил бомбу? - спросил Дрэд лидера Партии Насилия.

    - Да, все идет по плану, - заверил его Деви.

    - Надеюсь, что мы поступили правильно, - опять встрял Уайт. - Из моих разговоров с Картером в "Лопатке" у меня сложилось впечатление, что если над ним еще немного поработать, то из него выйдет настоящий приверженец национализма. Он мог бы быть очень ценным приобретением для движения.

    - Бредни! - закричал Деви. - Он просто стукач, и не более того. Во-первых, он нам никогда не называл нам своего настоящего имени. Во-вторых, после того, как мы позволили ему подслушать, как мы обсуждаем план взрыва, этот подонок попытался обнаружить взрывное устройство.

    - Но к легавым он же не пошел, верно? - возразил Адам. - Может быть, его волновало то, что рядовые члены движения понесут увечья.

    - Адам, - в голосе Найджела звучала снисходительная нотка. - Он - анархист, и в силу этого считает, что полиции не надо сообщать ничего. Кроме того, если бы у Картера присутствовало патриотическое сознание, он бы понял, что многих мужчин и женщин придется принести в жертву для того, чтобы Британия снова стала Великой.

    - Из уст этнического все это звучит круто!

    - Либерал! - взвыл Деви.

    - Бога ради! - проскрежетал в негодовании Дрэд. - Давайте продолжим собрание. Нам дали следующие инструкции: очернить левых и анархистов. Индустриальная Лига желает сдвинуть страну вправо. Мы уже обсудили все то, что произошло у кенотафа. Теперь нам предстоит решить, необходимы ли новые беспорядки.

***

    Сортирный Рулон Бэйтс с нетерпением ждал выхода на новую работу. Он просидел без работы более двух лет. Жизнь на пособие сильно ударила по его гордости. В тот момент, когда Бэйтс стал лишним человеком, за плечами у него уже было десять лет постоянной занятости. Он полагал, что найдет работу в течение нескольких недель. Однако дни шли, и его врожденный оптимизм начал увядать. В начале его еще время от времени приглашали на собеседование, хотя всегда отвечали. Шли месяцы, и вызовы на интервью к потенциальным работодателям становились все реже и реже.

    Сортирный Рулон потерял уже более восьмисот вакансий, когда ему, наконец, предложили место на складе в компании "Лэйбл Клотинг Лтд.". Мысль о том, что скоро он будет получать приличные деньги за честно отработанное время, придала ему сил, и он отказался от таблеток антидепрессантов, которые стал в последнее время принимать. На его удачу менеджером по кадрам в этой компании оказался Элан Джоунс. В восьмидесятых он был другом Сортирного Рулона, и они вместе регулярно посещали эйсид-хаусовские рэйвы. Именно Элан и наградил Бэйтса его кличкой. В первый свой визит к Джоунсу Бэйтс пошел посрать и с ужасом обнаружил, что ему придется вытирать задницу старыми газетами. Он выскочил на улицу и купил двойную упаковку модной туалетной бумаги. Элан незамедлительно прозвал его Сортирным Рулоном, и кличка прижилась.

    - Г-н Бэйтс, - сказал Джоунс, когда его друг появился на работе в первый день. - Возникла небольшая проблема. Не могли бы вы пройти со мной в офис?

    - В чем дело? - бурно запротестовал Сортирный Рулон.

    Он не получил ответа до тех пор, пока не уселся в офисе менеджера по кадрам. Элан сел за стол и вид у него был крайне озабоченный.

    - Послушай, Сортирный Рулон, - вздохнул Джоунс. - Я знаю, что мы вот уже четыре или пять лет не общаемся, но все равно ты для меня друг. Я тебе скажу то, что ты знать, в общем, не должен. Я рискую головой, поэтому не подведи меня и не пизди встречным и поперечным о том, как ты эту информацию получил. Моя компания не даст тебе работу, потому что ты в черном списке Индустриальной Лиги.

    - Что? - филином ухнул Бэйтс. - Ты что, показываешь мне на дверь? Черт возьми, Элан, я был без работы два года. Я на коленях готов ползать, чтобы работу получить. Я в отчаянии. Я в таком отчаянии, что уже полностью свою гордость потерял, и поэтому не надо пинать меня, когда я в таком положении. Я сделаю все, чтобы получить работу на складе.

    - Извини, Сортирный Рулон, - ответил Джоунс. - Я тебе ничем не могу помочь. Компания не разрешает мне брать на работу тех, кто находится в черном списке Индустриальной Лиги. Моей власти здесь недостаточно.

    - Это, бл@дь, что за х@йня такая - эта Индустриальная Лига? - со слезами в голосе спросил Бэйтс.

    - Организация, улучшающая отношения между рабочими и индустриальными воротилами, - объяснил менеджер по кадрам. - Она стремиться повысить производительность в промышленности, чтобы страна вновь встала на ноги и опять заняла свое место в ряду ведущих мировых держав.

    - Звучит нормально, - подтвердил Бэйтс. - Ты же знаешь, что я всегда был патриотом. Я сам хочу помочь стране, быть полезным обществу, вернуть себе достоинство, и поэтому мне нужна работа. Но вот чего я не могу понять, так это того, почему я в черном списке.

    - Я этого тоже не понимаю, - признался Джоунс. - Предположительно черный список Индустриальной Лиги это что-то типа перечня подрывных элементов или людей, которые хотят угробить страну - коммунистов, анархистов и нигилистов.

    - Но я никогда политикой не занимался! - запротестовал Бэйтс. - Я всегда голосовал за тори, но никогда не состоял ни в одной партии или в чем-нибудь эдаком. Я не имел отношения к либералам или лейбористам.

    - А твои родители? - спросил Элан. - Иногда Индустриальная Лига ставит в черный список людей, у которых близкие родственники экстремисты.

    - Мои родители, как и я, голосуют за тори и владеют газетным киоском, - вздохнул Рулон. - А других близких родственников у меня нет - ни сестер, ни братьев, никого.

    - А друзья? - настаивал менеджер по кадрам. - У тебя есть друзья-коммунисты?

    - Нет, - почти шепотом ответил Бэйтс. - Я в политике не разбираюсь. С всякими экстремистами я не смог бы даже общаться, потому что они бы меня тут же заклеймили как невежественное быдло.

    - Ну что же. Насколько я понимаю, - сказал Джоунс, - нет причин, по которым ты мог бы очутиться в черном списке.

    - Тогда возьми меня в штат, - взмолился Сортирный Рулон.

    - Не могу, - менеджер по кадрам беспомощно развел руками, - мои начальники меня самого уволят за то, что я игнорирую советы Индустриальной Лиги. И тебе это тоже не поможет. Тебя все равно выкинут через день или два.

    - Почему ты не свяжешься с Индустриальной Лигой и не скажешь, что насчет меня они ошибаются? - предложил Бэйтс.

    - Сортирный Рулон, ты не понимаешь, - нельзя было не заметить нотку отчаяния в голосе Элана. - Если я начну подвергать сомнению директивы Индустриальной Лиги, то меня тут же внесут в черный список как бунтовщика. Все, что я тебе могу посоветовать: возьми и уезжай за границу, потому что в этой стране ты работу не получишь никогда.

***

    Быстрый Ник Картер пользовался успехом у девушек. Он был бисексуалом, но, разойдясь со своим последним партнером, переключился на девушек. Сразу после того, как он благополучно сбежал с мероприятия рядом с кенотафом, Картер сел в метро и склеил одну сумасшедшую красавицу. Ночь он провел на ее хате в Брикстоне. Сейчас деваха была на работе, а сам Ник сидел в замусоленной точке общепита.

    - Новости часа, каждый час, - ревело радио, а Ник ждал завтрака. - Полиция опознала человека, ответственного за вчерашний взрыв в кенотафе. Это Ник Картер, национальный лидер анархистского движения Классовая Справедливость...

    Все сразу стало на свои места, не прошло и нескольких секунд, как Ник понял, что его подставили. Он затесался в неонацистские круги по чистой глупости. Рядовые штурмовики не узнавали Ника, но идеологи из руководства сразу вывели его на чистую воду. А было бы хорошо, если бы рядовые нацисты сразу его запинали и отогнали! Госпитализация - это цветочки по сравнению с тем серьезным напрягом, который намечался со стороны правоохранительных органов.

    Официантка поставила перед ним то, что называют "английским завтраком". Яичница, которую Ник пытался разрезать, извивалась на тарелке. Но думал Ник не о еде, он был слишком занят планами на будущее. Анархист поблагодарил свою счастливую звезду за то, что не пошел домой вчера вечером. Он уже никогда не вернется в Хокстон. Там его точно вычислят легавые. Картеру это не нравилось, но факт оставался фактом: он был в розыске. Юг Лондона был далеко от его обычных мест обитания, находившихся к северу от реки, и он решил, что, если уж скрываться, то юг ничем не хуже любого другого места. Он вспомнил всех тех, кого знал тут и, в конце концов, решил, что Майк Армилус - наиболее подходящий кандидат из всех тех, кто способен ему помочь.

    Армилус жил в муниципальном доме в Кеннингтон Парк. От Брикстона это было недалеко, и найти несложно. Через двадцать минут после завтрака Ник уже барабанил в дверь Майкла.

    - Что случилось? - крикнул Армилус, открывая дверь. - Боже ты мой, вот уж не ожидал увидеть национального героя!

    Майк провел Ника в гостиную и потом нырнул на кухню, чтобы сделать чай. Через несколько минут Армилус дал Картеру чашку и сел напротив своего гостя.

    - Я видел тебя на демонстрации и думал, что ты присоединился к оппозиции, - признался Майк и добавил. - То, что ты сделал просто ох@ительно гениально!

    - Я ничего не сделал, - пролепетал Ник. - Меня нацисты подставили.

    - Что? - взвизгнул Армилус. - Ты что, хочешь мне сказать, что ты не подкладывал бомбу?

    - Совершенно верно, - ответил Картер, - понимаешь, я пытался проникнуть в разные нацистские группы. Перед тем, как позволить мне подслушать, что они планируют взрыв, они, по всей видимости, вычислили, кто я такой. Эти подонки знали, что в полицию я не пойду, а попытаюсь разобраться с бомбой сам. Они хотели, чтобы Классовую Справедливость обвинили в этом злодеянии, чтобы развернуть бы общественное мнение вправо. Я - мудозвон, попавшийся в ловушку. Как я понимаю, у полиции есть мое фото, на котором я роюсь среди венков, наваленных у кенотафа.

    - Да, - подтвердил Майк. - В газетах эти фотографии были и по телевизору их показывали.

    - Я так понимаю, что легавые меня пасут, - объяснил Ник. - И так как я не могу пойти домой, то я пришел спросить, не могу ли я у тебя некоторое время погостить.

    - Без проблем, - заверил Армилус своего гостя, - но если ты здесь собираешься тормознуться, то я хочу привлечь тебя к работе в одном проекте. Я хочу организовать свою личную Классовую Справедливость. А ты будешь редактором газеты.

    - Что? - Картер даже передернуло. - Это сумасшествие. Какого хуя ты перебегаешь дорогу Стиву Драммонду?

    - Потому что, - ухмыльнулся Майк, - меня раздражает вся эта фигня, которую о нем пишут. Взяв на себя ответственность за взрыв кенотафа, Классовая Справедливость засветилась в СМИ. Членство должно резко пойти вверх. Мартин Смит сделал заявление о том, что он помогает полицейским в расследовании беспорядков на Хорз-Гардз-Парэйд. Этот пиздюк заявил, что найдет и выдаст полиции всех, кто связан с террактом. Рядовым членам Спартаковской Рабочей Группы это не понравится. Некоторые из них дезертируют. У них есть политическая подготовка, необходимая Классовой Справедливости, и я хочу, чтобы они попали в официальную Классовую Справедливость, а не в группу отщепенцев Драммонда.

    - Секунду! - возразил Ник. - Драммонд контролирует официальную Классовую Справедливость.

    - Отнюдь нет! - настаивал Армилус. - Ты организовал Классовую Справедливость, и ты сам сделал первый номер газеты. Средства массовой информации все еще говорят, что ты - лидер движения. Мы работаем вместе, и это означает, что мы и есть настоящая Классовая Справедливость, а Драммонд всего-навсего самозванец.

    - Но я ушел из Классовой Справедливости несколько лет назад! - скулил Картер. - А после этого я не участвовал в организованной политической жизни, если не считать попыток проникнуть в невнятные фашистские группировки.

    - Времена меняются, - Майк просто излучал убежденность, - и тебе, Ник, надо меняться вместе с ними. Сейчас ты в говне, мы должны тебя оттуда вытащить и дать тебе такую роль, в которой правительство тебя не посмеет тронуть. Революция - это лучший способ с честью выйти из сложной ситуации. Даже если нам не удастся свергнуть государство, то мы сможем неплохо заработать на продаже литературы и сборе пожертвований. Бог ты мой, этот терракт у кенотафа даст нам нескончаемую засветку в средствах массовой информации, люди засыплют нас деньгами и будут мечтать о том, как бы примкнуть к нашему движению. Как только у нас будет все на мази и достаточно бабок, ты поедешь за границу, и будешь редактировать газету оттуда, оставаясь в безопасности.

    - Право, не знаю, - пробормотал Ник.

    - Да ладно! - Армилус был в восторге. - Ты должен думать о будущем. Это для тебя самый легкий способ сделать деньги, а деньги - это то, что тебе необходимо, если ты собираешься несколько лет пробыть в бегах. Взгляни на все следующим образом: ты позаботишься о себе и одновременно поможешь делу революции. Маркс всегда говорил, что, будучи первой индустриальной державой, Англия является наиболее вероятным местом для начала мировой революции.

    - Не знаю, - вяло повторил Картер.

    - Ты же сам знаешь, что все мною сказанное вполне логично, - настаивал Майк. - Лондон - это микрокосмос всего мира. Юг беден, Восток сильно индустриализован, а Запад богат.

    - А как же получилось, что ты живешь на Юге, если он беден? - захотел знать Ник.

    - Я здесь родился, - гордо заявил Армилус.

    - Да ты, бл@дь, с ума сошел, - пробормотал Ник.

    - А что? - вскипел Майк.

    - Ничего, - ответил Картер.

    - Ну, что скажешь на мое предложение? - настаивал Армилус. - Поведешь в бой возрожденную Классовую Справедливость?

    - Ну, предположим, - согласился Ник.

    Картеру было очевидно, что если он не позволит сделать себя противником Стива

Драммонда, ему придется искать другое убежище. И, возможно, предложение Майка было не таким уж и плохим, потому что давало ему шанс отомстить Драммонду за развал остатков Классовой Справедливости. Картеру не улыбалась мысль, что его бывший подчиненный теперь извлекает выгоду из того, что Ника подставила кучка фашистов и сделала козлом отпущения.

    Ник решил, что никогда не поздно изменить свое решение, а объединение с Армилусом, даст ему, по крайней мере, время, чтобы убедить кого-нибудь другого предоставить ему приют.

ДВА

    Сортирный Рулон Бэйтс устал слушать ту брехню и бредятину, которую нес Сапог Хьютон. Бэйтса не волновали ужасы смешанных браков или то, что еврократы задумали извести под корень англосаксонскую расу. Любой слушатель в аудитории, не являвшийся преданным последователем нацистского культа, принял бы оратора за маньяка.

    - Не в обычаях нашего движения, - завершил Сапог, - ставить под сомнение решения своего вождя. Нам неинтересны бесцельные дебаты, наша задача - это спасение Белой Расы. Тем не менее, я неформально поговорю кое с кем из вас, перед тем как покинуть этот зал. Собрание объявляется закрытым.

    - Хайль, Хьютон, Хайль, Хьютон! - заорали верные партийцы, и в ответ Сапог поднял правую руку в римском салюте и щелкнул каблуками.

    Большинство из тридцати присутствующих все еще выкрикивали здравицы своему вождю, пока тот спускался с подиума. Хьютон считал, что его жизненное призвание делало необходимым поддерживать некоторую дистанцию между собой и уличными активистами Англо-Саксонского Движения, и поэтому нечасто давал поклонникам возможности лично пообщаться с "великим человеком".

    - Мне было очень любопытно прослушать ваше выступление на тему духовных аспектов Национальной Революции, - забубнил какой-то последователь, - и я хотел спросить вас, не дадите ли вы мне совет по личному вопросу.

    - Конечно, - напыщенно отвечал Сапог. - Моя квалификация позволяет мне обсуждать какие угодно вопросы и, вне всякого сомнения, мой совет будет в тысячу раз полезнее совета какого-то коммунистического иудейско-либерального мудака.

    - Дело в том, - выдохнул лизоблюд, - что моя девушка принадлежит к Церкви Адольфа Гитлера, и она оказывает на меня давление в том смысле, чтобы я присоединился к Чингиз И. Гунну. Вы считаете, что я должен присоединиться к конгрегации?

    - Я буду с тобой совершенно откровенен, - начал вещать Хьютон. - Я думаю, что тебе надо найти новую девушку. Церковь Адольфа Гитлера это совсем не то, что доктор прописал. Я все еще жду ответа на мое предложение о слиянии наших организаций, чтобы все последователи Чингиза перешли под мое руководство. Англо-Саксонское Движение - это больше, чем политическая партия, это стиль жизни, который означает, что верные кадры найдут как духовное, так и политическое удовлетворение в абсолютной приверженности нашему делу.

    - Я думаю, что Церковь Адольфа Гитлера такие же сумасшедшие, как и Белое Семя Христово, - встрял член почетного караула Хьютона.

    - Нет, - настаивал Сапог, - ты все неправильно понял. Наше единственное расхождение с Чингиз И. Гунном заключается в том, что он не способен признать мое лидерство. Политически у нас понимание. С другой стороны, Нарцисс Брук и его Белое Семя Христово - сборище сектантских фанатиков, которые разжигают ненависть среди арийских братьев. Церковь Адольфа Гитлера это выражение настоящей Подлинной Веры, которое признает двенадцать наций Европы в качестве двенадцати потерянных колен Израилевых. Брук считает, что только британцы являются настоящими израильтянами, он шовинист, выступающий против белой солидарности и божественной власти нашего спасителя Адольфа Гитлера, поздно рожденного Дитя Света.

    - Ты прав, командир, - смиренно признал штурмовик, - и я благодарю Адольфа Гитлера за то, что у меня есть великий вождь, который всегда меня поправит, когда я ошибаюсь в вопросах доктрины.

    - Хайль, Хьютон! Хайль, Хьютон! - в унисон тупо проскандировали собравшиеся "правоверные" и вновь взметнули руки в воздух в римском салюте.

    - А я хочу знать, - вставил Сортирный Рулон, - о вашей политике в вопросе безработицы.

    - Правительство Англо-Саксонского Движения обеспечит работой всех, - гнал Сапог. - Отлынивающие от работы будут излечены от своей болезни в лагерях, где их загонят назад в свободу беспощадной программой насильственного труда. Кто не работает, тот не ест!

    - А я? - потребовал Сортирный Рулон. - Я умираю без работы, но меня внесли в черный список, и теперь меня никто не нанимает. Чем вы можете мне помочь?

    - Мы найдем тебе работу, - настаивал Хьютон. - Труд облагораживает человека, и если коммунистические профсоюзы внесли тебя в черный список, как это уже в прошлом случалось со многими нашими товарищами, то мы найдем тебе работу на фабрике, которую они не контролируют.

    - В черный список меня внесла бл@дская Индустриальная Лига! - застонал Бэйтс. - Давайте соберем толпу штурманем их офис!

    - Этого делать нельзя! - затараторил Сапог. - Индустриальная Лига - прекрасная патриотическая организация. Ты не понимаешь, нам надо бороться с банкирами и красными, и тогда каждый человек, который заслуживает работу, будет в состоянии ее найти.

    - Да я, бл@дь, тебе правду говорю, что Индустриальная Лига - это враг рабочего человека! - взвыл Бэйтс. - А мне приятель показал вашу газету, сказал, что вы безработным помогаете!

    - Ты - марионетка в руках недочеловеков, ты - кукла в руках низших рас! - завизжал Хьютон. - Почетный караул, преподайте этому человеку урок, избейте его до потери сознания и потом сделайте так, чтобы я его больше не видел!

    Сильные руки схватили Бэйтса. Несколько раз ударили в лицо. Нацистский жлоб резко пнул его в живот. Кровь брызнула где-то в недрах Бэйтсова брюха, и струйкой выплеснулась через рот. Бэйтса повалили на пол и через несколько секунд десяток сапог уже выбивали чечетку на его тяжелом теле. Сортирного Рулона, с двух сторон заломив ему руки за спину, вытащили из зала в полубессознательном состоянии и выкинули в переулок.

    - Пошел на х@й и умри, коммунистическая мразь! - это были последние слова, которые Бэйтс услышал, перед тем как отключился.

***

    Стив Драммонд намеревался спокойно выпить свою пинту пива в "Теннерс" и потом запрыгнуть на автобус до Вест-Энда. У него было свидание с Патрицией Гуд. Эта девочка оказалась зло@бучей динамщицей! Хотя они встречались уже несколько недель, ему никак не удавалось залезть к ней в трусы. Чертова папистка разогревала его всеми способами, а потом отказывалась что-либо делать. Патриция спала в одной кровати с Драммондом и иногда даже соглашалась ему сдрочить, но ее п@зда оставалась для него закрытой зоной. Сама с собой она тоже не забавлялась, не говоря о том, чтобы позволить кому-то другому побаловаться своими прелестями. Стив не понимал, почему он вообще закрутил с этой чувихой. "Старею, видимо", - подумал он. До этого у него никогда не было проблем с тем, чтобы добиться от женщины секса.

    - Дорогой Стив, - пробубнил Пес, садясь рядом со своим вождем и разворачивая между ними на столе газету. - Ты это видал?

    - Христа еб@ть-копать! Что это ты мне здесь показываешь? - выругался Драммонд, глядя на название "Классовая Справедливость" и на заголовок "Повесить Британских Военных Преступников" под фотографией группы солдат, патрулирующих улицы в Кентербери.

    - Один человечек продает их на Хай Стрит, - объяснил Пес. - Он говорит, что это первый настоящий выпуск Классовой Справедливости за многие годы. Сдается мне, что Быстрый Ник Картер, используя преимущества своей известности как террориста, взорвавшего кенотаф, организовал соперничающую группу под нашим именем.

    - Дело серьезное! - вскинулся Драммонд. - Это может сбить с толку новобранцев, которые идут и идут к нам с тех самых пор, как Классовая Справедливость показала рабочим, что такое - борьба с реакционерами, ответственными за Шествие в Память Иана Стюарта. После заявления Мартина Смита о том, что он даст легавым список всех тех, кто хулиганил на демонстрации, к нам переметнулись разочарованные члены Спартаковской Рабочей Группы. Впервые за многие годы Классовая Справедливость стала жизнеспособной организацией, а Быстрый Ник хочет все это разъ@бошить и организовывает соперничающую с нами группу!

    - Что делать? - заволновался Пес.

    - Мы должны найти этого ублюдка и разубедить его! - заявил Стив.

    - Некоторые товарищи жалуются на то, что газета Ника лучше, чем наша и говорят, что он вернулся к первоисточникам, - вставил Пес.

    - Боже! - ругался Драммонд, пролистывая газету Картера. - Это все мусор. Все это мы уже двигали десять лет назад перед тем, как решили соревноваться с организованными левыми. Нам это не угроза, все это для люмпенов. Товарищам, которые прошли политическую подготовку в троцкистских организациях, это не понравится, это оттолкнет от нас тех мужчин и женщин, которые нам нужны.

    - Ну, тогда и забудем про Картера, - сказал Пес и сложил газету.

    - А ну дай сюда! - Стив быстро отреагировал, выхватывая номер Классовой Справедливости из рук Пса.

    - Это мое, - заныл Пес.

    - Мне она нужна, - бормотал Драммонд. - Я должен ее изучить и выработать нашу позицию по поводу ее появления.

    - Но ты же сказал, что нам она не угрожает! - протестовал Пес.

    - Политически - нет, - объяснил Стив. - У Картера нет никакой теоретической целостности. Тем не менее, чертовски неприятно, если человек с его послужным списком претендует на то, что управляет настоящей Классовой Справедливостью. Он скрывается, и средства массовой информации подают все так, будто он лидер нашего движения. Мы должны убедить Ника работать с нами. Он должен изменить название своей организации, мы не можем допустить, чтобы двойственность, которую он создает, продолжала существовать - но я вижу и реальную пользу для нас в том, что сейчас происходит. Официально мы должны будем делать вид, что шайка Картера - наши политические враги, но если нам удастся добиться соглашение о секретном сотрудничестве, то мы сможем охватить весь спектр левого движения. Ник может заняться люмпенами, он знает, как с ними себя вести, а мы сосредоточимся на работе с респектабельными слоями рабочего класса.

    - Ты просто гений ох@енный! - заорал Пес.

    - Еще бы, именно поэтому я и ваш вождь! - быстро подтвердил Драммонд.

    - А я думал, что у анархистов нет вождей, - отпарировал Пес.

    - Заткнись! - ответил ему начальник.

***

    Нарцисс Брук рассматривал трех стоявших перед ним девушек. Глядя на их, он наслаждался мастерством, с которым женщина была создана из лишнего ребра Адама, и одновременно чувствовал, что общается с Божеством. В отличие от кошерных христиан, отрицавших его Подлинную Веру, Брук не считал, что секс греховен. Более того, он горячо верил, что каждое соитие между двумя чистокровными англосаксами является высокоморальным актом. Размножение необходимо, дабы Белое Семя Христово уничтожило темные силы и увидело осуществление цели Господней на этой планете.

    - Дабы Райское Царство победило Легионы Антихриста, - заявил Нарцисс, - из лона Арийской Женщины должно восстать новое поколение Белого Воинства!

    - Да, господин, - в унисон ответили три девушки.

    - Каждый расово-сознательный патриот должен посадить свое семя в лоно Британской женщины и потом, взяв меч, выйти на битву с Сатанинским отродьем, известным нам под именем низших рас!

    - Да, хозяин, - выпалили девушки в ответ.

    - Эва Перри, Лиз Джоунс, Линда Корт, - произнес Брук, внимательно посмотрев в глаза каждой из девушек. - Я доверяю вам особое задание. Как вы знаете, Ник Картер совершил злодеяние против националистического движения. Очевидно, что его разум замутнен либеральными ценностями и мультикультурным образованием, но Картер, тем не менее, великолепный образчик англосаксонского мужчины. Я хочу, чтобы вы спасли его семя для Христа до того, как этого расового предателя накажут за осквернение кенотафа. Белая Раса не может позволить себе разбрасываться своим генетическим богатством. Каждый сосуд, который содержит чисто арийские коды ДНК, бесценен, - а эти коды, как вы все уже знаете, самое дорогое, что существует в мире -.

    - Да, господин, - девушки был само повиновение.

    - Я уверен в том, - гундосил Нарцисс, - что вы без особого труда найдете Картера. Надо быть просто готовыми отсосать массу анархистских хуев. Вы должны выспрашивать этих ублюдков в то время, когда эндорфины парализуют их мозг. Именно в это время загнанные внутрь расовые инстинкты можно эксплуатировать с наибольшей эффективностью. Но я хочу, чтобы дальше минетов дело не зашло. Я хочу, чтобы никто из вас не забеременел до встречи с Картером. Я выбрал вас по причине того, что ваши менструальные циклы очень регулярны, поэтому ваши лона должны всегда быть пусты и готовы принять потомство Картера.

    - Господин, насколько я понимаю, большинство анархистов, когда они оказываются с женщиной, хотят идти до победного конца, - покраснела Эва. - Если вы разрешите нам использовать противозачаточные средства, то это может облегчить нашу миссию.

    - Ни за что! - Брук, не сдержавшись, ударил Эву по лицу. - Это путь расового самоубийства! Ты же знаешь, что секс с презервативом - преступление против Бога. Мы - избранный народ, мы - потерянные колена Израилевы. С какими бы трудностями нам бы ни приходилось сталкиваться, мы, как настоящие свободно рожденные английские мужчины и женщины, никогда не должны нарушать заповеди, которые Бог дал нам ради нашего же благополучия.

    - Мы - британцы, - казалось, что девушки вот-вот пустятся в пляс. - А это - от слова "брит", которое на языке Библии означает "завет" - завет между нами и Богом.

    - Совершенно верно! - рявкнул Нарцисс. - Сорвем колодки с наших ног! Не дадим спать спокойно грешникам! Давайте скажем громко: Мы Белые и Гордые, мы боремся за нашу Расу и Нацию - за Британию, Царство Божие!

    - Мы готовы, - ответили девушки, - мы готовы идти на битву с низшими расами, собравшимися под знамена Антихриста. Мы готовы биться с недочеловеками, которые правят этой сворой дворняжек. Мы готовы осуществить замысел Божий на земле, готовы покорить мир во славу нашего Господа Иисуса Христа.

    - Мы восстановим Британскую Империю! - завопил Брук. - Мы заново построим все то, что Антихрист пытался разрушить. И богоизбранный народ, Британские Израильтяне, снова будут править миром! Все будет так, как предсказано в Библии!

***

    Мартин Смит хотел, чтобы мир увидел, что он может действовать решительно. Он не мог допустить, чтобы рядовые члены Спартаковской Рабочей Группы покинули дело Троцкого и присоединились к Классовой Справедливости. Смит совершил большой просчет, когда заявил прессе что поможет полиции найти ответственных за злодейство у кенотафа. В результате Классовая Справедливость занесла терракт в свой послужной список, и теперь активисты СРГ обвиняли его в реакционном оппортунизме и более того, выходили из спартаковских рядов и присоединялись к анархистам! Но самое худшее заключалось в том, что общественное мнение не отреагировало на выступления Мартина. Массы продолжали оставаться в неведении на предмет того, что Спартаковская Рабочая Группа - это умеренная партия, ставящая своей целью революционное, но в рамках законности, свержение капитализма.

    К настоящему времени девяносто семь активистов вернули свои членские карточки, приложив к ним письма, в которых заявляли, что причина их выхода из движения - сотрудничество Смита с полицией. Дело было серьезным, ряды партии уменьшились на сорок процентов. Наибольшие потери произошли в Саррее, где целое отделение решило преобразоваться в ячейку Классовой Справедливости. Мартин отправился наказывать непокорных вместе с организованной им самим боевой группой.

    - Сколько еще ехать? - поинтересовался Смит.

    - Две мили, - ответил водитель.

    - Значит, - затявкал Мартин, повернувшись к малолеткам, сидевшим в глубине фургончика, - мы почти доехали до Редхилла. Хочу, чтобы вы не забывали, что операция должна быть проведена с хирургической точностью. Мы заглянем домой к пяти бывших членов отделения в Суррее. Если эти ублюдки дома, мы отмудохаем их до бессознанки и устроим погром в их хатах. Если их дома нет, то мы просто вламываемся и портим все, что только можно.

    - Лады, - нестройным эхом откликнулась боевая группа.

    Смит повернулся к ребятам спиной и сконцентрировался на дороге. Редхилл оказался настоящей свалкой. Точно также как и Алдершот, Кроули, Кройдон и Уокинг - это был один из тех мрачных, цементных городов, которые оскверняют собой довольно зажиточное в остальных местах золотое кольцо лондонских пригородов. Граждане соседнего Райгэйта смотрели на жителей Редхилла, как на необразованных кретинов, само существование которых являлось насмешкой надо всем, что дорого настоящему британцу.

    - Ну, вот и приехали! - и водитель отсалютовал разваливающемуся многоквартирному дому с лоджиями, стоявшему на грязной улице. - Здесь живут трое из этих ублюдков, включая Джорджа Сандерса, который возглавлял отделение в Саррее до того, как оно переметнулось.

    Некоторые члены боевой группы были вооружены кастетами, остальные довольствовались ножами и дубинками. Сидя в фургончике, Смит смотрел, как его люди располагаются вокруг парадного под номером тридцать шесть. Кто-то позвонил. Сандерс открыл, и его незамедлительно забили дубинами трое юнцов. Джордж все еще оседал на пол кровавой кучей, когда его бывшие товарищи, перепрыгивая через него, ворвались в дом. Они вырывали из стен трубы, крушили мебель и окна. Подросток, снимавший эту квартиру вместе с тремя другими бывшими членами саррейского отделения, был пойман при попытке слинять через задний ход.

    - Ах, ты, бл@дь! - закричал боевик.

    И, разбив подростку челюсть кастетом, прибавил. - Это научит тебя давать только полноправным представителям пролетариата!

    Руки, державшие подростка за запястья и плечи, отпустились, и парень сразу же сдулся, как проткнутый воздушный шар. Хотя он уже и так был без сознания, но его еще диким образом и отпинали.

    - Отступаем! Все уходят! - скомандовал кто-то, и через две минуты боевая группа была в фургончике.

    По следующему адресу, который посетили боевики, никого не оказалось и, сломав кувалдами входную дверь, они разворотили туалет и стереосистему класса "хай-энд". Последняя жертва встретила своих бывших товарищей с ружьем и боевая группа в ужасе ретировалась.

    - Вернитесь и забейте эту бл@дь! - приказал Смит своим лезущим в фургончик последователям.

    - Мы не будем нападать на сумасшедшего с ружьем! - запротестовали они.

    Мартин был в возмущении. Это было настоящим вызовом его авторитету. Кадры отказывались выполнять приказ! Он собирался его повторить, как пуля разбила лобовое стекло и засела в металле в нескольких сантиметрах от головы командира.

    - Сваливаем! - заорал Смит водителю.

    Фургончик вылетел из Редхилла. Боевики более или менее справились со своей задачей. Попадание в две цели из трех, да еще с такой смертоносной точностью - счет совсем недурной! Тем не менее, Мартин решил больше не сопровождать своих последователей на спецзадания. Было глупо рисковать своей жизнью и здоровьем, когда судьба всего движения лежала на его плечах. Смит хладнокровно признал, что ему необходимо пойти на высшую жертву и сдерживать свои импульсивные ребяческие порывы. Пролетарские массы полагались на его политическое руководство, необходимое для победы коммунизма. И ради них Смит должен был сделать все, что возможно для сохранения своей жизни!

***

    Стив Драммонд и Патриция Гуд смотрели друг на друга поверх стаканчиков с кофе и "Биг Маков". Для влюбленной пары даже "Макдональдс" на Оксфорд Стрит может превратиться в романтическую декорацию.

    - Что ты хочешь делать? - спросил Стив и куснул свой гамбургер.

    - А-а, я не знаю, - вздохнула Патриция. - Да все что угодно, лишь бы быть с тобой.

    - На Кингс Кроссе показывают два фильма Джона Уотерса подряд. - Сообщил Драммонд. - Я бы с удовольствием сходил.

    - Ладно, - согласилась Гуд. - Пойдем в кино. Но сначала я хочу, чтобы ты доел "Биг Мак". Я тебе еще шоколада купила. Я обожаю смотреть на тебя, когда ты ешь шоколад, мне кажется, ты от этого становишься счастливым, ну прямо как ребенок.

    - Ты мне всегда сладости покупаешь, - возразил Драммонд. - Это сумасшествие: сама же ты их не ешь.

    - Я сахар не люблю, а ты - любишь, - оправдывалась Патриция. - Нет ничего плохого в том, чтобы иногда баловать себя.

    - Хорошо, - вставил Стив. - Я не жалуюсь. Я просто волнуюсь, что если все так будет продолжаться, то я растолстею.

    - А фильм когда заканчивается? - Гуд дипломатично сменила тему. - Я хочу лечь спать не слишком поздно.

    - К полуночи все кончится, - заверил ее Драммонд. - А потом мы на такси доедем до тебя. Меня всегда подмывает трахаться после этих старых фильмов с Дивайн.

    - Стив, я хочу, чтобы ты это понял твердо, - сказала Патриция. - Я правильная католическая девушка. Я знаю, что я тебе позволяла несколько раз у меня оставаться, но это не значит, что я позволю тебе пойти дальше. Я не собираюсь терять свою девственность до тех пор, пока я не выйду замуж.

    Драммонд подавил стон. Какого черта его угораздило влюбиться в католичку, и этого после того, как он с собственной семьей разругался по поводу веры? Его мать полюбила бы Патрицию, если только они когда-либо встретились. Именно мамочка и благословила нашего анархиста ирландской кровью. Отец Стива был католическим выкрестом из англикан. Драммонд благодарил свою счастливую звезду за то, что он родился в Лондоне, где ему было относительно легко вырваться из-под тоскливого влияния папства. Когда Стив впервые отказался посещать мессу, мать попробовала воззвать к его чувству семейной солидарности. Но Драммонд довел до сведения семьи, что его ничуть не волнуют ни Кевины, ни Мики из родного Килдара. Семья тогда заявила, что он еще о своих словах пожалеет. Кровь гуще воды, как говорится, но в случае Стива оказалось, что в его венах текла могучая Темза, а не Римский католицизм. Будь проклят национализм! Драммонд был анархистом, он знал, что у рабочего класса нет родины. Тем не менее, он любил Лондон, это был не просто лучший город в мире, это было единственное место, которое мог облюбовать себе для жительства утонченный человек типа лидера Классовой Справедливости!

***

    Вики Дуглас проявила гораздо большие способности к внедрению в националистические круги, чем Быстрый Ник Картер. Перед тем как прийти к лесбийскому сепаратизму она несколько раз встречала лидера Классовой Справедливости. Когда она впервые услышала его выступление, она подумала, что он - женоненавистник. Стоячие овации, которые устраивали Нику мужчины-активисты во всех местах, где тот выступал на собраниях Классовой Справедливости, подтолкнули Дуглас к разрыву с анархизмом и переходу в лагерь борцов за женскую эмансипацию. По понятиям Вики, Картер был обыкновенный х@й, которого свержение капитализма интересовало лишь потому, что у патриархата будет больше шансов выжить в том случае, если мужчины смогут подняться над классовыми различиями, которые их разъединяют. Освобождение человечества не имело ничего общего с разновидностью анархо-радикализма, которую исповедовал бывший лидер Классовой Справедливости. Его политика преследует глубоко личные интересы, прикрытые для виду тонким слоем альтруизма!

    Когда Картер начал появляться в националистических кругах, именно Вики первой увидела в нем угрозу безопасности. Ее не удивляло то, что Ник обратился к фашизму в зрелом возрасте. Мужчинам свойственно более открыто выражать свои реакционные взгляды, по мере того как они стареют. Вики никогда не играла серьезной роли в анархизме, однако, ей пришлось обезопасить себя, выставив его стукачом до того, как у него самого появилась возможность на нее настучать. И хотя Дуглас имела преимущество, поскольку была надежно прикрыта, она не могла рисковать сейчас, когда ее планы были так близки к осуществлению.

    Вики потребовалось три года на то, чтобы по-настоящему приблизиться к Чингиз И-Гунну. С самого начала Дуглас знала, что Гунн - мазохист. Однако Вики затратила много сил, прежде чем высший жрец Церкви Адольфа Гитлера поверил ей настолько, чтобы открыто давать волю своим страстям извращенца в ее присутствии. Хотя не надо было быть семи пядей по лбу, чтобы понять, как у Чингиза дела обстояли на самом деле. Вики знала, что все мужики - пассивные зануды, которые любят одеваться в женскую одежду и торчат оттого, что кто-то стегает их пучком колючек. Но так как мужчины боятся своих собственных желаний, они пытаются доказать, что они активные - а это неизбежно приводит к жестокому обращению с женщинами. Именно этим объясняется все те жестокости и насилия, которые совершались на протяжении столетий анти-полом.

    После нескольких лет тяжелой работы Дуглас поставила Гунна в ту позу, в которой она и хотела его видеть - на колени. А сама она возвышалась над этим жалким образчиком мужской посредственности. И хотя Чингиз был одет в короткое платье французской служанки, этот наряд не сделал его красивее. На самом деле он выглядел просто хуево, потому что швы его чулок были перекручены, а косметика, наляпанная на лице, размазалась.

    - Прочитай это! - приказала Вики, протягивая Гунну лист бумаги, на котором было написана фраза.

    - Я - говно, - нараспев произнес Чингиз, - последнее, самое настоящее говно.

    - Произнеси это убедительно! - изрыгнула Дуглас и носком своего "Доктора Мартенса" ударила Чингиза по яйцам.

    Чингиз взвыл и на этот раз повторил с большим чувством фразу, которую он при первой попытке запорол. Неожиданно он понял, что Вики имела в виду. Его извращенные взгляды уходили корнями в патриархальное общество, и поэтому вся его политическая платформа была абсолютно не в пизду кобыле. Основной конфликт современного мира не расовый, а половой. Гунн решил, что он соберет всю свою паству и сообщит им, что уходит с поста лидера Церкви Адольфа Гитлера. Дуглас займет его место и тут же распустит организацию только для того, чтобы вновь открыть ее под названием Церковь Валери Соланас. В качестве благодарности за содействие, Чингизу разрешат присоединиться к Мужскому Вспомогательному Подразделению. После этого он сможет расслабиться, присесть и насладиться зрелищем того, как мужской пол постепенно сдаст свои позиции и уйдет в полное забвение.

***

    Группа Объединенного Действия Ютов проводила собрание в ратуше Хакни. Снова ряды крайне левых и ультраправых стояли напротив друг друга, и только тонкая синяя цепь полицейских между ним не давала вспыхнуть по-настоящему серьезным беспорядкам. Число демонстрантов с каждой стороны, однако, сильно сократилось из-за того, что за несколько недель до того у кенотафа многие бойцы получили ранения. Кроме этого Ист-Энд являлся центром сквоттерской анархии, а этих крутых ребят невозможно было мобилизовать на поддержку национализма ни под каким видом.

    - Нет папству! Скинем деревянные колодки! - выло пятьдесят фашистов-активистов, которые протестовали против убийства британских солдат сепаратистскими трусами из Кента.

    - Белые, красные и голубые, срать мы на вас хотели! - слажено пела сотня или типа того сторонников Спартаковской Рабочей Группы и Лиги Рабочих.

    Казалось, что этот приятный вечер не кончится ничем особенным: после взаимных оскорблений участники пропустят пару-другую пинт в соседнем пабе и разойдутся по домам. Нацистов было, по крайней мере, в два раза меньше, но они чувствовали себя хозяевами, наверняка зная, что полиция оградит их от находившихся в большинстве левых. Обе стороны были уверены в том, что можно будет без труда раструбить о своей победе, поскольку никто, кроме их противников не подвергнет сомнению ту абсолютно предвзятую информацию о событиях, которую в скором времени опубликуют газеты каждой из партий.

    Но ни фашисты, ни троцкисты не рассчитывали на появление заново родившейся Классовой Справедливости. Это была не банда Стива Драммонда, разбавленная программа которой была тусклой имитацией изначально экстремистских целей анархистов. Вместо этого Майк Армилус маршировал во главе разношерстной колонны сквоттеров, прощелыг и законченных неудачников, которые демонстрировали полный спектр того уличного мусора, что стекается в лондонский Джиро Бороу со всех концов Европы, Северной Америки и даже из далеких стран-антиподов.

    Шагавший в ногу с Армилусом почетный караул в отменном прикиде резко контрастировал с безликой массой, которая за ним следовала. Король Анархии надел свои пурпурные, измазанные говном одежды, и ни один нацист или красный не знал, как понимать транспарант со словами "НИ НАЦИОНАЛИЗМ, НИ ТРЕХСТОРОННОСТЬ", увлекаемый вперед этим неотвратимым потоком. Масса люмпенов пенилась о стены магазинов и домов - и в течение нескольких секунд было непонятно, не затопит ли она ютских или британских националистов.

    Потом какой-то крутой бычара передал Армилусу черный флаг. Если последователи Армилуса уже выглядели довольно дико, то сам он, казалось, намного превзошел их в дикости... И дело было вовсе не в одежде или прическе - ведь одет он был как обыкновенный скин - дело было в том, что он орал, как охваченный многоступенчатым оргазмом участник незатейливой вечеринки с групповым сексом, размахивая при этом черным флагом в сторону фашистов. Глаза Майка светились тем всепроницающим огнем, который свойственен человеку, поднявшемуся над мелкими условностями буржуазной нормы.

    Орды анархистов наступали; в считанные секунды фашистских демонстрантов превратили в кровавое месиво, в пятьдесят мешков вывихнутых и сломанных костей, брошенных гнить в канавы. Увидев, что их противники полностью уничтожены, красные издали вопль ликования, который тут же и умер в сотне их глоток. Армилус указал своим черным флагом на студентов-активистов, охранявших вход в ратушу. Полицейское оцепление расступилось - полицейские не стали рисковать здоровьем и жизнью, чтобы защитить стайку троцкистов от наступающей массы анархистов.

    Отряд Классовой Справедливости выскочил на ступеньки и ворвался в ратушу. Первая волна смела троцкистов, и следовавшим за ними товарищам не оставалось ничего другого, как топтать красных сапогом. Внутри ратуши спикер Группы Объединенного Действия Ютов собирал пожертвования для Борцов За Свободу Кента - запрещенного боевого крыла организации, которую он представлял. Майк Армилус с почетным караулом прорвались сквозь зал и ворвались на сцену. Спикера бесцеремонно скинули в первый ряд аудитории.

    - На х@й национализм! - заорал Армилус. - Я за то, чтобы насрать на британский стяг, но давайте тогда уже и насрем на Уота Тайлера, он не герой рабочего класса, он был членом ордена тамплиеров, и этот факт все собравшиеся здесь должны знать!

    Пока Майк это говорил, почетный караул сжигал ютский и британский флаги. В это время быки следили за тем, чтобы националисты все до последнего оставались на своих местах и выслушивали убийственную критику, направленную против любой отстойной идеологии. Когда Майк закончил, его место заняла товарищ по партии.

    - Вы говорите об освобождении ютов, - возмущалась она, - а как насчет женской эмансипации? Большинство здесь вовсе не из Кента, все вы - обычные лондонские леваки! Вы не стали бы поддерживать британскую организацию, выступающую против контрацепции и абортов по желанию, почему же вы поддерживаете кентских реакционеров?

    Закончив выступление, анархисты разнесли аудиторию, а потом вывалили из здания на улицу и набросились на полицейских.

ТРИ

    Стив Драммонд игнорировал Классовую Справедливость. Вот уже несколько месяцев как Патриция Гуд стала его основной заботой и затмила все революционные прожекты. Хотя во многих отношениях у Стива и на политическом фронте дела шли неплохо. Он улучшил отношения с Быстрым Ником Картером и Майком Армилусом. Классовая Справедливость функционировала сейчас так, как Драммонд изначально намеревался. Организация начала играть роль центра, вокруг которого перегруппировывались классовые силы. Несмотря на то, что постоянное членство оставалось на уровне двадцати человек - изначальные базовые кадры из Стоук Невингтон плюс отделение Спартаковской Рабочей Группы из Редхилла, перешедшее в ряды Классовой Справедливости, - через группу проходило большое количество бывших троцкистов, переходящих от догматического марксизма к свободному либертарианству. И хотя подавляющее большинство обретало постоянное политическое прибежище в таких организациях как Свобода, Невидимое Знамя или Движение Организованной Активности, именно Классовая Справедливость давала им возможность перехода от статичности к анархии.

    Никто не мог подвергнуть сомнению то, что Стив с честью провел переговоры между враждующими группами Классовой Справедливости. Стив закрепил за собой контроль над именем и этим смог удержать тираж газеты на отметке тридцать пять тысяч. Картер и Армилус переименовали свое объединение в Союз Нигилистов и

работали среди люмпенов, поддержки которых Драммонд и не искал. По количеству членов нигилисты оставили далеко позади Классовую Справедливость, но противовесом этому был тот факт, что им не удалось напечатать ничего, кроме пилотного номера своей газеты, в то время как ребята Стива выпускали номер КС каждые шесть недель!

    Драммонд провел этот день с Гуд. Стив никак не мог понять, почему эта девушка заимела над ним такую власть, но ведь если он когда-нибудь это поймет, то - конец прекрасному роману! Патриция целовалась и обнималась, но полностью отказывалась дать Стиву то, чего ему хотелось больше всего - пенетрационный секс. Хотя влюбленные миловались в постели, как голубки, почти битый час, Драммонду никак не удавалось залезть в трусики Гуд. Патриция разрешала сколько угодно играть со своими сиськами, но ее п@зда оставалась вне зоны досягаемости.

    Стив собирался вставать. Намечалось собрание Классовой Справедливости, которое он не желал пропускать. В качестве уступки Картеру и Армилусу Драммонд согласился на то, что любой из них, или их представители могут посещать собрания Классовой Справедливости и вербовать там любые люмпен элементы, которым больше интересует насилие, чем соперничество с организованными левыми. Драммонд чувствовал себя обязанным лично контролировать эти посиделки, дабы Армилус не начал рекрутировать людей по праву принадлежащих организации Стива - например, квалифицированных рабочих или студентов.

    Патриция заснула. Стив воспользовался представившейся возможностью и просунул руку под эластичную резинку ее трусов. Средний палец Драммонда миновал ее волосяной покров и был уже в считанных миллиметрах от клитора, как вдруг Патриция внезапно проснулась.

    - Нет, нет, нет, нет, - яростно запротестовала она и вынула его руку из своих трусов.

    - Почему нет? - поинтересовался Драммонд.

    - Потому что, - объяснила она, - я - не такая, как все. Я католичка, и тебе придется подождать того времени, когда мы поженимся, прежде чем я позволю тебе всякие ширли-мырли.

    - Тогда может вместо этого ты мне сдрочишь? - заныл Стив.

    - Ладно, - согласилась его подруга, - но не надейся на то, что я буду делать это при каждой встрече. У тебя совершенно гипертрофированное половое влечение, и мы вместе должны работать над тем, чтобы его сдерживать.

    Драммонд не стал оспаривать смехотворное заявление Гуд по поводу его сексуальности. Вместо этого он, чтобы дать своей подруге больше пространства для маневра во время процедуры, швырнул одеяла на пол. К тому времени как Патриция схватилась за его х@й, тот был уже как мачта.

    - Расслабься, птичка моя! - голос Драммонда звучал на несколько октав выше обычного.

    Гуд еще не до конца освоила технику заката солнца вручную. У нее была склонность так крепко сжимать амурный мускул в руке, что когда она водила ею вверх и вниз, то Стиву казалось, что кожа вот-вот лопнет.

    - Выбери легкий и приятный ритм, - инструктировал Стив. - Вот так, движения должны быть плавными, и что бы ни происходило: не снижай скорости!

    Прошло совсем немного времени после того, как Патриция начала, как Стив почувствовал бурление любовных соков внутри своей мошонки. Он понял, что через несколько секунд он извергнет семя.

    - О, дорогая, мне так хорошо, я сейчас кончу! - замычал он.

    Гуд тут же выпустила генетический насос Драммонда из ладони.

    - Не останавливайся! - воскликнул Стив.

    - Не хочу, чтобы я вся заляпалась в твоей сперме! - возмутилась Патриция. - Это мерзко, к тому же ты должен научиться контролировать свое половое влечение.

    Стива потянулся было вниз, чтобы "добить" себя самостоятельно, но Патриция шлепнула его по руке.

    - Но я должен кончить! - всхлипывал Стив.

    - Ты должен научиться себя контролировать! - мяукала Патриция. - Вот, у меня в сумке есть шоколад, съешь-ка его вместо всего этого!

    В мгновение ока Гуд развернула батончик "Марс" и сунула конфетку Драммонду в рот. И тут же она уселась на лоно своего возлюбленного, дабы перевозбужденный анархист не смог довести себя до победного конца. Стенания Стива оказались тщетными, потому что его рот настолько забило шоколадом, что ничего из того, что он лепетал, нельзя было разобрать.

***

    Чингиз И-Гунн наслаждался унизительным обращением, выпавшим на долю всех членов Мужского Вспомогательного Подразделения. От одной мысли о том, что Вики Дуглас сделает, когда вернется разбираться с запертыми в комнату рабами, у него вставал член. Гунн мечтал, как его выберут для того, чтобы вычищать языком Викину пизду, а после того, как он исполнит свою миссию с таким энтузиазмом, что госпожа испытает оргазм, его высекут лошадиным кнутом, потому что он не смог выполнить задание с надлежащим пиететом. Он просто с ума спятил, посвятив двадцать лет своей жизни поклонению Гитлеру. Было бы гораздо лучше все это время простоять на коленях перед Дуглас, или какой-нибудь другой амазонкой, но такой же строгой.

    Дуглас была идеальной госпожой, она обладала грацией ангела и нравом, который бы шокировал самого Сатану. Со своей стороны Вики относилась к выкрутасам Мужского Вспомогательного Подразделения без малейшего энтузиазма. Все до последнего эти мудилы клялись в полной поддержке Общества Умерщвления Мужчин, но было совершенно очевидно, что им больше интересовало вылизывание унитазов и порка кнутами до потери сознания, чем полезная, хотя и вспомогательная роль, предоставляемая им в деле искоренения мужского пола.

    - Сестры! - разорялась Вики перед собравшимися вокруг приспешницами. - Мужчина - это биологическая ошибка, ходячий выкидыш, незаконченная женщина. Настал час нанести удар по этим недоженщинам, по этому анти-полу, по этим безответственным хуям, которые не в состоянии постичь мир вокруг себя! Сейчас, когда мы вступаем на путь искоренения мужского пола, мы не должны чувствовать сострадания!

    - Да, да, - с энтузиазмом закричала конгрегация Церкви Валери Соланас.

    - Сестры, - трубила Дуглас, - враг среди нас! Мужское Вспомогательное Подразделение, создание которого мы санкционировали, на самом деле представляет угрозу нашему проекту. Его члены больше заинтересованы в том, чтобы мы и дальше потакали их мазохистским наклонностям, нежели в том, чтобы оказать ищущим захватывающие переживания женщинам помощь в искоренении Легионов Анти-Пола!

    - Позор, позор, - ревели сестры. - Смерть им, смерть!

    - Совершенно верно! - завизжала Вики, - они должны умереть и умереть ужасно! Я их связала и заперла во внутренней комнате на ферме. Я их буду выводить одного за другим на крышу, а вы все встанете внизу и будете ловить этих ублюдков на штыки!

    - Урррра! - завопили сестры.

    В качестве первой жертвы Дуглас выбрала Чингиз И-Гунна. С руками, связанными за спиной, она вывела его вверх по лестнице. Каждая из сестер вооружилась чешским карабином - "Моделью 52" калибра 7.62. Изначально карабины приобрел Спортклуб Тор 33, а потом они были проданы Церкви Адольфа Гитлера, в то время, когда предельно законспирированная неонацистская организация обновляла свой арсенал. Это несколько необычное оружие имело скользящий затвор с дульной подачей. Помимо всего прочего это был первый чехословацкий карабин, оснащенный под советским влиянием неотстегивающимся штыком. Во всем остальном, несмотря на обильное использование штамповки, дизайн получился не особо примечательным, и оружие, впервые появившись в 1952 году, к началу семидесятых уже было снято с вооружения чешской армии. Несмотря на это, сестры были убеждены в том, что в твердых как сталь от внутренней убежденности руках боевиков Церкви Валери Соланас это оружие окажется достаточно мощным для того, чтобы уничтожить мужской пол.

    Вики подождала, пока сестры построятся на лужайке, и после этого столкнула И-Гунна с крыши. Тина Лиа, подняв оружие вверх, бросилась вперед. В тот миг, когда его живот был пропорот штыком Тины, Чингиз подумал о том, что он всегда считал тело той субстанцией, которую необходимо беречь. В садомазохистских играх принято делать все, что угодно с поверхностью тела, но не протыкать ее. Гунн не любил, когда во время секса проливается кровь, особенно его собственная.

    Тина пошатнулась под тяжестью тела Гунна и через пару секунд упала. Сестры визжали, свистели, хлопали и топали ногами. Лиа, матерясь, выползла из-под трупа Гунна. Ее камуфляж был испачкан кровью. Вики направилась за следующим мужиком, а две сестры подняли останки Гунна и бросили их на кучу компоста.

    Дженет Скинер покинула стройные ряды женщин, намереваясь насадить на штык следующую жертву, но не успела, и с тяжелым, глухим звуком мужское тело упало перед ней на траву. Вместе с подбежавшей Шэрон Тэйлор, они прикладами карабинов переломали все кости, принадлежавшие этому обрюзгшему экземпляру Анти-Пола. Пока Дженет и Шэрон веселились, Вики пошла за очередным обреченным членом Мужского Вспомогательного Подразделения, ряды которого таяли на глазах.

***

    Понимание тех исторических сил, которые приведут капитализм к гибели, отражалось в классовом сознании, быстро развивавшемся у Сортирного Рулона Бэйтса. После того как он узнал, что Индустриальная Лига внесла его в черный список, а также после избиения, понесенного от рук Англо-Саконского Движения, этот, в прошлом не интересовавшийся политикой рабочий, решительно полевел. И, поскольку Классовая Справедливость служила центром перегруппировки сил пролетариата, не было ничего удивительного в том, что первый контакт с организованным рабочим движением произошел у Бэйтса на собрании этой печально известной анархо-коммунистической секты.

    Сортирный Рулон прибыл на место в семь тридцать, потому что именно на это время было назначено начало собрания. Но, не являясь закаленным завсегдатаем политических сходок, Бэйтс еще не понял, что анархистские мероприятия никогда не начинаются вовремя по той причине, что приверженцы данного направления рассматривают пунктуальность как черту авторитарную. Естественный ход событий привлек Сортирного Рулона к Стиву Драммонду. Он около часа провел с генералиссимусом Классовой Справедливости за выпивкой и трепом.

    Драммонд быстро пришел к выводу, что Бэйтс относится к категории люмпенов. Сортирный Рулон не обладал какого-либо рода теоретическими и политическими знаниями. Весь разговор вертелся вокруг одного и того же. Бэйтс был просто "подвинут" на желании громить нацистов и уничтожить Индустриальную Лигу. Хуже того, казалось, что Бэйтс совершенно не понимал, что Драммонд организационно и интеллектуально стоял выше его. Он не понял политической платформы Стива и, как следствие этого, не отнесся к вождю Классовой Справедливости с должным уважением к предводителю секты.

    Майк Армилус выглядел весьма драматично и через секунду после того, как лидера Союза Нигилистов появился в "Подходе", общее внимание сконцентрировалось на этом супермене пролетариата. Армилус заказал себе пинту, после чего сел рядом с Драммондом и Бэйтсом. Все собравшиеся поняли, что сейчас начнется разговор огромного значения; в пабе воцарилась восхищенная тишина.

    - Я не мог не услышать ваш разговор, - сказал Майк, и устремил свой взгляд на Сортирного Рулона Бэйтса. - Ты совершенно прав, говоря о необходимости вы@бать нацистов. Мы должны стереть этих бл@дей в порошок! Говорить о революции очень хорошо, но если мы не готовы выйти на улицу и ее осуществить все те замечательные мысли, которые мы тут друг другу высказываем, то они ни хрена не значат. Нет смысла вести переговоры с нашими врагами, кто бы ими ни был -фашисты, легавые или богатые ублюдки. Единственный язык, который они понимают - это язык сапога и кулака. А те позорные трусы, которые не готовы понять, что насилие - это наиболее эффективный способ общения, пусть идут на х@й и сдохнут. Им нет места у нас, в революционном движении!

    - Да, - загремел Сортирный Рулон, - это самая здравая идея, которую я услышал за весь вечер. Бесконечные разговоры об организации никуда нас не приведут.

    - Ну, теперь, когда мы разобрались с приоритетами, - сказал Армилус, обращаясь к присутствующим пятнадцати или около того сторонникам Классовой Справедливости, - не начать ли нам собрание?

    Команда Стива Драммонда проследовала за Майклом в расположенную этажом выше комнату, где и расселась вокруг большого стола. И хотя Драммонду не понравилось, что Армилус нанес удар по его авторитету, он сохранял спокойствие, поскольку его последователи были в достаточной степени привержены к той разновидности диванной революции, что пропагандировала Классовая Справедливость, чтобы увлечься зажигательной риторикой Майка. Точно также как и их вождь, эти личности реальности революционных действий предпочитали свою личную безопасность.

    - Ладно, - заквакал Стив, пытаясь вновь утвердить свой авторитет, - начнем собрание. Кто будет вести протокол?

    - Я, - вызвался Пес. - Если мне кто-нибудь даст бумагу и ручку.

    - Ну, хорошо, - согласился Драммонд, и Тони передал Псу все необходимое для ведения протокола.

    - Я зачту повестку дня:

    1) Протокол прошлого собрания.

    2) Распределение газеты в журнальных киосках.

    3) Скидки за оптовую продажу газеты.

    4) Обложка следующего номера.

    5) Все остальное.

    - А как насчет того, чтобы собрать команду и разгромить Англо-Саксонское Движение? - предложил Сортирный Рулон Бэйтс.

    - Мы это обсудим в пункте "все остальное", - Стив решительно хотел, чтобы собрание прошло гладко. - Значит, постановление, принятое последним собранием: первое, было решено, что мы сохраним нашу старую типографию "Бронштейн Пресс" потому, что они готовы предоставлять нам девяносто дней рассрочки на каждый заказ, в то время как две другие фирмы, у которых цены чуть ниже, требуют наличку по факту доставки, второе, было решено...

    - Стоп, - вставил Мясник. - Я хочу, чтобы было отмечено, что я возражал против решения использовать "Бронштейн Пресс", и считал, что мы должны работать с анархистским издательством, таким, как, например, "Бакунин Пресс". В близкой перспективе это может оказаться несколько более дорогостоящим, но больше смысла возвращать деньги назад в наше движение, чем давать их нашим политическим врагам.

    - Ладно, - согласился Драммонд, - замечание внесено. Пункт два. Было достигнуто согласие в том, что количество экземпляров газеты, которое платящий взносы член организации обязан распространить, должно быть увеличено с двадцати пяти до сорока экземпляров каждого выпуска.

    - Как насчет того, чтобы собрать команду и разъ@бошить нацистов? - Сортирный Рулон Бэйтс становился все более раздраженным.

    - Мы дойдем до этого позже, - ответил Стив, - это у нас отмечено в пункте номер пять - "все остальное", а сейчас мы обсуждаем результаты решения прошлого собрания. Пункт три, было решено, что мы сократим время между выпуском каждого номера газеты с шести до четырех недель, сохраняя в тоже время тот же формат и количество страниц. Пункт четыре, отвечая на запросы из Хендонской Полицейской Академии и Индустриальной Лиги, было решено, что библиотекам и научным учреждениям будет разрешена подписка на газету...

    - Нельзя продавать газету Индустриальной Лиге, там одна фашистская сволочь, - заорал Сортирный Рулон Бэйтс. - Я знаю, они меня занесли в черный список, и вот уже два года я не могу получить работу!

    - Если ты хотел обсуждать вопрос подписки для учреждений, тебе надо было прийти на прошлое собрание! - зарычал Драммонд и ударил кулаком по столу.

    - Я хочу собрать боевую команду, чтобы мы сделали нацистов и Индустриальную Лигу! - буйствовал Бэйтс.

    - Я уже записал это в пункте "все остальное", - устало ответил Стив. - Значит, возвращаясь к обсуждению результатов последнего собрания, пункт четыре: было решено, что библиотекам и научным учреждениям будет разрешена подписка на газету. Цена подписки для учреждений была установлена в два раза больше, чем для физических лиц. Так вот, это был протокол последнего собрания. Есть какие-нибудь возражения или дополнения?

    - С протоколом согласны! - дружно ответили члены Классовой Справедливости.

    - Пункт два, - провозгласил Драммонд, - распространение газеты через киоски. Есть мнение, что если каждый из членов найдет шесть киосков, которые бы продавали газету, то мы резко увеличим тираж, что в свою очередь резко увеличит членство.

    - Послушай, - зарычал Сортирный Рулон Бэйтс. - Я сюда пришел не для того, чтобы болтать о продаже газет, я хочу собрать боевую бригаду для того, чтобы вы@бать нацистов!

    - Я знаю! - назидательно сказал Драммонд. - И я это уже записал под пунктом "все остальное". Мы это обсудим позже, а если ты не можешь подождать до тех пор, пока мы закончим со всеми вопросами нашей повестки дня, то я советую тебе собрание покинуть.

    - Я пошел! - бранился Бэйтс. - Я думал, что вы революционная группа, но оказался не прав. Я не хочу превратиться в неоплачиваемого лакея издательства!

    Майк Армилус последовал за Туалетным Рулоном в бар, где настоятельно предложил заплатить за пинту, которую Бэйтс только что заказал. Через несколько секунд парочка уже сидела и за столом и вела серьезную дискуссию о революционной деятельности.

    - Пусть опыт Классовой Справедливости не отталкивает тебя от политики, - говорил Майк своему новому другу. - Это всего лишь устный семинар для диванных революционеров, но я принадлежу к группе, которая серьезно подходит к этому вопросу. У нас мало собраний, мы предпочитаем выходить на улицу и действовать насильственными методами.

    - Звучит нормально, - подвел черту Сортирный Рулон. - А вы мне поможете заскирдовать нацистов?

    - Еще бы, - закричал Армилус, - где бы не происходила фашистская демонстрация, там Союз Нигилистов тут как тут и давай дубасить этих подонков!

    - А как насчет Индустриальной Лиги, вы мне с ней поможете?

    - Это объект другого толка, - со знанием дела сказал Майк, - их достать сложнее. Лучший способ уничтожить Лигу - это одного за другим перебить всех тех, кто ей управляют.

    - Ты считаешь, что мне многих из них придется убить?

    - Конечно, - непринужденно ответил Армилус, - и я тебе могу помочь. Союз Нигилистов подготовил список чинов Индустриальной Лиги, в котором даже есть домашние адреса. Я дам тебе копию.

    - Замечательно! - восторгался Бэйтс. - Мне нравится твоя организация, я даже может в нее вступлю!

    - Ну, о том, какие мы хорошие, ты мне на слово не верь, - мягко сказал Майк, - приходи на пару наших мероприятий и посмотри, как тебе понравится реальность организованного классового насилия.

    - Обязательно приду! - подтвердил Сортирный Рулон с большим убеждением.

***

    С тех пор как Быстрый Ник Картер перебрался на Юг Лондона, он регулярно встречался с несколькими девушками. И среди всех, кого он трахал, одна рыжая имела бесспорный приоритет. Тина Лиа жила в многоквартирной башне под названием Стирлинг Хаус. От квартиры Картера до ее дома было меньше десяти минут ходу. Тина призналась Нику в том, что она состояла в рядах Церкви Валери Соланас, но умудрилась сохранить свою любовную связь в секрете от своих сестер, которые ее бы тут же расстреляли, если бы только узнали, что она спит с врагом. В случае с Тиной, используемый Вики Дуглас в качестве идеологического заменителя нацистского оккультизма фемино-коммунизм, преподававшийся членам бывшей Церкви Адольфа Гитлера, не поимел успеха. Лиа ненавидела все формы расизма и считала, что Викины идеи о ведущей роли женщин отдавали на вкус тем же биологическим редукционизмом. Но поскольку у Тины имелись серьезные дружеские связи с ядром Церкви Валери Соланас, она все еще не нашла в себе храбрости разорвать с этой сектой.

    Ник выскочил на улицу, чтобы купить пинту молока, и был остановлен Нарциссом Бруком. К счастью, с тех пор как Картер ушел в подполье, он отрастил бороду и волосы, поэтому глава Белого Семени Христова не узнал своего архи-врага. Ник, однако, моментально Брука узнал.

    - Я немного заблудился, - начал Нарцисс, - не можешь подсказать, как дойти до Стирлинг Хаус?

    - Я туда сам иду, - соврал Ник из подозрительности и одновременно подумал о том, не собирается ли нацистский гуру посетить Тину. - Я доведу тебя до дома, это в ту сторону.

    Быстрым шагом они направлялись к многоквартирной башне. По пути Ник не услышал от Нарцисса ничего, кроме комплиментов. Когда они сели в лифт и фашист сказал, что ему нужен этаж Тины, то номинальная глава Союза Нигилистов совершенно четко знал, что ему делать. Ему было необходимо время, чтобы вытянуть информацию из этого хуя. Лифт и без того был не в лучшем состоянии, и, когда Картер пнул закрывавшуюся дверь, ее заклинило. Образовалась щель в несколько сантиметров, через которую не могла бы прошмыгнуть даже тень человека, не говоря уже о Нарциссе Бруке, явно страдавшем избыточным весом.

    - Еб@ть-копать! - выругался Ник. - Опять лифт застрял!

    - Что ты имеешь в виду под словами "лифт застрял"? - вид у Нарцисса был такой, словно сейчас его хватит кондрашка.

    - Я имею в виду то, - терпеливо объяснил Картер, - что лифт сломался, и мы застряли, если, конечно, не сможем открыть двери.

    - Так давай же займись этим! - заявил Брук. - У меня нет времени, у меня, может, клаустрофобия начнется! Давай-ка спиной на нее навались!

    Ник попытался надавить на дверь со всей силой, но безрезультатно. Сделать так, чтобы лифт застрял, было довольно легко, а вот открыть дверь совсем другое дело.

    - Не поможет, - дыхание Картера было тяжелым, - не сдвинешь. Мы здесь застряли до тех пор, пока не найдем кого-нибудь, кто вызовет пожарную бригаду.

    - Сколько времени все это займет? - запротестовал Нарцисс.

    - Ну, - Ник сделал паузу, чтобы немного подумать, - на прошлой неделе я просидел в этом лифте около трех часов. Первый человек, который здесь проходил, сказал, что он вызовет ремонтную службу, но этого так и не сделал. А я тем временем говорил всем проходящим, что техников уже вызвали. В конце концов, я понял, что тот, кто обещал мне помочь, не соизволил этого сделать, и я попросил кого-то еще раз сделать звонок. И как только приехала пожарная команда, они меня моментально вынули.

    - Наверняка это был просто караул! - выпалил Брук.

    - Не совсем, - ответил Картер. - Прямо перед этим я побывал в лавке, и у меня было с собой восемь банок "Теннантса". Я сел, расслабился и напился в говно. Я был просто в стельку к тому времени, когда вышел.

    - Дай-ка я попробую открыть дверь, - сказал Нарцисс и локтем отпихнул Ника.

    Брук был даже и вполовину не так силен, как Картер, поэтому все его попытки освободиться из лифта оказались тщетными. Пот струился с него ручьями и, вообще, вид у Нарцисса был такой, словно у него вот-вот начнутся конвульсии.

    - Что ты стоишь и ничего не делаешь? - завизжал Нарцисс. - Помоги, черт возьми, я сам не справлюсь.

    Ник втиснулся рядом с толстяком, и они вдвоем всем весом навалились на дверь, однако, без какого-либо очевидного результата. Брук умудрился прижаться промежностью к заднице Картера и член у него встал. Нарцисс никогда не занимался тем, что называется неестественным сексом, и совершенно не был в состоянии объяснить те желания, которые иногда испытывал в компании с другими мужчинами. Он же, в конце концов, не был извращенцем!

    - Бесполезно! - вздохнул Ник. - Нам остается только ждать пока кто-нибудь здесь пройдет, и попросить его позвонить пожарным.

    - Но на это уйдет час, если не больше! - негодовал Брук.

    - А тебя есть какие-нибудь другие предложения? - Картер сохранял спокойствие.

    - А сигнализация или что-то в этом роде здесь есть?

    - Да, - сказал Ник, нажимая кнопку, - но она не работает, никакого сигнала не дает.

    - Дай, попробую, - Нарцисс закашлялся, оттолкнул Картера и воткнул палец в кнопку.

    - Она не работала и в тот раз, когда я здесь застрял на прошлой неделе, - язвительно заметил Ник.

    - Это омерзительно, - выдохнул Брук, - мэрия не выполняет свои обязанности. Это чертовски опасно, когда они не могут содержать эти лифты в надлежащем техническом состоянии.

    - Напиши об этом письмо в "Таймс", - ухмыльнулся Картер. - Нет, они его не напечатают, такая информация ничего не значит для их читателей, лучше попробовать "Гардиан".

    - ПОМОГИТЕ, ПОМОГИТЕ! - заорал Нарцисс. - КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ МНЕ! Я ЗАСТРЯЛ В ЛИФТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ МНЕ!

    - Заткнись! - прогремел голос из квартиры на десятом этаже. - Человек не может отдохнуть в своей собственной квартире. Если ты не замолчишь, то я вызову полицию!

    - ПОЖАЛУЙСТА, СДЕЛАЙТЕ ЭТО! - прокричал Брук.

    - Ты с ума сошел, - ответил ему голос.

    После этого послышался звук закрываемой двери, а затем наступила тишина.

    Ник сел и облокотился на дверь лифта. Из кармана рубашки он вынул пакет ментоловых пастилок "Поло", вытряхнул одну из конфет и закинул себе в рот. Он предложил пастилку Нарциссу, но тот только покачал головой и Картер засунул пакет назад в карман рубашки.

    - Я бы чего-нибудь выпил, - вздохнул он.

    - Именно такое отношение к жизни и привело эту страну к краху!

    - Ты человек сильных политических убеждений? - поинтересовался Ник.

    - Я, - провозгласил Нарцисс, - национал-социалистический ученик Христа!

    - И что же это такое? - спросил Ник, имитируя свое полное непонимание.

    - Доктрина, выработанная великими лидерами Нордических Наций, изначально изобретенная нашим спасителем Господом Иисусом Христом, а ее дух был сохранен такими людьми как Джордж Линкольн Рокуэлл, Адольф Гитлер и Арнольд Лизи!

    - Понятно, - помычал Картер, - это что-то типа Христианского Нацизма или пан-немецкого мистицизма.

    - Гораздо больше, - заявил Брук, - это религия, созданная для спасения арийских наций от расового самоубийства!

    - Но я думал, что Иисус был раввином, - вставил Ник.

    - Дурак, - закричал Нарцисс, - тебя обманули, тебе сионисты мозги промыли. Иисус был британцем. После его смерти британцы покинули Палестину, и пришли сюда, в Англию, откуда они колонизировали Северную Европу, Северную Америку и Австралию! Мы - Богоизбранный Народ!

    - В таком случае, - заметил Картер, - почему ты тогда в застрял в лифте в муниципальном многоквартирном доме в Кеннингтоне?

    - Все это часть божественного плана! - объяснял Брук. - Понимаешь, Иисус послал меня для того, чтобы тебя спасти. Я вождь церкви, именующейся Белое Семя Христово. Если ты присоединишься к нам, то многочисленные адепты женского пола будут предлагать свое тело тебе, чтобы ты смог посеять свое семя в их чревах и тем самым сохранить наше расовое наследие! После этого ты станешь воином Христа и Страны и пойдешь в битву с многонациональными силами зла!

    - Понятно, - признал Ник, - но почему ты пришел в этот многоквартирный дом?

    - Видишь ли, - сказал Нарцисс, замолчал и потом продолжил, - выполняя план твоего спасения, предначертанный Господом, я пришел сюда еще и для того, чтобы вырвать женщину по имени Тина Лиа из когтей лукавого. Тина - расово сознательная верующая, принадлежащая к организации, которую захватили сатанинские феминистки. Я без предварительной договоренности обхожу всех членов этой группы в надежде на то, что их можно вернуть в лоно Господа.

    - Понимаю, - сказал Ник и замолчал.

    Всю нужную информацию Брук уже выдал, и Нику не о чем было больше говорить с нацистским кретином. Он бы с удовольствием избил этого подонка до кровавого месива, но приходилось сдерживаться по той причине, что от этого у него могут возникнуть неприятности. Когда, в конце концов, пожарная бригада приедет и откроет лифт, то она воспримет с некоторым подозрением нигилиста, сидящего рядом с трупом нациста.

    - Ты о чем задумался? - спросил Брук в надежде опять начать разговор.

    Время топталось на месте, и прошедшие десять минут казались вечностью.

    - Находиться здесь приблизительно тоже самое, что ожидать Годо, верно?

    - Чего? - чирикнул Нарцисс.

    - Видишь ли, если представить, что мои "Поло" это заменитель репы и редиски, то будет слегка похоже на пьесу Беккета.

    - Чего? - повторил Брук. Театр Абсурда явно не был предметом его интересов.

    - Все, проехали.

    Снова наступила тишина. Она была прервана тем, что жильца, который пытался воспользоваться лифтом, убедили вызвать пожарных. После этого команда приехала меньше чем через пять минут.

    - У вас там все в порядке? - спросил голос.

    - Да, - подтвердил Ник.

    - Нет, - завопил Нарцисс.

    - В любом случаем мы мало чего сможем сделать до того, как откроем дверь, - прокомментировал второй голос.

    - Отойдите от дверей, - скомандовал первый голос.

    Брук втиснулся в дальний левый угол, а Картер встал посредине лифта. Последовала серия металлических хрустов и скрипов.

    - Дарен, ты можешь здесь сильнее нажать? - сказал первый голос.

    - Ладно, - ответил его напарник.

    Дверь лифта подалась назад, и через несколько секунд Ник вышел на площадку. Двое пожарных уже упаковывали свои инструменты.

    - Спасибо, - сказал Картер.

    - Проклятье, - принялся ругаться Нарцисс, как только взглянул на своих спасителей, - миллионы белых без работы, а они отдают места в пожарной команде этническим!

    Ник развернулся и его кулак ударил в толстый рот Брука. Послышался душераздирающий хруст ломающейся кости и, выплевывая сгустки крови и отдельные кусочки сломанных зубов, негодяй попятился назад. После удара в живот Нарцисс согнулся пополам и через секунду ботинок Картера впечатался в его лицо. Оба пожарника помогли Нику в заслуженном наказании фашиста. После нескольких минут таких упражнений один из них поднял Брука и скинул тело в мусоропровод.

    Картер пожал руки двум своим новым друзьям, после чего вскарабкался по лестнице до квартиры Лиа. После того, как Ник рассказал ей про свое последнее приключение, Тина согласилась, что ей было бы логично выехать из квартиры. Адрес ее был хорошо известен в фашистских кругах, что делало ее легкой мишенью. Во время обсуждения было решено, что до тех пор, пока она не найдет постоянное место, Лиа переедет к Картеру. Вторую половину дня они провели, пакуя коробки. Загрузив вещи Тины в ее машину, они без спешки доехали до Кеннингтон Парк.

    - Боже! - воскликнул Ник, - все место просто кишит легавыми!

    - Посмотри наверх, - добавила Тина, - полиция у тебя устроила обыск!

    - Валим! - заорал Картер.

    Тину не надо было больше уговаривать. Через пару минут они уже мчались сквозь Брикстон в сторону Южного Побережья.

ЧЕТЫРЕ

    Будучи юношей с горячей головой, Сортирный Рулон Бэйтс отбросил в сторону предложение о ликвидации одного за другим членов Индустриальной Лиги. Вместо того чтобы принять совет Майка Армилуса, Бэйтс решил взорвать лондонскую штаб-квартиру Лиги и одним ударом нанести максимальный урон силам буржуазной реакции! Офис Индустриальной Лиги находились на Бридж Лэйн, совсем рядом с Людгейт-Серкус. Сортирный Рулон не выработал никакого реального плана атаки, он просто хотел проникнуть внутрь. Над домофоном на входе было написано Списочник и Черный Лтд., Основано в 1926. У подонков, которые здесь заправляли, было больное чувство юмора. С одной стороны они не хотели рекламировать свой адрес, а с другой они практически и не делали попытки скрыть суть своей деятельности.

    Сортирный Рулон тусовался у входа. Он не мог позвонить и попросить, чтобы его впустили - если он так поступит, то будет потерян элемент неожиданности. Дэйв Браун, эксперт Лиги по безопасности, вышел на улицу и плотно закрыл за собой дверь. Браун окинул Бэйтса взглядом с головы до ног. Что-то знакомое было в этом парне. Подозревая его в связи со своей младшей сестрой, эксперт по безопасности решил не трогать Сортирного Рулона, хотя его инстинкты говорили, что тот явно задумал что-то недоброе.

    Через несколько минут после того, как Браун ушел есть свой поздний ленч, в здание впустили приехавшего на мотоцикле курьера. Сортирный Рулон проскользнул в коридор вслед за посыльным, который поднялся этажом выше. Дверь за Бэйтсом со щелчком захлопнулась. Через минуту курьер спустился с лестницы, промаршировал мимо Сортирного Рулона и вышел на улицу. Бэйтс сделал правильный вывод о том, что приемная Индустриальной Лиги располагается наверху на втором этаже. Он снял рюкзак, вынул две бутылки с коктейлем Молотова, после чего опять водрузил рюкзак за спину. Перед тем как взбежать наверх Сортирный Рулон зажег бензиновые бомбы.

    - Большевистская атака! Большевистская атака! - завизжала секретарша - дама в летах. Сортирный Рулон метнул одну из бутылок через открытую дверь.

     Огонь охватил комнату. Пламя занялось на славу: каталоги Индустриальной Лиги содержались в виде картотеки, чтобы занесенные в черный список не могли изменить записи в соответствии с Законом о Защите Информации, и вся картотека в скором времени превратится в пепел!

    - Ненавижу богатых! - эхо звука голоса Бэйтса разнеслось по похожему на пещеру офису, и он метнул вторую бомбу в зал заседаний.

    Сортирный Рулон слетел вниз по лестнице и выбежал на улицу. Толпа облаченных в костюмы ублюдков заполнила приемную. Секретаршу, которая нашла укрытие под столом, подняли на ноги и помогли спуститься по пожарной лестнице. Двое из служащих помоложе решили погнаться за бомбометателем. Они выбежали на улицу, и тут раздался громкий выхлоп, произведенный каким-то мотоциклом.

    Решив, что попали под обстрел вооруженных боевиков, залегших в засаде для уничтожения кадров Лиги, несостоявшиеся герои взлетели обратно вверх по парадной лестнице, после чего сбежали вниз по пожарной, и присоединились к своим коллегам, столпившимся во дворе на задах здания.

    - Они вооружены! - заорал один из этой парочки.

    - Нам повезло, что нас не убили, - прокричал другой. - Если бы мы не среагировали так быстро, то нас бы скосило ураганом пуль. Одному Богу известно, как нам удалось избежать первого залпа!

    - Там наверняка было не меньше дюжины негодяев! - развивал мысль его коллега.

***

    Из бессознательного состояния Майка Армилуса вывело вылитое ему на голову ведро холодной воды. Он чувствовал себя так, словно вот-вот отдаст концы. Его живот, казалось, был разворочен кулаками полицейских; лидер нигилистов чувствовал, как кровь, текущая из разбитой губы, наполняет его рот. Кто-то направил сильный свет в глаза Майку. Единственное, что он видел кроме этого, были белые, залитые тем же ослепительным светом стены. Армилус попытался собраться с мыслями. Полицейским он не сказал ничего. И чем меньше скажет, тем лучше. Сильные руки встряхнули нигилиста, и начальственный голос потребовал, чтобы Майк отвечал на вопросы, которые неслись на него, как пули из пулемета.

    - Адвокат? - пробормотал Майк.

    - Со мной такая фигня не пройдет, - зарычал инспектор Ньюман, - о своих правах просто забудь. Отвечай на мои вопросы, и я тебе очень рекомендую подумать о медицинской, а не адвокатской помощи после того, как тебя отпустят. И еще - если ты с нами не будешь сотрудничать, то тебе медицинская помощь не понадобится, а вместо этого у тебя будет встреча с похоронных дел мастером.

    - Телефонный звонок, - прохрипел Армилус.

    От удара полицейским ботинком в живот раздирающая боль пронзила его тело. Потом Армилуса швырнули вместе со стулом, к которому он был прикован наручниками, так, что он ударился о ближайшую стену. Майк оставался в сознании, но сделал вид, что отключился.

    - Посадите его прямо! - заорал Ньюман двум констеблям.

    - Да, сэр, - ответили они и сделали так, как им было приказано.

    - Где прячется Быстрый Ник Картер? - спросил с негодованием инспектор и вылил ведро холодной воды на Армилуса. - Какова была твоя роль во взрыве кенотафа? Что ты знаешь о нападении на Индустриальную Лигу?

    - Бесполезно допрашивать подозреваемого, находящегося без сознания, - сообщил Ньюману Мартин Смит. - Побереги легкие до тех пор, пока он очнется. Кстати, а что там насчет взрыва в Индустриальной Лиге?

    - Пока я допрашивал Армилуса, мне сообщили, что группа террористов с бензиновыми бомбами совершила нападение на штаб-квартиру Индустриальной Лиги на Бридж Лэйн. Совершенно очевидно, что сделали это анархисты, потому что они единственная секта, практикующая тактику прямых действий против истэблишмента.

    - А надо ли нам волноваться по поводу нападения на Индустриальную Лигу? - риторически спросил Смит. - У них же есть своя служба безопасности, которой платят кучу денег. Я уверен, что они найдут мерзавцев, ответственных за это безобразие.

    - Ты прав! - признал инспектор. - Мы должны найти Картера!

    - Я знаю, где этот пиздюк прятался все время с тех пор, как он взорвал кенотафу! - кудахтал Мартин.

    - Где?! - взревел Ньюман.

    - С Армилусом. Я только что был на квартире со своими людьми и без пизды совершенно очевидно, что Картер там жил!

    - Он спятил! - отозвался инспектор. - Мы же могли в любой момент провести там обыск. Картер и Армилус должны были понимать, что если мы решили закрутить гайки Союзу Нигилистов, то это будет первым местом, с которого мы начнем.

    - Может, они сделали ставку на то, что внимание средств массовой информации будет сконцентрировано на Классовой Справедливости Стива Драммонда, и решили, что вы никогда не станете угрожать соперничающей с ними организации.

    - Бог ты мой! - воскликнул Ньюман. - Об этом я не подумал!

    - Именно поэтому ты полицейский, а я политик, - ответил Смит.

    - Так и что же нам сейчас делать? - поинтересовался полицейский.

    - Отпустить Армилуса, - инструктировал лидер СРГ, - на него у тебя ничего нет. Он может быть и давал пристанище террористу, но мы этого сейчас доказать не можем. Дай говнюку достаточно веревки, чтобы он на ней повесился. А пока сконцентрируемся на поимке Картера и уничтожении Классовой Справедливости.

    Майк замычал и сделал вид, что приходит в себя. Он притворился, что потерял сознание, лишь для того, чтобы получить передышку от сыпавшихся на него побоев. Этот маневр прошел успешно и принес ему еще и очень важную информацию. Казалось, что инспектор Ньюман на полную веру принимал все суждения Смита, но Армилус почувствовал что, ненавидя Союз Нигилистов как политическую организацию, троцкист был тактически заинтересован в том, чтобы уберечь ее от полиции. Если Нигилистов удастся использовать, как инструмент для раскола анархистского движения, то у Смита будет хорошая возможность перекрыть поток членов Спартаковской Рабочей Группы, уходящих в Классовую Справедливость.

***

    Тина Лиа запарковала свой "мини" в многоэтажном гараже на Уортинг-Хай-Стрит. Пока Тина запирала руль кочергой, Быстрый Ник Картер выбирался из машины, расправляя свое длинное шестифутовое туловище. Старые кварталы Уортинга были построены примерно в начале 19-го века, а современный центр, возведенный значительно позже, находился непосредственно к западу от них. Пойдя мимо закрытых магазинов, Ник и Тина и вышли к морю.

    - У тебя деньги есть? - спросил Картер.

    - Немного, - ответила Лиа, - но если мы найдем банкомат "Халиакса", то у меня на счету около семисот фунтов.

    - Ну, этого нам хватит до тех пор, пока мы не найдем другие возможности рубить капусту, - заметил Ник. - Армилус, если только его не упрячут за решетку, будет хорошим источником дохода. До сегодняшнего дня у меня не было оснований быть недовольным Союзом Нигилистов, и я не вижу причин, по которым они перестанут снабжать меня наличкой.

    - Ты думаешь, что полиция арестовала Майка? - спросила Тина с тревогой.

    - Мне так кажется, - вздохнул Картер, - потому что если они знают, что я жил в его квартире, то его заберут за укрывательство, а если они не знают, что я у него останавливался, то значит его хотят привлечь за дела Союза Нигилистов. Как на ситуацию ни смотри, Армилус оказывается в говне.

    - Бедный Майк! - воскликнула Лиа.

    Тина и Ник прошлись до конца разваливающегося уортингского пирса. Для того чтобы привести в порядок эту реликвию викторианской эпохи, одного косметического ремонта было бы маловато. Для начала пирс был слишком низким, и что-то определенно нужно было с этим делать, потому что от моря несло, словно от открытого канализационного люка.

    - Так себе романтика! - поделился Картер.

    - Не знаю, - протянула Лиа, - если зажать нос, то крики чаек и разбивающиеся волны просто замечательны. И меня еще сильно подкупает заходящее солнце.

    - Эх, - выплюнул Ник, - если ты не можешь представить себе в уме картину всей королевской семьи, болтающейся на виселице, то ты ничего не понимаешь в красоте!

    - Ну, это запросто, - обрадовалась Тина, - я только что представила!

    - А я этого не почувствовал, - настаивал Картер.

    - В таком случае, - поддразнила его Лиа, - у тебя другое понимание возвышенного.

    Обхватив за шею Тину и с силой внедрив язык в ее рот, Ник дал понять, что согласие достигнуто. Лиа растаяла в его объятиях, и несколько быстротечных секунд ее сердце выбивало примитивный ритм болот. Закончив целоваться, двое влюбленных стали наблюдать, как солнце погружается в волны и тонет за западным горизонтом.

    Тина взяла Ника за руку и повела его по пирсу назад. Они были больше похожи на респектабельную молодую пару, наслаждающуюся традиционным отдыхом у моря, чем на беглецов от гнета полиции и фашистских боевых бригад. Когда они вступил на эспланаду, на встречу им вышла парочка молодых модников.

    - Извините, - спросила модников Тина, - а куда в этом городе можно пойти, чтобы немного поразвлечься?

    - Никуда, если только ваши развлечения не сводятся к игре в лото с пенсионерами! - вздохнула девушка.

    - Но если вы хотите вернуться с нами в Портслэйд, - сказал парень, - то я уверен, мы можем что-нибудь придумать.

    - А где, бл@дь, этот Портслэйд? - спросил Ник.

    - Между Шоремом и Хоув, - девушка улыбнулась, заметив, что пришельцы не знают местной географии.

    - Да, в общем, здесь совсем неподалеку, - добавил ее возлюбленный, - всего-то...

    - А мы там найдем пансион с едой? - вставила Лиа.

    - Я хотел вам предложить такой тип развлечений, при котором требуется, чтобы вы остались у нас на ночь, - игриво засмеялся парень.

    - Групповой секс! - воскликнула Тина, думая, что она, наконец, поняла ситуацию.

    - Тиму не нужен групповой секс, - совершенно спокойно ответила девушка, - он мазохист, он просто хочет, чтобы его унизили и заставили смотреть, как твой парень меня трахает.

    - Ой, Фиона, заткнись, - замычал Тим, - ты все испортишь до того, как что-либо начнется.

    - У меня есть идея еще лучше, - вставил Картер, - вы девушки будете пездами тереться, а я заставлю Тима отсосать у меня. Тебе же это понравится, Тим, не правда ли?

    Тим не ответил, да это и не было необходимым, потому что он покраснел с головы до пят и его х@й уперся в ширинку. Ник совершенно не удивился: это был далеко не первый встретившийся ему гетеросексуальный мазохист, сильнейшим желанием которого было быть выеб@нным до крови собратом по полу.

    После короткого обсуждения четыре любителя группового секса решили, что они поедут в Портслэйд на "мини" Тины. За день до этого Фиона и Тим продали свою машину, чтобы получить дополнительные деньги для шестимесячного путешествия по Штатам. Они надеялись, что найдут кого-нибудь, кто снимет их квартиру, но так как до отъезда оставалось всего несколько дней, надежда на то, что найдется жилец, была невелики. Машину продали, чтобы не пришлось без нужды экономить во время путешествия.

    - Да, - развивал свою мысль Тим, - мы были бы благодарны, если бы кто-нибудь бесплатно жил в квартире только ради того, чтобы присмотреть за ней, пока нас нет.

    - Я бы не отказался, - вставил Ник.

    - Замечательно! - вскричал Тим с большим энтузиазмом. - Это спасет нас от сквоттеров.

    Хлопнули по рукам. Тиму не терпелось добраться до дома и позвонить родителям. Он приехал в Уортинг для того, чтобы убедить их присматривать за своей квартирой, пока он путешествует по Штатам. Отец и мать неохотно на это согласились, и теперь они будут очень довольны, что их от этой ответственности избавили. Хотя родители Тима были уже на пенсии, у них оставалось очень мало свободного времени, потому что всю свою энергию они отдавали делу Христианского Антикоммунистического Крестового Похода.

    - Паркуйся здесь, где хочешь, - сказала Фиона Тине и, показывая на дом, добавила, - мы живем над журнальным киоском.

    Вдоль Баундари-Роуд, которая уходила от вокзала к побережью, двумя рядами выстроились магазины. Это была главная достопримечательность Портслэйда, хотя ее направленный к морю конец был изуродован рядом индустриальных построек. Одно время там даже стояла газовая ТЭС, которую закрыли после перехода страны на природные ресурсы Северного моря. Если Портслэйд вообще привлекал туристов, то только тех, которым было свойственно самое извращенное эстетическое восприятие. За исключением церкви норманнских времен и поместья старый город, находившийся в нескольких милях к востоку, не представлял никакого исторического интереса. Как можно было догадаться по имени, Баундари-роуд (Разграничительная Дорога) разделяла Западный и Восточный Сассекс, и этот факт отразился на психогеографии района. Без всякого сомнения, это место было классической периферией, городом, где оторванные от основной массы современного общества отбросы человечества могли существовать в полной анонимности.

    Тим звонил родителям, а Фиона готовила чай. Квартиру недавно отремонтировали и покрасили, установили модные черные лампы, которые резко контрастировали с белыми стенами. Большая комната была достаточно большой, чтобы вместить хромированный трехместный диван из черной кожи, черный, стоявший у окна, стол, большой телевизор, дорогую стереосистему и обширную коллекцию книг и лазерных дисков, расставленных на черных полках. Спальня была убогой; в ее загроможденном пространстве доминировала двуспальная кровать.

    - Молоко? Сахар? - спросила Фиона.

    - Только молоко, - в голос ответили Ник с Тиной.

    Фиона скупой рукой раздала чашки, и вскоре они все сидели и удовлетворенно прихлебывали пойло. Развалившийся на софе Картер выпил стакан в три глотка и поднялся.

    - Отлично, Тим, - прогремел Ник, - я думаю, настало время оценить твою технику отсасывания хуя. А ну-ка, встань передо мной на колени.

    Как только Ник это сказал, Тим сделал, как ему велели. Он поднял трясущиеся руки и потянул за молнию на штанах Картера. Его усилия были вознаграждены двадцатью сантиметрами возбужденного мужского достоинства, которые выпрыгнули из трусов Ника. Правой рукой Тим схватился за амурный мускул и с силой его потряс.

    - Подожди, подожди, - промычал Ник, - перед тем как ты меня доведешь до победного конца, я хочу, чтобы ты расстегнул мой ремень и мои кримпленовые "стрелки" опали вокруг лодыжек.

    Тим взял в рот кончик картеровского члена и полизал его. Сомкнув губы вокруг генетического насоса Ника, Тим отпустил палку-еб@лку и принялся возиться с ремнем. Вскоре "стрелки" скомканной кучей лежали у его ног.

    Фиона подумала, что смотреть на то, как Тим отсасывает гораздо интереснее, чем еб@ться с разной деревенщиной, которую они обычно находили для занятий групповым сексом. Тина впервые наблюдала Ника в спарринге с другим мужчиной, и ей это настолько понравилось, что она буквально кончила! Обрабатывая любовный мускул Ника ртом и руками, Тим чувствовал, как его собственный х@й упирается в надетые утром хлопковые трусы. Волна наркотических эндорфинов захлестнула мозги обоих мужчин; генетические коды, созданные миллионами лет эволюции собирались и разбирались в недрах их тел. Портслэйд и современное общество остались где-то далеко позади. Оба парня извивались на доисторических грязевых равнинах, куда для продолжения эволюционного процесса половой инстинкт вывели миллиарды особей, впервые заставив их выползти из волн для того, чтобы начать свою жизнь на суше.

    Тим увеличил скорость обработки генетического насоса Ника, и его усердие было вознаграждено выстрелившими ему в рот струями любовных соков. Их поток был сильным и соленым. Вкус их настолько возбудил мазохиста, что он пролил свое собственное семя. Издавая оргазменные стоны, Тим с Ником повалились на пол, дабы отдохнуть после своих сексуальных упражнений.

    - Отлично, отлично, - зааплодировали Фиона с Тиной. - Вот это шоу, очень занимательно!

    Девушки аплодировали несколько минут, после чего приподняли юбки и сняли трусики. Фиона села на лицо Ника, а Тина прижала свою мочалку ко рту Тима. Девушкам было скучно оставаться простыми зрителями, им хотелось принять непосредственное участие в оральных играх!

***

    После многомесячных размышлений о наиболее эффективных способах сплочения рядов крайне правых, Адам Уайт пришел к выводу, что объединить путем мирных переговоров различные группки, оспаривающие между собой право лидировать в англо-германском национализме, невозможно. Если Адаму суждено подняться до заслуженного положения Фюрера, управляющего вновь возродившимся из пламени европейским нацистским движением, то все эти предатели, отказывающиеся признавать его лидерство, придется уничтожить без всякой жалости! Все враждебные секты и все еретики должны быть раздавлены. И тогда все силы крайне правых не встанут за Уайтом.

    Адам был убежден в том, что действуя смело, он сможет вновь объединить разрозненные германские племена и вернуть этим поруганным людям их родной саксонский язык. Германия, Австрия, Скандинавия, Швейцария, Нидерланды и Объединенное Королевство снова станут единым Фатерландом, из любимой земли которого вышли все наши языческие предки! Одна Раса, Один Язык, и Одна Судьба были лозунгом, который двигал Партию Отсутствующего Будущего с тех пор, как Уайт впервые начал свой крестовый поход за восстановление таких традиционных нордических ценностей, как грабеж, насилие и разбой.

    Уайт повернулся в кресле и с любовью посмотрел на штурмовиков, которые сидели на корточках в кузове его фордовского фургончика. Уайт собрал пятнадцать человек из своих боевых отрядов для рейда на коммуну Эпппинг, принадлежавшую Белому Семени Христову. Нарцисс Брук дорого заплатит за ересь и политический уклонизм. В первую очередь Уайта возмущало, что Проповедник Убеждения предпочитает окружать себя женщинами, а не великолепными мальчиками-блондинами, одетыми в стильную форму воздушного десанта. В поведении Нарцисса было что-то извращенное!

    - Все, бойцы, - крикнул Адам, когда фургончик подъехал к засыпанному гравием въезду, - приехали, все из машины!

    Воинство Уайта выстроилось в две шеренги, а Фюрер и мальчик, который в фургончике сидел рядом с ним, встали впереди колоны. Вместо ружей на плечах солдат Адама лежали бейсбольные биты. Уайт отдал приказ, и воинство гуськом вошло в бывшую резиденцию священника, которую Нарцисс Брук превратил в свою региональную штаб-квартиру.

    - Штурмовик Два и Штурмовик Три, - свистящим шепотом скомандовал Адам, - выбейте дверь дубинками!

    Вскоре дерево разлетелось в щепки под ударами нацистских фанатиков. Активисты ПОБ маршем вошли в коридор, который украшали портреты людей, отдавших свои жизни за идеалы Британской Империи: там красовались Милнер, Роудс и другие члены Кливденской группы. Внутри бойцов поджидали женщины, из которых и состояли кадры Белого Семени Христова, во главе с заместителем Брука Сарой Пратт.

    - Не было смысла ломать дверь, я бы вам открыла, если бы вы постучали, - укоризненно сказала Пратт.

    - Штурмовики Четыре, Пять и Шесть, накажите эту женщину за то, что она меня оскорбила! - захныкал Фюрер.

    Штурмовики Пять и Шесть схватили Сару. Номер Четыре поднял над головой дубинку. Уайт гладил волосы мальчика-блондина, который сидел рядом с ним в фургончике. Единственным звуком был тихий свист рассекающей воздух дубинки. Потом, когда дубинка достигла колена Пратт, послышался душераздирающий хруст ломающейся кости.

    - Аааааааааааааа! - завизжала Сара, не столько осознав, что ей сломали ногу, а скорее просто выражая в этом звуке ту умопомрачительную боль, что захлестнула ее тело.

    - А теперь второе, - приказал Адам.

    Операцию повторили с той лишь разницей, что на этот раз было сломано правое колено. Два державших Сару штурмовика разжали руки, и тело бесформенной кучей упало на пол.

    - Вот, что происходит с людьми, которые не в состоянии уважать мою данную природой власть, - выплюнул Уайт и потряс кулаком, - им ноги ломают, их убивают или даже делают с ними что-нибудь похуже! Понимаете?

    - Яволь, майн Фюрер! - ответили собравшиеся члены коммуны, после чего одновременно щелкнули каблуками.

    - Вот это уже лучше, - промяукал Адам, - гораздо, гораздо лучше. Вот так и держать, немного дисциплины и все хорошо. Так, а сейчас скажите мне, где находится Брук.

    - Он вышел, - прозвучало несколько женских голосов, - и должен был вернуться уже давно. Мы не знаем, где он.

    - Это очень неудачно, - замычал Уайт. - Крайне неудачно, потому что это означает, что мне придется ждать до тех пор, пока он вернется. Штурмовики Семь и Восемь, превратите это здание в нежилое!

    - Яволь, майн Фюрер! - прошепелявили солдаты, взметнув правые руки в фашистском салюте; затем бойцы промаршировали по залу в полной готовности выполнить свою разрушительную миссию.

    - А теперь, девушки, - жеманно начал Адам. - Я хочу, чтобы вы сообщили мне имена всех членов коммуны, которых здесь нет, а также всю информацию о том, где их можно найти.

    - Эва Перри, Лиз Джоунс и Линда Корт, - хором ответили женщины. - Их послали от нашей коммуны для того, чтобы освободить семя анархистского лидера Быстрого Ника Картера. Нарцисс приказал им не возвращаться до тех пор, пока живот хотя бы одной из них не будет содержать ребенка Картера. Наш лидер придерживается того мнения, что хотя Картер и дегенерат, но его семя стоит спасти для Белой Расы!

    Из кухни доносились звуки бьющегося, кромсаемого и всякими другими способами разрушаемого фарфора, стекла и металла. Штурмовики Семь и Восемь без сомнения выполняли поставленную им задачу с явным рвением. Фюрер слышал всю эту какофонию, но не обращал на нее внимания.

    - Слушайте, девушки, - бахвалился Уайт, - Вскоре расстановка сил на крайне правом фланге изменится. Дни Брука прошли, и когда он вернется, я раздавлю его как насекомое! Я предоставляю вам выбор: или вы маршируете к победе под мои стягом или вам всем переломают ноги дубинками. Все те, кто желает вступить в Партию Отсутствующего Будущего, остаются на месте, а все те, кто хочет, чтобы им ноги сломали, сделайте шаг вперед.

    Фюрер гладил белые волосы своего мальчика-талисмана. Он был доволен тем, что никто не сдвинулся с места, но совершенно не знал, что ему делать дальше. Только бы появился Брук, тогда его люди смогли бы превратить его в кровавое месиво, а затем они прыгнули бы в фургончик и унеслись дальше навстречу своей судьбе.

    - Кто-нибудь знает, где Брук? - Адам в отчаянии ломал голову, не зная, что делать дальше.

    - Найн, майн Фюрер, - прочирикали новые ученики Уайта.

    Адам посмотрел на свой наручный "таймекс". Становилось поздно. Штурмовики Семь и Восемь закончили разрушение кухни и теперь громили другую комнату. Уайт начал сомневаться в том, что Брук вообще этой ночью вернется. Вероятно, Проповедник Убеждения узнал о планах Уайта и решил спрятаться. А вдруг мерзавец планирует контратаку! Адаму надо следить за тылом. Кто знает, что может случиться! И хотя даже непредвзятый наблюдатель согласился бы с тем, что Адам является харизматическим вождем высшего порядка, члены Белого Семени Христова слишком легко перешли на его сторону. Возможность ловушки, которая вот-вот захлопнется, очень велика! Если Уайт перевезет девушек в свою штаб-квартиру, то эти коварные мегеры могут убить его, как только он заснет.

    - Девушки, - истошно возопил Фюрер, - ждите здесь. Мужчины, следуйте за мной на улицу.

    Шеренгой по двое воинство промаршировало за Уайтом, который направился к фургончику. Фюрер занял обычное место между блондином-водителем и своим фаворитом на переднем сиденье. В течение нескольких секунд он гладил волосы своего любимца-талисмана, а потом сконцентрировал свое внимание на ближайших задачах.

    - Так вот, мужчины, - провозгласил Адам. - Мы поедем и быстро опрокинем пинту в первом же заведении, которое попадется нам по пути. Все, в чем я хочу удостовериться, так это в том, что члены Белого Семени Христова действительно перешли на нашу сторону. Если они искренне хотят маршировать к победе под моим знаменем, то они все еще будут стоять в коридоре, когда мы вернемся. А если они просто готовят нам ловушку, то, скорее всего, они атакуют Штурмовиков Семь и Восемь. Если к тому времени, как мы вернемся, они проявят хоть малейшее непослушание, то мы будем знать, что все они, до последней - паразитки, загрязняющие Мать Землю и наше славное националистическое движение.

    - Но, мой Фюрер! - запротестовал Штурмовик Десять, - а вдруг эти мегеры убьют Седьмого и Восьмого?

    - Номер Десять, - поучал Уайт, - возьми себя в руки! Я знаю, что ты эмоционально привязан к Седьмому, но если он не в состоянии защитить себя от кучи девчонок, то он не может быть достойным пехотинцем будущего Рейха. И если твой друг не окажется достойным высоких стандартов нашей Национальной Революции, то тогда я прикажу моему фавориту ублажать тебя на протяжении остатков ночи.

    - Вы так добры, мой Фюрер! - закричал Десятый и выкинул правую руку в нацистском приветствии.

    После этого собравшиеся войска принялись спонтанно скандировать "Уайт, Уайт, Уайт, Уайт". Адам гладил белокурые волосы фаворита и благосклонно взирал на своих людей. И каждый из них, в свою очередь, тонул в черных дырах - глазах своего вождя. Там их ждало перерождение, при котором весь сор материального мира исчезал из их сознания. По-другому же выражаясь, все эти клоуны дали себя провести на том же самом говне, которое уже сделало жалким существование человечества - как мужиков, так и женщин - на протяжении эонов, иным словами они попались на религиозный трип. Дух жил, но не до конца времен, а на крови и несчастьях людей, которых обманули и заставили поверить в какую угодно иную реальность, кроме приятной функциональности этого тела. Камарилья Уайта, полностью лишенная таланта, вкуса и чувства меры, предпочитала объедки Нацистского Мифа глобальным приливам и отливам полисексуального транснационализма.

ПЯТЬ

    Быстрый Ник Картер в полный рост наслаждался первым в жизни отпуском на Южном Побережье. Ему нужно было отдохнуть от Лондона; анархист чувствовал, что ему удалось упасть на все четыре лапы, да еще на мягкую подстилку, так что он пребывал в отличном настроении. Однако, не морским воздухом единым жив человек, а поскольку Портслэйд сильно не дотягивал до Лондона в смысле развлечений, то Картер взялся за перо. Вскоре он уже завершил серию статей на тему истории городской партизанской войны для "Динамита" - уличной газеты Союза Нигилистов. Через день-два Тина попытается доставить статьи Майку Армилусу в Лондон вместе с несколькими репортажами и новым вариантом программы Союза Нигилистов. Ник придавал большое значение размаху нигилистской пропаганды, и хотя Тина нашла себе место машинистки, с точки зрения Ника ее жалования было недостаточно, чтобы они вдвоем продолжали вести жизнь в привычном для него стиле. Поэтому он сильно рассчитывал на бабки, которые можно получить от Армилуса, причем справедливо рассудил, что Союз будет гораздо щедрее, если будет что-то получать взамен отданных денег.

    Ник знал, что организация получает достаточно денег, чтобы платить за его работу по расценкам в половину ставки Национального Союза Журналистов. Майк тоже получал зарплату, но кроме него никаких служащих на ставке не было. Союз Нигилистов был основан на более здравой финансовой основе, чем Классовая Справедливость. Если банда Драммонда была более заинтересована в увеличении тиража, а не дохода, то Союз Нигилистов не волновала проблема массового рекрутирования членов.

    Ник с Майком решили работать с нишевым рынком, на котором они могли рассчитывать на постоянный доход, торгуя большим ассортиментом книг, брошюр, журналов, газет, кассет, лазерных дисков, маек, значков и плакатов, продаваемых почти исключительно по почтовому каталогу нескольким тысячам верных активистов. Классовая Справедливость хвалилась тем, что тираж их уличной газеты составлял сейчас тридцать пять тысяч экземпляров, но Картер абсолютно точно знал, что хотя именно столько они забирали из типографии, почти половина экземпляров любого номера оставались непроданными к тому времени, когда появлялся следующий. Классовая Справедливость была убыточной, потому что в надежде увеличить тираж, увеличила количество страниц без повышения цены, а также предоставляла огромные скидки национальным дистрибьюторам в качестве стимула для распространения газеты.

    Кроме того, существовала прямая математическая зависимость между падающим распространением и увеличением частоты, с которой номера Классовой Справедливости производились, так как не меняющиеся год от года продажи распределялись на все увеличивающееся количество номеров газеты. Весь этот фарс субсидировался вкладом членов - как финансовым, так и трудовым. Как Армилус, так и Картер были решительно против такого распыления революционного сознания; кроме того, даже в случае, если революция не произойдет, то, по крайней мере, у них будет доходный бизнес!

    Однако будет неправильно, если из этого описания читатель сделает вывод о том, что Союз Нигилистов стремился исключительно к получению прибыли. Как убежденный и трезво мыслящий революционер, Быстрый Ник Картер признавал, что хотя Союз Нигилистов, точно так же как и любая жизнеспособная политическая организация, должен был приспосабливаться к капиталистической экономике, он, одновременно, использовал принципы распределения, характерные для сферы культуры. Это и стало причиной того, что Картер начал работать над двумя брошюрами, которые планировалось анонимно разослать членам фашистских организаций.

    Ник был сторонником ситуационистского подхода к политике и верил в то, что наиболее эффективный способ борьбы с нацистами заключался в доведении внутренних противоречий фашистской идеологии до их логического завершения. Он истово верил, что упражнения такого рода сильнее подорвут мораль националистического движения, чем прямое воздействие на извращенное сознание этих мудаков теоретической и практической деятельностью революционной организации. Поэтому хотя Картер и ненавидел антисемитизм, он признавал, что антисемитские настроения могут быть рационально использованы для уничтожения фашистских организаций.

    Первая брошюра, над которой Ник работал, имела рабочее название "За несколько лишних шекелей: тайна Ку-клукс-клана раскрыта!" В работе над текстом Ник черпал идеи из реальной истории, нацистских конспирологических теорий и своего богатого воображения. И все для того, чтобы "доказать", что Клан был не спонтанным творением "славных парней", но марионеткой коварных космополитических сил! Широко известен тот факт, что Ку-клукс-клан был реанимирован шоуменом по имени Уильям Симмонс, который доил организацию до тех пор, пока не стал богатым. Доходы от его книги "Клоран" (где были описаны все правила Ку-клукс-клана) взлетели до небес, после того как для ее продвижения на рынок была нанята пара бессовестных пи-ар экспертов. Симмонс просто прокатился на коммерческом успехе фильма Д.В. Гриффита "Рождение Нации". В свою очередь этот фильм имел в основе роман Томаса Диксона под названием "Человек из Клана: Историческая сага о Ку-клукс-клане". Среди друзей Диксона были Джон Д. Рокфеллер и Президент Вудро Вильсон. Всех этих легко проверяемых исторических фактов было достаточно для того, чтобы привить любому правильно мыслящему нацисту подозрительность по отношению к Клану, а те домыслы, которые Ник добавит к фактам, заставят фашистское движение просто алкать крови ККК!

    Вторая брошюра, названная " Еврейский Национал-Социализм!", должна была нанести еще несколько ударов. В разработке Картера текст был разбит на три основные части. Первая - Национализм - будет демонстрировать, что идеи нацизма изначально уходят истоками в еврейскую концепцию "избранного народа". Следующая часть - Социализм - рассмотрит еврейские корни социализма, перефразируя реакционные конспирологические теории и щедро черпая из них идеи, в особенности те, которые касаются русской революции или же расового происхождения Маркса, Троцкого и других ведущих коммунистов. В третьей части - Национал-Социализм - будет показано, что немецкая НСДАП и предшествовавшее ей Общество Туле, выработали свои взаимосвязанные политические и оккультные доктрины, черпая их из древних традиций еврейского мистицизма.

    С таким большим количеством ожидающей его работы Ник был рад, что Тина нашла себе занятие на весь день. Днем ему были нужны тишина и спокойствие, потому что днем он должен писать. Ставки были очень высокими, и Картер знал, что его революционный долг заключался в том, чтобы сыграть центральную роль в прояснении стоящих перед нигилистами задач, а также в одновременной деморализации и ослаблении всех остальных политических направлений!

***

    Адам Уайт раскаивался в том, что предпринял попытки объединить крайне правых силовым путем. Дело приняло плохой оборот! Разлагающееся тело Нарцисса Брука было найдено в мусоропроводе многоквартирного муниципального дома, а нападение Партии Отсутствующего Будущего на коммуну Белого Семени Христова в Эппинге привело к тому, что подозрение в убийстве пало на Адама.

    - Прости меня, - извинялся инспектор Ньюман перед своим старым другом Адамом Уайтом, - но у полиции просто не осталось выбора. Министр внутренних дел во второй половине дня запретит Партию Отсутствующего Будущего. Тебе придется уйти в подполье, иначе тебя незамедлительно арестуют.

    - Джеймс! - протестовал Уайт. - Но как же быть с тем, что ни я, ни моя партия не имеют никакого отношения к убийству Брука? Что произошло с нашей англосаксонской свободой? Если мое движение объявят вне закона, то это будет вопиющим нарушением демократии, которая является неотъемлемым правом любого свободнорожденного англичанина!

    - Что за чепуху ты несешь? - взревел Ньюман. - Я же всегда вас поддерживал, потому что

вы обещаете отменить парламентскую демократию, как только вы придете к власти!

    - Но, Джеймс, как ты не понимаешь, - заныл Адам, - именно в этом и смысл - Партии Отсутствующего Будущего надо еще эту власть получить! И до того славного дня, когда в окружении светловолосых охранников я приму полноправные права диктатора и стану Фюрером Вестминстера, так вот, до того дня, как мы осуществим наш смелый план захвата власти, мы зависим от поддержки демократической системы!

    - Ты стал жертвой волюнтаристских иллюзий, - предупреждал шеф полиции нацистского лидера. - Как все мы хорошо знаем, демократия и фашизм - это две политические формы, которые капитализм принимает в зависимости от нужд исторического момента. Если ты не готов принять власть сейчас, то, когда введение декретом фашистского правления станет исторической необходимостью, найдутся альтернативные кандидаты, которые возьмут на себя лидерство, хотя, по вполне понятным причинам, ты-то думаешь, что оно по праву принадлежит тебе.

    - Но, - возразил Уайт. - Я - человек венценосной судьбы! Я Единственный, Тот, кто возвращается, когда Он нужен!

    - Все это замечательно, - ответил Ньюман, - но если ты не готов принять власть, то в тебе нет и необходимости.

    - П@зда ты марксистская! - крякнул Уайт. - Я всегда буду нужен! Нации нужна дисциплина, мы должны очистить страну от либеральной грязи и предоставить молодежи пример для подражания! Как молодые люди могут подражать такому клоуну, как Сапог Хьютон или такому психу, как Найджел Деви? Я единственный человек, у которого есть харизма для того, чтобы стать Британским Фюрером и одновременно вернуть наших собратьев по Белому Содружеству назад под Британское Господство!

    - Ладно, ладно! Я тебе верю, - согласился инспектор, - но я хочу знать, как ты собираешься завоевать политическую власть в этой стране.

    - Ну, - Адам увиливал, будучи не в состоянии ответить, - а ты что предлагаешь?

    - Чтобы я сделал, - говорил Ньюман, - так это ушел в подполье с самыми надежными боевиками и использовал их как партизанский отряд. Ты должен дестабилизировать страну и как только ты этого добьешься, ты должен появиться в качестве силы Национального Спасения!

    - Да, именно так я и поступлю! - ответил Уайт так, словно провозглашал догмат.

    - Так что, ты уйдешь в подполье?

    - Конечно, я уйду в подполье! - теперь Уайт был категоричен. - Ты же меня знаешь достаточно хорошо, чтобы понимать, что моя вера в национал-социализм несокрушима! Я всегда буду предпринимать те шаги, которые необходимы для нашей победы, ибо "Победа - Это Наша Судьба"!

***

    Стив Драммонд был горд тем, какую газету ему удалось создать. Классовая Справедливость получила повсеместное признание, как самое лихое чтиво для рабочего класса! Может, оппозиция и думала, что наносит оскорбление, называя КС анархистским эквивалентом "Сан", но, по мнению Стива, такое сравнение демонстрировало только то, что его группа освоила искусство политической агитации. В то время как троцкистские группы растрачивали энергию и энтузиазм своих кадров, посылая их на улицы продавать левацкий бред, который никто в здравом уме не станет читать, Классовая Справедливость была той самой бомбой, которую люди мечтали купить. Кроме этого занятие продажей газеты улучшало моральное состояние рядовых членов.

    Парочка, которая уселась в кресла непосредственно напротив Драммонда, сбила анархиста с мысли. Где, черт возьми, Патриция? Чтобы сходить по маленькому десяти минут явно не требуется. Вторая картина должна скоро начаться и Стив не хотел, чтобы его отвлекали, когда начнется фильм с Чоу Ян Фатом. И как только Драммонд начал сомневаться, увидит ли он снова свою ненаглядную, она появилась нагруженная таким количеством снеди из "Макдональдса", которое было способно утолить даже серьезно разыгравшийся аппетит.

    - Я подумала, что ты проголодался, - сказала Патриция и плюхнулась в кресло рядом со своим возлюбленным.

    - Я всегда голоден, - взорвался Стив, - но я начинаю всерьез беспокоиться, что от всех этих сладостей, которые ты мне покупаешь, я растолстею!

    - Чепуха! - запротестовала Гуд.

    - С тех пор как мы встречаемся, я стал на три с половиной кило больше весить. Еще пару месяцев и у меня будет пивное брюхо и несколько подбородков.

    - Единственный способ заставить тебя не стонать, - проворковала Патриция, - это заткнуть тебе рот едой. С чего ты хочешь начать - банка колы, чипсы, шоколад, леденцы или воздушная кукуруза?

    - С леденцов, - ответил Драммонд.

    - Вот так-то лучше, - довольно заурчала Гуд.

    Через пару секунд она уже закинула несколько конфет в рот своего возлюбленного. Анархист сначала старательно прожевал, а потом проглотил конфеты. И как только он открыл рот, Патриция закинула новую порцию. Гуд любила играть в эту игру, которая, как она надеялась, отучит Драммонда от секса и заставит его ценить плотские наслаждения, не покушающиеся на его бессмертную душу. После того как она узнала, что ее возлюбленный католик, она твердо решила вернуть его в лоно Единственной Истинной Веры до того, как выйдет за него замуж.

    - Какой ты жадный! - хихикала журналистка.

    Стив не ответил, он просто открыл свою рыгалку, чтобы Патриция могла кинуть туда третью порцию конфет. Рука Драммонда покоилась на бедре девушки. Своими электронными часами он прикоснулся к промежности Гуд. Патриция издала мягкий стон и высыпала несколько конфет из наклоненной трубочки в рот своего возлюбленного. Стив потянул за молнию на джинсах Гуд, и ширинка расстегнулась, обещая в недалеком будущем бесконечный экстаз.

    - Мерзкий мальчишка! - зашипела Патриция и с силой ударила Стива по запястью.

    - Это просто смешно, - прошептал Драммонд, пока его девушка застегивала ширинку, - что с тобой, почему ты не даешь мне твою пизду потрогать?

    - Я еще не готова такими вещами заниматься, - отшила его Гуд. Потом, после минуты раздумья, добавила:

    - Мы не так давно с тобой знакомы. Мне нужно время, чтобы начать тебе доверять.

    - Когда же ты начнешь мне доверять? - заныл Стив.

    - Когда мы поженимся, - промурлыкала Патриция.

    - Ну, в таком случае может стоит прекратить наши отношения! - рявкнул Драммонд. И, понизив голос, добавил. - Давай разойдемся прямо сейчас. Я себе найду другую девушку. Это же сумасшествие жениться, не зная, какова твоя партнерша в кровати.

    Гуд не знала, что делать. С одной стороны, она не хотела связывать себя сексуальными отношениями, но с другой стороны, даже мысль о том, что Стив может разлюбить ее, была непереносима. Прошло несколько секунд, во время которых Патриция чувствовала, что разрывается пополам. На этот раз победила любовь.

    - Ладно, - пробормотала Гуд в ухо Стива. - Мы займемся с тобой сексом на мой день рождения, который наступит всего через несколько недель.

    - Ты об этом не пожалеешь, - сказал Стив и поцеловал свою возлюбленную в щеку. - Я покажу тебе как клево можно проводить время.

    Патриция представила себе, как несколько пар глаз уставились ей в спину. От смущения ее спасло то, что начался фильм, и она сразу стала незаметной, потому что внимание всех сосредоточилось на потрясающем герое картины "Бог Игроков".

***

    Забытые товарищи виднелись там и тут, тусклые как старые пятаки. Марш протеста Союза Нигилистов под названием Старая Цена привлек несколько сотен демонстрантов из многоквартирных домов с рядами лоджий, из муниципальных зданий, похожих на крольчатники и из студенческих общежитий. Пробиваясь сквозь группу скинов, Майк Армилус натолкнулся на Сортирного Рулона Бэйтса, который искал знакомые лица.

    - Отлично, Сортирный Рулон! - загремел Майк. - Рад, что ты смог прийти. Мы сегодня много народу собрали!

    - Да, - выпалил Сортирный Рулон в ответ, - хорошая тема, она всех привлекает, потому что никто не хочет переплачивать за покупки.

    - Союз Нигилистов - это народная организация, - развивал свою мысль Армилус. - И мы, кстати, хорошо знаем историю. В восемнадцатом веке в Лондоне были волнения, толпа требовала восстановления старых цен на товары и услуги, сразу же после того, как они подскочили из-за инфляции. Дело дошло до того, что правительство било людей, которые носили одежду, на которой стояли инициалы СЦ - Старая Цена.

    - Ты шутишь! - воскликнул Бэйтс. - Это же тоталитаризм.

    - Абсолютно точно, и я могу тебя уверить, что это правда, - по этому вопросу Майк мог вещать с особенным пылом, - если ты мне не веришь, то можешь почитать в книгах по истории.

    - Как ты думаешь, а это может повториться? - хотел знать Бэйтс.

    - Как сказать, многие культуры воспринимают историю как что-то цикличное, и даже в нашей организации существует значительное меньшинство тех, кто эти взгляды разделяет, - болтал Армилус. - Я вижу много параллелей между нашим временем и прошлым двухсотлетней давности. Существуют целые классы исключенных из производственного процесса мужчин и женщин, которым оставлен единственный способ выразить свои политические взгляды - через покупки.

    - Вот это да! - закричал Бэйтс. - То, что ты говоришь, мне просто по башне бьет. Где же ты, бл@дь, научился говорить как по писанному?

    - Я участвую в разных политических группах с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, - признался Армилус. - Короткое время, еще подростком я входил в группу ленинцев, но быстро понял, что они - реакционеры, которые не в состоянии понять любую форму политической борьбы, происходящую вне рабочего места.

    - Я думаю, что у меня касаемо политических знаний, что называется - нескольких сэндвичей на подносе не хватает, - вздохнул Сортирный Рулон. - Меня никогда не интересовало, как всем этим управляют до тех пор, пока я не узнал, что Индустриальная Лига внесла меня в черный список.

    - Не надо себя зарывать, - сказал Майк своему другу. - Я читал в газетах о том, как сгорела штаб-квартиру Индустриальной Лиги. Это первоклассная работа. Ты тогда действительно рисковал своей жизнью.

    - Но я не убил никого из этих подлецов, - процедил Бэйтс.

    - В следующий раз! - заметил Армилус.

    - Вот это мысль! - цыркнул Сортирный Рулон.

    - Пусть они заплатят за то, что с тобой сделали! - в голосе Майка был фанатизм. - А сейчас давай начнем марш. Ты пойдешь со мной в голове колонны?

    - Да!

    Марш был официально заявлен. Полицейские из Тауэр Хэмлетс и Хэкней не слышали о Союзе Нигилистов и, кроме того, решили, что тема марша до смешного архаична. Они думали, что марш привлечет горстку идиотов, и поэтому отрядили всего десять полицейских для охраны мероприятия. Полицейские страшно просчитались. Когда ряды марширующих выползли из парка Бетнал-Грин на Кембридж-Хит-Роуд, их ряды пополнились теми, кто опоздал к началу, и только еще выходил из метро.

    - Что мы хотим? - скандировала часть колонны.

    - Старую цену! - отвечали все.

    - И когда? - требовательно вопрошали скандирующие.

    - Сейчас! - звучало в ответ.

    - Десять пенсов за банку бобов! - вопили все хором. - Десять пенсов за банку чищенных, сочных томатов! И лук по пенсу за фунт!

    Во главе колонны шла горстка хорошо одетых активистов. Они несли знамя, на котором была изображены гильотина и надпись Союз Нигилистов. За ними растянулась ободранная колонна люмпенов - разрозненная масса, состоящая из низших слоев пролетариата и опустившихся элементов буржуазного класса: нищих, почтовых работников, уволенных солдат, графических дизайнеров-фрилансеров, рецидивистов, непризнанных рок-музыкантов, карманников, поэтов, владельцев борделей, художников-любителей, работников общественных туалетов, попрошаек, безработной молодежи и даже одного непонятно откуда взявшегося старьевщика.

    Привлеченные шумом и требованиями снижения цен, к демонстрантам присоединились легионы покупателей. Группа пенсионеров встала в конце колоны, чем приблизила ее численность к четырехзначной отметке. Вместо того чтобы вызывать в уме май '68-го или даже 1848-й год, демонстранты, скорее, напоминали толпу во время банковских праздников, когда люди расслабляются в каком-нибудь грязном городке на южном побережье.

    - Верните шиллинги и соверены! - орали пенсионеры. - Долой десятичную валюту!

    - Верните высшую меру наказания, давайте отрубим голову всем членам парламента! - отвечали активисты, возглавляющие марш.

    Довольно быстро все вернулись к изначальному лозунгу: "Что мы хотим? Старую цену! Когда? Сейчас! Десять пенсов за банку бобов! Десять пенсов за банку чищенных, сочных томатов! И лук по пенсу за фунт!"

    Неоднократно было замечено, что в ходе революции обращение к прошлому может явиться катализатором новой борьбы. Ссылки на исторические прецеденты не призывают нас просто пародировать прошлое, они возвеличивают в нашем воображении текущие задачи. Демонстранты за Старую Цену не бежали от настоящего, они решали современную проблему, одновременно воскрешая революционный дух прошлого. Это и были те силы, которые Союз Нигилистов привел в действие. Изначальная идея сводилась к тому, чтобы дойти до Хэкней Даунс и провести там митинг, но вместо этого развязка оказалась куда более радикальной.

    Проходя мимо городской ратуши в Хэкней, некоторое количество демонстрантов откололось, чтобы атаковать этот символ муниципального подавления. Массы взяли инициативу на себя и дабы не отставать от своих собственных последователей, лидерам не оставалось ничего другого, как атаковать полицейский эскорт. БАМ! Кулаки и ботинки нигилистов били полицейские тела. ТРАХ! Несколько говнюков, пошатываясь, попятились назад, выплевывая струйки крови и иногда кусочек выбитого зуба. БАБАХ! Полицейских забили до потери сознания. В то время, когда его товарищей втаптывали в землю, постовой Филипп Диксон, встав на колени, стал просить пощады.

    - Ребята, будьте умницами, не бейте меня, - ныл Диксон. - Я сделаю все, что вы хотите, можете меня иметь в зад или в рот. Я у всех х@й отсосу!

    - Ладно, клоун, - сказал Майк Армилус и оголил свой амурный мускул. - Подавись-ка вот этим!

    - Слушаюсь, босс, - захныкал Филипп.

    - Подожди секунду, х@есос, - сказал Майк, когда Диксон сомкнул губы вокруг его члена, - ты уверен, что все, чем мы сейчас здесь будем заниматься, идеологически правильно?

    - Что ты имеешь в виду? - удивленно переспросил Диксон.

    - Ты на сто процентов уверен в том, что ты согласился сделать мне минет без принуждения? - допрашивал Армилус. - Ты уверен, что ты в своем уме, что на тебя не оказывается никакого давления, что ты решил добровольно заняться со мной оральным сексом?

    - Конечно, во всем есть элемент давления, - с возмущением ответил постовой, - если я не отсосу, то меня здесь в отбивную котлету превратят!

    - Тогда, - откровенно признал Майк, - я не могу себе этого позволить. Я считаю приемлемой любую форму сексуальной активности между обоюдно согласными партнерами, но меня оскорбляет, когда кого-то принуждают делать то, чего он делать не хочет.

    Майк вынул молоток из-под своей куртки и нанес им удар по голове легавого. Полицейский сдулся, как проткнутые иголкой легкие, а потом его обработали сапогами - ПО СЕРЬЕЗКЕ!

    Сортирный Рулон Бэйтс не мог поверить в то, что происходило вокруг. Сначала избили полицейских, а сейчас разбивают сотни магазинных витрин. Демонстрация Старая Цена превратилась в погром: повсюду боевики набирали себе потребительские товары и поджигали мусорные урны!

    - Дай я у тебя отсосу, - умолял Майка подбежавший к нему студент последнего курса художественной школы.

    - Давай скорее, - скомандовал его Майк. - Засунь его к себе поглубже в горло, пока он не встал.

    Студент художественной школы сделал так, как ему велели. Он тянул Майка за яйца и думал о том, не поперхнется ли он, когда генетический насос начнет разбухать внутри него. Стоя на коленях и отсасывая во время бунта, мальчик чувствовал себя великаном. И своим внутренним взором представлял себе, как работает над серией картин о лучших днях Восстания в Хэкней.

    Сортирный Рулон Бэйтс забрел в журнальный киоск и угостился бутылкой лимонада на глюкозе. Банда подростков выстроилась в цепь и, набивая конфеты в огромные сумки, передавала их толпе детей, собравшихся на тротуаре снаружи.

    - Мне конец, мне конец, - беспомощно бормотал стоящий рядом хозяин заведения.

    - Если исходить из цены, которую ты берешь за батончик "Марс", то тебя следовало бы пристрелить, - лаконично ответил один из юнцов. - Поэтому заткнись, иначе мы тебя прикончим!

    Студент художественной школы увеличил обороты и был вознагражден струей влажной генетики, так как сперма Майка Армилуса обильно излилась ему в рот. Парень все проглотил. Майк вынул изо рта мальчика свой х@й, который был все еще твердым.

    - О, вот это здорово! - выдохнул студент. - Я хочу еще! Я хочу еще! Ты можешь нассать мне в рот? Я хочу напиться твоим пи-пи!

    Армилус согласился. Он опять засунул свой х@й парню в рот, и уже через несколько секунд моча заструилась из отверстия. Студент пил золотую влагу большими глотками, но не поспевал за скоростью, с которой поток мочи вырывался из хуя Майка. Моча пенилась на губах студента и стекала по подбородку. Майк вынул член из пасти юнца: ведь он был уважающий себя нигилист и не хотел никаких желтых пятен на своих "стрелках". Затем Армилус направил свою струю на лицо хуесоса, и парень умудрился поймать ртом большую часть золотого дождя.

    Горело несколько машин, дым клубами валил из разграбленных магазинов, а погромщики двигались к новым целям. Это был хороший день для грабежа, поджога и других форм бессмысленного разрушения. Цель демонстрации совершенно забылась в прекрасной оргии насилия! Требование уменьшить цены сослужило свою службу, дав искру, которая зажгла гнев неимущих. И сейчас, когда он вырвался на свободу, погромщики хотели гораздо большего, чем просто кусок буржуазного пирога, они требовали себе всю бл@дскую пекарню!

ШЕСТЬ

    Как только Дэйв Браун услышал о безобразии, он тут же догадался, что в нападении на штаб-квартиру Индустриальной Лиги был повинен Сортирный Рулон Бэйтс. Поняв это, эксперт по безопасности впал в двойственное состояние. Сейчас Браун ясно понимал, почему он узнал молодого человека, когда тот выходил из здания на Бридж Лэйн. Частный детектив изменил досье, подготовленное Индустриальной Лигой на его зятя. Его имя было таким же, как у Бэйтса, и фишка заключалась в том, чтобы невинный юноша защитил Брауна от последствий гнусной деятельности своего родственника, который по причинам, непонятным Дэйву, являлся носителем членской карточки Спартаковской Рабочей Группы.

    Хотя оригинальное досье, которое "подлечил" Браун, было уничтожено в результате поджога, устроенного Сортирным Рулоном, без сомнения существовали ксерокопии, находившиеся в Центральном Архиве и Отделе Исследований в Кройдоне. Опасно трогать Бэйтса до тех пор, пока эти записи не будут уничтожены. Но даже если убрать это инкриминирующее свидетельство, все равно оставалась возможность того, что какой-нибудь любопытный урод свяжет Бэйтса и зятя эксперта по безопасности. Все это оставляло Брауна с весьма ограниченным выбором - или "принять" за преступника кого-то другого, или надавить на сестру, чтобы та выбрала себе какого-нибудь другого супруга

    После всех этих размышлений шпик решил навестить свою сестру в Лютоне. Он объяснит Пауле, что она вышла замуж за потенциального террориста и для своей же собственной безопасности, не говоря уже о его собственном положении в Индустриальной Лиге, она должна с ним немедленно развестись. Паула всегда была благоразумной девушкой, и Дэйв был уверен в том, что как только он изложит ей все факты, та посмотрит на ситуацию его глазами. Однако Брауну следует быть осторожным: возможна слежка. После нападения Индустриальная Лига задействовала еще несколько работающих автономно от него экспертов по безопасности. Дэйв сожалел, что этим посторонним дали свободный доступ к результатам его работы, и, кроме того, он был уверен, что настоящей причиной их приглашения было желание проверить то, чем он занимался в последнее время.

    Браун припарковал машину на Сохо-Сквер. Он перешел через площадь и вошел в "Верджин Мегашоп", спокойно прошел через магазин насквозь и вышел на Тоттенхэм-Корт-Роуд. Если кто-то и следил за его машиной, то он их уже снял с хвоста. Дэйв дошел до станции метро Гудж Стрит. Он постоял на южной платформе, потом в последний момент перебежал через станцию и запрыгнул в поезд, шедший на север. Дверь с лязгом закрылась через секунду после того, как в нее влетел эксперт по безопасности. За ним никто не следил! Тем не менее, для того чтобы быть уверенным, что он точно избежал слежки, Дэйв вынул из мешка кепку и натянул ее до глаз. Кроме этого Браун вывернул наизнанку авиационную куртку и теперь цвет ее был черный, а не белый. Потом вынул из заднего кармана джинсов пакет из "Теско" и вытряс в него содержимое пакета из "Викторианского Вина".

    - Вы что, пытаетесь от кого-то спрятаться? - поинтересовался сидящий рядом с ним человек.

    - Нет! - воскликнул Дэйв. - Почему вы спрашиваете?

    - Я служил полицейским всю мою жизнь, - ответил пенсионер. - За милю чую лиц, которые ведут себя подозрительно.

    - Мне пора, - прошепелявил Браун на подъезде к Уоррен-Стрит. - Моя остановка.

    - Вернись сейчас же, чертов преступник! - кричал ему вслед пенсионер, но Дэйв уже выскочил из дверей вагона.

    Обливаясь потом, эксперт побежал к Линии Виктории и запрыгнул в поезд до Уолтэмстоу. Если пенсионер, который ехал по Северной Линии, пытался за ним следить, то Браун успешно обманул этого подлеца. Чтобы совсем успокоится, Дэйв снял кепку, вывернул куртку и пересыпал содержимое пакета "Теско" в пакет из "Вулворта".

    Браун вышел на "Кингз Кросс" и, не поднимаясь наверх, перешел на станцию "Теймзлинка", купил дешевый билет туда и обратно до Лютона и вышел на платформу. Дэйву не нравился сервис на "Теймзлинке". Все было гораздо лучше в те времена, когда он был ребенком. В те времена поезда из Лондона в Лютон ходили от Вокзала "Сент-Панкрас" - шедевра викторианской архитектуры, создателем которого был архитектор Сэр Джордж Гилберт Скотт. В его визионерской работе ранняя готика сочеталась с привкусом Византии.

    Плохо было то, что часть станции "Кингз Кросс", которая использовалась "Теймзлинком" была, по мнению Брауна, архитектурным выкидышем - это признали ли бы все, за исключением обывателей, но еще хуже было то, что поезда ходили из Гатвика или Брайтона через Бедфорд. Это означало следующее: вместо того чтобы сесть в чистый и пустой поезд, все те, кто ехал из Лондона в Лютон, оказывались в вагонах, забитых туристами, ехавших транзитом между двумя обслуживающими британскую столицу аэропортами.

    Из горького опыта Дэйв знал, что ничего стоящего из окна увидеть нельзя, поэтому он вынул из сумки роман Мартина Эмиса. Вкус у Брауна полностью отсутствовал: независимо от того, с какой бы отраслью искусств он ни сталкивался, он тяготел к чему-то среднему, посредственному и умеренному. Исходя из того, что его любимой командой были "Дайер Стрейтс", не было удивительно, что и для чтения он выбирал только полное говно. Естественно, что Эмис, который был буквальным эквивалентом теплого и крайне безвкусного светлого пива, был провозглашен гением представителями лондонских литературных кругов с давно уже мертвыми мозгами. Прочитав главу, Браун засунул книгу назад в пакет и перенес внимание на номер "Дэйли Мэйл".

    - Вам чаю или кофе, сэр? - спросил прыщавый юноша с тележкой из вагона-ресторана. - Или, может быть, вы предпочитаете что-нибудь покрепче?

    - Спасибо, ничего не надо, - ответил Дэйв.

    - Может быть, бутерброд или чипсы? - настаивал мальчик.

    - Я уже тебе сказал, - рявкнул Браун. - Мне ничего не нужно!

    - Извините, сэр, - парень чуть не плакал, - дело в том, что продажи такие плохие, что я боюсь потерять работу.

    - Послушай, парень, - зарычал Дэйв, - плюнь на работу официанта, подумай о карьере, найди себе что-нибудь с перспективой на будущее, что-нибудь интересное. Я частный детектив и может быть я смогу тебе предложить какую-нибудь работу. Если тебе интересно, то дай мне твое имя, адрес, телефон и дату рождения.

    У Брауна не было никакого намерения помогать мальчику, он просто исполнял трюк, который он довел до совершенства много лет назад. Дэйв обязательно записывал имя каждого человека, который его раздражал, потому что твердо верил, что возмездие это вещь сладкая. Эксперт по безопасности, в силу той работы, которой он занимался, мог легко разрушить жизнь почти любого человека. Браун просто вносил имя каждого гондона, который погладил его против шерсти, в черный список Индустриальной Лиги, закрывая им тем самым доступ на службу, он лично следил за тем, чтобы такие нытики, как этот официант с тележкой, не заеб@ли вконец экономику!

    Дэйв сложил номер "Дэйли Мэйл" и убрал газету в пакет. Скоро он будет в Лютоне. Знакомые пейзажи, расстилавшиеся перед ним за окном поезда, заставили Дэйва пожалеть о том, что его родители умерли. Между их могилами и Лондоном не было ни одного города и ни одной деревни, которую можно было назвать иначе, чем свалкой. До того как мать умерла, он чувствовал себя обязанным регулярно навещать родину. Теперь он очень редко встречался со своими сестрами, ни одна из которых так и не напряглась на то, чтобы переехать из Лютона. Дэйв не понимал, почему они не последовали его примеру и не убежали в Лондон для того, чтобы обзавестись там семьей.

    Выйдя из поезда, Браун решил, что ему надо зайти поссать, и направился в станционный сортир. Стоя перед писсуаром, Дэйв просто не мог не уставиться на член богато одаренного этим органом человека, мочившегося в полуметре от него. Кроме них двоих в туалете был еще подросток, который, оправившись, тут же убежал к поезду. Красивый, одетый в свежевыглаженную белую рубашку, черные штаны и туфли "Доктор Мартенс" незнакомец повернулся к Брауну.

    - Поцелуй его! - сказал мужчина и потряс своим членом.

    Дэйв встал на колени. Обрабатывая замечательный образчик необрезанной плоти, он чувствовал, как х@й незнакомца разбухал у него во рту. Браун поднял руки, для того чтобы погладить живот мужчины, как вдруг незнакомец вынул из-под рубашки наручники и защелкнул их на запястьях эксперта по безопасности.

    - Я полицейский, хуесос! Ты арестован!

    Дэйв чуть не подавился амурным мускулом полицейского, и вся его жизнь пролетела у него перед глазами в тот момент, когда легавый излил огромное количество жидкого ДНК в его трепещущую глотку. Карьера Дэйва накрылась, Индустриальная Лига ни за что не станет держать его в штате с такими сексуальными отклонениями. Дэйв не знал, что делать дальше. Если он сильно укусит полицейского за х@й, он, может, выведет подлеца из строя и сможет убежать. В этом случае у него есть шанс, но если план не пройдет, то ему будет еще хуже. Шансы того, что полиция устроила облаву на голубых приставал, были велики, и в этом случае вокруг вокзала будет масса полицейских. В этом случае бесполезно пытаться убежать. Но, так или иначе, возможность он уже упустил. Полицейский вынул член изо рта Брауна и застегнул ширинку. Дальше дело приняло совсем неожиданный для, Дэйва оборот: полицейский расстегнул наручники и засунул их в карман брюк. Потом он повернулся и двинул к выходу.

    - Что происходит? - заволновался Дэйв. - Я арестован?

    - Нет, - заверил его бобби, - всего лишь немного ролевого садо-мазо, меня это возбуждает.

    - Ты полицейский? - спросил Браун.

    - Еще бы, - ответил констебль, - я полицейский и кроме этого мне нравится, когда у меня х@й сосут. У тебя с этим какие-то проблемы?

    - Нет, - всхлипнул Дэйв и бобби отчалил.

    Браун почувствовал, как завтрак переворачивается у него в желудке. Он проковылял в кабинку, где изверг полупереваренную яичницу с беконом в гостеприимный туалет. Почти тут же он почувствовал себя лучше. Приведя себя в порядок, Дэйв направился к дому своей сестры. Браун решил оставить на потом разборку с полицейским, который, угрожая ему арестом, получил такое садистское наслаждение. Вместо этого он мысленно репетировал аргументы, которые заставят Паулу перейти на его сторону. Он пришел к выводу, что наилучшим подходом было бы вывалить на нее поток якобы спонтанного вранья. Браун все еще репетировал детали своей речи, когда его сестра открыла входную дверь.

    - Дэйвид! - воскликнула Паула. - Какой приятный сюрприз!

    - Как дела? - спросил эксперт по безопасности и, наклонившись вперед, поцеловал свою сестру.

    - Давай я тебя вначале усажу, дам чашку чая, а потом расскажу новости, - возразила она.

    Войдя в гостиную, Браун с трудом подавил стон. Портрет Маркса висел над газовым камином на одной стене, а плакат с Троцким украшал другую. Дэйв сел на слишком туго набитую софу и стал слушать как его сестра, готовя чай, гремит на кухне посудой.

    - Дадим минутку завариться, - пробормотала Паула внося поднос заставленный чашками, блюдцами, ложками, молоком, сахаром и чайником, прикрытым тряпкой.

    - Послушай, Паула, - резко сказал Дэйв, - я даже не знаю, как мне к вопросу подойти, так что сразу перехожу к делу. Я по поводу Найджела.

    - Ты Найджела никогда не любил, так ведь?

    - Не будем спорить, - увильнул от ответа Браун. - Ты знаешь, что мне наплевать на такого красного мерзавца, как Найджел, но вот твоя личная безопасность меня волнует.

    - Весьма признательна, вот это уж без сомнения, - ответила Паула.

    - Не надо сарказма, - возразил Дэйв, - то, что я скажу - очень серьезно. Как ты знаешь, Найджел - член Спартаковской Рабочей Группы....

    - А ты откуда знаешь? - вскинулась Паула. - Я тебе ничего подобного не говорила, а с Найджелом ты ведь даже не разговариваешь.

    - Паула, - Браун очень сильно старался не сорваться. - Большую часть моей рабочей жизни я был частным детективом, а последние пять лет работал на Индустриальную Лигу в качестве штатного инспектора по безопасности. Находить подрывные элементы - это моя работа. Однако не надо обладать никаким профессиональным ноу-хау, чтобы понять политические симпатии твоего мужа. Черт возьми, у вас же на стене в гостиной висит портрет Троцкого!

    - Найджел - очень хороший муниципальный служащий, - защищалась Паула. - И откуда тебе знать, может, плакат - это просто сувенир со времен студенчества?

    - Я знаю, поверь мне, я знаю все о Найджеле, - вздохнул Дэйв.

    - Ну и что, если даже мой муж - член Спартаковской Рабочей Группы? Ведь она же не запрещена, не правда ли?

    - Пока нет.

    - Что ты имеешь в виду: пока нет? - таинственным шепотом спросила Паула. - Вы что, планируете ввести полицейское правление?

    - Разумеется, нет! - воскликнул Браун. - Я с утра до вечера только и делаю, что защищаю наши демократические традиции! Я верю в свободу, что совсем нельзя сказать о твоем муже!

    - Я думаю, ты должен извиниться за это замечание, - с раздражением сказала Паула, наливая чай.

    - Постараюсь объяснить все получше, - сестра передала Дэйву чашку, и он выпрямился. - Понимаешь, у Индустриальной Лиги есть достоверные сведения о том, что Спартаковская Рабочая Группа скоро развяжет кампанию вооруженного террора. Нам точно известно, что руководство группы накапливало оружие и бомбы в складах по всей стране. До меня дошел список, и читать его жутко - эти сумасшедшие сволочи хотят уничтожить правительство, судей Верховного суда, индустриальных магнатов, всю основу нации!

    - Найджел не станет ввязываться ни во что подобное, - ответила Паула задумчиво.

    - Возможно, сознательно и не станет, - прошептал Браун, - но эти красные, они же фанатики, они поставят Найджела в какую-нибудь компрометирующую ситуацию и у него не останется иного выбора кроме как принять участие в их смертоносной деятельности.

    - Но это все не очень похоже на правду! - твердо сказала Паула. - Последнее время Найджел пребывал в депрессии из-за того, что многие члены его партии перебежали в Классовую Справедливость. Сейчас он единственный член лютонской группы, оба входившие в отделение подростка перешли к анархистам! Если у СРГ всего пятьдесят членов по всей стране, как они могут начать революцию?

    - Ты должна мыслить диалектически, то есть, иррационально, - объяснил Дэйв. - Понимаешь, эти красные, они совсем с ума сошли, все их идеи были изобретены не Марксом, он только популяризировал теорию сумасшедшего немецкого философа Гоголя. Так вот, если ты поняла тот факт, что Спартаковская Рабочая Группа смотрит на мир через призму гоголевского диалектического метода, то тогда ты сможешь понять их логику, хотя она все равно бессмысленна. Каким бы диким это не казалось, но они считают, что если начать вооруженную кампанию против государства, то возникнет противоречие, так как большинство британцев выступает за демократическое правительство. А один из пунктиков их веры заключается в том, что если имеется противоречие, то оно неизбежно приведет к коммунизму. Я никогда не мог понять логики этого последнего утверждения, но я-то ведь не розовый!

    - Откуда ты все это знаешь? - поинтересовалась Паула.

    - Несколько лет назад Индустриальная Лига оплатила мне посещение однодневного курса под названием Иррациональные Истоки Коммунистической Мысли.

    - Ну, ты видимо позабыл большую часть из того, чему тебя учили, потому что немецкого философа, о котором ты говорил, звали не Гоголь, его имя было Гегель.

    - А ты откуда знаешь?

    - Не хами мен! У Найджела есть полное собрание сочинений Гегеля. Я однажды пыталась

прочитать перевод Феноменологии, но не смогла понять ни слова.

    - Ну, тогда ты знаешь, что я прав, даже если я имя Гоголя неправильно запомнил, то все равно - чувак этот был полностью отъехавший!

    - Найджел придерживается мнения, что его труды очень серьезные.

    - Найджел розовый и муниципальный служащий - кандидат на увольнение! Как бы там ни было, ты без сомнения понимаешь, что если Найджел участвует в этой террористической затее, то это ставит тебя в достаточно опасную ситуацию. Я думаю, что тебе надо от него уйти.

    - Я не могу этого сделать, - спорила Паула. - Плохой он или хороший, я вышла за него замуж.

    Браун провел два часа, безрезультатно споря со своей сестрой. Она не хотела даже и думать о том, чтобы покинуть человека, который стал отцом племяннику Дэйвида. В конце концов, Браун извинился и ушел - у него все еще был запасной экстренный план для того, чтобы разобраться с этой сукой.

***

    Как только у Тины выдался свободный от машинописной работы день, Быстрый Ник отослал ее в Лондон, чтобы она встретилась со Стивом Драммондом. Лиа было поручено доставить подборку текстов и сообщений лидеру Классовой Справедливости вместе с запиской о том, что все это надо передать Майку Армилусу. Полицейские не знали о тайном соглашении между Классовой Справедливостью и Союзом Нигилистов, поэтому было маловероятно, что они обратят внимание на наносящую визит Драммонду симпатичную девушку. Можно было, скорее, ожидать, что полиция проявляет бдительность по отношению к мужчинам, которые контактирую с Армилусом.

    Ник был доволен тем, что Тины уехала. Она бы вряд ли одобрила его затею. Элемент риска без сомнения был, но Картер решил, что у него хватит наглости осуществить это дерзкое мероприятие. Ник изменил свою внешность, а потом поехал в Уортинг и, никем не узнанный, вошел в здание штаб квартиры Англо-Саксонского Движения. Фальшивое удостоверение городской водопроводной службы было принято за настоящее двумя неподготовленными охранниками АСД, которые рассматривали документ минут пять, даже не подумав спросить о том, почему печать и подпись размазаны.

    - Так в чем же дело? - спросил один из бугаев.

    - Мой отдел получил несколько сигналов о том, что вода на этой улице инфицирована. Нечего серьезного, но у детишек может быть понос. Я должен все проверить и найти источник микробов.

    - А сколько по времени это может занять? - спросил все тот же бугай.

    - Это зависит от количества источников заражения и от того, где они находятся, - объяснил Ник. - Мне потребуется весь день для того, чтобы проверить это здание.

    - Сапогу это не понравится! - произнес второй из охранников.

    - Наш лидер, - проинформировал первый бугай Картера, - будет вне себя, если ему будут мешать рабочие. Он приедет для того, чтобы произнести полную достоинства, но одновременно сокрушительную ответную речь красным провокаторам, которые планируют провести демонстрацию перед этим зданием во второй половине дня. Вы не могли бы приехать в другой раз или вы в другие дни не работаете?

    - Об этом я должен с боссом поговорить. Можно с вашего телефона позвонить?

    - Можно, - дал согласие бугай.

    Ник набрал номер от фонаря. Он рисковал, потому что существовала возможность того, что АСД прослушивает разговор по параллельному телефону. Но как выяснилось, бригада Хьютона второго телефона не имела, так что Картер рисковал не зря.

    - Алло, это ээээ, сэр, говорит шесть-два-семь-семь.

    - Парень, ты видимо неправильный номер набрал, - быстро сказал голос, неслышный для двух бугаев.

    - Жильцы дома, в котором должна произойти плановая проверка, утверждают, что выбор времени крайне для них неудобен. Поэтому я прошу разрешения сделать изменения в графике и заняться домом к концу недели.

    - Ты меня достал, я же уже тебе сказал, что ты не тот номер набрал! - закричал голос, и потом трубку с грохотом повесили.

    - Ладно, сэр, я им это сообщу.

    - Ну и какие новости? - поинтересовался первый бугай.

    - Перенести осмотр невозможно, - извинился Картер. - Не хочу на вас давить, но мне сказали, что вы по закону должны обеспечить мне доступ к водопроводной сети этого здания и если вы будете чинить мне препятствия в работе, то у департамента водоснабжения не будет другого выбора, как привлечь вас к суду.

    - А я-то думал, что мы живем при расцвете демократии! - пожаловался бугай. - Куда девалась свобода личности?

    - Ушла в могилу где-то после войны, - с чувством высказался Ник по этому вопросу, - модникам не нужны такие традиционные ценности как свобода и патриотизм.

    - А ты сам-то патриот? - поинтересовался бугай.

    - Разумеется! - подтвердил Ник. - Я все еще верю в мою Королеву и мою Страну, несмотря на то, что у правительства нет на такие вещи времени.

    - А ты знаешь насчет евреев? - спросил бугай.

    - Что нет, то нет, - протянул Ник.

    - Я здесь не буду на эту тему распространяться, ты просто приходи на наше собрание. В любом случае, раз ты патриот и пытался визит перенести, мы сделаем все, чтобы тебе помочь.

***

    Название Армхэрст-Роуд будет навечно вписано в книгу славы анархизма, потому что именно там, в начале семидесятых была взята Стоук Невингтонская Восьмерка классовых товарищей, обвиненная во взрывах, произведенных Сердитыми Бригадами. Но, будучи новобранцем либертарианской идеи, Тина Лиа не знала об этом ничего. Для нее эта улица была всего лишь еще одной улицей - еще одним примером бесконечных сплюснутых красных домов северного Лондона. Когда она постучала в дверь Стива Драммонда, она не знала что находится всего в 30-ти метрах от главного храма британского анархизма.

    - Чем могу помочь, дорогая? - пропел Мясник, открыв дверь на стук Тины и оценив ее стройную фигуру.

    - Я ищу Стива Драммонда.

    - Его сейчас нет, - проинформировал ее скин, - но если хочешь, ты можешь войти и подождать.

    - А ты знаешь, где он может быть? - настаивала Лиа. - У меня довольно срочное дело и ждать весь день я не могу.

    - Подожди секунду, - Мясник повернул голову и заорал в коридор - МАЛОЙ! МАЛОЙ!

    Через несколько секунд из-за двери появился неряшливый панк. Его растрепанный вид находился в сильном контрасте с острыми, как бритвы отглаженными швами на "стрелках" Мясника.

    - Да, - пробормотал Малой. - В чем дело?

    - Ты знаешь, где Стив?

    - Да. Он в пивняке!

    - Он в "Теннерсе", - сказал Мясник Тине, - на Хай Стрит, в нескольких минутах ходьбы отсюда. Я тебя туда отведу, если ты обещаешь со мной выпить.

    - По рукам, - согласилась Лиа.

    - Я ушел вместе с этой телкой, - закричал скин своему приятелю в конце коридора.

    - Чего? - переспросил панк.

    - Ревнуешь? - возликовал Мясник и захлопнул за собой дверь.

    В пабе "Тэннерс Холл" сидело приличное для середины дня число выпивающих. Однако сам паб был достаточно велик, так что сборище выглядело скромным. Стив Драммонд был погружен в разговор с Джорджем Сандерсом. Несмотря на то, что последний совсем недавно присоединился к Классовой Справедливости, энергия и приверженность делу сделали его незаменимым дополнением к группе всего за несколько недель. Лиа присела к Драммонду, а Мясник пошел к стойке бара. Она обменялась со Стивом несколькими словами, после чего дала ему пачку документов с просьбой передать их Майку Армилусу. Драммонд прочитал сопроводительное письмо, потом сложил листок бумаги и засунул их в задний карман своих "стрелок". Этот жест напомнил Джорджу Сандерсу пролетарского героя Терри Блэйка. Согласно легенде, Терри пользовался большим успехом у девушек, и именно так хранил телефонные номера своих многочисленных любовниц.

    - Это хорошо, что Ник такой изобретательный человек, - засмеялся Стив, - и хорошо, что ты мне все это принесла. Армилуса избили полицейские, и в результате этого он стал немного страдать паранойей. Он съехал со своей квартиры и сейчас живет в сквоте на Клэптон Понд. Вы никогда бы этого пиздюка не нашли, даже если бы искали.

    - А полицейские? - спросила Тина. - Они знают, где он?

    - Не в курсе! - Драммонд пожал плечами.

    Мясник поставил две пинты перед Стивом и Тиной и вернулся к бару, для того чтобы взять еще две.

    - Бл@дский персонал! - пожаловался скин после своего возвращения. - В смене должно быть трое, но двое из этих сволочей пошли с какими-то девушками в туалет, после того как эти шлюхи обещали у них отсосать, если те покажут им всех анархистов, которые здесь пьют. Я, бл@дь, вечность ждал, пока меня обслужат.

    - Посмотри туда, - сказал Сандерс и кивнул в сторону туалета. - Вон они выходят, и бармены показывают в нашу сторону. Выпьем за минеты!

    - За минеты! - произнесли Стив с Мясником, подняв стаканы.

    Эва Перри, Лиз Джоунс и Линда Корт знали о смерти своего лидера, но, тем не менее, решили остаться верными идеалам Белого Семени Христова. По их мнению, они почтили бы самым достойным образом память Нарцисса Брука, если бы сохранили генетическое богатство Быстрого Ника Картера для Белой Расы. Девушки представились анархистам и сели.

    - Нам очень нравится сосать х@й Классовой Справедливости, - хором сообщили Эва, Лиз и Линда.

    - О! - промычал Драммонд. Связь с Патрицией Гуд превращалась в серию затяжных разочарований, и его желание достигнуть сексуального удовлетворения стало просто отчаянным.

    - Но, - вставила Эва, - лизать х@й - работа грязная, поэтому перед тем как мы у вас отсосем, нам надо будет выпить.

    Стив был за; не прошло и секунды, как он уже заказал несколько кружек. Слюна стекала у него по подбородку и тот, кто его обслуживал, абсолютно четко видел, что на уме генералиссимуса Классовой Справедливости.

    - Эти девушки отсосали у меня так, как у меня никогда еще в жизни никто не отсасывал, - произнес бармен и передал Стиву сдачу.

    Тина допивала остатки своего пива, а Стив поставил стаканы с лагером перед Линдой, Эвой и Лиз. Лиа получала больше чем достаточно сексуальной стимуляции со стороны Быстрого Ника, поэтому у нее не было необходимости в случайных свиданиях в ресторанных туалетах.

    - Я пошла, - сообщила она.

    - Так быстро! - укоризненно сказал Мясник.

    - У тебя же другая смена, - сказала Тина и кивнула в сторону трех девушек, которые все еще сидели.

    - А я бы не отказался и от тебя, - ухмыльнулся скин.

    - В другой раз, - вежливо сказала Тина и покинула заведение.

    - Вы все знаете по поводу анархистов? - спросила Эва у ребят.

    - Стив все знает, - уверил Мясник запредельную нимфоманку.

    - Ты знаешь Быстрого Ника Картера? - спросила Лиз.

    - Конечно, - с гордостью сказал Драммонд.

    - А где он скрывается? - поинтересовалась Линда.

    - Может я тебе и скажу, - уклончиво ответил Стив, - но вначале ты мне гальванизацию сделаешь.

    - Пойдемте все в женский, - взмолилась Лиз.

    - Отличная мысль! - согласились ребята.

    В момент, когда Драммонд исчезал в дверях туалета, в паб вошла Патриция Гуд. В Стоук Невингтон ее послали писать репортаж для газеты и, оказавшись там, она решила найти Стива. Гуд напрямую ломанулась к сортиру, полная решимости сделать все, чтобы Драммонд себя не скомпрометировал.

    Одной рукой Лиз Джоунс массировала живот Стива, а другой расстегивала анархистскую ширинку и доставала его член. Х@й становился все тверже в ее руках, и Лиз собиралась вот-вот засунуть его себе в рот, как в туалет ворвалась Патриция.

    - Оставь его в покое, грязное животное! - бушевала Гуд и била Джоунс кулаками по голове. - Он мой парень, мой! Оставь его в покое!

    Драммонд застегнулся и вытащил Патрицию из сортира. Вот это действительно ох@ительно затруднительная ситуация! Они вышли на улицу в молчании, потом Стив нырнул назад в паб за тем, чтобы забрать рукописи, предназначавшиеся для Майка Армилуса.

    - Ох уж эти мужчины! - возмущалась Гуд. - Они побегут за любой женщиной, которая их пожелает!

    - А что ты хотела? Ты же себя трахать не даешь! - уклонился от прямого ответа Драммонд.

    - Я же тебе сказала, мы займемся любовью в день моего рождения, - зашипела Патриция, и слеза покатилась по ее щеке. - Разве ты не можешь подождать пару недель вместо того, чтобы бежать за первой же подвернувшейся шлюхой, которая предлагает тебе быстро перепихнуться в туалете? Давай я тебе куплю немного шоколада, быть может, это отвлечет тебя от секса.

***

    Быстрый Ник Картер работал быстро. Проинструктировав активистов Англо-Саксонского Движения, чтобы они не включали воду, он осушил все трубы здания. Пустую систему Ник заполнил бензином, используя для этого шланг и насос из гаража, который находился в семидесяти метрах от здания. К счастью все партийные работники были слишком заняты приготовлениями к надвигающемуся приезду своего Фюрера, чтобы обращать внимание на то, что делает какой-то там рабочий. Потом Ник проверил, включена ли дымовая сигнализация и автоматическая система пожаротушения. Англо-Саксонское Движение было крайне озабочено тем, что противник может попытаться сжечь их штаб, и поэтому в бесплодной попытке этого избежать, предприняло многочисленные меры безопасности. Но когда заложенная Картером бомба взорвется, вместо того чтобы поливать огонь водой, распылители будут брызгать на него бензином!

    Демонстранты, поддерживающие Крестовый Поход Христианской Любви и Понимания, собирались перед зданием. В ответ Англо-Саксонское Движение вывесило из окна на последнем этаже штаб-квартиры три плаката: ХРИСТИАНСКИЙ "МИР ИНОЙ" РЕАЛЕН НЕ БОЛЕЕ, ЧЕМ КИСЛОТНЫЙ ТРИП! ВЛИЯНИЕ ХРИСТИАНСТВА НА УМ СРОДНИ ЭФФЕКТУ ГАЛЮЦИНОГЕННЫХ НАРКОТИКОВ! СОЗИДАНИЕ ЕСТЬ РЕЛИГИЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА! Все три лозунга были взяты из однострочных афоризмов в книге Бена Классена Вечная Религия Природы.

    - Впусти Иисуса в твое сердце! - скандировали демонстранты.

    Сапог Хьютон стоял в комнате наверху и через окна с железными решетками наблюдал эту женственную толпу. Скоро прибудут его войска и тогда, находясь в безопасности, он сможет увидеть, как христиане получают настоящую взбучку.

    Бомба Ника была исключительно примитивным, но, тем не менее, убийственным устройством. В конечном счете, она состояла из двух пластиковых бутылок, наполненных парафином и слегка смоченных в бензине губок. Бутылки были склеены между собой клейкой лентой, а губки всунуты между ними. В губки Ник воткнул коробок спичек, из которого высовывался фитиль от петарды. Ник положил бомбу под кухонной раковиной, зажег фитиль и покинул здание. В течение часа фитиль прогорит до коробка спичек и пропитанных бензином губок, которые загорятся, что и создаст огонь, достаточный для того, чтобы бутылки расплавить. А за этим и вся штаб-квартира Англо-Саксонского Движения сгорит дотла.

    Картер уже шел в сторону Портслэйда, когда прибывшие сторонники Хьютона начали громить христианских демонстрантов. Полиция стояла поблизости и наблюдала. Между полицейскими и сторонниками Крестового Похода Христианской Любви и Понимания никакой невысказанной любви не наблюдалось. Предводитель этого сброда утверждал, что Иисус был перевернувшим весь мировой порядок бунтовщиком. И это утверждение определенно не было тем постулатом веры, который местный Главный Констебль, человек сам по себе глубоко религиозный, мог свободно принять.

    У пятидесяти активистов Англо-Саксонского Движения, которые явились, для того чтобы отмудохать христиан, день складывался удачно, потому что их противники верили в то, что надо подставлять вторую щеку. Те, кто находился по краям колонны из пятисот человек, очень скоро были покрыты шишками и синяками. Однако христиане не отступали, а падали без чувств прямо на месте, что, имея в виду их тактику пассивного сопротивления, означало более или менее одно и тоже. Нацисты время от времени производили набеги на толпу, после чего останавливались, переводили дух, перегруппировывались и наступали опять.

    - Впусти Иисуса в свое сердце! - бубнили речитативом христиане.

    - Христианская философия - это самоубийство! - издевались нацисты.

    Такая весьма зрелищная конфронтация продолжалась уже почти пятьдесят минут, когда, наконец, сработало зажигательное устройство Ника. Вскоре кухня наполнилась дымом, дымовая сигнализация включила разбрызгиватели, которые благодаря изобретательности Картера выплюнули бензин. Не прошло и нескольких секунд, как все здание было в огне!

    Первым инстинктивным порывом Сапога Хьютона, пропитанного бензином и окруженного со всех сторон огнем, было рискнуть переломом какой-нибудь конечности и выпрыгнуть из окна второго этажа. К сожалению, окна закрывали решетками, снять которые оказалось делом крайне тяжелым. Хьютон приказал своим клевретам выбить решетки стулом, однако сталь гнулась, но не ломалась. Жадно пожирая бензин, огонь молниеносно распространился по комнате.

    - Это не может случиться со мной! - завизжал охваченный горячими красными пальцами пламени Хьютон.

    - Нееет! - взвыл один из его клевретов.

    Те несколько секунд, во время которых нацистское руководство гибло, объятое бешеным пламенем, показались фашистским маньякам вечностью. На самом деле, если бы умирающие могли бы осознать переход из одного из этих состояний в другое, то они поняли бы, что Смерть - долгожданное избавление от агонии умирания. Увидев свою охваченную огнем штаб-квартиру, стоящие снаружи активисты впали в исступление безумия и ненависти. С сумасшедшим ревом они бросились на христиан. Прежде чем легавые успели вооружиться огнестрельным оружием из запаркованного в переулках фургончика, было убито десять членов Бригады Господней и многие ранены. Полиция перестреляла всех нацистов до последнего человека, а также случайно убила тридцать семь сторонников Крестового Похода Христианской Любви и Понимания. Чтобы не ставить под угрозу жизни полицейских, невозможно было предпринять ничего другого. Эти смерти были неприятными издержками святого деле поддержания общественного порядка.