На перекрестке снов

Легкой поступью кошки крадется томная царица-ночь. Рассыпав жемчужным ожерельем перламутровые звезды и протерев дымчатым шлейфом своего платья диск янтарной луны, она озаряет мягким светом небесный бархат. Взяв тонкими пальцами мое запястье, она невесомо касается плеча, и я, словно парящее облако, отправляюсь в Город Снов. В этом Городе всегда слышна тихая музыка, доносящаяся как будто с неба. Солнце нежно натягивает струны-лучи и согревает мои мысли. Ветер неспешно, будто боясь расплескать, несет в ладонях запах жасмина. Деревья, как стеснительные девушки, мерно покачиваются и танцуют трепещущими веточками. Останавливаюсь у домика с ярко-лимонными стенами, черепицей шоколадного цвета и фиалками, растущими под окном. Я знаю, что там, внутри, ждешь меня ты. Я просто в этом уверен. Мое сердце начинает гулко выстукивать ритм, и мне просто необходимо остановиться, чтобы унять сердцебиение и успокоить дыхание.

Шаг, еще, остановка и вновь несмелый шаг. Дотрагиваюсь до дверного колокольчика, который держит в клюве бронзовая птичка с ажурным оперением, и тут же тяжелая дверь неспешно распахивается. Внутри тишина, а в воздухе витает запах корицы только что испеченных булочек, он приятно щекочет ноздри и пробуждает аппетит. Делаю шаг, и тут же до меня доносится негромкий раскат, и я узнаю эту музыку: так звучит прибой. Оборачиваюсь назад и смотрю в распахнутую дверь: город, улица, брусчатка, звук велосипедных звоночков, шуршание метлы дворника, пение птиц. Поворачиваю голову к окну и вижу бескрайний горизонт и игривый океан. Прохожу через комнату и распахиваю двери на террасу, дурманящий и чуть солоноватый бриз врывается в комнату, треплет меня по волосам и раздувает рубашку, как паруса. Шаг - и мои ноги тут же ощущают теплую поверхность дощатого пола крыльца, еще пера шагов и стопы мягко утопают в белом горячем песке, который перекатывается, щекочет и ласкает. Пенный берег нежно принимает в объятия набегающие неспешным ритмом волны океана, горизонт, словно шелковая нить, окаймляет темно-лазурную водную гладь. Утопая стопами в мелких крупинках пляжного песка, направляюсь к воде, чтобы набрать в горсти соленую прохладу и убедиться, что это не мираж. Раскрыв объятия навстречу водной стихии и позволяя ветру обнимать меня, делаю несколько шагов, и тут же до моих ушей доносится до боли знакомый голос.

- Май, ты где? Опять купаться убежал? Ну, что за ребячество?

Оборачиваюсь и вижу тебя: ты стоишь возле бунгало, приложив руку козырьком к глазам, на террасе накрыт к завтраку стол и рядом в плетеном кресле лежит небольшая гавайская гитара. Тебе всегда нравился ее звук: немного стеснительный и трогательный, порою дерзкий и насмешливый. Ты так и не научился на ней играть, но она тебя вдохновляет и просто дарит хорошее настроение.

- Эд? Как ты здесь оказался? – мне не верится, что это все возможно, но это действительно ты: улыбчивое загорелое лицо, темные, слегка влажные волосы, цветастая рубаха на распашку и светлые бермуды. – Как мы вообще здесь очутились?

- Какой же ты мальчишка, - ты звонко рассмеялся и помахал рукой. - Иди завтракать, потом вместе пойдем купаться.

Ты, как будто не слышал меня, просто кивнув, опять заходишь внутрь. Я тут же опрометью бросаюсь за тобой и, шумно распахнув бамбуковые занавески, вбегаю в прохладу помещения. Запах выпечки пропал, и я тут же уловил сигаретный дым, который идет откуда-то с кухни. Я непонимающе вдыхаю и иду по запаху вдоль многочисленных дверей длинного коридора.

- Май, Май. Как ты мог так со мной поступить, - твой голос очень печален, и меня кольнуло острием тревоги. Я ускоряю шаги и тут же вижу тебя, в белой майке и темных костюмных брюках с расстегнутым ремнем, сидящего в кухне на подоконнике с зажатым в одной руке пузатым бокалом на низенькой ножке и тлеющей сигаретой между пальцами другой руки. – Я же в тебя верил, а ты так меня подвел.

Я не знаю, что ответить, и просто хватаюсь руками за голову, сильно дернув за волосы. Чем я мог так расстроить тебя? Как я вообще посмел причинить тебе боль? Ведь я точно знаю, что безумно тебя люблю и скорее себя лишу жизни, чем посмею огорчить тебя.

- Эд! Я не понимаю, что происходит? – я пытаюсь к тебе подойти, но ты поднял руку с сигаретой, даже не посмотрев в мою сторону. Я тут же застываю, словно натолкнулся на стеклянную преграду. – Прости меня, хоть и не представляю, что мог натворить…

- Эх, Май. Я не должен был подпускать тебя так близко, - еле слышно говоришь ты и, сделав затяжку, выпускаешь густое облако дыма. - Я открыл сердце в ожидании чуда, хотелось пустить туда теплый поток счастья, а его просто наполнили крошевом льда и безысходностью. А так хотелось любви…

- Нет, не может быть! – я заорал так, что в голове тихим гулом звучит эхо. Меня просто исполосовал твой взгляд и влажные глаза, смотрящие куда-то на стену за моей спиной. Сердце сделало гулкий толчок и замерло. – Я не мог так поступить, я не способен на подлость по отношению к тебе, я не могу тебя потерять!

Раздался бой часов, и я, вздрогнув, обернулся в сторону звука. Резкий порыв ветра хлопнул форточкой, и я тут же перевел взгляд опять на окно: подоконник пуст, в пепельнице лежит тлеющий окурок. На негнущихся ногах подошел и, протянув руку, взял его двумя пальцами. Странно, ты давно бросил, но это действительно твои сигареты, я даже помню их запах…

Смех эхом прокатился по дому и я от неожиданности выронил сигарету назад в пепельницу. Это был твой смех, и я знаю, когда ты так веселишься. Меня окатило холодным потом и я тут же побежал по лестнице на второй этаж, уже зная, что там увижу.

- О, Ма-а-ай, ты просто чуде-е-есный, - твой голос очень игривый, и ты немного растягивал гласные. Опять хриплый смешок и море удовольствия в тембре. – Да, именно так, ты всегда знал, как доставить мне удовольствие.

Я подбежал к двери и тут же ударил ладонью по ней, но она не шолохнулась. Я дернул за ручку, но она, сделав лишь пол-оборота, замерла. Я стукнул кулаком, но дверь продолжала скрывать то, что происходило в комнате.

- Эд! Открой мне! – я принялся колотить по дверному полотну руками и продолжал взывать: - Милый, умоляю, пусти меня. Что там происходит?

- Ты просто шикарный, Май, - с придыханием и неимоверным сексом в голосе ты продолжал возбуждать мое воображение. Почему-то в воздухе стал ощутим аромат жареного миндаля. Дрожь по всему телу, как брызги шампанского, окатила внезапно и мощно. – О, мой Бог! Что ты со мной творишь…

У меня просто кровь закипала, а дикое бешенство скрутило низ живота, и я что есть силы впечатался в двери спальни. Раздался хруст, и я, пролетев пару метров, упал на пол. Подняв голову, увидел абсолютно пустую комнату, и только лишь старые занавески развевались от ветра, проникающего сквозь приоткрытое окно. Я не понимал, что происходит, и куда ты постоянно исчезаешь.

Вдруг внизу раздались звуки музыки: дикая и заводная игра рояля на фоне джазового оркестра и голос Рэя Чарльза. Это была наша любимая пластинка, мы часто ее вечерами слушали, сидя на стареньком диване и укутавшись в клетчатый плед. Никакая цифра не могла сравниться со звуком винила, это завораживало и уносило в далекие времена, дивные дали, туда, где нет забот и печали, где есть радость и удовольствие. Я, поднявшись на ноги, поморщившись от боли в плече и прихрамывая на одну ногу, начал спускаться вниз. Пройдя всего лишь один лестничный марш, услышал голоса, и музыка стала громче, по дому витал аромат еды и женских духов. Пройдя еще пару ступеней и спустившись чуть ниже, я увидел ноги людей, которые толпились в гостиной. Кто-то сидел в кресле, закинув ногу на ногу, кто-то прохаживался по нашему ковру, а кто-то танцевал с ножками в стильных туфельках на шпильке. Я остановился в непонимании, кто все эти люди, и что они здесь делают. За спиной я услышал шаги и повернул голову. Это был ты: гладко убранные назад волосы и только одна прядка, спадающая на лоб. Ты механически ее поправил, но она опять упала на лицо. Ты уперся одной рукой о перила, а второй – в стену, полы твоего пиджака распахнулись, показав стильную жилетку костюма-тройки и голубую рубашку в тонкую полоску. Глядя сквозь меня куда-то в пустоту, ты проговорил совсем негромко: «Май, нам нужно поговорить».

Мое сердце учащенно забилось, и я, поставив ногу на ступень, попытался подойти к тебе и протянул руку. Ты встрепенулся и, шумно втянув носом воздух, отшатнулся назад. Что тебя так пугает? Неужели я могу вызывать такую реакцию? Ты был так близко и одновременно так далеко. При желании я мог дотянуться до тебя, но в то же время ты оставался недосягаем. Меня это и пугало, и успокаивало, я хотел сделать шаг, чтобы приблизиться и обнять наконец-то тебя, но боялся лишних движений, чтобы тебя не вспугнуть.

- Эд, все, что хочешь, - прошептал я и запустил руки в карманы, чтобы не поддаться соблазну дотронуться до тебя.

- Сделай, пожалуйста, то, что я прошу, - ты начал поворачиваться, чтобы уйти, но остановился вполоборота наверх от моего крика:

- Но что? Что я должен сделать, черт побери?! – я уже не сдерживался и просто орал. – Хоть кто-то может мне объяснить, что здесь происходит? Чего ты от меня ждешь, Эд? Я все сделаю! Только ответь, что от меня нужно?

Меня колотил озноб, и сердце рвалось от дикого напряжения. Мои пальцы до боли сжимались в кулаки, а зубы были стиснуты до скрежета. Я готов был сделать абсолютно все, что бы ты ни попросил: убить кого-то, убить себя, воскресить Рамзеса IV или слетать на Луну.

- Через пять минут я жду тебя на улице, Май. Это последнее о чем я тебя прошу, - ты практически не говорил, а просто еле открывал рот и чуть шевелил губами. Но я все понимал, я научился читать тебя по губам, по жестам, по взмахам головы и ресниц. Я научился читать твои мысли, но единственное, чего я так и не умею до сих пор, – это жить без тебя.

- Но я не хочу, чтобы ты переставал меня просить. Я хочу угадывать и выполнять твои просьбы и желания, - мой голос предательски дрожал, и я развел руками, не зная, что еще сказать. Ты лишь поднял руку с раскрытой ладонью, давая понять, что разговор окончен и, развернувшись спиной, начал подниматься по лестнице вверх, я же покорно пошел вниз.

После того, как я открыл входную дверь и сделал шаг на улицу, меня чуть не сбил с ног порыв морозного ветра, который подхватил пригоршню снега и швырнул мне в лицо. Как завороженный, я вышел в зимний вечер и прикрыл за собой двери в лето. Синие тяжелые сумерки окутали меня и связали нитями лунного дождя. Горизонт был волнообразный от тянущейся гряды горных вершин. Скорее всего, они заснежены, но когда-то и там расцветут эдельвейсы. Холод проникал буквально под кожу и леденил сердце. Я чувствовал, что сейчас узнаю что-то не очень хорошее, с недавних пор я перестал верить в чудеса и ждал от судьбы только подножку, если не сказать нож, в спину. Иногда, кажется, что вот оно – счастье, и ты начинаешь выпускать свои желания на волю, как птиц из клетки. Но в следующий миг кто-то толкает тебя в спину и говорит: «Проснись, хватит мечтать!»

- Ты сам не веришь в то, что это возможно, - раздается голос, и я, оглянувшись, вижу, как ты идешь по дорожке от калитки ко мне. Зябко кутаясь в пальто и повыше натягивая горловину пушистого свитера, ты делаешь неспешные шаги по снежному насту. За твоей спиной остаются проталины в снегу, но через мгновение они исчезают и снежный покров остается ровным. – Престал верить и я.

- Нет, Эд. Я верю, - мой голос совсем охрип и сел. Я еле проговаривал слова, и мои глаза стали влажными от понимания того, что нельзя заставить кого-то быть счастливым. Мне было больно от бессилия и утраты. Я чувствовал, что ты от меня ускользаешь.

- Май, все было очень хорошо, для того, чтобы оказаться правдой, - ты остановился в нескольких шагах от меня и опустил руки. Твои пальцы подрагивали, а все тело было абсолютно неподвижным, как глыба холодного льда.

Взгляд был устремлен под ноги, а голова чуть склонена к плечу. Ты думал, размышлял. Я бы многое отдал за возможность послушать сейчас твои мысли. Ты, выпрямив голову и поднеся руку к лицу, притронулся указательным пальцем к скуле. Еще миг и твой средний палец касается губ: ты принял решение. Я много раз видел этот твой жест и сейчас я боялся этого больше всего. Боялся, что твое окончательное решение не совпадет с моим желанием, и я уже ничего не смогу с этим сделать.

- Я думаю…, - пауза. Безумно длинная и щемящая. Хотелось подбежать и, схватив тебя за плечи, встряхнуть, чтобы ты либо немедленно сказал, либо никогда не произносил этих слов. - Лучше бы мы с тобой не встретились никогда, - твои слова звучали как приговор. Меня обдало жаром, и тут же по виску потек пот. – Я тебя погублю…

- Нет! – я крикнул что есть мочи и рванул с места в твою сторону. Ты стоял, не шелохнувшись, и только смотрел отрешенно. Сколько прошло мгновений, пока я бежал к тебе, я не знаю, но для меня это была целая вечность. Я очень боялся, что не успею, что будет поздно, и я ничего уже не смогу изменить. И вот вижу тебя очень близко, почти касаюсь тебя, вижу твои расширенные значки и темно-зеленую радужку, вижу снежинку на реснице и шрам на брови, чуть потрескавшиеся губы и родинку на щеке. Я слышу твое дыхание и ощущаю твой запах, я протягиваю руки, чтобы обнять тебя, и тут же проваливаюсь в бездну…