Дар Аида

Мгновенья слишком быстротечны – Века тягучи, бесконечны.
А жизни наши коротки.
Но, этим срокам вопреки,
Стремлюсь
Их не ценить, а проживать
Со всей неистовостью страсти.
И упиваться вкусом счастья,
Забыв, что значит слово «грех»,
Лишь там, в кипящих недрах ада,
Лишь в высшей точке всех небес
Есть сердцу горькая услада.
Но ускользнул, почти исчез
Из виду путь, туда ведущий.
Лишь дух предвечный, вездесущий
Дорогу может указать,
Бессмертьем дерзость наказать.
Увидеть красоту в уродстве,
В добре увидеть корень зла –
Немногим это удается.
Но ты увидела, смогла,
Моя душа. И эту ношу
Вдруг стало не с кем разделить.
Открыв врата в юдоль Познанья,
Обратно их не затворить.
И мир вместился на ладони,
Раскрылась тайна, как цветок.
Мой гений, ты многообразен,
То ласков, нежен, то жесток.
Пусть кровь моя, журча, струится,
Наполнив чашу до краев.
Когда б ты ею смог напиться,
Но ты пока что не готов.
Я в душу загляну с полотен
Великих кисти мастеров,
Разрежу нотами молчанье,
Пронзая тишины остов.
И со страниц слова польются
Потоком, возмущая ум.
Пусть хоть немного улыбнется
Тот, кто печален и угрюм.
И пусть заплачет тот, кто счастлив.
Я все люблю и все хочу.
И, от желания сгорая,
Летя над пропастью, кричу.
Меня качают волны света,
В тиски захватывает тьма.
Но я им не даю ответа –
Им даст ответ Любовь одна.

Вечно существовавший, рожденный прежде всех времен и неподвластный Смерти дух, пробудился и взглянул на мир вокруг себя. Было прекрасное сентябрьское утро. Таким чистым, пронзительным, васильково-голубым небо бывает лишь в начале осени. Солнце буквально осыпало золотом все вокруг и насыщало воздух сверкающими частицами своего совершенства. Природа, обреченная утратить вскоре свои многообразные цвета, казалось, перед наступлением холодов демонстрировала напоследок всю данную ей яркость и красоту. Дух залюбовался. Сколько раз он наблюдал за преображением природы, величием и красотой земных пейзажей, и всякий раз они были иными, за неисчислимые вереницы бесконечных лет ни разу не повторяясь. Легкий теплый ветерок, заигрывая, коснулся его чела.
– Привет. Полетаем вместе?
– В следующий раз. Не сегодня.
– Что ж, как хочешь.
Молодой и задорный, ветерок полетел дальше, обгоняя птиц. Чем-то нужно было занять наступивший, столь прекрасный день, и дух в раздумье взглянул на едва заметное, легкое белесое облачко. Он скучал. Его взгляд переместился с неба вниз, прошивая земную кору, он устремился в сердцевину бурлящих языков пламени. Слащавые ангелы, похотливые бесы – все приелось ему и одни лишь люди, только они не переставали его удивлять и волновать. Свой до смешного короткий век они воспринимали так серьезно, успевая за это мгновение совершать удивительные поступки, любить и ненавидеть. Порой им хватало смелости жертвовать столь драгоценным и малым временем ради того, что они называли Мечтой. Иногда он завидовал им, их способности ощущать жизнь ярко, с жадностью поглощая каждый миг. Духу нравилось участвовать в их судьбах. Он был настолько древним, что давно уже перерос понятия добра и зла, и ценил лишь способность создавать новые орнаменты в мозаике жизни. А люди это умели. Конечно же, не все. Но среди них были те, кому от рождения предначертано всколыхнуть Бытие, нарушить устоявшееся течение и заставить все бурлить вокруг себя, либо зажечь новыми желаниями и мечтами свою душу, увлекая за собой чужие умы. Таких людей он любил и сопровождал их весь жизненный путь, от момента рождения до смертного одра, иногда посещая впоследствии в царстве Аида. Это было его единственным и любимым развлечением. Впрочем, можно было попутешествовать по другим мирам. Но нигде дух не находил такого удовлетворения, какое благодаря людям испытывал на Земле. Потому-то и не покидал ее уже множество веков, нанизывая, словно бусины, человеческие истории на нить своих воспоминаний.
Оторвав взгляд от геенны огненной, он снялся с места и взмыл над бесконечным простором. Кружась над Землей, он всматривался в людские души, в надежде отыскать новый, достойный внимания экземпляр. Его привлек дряхлый старик, сидевший на берегу реки и грезивший о своих юных днях. Присмотревшись, дух подивился: «Ничего себе! Это еще тот дедушка». За свои семьдесят девять лет он отведал вкус всех мыслимых и немыслимых наслаждений, совратил сотни умов, овладел множеством тел. В нем горело адское пламя страсти, обжигавшее всех, кто с ним соприкасался. А теперь его силы угасли, осталась лишь память. И тоска. Темные тени окружили его, в ожидании, когда пробьет последний час и в потухающих глазах исчезнут последние горячие искорки.
Дух подумал: «Ну, уж нет! Не таким будет его конец. За свою бурную жизнь он заслуживает более ощутимого и насыщенного ухода». Он приблизился
– Как бы ты хотел умереть? – прошептал дух, стоя у него за спиной почти вплотную.
Старик вздрогнул, но не удивился. Он давно уже находился в полузабытьи и считал, что все с ним происходящее – сон.
– Я хотел бы умереть так же, как и жил. Полвека назад я пребывал в расцвете сил, и не было такого дня, чтобы я этим не пользовался. В предсмертные мгновения мне хотелось бы вернуть молодость и испытать в последний раз вкус испепеляющей, безудержной, неистребимой и всепоглощающей страсти.
– Иди за мной.
Дух принял видимые очертания и протянул старику руку. Тот поднял на него полные слез, молящие о последнем глотке живительной влаги, глаза, и протянул навстречу обтянутую сухой пергаментной кожей ладонь. Он встал, и тело его осталось неподвижно застывшем на песке. За духом последовал высокий статный красавец с черными, струящимися по плечам локонами, и темно-карими, горящими, словно вулканы, глазами. Широко развернутые плечи, сила и грация в каждом движении, гибкость и легкость, совершенство форм. Он был вновь молод, обольстителен и полон огня. Дух поцеловал его горячие яркие губы, подхватил на руки и взлетел к внезапно покрывшимся тучами небесам. За завесой этих туч сверкали молнии, гремел гром, заглушая стон последнего издыхания столь вожделенной страсти. Казалось, сам Зевс создал подходящие декорации для пылающей сладострастной агонии. И вот, пролился дождь. Крупные тяжелые капли обильно оросили землю, и все стихло. Расступились тучи, в небе вновь засияло солнце. Дух, держа черноволосого красавца на руках, завис над пропастью. Земля разверзлась, и жадные огненные руки потянулись вверх, пытаясь заполучить то, что им причитается. Дух с сожалением взглянул на чеканное лицо умирающего, приник в последний раз к его губам и разжал объятия. Силуэт стремительно стал падать вниз. Еще мгновение, и он поглотился адским пламенем. Земля сомкнулась, и наступила тишина.
– Ты что творишь?!
Дух услыхал гневный возглас у себя за спиной. Он обернулся, и увидал негодующего Ангела-Хранителя.
– Я исполнил последнюю волю умирающего.
– Он должен был прожить еще три дня! Ему было не время!
– Он должен был угаснуть через три дня. Но предпочел яркую вспышку.
– Это нарушение. Ты не имел права вмешиваться!
– Прости. Не делай из этого трагедии. Неужели, тебе жалко, что я подарил ему последний глоток радости?
– Это был последний глоток греха! А его чаша и так уже переполнена.
Ангел возмущенно взмахнул крыльями и улетел. Дух проводил его взглядом. Слишком чистый, чтобы понять… Учить бы его и учить! Да только учиться он не захочет. Что ж, каждому свое.
Дух тяжело вздохнул, взмыл к облакам и полетел подальше от грустных воспоминаний. Ветер усиливался. Струи холодного воздуха стремительно несли его вперед, картина менялась. Золотая осень сменилась непогодой и в напряженной природе нарастала готовая выплеснуться с взрывом мощь. Назревал ураган. Сквозь хлещущие потоки воды дух услыхал плач ребенка. Это был новорожденный. Дух устремился на его зов, и оказался в убогом полуосвещенном доме. Горели свечи, возле роженицы хлопотала повитуха. А в колыбели лежал укутанный в тряпье младенец. Над ним на стене возвышался крест. В комнате находилось несколько икон, перед которыми были зажжены лампады. Дитя родилось в религиозной семье и ему предстояло расти в строгости и бедности, проводя время за трудами и молитвой. Дух подошел к колыбели и взглянул на новорожденного. Дитя перестало плакать и, широко открыв глаза, удивленно посмотрело на него. Заглянув в душу младенца, дух прочитал его судьбу. Трудно ему придется. Он создан не для такой жизни, какую ему будут насаждать добродетельные родители. Ему предстоит борьба с собой и с окружающим миром. Часы, проводимые за молитвой, он будет прерывать размышлениями, которые возмутят его сознание и пробудят стремление к иному способу бытия. «Что ж, я помогу тебе не слишком долго медлить с принятием единственно верного решения. Лет через двадцать я навещу тебя вновь, и мы вместе помолимся о твоей дальнейшей судьбе. А пока крепись, малыш. Я о тебе не забуду». Дух слегка коснулся крылом его щеки, и дитя улыбнулось. Покинув убогое жилище, дух сделал отметку в своем ежегоднике, пролистав двадцать страниц вперед. Он утомился и пожелал немного отдохнуть.
Его привлекла небольшая зеленая роща, расположенная вдали от людских поселений на берегу узкой быстротечной реки. Присев на скользкие камни, дух задумался. Как долго он был один. Неподвластный времени, лишь на короткие мгновения обретал он общество тех, кого неизбежно должен был утратить. Людские судьбы были мизерным отрезком Вечности, и ничего с этим поделать он не мог. В конце пути Аид неизбежно призывал их к себе. Но его он никогда не призовет. Врата открыты, и можно навестить эти души, но нельзя их забрать с собой. Слишком сильны объятия Темного царства. От тяжелых мыслей его отвлек звонкий ручеек, заметивший появление незнакомца.
– Эй! Лети сюда! У меня так редко бывают гости.
Ручеек плескался на опушке рощицы, разбрызгивая прозрачные капли воды, в которых переливалась радуга. Дух подлетел к нему поближе и спросил:
– Давно ты здесь появился?
– Двести лет назад.
– Совсем молодой. Река, что течет подле рощи, постарше будет.
– Это моя мать. Она питает меня своими подземными водами.
– Тебе нравится твоя жизнь?
– Да, почему нет. Только скучно бывает. Я слышал, некоторые ручьи находятся в таких местах, где бывают люди. Ты когда-нибудь видел людей?
– Да.
– Какие они?
– Разные. Они появляются и исчезают, словно листва на деревьях. Иногда они поют, как птицы. Иногда негодуют, словно гром, плачут, будто дождь. И любят…
– Хотелось бы на них посмотреть.
– Их жизни скоротечны. Не успеешь ты их запомнить, как они уже состарятся, а потом и вовсе исчезнут.
– Странные существа.
– Сколько я знал людей, никогда мне их до конца не понять. Что ж, не скучай.
Дух попрощался с ручейком и продолжил свой путь. В нем поселилась легкая печаль. Когда бы можно было стать человеком и почувствовать, каково это – успеть все за мгновение. Либо кого-то из людей сделать вечным, и познавать его без конца. Духу пришло на ум побеседовать с Аидом. Вряд ли он согласиться на такое, но попробовать стоит.
Сквозь жуткий грохот и нарастающий жар летел он к недрам Земли. Напрасная попытка, наверное. Давно не посещал он этого места. Дух, минуя все круги пекла, предстал перед очами Аида.
– Что привело тебя ко мне?
– У меня есть просьба.
– Излагай.
– Хочу, чтобы ты отдал мне одного из людей. Освободи его от своей власти и подари ему бессмертие.
– Много просишь. Ты знаешь, у меня каждая душа на счету. Но я тебе кое-чем обязан. Иногда ты ускорял прибытие оных в мои владения. А меня это всегда тешит. Поступим так: ты выберешь себе человека, и, если он захочет пойти с тобой, я его отпущу. Но он должен добровольно согласиться на это. Если твой избранник откажется, второго шанса я не дам. Кого ты хочешь?
Дух задумался. Он вспоминал тысячи лиц, перед ним всплыло самое яркое, последнее воспоминание. Черноволосый красавец – страстный, наделенный безупречно совершенной формой и пламенным содержанием. Хорош, но не его. Вдруг сознание пронзила мысль о младенце, едва рожденном, но уже отмеченном им в числе избранных. Дух принял решение.
– Я хочу того мальчика, что родился сегодня утром. Надели его бессмертием.
– Я не могу отпустить того, кем еще не завладел. Выбирай из мертвых.
– Нет, я хочу его.
– Подумай, в моем Царстве есть множество таких, кто с готовностью за тобой последует. Но откуда тебе знать, сможешь ли ты уговорить живого. Людям свойственно не верить в Смерть, пока они живы.
– Мне никто другой не нужен.
– Как знаешь. Но если он откажет тебе, ты сам превратишься в человека, и утратишь свое бессмертие. Тогда мне придется приготовить место для вас обоих.
Стать человеком… Безрассудная и опасная мечта. Слишком велика цена. Но нет, этого не случится. Конечно же, мальчик последует за ним, иначе быть не может. Он способен проникнуть во все тайники его души и сумеет направить его желания.
– Я согласен.
– Тогда до скорой встречи, – ответил Аид.
Дух покинул преисподнюю и с наслаждением оказался вновь над поверхностью Земли. Вдруг он заметил, что мир вокруг стал каким-то другим – более живым и близким. Такой изученный, знакомый, он стал внезапно ощущаться по-иному. Ароматы наполняли обоняние, звуки нахлынули со всех сторон, яркий свет был ослепительно золотым. Всегда находившийся в роли отстраненного наблюдателя, дух ощутил жизнь изнутри. Так вот каково оно – жить. Жить и чувствовать эти флюиды Бытия. А ведь он еще не человек!