Начало

Она плакала тогда, горестно отводя от его взгляда свои глаза, разбухшие с потекшими от черной дешевой косметики пятнами. Он же упрямо смотрел в сторону, ожидая ее слов. Но слов не было, а были тихие вздохи и всхлипывания. 
Оба не могли, так долго оставаться в таком огромном для обоих напряжении и первым стал, говорить он:
– Милая моя, я все-все понимаю и ничего не могу поделать с собой. Я все время думаю о нас и…ничего не могу придумать кроме того что нам стоит хотя бы на время расстаться, а потом я найду способ время деньги и что там еще нужно чтобы мы были с тобой вместе, вместе, навсегда.
Она, наконец, глубоко вздохнула и, еще раз всхлипнув всем телом, повернулась в его сторону: « Если я сейчас скажу ему, что я беременна. То он еще больше струсит? И тогда…. О Боже! что мне делать? Возвращаться к старухе? В нашу с ней грязную коммуналку? Нет! Только не это! Может быть, пойти тайно к его матери и рассказать всё ей?» - мысли в её голове мешались, путались, лезли каким-то противным гадким скользким клубком к ее языку, губам, глазам. Но она сдерживала себя и…. молчала. Конечно, это был самый простой выход из ее положения, во всяком случае, сейчас. – «Он все же мужчина умный сильный из такой интеллигентной семьи – его мама - учитель, отец - врач». И вся его родня, она видела их всех на их даче тоже все обеспеченные умные люди. Не то, что я круглая сирота. Она воспитанная своей даже не родной, а какой-то двоюродной бабкой, любившей выпить и грязных мужиков с рынка. И, их жуткую коммуналку и скандальных соседей. Участковых и разные комиссии все время под крик пьяной старухи силой забиравших меня оттуда в еще более страшный и жуткий в ночи похожий на морг детский дом». 
Все же они расстались тогда и расстались как видно надолго. Леночка уехала тогда из города, от старухи, от него и вообще от всего. Она, придя домой после свидания с ним, в эту же ночь собрала чемодан со своим нехитрым барахлом, и под утро под ещё бойкий храп старухи ушла из дому, и всё. «Больше я сюда никогда не вернусь, никогда чтобы со мною не случилось – пропади ты всё пропадом!» - подумала она, спускаясь по грязной лестнице своего подъезда. Но все же когда она повернулась к дому и, найдя свое окно на третьем этаже, какая-то неведомая сила заставила ее опустить чемодан и на минуту задержаться. И та же сила склонила ее голову в сторону окна. И, повернувшись обратно девушка, сквозь слезы, сквозь обиду и жалость к себе схватила свой чемодан и…побежала. Она бежала так, как бегут из пожара, как бегут от чумы или от злой собаки. Она остановилась уже на трассе, что проходит в трех километрах от их городка. – «Вот это я маханула! Как же это? Что же теперь мне делать? - вот еще и дождик начинается, пойти, что ли мне на остановку…» - отдышавшись, подумала она и ещё раз глубоко вздохнув, шагнула в сторону довольно близко стоявшей остановочной будке. – «Хоть какая-никакая, а все же крыша над головой» - с облегчением подумала она и быстро пошла в сторону остановки. И правильно, сделала. Потому как поначалу мелкий дождик грозился перейти теперь в проливной и вместе с ветром совсем добить несчастную Леночку. 
Но в этом холодном, каменном павильоне уже кто-то был. Когда она быстро вошла в него, то поначалу в темноте ничего не заметила. Но, как только она опустила свой чемодан на каменный пол павильона, то на лавочке в дальнем его углу кто-то тихо-тихо завозился. 
- Кто здесь!? У меня ничего нет! – трусливо озираясь по сторонам и, хоть как-то разглядеть его в темноте боязливо спросила она неизвестного. 
- А мне от тебя ничего и не надо. Ты лучше скажи мне, что это ты приперлась в такую рань и непогоду? Автобус только через два часа будет… – ответили ей из угла. Голос неизвестного был спокоен, даже чуть, как ей показалось сонным, и она вдруг решилась спросить его: 
- А вы кто мужчина или женщина?
- Ха-ха-ха! Баба я, баба! На, вот, погляди на меня – и, чиркнув зажигалкой на минуту, женщина осветила свое лицо. Лицо уже довольно пожившей женщины. Девушка сразу узнала её – это была так называемая «мамочка» их городка. Кличка у неё была - «Сесили» или как её называли ещё - «Сосулька». Все женщины их городка, даже Ленкина старуха ненавидели её со страшной силой и презрительно плевались в её сторону. Все бабы и особенно «ягодки» это те, кому за сорок пять, прекрасно знали, где искать своих мужиков особенно после зарплаты. Но «Сесили» это было все равно. Она всегда была хорошо и со вкусом одета и появлялась там, где могли находиться чуть подвыпившие мужчины - рестораны, стадионы и пр. Она всегда была одна, потому как её подопечные девицы, а сейчас уже и совсем молоденькие мальчики каждый находился у нее на квартире или все сидели в большой машине под названием «газель» розового цвета. Но главным её местом была эта самая трасса или лучше сказать вот этот самый павильон. Она стояла на трассе или сидела здесь в павильоне на лавочке, а ее «газель» с полудюжиной в ней молодости и красоты стояла где-нибудь недалеко в кустах или даже на самой трассе. Эта самая «Сесили» и сама была дамой ещё «бальзаковского возраста» и вовсе недряхлой, довольно миловидной с хорошей фигурой и сама могла как она впрочем, иногда и делала - пуститься «во все тяжкие». Так что вид этой ещё совсем молоденькой девочки, да ещё и со старым потрёпанным чемоданом в руках её почти заинтересовал.
- Как тебя зовут, деточка? – тихо спросила девушку «Сесили».
- Лена, – так же тихо ответила она ей и присела на скамейку. – Ах ты, Лена – из полиэтилена, ха-ха-ха! Ну-у-у что давай рассказывай, тя со всем своим добром твоя старуха выгнала из дому или любимый куда-то подевался, а? Говори как на духу, тебе сразу легче будет, я это все хорошо знаю – ни ты первая и не ты последняя девочка… и женщина вздохнув, поднялась со скамейки. Ещё раз, чиркнув зажигалкой и видимо, прикуривая сигарету, она опять пытливо оглядела свою визави: - «Так и есть у неё кроме бабки пьяницы, ещё и несчастная любовь. Да, наверное, она уже и беременна и ушиблена этим до……, а впрочем, сейчас все мы деточка про тебя и узнаем….»
- Ну что сходим для начала моя дорогая к нам в гости, а потом…., потом будет видно - предложила девушке Сесили и, пыхнув, сигаретой вышла в темноту из павильона.
Лене ничего не оставалось, как взять свой чемодан и последовать за нею.
Они пришли к той самой «газели» и Сесили негромко постучала в стекло её кабины. В машине сразу же загорелся свет, щелкнула какая-то автоматическая задвижка, и дверь салона плавно отошла в сторону. В салоне теплом и светлом и сразу же пахнувшим в их сторону дорогим парфюмом кто-то в глубине его весело зашевелился. Так же произошло бодрое и светлое движение в кабине водителя. Но там ещё к тому же кто-то негромко зарычал. В салоне находилось четыре молодых человека: три девушки и паренек, а в кабине рядом с пожилым водителем на сиденье рядом с ним сидела большая лохматая собака.
Молодым людям на вид было не больше двадцати лет, а собака была из какой-то строгой породы предназначенной для того чтобы защищать хватать и кусать всех тех кто по недоразумению или по чувству своего долга вдруг подойдет к ним и станет их обижать. Они все видимо ещё сладко спали, когда Сесили и девушкой подошли к машине. 
- Ну, все выходим на воздух и погуляем, подышим свежим воздухом – приказала она им всем.
- О-о-о! А мы-то думали, что кто-то к нам в гости из клиентов, а здесь к нам какой-то чемодан лезет – весело выскакивая из салона машины, кричали его недавние гости.
- У тебя в нем, наверное, целый любовник завернут!?
- Да нет! у неё там колбаса и картошка! Ха-ха-ха!
- И это нам подойдет, да ребята? – Да, да! любовника и колбасу нам, а картошку отдадим дяде Славе с Тузом.
- Ну, хватит вам всем зубоскалить. Только бы вам хихикать дурочкам! – строго прикрикнула на них Сесили. 
- И что же нам делать здесь, брр какая все-таки на улице гадость – поежившись, спросили они, улыбаясь Сесили. 
– А вот что делают умные люди в такую погоду – и Сесили показала на писающих у кустов водителя и собаку. 
– А ещё что нам делать, вы надолго!?
- Делайте зарядку! – и Сесили с силой захлопнула дверь в салоне машины. – А ты, Леночка, не обращай на них своего внимания. Вот садись сюда, к столику. Сейчас выпьем горячего кофе с тобой, а может быть чего и покрепче и, ты мне все расскажешь… 
В машине было уютно, тепло, хорошо пахло и так все располагало к откровенности, что скоро они уже говорили между собой как старинные друзья, как говорят, наверное, на исповеди старая игуменья с новой своей послушницей-рабой. 
Лена действительно рассказала ей все. Сесили и так немного её знала, как в прочем знала и её, так называемую опекуншу, с которой у неё были, правда, давно, даже какие-то дела. Но её старуха - любила выпить, а Сесили – любила деньги и вот на этом их пути всегда расходились и видно давно разошлись навсегда.
- Да девочка вот так всегда и происходит. Мы всегда ждем нашего первого и думаем, что это будет принц и на всю жизнь, а вот как происходит и это детка почти со всеми нами очень редко когда совпадает пара, редко да…. - Сесили вздохнула и ещё раз налила в маленькие рюмочки вишневого ликера. Она, подперев щеку рукой, смотрела на эту девочку, которая скоро станет женщиной так, как будто смотрела на себя тридцать лет назад. Она так же была молоденькой миловидной и до жути такой наивной еврейской девушкой, которая отдалась первому встречному где-то в кустах после танцев и потом долго и страшно боялась признаться в этом своей матери. Ей было больно как физически так и в душе от того что с нею произошло после танцев. Там внизу… было много крови и постоянно саднило, а вспоминая лицо своего первого, она помнила только его зеленые разгоряченные глаза влажный прохладный рот и губы с жадностью целовавшие её лицо грудь живот бедра. Через два дня она пошла к доктору в женскую консультацию и плача рассказала ему все. Так как на тот момент ей уже исполнилось, восемнадцать лет и это по её словам не было, изнасилованием, то доктор не стал звонить в милицию, а просто помог ей с начало как врач, а потом уже и как мужчина. Она ещё долго почти три года ходила к нему на «консультации» и он тактично, нежно, и с большой охотой сделал из неё сильную настоящую женщину. Но его пришлось оставить – доктор был женат и имел детей, а так же очень дорожил свой карьерой. Все равно она была очень благодарна ему и всегда о нем или лучше сказать его слова и поучения помнила и помнила всю свою жизнь. И она, так и не вышла замуж, а стала такой, какой есть. Мужчин, и разных как по масти, так и по возрасту, у Сесили было так много, что она стала относиться к ним так, как относятся к своему кошельку или к любимой сумочке, оберегая, время от времени пополняя и, во всяком случае, все это для неё были тем самым: о чем надо было время от времени заботиться, а стало быть, все, что её кошелёк, что её премиленькая сумочка с очередной шляпкой всё они составляли одно целое и были для неё далеко небезразличны. Она любила их. И еще, она очень любила секс и дорожила своими воспоминаниями о каждом, кто сумел ее, как она называла, «завести» - этим она резко отличалась от многих таких вот мамочек, которые были разбросаны по всей стране в немыслимых масштабах. Короче, даже в свои годы Сесили была действующей проституткой и с успехом соединяла эту профессию с бизнесом, основанным ею же на и все на той же проституции. 
Ещё раз Сесили отвлекшись от своих воспоминаний, внимательно посмотрела на девушку и тихо спросила её: 
- Что ты думаешь делать с ребенком? 
- Я очень хочу его и…. я - девушка хотела продолжить, но в это время зазвонил телефон Сесили. Она взяла его нажала на кнопку и стала внимательно слушать. Потом опять нажала на другую уже кнопку и…. почему то задумалась.
- Через полчаса здесь пройдет колонна в двадцать машин. Они скорей всего везут «гуманитарку» в Крым? А там возьмут вино и сухофрукты и поедут обратно. Может быть, они на часок задержатся у нас. Вот ты и поезжай с ними в Крым, а? 
- Как это? – удивленно спросила её Лена и со страхом в глазах уставилась на Сесили.
- Как, как, а как хочешь! Ты же решила рожать?
- Ну да, конечно, да….
- Ну, вот тебе и поезжай с ними в Крым! А там тебя в Симферополе встретят - я позвоню туда, кому надо и вот там все у тебя я думаю, и устроится, а?
- Но как же я поеду, с кем, у меня мало денег? – сбивчиво и чуть не плача стала ей не смело возражать Лена.
- Дурочка ты с переулочка, нам бабам на это денег не надо у нас всегда есть кое что и подороже их, ха-ха-ха, а? Вот сейчас выберет тебя кто-нибудь из шоферов и …вот тебе и билет, а захочешь так и в оба конца! 
- Да как же это, что я должна буду делать!? – с ужасом в глазах девушка уставилась на свою, как уже про себя решила Сесили будущую «мадам». Она уже понимала, куда и к кому она попала и что от неё могут скоро потребовать. 
- Не бойся ты так, знаешь, как в народе говорят – сука не захочет – кобель не вскочит! Все ты будешь решать по обстоятельствам сама и…., а может он тебе и сам понравится, а? Все в нашей жизни бывает деточка, а у тебя к тому же нет сейчас никакого выбора. Может, ты уже хочешь вернуться к своей старухе, а?
- Нет, нет, миленька Сесили только не к ней, а может быть я…поживу пока у тебя?
- Ну-у-у вот ещё, что придумала! Мне и так забот - полон рот, да тебя ещё со своим ребенком не хватает? Тебе все равно рано или поздно придется отсюда уезжать, да хоть, потому что мы женщины какие не были бы – все мы хотим одного – чтобы нас уважали. Может быть, и не за что…пока не за что и может быть пока нам и все равно по молодости наших лет, но-о-о миленькая моя, когда у тебя вырастет ребенок, то это самое уважение нужно тебе будет - ну как свежий воздух, да что там воздух - больше чем хлеб. Да и хватит нам с тобой болтать, вон мои курочки да петушки замерзли, небось, там, в темноте, а!? И Сесили с силой оттолкнула дверь машины…. И сразу же в открывшуюся кабину водителя «Газели» на пассажирское место с радостным визгом влетела собака, и следом за ней сел на свое место и сам шофер. То же самое получилось и с открытой дверью салона машины в него с хохотом и визгом тут же полезли все его недавние обитатели. 
- О-о-о! как у вас здесь тепло и приятно – весело кричали одни, стараясь этим ещё больше согреться. – Нам ещё кофейку бы горяченького – кричали одни. А может быть чего-нибудь и покрепче – вторили им другие. Все это говорилось, шутя сквозь смех и визг девушек, но в то же время глаза их были серьезными и грустными. Опять они ничего не «заработали» в эту ночь. Сейчас, уже когда все согрелись и пили кофе с ликером, и, что было удивительно для Лены, у Сесили как-то не заметно для её визави на газовой мини-плите вдруг очутился большой кофейник, наполненный водой, и как только все попали в салон, он вдруг весело закипел, петухом запел и затрясся всем своим нутром с высокой крышкой. Это было удивительно для новичка – «Как она могла, почти не вставая с места, все это организовать?» - думала сейчас Леночка и всё ещё больше и больше удивлялась. И было чему, на столике кроме кофе и ликера вдруг так же внезапно оказались печенье с бутербродами. Она так же как все пила кофе ела бутерброд и все думала, думала и думала.