Дневник Максима

      19 мая 1992 года
      Мой первый день самостоятельной жизни.
      Если не считать жуткого бодуна, первое утро в новой квартире началось отлично. Рыжий обнимал меня, сладко посапывая. Сквозь красные портьеры прорывались лучи солнца, и комната была залита алым светом. Не смотря на то, что голова трещала, и жутко хотелось пить, я улыбнулся своим мыслям. Я навис над Костей и мягко поцеловал в губы. Он что-то пробурчал, но потом-таки ответил…
«Идиллия. Твою мать, это идиллия!», - восторженно думал я, посасывая его язык.
- А что на завтрак? – сонно промямлил рыжий, заискивающе буравя меня своими карими глазищами.       
Я мысленно матюгнулся, но не подал виду, что растерян. Встал с кровати, подобрал в противоположной стороне комнаты труселя, и потащился на кухню.
Спасибо маме – она предварительно загрузила холодильник на неделю.
    Но что готовить-то? На часах 7:30, рыжему к девяти в универ. Мечусь по кухне, нервно грызя ногти. Голова заболела ещё сильнее, казалось, что по вискам стучат кувалдой. В холодильнике до фига продуктов, но я не знаю, за что браться. Не рассчитывал на такой поворот событий… Решаю позвонить домой. Трубку взяла сонная мама, пожалела меня, и посоветовала сделать простые бутерброды.
    Как мне повезло с Костей! Он совсем не прихотлив в еде, и за милую душу съел всё, что я наготовил. Правда, я умолчал, что несколько раз ронял куски хлеба и колбасы на пол.
   Теперь я жалею, что учусь во вторую смену. Ведь перед уходом на семинары, мне нужно приготовить рыжему пожрать. Снова встал больной вопрос – что готовить-то? Решил сварить вермишелевый суп. То, что получилось в результате, я попробовать не рискнул. Суп больше походил на адское зелье. Наверное, зря я туда набросал картошку и крупно порезанные солёные огурцы для вкуса. Но, к моему бесконечному счастью, рыжий сжалил почти всю кастрюлю.
    Весь вечер мы сидели в обнимку на диване, слушали любимую музыку и сосались, изредка, выходя на балкон покурить и подышать воздухом. Не считая суматохи с едой, я доволен сегодняшним днём. Пишу эти слова, лёжа в постели, под боком у Костика. Он дрыхнет, открыв рот. Кажется, ещё чуть-чуть, и захрапит.
      Не прав был папа – я готов к семейной жизни.
 
20 мая 1992 года
Встал на десять минут раньше будильника. Не дала спать мысль:
 - Что готовить?
Вспомнил маму – она всегда подавала разные блюда в течение недели. Значит, так правильно. Значит, и я так должен делать.
      Я носился по кухне как угорелый, лишь бы успеть приготовить завтрак. Костя, тем временем, словно морёный таракан тащился в туалет, почесывая одновременно жопу и яйца. Обидно.
     Мне повезло – сегодня в универ нужно к полудню. Предупредил Костю, чтобы он ел в столовой.
- Ужин с тебя, - заметил он.
Трахать меня в нос! Что готовить-то?
     Настроение – гадкое. Тупые преподы задрали, и заставляют отрабатывать прогулы по нескольким предметам, чтобы получить допуски до зачётов и экзаменов. А физрук  вообще мудозвон. Чуть не плача просил его:
- Поставьте Вы мне грёбаную минимальную тройку! Всё равно, лучше ничего не сдам.
- Знаю, что не сдашь. Куда тебе, - усмехнулся этот гамадрил красножопый. – До минимальной тройки тебе не хватает 6 баллов, значит, с тебя 6 дней часового посещения занятий. И тройку нужно заработать.
    Гантели ему в очко!
   К вечеру, мышцы стали ныть после двухкилометрового кросса. Костя усадил меня в горячую ванную, сказал, мол, должно помочь расслабиться. Сам, хитрюга, тоже залез ко мне. И я расслабиться не смог. Ванная длиной 150 сантиметров. Ладно, я невысокий, худощавый, но Костя-то лось! Сели мы крайне неудобно, из-за него, мне пришлось согнуться в три погибели. Рыжий стал плескать мне в лицо водой и бить мочалкой. Весело ему. У меня, напротив, не было настроения – я был озадачен двумя вопросами: что готовить на завтрак, и как вынести 6 дней физ-ры?
    Костю, после сытного ужина, старательно приготовленного мной, плющило конкретно. Он взял мой шампунь, налитый в бутылочку фаллической формы, и попытался засунуть мне в задницу. Я матюгнулся и по мере возможностей, заехал ему пяткой по щеке. Это раззадорило его ещё больше. В итоге, во мне побывала и эта бутылочка, и Костин член.
    Уже первый час ночи. Костя ходит по комнате в нелепых семейниках и курит. Я сижу в уголке, на нашем разобранном диване, укрывшись мягким одеялом, и жалуюсь тебе, Дневник.
    Что готовить на завтрак так и не решил…
    О, да прибудет со мной сила… И фантазия.
 
21 мая 1992 года
 Как я психовал с утра! На кухне образовался целый склад немытой посуды: тарелки, кастрюли, сковороды. Выходит так: я не мыл, а Косте этого не надо.  Он согласен жить в говне!
- Я рассчитывал, что мы будем мыть посуду по очереди, - тактично заметил я, глядя, как рыжий, чавкая, уплетает завтрак.
Он, негодуя, уставился на меня, будто я сказал ересь.
- Я с июня работать пойду, - утирая ладонью жирные губы, буркнул Костя.
- Зачем? – изумился я. – Ведь папа обещал, что будет давать нам деньги на проживание.
- Максим, - серьёзно выговорил рыжий. – Мне неудобно жить на средства твоего бати. Я поговорил с ним, и он пообещал, что устроит меня, по крайней мере, на лето. И, главное, он поддержал и одобрил моё решение.
Не могу подобрать слов, и раздражённо топаю ногой. Значит, не светит мне лежать в Костиных объятьях, наслаждаясь летним утром. Придётся встаавать рано и готовить завтрак… Я начинаю это ненавидеть.
- Костя, так что с посудой и прочим? – всё ещё надеясь на чудо, робко поинтересовался я.
- Я работаю, а на тебе дом, - произнёс Костя, и важный, как пингвин, вышел из кухни, оставив меня наедине с тарелками.
    Жизнь вообще, оказывается, не сахар. Тогда, утром, мне захотелось плакать от бессильной обиды и злости. Подумаешь – работа! Каждый дурак может работать… А ты поди, придумай разные завтраки на каждый день!
К вечеру я смирился. К тому же, Костик был необычайно ласков и предложил погулять на сон грядущий. Мы забрались на крышу нашей девятиэтажки,  и устроили там романтический вечер. Мы тягуче целовались, пили какое-то дешёвое вино, и, обнявшись, смотрели вниз, на раскинувшийся под нашими ногами родной город. Потом, изрядно возбудившись, Костя схватил меня за руку, и мы, даже не убрав за собой, побежали вниз, к нам домой, заниматься любовью.
     После оргазма дрожали колени, и горело лицо. Я потащился в ванную, ополоснуться холодной водой. Там стоял таз, в который были накиданы носки, трусы и майка, заляпанная майонезом и томатной пастой. Я понял тонкий Костин намёк – нужно постирать. Сделаю это завтра.
    Думая о том, что мои беззаботные деньки под крылышком маменьки прошли, я снова загрустил. Может, я правда поторопил события с началом совместной жизни?
- Что ты там строчишь? – Костя зловещей тенью навис надо мной, пытаясь заглянуть в тетрадь. Я закрыл свою писанину рукой.
- Конспект, - пробубнил под нос я.
- Давай уже, ко мне под бок, - командно проговорил рыжий, и плюхнулся на диван.
     Подперев подбородок локтем, рыжий влюблено смотрит на меня. Его глаза кажутся такими тёплыми, искрящимися. И вся моя грусть улетучилась. Ладно, пора заканчивать эти излияния. Сейчас я лягу рядом с Костей, и он меня прижмёт к себе крепко-крепко. Всё-таки, я сделал правильно, уговорив отца снять нам квартиру.
      Единственное… Опять проблема с завтраком.
 
22 мая 1992
Сегодня самый гадкий день в моей жизни. Кругом одни уроды! Выделю особо ярких представителей: физрук Степаныч, препод по сопромату Кондратыч, Костин отец и, конечно же, мой любимый рыжий гондопляс собственной персоной! Также, отдельное проклятье я посылаю производителям стирального порошка, оказывается, у меня аллергия на него.
     Я начал обижаться с утра. Агрегат для поглощения всего более-менее съедобного - модельного ряда «Константин», с космической скоростью умыл все блюда, предложенные мной. После него, на столе осталась куча крошек и разлитый кофе. Я подумал в тот момент – почему рыжий не говорит мне: «Спасибо Макс, всё было вкусно». Или, хотя бы, просто: «Спасибо!». Для него же стараюсь…
       В университете тоже одни расстройства. Сначала «обрадовал» Кондратыч.
- А тебе, Малафеев, за прогулы, я дам не одну, а три контрольных работы, которые ты должен сделать к завтрашнему дню, - прищурившись, подленьким голоском сказал он, и вручил мне три листа А4 с заданиями.
Кондратыч не любит устно принимать зачёты – даёт письменные контрольные. Это, наверное, потому, что он маразматик и у него из ушей растут волосы. Посмотрел я на свои задания, и понял – трындец. Лучше бы пошёл на ин.яз, в Гуманитарный Институт, как говорила мама…
     Физрук тоже затрахал меня. Заставлял нарезать круги по залу. Потом, стоял над душой, когда я отжимался. У меня руки отваливаются!
    Костя встретил меня после университета. Предложил поехать на дачу, благо, погода стояла шикарная. Ох, до чего же хорошо на фазенде у Костькиных родителей! Всё утопает в зелени, цветут яблони. Распускаются огненно-красные тюльпаны. Костя срезал несколько штук для меня. Мы сидели на берегу самовольно вырытого водоёма, болтали, и плескали ногами в немного мутной воде. Все обиды на Костика прошли, я даже забыл про неувязки с университетом. Ведь мне так хорошо рядом с рыжим!  Вдруг, раздался рёв мотора, и Костька вскочил, как ошпаренный.
    Приехал его отец на своём старом, дребезжащем тарантасе. Шизофренический Данилыч был в ярости, увидев нас на своей фазенде. Как он орал, не боясь потерять голос! Крыл нас отборным матом, размахивая подобранными с земли граблями. Бабки с соседних участков,  оторвали свои задницы от грядок, и с любопытством пялились на наши разборки.
     Костя, такой же изрядный псих, как и его отец. Нет бы свалить под шумок, и, максимум, получить по спине запущенным резиновым сапогом… Выслушав тираду отца, он взъелся, заорав в ответ. Я дёргал Костьку за руки, умоляя успокоиться… Как же! Данилыч пришёл в ярость от услышанного, и с граблями на перевес, бросился на Костю, с криками: «Убью!». Конечно, сейчас даже забавно вспоминать, как мой Котов убегал от своего отца по грядкам, но в тот момент, мне было не до смеха. Оба рыжие, с красными мордами, горящими карими глазами, батя и сын, чуть не сцепились, добежав до калитки. Я, подобрав наши вещи, бросился к этим психопатам, и, схватив Костьку за футболку, потащил прочь. В итоге, больше всего досталось мне.
Злоебучий Данилыч переключил весь гнев на меня. Брызжа мне в лицо слюной, он орал, что я сломал жизнь и ему, и Косте. Рыжий вступился за меня, начал кричать что-то в ответ. Это довело его отца до белого каления. Он схватил меня за волосы, и пинками вышвырнул за калитку. Причём швырнул так, что я протормозил коленями по земле, и уткнулся носом в лужу. Костя психанул не на шутку, полез на батю с кулаками, но взбёшенный Данилыч, не мужик, а Терминатор какой-то. В общем, Костька полетел за калитку, и приземлился рядом со мной.
    Когда мы приехали домой, долго сидели в ванной – отмокали. Костя молчал. Он не подавал виду, но мне хватило одно взгляда, чтобы понять – ему хочется плакать. Я не решался завести разговор. Мы переплели наши пальцы под водой и слушали тишину.
     Поздно вечером, уже после ужина, я предложил Косте поиграть в шашки. Он с радостью согласился. Мы, сидя на полу в комнате, с коварными лицами вели игру.  Победил я. Рыжий пожал мне руку, но я-то знаю, что его это задело. Он честолюбивый парень, привык быть всегда главным и первым. В общем, Костя захотел взять реванш. А я снова победил. Рыжий занервничал, и раздражённо расставил шашки на доске. К середине третьей партии, было ясно, что у меня снова есть все шансы выиграть, но я решил поддаться. Костик раскусил меня, и рассердился. Я прильнул к нему, начал ласкаться, чтобы он успокоился. Он перестал злиться, ибо ему захотелось трахаться. Нет, мне тоже хотелось, но я рассчитывал перенести это действо на более позднее время, когда, например, разберусь с сопроматом.
    Никакие мои доводы не помогли, и не в меру возбуждённый, вспыхнувший Костя, стал таскать меня по полу, как тряпку, пытаясь стянуть очень узкие джинсы.
- Иди на хуй, - выкрикнул я, размахивая ногами. Такое обращение меня обидело.
- Нет, лучше Вы к нам, - хихикнул Костька, обнажив и погладив своё орудие.
    Всё-таки, Костя бывает жутким эгоистом! Сегодня, например, ему так хотелось поскорее вставить мне, что он поленился сгонять в ванную за кремом. Хорошо, хоть соблаговолил поласкать языком мою дырку. Сколько раз я его просил: когда трахаемся без смазки, а с одной слюной, пожалуйста, будь осторожнее, не входи мне в задницу так, будто в грязную манду!  Куда там!
  Наверное, Костя выплеснул на меня всю свою агрессию, когда мы занималась сексом. Я боялся, что он ненароком оторвёт мне член или открутит яйца. Ладно, он смачно кончил, я тоже как-никак… Костя навалился на меня всем телом и сбивчиво дышал мне в затылок. От него несло потом. А у меня ныли мышцы.
- Выйди уже из меня, - фыркнул я. Костя неохотно выполнил мою просьбу.
   Время близится к полуночи. Вместо того, чтобы решать сопромат, я плачусь тебе, Дневник. Костя лежит голый на диване и смотрит какой-то боевик, причём, тупо ржёт после каждого убийства. А ещё, наверное, зря я сварил сегодня гороховый суп. Удивляюсь, как Костина жопа может издавать такие трели! С ненавистью смотрю на эту рыжую обезьяну. Поджечь бы ему волосы на ногах… Или на груди…
… А волосы быстро горят! Правда, сучий Костя, кажется, вывернул мне руку… Синяки точно будут.
    Всё, нет больше моих сил, этот день вымотал меня окончательно. С сопроматом постараюсь разобраться с утра. Спать!
 
24 мая 1992
   Всё-таки, Костька самый зачипатый парень на свете, и я его обожаю. В четверг, я был жутко зол на Костю, и вообще, на весь мир. Я лёг спать, отодвинувшись от рыжего как можно дальше, уткнувшись коленками в стену. Костя стал ко мне приставать, гладить по спине, докапываясь, мол, что я как не родной. Я рявкнул в ответ: «А ты подумай, и вообще, из-за тебя сопромат не сделал!». Костик тяжело вздохнул.
  Проснулся я со звонком будильника, только он был поставлен не на 7:30, а на 9:10. Кости рядом не было. Его вообще не было в квартире. Я чуть не наложил в штаны от страха, подумав, что он обиделся и ушёл от меня. На кухонном столе нашёл записку, и долго не решался её прочесть. Стоял, как конченый придурок, зажмурившись, и нервно мял Костино послание. «Рано или поздно, тебе придётся это прочитать», - заметил внутренний голос, и я, с опаской пробежался взглядом по строчкам, написанным размашистым почерком рыжего. «Макс, решил дать тебе сегодня выспаться. Пожру в столовой. Прости меня за вчерашнее. Надеюсь, твоя задница не болит. Люблю». Улыбаясь, прижал эту записку к груди – и куда вся злость подевалась…
   Меня ждали 15 заданий по сопромату. Лично для меня, сделать их нереально за два часа! Пусть Кондратыч ставит парашу. Но… мои контрольные оказались решены. Протёр глаза, и уставился на страницы, исписанные формулами и графиками. Похлопал себя по щекам. Это Костя… Точно, его корявый почерк! Он решил эти контрольные работы ночью. Для меня. Я даже не стал проверять их правильность. Котову очень легко даются все дисциплины курса,  он любые задачи щёлкает, как орехи, и делает все вычисления в уме, без калькулятора… В итоге, Кондратыч изумился, что я решил всё правильно, и поставил «отлично» по сопромату.
    Вечером из Москвы приехал мой папа, и привёз наши с Костей «заказы». Нашивки с логотипами разных групп, кассеты, концерты и невиданный по тем временам подарок – 8ми битную приставку Dendy! Весь вечер мы рубились в неё, и решили не ехать домой, а заночевать здесь, у родителей.
    В субботу утром, получив от мамы два пакета с едой, мы вернулись в нашу квартиру. Снова, как малые дети, уселись играть в приставку, которая чуть не послужила яблоком раздора. Мы подрались – мне захотелось играть одному, потому что рыжий постоянно выигрывал и насмехался. Костька, напротив, не собирался отключать свой джойстик, продолжая вести командную игру. Конечно, победа в драке досталась Косте – ведь он сильнее. Скрутил меня, и запер в туалете. Свет не включил, зараза! Я истошно орал, и бил ногами в дверь – Котов не выдержал этого, выпустив, минут через пять. Извинился даже.
   Естественно мы помирились, и, поставив концерт Метлы на видике, занялись украшательством наших джинсовых жилеток. Мы искололи все пальцы толстой портняжной иглой, но таки пришпандорили по 10 нашивок на жилет. Потом, мы подготавливали джинсы к летнему сезону, то бишь, высокохудожественно рвали их. Нарядившись в обновлённые вещи, с гордостью посмотрелись в зеркало – мы выглядели неимоверно круто. Как настоящие американские металхеды.
    Не буду описывать все наши приключения  – слишком их было много!  Расскажу только одно. Мы гуляли с Костькой по железной дороге, и забрели в ДЕПО, где стояла электричка, и так манила нас… Мы, шугаясь путейцев, забрались туда, распили Жигуля, а потом занялись любовью, прямо на деревянных скамейках. Самое забавное заключается в том, что состав тронулся, как раз в момент нашего оргазма! Я заорал от удовольствия, смешанного с испугом. Думал, что нас сейчас увезут хер знает куда… Костя был спокоен как слон, и правильно сделал – электричка поехала на вокзал. В пути от ДЕПО до вокзала, мы успели прийти в себя, и носились по вагонам... Было очень весело!
    Я очень устал за этот день, но в тоже время, бесконечно счастлив. Плевать, что мы ругаемся с Костей, так даже веселее. Я уже соскучился по его рукам, поэтому, пойду-ка я к моему рыжику…
    P.S. Отныне, не будет проблем с готовкой. До меня дошло, что можно составлять меню на несколько дней вперёд!
 
25 мая 1992 года 
Ядрёна вошь! Меня просто распирает… Сегодня было такое… Я это ни-ког-да не забуду! Мы с рыжим возвращались домой, было около десяти часов ночи. Я ещё затарился в круглосуточном магазине – купил печенья, два батона и две бутылки портвейна. Костя, конечно, тащил все эти богатства. До дома оставался какой-то десяток метров, но Котову было невтерпёж, и он попёрся в кусты отливать, всучив мне пакет с продуктами. Из-за угла появилось пара парней зэковского вида.
- Девушка, а можно с Вами познакомиться? – проорали они пьяным голосом. Я огляделся – поблизости никого не было, значит, эти слова адресованы мне. Да, со спины, я вполне сойду за девчонку – длинные волосы, круглая задница, узкие плечи… Они двинулись ко мне, а я с надеждой посмотрел на кусты, где зависал Костя. За это время, можно перессаться…
- Эй, что такая молчаливая? – один из них, подошёл ко мне со спины, и дернул за пакет.
- Отьебись, - прошипел я. Парни опешили, и, осознав свою ошибку, прорычали:
- Ты чё пидор? Хуле ты здесь стоишь? - мне стало очень страшно, я замер на месте, и судорожно обдумывал план побега. Вдруг, раздался хруст веток, и из кустов, даже не застегнув ширинку, вылетел Костя, и рыча как лев, набросился на этих чесночных тварей. Рыжий агрессивен по своей природе, и любит помахать кулаками по поводу и без. К тому же, сил у него предостаточно. В общем, эти козлы, даже не успели сообразить что к чему – Костя колотил их руками и ногами, а с одним даже  кувыркался по земле… Я с трудом оттащил Костьку от него, и, взявшись за руки, мы побежали домой. Влетев в лифт, от переизбытка адреналина, мы начали сосаться. Я чувствовал солоноватую кровь Котова у себя на губах, от него несло спиртным и присущим только ему запахом. Должно быть, так пахнет Любовь… И Победа.
   В квартире я разглядел, что у Костьки изрядно пострадала морда – фингал под правым глазом, кровь под носом и разбита нижняя губа. Я тут же бросился за перекисью водорода, чтобы продезинфицировать болячки. Я старательно обмакивал ваткой его лицо, а он улыбался, как дурак, и гладил меня по щекам. Я поднёс к губам его ладонь, и увидел, что у Кости сбиты костяшки пальцев. Я перецеловал их. Не смотря на то, что губа у Котова была прилично уделана, он снова впился в меня. Только что запёкшаяся ранка треснула, и он, размазывая свою кровь по моему лицу и шее, целовал и облизывал меня. Мы шептали друг другу в рот, что любим, бесконечно любим… Так и не удосужившись уйти из прихожей, мы завалились прямо там, на кедах. И плевать, что снова под рукой не было крема – у меня рабочая дырка. И не важно, что Костька опять разошёлся, забыв про мои просьбы об осторожности. Я испытывал такой кайф, ни с чем не сравнимый. Чувствуя, как он яростно вбивается в меня, задыхаясь… Длинные, вьющиеся рыжие волосы ниспадают мне на плечи. Я, рассредоточенным взглядом, смотрю на его разукрашенное лицо, ловлю каждое его движение… и взрываюсь, потому что больше нет сил терпеть…
   Пожалуй, я больше не буду вести дневник… Смысл? Моя память – лучший носитель информации. И даже впав в глубокий маразм, я буду помнить всё, свзяанное с Костей... Потому что я люблю его, а остальное… не так уж и важно.
***
Улыбаясь, вручаю помятую тетрадь законному владельцу. Сивый фыркает, и накрывает тонкими ладонями пунцовые щёки.
 - Пятнадцать лет прошло. Не думал, что эта тетрадка когда-нибудь всплывёт… Я ведь искал её…
- А я нашёл, - подмигиваю. – Пока читал – будто в 92ой вернулся. Кстати, за «рыжего гондопляса» и «рыжую обезьяну», ты ответишь! – зловеще цежу я.
- Ну-ну! – Макс выставил руки перед собой, и, хохоча, побежал в спальную.
Столько лет прошло, а мы всё те же… Улыбаюсь, а потом, зарычав, бросаюсь вдогонку за Максимом.