Удачный неудачный день

Как Ярослава угораздило проиграть тот спор, он и сам не понимал. Даже не так. Он не понимал, как его вообще в это втянули. И козе понятно, что мячиком для настольного тенниса в стакан с такого расстояния не попасть… Тем более будучи накачанным алкоголем примерно по уши. Однако пьяный мозг себе не товарищ, поэтому теперь Ярославу предстояло накормить ужином весёлую компанию, подбившую его на грядущий позор.

Было жалко денег и гордости. Денег — потому что пять здоровых лбов за вечер запросто обожрут и продуктовый магазин, стоит ли говорить о бедном студенте? А гордости — потому что Ярослав умел заваривать растворимый кофе или чай в пакетиках, варить сосиски, сардельки, макароны, пельмени, картошку и… Да, пожалуй, этим его кулинарные таланты исчерпывались. А ударить в грязь лицом ой как не хотелось. Особенно перед Ромкой. То есть наверняка Ромка не удивится, если Ярослав настрогает бутербродов, поставив рядом бутылку недорогой водки, и вряд ли будет против такой программы, но… В общем, кто не мечтал выпендриться перед понравившейся девочкой? Даже если это мальчик. Ну и пусть с Ромкой ничего не светило — даже улыбка и одобрительный взгляд подарили бы Ярославу несколько приятных воспоминаний.

Почесав макушку, порывшись в Интернете и окончательно приуныв, Ярослав всё-таки решил припасть к мудрости поколений: позвонить маме. Мама отнеслась к проблеме с пониманием и, ностальгически повздыхав, выдала на-гора пошаговую инструкцию целого меню. Удовлетворившись клятвенным обещанием, что не получиться у него просто не может, Ярослав полез за заначкой: рецепты казались недорогими, но перестраховаться не мешало.

Уже позже Ярослав понял: не того боялся. Больше заплатить за продукты — это полбеды, а вот приготовить… Кто бы мог подумать, что определить «на глаз», сколько нужно сыра для салата, не проще, чем сдать зачёт Макарычу. А накапав на пол густым томатным соусом с тонной приправ и, конечно же, поленившись сразу лезть за тряпкой, Ярослав опытным путём выяснил, как сложно избавиться от пятна, когда оно уже засохло. Впрочем, нельзя сказать, что он очень старался: чистота кухни его интересовала меньше всего.

Однако судьба была не на его стороне. Убраться ему всё равно пришлось: стоило включить миксер — и мука разлетелась, накрыв стол и пол вокруг тонким белым слоем. Тут же оказалось, что засохший соус был всего лишь прелюдией к настоящему испытанию: собрать муку с пола, обтянутого тканью сиденья стула и вообще отовсюду — вот это задачка повышенной сложности.

Напоследок Ярослав обнаружил, что в готовый пирог можно тыкать ножом до посинения — всё равно непонятно: лезвие влажное из-за теста или из-за яблок. С умным видом порассматривав разводы на серой стали, он пожал плечами и выключил духовку. В рецепте сорок минут? Значит, будет сорок минут. Пахло вроде хорошо.

Тем же вечером Ярослав слушал довольное мычание парней и с замиранием сердца наблюдал, как Ромка, забыв о манерах, заталкивает в рот полную ложку чили кон карне. На языке горечь перца смешивалась с кислинкой помидора, губы жгло огнём, а Ярослав не мог отвести взгляда от смеющегося Ромки, не сумевшего поднести к себе очередную порцию и теперь слизывающего тёмный соус с руки. Нет, ничего сексуального и двусмысленного — просто это было так тепло, уютно, по-дурацки… По-дружески. Квартирка казалась слишком маленькой для гогота пятерых жизнерадостных лосей, в воздухе витал густой сочный запах паприки, в духовке остывала шарлотка, а хвалебные оды маминым рецептам, выкрикиваемые лужёными глотками, точно слышали соседи со всех возможных сторон. Ярослав краснел ушами в ответ на комплименты, пьяно улыбался и честно старался помнить о вреде алкоголя. Но, пожалуй, сегодня он позволит себе расслабиться. Даже если снова проиграет какой-нибудь спор.

Ярослав с удовольствием потянулся и, ещё немного потаращившись на яркие солнечные пятна на стене, откинул одеяло. Чудесное утро! Проснувшись почти на час раньше будильника, он умудрился отлично выспаться. Настроение не портил даже предстоящий экзамен: за исключением пары мелких тем, в которых не получилось толком разобраться, всё было вызубрено, да и по «недобиткам» какие-то зачаточные знания имелись. Рассудив, что времени до выхода более чем достаточно, он минут двадцать поплескался в душе, фальшиво напевая про «Ладу»-баклажан, и, поборов лень, сбрил-таки отросшую щетину.

Привычно зажимая свежую царапину на подбородке, Ярослав заглянул в банку из-под кофе и вытряхнул в чашку остатки, еле припорошившие дно. Не забыть бы купить новый. Соорудив кривенький бутерброд, он плюхнулся на любимую ободранную табуретку и раскрыл конспект, расправляя сложенный гармошкой уголок. Никак у Ярослава не получалось в задумчивости держать руки при себе, поэтому все его тетради могли похвастаться рифлёными страницами и разрисованными обложками.

Вот только завтраком насладиться он не смог: нежно зеленеющая с одного края хлебная корка совсем не пробуждала аппетит. Отправив её в мусорку, Ярослав посмотрел на одинокий кусок колбасы, пожал плечами и откусил сразу половину. Сдавать экзамен на голодный желудок — гиблое дело.

За несколько минут до выхода он метался по комнате, пытаясь найти чистые носки. Ну не может такого быть, он же вчера всё приготовил! И встал раньше, и с вечера разложил одежду, а всё равно свой автобус пропустил. Впрочем, была надежда успеть на следующий и приехать пусть впритык, но более-менее вовремя, поэтому Ярослав во всю мощь своих совсем не тренированных ног понёсся на остановку. Увидев вдалеке знакомый номер, припустил сильнее и с удовлетворением подумал, что это явно его день: несмотря ни на какие задержки, на экзамен он не опоздает.

В последний момент запрыгнув на подножку, Ярослав сразу забился в угол и обосновался там, собираясь отдышаться и насладиться одиночеством. Солнце и голубое небо с пушистыми облаками обещали чудесный день, заставляя довольно жмуриться, а из открытого окна пахло летом. И бензином, но это мелочи. А через три остановки в конец салона протолкался Ромка:

— Яр, привет! Ты тоже проспал?

Они были одногруппниками и, живя в нескольких кварталах друг от друга, иногда встречались в транспорте. Правда, гораздо реже, чем могли бы: на парах оба появлялись нечасто.

Общительный и энергичный Ромка был из тех людей, которые играючи располагают к себе любого. Нет, суперталантом, богатством или неземной красотой от него даже не пахло, но оптимистичный настрой и живой характер просто сражали наповал. При всём своём раздолбайстве он умудрялся оставаться любимчиком всех преподавателей и, несмотря на нетрадиционную ориентацию, которую не думал скрывать, — одногруппников. Конечно, Ярослав тоже пал жертвой его убойного обаяния, однако ни на что не рассчитывал. Обычный студент, каких миллионы: учился, перепрыгивая с троек на четвёрки и обратно, задротил в Доту, иногда ходил на пьянки с группой или с немногочисленными приятелями, прогуливал пары, подрабатывал. Он был симпатичным и иногда ловил на себе заинтересованные взгляды, вот только толку от этого… С вечным косноязычием и манерой краснеть по поводу и без Ярославу оставалось только махнуть на себя рукой. Скучный, не особо компанейский и уж точно не настолько смелый, чтобы спокойно заявить о своих нестандартных вкусах, как это сделал Ромка, он радовался даже тому, что получилось не стать изгоем у сверстников.

Уже перед самыми воротами, за которыми начиналась территория университета, всегда немного неудобно перекрученная лямка сумки неожиданно лопнула, и куча разного хлама, который Ярослав не выгребал со времён царя Гороха, ровным слоем рассыпалась по асфальту. А старая, сплющенная и протёртая, но без проблем узнаваемая упаковка из-под презервативов как будто специально отлетела в сторону. Ярославу оставалось освещать улицу заалевшими ушами и досадовать на то, что свидетелем его позора оказался именно Ромка. Впрочем, тот и не подумал смеяться — наоборот, бросил пару сочувственных фраз и помог сложить всё обратно. Даже многовековым мусором не побрезговал. Естественно, это же Ромка.

Ярослав неловко поднял сумку, выдавил из себя слова благодарности и побежал к универу: сейчас было не до долгих расшаркиваний. За парты они садились под недовольным взглядом преподавателя. Успели! Но теперь сидеть до конца: Макарыч опоздунов не любил. Наверняка спросит их последними.

Экзамен тянулся бесконечно. Аудитория уже совсем опустела, когда преподаватель поднял глаза и негромко позвал:

— Ямловский. Роман.

Ярослав остановился на крыльце и, сощурившись, посмотрел на подсвеченные солнцем золотистые облака. Оказалось, что, пока их там мариновали, прошёл дождь и ощутимо посвежело. Неприятный холодный ветер гонял бумажки и заставлял ёжиться. Как так получилось, что из сорока восьми билетов ему попался именно тот, который он знал хуже всего? Первая пересдача за четыре года — это не плохо, но почему-то всё равно было стыдно.

— Ты чего так быстро? Тоже завалили? — вырвал его из задумчивости громкий голос. Ромка выбросил докуренную сигарету и подошёл ближе.

— Ага, Макарыч сегодня зверствует, — поморщился Ярослав.

— Ну, — покивал Ромка, — пошли, что ли, это дело запьём.

С деньгами было не очень. То есть совсем плохо, но он не мог отказать Ромке, поэтому, чуть пожав плечами, кивнул. Ромка же, сбежав вниз по ступенькам, перепрыгнул через лужу и, обернувшись, почесал нос:

— Но я на мели, поэтому не шикуем!

— Договорились, — повеселел Ярослав, подходя к нему и направляясь к воротам. — Где пить будем? А то, смотри, это наш!

На остановке тяжело вздыхал автобус, а народ расползался по полупустому салону.

— Давай, успеем! — крикнул Ромка и сорвался с места. Ярослав честно старался не отставать, но проклятая сумка неудобно оттягивала руки и грозила выскользнуть, а кроссовки захлюпали после первой же встречи с глубокой лужей. Они уже почти добежали, когда заветные двери закрылись и автобус, вальяжно покачнувшись, неспешно отъехал, оставив напоследок лёгкий запах выхлопных газов. Резко затормозив, Ромка от всей души пнул воздух и, не стесняясь, высказал водителю всё, что о нём думает. Ярослав же, по инерции сделав ещё пару шагов, неловко остановился у конца тротуара. Как раз для того, чтобы проезжающая мимо «Десятка» окатила его из разлившегося на дороге озера.

— Вот козёл! — Абсолютно сухой Ромка обернулся вслед «Десятке», а потом хлопнул Ярослава по плечу. — Фиг с ним, с пивом. Пошли в кафе, выпьешь горячего и обсохнешь. Хоть согреешься.

Следуя за Ромкой, Ярослав чувствовал, как начинает натирать намокший задник, и вспоминал закончившийся кофе, последний кусок колбасы с заплесневевшим хлебом, злосчастные носки, из-за которых опоздал на автобус… Похоже, сегодня у него не было ни единого шанса сдать экзамен.

Ромка не смеялся над ним и, кажется, действительно сочувствовал. Ярослав правда был ему за это благодарен, но, сидя напротив и прихлёбывая почти остывший капучино, понимал, насколько сам он нелеп со шмыгающим носом, в грязной, всё ещё влажной одежде и с постоянными ответами невпопад. Ромка же как будто и не замечал ни утекающего времени, ни этой разницы между ними, а просто жизнерадостно трещал о том, как устал на работе, потому что пришлось подменить какую-то Ленку, как рад, что смог наконец-то съехать из общаги в свою раздолбанную однушку, как расстроен, что не с кем сходить на очередного Терминатора, потому что Витёк его кинул…

Ярослав смотрел в Ромкины горящие глаза и зачарованно кивал, складывая в гармошку пустые салфетки. Ромка выглядел расслабленным и довольным: он махал руками, увлечённо подавался всем корпусом вперёд и, когда они одновременно потянулись за сахаром, невзначай коснулся руки Ярослава своей. Всё-таки Ромка Ярославу очень нравился. До провожания взглядом, несбыточных мечт и утренней дрочки на светлый образ. Ничего странного, что Ярослав увлёкся и…

— Если хочешь… — он сконфуженно завозился, сообразив, что собирается сделать глупость. — В общем… Э… Мы могли бы вместе. На Терминатора. Сходить. Например, в пятницу. — Кто бы знал, как сложно оказалось игнорировать горящие щёки и смотреть прямо, а не трусливо уткнуться носом в чашку. И то, что ему самому было очевидно, насколько жалко выглядело сейчас это приглашение, совсем не добавляло уверенности.

Ромка удивлённо посмотрел в ответ. Ну да, конечно, он такого не ожидал. В смысле, то, что Ярослав гей, секретом для него не было: пару раз они пересекались в клубе, слишком удобно расположенном для них обоих. А вот что Ярослав пытался к нему подкатить…

— Блин, чувак, — надо отдать Ромке должное, его голос звучал так, будто ему и правда жаль, — на этой неделе вообще никак: работа. И я уже договорился помочь одному знакомому, когда всё отменилось.

В конце концов, чего-то подобного Ярослав и ожидал. Но это совсем не значило, что достойно принять отказ было легко. Пока он пытался провалиться сквозь землю, у Ромки зазвонил телефон.

— Прости, надо ответить. — Он посмотрел на экран и изумлённо вытаращился: — Попроси счёт, пожалуйста. Как поздно уже, оказывается. — После чего, пытаясь кому-то что-то доказать, направился в сторону туалетов. Или выхода.

Ярослав уставился на сказочный бардак, который они умудрились развести. На тёмной пластиковой столешнице были видны круглые следы от мокрых блюдец; со стороны Ромки оказались щедро рассыпаны крупицы сахара и мелкие крошки от печенья, а со стороны Ярослава — гармошки. Да, не много осталось от псевдосвидания.

Далеко не сразу он встрепенулся и подозвал официантку. Когда та наконец-то принесла счёт, Ярослав заплатил за двоих и, немного поразмыслив, встал. За это время можно было миллион раз разобраться со своими делами в уборной и вернуться. Видимо, Ромка предпочёл исчезнуть, не прощаясь. Подняв сумку, Ярослав похромал к выходу: всё-таки намокший задник здорово натёр пятку. Что-то неприятно тянуло внутри, лицо по-прежнему горело, и очень хотелось перевестись в другой универ. Пожалуй, впервые Ярослав испытал к Ромке что-то похожее на отрицательные эмоции. Совсем необязательно было так демонстративно сбегать — хватило бы и простого «нет».

Застыв под козырьком, он растерянно смотрел на потоки воды, бегущие по мостовой. А взглянув на затянутое серыми тучами небо, неожиданно усмехнулся. Пожалуй, не самый лучший день для того, чтобы приглашать кого-то на свидание. И на что, спрашивается, он надеялся? Мгновение поколебавшись, Ярослав шагнул под дождь и направился к остановке. Домой-то надо как-то добираться.

— Ау, Яр, алло! — догнал его Ромка, пытаясь одновременно застегнуть ветровку и отвести чёлку назад, чтобы та не лезла в глаза. — Ты куда? Не так уж и долго меня не было, мог бы подождать. — Он встал прямо в лужу и, взглянув Ярославу в лицо, заявил: — А ты в шоколаде испачкался. — Протянув руку, Ромка провёл тёплым пальцем по уголку губ Ярослава и, как будто ничего особенного не случилось, без перехода продолжил: — Так вот, на этой неделе никак, но, если мы договоримся на понедельник, я только «за». Во вторник у меня выходной — можно поспать подольше. Возьмём билеты на ночной сеанс: народу будет поменьше. Ты как?

Ярослав на мгновение опешил и остановился, засунув свободную руку в карман. Сжал в кулаке неожиданно оказавшуюся там салфеточную гармошку, уже влажную, в мокрой ладони сразу превратившуюся в плотный шершавый комок, и улыбнулся. Почему-то падающие на лицо капли больше не казались такими холодными. Даже натирающий задник перестал беспокоить. Стоило распрощаться с заплесневевшей коркой и провалить экзамен, чтобы так закончить день. Ромка смотрел на него с доброй усмешкой, а Ярослав думал, что, похоже, физиономия у него стала уже свекольной. Да и чёрт с ней.

Резинки для волос. Такие, девчачьи: с клубничками, мишками или просто обычные тонкие. Главное — яркие и разноцветные: красные, розовые, оранжевые…

После того как у Ромки погостила сеструха, он несколько дней находил её мелочёвку по всей квартире: заколки, расчёску, дорожный тюбик зубной пасты, но чаще всего — именно эти самые резинки. Уже и тридцатник замаячил на горизонте, а Светка так и не научилась складывать их в одно место, по-прежнему покупая новую упаковку каждые две недели. Ромка же привычно натыкался на них по всей квартире и сбрасывал в пустой блок из-под сигарет, стоящий на подоконнике в кухне, чтобы в следующий Светкин приезд всё ей вернуть. Так бы эта скучная история и закончилась, если бы в Ромкины планы не вмешалась внезапно забурлившая личная жизнь.

Ромке красавчик Яр и правда нравился, вот только манера последнего по уши заливаться краской смущения пусть и была до невозможности очаровательной, однако решительности самому Ромке не добавляла. Нет, он не сомневался, что обязательно пойдёт в наступление, но всё никак не мог решить, с какой стороны начинать осаду. Как с помидорками черри: никогда не знаешь, как бы так наколоть их на вилку, чтобы они не улетели с тарелки, скользнув по зубцам.

К радости Ромки, всё оказалось не так страшно: он опытным путём выяснил, что Яр не только вполне способен пригласить понравившегося парня в кино, но и не имел ничего против взаимной дрочки на первом свидании. Да и предрассудками по поводу позиции в сексе не страдал, с видимым удовольствием меняясь с Ромкой местами. Ещё бы побольше жёсткости в активе — и вообще цены бы Яру не было. Впрочем, Ромка и так не жаловался: они легко нашли компромисс, то уютно проводя время вдвоём дома, то вместе выбираясь, чтобы встретиться с друзьями или — изредка — зависнуть в клубе. И почти забыли уже, как это — ночевать порознь.

Когда Яр пришёл к Ромке, чтобы подготовить совместный проект, тот и правда настроился на учёбу. Ну, на секс он, конечно, тоже рассчитывал, не без того — даже подготовился заранее, — но прежде всего надо было дожевать гранит науки.

Сначала так всё и было. Включив ноут, Ромка обложился тетрадками с учебниками. Вот только сосредоточиться так и не получилось: нахмурившись, он сначала на автомате, а потом со всё большим раздражением пытался отвести в сторону упорно лезущую в глаза чёлку — плод острой нелюбви к парикмахерам. Спас его визит в туалет. Когда Ромка проходил мимо кухни, его взгляд абсолютно случайно выхватил знакомую белую коробку на подоконнике. Благословив растеряху-сеструху, он достал первую попавшуюся резинку и замотал ей челку. Потом в ванной поржал над тем, какой у него вырос ярко-зелёный рог, и со спокойной душой вернулся к засевшему за учёбу Яру.

Сумев наконец-то погрузиться в мир формул и доказательств, Ромка не сразу понял, что в комнате стало очень тихо. Ни шуршания страниц, ни клацания клавиатуры, ни редких невнятных рассуждений Яра… Поставив точку, Ромка с машинально поднял взгляд.

И совсем не ожидал, что Яр окажется намного ближе, чем был раньше. Он вглядывался в лицо Ромки, похоже, совсем забыв и о разбросанных тетрадках, и о ноуте, и о не сделанном проекте. Ромка собрался спросить, что случилось, но Яр, резко подавшись вперёд, запечатал его рот жёстким поцелуем. Как оказался со спущенными штанами, распластанным на столе и с членом Яра в заднице, Ромка сам не понял. Он и не помнил, чтобы у Яра когда-то настолько срывало крышу. Хорошо хоть, хватило выдержки дотянуться до сумки и достать смазку с презервативами. Было больно от того, как ныли покусанные губы, как грубо двигался в нем Яр, практически не дав времени привыкнуть к первому проникновению, и как сильно давил между лопаток, прижимая к твёрдой поверхности стола. И это было офигенно. У Ромки плыло перед глазами от кайфа, руки не слушались, и он мог только бестолково хрипеть, почему-то даже не пытаясь приласкать себя. Почувствовав, как, застыв, вжался в него Яр, Ромка протестующе застонал. Но Яр ещё даже толком не отдышался, как развернул Ромку и, опустившись на колени, поймал языком прозрачную тягучую каплю смазки. Тот был настолько на взводе, что Яр не успел толком больше ничего сделать: стоило его губам сомкнуться вокруг головки — и Ромка тут же кончил, даже не сообразив, что об этом стоило бы предупредить.

Потом Яр долго извинялся, помогал Ромке отмыться и, трогательно семафоря ушами, смущённо попросил его снять резинку для волос, а то к проекту они так и не вернутся.

После этого вечера Ромка бережно убрал коробку с резинками в шкаф. Сеструха всё равно потеряет, а ему пригодится.

А теперь он стоял в супермаркете напротив стенда с девчачьими приблудами, выбирая себе простой чёрный ободок. Учиться-то как-то надо, а сосредоточиться с убранными волосами и правда легче. Ну и пару резинок тоже стоит прихватить. Тех, с бананчиками. И попробовать нацепить их на лекции.