Одна из дорог

Я дневников никогда не вел. Всегда считал, что жить надо сегодняшним днем, а дневники – это только время и бумагу зря переводить. Глупость, в общем.

А сейчас вот накатило. И не поделишься ни с кем. Скрытным меня всегда считали. Да, собственно, я такой и есть. Так и получается, что самое-самое я теперь только тетрадке могу доверить.

С чего началось? С того, наверное, что мы с Ленкой решили жить вместе и снять квартиру. Ни у неё, ни у меня условий для «молодой семьи» не было.

Мы с Ленкой знакомы были с первого класса и дружили с тех самых пор. Семьи наши жили всегда трудно, проще сказать - выживали, как могли. Мой отец испарился куда-то сразу после рождения Вовки – моего младшего братишки. Мне тогда два года было, так что не помню я отца. Да и не хочу помнить – за всю жизнь ни его самого, ни помощи какой-нибудь от него мы с Вовкой так и не увидели. Мама (она у меня медсестра) выбивалась из сил на нескольких работах, пытаясь нас прокормить и одеть. У Ленки отец был, но от этого ей было не легче. Пил Ленкин отец сильно. И сейчас пьет… Не буду я рассказывать, что это такое, таких семей – пруд пруди.

Подрабатывать я стал, как только появилась возможность: машины мыл, да и ещё что-то в том же духе. И при этом школу закончил с золотой медалью, в престижный ВУЗ поступил «с первого захода». И спортом ещё успевал заниматься – единоборствами. К чему я это? Да к тому, что не был я никогда инфантильным маменькиным сынком, знаю уже, почем фунт лиха. И то, что такие, как я, «из низов», улыбку судьбы могут только тяжким трудом заработать.  

     «Это» у нас с Ленкой случилось после выпускного бала. По Ленкиной инициативе. Она серьезно подготовилась: пустую квартиру у одной из подружек выцыганила, в аптеке купила всё необходимое… Нет-нет, Ленка вовсе не «из таких», друг у дружки мы первыми были. Характер у неё просто решительный. Она вспоминала потом, смеялась: я, мол, место застолбила, пока какая-нибудь посмелее не нашлась, вон их сколько вокруг тебя крутится. Ну, это она зря боялась. Девчонки на меня, действительно, повышенное внимание обращали. Подруги матери в открытую меня нахваливали: «Какой парень вырос – картинка! Что лицом, что фигурой – всем удался. Просто смерть для девчонок!» Да только я никого, кроме Ленки, близко к себе не подпускал. Те, что сами на шею вешались, мне не нравились. А чтоб ухаживать там, по барам да дискотекам водить… У меня на это ни времени, ни денег не было – я ведь всё, что зарабатывал, матери отдавал.

Хотя… Я теперь уже задумываюсь: а не отговорки ли это были, может, мне и тогда совсем другого хотелось? Ведь был же, был один случай на тренировке… Мы с Пашкой, приятелем моим, в спарринге отрабатывали, я бросок удачно провел, но не удержался, упал на Пашку сверху, а он не растерялся, подмял меня под себя, пытался болевой прием провести… Не то, чтобы я именно на Пашку так среагировал, просто сама по себе близость разгоряченного тела… Короче, встал у меня. Не знаю, заметил ли Пашка, вида, во всяком случае, не подал. А мне потом так стыдно было! Несколько тренировок пришлось пропустить. Но больше такого не повторялось. И до последнего времени я над этим не задумывался. Да и с Ленкой у нас всё нормально получилось…

     После школы мы решили дальше учиться. И я поступил, и она. На вечернее, чтоб ещё и работать – на шее у родителей сидеть мы не могли. Она секретарем устроилась, я – курьером. А когда четвертый курс закончили, решили снимать квартиру и жить вместе. Точнее, это Ленка решила, а я согласился. Квартиру нашли, хоть и у черта на куличках, и стоила она так, что нашей зарплаты едва хватало, чтоб концы с концами сводить. Ну, да нам не привыкать. И надежда у нас была: вот закончим учебу, устроимся на хорошую работу и заживем, наконец, как «белые люди». Но я, всё-таки, «зарядил» всех знакомых – мало ли, вдруг попадется работенка поденежнее.

     В тот вечер мы с Ленкой только-только ужинать сели. Очередным блюдом из картошки (у Ленки, благодаря жизненному опыту, такая кулинарная фантазия развилась – из скудного продуктового набора, который мы могли себе позволить, она чуть ли не ресторанные блюда приготовить могла). И тут позвонил Пашка. Тот самый, мой приятель по тренировкам. Он к тому времени в армии отслужил, работал охранником.

- Как жизнь, Константин? – бодрым голосом начал Пашка.

- Да жив пока, - в тон ему ответил я. Пашка мне нравился. Просто как человек нравился, ничего такого. К тому же, он тоже явно не был «маменькиным сынком» и «дискотечным мальчиком», поэтому мы друг друга понимали.

- Ты, помнится, насчет работы интересовался? Нужна ещё?

- Спрашиваешь! А что за работа?

- Хорошая работа. Для настоящих мужиков. То есть, для таких, как мы с тобой. Короче, в охранном бизнесе себя попробовать не хочешь?

- В охране? – я приуныл, потому, как вообще не представлял себе, что это такое и с чем его едят. – Но я ж не умею…

- А что там уметь-то?! Я тоже не умел, но, как видишь, работаю. И даже на хорошем счету, так что, могу и за тебя словечко замолвить. В общем, нужны крепкие серьезные парни. Непьющие… ну, по крайней мере, не запойные и не на работе… Честные. И чтоб могли, в случае чего, встать на защиту капиталистического имущества. Ты, как раз, подходишь. График – ночной, удобно для тебя, если, конечно, Ленка не взъерепенится. И зарплата – не чета твоей нынешней.

Пашка назвал предполагаемую сумму зарплаты, добавив, что это – минимальная. Впечатляло. Более чем. Но я всё ещё отказывался поверить своему счастью.

- Но… Там ведь лицензия нужна. Курсы, вроде, какие-то заканчивать?

- Ну, диплом об окончании курсов ты купить хоть сегодня можешь. А лицензию ты тоже без проблем получишь – 21 год тебе, вроде, только что исполнился, не судим, не привлекался.

- Я в армии не служил…

- И что, тебя это сильно огорчает? – засмеялся Пашка. – Поверь, ты не много потерял.

- Хорошо, охранником так охранником!

- Ой, ну неужто, уговорил? – продолжал смеяться Пашка. – Ладно, завтра вечерком подъезжай…

Он назвал станцию метро, на которой мы должны были встретиться и пойти в его охранное предприятие, после чего ещё потрепались немного и распрощались.

Ленке я пересказал наш разговор в общих чертах. Она поворчала немного насчет «ночного графика», но, во-первых, нам деньги были очень нужны, а во-вторых…

- Ладно, Лен, всё ещё вилами по воде писано. Может, и не получится ничего с этой работой.

     Мы с Пашкой встретились, как и было условлено. Офис его охранного предприятия располагался в большом и очень ухоженном здании. Перед зданием был разбит газон, имелась своя охраняемая стоянка, а во дворе – садик в японском стиле. Офисы занимали четвертый и пятый этажи, а на трех нижних расположились ночной клуб и стриптиз-клуб.  Кабинет директора был тоже ухоженный, обставленный дорогой мебелью. Сам директор («не кто-нибудь, а полковник ФСБ в отставке» - шепнул мне Пашка) просмотрел мои документы, поспрашивал насчет учебы, работы и личной жизни, и одобрительно кивнул:

- Хорошо, Вы мне подходите. Осталось уладить вопрос с Игорем Андреевичем. Подождите пока в коридоре.

Мы с Пашкой вышли. Я принялся было обрадовано благодарить приятеля, но он меня осадил.

- Это ещё не всё. Сейчас тебя к хозяину поведут на собеседование. Вот тут – не теряйся.

- Хозяину чего? – и тут до меня дошло, что я так до сих пор и не знаю, в чем будет заключаться моя работа.

Пашка хлопнул себя ладонью по лбу.

- Ах, да! Я тебе должен был раньше рассказать. Игорь Андреевич – это хозяин всех наших объектов. А также и нашего охранного предприятия, и этого здания… У него – развлекательный бизнес. Дискотеки, ночные клубы, рестораны. Вот, например…

И Пашка выдал парочку названий. Эти заведения я знал, но не питал надежды побывать в них. Разве что, когда сильно разбогатею.

- А сейчас, - продолжал Пашка, - Есть вакансии охранников в новый ночной клуб и стриптиз-клуб, те самые, что в этом здании находятся. В стрипе, между прочим, платят лучше всего. Но туда Игорь Андреевич должен лично одобрить кандидатуру. А то, знаешь, были неприятные инциденты… Я сам, кстати, туда просился, но меня он не одобрил: на лице, говорит, написано, что бабник, - тут Пашка самодовольно ухмыльнулся. – Ну, насчет «бабника», допустим, правда – есть такой грешок. А вот ты у нас без пяти минут семейный, ты ему об этом и скажи…

Пашкин инструктаж прервал директор, который, выйдя из кабинета, жестом велел мне следовать за ним. Пашка, подмигнув ободряюще, остался ждать меня в коридоре.

… За бронированной дверью располагалась просторная приемная, обставленная мебелью из натуральной кожи. Оргтехника у секретарши – последние новинки (уж я в этом знаю толк). Сама секретарша – вопреки расхожим представлениям, вовсе не длинноногая блондинка к мини-юбке, а милая худенькая шатенка с короткой стрижкой и в очках в тонкой оправе.

- Проходите, Игорь Андреевич ждет вас, - негромко и вежливо проговорила она, всё-таки стрельнув в меня едва заметно подкрашенными глазками.

- Спасибо, Наташа, - сказал директор. И мы вошли.

     Кабинет был небольшим и практически ничего не мог сказать о его обладателе. Огромный и тяжелый дубовый стол был почти весь завален бумагами, на маленьком столике рядом стоял ноутбук. Возле стола – пара кресел для посетителей. И огромное, во всю стену, окно с видом на садик.

     «Владелец заводов, газет, пароходов», тот, кого все почтительно именовали Игорем Андреевичем или просто хозяином, сидел за столом в непринужденной позе. На вид ему было около 35 лет, атлетически сложенный – это было заметно даже в строгом костюме,  коротко подстриженные темные волосы, волевой твердый подбородок, горбатый нос с явно сломанной когда-то переносицей, высокие резко очерченные скулы и светло-голубые, «стальные» глаза. В кинофильмах так обычно выглядят мафиози или ещё какие крутые и опасные парни.    

     «Настоящий полковник» дождался приглашения присаживаться, выражавшегося в небрежном жесте, и быстро приземлился в одно из кресел, указав на второе мне. Едва я сел, пристальный взгляд Игоря Андреевича уперся в меня.

- Я слушаю, - медленно проговорил он низким, чуть хрипловатым голосом.

Стальные глаза смотрели мне прямо в переносицу. Под этим взглядом я чувствовал себя будто школьник, вызванный к директору. Он слушает… А что я должен сказать? То же, что говорил директору? То, что советовал Пашка?

- Я… По поводу работы… Вот…

Голос предательски дрожал. А стальной взор казался всё более тяжелым, давящим. Мой взгляд метался от стола к окну и обратно, я не знал, куда девать руки, ладони которых моментально покрылись потом. Выглядел, в общем, как полный идиот.

- По-моему, неплохая кандидатура охранника в стриптиз-клуб, - «настоящий полковник» очень вовремя пришел мне на выручку.

- В стрип? - Игорь Андреевич просмотрел положенные перед ним на стол мои документы и анкету, затем, не меняясь в лице, снова поднял глаза на меня. – Студент, значит?

Мне послышалась в его голосе насмешка.

- Да! – с явно неадекватным вызовом ответил я. И набрался, наконец, смелости тоже посмотреть ему прямо в глаза. Уголки его тонких, плотно сжатых губ чуть дрогнули в улыбке.

- Спортсмен? – продолжал «допрос» Игорь Андреевич.

- Да, джиу-джитсу занимался.

- В охране раньше работал?

- Нет, но… - я всё ещё продолжал мужественно выдерживать этот взгляд, хоть и чувствовал себя, как уж на сковородке.

- А, да, ты ж ещё зеленый совсем. И в армии не служил?

Ну, вот, я так и знал, что про армию спросит. «Все настоящие мужчины должны служить в армии» - с детства меня этим кормили. И он, должно быть, тоже так думает.

- Нет, не служил, - пролепетал я, опустив глаза. Всё, полный провал! Не видать мне этой работы, как своих ушей. Таких хлюпиков в охрану не берут.

- Ладно, можете идти. Я подумаю.

 …«Аудиенция закончена. Все свободны». Опустив плечи, я плелся по коридору вслед за директором.

- Я перезвоню Вам, чтобы сообщить о решении Вашего вопроса, - как-то слишком официально попрощался со мной «настоящий полковник» прежде, чем захлопнуть дверь своего кабинета у меня перед носом.

- Ну, как всё прошло? – не скрывая прущего изо всех щелей любопытства, спросил Пашка.

- А-а, никак, - я только махнул рукой. И, сославшись на дела, быстро ретировался домой.

     Ленку я тоже не стал посвящать в подробности. Просто сказал, что не выгорело. Она посочувствовала, сказав: «Не печалься, Котя, всё у нас с тобой впереди!» Терпеть не могу, когда она меня Котей называет…

     … Пашка позвонил следующим же вечером.

- Ну, Константин! Ушлый же ты тип! Что это ты такого нашему хозяину наговорил? У нас ещё никого так быстро не принимали.

- Чего? – опешил я.

- Чего… Через плечо! На работу тебя приняли. В стрип. Завтра приходи оформляться.

     Немая сцена…

     Форма нам не полагалась. Пришлось ради такого случая покупать черный костюм, белую рубашку и галстук, который я отродясь не носил, и завязывать даже не умел. Ленка умела.

- В стрип-клубе, значит? Ню-ню, - подозрительно нахмурившись, произнесла она, затягивая на моем горле черную шелковую «удавку».

- Что значит «ню-ню»? Там, между прочим, очень строгие правила. И потом, о работе секретарш, знаешь ли, тоже всяко-разно говорят. А ты от меня по этому поводу никаких «ню-ню» ещё не слышала.

Ленка засмеялась.

- Ну, ты скажешь! Мой босс, вообще-то, женского полу. Так что, Котя, веди себя прилично.

И Ленка на прощанье шутливо погрозила мне пальчиком.

     … Насчет строгих правил я не лукавил ни на йоту. Первое, о чем предупредил меня наш старший смены после того, как показал мне раздевалку, душевую и мой шкафчик, это:

- Девок не лапать! Если кто, не дай бог, пожалуется, выгонят сразу же. Без выходного пособия. 

      Он ещё поворчал немного по поводу моей прически (у меня были волосы до плеч – дань моему увлечению тяжелым роком, да и Ленке очень нравилось. Впрочем, выходя на новую работу, я затянул их в хвост.) – не поймешь, мол, что за мужики пошли, поотпускали патлы, но потом разрешил таки приступить к своим обязанностям.

     В обязанности наши входило следить за порядком, но в зале при этом особо не светиться. Так, поглядывать периодически. Ну, а уж если шум и крики – тогда бежать на помощь.

     К виду полуголых (а то и вовсе голых) фигуристых девиц я привык в первые же часы. Поначалу не знал, куда глаза девать, а потом явление это стало восприниматься как нечто совершенно нормальное и обыденное. Утром даже непривычно было увидеть на улице одетых девушек. К тому же, «вне сцены» девочки вели себя так, что вряд ли могли кого-то возбудить. Помню, как в первую же ночь я прибежал, когда услышал крики и брань возле комнаты администратора в зале. Миниатюрное ангелоподобное создание в розово-белых кружевах ругалось, аки сантехник, даже не трех, а, пожалуй, семиэтажным матом. Я довольно быстро выяснил, в чем дело. Девушку возмутило поведение двух клиентов, которых принято именовать лицами кавказской национальности. Когда «ангелочек», закончив танец, сошла со сцены в зал, эти самые «лица» пригласили её в свою кабинку станцевать приват. По правилам, девушка может до них дотрагиваться, а они до нее – нет. Правила «лица» соблюдать не захотели.

- Да эти ёбари черножопые мне сразу в трусы полезли! – возмущалась «ангелочек». – Я их и послала на ***. А эта крыса – Ларка – тут же ****ьник открыла: мол, танцуй давай, уплочено. Да пошла она! Пускай свою ****у подставляет, если уж бабло от них берет!

«Ларка» - это Лариса, администратор. Бледная и невзрачная особа, в прошлом – тоже стриптизерша. Впрочем, насчет последнего все девчонки единодушно сомневались: «Да какая она стриптизерша?! ****ь она, клейма ставить негде!» В первую же ночь я узнал, что администратор Лариса сама и является инициатором нарушения правил клуба (если это обещает ей доход, разумеется) и, к тому же, втихую занимается сводничеством. Выражалось это в том, что добрая половина девушек была набрана вовсе не для танцев, да и танцевать, собственно, толком не умела. Зато, показав в зале, так сказать, товар лицом (и другими местами), Лариса организовывала этим девицам послеклубные «приваты» с клиентами. Само собой, за хорошую мзду. Девиц этих называли «приватками». Но «ангелочек» точно не принадлежала к их числу.

     Конфликт, между тем, продолжался. Недовольные «лица» тоже пришли жаловаться в комнату администратора и требовать назад деньги. Возмущались они громко и нецензурно. Я уже хотел вмешаться, но Рыба (Рыбников, наш старший смены, невысокий коренастый дядька из бывших ментов), грубо остановил меня:

- Стой, где стоишь! Ещё не хватало – драку начинать из-за этих кошек драных!

Меня неприятно поразила злоба, явственно прозвучавшая в его голосе. Зачем он тут работает, если так ненавидит этих девчонок?

     Вскоре Лариса таки утихомирила клиентов, подсунув им двух «приваток», согласных на всё за отдельную плату.

     …Следующие несколько смен прошли спокойно. Я мог расслабиться и полюбоваться танцами: некоторые девушки танцевали так завораживающе-красиво, что это доставляло поистине эстетическое удовольствие.

     Пару раз заходил сам Игорь Андреевич, которого теперь и я мог называть хозяином. Он не проходил в зал, стоял, наблюдая, в дверях, скрестив на груди руки и храня невозмутимое выражение на лице. Но его сразу же замечали все. И, думаю, не только из-за высоченного роста (где-то под два метра). Под его стальным взглядом, казалось, даже стриптизерши на пилоне начинали крутиться как-то бодрее и собраннее.

     А я в его присутствии до сих пор терялся. И ведь он даже не смотрел в мою сторону, а у меня словно почва из-под ног уходила. Странные какие-то, противоречивые были ощущения. Убежать хотелось, спрятаться, стать как можно незаметнее, но вместо этого я ловил себя на том, что пытаюсь попасться ему на глаза, привлечь его внимание. Зачем? Тогда я не находил ни одного разумного ответа на этот вопрос, а неразумные мне просто в голову не приходили.

     Эта смена тоже начиналась спокойно. Скандал произошел уже под утро, когда клиентов почти не осталось, да и большая часть девушек уже отработали и пошли в раздевалку. Один из клиентов здорово перебрал и начал приставать к ди-джею. Ди-джеем у нас была Таня, девушка редкой красоты, скромно одевавшаяся и никогда не красившаяся. Поведение у неё тоже было тихим и скромным, она вообще редко покидала свою кабинку.

     Так вот, превышенная алкогольная доза ударила клиенту в голову, и он начал буянить. Сначала орал: «Где девочки, почему не танцуют?!», потом подошел к кабинке Тани и объявил, что желает спеть под караоке. Караоке у нас не было, о чем Таня и пыталась ему втолковать. Спокойно и сдержанно. Но слушать «товарищ» не хотел. Внезапно он схватил Таню за руку и поволок к сцене.

- Если никто не танцует, тогда ты мне сама станцуешь! Давай, раздевайся!

Рыба, тоже находившийся в зале, молча ухмылялся. Я увидел побледневшее и испуганное Танино личико, и ринулся на выручку. И наплевать мне было, что на это скажет Рыба. Охранник я или кто?!    

Подробности я рассказывать не буду, скажу только, что джиу-джитсу занимался не зря, так что через несколько минут этот гад был выкинут из зала. Наградой мне стали: презрительное ворчание Рыбы («Рыцарь, бля, нашелся!») и благодарная улыбка Тани.

     С тех пор, когда выдавалась свободная минутка, мы часто пили кофе в её кабинке и беседовали «за жизнь». Оказалось, Танюша закончила тот же ВУЗ, в котором я сейчас учился. Мы с удовольствием обсуждали преподов, говорили о том, о сем. И как-то раз, во время очередной такой беседы…

- Так-так… - раздалось у меня за спиной.

Я быстро обернулся. Черноволосая девушка… точнее, молодая женщина, прервавшая нас, выглядела весьма и весьма эффектно: затянутая в черную блестящую кожу, в руках – изящный черный хлыстик. Картину дополнял агрессивный макияж. На меня она смотрела несколько вызывающе и, как мне показалось… ревниво, что ли…

- Ева, познакомься, это – Костя, наш новый охранник, - почему-то смущенно заговорила Танюша. – Он… ну, тот самый, помнишь, я тебе рассказывала?

- А-а, помню, как же, - просияла белозубой улыбкой Ева. – Тот самый Костя, который вырвал МОЮ Танюшу из грязных лап неотесанного мужлана.

То, что она сделала упор на слове «моя» и то, как нежно она обхватила тонкую Танину талию, сразу объяснило и ревнивый взгляд, и Танюшино смущение. Ну, что ж – я никогда не считал это чем-то гадким и нехорошим. Тем более, что Таня мне нравилась, и Ева тоже начинала нравиться. Несмотря на то, что сейчас она нахально и откровенно меня рассматривала.

- Да, слухи не лживы, - произнесла Ева певучим грудным голосом. – Мальчик – отпад!  Большие зеленые глаза, длинные светлые волосы, ямочки на щеках – супер. И фигурка, как у модели! Такую попку и в порножурналах редко увидишь. Жаль, для женщин потерян…

Эээ, о чём это она?

- А у него девушка, между прочим, есть. Живут вместе, - снова смутилась Танюша.

Нахальные карие глаза снова внимательно уставились на меня.

- Хм… не знаю не знаю… Я ещё не ошибалась…

- А теперь ошиблась, - торжественно объявила Танюша и повернулась ко мне – У Евы ещё есть свой интим-салон, и она утверждала, что у неё глаз наметан.

- На что наметан-то? – до меня никак не доходило.

- А, ладно, проехали! – попыталась закрыть тему Ева. – И всё-таки…

     … Несмотря на свой собственный бизнес, приносивший хороший доход, Ева периодически танцевала в стриптиз-клубе. «Для поддержания формы» - по её выражению. Ну, с формами, на мой взгляд, у неё всё было более чем в порядке. Появление её производило фурор как среди клиентов, так и среди трудового коллектива, который делился строго на обожателей и ненавистников госпожи Евы. Среди последних пребывали Лариса и Рыба. А в первые смело можно было записать меня. Особенно после одного случая…

     … Я нес уже ставшую привычной службу в зале. Между выходами танцовщиц был небольшой перерыв, и Танюша, поставив какую-то бодренькую мелодию, выскочила из кабинки, дабы обсудить со мной последние новости. За этой приятной беседой нас и «застукал» Игорь Андреевич, неожиданно появившись в зале. На этот раз он не просто обратил на меня внимание, а прямиком направился в нашу сторону. И взгляд его не предвещал ничего хорошего. Ещё меньше хорошего предвещал тон, которым он заговорил со мной.

- Что посторонние делают в служебных помещениях? – глухо прорычал он. – Я тебе не за то плачу, чтоб ты тут с девушками флиртовал!

- Я не… - я прирос к полу и потерял дар речи.

- А что случилось? – Таня говорила значительно увереннее, хотя тоже выглядела растерянной.

- Почему какие-то пьяные типы торчат в женской раздевалке? – взгляд стальных глаз метал молнии, а голос походил на рык разъяренного хищника.

- А Костя не виноват, - Ева грациозно выскользнула из-за спины Игоря Андреевича. Похоже, она никого и ничего не боялась. – Это Ларочкины бритоголовые дружки, она их через служебный вход провела.

Сказав это, Ева подплыла к Танюше, обняла её и нежно поцеловала в шейку. Демонстративно. Это было представление для одного зрителя, которым уж точно был не я. Теперь настал черед Игорю Андреевичу растеряться.

- Ларочкины, значит? Спасибо, я разберусь.

Надо отдать ему должное, в руках он себя держал отменно. Даже выражение лица не изменилось, только искры из глаз метать перестал. Повернулся и ушел. Но перед этим ещё раз мельком взглянул на меня. Чуть-чуть виновато, по-моему.

- О, ну щас он Ларке всыплет! – Ева довольно потирала ладони. – Пойду гляну, пропускать такое зрелище просто преступно.

- А что это с ним? – Таня придержала подругу за руку. – Я его ещё таким ни разу не видела…

Ева весело засмеялась.

- Похоже, ваше с Костиком милое щебетанье не только у меня может вызвать неадекватную реакцию.

Лукаво подмигнув мне, она испарилась. А я, как всегда, ничего не понял…

     Всё шло своим чередом: учеба, работа, дом. Времени и сил на секс у нас с Ленкой почти не оставалось. Впрочем, она не обижалась. У неё и раньше потребности были не слишком высокими, да и я как-то… не особо. От подозрительности по поводу моей работы Ленка тоже быстро избавилась. Понервничала, конечно, сперва, но потом успокоилась окончательно. Поводов для ревности я не давал, а искать их специально Ленка не будет – она девушка мудрая.

     На работе тоже не происходило ничего особенного. Так, пришлось пару раз вывести разбуянившихся по пьяни посетителей, да ещё две «приватки» чуть не подрались. Оказывается, у этих девочек существовала договорённость между собой по тарифам. Все брали с клиентов строго по триста баксов. Но одна из «приваток» по какой-то причине решила взвинтить цену в индивидуальном порядке, что страшно возмутило её подругу.

- Не, ну вы подумайте?! – разорялась возмутившаяся. – Нас, значит, ебите за триста, а её за триста не ебите, она у нас четыреста стоит! Нашлась тоже – первая ****ь на деревне!

Слова за слово, и недавние подруги уже готовы были вцепиться друг дружке в волосы. Пришлось растаскивать их по разным углам. Как уж они там потом поладили между собой – не знаю, но факт, что поладили, поскольку уже в следующее моё дежурство эти две «приватки» снова, как ни в чем не бывало, ходили в обнимочку.

     Со своей сменой (нас в смене пятеро охранников, включая старшего) у меня не то, чтобы совсем отношения не складывались, но и сблизиться не получалось. В совместных попойках вне работы я участия не принимал, не люблю я это дело, а других общих интересов у нас не наблюдалось. Рыба же меня откровенно терпеть не мог. Впрочем, пока это выражалось лишь в том, что он ни разу не ставил меня дежурить на вход, где надо было обыскивать девчонок, уж больно, мол, добренький я. На «добренького» я не обижался, а обыскивать мне было бы крайне неприятно, поэтому и не задевало то, что меня всё время посылали дежурить в зал. Тем более, что в зале были Таня с Евой, с которыми я по-настоящему сдружился.

     Ева, как оказалось, действительно могла никого всерьез не опасаться в этом заведении.  Устроилась она сюда не через администратора Ларису и даже не через директора стрипа (который, к слову сказать, в зале появлялся всего-то пару раз, а в остальное время торчал в своем кабинете, занимаясь бумагами и предоставив всю «живую» работу Ларисе), а по личной рекомендации приятеля Игоря Андреевича. Ну, а самому хозяину перечить, понятное дело, никто бы не посмел. Так что, госпожа Ева с полным правом могла держать себя дерзко и свободно, и, если это кому-то не нравилось, то это были их проблемы.

     Ева же многое порассказывала мне об этой «кухне» и её тружениках. Подтвердила, например, то, что Лариса, действительно когда-то числившаяся танцовщицей стриптиза, промышляла, по большей части, «горизонтальным бизнесом», в чем весьма преуспела, заведя себе солидных клиентов. Одним из которых и был нынешний директор стрипа.

Рассказала кое-что и о танцовщицах, и о танцорах. Мальчиков, танцевавших стриптиз, у нас было двое и танцевали они, на мой взгляд, очень здорово. Особенно Алекс (Алексей по паспорту), темнокожее дитя дружбы народов с неправдоподобно гибким телом. Хорош был и Стас с ярко-рыжими волосами до пояса и явно гимнастической подготовкой. Как объяснила мне Ева, популярностью танцоры пользовались у лиц обоего пола. А что касается их «внеслужебных» увлечений… «Алекс у нас упертый гетеросексуал» - рассказывала Ева. – «А вот Стасик… он и так, и эдак. На два фронта работает, в общем. Студент, кстати, будущий архитектор».    

     Кое-что интересное я узнал и о некоторых своих коллегах.

- Рыбу тебе стоит опасаться. Нехороший тип. Знаешь, за что его из ментовки попёрли? Накрыли как-то, во время очередной волны борьбы за нравственность, сеть агентств «девочек по вызову». И выяснилось в процессе, что наш Рыба их данью обкладывал. Во избежание скандала Рыбино начальство его и ушло по-тихому. Точнее, не совсем по-тихому, по статье «за несоответствие». А в вашей охранке у него родной брат работает, вот и приютил.

Да уж, интересные подробности. Может, из-за этого Рыба так девчонок ненавидит? Считает, что «эти драные кошки» виноваты в том, что он своего теплого местечка лишился?

     Но больше всего меня интересовала личность Игоря Андреевича. Я не мог объяснить, почему. Поэтому и не спрашивал у Евы про него, дожидаясь, пока она сама об этом заговорит. Она и заговорила.

- А что ж ты Игорьком не интересуисся? Мне так кажется, что ты его заинтересовал…

Вот, опять эти ехидные намёки! Впрочем, Ева, кажется, не может без них обойтись, манера разговора у нее такая.

- А что Игорь Андреевич? – спросил я с напускным равнодушием.

- Игорек – крутой мужик. Уважаю. Он свой бизнес на собственном горбу вытащил. Начал с одного ресторана, выкупил, когда тот совсем убыточным был, привел в порядок, сделал одним из самых процветающих заведений в городе. Конкурентов сделал, под бандюков не прогнулся. Молодец, одним словом. И сейчас работает, как вол, всё привык сам контролировать. Замечал, наверное, он с работы сутками не вылезает? У него прямо за кабинетом и душевая, и кухня оборудована.

Про душевую и кухню не знал, а что «сутками не вылезает» - заметил. Сколько раз, выходя с работы, видел, как что машина хозяина ещё на стоянке, и в кабинете у него свет горит.

- Семья его, наверное, совсем не видит? – зачем-то спросил я. Может, про Ленку подумал, а может… Не знаю…

- Семья? – Ева усмехнулась. – Игорек, можно сказать, одинокий волк. Жена и сын у него давно в Германии живут, он с ними почти не видится. Постоянных партнеров не имеет…

- Ну да, зачем ему? – предположил я. – Если под боком красивые танцовщицы.

- Танцовщицы? – Ева снова загадочно улыбнулась. – Насколько я могу судить, а у меня глаз наметан, я ж тебе говорила, танцовщицы его не сильно интересуют. Разве что Стасик. Или, может, он ещё на кого из подчиненных глаз положил…

И Ева подмигнула. А меня бросило в жар.

- Так ты что, хочешь сказать?..

- Да, наивный зеленоглазый рыцарь, именно это я и хочу сказать – Игорек предпочитает мальчиков. Так что, имей в виду…

- Что иметь в виду? – до меня начало доходить, хоть и с опозданием. – И почему я?

- Всё, всё, милый рыцарь, больше ни слова. Не хочу портить такую интригу излишней откровенностью.

Сказано – сделано. Больше я из Евы на эту тему ни слова не мог вытянуть, как ни старался. А поскольку в последующие несколько месяцев ничего странного не происходило, и Игорь Андреевич вел себя со мной, как обычно, - то есть, в упор не видел, то я решил для себя, что Ева, по своему обыкновению просто поприкалывалась над наивным охранником. Этого от неё можно было ожидать.

     Произошло это, когда я уже почти полгода отработал. Двое клиентов положили глаз на двух танцовщиц. Просто танцовщиц, не «приваток». Однако, для клиентов, видимо, разницы не было. Недолго думая, они договорились с Ларисой, заплатив той кругленькую сумму, и пригласили девушек поехать с ними. Девушки предложение с возмущением отвергли. Дальнейшие события развивались стремительно. Сначала на девчонок попыталась нажать сама Лариса («Вы что, маленькие? Не понимаете, для чего вы тут?»), но, когда девчонки администраторшу просто послали, Лариса, со словами «Раз не хотите по-хорошему, будет по-плохому!» кликнула Рыбу и ещё одного охранника, которому Рыба всегда доверял особо. Старший смены вместе со своим подручным мигом скрутили девчонок и поволокли их к выходу, где уже дожидались в машинах клиенты. 

     Я огляделся: Евы не было, она должна была прийти позже, остальные девчонки испуганно жались к стенам, Таня, только что находившаяся в своей будке, куда-то исчезла. Я не стал тратить много времени на размышления: происходило что-то страшное, и я не мог себе позволить просто стоять в стороне и наблюдать. Будь что будет!

     Подбежав к Рыбе, я, прихватив его за шею, заставил отпустить девушку, а затем с силой швырнул об стену. Другой охранник, вынужденный выпустить свою жертву, кинулся на выручку старшему. Уклонившись от его довольно неловкой попытки ударить меня, я от души врезал ему поддых, и снова повернулся к Рыбе, готовясь отразить его атаку.

- Хватит! – громом раскатилось по коридору. Все участники и просто наблюдатели сего действа замерли. Посреди коридора, уперев руки в бока, высился Игорь Андреевич. Из-за его широкой спины выглядывала Танюша – так вот куда она бегала!

     Лариса подбежала к хозяину и что-то торопливо и сбивчиво залопотала.

- Не надо мне объяснений! – грубо оборвал её Игорь Андреевич. – Я уже видел достаточно!

Он окинул уничтожающим взглядом Рыбу и его приятеля.

- Собирайте свои манатки и вон отсюда! Даю пять минут на сборы. За расчетом не приходите – его не будет. Ещё раз тут появитесь – сильно пожалеете! – и, повернувшись снова к Ларисе, бросил ей – Тебя это тоже касается. Пошла отсюда!

     Пять минут им не понадобилось. Вся «развеселая компания» выкатилась из клуба за какие-то пару минут. Под свист и улюлюканье танцовщиц.

     Как только они исчезли, и стало тихо, Игорь Андреевич сразу успокоился и, как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло, деловым тоном приказал всем продолжать работу.

- Спасибо, родная, - ласково улыбнулся он Танюше. Я даже и не предполагал, что он умеет так улыбаться. – Давно следовало навести тут порядок.

А потом он подошел ко мне.

- А ты смелый, студент, - он и мне улыбался. Только не так, как Танюше, по-другому, хоть я и не понимал толком, в чем разница. – Молодец. Ты теперь старший смены, формальности я улажу. Справишься, у тебя получится.

Я, наверное, должен был что-то ответить. Что-то такое… достойное. Но смог только выдавить «спасибо». Почему-то его похвала вгоняла меня в ступор ещё больше, чем его гнев. А Игорь Андреевич, между тем, ободряюще похлопал меня по спине. И мне показалось, что его ладонь задержалась на моей спине чуть дольше, чем полагалось при дружеском похлопывании. Или не показалось…

     Кроме того, что меня повысили, я ещё и премию получил размером с две зарплаты. И Танюша тоже. В ближайший выходной мы с Евой и Танюшей закатились в бар отметить все эти радостные события. Когда отгремели все веселые тосты, Ева решила перейти к серьезному разговору.

- Я предупредить тебя хочу, Костя. Двух новеньких охранников ты можешь не опасаться, а вот двух стареньких… Понимаешь, у Ларки свой бизнес в стрипе поставлен был. Рыба был с ней в доле. Ну, и остальным парням, кроме тебя, кое-чего перепадало. Иногда они весьма неплохо подзарабатывали. И ты их лишил этого побочного заработка. Вряд ли они это простят и забудут. Постараются выжить тебя. Так что, ожидай какой-нибудь подлянки.

     … «Подлянка» долго себя ждать не заставила.

     По окончании смены я, как всегда, принимал душ. И, как всегда, в гордом одиночестве – остальные охранники не такие чистюли. Вымывшись, я вышел в раздевалку. Там уже никого не было, что меня не удивило. Удивило то, что не было и моей одежды (шкафчик я никогда не закрывал, что с моей стороны было явной оплошностью). Подбежав к двери, я обнаружил, что она закрыта. Так… Приехали.

     Снаружи ещё слышались голоса, можно было стучать в дверь, кричать. Но, видимо, на это и был расчет. Что все, кто не успел уйти, сбегутся на шум, найдут ключ, откроют, узреют меня в одном полотенце, обернутом вокруг бедер… Веселое будет зрелище. Хорош старший смены! И, главное, я даже толком не знаю, к кому предъявить претензии: возле входа, где находится шкафчик с ключами от служебных помещений, дежурили поочередно все четверо моих подчиненных. А иногда и вовсе – чего греха таить! – этот шкафчик оставался без присмотра, кто угодно мог ключ взять. Н-да… Нет, я уж лучше посижу тут до вечера, благо, завтра воскресенье и на занятия мне не надо. Дождусь своих супостатов и разберусь с ними сам. Без лишнего шума.

     Голоса понемногу стихли. Все ушли – я так подумал. Уборщицу тётю Тасю я как-то не принял во внимание. А она-то вскоре и появилась, гремя ведром и шваброй. Подергала дверь, ругнулась, почему, мол, закрыли, что у них там за секретное помещение такое, и открыла своим ключом.

- Это ещё что такое?! – опешила она, увидев меня.

Я, разумеется, не стал её посвящать в подробности, просто сказал, что ребята, наверное, пошутили. Её такое объяснение не особенно устроило.

- Хороши шутки! У тебя, что же, и одежду, и деньги забрали? Как ты до дома-то доберешься?

Забрали и деньги, и мобильник. Впрочем, тут есть телефон, я могу позвонить Ленке, например. Хотя, расстроится…

- Ладно, парень, - придумала тетя Тася. – Одежду я тебе достану, тут у работяг внизу комбинезоны, спецовки есть… Обувь хоть оставили?

Обувь оставили. Вот они, мои ботинки.

- И то хорошо. Не мороз – доберешься до дому. Деньги на метро или автобус у меня тоже для тебя найдутся. На такси, понятно, нету – куда мне с моей зарплатой… Шутники, надо же! Фашисты они!

И тетя Тася, громко возмущаясь по дороге выходкой «шутников», пошла искать мне одежду. Хороший она человек, душевный.

Через несколько минут я снова услышал её голос. Возвращалась тетя Тася не одна.

- Нет, вы подумайте, Игорь Андреич, это ж безобразие какое учудили! – доносилось из коридора.

Игорь Андреевич… Кошмар! Хочу немедля провалиться сквозь землю!

В раздевалку они вошли вместе.

- Вот, посмотрите, шутки у них такие! – указала на меня тетя Тася. Хотя, чего было указывать – кроме меня, тут никого не было. Тетя Тася продолжала возмущенно ворчать, призывая хозяина «разобраться и наказать, как следует». Она, тетя Тася, была вторым человеком в этом заведении после Евы, кто ничего и никого не боялся. Человек старой закалки, она привыкла, что уборщица – если и не самый главный человек в организации, то уж точно – персона важная и нужная.

     Игорь Андреевич, между тем, уставился на раздетого меня, как на восьмое чудо света. Да уж, теперь я не то что привлек, а прямо-таки приковал его внимание. За что боролся…

- Всё понятно, - наконец, заговорил он. – Я разберусь.

И тут во мне неожиданно проснулась уверенность в себе. Где она только раньше была… Приняв позу древнегреческой статуи Аполлона, я изрек со всей твердостью и решительностью:

- Нет уж, не надо. Это мое дело, и я сам разберусь.

- Правда? – с интересом спросил Игорь Андреевич – Мне кажется, тебе стоит сначала одеться.

Насмешливый прищур светло-голубых глаз контрольным выстрелом добил мою уверенность.

- Мне тетя Тася обещала спецовку. И комбинезон, - жалко забормотал я. – А ботинки у меня есть. Так что…

- Так что, - передразнил он. – Надевай свои ботинки и пошли в мой кабинет, подберем что-нибудь получше спецовки. Не могу же я бросить в беде самого ценного работника охраны.

     … Игорь Андреевич отодвинул одну из панелей, за которой оказался встроенный шкаф. Одежда там была, похоже, на все случаи жизни. Мне он кинул джинсы, черный свитер и спортивную куртку.

- Держи! Великовато, правда, будет, но тут уж ничего не поделаешь.

Игорь Андреевич придирчиво осмотрел меня в такой «упаковке», одобрительно хмыкнул, затем бросил:

- Поехали.

- Куда? – не понял я.

- Домой тебя отвезу. Метро ещё не работает, автобусы не ходят, а машины у тебя нет.

А что было возразить на такие логичные доводы? Да и принял бы он возражения? Поехал я с ним, в общем.

     … Ранним утром машин было мало, так что ехали мы быстро. И в молчании. Игорь Андреевич смотрел на дорогу, я украдкой – на него. Сбитые костяшки на руках и сломанный нос – бурное прошлое, не иначе. И как, интересно, он первоначальный капитал для покупки ресторана заработал? Черта с два расскажет, если спросить. А я и спросить не решусь… А, всё-таки, красивый он, хоть и есть в нем что-то опасное, хищное. «Одинокий волк» - так Ева сказала. Вот, точно, волк. Красивый и опасный… Да что это мне за мысли в голову лезут?!

     На перекрестке светофор загорелся красным, и Игорь Андреевич остановил машину. Когда загорелся зеленый, он не тронулся с места, задумчиво глядя куда-то перед собой. Я боялся дышать, уже предчувствуя, что сейчас должно произойти что-то важное. Потом он медленно повернулся ко мне, и стальные глаза смотрели внимательно и испытующе.

- Костя, ты видел картину «Витязь на распутье»?

Не знаю, что меня больше удивило: его вопрос или то, что он впервые назвал меня по имени – я ведь был уверен, что он мое имя даже не помнит.

Ответа он, впрочем, и не ждал. Потому, что, едва увидев моё недоумение, заговорил снова.

- Камень там, на распутье: налево поедешь – коня потеряешь, направо поедешь – самого… того… Чтобы домой тебя отвезти, к твоей девушке, надо направо сейчас повернуть, а к моему дому – это прямо… Куда едем?

Думаю, в тот момент я выглядел ещё хуже, чем в первую нашу встречу. Он не только отлично помнит мое имя, он знает про Ленку. «Мне кажется, ты его заинтересовал» - вспомнились мне слова Евы. Она не прикалывалась, она была права в отношении Игоря Андреевича. А в отношении меня? Что значили все её намеки? Да то и значили, что я сижу тут, раздумываю, вместо того, чтобы выйти, хлопнув дверцей, как настоящий мужчина! И черт с ней, с этой работой! А я сижу… И смотрю на него. А он, не отрываясь, смотрит на меня.

- Так что, Костя? – его голос чуть дрогнул от напряжения. И ещё мне послышалась… надежда?

- Прямо, - выдохнул я. И тут же пожалел, что нельзя поймать, запихнуть это слово обратно мне в глотку. Я не верил, что сказал это. Я сам себе не верил…

     … Я вышел вслед за ним из машины и вместе с ним на ватных ногах поднялся в его квартиру. Я стоял посреди его спальни и тупо глядел, как он скинул пиджак, избавился от галстука и расстегнул рубашку. Я сплю и вижу сон… Нет, я – лунатик, ничего не соображаю и потому не отвечаю за свои действия… Нет, это вообще не я, меня здесь нет, я – дома, с Ленкой.

     Он подошел совсем близко и смотрел на меня сверху вниз. В упор. Его голос втащил меня за шкирку в реальность.

- Ты этого хочешь?

- Не знаю.

Это была правда. Я не знал.

- Нет, Костя, так не годится, - говорил он тихо и серьезно. – Ты должен знать.

Я молчал. А что я мог ответить? И тогда он продолжил.

- Вот что: если это из благодарности, то ТАКОЙ благодарности мне не надо. А если ты из-за работы беспокоишься, то… Знаешь, мальчик, я не сволочь последняя, что бы ты там себе не думал. Шантажировать тебя не собираюсь. Захочешь уйти – уйдешь, и на работе твоей это никак не отразится.

Я по-прежнему молчал, боясь смотреть на него, боясь думать о нем.

- Короче, да или нет? Отвечаешь «нет» – я даю тебе денег на такси, и ты спокойно едешь домой. И на этом у нас всё закончится, не начавшись. Если «да»… Ты не маленький, понимаешь, для чего я тебя пригласил. Остаёшься - значит, соглашаешься на секс со мной. Извини за грубость, но, если ты подставишь мне задницу, то это будет исключительно по твоей доброй воле. Так да или нет, Костя?

Уйти? Просто взять и уйти… И жить дальше нормальной размеренной жизнью… Но я же мог уйти раньше – тогда, на перекрестке. Он ведь прав, я всё сразу понял, не маленький. Почему не ушел? А почему всё время терялся, краснел-бледнел, когда он рядом? И, в то же самое время, тянулся к нему, пытаясь заслужить хоть малую толику его внимания, как щенок, желающий, чтоб его погладили? Ведь не из-за работы же, нет. Откуда эти странные ощущения, эта дрожь, этот жар от близости его присутствия? Нет, у Евы, и впрямь, глаз наметан. И ответ очевиден – я хотел этого, Я ХОТЕЛ ЭТОГО С НИМ! Всё время, с самой первой встречи. Я хотел «подставить ему задницу» - так он выразился. Грубо, пусть, но это – правда. Единственная. Оставалось лишь признаться в этом самому себе.

- Да, - ответил я. – Да, я остаюсь.

Он выдохнул облегченно, улыбнулся.

- Ну вот, это ведь так просто оказалось, да?

Да, просто. И очень трудно.

     … Он стянул с меня свитер, и широкие жаркие ладони зашарили по моему телу, ощупывая, оглаживая. Ласково и властно. Потом он снял рубашку и прижал меня к себе – жесткие темные волосы на его мускулистой груди щекотали мне кожу. Он запрокинул мне голову и поцеловал, глубоко, жадно. Приятно ли это было? Да, да и ещё раз да! Мне было приятно всё, что он делал со мной и всё, что ещё только собирался сделать. Его поцелуй был таким же жарким, как его ладони, как его тело. И он вливал в меня этот жар, а я благодарно глотал его, и внутри у меня всё горело и плавилось.

- Давай, скидывай всё остальное! – прошептал он нетерпеливо.

Я послушно избавился от остатков одежды и стоял голый под его хищным откровенным взглядом, чувствуя, как кровь приливает к паху. Тогда он тоже разделся полностью. И тут, если честно, я испугался. Потому, что его член соответствовал его росту и телосложению – был так же могуч. Да я ж после такого инвалидом останусь!

Он снова обнял меня, эдак покровительственно погладил по волосам.

- Не надо бояться.

Так успокаивают детей, испугавшихся темноты: «Что ты, маленький, там вовсе нет чудовищ».

- Но я ещё ни разу не…

- Я знаю. И буду осторожен. Иди в постель.

Я лег. Ведь я доверился ему в тот самый момент, как решил остаться, и согласился на всё.  А он лег рядом, притянул меня к себе, положил мою ладонь на свой член.

- Приласкай его.

Я погладил, сначала неловко, но потом всё увереннее. Мне нравилось, как пульсирует его плоть под моими пальцами, и как при этом наливается кровью мой собственный член. А его руки гладили и мяли мои ягодицы, потом пальцы проникли между, пощекотали колечко входа. Я заерзал, простонав.

- Погоди-ка… - он неохотно оторвался от меня, встал и вышел. А когда вернулся, в руках у него был пузырек.

- Это смазка. Я ведь обещал быть осторожным.

Он легко перевернул меня на живот, и его палец, смоченный в смазке, проник внутрь моего тела. Затем к нему прибавился ещё один палец, а потом и третий составил компанию первым двум. Было не больно и настолько приятно, что я понял, что готов к большему. Он тоже это понял и рывком поставил меня на четвереньки.

- Так будет удобнее.

Удобнее, так удобнее. Ему виднее.

И тогда он вошел в меня. Вот теперь стало больно. Очень. Я не хотел кричать, но, прикусив губу, всё-таки завыл сквозь стиснутые зубы. Плакать я тоже не хотел, но слезы полились из глаз сами, непроизвольно.

- Тшшш, тихо, мой хороший…

Тихо, ну конечно… Ему-то что…

Он задвигался внутри меня, и одновременно рука его ласкала мой член. Умело ласкала, так, что вскоре он опять встал. Тогда движения внутри меня стали глубже и резче. И тут меня будто током хлестнуло, разряд ударил в поясницу, заставив резко прогнуться.

- Что, ещё раз так сделать?

- Да… - выдавил я. Ну, зачем он спрашивает?! Ой… Ооооооо…

Ощущения? Это было похоже на «американские горки». Или на «тарзанку». Когда летишь вниз с высоты на огромной скорости. Страшно. И хорошо, и дух захватывает. А если бы не было страшно, то не было бы и кайфа. Не знаю, как объяснить, чтоб понятнее было. Кончил я, вот…

     … Мы валялись на смятых простынях, как морские котики на лежбище, расслабленные, довольные собой и друг другом.

     Как только я оклемался, то сделал попытку уйти. Встал уже с постели, хотя, на самом деле, уходить не хотел, и боялся, что он отпустит, добившись своего. Но он молча удержал за руку и потянул к себе. И я радостно запрыгнул обратно. А потом уснул, прижавшись к нему.

     На смену я пришел пораньше и первым делом позвонил Ленке (я же дома так и не появился). В ответ на взволнованное «Что случилось? Твой телефон не отвечает…» я врать не стал. Рассказал правду. Но не всю. Только о том, как меня заперли, утащив мои вещи. Ленка не стала тратить много времени на возмущение «шуткой» моих коллег, а сразу же объявила, что сейчас приедет и привезет мне всё необходимое. И действительно прилетела минут через двадцать, привезла одежду и поесть кое-что. И расспрашивать меня больше ни о чем не стала. Я же говорю – мудрая она. И хорошая.

     А когда она уехала, мне стало по-настоящему стыдно. Как я ей в глаза теперь смотреть буду? Трус, да к тому же лжец. И голубой… Ну да, педик. Оказывается, мне нравятся мужчины, я балдею от того, что меня трахают в зад. Нет, не совсем так… Мне нравится Игорь и то, что он делает со мной…

     Игорь Андреевич, мой хозяин… И мой любовник. Он появился в раздевалке, как всегда, одетый с иголочки и благоухающий дорогим лосьоном. Не меняя своего обычного холодного взгляда и невозмутимого выражения лица, коротко бросил:

- Зайдешь ко мне попозже.

Что это означает? Я понимал, что афишировать наши отношения он, по-видимому, не намерен. Разумно, да. А всё равно,  как-то обидно стало. Словно почувствовав это, он обернулся и весело подмигнул мне. Этого хватило, чтобы на моем лице расплылась идиотская довольная улыбка.

     … Этим двум мудакам я предложил немедленно вернуть мне вещи и попросить перевода на другой объект. В противном случае я твердо пообещал, что костьми лягу, но добьюсь их позорного увольнения. Должно быть, говорил я очень уверенно, потому что вещи через некоторое время снова лежали в моем шкафчике. Всё в целости и сохранности. По-моему, они были даже рады, что так легко отделались. Ну, и ладно, я на них уже не злился: не было бы счастья, да несчастье помогло.

     Судя по гремевшей в зале музыке – это было что-то тяжелое и готическое – там сейчас был выход Евы. Мне нравилось смотреть, как она танцует: было в этом что-то завораживающе-мрачное, темная страсть, смутное желание чего-то запретного, запредельного. «Госпожа Ева, повелительница ночи» - так её представляли… Закончив танец, она медленно прошлась вдоль кабинок, поигрывая своим хлыстиком. Во взгляде – жгучая смесь вожделения и презрения. Наверное, это и заводило больше всего…   

     Ева подошла ко мне с обычной своей загадочной улыбкой-усмешкой.

- Какой-то ты сегодня не такой, рыцарь. Сияешь, как надраенный таз, и, в то же время, выглядишь смущенным. Уж не любовь ли это? Ах, да, помню, помню: у тебя девушка поэтому – отставить вопросы! Только… Костя, эээ, а что это у тебя с походкой?

И всё-то она замечает со своим «наметанным глазом»! Ходить мне, и впрямь, было немного трудновато, а сидеть – совсем невозможно. Интересно, это только Ева заметила? Или Ленка тоже?.. Должно быть, все эти размышления у меня на физиономии отразились, потому что Ева тут же успокаивающе похлопала меня по плечу:

- Да не волнуйся ты так! Почти не заметно. А я никому не скажу…

Она заговорщицки подмигнула. Мне все сегодня подмигивают. Вот и Игорь Андреевич тоже… Игорь. «Зайди попозже». Попозже – это когда? Может, прямо сейчас? В зале спокойно, посетителей немного…

     … Я поднялся к нему. Секретарь Наташа была на месте, несмотря на вечер воскресенья. За её дежурным «Игорь Андреевич ждет Вас» скрывалось явное любопытство. Наверное, оно стало ещё больше, когда я в нерешительности замер перед дверью кабинета. Нетерпение смешалось с тревогой: что я сейчас услышу? А вдруг, он скажет, что то, что между нами было – это приятная случайность, которой не суждено перерасти во что-то бОльшее, что надо учитывать ситуацию, соблюдать дистанцию… или что ещё говорят в таких случаях начальники подчиненным?

     Я вошел. Игорь ничего не сказал. И мне не дал ничего сказать. Он просто схватил меня в охапку, прижал к стене и впился губами в мои губы. Целовал и ласкал он меня даже ещё более жадно, чем утром, с каким-то явно обозначенным чувством собственника. Его губы, язык, руки, все его тело утверждали свое право: «Ты – мой!». «Я – твой!» - с пылкой послушностью вторило в ответ мое тело. Я снова был готов на всё. Прямо здесь и сейчас – хоть на столе, хоть на полу.

  Но он оторвался с явным сожалением.

- Нет, мой мальчик, не сейчас. У тебя ж болит ещё, а? А у меня и смазки с собой нет.

Болело, да. И он обещал быть осторожным, помню. Только сейчас мне наплевать было и на боль, и на осторожность. И я снова потянулся к нему, глядя чуть ли не умоляюще.

- Ладно, - он улыбнулся. – Можно ведь и по-другому.

Он надавил мне на плечи, заставляя опуститься на колени, расстегнул брюки. Опыта «по-другому» у меня, естественно, тоже не было. Получалось, по-моему, совсем неумело и неуклюже. Но мне очень хотелось доставить ему удовольствие, поэтому я старался. Так старался, что чуть не задохнулся.

- Всё хорошо, не надо торопиться, - ласково сказал он и, положив руки мне на затылок, стал направлять мои движения. Теперь получалось намного лучше.

     Когда он кончил, я проглотил всё, до последней капли. Его сперма, также как и его поцелуи, его умелые ласки, тепло его тела – всё это было моё, всё это было для меня, и я ничего не желал упускать.

     Ленка ушла от меня через месяц.

     За этот месяц наши с Игорем встречи стали частыми. Почти после каждой моей смены мы ехали к нему. А на Ленку… не то, чтоб сил не оставалось. Просто не хотелось мне, и ничего с этим поделать я не мог. Она не упрекала, не требовала объяснений. Просто однажды собрала свои вещи… Не было того, чего я так боялся – слёз, истерик. Было просто: «Костя, я чувствую, что у нас с тобой – всё…» Это соответствовало истине, и мне нечего было на это возразить. Но Ленка была для меня, прежде всего, другом, и поэтому я предложил ей остаться.

- Нет, Костя, я не верю в «давай останемся просто друзьями». Наверное, для тебя это возможно, а для меня – нет.

     Она произнесла это твердо, но в конце фразы голос её дрогнул, и я успел заметить мелькнувшие в глазах слезы. Прежде, чем она отвернулась…

     Мне было плохо, а поделиться было не с кем. Кому-то из знакомых пришлось бы рассказывать, из-за чего ушла Ленка. А Игорь… Единственное подобие разговора, которое у нас было, случилось только один раз. Я тогда заметил шрам у него на спине.

- Откуда это?

- Пулевое ранение, - ответил он просто. – На войне я был. У тебя ещё вопросы есть?

Вопросы у меня были. Много. Но задавать их в постели…

- Нет.

- Тогда перевернись.

Вот и вся беседа.

Вот я и не рассказывал ему про Ленку, когда он в очередной раз повез меня к себе. Я молчал, и он молчал, поглядывал, правда, внимательно, хмурился. По дороге купил бутылку коньяка. Странно, мы никогда во время этого дела не пили. Собственно, с ним мы вообще не пили.

Он ничего не объяснял. Просто разлил коньяк по стопкам. И, после пары опустошенных мной стопок, приказал:

- А теперь рассказывай.

- Что именно?

- Всё.

Я выпил ещё и заговорил. Я рассказал ему всё. Про Ленку, про то, что она – самый близкий для меня человек, после мамы и Вовки, разумеется. Про то, как мы дружили с детства, про нашу первую ночь, про то, как строили планы на будущее. И про то, что я потерял её.

- Ты хочешь её вернуть? – спросил он, когда я закончил, наконец, изливать душу.

- Нет. Если б даже и хотел, это было бы нечестно. Она это не заслужила.

Он кивнул.

- Да, правильно. Ты хороший парень, Костя. Впрочем, я и так это знал.

     В тот раз у нас ничего не было, он просто влил в меня остатки коньяка и уложил спать. Но, если бы меня спросили, что между нами было самого интимного и откровенного, я бы вспомнил о том разговоре. Никогда до этого мы с ним не были настолько близки.

     А после что-то изменилось в наших отношениях, стена как будто рухнула. Я уже не боялся спрашивать его о семье.

- Да, жена моя в курсе. Но её, да и меня тоже, устраивает нынешнее положение вещей. Видишь ли, свою нетрадиционность я обнаружил уже после того, как женился. Но не нашел мужества признаться ей. А после того, как родился сын, уже поздновато было. Так-то вот, Костя…

*     *     *

     Игорь теперь открыто улыбался мне, когда заходил в зал во время работы. И я ему улыбался. Слухи поползли, разумеется. Ева мне об этом сразу же сообщила.

- Ну, ребята, вы молодцы! Ваши с Игорьком амуры – излюбленная тема всех местных кумушек. Но ты не переживай – за надежной спиной Игорька бояться тебе нечего. Надо будет, он тут всем живо рты позатыкает.

Вот этого мне и не хотелось – чтобы он власть применял, опекая меня, как маленького.

О слухах я и заговорил с Игорем, как только представился случай.

- Тебя это беспокоит? – спросил он.

Я был уверен, что, если отвечу утвердительно, он действительно примется всем «затыкать рты». Поэтому, хоть мне и не нравилось шушуканье за спиной, я сказал:

- Да нет, не особенно. Все ведь в курсе, что должность старшего я не через постель получил. А что разговоры идут… Знаешь, мне иногда хочется, чтобы ты отодрал меня прямо у всех на глазах – может, тогда уймутся, наконец.

Игорь засмеялся.

- У всех на глазах – это уже какое-то злостное хулиганство получится. А вот некоторым, - тут он задумался, и взгляд его затуманился слегка, что означало появление очередной интересной идеи. – Некоторым, я уверен, было бы интересно взглянуть.

Никогда не мог до конца понять, когда он шутит, а когда говорит всерьез.

     … Игорь меня вызвал к себе к девяти. С чего это так официально?

- Что-нибудь случилось? – встревожено спросил я, влетев в его кабинет. Без стука, конечно.

- Случилось. Я решил не дожидаться окончания твоей смены.

И сказано это было с таким серьезным выражением лица! Я же говорю, не поймешь, когда он шутит. Впрочем, мы ведь в его кабинете ещё ни разу… Ну, кроме того случая…

- Иди-ка сюда, - поманил он. Черт, у меня встал уже от одного тона, каким это было сказано!    

     Первым делом он стащил резинку, стягивавшую мои волосы, и взлохматил их. Затем запустил руки мне под рубашку и пальцами пощекотал соски. И только потом впился в мои губы со свойственной ему ненасытностью. Пока его язык боролся с моим, его рука скользнула мне между ног… Я уже находился в высшей степени готовности из возможных. Тогда Игорь подошел к двери и, приоткрыв её, дал указание секретарше:

- Наташа, если ко мне придут, пусть подождут немного, я пока занят.

Ага, занят, точно. Мной. И, отойдя от двери, Игорь немедленно вернулся к этому «занятию». Только… Мне показалось, или он неплотно закрыл дверь? Вроде, прикрыл только…

Игорь проследил за моим взглядом, прищурился весело:

- И что тебя смущает? Сам ведь говорил – слухи тебя не волнуют.

В самом деле, что могло смущать? Наташа? Ну, судя по тому, что она уже давно не строит мне глазки, про наши с Игорем отношения ей всё известно.

- Ничего не смущает. Давай дальше.

     А дальше он развернул меня спиной к себе, чуть подтолкнул, призывая наклониться. Я оперся локтями о стол, и Игорь спустил с меня штаны. Значит, без смазки… Ну, и фиг с ней! Он вошел в меня резко и сразу на всю длину, так что у меня дух перехватило от предельно острой смеси ощущений – удовольствия и боли. Удерживая меня за бедра, он двигался мощными рывками, почти полностью выходил, а затем снова засаживал – яростно и жестко. Я стонал, всхлипывал, извивался, крутил задом, стараясь сделать удары ещё беспощаднее, а ощущение болезненного наслаждения – острее и ярче. Пока, наконец, не забился в конвульсиях и не разрядился прямо на стол. И одновременно почувствовал, как горячий поток обжег меня изнутри. Уфффф… Хорошо-то как было, а…

     И только, когда мы оба привели себя в порядок, я обратил внимание, что дверь в приемную приоткрылась за это время ещё больше. Хм… Я вышел в приемную. Там, сидя на диванчике, перешептывались и хихикали Ева с Танюшей. На меня они воззрились с одинаковыми загадочными улыбками. Наташа, наоборот, старательно отводила взгляд. М-да, очевидно, что дверь приоткрылась не сама…

Игорь вышел вслед за мной.

- Наташа, ты можешь идти домой, - невозмутимо обратился он к секретарше.

- До свиданья, Игорь Андреевич.

На шефа Наташа тоже старалась не смотреть. Уши у неё горели.

- Вызывали, Игорь Андреевич? – как ни в чем не бывало, обратилась к нему Ева.

- Да, - всё так же невозмутимо ответил Игорь. – В это воскресенье в нашем клубе состоится частная вечеринка для моих деловых партнеров. Думаю, вы не откажетесь…

- Не откажемся, Игорь Андреевич, - Ева подмигнула подруге. – Для Ваших партнеров – всё, что угодно.

Танюша снова захихикала. Они прошли в кабинет Игоря, но перед этим Ева, игриво хлопнув меня пониже спины, прошептала:

- Я всегда говорила, что у тебя классная попка.

     Когда всё идёт слишком гладко, так и ждешь какого-нибудь подвоха. А если подвоха и нет, то начинаешь искать его сам.

     Трудно сказать, что именно меня грызло. Чего я хотел от него, чего ждал? Может, каких-то особых выражений чувств, какого-то знака, что я так же нужен ему, как и он мне, что наши отношения играют в его жизни такую же важную роль, как и в моей? Как бы то ни было, желаемого я не получал. А попросить об этом не мог – о таком не просят.

     Трещина образовалась, когда в одну из моих смен Танюша спросила, надолго ли уехал Игорь Андреевич. Уехал? А я даже не знал об этом… Можно было бы позвонить ему, у меня ведь был номер его мобильника. Но какой в этом смысл, если он сам не захотел поставить меня в известность о своем отъезде?

     … Игорь вернулся через пять дней. Долгих пять дней.

- Куда ты ездил? – спросил я, когда мы остались наедине.

- В Москву. По делам, – как всегда, коротко ответил он.

Выглядел он жутко уставшим, поэтому я решил засунуть свои упреки… подальше, в общем.

- Какие-то трудности? – осторожно поинтересовался я.

- Были. Но сейчас всё улажено.

- Ты мог бы рассказать мне…

- Не мог, - в его голосе прозвучало раздражение. – Послушай, Костя, давай решим раз и навсегда: у тебя своя работа, у меня – своя. И не надо примешивать сюда личные отношения.

Вот так. Коротко и ясно. Сталь в голосе, сталь в глазах…

- Ну, ладно, ладно, не дуйся, как девчонка, - взгляд его, наконец, потеплел. Он мягко потянул меня к себе на колени. – Иди сюда, котенок.

Котя… Котенок… Ненавижу эти ласкательные прозвища!

     … Словно пытаясь сгладить впечатление от своих слов, ночью он был непривычно нежным и ласковым, трудился надо мной так, что я кончил уже от одних только предварительных ласк. Но всё это только усиливало мою обиду. Меня утешали конфеткой, как глупого ребенка. Зачем? Он ведь уже дал понять, расставил все точки – кто я и кто он. Меня пригрели, облагодетельствовали, и я должен знать своё место. Кого интересует, что это место меня не устраивает? Что роль мальчика, греющего постель, больно ранит моё самолюбие?

     Всё осталось по-прежнему, но мутный осадок на дне только и ждал момента, когда можно будет всплыть на поверхность грязными хлопьями.

     И момент этот наступил, когда мне предложили работу по будущей специальности, с хорошей перспективой. Я согласился почти сразу – да, я мечтал о карьере и не собирался всю жизнь охранником работать. Перевод я оформил быстро. Игорю ничего не сказал – сам всё узнает, если захочет. И найти он меня сможет в любой момент – мой номер телефона и адрес ему известны. Всё правильно: у каждого – своя жизнь.

     Если честно, я ждал, что он сразу же найдет меня, позвонит, потребует объяснений. Но ничего этого не было. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц… Я становился нервным и издерганным, едва не завалил дипломную работу. И всё ждал, ждал… Однажды напился в одиночестве – впервые за всю жизнь. И радовался этому своему пьяному одиночеству, что никто не видит, как я раскис и расплакался по-бабьи. Потому, что, наверное, только сейчас смог признаться себе, что люблю его, что не могу без него, хоть ему это, может, и не важно вовсе... И никому больше не могу об этом сказать, даже ему не могу… тем более, ему, потому что боюсь увидеть в ответ холодный стальной взгляд, который разрежет меня на кусочки…

     Мама допытывалась, что со мной происходит. Сказал, что это всё от усталости. А что ещё я мог ей сказать? Что до смерти влюблен в своего бывшего хозяина? Хотя, почему бывшего? Он и сейчас не отпускал меня… Отпустит ли когда-нибудь?

     Его машина стояла у моего подъезда, как раз, когда я возвращался после защиты диплома – успешной защиты. Он просто открыл дверцу и предложил сесть. Наверное, надо было сказать: «Нет!» или просто гордо пройти мимо. Но моя гордость приказала долго жить, когда я снова увидел его. И я сел.

- Давно не виделись, - сказал он так, будто прошла пара дней, а не полгода.

- Да, - сказал я.

- Ты скучал по мне хоть немного? – вопрос звучал равнодушно, но равнодушие это было напускное, фальшивое – я чувствовал это каждой клеточкой тела.

- Да, - сказал я, и это короткое спокойное «да» тоже было напускным и фальшивым, потому что, на самом деле, мне хотелось заорать во всё горло: «Скучал?! Да мне дышать без тебя трудно! Неужели не чувствуешь?!»

Почувствовал, наверное. Он долго молчал. Потом сказал тихо, почти шепотом:

- Костя, я долго думал… Я хочу предложить тебе переехать ко мне.

- Что? – и опять я выглядел полным идиотом, но теперь меня это не смущало. Переехать к нему? Жить с ним? Вместе?!

- Я не хочу притворяться, Костя, - продолжал он. – Я не знаю, любовь ли это… Но ты нужен мне, я просто хочу, чтобы ты был рядом…

Я вдруг подумал: как же тяжело ему, наверное, дались эти слова? Ему, не привыкшему показывать свои чувства… Считающему откровенность синонимом слабости и уязвимости… Я нужен ему. Нужен!

- Да, - сказал я. И повторил ему в самое ухо, прижавшись к нему всем телом, - Да!

      … Я не знаю, что будет дальше. Не хочу заглядывать далеко. Жить надо сегодняшним днем, и день этот принадлежит нам. И ночь тоже. И следующий день, и следующая ночь…

- Котенок, поедем куда-нибудь, отметим твой диплом?

Обожаю, когда он называет меня «котенок».