Во имя Любви. Книга 1. Преодолевая барьеры

Глава 9. Решение

Никиту раздирало. С одной стороны он не мог оторваться от чтения своих собственных студенческих записей (ну и каракули!), с другой хотелось сходить «на чай» к Немовым. Глеб так прикольно пыхтит, когда злится! А ещё всё время вклинивались воспоминания о разговоре с тётушкой. Как она там? Переварила новости? Никите хотелось бы иметь хоть кого-нибудь, с кем можно открыто поговорить о Глебе, ну почти откровенно, и Таша подходила для этого как никто другой.
Так, а это уже интересно! Ник перевернул страницу конспекта и углубился в чтение:

«Паническая атака. Методы диагностирования и лечение»

Паническая атака — острый приступ интенсивного страха или дискомфорта, который имеет быстрое начало и достигает пика в течение 2-3х. Панические атаки имеют тенденцию к повторению, к изменению психологического самочувствия и поведения в период между приступами (человек начинает бояться, что приступ повторится). Паническая атака — это симптом стресса, а не физического недуга. Если человек страдает паническими атаками, то чаще всего обращается к терапевтам, невропатологам, гомеопатам, где ему ставятся диагнозы: «вегетососудистая дистония», «нейроциркулярная дистония», «невроз сердца»… Ну это понятно.
Часто люди, страдающие от симптомов вегетативного расстройства (сердцебиение, стеснение в груди, ощущение удушья, нехватки воздуха, потливостью, головокружением и т.д.), считают, что серьезно больны «сердечной» болезнью, начинают бояться новых приступов и рано или поздно оказываются подавленными своим страхом. Им действительно не грозит ни внезапная смерть, ни участь хронически больного. Единственное, чем они «больны», — это своим собственным страхом…

Мысли путались и сбивались. Никита чувствовал, что нашел нужную информацию, но никак не мог сделать правильные выводы.
- Стоп! Так мы никуда не приплывём. Схожу попью чаю, увижу Глеба… Попробую добыть санаторную книжку, самое то на ночь чтение. Потом, подготовившись, можно и с Глебом поговорить, уже предметно.
Разговор с самим собой помог собрать мысли в кучу. Ник осмотрел себя в оконном отражении. Никаких костюмов он всё равно с собой не привёз, так что сойдёт и серая водолазка с джинсами ей под цвет. Ещё бы цветочков каких-нибудь раздобыть. Ник решил для себя, что должен понравиться Ирме, а ещё лучше с ней подружиться. Это может пригодиться в будущем. Ник очень надеялся, что у них с Глебом будет это самое будущее. Еще бы побыстрее решить проблемы любимого. Если он прав, подозревая у Глеба паническую атаку, то ничего хорошего в этом нет…
Цветы он добыл на ближайшей клумбе, и его даже не спалили. В домике Немовых горел яркий верхний свет. Ну, Никита Иосифович, готовьтесь, вечер обещает быть интересным.
Ирма встретила гостя в длинном голубом платье для коктейлей и при соответствующем макияже. Играя роль радушной хозяйки, она проводила Ника в горницу и упорхнула ставить цветы в воду, не забыв, разумеется, сделать комплимент букету. Глеб сидел в кресле у окна и наблюдал за их светским расшаркиванием с невозмутимостью сфинкса. Видимо, он тоже подготовился, морально. Ник, ни делая резких телодвижений, дабы не нарваться, направился к нему.
- Глеб Васильевич, сегодня прохладно, вам не дует от окна? - Ник протянул руку для рукопожатия и слегка склонился к мужчине.
- Нисколько, Никита Иосифович, нисколько, - Глеб ответил на рукопожатие, не вставая, сжав губы в тонкую линию. – Присаживайся! Не возражаешь, если я на ты? На правах старшего, так сказать.
Ник не нашелся с ответом.
- Как поживает твоя тётушка? Вот уж кого я не ожидал сегодня увидеть, так это её!- глаза мужчины смотрели вопрошающе и настороженно. – И что за напасть приключилась, что тебя сюда сослали?
- Глеб, ну разве так можно? - Ирма вошла в комнату с тяжелым подносом в руках, Ник встал, чтобы помочь. – Извини моего супруга, он порой бывает излишне прямолинейным. Хотя, если говорить откровенно, мне тоже немного любопытно, какие проблемы могут быть у такого молодого и интересного мужчины, как ты?! - Ирма послала Никите очередную, слегка покровительственную улыбку.
- Сердечные, конечно. Только такого рода проблемы тяготят умы мужчин. Ну и проигранный российской сборной матч на Чемпионате мира.
Ирма звонко рассмеялась и хлопнула парня по руке.
- Садитесь к столу, мальчики. Глеб, ты чего в угол забился? Присоединяйся к нам.
От этого Ирминого «к нам» Глеба сильно передёрнуло. Он бы вообще ушел на второй этаж, но, во-первых, опасался оставлять этих двоих без присмотра, а во-вторых, на столе было полно аппетитных на вид пирожных. Немова последние годы обделяли сладким, для его же блага, разумеется. Кстати, мужчина пару дней назад заметил, что любимые джинсы стали велики размера так на два-три. С одной стороны, это хорошо, с другой, мысли о еде становились столь же навязчивыми, как и мысли о сексе.
Глеб решил-таки присоединиться к своим … близким? Неизвестно, из каких задворок подсознания вынырнула мысль о «шведской семье». Маразм крепчал! Ник с Ирмой завели разговор о театре, и в частности, о новой антрепризе Вяземского. Глеб и не знал, что парень настолько знаком с театральной Москвой и сплетнями закулисья. А что он вообще знал-то о Нике?
- Глеб Васильевич, ты решил весь вечер просидеть букой? - Ирма подвинула ему вазочку с печеньем. - Расскажи нам, например, как прошли гастроли по Незалежной Українї. Как публика?
- Нормальная публика, я особой разницы с прежней «совковой» не заметил.
- Я слышал, что там, как и в странах Балтии, стали плохо реагировать на русскую речь, - включился в разговор Ник.
- Не знаю, не заметил. Это у западенцев, должно быть, а я же был в Крыму и в Одессе. За неделю ни разу не слышал разговоров на мове, - Глеб потянулся к вазочке и обнаружил, что печенья он уже все слопал.
- Ой, я недавно анекдот прочитала, дословно уже и не вспомню, но как раз к теме разговора, - оживилась Ирма. - Вы знаете, что сексуальный маньяк на мове - злыдень пиписявый?
Немова, смеясь, подвинула ближе к мужу блюдо с бисквитами, Глеб подавился чаем, а Ник невозмутимо продекламировал:

Мело, мело по всій землі,
Як вража сила.
Свіча горіла на столі,
Свіча горіла
І як до полум’я мошва
Летить без тями,
Юрба валила снігова
В щілину рами,
Вона ліпила на столі
Кружки і стріли,
Свіча горіла на столі,
Свіча горіла.

- Никита, откуда ты так хорошо знаешь мову? - Ирма удивлённого взмахнула ресницами. – По-моему, это звучит чудовищно!
- Я служил в морфлоте, в Севастополе. Ну и интересно было разобраться в мове. Вроде сразу понимаешь, о чём речь, но такое ощущение, что они специально взяли и перемешали все буквы в русских словах, просто чтобы «отличаться».
Глеб откинулся на спинку стула, сладкого больше не хотелось.
- По-моему, это кощунство - переводить Пастернака на украинский суржик...
Он смотрел на Ника с новым интересом. Разговор за столом был каким-то мирным, обыденным, каким-то домашним. Ник открывался с новой стороны, был всё более интересен как человек, а не просто партнёр для секса. Да и Ирма не пыталась, как обычно, поучать, выказывая свою начитанность, а больше слушала Никиту.
- Считается, что поэзию лучше читать в подлиннике, да и прозу тоже. Как говорил Чуковский, переводчики зачастую страдают своеобразным «малокровием мозга». Что делает их тексты худосочными. Произведение теряет не только эмоциональную окраску, но и, зачастую, индивидуальность. Из гениального превращаясь в просто хорошее. К сожалению, я не силён в языках, - Ник посмотрел на часы. – Что-то я засиделся. Ирма, спасибо за интересный вечер и вкусные угощения. Глеб Васильевич, разрешите вас на пару слов.
Глеб встал, выплывая из своих мыслей в реальность. Ирма радушно предложила бывать у них почаще, можно каждый вечер. Обменявшись любезностями, мужчины вышли из дома. Закрыв дверь, Ник сразу стал серьезным.
- Глеб, я могу попросить твою санаторную книжку? Утром занесу. У тебя завтра день начинается с массажа? - Нику очень хотелось сказать что-нибудь романтическое, дотронуться до любимого, но он засунул руки поглубже в карманы.
- Книжку? А… ну да, конечно. Подожди здесь, я сейчас принесу, - Немов вернулся в дом.
Ник опустился на садовую скамеечку. Странный какой-то вечер получился. Идя сюда, он собирался показать себя эдаким мачо и душой компании, а начал ни с того ни с сего умничать. Про службу в армии вспомнил, стихи читал на мове, и откуда только всё это всплыло? И зачем? Не произвёл ли он впечатление зануды? Ирма предложила заходить. Форма вежливости?
Вернулся Глеб, и они вышли за калитку.
- Тебя проводить? - мужчина машинально положил руку на поясницу парня и тут же отдёрнул.
- Только если зайдёшь ко мне в гости, - Ник так и не вытащил рук из карманов, но смотрел с надеждой.
- Поздно уже для гостей, - Глеб смущённо потупился. – Ирма не поймёт.
- Ну тогда не надо провожать… Я прикол на каком-то сайте недавно прочитал, - резко сменил тему разговора Ник – Если ткнуть пальцем человеку в кончик носа, он тебя сразу полюбит.
Парень озорно подмигнул, дотронулся да носа Глеба и скрылся в темноте.
- Кажется, уже полюбил, - тихо ответил самому себе Немов.

* * *
Кулебяки у Таши всегда получались отменные, спасибо Ромкиной маман – в первые годы их совместной жизни, когда Ромка не был богатым и известным, жили с родителями, и Лилия Марковна дрессировала невестку нещадно. Так что теперь Таша могла с закрытыми глазами не то, что кулебяку, но и фаршированную щуку приготовить. Правда, нормально в их доме ел только Рома, Ксюша все время сидела на диете, да и Таша за годы спортивной карьеры привыкла к правильному питанию. Но у Вяземских всегда было полно гостей – то подруги, то журналисты, а то и Глеб заявится. И все всегда голодные. Кстати, о Глебе.
Таша захлопнула дверцу духовки, оставляя кулебяку «доходить», налила себе чаю и присела за стол. С момента разговора с Ником она старательно гнала от себя мысли о Немове. Да и о племяннике заодно. Что это вообще было? «Я люблю Глеба», «Глеб меня боится» и, наконец, в ответ на прямой вопрос «Мы не будем об этом говорить». «Не будем говорить» – это гораздо хуже, чем «Да как ты могла подумать!!!». И Таше совершенно не нравилась формулировка Ника. Не может же быть, что… Да глупости! Да Глеб бы никогда в жизни! И Никита, ее милый мальчик, вечно находящий неприятности на свою … голову. Он ведь не такой! У него жена была. И у Глеба, кстати, тоже жена…есть. А кроме жены сколько было…О, Господи, да что творится-то!
Таша почувствовала, что краснеет. Надо собраться и ни о чем таком не думать, особенно при домашних. Если Ромка узнает, он Никите голову оторвет. Или не голову… А Глеба так, живьем закопает.
Таше вспомнилось, как ее муж отзывался о коллегах по цеху, не скрывавших или плохо скрывавших свои сексуальные пристрастия. И как они вместе с Немовым смеялись над известным приколом: завязываешь за сценой шнурки – встань спиной к стенке, а то мало ли.
Что может быть общего у Глеба и сумасбродного племянника Вяземских? В неземную любовь с первого взгляда Таша не верила. Да и виделись Глеб с Никитой в их доме несколько раз, но никогда не общались. И если к выходкам Ника она более-менее привыкла, то Немов чем думает? Кризис среднего возраста? Девочки надоели?
Память услужливо подсунула картинку, виденную Ташей на улице Бардина по прилету из Израиля – Никита, принесший завтрак в кровать, и Глеб без штанов, лежавший в этой самой кровати. Неужели они уже тогда…Ой!
В этот момент на кухню забежала Ксения, прервав невеселые размышления женщины.
- Мам, там папа интересовался – кулебяка скоро?
- Как только, так сразу. А папа мог бы оторвать зад от дивана и прийти сам. Я с его гастролями скоро забуду, как он выглядит, - проворчала Таша. – А ты чего без дела маешься?
- Мам, я поговорить хотела, - девушка присела рядом. – О Нике.
Таша закатила глаза. Этого только не хватало.
- Где его в последнее время носит? Не звонит, не появляется.
- Ты же знаешь, Ник занимается ремонтом квартиры, - уклончиво сообщила Таша.
- Да ладно, там уже почти все готово было. Может, позвонить ему самой? Или так в гости заявиться?
- И не вздумай! Девушки никогда первыми не звонят, даже кузенам. А тебе не мешало бы побольше думать о тренировках, а не о Нике. Что за странный интерес? Ты сегодня на кольцах занималась?
- Занималась, - насупилась Ксюша.
- Минут десять? Вот я проверю, как ты занималась.
Как и рассчитывала Таша, через пару секунд дочери на кухни уже не было. Вот и славно, Таше совершенно не нравилось, что Ксения постоянно думает и говорит о Нике. Мало того, что они родственники, еще и Ник – ходячая неприятность. Сначала наркотики, теперь … Глеб. Не дай Бог Ксюша узнает. На Никиту она смотрит влюбленными глазами, Глеб ей вообще как второй отец. Нет, девочке совершенно не нужны подобные потрясения. Они и Таше-то, честно говоря, не нужны.
Вяземская уже вытащила кулебяку из духовки и нарезала ее на порции, когда зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Глеб». Чудненько.
- Да, Глеб, Рому дать?
- Зачем Рому? – удивился Немов. – Я тебе звоню, а не Роме.
- Обычно ты мне не звонишь, - сухо заметила Таша.
Глеб замялся. Ну да, он привык, что с ним разговаривают несколько мягче, но сейчас Таисии не слишком хотелось с ним общаться.
- Таш, я только спросить, что ты делала сегодня в санатории? – нерешительно поинтересовался Глеб Васильевич.
- Навещала племянника.
- А почему ты сказала Ирме, что это вы с Ромой отправили парня в «Лесную сказку»? И что ты подразумевала под «вправлением мозгов»? – голос Глеба звучал настороженно.
- Извини, Глеб, я не хочу обсуждать с тобой эту тему.
Таша нажала «отбой». И плевать ей, что Глеб подумает. Не надо было ей лезть во все это. Полюбопытствовала, называется. Немов не перезвонил. Ну и славно. Таша отправилась звать Романа к столу.

* * *
Ник задумчиво расхаживал по комнате. Он всю ночь просидел, сверяя выкладки в конспекте, жалобы «больного» и диагнозы различных врачей. Ну что ж, его подозрения обретали под собой почву. Нужно поговорить на эту тему с Глебом. А может, и не один раз придётся говорить. Панацеи от этой чисто психической проблемы, вызванной стрессом, не существует. Методы «выявления» и «борьбы» разняться. Потому как в первую очередь нужно заставить пациента самому осознать причину панических атак. Соответственно, сначала нужно, не углубляясь в дебри теории, донести до «больного», что он на самом деле совсем даже и не болен. Просто его подсознание чего-то там испугалось. Потом заставить поковыряться в этом самом подсознании и вытащить страх на свет божий. Пациент при этом будет мысленно называть психотерапевта идиотом и тыкать носом в диагнозы кардиологов, невропатологов и других его коллег, доказывая, что с мозгами у него порядок, он просто болен. И так по кругу. Пока страх не вылезет и не даст под зад коленом. Бояться чего-то не приятно, а неосознанно бояться, не понимая, что с тобой происходит, просто жутко.
Никита вернулся к столу и положил перед собой чистый лист бумаги.
Первое.
Как правило, панические атаки начинаются спонтанно, внезапно, а дальше уже можно проследить некоторую «логику».
Второе.
Панические атаки возникают в то время, когда наше подсознание реагирует на ситуацию, от которой ожидает неприятностей. При этом мы, наученные горьким опытом, уже не замечаем подсознательного страха, а боимся очередного "сердечного приступа" или «потери контроля над собой». И страх так силен, что стоит только подумать, и организм запускает все тот же стрессовый механизм. Мгновенно.
Чтобы панические атаки возникли и закрепились, нужно, чтобы человек испытал или испытывал долгое время какой-либо стресс.
Итак, требуется выявить стрессовую ситуацию, в которую попал или попадал неоднократно за последние пару месяцев Глеб!
- Ха-ха три раза. Посмотри в зеркало! - Никита посмотрел. - Вот тебе и причина стресса. Сколько раз ты создавал для нормального мужика эти самые «стрессовые ситуации»? Ник нахмурился. Диалог с собственной совестью ему не понравился.
Стрессовые ситуации, которые могут повлечь за собой закрепление панических атак, делились на несколько групп. Никита решил выделить две из них:
1. Несовпадение желаний и возможностей.
Хочу, но не могу. Реализации желаний, в конкретной ситуации, могут мешать моральные и нравственные принципы Глеба. Или же какие-то объективные обстоятельства. В любом случае — есть препятствие. Глеб не смог его преодолеть и случился «уход в болезнь».
Этот момент нужно обязательно обсудить! Далее.
2. Новизна ситуации.
Подходит, если опять же брать за «стресс» Никиту.
Пациент попал в новые для себя обстоятельства жизни. Это могут быть даже вполне счастливые обстоятельства, а могут быть и печальные.
Не важно, как относится к их отношениям сам Глеб, в любом случае есть изменение привычного ритма жизни. Он вынужден адаптироваться, а это отнимает много психической энергии. В этом случае организм начинает сам себя обманывать, а вернее, находить «реальные отговорки» и панические атаки в этом случае выступают средством облегчения положения. Ну типа: «Я болен и не могу потакать своим развратным… мда, желаниям». А вдруг опять станет плохо? Как в шалаше…
В таких случаях на одной чаше весов «весомая» отговорка, на другой — истинные страдания, и неизвестно, что «весомее». Что для Глеба будет весомее? А что Глеб вообще думает по поводу их отношений?
Пока только вопросы, на которые может ответить только любимый «пациент». А такой разговор за пять минут не проведешь. Значит, нужно вытянуть Глеба из санаторного расписания и опеки жены. Как? И куда? Вести Глеба в дом, не выяснив причины панических атак, нельзя. На лавочке посидеть? За окном уже далеко не лето, замёрзнет. Да и как вести серьезный разговор, когда зуб на зуб не попадает?
Чем меньше времени прошло с начала возникновения и закрепления панических атак, тем легче «вскрыть» проблему, которая стоит за ними. И тем легче им обоим будет справиться с самими атаками. А значит, тянуть до возвращения в Москву не стоит. Если только удалить на время раздражитель. Нет, Ник никуда удаляться категорически не хотел. Да и не считал побег от проблем хорошим выходом из положения. Ладно, по ходу как-нибудь разберемся. А пока нужно вернуть Глебу его санаторную книжку. Все, что хотел, Ник в ней уже прочитал. Убедился в полной бесполезности большинства назначений и поставил собственный диагноз.

* * *

Над дверью массажного кабинета надпись: «Не входить, идёт сеанс», - не горела. Ник заглянул в предбанник и прислушался. Вроде тихо, кажется, никого нет. Сзади его слегка похлопали по плечу.
- Не меня ищешь? - Глеб выглядел так, как будто не спал всю ночь.
- Тебя, - Ник, забыв про обещание не касаться Глеба, данное своей совести, не провоцировать, провёл пальцами по морщинкам в уголках глаз любимого. – Принёс твою санаторную книжку. Слушай, а ты не мог бы пропустить массаж?
- Мог бы, конечно. Думаешь, мне нравится бегать каждый день на процедуры? - Глеб закатил глаза и скривился, выказывая своё отношение к санаторскому лечению.
- Может быть, больше и не придётся, если я прав.
- В чём прав?
Разговор прервало появление массажиста.
- Утро доброе. У меня что, сегодня два назначения на одно время?
- Привет. Я просто мимо проходил, - Ник развёл руками.
- Я тоже, - Глеб спрятал руку, держащую санаторную книжку, за спину. - Если вы не против?!
- В каком смысле? - Максу вообще-то было по фигу, в каком, но спросить-то надо.
- В том смысле, что вы меня очень обяжете, если будете считать наш сеанс на сегодня законченным, - Глеб скопировал жест Никиты, разводя руками.
- О-о-о. Дайте-ка вашу книжечку, Глеб Васильевич, - получив требуемое, Макс быстро нашёл нужную страницу и сделал отметку о проведённой согласно предписанию процедуре. – Вот. Теперь сеанс закончен.
Попрощавшись с массажистом, Глеб вернулся к прерванному разговору.
- Так что ты там говорил о процедурах?
- Я говорил, что, скорее всего, я смогу избавить тебя от большинства назначенных процедур. Доказав, что все диагнозы местных эскулапов не обоснованы.
- Правда? Я тебя сейчас расцелую!
- Погоди, Глебушка, дослушай! Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
- О чём? Ник, не тяни кота за яйца. Ты понял, что со мной происходит? Это что-то серьёзное? Лечится?
- Понял. А если ты соизволишь меня выслушать, не перебивая, потом хорошо подумаешь и ответишь на мои вопросы… В общем, если всё так, как я думаю, то это серьёзно, но не смертельно, для тебя, по крайней мере. Если всё так, как я думаю, ты вообще не болен.
- Не болен? Если я правильно отвечу на твои вопросы, у меня больше не будет скакать давление, я не буду терять сознание и контроль над своими чувствами и поступками?
- Не всё сразу, но основную мысль ты уловил верно, - Ник взял мужчину под локоть. – Пошли в бильярдную. Не далеко, и люди там не толкутся по утрам.
В бильярдной действительно не было ни души. Мужчины расположились в дальнем, слабо освещённом углу зала.
- Глеб, большинство моих вопросов может показаться тебе… В общем, на большинство из них ты не захочешь или не сможешь сразу ответить. Но постарайся. Представь себе, что я твой личный психотерапевт. И нас не связывают никакие… ничего, кроме доверительных отношений врача и пациента.
- Ты считаешь, что я болен душевно?
- Глеб, не перебивай, я же просил! И нет, ты не болен душевно. И никакой шизофрении у тебя тоже нет, как и маразма! Помолчи пока.
Ник закрыл глаза, стараясь быстрее перевёсти дух после слишком уж эмоционального выпада. Глеб обиженно засопел.
- Милый, пожалуйста! Мне тоже сейчас нелегко. И этот разговор мне хотелось бы провести где-нибудь в более приватной обстановке, и не обращая внимания на ограничения во времени. Но чем быстрее мы начнём разбираться в происходящем с тобой и наших отношениях…
Глеб перестал сопеть и недоумённо поднял бровь.
- Дослушай! Да, и о некоторых моментах наших отношений придётся поговорить тоже. Глеб, я знаю, что раньше ты никогда на здоровье не жаловался. Также я знаю, что у тебя скакнуло давление у меня на квартире, и пришлось вызывать Скорую. Я знаю, что ты потерял контроль над собой под… в шалаше. Глеб, мне нужно знать в подробностях, как тебе стало плохо на гастролях, из-за чего ты прервал тур? Это случилось после моего посещения в Ялте?!
Ник замолчал тяжело дыша. У него было такое ощущение, что он нырнул прямиком в воронку. Сможет ли он из неё вырваться? Глеб задумчиво смотрел на парня. Многое из прозвучавшего перекликалось с его собственными рассуждениями. Куда этот разговор их заведёт?
- Никита, дорогой ты мой аналитик, будь добр, объясни, куда ты клонишь?
- Объясню, в своё время, а сейчас просто ответь, да или нет?
- Ну хорошо, как скажешь. Нет. Нет, плохо мне стало не после твоего, как ты выразился, посещения. Плохо мне стало в Одессе. Я просто устал, наверное.
- Устал, - Ник потёр лоб, и как показалось Глебу, облегчённо вздохнул. - Расскажи пожалуйста, где ты находился, и что именно произошло? Скачок давления? Сердце щемило? Тошнота, слабость в ногах?
По реакции Глеба стало понятно, что третье предположение верно.
- Глеб?
- Мы были в ночном клубе, со Славкой. После концерта зашли поужинать. У меня закружилась голова, тошнило. Может, еда была не свежая. Я поспешил в уборную… Потом потерял сознание… Очнулся – гипс.
- Какой ещё гипс?
- Папановский, из «Брильянтовой руки»
- Тебя рвало потом? Болел живот?
- Нет. Очухался уже в номере, в своей постели.
- А в клубе? Этот твой Славка к тебе не приставал… с непристойными предложениями? Лицо Ника закаменело, превращаясь в бледную маску.
- Никитка, ты можешь думать о чём-нибудь, кроме непристойных предложений? Вячеслав мой коммерческий директор и продюсер. Такой же старпёр, как и я, только раза в два худее. А ещё бабник каких мало. Так что, Ник, если это у тебя приступ ревность, то …
- Да, я ревную, инстинктивно. И нет, я не поэтому задал этот вопрос! То есть в клубе всё было вполне обыденно, ты просто отравился несвежим бифштексом?
- Это действительно важно?
- Действительно! - Ник опять напрягся.
- Понимаешь, я был в некоторой прострации, после Ялты… В общем, Славка потянул меня в ночной клуб, на стриптиз, - Глеб поднял глаза на Ника. - Там оказалась несколько не та программа, на которую Славик рассчитывал. После женского стриптиза… там были парни. Они показывали на сцене то, чем занимаются мужчины в постели… друг с другом. А потом они пошли в зал. Один… меня напугал.
Глеб покраснел. И опустил взгляд в пол. Ник встал и взял лицо мужчины в ладони, заставляя поднять глаза.
- Всё, Глебушка, всё. Ничего страшного, правда?!
- Ты узнал всё, что хотел?
- Извини, но нет. Глеб, можно что-нибудь придумать, чтобы освободить тебя до вечера? Мы бы могли пойти ко мне и поговорить в более, так сказать, приватной обстановке. Только поговорить! Не подумай чего-нибудь…
- А если подумаю, чего-нибудь? Ты меня что, прогонишь? - Глеб провёл рукой по внутренней стороне бедра стоящего перед ним парня.
- Нет, не прогоню… Господи, Глеб… остановись! - Ник почувствовал, что вторая рука мужчины сжимает его ягодицы. - Глебушка…
- Что такое, Ники? Боишься, что я снова слечу с катушек?
- Глеб, что ты пытаешься доказать?
Ник понимал, что должен оттолкнуть мужчину. Боялся ещё одной панической атаки. Понимал, но оттолкнуть не мог.
- Пытаюсь доказать, что ты ошибся, и дело не в тебе.
- А я и не говорил, что дело во мне… Глебушка, пожалуйста… сюда может кто-нибудь войти, увидеть…
На этих словах Глеб перестал его лапать и застыл. Почувствовав неладное, Никита быстро обошёл Глеба и обнял его со спины, готовясь к приступу. Мужчина схватился за овивающие руки как утопающий за соломинку.
- Глеб, это паническая атака, всего лишь выброс адреналина. Слышишь меня? Расслабься. Дыши глубже. Давай, мать твою, дыши!
Глеб постепенно приходил в себя. Он уже чувствовал и объятия Ника, слышал, что тот почему-то извинялся. В ушах звенело, подкатывала тошнота.
- Ник, мне нужно в туалет. Тошнит.
- Глебушка, любимый, тебе просто нужно восстановить дыхание, успокоиться. То, что с тобой происходит, называется панической атакой. Я теперь в этом уверен. Ты не болен. У тебя в порядке сердце, и гипертонии нет. Это выброс адреналина вызывает все эти приступы. Нужно просто расслабиться, успокоиться.
Никита, всё ещё прижимая голову мужчины к своей груди, быстро говорил, всё время повторяясь, привлекая всё внимание Глеба, не давая прислушиваться к происходящему в организме. И Глеб наконец-то расслабился и отпустил руку парня, которую сжимал так, что остались синяки.
- Выброс адреналина? Но почему? - голос Немова слегка хрипел.
- Потому, что у тебя была паническая атака. Она так тебя «наказывает», выбросами адреналина. Ну а твой организм уже реагирует… Не всегда одинаково реагирует, если верить твоей санаторной карте и тому, что я уже знаю о прошлых приступах. Давай выйдем на улицу. Там прохладно, ты быстрее придёшь в себя. - Ник помог Глебу подняться. – Извини, но в том, что приступ случился сейчас, есть и моя вина. Но главное, мы теперь точно знаем, что с тобой. Приблизительно знаем из-за чего. И я смогу тебе помочь. И себе заодно.
- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, но звучит обнадеживающе. И мне нужно сесть, - Глеб рухнул на ближайшую лавочку. – Ник, я теперь пока не избавлюсь от этих твоих атак, не смогу к тебе притронуться?
У Глеба порозовели уши. «Седина в бороду, бес в ребро», пять минут назад чуть коньки не откинул, до лавочки еле дополз, и всё туда же. Он что, решил войти в историю, сдохнув на парне?
- Глеб, я тебя обожаю! Сможешь и дотронуться, и всё, что захочешь сможешь. Без ограничения и в любых количествах! Но с твоими страхами нам тоже придётся разбираться. Панические атаки - штука не смертельная, но, как ты заметил, неприятная.
- Прямо вот сейчас будем разбираться?
- Нет, ну или не здесь. Нам нужно выявить и озвучить причину твоего страха. Да, Глеб, не спорь. Ты можешь сам об этом не знать, но ты боишься. И слава богу, что боишься не секса со мной, иначе мне пришлось бы пойти и повеситься. Поэтому просто подумай на досуге. Вспомни, когда приступ паники случился впервые? Что с тобой происходило незадолго до этого момента? Это и будет тот «пусковой крючок», на который жмет твоё подсознание. В каких условиях атаки повторялись потом? Просто хорошенько подумай, проанализируй, вспомни. Пожалуйста! И давай встретимся завтра. И ты мне расскажешь, к каким выводам ты пришёл. И тогда уже… Тогда и будем думать, как нам жить дальше. Что у тебя на завтра с назначениями?
- Да какие назначения? Если всё так, как ты говоришь, то их озонотерапия мне нужна как корове седло. Ник, а если я не смогу найти этот самый «спусковой крючок»?
- Сможешь! Ты у меня самый лучший, самый красивый и самый умный!
- Да уж, это мне поможет. Особенно «самый красивый». Ну хорошо, я постараюсь. Давай часиков в десять созвонимся?
- Договорились. В десять жду звонка.
Ник быстро огляделся на предмет прохожих и поцеловал Глеба в кончик носа.


* * *
Когда Глеб Васильевич вернулся в домик, Ирма с кем-то болтала по телефону. Немов сначала даже не обратил внимания на супругу, он был полностью погружен в свои мысли. Разговор с Ником поставил перед ним кучу вопросов, на которые было необходимо найти ответы.
- Я к себе, - сообщил он жене, проходя мимо.
Ирма кивнула и продолжила что-то щебетать в трубку.
Глеб собирался подумать в тишине и покое, он прилег на кровать и закрыл глаза, чтобы отгородиться от внешнего мира. А когда открыл, часы на стене показывали половину третьего. Он что, проспал обед? И Ирма его не разбудила? Самое примечательное, Глебу хотелось спать дальше. Глеб Васильевич перевернулся на другой бок и собрался снова уснуть, но что-то мешало ему. Из гостиной доносился голос жены, Ирма кому-то что-то объясняла на повышенных тонах. Немов поморщился, встал, выглянул из комнаты – жена все еще болтала по телефону. Уму непостижимо!
- Нельзя ли потише, тут стены картонные?! – раздраженно поинтересовался он.
- Глеб, пожалуйста, у меня важный разговор, - Ирма прикрыла трубку ладонью.
- Твой важный разговор длится с утра, а я хочу спать! Тише!
Глеб закрыл дверь. Подруги Ирмы его всегда раздражали, а еще больше раздражала привычка висеть на телефоне. С другой стороны, ни будь Ирма так занята, его бы разбудили и потащили на обед. А теперь можно поспать. Глеб сам не понимал, с чего его так выключает, неужели разговор с Никитой его настолько вымотал? Но факт оставался фактом. Глеб Васильевич накрыл головой подушку, чтобы не слышать Ирминой трескотни, и снова уснул.
Второй раз Глеб Васильевич проснулся в начале седьмого. За стенкой больше не разговаривали, в доме стояла благословенная тишина. Глеб перевернулся на спину и мысленно вернулся к утреннему разговору с Никитой.
Он должен понять, что с ним происходит. Впрочем, что с ним происходит, Ник ему уже объяснил – он считает, что у Глеба… как там это по-умному называется? А, вот, паническая атака. Говоря человеческим языком, он, Немов, боится. Панически боится чего-то. Чего или кого? Слава Богу, они выяснили, что не Ника и не секса с Ником.
Да, это было бы смешно, Немов боится секса. Глеб хмыкнул. Он даже в свой самый первый раз, приключившийся в дикой молодости, кажется, еще в школе, боялся только того, что в ванную комнату, где они уединились с одноклассницей, войдет отец девушки. Сейчас Глеб со снисходительной улыбкой вспоминал тот случай. Ну зашел бы ее папа, что, мир бы рухнул? Самое страшное, что могло случиться с Глебом – исключили бы из комсомола. Вот если его сейчас с Никитой где-нибудь застукают…
Глеб почувствовал, что сердце начинает биться чаще, а ладони потеют. Да, батенька, вот чего ты боишься. Стоп!
Немов резко сел на кровати. Вот оно! Неосознанный страх, о котором говорил Никита. Страх, который является причиной этих самых панических атак, выброса адреналина и выкрутасов его организма. Он боится разоблачения!
Ну конечно, это же так очевидно! В «Сосенках» ему стало плохо, не когда Ник на него набросился. И даже не когда приложил об стену головой. А когда ворвались санитары – посторонние люди, потенциальные свидетели. В Одессе он испугался не парня, залезшего ему на колени, а десятков людей, которые это видели. В шалаше с Ником все было прекрасно, пока Глеб не услышал какие-то голоса снаружи.
В общую картинку только приступ в квартире Ника не вписывается, но тогда у него действительно могло подскочить давление. Ничего удивительного, перенервничал, накрутил себя пред разговором с парнем, да и просто устал. Случайное стечение обстоятельств. Но во всех остальных случаях он просто боялся огласки.
Первым желанием было схватить телефон и позвонить Нику, сообщить о своем открытии. Но Глеб вовремя одумался. Во-первых, уже поздно. Во-вторых, о таких вещах лучше говорить не по телефону. А в-третьих, причину-то он нашел. Только вот что теперь делать с этой причиной?
Надо признать, что его страх не был необоснованным. Он публичный человек, за каждым его шагом следят. Если хоть одна живая душа узнает, что народный артист Немов, исполнитель гражданского репертуара, общественный деятель, кстати, меценат и в целом образцово-показательный товарищ спит с парнем…
Глеб даже представить себе не мог, что произойдет. Это будет не просто пикантный скандальчик в желтой прессе. Это будет конец его жизни. Сценической как минимум – Глеб никогда не сможет выйти на сцену и посмотреть в глаза зрителям. А может быть и физической – он просто не переживет такого позора. Друзья от него отвернутся, а Ромка так вообще голову оторвет…или не голову. Враги будут злорадствовать и шептаться за его спиной. Журналисты будут задавать скабрезные вопросы и писать статьи одна другой ужаснее. Боря Алексеев сделает заявление, что и у него с Глебом было, так, ради чистого пиара. О, Господи…
Кажется, Глеб застонал вслух, потому что в спальню тут же заглянула Ирма.
- Что с тобой?
- Ничего, - отмахнулся Глеб и, заметив недоверчивый взгляд, добавил, - спина болит после массажа.
- Кстати о массаже, Глеб, я хотела с тобой поговорить. Я тут заглянула в твою санаторную книжку и не поняла, как ты умудрился сделать десять сеансов, если мы в санатории гораздо меньше дней?
Черт! Макс, видимо, его не так понял и подмахнул книжку сразу за все дни.
- А зачем ты заглядывала в мою санаторную книжку? – раздраженно поинтересовался Глеб.
Вот только допросов жены ему сейчас не хватало.
- Что значит «зачем»? Я что, не имею права знать, как проходит твое лечение?
- Ирма, давай не будем продолжать этот разговор. Это мое здоровье, мое лечение и моя книжка. Не надо совать свой нос во все дырки! Отстань!
- Что?! – Ирма задохнулась от возмущения. – Глеб, как тебе не стыдно! Я бросаю все свои дела, чтобы поехать с тобой в санаторий…
- Ты бросаешь свои дела? – не выдержал Глеб. – Интересно, какие? Вышивание крестиком? Или высаживание очередного «уникального» сорняка? По-моему, это я бросаю свои дела, чтобы поехать в санаторий. По твоему требованию! Ты добилась своего, я здесь. Можно теперь оставить меня в покое?
Ирма хотела что-то возразить, но передумала, резко развернулась и быстро вышла из комнаты, хлопнув дверью. Глеб откинулся на подушки. Ну вот, сорвался. Не надо было его доводить. Как будто ему своих проблем мало.
Некоторое время Глеб созерцал потолок, пытаясь успокоиться. Кричать на Ирму, наверное, не стоило. А упрекать ведением домашнего хозяйства тем более. Сам же на цепь посадил сразу после свадьбы. Жена должна сидеть дома и преданно ждать, пока его светлость нагуляется и вернется – кушать плюшки и отсыпаться на наутюженных простынях. Глеб всегда искренне считал, что его рецепт семейного счастья идеален. Вот если бы можно было снова его применить. Посадить Ника дома, в квартире на улице Бардина, запретить появляться с Глебом в общественных местах, таскаться за ним на гастроли и приходить на концерты. Пусть сидит и не отсвечивает. Тогда они могли бы встречаться, ничего не боясь. Глеб приходил бы к Нику, получал свою порцию любви, ласки и отличного секса за закрытыми дверями и зашторенными окнами, и возвращался в привычную, безопасную и правильную жизнь.
Глеб тяжело вздохнул. Но Ник не Ирма, он слишком свободолюбивый и независимый, его так легко не сломаешь. По-хорошему, Глеб Васильевич, ты должен просто прекратить любые отношения с парнем. Прекратить сейчас, пока еще не слишком поздно, пока никто о них не узнал. И тогда и страхи все твои пройдут, и недомогания, и панические атаки. Кстати, а что в санатории делала Таша? Откуда она узнала, что Ник здесь? Почему сказала Ирме, что сама парня сюда засунула? Ник сказал, что местонахождение Глеба ему выдала именно тётушка. И он приехал потому, что хотел быть рядом. Нестыковочка получается. А то, что Никита делает всё, что в голову взбредёт, особо не задумываясь о последствиях своих поступков? Подведёт он Глеба под монастырь своей не предсказуемостью. Вывод? Нужно заканчивать потакать своим низменным желаниям. Вот только одна проблема – Глеб не хотел расставаться с Никитой. Он хотел парня, во всех смыслах хотел. Хотел продолжать их отношения. А слово «хочу» по отношению к собственной персоне для Глеба Немова всегда было приоритетным.
Из соседней комнаты доносились какие-то странные приглушенные звуки. Глеб Васильевич тяжело вздохнул и поднялся с постели. Ирму он нашел в гостиной на диване. Заметив его, она отвернулась к окну. Глеб присел рядом, положил руку ей на плечо.
- Извини. Я не должен был на тебя срываться.
Тишина.
- Ирма, ну прости меня.
Посидели несколько минут молча. Когда Ирма повернулась, глаза ее были уже абсолютно сухими, а тон ровным:
- Мне Валентина звонила, ее муж бросил.
- Сочувствую. Если это намек, я тебя бросать не собираюсь.
Ирма криво усмехнулась и продолжила:
- Она просила меня завтра приехать. Хочет устроить девичник.
Теперь уже хмыкнул Глеб:
- Да, это повод!
- Прекрати! Ей нужно развеяться, с кем-то поговорить. Это нормально в таких ситуациях собирать подружек.
- Ну-ну.
- Я хочу поехать. Заодно и домой заеду, проверю что там и как. С ночевкой, наверное, добираться далеко.
Глеб кивнул:
- Поезжай, конечно, - он чувствовал себя виноватым перед женой, а целый день свободы ему очень даже на руку. – Я вполне справлюсь один.
- Замечательно. Надеюсь, ты сходишь на все процедуры и не забудешь про обед и ужин.
- Да, мамочка, - закатил глаза Глеб.
Он уже думал о том, что теперь сможет спокойно все обсудить с Ником. И может быть найти какой-то выход из ситуации. Ник его любит, он должен всё понять правильно.
Глеб Васильевич взял телефон и вышел на улицу, отошел подальше от домика и набрал номер Никиты. Ответили сразу же.
- Да, родной?
- Ник, у меня тут новость, - Глеб старался говорить серьезно, но на сердце сразу потеплело от обращения. – Ирма завтра едет в город, ее не будет сутки. Ты мог бы прийти ко мне и обсудить все, что мы собирались обсудить. К тому же я подумал над твоими вопросами и пришел к интересным выводам.
- Это просто замечательно, Глеб. Но может быть, мы все-таки встретимся у меня? Мой теремок, конечно, не такой шикарный, как твой, но тоже вполне уютный.
- А какая разница? – не понял Немов.
- Ну, если мы собираемся только «обсуждать», то никакой, конечно. Но если планируется какое-либо продолжение, - промурлыкал в трубку Ник.
Глеб почувствовал, как слова Никиты отдаются приятной тяжестью в паху. Ну и как он может добровольно отказаться от такого подарка судьбы?
- А если продолжение, как ты выразился, планируется, чем мой домик плох? У меня, кстати, кровать широкая.
- Глеб, - тон Ника стал серьезным. – Я не буду заниматься этим в доме, где живет твоя жена.
- Не понял? Во-первых, это не наш дом, а всего лишь съемный терем санатория. Во-вторых, Ирма будет в Москве. И в кровати, куда я тебя приглашаю, Ирма не спит, у нее своя спальня, если тебя это смущает.
- Все равно, - уперся Ник. – Давай у меня.
- Ну давай у тебя, - согласился Глеб.
Убирая телефон в карман, он подумал, что не у него одного есть заморочки психологического характера.

* * *
Глеб медленно шёл на встречу с Ником, разговаривая с собственным подсознанием. С собственной совестью он поругался, ещё принимая утренний душ. А с подсознанием общаться было интересно. Наверное потому, что Глеб познакомился с ним, с этим самым своим подсознанием, совсем недавно. Глеб утверждал, что идёт поговорить с парнем, разъяснить тому свои жизненные приоритеты и расставить, так сказать, все точки. Дальше он видел два развития сюжета. Если парень не согласится с его доводами и потребует от Немова больше того, что он может дать, то…
- То что? - вклинилось в его монолог подсознание. - Хлопнешь дверью? Не смешите мои тапочки, Глеб Васильевич! Напомнить, как вас с утра совесть грызла? И зря вы на неё обиделись, кстати! Ничем вы не хлопнете и никуда не уйдёте! Да и будем до конца откровенны, согласились вы на встречу с мальчишкой совсем не для того, чтобы разговоры разговаривать. Вы вожделеете молодое тело… Тьфу ты! И где вы, батенька, такого пафоса понабрались? Ну не важно! Трахаться вы, батенька, желаете. Попробовали однополого сексу, понравилось до «звёздочек», вот и подсели, как на наркотик…
- Ничего подобного! Следуя твоим рассуждениям, я на старости лет в гея перекрестился?! Это не так! Я хочу, ну да хочу и не надо мне тут хихикать, Никиту, исключительно. И да, мне понравилось! Но моя жизнь мне тоже не безразлична и похерить её как-то не хочется! И перед женой стыдно. Так что совесть была не права, я не последний козёл…
- Глеб?! Ты о чём задумался? - окликнул прошедшего мимо мужчину Никита, вставая с лавочки. – Привет.
- Здравствуй, Ник. Извини, я тебя не заметил.
- Что-нибудь случилось?
- С Ирмой поругался, вчера. Наорал на неё, а утром даже не извинился. Теперь вот стыдно, - Глеб продолжал говорить, прислушиваясь к себе, но подсознание замолчало, совесть тоже.
- Ну ничего, дело житейское, помиритесь, - Ник взял Глеба за локоть. - Пойдём или тут постоим?! Я, если честно, замёрз, пока тебя ждал.
До Никитиного терема шли молча, думая о предстоящем разговоре. Домик Ника не особо отличался от того, куда их поселили с Ирмой. Вот только атмосфера была совсем другая. Окна плотно закрывали тяжёлые шторы, горел одинокий ночник, поэтому в гостиной царил полумрак. Воздух был наполнен приятным ароматом восточных благовоний и каким-то ещё неузнаваемым запахом. На журнальном столике возле дивана стояла бутылка любимого коньяка Немова, пара бокалов и початая коробка конфет.
- Присаживайся, - Ник подтолкнул мужчину к дивану, а сам сел в стоящее напротив кресло. – Выпьешь?
Глеб бросил куртку спинку дивана и, ещё раз осмотрев комнату («Романтично!»), сел.
- Плесни немного.
Никита наполнил один бокал. Сам он не любил коньяк, а ставить для себя пиво не стал, обойдётся. Парень не спешил начать разговор. Сидел, расслабившись, задумчиво рассматривая мужчину напротив.
Глеб не выдержал первым.
- Я подумал над всем, что ты говорил, над твоими вопросами. Теперь я знаю, что общего было во всех ситуациях, когда мне становилось плохо. Знаю причину своего страха. Это поможет избавиться от приступов?
- Атаки прекратятся сами, без всякого лечения, если ты сможешь избавиться от причины стресса, - кивнул Ник.
- Я избавлюсь от страха,перестав бояться страха? Похоже не замкнутый круг.
- Если не можешь перестать бояться, избавься от причины, вызывающей страх.
- А если я не смогу? - глубокая морщинка залегла меж нахмуренных бровей Глеба.
- Глеб, милый, скажи мне, чего ты боишься?! - Ник затаил дыхание, ожидая ответа, который уже давно знал.
- Я боюсь, что кто-нибудь узнает о наших с тобой отношениях. Меня даже собственные мысли об этом пугают. - Глеб низко опустил голову - говорить о своих страхах с Ником было тяжело. – Ник, мне нравится моя жизнь! Я люблю новые ощущения, новые впечатления. Но дорожу тем, что имею, чего с таким трудом добился в жизни, на сцене, в обществе. Там меня все устраивает, и я не хотел бы ничего менять. Но ты… Ты ворвался в моё существование, всё разворошив, всколыхнув, пробудив то, чего я сам в себе не подозревал. Ты занял мои мысли и желания. И, если честно, я не хотел бы отказываться от всего того, что ты мне даёшь. Но я боюсь… Вот такая вот дилемма, мой мальчик.
Ник запрокинул голову на спинку кресла, закрывая глаза. Ну вот, Глеб озвучил его опасения. И что дальше? Что ему со всем этим делать? Он ведь прекрасно понимал, что рано или поздно правда о них может вырваться наружу. Уже вырвалась, в общем-то. Таша, конечно, никогда и никому не расскажет. Но никто не может знать, что, кому и откуда может стать известно завтра. Уже то, что Ник приехал в санаторий, встречался здесь с Глебом, может представлять опасность для них. Никите, по большому счёту, было нечего терять. А вот Глебу… Устранить панические атаки любимого было просто, достаточно убрать из его жизни Никиту, совсем. Они оба это понимали и оба не хотели прекращать отношений. Да уж, дилемма так дилемма.
- Знаешь, Глеб, а давай я тебе массаж сделаю?! - выдал парень, решительно поднимаясь.
- Что? - Глеб был ошарашен, он ожидал чего угодно, но не этого. - Массаж?
Ник забрал у мужчины пустой бокал и отодвинул столик подальше от дивана.
- Да. И не спорь, пожалуйста, с врачом.
Ник потянул Глеба за руку заставляя встать. Ему нужно было разложить диван. И занять чем-нибудь руки, чтобы собрать в кучу мысли, а массаж для этого подходил как нельзя лучше. Да и Глеб расслабится, а то стоит натянутый как струна, боясь пошевелиться.
- Снимай свитер, рубашку и что там ещё у тебя, и ложись.
- Никита, я не уверен, что это хорошая идея.
- Глеб Васильевич, я не собираюсь вас насиловать. Ложитесь на диван! - он хотел было помочь мужчине раздеться, но остановил себя. – Ложись. Пожалуйста.
Не желая смотреть, как Глеб раздевается, Ник поднялся на второй этаж в поисках крема для рук. Вернувшись, увидел Глеба, лежащего на диване, оложившего руки под щеку. Полюбовавшись, Ник оседлал его бёдра и приступил к массажу. Ник старался придерживаться классической техники, сильными и размеренными движениями разогревая спину мужчины. Кожа под руками была мягкой, упругой, горячей… Ник отогнал ненужные сейчас мысли.
- Глеб, расскажи что-нибудь.
- Что рассказать?
- А всё, что в голову придёт. О чём думаешь? Или просто о себе расскажи?
- О себе? – мужчина, повернув голову, посмотрел на сидящего на нём парня. – Ладно.
Сначала рассказ Глеба получался сумбурным. Он сыпал датами и знаковыми событиями, как будто надиктовывал материал для статьи. Но потом, расслабившись, заговорил о том, что не знал о нём никто, разве что жена или Вяземские.
- Понимаешь, Ник, я вырос в неблагополучной семье. Жили в бедности, мама постоянно болела. Отец работал на заводе, слесарем. Но, в общем-то, до того, как умерла мама, мы были вполне счастливы. Но потом… Мне исполнилось двенадцать лет, салага совсем. Отец начал пить, домой приходил разве что ночевать, даже в выходные, а потом не всегда и ночевал. Стали появляться разные женщины, некоторые даже пытались обо мне заботиться. Но отец в очередной раз уходил в запой, они ругались, а иногда и до драк доходило. Женщины не выдерживали и исчезали. И мне снова приходилось самому думать о том, что я буду есть. Самому стирать свою школьную форму. Самому находить деньги. В общем, весело было, всего и не расскажешь. Потом отец ушёл вслед за мамой. Однажды просто замёрз, уснув в сугробе. Меня забрал к себе родной брат отца, которому, по большому счёту, не было до меня никакого дела. Но я был сыт и одет. Что меня ждало? ПТУ и завод, где раньше работал отец. Занял бы, так сказать, его место. Потом была армия. Попал в хорошую часть, встретился с хорошими людьми. Старшина научил меня играть на гитаре. А потом я запел. Как-то так неожиданно. Какой-то праздник был, и каждый взвод должен был приготовить какой-нибудь номер для концерта. Ну не важно, запел, в общем, и понял, что мне это нравится. Нравится петь. Нравится стоять на сцене. Понравилось, как аплодировали мне мои сослуживцы. На следующий день, на разводе, ко мне подошёл майор и сказал слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Парень, у тебя талант. Отличные вокальные данные. Не будь дураком, иди учиться. Стать механиком или токарем ты всегда сможешь. А не попробуешь пробиться, «взлететь», будешь всю жизнь жалеть, ползая по грешной земле».
И я послушался. После армии, прямо как был, в гимнастёрке, явился перед приёмной комиссией Гнесинки. И поступил. Сразу, с первой попытки. Потом были годы учёбы. Не менее голодные и холодные, чем детство и юность. Отъедался, когда выезжали «на картошку». Была раньше такая трудовая повинность. А на третьем курсе познакомился с Ромкой Вяземским. Он хоть и младше меня, но в армии не служил, и поэтому уже оканчивал свою школу-студию. Знаешь, он был таким прикольным. Мальчик из интеллигентной, Бог знает, в каком поколении, семьи, желавший оспорить или высмеять «пережитки интеллигентности». Ромка мне очень помог, буквально взял меня под опеку. Пристроил на работу в театр, в котором сам служил. Не большие деньги, но для меня тогда это было целое состояние. Чуть ли не каждый день водил к себе домой, где Лилия Марковна кормила меня вкусными обедами. В общем, с этого наша дружба с Ромкой и началась. Понимаешь, Ник, я всего в своей жизни добился сам! С огромным трудом добился…
Никита слез с Глеба, примостившись на краешек дивана. Слов не нашлось, зато на глазах выступили слезы. Было безумно жалко этого такого сильного, и в тоже время такого ранимого мужчину.
- Глебушка, любимый. Я никому не позволю тебе навредить! Буду тебя защищать! Заботиться! Всё будет хорошо! Обещаю!
Глеб перевернулся на спину, и Ник прижался к его груди, ложась рядом. Глеб легко коснулся губами лба юноши, откинул влажную чёрную прядь, ласково поглаживая кончиками пальцев гибкое, натренированное тело.
Никита ощущал, как его захватывают в мучительно-сладкий, вожделенный плен, от которого уже не было спасения, и им овладело одно лишь желание - отдаться сей же час, целиком и без остатка, отдаться на волю этих рук и взять самому все, что теперь стало неотъемлемой частью и смыслом его жизни, его любовью. Это желание было настолько острым, что он просто прижался к Глебу всем телом и принялся, как безумный, целовать его в губы, в глаза, в шею, в плечи, он терся об него лицом, сосками, возбуждённой плотью, все глубже проникая языком в его жадный, податливый рот.
Дыхание Глеба стало прерывистым и горячим. Он рывком скинул любовника, подминая под себя и беря инициативу в свои руки. Спустился ниже, ведя кончиком языка по животу и соскам парня, ощущая, как напрягается от его ласк, выгибаясь дугой, тело. Глеб застонал, впился губами в ямочку на шее Ника.
Прижав согнутые в коленях ноги парня к своей груди, Глеб, уверенно сминая сопротивление плоти, толкнулся вперёд. Ник едва не задохнулся от резкой боли и инстинктивно сжался, естественной смазки явно не хватало.
- Глеб, любимый, не спеши… Ты же меня порвешь, - простонал парень.
Мужчина замер. С его чёлки на грудь Ника упала тяжёлая капля пота.
- Всё замечательно, родной. Просто помедленнее. Представь, что я девочка, что у меня в первый раз, - Ник ободряюще улыбнулся.
Его собственное возбуждение совсем было спало, но стоило взглянуть Глебу в глаза, где яркими зелёными волнами плескались звериная жажда обладания и блаженство, как желание вернулось с новой силой.
Глеб переместил цент тяжести, приподнял парня за ягодицы, и встал на колени. В таком положении он мог лучше контролировать угол вхождения и сдерживать амплитуду своих движений. Мужчина медленно задвигался, скорее ввинчиваясь, насаживая парня на себя.
К тому моменту, когда член Глеба вошёл до упора, Ник смог расслабиться и полностью раскрыться навстречу своему мужчине.
- Поцелуй меня…
Выбранная поза поцелуев не предполагала, пришлось вернуться к первоначальному варианту, подсунув под поясницу партнёра подушку. Глебу очень хотелось доставить удовольствие, довести парня до самой верхней точки наслаждения, хотелось услышать крик, увидеть агонию такого желанного тела. Он начал двигаться медленно, с чувством, то заполняя парня собой, то полностью выходя, меняя угол и силу толчков.
Как опытный искуситель, он следил за реакцией партнёра, вбиваясь сильнее или останавливался именно тогда, когда парень почти был на грани, переходя к нежным, успокаивающим поцелуям… И снова продолжал двигаться, лишь только острота наслаждения сходила на нет. Ник хрипло шептал ему слова любви, вызывая покалывание в разгорячённых сексом мышцах, молил не останавливаться, выгибаясь навстречу…
Сладкая пытка любовью продолжалась так долго, что когда Глеб позволил ему кончить, Ник закричал и, кажется, потерял сознание. Мужчина рухнул сверху как подкошенный.

***

В тихой комнате деревянного домика, куда снаружи доносилось лишь кваканье неизвестно как оказавшихся здесь лягушек, на широкой дубовой кровати, не озаботясь прикрыть свою наготу, спали двое мужчин. Тот, который был много старше, заворочался, просыпаясь, когда луч солнца коснулся его слегка припухших век. Не открывая глаз, провёл ладонью по бедру спящего парня, подвинувшись плотнее, втянул в себя исходящий от любовника приятный, слегка пряный запах. Погладил по ягодицам, аккуратно разведя их, нежно потер чувствительный ореол вокруг сфинктера и уловил, как наливается тяжестью и жаром собственный член.
Где-то была баночка со специальным гелем. Вчера он повёл себя по-свински, взяв своего мальчика практически на сухую. Мда уж… У него не было опыта секса с представителем собственного пола, а соответственно и привычки задумывать о таких вещах как, например, смазка.
Осторожно, что бы не разбудить своё сокровище, сполз с кровати. Искомое обнаружилось в ванной комнате, возле стаканчика с зубной щёткой. Нанеся розоватый гель на головку готового к подвигам друга, мужчина вернулся в постель, ложась вплотную к парню. Пошире разведя ягодицы любовника, толкнулся членом в сжавшуюся дырочку. Губами припал к нежной, беззащитной коже на шее, посасывая, оставляя метки. Рука нашла спящий, как и его хозяин, член, массируя и поглаживая, стала побуждать проснуться. Не прерывая ласк, двинулся глубже, медленными толчками, с долгими остановками, пока не вошёл полностью, заполняя собой всё свободное пространство внутри своего мальчика. Пришлось остановиться. Мужчина не хотел бы просто кончить в едва начавшего просыпаться и реагировать на его действия парня, ему хотелось растянуть удовольствие подольше. Хотелось почувствовать возбуждение любовника, бешеное сердцебиение, жар влажной кожи, страстные поцелуи, мольбы и стоны.
- Просыпайся, мой хороший, - прошептал Глеб и прикусил мочку уха, заставляя Ника покинуть крепкие объятья Морфея и отдаться в его собственные.
- Ни за что! Я хочу запомнить этот момент на всю жизнь, - Ник улыбнулся и сильнее зажмурился, всем свои видом давая понять, что «спит».
- Ах ты, паршивец! - мужчина тихо рассмеялся. - Ну ладно, притвора. Посмотрим, как у тебя это получится.
Глеб перевернул парня на живот, наваливая сверху всей тяжестью тела. Попка парня напряглась, зажимая и удерживая член мужчины в себе. Мужчина начал вколачиваться, стараясь не задевать простаты, спокойными размеренными толчками, упрямо сжав зубы. Ник скоро сдался и задёргался под берущим его Глебом, стараясь сменить угол, подставить под как поршень работающий член самое чувствительное местечко. Но мужчину не так легко было сбить с намеченного курса. Глеб остановился, заломил руки Ника за спину, чтоб не дёргался особо, и вернулся к прерванному «наказанию». Ещё минут через пять Никита захныкал и взмолился о пощаде. Подождав для проформы ещё минутку, Глеб отпустил парня, и лёг на спину.
- Иди сюда, мой хороший, покажи, как ты меня любишь.
Хрипотца в голосе мужчины и сбившееся сухое дыхание говорили о том, что экзекуция далась ему нелегко. И сейчас ему хотелось перевести дух, «полежав за себя». Ника уговаривать было не нужно. Он быстро оседлал мужчину, насаживая растянутую попку на пульсирующий вздутыми венами член. Потянулся к лицу любимого, целуя острыми, сухими, точечными поцелуями, словно наносил на родное лицо видную только ему татуировку любви. Ворвался языком в полуоткрытый рот, пробуя, смакуя, дегустируя. Поршень в его приподнятой попке забился резкими, судорожными толчками. Парень задвигался навстречу, стараясь попасть в ритм этого сумасшедшего танца. Его собственный член толкался в живот любимого. Они кончили одновременно, и это было прекрасно. Как какой-то очень нужный штришок, последний мазок, дополнивший картину единения их душ и тел.
Спустя час, когда мужчины сидели в гостиной и поедали холодные пирожки Таши, запивая ещё более холодным пивом, и болтали о мелочах, зазвонил телефон Глеба. Пришла пора вспомнить, что вокруг существует огромный мир, другие люди, и Ирма в частности.
- Глеб, где тебя носит? Приехали, а тебя нет, санаторная книжка на столе валяется.
- И тебе привет. Я решил сегодня не ходить на процедуры, надоело, толку от них никакого.
Вопреки ожиданиям, Ирма ругаться не стала.
- Надоело, говоришь? Вот и славненько! Я тебе как раз лекарство привезла… от дури. И ты так и не ответил, где ты ходишь под дождём?!
- Каким ещё дождём? Что за лекарство? Я тут… Я у Никиты. Мы пиво пьём…
- Миленько! Привет Никите. Я привезла с собой Вячеслава. Это твой директор, если ты забыл. И у него к тебе дело. Вагон и маленькая тележка дел. Так ты соизволишь придти или нам присоединиться к вам?
Ирма была раздражена, Троянова она не жаловала. И чтобы согласилась привезти его с собой, должно было что-то в лесу сдохнуть. Видимо, Славка весь мозг ей по дороге вынес. Он не любил Ирму взаимно.
В домике Ника, где они совсем недавно предавались любви, Глеб уж точно никого постороннего видеть не хотел. Пообещав супруге предстать пред её очи в течение получаса, Глеб завершил телефонный разговор.
- Ирма приехала и Славика с собой приволокла, - сообщил он Нику, убирая телефон. - И сто процентов, у него целый список предложений поработать.
Глеб подошёл к сидящему за столом Нику и спрятал в его ещё влажные после душа волосы, лицо.
- Ник, может оно и лучше? В смысле, вернуться в Москву. Ну, чего нам здесь торчать? Я не болен. Собственный врач у меня, если что, теперь есть, - Глеб поцеловал парня в висок. - Здесь Ирма меня пасёт. Что скажешь, малыш?
- Наверное, ты прав. - Ник подставил губы для поцелуя. – Только, Глебушка, пообещай мне, пожалуйста, что мне не придётся ждать своего любимого с визитом слишком долго. А то заработаешься и забудешь обо мне.
- О тебе забудешь! - ещё один лёгкий, как касание крыла бабочки, поцелуй. – Никитка, мы же вчера уже договорились?! Я буду бывать у тебя всё своё свободное время. Только не забывай об Ирме. Дома мне придётся бывать тоже, хотя бы ночевать. Будь, пожалуйста, умничкой! Ты обещал!
- Обещал! Всё будет хорошо, не волнуйся, - Ник встал, обвивая Глеба руками, прижимаясь. – Тебя проводить?
- Не стоит! Ник, если соскучишься, у тебя есть номера всех моих телефонов. Не надо…
- Я помню! Я же сказал, всё будет хорошо.
Уже одевшись и выйдя за дверь, Глеб вспомнил, что за всеми разговорами, прерываемыми сексом, он опять забыл спросить про Ташу и её появление в санатории. Но возвращаться не стал – плохая примета.


Глава 10. Возвращение в Москву

Прошла всего неделя с момента возвращения в Москву, а Глеб Васильевич уже чувствовал себя загнанной лошадью. Когда Троянов приехал в «Сказку», Немов пребывал в самом благостном расположении духа после прекрасной ночи с Ником, не менее прекрасного утра, после разговора, который внес определенную ясность в их отношения. Глеб был полон энтузиазма, хотелось вернуться к работе, к творчеству, записать пару новых песен, желательно о любви! А тут так удачно подвернулся Слава, который привез кучу новостей. Глеба приглашали принять участие в проекте Первого канала «Бокс со звездами» - это был уже третий сезон шоу, первые два получили огромный рейтинг, и Глеб понимал, что участие пойдет ему на пользу. Да и интересно было испытать себя на прочность, доказать самому себе, что не старая развалина. В армии Глеб научился неплохо боксировать, правда, с тех прошло огромное количество лет, но организаторы шоу уверяли, что у звезд будут отличные тренеры, да и соревноваться им придется друг с другом, то есть с такими же непрофессионалами.
На студии Глеба тоже ждали, надо было дописывать альбом, выпуск которого планировался уже через несколько недель. Переговоры с одним хорошим режиссером насчет съемки клипа тоже решились положительно, пока Немов отдыхал в «Лесной сказке». Словом, все ждали возвращения Глеба
Но стоило ему вернуться, как личная жизнь отошла на второй план, что сильно расстраивало, навалилась работа и закрутила в бешеном темпе. Вдруг выяснилось, что половину альбома нужно переписывать заново – теперь Глеба почему-то не устраивало качество исполнения записанных ранее треков. Собственный голос казался ему слишком тусклым, аранжировки скучными, а исполнение шаблонным. Попробовали переписать один трек – его звукорежиссер чуть со стула не свалился от радости:
- Глеб Васильевич, вы сегодня шикарно звучите! А экспрессии сколько!
Глеб и чувствовал себя шикарно. В кои-то веки он пел о любви с вдохновением, вкладывая в исполнение свои эмоции. Хотелось хоть так, через песню рассказать о своих чувствах всему миру. Словом, решили переписывать почти все снова. Глеба радовал результат, но процесс изматывал невероятно.
Клип на одну из песен требовалось отснять тоже к выходу альбома. По сценарию Глебу Васильевичу нужно было сыграть эдакого коварного искусителя, соблазнившего девушку, случайно встреченную на автомобильной заправке. Режиссер хотел, чтобы Глеб танцевал с девушкой танго, а потом увез неизвестно куда в своей машине. И если соблазнить и увезти Глеб мог, особенно в роль не вживаясь, то вот с «танцевать» были некоторые проблемы. После первого съемочного дня режиссер махнул рукой и решил перенести съемки на неделю, слезно попросив Немова потренироваться. Так что теперь Глеб собирался заехать к Ромке на мастер-класс.
Но тяжелее всего Глебу давалось участие в «Боксе». Первый бой должен был состояться только через месяц, артистам отвели время на подготовку. Но на тренировки требовалось являться хотя бы через день, причем в присутствии камер – первая передача должна была быть о том, как звезды готовятся к выходу на ринг. К тому же вскоре выяснилось, что все не так просто, как уверяли организаторы. Уже на первой встрече всех участников Глеб обнаружил, что среди его противников только один попадал в одну возрастную с ним категорию – все остальные гораздо моложе и физически более подготовлены к предстоящему шоу.
После часа занятий с тренером, прыжков и ударов по груше Немов был совершенно вымотан, но день только начинался, поэтому он принимал душ, переодевался и ехал дальше, на записи, съемки и выступления – текущую работу тоже никто не отменял. Надо ли говорить, что к вечеру у него не оставалось сил ни на что. Но в квартире на улице Бардина ждал Ник, и силы откуда-то появлялись.
Глеб старался приезжать к парню каждый день. Иногда вырывался в обед на пару часов, иногда оставался на ночь. Сообщал Ирме, что останется на городской квартире. Ирма вроде бы верила или делала вид – в городе Глеб оставался и раньше, если не было сил или желания ехать в Подмосковье. У Ника Глеб получал вкусный ужин (готовить Никита не научился, зато выяснил, что через Интернет можно заказать еду из любого ресторана), порцию любви и ласки, а также заряд хорошего настроения на следующий день. Про свои старые недуги Немов почти забыл, хотя таблетки, подобранные для него парнем для контроля над своими эмоциями и подавления тревожности, пил, на всякий случай. Словом, несмотря на бешеный темп жизни, Глеб чувствовал себя вполне счастливым.

* * *
Никита как раз закончил генеральную уборку, когда зазвонил телефон. На номер Глеба Ник поставил «Вечную любовь» в исполнении Шарля Азнавура (Глебу категорически не понравилась его изначальная идея использовать как звонок песни самого Немова). И теперь, когда телефон голосом Азнавура начинал мурлыкать «Une vie'd amour…», Ник бросался брать трубку.
- Да, родной?
- Ник, я не смогу сегодня приехать.
Весь душевный подъем парня исчез в одно мгновение. Ну вот, и для кого он тут все вылизывал с утра? И суши заказал. Себя подготовил, что уже вошло в привычку. Но голос Глеба звучал так тихо и устало, что у Ника проснулась совесть.
- Что-нибудь случилось?
Вчера Глеб у него не был, сегодняшнюю встречу планировали заранее, Глеб хотел остаться на ночь.
- Ничего особенного, я просто совершенно забыл про то, что вечером выступаю для ветеранов труда.
- Ветеранов труда? – поразился Ник.
- Ну да, тут сборный концерт.
- Где?
- Что «где»? – не понял Глеб.
- Где концерт?
- Да какая разница?! Ты же не собираешься на него ехать, правда? – раздраженно поинтересовался Немов. – В одном ДК, ты такого даже не знаешь. И там вход только по пригласительным.
Никита обиделся. Вообще-то он хотел узнать, где будет концерт, чтобы понять, сильно ли это далеко от его дома и можно ли предложить Глебу приехать после выступления. Ну и что, что будет поздно, а Глеб устанет?! Совсем не обязательно кувыркаться в постели, можно просто посидеть, поговорить, телек посмотреть. Хотя Глеб почему-то искренне считает, что каждый его визит должен начинаться именно с этого, Ник ему что, юнец озабоченный? И что за подозрения такие в его адрес? Никуда он срываться на ночь глядя и не собирался.
- Ладно, Глеб, я понял, сегодня тебя не ждать.
- Только не надо обижаться, Ник, - уже мягче произнес Глеб. – Мне бы очень хотелось приехать, но это моя работа.
- Я не обижаюсь. Позвони перед сном, ладно?!
- Обязательно. Куда ж я денусь?
Ник закрыл крышку мобильного и задумался. Странно как-то, забыть про концерт. Что-то милый темнит. Парень помотал головой, отгоняя глупые мысли. Ну не изменяет же ему Глеб?! С кем? С женой? Смешно. Блондинку себе какую-нибудь завёл? Когда успел-то? Прямо вот сейчас? Никита вдруг подумал, что не завидует Ирме. Вот так сиди целыми днями дома, жди его, а вечером слушай, почему он не может приехать и думай, правда это или нет. И куда он поехал на самом деле. Тьфу, Ник что, ревнует? Бред какой. Просто расстроился. На что теперь убить вечер? В стрелялки что ли поиграть? Ник покосился на ноутбук, верного друга, разделявшего все его одинокие вечера, но в этот момент трубка ожила вновь. Глеб!
- Ветераны решили, что обойдутся без тебя?
- Если бы, - хмыкнул Немов. – Нет, я хотел тебе сказать, чтобы ты зашел на электронную почту. Я там тебе стишок прислал. Даже не стишок, так, вирши.
- Чей стишок? – уточнил Никита.
- Свой…
Никита с сомнением посмотрел на телефон, решив, что у него слуховые галлюцинации. Глеб. Прислал стишок. Свой. По электронной почте. Прелесть какая!
То, что у Немова сложные отношения с компьютером, Ник уже успел выяснить. Познания милого ограничивались умением включить ноут и запустить браузер со стартовой страницы. Если вдруг этой страницей оказывался не Яндекс, Глеб искренне возмущался. Но больше всего Ника поразило то, что Глеб еще и стихи пишет, оказывается!
- Подожди, Глебушка. Ты прислал мне свои стихи по электронной почте? – решил еще раз уточнить Никита.
- Ну, я попросил девочек в офисе мне помочь, - смутился Немов. – Они мне завели почту и написали на бумажке, как что делать. И вообще, это не стихи, так, баловство. Просто хочу услышать твое мнение…
- Обалдеть! Ну ладно, спасибо, я посмотрю!
В ящике действительно обнаружилось письмо. Ник открыл его и сразу смог оценить подвиг любимого. Судя по количеству ошибок и опечаток, набирал он одним пальцем, мучительно ища нужные клавиши. Но это такие мелочи. Ник начал читать:

Колокольный звон.
Проснусь с улыбкой.
Милый спит.
Цветные видит сны.
Золотая пойманная рыбка
Посулит забвенья и весны.
По ночам всегда темно и больно,
Если вдалеке твоя рука.
Просыпайся! Звоном колокольным
Утро расправляет облака.
Отвернулся. Спит.
С улыбкой кроткой
Потеплей укрою.
Холода!
Нет колоколов.
На сковородку
Капает студёная вода .

Никита смотрел на монитор как загипнотизированный. Глеб писал стихи ему! Он о нем думал. На сердце стало тепло-тепло, захотелось прыгать до потолка и петь. Но петь Ник благоразумно не стал – как-то попробовал при Глебе насвистеть что-то из классики, схлопотал подзатыльник и убедительную просьбу в его присутствие больше ничего не петь. И в отсутствие тоже – соседей жалко.
Надо бы перезвонить Глебу, но Ник даже представить себе не мог, что сказать. Слова не находились, «понравилось» или «круто» было бы слишком примитивно.

* * *

На самом деле никакого концерта не было. И Глеб был чертовски зол и расстроен одновременно, что пришлось врать Нику и отменять свидание, которого он сам так ждал, и которое так тщательно планировал. Вчера специально ночевал дома, даже с Ирмой общался минут сорок, проявлял живейший интерес к ее рассказу о сложной личной жизни Валентины, чтобы задобрить супругу и сегодня с чистой совестью остаться у Ника. И вот, пожалуйста.
Глеб Васильевич мрачно взглянул на себя в зеркало, висевшее в туалете его офиса. На правой скуле, под глазом, красовался синяк, уже начавший менять цвет с багрового на фиолетовый. Первый результат спарринга. Утешало то, что его оппоненту тоже досталось, даже тренер отметил правый хук Глеба. Но факт остается фактом, как с таким «украшением» заявляться пред светлы очи Ника или супруги? Хотя с Ирмой проще, от её вопросов можно просто отмахнуться.
Дело в том, что в планы Глеба совершенно не входило посвящать своих близких в решение участвовать в «Боксе со звездами». Ирма устроит скандал с метанием посуды, а Ник… Предугадать реакцию парня невозможно, но вряд ли он будет счастлив, что его любимого станут мутузить несколько раз в неделю. Хотя сам по себе бокс Нику наверняка понравится. Глеб рассчитывал на то, что пока проект выйдет на телевидении, пока Ирма или Ник обратят на него внимание (а если повезет, то и не обратят, Ирма вообще только женские каналы смотрит) съемки уже будут закончены. Он совершенно упустил из виду тот момент, что лицо может пострадать. Спарринг-партнёр был чертовски неаккуратен, заехав ему в глаз. Хотя Глеб сам, в общем-то, виноват, не пожелав надевать защитный шлем. Ну и что теперь делать?
Немов внимательно рассматривал свое отражение. Попробовать загримироваться? Синяк будет сходить дней пять, он не может на пять дней оставить Ника в одиночестве. И где гарантия, что за это время он снова не пропустит какой-нибудь удар?
Гримироваться самостоятельно Глеб умел, спасибо Ромке с его театральной школой. Правда, не любил, не знал меры в попытке выглядеть моложе, в итоге у него почти всегда получалась маска с нарисованными чертами. Он уже потянулся к баночке с основой, но передумал. Нет, бесполезно. Он не может ходить по дому в гриме, Ирма прикола не поймет. Просто тональником замазать?
Глеб Васильевич провозился в ванной комнате еще минут пятнадцать, в итоге просто умылся холодной водой и поехал домой. Скажет Ирме, что об дверь ударился. А потом споткнулся и ударился ещё три раза… Мда…
- Я думала, ты сегодня в городе останешься, - услышал он голос Ирмы, едва переступив порог.
- Почему? – насторожился Глеб Васильевич – он вроде бы заранее жену не предупреждал.
- По расписанию, - Ирма вышла с кухни. – Я смотрю, у тебя график, день в городе ночуешь, день дома. Что это с тобой?
Ирма заметила синяк. Глеба передернуло от спокойствия, с которым супруга изложила свои заключения. А он-то думал, что хорошо шифруется.
- Ударился.
- Обо что?
- О кулак, Ирма, - не выдержал Немов. – Иду себе спокойно по коридору, вдруг кулак, надо же, думаю, и откуда он здесь?!.. Милая, я устал и хочу есть.
- На столе, - Ирма невозмутимо пожала плечами и пошла наверх.
Замечательно, теперь будет ужинать в одиночестве. Ладно, сам виноват. Глеб Васильевич поплелся на кухню. На столе обнаружил блюдо с какой-то зеленой пакостью, кажется, это фирменная запеканка Ирмы с сельдереем. В холодильнике тоже ничего приличного не нашлось – недельный запас кефира, творога и всякой зелени. Глеб с тоской вспомнил холодильник Ника, под завязку набитый сосисками, пельменями и прочими вредными, но вкусными вещами, которыми они питались, когда было лень вызывать службу доставки еды. Мда, батенька, вот зачем ты ввязался в этот проект? Сейчас лежал бы в объятиях своего мальчика, наслаждался жизнью. Кому и что ты пытаешься доказать? Собираешься порвать парней, на двадцать – тридцать лет тебя моложе, на ринге? Хочешь подтвердить, что шестьдесят - ещё не конец для мужика? Ну и подтверждай себе, упражняясь в постели…
Немов понимал, что совершает безрассудный поступок. Как понимал и то, что их отношения с Ником вряд ли продлятся долго, по крайней мере, сексуальные отношения, что бы он там сам себе не пытался доказать. Даже если они не поссорятся, если их тайна останется тайной, если все будет идеально, сколько еще у Глеба есть в запасе лет нормальной полноценной жизни? Пять? Десять?
Все эти мысли изрядно его раздражали, как и ворчание пустого желудка. Глеб стоял над блюдом с запеканкой и размышлял, стоит это есть или так обойдется, когда на кухню зашла Ирма с какой-то склянкой в руках. Молча подошла, молча осмотрела синяк и молча стала смазывать его приятным прохладным гелем. Потом так же молча отрезала кусок запеканки, разогрела, поставила перед Глебом, и пошла делать чай.
Потрясающе просто! Вот пойми, о чем она думает. Иногда Глеб начинал сомневаться в собственных воспитательных методах. В молодости он никогда не позволял жене не то, что высказывать, но даже иметь собственное мнение, особенно в отношении его поведения и его личной жизни. Сразу ставил на место, стоило Ирме сказать ему слово против. С возрастом все чаще стал сдавать позиции: сначала это правильное питание, которое ему навязывали, потом Ирма начала время от времени ворчать на его директора, эксплуатировавшего, по ее мнению, бедного артиста. Теперь у них могли случаться и дискуссии, как недавно по поводу санатория. Но в целом Ирма привыкла сдерживать свои эмоции, контролировать слова и поступки. Только замолкала, если ей что-либо не нравилось. А Глебу оставалось только гадать, верит она в его байки или нет.
Поужинав в полном молчании, Глеб Васильевич отправился к себе, звонить Нику.
- Привет, малыш.
- Как ты? Удовлетворил ветеранов?
- В каком смысле?!
- В эстетическом, Глебушка! – заржал в трубку Ник. – У тебя что на уме, родной?! Может быть, всё-таки приедешь? Еще не так поздно.
- Прости, Ник, не получится. У нас тут сабантуй наметился, неудобно отказаться, - на ходу сочинил Глеб, мысленно ругая себя, что позвонил так рано. – Ты получил письмо? Что скажешь?
- Ой, Глеб, словами это не передать. Да и не телефонный разговор.
- Все так плохо?
- Все очень хорошо. Давай ты приедешь, и я тебе не только расскажу, но и покажу, как мне нравятся твои поэтические эксперименты. Если серьезно, Глеб, стихи замечательные. Я и не думал, что ты…
- Что я что? Пишу стихи?
- Нет, что ты подглядываешь за мной, когда я сплю.
Глеб рассмеялся. Настроение немного улучшилось.
- Когда тебя теперь ждать? – осторожно поинтересовался Ник, пользуясь паузой.
Глеб замялся. Ну и что отвечать?
- Не знаю, Ник. Я позвоню.
На другом конце провода повисло тяжелое молчание. Глеб вздохнул.
- Только пожалуйста, не нужно обижаться. Мне тоже очень хочется тебя увидеть. Я постараюсь вырваться при первой возможности.
- Хорошо, Глеб, я буду ждать. Спокойной ночи.
- Сладких снов, мой мальчик.
Глеб Васильевич нажал отбой. Некоторое время он так и сидел, с телефоном в руках, опустив голову. На душе скребли кошки, очень хотелось найти виноватого. Но в несостоявшемся сегодня свидании виноват был только он сам.

* * *
Два дня Никита маялся дурью и грустными размышлениями. Глеб регулярно звонил, однако не приезжал, находя то одну, то другую причину. Ник всеми силами гнал плохие мысли, убеждал себя, что милый действительно занят, у него много работы, выход нового диска. Напоминал себе, что обещал Глебу быть хорошим мальчиком и «не отсвечивать», то есть не бегать за Немовым, а ждать его дома.
Ник развлекался, как мог – ходил в тренажерный зал, где гонял себя до звездочек в глазах, валялся с книжкой, бродил по Интернету, накачал целую подборку песен Немова, видеозаписи разных лет, и теперь любовался своим сокровищем хотя бы на экране монитора. Даже пообщался с поклонниками Глеба в Одноклассниках. Правда, хватило Никиты ненадолго. Через пару часов он выяснил, что психически адекватных личностей в группе Немова крайне мало, большинству можно смело ставить диагнозы, а с оставшимися просто неинтересно. Создавалось такое ощущение, что поклонники любили совершенно другого Немова, который его Глебушке даже не родственник. Ник уже решил выйти из группы и никогда больше туда не заходить, когда на глаза ему попалось чье-то сообщение на «стене», из которого следовало, что Немов принимает участие в съемках нового шоу Первого канала «Бокс со звездами».
В первый момент Ник не поверил. Мало ли, что пишут в Интернете. Но потом увидел фотографии с первых тренировок, каким-то чудом просочившиеся в Сеть, и чуть не потерял челюсть. Сначала от шикарного вида Глеба в боксерских трусах и перчатках. Волосы мокрые, глаза блестят азартом и жаждой победы, все мышцы напряжены… Ник нервно сглотнул.
Но в следующую секунду до Ника стал доходить смысл увиденного. Глеб. Решил. Участвовать. В «Боксе со звездами»… Да он с ума сошел!!!
Первый сезон шоу Ник смотрел с огромным интересом, не пропускал ни одного выпуска и нервировал Ингу и соседей своими воплями, когда судьи, по его мнению, присуждали победу не тому участнику. Второй сезон он не видел – умерла Инга, потом жизнь Ника стремительно пошла по наклонной, и его вообще мало что интересовало. Сейчас он тоже особенно телевизор не смотрел, и даже не знал, что проект решили возобновить. Нет, это невероятно! Глеб, консервативный до мозга костей, боящийся лишнюю пуговку на рубашке на сцене расстегнуть, чтобы из образа не вылететь, будет боксировать на глазах у всей страны!
Никита потянулся за сигаретой – такое событие обязательно нужно перекурить, - и стал искать еще информацию или хотя бы фотографии. Почему Глеб ничего ему не сказал? Не посоветовался? Во время службы на флоте Ник научился отлично боксировать и мог бы поделиться к любимым своим опытом. Он мог бы его даже тренировать! И вообще, что это за недоверие? Почему он должен узнавать о таких событиях в жизни Глеба из Интернета? Он ему что, чужой?
Было как-то даже обидно. Ник как раз размышлял, не позвонить ли Глебу и не задать ли прямой вопрос или подождать, пока сам расскажет, когда раздался звонок в дверь. Никита глянул на часы – половина первого ночи. Глеб еще с утра предупредил, что сегодня не приедет. Кого принесла нелегкая в такой час? Позвонили еще раз, теперь настойчивее, и Ник, вполголоса матерясь, пошел открывать.
- Кто там?
- Водитель Немова. Откройте, пожалуйста.
Сердце Ника пропустило удар. Водитель Глеба? В такой час? Что случилось?
Никита поспешно распахнул дверь. Картинка, которая предстала перед ним, заслуживала того, чтобы ее запечатлели – молодой еще совсем парень, довольно щупленький, кстати, с огромным трудом пытался удержать в вертикальном положении своего шефа. Сам Глеб на ногах не стоял, голова его безвольно моталась из стороны в сторону, взгляд блуждал, правда, глаза блестели слишком ярко, губы покраснели, а на скуле красовался фиолетовый синяк.
- Велено доставить вам, - поспешно сообщил парень прежде, чем Никита успел что-либо сказать.
- Кем велено?
Парень кивнул на шефа.
- Н-ник, - пробормотал Немов, с трудом выговаривая буквы. – Т-ты нас впустишь?
Только сейчас Ник понял, что любимый просто пьян. Нет, не просто пьян, он пьян в стельку, но в остальном, если не считать фингала, с ним все в порядке.
- Охренеть можно, - пробормотал Ник, осторожно забирая «тело» из рук водителя и жестом давая ему понять, что может быть свободен. – Однако тяжелый.
Никита пинком закрыл за водителем дверь и поволок Глеба в комнату.
- Родной, давай ножками, ножками, я тебя не удержу. Вот так, молодец.
Ник осторожно сгрузил Глеба на диван в гостиной – до спальни было слишком далеко, сбегал в ванную за полотенцем и тазиком с водой.
- П-прости, что без этого… как его… п-предупреждения, вот! Ирма бы меня на коврике у двери оставила.
- Серьезно? – поразился Ник, смачивая полотенце и начиная обтирать лицо любимого. – Веселуха у вас, ребята. Глебушка, я очень рад тебя видеть в любом виде. Но все же позволь спросить, где ты так набрался?
- На д-дне рождения одного композитора. Т-ты его не знаешь… Его вообще мало кто знает…Он такую хрень пишет…А я ее пою…иногда…
Глеб шмыгнул носом и ткнулся лицом в руку Ника.
- Ты меня л-любишь?
- Обожаю просто! Особенно таким, - хмыкнул Ник.
Парень смотрел на любимого круглыми от удивления глазами. Честно говоря, он первый раз видел Глеба пьяным. Оказывается, узюзюканный в стельку любимый являл собой картину прелестнейшую. Ник взял умолкшего и, кажется, начинающего засыпать Глеба за подбородок, осторожно повернул его голову к свету – мда, синяк впечатляющий.
- Глебушка, - вкрадчиво позвал он. – Стесняюсь спросить, это откуда? С композитором подрался?
- Н-нет. Ник, давай завтра. Спать хочу. И убери свет…
Никита послушно выключил свет, оставив только лампу на столе, и принялся раздевать Глеба. Завтра так завтра, сейчас действительно не время для разговоров. Но один вопрос все же надо задать, как бы ни не хотелось.
- Глеб, а Ирма тебя не потеряет? Может быть, стоит позвонить?
Ответом была тишина – Глеб уже спал. Вздохнув, Ник пошел в спальню за пледом – надо укрыть милого, замерзнет.
* * *
Пробуждение было не слишком приятным, но сносным – по крайней мере, спину не ломило и хвост не отваливался, значит, спал не на коврике. Глеб Васильевич осторожно открыл глаза и обнаружил себя на любимом диване в гостиной Ника. Уже хорошо. Садиться он, правда, пока не решался, голова была подозрительно тяжелой.
- Ник! – негромко позвал он.
- Доброе утро, любимый! – парень тут же нарисовался в дверях, и не один, а со спасительным стаканом воды с пузырьками. – Как твоя головушка?
- Минералочка? – оживился Глеб.
- Алка-зельцер, - Ник передал Немову стакан и уселся на край дивана. – Так что это вчера было?
- Я же тебе говорил, кажется. День рождения.
- Ты всегда так…хм… усердно отмечаешь чужие дни рождения?
Глеб криво усмехнулся:
- Обычно нет. Не знаю, что случилось. Вроде бы выпил бокала два коньяка. Ну три… С устатка, наверное.
- Наверное. Не хочешь рассказать, откуда у тебя это «украшение»? – Ник указал на синяк. – И как ты в таком виде ходишь по тусовкам?
- Там не тусовка была, просто день рождения, без журналистов, - Глеб сделал паузу, чтобы допить лекарство, а заодно и подумать над ответом. – Ник, я участвую в одном телевизионном проекте. Я знаю, тебе не понравится, но это очень для меня важно.
- Почему не понравится? Я люблю тебя. Я люблю бокс. Два в одном – это же здорово!
Глеб вскинул голову и взглянул на парня в упор:
- Ты знаешь?
Никита кивнул.
- Видел фотки в Интернете. Хочу заметить, ты очень соблазнительно выглядишь в боксерских трусах.
- Кто о чем…
Глеб Васильевич дотянулся и поцеловал Ника в губы, спустился к шее, рука по-хозяйски легла на пояс парня, но Никита отстранился:
- Глебушка, мне безумно приятна твоя инициатива. Но, не увиливай от разговора.
- Ник, у меня совсем мало времени. Ты не соскучился?
- Соскучился, ещё как. Но пойми, родной, тебе совсем не обязательно всё время тащить меня в постель. Секс с тобой сногсшибательный, но это ведь не главное! Я не буду любить тебя меньше, если ты сейчас пойдёшь в ванную, а потом сядешь и поешь. Тем более если, как ты говоришь, времени у тебя мало.
- Есть не буду, - категорически заявил Глеб, легко притягивая Ника обратно. – Меня тошнит от одной мысли о еде. А в ванную можно, но только вместе с тобой. Хотя мне и тут неплохо.
Немов нажал Нику на плечи, поваливая на диван и нависая сверху. Парень весьма опрометчиво не надел рубашку, и теперь Глебу ничего не стоило прекратить любые возражения с его стороны. Достаточно склониться, пройтись поцелуями по шее Никиты, чуть прикусить кадык, спуститься ниже, взять в плен напрягшийся сосок. Ник застонал, пытаясь вырваться, но рука Глеба сжала выпуклость на джинсах парня. Никита подался вперед, стараясь улечься поудобней, на диване было явно тесно.
- Глеб, это нечестно. Я еще не был в душе… О, нет… Не останавливайся, пожалуйста…
- И не думаю…
Опираясь на одну руку, Глеб безуспешно пытался другой расстегнуть джинсы Ника. Вид изнывающего от нетерпения парня под ним возбуждал невероятно. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что на тренировку он сегодня вряд ли попадет. Ну и черт с ней.
- Милый, осторожнее, молния, - Ник не выдержал и стал помогать Глебу.
Совместными усилиями они избавились от джинсов и белья.
- Иди сюда.
Никита обвил руками шею Глеба, отвечая на поцелуи, стараясь прижаться к любимому всем телом, а особенно его некоторыми частями, пытался тереться возбужденной плотью о бедро Глеба, так удачно оказавшееся между его ног. Дыхание у обоих сбилось, комнату наполняли приглушенные стоны и хрипы. Диван все-таки закончился, и мужчины оказались на полу. Глеб не спешил переходить к активным действиям, стараясь ласками подвести парня к грани, решительно пресекая все самостоятельные попытки Ника получить разрядку, перехватывая руки и отодвигаясь, если парень пытался тереться об него слишком сильно.
Руки, губы и язык Глеба ласкали Ника только до пояса. Каждый раз, когда Никита, замирая, ждал, что вот сейчас Глеб сдвинется еще на несколько сантиметров к самому главному, мужчина резко возвращался к его шее, к чувствительному месту за ухом, к груди.
- Глеб, пожалуйста, - взмолился Ник, когда Немов в очередной раз попытался вернуться к началу.
Глеб легко, не чувствуя веса, поднял мальчишку и развернул к дивану, заставив лечь на него грудью, сам же устроился на коленях позади. Его рука наконец-то сомкнулась на члене парня, собственный дружок толкнулся в привычном уже направлении. Ник ожидаемо вскрикнул.
- Черт…
- В тумбочке, - простонал Ник.
Глеб никак не мог привыкнуть к некоторым условностям однополого секса. К счастью, тумбочка стояла рядом.
- Ты по всей квартире смазку разложил? – хрипло уточнил он, нанося на себя прозрачный гель.
- Типа того, на всякий случай…
Вынужденная пауза немного сбавила градус, но Глебу удалось быстро исправить положение. Ник стонал и извивался, вжимаясь в диван, Глеб скупился на столь откровенное выражение своих чувств, но по свисту, с которым вылетал воздух сквозь его сжатые зубы, можно было догадаться, как непросто мужчине держать ритм. Пальцы Глеба впивались в поясницу парня, рискуя оставить на ней синяки.
- Глеб, я…
Ник не договорил, но его голос немного отрезвил Немова. Вспомнив, что Нику требуется несколько больше, чем женщине, Глеб переместил руки на член и яички парня, сжимая и подрачивая возбуждённую плоть. Хватило нескольких движений, чтобы Ник излился ему в ладонь. Еще несколько резких толчков, и Глеб обмяк, наваливаясь сверху.
Мужчины сползли на пол и несколько минут лежали, пытаясь восстановить дыхание.
- А вот теперь нам точно нужно в душ, - тихо произнес Ник.
Глеб посмотрел на парня:
- Я бы предпочел ванну. Нальешь?
Двигаться Глебу не хотелось.
- И даже помою тебя, - Никита нагнулся, чтобы поцеловать любимого, но натолкнулся на пристальный взгляд. – Что? Что случилось? Тебе не понравилось?
- Я был не слишком груб? - Глеб выглядел смущенным.
- Глебушка, все хорошо. Ты мужчина, в тебе присутствуют звериные инстинкты обладать, побеждать, - так и должно быть. Мне это нравится! Знаешь, даже не терпится увидеть тебя на ринге. Если ты дерешься так же страстно, как трахаешься, я не завидую твоим противникам.
- Черт! Ринг! У меня же тренировка, - спохватился Глеб, пытаясь найти часы. – Сколько времени? Так, малыш, ванна отменяется.
- Ну да конечно, - Ник обнял Глеба, заставляя снова лечь на пол. – Во-первых, помыться тебе надо полюбому, во- вторых, ты наверняка уже опоздал, даже если дороги без пробок, что невероятно. Так что звони своему тренеру, отменяй все. Сегодня я буду тебя тренировать.
- Ты? – недоверчиво переспросил Глеб, прижимая голову парня к своей груди. – С каких пор ты у нас специалист по боксу?
- Глеб, ты меня обижаешь. Я три года в морской пехоте отслужил, между прочим. Да не просто в какой-нибудь занюханой части, а за границей, в зоне, так сказать, повышенной боеготовности. Так что и боксу обучен, и многому другому. Как насчет спарринга?
- Уговорил. После ванны с пеной и массажем, - Глеб прислушался к бурчанию в животе. - И поесть бы не помешало!


Глава 11. На ринге

- Глеб Васильевич, активнее, активнее. Ногами работайте!
Глебу казалось, что он молотит по боксерскому мешку целую вечность.
- Глеб Васильевич, поймите, бокс – это не только руки. Удар рукой должен сопровождаться разворотом бедра. Вот так! Еще раз. Корпусом работайте, корпусом! Рукой скручивающее движение делаем. И, Глеб Васильевич, ноги отрываем от пола.
Немов с трудом сдерживался, чтобы не послать тренера к черту. Он что, горный козел? Куда ему прыгать, он уже дышит-то через раз. К тому же Глеба изрядно раздражало, что ему постоянно делают замечания. Ну да, в боксе он непрофессионал. Но когда тебе всю жизнь с восхищением в рот заглядывают, очень неприятно, когда что-то вдруг не получается.
- Все, мне нужен перерыв! – объявил он, стягивая перчатки.
- Мы занимаемся всего пятнадцать минут, - заметил тренер. – Первый бой через три дня, а мне ваши результаты совсем не нравятся.
- Я сказал, перерыв! – рявкнул Немов, теряя терпение.
Он и сам чувствовал, что не готов к предстоящему бою. Сегодня перед началом тренировки специально заглянул в соседний зал, где занимался Тимиров, понаблюдал как Артур упражняется с пневматической грушей, позавидовал. У самого Глеба этот снаряд вызывал наибольшие сложности, реакция уже не та, медленно по ней бить невозможно, а как только скорость нарастала, он начинал пропускать удары. Получив пару раз по лицу, правда, уже защищенному шлемом, Немов сосредоточился на более «спокойных» снарядах.
Циркового артиста, дрессировщика Артура Тимирова Глеб считал своим основным соперником. Во-первых, он был ближе всего Глебу по возрасту и комплекции. Во-вторых, именно он вызывал у Немова самые противоречивые чувства. Холеный, самоуверенный, он раздражал Глеба, хотя чем вызвано это раздражение, сам артист объяснить вряд ли мог. Работали они совершенно в разных сферах, делить вроде бы нечего.
Как бы там ни было, Глеб Васильевич был рад, что на жеребьевке ему выпало первый бой проводить не с Тимировым. Звельского, молодого эстрадного певца, он серьезным соперником не считал – совершенно еще мальчишка, только после института, худенький, в жизни скромный и неприметный. Куда ему против Немова?
- Глеб Васильевич, вы готовы продолжить? Давайте поработаем над дистанцией.
Немов волком взглянул на тренера, но со скамеечки поднялся. Тренер уже надел «лапы», по которым нужно было бить. Эта часть тренировки тоже была одной из самых сложных для Глеба. Быстро приблизиться, точно ударить, закрыться, быстро отступить. Честно говоря, все, что предполагало слово «быстро», у Немова получалось плохо. Вот точно ударить – это пожалуйста, сколько хотите.
Еще через полчаса Глеб Васильевич уже ехал в офис. После тренировки ему больше всего хотелось куда-нибудь рухнуть, и чтобы никто не трогал, но сам по себе новый альбом не писался, да и другие дела тоже не делались. Троянов в последнее время активизировался, постоянно находил для Глеба «халтуру» с хорошими гонорарами, ладно еще в Москве, хоть никуда лететь не нужно. Немов подозревал, что его Мариночка все же поставила вопрос ребром, и теперь Вячеслав Давыдович в срочном порядке собирал средства на приобретение «конспиративной квартиры» для своей пассии. Иначе откуда столько усердия?
Вот, все свою личную жизнь устраивают, а он Никиту уже несколько дней не видел.

* * *
Было бы наивным полагать, что Ник пропустит такое шоу! Он придирчиво осмотрел свое отражение в зеркале – ничем не примечательный парень, черный свитер, замшевая куртка, темные очки. Скромненько и со вкусом. Похож он на среднестатистического любителя бокса? Почему нет?
Говорить Глебу о том, что собирается присутствовать на съемках первого боя, Никита не стал – не хотел нервировать. Панические атаки у любимого вроде бы прошли, но навязчивые идеи, что каждое их появление в одном помещении будет воспринято окружающими так же, как если бы они начали публично заниматься сексом, остались. Разумные доводы на Глеба плохо действовали, поэтому Никита просто нашел сайт проекта в Интернете и записался в «массовку», то есть в зрители.
Прибыв на место, Ник обнаружил, что хоть проект и телевизионный, тут все по-настоящему – ринг, ограждения, ринг-сайд, судьи и развязный ведущий, какая-то телезвезда. Никита его даже видел по ящику, но имени, конечно, не запомнил. В ринг-сайде Никита тоже заметил знакомые лица. На первом ряду сидела Алина Тимирова, супруга главного противника Глеба, дрессировщица, как и ее муж. Рядом обнаружилась подружка Звлонского, если Ник ничего не путал, тоже певица, они с Звлонским несколько раз мелькали по Муз-ТВ.
Никита почувствовал некоторую зависть к девушкам. Их сюда пригласили, усадили на почетные места, будут снимать, как они болеют за любимых. А Ник вынужден скромненько сидеть на своем пятом ряду и не отсвечивать. Где справедливость?
Первым на ринг вышел Тимиров против какого-то парня из театральных, Ник его не знал и имени не запомнил. Не успел – в первом же раунде дрессировщик нокаутировал своего соперника. Ему хватило всего нескольких ударов, чтобы сначала загнать беднягу в угол ринга, а потом сбить с ног. Да, Глебушка был прав, это действительно опасный боец. Двигается легко, быстро, движения точные, как удары хлыста.
Зрители визжали и галдели, ведущий надрывался, расхваливая победителя, Алина Тимирова посылала мужу воздушные поцелуи на камеру, а Ник чувствовал, что его тоже начинает раздражать этот хрыч. Слишком он какой-то манерный, что ли. Вроде здоровый мужик, гора мускулов, несмотря на возраст. Впрочем, Глебушка старше, а выглядит гораздо привлекательнее, у него тело более поджарое. Тьфу, о чем Ник думает! Так вот, Тимиров внешне стопроцентный натурал, жена имеется, опять же, а в жестах и взгляде что-то такое сквозит, нехорошее…
- А сейчас на ринг выходит настоящий герой! – заорал в микрофон ведущий, отвлекая Ника от размышлений. – Самый старший участник нашего шоу, Народный артист России Глеб Стальной Кулак Немов!!!
Никиту передернуло. Звучит громко, но как-то дико слышать имя Глеба в такой интерпретации.
- Его соперником станет знаменитый певец Антон Быстрый Зверь Звольский!!!
«Быстрый зверь» действительно вышел на ринг бодренько, всем своим видом демонстрируя желание быстрее начать. Глеб же держался спокойно и невозмутимо. Никита поймал себя на мысли, что старается не смотреть на любимого. Странно, он так стремился попасть сюда, увидеть этот бой. А теперь все время хотелось отвести глаза, как будто он стеснялся. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось.
Тем временем ведущий объявил начало первого раунда.
- С первых секунд Немов идет вперед! Обратите внимание, разница в возрасте у соперников почти тридцать лет! Прямой в голову! Это очень опасный удар! Звольский контролирует центр ринга. Звольский начинает хорошим левым джебом с прямой дистанции. Немов пропустил один удар, и вот еще один. Звольский пытается пробить двойку ударов. Немов не сдается. Остается еще полминуты. Звольский проверяет защиту Немова серией быстрых ударов. Гонг!
Никита, кажется, только сейчас вспомнил, что нужно дышать. Черт, он и не думал, что это будет так тяжело. Смотреть на Глеба невозможно. Ник словно сам был на ринге, чувствовал каждое движение Глеба, каждый удар. Казалось, что это он уворачивается и защищается, это он получает по голове, это его защиту пытаются прорвать. Вот только Ник не мог ничего сделать. На месте Глеба он бы уже давно уложил пацана. Опытный взгляд бывшего морпеха замечал кучу ошибок со стороны Звольского. Но на ринге-то был не он, а Глеб.
В углу ринга любимый отмахивался от окруживших его людей. Ник возмутился – чего они лезут? Ну не хочет он ни пить, ни слушать никого. Не видно, что ли, он сосредоточен на предстоящем раунде. Никита успел хорошо изучить Глеба и уже понимал по одному выражению глаз, когда к нему можно подходить, а когда лучше держаться подальше.
- Второй раунд! – объявил ведущий, и Ник снова непроизвольно сжал кулаки. – Опять Немов идет слишком затянуто, слишком медленно. Он пропускает удар слева. Посмотрите на Звольского! Левый, правый, Немов не успевает отойти. Немов входит в дистанцию и натыкается на встречный прямой левый. Да, левый прямой поставили Звольскому хорошо. Немов не сдается, какой характер у мужика! Осталось десять секунд. Немов устал, начал останавливаться. Давай, Звольский. Очень тяжело. Гонг!
Какое счастье, что раундов всего три! Никите казалось, что за эти полторы минуты прошло лет десять. Он оглянулся по сторонам – он не слишком привлекает к себе внимание? Но нет, все смотрели на ринг, кому какое дело до парня, застывшего на стуле и побелевшего как мел? «Еще полторы минуты, Глебушка, держись! Только продержись, а дома я покажу тебе, как справиться с этим придурком. Он же вообще не защищается!»
- Последний раунд! Ну давайте, мужики, потерпите, немного осталось. Звольский бросается, он решает закончить бой досрочно. Опять выбрасывает прямой левый, но остается возле соперника, Немов отвечает. Молодец, отлично! Застоялся Звольский, и прямой Немова достигает цели. Нет, вы посмотрите, Немов теснит его, теснит. Звольский пропустил три удара. Немов наступает, правый попадает опять. Видно, как он устал. Осталось десять секунд. Левая рука Немова все чаще и чаще достигает цели. Гонг!
- Итак, господа! В этом бою мнения боковых арбитров распределились так. Боковой судья Иванов: 29-28 Немов! Боковой судья Серегин, боковой судья Герасимов: 29-28 Звольский! И со счетом 2-1 в этом бою выигрывает Антон Звольский!
Зал загудел, то ли восторженно, то ли возмущенно. Но Нику уже было все равно. Главное, что это закончилось и Глеб вроде бы цел. Но тренер у него бездарный абсолютно, это Никите стало ясно с первых минут боя. У Глеба нет никакой тактики. А если учесть, что с техникой у него еще большие проблемы, то имеем столь печальный результат. Ну ничего, теперь он все понял и все исправит.
На ринг вышла следующая пара, но Никита уже выбрался с ринг-сайда. Нужно побыстрее попасть домой, опередив Глеба. Милый наверняка захочет после боя зализать раны своего самолюбия у Ника.
Никита уже выезжал со стоянки телецентра, когда мобильный ожил, подтверждая его предположения – звонил Глеб.


* * *

- Давай, Глебушка, давай. Еще три раза!
- Ты садист!
Глеб Васильевич сделал последнее отжимание и рухнул на пол, растянувшись прямо посреди комнаты.
- Все, Ник, больше не могу.
По вискам тек пот, Немов едва переводил дыхание. Но на Никиту его несчастный вид не произвел впечатления.
- Можешь, Глеб. Поднимайся, после нагрузки нельзя лежать, нужно ходить. Прими душ, отдохни минут десять, и продолжим. Я хочу еще потренировать твой удар справа.
- Какой удар справа? – застонал Глеб. – У меня после вчерашней отработки удара слева руки отваливаются.
- Прекрати ныть! – Никита строго взглянул на любимого. – Ты же хочешь стать чемпионом?
- Ничего я не хочу, - проворчал Глеб, все же поднимаясь. – Нет, я хочу выжить в этой авантюре.
Глеб Васильевич уже десять раз успел пожалеть о том, что ввязался в «Бокс со звездами», и двадцать раз о том, что человечество изобрело Интернет, и Никита узнал о его участии в проекте. Парень решил, что обязательно должен сделать из него чемпиона. Теперь каждая их встреча превращалась в одну бесконечную тренировку. Никита заставлял Глеба отжиматься, качать пресс, бить грушу, которая появилась в их доме. Вместо занятий любовью у них теперь были исключительно занятия боксом. Причем Никите, судя по всему, они доставляли не меньшее удовольствие, чего нельзя было сказать о Глебе.
Рассказ Глеба о первом бое привел Никиту в ужас, причем Глеб так и не понял, как Никита сумел составить столь яркое впечатление с одних его слов. Парень заявил, что тренер Немова, приглашенный телеканалом, может идти к черту, все равно от него никакого толку.
- Понимаешь, Глеб, всех вас пытаются тренировать по одинаковой схеме, - объяснял ему Никита. – Тебя, Темирова, Звельского и остальных, совершенно не учитывая ваши индивидуальные особенности, которые можно превратить в сильные стороны. Вот например, Звельскому двадцать шесть. Очевидно, что на ринге у него есть некоторое преимущество…
- Очевидно, - невесело усмехнулся Глеб.
- Я не про возраст! У Звельского преимущество в скорости, он может быстро перемещаться по рингу, быстро наносить удары. Темирову хорошо за сорок, у него такой скорости нет, зато есть молниеносная реакция профессионального дрессировщика.
- Ну да, попробуй-ка за десятью тиграми уследи, - опять встрял Немов. – Без хорошей реакции тебя просто скушают.
- Именно. А в чем твое преимущество?
- В отсутствии мозгов и инстинкта самосохранения?
- Самокритично, родной, но ты не прав. Твое преимущество в силе удара. У тебя очень тяжелый удар. Поэтому тебе не нужно скакать по рингу, много и часто атаковать, так ты просто выдохнешься. Ты должен научиться хорошо закрываться, уходить в глухую защиту, выжидая удобный момент для сильных ударов, которые могут нокаутировать противника.
Глебу с одной стороны было приятно получить такой комплимент от своего мальчика, с другой стороны задевало, что даже Ник не питает особенных иллюзий по поводу его физических возможностей. Выдохнется он, ишь ты. В постели как-то не выдыхается, хотя у них такие марафоны случаются, что новая кровать Ника грозит развалиться.
Тем не менее, Немов сократил тренировки на проекте до минимума и теперь занимался с Никитой. Ник первым делом обзавелся комплектами перчаток и защитных шлемов, заявив, что синяки украшают мужчин в целом, но не Глеба в частности. Они тренировались дома, ходили в облюбованный Ником тренажерный зал по соседству – в середине рабочего дня там почти никого не бывало, несколько раз даже бегали в скверике неподалеку. Правда, после того, как Глеба – мокрого, растрепанного, в спортивном костюме и смешной вязаной шапочке, которую Ник называл неприличным словом, узнала какая-то экзальтированная дамочка и попросила автограф, Глеб с пробежками решил завязать.
- Глеб, ты там утонул? – Никита постучал в дверь душевой кабинки. – Хватит расслабляться, у нас мало времени!
Глеб Васильевич отвлекся от своих мыслей. Черт, он так толком и не помылся, хотя уже минут пятнадцать стоит под струями воды.
- А ты что стучишь как неродной? Не хочешь присоединиться?
- Глеб! – голос Ника звучал очень строго. – Ты хочешь от меня отвязаться с помощью секса?! Домывайся и пошли боксировать.
Глеб Васильевич тихо застонал.

* * *

Тихий спокойный семейный вечер – раньше он их даже любил. Десять минут общения с супругой – ровно столько времени требовалось Глебу Васильевичу, чтобы проглотить очередной ее диетический салатик и запить его морковным соком – и каждый может идти по своим углам. Если Ирма оставалась в гостиной с рукоделием или книгой, Глеб Васильевич поднимался к себе и укладывался пораньше спать. Если же у Ирмы были какие-нибудь дела в саду или на кухне, Глеб Васильевич устраивался внизу в уютном кресле перед телевизором. В его спальне телевизор тоже имелся, но практика показывала, что в лежачем положении дольше пяти минут просмотр не длится.
Но с появлением в его жизни Ника спокойные семейные вечера, когда они все же случались, стали Глебу в тягость. И сегодня как раз был такой вечер. Спать еще не хотелось, Ирма как назло осталась в гостиной, а Глеб Васильевич знал по опыту, что если сядет с ней рядом, обязательно начнется какой-нибудь неприятный или просто неинтересный разговор. Или, что еще хуже, лекция о здоровом образе жизни. Желания читать тоже не наблюдалось. Глеб Васильевич уже размышлял, а не прогреть ли сауну и не попариться ли, расслабить сведенные после очередной тренировки мышцы. Ирма, конечно, будет ворчать – она вообще не хотела строить сауну в доме. Утверждала, что высокие температуры пагубно влияют на кожу, старят. Но Глеб все-таки настоял, и теперь использовал парилку как еще одно место, где можно насладиться одиночеством.
Проходя через гостиную, Глеб Васильевич заметил, что Ирма не вышивает и не читает. На коленях у супруги стоял ноутбук, по клавишам которого Ирма увлеченно стучала. Глеб остановился у нее за спиной. Нет, он, конечно, знал, что у Ирмы есть ноутбук, сам же его и покупал, внутренне содрогаясь от ужаса – жена выбрала розовое нечто со стразами на крышке и крохотным экраном. Глеб вообще сомневался, что это ноутбук – у Никиты он видел совсем другую машину, солидную, черную, на которой хотя бы руки помещаются, да и увеличительное стекло к которой не требуется. Но покупку супруги оплатил, после чего благополучно забыл о ней. И сегодня он первый раз видел, чтобы Ирма включала это розовое безобразие.
- Решила освоить технику? – полюбопытствовал он. – В карты играешь?
- Глеб, надень очки, - отозвалась Ирма, не прекращая стучать по клавишам. – Я записалась на он-лайн тренинг по сыроедению, у меня занятие. Не мешай, пожалуйста.
Глеб Васильевич опешил. На что она записалась?! И каким образом?
- Он-лайн тренинг? Это что за зверь?
- По Интернету, Глеб. Не мешай.
- А у нас что, Интернет появился?
- Да, три дня назад мастера приезжали, настроили сеть. Ты бы чаще дома бывал, знал бы.
- И что, мой компьютер тоже подключен? – осторожно поинтересовался Немов.
- Конечно.
А вот это уже было интересно! В кабинете у Глеба имелся собственный стационарный компьютер, и он даже умел его включать. Но не любил – карты быстро надоели, установленные Ксюшей стрелялки его не привлекли – от мельтешения на экране укачивало. А что еще делать с вычислительной техникой Глеб не представлял. В офисе хоть Интернет был, но там он как-то стеснялся лазить, еще зайдет кто. Хотя мысль поискать кое-какую информацию не оставляла его с тех пор, как он первый раз ночевал на улице Бардина. А тут все так удачно сложилось – и вечер свободный, и Интернет. И дома можно никого не стесняться, только дверь нужно закрыть.
Глеб Васильевич порысил на второй этаж. Полчаса ушло на то, чтобы включить компьютер, выяснить, как запустить браузер и открыть Яндекс – сначала Глеб забыл нажать кнопку на мониторе и недоумевал, почему компьютер пикает, но картинка не появляется, потом с переменным успехом запускал все программы подряд, кроме нужной. Но, в конце концов, браузер все же нашелся, Яндекс открылся. А что вбить в поиск, Глеб и так знал.
Чем чаще становились их встречи с Никитой, тем больше он чувствовал нехватку информации. За многие годы романтических приключений Глеб Васильевич накопил богатый сексуальный опыт и привык к роли искушенного любовника. Просто секс был ему приятен, но не интересен. Немов любил разнообразие. Ему нравилось доминировать в постели, растягивать сексуальный марафон на несколько часов, заставлять женщин молить о пощаде. Он знал множество способов доставить наслаждение партнерше. Но теперь, когда в его постели был Ник, Глеб Васильевич был уже далеко не так уверен в себе.
Несколько самых простых позиций были освоены, но Немов подозревал, что в его знаниях о гомосексуальной любви есть множество белых пятен, которые он намеревался восполнить с помощью Интернета. Недолго думая, Глеб Васильевич набрал в строке поиска слова «гей секс», нажал «Искать» и чуть не свалился со стула, увидев на экране результат. Рука машинально потянулась за очками. Господи ты Боже! Это что, прямо вот так на всеобщее обозрение выставляется?!
В центре экрана высветилась подборка сайтов, но Глеб ее даже не заметил. Сбоку браузер отобразил видео, найденные по запросу. Среди которых большую часть занимали порноролики. Откуда-то снизу всплыл анимированный баннер, на котором два парня в довольно развратной позе предавались сексу. Все вместе это решительно отличалось от сайта Gay.ru, на котором Глеб уже бывал, и который хоть и впечатлил Немова, но не шокировал. Там все было более-менее пристойно, можно даже сказать, академично.
Глеб Васильевич ткнул в первый попавшийся ролик, окно открылось и почти сразу же из колонок раздались стоны. Немов поспешно прикрутил звук, чувствуя, как начинают краснеть щеки. Честно говоря, он не был большим любителем порнухи, всегда говорил, что лучше заниматься этим самому, чем подглядывать за другими. Сейчас его тоже передернуло от слишком откровенного ракурса съемки, да и парни на видео ему не очень понравились. Его мальчик в сто раз симпатичнее. Но Глеб понимал, что порно-видео может стать для него отличным источником идей и информации, поэтому, еще раз покосившись на дверь и убедившись, что она заперта, приступил к просмотру.
Глеб Васильевич смотрел один ролик за другим, переходил по каким-то ссылкам и объявлениям, то и дело появлявшимся на экране. Иногда ему попадалось что-то интересное, иногда откровенно похабное. В конце концов, он наткнулся сайт с эротикой, более-менее прилично снятой.
Через час просмотра он понял, что их с Никитой ждет еще масса открытий. Оказывается, секс с мужчиной может быть ничуть не менее разнообразен, чем с женщиной. Присматриваясь к разным техникам и позам, Глеб представлял их с Ником на месте актеров – зрелище получалось весьма возбуждающее. В какой-то момент его даже посетила мысль позвонить Нику, что-нибудь наплести Ирме и сорваться к мальчику прямо сейчас – воплощать мечты в реальность. Но вовремя вспомнил, что у него завтра второй бой, и Ник об этом прекрасно осведомлен. В отношении бокса у Никиты была принципиальная позиция – никакого секса накануне. Так что если он сейчас и сорвется, то получит в лучшем случае незапланированную тренировку. Разумнее отложить свидание на завтрашний вечер.
Сделал Глеб и ряд неприятных открытий. Он и не подозревал, что мальчика нужно готовить к сексу, и что для этих целей можно воспользоваться руками. Вспомнилось, как Никита несколько раз просил его быть осторожнее. Глеб старался прислушиваться к этим просьбам, но даже не предполагал, насколько серьезными могли быть последствия его несдержанности. А еще Глеб наконец-то понял, откуда в его номере, а потом и в чемодане взялась клизма, узнал, какие виды смазки бывают и как правильно подобрать угол проникновения, чтобы доставить партнеру максимум удовольствия.
От переизбытка информации начала ныть голова, но Глеб все равно не мог оторваться от экрана, переходя по новым ссылкам. Отвлек его телефонный звонок.
- Ты совсем про меня забыл? – голос Никиты в трубке звучал расстроено. – Извини, что звоню первый, но уже поздно.
Немов просил Никиту без лишней необходимости не звонить самому, да и Никита старался дожидаться звонка милого. В противном случае велика вероятность нарваться на Ирму или еще кого, а в присутствии посторонних Глеб всегда разговаривал подчеркнуто официально.
- Прости, малыш, - Глеб посмотрел на часы, и ему стало стыдно. – Я тут в Интернете загулялся и совсем забыл, что должен позвонить и пожелать своему мальчику спокойной ночи.
- В Интернете?! Родной, ты меня все больше удивляешь! И что же ты там делаешь, стесняюсь спросить?
- Учусь, - хмыкнул Немов. – Завтра встретимся, и я тебе расскажу. А лучше покажу.
- Звучит интригующе, - заметил Никита. – Ты только ничему плохому не научись, пожалуйста. В Интернете какой только гадости не публикуют. Во сколько у тебя завтра бой?
- В час начнутся съемки, - вздохнул Глеб Васильевич.
- Буду держать за тебя кулаки. И помни, Глеб, твоя задача – оборона и точные удары.
- Ник, не кипешуй, пожалуйста. Завтра против меня выходит Марков. Да, тот самый театральный, которого в первом туре Тимиров уложил, я тебе рассказывал. Он совершенно еще ребенок, ни силы, ни опыта. Так что мне не оборону держать надо, а стараться его не убить случайно.
- Все равно, Глеб, не расслабляйся! Ребенок – не ребенок, он такой же твой противник, как любой другой. Соберись, пожалуйста, вспомни все, о чем мы с тобой говорили. Не забывай про тот прием, что я тебе показал. И заканчивай уже с Интернетом, тебе нужно выспаться.
- Да, мамочка! – съязвил Глеб. – Все, спокойной ночи, мой хороший.
- Сладких снов.
Глеб Васильевич положил трубку, с подозрением посмотрел сначала на нее, потом на часы. Спать совершенно не хотелось, а компьютер манил новыми роликами и статьями, как раз перед звонком Ника Глеб нашел очень интересную подборочку картинок. Махнув рукой, Немов надел очки и снова взялся за мышку.

***

Глеб кинул портфель на обувницу и переобулся в мягкие домашние тапочки. В квартире было тихо.
- Никита, ты дома?
- Я в душе. Ужин на столе, но если не голоден, подожди меня, - прокричал хозяин квартиры.
Пока Ник договорил, Глеб уже открыл дверь ванной. В помещении было темно, Ник предпочитал пользоваться лишь освещением, встроенным в душевую кабину. Было тепло и сыро, видимо парень пребывал под горячими струями душа уже давно
- Не будешь против, если я к тебе присоединюсь? - Глеб возражений не ожидал, поэтому начал скоренько стягивать с себя одежду.
- Было бы здорово, - створка кабинки отъехала в сторону, выпуская в комнату клубы пара. – Как прошел бой?
- Великолепно. Если выражаться словами комментатора, «Глеб Стальной Кулак Немов порвал Маркова как Тузик грелку». По мне, это было больше похоже на избиение младенцев. Давай об этом позже поговорим? Меня уже тошнит от бокса.
Обнаженный мужчина нырнул в горячий туман, закрывая за собой дверцу. Он всю дорогу к Нику думал о том, что хочет поскорее оказаться у своего мальчика в постели. Просмотренные накануне ролики гей-эротического содержания подействовали на его либидо похлестче всех виагр вместе взятых. Нику же хватило присутствия голого Глеба в одном с ним замкнутом пространстве. Про то, чтобы мыться никто даже и не думал. Вернее Ник думал, поначалу, и даже пытался намылить любимого, нежно водя губкой по доступным местам. Но Глеб мешал ему, отвлекая от серьёзного занятия поцелуями и Бог знает что вытворяющими шаловливыми рученьками. Воду пришлось выключить, мешала.
- Ты ждал меня, моё сокровище?
Глеб, одной рукой держа парня за попку, пальцами второй нежно массировал чувствительный ореол вокруг сфинктера, надавливая, проскальзывая кончиками мокрых пальцем в сжавшуюся дырочку, раздвигая.
Он впервые позволил себе такую вариацию близости с парнем, и от того, что вытворяла собственная рука, Глеб возбудился до покалывания в ступнях и болезненной пульсации в члене. Развернув Ника к себе спиной, прижал к дрогнувшей стенке кабинки. Теперь он мог не только растягивать попку парня, но и уделить должное внимание его возбуждённому, мокрому и слегка скользкому от несмытой пены члену. Но долго сдерживать своих порывов Глеб не смог. Раздвинув ягодицы пошире, он вошёл в расслабленную дырочку до упора, впечатывая Ника в стенку.
Парень вскрикнул и сам задвигал бёдрами, насаживаясь на ствол любимого, не давая тому отдышаться. Но мужчина решил не сдавать позиций «альфа самца». Слегка присев, изменив тем самым укол проникновения, он сжал полушария попки и, удерживая широко раздвинутыми, начал трахать, наблюдая, как его красный от возбуждения член проникает в узкое тёмное жерло. Зрелище было потрясающе развратным, и Глеб не смог удержать нахлынувшего со скоростью урагана оргазма. Прижимаясь к мокрому, теперь уже от пота, телу любовника, стараясь восстановить сбившееся дыхание, Глеб заметил, что член Ника всё ещё стоит по стойке смирно, то есть в полной боевой готовности.
- Извини, котёнок. Не сдержался. Иди ко мне, мой хороший.
Развернув прижавшегося к нему парня лицом, начал сцеловывать капельки влаги с ходящей ходуном груди, позволив рукам уделять внимание члену и яичкам любовника. Проигравшись тёмными горошинками сосков, Глеб, неожиданно для себя самого плавно опустился пред парнем на колени, захватывая губами несколько вьющихся волосков из бегущей к паху дорожки и прижимая член Ника к своей щеке. Он хотел взять этот мощный, пульсирующий в его руке орган в рот или хотя бы поцеловать, но какой-то барьер не давал ему этого сделать. Ник, как будто почувствовав смятение мужчины, тоже опустился на колени, выскальзывая.
- Не надо, родной. Это совсем не обязательно.
Ник перемежал каждое слово поцелуем, помогая мужчине подняться с колен. Из-за неожиданного порыва Глеба и возникшего замешательства возбуждение парня поостыло.
- Но мы не можем тебя вот так оставить…
Скулы и шею мужчины покрывали алые пятна смущения. Ник остановил руку Глеба, дёрнувшуюся в намерении завладеть его слегка опавшим членом.
- Родной, давай вернёмся к этому позже?! Я хочу кончить вместе с тобой, ночь длинная… Ты же сможешь остаться на ночь?
На ночь Глеб остаться мог. Точнее будет сказать – хотел.
Ужин Никита готовил сам, поэтому он состоял из вареной картошки и селедки. Но оголодавший Глеб особенно не привередничал, с удовольствием уплетал нехитрое угощение, потягивая прохладное пиво, и рассказывал про бой.
- Так что могу тебя поздравить, Ник, как тренер ты состоялся. Сегодня все, и комментаторы, и рефери отметили мои успехи. Хотя, честно говоря, я не особенно напрягался. Марков не боец, мне стоило один раз его достать, чтобы парень улетел на канаты. Второй удар увел его в нокаут, и все, весь бой. Я даже устать не успел.
- Я заметил, что сил у тебя осталось хоть отбавляй, - усмехнулся Никита, подливая милому еще пива. – Что дальше по плану?
Глеб помрачнел.
- Дальше все гораздо хуже. В следующем бою я встречаюсь с Артуром Тимировым.
- Тем самым дрессировщиком?
- Да. И я не уверен, что смогу его вот так легко одолеть. А одолеть я его обязан.
Никита удивленно взглянул на Немова:
- Глеб, ты хочешь непременно победить в этом проекте? Я, конечно, знал, что ты целеустремленный человек. Но может быть не стоит впадать в крайности? Тимиров очень опасный противник.
- Ты не понимаешь! – Глеб резко отодвинулся вместе со стулом. – Вот именно Тимирова я должен победить! Если я проиграю кому-то из молодых, например, Звольскому, это будет воспринято публикой нормально. У молодых очевидные преимущества – больше сил, энергии, скорости, дыхалка лучше и так далее. Но Тимиров не намного меня моложе, мы в одной весовой категории. Если я ему проиграю, оправданий не будет!
Никита несколько минут молча смотрел на Глеба, потом вдруг наклонился и взял его руку в свою:
- Все, Глебушка, успокойся. Не надо так нервничать, я понял. Ты хочешь победить Тимирова, ты его победишь.
Глеб взглянул на Ника исподлобья, но руку не высвободил. Неловкую паузу нарушил телефон Немова.
Глеб Васильевич взглянул на дисплей – Ирма. Он было вознамерился не отвечать на домогательства супруги, но последняя проявила непривычную настойчивость, пришлось принять вызов. Какое-то время Глеб молча слушал голос жены в трубке, всё более хмурясь.
- Сядь в машину и заблокируй двери. Я постараюсь приехать быстро.
Ник приподнял бровь в немом вопросе.
- Ирма пробила колесо, на трассе, запаски нет, блин… да и не поставит она сама. Вокруг темень. Как бы не нарвалась на неприятности.
- Нужно ехать, - то ли, спрашивая, то ли утверждая, протянул Никита. – У тебя в машине запаска имеется?
- У меня в машине всё имеется, две проблемки. Я отпустил шофера, вместе с этой самой машиной. Он уже наверняка до дома добрался… И у меня запаска на мою машину… Слов нет, ну чем ей ее запаска в багажнике мешала…
Глеб был раздосадован и разочарован одновременно.
- Ну тогда одевайся и поехали. У твоей жены что за тачка?
- Хонда Джаз, этого жука разве что с Жигулей можно переобуть. В сервис придётся заезжать. Есть круглосуточный на Днепропетровском проезде… Постой, ты что, собрался ехать со мной?
- А ты собрался на такси ехать? Или шофёра вызывать? Это вы так до утра прокатаетесь, - Ник присел перед Глебом. – Что тебя смущает? Скажешь жене, что был уже дома, шофёра отпустил… ну и дальше по тексту. Водила далеко живёт, а я вроде как за углом, практически… Глеб?
- Логично… Ладно, поехали в автосервис, а там разберёмся.

***

Эпопея с колесом закончилась только в начале третьего. Ирма обрадовалась появлению Ника, попеняла, что не бывает в их доме, как обещал, и буквально вынудила поехать в гости – переночевать.
До Нововнуково оказалось совсем не далеко. Дом Никите понравился, а двор он не рассмотрел, освещалась только дорожка. В гостиной чувствовалась хозяйственная женская рука. На взгляд Ника, слишком уж идеальный порядок, слишком много вышитых салфеточек, вазочек, цветочков… и никаких личных вещей, как в музее.
Жить бы в таком «идеале» Никита не захотел. Правда выяснилось, что общая, так сказать, часть дома находится в ведении Ирмы, с самого строительства Глеб выбирал дизайн интерьера только своих комнат – кабинета, сауны с бильярдной и собственной спальни.
Пока Ирма готовила для Ника гостевую комнату, мужчины успели обойти весь дом. Спальня Глеба понравилась парню особенно. В ней совсем не чувствовалось присутствие жены. Всюду валялась предметы одежды, газеты и всякая мелочёвка. На подоконнике грязный коньячный фужер, поломанная плитка шоколада и полная пепельница. Кровать кое-как застелена тёмным покрывалом. Правда, подушек что-то многовато навалено, Нику как-то одной всегда хватало. Но в целом хорошая такая мужская спальня. У Ника мелькнула было мысль, а не провести ли ему сегодняшнюю ночь здесь?! Мелькнула и испарилась. В одном доме с Ирмой залезать в постель к Глебу, безумие. Чёрт бы побрал Ирму с её колесом, такая ночь обломалась… Ник, чертыхаясь, покинул спальню Немова, спустился в гостиную, где ждала хозяйка дома. Отказавшись от позднего ужина или раннего завтрака, мужчины разошлись по своим комнатам. Чтобы провести остаток ночи в бессонном одиночестве.
Ник уже вытер всю пыль на подоконнике, ежели там таковая имелась, сходил в душ, разделся, измерил комнату шагами раз двадцать, снова оделся, сбил всё постельное на кровати, ворочаясь, но уснуть не получалось. Ночная тишина дома не дарила покоя, напротив. Никита тщетно пытался что-нибудь увидеть за окном, сидя в полной темноте, когда услышал мягкие шаги и тихий скрип двери. Глебу, оказывается, тоже не спалось. Ник вскочил с подоконника, в два шага преодолевая расстояние до замершего в дверях мужчины.
- Ты пришёл?! Я думал подняться к тебе, но не решился, - Ник прильнул к Глебу, опуская голову ему на плечо. – Не могу заснуть.
- Я так и понял… - Глеб подтолкнул Ника к кровати. – Вот пришёл тебе сказочку на ночь рассказать.
Мужчина снял с парня рубашку и потянулся к ремню брюк.
- Глебушка, что ты делаешь? Здесь… Может, не стоит? - Ник вяло засопротивлялся.
- Чего не стоит? Раздевать тебя? Кто говорил, что спасть в одежде не удобно…
Глеб не закончил фразу, так как уже добрался до шеи парня, намереваясь оставить там пару отметин.
- Ты… Глеб, пожалуйста…
- Ну раз ты так просишь… - толкнув Ника на кровать, Глеб оседлал его бёдра. – Напомни мне, пожалуйста, что мы на сегодня планировали?
Поцелуи посыпались градом, терзая губы, шею, соски парня. Готовые сорваться слова возражений утонули в стоне наслаждения, когда Глеб начал вылизывать его пупок. Ник потянулся к пуговицам на рубашке мужчины.
- Нет, котёнок, не трогай. Мне хотелось бы остаться максимально одетым… А ты у нас будешь совсем голеньким. Поворачивайся-ка на животик, - Глеб отодвинулся, давая парню возможность перевернуться. – И трусики снимем…
Мужчина выдернул собственный брючный ремень и, заведя руки парня к изголовью кровати, связал вместе.
- Вот так хорошо. А теперь подними-ка попку повыше…
Нику понравилась новая игра, возбуждало. Он постарался встать на колени, не отрывая голову и грудь от постели, пришлось изрядно прогнуться. Глеб подавился собственной слюной. Ооочень соблазнительно! Ник хрюкнул, увидев, как Глеб достал из кармана собственных домашних брюк до боли знакомую баночку. Мужчина явно подготовился, идя в спальню к гостю. И тратить время попусту был, кажется, не намерен. Зачерпнув кончиками пальцем прохладную субстанцию смазки, провёл меж ягодиц парня, смазывая. Слегка помассировав сжавшийся вход, скользнул вовнутрь, пропихивая сразу два пальца, провернул, разжал пальцы, растягивая. Помедлив немного, ввёл ещё два пальца, но тут же передумал. Быстро освободив собственный член, не спуская штанов, пристроился меж ног в нетерпении вертящего попкой парня. Вводя член в уже привычном направлении, одновременно потянул к себе Ника, насаживая.
- Расслабься, котёнок…
Закрыв глаза, Глеб двигался плавно, не спеша, как будто смакуя каждое движение. Поглаживал бёдра, полушария попки, бока, выгнутую спину. Ник тяжело дышал, но не торопил мужчину, лишь сжимал мышцы ягодиц, когда член, войдя, задевая его самую эрогенную точку. Руки Глеба переместились на обделённый вниманием член парня. Всё ещё скользкие от смазки пальцы задвигались по стволу, пытаясь натянуть чувствительную кожицу на сочащуюся головку.
- Глеб, не будь садистом… Двигайся быстрей, мать твою…
- А мама-то моя причём тут? - Глеб расплылся в довольной ухмылке, ему нравилось трахать своего мальчика вот так вот, не спеша, с чувством, «по-семейному».
- Ну пожалуйста…
У Ника от перевозбуждения зазвенело в ушах.
Мужчина сменил тактику. Он хотел заставить парня кончить гораздо раньше, чем сможет получить разрядку сам. Поэтому, не ускоряя работающего поршнем в попке парня дружка, он уделил больше внимания яичкам и члену Ника. Что привело к обоюдно желаемому результату. Ник вцепился зубами в подушку, чтобы не закричать, и излился в руку Глеба. Перехватив покрепче готового рухнуть под ним парня за поясницу, мужчина задвигался рывками, входя до упора, звонко хлопая бёдрами по расслабленной попке. Продержался Глеб в бешеном ритме довольно-таки долго, оставляя отпечатки собственных ладоней на нежной коже. Рухнул сверху, заполняя Ника до краёв сильным выбросом спермы.
Спустя минут двадцать мужчины смогли изъясняться более-менее членораздельно.
- Глебушка, ты мне не скажешь, случайно, что это такое было?
- Кажется, мы занимались любовью? Или, как выражается молодежь, трахались, а что?
- А то… Нет, ты только не подумай, что я против, или что мне не понравилось… Ты тут всё бельё перепачкал, заботливо, между прочем, постеленное твоей супругой, да и собственную одежду тоже… Короче, господин артист, что делать будем? Постираем шмотки по-быстрому или в саду закопаем?
- В саду закапывают трупы… Постель перестелить новым, а это выбросить… Точно, выбросить! Пойдём стирать - Ирму можем разбудить, она юмора не оценит. И быстро, а то уже светает.


***

Ирма позвала Ника завтракать ровно в восемь утра. Глеб уже находился в столовой и был сосредоточен на вялом размазывании каши из пяти круп по тарелке. Мужчины успели замести следы «преступления» и разбежаться по спальням, а вот поспать хоть сколько-нибудь не получилось. Методично пережёвывая доставшиеся ему тосты, Ник всячески старался не заснуть прямо за столом. Кроме слипающихся глаз его волновала ещё парочка проблем. Во-первых, он не был согласен с Глебом, утверждавшим, что Ирма и не заметит пропавшего комплекта белья. Как и не вспомнит, какое бельё стелила гостю накануне. Идентичного выброшенному постельного Глеб в закромах не обнаружил. И второе, Глеб боялся, что их тайна может быть раскрыта, тогда какого чёрта этой ночью было? Трахаться с парнем в доме, где буквально за стенкой спит супруга можно, а сходить вместе куда-нибудь - нет? Дурдом на выезде! От размышлений Ника оторвала хозяйка дома.
- Никита, ау! Ты в каких облаках витаешь? - Ирма щёлкнула пальцами перед его носом. - Я спрашивала, не хочешь ли ты остаться у нас сегодня? У Глеба вроде свободный день. Займётесь чем-нибудь полезным. Можно организовать пикник, шашлык пожарить или форель на решетке?! Тут недалеко есть рыночек, где можно купить свежей рыбки.
- Даже не знаю… Если Глеб Васильевич не возражает, - Ник растерянно посмотрел на Глеба. - Может быть, ему отдохнуть хочется?! Да и холодно, наверное, для пикника…
- Глеб Васильевич не возражает, он вообще по утрам всё больше воздерживается, - Ирма погладила уткнувшегося в чашку с чаем мужа по руке. – А пикник можно и на веранде, она у нас отапливаемая, и зона барбекю имеется. Или у тебя свидание намечено?
- Какое ещё свидание? - Ник не успевал вникать в быструю речь женщины. - С кем?
- Не знаю, с кем. Но должно быть страстная особа, вон как твою шею разрисовала. Я ночью-то и не заметила. Никит, ты бы не смущал окружающих, одевал бы водолазки, что ли. А то мы с Глебом Васильевичем и забыли, как оно бывает в молодости.
Ирма тихо рассмеялась. Ей нравилось наблюдать смущение парня. На мужа она и не смотрела, а зря.
Щёки Глеба вспыхнули румянцем не хуже, чем у Ника. Немов как-то не задумывался о возможных последствиях, оставляя на шее Ника засосы. Он, если честно, вообще ни о чём не задумывался. Старый озабоченный дурак! Спать как-то резко расхотелось. Захотелось отправить парня восвояси, да и самому оказаться подальше от дома и жены. Но веского повода увильнуть от предложенной Ирмой программы на день не находилось. Поэтому он решил, как радушный хозяин, озаботиться запасом продуктов к пикнику.
- Действительно, Никита, водолазка бы тут не помешала. Ну ладно, вы тогда займитесь пока дровами, а я съезжу на рынок за мясом. Рыбы мне как-то не хочется.
Глеб ретировался в момент, как будто за ним черти гнались. Ник даже отреагировать не успел, как остался один на один с супругой любимого. «Попал, как кур во щи»!
Молчание затянулось до неприличия, но о чём говорить, Ник не знал.
- Извини, я не должна была тебя смущать. Но это так интересно, когда общаешься с кем-то молодым, - заметила Ирма. - Так здорово, когда у тебя ещё вся жизнь впереди. Новые друзья, новые отношения, новая любовь.
- Ирма, я не понимаю. Ты говоришь, как какая-нибудь бабулька. Ты ведь не намного меня старше, и у тебя есть всё, о чём может мечтать человек. Дом полная чаша, устроенное благополучное будущее, хороший муж и много лет счастья впереди…
- Конечно, - неопределенно вздохнула Ирма. - Знаешь, Ник, у меня какое-то странное чувство. Как будто я знаю тебя много лет, с тобой так легко говорить, не обижайся, как с подружкой.
Ник подавился чаем. Подружка… офигеть можно.
- Ирма, мне, конечно, приятно твоё отношение, но я всё равно не понимаю, к чему ты завела этот разговор?! Ты не счастлива?
- Даже не знаю, что тебе на этот вопрос ответить. В любом случае однозначно не получится. Да, у меня хороший дом, денег до конца жизни хватит, муж знаменитость, а не какой-нибудь алкоголик. В общем, я получила всё, что хотела. Но я целыми днями одна, Глеб может неделями пропадать на гастролях. Да и то, что он в Москве, не значит, что он сидит дома. Раз в год мы выезжаем в отпуск, к морю. Но и там… Не знаю, Ник, я не чувствую, что он рядом, как раньше. Понимаешь?
- Нет, не понимаю. Ты хочешь, чтобы семейная жизнь через двадцать лет оставалась такой же, как в медовый месяц?! А так бывает?
- Да нет, конечно. Просто… Ещё несколько лет назад Глеб гулял напропалую, я старательно закрывала на это глаза, ждала, когда он угомониться. Но тогда он приходил домой, и я чувствовала, что он приходит ко мне, что он принадлежит мне. У нас была семья. А сейчас… Глеб, кажется, угомонился, по крайней мере, я не вижу следов помады на его рубашке, не чувствую запаха чужой женщины. Но домой он теперь приходит не ко мне, а просто переночевать. Да и то не всегда, предпочитает оставаться на городской квартире. Его как будто раздражает находиться со мной в одной комнате, мы почти не разговариваем… как будто посторонние друг другу люди. И с детьми не получилось. Вот когда я действительно об этом пожалела.
- Ирма, может, ты всё преувеличиваешь?! – Никита с трудом подбирал нужные слова, но молчать было невозможно. - Смотришь на вещи через призму усталости от рутины, обыденности, неизменной годами?! Знаешь, такое часто случается с благополучными вроде бы парами. Мужик через хренову тучу лет семейной жизни вдруг влюбляется в какую-нибудь блондинку, женщина тоже начинает искать приключений, а если порядочная, то мучиться сомнениями в правильности своего выбора второй половины. Это нормальная ситуация. Серьёзно! Если муж охладел… ну ты понимаешь. Может быть, у него просто проблемы по мужской части, и дело совсем не в супруге или измене?
- Да нет у Глеба никаких проблем по этой части... Ник, поговори с ним. Ты же психолог. Может, у тебя получится выяснить, что с ним происходит.
- Ирма, с такими вопросами обращаются к семейным психологам, и вместе. Оба супруга должны быть готовы, должны захотеть обсудить свои отношения. Я для этого не гожусь. Если хочешь, могу посоветовать хорошего специалиста, уговори мужа…
- Глеб не согласится. Даже заговаривать с ним об этом не стоит! Да и мне не хотелось бы говорить о столь личном с посторонним человеком.
- Ирма, что за ребячество? Психолог это тот же врач, как гинеколог…
- Не важно. Ник, ну пожалуйста! Поговори с Глебом. У меня не глюки от безделья, с Глебом что-то происходит, он сильно изменился за последние три месяца.
Ник не знал, что сказать, и про себя материл Глеба, оставившего его на растерзание жене. Он, конечно, мог пообещать поговорить с Немовым, но что потом? Ирма же не отстанет, проблемы, происходящие в её семье, просто так на задний план не отодвинет.
Слава Богу, в гостиной зазвонил городской телефон, и Ирма вышла. Пока женщина болтала с какой-то своей подружкой, перемывая кости некоему «козлу», Ник успел перевести дух и подумать. Хотя нет, думать никак не получалось. О чём, собственно, тут думать?! Глеб изменился за последние три месяца? Да! Вопрос «почему» даже не стоит для Ника, и ежу понятно. Но вот Ирме он ну никак не может объяснить, почему её муж бежит из дому, вернее, к кому он бежит. Сказать, что у Глеба проблемы со здоровьем или на работе? Не прокатит, Ирма быстро вычислит, что это не так. Да ещё и нервы мужу потрепит, пытаясь влезть в его дела. Участие в шоу? Это длится только месяц. Хотя как вариант... Можно ещё всячески избегать Ирмы. До сегодняшнего дня, после возвращения из «Сказки», она о нём даже не вспоминала. Забудет и теперь… надежда остаётся.
Нику повезло - Глеб приехал раньше, чем Ирма вернулась в столовую. И дальнейшие разговоры велись исключительно вокруг светских сплетен и политической обстановки в стране. Ник старался особо не встревать со своими суждениями, так как они, эти суждения, были в основном противоположны взглядам милого, особенно в том, что касалось политики. А сплетни его не интересовали как класс.
Уже стемнело, когда Ник покинул гостеприимный дом, отказавшись от предложения хозяйки задержаться ещё, сославшись на дела. Ему было немного не по себе. Даже сильно не по себе. Его любовь к Глебу уже не касалась их двоих. Она делала несчастной женщину, которая не причиняла ему зла, напротив, была с ним добра и доверялась. На душе скребли кошки, началась мигрень. Доехав до дома, парень рухнул в кровать, не раздеваясь, не позвонив любимому, как обещался.


Глава 12. Конфликт

- Это будет невероятный бой! Дамы и господа, смею вас заверить, ничего подобного на нашем проекте вы еще не видели! – надрывался ведущий. – Сегодня встречаются супертяжеловесы! На одном ринге сойдутся Глеб Стальной Кулак Немов и Артур Дикий Тигр Тимиров!!! Обратите внимание, как играет мускулами Артур! Он полон решимости победить в этом поединке! Артур на манеже почти сорок лет! Он может укротить любого хищника, но получится ли у него справиться с Глебом Немовым? Глеб спокоен, но мы-то с вами знаем, что это спокойствие обманчиво! В прошлом выпуске нашей программы мы уже видели, на что способен стальной кулак Немова!
Зал встречал соперников овациями. Глеб Васильевич машинально отметил, что эта публика совсем не похожа на привычную ему, интеллигентную и спокойную. Зрители, в большинстве своем, молодежь, шумели, свистели, только что ногами не топали. Это отвлекало, мешало сосредоточиться. Еще и вопли ведущего раздражали. Глеб поднялся на ринг и занял свой синий угол. В центре ринга полуголая девица что-то из себя изображала, демонстрируя зрителям то ли номер поединка, то ли собственную задницу.
- Наши боксеры готовы к началу боя! Запомните этот момент, друзья! Запомните наших артистов целыми и красивыми, потому что никто не знает, чем закончится сегодняшний вечер.
Немова передернуло. Что этот придурок несет? Откуда организаторы его вообще выкопали?
Глеб скинул халат и поднялся, тут же встретившись взглядом с Тимировым. Они никогда не общались, были едва знакомы. Глеб не особенно интересовался цирком, Тимиров эстрадой. Но, несмотря на это Артур смотрел на Глеба с неприкрытой неприязнью. Кажется, он тоже воспринимал Немова как единственного равного соперника. Ну что ж, ты сам этого хотел.
- Леди и джентльмены! – заорал ведущий. – В красном углу ринга знаменитый дрессировщик, Народный артист России Артур Тимиров. Возраст 49 лет, вес 125 килограммов. На счету Артура два выигранных боя! В синем углу певец-легенда, Народный артист Росси Глеб Немов. Возраст 58 лет, вес 108 килограммов. На счету Немова также две победы! Начинается схватка!
- Атакуйте сразу, не давайте ему шанса, - произнес последнее напутствие тренер Немова.
Глеб Васильевич только мотнул головой. Обойдется как-нибудь без советов. Никита десять разу ему объяснял, что для Глеба лучшая стратегия – это защита, а не нападение. Особенно в бою с Тимировым, у которого сил и выносливости на пятерых хватит.
- Боксеры приветствуют друг друга. Посмотрите на Тимирова! В его глазах жажда победы! Гонг! Начался первый раунд. Тимиров наносит серию коротких ударов. В зале царит оживление, но нас не покидает тяжелое предчувствие. Тимиров удерживает дистанцию за счет своих длинных рук, Немов ищет лазейку и… открывается! Какой удар! Полегче, Артур, мы еще планируем услышать «Нивы России» на новогоднем Огоньке! Удар, еще удар. Кажется, сегодня с утра Немов забыл принять свои лекарства. Удар слева, справа, в корпус. Тимиров загнал Немова на канаты. Гонг!
Глеб Васильевич рухнул в свой угол. Черт бы побрал этого укротителя кошек. У него что, кирпичи в перчатках? Немова трясло не только от физического напряжения, но и от гнева. Комментарии ведущего он прекрасно слышал и непроизвольно отвлекался, пропуская удары.
- Атакуйте противника! Нападайте! – суетился вокруг него тренер, пытаясь всучить Глебу воду. – Вы не наберете очков, если будете только защищаться.
- Сам знаю, - процедил Немов сквозь зубы. – Уйди отсюда!
Последняя фраза была адресована к медику, пытавшемуся чем-то намазать его бровь. Глеб только сейчас заметил, что она была рассечена.
- Второй раунд, господа! Неужели мы будем еще полторы минуты наблюдать за избиением Немова?! Боксеры держат дистанцию, заново примериваясь друг к другу. Немов делает выпад. Опасное движение головой! Рефери выносит предупреждение. Еще одна попытка атаковать, но у Тимирова отличная реакция, его не проведешь. Артур отвечает. Что творится в зале! Артур наказывает Немова за неслыханную дерзость, жестокий обмен ударами, Тимиров выплескивает всю ярость. Чудовищный удар слева – Немов на полу. Рефери начинает считать. Три, четыре. Неужели на этом закончится наш бой? Нет, Немов встает. Удары с ближней дистанции с обеих рук. Глеб Васильевич, вы собираетесь сегодня драться? Кто-нибудь, остановите это! Гонг!
Глеб Васильевич свалился на стул, едва переводя дыхание – таким железным прессом, как у Тимирова, он похвастать не мог, и удары в корпус ощущал весьма болезненно. Перед глазами все плыло. Нет, бесполезно, он не сможет продолжать бой. Не надо было во все это ввязываться. Кому он что доказывает? Он действительно уже стар для таких игр. Лучше уйти сейчас, пока не получил нокаут.
Немов не замечал ничего вокруг, ни галдящих зрителей, ни мельтешащего врача. Что же делать? Уйти сейчас? Или выползти на последний раунд?
- Глеб! Глеб Васильевич!
Кто-то схватил его за плечо. Немов с трудом, как в замедленной съемке, обернулся. И увидел прямо перед собой встревоженное лицо Никиты.
- Ник?! Какого хрена?
Глеб едва ворочал языком.
- Глеб, нужно остановить матч! Слышишь меня?
- Глеб, мать твою, тебе уже все мозги отбили? - из-за плеча Ника вынырнул Вяземский. – Никита дело говорит, останови бой!
В глазах парня, да и Ромки Глеб увидел сочувствие. И это его взбесило. Он не позволит себя жалеть! Не инвалид какой-нибудь. Он им покажет, чего стоит Глеб Немов!
- Ах вот как… Да пошли вы!
Глеб Васильевич ещё раз взглянул на своего мальчишку – растрепанного, взволнованного... Ник в него верил, а он тут вмазать пару раз сопернику не может, позорище. Накручивая себя, Немов встал, держась за канаты. Он должен это сделать.
- Третий раунд, господа! Запаситесь валидолом! Уберите от экранов телевизоров женщин, детей и поклонников Немова! Мы начинаем! И что мы видим? Немов идет прямо на удары Тимирова. Живая мишень для дрессировщика! Левый панч, еще один. Немов бьет справа, но удар не достигает цели. Тимиров сокращает дистанцию, он уже победил, но хочет закрепить успех. Артур, ну надо же иметь сострадание! Но что это? Немов уходит от удара и бьет слева, Тимиров не успевает закрыться. Удар по корпусу, еще один. Немов теснит Тимирова к канатам. Нет, вы видели этот удар?! Сколько силы, сколько энергии! Откуда? Тимиров падает. Вот он, знаменитый Стальной Кулак! Неужели нокаут? Один, два…Зрители встают со своих мест, чтобы лучше видеть… Пять, шесть… Артур, вставай! Девять…Десять!!! И в этом бою побеждает Глеб Немов!!! Это невероятно!!!
Глеба тошнило, крики ведущего доносились как сквозь вату, глаза застилал пот и кровь из разбитой брови. У него никак не получалось отдышаться, хотелось на воздух, подальше от света, гомона, людей. Он едва дождался объявления победителя. Теперь еще уйти с ринга своим ходом, не свалиться нигде, все же смотрят, камеры работают. Уползти потихонечку не дали. Набежали журналисты, пришлось благодарить всех, кто за него болел, и устроителей, чтоб им хорошо жилось, шоу.
Потом его подхватили под белы ручки медики, и он долго отпирался от посещения больницы. Пришлось даже бумажку подписать, что снимает с врачей ответственность. Немов так и не понял, за что именно. За разбитую бровь или отшибленные мозги? Медиков сменили Вяземские, всем составом. Ромка ругал за дурость, Таша переживала за травмы, Ксюшка восхищалась выбранной стратегией боя. Ник молча стоял, подпирая дверной косяк. После десяти минут охов и ахов, в таком вот составе и отчалили по направлению к Переделкино. О том, что Немову нужно домой, к жене, никто даже не подумал.
Роман Исаевич прямо в машине влил в «чемпиона», зажатого на заднем сидении между Никитой и Ксюшей, сто грамм «анестезии», отчего Глебу резко похорошело, и он и не заметил, как отключился, склонив буйну голову на плечо Ника. В дом героя дня внесли буквально на руках, общими усилиями.
Без торжественного ужина тоже не обошлось. Роман Исаевич таки позвонил Ирме, объяснил, кто Глеб сегодня ночует у них. Таша опустошила запасы холодной закуски, Ксюша сбегала за пледом, в который Ник сонного триумфатора и укутал. Хорошая такая вечеринка получилась, семейная. И Глеба все же больше хвалили, чем ругали.

* * *
- Все, Ташенька, вы тут еще гуляйте, а я отведу Глеба Васильевича в его спальню, пока он за столом не уснул, - Никита поднялся со своего места, заметив, что любимый перестал хоть как-нибудь реагировать на происходящее.
Таша обеспокоенно взглянула на племянника:
- Ты уверен, что с Глебом все будет в порядке? Может быть, не стоило отмахиваться от медиков? Можно вызвать семейного врача.
- Не надо, Таш, все хорошо. Сотрясения нет, а остальное мелочи. Ему просто надо выспаться. Пойдемте, Глеб Васильевич.
Аккуратно поддерживая Глеба под локоть, Ник вывел его из столовой. Роман Исаевич подозрительно посмотрел на жену:
- Надо же, какая трогательная забота. С чего вдруг?
Таша постаралась скрыть смущение и нарочито беззаботным тоном произнесла:
- А что такого? Насколько я знаю, Ник тренировал Глеба, он же у нас специалист по боксу. Неудивительно, что парень чувствует ответственность за своего «питомца».
- Ну-ну, Ник и ответственность понятия не совместимые, - хмыкнул Роман Исаевич. – Я вообще не понимаю, что происходит. Сначала Глеб теряет последние мозги и ввязывается в этот проект. Причем мне, лучшему другу, не говорит ни слова! Потом Никита звонит и приглашает на бой! И выясняется, что это он тренирует Глеба.
- По-моему, все совершенно понятно! – Таша принялась собирать посуду со стола. – Ник испытывает благодарность к Глебу после той истории с наркотиками, теперь вот представился шанс оказать ответную услугу. Ну а уж почему Глеб вдруг решил поучаствовать во всей этой авантюре, я не знаю! Вы, мужики, вечно сначала делаете, а потом думаете.
- Вот только обобщать не надо, - вскинулся Роман Исаевич. – Я в «Бокс со звездами» не лезу!
- Ну и напрасно, - улыбнулась Таша. – Сейчас ты был бы героем вечера и не нудел бы тут. Пойду посмотрю, как там Глеб устроился.
Таша поспешила покинуть столовую, пока Рома не продолжил этот разговор. Хватит ей собственных переживаний – сегодня она все на свете прокляла, что согласилась пойти на съемки. Глеба жалко, на Ника вообще смотреть было больно – парень себе все губы искусал, пока шел бой. Хорошо хоть Ромка этого не заметил.
Стучать Таша не стала, чтобы не разбудить, тем более что дверь в спальню Глеба была приоткрыта. Вяземская заглянула внутрь, оставаясь в тени коридора. Она опасалась увидеть что-нибудь такое, о чем потом пожалеет, но побороть любопытство не могла. Но в картинке, представшей перед ней, не было ничего крамольного, напротив. Глеб уже лежал в кровати, обняв подушку. Рядом на стуле сидел Никита, поставив руки на колени и умостив на них голову.
- Ник, - тихо позвала Таша.
Парень поднял голову.
- Спит?
Ник кивнул. Вяземская поманила его в коридор. Никита, поправив сползшее с Глеба одеяло, вышел, притворив за собой дверь. Парень выглядел уставшим и немного грустным.
- Так и собираешься здесь сидеть всю ночь? – поинтересовалась Таша.
- Нельзя? Я же не делаю ничего плохого!
- Ник, ты бы хоть дверь закрывал. Со стороны вы смотритесь, мягко говоря, странно. Ромка уже интересовался, откуда такая забота о Глебе.
- Я просто переживаю! Таша, я такой идиот, - Ник привалился спиной к стене и закрыл глаза. – Господи, это же все из-за меня.
- Что из-за тебя?
- Из-за меня Глеб ввязался в этот проект. Хотел доказать, что он еще молодой и полный сил. А я, дурак, поддерживал его всячески, тренировать взялся. Его же сегодня убить могли.
- Не говори глупостей, - встревоженная не на шутку Таша обняла племянника за плечи. – Это всего лишь шоу, игра! Глеб, конечно, зря во все это ввязался, но обошлось же!
- Ты не понимаешь! Он теперь не бросит, он уже закусил удила. Сегодня обошлось, а что будет завтра? Я его сейчас раздевал…ой, прости, - Ник заметил, как у тетушки вспыхнули щеки. – Ну, неважно… Словом, у него все тело в синяках. И бровь еще… Я не хочу, чтобы его покалечили…
- Ник, успокойся. Давай-ка я тебе постелю, в твоей комнате, - Таша сделала ударение на последней фразе. – Ты пока сходи, налей себе коньячку в качестве снотворного. А завтра поговоришь с Глебом, попробуешь его убедить уйти из проекта.
- Бесполезно, Таш, он не уйдет.
- Ну не уйдет – значит не уйдет. Он взрослый человек, к тому же мужик, не сахарный. Подумаешь, синяки. Иди давай, хватит тут маячить.
Таша увела племянника в его комнату, подальше от спальни Немова. Черт знает, что творится!

* * *
Как и предполагал Никита, конструктивного диалога на следующий день не получилось. Проснувшись утром в доме Вяземских, Глеб Васильевич осознал сразу несколько вещей. Во-первых, он победил Тимирова и вышел в полуфинал! Что уже само по себе выше всяких его ожиданий. И даже остался жив и относительно цел. Во-вторых, ближайшие выступления можно смело отменять, ту красоту, что вчера глянула на него из зеркала в туалете, ни один гример не исправит. И в-третьих, от него что-то срочно нужно Троянову – включив телефон, Глеб Васильевич обнаружил около десятка пропущенных вызовов. Немов набрал номер директора.
- Слава, что стряслось? У нас пожар?
- Почти! Глеб, ты обещал сегодня к десяти утра быть на студии! Ты вообще в курсе, что ты альбом выпускаешь через неделю? Или у тебя один бокс на уме?
- Я помню, - протянул Немов. – А который час?
- Половина первого! У тебя один трек так и не дописан, и ты должен послушать уже сведенный материал.
- Ой…Все, Слава, я еду!
Глеб Васильевич пулей слетел с постели и тут же, охнув, повалился обратно. Его тело явно протестовало против подобного обращения. Заболело все сразу – ребра, пресс, руки и голова.
- Доброе утро, родной, - в дверях нарисовался Ник. – Как ты себя чувствуешь?
- Средней степени хреновости, - Глеб Васильевич нервно оглянулся на дверь, когда Ник, наклонившись, легко чмокнул его в губы. – Что ты делаешь?!
- Успокойся, в доме никого нет. Дядюшка уехал в театр, Таша с Ксюшей на тренировку. Так что могу тебя полечить…
Никита повернул голову Глеба к окну, разглядывая бровь. Однако Немов высвободился:
- Прости, малыш, я смертельно опаздываю. Мне нужно в студию, срочно.
- Давай я тебя отвезу? Только позавтракай, пожалуйста, там Таша для тебя оставила лимонные кексы, я кофе могу сварить.
- Свари, только быстро, - кивнул Немов. – И обезболивающее что-нибудь найди, пожалуйста.
- Глеб, - Никита тяжело вздохнул. – Я как раз хотел об этом поговорить…
- Малыш, давай потом? – Глеб Васильевич предпринял еще одну, на сей раз более удачную попытку встать. – Вари кофе, мне еще надо распеться.
Немов поспешно ретировался в ванную комнату – приводить себя в порядок, а заодно и распеваться.
За завтраком поговорить тоже не получилось, Глеб быстро запихнул в себя пару кексов, дожевывал уже на пути к машине. Осторожно усевшись на заднее сидение – организм по-прежнему протестовал против резких движений – сразу взялся за телефон. Слава прав, он с этим боксом совершенно забыл про все свои остальные дела, в частности про альбом. А между тем, не мешало бы договориться о презентации диска. Ресторан уже был заказан, гости приглашены, но кое-кому из них нужно напомнить и уточнить время. И к тому же он обещал Славе, что позвонит одному из своих влиятельных друзей-спонсоров, по совместительству владельцу весьма популярного глянцевого журнала. Если удастся договориться и пригласить их журналистов на презентацию, о выходе нового альбома Немова узнает сразу вся Москва, и не только. Дешево и сердито!
Никита только озабоченно поглядывал на милого в зеркало заднего вида. Ему еще не доводилось видеть Глеба в работе, и, честно говоря, такой Немов ему не очень нравился – нервный, дерганый и не слишком искренний. Ник слышал, как он рычит в трубку на Троянова, и уже через пару минут мило общается с этим своим спонсором. К тому же Никита не понимал, к чему такая спешка. Глеб что, действительно только сейчас вспомнил, что у него выход нового альбома на носу? Или изображает активность, чтобы избежать разговора?
Никита припарковал машину максимально близко ко входу. Выходить открывать дверь не стал, вдруг кто увидит, не поймут прикола.
- Когда тебя теперь ждать, родной?
- А? Что? – Глеб взглянул на Ника, как будто только сейчас обнаружил, что у него сменился шофер. – Прости, я задумался. Не знаю, Ник, сегодня не получится, нужно дома показаться. Я тебе позвоню.
- Позвони. И побереги себя, пожалуйста. Мне кажется, ты совсем не отдохнул, - озабоченно заметил Никита.
Глеб Васильевич только рассеянно кивнул и, неловко выбравшись из машины, поспешил в офис.
На студии его уже заждались. Троянов окинул своего артиста мрачным взглядом.
- Ничего не говори! – предупреждающе вскинул руку Немов. – Я знаю!
- А я что? – пожал плечами Вячеслав Давыдович. – Я ничего. Вы тут давайте записывайтесь, а я пойду отменю завтрашнее выступление.
- А где мы должны были выступать? – уточнил Глеб Васильевич, надевая наушники.
- Завтра? Концерт ко Дню МЧС.
- Черт! С МЧС надо дружить. Слав, может, найдем хорошего гримера?
- Мне проще найти хорошего артиста, - проворчал себе под нос Троянов. – Тайсон, твою мать…
До самого вечера Глеб Васильевич провозился в студии – пока записал трек, пока переписал частично другой, не понравившийся ему во время прослушивания. Так что к концу дня к утренним недомоганиям добавился севший голос и отваливающаяся спина, что настроения не прибавило. По дороге в Нововнуково попали в пробку, в итоге домой Глеб Васильевич заявился совершенно разбитым, голодным и уставшим. К тому же Немов понимал, что разговора с женой не избежать – если первый раз придя с фингалом он сумел ей что-то наплести, то повторно этот номер вряд ли пройдет.
И действительно, стоило Глебу открыть дверь, в холле появилась Ирма.
- Я дома, - констатировал очевидное Немов.
- Я заметила, - Ирма окинула его оценивающим взглядом. – Красив! Знаешь, Глеб, иногда я думаю, даже хорошо, что у нас не получилось завести ребенка. С двумя детьми я бы не справилась.
Глеб Васильевич, уже приготовивший длинное объяснение насчет своего внешнего вида, удивленно взглянул на жену. Ирма пожала плечами:
- По телевизору идет «Бокс со звездами», первый выпуск. Можешь пойти посмотреть, правда, твой бой уже показали. А это, - она указала на лицо Глеба, - как я понимаю, покажут на следующей неделе?
- Наверное, - буркнул Глеб Васильевич. – С каких пор ты стала смотреть что-то, кроме кулинарных передач?
Но Ирма уже вышла из комнаты. Ну и ладно, одним неприятным разговором меньше. Выяснять отношения и тем более оправдываться совершенно не хотелось. Решив, что обойдется без ужина, Немов поднялся к себе. Стоя под душем, Глеб Васильевич размышлял о том, что на ближайшие несколько дней, а лучше до самой презентации диска придется отказаться от тренировок вообще. Следующий бой только через две недели, успеет еще прийти в форму. А сейчас надо дать себе передышку, да и лицо больше портить нельзя. К тому же на работе дел невпроворот. Вячеслав Давыдович сегодня «обрадовал» - перед презентацией нужно дать интервью сразу трем изданиям, накануне выхода альбома провести пресс-конференцию в «Библио-глобусе», с последующей автограф-сессией. Глеба передернуло от одной мысли, что придется общаться с поклонниками, расписываться на своих фотографиях и отвечать на дурацкие вопросы. Эту часть своей профессии он терпеть не мог. А еще нужно утвердить окончательный дизайн обложки альбома. Троянов сегодня показал ему три варианта, во всех трех Глебу что-нибудь не нравилось. Теперь надо решить, как из этих трех сделать один, который бы всех устраивал. И до друга-спонсора он так и не дозвонился.
Погруженный в свои мысли, Глеб Васильевич вышел из душа и вздрогнул от неожиданности, увидев в своей спальне Ирму. С подносом.
- Твой ужин, - Ирма поставила поднос на постель. – Я подумала, что ты захочешь поесть у себя.
Глеб Васильевич покосился на поднос. Нет, чуда не случилось, и стейк с кровью ему не подали, на подносе была кружка с каким-то бульоном, диетические хлебцы и салат. Но сам факт поражал!
- Спасибо.
Глеб осторожно сел на кровать и взял поднос.
- Телевизор будешь смотреть?
Ирма подала ему пульт и очки.
Глеб Васильевич надел очки, сквозь них еще раз внимательно посмотрел сначала на поднос, потом на жену, после чего робко поинтересовался:
- Это все?
- Что все? – голос Ирмы был совершенно невозмутим.
- Это все, что ты мне хочешь сказать? Ужин в постель, пульт. Скандала не будет?
- А есть смысл?
- Нет, - честно признался Глеб Васильевич.
- Ну значит, не будет. Не люблю бессмысленных поступков. Хочешь заниматься боксом в своем предпенсионном возрасте на глазах у всей страны – занимайся. Надеюсь, у тебя хоть получается?
- Второй бой я тоже выиграл, если ты об этом.
- Вот и славно. Приятного аппетита и спокойной ночи.
Ирма вышла из комнаты. Глеб Васильевич еще несколько минут смотрел ей вслед, после чего пожал плечами, включил спортивный канал и взялся за ужин. Душ, горячая еда, мягкая кровать и мерное бормотание телевизора вскоре сделали свое дело, Немов уснул, забыв про свое обещание позвонить Никите.

* * *

Ника разбудила настойчивая трель дверного звонка. Направляясь к прихожую, он несколько недоумевал. Глеба он сегодня не рассчитывал увидеть, тот окончательно завис со своим новым альбомом. Готовился к какой-то там презентации, давал интервью направо и налево, так что Никита последнюю неделю видел любимого только по телевизору да в Интернете. Так кого могло принести к нему на ночь глядя, да ещё и без предупреждения? Открыв дверь, Ник удивился ещё больше, так как на пороге стоял его бывший поставщик наркоты. И он, помнится, предупредил его, что завязал и не нуждается, так сказать. Впрочем, этого мальчонку с несчастной судьбой Ник знал ещё до того, как стал его клиентом, помогал как-то через третьи руки доставать лекарства для его матери. Считал человеком порядочным, а потому ещё более несчастным. Поэтому спокойно пропустил парня с кликухой Лёнчик-мелкий в квартиру.
- Привет. Какими судьбами в наши палестины?
- Нужда привела! Выручи, будь человеком, иначе мне кранты! - Лёнчик мял в руках замасленную кепку, с надеждой взирая на Ника.
- Бабок что ли занять? Или с мамой что…
- Нет, - перебил дилер - Нет, тут такое дело... Мне нужно спрятаться, ненадолго. Самое большее дней на десять. И дурь схоронить. Дело серьёзное, поэтому и пришёл к тебе. О нашем знакомстве почти никто не знает, у тебя искать не будут.
- Влип?! От ментов прячешься или от своих?
- А есть разница? - Лёнчик ещё ниже опустил и так понурую голову.
- По большому счёту мне всё равно, кто тебе на хвост наступил, но иметь дело с законом как-то не греет, - Ник только сейчас заметил стоящую у ног гостя туго набитую спортивную сумку. – Надеюсь, это не дурь?!
- Я не мог дома товар оставить. Мне бы перекантоваться чуток. Скину и уйду в легальный бизнес. Уже и договорился с покупателем, он всё заберёт… Это всё моё, личное. Проверну последнюю сделку и повезу маму в Германию. Её там вылечат…
Ник как-то передумал ругаться. Он знал, что у матери Лёнчика запущенный рак. И навряд ли ей кто-нибудь сможет помочь, даже за границей.
- Хорошо. Давай сделаем так. Сегодня переночуешь у меня, а завтра с утра пораньше отвезу тебя на старую дачу предков. Там, правда, всё заброшенно, но да ничего, как-нибудь перекантуешься…
- Спасибо, Ник, я знал, что ты выручишь.
- Не перебивай! Я ещё не закончил, - Ник указал на сумку с дурью. – А вот это нужно убрать из моей хаты сразу…
- Куда же я…
- Ты дослушать можешь? У нас в подвале жильцы оборудовали себе что-то типа погребов. Всё запирается на сто замков, да и не лазает там никто чужой. У меня есть ключ от погреба одного старичка с третьего этажа. Там есть хороший тайник, дед в нём стратегические запасы горячительного от супруги прячет. Если не знаешь, где искать, с собаками не откопаешь. Вот туда я отнесу твою сумку. Дед с бабкой к детям уехали, на новогодние праздники, ключи только у меня. Так что ты иди поройся в холодильнике, а я быстро.
Возражать Лёнчик не стал. Ник подхватил сумку и, не надевая куртки, вышел, захлопнув за собой дверь. В подвале пришлось повозиться, особенно с тайником. Пока открыл замки, пока двигал ящики с барахлом, конспирирующие дедову заначку, пока запихивал сумку в небольшую по размерам нишу в стене… ну и далее в обратном порядке. Спустя полчаса, уже поднимаясь на свой этаж, Ник услышал грохот с силой хлопнувшей двери, и через мгновение нос к носу столкнулся с разъяренным Глебом, несущимся вниз.
- Глеб…
- Какого хрена тут происходит?! – сходу зарычал Немов.
- Глеб, успокойся! Что случилось?
- Что случилось?! Это ты у меня спрашиваешь? У тебя дома полуголый пацан, в моих тапочках… И пакетики наркоты прямо в прихожей! И не говори мне, что это сахарная пудра!
Глеб всё больше распалялся и уже переходил на крик, что грозило сбежавшимися соседями. Снова хлопнула дверь, показался вполне одетый, правда с мокрыми волосами, Лёнчик.
- Ник, я пытался объяснить твоему отцу, что ты скоро придёшь…
Немов задохнулся от возмущения.
- Глеб, пожалуйста, подожди. Я всё объясню! Лёня, скройся куда-нибудь, быстро!
- Я не хочу слушать никаких объяснений… сынок!
Глеб попытался обойти Ника. Лёнчик понял, что ничего не понял, но на всякий случай ретировался в квартиру.
- Глеб, я тебя умоляю! Дай мне хоть слово сказать!
- Что ты можешь мне сказать? Что я сам виноват?! Что меня не было неделю, и ты решил завести себе бой-фрэнда?! А я, значит, твой отец! - Глеб и не собирался успокаиваться.
- Глеб, любимый, ну какой ещё бой-фрэнд?! Это просто Лёнчик. Он буквально недавно пришёл. Ему помощь нужна, иначе похоронят. Ну не мог я его на улицу выгнать. Я не знал, что ты придёшь… Ну Глеб! Я его на дачу отвезти завтра обещал.
Ник говорил и говорил, но видел, что любимый не воспринимает его оправданий. Не хочет воспринимать.
- Ага, а порошок, чтобы веселее было?! Можешь не стараться, меня это больше не интересует!
- Глеб…
Звонкая пощёчина откинула Ника к стене. Глеб, не оборачиваясь, скатился по лестнице вниз.
Ник сполз по холодной стене, сжимая зубы, стараясь удержать навернувшиеся слёзы обиды. За что? Он ведь ничего плохого не делал.
- Ник?! Это твой друг, да? Я не знал. Правда! Ну хочешь, я его догоню, - Ленчик осторожно приблизился к Нику.
- Нет. Бесполезно. Пошли в квартиру, пока соседи ментов не вызвали.
Зайдя в прихожую, Никита увидел на тумбочке несколько пакетиков с белым порошком.
- Из кармана вынул… Забыл, что карманы заряжены, - не дожидаясь вопросов начал оправдываться парень. - Извини! Не знал, что так получится… Я думал, ты один живёшь.
- Ладно, проехали. Давай я прямо сейчас тебя на дачу отвезу. Только в магазин заедем. Продукты и горячительное возьмем…
На душе Ника скребли кошки, от бессилия и обречённости хотелось выть. Поскорее бы избавиться от докуки и побыть в тишине, наедине со своими мыслями.
Пока Лёнчик собирал свои нехитрые пожитки, Ник попытался дозвониться до Глеба. Но Немов не брал трубку. А потом и вовсе отключил телефон.

* * *
Шофер далеко уехать не успел, и, услышав в трубке голос разъяренного шефа, срочно развернулся назад.
- Давай к «Капитану», - рявкнул Немов, захлопывая дверцу «Мерса». – Быстро!
Глеб Васильевич откинулся на сидение и прикрыл глаза. Внутри все бурлило от с трудом сдерживаемой ярости, хотелось что-нибудь разбить, желательно о чью-нибудь голову. Вынужденный большую часть жизни изображать благодушие, но при этом обладавший взрывным темпераментом Немов если срывался, то мог перейти рамки дозволенного. Как сейчас с Ником. Но, черт возьми, парень заслужил!
А ведь он знал, что этим все закончится. Кого он пытался обмануть? Только себя. Ник молодой симпатичный мальчик, ему требуется постоянное внимание и, чего греха таить, постоянный секс. Глеб хорошо помнил себя в возрасте Никиты – ни одной юбки не пропускал. Да и развлечений Нику тоже наверняка хочется. Во времена молодости Немова ночных клубов, боулинга и тому подобного не было, но были рестораны, танцы, те же тусовки. А Глеб лишил парня любых удовольствий, сам требовал, чтобы Ник «не отсвечивал», сидел дома и ждал его. Ник и ждал, до поры до времени.
Немов с силой ударил кулаком по подлокотнику. Да, он сам во всем виноват! Последнюю неделю вообще у парня не показывался, постоянно то в студии, то в офисе. Конечно, можно было ночевать и у Никиты, но к концу дня Глеб обычно чувствовал себя смертельно уставшим и не способным ни на что, кроме как поспать. В таком состоянии ехать к Нику он стеснялся. Что бы парень ни говорил о том, что секс – не самое главное в их отношениях, Глеб не очень этому верил. И сегодняшний инцидент доказал, что он был совершенно прав. Не главное, как же!
Тем более было обидно. Сегодня Глеб наконец-то получил сигнальную копию нового альбома, диск лежал в его дипломате. Немов собирался подарить его Никите, как наглядное подтверждение того, чем он был так занят в последнее время. Подборка песен получилась отличная, впервые за последние лет пять Немов выпускал альбом любовной лирики, а не гражданско-патриотических агиток. Глеб предвкушал, как они с Ником будут слушать альбом. Не то, чтобы ему нравилось звучание собственного голоса, как раз напротив. Но он хотел увидеть реакцию Никиты на некоторые песни, на проникновенность исполнения, так сказать. К тому же Глеб, заранее позаботился, чтобы вечер получился отличным – еще утром предупредил Ирму, что не приедет ночевать, сославшись на несуществующий банкет, до обеда постарался закончить все дела в офисе. Выгнал Троянова, пытавшегося «сосватать» ему очередных журналистов с какого-то там новомодного канала, закрылся в комнате отдыха и банально продрых на диване до пяти часов, пока не привезли наконец-то диск. И когда он свободный, отдохнувший и чуть ли не с диском в зубах является к своему мальчику, чтобы сделать ему сюрприз, его тоже ждет…сюрприз…в его тапочках!!!
Машина проехала еще полметра и снова встала в пробке.
- Мы приедем сегодня уже или нет? – не выдержал Немов. – Что ты всем уступаешь? Объезжай по встречке!
- Глеб Васильевич, поэтому и стоит вся Москва, что каждый «объезжает», - осторожно заметил водитель.
- Ты меня еще поучи! Выгоню к чертовой матери!
Снова зазвонил телефон, уже десятый раз, наверное, за последние полчаса. Глеб метнул взгляд на дисплей и нажал сброс. Звонит он…О чем теперь говорить? Все и так понятно. Старые…или новые, какая разница…приятели, молоденькие и симпатичные, наркота…Сердце неприятно кольнуло. С кем Ник спит – это его выбор, но не для того Глеб его из дерьма вытаскивал, чтобы парень опять на иглу сел. Или на порошок, что там у них было. Неужели правду говорят, что бывших наркоманов не существует? А, ладно, это теперь тоже не его проблемы. Позвонит завтра Ромке, на этот раз пусть сам с племянником разбирается, Глеб больше в их дела не полезет.
- Приехали, Глеб Васильевич. Вас ждать?
- Ждать, конечно, - пробурчал Немов, вылезая из машины. – За что тебе платят? Не за то же, чтобы я на метро ездил.
Хотя сколько именно его придется ждать, Глеб Васильевич и сам сказать бы не мог.
Ресторанчик «У капитана» принадлежал одному его старому приятелю, и для Глеба здесь всегда находился свободный кабинет, подальше от посторонних глаз. Кормили «У капитана» прилично, а выпивка вообще была выше всяких похвал, здесь не продавали дагестанский коньяк под видом «Хэннеси», а «Джек Дениэлс» не разбавляли водой. По крайней мере, не для Глеба.
- Добрый вечер, Глеб Васильевич, - распорядитель заметил его, стоило перешагнуть порог. – Пойдемте, я вас провожу.
Глеб прошел в свой укромный уголок, отгороженный от общего зала плотными занавесями. Тут же появился официант.
- Вам как обычно?
- Есть не буду. Бутылку коньяка.
Понятливый официант без лишних уточнений принес не только коньяк, но и сырную нарезку, на всякий случай. Глеб только криво усмехнулся. Что, боитесь, клиент напьется до невменяемого состояния? Правильно боитесь, именно это он и собирался сделать. Может быть, будет не так больно.
Телефон опять выдал «Лунную сонату». Да заткнется он сегодня или нет? Сколько уже можно! Немов выхватил мобильный и со злостью швырнул его об пол. Звякнул в предсмертной агонии дисплей, батарейка отлетела под стол. Зато больше ничего не звонило. Вот и славно.
Глуша третий бокал, Глеб подумал, что необязательно было брать «Хэннеси». Сошло бы и что-нибудь подешевле, все равно он ни вкуса, ни запаха не чувствует. М-да, докатился, батенька, жадность проснулась. Лучше бы проснулась совесть, хоть поговорить было бы с кем.
Совесть проснулась, когда бутылка опустела наполовину. Глеба Васильевича посетила шальная мысль – а что, если все действительно было не так, как ему показалось? Ведь мог же к Никите зайти старый приятель? Просто так зайти, тем более Ник не знал, что Глеб к нему собирается. К Ирме тоже в его отсутствие подруги приходят, он их во всех смертных грехах же не подозревает?
Ну да, только подруги Ирмы не снимают с себя одежду и не надевают его тапочки. Тапочки Глеба Васильевича задели за живое…
Хорошо, тот парень мог оказаться в квартире Ника случайно. И Глебу действительно почудилось больше, чем было на самом деле. Но наркота ему что, тоже почудилась? Ведь Никита обещал, что «больше никогда», утверждал, что в его жизни остался только один наркотик - Глеб. Ну да, наркотик, который перестал удовлетворять. Вот и решил найти себе средство посильнее.
Немов опрокинул в себя новую порцию коньяка. К сырной нарезке он так и не притронулся – мутило от одного вида еды.
«Я пытался объяснить твоему отцу…», - обидные слова эхом звучали в его голове. Отцу, значит. А что еще можно подумать? Со стороны они с Никитой, наверное, так и выглядят. Глупо себя обманывать, ты действительно годишься мальчишке в отцы. А ты кем себя представлял? Опытным искусителем? В зеркало себя давно видел? Затраханный жизнью старый дурак, придумавший себе красивую сказку о неземной любви.
Коньяк кончился. Легче не стало, значит, вторую бутылку брать смысла нет. Немов кинул на стол несколько купюр и поднялся. Распорядитель возник словно из ниоткуда, проводил до машины, говорил что-то вежливо-ободряющее. Глеб даже улыбнулся дежурной, годами отрепетированной улыбкой. Рухнул на сидение Мерса.
- Куда вас отвезти, Глеб Васильевич? – водитель, кажется, был рад, что Глеб хотя бы на ногах стоит.
- Куда-нибудь…
- В Нововнуково?
Глеб на секунду задумался. Домой не хотелось совершенно. Ирма, рюшечки, образцовый порядок, наглаженные простыни…тошно…
- Нет.
- На Бардина? – спокойно уточнил шофер.
- Нет!!!
- Тогда куда?
- Да куда-нибудь!
В теплой машине разморило, наконец-то начал действовать коньяк, глаза стали закрываться сами собой. Водитель покосился на шефа, вздохнул и, попрощавшись с мечтой быстрее добраться до дома, развернул машину по направлению в Переделкино.

* * *
Ник в очередной раз пытался дозвониться до любимого, но вновь и вновь натыкался на автоответчик. Он устроил Лёнчика на даче и теперь колесил по Москве, не зная, куда себя приткнуть. На даче он отказался оставаться, хотя Лёнька и не был виноват в происходящем, но видеть его было невмоготу. Домой возвращаться не хотелось, там всё напоминало о Глебе… Сначала Ник собирался занырнуть в какой-нибудь кабак, но передумал. Зная себя, можно было быть уверенным, что накушается до поросячьего визга и натворит каких-нибудь глупостей.
В конце концов Ник решился позвонить Ирме. Жена Глеба ответила практически сразу. Обсудив последние новости, погоду и здоровье, Ник перешёл к главному.
- Ирма, а Глеб Васильевич дома?
- Нет, и не предвидится. Сегодня господин артист изволят ночевать в городе. Уж и не знаю, где и с кем, - язвительно ответила Немова.
- В каком смысле?
- У них мода новая нынче появляться пред очи жены только когда требуется выспаться. Я уже забыла, как звучит его голос, не по телефону. Если хочешь его найти, звони на сотовый. Кстати! Ты слышал, во что Глеб ввязался на этот раз?
- Ты про «Бокс со звёздами»? Слышал, смотрел и даже был как-то на записи одной из программ. Глеб Васильевич очень хорошо выступает…
- А по-моему, у него все признаки старческого маразма! - по голосу Немовой было сразу понятно, что на мужа она зла, даже очень зла. – Ты ещё не пытался выяснить, что с ним такое происходит?
- Пока не получилось. Мы виделись у дядюшки, но Глеб Васильевич был после боя… короче, было не до разговоров. Нужно бы в спокойной обстановке, как-нибудь.
- Может быть, я позвоню тебе, когда Глеб объявится, во вменяемом состоянии, и ты подъедешь к нам?
- Даже не знаю…
- Я могу подготовить место для манёвров, как говорят военные, и уехать на пару-тройку часиков к подруге, чтобы не мешать.
Ник закашлялся. Мда, супруга у милого ещё та штучка. Знала бы мадам, кому собралась плацдарм готовить…
- Если тебе будет удобно, давай попробуем. Только ты учти, пациент должен быть в спокойном, благостном настроении. Может быть лучше с утра, и чтобы он никуда не спешил смыться из дома.
- Договорились. А вообще-то, Ник, ты мог бы и просто так в гости заехать. А то появляешься, как скорая помощь, только когда что-то случается.
- Спасибо за приглашение. Обязательно им воспользуюсь на этой неделе. До встречи?!
- Не теряйся! Пока.
Никита швырнул трубку на соседнее сидение. Глеб не отвечает и дома его тоже нет. Ещё не добрался? Должен был уже, и давно. Где его могут черти носить? Может к Вяземским поехал? Дядюшка нынче дома. Таша, в отличие от Ирмы ответила не сразу, и голос звучал менее дружелюбно.
- Ник, что случилось на сей раз?
- И тебе здравствовать! А что сразу «случилось»?
- А ты не заметил, что в последнее время звонишь исключительно, когда у тебя какая-нибудь оказия?
- Нет, не заметил… Таш, ну прости засранца! Я больше не буду, чес слово!
- Так я тебе и поверила! Выкладывай, чего звонишь?!
- Таш, тут такое дело… Короче, Глеб не у вас?
- Я так и знала! Нет, Глеб не у нас. И вроде не собирался. Что у вас опять стряслось?
- Поругались, немножко… Глеб психанул и уехал. Трубку отключил и домой не добрался, часа три уже прошло.
- Постой, а ты откуда знаешь, что он не дома?
- Ирма сказала…
- Ты что, Ирме звонил?! Совсем ополоумел?
- А что тут такого? Мы с ней общаемся иногда. Я аккуратно, между прочим так поинтересовался… В общем, он не дома. Ты не знаешь, адреса его городской квартиры?
Получив адрес, Никита раскланялся и отключился, оставив тётушку негодовать о его, Ника, непутёвости. Городская квартира Немовых располагалась в Ломоносовском районе, от того места, где находился сейчас Ник, пол-Москвы по пробкам. И не факт, что Глеб там, а если и там, то откроет ему дверь. Ник вообще не понимал, зачем так упорно разыскивает милого. Здравый смысл подсказывал, что Глебу надо дать время остыть, подумать над произошедшим и понять, что дело яйца выеденного не стоит. Ник понимал, что в мужчине взыграла элементарная ревность. Плюс накопившаяся усталость, переживания о новом диске и участии в шоу, вот и вылилось всё в приступ неконтролируемой агрессии. Всё это Ник понимал, умом, но сердцем принимать отказывался. Не мог он просто успокоиться и ждать с моря погоды.
Ник резко перестроился, подрезая ни в чём не повинную Волгу, и вписался во встречный поток. Квартиру всё-таки стоило проверить.
До Ломоносовского он не доехал. Позвонила Таша.
- Ник, объявился твой ненаглядный. Буквально пять минут назад был доставлен в абсолютно невменяемом состоянии. И, Ник, я звоню тебе не для того, чтобы ещё и ты на нашу голову свалился. Ложись спать, а утром я позвоню и введу тебя в ситуацию. Ты меня понял?
- Да, тётушка, спасибо огромное! Позаботься там о нём!
- А куда я денусь?! Всё, отбой.
Ну вот, любимый нашёлся. И что теперь? А теперь, наверное, можно и выпить.

* * *
- Не хочешь ничего рассказать? – Роман Исаевич поставил на журнальный столик два запотевших бокала холодного пива и устроился в кресле напротив друга. – Что это вчера было?
Глеб Васильевич наполовину сидел, наполовину лежал в гостиной Вяземских, завернувшись в Ромкин махровый халат, слишком для него просторный, зато едва прикрывающий колени. Он честно пытался с утра привести себя в порядок, собирался вызвать шофера и поехать в офис – между прочим, сегодня вечером у него была презентация диска. Но из этой затеи ничего не вышло. Мучимый жестоким похмельем, Глеб сумел спуститься на первый этаж и приземлиться в кресло. На этом весь его энтузиазм закончился – голова раскалывалась и кружилась, во рту словно кошки нагадили, на душе они же и скребли.
- Рома, пожалуйста, говори потише, - пробормотал Немов, дотягиваясь до бокала.
- Я нормально говорю. Ты что, пить разучился? Какой дряни ты налакался, что тебе так хреново? – поинтересовался Вяземский.
- Хэннеси…
- Тогда понятно. Я тебе всегда говорил, что твоя аристократическая привычка пить коньяк до добра не доведет. Пей водку, как все люди!
- Рома…
- А что «Рома»?! Что я, не прав? Когда нормальному мужику хреново, он пьет водку. Что случилось? Бокс продул?
- Что? – Глеб соображал с большим трудом.
Сердобольная Таша с утра уже накормила его какими-то таблетками, но легче не стало. Теперь Немов возлагал надежды на пиво, которое цедил мелкими глотками, чтобы не стошнило.
- Нет, бокс завтра…Сегодня презентация…
- Я в курсе, - сухо кивнул Вяземский. – Если ты помнишь, я – ведущий вечера. И уже предвкушаю веселье. Главный герой в невменяемом состоянии, лыка не вяжет, на ногах не стоит. Журналисты оценят! Ладно, не бокс. Тогда что?
- Ром, отстань…Я в норме…
- Вижу я, в какой ты «норме»! Тебе не кажется, что я имею право знать, почему моего лучшего друга, пьяного в драбадан накануне важного мероприятия, привозит шофер ко мне, заметь, в дом? Нет, я ничего против не имею, зная твою жену, я вообще удивляюсь, что ты у нас не живешь. Но так нажираться-то зачем? Это для здоровья вредно, мы уже не в том возрасте, между прочим. Ты знаешь, что моя жена полночи не спала, бегала проверять, дышишь ты или уже нет?
- Ром, мне стыдно…В следующий раз поеду домой.
- В следующий раз приезжай до того, как соберешься налакаться. Плохо тебе? Ну позвони, скажи, что хочешь поговорить, выпить. Мы посидим нормально, расслабимся. Голос у тебя, что ли, не звучит?
- Звучит. Вроде…
- Тогда что? – продолжал допытываться Роман Исаевич. – В постели что-то?
Глеб промолчал, только плотнее запахнул халат и уткнулся в свой бокал.
- Девка бросила?
- Угу, - Глеб кивнул и тут же пожалел об этом – сейчас начнутся расспросы.
- Ну так найди новую, у тебя же вечно очередь стоит, - философски изрек Вяземский.
- Кому я нужен…Старый, уставший и больной…
- Ого, это что-то новенькое! – Рома даже выпрямился в кресле. – Первый раз от тебя слышу подобную критику в собственный адрес. И когда же ты успел состариться, устать и заболеть? В последние месяца три, что я не видел тебя с очередной бабой?! Это на какую ж Синди Кроуфорд ты нарвался, что твоя самооценка так упала?
- Почему сразу Кроуфорд…Просто намного моложе. Ну сам посуди, что я могу дать?
- Денег?
- Рома!!!
- Да, ладно, шучу. Глеб, по-моему, на секс с тобой еще ни одна дама не жаловалась.
- Понимаешь, меня уже не хватает на всё…На работу, концерты, запись альбома, бокс и секс. А ещё дома надо появляться, хоть иногда. А когда надолго оставляешь молодого и красивого, - Глеб запнулся, - партнера…То начинаются всякие проблемы…
- Постой, так у тебя что, что-то серьезное? – удивился Роман Исаевич, прекрасно знавший о некоторой ветрености друга.
- Серьёзней не бывает…
- Так может, расскажешь?
- Да рассказывать уже нечего. Меня не было неделю. Сам понимаешь, запись альбома, подготовка презентации, то, сё. Вчера вырвался, наконец, примчался без предупреждения, хотел сюрприз сделать. Диск новый приволок. Открываю дверь, а там чужой мужик. В моих тапочках…
- Да, тапочки – это серьезно, - усмехнулся Роман Исаевич. – А она что?
- Кто она?
- Глеб, ну баба твоя, кто!
- Ничего, я не стал слушать объяснения. Дал пощечину и ушёл.
- Глеб, ты ударил женщину? Друг, ты меня пугаешь! Как-то на тебя совсем не похоже.
- Я не…А, ладно…Я сам себя пугаю, иногда. Особенно когда в зеркало смотрюсь, - Немов опустошил бокал и удрученно заглянул внутрь. – Ром, а еще есть? Мне аж полегчало.
- Еще есть, но не по твою душу. Похмелиться – это не значит нажраться заново. Было бы из-за чего. Не хочешь заводить новую, мирись с этой. Пообещай ей, что женишься. Готов спорить, она отошьет всех твоих соперников…и тапочки тебе новые купит.
Глеб Васильевич посмотрел на друга как на сумасшедшего.
- Ром, ты чего? Ты серьезно, что ли? Во-первых, это абсурд! Женишься. А Ирма? А пресса? И вообще, это невозможно. Во-вторых, у меня тоже есть гордость! Мне изменили!
- Ой, блин, один раз в жизни! Чья бы мычала! Когда у тебя была гордость, ты не напивался до поросячьего визга и не пускал тут слюни. Значит просто купи своей дуре дорогую цацку, шубу там или серьги с брюликами. И свози куда-нибудь к морю. Ну и какое-то время уделяй ей побольше внимания, заявляйся не раз в неделю, а чаще. Ты, кстати, в курсе, что у тебя больше нет телефона? Ты его в ресторане разбил.
- Я?! Черт…
- Твое счастье, что тебя «У Капитана» каждая собака знает, с водителем симку передали. Так что давай иди в душ, приводи себя в порядок, я тебе дам свой старый мобильник, вставишь симку и позвонишь всем, кому должен.
- В смысле? – не понял Глеб.
- В смысле жене своей, у тебя сегодня с ней встреча. На презентации. Директору своему, он тебя уже с собаками ищет наверняка. И крале тоже позвонишь. Извинишься.
- Ни за что! – фыркнул Немов. – Не я чужого мужика домой приволок!
- Ну-ну, - Роман Исаевич проследил взглядом за Глебом, с трудом выбирающимся из кресла. – Посмотрим…

* * *
В глубине души Глеб Васильевич был весьма признателен другу, но вслух об этом, конечно, не говорил. Они с Ромкой дружили уже лет тридцать или даже больше, Ромыч, пожалуй, был вторым человеком после Ирмы, который терпел его заскоки, а знал и понимал он Немова гораздо лучше жены. И как бы Глеб ни огрызался, он понимал, что друг прав. Но наплевать на гордость и унять собственную обиду не мог.
Внешне в порядок он себя более-менее привел. Ирме позвонил, без всяких объяснений сказал, что шофер заедет за ней к четырем, потому что в шесть они оба уже должны быть в «Рубине», где состоится презентация. Нику звонить, разумеется, не стал. От Вяземских поехал в офис, разведать обстановку и переодеться в концертный костюм. Как потом выяснилось, это было стратегически неверное решение.
Стоило переступить порог офиса, как к нему кинулся Троянов.
- Ну наконец-то, Глеб Васильевич! У нас тут уже все телефоны оборвали твои приглашенные. Ты куда пропал? Глеб, а что с тобой вообще? Ты…э-э-э…неважно выглядишь.
- Мне пятьдесят восемь, если ты забыл, - буркнул Немов. – Или ты все думаешь, что работаешь директором у двадцатилетнего секс-символа?! И почему звонят мне? Ты директор? Вот пусть тебе и звонят!
- Ну ты же со своими друзьями всегда сам договариваешься. И причем тут секс-символ? Ты просто помятый какой-то. С похмелья, что ли?
Вячеслав Давыдович говорил спокойно, однако Глеб как будто ждал повода, чтобы взорваться.
- Да, с похмелья! И что?! Не имею права? Ты мой директор или душеприказчик, чтобы нотации читать?!
- Глеб, да успокойся, я ничего не читаю. Просто спросил…
- Спросил он! Все норовят в душу залезть!
Немов хлопнул дверью своего кабинета. Троянов переглянулся с Мариной, ставшей невольной свидетельницей «концерта», произошедшего в приемной.
- Что это с ним? – прошептала девушка, нервно оглядываясь на дверь.
- Кто его разберет, - закатил глаза Троянов. – Уволюсь я, уволюсь…
Глеб Васильевич тем временем нервно ходил из угла в угол. Надо распеться. Надо надеть концертный костюм. Надо загримироваться. Надо позвонить всем, кто его искал. И надо как-то успокоить нервы, потому что всё и все вокруг неимоверно раздражают. И как прикажете в таком настроении выходить на сцену?
Черт, надо просто позвонить мальчишке, и все сразу встанет на свои места. Но что он скажет? Извинится? За что?! Потребует объяснений? Он вчера сам не захотел их слушать.
Сейчас, рассуждая трезво, Глеб понимал, что Никита не тот человек, который стал бы изменять. За три месяца, что длились их отношения, Немов мог убедиться в искренности парня. Однако откуда взялся полуголый юнец в его квартире? И, самое главное, почему в прихожей валялись пакетики с наркотой?!
Глеб Васильевич промаялся до последнего. В итоге собирался на торжество наспех, ехал нераспетым, кое-как загримированным и совершенно без настроения.
В «Рубине» все уже было готово – столы накрыты, звук поставлен, кое-кто из гостей уже ждал у входа виновника торжества. Зато не было Ирмы.
- Где моя жена? – рявкнул Немов на директора, едва успев вылезти из машины.
Вячеслав Давыдович руками развел.
- Ты же сам отправил за ней водителя. В дороге, наверное.
- Так позвони! Видишь, уже народ собирается! Я что, один тут должен как дурак с ними раскланиваться? Где «первая леди»?!
Троянов сжал зубы, чтобы не сказать какую-нибудь пакость, и полез за телефоном, звонить жене Немова. Глеб Васильевич тем временем пошел обниматься с уже прибывшими звездами, натянув дежурную улыбку. Сегодня она давалась ему особенно тяжело. Гости тоже раздражали. Гжельская, поп-дива, чтобы ее (все места накачала силиконом, теперь секс-символом считается) тут же измазала его помадой. Алексеев подарил коньяк, Хэннеси, как назло, и какую-то плюшевую хрень. Глеб что, где-то говорил, что собирает мягкие игрушки? Зачем ему их все время дарят? Он уже музей скоро открывать будет. Ирма еще не дает это все выкидывать, по дому рассаживает пылесборники.
- Этот котик такой же милый, как и ты, - ослепительно улыбнулся Алексеев, передавая Немову пакет.
- Что за намеки? – взвился Глеб.
- Никаких намеков! Просто подарок! Что с тобой?
- Да так, проехали. Слава, забери! – Немов сунул пакет Троянову.
- Глеб, у нас проблема, - осторожно заметил Вячеслав Давыдович, забирая подарок. – Столы для журналистов не накрыты.
- Я в курсе, это мое распоряжение. И почему не накрыты-то? У них там минералка и орешки.
- Ну да, а у остальных что?
- Слава, остальные – мои гости, они пришли сюда отдыхать. А журналисты на работе, они пришли сюда писать репортажи, а не жрать икру. За мой счёт!
Вячеслав Давыдович аж подавился. Патологической жадности за Глебом он как-то не замечал.
- Ну смотри, Глеб, потом не обижайся, если они какую-нибудь гадость напишут.
- Я им напишу! О, а вот и Ирма Владимировна! Дорогая, ты опаздываешь!
- Добрый вечер, Глеб. Добрый вечер, Вячеслав Давыдович. Глеб, я ждала твоего водителя, а не он меня.
Немов фыркнул что-то нечленораздельное и повел Ирму в зал.
- Что на тебе надето? – проворчал он по дороге. – Что это за вырез сзади? Тебе не кажется, что твой наряд несколько не соответствует твоему статусу жены?
- Глеб, платье от Шанель, - возмутилась Ирма. – Это классика!
- Порнография это, а не классика. О, кого я вижу! Антоша Звольский! Спасибо, что пришел, дорогой.
Забыв про супругу, Глеб ринулся к Звольскому и его спутнице, здороваться и обсуждать последние события на «Боксе».
Наконец все гости были в сборе, журналисты расселись за пустыми столиками, Немов поднялся на сцену. Еще вчера, планируя свою речь на открытии вечера, он собирался говорить о любви. Без конкретики, конечно. Хотел произнести что-то пафосное о том, что только любовь дает искру для творчества, будоражит воображение поэта и так далее. Что его новый альбом восхваляет и превозносит это великое чувство, властвующее над миром. И так далее в том же духе. Но сегодня весь его энтузиазм иссяк. Красивые слова говорить не хотелось, да и было уже незачем. Ограничившись приветствием из серии «Рад вас всех видеть», Глеб сразу перешел к первой песне. Под фонограмму, потому что голос после всех вчерашних перипетий слушаться не желал.
Машинально открывая рот и двигаясь по годами отрепетированному маршруту (три шага налево, три шага направо, как могу, так зажигаю), Глеб Васильевич думал о том, в какой фарс превратился праздник, которого он так долго ждал и который так тщательно готовил. Чего греха таить, этот альбом был своеобразным посвящением мальчишке, признанием, которое Глеб никогда бы не произнес вслух наедине, но легко мог сделать вот таким, привычным ему способом, через песню. Он думал, что Никита будет в зале, собирался пригласить его вчера. Это был еще один несостоявшийся сюрприз. А теперь перед кем распинаться? Перед коллегами, для которых его презентация – еще один повод поесть на халяву и засветиться перед камерами?
Глеб раздражался все больше и больше. Между песнями на сцену выходил Рома, на правах лучшего друга и гостя от театра травил какие-то байки, общался с публикой, объявлял следующие номера. А Глеб считал песни и минуты до того момента, когда все это прекратится.
Наконец с торжественной частью было покончено, презентация плавно перетекла в банальную пьянку. Есть не хотелось, к коньяку Глеб Васильевич после вчерашнего отнесся с подозрением, а вот против виски ничего не имел. К одному столику подошел, принять поздравления и выпить стаканчик, к другому. Столиков было много и за каждым хотели пообщаться с виновником торжества. Когда добрался до стола, за которым сидели Вяземские полным составом, его уже немного штормило.
- Ромыч, спасибо за конферанс! Ташенька, Ксюша, как отдыхаем?
Ксения окинула Глеба оценивающим взглядом, но от комментариев воздержалась. Зато Таша молчать не стала:
- Глеб, ты опять? Может быть, притормозишь? Здесь полно журналистов.
- И что? Я не имею права отметить выход собственного альбома?
- На полтона тише, иначе завтра все твои права и обязанности будут в газетах, - сухо заметила Вяземская. – И твоя не слишком трезвая физиономия тоже. Глеб, пожалуйста, держи себя в руках!
В этот момент к ним подошла Ирма, которой наскучило сидеть в одиночестве и дожидаться, пока супруг вспомнит о ее существовании.
- Глеб, может быть, потанцуем?
- Не хочу, - отрезал Немов, стараясь держаться от жены на расстоянии – только ее лекций ему не хватало.
- Глеб, мне скучно. Ты занят своими гостями. Кстати, почему ты не пригласил Никиту? Мне было бы хоть с кем пообщаться.
Таша закашлялась, Глеб завелся с пол-оборота:
- Не твое дело, почему не пригласил! Мне вообще не нравится, что вы спелись. Он тебе не подружка! Чаи гоняете, перезваниваетесь. Салфеточки еще вместе не вышиваете? Что у вас может быть общего? Если тебе скучно, попробуй пообщаться с кем-нибудь из гостей! Здесь довольно много интересных женщин, в отличие от твоих дур-подружек!
Ирма отшатнулась как от удара. Развернулась на каблуках и пулей вылетела из банкетного зала, провожаемая удивленными взглядами гостей и журналистов.
- Глеб, Глеб, уймись! – Рома быстро поднялся и взял друга за плечи. – Ты чего? Слава!
Троянов тут же подошел.
- Давай-ка закрывать лавочку потихоньку. Глеб Васильевич устал.

***

Никита уже два часа наблюдал из машины за дверьми ресторана, в котором Глеб презентовал свой новый альбом. Он понятия не имел, зачем он это делает, и что предпримет, когда появится Немов. Артист наверняка будет в окружении гостей, и подходить к нему, и уж тем более начинать выяснять отношения, станет верхом глупости. Если бы он сегодня не проспал до обеда после ночного загула, успел бы к Вяземским, застал бы Глеба и, возможно, его бы выслушали на этот раз, но он не успел. На подъезде к повороту на Переделкино увидел машину дядюшки, полную пассажиров, пришлось разворачиваться. И вот теперь он торчит в своей Бэхе, надеясь на какое-нибудь чудо.
Вместо чуда случилась Ирма. Она выскочила из ресторана и побежала, гулко стуча каблуками, в сторону парка. На женщине было лишь вечернее платье, что, учитывая мерзкую зимнюю погоду, выглядело несколько странным. Ник завёл мотор и вырулил со стоянки.
- Ирма Владимировна?! Ирма?! - Ник медленно ехал за быстро идущей вдоль дороги женщиной. – Ирма, садись в машину, заболеешь.
- Ник, - женщина остановилась, её лицо блестело от слёз, косметика поплыла чёрными полосками. – Отвезёшь меня домой?
- Конечно, садись быстрее.
Ирма села на переднее сидение. Её бил сильный озноб. Никита перегнулся назад, доставая свою куртку.
- Надень, пожалуйста. Хочешь выпить? У меня тут фляжка нз-шная имеется в бардачке.
Ирма не ответила, лишь закуталась в куртку Ника плотнее. Парень решил не мучить женщину разговорами. Он понимал, что случилось что-то экстраординарное, раз жена Глеба выскочила на мороз вся в слезах, но с вопросами придется повременить. Успокоится и сама всё расскажет.
До самого дома Немовых ехали в гнетущей тишине. И лишь у ворот женщина заговорила. Тихо всхлипывая, Ирма поведала об отвратительном поведении мужа и его хамстве, о своей накопившейся обиде и произошедшем в ресторане. Ник слушал, не перебивая, ему было, о чём задуматься. Любимый вёл себя, мягко говоря, не адекватно, и возникал вопрос, к чему всё это приведёт?! Это его реакция на их размолвку? По словам Ирмы, муж раньше себе такого не позволял. Нужно поскорее решить недопонимание, пока милый совсем с катушек не слетел. Напроситься к Ирме в гости и дождаться Глеба? Не стоит, наверное, можно попасть под горячую руку и сделать ещё хуже, чем есть. Не поговорить с ним тоже нельзя… Блин, замкнутый круг какой-то. И принёс же чёрт Лёнчика с его проблемами так не вовремя!
Пока Ирма плакалась, а Ник размышлял, к воротам подъехала ещё одна машина, из которой выбралась плохо держащаяся на ногах их общая головная боль, Глеб Васильевич собственной персоной. Он подошёл к Бэхе Ника и остановился. Вид у мужчины был потерянный и смущенный.
- Ирма, тебе лучше пойти и поговорить с ним, - сообщил Никита, старательно не замечая Немова.
- Не хочу я с ним разговаривать! Ник, может быть, проводишь меня в дом?
- Не глупи! Вам придётся выяснить отношения, в любом случае, и я при этом буду лишним.
Ник вышел из машины, демонстративно не глядя в сторону милого, открыл дверь Ирме, помогая выбраться. Проводя женщину до ворот, вернулся к наблюдающему за ними Немову.
- Знаешь, родной, ты не прав. Совсем не прав! Пожалуйста, остановись и подумай над тем, что ты творишь. Не ломай жизнь ни себе, ни своей супруге, которая вообще ни в чём не виновата, ни мне. Я всегда был пред тобой предельно честен. И чтобы ты не решал, всё равно буду тебя любить… и ждать. Сколько понадобится.
Не дожидаясь ответа, Ник сел в машину и уехал. По щеке сползла одинокая слеза. Он чёртовски устал за последние сутки. На душе было так же хреново, как после похорон жены. Машина неслась в противоположную от Москвы сторону, по бесконечной дороге, в ночное никуда.

***

Он катался по ночной трассе, пока не мысли в голове не перестали ходить ходуном. До дома не доехал, зато добрался до Вяземских. И уснул прямо в машине, не решаясь врываться в спящий дом в пятом часу то ли ночи, то ли утра.
Проспал до половины девятого. Не так уж много. Зато всё тело болело, ноги сводила судорога, но в голове образовалась приятная такая пустота.
Открыв ворота и загнав машину во двор, Ник пошёл прямиком на кухню, в надежде застать там тётушку. Но его ждало разочарование. Хозяйки дома не обнаружилось, впрочем, как и в гостиной, и в бильярдной, и в тренажерном зале. И вообще, в доме царила полная тишина, если бы не снятая с сигнализации входная дверь, Ник бы решил, что хозяев нет дома. Вернувшись на кухню, Ник сварил себе кофе и вышел на веранду. Там его и нашла Ксения. Которая, как выяснилось, была дома одна и только что проснулась.
- Ух ты, какие люди и без охраны. Ты давно приехал?
- Да нет, не очень... А где все? - Ник чмокнул кузину в кокетливо подставленную щёчку.
- Мама и папа вчера были в ресторане, Немов устраивал пьянку по поводу нового диска. Папан решил не ехать ночью в Переделкино, и они остались у бабушки.
- Представляю, в каком восторге была от этой идеи Таша. Ксюш, ты не станешь возражать, если я тут у вас задержусь, посплю пару часиков? Глаза слипаются, даже кофе не помогло.
- Спи, конечно, кто тебя вообще когда выгонял?
- Ну мало ли, вдруг тебе нужно в город.
- И что? Один боишься оставаться? Могу тебя закрыть и на пульт поставить, - девушка стукнула Ника по макушке, легонько.
- На пульт не надо. Спасибо за гостеприимство и разбуди меня, если предки вернуться. Хорошо?
- Ты хотел пообщаться с маман? Нет? Ну тогда не буду будить. У тебя видок краше в гроб кладут. Кто тебе спать-то не давал?
- Да никто. Просто ночью не хотелось, а сейчас вот сморило, - Ник легко приподнял девушку и переставил в другое место, освобождая себе проход в дом. – И всё-таки разбуди, когда предки приедут…
Никто его, конечно, не разбудил. Ксения упорхнула по своим делам, даже не удосужившись сообщить матери, что у них в доме гость. Дядюшка, слава Богу, остался в городе. Поэтому Ник получил вкусный обед от Таши без обязательных нотаций, чему был безмерно рад. Тётушка с расспросами не лезла. Накормив, поинтересовалась, где его сотовый и почему он на звонки не отвечает.
Телефон нашёлся в машина, под сидением, а вместе с находкой выяснилось, что дозвониться до него пыталась не только тётушка, но и Глеб. Десять пропущенных вызовов… Сердце бешено заколотилось в груди. Кретин! Ника набрал Немова, но тот оказался вне зоны действия. Идиот! Вот сиди теперь и гадай, зачем милый звонил... Матеря себя последними словами, Ник вернулся в дом.
- Таша, а ты чего пыталась дозвониться? Что-нибудь случилось? - запоздало поинтересовался парень.
- Почему сразу случилось? Просто так тебе позвонить нельзя?
- Можно, конечно… Просто ещё Глеб звонил… Понимаешь, мы поссорились, немножко. Не ожидал, что он позвонит… Я его набрал, а он вне доступа.
Таша посмотрела на часы.
- Он сейчас, скорее всего, в самолёте, вот и не доступен. А то, что вы поссорились, и видимо не немножко, по нему вчера было очень даже заметно. Знаешь, Ник, это всё плохо кончится однажды. Вы или прекращайте свои шуры-муры или выясните раз и навсегда отношения и перестаньте фигнёй страдать!
- Я и пытаюсь выяснить. Раз и навсегда. У Глеба снова гастроли? Где на этот раз? Погоди! А как же проект? У него же завтра Совесть проснулась, когда бутылка опустела наполовину. Глеба Васильевича посетила шальная мысль бой.
- Бой… Кончились все бои. Глеб ушёл из шоу. Позвонил на проект и сообщил, цитирую, что ему «на хрен не нужно выставлять себя дураком перед народом». Там целый скандал с руководством проекта. Организаторы не очень поняли прикола, особенно перед финалом. А Глеб у нас нынче кандидата в мэры пиарит, в Астрахани.
- Как бросил? Какой к чёрту мэр? - Ник взволновано закружил по комнате.
- Ты это у меня спрашиваешь? Глеба как будто подменили, после того как вы… Я больше не знаю своего старого друга и уж тем более не понимаю, что с ним творится и что он творит. И Рома не понимает. Глеб дождётся, что у Ромки терпение лопнет, пойдёт в разнос, прощай дружба.
Ник ещё раз попытался набрать любимого и снова впустую. Он понимал, что Таша права, только поделать ничего не мог. Как раньше уже не будет, ни для него, ни для Глеба.
- Надолго он уехал?
- Точно не скажу. Выборы послезавтра, до этого запланирован концерт, после банкет по случаю победы. Всё как всегда. Никитка, хоть ты глупостей не делай, пожалуйста! Может быть, у нас поживёшь, пока с Глебом не разберётесь?!
- Спасибо, Таш, я подумаю над твоим предложением, - Ник обнял тётушку. - Но сейчас мне лучше поехать домой, хотя бы переодеться.
Распрощавшись с Вяземской, Ник рванул в Москву и не напрасно. Дома его ждало сообщение от любимого, записанное на автоответчик.
«Никитка, не смог до тебя дозвониться. Я хотел извиниться… Вёл себя как последняя скотина… В общем, я вернусь через четыре дня и сразу заеду к тебе… Надеюсь, ты меня простишь… Блин, ну где тебя носит? Терпеть не могу говорить с автоответчиком. Будь умничкой, я скоро вернусь».
Минуты десять парень отплясывал джигу, а успокоившись, полез в Интернет, бронировать билет на самолёт до Астрахани. Глеб сделал первый шаг к примирению, он решил сделать ответный. Но с Аэрофлотом Ник обломался. Самолеты на Астрахань летали два раза в неделю и места были забронированы на месяц вперёд. Поезд отпадал сразу, не успеет, оставалась машина. Геморрой, конечно, но вариантов нет. Никите до головокружения хотелось увидеть любимого, четыре дня ожидания он не переживёт.


Глава 13. Астрахань

От Москвы до Астрахани два с небольшим часа лёта. Слишком мало для того, чтобы выспаться, слишком много для того, чтобы подумать. Можно было бы почитать, тем более что стюардесса принесла свежий выпуск «Советского спорта», но как назло Глеб забыл очки дома, так что чтение отменялось. Чтобы сидевший рядом Вячеслав Давыдович не втянул в разговор, Немов прикрыл глаза и сделал вид, что дремлет. Настроение у артиста было какое-то потерянное. С одной стороны он был рад, что увидел вчера Никиту. Что парень хоть и высказался о нем не слишком лицеприятно, но зато Глеб как-то сразу ему поверил. И сегодня с легкостью сделал первый шаг к примирению. С души сразу камень свалился.
С другой стороны Глеб Васильевич был совершенно выбит из колеи поведением Ирмы. Накануне вечером у них произошел очень странный разговор.
Вернувшись в дом, Глеб Васильевич отправился на поиски супруги – Ирма обнаружилась в своей спальне. Увидев размазанную по лицу косметику и следы недавних слез, Немов как-то резко протрезвел. Подошел к постели, на которой сидела Ирма, сосредоточенно пытаясь расстегнуть замок на сережке – руки ее не слушались. Некоторое время Глеб Васильевич наблюдал за женой, ожидая справедливых упреков или обвинений. Но Ирма молчала, теребя ни в чем не повинное украшение. Немов тяжело вздохнул и опустился на корточки рядом с кроватью, заглянул в глаза:
- Ирма…Ирма, ну прости, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло. Я не должен был на тебя кричать.
Супруга швырнула на кровать сережку, взялась за вторую.
- Ирма, посмотри на меня, пожалуйста.
Глеб Васильевич взял ее за руки.
- Ты можешь общаться, с кем тебе нравится. Можешь дружить с Никитой. Ирма?
- Это все, что ты хочешь мне сказать, Глеб?
Ирма наконец-то встретилась с ним взглядом. В глазах жены Немов увидел неприкрытую горечь.
- Ты извиняешься только за то, что накричал на меня при всех? Да ладно, Глеб, ничего страшного! Переживу! Главное, чтобы журналисты завтра об этом не написали, тебе же хуже будет!
- Я еще чем-то тебя обидел? – осторожно спросил Немов, не понимая, к чему клонит супруга.
- Да нет, ну что ты! Все прекрасно! – голос Ирмы начал срываться на крик. – Все просто замечательно! За исключением того, что последние три месяца я живу с совершенно чужим человеком! Хотя, я и не живу, этот человек так, иногда переночевать приходит… Глеб, ты не замечал, что несколько изменился? У тебя постоянно меняется настроение, ты то летаешь на крыльях, то срываешься на всех подряд. Ты практически не бываешь дома, а если вдруг решаешь таки осчастливить меня своим присутствием, то стараешься как можно меньше меня видеть. Наверное, я тебя очень сильно раздражаю. А самое главное, что мне все это, по-твоему, очень нравится. Я должна быть просто счастлива!
- Ирма, у меня много работы…
- Да, и как ее зовут, твою работу? Сколько ей лет? Может быть, познакомишь? Мне правда интересно взглянуть!
- Ирма, что за бред!
- Не надо, Глеб, пожалуйста! Мы столько лет живём вместе, я давно не испытываю никаких иллюзий на твой счет.
- Ну вот и замечательно, - сухо произнес Немов, которому начал надоедать этот разговор. – Тогда я не понимаю, по какому поводу истерика? Ты прекрасно знаешь, что из семьи я не уйду, одна ты не останешься.
- Не знаю! Вот первый раз за всю жизнь с тобой не знаю!
Ирма снова заплакала.
- Сколько их у тебя было? В каждом городе, на каждых гастролях… Я со счета сбилась… И это только те, о которых мне докладывали…И в Москве…Но, Глеб, ты никогда таким не был! Никогда не срывался на всех подряд, на меня… Не совершал необдуманных поступков. Всё серьёзно, да? Ты её любишь?
Вопрос застал Глеба Васильевича в тупик. Отвечать на него правду было бы, по меньшей мере, глупо. Особенно учитывая все обстоятельства.
- Ирма, пожалуйста, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Я очень сожалею о том, что произошло сегодня, я позволил себе лишнее. А ты слишком себя накручиваешь. Все будет хорошо.
Глеб осторожно поднес к губам руку жены.
- Глеб, сядь нормально. Спину заклинит, я тебя не подниму.
Немов невесело рассмеялся – Ирма оставалась Ирмой – но все-таки поднялся, сел рядом с супругой, обнял ее, прижимая к себе.
- Все, девочка, успокойся. Не выношу женских слез. Мне кажется, тебе нужно съездить отдохнуть, к морю. Эта московская зима кого угодно до депрессии доведет. Хочешь в Турцию?
- Одна? – всхлипнула Ирма.
- Ну можешь со своими подружками. Я не могу, у меня Огоньки, Новый год скоро.
- Не хочу.
- А что хочешь? – продолжал допытываться Глеб Васильевич, вспоминая советы Ромки – кто бы мог подумать, что пригодятся они совсем не для его «крали». – Новую шубу? Машину? А знаешь, к нам выставка «Бриллианты Якутии» приезжает, меня зовут петь на открытии. Давай там тебе что-нибудь подберем из украшений?
Ирма судорожно вздохнула.
- Не надо ничего, Глеб. Я просто хочу, чтобы ты был здесь, со мной.
- Ну вот он я, - усмехнулся Немов. – Уставший, помятый и наверняка пахнущий перегаром.
- Да, пахнет от тебя, - согласилась Ирма. – И не только перегаром. Ты бы принял душ, что ли…
В итоге Глеб Васильевич сходил в душ и ночевать остался в спальне жены. А утром сообщил, что у него выборы мэра в Астрахани и его не будет неделю, накинув себе несколько дней «форы» для примирения с Никитой. Ирма, уже совершенно спокойная, сделала вид, что это нормально – приглашать артиста на целую неделю, пусть он даже доверенное лицо кандидата. Особенно если учесть, что выборы через два дня, и об этом говорили по телевизору.
Прежде, чем уехать, Глеб позвонил руководителям «Бокса со звездами» и сообщил, что не намерен далее участвовать в проекте. Во-первых, график гастролей не позволяет. Во-вторых, нет никакого желания продолжать. Немов понимал, что подводит людей, что глупо уходить вот так, перед финалом. Но он действительно не видел смысла далее подставлять себя под кулаки. Откровенно говоря, его решение участвовать в шоу основывалось только на желании доказать Никите, а заодно и себе, что он еще здоровый, полный сил мужик. Ну доказал, дальше что? Это не помешало Нику привести в дом более молодого и симпатичного. И даже поспособствовало. Если же предположить, что Глебу действительно почудилось, и Ник ни в чем перед ним не виноват, легче жить не становится. Тогда получается, что он просто старый ревнивый дурак…
Словом, боксом Глеб «перегорел», как и новым альбомом, выхода которого он так ждал.
Обо всем этом Глеб Васильевич думал, подлетая к Астрахани.
Столица прикаспийских государств, как гордо именовали Астрахань местные политики, встречала холодным ветром и хмурыми лицами чиновников от принимающей стороны. К трапу подали милицейский Форд с мигалкой, видимо, лучшее, что нашли для дорогих гостей. Вячеславу Давыдовичу пришлось сесть на переднее сидение, рядом с Глебом сзади умостился начальник предвыборного штаба Илюхин – прилизанный товарищ лет тридцати в костюме и без верхней одежды, несмотря на явно минусовую температуру.
- Значит так, Глеб Васильевич, - сразу взял артиста в оборот Илюхин. – Сейчас едем в Аксарайск, у нас встреча с работниками Газпрома. Никакой агитации вести не нужно, пообщаетесь с простым народом, споете им что-нибудь, патриотическое. В конце выразите глубокую благодарность администрации города Астрахани за процветание города.
- А где тут процветание? – обернулся назад Троянов. – На аэропорт без слез не взглянешь, дороги разбиты, за окном пейзажи, достойные фильма о гражданской войне. Если за это говорить спасибо мэру, то это уже какая-то антипропаганда получится. Это во-первых. А во-вторых, сначала мы едем в гостиницу, обустраиваться, Глеб Васильевич должен отдохнуть с дороги.
- Не получится, - развел руками Илюхин. – Тогда мы не успеем в Аксарайск, туда ехать только два с лишним часа. А рабочие уже приглашены в актовый зал к шести. Они не останутся после работы, чтобы подождать артиста.
- Послушайте, как вас там…
- Игорь Петрович.
- Так вот, Игорь Петрович, у нас есть определенные условия, на которые принимающая сторона соглашается. В нашем райдере четко прописано, что артист по прибытии в город должен быть размещен в гостинице, а до первого выступления должно оставаться не менее шести часов!
- Все ваши неудобства будут оплачены…
Пока Троянов и Илюхин препирались, Глеб Васильевич отрешенно разглядывал мелькавшие за окном улицы. Какая разница, поедут они сейчас в гостиницу или сразу на Газпром. Все равно он толком не отдохнет, а вечером еще встреча с мэром, с последующим банкетом. Считай, та же работа, петь заставят. Гулять будут наверняка всю ночь, и не откажешь ведь. Главное, не перепутать, кого как зовут, а то некрасиво получится.
- Слав, не шуми. Поехали в этот ваш, как его…
- Аксарайск.
- Ну вот. И не все так плохо. Девушки у них тут вот красивые, я даже из окна вижу.
- Глеб Васильевич, у тебя они в каждом городе красивые.
- Да нет, - оживился Илюхин. – У нас действительно самые красивые девушки. Вы понимаете, в Астрахани встречаются Восток и Запад, здесь раньше проходил Шелковый путь, и…
Разговор плавно переключился на женщин, милицейский Форд, распугивая пешеходов и игнорируя дорожные знаки, мчался в неизвестный Глебу Васильевичу Аксарайск, на встречу со славными тружениками Газпрома, после рабочей смены мечтающими встретиться с Немовым. Все было как всегда.

* * *
Как и предполагал Глеб Васильевич, прием у мэра закончился почти под утро и только благодаря усилиям Троянова он все-таки попал в гостиницу до того, как рассвело. Правда, заселялись тоже со скандалом – в столь ранний час в гостинице просто не оказалось ни администратора, ни дежурной по этажу. Потом, правда, администратор нашелся, он спал в одном из свободных номеров. Но еще час собственного сна Глеб Васильевич потерял. Поэтому, зайдя в номер, просто рухнул на кровать даже не раздеваясь.
Будильник в телефоне, казалось, прозвонил через пару секунд после того, как Немов заснул. Но открыв глаза, Глеб Васильевич убедился, что уже девять. В номере было холодно, индивидуальной системы отопления артист не нашел, зато обнаружилась чуть теплая батарея. Кутаясь в халат, Немов подошел к окну. Если у этой, с позволения сказать, гостиницы и были достоинства, то заключались они только в виде на Волгу из окон номеров. Правда, сейчас Волга была покрыта льдом, но зрелище все равно завораживало.
На завтрак в номер рассчитывать не стоило, пришлось одеваться и идти в ресторан гостиницы, где обнаружился Троянов, вяло ковыряющий ложкой в тарелке с чем-то белым.
- Доброе утро. Что дают? – Глеб Васильевич устроился за тем же столиком.
- Ничего в нем доброго, - мрачно отозвался директор. – Дают манную кашу, будешь?
- Чего?! Слав, а нельзя что-нибудь заказать? Мы вроде не бедствуем, можем себе позволить хотя бы яичницу с беконом? Я бы и от кофе не отказался.
- Угу. Кофе есть, растворимый, из баночки. Слово «бекон» тут не знают, можешь даже не пугать им официанта. И самое интересное, что ничего заказать нельзя, они по меню только вечером работают. А утром вот, каша и какао. С пенками…
Немова передернуло.
- Так может, поищем кафе поблизости?
- Ну выгляни в окно. Много кафе поблизости видишь? Похоже, Глеб Васильевич, машина времени существует, и ею был наш самолет. У меня стойкое ощущение, что мы вернулись в СССР.
- Похоже, - согласился Глеб Васильевич, принимаясь за кашу. - Есть можно. Поверь мне на слово, Ирмина запеканка с брокколи гораздо хуже. Что у нас сегодня?
- Все, что хочешь. Эфир на радио, встреча с местной прессой, получение удостоверения доверенного лица, и апофеозом всему концерт. В зале администрация и бюджетники, все по пригласительным. Агитировать нельзя, но ты же понимаешь, для чего тебя сюда позвали. Потом банкет у мэра.
- Опять?!
- А теперь каждый вечер будет. У них так положено. Вроде как честь гостю оказывают.
- Нет, Слав, придумай что хочешь, я сегодня собираюсь выспаться. Пусть мне честь подушка оказывает. А завтра что?
- Завтра ездим по избирательным участкам, а ночью празднуем победу.
- Ну тогда тем более сегодня ночью я сплю.
- Понял.
За что Глеб Васильевич любил Троянова, так это за умение отстаивать интересы своего артиста. От вечернего банкета удалось отмахаться, зато день выдался более чем насыщенный. Перед концертом, пока проверяли звук, Глеб Васильевич улучил момент и набрал Ирму. Вчерашний инцидент все еще беспокоил его, Немов чувствовал себя виноватым и старался проявить внимание к супруге.
- Ирмочка, добрый день. Чем занимаешься?
- Шью, вышиваю, живу в свое удовольствие, - съязвила Ирма. – Как у тебя?
- Сижу в неотапливаемой гримерке, жду начала концерта, думаю над тем, что нельзя так любить деньги, - в тон отозвался Глеб Васильевич. – Вчера был на банкете у местной администрации, подарили двух сазанов по десять килограмм. Домой везти?
- Если за неделю с ними ничего не случится, то вези.
Поговорив с женой еще несколько минут, Глеб Васильевич отложил телефон. Странно, с Ирмой вроде бы все наладилось, к супруге вернулась способность иронизировать, вполне мирно пообщались. Но тревожное ощущение, что что-то не так, Глеба не покидало. Может быть, позвонить Нику? Он наверняка уже получил его сообщение, но ни один автоответчик не заменит живого разговора. Мальчишка ответил почти сразу. В трубке слышался какой-то шум.
- Привет. Чем занимаешься?
- Здравствуй, родной. Да так, катаюсь по Москве.
- Зачем?
- Кое-какие дела, - уклончиво отозвался Ник, но тут же спохватился. – В автосервис ездил, что-то моя Бэха начала коники выкидывать.
- Ты получил мое сообщение?
- Да. Как там Астрахань поживает?
- Отвратительно, - усмехнулся Немов. – Ты бывал в славной столице прикаспийских государств?
- Нет, не имел чести. Тебя хоть нормально разместили? Где остановился?
- Ник, тут вариантов немного. Одна гостиница Лотос для всех, будь ты командировочный или гастролер.
- Понятно. Ну что ж, держись, Глебушка. Ты долго еще там проторчишь?
- Я же сказал, четыре дня. Вчера и сегодня агитируем, завтра наблюдаем за ходом голосования и отмечаем победу, послезавтра домой. К вечеру буду у тебя.
- Очень рад. Любимый, ты прости, мне тут какой-то Гарри Поттер в погонах полосатой палочкой машет. Наверное, стоит остановиться и выяснить, какого Мерлина ему от меня надо.
- Наверное, - хмыкнул Немов. – Нарушать не нужно. Я вечером позвоню.
Глеб прошелся по гримерке. Тревога не утихла, наоборот усилилась. Значит, он беспокоится из-за Ника. Но все ведь хорошо? Да, им нужно поговорить, но в этом нет ничего страшного.
Вскоре Глеба Васильевича позвали на сцену, оторвав от мрачных мыслей.
Концерт был на редкость тяжелым. Публика совершенно не живая. Такое ощущение, что сам по себе Немов был им не нужен – хлопали неохотно, никто не подпевал, несмотря на призывы артиста, цветов не дарили. Как будто повинность отрабатывали, сидя на концерте. Так что к финальной песне Глеб Васильевич чувствовал себя выжатым лимоном.
В гримерке его уже ждала целая делегация во главе с режиссером театра, на сцене которого проходил концерт. В ответ на гневный взгляд Глеба Троянов только руками развел, мол, делал что мог.
- Глеб Васильевич, дорогой, - кинулся к Немову режиссер. – Я вас жду в своем кабинете. Там уже все важные люди собрались, и стол накрыт.
- Какие люди? – после концерта у Глеба с трудом ворочался язык, да и соображал он медленно. – Какой стол?
- Ну как же! Все собрались! И министр культуры области, и заместитель губернатора, и Князева. Вы ведь помните Князеву?
- Я и вас-то не помню, - пробормотал Немов себе под нос и уже громче добавил. – А должен?
- Да мы же все еще по комсомолу знакомы! Помните, я, вы и Елена Князева на тоне для рыбаков Астраханской области выступали? – суетился режиссер. – Помните, палатки, мошкара, икра ложками! Какие были времена!
Глеб Васильевич не помнил ни Князеву, ни режиссера, ни выступлений на какой-то тоне. Его всегда поражало, почему люди считают, что он помнит каждый свой концерт в каждом городе. Нормальный человек ведь не может воспроизвести в памяти каждый рабочий день из своей тридцатилетней карьеры?! А он что, компьютер?
В кабинет идти все же пришлось. Там обнаружилась и та самая Елена, которая оказалась глубокой бабушкой, много старше самого Глеба, и икра ложками и даже мисками, и водка местного производства, которую Глеб Васильевич благоразумно сливал в горшок с фикусом, втайне мечтая о пусть холодной, но мягкой гостиничной постели.

* * *

В самый разгар веселья, когда Глебу удалось улизнуть от весёлых хозяев попойки, называемой громко банкетом, в дальний угол с намерением подремать, его нашёл Славка с телефоном в руках. Директор выглядел совершенно ошарашенным и на ухо сообщил, что в его номер, то есть, номер Немова, залез вор и сейчас этот вор уже труп, кажется, и всё ещё в номере. Милицию не вызывали. Ждут знаменитого постояльца.
- Охрененная поездочка! Нам только жмуриков не хватает, для полного счастья. Я вообще тут при чём?
- Да уж, лучше бы девочку подсунули, вместо трупа. Глеб, не парься. Гостиничные пекутся за свою репутацию, а мы вообще не при делах. Поехали, подтвердишь, что ничего ценного из номера не пропало, и пусть они девают своего воришку куда хотят, с ментами или без, их головняк.
- Пусть мне другой номер приготовят! И вообще, заканчивать всё это надо и домой.
С театральным собесом распрощались быстро, до гостиницы доехали ещё быстрей. Всё, о чём мечтал Немов всю дорогу, это рухнуть в кровать и выспаться. Но сон как рукой сняло, когда войдя в номер, полный народу, он увидел лежащего на кровати бледного до синевы Никиту, с обмотанной окровавленным полотенцем головой.
- Какого ляда тут происходит?! - Глеб гаркнул так, что у самого уши заложило
- Вот те раз. Я этого парня знаю, - встрял Троянов. - Глеб Васильевич, это же племянник Вяземского.
Вячеслав Давыдович быстро подошёл к кровати, как ледокол раздвигая сбившихся в кучу после громогласного явления Немова людей.
Сам Немов так и не смог сделать и шага, грозным и в тоже время испуганным стражем застыв в дверях номера. Возле его мальчика суетилась женщина в белом халате, за её спиной высился охранник гостиницы, прячущий за спиной милицейскую дубинку и потерявший сразу же свой бравый вид при появлении хозяина комнаты.
Самой храброй или самой глупой оказалась дежурная с ресепшена:
- Это я сигнализировала охране. Гражданин пришёл без вещей, только с какой-то корзиной, грязный, небритый, глаза ошалевшие… Расспрашивал, в каком номере вы остановились. Я сообщила, что вас в гостинице нет. Он сказал, что подождёт, а потом пропал куда-то. Я и попросила Сашу пройтись посмотреть, мало ли что. Вдруг террорист, а в корзине бомба.
- Это ты его этой самой дубинкой бил? - Троянов обошёл кровать в направлении к сикьюрити.
- Да не бил я! Один раз только стукнул, он и упал, - охранник был не так туп, как дежурная, и уже понял, что влип по полной. – Я сразу помощь оказал, на кровать положил, медицину вызвонил.
- А прежде, чем бить человека по голове, ты, придурок, не пробовал поинтересоваться, а уместно ли твоё служебное рвение? – прорвало Глеба.
Немов сделал шаг вперед. И если бы Троянов не встал перед ним, заслоняя незадачливого борца с террористами, он бы накинулся на шкафообразного молодца с кулаками.
- Всё, Глеб, брейк! Господа, покиньте номер, все, кроме медика и героя вечера. Я позже побеседую с вашим начальством.
Троянов усадил Глеба на кровать рядом с всё ещё не пришедшим в сознание парнем и закрыл за ретировавшимися двери. У него было несколько вопросов по происходящему, но он всегда умел задавать их вовремя, а поэтому, оставив Немова общаться с медсестрой, занялся охраной.

***

Внимательно рассмотрев себя в зеркальце, Ник пришёл к выводу, что может пробоваться на роль бича без грима, пройдёт на «ура». Двухдневная щетина, круги под глазами, волосы во все стороны торчат. Красавиц, блин. Отсюда вопрос – ехать на поиски бани или и так сойдёт? Подумав, что милый не будет возражать, если он примет душ в его номере, Ник покинул машину, забирая с собой корзину с пищащим подарком для Глеба. Он намеревался прихватить на рынке какой-нибудь сногсшибательный букет цветов, но, видимо, заехал не с той стороны, и наткнулся на рынок блошиный. А что? Собака же гораздо лучше, чем какой-то там веник из роз. К тому же Глеб жаловался, что ему дома скучно, заняться нечем, вот ему и развлечение будет.
Встреченный гаишник оказался неправильным. Он подробно, как для дауна, обрисовал приезжему дорогу к единственной в городе гостинице и даже ни за что не оштрафовал.
Сотрудники ГИБДД попадались ещё два раза, пока колесил по затихающему городку, и они тоже были неправильные. А вот гостиница «Лотос» оказалась именно такой, какая и предполагалась в провинциальном городишке, мрачное пятиэтажное здание эпохи Никиты Сергеевича. Имелась и стойка администратора, тёмного дерева, и сам администратор тоже имелся. Более в плохо освещенном холле никого не было, не считая подвявших фикусов. Ник нацепил доброжелательное выражение лица и уверенной походкой повесы двинул к стойке.
- Здравствуйте. Извините, пожалуйста, за беспокойство, но мне нужна информация об одном из ваших постояльцев.
- Ну, это смотря какая информация, - размалёванная как «ночная бабочка» блондинка надула губки и закатила глазки, что, по-видимому, должно было изобразить работу мыслей.
- Всего лишь номер комнаты, в которой изволил остановиться господин Немов, - Ник постарался улыбнуться как можно обаятельнее, выкладывая на отполированную поверхность стойки стодолларовую купюру.
Купюра испарилась, как только он убрал с неё руку.
- Да пожалуйста. Номер 217, люкс, однокомнатный. Но жильца сейчас нет в гостинице. Ключики вот висят, - девушка махнула в сторону дореволюционной доски с гвоздиками.
- А почему однокомнатный? - Ника забавляла явная недалёкость администратора.
- А потому, что двух комнатный у нас один – президентский.
- Это что у вас, президент бывает?! В смысле Президент России?! - Ник хотел добавить «в этом клоповнике», но воздержался.
- Конечно, бывает. И принимаем его по высшему разряду. Номер оборудован по последнем слову, даже джакузи имеется, - кукла снова закатила глазки, а губки поджала, что означало выражение гордости, наверное.
- Спасибо вам, девушка, за исчерпывающую информацию. Гостиница у вас замечательная, как и город. Я, пожалуй, подожду господина Немова, если вы не возражаете.
Наделённая властью администратора блондинка не возражала. Никита отошёл вглубь холла, нужно было подумать. Торчать здесь, как тополь на Плющихе, отсидеться в машине или попытаться проникнуть в номер? Пока милый где-то развлекается, можно успеть привести себя в порядок. Деревьев под окнами нет, балконов нет, с улицы не заберешься, да и корзинка опять же, но судя по состоянию сего шедевра градостроения, двери тут картонные, открыть без ключа раз - плюнуть. В бардачке должен быть ножик.
Возвращался Ник в гостиницу кружным путём, через гостеприимно незапертую дверь чёрного хода. Номер нашёлся на втором этаже. Оглядев пустынный коридор, парень достал из кармана перочинный ножик. Как он и предполагал, преграда сдалась на милость победителя с полпинка. Прикрыв за собой дверь, Ник оказался в кромешной темноте. Из-за плотно задвинутых гардин сквозь окна не проникал свет небогатого уличного освещения. Стараясь ни во что не врезаться, парень отошел от двери и поставил корзинку на пол. В номере, по всей вероятности, не топили, было холодно и пахло сыростью, как в подвальном помещении. Пройдя вдоль стены, Ник нащупал выключатель. Свет вспыхнул, потом что-то скрипнуло, за спиной мелькнула какая-то тень, и свет погас.

Звуки проникали в сознание как сквозь толщу воды, по-прежнему было темно, но пахло уже иначе, как в больнице. Он лежал на чём-то мягком, жутко болела голова. Ник пошевелил конечностями. Кто-то провёл по лбу и щеке чем-то мокрым. Осторожно приоткрыв один глаз, Ник увидел склонившегося к нему Глеба. У двери топтался двухметровый амбал, которого отчитывал громким шепотом какой-то сноб с окровавленным полотенцем в руке.
- Как ты себя чувствуешь?
- Чувствую? Отвратительно! Голова болит, тошнит и глаза слипаются. На меня упал потолок? Ты в порядке?
- Тебе дали по голове тупым предметом, именуемым дубинка. У тебя, оказывается, очень крепкая голова. А я… Я хотел бы знать, что ты тут делаешь? Но это потом. Медсестра с перепугу вколола все имеющиеся у неё лекарства, сказала, что тебе лучше поспать. Только на один вопрос ответь, пожалуйста, зачем ты приволок сюда щенка?
- Это подарок. Тебе. Породистый, между прочим… только не помню, какой породы. Это мальчик, он не вырастет большим, много не ест… очень весёлая порода…
Голос парня становился всё тише, а речь бессвязней. В конце концов, он, так и не перечислив всех прелестей своего подарка, снова отключился.

На этот раз в номере было светло и тихо, но от этого он лучше не стал. Его голове тоже не полегчало. Разве что больше не тошнило, вроде бы. И Ник снова был в одиночестве. Даже корзина с щенком куда-то испарилась. Может быть, Глеб уехал в Москву, а его здесь кинул? Да нет, вон его дорожный чемодан стоит. Сколько времени он проспал? За окном всё серое, не поймёшь, то ли раннее утро, то ли уже вечер. Ник приподнялся, комнату слегка качнуло влево. На тумбочке обнаружился поднос с бутылкой минералки, запасом таблеток и бинтов, и листочек, вырванный из ежедневника, с нацарапанными неровным почерком (не иначе, милый опять дома очки забыл) строчками: «Никуда не уходи, скоро вернусь. С Динкой нянчится дежурная по этажу».
С какой ещё Динкой? И куда он может уйти? Ему бы до туалета как-нибудь доползти… Интересно, а ругать его будут или раненого пожалеют? Сказать спасибо тому, кто его огрел по башке, или морду набить? Блин, засада, кажется, опять вляпался в неприятность…

* * *
Ох, не зря ему с самого начала не нравилась идея этой поездки, ох не зря. Вячеслав Давыдович всегда считал, что грязнее политики ничего быть не может. Провести концерт для охотников Крайнего Севера – пожалуйста. Организовать выступление в ночном клубе или просто ресторане для «конкретных пацанов» из Ростова – да ради Бога. Даже приглашения спеть в бане директора Немова не смущали, как и самого Немова, кстати. А вот политика – это увольте. Выборы, перевыборы, торжественные открытия памятников и парков, с последующими благодарностями местной власти, совместные дуэты с депутатами и прочими благотворителями – все это Троянов терпеть не мог. И Глебу не раз говорил, что не стоит участвовать в политических мероприятиях, не такие большие деньги платят, чтобы унижаться. Однако у Глеба Васильевича всегда находилась тысяча причин, чтобы согласиться поехать в какую-нибудь дыру, вот как сейчас. То местный губернатор его поклонник и «старый друг», хотя имя этого губернатора Глеб на бумажечке себе записывает, чтобы потом на сцене не забыть, кому петь хвалебную оду. То они со здешним мэром еще «в комсомоле вместе водку пили». Комсомолец нашелся, мать его. Вот теперь торчи в этой заднице из-за него, колеси по избирательным участкам.
Как легко можно догадаться, Вячеслав Давыдович пребывал в скверном расположении духа. На часах половина третьего, а их до сих пор толком не покормили – завтрак с меню детского сада в гостинице не в счет. И не покормят, судя по всему – еще пять участков надо объехать. Илюхин клялся и божился, что Немову нужно показаться только на самых крупных, в центре города. Этих «крупных» Троянов насчитал уже около десятка. Школы, больницы, целых две, поликлиника, дом престарелых…И везде одно и то же. Лучезарное явление Немова, восхищенные возгласы бабулек-избирательниц, автограф-сессия. Как доверенное лицо кандидата Глеб Васильевич интересовался, все ли благополучно на участке, нет ли нарушений, своим присутствием поддерживал праздничную атмосферу выборов, так сказать. Хорошо, если все заканчивалось автографами и совместными фотографиями. В доме престарелых, вот, Глеба попросили спеть. И не отказался же, спел! Девчонки из бэк-вокала ржали так, что пришлось на них рявкнуть. Одна даже на телефон снимала, для истории!
Теперь Консерватория по плану. Глеб уже пятнадцать минут восхищается местной архитектурой на пару с председателем участковой комиссии, а у Троянова зуб на зуб не попадает. В этом городе хоть где-нибудь топят вообще? Холод же собачий.
Вячеслав Давыдович, улучив момент, когда Глеб на него посмотрит, жестом показал на часы, закругляйся, мол. Немов кивнул, но беседы не прервал. Троянов закатил глаза. Кошмар какой-то. Самое интересное, что оказавшись в машине, Глеб сам будет торопиться, ворчать, что он устал, хочет в номер, и вообще вся организация слишком затянута. И виноват будет в этом опять же Слава. Слава же у нас всегда во всем виноват!
Сегодня Глеб особенно нервный, поэтому достается директору больше обычного. В связи со вчерашним происшествием никто толком не выспался. Самому Троянову пришлось полночи улаживать отношения с администратором и охранником, объяснять, что неизвестно откуда взявшийся в номере «взломщик» - племянник старинного друга Немова, по случайности оказавшийся в Астрахани в одно время с артистом и решивший его навестить. Хорошо хоть никто не был заинтересован в вызове милиции, историю удалось замять. Хотя у Вячеслава Давыдовича осталось несколько вопросов. Во-первых, с чего это племяннику Вяземских так сильно понадобился Глеб? В визит вежливости он не особенно верил, в случайные совпадения тем более. Этого парня он в последнее время слишком часто видит возле Глеба. На боксе он точно был, еще где-то мелькал недавно. Во-вторых, и это беспокоило директора гораздо больше, Немов как-то слишком трепетно относился к Нику. Вчера, когда они вошли в номер, Троянов заметил, как побледнел Глеб, как машинально схватился за ворот, как будто ему было нечем дышать. И когда Вячеслав Давыдович, разобравшись с гостиничным персоналом, вернулся поинтересоваться, нужны ли еще его услуги или можно ложиться спать, он застал прелюбопытнейшую сцену. Глеб, эгоист и сноб, каких поискать, привыкший всегда беспокоиться исключительно о себе любимом, сидел на кровати, положив голову парня на колени. Рядом обнаружился тазик с водой, в которой Глеб смачивал полотенце, меняя компресс пацану. Троянов так и застыл на пороге, а в следующую минуту ретировался к себе. Глеб его даже не заметил.
Дальше – больше. Немов не потребовал новый номер, как собирался, и даже не отселил парня. Он что, в своей кровати его оставил? А сам где спал? Или не спал вообще, что, судя по его сегодняшнему виду, вполне вероятно. Собака еще откуда-то взялась … в корзинке.
Словом, во всей этой истории вопросов было явно больше, чем ответов. А Вячеслав Давыдович очень не любил непонятные ситуации, потому что они всегда оборачивались вполне конкретными проблемами.
- Ну все, поехали дальше! – Глеб наконец-то отвязался от председателя комиссии. – Тут все в порядке. Что у нас там следующее? Ой, подожди, мне звонят.
Глеб Васильевич достал телефон.
- Да. Проснулся? Как себя чувствуешь?.. Ну, ты сам виноват, друг мой… Да, уже скоро. Никуда не уходи, пожалуйста.
Когда сели в машину, Вячеслав Давыдович осторожно поинтересовался:
- Никита?
Глеб кивнул, сделав вид, что его очень интересует пейзаж за окном.
- Как он? Оклемался?
- Вроде бы.
Троянов покосился на Илюхина, ехавшего с ними, но все же спросил:
- Он тебе не рассказал, как здесь оказался?
- Рассказал. Слав, тебе поговорить больше не о чем? Ты лучше выясни, сколько у нас сегодня еще участков? Я не железный, знаешь ли. И, я надеюсь, сегодня никаких банкетов?
- Нет, сегодня никаких, - рассеянно отозвался Вячеслав Давыдович, думая о другом.
Что примечательно – после звонка Никиты Глеб Васильевич разом вспомнил о времени и уже не позволял себя заболтать или заставить петь. Оставшиеся три участка проверили за какой-то час с учетом дороги, после чего отправились в гостиницу. Илюхин предлагал еще заехать посмотреть местный Кремль, но Немов категорически отказался, заявив, что уже сыт местными достопримечательностями по горло.
У гостиницы их ожидал сюрприз. Стоило Немову выйти из машины, как к нему подскочило несколько человек с камерами и микрофонами. Не ожидавший подобной прыти от провинциальных СМИ Троянов даже не успел сориентироваться, как журналисты уже окружили артиста.
- Глеб Васильевич, всего несколько вопросов. Скажите, пожалуйста, за какого кандидата вы агитируете?
- Я ни за кого не агитирую, я выступаю как доверенное лицо действующего мэра, - на автопилоте выдал Глеб отрепетированную в местном избиркоме фразу.
- Глеб Васильевич, читатели газеты «Факты и компромат» интересуются, завтра запланирован концерт в «Виктории» для администрации. Вы уже знаете, кто победит, чтобы праздновать победу?
Вячеслав Давыдович вылез вперед:
- Так, господа, пожалуйста, никаких вопросов о политике. Глеб Васильевич артист и отвечает на вопросы только о творчестве!
- Хорошо, давайте о творчестве, - не успокоился тот же журналист. – Недавно в Москве была презентация вашего альбома. Все критики отмечают, что Немов впервые за долгое время обратился к любовной лирике. Это как-то связано с личными переживаниями?
- Вы понимаете, - Глеб Васильевич тут же ударился в философию, оседлав любимого конька, - художник, если он настоящий художник, всегда должен находиться в состоянии легкой влюбленности. Личные переживания, чувства, эмоции – это отличный стимул для творчества. Помните, как у Маяковского: «Ты рождена воспламенять воображение поэта».
- И кто же воспламеняет ваше воображение, Глеб Васильевич? Мы узнаем эту маленькую тайну?
- Ну, это такой абстрактный образ…Знаете, когда стоишь на сцене, видишь в зале красивую женщину, ты мысленно наделяешь ее какими-то чертами, придумываешь…и влюбляешься.
Троянов хмыкнул и закурил, отойдя на пару шагов. Ну все, Глеба понесло, это надолго. Влюбляется он, мысленно, в незнакомок из зала. Да Глеб вообще зал не видит дальше первого ряда, и то если партер освещен. И если он «влюбляется», то вполне реально, с продолжением.
- Не буду скрывать, я всегда пользовался популярностью у женского пола, - распинался Немов.
- И не только у женского, - ехидно заметил журналист. – Ходят слухи, что вчера в ваш номер вломился особо страстный почитатель.
Троянов замер, быстро взглянул на Глеба – справится или нужно прекращать «пресс-конференцию»? Немов дернулся, поджал губы, но в следующую секунду уже овладел собой и ответил совершенно ровным и бесстрастным голосом:
- Кто вам сказал такую глупость?! Да, вчера имел место не очень приятный инцидент. Мой хороший знакомый и племянник моего друга, известного артиста Романа Вяземского по своим делам приехал в Астрахань и случайно узнал, что я тоже нахожусь здесь. Как воспитанный человек, он решил проявить внимание и навестить меня. Но из-за некомпетентности работников гостиницы произошло недоразумение. Вы знаете, время позднее, и погода не располагает к беседе, а пригласить вас в гостиницу я не могу. Так что давайте закончим наш разговор.
Вячеслав Давыдович умел понимать намеки и тут же принялся разгонять журналистов. Немов же отправился в номер. Вид он имел бледный и злой, так что Троянов не решился даже интересоваться насчет ужина.
* * *
Глеб Васильевич поднимался в номер в самых расстроенных чувствах. Только этого ему и не хватало. Откуда эти проныры-журналисты всегда все узнают? И умеют же так вопрос задать, чтобы всем тошно стало. «Страстный почитатель»… Задницу бы надрать этому «страстному почитателю»… Русским языком же сказал сидеть дома и ждать его возвращения. Кой черт понес мальчишку в Астрахань? Мало того, что по голове непутевой получил, так теперь еще и журналисты обо всем пронюхали. Это хорошо еще, что журналисты местные. А если «жареный» факт попадается столичным репортерам, они его даже спрашивать не будут, просто накатают статьи о том, что у Глеба Немова на гастролях охрана вытаскивает из номера парней. И все, приплыли, подмоченная репутация, косые взгляды, стыда не оберешься. Неужели Ник не понимает, что подставляет его?
Из-за дверей номера раздавался какой-то шум и заливистый щенячий лай. Глеб Васильевич вспомнил про Динку, и на душе как-то сразу потеплело. Насколько же надо быть сумасбродным, чтобы сорваться в Тмутаракань, притащить собаку неизвестной породы в подарочной корзинке, залезть в номер…И ведь угадал с подарком. Глеб давно хотел завести кого-нибудь, но не решался – Ирма плешь проест, что в ее идеально чистом доме будет животное. А он вечно в разъездах, на гастролях.
Немов решительно открыл дверь. Как он и предполагал, Никита возился с Динкой – они валялись на кровати и играли в перетягивание подушки. Щенок старался изо всех сил, выпуская угол подушки только затем, чтобы облаять своего напарника и снова ринуться в бой. У Ника повязка сползла на лоб, волосы растрепаны, глаза горят. Сцена была такой по-семейному уютной, что у Глеба защемило в груди. Не стоит обманывать себя, он не сможет отказаться от их отношений с Ником, своего запоздалого счастья, пришедшего в тот момент его жизни, когда он уже перестал ждать от судьбы подарков. И черт с ним, с риском…
- Что здесь происходит? – поинтересовался он.
Возня на кровати резко прекратилась. У обоих участников безобразия стал одинаково пристыженный вид. И выражение глаз тоже одинаковое, щенячье.
- Мы играем, - осторожно пояснил Ник. – У дежурной по этажу смена кончилась, я забрал Динку.
- Тебе нельзя было вставать.
- Я и не вставал, - честно глядя ему в глаза, соврал Ник. – Она сама зашла.
- И беситься тоже нельзя. Ты вчера так толком и не ответил на мой вопрос, зачем ты приволок сюда собаку?
Глеб сел в кресло напротив кровати и с наслаждением устроил ноги на соседнем.
- Тебе не нравится? – резко сник парень. – Ну да, это девочка, как выяснилось…Но такая веселая. И симпатичная. Я могу оставить ее у себя, если хочешь. Прости, мне нужно было сначала спросить у тебя…
- Дай сюда Динку. Ты плохо влияешь на ребенка, - проворчал Немов и отобрал у ошарашенного Никиты щенка, пристроив его себе на колени. – Подарок замечательный и, разумеется, он будет жить у меня. Представляю, какого шалопая можешь вырастить ты. Но неужели нельзя было подождать, пока я вернусь в Москву? К чему показательные выступления?
Ник опустил глаза:
- Прости, пожалуйста. Я хотел тебя увидеть, мы так давно не были вместе. Я не думал, что так получится…
- Вот! В этом вся и проблема, Ник! Ты никогда не думаешь, какие могут быть последствия твоих действий! Ты знаешь, что сейчас у гостиницы меня встречала толпа журналистов с одним-единственным вопросом: «Что за страстный почитатель вломился в мой номер?».
- Что?! Так и спросили? Да как они посмели…
- Посмели, к сожалению. И что самое печальное, они не так далеки от истины. И если эта истина выплывет наружу…
- Не надо, Глеб!
Ник сорвался с кровати, приблизился к Глебу и встал на колени перед его креслом. Секунду поколебавшись, все-таки взял мужчину за руки.
- Не продолжай, пожалуйста. Я понимаю…И я уже обещал, что не буду тебя подставлять…И опять подставил…Я понимаю, чем ты рискуешь. Я знаю, как для тебя важны репутация, сцена и все остальное. Я идиот…
- Нет, ты просто безответственный импульсивный мальчишка, - вздохнул Глеб, однако рук не отнял. – Тебе нужно научиться сдерживать свои эмоции. Ник, пойми, мне очень льстит, что ради меня ты способен на безрассудные поступки. Все эти сюрпризы, неожиданные встречи в других городах, подарки…Это все замечательно, красиво, романтично…было бы! Если бы мне было лет двадцать пять. И если бы я ни был публичным человеком. Хотя о чем я, когда мне было двадцать пять, за такую «привязанность» могли упечь в психушку. Но тем не менее.. Я серьезный, взрослый человек. Человек узнаваемый и уважаемый. У людей сложился определенный образ восприятия меня – правильного, порядочного, примерного семьянина, мецената и прочая, прочая. Насколько это все соответствует действительности – неважно. Есть маска, которую я не имею права снимать нигде, кроме дома. А вчера эта маска слетела на глазах у других людей, поползли слухи. Но даже не это главное…Нет, выслушай меня, пожалуйста.
Глеб жестом прервал попытку парня что-либо возразить.
- Мне почти шестьдесят, Никита, и я не хочу сюрпризов. Я не хочу открывать дверь своего номера с замиранием сердца, ожидая там обнаружить собаку, тебя в голом виде или миллион алых роз. Ты хоть представляешь, что я вчера почувствовал, увидев тебя без сознания, в крови и окружении персонала гостиницы? И чего мне стоило не убить охранника, ударившего тебя? Ты хочешь, чтобы я получил сердечный приступ? Пойми, Ник, мне нужны тихие, спокойные отношения. Мне нравится приходить в твой дом и знать, что меня ждут и любят. Мне нравится проводить в твоем обществе вечера. Но не пытайся менять ту часть моей жизни, которая тебя не касается. Не нужно ездить за мной на гастроли. Не нужно дружить с Ирмой – у вас не может быть ничего общего…
- Но я не…
Ник осекся. Кажется, смысл слов Глеба начал доходить до него во всех их неприкрытой откровенности.
- То есть ты хочешь сказать, что ты сам будешь устанавливать рамки наших отношений?
Глеб кивнул.
- Да. Может быть, я покажусь тебе сейчас слишком эгоистичным, но, Ник, я – не тот Глеб Немов, которого привыкли видеть люди на экране. Это образ. Я не добрый и не милый как плюшевый мишка. И я настоятельно советую тебе подумать. А тебе нужны наши отношения? Учитывая все то, что я тебе только что сказал.
Глеб откинулся на спинку и прикрыл глаза. Ну вот и все. Он наконец выплеснул все то, о чем так долго думал. И дал Нику шанс выбирать самому. Точнее, просто свалил на него всю ответственность за принятие окончательного решения. А теперь сидел и считал удары собственного сердца, стучавшего, казалось, слишком громко, где-то в ушах. Но время шло, а Ник молчал. Глеб Васильевич осторожно открыл глаза. Парень по-прежнему стоял на коленях около его кресла, чесал за ухом Динку и внимательно смотрел на Глеба.
- Ничего не скажешь?
Ник пожал плечами:
- Я каждый раз говорю тебе одно и то же, но ты меня не слышишь. Я люблю тебя, Глеб. Без тебя моя жизнь не имеет смысла. И я буду любить тебя, какие бы рамки, дурацкие правила и барьеры ты сам себе не устанавливал.
- Это не дурацкие барьеры, Ник, это нормы общества…
- Да срал я на твое общество! – не выдержал парень. – Глеб, все! Я все понял! Правда… Ты хочешь, чтобы я вел себя как твоя Ирма. Молчал и ждал, ждал и молчал. Нет проблем. Если это условие, которое надо выполнить, чтобы быть с тобой, я согласен!
- Я не хочу, чтобы ты вел себя как Ирма! – возмутился Глеб Васильевич. – Не смей даже сравнивать…
Он хотел объяснить Нику, что относится к нему совершенно иначе, нежели к жене, но тут увидел, что парень схватился за виски.
- Что? Ник, что случилось? Тебе плохо?
- Голова болит…
- Я же говорил, что тебе нельзя вставать! Быстро в постель!
Немов опустил щенка на пол и помог Нику дойти до кровати.
- Лежи, я схожу за медсестрой.
- Не надо, Глебушка. Полежу, само пройдет. Просто понервничал. Что подумает медсестра, увидев меня здесь снова? Это, между прочим, твой номер и твоя постель.
- Как ты там сказал? Срать я хотел, что она подумает, - проворчал Немов и отправился искать медика.

* * *
В Москву возвращались вместе. Глеб заявил, что не позволит Нику ехать на машине – мало ли что может случиться в дороге с «раненым». Хотя чувствовал себя Ник вполне нормально. Тыква, правда, начинала болеть, стоило немного поволноваться, да на душе кошки скребли.
Разговор с Глебом хоть и прервался, не закончившись, оставил неприятный осадок. Только профессиональный взгляд психолога позволял Нику относиться к высказываниям Глеба более-менее спокойно. Он понимал, что большую часть своих правил Глеб придумал себе сам. Понимал, что Глеб был слишком самокритичен. Ник хорошо помнил, как после заявлений о собственной эгоистичности его светлость Глеб Васильевич полночи носилась вокруг Ника, пока головная боль не отступила. И как спала его светлость, уткнувшись носом Нику в шею и по-хозяйски закинув ногу парню на бедро. Хотя засыпали, демонстративно отвернувшись в разные стороны. Утром Глеб сделал вид, что ничего не произошло, и держался с Никитой подчеркнуто отстраненно. Сразу после завтрака, на который они сходили вместе, уехал поздравлять мэра с победой. Вернулся с билетом на самолет для Ника и сообщением, что договорился о перегоне его Бэхи.
В самолете сидели рядом, но Глеб по-прежнему дулся. Другим словом Ник не мог назвать это серьезное до смешного выражение лица любимого, поджатые губы и надутые щеки. В чем причина – Никите оставалось только гадать. То ли Глеб таким образом демонстрировал свое несогласие с позицией парня, то ли обиделся за сравнение с Ирмой, то ли Ник просто был наказан за выходку с собакой. Динка, кстати, летела тоже в салоне, в переноске. Заговорить снова Ник не решался – неподалеку сидел Троянов, да и просто посторонних ушей много. Развлекал себя наблюдением за любимым, который взял газету и усиленно делал вид, что читает. Без очков…
В Шереметьево Глеба ждал шофер. Ник замялся в зале прилета, не зная, как ему следует поступить. Но Глеб уже нарочито громко обратился к Троянову:
- Так, Слава, сейчас завезем Ника домой, раз он у нас без колес, потом тебя и меня.
Вячеслав Давыдович мрачно посмотрел на Никиту, но возражать, разумеется, не стал. Не нравился этот тип Нику, ох не нравился. И, кажется, нелюбовь у них была взаимной. Слишком уж цепкий взгляд у директора. И конечно, он ни на секунду не поверил истории про случайную встречу в Астрахани. Глеб боится каких-то предполагаемых слухов и журналистов, и даже не думает, что главная опасность может быть прямо под боком. Надо будет как-то аккуратно намекнуть милому, чтобы был осторожнее со своим «Славой». Хотя нет, нельзя, опять же Никита окажется виноватым. Глеб снова обвинит его в несдержанности, в нежелании соблюдать его «правила». Скажет, что парень сам слишком часто попадается на глаза его директору.
Машина остановилась у подъезда Никиты. Ник хотел уже попрощаться, но Глеб вызвался его проводить. Получив еще один странный взгляд в спину от Троянова.
Молча дошли до двери, остановились. Никита поднял на Глеба глаза:
- Ну и? Хочешь зайти? Надо было тогда сначала твоего директора завести.
- Нет, - покачал головой Глеб. – Мне нужно домой. Я уже сказал Ирме, что вернусь раньше.
- А как же твои «два дня форы»?
- Отменяются.
Ник сглотнул. Ладно, родной, ты же не только своего мальчишку, ты и себя наказываешь.
- Тогда что дальше?
- Я не знаю. Ник, я должен подумать. Прийти в себя после этих чертовых гастролей. Собраться с мыслями. Я позвоню…
- Конечно.
Ник быстро набрал код от двери и вошел в подъезд, не оборачиваясь, взбежал по ступенькам. Войдя в квартиру, повернул ключ в замке, швырнул телефон в сторону. Какого черта! Да, он психолог. Да, он понимает, как тяжело Глебу. Но он тоже живой! Его уже затрахало быть понимающим и терпеливым. Да, он сам опять все испортил. Вот такое он дерьмо. Ну и пошло оно все…
Ник завалился на диван, даже не раздеваясь. Голова раскалывалась…


Глава 14. Примирение

На улице было ветрено и промозгло. Немов уже третий день маялся дурью на городской квартире, имея в компаньонах лишь непоседливую Динку. Щенок в принципе был не против. Негодница со спокойной совестью грызла всё, что попадало на зуб, не опасаясь получить от строгой хозяйки тряпкой по попе. Правда, полюбившегося Роял-конина не было, зато вдоволь доставалось запрещённой колбасы с жирком и шоколадных конфет. Хозяину было не так весело. Он всё время находился в состоянии задумчивости, часто хмурил лоб, разговаривал с самим собой и выходил на улицу лишь три раза в день, как положено, до сквера и обратно. Ел из вкусно пахнущих коробок, которые приносили люди в штанах, смешно подпрыгивавшие, когда их кусаешь за пятки. Вот сегодня вообще никто не приходил. А хозяин перестал бормотать себе под нос, а потащил на улицу в совсем не располагающую для этого погоду.
Динка перехотела гулять сразу, как только удовлетворила свои нужды. Но хозяин упорно тянул дальше, к пугающе большой дороге со множеством людей и железных монстров.
Дрожа, песик жался к хозяину, поводок путался в ногах.
- Ну что, малышка? Домой хочешь? А может, я тебя на ручки возьму? – предложил Глеб Васильевич, которому совершенно не хотелось завершать прогулку, несмотря на непогоду. - Залезай под куртку, тут теплее. Нужно тебе заказать комбинезон. Хотя без хороших ботинок и он не поможет.
На лицо упало две крупных капли, вдалеке загрохотало. Глеб поёжился и осмотрелся, ища, где спрятаться. За сквером, чуть в стороне от входа в огромный Дворец спорта, красовалась большая буква М.
- Динка, ты как смотришь на то, чтобы покататься на метро? Сто лет там не был.
Из-за пазухи высунулась недоуменная мордочка.
- Ну вот и славненько, пошли.
Глеб перебежал через дорогу, нарушая сразу несколько правил для пешеходов, смешиваясь с немногочисленной толпой, спешащей укрыться от дождя в метрополитене. Здесь было совсем не так, как помнил Немов. Грязно, тесно, неуютно и пахло неприятно. Пропустив два поезда, следовавших один за другим и забравших большинство ожидающих, Немов шагнул в третий. Чем-то ему очень понравилось направление движения. Садиться не стал, чистота сидений не внушала доверия. Встав неподалёку от раздвигающихся дверей, огляделся. Слева от него стоял парень, очень похожий на его мальчика. Ну, не то, чтобы похожий, но такой же взъерошенный, высокий, хорошо одетый. Парень был чем-то раздосадован. Глеб обратил внимание, что в руке парень крутит связку ключей с брелком от автомобильной сигнализации. Понятно, машина сломалась, таксистов расхватали, испугавшись надвигающейся грозы, а ехать надо.
Кстати, а какого лешего он сам в метро-то попёрся? Мог бы вернуться и взять машину, если такая необходимость покататься. А есть необходимость? Может, не стоит?
Глеб умом прекрасно понимал, куда его несёт. Но подсознание ещё боролось, пытаясь обмануть само себя.
Вот и нужная остановка, приехали.
На улице начался такой ливень, что выходить из-под крыши метро без зонта решались очень немногие. Глеб потянул язычок молнии как можно выше, полностью пряча щенка под куртку. Динка сладко спала, согревшись. Подняв воротник, Немов шагнул под сплошную стену дождя. Хорошие, крепкие ботинки не спасли. Лужа, перебежавшая дорогу, оказалось глубокой и очень холодной. Вода ручьём стекала с краёв кожаной кепки прямо за шиворот. Через пять минут Глеба можно было выжимать.
- Эй, мужик, ты чё, спятил?
- Прошу прощения?
Глеб не сразу понял, откуда донёсся вопрос, и кому он адресован. Огляделся, всматриваясь в темноту. Не увидел ни говорившего, ни какого-либо другого мужика кроме себя.
- Ну чё ты мнешься? Заползай сюда, к будке.
- К будке? Ну да, ещё по будкам я не лазал.
- Ты, малахольный, смотри направо.
Глеб посмотрел. За редкими кустиками газона виднелась трансформаторная будка. Вместо положенных железных дверей с неизменным предупреждением не заходить, внутри зияла пустота. Нет, не пустота, огоньки, видимо от сигарет. Кто-то махал ему рукой.
- Да, подруга, твой хозяин совсем сбрендил.
Глеб пробрался сквозь кусты. Вляпался ботинком во что-то мягкое и дурно пахнущее. И оказался в не менее «приятно» благоухающей компании из двух представителей рода человеческого.
- Ты чё под дождём гуляешь? Баба из дома выгнала? У тебя за пазухой случайно не бутылочка?
- Нет, там собачка, Динка, - счёл нужным объяснить Глеб Васильевич.
Происходящее казалось сюрреалистичным.
- У меня деньги есть, можно купить бутылочку, - совсем уж неожиданно для самого себя выдал Немов. - Ну, если хотите выпить.
- Спрашиваешь, конечно хотим! Слышь, Петро, бери бабки и дуй к Сидоровне, у неё как раз первачок поспел. А ты, мужик, располагайся. У нас тут и закусон есть. Петро у тёщи соления позаимствовал.
Глеб торопливо выгреб из кармана несколько бумажек. Не глядя, протянул молчаливому мужику. Крупные он в кармане не носил, значит, не доллары дал. Где сейчас обменник найдёшь, а незнакомая ему Сидоровна навряд ли торгует на валюту. Стоп, какой к шуту-лешему обменник. Какого он вообще делает? Докатился народный артист до помойки.
- Я пойду, наверное, - Глеб Васильевич решительно встал.
- Куда это? – удивился его нечаянный сосед. - Сейчас Петро первачок притаранит. Да ты не бойся. Мы ж не бандиты какие, не убивци. Мы местные, тутошние. Жинки не разрешают дома собираться. Вот и обустроились. Не дрейфь.
Значит не бомжи, тутошние значит. Глеб глухо рассмеялся своим мыслям. А ведь выпить-то хочется. Что такое первачок, Глеб знал. Какой русский не знает? Раз такая оказия, почему бы и не выпить, утолить потребность души? «Видел бы меня сейчас Никита. Докатился…блин».
Петро вернулся быстро. Глеб уже примостился в углу будки на каком-то ящике. Познакомился с Валерой, дружелюбным мужиком, организатором всего этого безобразия. Устроил проснувшуюся Динку в картонной коробке, надеясь, что она не успеет нахвататься здесь блох.
К литровому бутылю с мутной жидкостью прилагался пакет, из которого донельзя довольный Петро выудил блок сигарет «Наша Марка», палку полукопчённой колбасы, три маленьких шоколадки и два батона. Давно не мытая рука протянула Глебу сдачу.
- Много дал. Забери, пригодится. Да припрячь, не то потеряешь.
Глеб обалдел. В его мире честные, скрупулёзные люди встречались нечасто, точнее, он таких не встречал вообще. Наверное, они все в маргиналы подались, из-за честности.
Первачок оказался на редкость гадостным, маслянистым. Зато хлеб свежим и вкусным, как и колбаса. Тёщины соления вообще были высшей пробы.
Глеб вспомнил сопливую юность. Родные подворотни, закадычных друзей. Первую бутылку водки, одну на всех сигаретку. Сразу стало намного уютней и теплей.
- Спасибо вам, мужики, за компанию, что пригрели. Пойду-ка я, пожалуй.
- И тебе спасибо. Жинка домой не пустит, так ты возвращайся.
- Я не к жинке. А там, куда пойду, пустят.
- Ну пакедова. Не серчай, ежели что не так.
Глеб выбрался из подворотни на освещённую витринами магазинов улицу. Прочитал название и номер дома, запихнул щенка под куртку. Дождь поутих, но прекращаться и не думал.
До нужного места добрался быстро. В окне шестого этажа, там, где по идее должна располагаться гостиная, горел слабый свет. Значит, Никита дома. На душе было тепло и спокойно. Он шёл сюда очень-очень долго. Через сомнения, борьбу с самим собой. Но сейчас, решившись, испытывал небывалое облегчение. Дверь с кодовым замком оказалась нараспашку. Глеб поднимался по лестнице почти бегом, забыв про существование лифта, возраст, больную спину, липнущую мокрую одежду. Он спешил домой.
Никита открыл сразу, даже не заглянув в глазок. Как будто чувствовал, как будто ждал. Глеб смело шагнул в тепло квартиры, оттесняя. Не давая опомниться, ни слова не говоря, заключил Никиту в объятья.
- Господи, Глеб, родной, ты в какой луже искупался?
- Ты не поверишь! Ой. Чёрт, совсем забыл, Диночка.
Щенок, зажатый между мужчинами, возмущённо затявкал.
Отпустив собаку на пол, Глеб попытался вернуть Ника в свои объятья, но получил решительный отпор.
- Стоп, милый, сначала мы снимем с тебя то, во что превратилась твоя одежда, потом помоем тебя в ванне… с душистой пеной. Извини за вопрос, но чем это от тебя так… Ник замялся. – Похоже на самогонку… и канализацию.
Глеб Васильевич послушно стягивал мокрые вещи, бросая их прямо на пол.
- Я тут пока к тебе шёл, с мужиками познакомился. Они выпить предложили, холодно же на улице, выпивку у Сидоровны брали, а у неё водки нет, у неё первачок. Хотя, хочу заметить, отвратительный. А ещё я, кажется, во что-то нехорошее наступил, в кустах. Так что вот.
Оставшись лишь в трусах, Глеб задумчиво посмотрел на кучу тряпья на полу.
- Это придётся выбросить, наверное.
- Наверное. Топай в ванну. Я принесу тебе чистое бельё. Твои банные принадлежности и халат на верхней полочке. И, Глеб, ещё один вопрос…
Никита замялся. Этот вопрос мучил его с первой минуты, но он должен был его задать.
- Ты надолго? – и тут же добавил, смягчая тон вопроса. - Ужинать будешь?
- Буду, конечно. Я вообще-то насовсем. Не прогонишь?
- Не прогоню… В каком смысле «насовсем»? Ты из дома ушёл? Нет, ты не подумай, я не против…
Немов таки заключил парня в объятья, поцелуем заставляя замолчать.
- Послушай! Из дома я, конечно, не ушёл, но я долго думал и пришёл к выводу, что хочу быть с тобой, даже если это станет доставлять хренову тучу неудобств. И нет, я не хочу, чтобы ты превращался в Ирму. Извини меня, пожалуйста, за всё, что я тебе наговорил. Я просто старый маразматик и пугаюсь собственной тени. Вот с Ромкой я тридцать лет дружу, и тусуемся вместе, и никто же не подумал бог весть чего. Так что ты можешь ходить и на концерты, и на тусовки… только по балконам в номера не надо лазать. В следующий раз твоя голова может не выдержать! Даже с Ирмой можешь общаться, не понимаю, правда, зачем, но если вам обоим так хочется…
На этот раз Ник заткнул словоизлияния Глеба страстным поцелуем. Горячая пенная ванна как-то сразу отошла на второй план. Страсть охватила Глеба, беря в плен, лишая рассудка. Не существовало больше ничего, ни страхов, ни сомнений, только калейдоскоп ощущений, мощных, неудержимых. Глеб наслаждался таким желанным вкусом губ любимого мальчишки, поглаживая и сжимая упругие ягодицы. Жадное желание обладать копилось в нём как гроза. Прервав поцелуй, Глеб взял лицо парня в ладони, вглядываясь в серые, затянутые поволокой возбуждения глаза.
- К чёрту ванну, я хочу тебя, - голос мужчины сошёл на хрип.
- Я заметил, - Ник приспустил единственный оставшийся на Глебе предмет туалета, осторожно высвобождая возбуждённый член, и попытался опуститься на колени.
- Нет, малыш, я хочу твою горячую, тугую попку, - мужчина стянул с парня футболку и взялся за ремень брюк.
- Ну нет, тогда иди в спальню. Я буду в твоём распоряжении через пару минут.
Недовольно бурча, Глеб избавился от белья и скрылся в глубине квартиры. Ник, полюбовавшись статной фигурой милого, пошёл в ванную, на ходу раздеваясь.
Но привести себя в надлежащий вид Нику не дал всё тот же Глеб, вломившийся в душевую кабинку, до неприличия сексуальный, с баночкой смазки в руке. Не дав сказать парню и слова, мужчина с невероятным для его возраста проворством опустился на колени, завладевая членом партнёра. От такого невероятного развития событий у Ника сбилось дыхание, он застонал.
Глеб осторожно, стараясь не задевать головку зубами, взял полувозбуждённый член в рот. Прошёлся языком вдоль ствола, прижимая его к нёбу. Неожиданно для мужчины то, что он делал, возбудило с не меньшей силой, как если бы делали минет ему самому. Компенсируя отсутствие опыта, Глеб вкладывал в свои действия всю страсть, на которую был способен. Руки парня опустились ему на макушку, запутывая пальцы в волосах. Ник громко застонал, дёрнул бёдрами ему навстречу, глубже вгоняя член, тут же отпрянул, потянув за волосы, отстраняя.
- Остановись, пожалуйста… Мне бы не хотелось кончить тебе в рот.
Глеб поднял голову, выпуская член партнёра из плена.
- Я хочу почувствовать твой вкус…
- Не всё сразу, родной. Иди ко мне.
Ник повернулся к мужчине спиной, опираясь руками о стенку кабинки. Глеб нащупал бешено пульсирующую венку на шее любовника, впился в неё губами, оставляя засос. Смазанные пальцы проникли в узкую дырочку, растягивая. Жар в его крови стал ещё сильнее, когда он почувствовал, как Ник открывается ему навстречу. Он не собирался спешить, хотел любить парня медленно, чтобы доставить ему максимум наслаждения, но бурлящая страсть не оставила в нем ничего, кроме жадной потребности погрузиться в его плоть, стать частью одного целого. Толком не растянув любовника, Глеб вошёл резко и, уже не останавливаясь, врывался и брал податливую попку, пока его не накрыла волна невыносимого блаженства. Ухватив член любовника, он несколько раз энергично скользнул вдоль ствола, заставляя парня кончить с ним одновременно.
Ник откинул голову ему на плечо, и Глеб услышал хриплый шёпот
- Наконец-то ты вернулся, любимый…

Продолжение следует.