Во имя Любви. Книга 1. Преодолевая барьеры

Глава 1. Вечеринка

Народный артист России Роман Исаевич Вяземский опустился в удобное кресло возле окна с чувством глубокого удовлетворения. Вечеринка удалась на славу. Он, конечно, предполагал, что поздравить его с 56-тилетием соберется немало желающих, лично подписал тридцать пригласительных, а еще многочисленные члены семьи и журналисты, куда без них! Без этих проныр с камерами и фотоаппаратами мероприятие вообще не имело смысла – кто расскажет всей общественности о том, чем кормили в доме Вяземских, кто засветился на тусовке, и что подарили имениннику?

Роман Исаевич сделал еще один глоток коньяку из бокала, который держал в руках. Конечно, Таша была права, дом – не самое подходящее место для подобных мероприятий. Какой-нибудь дорогой ресторан, «Метрополь» или «Сафиса», подошел бы для светского раута гораздо лучше. Но очень уж Роману Исаевичу хотелось похвастаться перед гостями, журналистами, а заодно и всей страной своим новым домом в Переделкино. Не Рублевка, конечно, но сейчас такое время, когда одними только деньгами никого не удивишь, к ним еще престиж полагаться должен. В моде снова старые традиции и семейные ценности, все резко вспомнили про свои родословные и начали искать знатных предков. 
А Роману Исаевичу и искать ничего не нужно – сын известного советского писателя, он унаследовал полуразвалившийся деревянный домик в знаменитом поселке, громкую фамилию и папины амбиции. Правда, писательская стезя его не слишком привлекала. В свое время Роман Исаевич закончил Школу-студию МХАТ, играл в нескольких театрах, а после перестройки основал частную антрепризу, благодаря которой не только приобрел широкую известность, но и существенно поправил материальное благосостояние семьи.
Старый домик снесли, а на его месте был построен просторный трехэтажный особняк со своей сауной, бассейном и бильярдной. В которой сейчас и сидел хозяин дома, наблюдая за катающими шары гостями.
Стрелки часов показывали половину первого ночи, многие из приглашенных уже ушли, в бильярдной собрались самые стойкие. У Романа Исаевича был очень хороший стол, крытый дорогим английским сукном. Каждый шар стоил целое состояние, впрочем, как и каждый кий. Притом, что сам Роман Исаевич бильярд не любил, да и больная спина не давала повода лишний раз нагибаться. Бильярдная в их доме была построена как раз для таких целей – собирать и развлекать нужных людей. Вон там, в углу натирает кий очень нужный человек, промышленный магнат, между прочим, главный спонсор антрепризы Вяземского, большой любитель театра и виски. А у доски с результатами игры крутится не менее нужная журналистка, сотрудница крупного бульварного издания. Дамочке уже за сорок пять, но она исправно посещает все светские тусовки в поисках жениха. Если учесть, что в ее постели побывал каждый второй встречный (каждый первый отказался из чувства брезгливости), цель была почти не достижимой. Но репортажи эта, с позволения сказать, леди, писала отменные. Или разгромные, смотря как угостить. Но угощали у Вяземских от души.
Сейчас забивал нужный автор. Всего лишь скромный автор, но без его текстов антреприза Вяземского не имела бы и половины успеха. Поэтому автору исправно подливали в бокал его любимый коньяк и не прогоняли от стола, хотя играл он отвратительно.
Единственным человеком, находившимся здесь не по причине «нужности», был Глеб Васильевич Немов, известный певец и старинный друг Вяземского. Они дружили еще со студенческой скамьи. Вместе ездили на первые гастроли, вместе строили первые кооперативные квартиры на одной лестничной клетке, вместе обзаводились семьями. Семьи изначально тоже дружили, но с возрастом у супруги Немова все больше портился характер, не без оснований, конечно. В итоге между Таисией Вяземской и Ирмой Немовой пробежала стайка черных кошек. Но мужчины дружбу сохранили, и в доме Вяземских Глеб Васильевич всегда был желанным гостем.
Таша, супруга Романа Исаевича, суетилась внизу, командуя многочисленными официантами, убиравшими со стола. Ксения, 18-тилетняя дочка Вяземских, чмокнув папу в щеку, отправилась спать. У нее завтра тренировка, ей нельзя нарушать режим даже в торжественный день. Ксения профессионально занималась спортивной гимнастикой, продолжая еще одну семейную традицию, на сей раз по маминой линии. Таша, в прошлом олимпийская чемпионка, тренировала дочь и занималась ее спортивной карьерой.

Шары весело стучали друг о друга, гости отмечали каждый удачный удар новым тостом, подсчитывая очки. Играли на желания, шутили, смеялись. Больше других веселился Немов. Глеб Васильевич изрядно выпил, а в таком состоянии он всегда чувствовал себя душой компании. К тому же он выиграл несколько партий подряд, что подняло ему настроение. Глеб насвистывал что-то из своего репертуара, поигрывая кием, бросал недвусмысленные взгляды на симпатичную официантку, подававшую напитки. На правах старинного друга именинника, он собирался остаться сегодня на ночь. В доме Вяземских у него имелась даже своя спальня, и теперь Немов явно искал, с кем ее разделить. 
Роману Исаевичу оставалось только радоваться за Глеба. И где-то в глубине души завидовать – сам он давно прекратил любовные приключения, хотя был моложе Немова на несколько лет. Зато у Вяземского была любимая супруга, а Немов старался держать свою Ирму дома, взаперти, подальше от камер и журналистов. И от себя заодно.
Словом, на празднике жизни было хорошо всем. Кроме одного человека.
Катать шары Никита не любил, да и не умел. В бильярде нужна хорошая координация движений, а с ней у парня, в силу некоторых причин, были большие проблемы. Его изрядно пошатывало, музыка и голоса казались слишком громкими, улыбки гостей – неестественными, а воздух – слишком спертым. Не разделяя общего веселья, парень выбрался на балкон – подышать. Достал сигарету, и, свесившись через перила, закурил. Черт бы побрал эту вечеринку и дядюшку с его днем рождения. Не нужно было вообще сюда приходить. Ведь знал же, чем все закончится. И кого он тут встретит.
Пальцы дрожали, сигарета тоже. Никита всегда старался как можно реже бывать у дядюшки, хотя Рома и его семья – единственные близкие ему люди в Москве. Единственные, после смерти жены.
Ник бросил сигарету вниз, наблюдая, как кружится в воздухе маленький огонек. Огонек погас у самой земли, завершив свой недолгий, но красивый полет. Никита позавидовал ему: всего каких-то несколько секунд, и нет больше ни проблем, ни душевных метаний. Только ощущение свободы. А что, если…

Решение пришло внезапно. Не успев подумать над тем, что делает, Никита поставил ногу на перила. Еще один шаг, и …
- Ты совсем охренел?!
Чья-то сильная рука схватила его за шиворот и дернула назад. Ник обернулся и только теперь по-настоящему испугался – перед ним стоял Немов.

* * *
- Ты совсем охренел?!
Глеб Васильевич без труда оттащил парня от перил. Он вышел на балкон, чтобы немного охладиться и привести себя в порядок. С симпатичной официанткой Светочкой уже была назначена встреча, и перед свиданием следовало слегка проветриться. Залезавшего на перила парня Глеб заметил в последний момент, а сейчас, развернув его к себе, легко узнал Никиту, племянника Ромы.
- Жить надоело? Так второй этаж, только кости переломаешь.
Никита молчал, глядя на Немова с каким-то ужасом в глазах. Этот взгляд несколько смутил Глеба. Он привык, что на него смотрят с обожанием. Или уважением. Равнодушием, на худой конец. Но не с ужасом же?! Он что, так плохо выглядит?
- Эй, ты в порядке? – Глеб Васильевич слегка встряхнул мальчишку. – Идти можешь?
Ответа не последовало, но стоило только Немову отпустить куртку, за которую он держал парня, Ник начал оседать на пол.
- Мда, понятно…
Глеб и сам не то, чтобы твердо стоял на ногах, поэтому заглянул в комнату и сделал знак пробегавшему с подносом официанту:
- Иди сюда. Тут .., - Глеб Васильевич замялся, припоминая полное имя Ромкиного племянника, - Никита Иосифович слегка перебрал. Отведи-ка мальчика в мою комнату, третья дверь по коридору. Вот ключ.
Вместе с ключом в руку официанта легла и купюра. Понятливый парень кивнул и подхватил Никиту под руку.
- Пойдемте, Никита Иосифович.
Глеб оглянулся по сторонам. К счастью, журналистка куда-то вышла. Только скандала Ромке не хватало. А гости вроде бы ничего не заметили. Ну перебрал племянник, с кем не бывает.
Одна проблема все-таки оставалась – Светочка, тоже вышедшая на балкон и выжидающе смотревшая на Глеба. Но интерес Немова уже переключился на Никиту – ему хотелось выяснить, что произошло с парнем. Почему вдруг жизнерадостный молодой человек, а именно таким Ник помнился Глебу по прошлым встречам, вдруг решил шагнуть с балкона?
Глеб Васильевич приблизился к официантке и, склонившись к ее ушку, со всем присущим ему обаянием прошептал:
- Извини, куколка, в другой раз.
Светочка вскинула голову и уже было надула губки, но тут в декольте ее форменной блузки опустилась стодолларовая купюра, сделав девушку более покладистой:
- В другой раз, Глеб Васильевич.
Рука Немова машинально легла на бедра девушки, задавая направление, а в мозгу пронеслась неприятная мысль: «Глеб Васильевич…Она бы и в постели меня так называла? Мда, стареешь ты, батенька».
Однако нужно было идти разбираться с парнем. Немов пересек бильярдную, не обращая внимания на призывные жесты своих недавних партнеров по игре, на ходу заметил, что Ромка уже дремлет в своем кресле. Умаялся именинник. Ну и пусть дремлет, потом Таша его заберет.
Но разговора с Никитой не получилось – открыв дверь своей спальни, Глеб Васильевич обнаружил, что тот спит, развалившись на его постели. Видимо, официант сгрузил «тело» прямо сюда.
Глеб Васильевич задумчиво посмотрел на парня. И что прикажете теперь делать? Отвлекать Ташу, и без того измученную организацией торжества, не хотелось, Ромка дрыхнет. Да и вряд ли найдется еще одна свободная гостевая спальня, Немов не единственный из гостей, кто остается с ночевкой. Идти на диванчик в гостиную? Но там еще продолжается гуляние, а сам Глеб Васильевич на сегодня уже точно нагулялся. Кажется, он все же перебрал с виски, паркет под ногами слегка покачивался, как палуба корабля, да и подташнивало немного. Надо ложиться спать. Ничего, как-нибудь поместятся вдвоем. Заодно парня покараулит, мало ли что еще взбредет в голову этому придурку.
Рассуждая подобным образом, Глеб Васильевич скинул пиджак и туфли – на большее его не хватило, с пуговицами пальцы бы сейчас не справились, посетил ванную комнату, прилегавшую к спальне, и улегся на край кровати. Для этого пришлось сдвинуть руку Никиты – парень спал в позе морской звезды.
Добросовестный официант не просто уложил Ника, он предварительно снял с него пуловер, или Ник сам скинул жаркую тряпку. Так или иначе, сейчас парень был в тенниске, и, прикоснувшись к его руке, Глеб Васильевич, страдавший дальнозоркостью, заметил, что все вены парня исколоты. Так вот чем объясняется столь странное поведение! Час от часу не легче!
Немов тяжело вздохнул и, решив, что подумает об этом завтра, погасил свет, почти сразу проваливаясь в глубокий сон.

* * *
Никита сам не понял, что именно его разбудило: то ли привычная после дозы жажда, то ли лунный свет, проникавший в комнату. То ли какое-то шевеление рядом. Он открыл глаза и прислушался к внутренним ощущениям. Спать больше не хотелось. Память услужливо подсунула последние события – неудавшийся полет, встречу лицом к лицу с Немовым, транспортировку в спальню. Черт, как нехорошо получилось. Меньше всего он хотел встречаться с Немовым, но еще меньше ему хотелось, чтобы Немов видел его в таком состоянии. Что он теперь о нем подумает? Впрочем, какая разница? Пусть думает что хочет, ему с Ником что, детей крестить?
Ник тяжело вздохнул. Он не будет думать о Немове, не будет! Никакого Глеба Немова в его жизни просто нет и быть не может. Это мечта, несбыточная, нереальная. Запретный плод, которого ему никогда не вкусить. Он так решил много лет назад, еще до встречи с Ингой. А потом была она, прекрасная женщина, по-настоящему его любившая. Они прожили пять счастливых лет, в которых не было Немова. Зато были путешествия по России и прыжки с парашютом – Инга профессионально занималась парашютным спортом и сумела увлечь им Ника, была отлично складывающаяся карьера психолога – дядюшка поставлял ему богатых клиентов и помог «сделать имя», была их замечательная квартира на улице Бардина. Все было просто прекрасно до того самого дня, когда парашют Инги не раскрылся.
Ник перевернулся на бок. Что произошло дальше, он впоследствии и сам не смог объяснить. Скорее всего, он снова уснул, и под воздействием наркотика, все еще гулявшего по его крови, ему приснился один из тех прекрасных, но запретных снов, какие иногда посещали его измученное сознание. Правда, настолько яркими и полными ощущений сны Никиты еще никогда не были.
Ник увидел Глеба, его тайную мечту, мужчину, заполнявшего все его мысли и чувства. Немов был здесь, в этой самой кровати. Почему-то одетый – в тонкой летней рубашке и брюках. Он лежал на спине и спал, слегка повернув голову к Нику. В окно светила луна и яркие фонари, окружавшие дом Вяземских, и Ник мог разглядеть и длинные ресницы, и выступившую на щеках щетину, и чуть приоткрытые губы.
Во сне можно делать что угодно, и Ник осторожно протянув руку, коснулся щеки Немова, провел по скуле, шее, спустился на грудь. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, и рука Ника нырнула под слегка влажную ткань, нащупала тонкую цепочку с крестиком, скользнула ниже, прошлась по соскам.
Что-то почувствовав, Глеб Васильевич застонал, но не проснулся. Ник, убежденный, что ему снится очень приятный и очень реалистичный сон, уже навис над спящим мужчиной. Он аккуратно, но быстро (успеть бы, пока сон не оборвался!) расстегнул рубашку Глеба, отвел полы в разные стороны, застыл на мгновение, любуясь. Объективный взгляд нашел бы массу недостатков – все же возраст, да и животик у артиста заметно выделялся. Но Нику этот мужчина всегда казался идеальным, в одежде и без. И сейчас он откровенно наслаждался видом все еще довольно крепкого тела.
Никита с благоговейным трепетом провел рукой по груди мужчины, коснулся губами теплой кожи. Он так много думал, так часто мечтал об этом моменте, представлял, как накинется на Глеба со всей присущей ему страстью, кусая, впиваясь, оставляя метки. Но сейчас ему хотелось только гладить и целовать все, до чего он мог дотянуться – мерно вздымающуюся грудь, мягкий, чуть подрагивающий живот, чувствительные соски, выступающий кадык, закрытые глаза, пересеченный несколькими глубокими морщинами лоб.
Решившись, Никита коснулся приоткрытых губ Глеба нежным поцелуем. Пусть это сон, он все равно не хочет его будить. В реальной жизни Немова Ника не существует и не может существовать. И даже во сне он может быть всего лишь тенью, призраком, наваждением.
Однако ласки этого призрачного наваждения имели весьма реальные последствия, которые уже были хорошо заметны сквозь неплотную ткань летних брюк. Дыхание Глеба стало частым, руки сжимали простынь.
Ник улыбнулся и с величайшей осторожностью расстегнул молнию, освобождая зажатую в тиски ткани плоть. Да, он был прав, считая Немова идеальным во всем.
Глеб снова застонал, ему требовалось продолжение. Что ж, он получит это продолжение.
Кое-какой опыт у Никиты имелся. О, сколько раз он представлял себе этот момент. Сколько книг, журналов и рассказов в Интернете прочитал. Однажды, в пьяном угаре, коим, впрочем, была вся его жизнь после смерти Инги, даже пробовал. Какой-то случайный парень, подцепленный им в ночном клубе, был готов на все ради дозы. У Ника всегда водились деньги, а наркотики пробуждали в нем тягу к экспериментам. Но тогда эксперимент не удался – стало противно, и Ник запнул все мысли об однополом сексе еще дальше на задворки сознания. И сейчас эти мысли с тех самых задворок рвались наружу в виде вполне конкретных действий.
Недостаток опыта заменяло знание собственного тела. Ник интуитивно понимал, что нужно делать, чтобы доставить мужчине удовольствие, а нежность и трепет, которые он испытывал по отношению к Немову, помогали ему бороться с собственными комплексами.

* * *
Глеб Васильевич проснулся от очень приятного, почти забытого ощущения. Не то, чтобы он был обделен вниманием женского пола, но чем старше он становился, тем более прозаично проходили все любовные свидания, и не всегда было понятно, что больше нужно его случайным спутницам – сам Немов или содержимое его портмоне. Отношения с супругой у певца уже давно не предполагали интима, хотя и оставались ровными и со стороны казались даже идеальными. И сейчас, еще не совсем осознав, где он находится и с кем, Глеб наслаждался неожиданной и такой искренней лаской.
Кто-то нежно касался горячим языком его плоти, осторожные пальцы играли мелодию соблазнения, другая рука лежала на бедрах, прижимая их к постели. Светочка оказалась настоящей мастерицей и выбрала прекрасный способ его разбудить. Зря обидел девочку.
Глеб непроизвольно комкал простыню, толкаясь бедрами навстречу ласке. Однако пора брать инициативу в свои руки, иначе дама действительно будет обижена.
Немов наконец-то открыл глаза и, сделав над собой усилие, подался вперед, отстраняя девичью головку от самой интимной части своего тела. Стоп, девичью?
Под его ладонями оказались не мягкие локоны, а жесткие короткие волосы. Но прежде, чем Глеб успел как-либо отреагировать, слишком сильные для женских руки прижали его к постели:
- Глебушка, любимый, умоляю, не двигайся!
Глеб Васильевич замер. Сердце отчаянно забилось. Никита? Ну да, конечно, он же засыпал в одной кровати с мальчишкой. Но кто бы мог подумать, что… О, Боже, какая мерзость! О, Господи, хорошо-то как…
А Ник тем временем удвоил свои старания, уже не опасаясь разбудить Немова. Глеб чувствовал, как теряет остатки самообладания. Да какая к черту разница, мужчина, женщина или сам дьявол, только бы это не кончалось.
Дыхание давно сбилось, сердце выстукивало барабанную дробь, по вискам катился пот. Стон вырвался сам собой, что только подстегнуло энтузиазм парня. Еще никогда Глеб не получал такого странного и такого нестерпимого удовольствия – крепко прижатый к кровати, он мог только сдерживать рвущийся наружу стон. Стены у Вяземских не такие толстые, как хотелось бы – это мысль не к месту возникла в мозгу прежде, чем последний окончательно отключился.
Глеб все же застонал. Женщины в такие моменты всегда отстранялись, а Ник пил его до конца, до последней капли, до последней волны удовольствия.
С трудом переводя дыхание, Глеб лежал, не в силах пошевелиться. Ник отстранился и вытянулся рядом, не сводя с Немова завороженного взгляда. Глеб Васильевич содрогнулся.
- Ник…
- Спи, родной! – горячая ладонь парня накрыла губы Глеба.
- Такой хороший сон.
Никита закрыл тяжелеющие веки. Его дыхание стало размеренным и спокойным.


Глава 2. Никита

Глеб проснулся от того, что в глаза светило солнце - гостевая спальня в доме Вяземских, которую он обычно занимал, располагалась с восточной стороны. Ирма, увлекавшаяся всевозможными оздоровительными практиками, рассказывала ему, что ни в коем случае нельзя резко вставать – нужно просыпаться постепенно и с удовольствием, чувствуя себя частью мирового пространства. Не то, чтобы Глеб верил во всю эту ерунду, но если совет приятный, почему бы ему не последовать?
Вот и сейчас он, еще не открывая глаз, пытался почувствовать себя. Если не частью мирового пространства, то хотя бы человеком. Ощущения были странные: голова не болела, хотя он точно помнил, что накануне изрядно выпил, все мышцы были расслаблены и словно превратились в кисель, хотя спал он не в своей постели.
«Как после хорошего секса», - подумал Немов и тут же резко открыл глаза.
На второй половине кровати, уткнувшись носом в подушку, спал Никита. Холодея от ужаса, Глеб Васильевич откинул тонкую простынь, заменявшую ему одеяло, и обнаружил, что его брюки вместе с нижним бельем болтаются в районе лодыжек.
- О, Господи, - простонал Немов, к счастью, не слишком громко.
Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы Никита проснулся. Он даже представить себе не мог, как посмотрит парню в глаза.
Глеб Васильевич, подобрав свою одежду, спешно ретировался в ванную комнату, не забыв запереть за собой дверь. Умывшись холодной водой, он сел на закрытую крышку унитаза, пытаясь привести свои мысли в порядок.
Итак, ночью у него был секс (ну ладно, не совсем секс, но как это еще назвать?!) с парнем. С племянником его лучшего друга. В доме этого самого лучшего друга. И ему понравилось!!!
Нет, такого просто не может быть! Он был пьян! Да, это все объясняет! Нельзя так напиваться, Глеб Васильевич, ох нельзя! Ну хорошо, он был пьян. А мальчишка?
Глеб вспомнил следы от уколов на руках парня. Так, а мальчишка был под кайфом. И это тоже все объясняет. И ты, Глеб Васильевич, последняя скотина! Ты воспользовался невменяемым состоянием парня для своего собственного удовольствия!
Нет, постойте, еще вопрос, кто чьим состоянием воспользовался…
Ладно, он подумает об этом позже. А теперь надо убираться из дома Вяземских, пока Никита не проснулся. Как бы там ни было, сейчас Глеб был явно не готов к разговору с парнем.
Глеб с величайшей осторожностью приоткрыл дверь ванной и заглянул в комнату. Ник по-прежнему спал. Ну вот и славненько. Забрав из шкафа пиджак и натянув туфли, Глеб Васильевич выскользнул в коридор и прислушался. Где-то внизу звенела посуда, значит, Таисия уже встала.
Стараясь выглядеть непринужденно, Глеб Васильевич спустился на первый этаж.

- Доброе утро, Глеб, - поприветствовала его Таша, отвлекаясь от плиты. – Что-то ты рано. Я думала, вы с Ромкой до обеда проспите после вчерашнего. 
Глеба передернуло от вполне невинной фразы. Черт, он теперь везде будет двойной смысл искать?
- У меня дела в офисе, Ташенька, так что нужно ехать, - он дежурно чмокнул супругу Ромы в щеку. – Спасибо за гостеприимство, вечер был замечательный!
- Даже завтракать не останешься? – поразилась Таисия. – Только не говори, что Ирма пересмотрела свои взгляды на питание, и тебя начали нормально кормить?
Ее удивление легко объяснялось – вечно голодающий Глеб никогда не отказывался поесть у Вяземских. Но сейчас Глебу Васильевичу было не до плюшек.
- Перекушу в офисе, Ташенька, правда, нет времени. Ромке потом позвоню.
Поспешно попрощавшись, Глеб Васильевич покинул дом. Свой Мерс он оставил во дворе. Вообще-то Немов старался не ездить по Москве сам, для этого у него был свой водитель, но вызывать его сейчас и дожидаться, сидя в гостиной Вяземских, где в любую секунду может появиться Никита, совершенно не хотелось.
До офиса добрался за час, стараясь в дороге ни о чем не думать, даже радио включил для отвлечения мыслей. В холле гостиницы, в которой Немов и его команда снимали помещения, располагалось кафе, и сейчас, завидев его, девушка за стойкой приветливо помахала рукой:
- Здравствуйте, Глеб Васильевич. Вам как обычно?
«Как обычно» - это значит кофе и пару пирожных, которыми Немов компенсировал скудный завтрак дома. Но сейчас певец только покачал головой:
- Мне коньяка. Бутылку. С собой.
У девушки округлились глаза, но за бутылкой она все-таки пошла.
- И пирожных тоже, - добавил Глеб.

* * *
Какой приятный сон. Каждую ночь бы такие снились! Интересно, это доза так подействовала? Надо будет всегда у этого поставщика брать.
Никита с удовольствием потянулся, откидывая простынь. Вставать не слишком-то хотелось, но задерживаться у Вяземских не стоит. Лучше побыстрее добраться домой, в его тихую и спокойную квартиру, где нет посторонних глаз, да и доза имеется.
Не заморачиваясь приведением себя в порядок, Ник натянул пуловер (ну да, жарко, но не светить же исколотыми венами перед дядюшкой?), наскоро заправил постель и спустился вниз. На кухне и в столовой никого не было. На веранде обнаружилась Ксения, вернувшаяся с тренировки.

- О, Ник, привет!
- Привет! А где все?
- Папа спит, мама в город поехала. А ты что, уже уходишь? Я думала, ты у нас погостишь.
Ксюша надула губки. Никита вздохнул. То, что девочка была к нему неравнодушна, стало очевидным уже давно. Но Ник прекрасно понимал, что он совершенно неподходящая для нее компания, особенно теперь, с его новыми друзьями и увлечениями. Так что лучше держаться от кузины подальше.
- Ну извини, малышка, - виновато улыбнулся Ник. – У меня дела.
- Все деловые, поговорить не с кем! – посетовала Ксюша. – Дядя Глеб вон тоже с утра умотал, как будто за ним черти гнались.
Ник вздрогнул. Упоминание о Глебе, отозвалось ноющей болью в сердце. Слава Богу, что Немов уехал с утра пораньше, и они не встретились. Достаточно и того, что вчера Немов видел Ника в невменяемом состоянии.
Никита смутно помнил события прошлого вечера, но свою выходку на балконе и железную хватку Немова за загривке запомнил отчетливо. Стыдно-то как…
Добро бы кто другой его с балкона вытащил. Но по воле злодейки-судьбы это должен был быть именно Немов. Что он теперь подумает о парне?
«Ой, да ладно, - успокоил сам себя Ник. – Немов сегодня даже не вспомнит о моем существовании. Ну стащил с перил какого-то наклюкавшегося щенка, подумаешь. Он, кажется, там на балконе с девушкой был, так что ему не до меня».
Мысль о девушке, с которой, скорее всего, Немов провел ночь, тоже не прибавила настроения. Перебросившись парой ничего не значащих фраз с Ксенией, Ник вызвал такси и укатил домой. Своя машина у него имелась, но вождение плохо сочеталось с употреблением наркотиков, и Ник предпочитал не рисковать. Себя было не жалко, а вот свою Бэху он любил.
Дом Никиты вряд ли можно было бы назвать уютным, хотя когда-то, при Инге, он таким был. Но без хозяйки все обветшало, Ник не утруждал себя уборкой. Единственное помещение, которое содержалось в относительном порядке, - кабинет Ника, который после смерти жены служил ему и спальней, и столовой. Мебели здесь было немного – удобный диван, письменный стол, кожаное кресло. Раньше еще фикус в углу рос, но Ник забывал его поливать и вскоре загубил растение.
В кабинете Ник хранил самое ценное – наркотики, ноутбук, их с Ингой свадебную фотографию в рамочке. И портрет Глеба Немова. Не совсем даже портрет – распечатанную картинку из Интернета, которую Ник вставил в рамку под стекло. Это единственная слабость, которую он себе позволил, маленькая уступка своим тайным желаниям.
На снимке Немов выглядел не самым лучшим образом – фотограф подкараулил его на улице, без грима и парадного костюма, в джинсах и обычной рубашке, но Нику этот кадр нравился больше всего. Он постеснялся вешать портрет на стену – не сопливый фанат, все-таки. Пока была жива Инга, держал его в ящике стола, подальше от посторонних глаз. Теперь портрет стоял на спинке дивана, прислоненный к стене.
Войдя в комнату, Никита первым делом полез за дозой, после чего улегся на диван, взял портрет в руки:
- Ты же мне приснишься еще раз, правда? – обратился он к изображению.
Изображение, разумеется, хранило молчание. Некоторое время Ник рассматривал снимок, и сам не заметил, как задремал.

* * *

- Глеб Васильевич, дорогой, а ты что делаешь? – с порога поинтересовался Троянов, заходя в кабинет своего артиста.
Глеб, который уже уговорил четверть бутылки и два пирожных, мрачно взглянул на директора:
- И тебе доброе утро, Слава.
Вячеслав Давыдович Троянов хмыкнул и уселся в кресло напротив стола Глеба. От его взгляда не укрылся ни коньяк, ни измученный вид певца.
- Проблемы в личной жизни?
- Отстань.
Меньше всего Глеб Васильевич был настроен на задушевный разговор. Он искренне надеялся, что хотя бы в офисе его никто не будет трогать. В противном случае можно было бы и домой поехать. И принесло же Троянова с утра пораньше, все равно ведь работы нет.
- Я-то отстану, конечно. Ты помнишь, что у тебя вечером выступление?
- Помню, помню. Слава, иди, пожалуйста. Я хочу побыть один.
Вячеслав Давыдович пожал плечами и вышел. Странно как-то. Они с Немовым работали уже больше десяти лет, за это время стали не то, чтобы друзьями, но приятелями. По крайней мере, Троянов всегда был в курсе всех сердечных дел Глеба. Они часто обсуждали женщин, давали друг другу советы, прикрывали друг друга от жен.
Глеб Васильевич тем временем не поленился встать и запереть дверь на ключ. Ни минуты покоя, честное слово.
Немов вернулся к прерванным размышлениям. Последние полчаса он пытался набраться храбрости и позвонить Роману. Что бы ни произошло ночью, факт остается фактом – Ромкин племянник наркоман и ему требуется помощь. Как сам Рома не заметил очевидного – непонятно. Но Рома вообще редко замечает что-либо, кроме самого себя и своих девочек, Ксюши и Таши. Семьянин он примерный, но для остального мира не самый душевный человек.
Вот и будем надеяться, что лишних вопросов Рома задавать не станет. Какая ему разница, откуда Глеб узнал про Никиту? И даже если спросит, можно сказать, что заметил следы от уколов, когда вытаскивал с балкона. Бред, конечно, ну да ладно, Ромки-то там не было, он вообще в кресле дрых.
Решившись, Глеб Васильевич достал мобильный и набрал номер друга. Роман ответил не сразу.
- Спишь?
- Твоими стараниями уже нет, - проворчал Вяземский. – Глеб, имей совесть, вчера чуть не до утра гуляли.
- Видел я, как ты гулял, в кресле. Рома, давай включайся, я по делу звоню.
- Еще и по делу, - обречено вздохнул Роман Исаевич. – Ну, выкладывай.
- Насчет Никиты, твоего племянника.
- Малыша Ники? – удивился Роман. – А что с ним не так?
- Да ничего, в общем-то. Ты в курсе, что он на игле?
- Что? Да как он мог! – взорвался праведным гневом Вяземский. – Позор семьи! Он же с Ксенией общается! Да я его…
- Рома, Рома, тормози! Как ты мог не заметить, ты же его дядя?
- И что? Я его вижу, что ли? У него своя жизнь, своя работа, своя семья… была.
- В смысле была? – насторожился Немов.
- Жена его, Инга, погибла год назад. Ты тогда с Ирмой в Италии загорал. Да мы и не афишировали особенно. А потом Ник перестал у нас бывать, говорю же, я его почти и не вижу.
- Ну хорошо, Ром, но надо что-то делать. Надо помочь парню. Он сейчас у тебя?
- Не знаю, - честно признался Роман. – Сейчас выясню.
Некоторое время из трубки доносилось только кряхтение и шлепание босых ног по полу, после чего Роман сообщил, что в доме вообще никого нет.
- Ты не знаешь, где он может быть? – обеспокоенно поинтересовался Немов.
И поймал сам себя на мысли, что ему не все равно. Он что, уже начал волноваться за парня? С чего вдруг? Он никогда больше его даже не увидит, он так решил.
- У себя на квартире, наверное, где ему еще быть, - отозвался Роман.
- Адрес знаешь?
- Конечно.
- Поезжай и поговори с ним. В Подмосковье есть частные клиники, где лечат от наркомании. Анонимно.
- Откуда такая осведомленность?
- Рекламу по телевизору видел, - соврал Глеб Васильевич.
На самом деле он уже проконсультировался по этому вопросу по телефону с одним своим знакомым врачом, как только пришел в офис.
- Так я не понял, а ты что?
- А что я? – удивился Глеб, чувствуя, что сердце начало биться чаще.
- Ты не хочешь со мной съездить?
- Зачем? Я тут вообще причем?
- Вот я и думаю, причем тут ты? Ты сообщаешь мне, что мой племянник наркоман. Ты хочешь, чтобы я устроил его в клинику.
Глебу Васильевичу стало нехорошо, но Рома уже продолжал.
- Так вот, мой дорогой Дон Кихот. Хочешь помогать обездоленным, делай это своими ручками. Я так и быть, с тобой съезжу, как дядя Никиты. Но один я к наркоману не пойду. Мало ли, вдруг у него там целая банда дружков в квартире, и все обкуренные.
- Рома, что за чушь…
- Не знаю, по телевизору такие ужасы про наркоманов показывают. Так что давай, собирайся, я за тобой заеду. Ты в офисе? Ну да, глупый вопрос, Ирминых причитаний в трубке не слышно, значит в офисе. Буду у тебя через час.
Роман разъединился прежде, чем Глеб успел возразить. Немов убрал телефон и налил себе еще коньяку.

* * *
- Странно ты как-то похмеляешься, - заметил Роман Исаевич, когда Глеб сел рядом с ним на заднее сидение Хаммера. – От тебя коньяком за версту несет.
- У меня давление, лечусь, - буркнул Немов и отвернулся к окну.
- Ну да, повышенное давление как раз коньяком и лечат, - хмыкнул Вяземский, однако дискуссию прекратил.
До улицы Бардина доехали молча. Глеб Васильевич был не в состоянии поддерживать разговор, все его мысли занимала предстоящая встреча с парнем. Помнит ли он что-либо из событий прошлой ночи?
Немов надеялся, что наркотическое опьянение, как и алкогольное, может затуманивать память. Хотя он не был большим специалистом в этом вопросе, с наркотиками Глеб, при всей своей богемной жизни, никогда не сталкивался.
А если Ник все помнит? Как Глеб посмотрит ему в глаза? Да как, вот так и посмотрит. Как будто ничего не было. Вообще не надо ни о чем таком думать. Главное сейчас помочь парню.
Дверь в квартиру Никиты оказалась незапертой.
- Совсем ошалел, в Москве двери не закрывать, - проворчал Вяземский, переступая порог. – Ого, что тут творится…
Глеб тут же споткнулся о пустую пивную бутылку, задел вешалку и опрокинул переполненное мусорное ведро, стоявшее у двери.
- Мда, - многозначительно произнес Роман Исаевич, глядя, как друг пытается восстановить равновесие, и прошел в комнату, стараясь ничего не касаться.
В гостиной они никого не обнаружили, в спальне и на кухне тоже было пусто. Глеб первый оказался около кабинета, заглянул внутрь и замер. Мальчишка спал на диване, прижимая к груди рамку с фотографией.
«Портрет жены, наверное», - подумал Глеб Васильевич. В душе поднялась волна жалости к Никите. Наверное, это очень тяжело терять близкого человека в таком юном возрасте, когда кажется, что впереди еще целая жизнь. Неудивительно, что парень слетел с катушек.
- Ну что тут у нас? – в комнату зашел Вяземский. – Ага, нашелся. Что стоишь, Глеб? Давай будить этого спящего красавца.
Глеб замялся. Приближаться к Никите ему не очень хотелось. Но Ромке стесняться было нечего, он решительно подошел к дивану и тряхнул парня за плечо:
- Никита Иосифович, подъем, твою мать! О, а это что такое?
Пока Никита пытался продрать глаза и понять, что происходит, Роман Исаевич вытащил у него из рук портрет и развернул к свету:
- Глеб, смотри, твоя фотка. Мда, хреново ты тут выглядишь, друг.
- Моя? – не поверил Немов и все-таки подошел поближе.
Вот тебе и портрет жены. И выглядит он на снимке правда хреново. Надо менять гримера, и вообще без грима на улицу не выходить.
- Дядюшка? – Никита все-таки собрал себя в кучу и сел на диване. – Что ты тут делаешь?
Парень мутным взглядом окинул Романа, потом перевел глаза на Глеба. Глеб Васильевич почувствовал, что краснеет. Только этого не хватало…
- Здравствуй, Никита, - осторожно проговорил он, пряча глаза.
Ник явно не мог понять, снится ему Глеб в его квартире, или все происходит на самом деле. В последнее время слишком яркими стали его сны, не поймешь, где сон, а где реальность. И везде Глеб!
Роман Исаевич отложил портрет в сторону и встал напротив Никиты:
- Подъем, я говорю, племянничек! Ты что учудил? Почему я узнаю, что ты наркоман, в последнюю очередь?
- Ну извини, в следующий раз сразу сообщу, письменно, - усмехнулся Ник.
- Издеваешься, щенок? Да я тебя, - Роман замахнулся, чтобы дать Нику пощечину, но Глеб вовремя перехватил его руку.
- Не смей! Рома, мальчику нужна помощь!
Никита даже не шелохнулся, он не сводил глаз с Глеба.
- Ремня этому мальчику нужно, - проворчал Роман, отступая назад. – Не понятно, что у него в башке творится. Ладно, Ник, быстро собирайся.
- Куда?
- В клинику. Лечить тебя будем, придурка.
- Угу, уже бегу.
- Опять?! – Роман снова вышел из себя. – Ты со мной спорить будешь? Ты хоть понимаешь, паршивец, что не только свою жизнь гробишь? Ты меня подставляешь! Я публичный человек, за каждым моим шагом следят! И за моей семьей тоже!
- Рома, Рома, уймись, - Глеб встал между другом и Никитой, чтобы не допустить рукоприкладства. – Сходи-ка на кухню, сделай чайку. А я поговорю с Никитой!
Роман Исаевич оценивающие посмотрел на обоих, но на кухню все-таки пошел.
Ник сидел молча и внимательно смотрел на певца. Немов собственной персоной в его квартире – невероятно! И это совершенно точно не сон. А вдруг и то, что случилось прошлой ночью тоже реальность? Глеб действительно был там, в гостевой спальне Вяземских. Иначе почему он вдруг здесь? И как дядюшка узнал о том, что Ник принимает наркотики? И почему Немов так старательно отводит глаза и краснеет?
- Никита, - осторожно начал Глеб. – Ты должен поехать в клинику. Ты молодой человек, у тебя вся жизнь впереди. Я знаю, что ты пережил большое горе, но это не повод ставить на себе крест. Сейчас есть отличные средства, Рома найдет квалифицированных врачей, все будет хорошо.
Никита заворожено слушал. Если Глеб хочет, чтобы он поехал в клинику, он поедет. Знать бы только, что все это реальность.
Глеб замолчал, явно ожидая какого-то ответа. Никита воспользовался паузой и решился заговорить.
- Глеб Васильевич, я поеду в клинику. Скажите, это вы сообщили дядюшке, что я на игле?
Немов смутился еще больше, краска залила его щеки, что не укрылось от взгляда Ника. Но певец сумел быстро взять себя в руки.
- Да. Ты вчера был немного не в себе, хотел наделать глупостей. Я велел отвести тебя в гостевую спальню. Потом пришел проверить, как ты, и заметил у тебя на руках следы уколов. Это объясняло твое странное поведение.
Глеб замолчал и, окончательно смутившись, отошел к столу, сделав вид, что рассматривает свадебную фотографию на столе.
Время как будто остановилось. Ник поднялся, медленно, словно по тонкому льду, сделал несколько шагов к замершему Глебу. Он наблюдал за капелькой пота, стекающей по щеке Немова, и судорожно старался понять, отчего его сердце так суматошно бьется, пытаясь вырваться наружу. Ника что-то чертовски беспокоило. Что-то неуловимое, на уровне подсознания… Запах! Едва уловимый среди других, привычных. И этот горячий, слегка горьковатый запах заставлял закипать его кровь.
- В этом доме нет ни чая, ни сахара, ни чистой посуды.
Вяземский стоял, опираясь плечом о дверной косяк, внимательно наблюдая за племянником.
Напряженный момент был нарушен.
- Ну значит чаепитие отменяется, - с облегчением заключил Глеб Васильевич, делая шаг назад. – Поехали, завезете меня в офис по дороге.
- Вы не поедете с нами? – Ник старался, чтобы в голосе не прозвучало разочарование.
Роман Исаевич как-то странно посмотрел на племянника:
- Слушай, парень, ты вообще с головой дружишь? У Глеба что, других дел нет? Хватит и того, что я на тебя, балбеса, время трачу. А Глебу можешь сказать спасибо, что открыл мне глаза на твои выкрутасы.
Вяземский явно издевался, но Ник совершенно серьезно протянул Глебу руку:
- Спасибо, Глеб Васильевич.
Немов смутился, но протянутую руку осторожно пожал. Вяземский хмыкнул:
- Угу, и автограф заодно попроси, пусть распишется на портрете.
Никита вспыхнул и хотел было ответить, но Глеб его опередил:
- Все, ребята, давайте в машину, у меня вечером концерт, а мне еще надо себя в порядок привести, распеться, переодеться. Давайте, давайте.
В Хаммере Ник внаглую уселся на заднее сидение, рассчитывая, что дядюшка сядет спереди. Так и получилось, и он снова оказался рядом с Немовым. Правда, Глеб тут же отодвинулся к самой двери и достал мобильный, по которому и разговаривал всю дорогу. Сначала выяснял у Троянова подробности предстоящего выступления, как будто не встретится с директором через полчаса, потом звонил жене, чем безмерно удивил Романа Исаевича, беседовавшего с водителем. С каких это пор Глеба интересует, чем занимается супруга, и сколько салфеточек она сегодня вышила крестиком?! Он уже хотел съязвить по этому поводу, но в этот момент заметил аварию на перекрестке – два Порше нашли друг друга, и разговор с шофером переключился на обсуждение дорогих машин и дураков, не умеющих их водить. На Ника никто не обращал внимания, и парень развлекал себя тем, что исподтишка рассматривал Немова.
Глеб выглядел уставшим и чем-то озабоченным, между бровей залегла незнакомая морщинка. Воротник рубашки Глеб расстегнул, как будто в Хаммере, где прекрасно работал кондиционер, могло быть душно. Ругая себя, но не имея возможности противостоять соблазну, Ник рассматривал шею Немова, пользуясь тем, что последний смотрит исключительно в окно. В отвороте рубашки что-то поблескивало. Крестик. Золотой крестик на короткой цепочке. Точно такой же, какой Ник видел на Глебе во сне. Или не во сне?!


Глава 3. Метания

Потрясающе просто! Концерт ко Дню урожая! И просили спеть непременно «Нивы России». А то, что Глеба уже тошнит от этих «Нив», никого не волнует.
Немов раздраженно кинул свой портфель на столик в гримерке. Еще и комнату одну на троих дали. Он что, старлетка какая-нибудь?
- Глеб Васильевич, ну успокойся, - Троянов осторожно переставил портфель на пол. – Артистов много, ДК строили при царе Горохе, тут физически на всех гримерок не хватит.
- Так не подписывай контрактов с ДК! – возмутился Немов.
- Глеб, правда, перестань. Нормальный гонорар, твой зритель, съемка. Что тебе надо?
- Еще и съемка?!
- Не центральный канал, но все же. Переодевайся давай, сейчас гример придет, я перекурить схожу.
Вячеслав Давыдович вручил Немову костюм и поспешил выйти из комнаты. Глеб сегодня как с цепи сорвался, уже все получили – он не с теми контракт подписал, девчонки из подпевки не те платья надели, шофер не туда машину припарковал, целых две минуты пешком до служебного входа идти пришлось. Что с ним такое? Троянов работал директором Немова уже десять лет и хорошо знал, если Глеб начинает «звездить», что-то у него в жизни не так.
Возвращаясь из курилки, Троянов столкнулся в дверях с девчонкой-гримером, вылетевшей из комнаты Немова со слезами на глазах.
- То сделай так, чтобы у них ни одной морщины не было, то «зачем ты меня как педика раскрашиваешь», - бормотала она на ходу. – Достали уже со своими заскоками!!!
Вячеслав Давыдович проводил ее удивленным взглядом и решил к Глебу не заходить, лучше он в буфете кофе выпьет, от греха подальше.
Глеб Васильевич тем временем рвал и метал. Гримерка одна на троих, ДК какой-то обшарпанный, гример непрофессиональный, разукрасила его как Борю Алексеева. Он серьезный артист, в конце концов, гражданскую лирику поет!
В глубине души Глеб понимал, что ведет себя неправильно. Он вымотан переживаниями, этот проклятый день никак не кончится, мысли все время возвращаются к Никите, странной ночи, о которой он запрещал себе думать, обшарпанной квартире на улице Бардина, жуткому портрету, который сжимал в объятиях мальчишка. К Ромке, повезшему Ника в клинику. Хоть бы позвонил, как они добрались? Что сказали медики? Самому звонить как-то неудобно, Ромка и так Бог весть что думает, наверное.
В дверь постучали.
- Глеб Васильевич, ваш выход через пять минут.
- Иду.
Немов взглянул на себя в зеркало. Из зеркала на него смотрел раздраженный уставший мужик.
«Так, господин Народный артист, - мысленно обратился сам к себе Немов. – Ну-ка быстро сделал самое доброе лицо и пошел нести свет и радость, Данко ты наш престарелый».
Самоирония, как всегда, подействовала. Первая улыбка вышла кислой, вторая кривой, а третья ничего так, сойдет, если ряда с третьего и дальше смотреть.
Через несколько минут заслуженные комбайнеры, собравшиеся в ДК, уже подпевали Немову из зала припев нетленного шлягера:

«Нивы России, родные просторы,
Пусть пролетают года,
Пашни и рощи, реки и горы,
В сердце твоем навсегда».

* * *
Как назло, Ромка позвонил именно в те пять минут, пока Немов был на сцене, и его телефон валялся в гримерке. Пришлось перезванивать.
- Глеб, ты где вообще? – поинтересовался Роман Исаевич.
- В ДК «Ленинский», поздравляю комбайнеров с Днем урожая, борюсь с нуждой, - съязвил Немов. – Как у вас дела?
- Да нормально все, отвез этого юного идиота в «Сосенки».
- Куда?
- В «Сосенки», реабилитационный центр так называется. Лечение оплатил, с врачом поговорил, долг перед Родиной выполнил.
- Как Никита? – Глеб ляпнул прежде, чем успел подумать.
- Да что Никита? Я его сдал с рук на руки и уехал. Врач сказал, первые пять дней никаких посещений. Они будут снимать физическую зависимость, в это время пациенты неадекватны.
- В смысле неадекватны? – удивился Глеб. – Это же не психушка.
- Глеб, спустись ты уже с небес на землю, - не выдержал Роман Исаевич. – Ты думаешь, я Ника в санаторий отвез, что ли? Его с иглы снимать будут. Отберут наркотики и вместо них начнут колоть витаминчики. Я в детали не вникал, но врач мне дал понять, что пока я там не нужен. Не то, чтобы я собирался сидеть у кровати и держать этого придурка за руку, но у меня тур по Израилю, вылетаю завтра. Девчонок беру с собой, в Москве никого не останется. Поэтому на всякий случай я дал врачу твой телефон.
- На какой случай?
- Ну не знаю я, на какой! Может быть, доплатить потребуется или еще что.
- А, понятно.
На самом деле Глебу вообще ничего не было понятно. Он почему-то надеялся, что Рома позвонит и скажет, что все хорошо. Что именно должно было быть хорошо, Глеб тоже слабо представлял, как не очень представлял себе процесс избавления от наркотической зависимости.
- Да, и вот еще что, Глеб. Таша наняла какую-то компанию по уборке квартир, чтобы у Никиты убрали, пока там крысы не завелись. По-хорошему ремонт надо делать, но пока хоть просто порядок бы навести. Ключи я водителю оставил, сказал потом тебе завезти, а то нас месяц в Москве точно не будет.
- Хорошо, Ромыч.
Глеб Васильевич убрал телефон и откинулся на спинку стула. Ну вот, еще и Вяземские уезжают, теперь даже поговорить по душам не с кем. И домой надо ехать, а там Ирма со своим фэн-шуем и правильным питанием. Как же все достало…
В комнату вошли двое артистов, с которыми Глеб делил гримерку, сразу стало тесно. Надо переодеваться и отправляться домой, пока тут не начался импровизированный банкет, как это обычно случается на сборных концертах. Пить сегодня Глебу больше не хотелось, и так после утреннего коньяка голова болит. Глеб набрал номер Троянова:
- Слава, я не понял, мы тут ночевать, что ли, остаемся?
Вячеслав Давыдович, отсиживавшийся в буфете, чуть не подавился кофе от такой наглости.
- Глеб, машина у входа, поехали.
По дороге в Нововнуково, где у Немова был дом, молчали. Троянов даже не решился просить, чтобы его завезли домой первым. Уж лучше покататься по Подмосковью, чем выслушать очередную тираду Глеба. Хватит того, что у бедного Мерса чуть стекла не повылетали, когда Глеб дверью хлопнул. Черт знает, что творится. Если так будет продолжаться и дальше, придется искать себе новую работу. Найти какую-нибудь молоденькую певичку, мечтающую стать большой звездой, захомутать жестким контрактом и косить бабло. С его связями раскрутить однодневный проект – не проблема. Так хоть нервы трепать не будет, рявкнул на нее – и все. На Немова-то не больно рявкнешь.
У Вячеслава Давыдовича уже был опыт работы с молодыми звездами. На заре перестройки их пути с Глебом разошлись. Глеб Васильевич, артист старой закалки, не желал принимать новые правила игры, меняться, петь модные песни. А Троянову хотелось зарабатывать большие деньги, собирать стадионы, как делали многие его коллеги. Но потом выяснилось, что новые звезды гаснут так же быстро, как и загораются, а работать на конвейере Троянову не очень хотелось. Да и Глеб вернулся на сцену, снова оказался востребованным, они опять начали сотрудничать. Стадионов Немов, конечно, не собирал, но за один корпоратив мог заработать немало. За годы совместной работы мужчины научились принимать недостатки друг друга. Но в последнее время Немов что-то сильно чудит.
Как бы то ни было, высадив Глеба у ворот его дома, Троянов вздохнул с облегчением.

* * *
Ирма услышала стук входной двери и вышла в холл.
- Я дома, - буркнул Глеб Васильевич, скидывая обувь у порога.
- Вижу. Ужин разогревать?
- Нет.
Ирма подняла брови:
- А что так? Я запеканку сделала и суп есть с брокколи.
- Я не голоден.
Ну не голоден – так не голоден. Ирма вернулась к рукоделию – вчера она нашла в журнале интересную схему для вышивания, и теперь воплощала ее на будущей диванной подушке. Опытные руки работали машинально, и она вполглаза наблюдала, как супруг влезает в домашние туфли, включает телевизор – Спорт, конечно, что же еще, зажигает верхний свет. Ирме вполне хватало торшера возле ее кресла. Но Глебу обязательно нужно разрушить спокойный уют полуосвещенной комнаты. Вопреки заявлению, Глеб отправился на кухню.

- Все-таки будешь ужинать? – поинтересовалась Ирма ему вслед.
- Нет, я за чаем.
- Заварить?
- Я сам.
Да пожалуйста, если тебе так хочется. Ирма невозмутимо заканчивала второй цветок, когда Глеб появился с чашкой и уселся перед телевизором.
- Как прошла вечеринка? Роман доволен?
- Вполне.
Ей показалось, или Глеб вздрогнул? Чего он так нервничает? Подцепил кого-нибудь в доме лучшего друга? Так ничего удивительного. Ирма за это и не любила Вяземских – они всегда покрывали похождения Глеба, причем всей семьей. Ладно еще Рома, но Таша могла бы из женской солидарности поддерживать Ирму?
- А сегодня выступление как прошло? – она предприняла еще одну попытку завести разговор.
- Нормально.
- Умыться не хочешь? Как-то тебя сегодня раскрасили странно.
- Не хочу.
- Глеб, я тебе сто раз говорила, что грим надо смывать сразу после выступления. Ты портишь кожу, думаешь, в твоих белилах сильно полезные вещества содержатся?
Глеб Васильевич резко встал, выключил телевизор:
- Спокойной ночи, Ирма.
- Но…
- Я устал.
Вот и поговорили. Ирма сделала еще несколько стежков. Он понятно, на работе общается больше, чем достаточно. А ей что делать? Целый день сама с собой, поговорить не с кем. Собаку, что ли, завести?
Ирма Владимировна Немова была не то, чтобы недовольна своей жизнью. В конце концов, она получила все, о чем мечтают девочки со школьной скамьи – большой дом, красивую машину, дорогие побрякушки, шикарные платья. Принц тоже имелся, правда, уже изрядно потрепанный жизнью, на пятнадцать лет старше, зато богатый и знаменитый. Для того, чтобы вызывать зависть подруг и удовлетворять собственные женские амбиции, сойдет. С детьми вот не сложилось, но о них Ирма не особенно и мечтала. Со стороны их семейная жизнь казалась идеальной – Глеб делал для этого все возможное: приглашал журналистов в их загородный дом и демонстрировал милые семейные чаепития, исключительно лестно отзывался о жене, тщательно скрывал от прессы все свои любовные похождения. Ну а как оно было в действительности – кому какое дело? Так же, как у всех, наверное. Ирме не очень верилось, что пара, прожившая вместе двадцать лет, может сохранить свежесть и искренность отношений. Она лично таких примеров не встречала.
С верхнего этажа донесся грохот и приглушенные ругательства.
- Ирма, я же просил не ставить сюда эту хрень!
Под «хренью» подразумевался искусственный фонтанчик, который Ирма, согласно правилам фэн-шуя, разместила между лестницей и дверью в кабинет. От фонтанчика к розетке шел провод, который Глеб регулярно задевал, переворачивая всю конструкцию и разливая воду.
- А я просила тебя поднимать ноги, когда ходишь, - спокойно отозвалась Ирма, вставая с дивана.
Вытирая лужу и пристраивая фонтанчик на место, Ирма размышляла, что могло случиться на этот раз. Глеба бросила очередная пассия? Да вроде бы в последнее время у него не было ничего серьезного, она бы заметила. Голос не звучит? Тоже нет, вчера утром он распевался не менее часа, все нервы вытрепал своим воем. Как только люди могут это слушать, да еще и деньги платить? Нет, ну может на сцене он и прилично поет, но послушали бы его поклонники утренние завывания в душе – любой кот обзавидуется.
Закончив с уборкой, Ирма заглянула в спальню мужа – свет не горел, телевизор был выключен. Неужели правда спать лег?
Но Глеб Васильевич не спал. Не разбирая постели, он устроился сверху на покрывале и, разглядывая потолок, пытался привести свои мысли в порядок.

* * *

Несколько последующих дней Глеб Васильевич был сам не свой. Желание ругаться со всеми вокруг пропало, зато ему на смену пришла полная апатия. Глеб по инерции ездил в офис, только бы не сидеть дома, где жена постоянно пыталась его разговорить. В офисе запирался в своем кабинете и читал газеты, либо смотрел телевизор. Настроения работать не было совершенно, хотя его ждали в студии – через месяц планировался выпуск нового альбома, и требовалось записать для него еще три песни. Хорошо хоть концертов в ближайшую неделю не планировалось, а интервью для одного глянцевого журнала, о котором договаривались заранее, Глеб перенес на неопределенный срок. По опыту знал, что в плохом настроении может наговорить гадостей, за которые потом будет стыдно. Журналистов ведь не уговоришь убрать лишнее, поймают на слове с удовольствием.
Троянов пару раз пытался вызвать Глеба на разговор по душам, но после неудачных попыток махнул рукой – пусть сам разбирается со своими тараканами. У него своих забот полон рот. Мариночка опять скандал закатила, что он с ней мало времени проводит. А куда больше-то, они и так в офисе целый день вместе. Зря он ее, что ли, секретаршей к Немову устроил? Ну а по вечерам извините, у него тоже жена имеется. Отдельную квартиру для любовных свиданий он себе позволить не мог, раньше для этих целей использовался все тот же офис – у Немова была комната отдыха с широким диваном. Но сейчас Глеб просиживал на работе до поздней ночи, видимо, домой идти не хотелось, и нарушал влюбленным привычный сценарий.
Сам Глеб Васильевич и не подозревал, что является причиной плохого настроения своей секретарши. Ему действительно не хотелось домой. Вот и сегодня засиделся, просматривая спортивную сводку. Все уже ушли, только тетя Маруся в приемной шваброй гремит. И Вяземских как назло в Москве нет. В периоды метаний Глеб часто находил приют у них – там тихо, спокойно и хорошо, никто не лезет в душу, но при необходимости всегда дадут дельный совет. А заодно и накормят вкусно.
Ладно, нужно двигаться потихоньку, хочется того или нет.
Глеб Васильевич потянулся за пультом от телевизора. На глаза ему попалась связка ключей, лежащая на краю стола. Шофер Вяземских привез ее сегодня, как Ромка и обещал. Ключи от квартиры Никиты.
Глеб задумчиво повертел в руках связку. В голову пришла абсурдная мысль – а почему бы не поехать на улицу Бардина? Зачем, он и сам не знал. Просто захотелось. Но если обязательно нужен повод, то его можно найти. Например, нужно проверить, хорошо ли убралась эта, как ее там, клининговая компания.
Водителя Глеб отпустил, во избежание лишних вопросов. Тем более что вождение машины всегда отвлекало его от плохих мыслей. До улицы Бардина добрался быстро, нужный дом нашел сразу. С дверью пришлось немного повозиться, у Никиты стоял какой-то хитрый замок, а подъезд освещала тусклая лампочка, и Глеб никак не мог попасть в замочную скважину.
Квартира Ника существенно преобразилась – пустые бутылки и прочий мусор исчезли, в доме пахло моющими средствами, нигде ничего не валялось. Но теперь помещение казалось совершенно нежилым, бросался в глаза явный недостаток мебели и полное отсутствие предметов декора. У себя дома Глеб привык, что на каждом свободном сантиметре пространства стоит какая-нибудь вазочка или лежит какая-нибудь салфеточка. А тут вообще ничего – голые стены, в гостиной один полупустой книжный стеллаж, телевизор и два кресла. Кухня, правда, была обставлена полностью – гарнитур, стол, плита, холодильник. В холодильнике обнаружилась одинокая банка пива, которую Глеб прихватил с собой. Немов вспомнил, что самым обжитым в этой квартире был кабинет, и побрел туда.
Щелкнул выключателем, сел на диван, где еще совсем недавно спал Никита, открыл банку, отхлебнул. Брр, кислятина. Нужно будет объяснить мальчику, что дешевые газированные напитки в алюминиевой таре не могут считаться пивом, что бы ни значилось на этикетке, и угостить его чем-нибудь более приличным, например, чешским «Крушовице».
Стоп, Глеб Васильевич, ты совсем с ума сошел. После того, что случилось, ты вообще должен исчезнуть из жизни этого парня, а не строить планы, как будешь пивом его угощать. Что ты сейчас делаешь? Какого черта ты сюда приперся? Порядочному человеку, коего ты из себя усиленно изображаешь, положено сейчас сидеть дома с любимой супругой, обсуждать, как прошел ее день, и нахваливать ее стряпню. Какого черта ты вломился в чужой дом и сидишь тут, думая непонятно о чем?
Глеб отхлебнул еще пива. Дрянь, но лучше, чем ничего. Ну а что такого-то? И не вломился совсем, а пришел удостовериться, что все в порядке. И они вполне могут быть с Никитой друзьями. Что страшного произошло? Парень был не в себе, с наркомана какой спрос? Глеб был пьян. По пьяни и не такие казусы случаются, тем более в их богемной среде. Подумаешь, переспал с мужчиной. И даже не переспал по-настоящему. Да из молодых артистов каждый второй это делал, кто по зову природы, а большинство из чистого любопытства. Или за деньги. Да, ты не молодой, в твоей молодости за это вообще расстреливали, но времена меняются.
Глеб откинулся на спинку дивана, взгляд его упал на письменный стол. На столе стояла свадебная фотография Ника и его жены, а рядом чья-то заботливая рука, не иначе как сотрудника клининговой службы, примостила его собственный, Глеба Немова, портрет. Тот, с которым Ник спал в обнимку.
Глеб Васильевич взглянул на снимок и, как и в прошлый раз, содрогнулся. Надо же было выбрать такую неудачную фотографию!
Зачем вообще Никита держит его фото в рамочке? Немов присмотрелся к снимку внимательней и обнаружил, что это картинка, вырезанная из журнала. Парень его фанат? Глеб ещё раз осмотрел кабинет. Ни одного диска с песнями Немова не нашлось. На фаната не похоже. Картинка не свежая. Он уже и не помнил, где и когда печатали не студийные фото Немова. А это значит… Ну и что это значит? Что мы вообще имеем? Имеем хорошего, положительного, насколько известно Глебу, парня тридцати лет. Счастливо женатого на хорошей девушке, погибшей год назад. Это было. Во времени сегодняшнем у нас наркоман, в кабинете которого в рамочке фото Глеба Немова. Того самого, который спас парня от попытки суицида, и получил за это потрясающий минет … от этого самого парня. Да уж, имеем мы …
Гадство, и как можно пить такую дрянь? Глеб Васильевич поставил пустую банку на пол. Надо уходить отсюда. Но он никуда не пойдёт. Просто потому, что не хочет никуда идти. Просто потому, что ему здесь хорошо. И это тоже в копилку того, что у нас «имеется». Ну и пошло всё к чёрту!
Глеб Васильевич вытянулся на диване. Он уже трое суток не мог нормально поспать – хроническую бессонницу Немов нажил еще давно постоянными перелетами, сменой часовых поясов и подъемами в разное время суток, и теперь при малейшем стрессе проблема обострялась. Зато сейчас неудержимо клонило в сон. Голова Глеба опустилась, подбородок коснулся груди, и Немов уснул.

Глава 4. Клиника

Он, кажется, летал во сне. Забытое такое ощущение из детства. Мама говорила маленькому Глебу, что полёты во сне означают, что он растет. Глеб очень любил летать во сне, несмотря на то, что было страшно. Ему хотелось вырасти большим и сильным. И дать отпор хулигану Мишке Рябову.
Мда, в детстве после полётов шея и спина так не болели. Глеб приоткрыл один глаз. Перед самым его носом стояли собственные туфли.
Немов лежал на полу, как в кокон завёрнутый в покрывало. Выпутаться оказалось не так уж и просто. В процессе пару раз пострадала коленка и образовалась шишка на затылке. Вернув покрывало на место, Глеб ещё раз осмотрел кабинет Никиты. На углу письменного стола обнаружился ноутбук. Глеб устроился в кресле, поднял крышку компьютера. Тот оказался включенным. На рабочем столе, вот так встреча, красовалось его собственное изображение. Долго любоваться собой Глебу не дали. Где то рядом завибрировал сотовый. Немов заглянул под стол, ага, вон он, отсвечивает возле правой ножки. Звонила Ирма. Ну держись, Глеб Васильевич, сейчас начнётся.
- Ирма, не ругайся. Виноват. Каюсь. Но я не виноват. Ну, ты поняла.
- Глеб, у тебя совесть есть? Я тебе пятый раз звоню. Можно хотя бы предупреждать, что не придёшь ночевать?!
- Извини, я заработался. И уснул. Случайно. Ну и сотовый на виброзвонке, не слышал, что ты звонишь.
- Можно спросить, где ты уснул, случайно?
- У себя в кабинете, на диване. Спина вот теперь болит и шея.
- Болит - значит жив. Глеб, ещё раз прошу, отключи вибрацию. Домой тебя когда ждать?
- К ужину буду точно. Мне нужно ещё поработать.
Закончив разговор, Глеб вернулся к созерцанию рабочего стола компьютера. Изображение было другим. Всё тот же старый знакомый, но теперь на сцене. Через минуту Глеб понял, что изображения сменяют друг друга с определённым интервалом. Полюбовавшись ещё минут двадцать на свою персону, Немов осмотрел стол в поисках инструкции по пользованию ноутбуком. Инструкции не нашлось. Глеб набрал номер Марины. Вместо «алло» трубка защебетала, не давая вставить и слова.
- Ой, Глеб Васильевич, хорошо, что вы позвонили. Вас с утра разыскивала супруга, потом приходил бухгалтер с ведомостью на зарплату, на подпись, потом забегал Маловский, в студии что-то сломалось, а сейчас в приёмной господин Троянов вас дожидается. Передать ему трубочку?
- Передай ему и всем остальным, что могут не дожидаться, я взял отгул. И расскажи мне, как пользоваться ноутбуком.
В трубке повисла гробовая тишина, минуты на три.
- Ноутбуком?
- Именно. Если забыла, это такой маленький компьютер.
Пауза на этот раз была короче.
- Глеб Васильевич, его нужно включить. Там должна быть такая кнопочка…
- Издеваешься или за дурака меня держишь? Он уже включён.
- Хорошо. А что вам ещё надо?
- Всё надо. Посмотреть документы… ну и вообще.
- В Интернете хотите полазить или в карты поиграть?
- Нет, Мариночка, в карты не хочу. А в Интернете можно.
Немову неожиданно пришла мысль поискать какую-нибудь информацию об отношениях между мужчинами.
- Как в Интернете можно найти нужную информацию?
- Может быть, вы скажете, что конкретно вас интересует, я быстрее найду? Распечатаю. Так будет удобно.
- Кому удобно? - Глеб начал злиться.
- Вам, конечно.
- Мариночка, если бы мне было нужно, чтобы вы печатали, я бы так и сказал. А я спрашиваю, как искать.
- Извините, Глеб Васильевич. Вам нужно зайти на поисковик. Яндекс или Google. У вас какая страница сейчас открыта?
Глеб покосился на монитор. Где Глеб Немов поедал пирожное, сидя за столиком кафе. Кажется, это было в Шереметьево.
- Ничего у меня не открыто.
- Тогда вам нужно щёлкнуть курсором мышки по значку в виде букве «е». Видите такую?
- Вижу, не слепой, - Глеб навёл курсор и щёлкнул. - Всё, спасибо. Я, кажется, нашёл.
- Что вы нашли? Яндекс или …
- Всё, что нужно, нашёл.
Глеб нажал отбой. Подумав немного, выключил телефон совсем. Перед ним была страничка, надпись на которой гласила: «GAY.RU Российский сервер геев, лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов».
Найдя «поиск по сайту» Глеб набрал «секс» и кликнул на кнопку. Заголовки статей и фотографии мужчин в откровенных позах, заставили Немова покраснеть.
Больше часа Немов смотрел и читал всё, что попадалось, но так и не нашёл ответ на мучивший его вопрос. Да и нет, наверное, нигде этого самого ответа. Глеб уже собирался закрыть ноутбук, как наткнулся на рекламный баннер: «Лечение Наркотической Зависимости с Гарантией»
- Интересное кино. Что значит «с гарантией»?
Глеб перешёл по ссылке. Потом ещё и ещё. И помимо обещаний и заверений наткнулся на записи родственников наркоманов о клиниках, подобных подмосковным «Сосенкам». От прочитанного волосы встали дыбом. Если верить написанному, в клиниках избивали, морили голодом, били током, кололи препараты, превращающие пациентов в мирных, пускающих слюни идиотов…
Где располагались «Сосенки», Немов помнил. Не давая себе времени на раздумья, Глеб вылетел из квартиры, едва не забыв захлопнуть дверь.

* * *
Уже подъезжая к «Сосенкам» Глеб засомневался в правильности своего поступка. Но, закусив удила, он уже не мог остановиться. Клиника встретила Немова вековыми соснами, трёхметровым забором и закрытыми воротами. Правда, после того, как он посигналил, открылась калитка, и вполне добродушный охранник поинтересовался о цели его визита. Машину пришлось оставить за забором, до административного корпуса его сопроводили и даже передали в руки главврача лечебницы, похожего на сказочного доктора Айболита профессора Посохова Сергея Ивановича.
Беседа среди сосен была непродолжительной. Доктор объяснял, что посещение требуемого пациента нежелательно, Немов настаивал, попутно рассказывая обо всех ужасах, прочитанных им в Интернете. Доктор сдался, и они переместились в коридор «изолятора», где, по словам врача, явно насмехающегося над Глебом, все эти ужасы и происходят. Ничего страшного Глеб пока не обнаружил.
- Поймите, батенька, здесь пациенты находятся только во время снятия ломки. Потом их переводят в обычные, вполне комфортабельные номера, - Посохов развёл руками. - Да, в изоляторе пациентов привязывают. Исключительно для их собственной безопасности. Вы, Глеб Васильевич, даже не представляете, что испытывают люди, попавшие сюда. Могут и вены на руках перегрызть, только бы избавиться от боли. Так что мы просто вынуждены принимать особые меры. И препараты специальные колем, но поверьте, все наши пациенты, пройдя курс реабилитации, выходят на волю вполне здравомыслящими людьми, а не идиотами, как вы изволили выразиться.
- Да, конечно, я понимаю, - Немов смутился. - Извините, Сергей Иванович, мне мою несдержанность. Но я всё же хотел бы проведать Никиту Иосифовича.
- В кого же вы, батенька, такой упрямый? Ну хорошо. Пациент сейчас под капельницей, и, скорее всего, спит. Так что сходите, полюбуйтесь.
Посохов проводил Глеба до самой палаты и, пригласив обращаться, если что, удалился по своим делам, оставив вместо себя санитара, больше похожего на штангиста-тяжеловеса.
В палате «изолятора» горел приглушенный свет, никакой мебели, кроме железной кровати, не было. За спиной лязгнул дверной засов. Немов сделал несколько шагов и остановился, разглядывая Никиту. Парень был одет лишь в измятые и не слишком чисты пижамные штаны, левая рука пристёгнута к кровати кожаным ремнём, от правой змеилась трубка капельницы, выглядел он, мягко говоря, хреново. Впалые щёки, желтоватая кожа, синяки под глазами, прерывистое дыхание. Глеб сел на краешек койки. Сердце сжалось в сострадании. Глеб провёл пальцами по сухой и щетинистой щеке парня. Ник резко открыл глаза, взгляд был полон боли. Он дёрнул прикованной к постели рукой. Глеб быстро расстегнул ремень. Парень приподнялся, втягивая ноздрями воздух.
- Запах…
Ник резко сел и скользнул губами по щеке Глеба.
- Скажи, что это был не сон…
Немов отскочил от кровати. Он не знал, что сказать.
Никита, не обращая внимания на боль и кровь, выдернул иглу капельницы и двумя прыжками преодолел разделяющее их расстояние. Схватив Глеба за плечи, Ник с неконтролируемой силой припечатал мужчину к стене, прижимая всем телом.
- Скажи, что это был не сон…
Грубый, требовательный, поцелуй Ника причинял боль. В голове звенело от удара о стену. В действиях парня не было ни капли нежности. На ягодицы опустились ладони, сжимая, притягивая. Бедром Ник тёрся о его пах. Глеб уперся руками в плечи парня, пытаясь оттолкнуть. Он запаниковал. Несмотря на всю абсурдность ситуации, несмотря на физическую боль и дискомфорт, на него накатывали волны возбуждения, грозя отключить самоконтроль. Ник оставил его уже саднящие губы в покое.
- Скажи, что это был не сон…
- Это был не сон, - чуть слышно прошептал Немов.
- Не сон…
Глеб пытался сказать ещё что-нибудь успокаивающее, но не успел. Стискивающиего его в объятьях парня буквально откинуло в сторону. Как в замедленной съёмке Глеб видел санитаров, прижимающих Ника к полу, медбрата, наполняющего шприц лекарством, и смотрящего на него с укором врача. Ноги подкосились, и Немов стёк по стене. В паху пульсировало возбуждение, кровь стучала в ушах. Нужно было встать. Что-нибудь сказать или сделать…
Немов поднялся и, не оглядываясь, вышел из палаты. Уже на выходе из лечебного корпуса его нагнал Посохов.
- Глеб Васильевич, подождите, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Врач взял Немова под локоть, увлекая в сторону своего кабинета.
- Понимаете ли, дорогой, то, что произошло в палате, никак нельзя игнорировать. Вы уж извините, но я невольно стал свидетелем… И как врач просто обязан задать вам пару личных вопросов.
Немов, поминутно облизывал саднящие, припухшие губы, слышал голос доктора, доносящийся как сквозь вату, не совсем понимая, что от него хотят. И почему он должен отвечать на какие-то там вопросы?
- Глеб Васильевич, вы давно знаете господина Тайлевича?
- Да, довольно-таки давно, - Глеб потёр переносицу, стараясь сосредоточиться. - Сергей Иванович, я несколько задумался. Что вы говорили о свидетелях?
- Вы только не волнуйтесь! Всё, что происходит в стенах нашего заведения, не выходит наружу, никогда.
- И всё же. Нельзя ли поконкретнее.
- Во всех помещения клиники установлены камеры видеонаблюдения…
- Что? - Немов вскочил и угрожающе шагнул в сторону Посохова.
- Глеб Васильевич, дорогуша, умоляю вас, не волнуйтесь. Это всего лишь меры предосторожности. Никаких записей в палатах не ведётся. Разве что в исключительных случаях. Хотите воды? Или чего-нибудь покрепче?
Посохов встал и абсолютно спокойно, походя подтолкнув всё ещё стоящего посреди кабинета Немова к креслу, направился к скрытому в дальнем углу шкафчику.
- Я ведь вас, батенька, предупреждал о нестабильном состоянии пациента. Вы не послушались. Нарушили меры безопасности, не просто так, между прочим, установленные. Ну вот скажите мне, зачем вам понадобилось освобождать больного?
В руке Глеба оказался пузатый бокал с коньяком. Врач двигался легко для своего возраста и совершенно бесшумно. Под внимательным взглядом старенького доктора Немов вдруг почувствовал себя провинившимся подростком.
- Я не знаю, как так получилось. Не правильно это как-то - привязывать человека.
Больше слов у Немова не нашлось. Вуалируя возникшую паузу, Глеб сделал вид, что смакует очень даже неплохой коньяк.
- Я так понимаю, мой пациент - племянник вашего друга, находящегося на данный момент с семьёй за пределами страны? И вы, Глеб Васильевич, вызвались, так сказать, присматривать за парнем? Давно вы знаете больного?
Посохов вернулся к своему столу, исподволь наблюдая за собеседником.
- Да, да. Всё правильно. Насчёт Романа и вообще. Никиту знаю давно, но как-то… Не знаю, как сказать, со стороны, что ли. Не могу утверждать, что знаю его хорошо. Нет. Просто так случилось, что именно я узнал о проблеме парня с наркотиками и сообщил его семье. Поэтому Никита здесь, ну и я, наверное, тоже поэтому.
- Вы хотите сказать, что чувствуете некую ответственность за судьбу парня? Так?
- Да, наверное. Это же естественно. Разве нет?
- Да, конечно. Вы уж меня извините, но я должен задать ещё один вопрос, который вам может не понравиться. Случившееся сегодня в палате... Происходило ли что-либо подобное ранее?
Немов вздрогнул, едва не выронив бокал.
- В каком смысле? Если вас интересует, не вёл ли себя Никита агрессивно, или… ну вы понимаете, - Глеб замялся – Нет, такого раньше никогда не было.
- Такого не было. Глеб Васильевич, не подумайте, пожалуйста, что я пытаюсь влезть в вашу личную жизнь из праздного любопытства. Речь идёт о поведении моего пациента, поведении, отклоняющемся от нормы. Есть или было нечто в ваших отношения с пациентом такое, что объясняло бы, скажем так, сексуальную подоплёку случившегося? Это очень важно для дальнейшей реабилитации больного.
- Какое это имеет отношение к наркотической зависимости?- Немов встал и отошёл к окну, поворачиваясь к Посохову спиной.
- К наркотической, может, и никакой, а вот к психиатрии может иметь самое прямое. От вашего честного ответа зависит, отправится ли Никита Иосифович после лечения домой, так сказать, с чистой биографией, или…
- Или что?
- Или я буду вынужден нарушить анонимность лечения пациента и… Поймите, Глеб Васильевич, со стороны все это было похоже на действия сексуального характера…
- Нет.
- Что, простите?
- Нет, просто лечите парня от зависимости. То, что произошло… Это личное дело…
- Ну вот и славненько, - доктор успокаивающе потрепал Немова по плечу. - Не хотите ещё коньяку? У меня, знаете ли, тут целый склад алкогольной продукции. А вот желающих выпить, в силу специфики нашего заведения, не наблюдается.
Немов, поняв, что тяжёлый для него разговор закончен, расслабился.
- Спасибо, Сергей Иванович, но я сам не большой любитель алкоголя. Скажите, долго ещё Никита пробудет в таком вот состоянии?
- На ваш вопрос не может быть сколь-нибудь точного ответа. Как я уже говорил, организм молодой, в общем-то, здоровый. Думаю, ещё недельку прокапаем, и можно будет понаблюдать за состоянием пациента без медикаментозного стимулирования. Всё будет хорошо, не волнуйтесь! Только, Глеб Васильевич, возможно, вам стоит пока воздержаться от посещения клиники. Если возникнут вопросы, вот мои телефоны. Рабочий и сотовый.
Посохов протянул Глебу визитку.
- Спасибо, Сергей Иванович. И за разговор тоже спасибо.
Уже дойдя до двери, Немов обернулся.
- Сергей Иванович, насчёт свидетелей… санитары и…
- Каких свидетелей? О чём вы, батенька? Ничего ведь не произошло. Так? - доктор подмигнул Глебу и склонился над чьей-то историей болезни.
Покинув клинику, Глеб проехал пару километров и остановился, опустив голову на руль. Посещение Ника смутило и так неспокойную душу мужчины, и разговор с профессором вместо ответов принёс лишь новые вопросы. То, что отношение Ника к нему было совсем не простым, и виной тому не ночь в доме Вяземских, стало понятно в квартире парня. Что заставило молодого, вполне вроде благополучного человека взять в руки наркотики? Ник не был распущенным, избалованным юнцом. Смерть жены? А Глеб-то тут причём? Теперь о самом себе, любимом. Его тянуло к Нику как мотылька на огонь. И не просто так тянуло, гипотетически. То, что случилось после Ромкиных именин, можно было списать на алкоголь. Но сегодня… Вместо того, чтобы испугаться, что было бы вполне естественной реакцией, он возбудился и ещё как… а это уже совсем не естественно. Не ворвись санитары, он бы просто кончил, не снимая штанов, как прыщавый подросток, зажимающийся с девчонкой в подворотне. Обзавидоваться можно, самому себе… вот только у него пенсия не за горами, а Ник совсем даже не девушка. У Никиты, правда, опять имеется оправдательный момент. Профессор сказал, что пациент не в себе, и на данном этапе лечения не всегда может себя контролировать. А вот Глебу оправдаться даже перед самим собой было уже нечем. От круговорота мыслей закружилась голова. А может, и от голода, он сегодня ничего не ел, а время к ужину. Нужно ехать домой. Ирма обещала покормить. Может, на сытый желудок он таки сможет найти оправдание выкрутасам своей физиологии.


Глава 5. Возвращение домой

Глеб Васильевич уже пятнадцать минут стоял под холодным душем, рискуя основательно простыть. Вообще-то он всегда берег себя от переохлаждений, особенно переживал за горло – связки все-таки, основной рабочий инструмент. Но сегодня он плюнул на все меры предосторожности и стоял под прохладными струями воды, слегка перекатываясь с пяток на носки. Таким образом Глеб, уже далеко не молодой человек, пытался избавиться от одной очень неприятной проблемы. Проблема эта успела стать навязчивой. Каждую ночь Глебу снился Никита. Иногда он видел повторение событий в доме Вяземских, но чаще ему снилось что-нибудь новое. Сегодня вот они с Никитой были на море. Глеб загорал на пляже, удобно устроившись в шезлонге, Ник плавал. И все было бы хорошо, если бы, выйдя из воды, Ник, на глазах у всего честного народа, не стянул с Глеба плавки, вознамерившись сделать минет.
Глеб проснулся в холодном поту и с болезненным возбуждением. В который раз за последние дни. Как сопливый пацан, честное слово. Глеб Васильевич решил, что с него довольно. Надо проучить собственный организм.
Глеб совсем заледенел, зато от эрекции не осталось и следа. Ну вот и славно, а теперь на зарядку. Двадцать раз отожмешься, три раза вокруг дома пробежишься, и думать забудешь про всякие глупости.
Глеб Васильевич накинул халат и отправился искать в недрах своего необъятного шкафа спортивный костюм. День сегодня предстоял насыщенный – надо появиться в студии, записать что-нибудь для альбома, к трем часам его ждут в Останкино на съемки очередного «Субботнего огонька», а вечером он обещал Ирме помочь в саду – супруга начала обрезку деревьев и уже замучила его по этому поводу. Глеб предложил нанять профессионалов, которые могли бы за считанные часы привести сад в порядок, но тут же выслушал лекцию о единении с природой. Конечно, скачка с пилой, секатором и фонариком в зубах по ночам очень объединит артиста с кустом сирени. Особенно хорошо будет, если он свалится с яблони, под которой его потом и похоронят.
Но сейчас даже перспектива поработать садовником его не расстраивала. Поделом тебе, батенька. Может быть, в итоге ты так устанешь, что наконец-то нормально поспишь, без снов эротического содержания, которые тебе, в твоем возрасте, смотреть просто стыдно! Это не говоря о том, что видится тебе не просто секс, а секс с мужчиной!
Размышляя подобным образом, Глеб Васильевич достал из шкафа спортивный костюм, но надеть его не успел – зазвонил мобильный телефон, лежавший на журнальном столике. Немов взглянул на дисплей – высвечивались только цифры, без имени. Странно, случайные люди Глебу не звонили, свой номер он никому не давал. Не брать, что ли? А вдруг важный звонок.
Поколебавшись несколько секунд, Глеб все же принял вызов.
- Алло, это Глеб Васильевич?
- Да.
- Вас беспокоит доктор Посохов из клиники «Сосенки». Это по поводу нашего пациента Никиты Тайлевича. До Романа Исаевича по-прежнему не дозвониться, а нам требуется кто-то из родственников.
Глеб Васильевич присел на край кровати, чувствуя, что ему становится нехорошо. Ну что еще могло случиться? Ник избил санитаров и сбежал через окно? Или что похуже…
- Глеб Васильевич, вы меня слушаете? – осторожно уточнили из трубки.
- Да, - очнулся Немов. – Что стряслось?
- Как бы вам объяснить… Понимаете, лечение подошло к концу, Никита Иосифович благополучно закончил нашу программу, пришли результаты анализов – все хорошо. Физической зависимости от наркотиков у него больше нет.
Глеб перевел дыхание.
- Ну так ведь это замечательно? Вы можете выписывать мальчика?
- Понимаете, Глеб Васильевич, один из побочных эффектов приема наркотиков – это нестабильное психическое состояние, подверженность разного рода депрессиям и неврозам.
- И? – Глеба уже начала раздражать эта игра в кошки-мышки.
- Никита Иосифович здоров физически, но его психическое состояние вызывает беспокойство. Он не проявляет никакого интереса к жизни, ни с кем не общается, на занятиях по социальной реабилитации игнорирует все попытки нашего психолога втянуть его в беседу. Ситуация усугубляется тем, что господин Тайлевич сам психотерапевт по образованию, знает все профессиональные уловки и не поддается на них. К тому же он почти ничего не ест, еще немного – и придется кормить его принудительно. Поймите, Глеб Васильевич, такому пациенту нужна специализированная помощь, которую наши врачи оказать не в силах.
Глеб потер висок, пытаясь уложить в голове полученную информацию. А он и не знал, что Ник психотерапевт. Он как-то вообще не задумывался, что у мальчишки может быть профессия. И тем более не подозревал, что психотерапевтам тоже может требоваться помощь.
- Глеб Васильевич, вы слушаете? – уточнил доктор Посохов. – Не поймите меня неправильно, я знаю, что прошлое посещение вами нашей клиники вышло не совсем удачным. Но нам необходима ваша подпись на некоторых документах.
- Каких именно документах? – насторожился Глеб, покрываясь холодным потом от одной только мысли, что ему придется снова ехать в эти чертовы «Сосенки».
- Необходимо ваше согласие на перевод господина Тайлевича в специализированный психиатрический центр.
- То есть в психушку? – уточнил Немов.
- Глеб Васильевич, ну зачем так грубо? Очень многим бывшим наркоманам требуется помощь психиатров, поэтому существуют специализированные центры. Но для того, чтобы перевести туда пациента, требуется согласие родственников. Так как Романа Исаевича нет в Москве, а ситуация не терпит отлагательств, подойдет и ваша подпись.
Глеб молчал. Ему категорически не хотелось ехать в клинику ни по каким причинам. Он старательно пытался забыть мальчишку, вычеркнуть его из своей жизни. Но судьба почему-то сама подсовывала ему новые встречи с ним. Да, он может просто подписать согласие в кабинете Посохова, и Ника переведут в психушку. Господи, только не это. Даже при всем своем желании видеть мир сквозь розовые очки, Глеб Васильевич понимал, что психушка - это не санаторий.
- Сергей Иванович, а вы уверены в необходимости перевода? – осторожно уточнил Немов. – Может быть, есть альтернативы? Может быть, ваши специалисты найдут к мальчику индивидуальный подход, за отдельную плату?
Сказав это, Глеб Васильевич как-то сразу успокоился. А что, отличная идея! В нашем государстве деньги способны решать большую часть проблем.
- Глеб Васильевич, давайте не по телефону. Вы приезжайте, поговорим, - подытожил Посохов.
Мужчины попрощались, Глеб закрыл мобильник. Черт знает что! Специалисты, называется. Физическую зависимость они сняли, а психологическую не могут. А он им что, Фрейд?! Ему самому, может, помощь психиатра не помешает, у него вон мальчики… полуголые в глазах. И уж точно ему не стоит снова встречаться с Никитой, никому из них эта встреча психического здоровья не прибавит.
Но и не поехать он не может. Чисто по-человечески не может. И вообще, он обещал Ромке присмотреть за парнем, если что. Глеб закрыл глаза, вспоминая страстный поцелуй, безумный взгляд Ника и собственную реакцию на все это. Да, присматривать у него получается просто замечательно. Похоже, запись в студии, съемка и садовые работы на сегодня отменяются. Вот уж действительно, хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Ну и ладно!
Глеб Васильевич убрал спортивный костюм и полез за более приличной одеждой.

***

Ирма стояла на балконе, провожая взглядом машину мужа, скрывающуюся за деревьями. Умчался как на пожар, ни слова не говоря. Водителя опять не взял, как будто понравилось ему самому ездить. Терпеть же не может в Москве водить, и Ирме это прекрасно известно. Значит, не хочет, чтобы водитель знал, куда именно он ездит. Опасается, что информация утечет? Правильно, в общем-то, опасается, с Игорем у Ирмы были хорошие отношения, подкрепляемые твердой валютой.
Но интересно другое. В силу некоторых обстоятельств Ирма подозревала, что Глеб ездит не к очередной любовнице. Тогда куда?
Несколько дней назад Ирма, как обычно, к восьми утра приготовила завтрак – сварила овсяную кашу на воде, зато с натуральными ягодами, налила Глебу стакан свежевыжатого сока, накрыла на стол. Но Глеб не появился ни в восемь, ни в половине девятого. Каша остыла, сверху не доносилось ни звука, и Ирма начала волноваться. Последние несколько лет у Глеба были проблемы со сном, и, во сколько бы он ни лег накануне, никогда не вставал позже восьми. Может быть, что-то случилось?
Какими бы странными ни казались их отношения со стороны, Ирма была привязана к Глебу. С неспокойным сердцем она поднялась в его спальню, тихо постучала – ответа не последовало. Ирма толкнула дверь.
Глеб лежал на спине, постанывая во сне. Одна из подушек валялась на полу, тонкое одеяло сбилось в ком у ног, простынь была свезена. Ирма подошла поближе, подняла с пола подушку, вернула ее на кровать, наклонилась, чтобы поправить одеяло, и тут заметила что правая рука Глеба засунута под резинку трусов, которые слишком уж топорщились. Глеб застонал громче, дёрнулся и затих. По нижнему белью мужчины растекалось мокрое пятно.
- Обалдеть можно…
Ирма смущённо отвернулась. Мужу настолько не хватает секса, что он кончает во сне как подросток? Может, пригласить его сегодня в свою спальню? Нет, не стоит. Ему нужно, пусть сам и приходит.
Ирма тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Когда в одиннадцатом часу Глеб спустился к завтраку, Ирма сделала вид, что ничего не происходит, и завтрак вместо обеда - вполне обычное дело.
Но Глеб так и не постучал к ней ни вечером, ни на следующий день. Дома практически не покидал, а если и ездил в офис, то возвращался даже раньше обычного. Ирма взяла в привычку подходить к спальне мужа, прислушиваясь, но не заглядывая внутрь. Стоны она ещё пару раз слышала, но к завтраку Глеб больше не опаздывал.
А сегодня муж вдруг сорвался неизвестно куда, без водителя и в крайне взволнованном состоянии. От опытного взгляда Ирмы не укрылось ни то, с какой скоростью он впихнул в себя положенную тарелку каши и стакан сока, хотя обычно давился ее вкусными и полезными завтраками, ни криво завязанный галстук, ни пачка сигарет, выглядывавшая из нагрудного кармана. С сигаретами у Глеба были странные отношения – он начинал курить, когда в его жизни что-то случалось, и легко бросал, когда проблема решалась.
Ирма вернулась в дом, взяла недочитанную книгу по философии и устроилась в гостиной. Интересная вырисовывается картинка. Очевидно, что у Глеба новое романтическое увлечение. Но увлечение у него есть, а секса нет. Каких бы чудо-травок или таблеток он ни наглотался, в его возрасте кончать во сне с завидной регулярностью противоестественно. Итак, Глеб кого-то хочет, но этот кто-то не отвечает ему взаимностью? Бред! Ирма еще не встречала ни одной женщины, которая могла бы отказать Немову. Да что там говорить, она, девочка из интеллигентной семьи, строжайшего воспитания, оказалась в постели Немова через три часа после знакомства. Удачно, правда, оказалась, сумела стать не просто любовницей, а женой. Хотя иногда она завидовала его любовницам: удовольствия все те же самые, а обязанностей никаких.
Так что же происходит?
Любопытство, как известно, вот уже сотни лет борется с неконтролируемой популяцией кошек. От невеселых мыслей и полного отсутствия логики в поведении Глеба Ирма так разнервничалась, что решила, вопреки всем своим постулатам, испечь торт. Заодно и подружек пригласить на чаепитие, может быть, они дельный совет дадут.

* * *
Дорога до «Сосенок» заняла полтора часа, и за это время Глеб Васильевич успел себя накрутить до головной боли. Блин, ну какого чёрта? Так хорошо было, спокойно. Жил себе в своё удовольствие, никого не трогал, никуда не влезал. Было бы его отношение к Никите не таким болезненно пугающим, проблем бы не возникало. Уладил бы дела в клинике, поставил галочку в списке хороших дел и забыл. Может, стоит согласиться с профессором и передать парня психиатрам? Ох, как не вовремя уехали Вяземские, ох не вовремя.
Глеб набрал номер Таши, но наткнулся на автоответчик. Оставив сообщение, Немов поспешил к лечебному корпусу. Остановился перед дверью Посохова, но так и не решился постучать. А что, если сходить к Никите? Нет, конечно, Глеб не будет заходить в палату, он уже научен горьким опытом. Никита не должен его видеть, не должен знать, что Глеб приходил. Глеб просто взглянет одним глазком на парня через стекло, убедится, что с ним все в порядке, что с ним нормально обращаются. Вдруг причина депрессии в плохом обращении? Тогда какой смысл продлевать пребывание Ника здесь?
Как всегда, найдя логическое обоснование, пусть притянутое за уши, собственному безрассудству, Глеб Васильевич поспешил по знакомому коридору. Кто-то его узнавал, здоровался, но Немов не обращал внимания. Окна коридора выходили во внутренний двор, где прогуливались шедшие на поправку пациенты. Глеб Васильевич кинул мимолетный взгляд и резко затормозил. Прямо у окна на скамеечке, спиной к нему, сидел Ник. Он склонился над самой землей и что-то рисовал веточкой на песчаной дорожке.
Поразительно, стоило только Глебу увидеть Никиту, и все его тщательно возведенные стены логических доводов полетели к чертям. Сам не понимая, что делает, Глеб стал озираться по сторонам в поисках двери во двор. Не в окно же лезть? Хотя кто знает, может и полез бы, не найдись дверь почти сразу же.
Оказавшись в залитом солнышком уютном внутреннем дворике, Глеб Васильевич осторожно подошел к парню сзади. В этот момент он совершенно не думал о возможной опасности, как будто мало ему было прошлой встречи. Ник выглядел таким спокойным и умиротворенным. Слишком спокойным. Глеб бы даже сказал, равнодушным ко всему вокруг. Как будто ничего в этом мире нет важнее, чем писать палочкой на песке. Кстати, что он там пишет?
Глеб Васильевич сделал еще шаг и заглянул парню через плечо. На песке было старательно выведено всего одно слово – «ГЛЕБ».

* * *
На только что законченную надпись упала тень. Ник недовольно поморщился. Кто там, опять Посохов со своими задушевными речами о счастливом будущем без наркотиков? Как будто его интересовали наркотики. Сейчас Ника интересовало только одно, но сильнодействующее вещество, которое нужно было запретить Международной конвенцией как опасное для жизни. И имя ему было «Глеб».
С тех самых пор, как Ник снова мог отвечать за свои действия и вообще осознавать, что с ним происходит, он думал только о Глебе. Когда парень вспомнил, что Глеб был у него и он, Ник, набросился на него, как собака, почувствовавшая знакомый запах, ему стало невообразимо стыдно. Хотелось провалиться под землю, он не мог смотреть на себя в зеркало, не мог встречаться глазами с людьми. Ник презирал себя за несдержанность. Он наверняка напугал Глеба, может быть даже причинил ему боль – Ник помнил, как со всей дури впечатал Немова в стенку. Да что там говорить, если бы не ворвались санитары, еще неизвестно, чем все закончилось бы – он вполне мог изнасиловать Глеба. Своего любимого, единственного, самого дорогого человека на свете.
Не удивительно, что едва Ник пришел в себя, на него накатила апатия к окружающему миру. Все его мысли занимал Глеб. Ник то ли строил планы их совместного будущего, то ли просто мечтал о нем. Реальность для него путалась с грезами, он не замечал ничего вокруг, не хотел ни есть, ни гулять, ни общаться со своими «товарищами», как называл местный психолог малолетних придурков, держащихся за руки и распевающих песенки на групповых занятиях. Никита игнорировал все попытки вовлечь его в «социальную реабилитацию». Бред это все, в институте проходили. Уже тогда Ник не верил, что метод «расскажи мне о своих проблемах» и «а теперь Коля расскажет нам, как победил свою вредную привычку, а мы ему похлопаем» кому-то помогает. И уж тем более не собирался сам участвовать в этом.
Погружаясь в себя и свои мысли, Ник не замечал, как над его головой сгущаются тучи в лице доктора Посохова и перспективы оказаться в психушке.
Однако тень все не исчезала, и Ник наконец-то обернулся. И в следующую секунду чуть не слетел со скамейки, потому что у него за спиной стоял Глеб.
В первую секунду решив, что это всего лишь очередной выверт больного воображения, Ник протянул руку, но Глеб, наученный горьким опытом, отшатнулся. Рука Ника скользнула по пиджаку Немова. Пиджак был вполне материальным, значит, Глеб и в самом деле пришел. Снова. Но теперь он его боится. Что ж, неудивительно, Ник сам заслужил такое отношение.
Никита собрал всю волю в кулак и заставил себя посмотреть Немову в глаза, спокойно и уверенно.
- Здравствуйте, Глеб Васильевич.
Он заметил, с каким облегчением выдохнул Немов. Так, первое впечатление произвести удалось, теперь бы не испортить.
- Здравствуй, Никита. Как ты себя чувствуешь?
Однако руки Глеб для пожатия не подал, так и остался стоять на расстоянии пяти шагов.
- Отлично, Глеб Васильевич. Глеб Васильевич, я должен извиниться за свое прошлое поведение. Я был немного не в себе.
- Забудем об этом, Никита.
Глеб благосклонно кивнул головой, отчего у Ника заныло под ложечкой. «Нет, Глеб, не надо об этом забывать. Ты не понял. Мне стыдно, что я накинулся на тебя, был слишком груб. Но я не хочу забывать, как целовал тебя…»
Слов не хватало, зато мыслям было тесно в голове.
- Никита, - начал тем временем Глеб. – Мне позвонил твой лечащий врач и сообщил, что ты уклоняешься от групповых занятий, плохо питаешься, не в настроении.
- Все врут, Глеб Васильевич, - Никита постарался улыбнуться, хотя на душе кошки скребли. – Просто мне несколько надоела местная…хм…компания. Хочется домой.
- Вот как? – кажется, Глеба обрадовал его ответ. – Так в чем же дело? Лечение закончено, я думаю, тебе больше нечего тут делать. Я поговорю с доктором Посоховым.
Глеб поспешил в здание, а Ник остался на скамейке, провожать его взглядом.

* * *
У Глеба Васильевича просто камень с души свалился. Нет у мальчика никакой депрессии, ему просто не нравится в этом месте. Ну а кому понравится-то? Ему нужно домой, в привычную обстановку, в нормальную жизнь. Именно это он и постарался объяснить Сергею Ивановичу. Однако доктор Посохов его энтузиазма не разделял.
- Хорошо, Глеб Васильевич, парня мы выпишем. Вы можете забирать его домой. Но я бы все равно настаивал на том, чтобы вы нашли для него хорошего психоаналитика. Поверьте моему опыту, большинство людей, однажды побывавших на игле, рано или поздно снова срывается. А Никита изначально нестабилен.
Глеб согласно покивал, только бы отвязаться, подписал все необходимые бумаги, и через пятнадцать минут уже выруливал со стоянки «Сосенок». Никита сидел сзади. Глеб Васильевич намеренно распахнул перед ним заднюю дверь, а на переднее сидение поставил сумку с вещами Ника. В машине Глеб сразу включил радио и прибавил громкость, чтобы предотвратить все возможные разговоры. Однако в глубине души он понимал, что разговора им с Ником все-таки не избежать. Но пусть это хотя бы произойдет в квартире, а пока Глеб успеет морально подготовиться.
Всю дорогу молчали, однако подготовиться Глеб так и не сумел. Он то и дело поглядывал на парня в зеркало заднего вида. Ник выглядел спокойным и сосредоточенным, но кто знает, что у него в душе творилось?
Заметив супермаркет, Глеб притормозил.
- У тебя в холодильнике мышь повесилась. Пойдем, возьмем что-нибудь.
Ник послушно вылез из машины и пошел вслед за Глебом.
- Чем ты обычно питаешься? – поинтересовался Глеб Васильевич, беря тележку.
- Да чем придется, - пожал плечами Ник. – Мне без разницы. Главное, чтобы пиво было.
- Кстати, о пиве. То, что ты пьешь, не имеет никакого отношения к этому прекрасному напитку, - Глеб остановился возле стеллажа со спиртным. – Попробуй вот это. И вот это тоже ничего.
Он положил несколько бутылок в тележку и заметил, что Ник внимательно на него смотрит.
- Глеб Васильевич, а откуда вы знаете, какое пиво я пью?
Глеб покраснел. Черт, ну кто за язык тянул? Не рассказывать же, как ночевал в квартире мальчишки и хлебал его напитки.
- Видел банки у тебя в квартире, - буркнул Немов и поспешил к холодильникам с мясными продуктами.
Мужчины набрали сосисок, колбасы, сыра и хлеба. Глеб хотел прихватить еще пару йогуртов, но Ник заявил, что они пришли за едой, а не за косметическими средствами. На кассе Глеб долго не мог понять, какую карточку от него требует продавщица, совал ей свой пластик, пока не подоспел Ник и не объяснил, что речь о сетевой карточке магазина, которая дает скидку.
- Извини, я нечасто бываю в магазинах, - смутился Глеб. – Обычно покупками занимается Ирма.
- Ирма?
- Моя жена.
- О-о, понятно.
Глебу очень не понравился многозначительный тон Ника. Ну да, у него есть жена. А парень что себе о нем навоображал?
Открыв дверь своей квартиры, Ник присвистнул:
- Ого, как тут чисто!
- Да, это Таша постаралась, - заметил Глеб Васильевич, проходя вслед за парнем. – Но мне кажется, тут все равно нужно делать ремонт. Я поговорю об этом с твоим дядей.
- Не надо с ним ни о чем говорить, - возмутился Ник. – Сам разберусь!
- Ну сам так сам, - покладисто кивнул Глеб Васильевич. – Убери продукты в холодильник.
- Мы разве не будем обедать? – удивился Ник. – А зачем тогда столько еды набрали?
- Ты будешь обедать, - Немов сделал ударение на первом слове. – У меня работа, я и так отменил сегодня важную запись. Но сначала нам нужно поговорить.
- Пойдемте в кабинет, там будет удобнее, - предложил Никита.
- Нет, давай здесь.
Кухня устраивала Глеба Васильевича больше – все-таки нейтральная территория, с которой не связаны никакие воспоминания.
- Итак, Никита, ты теперь здоровый и свободный человек. Ты наделал глупостей, но все они в прошлом. Благодаря твоему дяде…
- Благодаря вам, Глеб Васильевич! – горячо возразил Ник.
- Не перебивай, пожалуйста!
Глеб нахмурился. Он и так с трудом подбирал правильные слова.
- Так вот, благодаря твоему дяде, ну и при моем содействии теперь все хорошо. И лучшей благодарностью Роману…ну и мне будет, если ты устроишься на нормальную работу, заведешь себе новых друзей без вредных привычек, найдешь себе симпатичную девушку.
Глеб Васильевич запнулся, увидев, что Ник смотрит на него волком.
- Мне не нужна девушка, - тихо, но отчетливо произнес Ник.
- Не говори глупостей, пожалуйста. Я понимаю, что ты имеешь в виду, - Глеб почувствовал, как начинают гореть щеки. – Но давай считать это досадным инцидентом. Мы оба не понимали, что делаем.
- Все я понимал. И у дядюшки, и тогда, в клинике. Глеб Васильевич… Глеб! Я же вижу, вам…тебе не все равно! Ты чувствуешь то же, что и я. Пожалуйста, не нужно делать вид, что ничего не было! Было, и тебе понравилось. И будет еще лучше, вот увидишь.
- Нет, Ник, ты не понимаешь, что ты говоришь, - Глеб уже с трудом переводил дыхание, захотелось пить, стало нестерпимо жарко. – Это неправильно, ненормально, так не может быть!
- Но так бывает! Люди бисексуальны по своей природе, и только моральные устои общества заставляют их искать партнера противоположного пола. Вы…ты даже представить себе не мог секс с мужчиной, но когда это случилось, тебе понравилось!
- Никита! Поверь моему опыту, один минет – это еще не секс! – не выдержал, наконец, Глеб Васильевич.
- Ну так это легко исправить!
Ник сделал шаг навстречу Глебу, Немов отшатнулся и вдруг почувствовал, как пол уплывает у него из-под ног. Он машинально дернул ворот рубашки, вырывая пуговицы с корнем, и осел на пол.

* * *
Увидев, как Глеб бледнеет и медленно сползает по стене, Ник перепугался не на шутку. Подскочив к мужчине, начал поднимать его, к счастью, силы Нику было не занимать.
- Глеб, Глебушка, родной, что с тобой?
- Голова кружится. Давление, наверное. Ничего, сейчас пройдет.
- Черт, я идиот, - Ник бросился наливать воды. – Вот, выпей. Прости меня, пожалуйста, я причинил тебе столько неприятностей, заставил волноваться.
- Ник, успокойся, - Глеб отхлебнул из предложенного стакана. – Это бывает в моем возрасте, пройдет.
- Бывает? Да на тебе лица нет. Я вызову Скорую.
- Не надо!
Но Ник уже метнулся за «Желтыми страницами» в поисках номера коммерческой Скорой.
- Все, сейчас приедут. Ты как? Встать можешь? Пойдем, я отведу тебя в спальню.
- Куда?!
- Глеб, прекрати, ради Бога. Ты меня вообще кем считаешь? Пошли, тебе надо лечь.
Придерживая Немова за талию, Ник довел его до своей кровати. С удивлением обнаружил на ней свежее постельное белье – однако, забота Таши была сейчас как нельзя кстати.
Скорая приехала буквально через десять минут. Пожилой врач послушал Глеба, измерил ему давление.
- Да, Глеб Васильевич, у вас верхнее за двести. Понервничали?
- Немного, - уклончиво ответил Немов. – Бывает.
- И часто с вами так «бывает»? Это не шутки, Глеб Васильевич. Может быть, поедем в больницу? Заодно прокапаетесь.
Но в больницу Глеб ехать наотрез отказался. Врач настаивать не стал, сделал ему укол, дождался, пока лекарство подействует. Глеб почти сразу заснул.
- Глеб Васильевич проспит до утра, - сообщил медик, принимая от Ника оплату за свои услуги. – Будить его не нужно, но и одного не оставляйте, присматривайте. Если будет плохо, звоните. Я выпишу таблетки, их нужно принимать регулярно, чтобы не было вот таких ситуаций.
Никита внимательно выслушал все наставления, клятвенно заверил доктора, что будет «присматривать». А куда он денется?!
Закрыв за медиками дверь, Никита вернулся в спальню. Он опять чувствовал себя виноватым. Ну что он за человек такой, где он – там несчастья?
Никита с величайшей осторожностью, чтобы не дай Бог не разбудить, снял с Глеба рубашку, брюки и носки, накрыл одеялом – не так-то в комнате было и жарко, осень уже вступала в свои права. Погасил верхний свет, оставив только лампочку на тумбочке у кровати. Принес с кухни стакан воды для Глеба – вдруг ночью пить захочет – и бутылку пива для себя. Устроившись на полу у постели, Ник взял безвольную руку мужчины в свои ладони, да так и остался сидеть, не найдя в себе силы ее отпустить.
В начале первого зазвонил сотовый Немова. Никита поспешно нажал отбой, но звонки не прекращались. На дисплее высвечивалось «Ирма». «Настырная какая дамочка, - подумал Ник. – Еще, чего доброго, Глеба разбудит перезвоном». И хотя можно было бы перевести телефон в бесшумный режим, Никита, не долго думая, просто выключил аппарат.
Проснулся он от тянущей боли в пояснице – спать, сидя на полу, было не слишком-то удобно. За окном рассвело. Первым делом Ник посмотрел на Глеба – Немов спал в той же позе, в которой уснул, но выглядел гораздо лучше. Ну и слава Богу.
С трудом собрав себя с пола, Ник поплелся на кухню, даже не подозревая, что Глеб проснулся несколько минут назад. И сейчас лежал с закрытыми глазами, пытаясь осмыслить увиденное – прислонившегося к кровати парня, крепко державшего его за руку…

* * *

- Глеб Васильевич, пора просыпаться. Сэр, ваш завтрак стынет.
Глебу пришлось открыть глаза.
- Извините, овсянки не нашлось, - Ник стоял возле кровати с подносом в руках.
Неловкую паузу прервал дверной звонок.
- Глеб Васильевич, вы ждёте гостей?
- Никита, кончай придуриваться. Это твой дом, и гости тоже, по-видимому, твои. Оставь поднос и открой дверь.
- Ко мне гости не ходят. Ну, кроме тебя.
Звонить в дверь перестали. Вместо этого запиликал телефон.
- О, это Таша, - Ник таки избавился от подноса, водрузив его Глебу на колени, и ответил на звонок. - Тётушка, так приятно тебя слышать этим солнечным утром…
- Взаимно. Ник, ты, собственно, сейчас где?
- Как где? Дома, разумеется. Что-то случилось?
- Случится, если ты сейчас же не откроешь мне дверь.
Из трубки полетели гудки, а дверной звонок снова ожил. Ник внимательно посмотрел на Глеба, окинул взглядом спальню и пошёл открывать.
Таша ворвалась в прихожую, внося с собой приятный запах лаванды.
- Ник, забери, пожалуйста, из такси сумку.
- Такси?
- Такси ждёт у подъезда, я к тебе прямиком с аэропорта.
- Таша, я…
- Всё потом, сначала принеси вещи.
Спорить было бесполезно, только не с Ташей. Ну и ладно. Пусть Глеб объясняет, как он попал в его спальню столь ранним утром. Ник побежал вниз по лестнице, не хотелось бы пропустить слишком много. И ему это удалось. Бросив сумку Таши в прихожей, Ник ворвался в спальню, застав Глеба надевающим брюки и тётушку со злополучным подносом в руках.
- Ник, может, ты расскажешь, что у вас здесь происходит… пока Глеб одевается?
- Вообще-то Глебу Васильевичу не стоило вставать с постели… Не позавтракав и не выпив лекарство. Кстати, вот, - Ник выудил из кармана помятую пачку Предуктала. - Врач выписал.
- Никита, пожалуйста…
- Какой врач?
Глеб и Таша заговорили одновременно. Но парень, не обращая на это внимания, подошёл к Глебу и силой усадил полуодетого мужчину на незаправленную постель.
- Никита…
- Выпей лекарство! Я что, зря за ним ночью бегал? Таша, принеси, пожалуйста, воды.
Ник передал пустой стакан растерянной женщине.
- Там на столе тёплая бутылка «Перье».
Вяземская покачала головой и молча вышла за дверь.
- Глеб, как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Нужно объяснить Таше, почему я здесь, без штанов и в твоей постели…
- Потому что в штанах не удобно спать, - Никита сел на кровать рядом с мужчиной. - Глеб, тебе стало плохо, помнишь?
- Стало плохо? - Таша подошла к кровати, передавая воду Глебу.
- Глеб Васильевич вчера вечером привёз меня из клиники домой. Потом ему стало плохо. Я вызвал Скорую. Врач что-то вколол, и Глеб Васильевич уснул. Это, собственно, всё, - объяснил Ник и повернулся к вжавшемуся в подушку Глебу. - Таблетки пить каждый день. И показаться лечащему врачу. У вас есть врач?
- Никита! У меня сегодня вечером самолёт. Гастроли. Мне нужно ехать домой…
Ник демонстративно встал и вышел из комнаты. Таша проводила его взглядом, потом с укором посмотрела на Немова:
- Глеб, Ники за тебя переживает. Да и я тоже. Может, тебе стоит отложить поездку, раз уж всё так серьёзно?!
Таша заняла место Никиты на кровати.
- Со мной всё в порядке, я просто… Ничего страшного, Ник преувеличивает, - Немов тяжело вздохнул и потёр переносицу. - Слушай, Ирма ничего не знает. Понимаешь… Будь другом, если Ирма вдруг тебе позвонит… В общем, я скажу ей, что был у вас в Переделкино, когда мне стало плохо… И ты вчера прилетела… Ладно?
- Глеб, я ничего не понимаю, но ладно. Если Ирма позвонит, я так и скажу. Дорогой, ты уверен, что мне не нужно знать что-нибудь, помимо того, что я здесь… услышала?
- Нет, Ташенька, спасибо, - Глеб потянулся за рубашкой, висящей на спинке стула недалеко от кровати. - И ещё… Присмотри, пожалуйста, за Никитой. В клинике сказали, что он в общем-то в порядке… Короче, присмотри.
- Этого мог и не говорить. Конечно, присмотрю!
Глеб, уже полностью одетый, вышел из спальни. Ему не терпелось покинуть квартиру. Но он не мог уехать, не сказав Никите ни слова. Ник сидел в кабинете, опустив голову на сложенные на столе руки.
- Никита… Мне пора ехать, - Глеб подошёл к парню и положил руки ему на плечи. – Пообещай мне, что поедешь с Ташей и поживёшь в Переделкино, по крайне мере до возвращения Романа.
Ник распрямился, упираясь затылком в живот Глеба.
- Хорошо. Я поеду. Ты надолго уезжаешь? - Никите хотелось встать и обнять любимого, но он заставил себя оставаться на месте.
- Нет. Даже соскучиться не успеешь.
Сказав это, Глеб быстро покинул комнату. Вскоре щёлкнул дверной замок. На кухне шумела вода. Наверное, Таша мыла посуду. На стене слишком громко тикали часы.
- Я уже соскучился, - прошептал Ник.


Глава 6. Гастроли

Глеб Васильевич входил в дом с некоторой опаской. Включив свой телефон, он обнаружил пять непринятых вызовов от Ирмы, и теперь справедливо ожидал скандала.
Супруга обнаружилась на кухне – она колдовала над пышным бисквитом, от которого вкусно пахло сдобой и корицей.
- Что печешь? – как можно более непринужденно поинтересовался Глеб.
Ирма вздрогнула и обернулась:
- А, это ты! Наконец-то! Я уже и не ждала. Торт делаю, сегодня девочки придут в гости.
- Что за девочки? – Глеб Васильевич сел за стол. – Чайку нальешь?
Позавтракать у Никиты ему так и не довелось, он бы и от торта сейчас не отказался. Но Ирма и в благостном расположении духа не давала ему мучного, а сейчас даже просить бесполезно.
- Валентина придет, с соседнего дома. Остальных ты не знаешь.
Ирма поставила перед мужем чашку зеленого чая и коробочку с заменителем сахара, села напротив.
- Ну и?
- Что? – Глеб размешал заменитель в чашке.
- Не хочешь рассказать свою версию того, где ты был? И почему отключил телефон?
- Был у Вяземских, Таша вчера вернулась из Израиля.
- А что так рано?
- Дела какие-то в Москве, - уклончиво сообщил Глеб. – Я заехал проведать.
- И остался на ночь? У Таши? – уточнила Ирма.
- Ирма, не начинай, пожалуйста! Ты же знаешь, Таша мне как сестра! Я не собирался оставаться, просто заехал. Я же не знал, что мне станет нехорошо. Или я должен был с давлением за руль сесть? До первого столба?
- Давлением? – Ирма сразу посерьезнела. – Что случилось?
Глеб изложил ей события вчерашнего вечера, заменяя Ника на Ташу, а улицу Бардина на дом Вяземских. Получилось весьма убедительно, тем более что Ирма заволновалась, а значит, была невнимательна к деталям.
- Телефон тоже Таша выключила, - закончил Глеб. – Чтобы меня не беспокоили. Я даже не знал об этом, только утром увидел пропущенные звонки.
- Таша могла бы мне и ответить, - заметила Ирма.
- Ну я не виноват, что у вас отношения не складываются! Это вы сами разбирайтесь!
- Ладно, ты мне лучше скажи, как ты себя сейчас чувствуешь?
- Нормально, только есть хочется.
- Торт будешь?
Глеб Васильевич сделал несчастные глаза, и тут же получил кусок торта. Так-то лучше. В последние годы он все чаще замечал – стоило только немного приболеть, и Ирма тут же окружала его заботой, сменяя гнев на милость. Не то, чтобы он этим пользовался, но случая не упускал. Хотелось думать, что это проявление привязанности с ее стороны, а не беспокойство о благополучном будущем, которое без Немова для нее вряд ли возможно.
Наблюдая, как Глеб расправляется с тортом, Ирма поинтересовалась:
- Может быть, стоит отложить гастроли?
Господи, еще одна туда же.
- Да нет, Ирма, глупости. Билеты уже проданы, да и Слава меня живьем съест.
- Знаешь, твой Слава тебя использует! Ты для него машина для зарабатывания денег. О себе тоже надо думать иногда.
- Я думаю! Хочешь, после гастролей поедем куда-нибудь на море отдохнем?
- Не на море тебе надо, Глеб, а в санаторий. Давление у тебя вон скачет, и выглядишь ты неважно в последнее время.
В санаторий Глебу хотелось значительно меньше, нежели на море, поэтому он уклончиво пообещал подумать, собрал ложечкой остатки крема с блюдца и отправился собирать сумку.

* * *

В Симферополь летели самолетом какой-то неизвестной Глебу компании – Вячеслав Давыдович уверял, что других не нашлось. Билеты были бизнес-класса, но особенных различий между бизнес и эконом-классом Глеб Васильевич в данном случае не замечал – он едва поместился на сидении, колени тут же уперлись в спинку впередистоящего кресла. В результате всю дорогу промучился, пытаясь устроиться поудобнее. Еще и взлет-посадка были тяжелыми, Глебу все время казалось, что его мозги решили существовать отдельно от остального тела. Даже вспомнил про таблетки – теперь у него было целых две пачки, на выбор: Предуктал, который ему вручил Ник, и Престариум¸ который всучила Ирма, строго-настрого наказав пить два раза в день. Честно говоря, название Ирминого лекарства Глебу категорически не нравилось, он даже доставать коробочку при людях стеснялся, поэтому пил те, что купил Никита.
Первый концерт был в Севастополе, так что еще два часа пришлось провести в машине. Зато когда прибыли на место, настроение у Немова значительно улучшилось – Крым он любил. Гостиница располагалась рядом с морем, погода стояла прекрасная, вечер свободный, и Глеб Васильевич решил провести его с пользой.
Приняв душ и облачившись в белый костюм, Глеб Васильевич спустился на первый этаж, в ресторан гостиницы – ужинать. Его коллектив уже был в полном сборе, Вячеслав Давыдович успел сделать заказ, девочки из подпевки за отдельным столом что-то весело обсуждали. Проходя мимо них, Глеб Васильевич бросил многозначительный взгляд на Оленьку, молодую певицу, недавно влившуюся в его коллектив и пока стоявшую на бэк-вокале. Оленька надеялась сделать сольную карьеру и рассчитывала на помощь Глеба в этом вопросе. Немов прекрасно понимал мотивы девушки, как понимал и то, что для сольной карьеры у Ольги нет вокальных данных. Зато внешние данные имелись, и весьма неплохие.
- Глеб Васильевич, давай скорее, стейк остывает! – позвал его Троянов.
Ужинал Немов с аппетитом – кормили в гостинице вкусно, Ирма с ее диетами и лекциями о здоровой пище осталась в Москве, и он наслаждался стейком с кровью, хорошим вином и приятным разговором. Говорили о женщинах. Троянов не знал, как наладить отношения с его Мариной и просил совета у многоопытного Глеба. Беседа плавно перешла на обсуждение женских прелестей, способы поддержания мужского здоровья и секс в целом. Глеб расслабился и думать забыл о Никите и всем, что с ним связано. Жизнь снова вернулась в привычное русло – концерты, гастроли, женщины.
Стрелки часов двигались к двенадцати, девочки из бэк-вокала разошлись по своим номерам, осталась только Оля, которую Немов поманил за свой стол и усадил рядом, угощая вином. Все было просто замечательно до тех пор, пока слегка захмелевший Вячеслав Давыдович, по большому секрету, не поведал Глебу о том, что у его Марины был опыт однополого секса.
- Ты представляешь, договорились о встрече, я снял номер, - приглушив голос, рассказывал Троянов, - прихожу – а она там с подружкой. И они друг друга ласкают…
Глеб Васильевич слишком резко опустил на стол свой бокал, расплескивая вино на скатерть.
- Слава! Здесь дама!
- А что я такого говорю? – удивился Троянов. – Ты не знаешь, как это заводит!
- Но это же мерзость!
- Да ты просто ничего не понимаешь! Я тебе отвечаю, мне еще никогда так крышу не сносило, как в тот раз! Это ж девчонки! Сразу две! Красивые! Я понимаю, когда два мужика трахаются друг с другом – это действительно мерзость.
Глеб Васильевич почувствовал, что ему становится душно.
- Все, Слава, я не хочу это больше обсуждать. Пойду на воздух. Оленька, ты со мной?
Оленька с готовностью встала вслед за Немовым. Троянов только плечами пожал:
- Ну и зря ты так.
Но Глеб Васильевич уже не слушал. Галантно предложив Оле руку, он повел девушку на Офицерский причал, смотреть на ночное море и огни кораблей.
Глеб всегда любил Севастополь – красивый город с богатой историей. Некоторыми фактами из этой истории он и делился с Олей во время их импровизированного свидания. Когда они спустились по широкой гранитной лестнице, увенчанной белыми львами, к дощатому причалу, Глеб Васильевич как раз дошел до семнадцатого года и последнего корабля с российской интеллигенцией на борту, покидавшей Страну Советов с этого самого причала. Но Ольгу история не слишком-то интересовала. На последней ступеньке она вдруг оступилась, Глеб Васильевич среагировал мгновенно, и девушка весьма удачно оказалась в его объятиях, как будто ненароком прижалась и, заглянув в глаза, томно поинтересовалась:
- Глеб Васильевич, а вы про Севастополь пели?
На самом деле Ольге хотелось задать совсем другой вопрос, но как-то ведь нужно было подвести разговор к музыке. А Глеб охотно заглотил наживку:
- Пел, Оленька. Есть такая замечательная песня «Севастопольский вальс», ее исполняло много певцов, но я тоже ее записал. Знаешь?
Глеб Васильевич оглянулся по сторонам – в столь поздний час на причале никого не оказалось – и негромко запел:
«Тихо плещет волна,
Ярко светит луна
Мы вдоль берега моря идем,
И поем, и поем.
И шумит над головой,
Сад осеннею листвой»
Девушка смотрела на Глеба с восторгом, как ему казалось, морской бриз и выпитое вино кружили голову, и вдохновленный Немов запел, уже не стесняясь:
«Севастопольский вальс – золотые деньки,
Нам светили в пути не раз вдалеке маяки,
Севастопольский вальс, помнят все моряки,
Разве можно забыть мне вас, золотые деньки!»
Глеб взял высокую ноту и, приобняв девушку за талию, засмеялся:
- Ох, Оленька, в моем репертуаре можно найти песню практически про любой город нашей страны. И не только нашей. Время было такое, полагалось петь про Родину, города и заводы.
Ольга прижалась к Немову сильнее:
- Глеб Васильевич, да какая разница, о чем петь! Вот мне бы свою сольную песню, хоть о чем.
- Хоть о чем, говоришь? – усмехнулся Глеб. – Ну давай запишем с тобой дуэтом «Нивы России», хочешь?
Судя по удивленному взгляду, «Нивы» Ольга точно петь не хотела.
- Ну вот видишь. А говоришь, о чем угодно. Что ты жмешься? Замерзла? Пойдем в гостиницу?
- Пойдемте.
Как-то само собой получилось, что пошли они сразу в номер Немова. Целоваться начали еще в лифте. Но странное дело – на набережной Глеб чувствовал душевный подъем, прекрасно понимал, чем закончится прогулка и хотел этого. Но сейчас, когда цель была совсем близко, энтузиазм куда-то исчез. Он действовал скорее машинально, по годами отработанному сценарию: поцеловать, завладев инициативой, начать раздевать еще на подходе к кровати, не забывая шептать на ушко какой-нибудь ласковый бред, аккуратно опустить даму на кровать, не прекращая поцелуев, от губ перейти к груди.
Руки Глеба выполняли привычные действия, верный друг тоже пока не подводил, реагировал в соответствии с ситуацией. А вот с сознанием было что-то не то. Глеб никак не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. Губы Ольги казались слишком податливыми, плечи слишком хрупкими, грудь слишком мягкой. Да что с ним такое? Красивая же девочка, ладненькая, вполне в его вкусе. И в глаза заглядывает преданно, даже чересчур. Глаза красивые, серые. Как у Никиты. Тьфу, да что за напасть?!
Как ни странно, именно мысль о мальчишке отдалась усилением давления в паху. А Ольга уже проворно освобождала его от брюк. Ну и черт с ней, пусть сама проявляет инициативу.
Глеб Васильевич позволил себя уложить на спину, хотя обычно любил вести в сексе сам, и теперь отрешенно наблюдал за стараниями Ольги. Девушка оседлала его бедра и изображала лихую наездницу. Однако по усиливающемуся трению Глеб чувствовал, что его партнерша недостаточно возбуждена. Надо бы поласкать девочку, подготовить получше. Но так не хочется. Да, стареешь ты, батенька. Помнится, в былые годы от тебя девушки чуть ли не уползали, с трудом попадая в дверь. А теперь только полежать за себя. Устал он сегодня, что ли?
Перед глазами равномерно колыхалась женская грудь, а Глеб Васильевич смотрел в потолок и думал…нет, не об Англии, конечно, но мысли его были невеселыми. Благодаря стараниям Ольги возбуждение не пропадало, но и не было достаточно сильным для развязки. Интересно, который час? Завтра вставать же рано – на утро пресс-конференция назначена, потом саунд-чек и концерт. Спать хочется. И таблетку он, кстати, не выпил, подташнивает.
Решив, что нужно заканчивать во всех смыслах, Глеб Васильевич постарался сосредоточиться на даме. Но даже томные вздохи Ольги его не особенно впечатлили. Тогда Немов закрыл глаза и попытался представить что-нибудь возбуждающее. Перед глазами замелькали картинки из когда-то виденных порнофильмов и собственной бурной биографии. Нет, все не то. Спать хочется. Так он быстрее уснет, чем кончит. Да что ж это такое?
Вдруг подсознание само выдало картинку – Ник, держащий его руку, нежные прикосновения парня, резкие, но искренние поцелуи, какая-то собачья преданность в серых глазах. В тот же момент Ольга в очередной раз сжала бедра, и Глеб со стоном кончил. Почти сразу снял с себя девушку, перевернулся на бок. Разрядка принесла облегчение, но не удовольствие. Захотелось быстрее в душ, избавиться от резинки – обмякший орган стал слишком чувствительным, а заодно и от постороннего присутствия в комнате тоже избавиться.
Глеб резко поднялся, накинул халат.
- Ты куда? – Ольга села на кровати, потянулась к его сигаретам на тумбочке, закурила.
- В душ, - бросил Глеб, не поворачиваясь. – И у меня не курят.
Грубо, конечно, но может быть, сама догадается уйти? Так и получилось. Когда Глеб вернулся в комнату, Ольги уже не было. Ну и славно.
Глеб Васильевич брезгливо сдернул покрывало, на котором и происходил их, с позволения сказать, секс, бросил его на пол и, не снимая халата, завалился спать.

***
Никита сидел на подоконнике, наблюдая, как его квартира превращается в строительную площадку. Мебель уже вынесли, повсюду стаяли коробки с малярно-красочными материалами, лежали инструменты, названия многих из которых он даже не знал. Нетронутым оставался лишь кабинет. Нафига он это затеял? А всё Таша виновата! Точнее, её замечание о том, что в «такую халупу стыдно нормальных людей приглашать». Ник подумал и решил, что Глеб относится к этим самым «нормальным», и ему стало стыдно. И вот теперь ему негде жить. Из Переделкино он сбежал, потому как вечером должен был вернуться хозяин дома. А перспектива выслушивать дядюшкины упрёки и нравоучения его не грела. Квартиру оккупировала бригада строителей. С утра Ник успел обсудить с дизайнером дизайн, с сантехником соответственно сантехнику, а с мастером сроки и материалы. Ни в одном из обсуждаемых вопросах Ник ни хрена не понимал, поэтому обсуждения заканчивались очень быстро. Впереди целый день, и его надо как-нибудь убить. Тяжело вздохнув, десятый раз за последние пять минут, Ник набрал номер Таши.
- Тётушка, у меня тут проблемка нарисовалась…
- Привет, Ник. Что там у тебя нарисовалось? Не можешь решить, в какой цвет красить стены?
- Да нет, это как раз-таки решили, - Ник снова тяжело вздохнул. – У тебя найдётся время помочь непутёвому племяннику выбрать спальный гарнитур?
- Ооо… Это без проблем. Если помнишь, мне не так давно пришлось обставлять трёхэтажный особняк. К тому же, мне всё равно сегодня ехать в город. Роман решил, не заезжая домой, погостить у своей маман. Так что ты зря удрал от нас ни свет ни заря.
- Класс! Тогда говори, где состыкуемся, и я поехал.
- Давай на парковке у торгового центра «Катуар», это на Волгоградском проспекте, проезд от третьего транспортного. Кстати, как там твоя машина?
- Нормально. Пыльная, конечно, но что можно было ожидать от стоянки под открытым небом? Хоть не «раздели» Бэху, и на том спасибо.
- Значит, договорились.
Таша дала отбой, а Ник вздохнул уже не так тяжело. Интересно, а какая кровать дома у Глеба?
Никита довольно быстро добрался до места назначения. Выяснив, что Таша застряла в пробке, успел и машину на мойку загнать, и даже перекусить.
Мебельный центр впечатлял. Как и возможность поиска по виртуальному каталогу. Спальный гарнитур, подходящий по дизайну к его будущей спальне, нашелся быстро. Но Ник никак не мог решиться.
- Таш, ты ведь бывала в доме Глеба Васильевича?
- Приходилось, а что? - Таша подняла глаза от каталога с садовой мебелью.
- Какая кровать в спальне Немова?
- Ник… Это несколько странный вопрос. Э… С чего ты вообще взял, что я знакома с Глебом настолько близко, чтобы бывать в его спальне?
- Не знаю… я просто подумал… что бывала… На экскурсии! - У Ника от смущения порозовели уши.
- Ах, на экскурсии. Могу рассказать, какая мебель в спальне Ирмы. Туда меня как-то водили, на экскурсию.
- Нет, спальню Ирмы не надо! Я бы посмотрел гарнитур Sava023. Спальня венге, фасад слоновая кость, стекло экспромт серебро, зеркало графит … Смотрится хорошо, и описание… интересное.
Ник осмотрел зал в поисках консультанта. Он не заметил, с какой озабоченностью наблюдает за ним Таша.
Как бы там ни было, а гарнитур они купили, с отсроченной доставкой, именно тот, что приглянулся Нику в каталоге. Кровать оказалась огромной, в меру упругой и без спинки в ногах, что особо понравилось парню. Пока менеджер оформлял бумаги, Таша успела посетить отдел с текстилем и приобрести в подарок племяннику пять комплектов постельного белья.
Заняться Нику было нечем, поэтому он согласился с предложением Таши смотаться в Переделкино и отвести Ксению домой. А сама Таша доставит Рому к его маман. Вопрос с ночёвкой на сегодня был Никитой благополучно решен.

* * *

Ник проснулся в полной тишине дома Вяземских от собственных стонов. Ему приснился потрясающе реалистичный сон. Никите снилась его новая спальня, освещённая лишь бликами искусственного огня в камине, и два сплетённых тела на кровати. Нику и раньше снились сны с Глебом, но в них он всегда пытался соблазнить мужчину, всегда вёл за собой, зачастую даже принуждая. Но сейчас… господи, что Глеб вытворял с ним… Столько страсти, столько силы, столько любви… Он просто обязан воплотить этот сон в реальность. Не простит себе, если не попытается.
Последний разговор с Глебом не убил в нём надежды, но несколько выбил из колеи. Если Ник ничего не предпримет, Глеб просто забудет о его существовании. Нет, так не годится. Он должен бороться. Он должен доказать Глебу, что Ник ему нужен, что именно с ним рядом ему будет хорошо. Конечно, не только в сексе… Но что ещё на данный момент Ник мог предложить любимому? Блин, ну почему всё так сложно? Почему Ник сейчас здесь, один, в чужой постели, а Глеб… Глеб тоже в чужой. И Ник очень надеялся, что один. Парня как будто озарило. А почему, собственно, он здесь, а не там, с Глебом? Он ведь может поехать… Может попробовать…
Куда поехать и что именно попробовать, Ник ещё не придумал, но одеваться начал с большим энтузиазмом. Энтузиазма нисколько не поубавилось, когда Ник обнаружил, что на часах ещё и пяти часов нет. И будить Ташу, чтобы выяснить, куда Никите так срочно нужно ехать, несколько рановато. Ещё час Ник угробил на гадание на кофейной гуще. Когда от выпитого кофе затошнило, решил приготовить завтрак… В общем, тётушка была сильно удивлена, застав утром на кухне Никиту, остервенело отдирающего тефлоновое покрытие от сковородки, на которой, судя по запаху на кухне, ранее что-то сгорело.
- Ник, ты нормально себя чувствуешь? - Таша потрогала лоб парня.
- Всё просто замечательно, тётушка. А ты не знаешь, случайно, где сейчас Глеб Васильевич?
- Глеб…- Таша поперхнулась – Васильевич? Нет… не знаю… На гастролях… Ник, объясни мне, что с тобой происходит?
- Ничего не происходит. Всё хорошо, - Ник сделал круг по кухне и снова вернулся к Таше – А можешь узнать? Очень нужно!
- Ты решил выяснить, какая еще мебель у Глеба в спальне? - Таша достала из бара бутылку Хенеси и плеснула себе сразу полстакана.
- В спальне?… В смысле?… А… Нет. Я просто хочу узнать, куда поехал Глеб Васильевич…
- Ник, ты так «красноречив», что мне уже страшно. Как, по-твоему, я должна это узнать?
- Позвони Роману! Пожалуйста! Ну что тебе стоит! Дядя сто пудов знает!
- Твой дядя, как ты выразился, «сто пудов» не поймёт такого моего интереса… в семь утра, - Таша поставила, абсолютно не нужный ей стакан с коньяком на стол.
- Да?… Чёрт… дядюшка не поймёт… А позже позвонишь?
- Если объяснишь, зачем тебе это нужно!
Ник склонил голову набок и надолго задумался. Что он мог сказать? А ничего!
- Таш, просто поверь, что мне очень-очень нужно?! Я … Я не могу сказать, зачем, но нужно… очень.
- Ник, ты опять куда-нибудь вляпался и тебе требуется Глеб, чтобы сообщить об этом Роме?
- Таш, ну куда я мог … Я же всё время у тебя на виду!
- Ладно, Ник. Пойди, займи себя чем-нибудь…
- Ты позвонишь?
- Позвоню, сгинь!
Таша замахнулась на парня кухонным полотенцем, но не попала - Ник выпрыгнул в окно первого этажа как молодой сайгак и скрылся в саду. Где она его и нашла меньше часа спустя. Роман позвонил сам, и особо напрягаться, выведывая тайны мадридского двора, ей не пришлось. О Глебе поговорить муж готов был всегда. Сам Немов, как выяснилось, гастролировал по Крыму. И это, как и точный график концертов, Таша и передала Никите. После чего Ник, чмокнув тётушку в лоб, завёл машину и испарился. Вяземская приказала себе не думать над происходящим, пока не накопится достаточных фактов для размышления.

* * *
На следующий день Глеб Васильевич всеми силами постарался не встречаться с Ольгой хотя бы до концерта – на завтрак вышел поздно, до обеда провалялся в номере перед телевизором, повесив на дверь табличку «Не беспокоить». Когда Троянов позвал его на саунд-чек, велел бэк-вокал с собой не брать.
- Пусть приезжают в зал за час до выступления.
- А что так? – удивился Вячеслав Давыдович.
Обычно Немов заставлял весь коллектив являться для настройки звука.
- Ольгу не хочу видеть, - признался Глеб Васильевич.
Троянов хмыкнул.
- Что, свидание не состоялось?
- Наоборот.
- Не понял?
Но объяснять Немов ничего не стал. На саунд-чеке вытрепал нервы всем, начиная от звукорежиссера и заканчивая администратором зала: то колонки подзвучки шипят, то свет в глаза бьет, то зрители перед залом слишком рано собрались.
За час до концерта, как и было велено, появились девочки из подпевки. Ольга сразу же подошла к Немову:
- Добрый вечер, Глеб Васильевич. Вы прекрасно сегодня выглядите!
Однако Глеб не обратил внимания ни на комплимент, ни на томную улыбку, с которой он был сказан, окинул девушку строгим взглядом:
- Вы почему до сих пор не одеты?
- Как не одета? – оскорбилась Ольга. – Это концертное платье!
- Это вообще не платье, а вульгарная тряпка! Извольте надеть выданный вам костюм! И макияж поскромнее, пожалуйста, мы не в кабаке выступаем!
У бэк-вокалисток Немова было несколько концертных костюмов, довольно консервативных, которые закупались Вячеславом Давыдовичем, но девушки старательно их игнорировали, подбирая собственные наряды. Глеб обычно даже внимания не обращал, в чем там у него за спиной крутится подпевка. И вот пожалуйста!
Ольга с гордо поднятой головой развернулась на каблуках и ушла в гримерку. К Глебу подошел Троянов с чашкой чая, протянул ее артисту.
- Ну что опять случилось?
Глеб устало опустился на стоявшую на сцене колонку.
- Слав, мне кажется, нам пора обновить бэк-вокал. У тебя есть на примете желающие?
- Даже так?! Нет, желающие-то всегда есть, а с этими что делать?
- Ну пристрой куда-нибудь! Ты директор или я?
Вячеслав Давыдович растерянно почесал затылок. Чудачества Глеба его уже основательно достали. Бэк-вокал у них, конечно, менялся с завидной регулярностью, но чтобы вот так, после первого свидания?
- Глеб, может быть, ты объяснишь, что происходит? Ты с ней спал?
- Спал, - вздохнул Глеб Васильевич.
- И что? В самый ответственный момент она попросила тебя сделать ей сольную карьеру?
- Нет, о сольной карьере она просила меня до, - усмехнулся Глеб. – Я перевел ее просьбу в шутку.
- Тогда в чем дело?
- Слав, я просто не хочу видеть Ольгу! Вообще больше не хочу ее видеть! Она меня раздражает. Или ты ее уберешь из коллектива мирно, или я невольно начну на нее срываться, и она уйдет со скандалом.
- У тебя не встало на нее что ли?
Немов оскорблено вздернул голову:
- Встало! Не надо обо мне так плохо думать! Мне просто не понравилось! Понимаешь, Слава, не понравилось! С красивой молодой девкой, которая сама залезла ко мне в постель, мне не понравилось! Пресно!
- Тьфу, так бы сразу и сказал, - Троянов вздохнул с облегчением. – Ну бывает, подумаешь.
- Не знаю, у меня еще не бывало.
- Да глупости, Глеб. Значит, баба неопытная. Или не такая уж и красивая, в постели. А может ты просто не в настроении был.
- Не в настроении, - согласился Немов.
- Знаешь что? Послезавтра мы будем в Одессе, я знаю там шикарное место. Ты таких девчонок никогда не видел. Я тебя свожу, мигом все свои проблемы забудешь.
- Ну конечно, только по борделям я не ходил! С моей-то рожей.
- В смысле, старой? – подколол его Троянов.
- В смысле, узнаваемой!
- Не говори ерунды, это закрытый ночной клуб, вход только для тех, кто знает. Тебе понравится! А с Ольгой я что-нибудь придумаю.
Глеб покачал головой, но спорить не стал. Ему действительно не помешает развеяться и доказать себе, что с ним все в порядке.
Концерт в Севастополе прошел нормально, зал собрали полный, отработали спокойно. Вот только в финале произошел один неприятный для Глеба казус. У Немова был принцип – никогда не спускаться в зал. Он не понимал артистов, которым нравилось общаться с публикой, давать себя тискать, танцевать со зрителями. Глеб предпочитал держать дистанцию, заранее предупреждал администраторов залов, чтобы поклонников с цветами на сцену не пускали до финальной песни.
И вот сегодня, когда эта финальная песня была допета, на сцену, как обычно, стали выходить женщины всех возрастов с многочисленными букетами. Глеб привычно собирал цветы и передавал их музыкантам, нехотя подставляя щеку для поцелуев. Обернувшись, чтобы забрать очередной букет, он вдруг понял, что перед ним стоит не девушка, а парень. Высокий, почти под два метра, крепко сбитый парень в кожаной куртке и с букетом роз. Целоваться он, к счастью, не лез, но явно порывался Глеба обнять. Глеб Васильевич инстинктивно шарахнулся назад, задевая какой-то провод. Рядом грохнулась микрофонная стойка, но Глеб ее даже не заметил. Стало нечем дышать, сцена поплыла перед глазами. Ошарашенный парень смущенно положил цветы на колонку и спешно ретировался.
- Глеб Васильевич, вам нехорошо? – кто-то подхватил его под локоть и увел за кулисы.
Занавес срочно закрыли.
- Глеб, что с тобой? - Троянов встряхнул Немова. – Врача вызывать?
Но Глеб уже вроде бы отдышался. Стоило только оказаться в привычной безопасности закулисья, как сердце перестало выстукивать барабанную дробь в попытке вырваться наружу.
- Да нет, Слав, нормально. Посижу немножко.
Немов рухнул на предложенный ему стул.
- Посиди, - протянул Вячеслав Давыдович, оценивающе глядя на певца. – Что-то с тобой не то, Глеб. Может все-таки врача?
- Не надо, говорю же!
Глеб заметил, что все музыканты уже столпились вокруг него. Стыдно-то как. Ну подумаешь, парень цветочки хотел подарить. Никто даже не заметил ничего особенного! У него что, не может быть поклонников мужского пола? Ну похож парень на Никиту, и? Ник, кстати, не такой здоровый, он не выше Глеба, и в коже не ходит. Глюки у тебя, батенька, глюки. И неадекватные реакции налицо. Подумаешь, обнять тебя парень хотел! А в Москве на тусовках ты с мужиками не обнимаешься? Обнимаешься, еще и целуешься иногда, в щеку. Особенно со всякими нужными людьми, спонсорами и членами правительства. И никакого подтекста в этом не видишь. А теперь чего?
Надо собрать себя в кучу, а то прям барышня, чуть что – сразу в обморок. Коллектив теперь решит, что ты старый и немощный, так что давай, поднимайся, у тебя еще сегодня переезд в Ялту, а завтра снова концерт!
Подгоняя себя таким образом, Глеб Васильевич все же поднялся и пошел переодеваться.

* * *

Никита встал и пару раз подпрыгнул на месте, разгоняя кровь в сведённых от долгого сидения на корточках ногах. Он торчал под окнами гостиничного номера Глеба уже больше двух часов. Чтобы не привлекать к себе внимания, пришлось спрятаться под широкими лапами огромной ели. Ник понимал, что его затея безумна. Но справиться с зависимостью наркотической оказалось во стократ легче, чем с зависимостью, наваждением, безумием по имени Глеб Немов.
За пятнадцать минут до полуночи свет в номере Глеба погас. Сколько нужно времени, чтобы человек глубоко заснул? Полчаса, час? Ник снова сел, опираясь спиной о мощный ствол так удачно выросшего во дворе гостиницы дерева. Ник очень надеялся, что толстая ветка на уровне нужного балкона его выдержит. Ну или он избавится от своего безумия, свалившись с высоты третьего этажа.
С моря дул прохладный ветерок. В большинстве номеров были распахнуты окна и даже балконные двери. С набережной доносилась музыка, но во дворе гостиницы царили тишина и спокойствие. Окна номеров погружались в темноту одно за другим. Швейцар уже покинул свой пост у дверей, в холле включили ночное освещение. Пора.
Никита, сняв кроссовки и носки, начал своё «восхождение». Залезть на ветку оказалось плёвым делом, как и перебраться на балкон. Интересно, как у них обстоят дела с кражами в номерах? Отогнав ненужную мысль, парень пару раз глубоко вздохнул и вошел. Комната была не очень большой, но не загроможденной лишней мебелью, свет луны разгонял черноту ночи, что снижало риск столкнуться с чем-нибудь и наделать шума. Никита подошёл к широкой кровати. Глеб спал на спине, запрокинув руку над головой. Тонкое одеяло было откинуто в сторону, почти не прикрывая спящего мужчину.
Никита застыл, любуясь открывшейся ему картиной. Сон Немова был спокойным, дыхание лёгким, едва различимым. Эх, и почему Ник не художник? Вот бы получилась картина маслом. Губы парня тронула печальная улыбка. Постояв ещё минуту, Никита начал раздеваться. Обнажившись и отвязав от ремня брюк небольшой пакет, парень пошёл в сторону приоткрытой двери, за которой предполагалась ванная комната. У него с собой было всё необходимое, чтобы подготовиться к предстоящей ночи любви. Ночи любви с мужчиной…
В спальню Ник вернулся минут через десять лишь с маленькой баночкой в руках. Он был готов. Можно бы ещё и помолиться, для верности, но Ник не знал богов, способных помочь в столь щекотливом деле.
Никита подкрался к кровати. Всё, что ему сейчас нужно – это не дать Глебу опомниться. Если удастся повторить «сон» в гостевой спальне Вяземских, он пойдёт дальше, получит всё, о чём он бредил в одинокой постели. Очень медленно, стараясь даже не дышать, парень залез на кровать, вставая на колени по сторонам от ног спящего мужчины. Подышав на ладони, согревая, Ник просунул пальцы под резинку трусов Глеба, приспуская их как можно ниже. Глеб зашевелился, невольно помогая Никите. У парня закружилась голова, он, кажется, забыл, что нужно дышать. Немов не проснулся, и цель достигнута.
Добравшись до самой чувствительной части тела мужчины, Ник, едва касаясь, провёл подушечками пальцев по всей длине органа, оттянул кожу с головки, склонившись, взял её в рот. Едва сжимая, начал посасывать, лаская языком. Пока правая рука поглаживала и перекатывала яички, левая нашла руку Глеба. Пальцы легли на точку над кистью, в которой чётко прослеживался пульс.
Ник чувствовал, как орган Глеба начал просыпаться, наливаться и пульсировать. Глеб зашевелился, пытаясь развести ноги шире. Мешали спущенные боксёры и ноги Ника. Мужчина что-то недовольно проворчал во сне. Никита, уже не сильно опасаясь, стянул бельё Глеба совсем и встал на колени между ног спящего, возвращаясь к прерванному занятию. Совсем даже не маленьких размеров орган мужчины уже стоял, готовый к бою, когда на голову парня опустилась тяжелая ладонь. Ник замер. Рука надавила на затылок, требуя продолжать.
Глеб просыпался. Ник навалился на мужчину всем телом, заводя руки к изголовью и прижимая к подушке. Он замер, ожидая, когда Глеб проснётся окончательно. Увидев, как становится осмысленным взгляд любимых глаз, прошептал: «Пожалуйста…» И припал к губам мужчины, вкладывая в поцелуй всю страсть, накопившуюся в его сердце. Глеб не сопротивлялся, но и не отвечал. Лишь учащённое дыхание и бешеное биение сердца выдавало его неравнодушие к происходящему.
Ник отстранился, оседлал бёдра Глеба, склоняясь и прижимая возбуждённый орган любимого своим телом, упираясь коленями, заскользил по нему, имитируя движения полового акта. Губы отыскали испуганно пульсирующую венку на шее Глеба. Последовал нежный, успокаивающий поцелуй, почти целомудренное касание, и выше, к чувствительной точке за ухом. Руки Глеба, прижатые у изголовья, дёрнулись в поисках свободы.
- Глеб, расслабься, умоляю…
Голос предательски дрогнул.
- Тебе понравится…
Немов собрался ответить, но ему не дали этого сделать горячие, сухие губы и язык, осторожно проникший в рот, касающийся его собственного. Исследующий, пробующий на вкус. Никита задвигался быстрее, то прижимаясь, то отпуская. Возбужденные органы мужчин, зажатые телами, терлись друг о друга, утыкаясь в скользкую от пота кожу. Немов застонал, непроизвольно поддаваясь соблазнителю. Его тело ему больше не подчинялось. Двигаясь в заданном Никитой ритме в поисках наслаждения, он уже вовсю отвечал на поцелуи парня, стараясь взять верх в этой игре, стремясь к подступающей развязке, когда Ник остановился. Отпустив руки Глеба, он приподнялся, высвобождая стоящий колом орган мужчины.
- Сейчас родной… минутку.
Ник нашел на кровати забытую баночку со смазкой и быстро отвинтил крышку. Немов не шевелился и, кажется, не дышал. Парень аккуратно размазал гель по члену мужчины. Глеб застонал и толкнулся в руку парня. Это придало Нику уверенности. Он приподнялся, прижимая смазанный член к своему отверстию. Головка с большим трудом проникла сквозь пульсирующее кольцо ануса. Ник замер. Это было больно. Чертовски больно. Его собственное возбуждение резко ослабло. Осталась лишь уверенность, что останавливаться нельзя. Только не сейчас. Второй попытки не будет. Не будет такой желанной близости с любимым.
Боль постепенно отпускала. Ник открыл глаза и столкнулся с взглядом Глеба, напряженным, как готовая лопнуть струна. Губы любимого дрожали, щёки пылали нездоровым румянцем, во взоре застыл немой вопрос. Ник сжал зубы и качнул бёдрами, стараясь впустить в себя мужчину. Ещё раз и ещё… Никита прикусил губу, чтобы не закричать, рот наполнился вкусом железа. Капелька крови медленно поползла по подбородку.
Неожиданно Немов приподнялся на локтях и слизнул её, не давая упасть. Губы мужчин сомкнулись в страстном поцелуе.
Наслаждение накатывало на Ника электрическими разрядами, помогая расслабить мышцы. Он смог двигаться, насаживаясь на Глеба, всё глубже и глубже.
У Немова зазвенело в ушах. Стоны, вырывающиеся из груди, больше походили на хрип. У него никак не получалось войти ритм, так необходимый ему для долгожданной разрядки.
Глеб сжал ягодицы парня, заставляя остановиться. Бёдра судорожно дернулись вверх, вгоняя возбуждённый орган во всю длину.
- Никита, я хочу кончить… Меня сейчас разорвёт.
- Ты можешь всё сделать сам. В смысле…
Ник скатился с Глеба, ложась на спину, широко разводя ноги, согнутые в коленях.
- Ну, как-то так. Давай, Глебушка…
Немов склонился над парнем, опираясь на руку. Мысль была одна – кончить. Возбуждение уже причиняло боль. Слишком резко войдя в растянутый анус, Глеб прижал согнутые ноги парня к груди. Было так тесно, так горячо, что мужчина уже не мог себя сдерживать. Глеб двигал бедрами так быстро, как только мог. Парень в его руках забился, выгибаясь навстречу, глотая воздух широко раскрытым ртом. У Немова потемнело в глазах, а потом… родилась «сверхновая».
За окном занимался рассвет, окрашивая комнату розовым маревом.
Глебн лежал на чем-то горячем и влажном. Это что-то мерно вздымалось и гулко стучало, в унисон стуку у него в ушах… или в груди. Было хорошо. Нет, было нереально хорошо.
Тело расслабилось настолько, что практически не ощущалось. Не хотелось не только шевелиться, но и думать. Глеб закрыл глаза, погружаясь в сон.
- А пошло оно всё к чёрту…

***

Немов не понял, что его разбудило, но это было неприятно. Кожу стянуло, в паху чесалось и побаливало. В номере витал устойчивый запах секса. Раздался настойчивый стук в дверь. Глеб провёл рукой по смятой простыне и открыл глаза. В кровати он был один. Стук повторился. За ним ожил сотовый телефон, вибрируя и противно попискивая. Мужчина взглянул на экран – Троянов, мать его… Отвечать на звонок чертовски не хотелось. Не хотелось ни говорить, ни двигаться, ни думать. Но Глеб знал, что если не ответит, Славик поднимет на уши всю гостиницу и взломает дверь номера.
- Доброе утро, Вячеслав. У нас пожар или потоп?
- Глеб, ты на часы смотрел? Ты пропустил завтрак, официант уже двадцать минут пытается до тебя достучаться. Ты в порядке?
- В порядке, спасибо зарядке. Слав, я не вызывал официанта. Я просто сплю.
- Спишь? Глеб, сейчас половина двенадцатого. У нас выезд через час.
Глеб ошарашено уставился на стрелки часов.
- Ну извини, - уже не так раздраженно протянул Глеб. – Забери официанта себе, я перекушу в аэропорту. Встретимся в холле.
Немов нажал отбой, не дожидаясь ответа. Откинув одеяло и осмотрев собственное тело, Глеб решил, что всё, что ему сейчас нужно – это душ. С трудом встав, он, не заботясь о наготе, поплёлся в ванную. Из зеркала на него смотрел изрядно помятый, но вполне симпатичный мужчина с сумасшедшим блеском в глазах.
- Ну что скажешь, дружище? Тебе понравилось?
Отражение опёрлось на раковину и выдало широченную идиотскую улыбку.
- Значит, понравилось! Ну – ну.
Глеб зашёл в душевую кабинку и включил воду.
Сборы не заняли много времени. На полном автопилоте Немов одевался, попутно складывая в сумку разбросанные по номеру вещи. На прикроватной тумбочке, под портмоне, лежала записка. Глеб в который раз бросил на неё взгляд, не решаясь взять и прочитать. В голове был полный вакуум. Времени не осталось. Он должен был быть в холле гостиницы уже десять минут назад. Немов мотнул головой, разгоняя туман.
- Потом прочту.
Запихнув записку и портмоне в карман пиджака, Глеб решительно покинул номер.
Троянов решил, что у него температура. Тормошил его всю дорогу, впихнул пару таблеток и даже потрогал лоб. Глеб не сопротивлялся этому вторжению в собственное пространство – он думал о записке.
«Трус ты, батенька! Слабо было прочесть послание в номере? Вот теперь сиди и
гадай всю дорогу».
Дорога казалась долгой, аэропорт шумным и враждебным, кресло в бизнес-классе неудобным, а коньяк противным на запах и вкус. Немов встал, как только разрешили отстегнуть ремни безопасности, и направился в туалетную комнату. Его подташнивало от волнения.
Слегка измятый листочек был мелко исписан. Машинально Глеб отметил, что у парня очень красивый витиеватый почерк. Закончив читать, Глеб привалился к перегородке, приложившись о нее головой. Потом еще раз, и еще. Не полегчало.
Глеб открыл кран и умылся, взглянул на себя в маленькое зеркало.
- Ну что, Глеб Васильевич? Ты допрыгался. Две ночи подряд у тебя был секс – с симпатичной девушкой и с сумасшедшим парнем. Под девушкой ты чуть не уснул. А на парне чуть не умер от удовольствия. Мда… Ну и кто ты после этого?
Отражение молчало, но смотрело с сочувствием. Глеб прикрыл глаза, постоял так минуту. Из салона доносилось громыхание тележки – стюардессы разносили напитки. От стаканчика чего-нибудь холодного Глеб бы сейчас не отказался, а потому, подмигнув отражению, покинул туалет.

Записка Никиты.

Глава 7. Пора на отдых

В клуб Глеб Васильевич все-таки решил пойти, тем более что Троянов настаивал. А почему бы и нет? Развеется, на девчонок посмотрит. Слава заверял, что программа в клубе всегда роскошная, а за несколько зеленых купюр любая из артисток может дать, так сказать, сольное выступление для вип-клиента. В клубе и отдельные комнатки для этого имеются. К тому же Глеб решил, что честно отработал одесский концерт и может немного расслабиться. Глеб на всякий случай надел темные очки, хотя Вячеслав Давыдович и убеждал его, что это лишнее.
К клубу подъехали ближе к полуночи. Непосвященный человек вряд ли бы догадался, что непримечательное с виду здание, более похожее на сарай с заколоченными окнами, на самом деле – одно из самых дорогих заведений старой Одессы, предназначенное только для вип-персон. Неприметный фасад охранял покой дорогих гостей и помогал избежать случайных посетителей.
Троянов уверенно подошел к железной двери и нажал на кнопку звонка.
- Ты уверен, что это клуб? – уточнил Глеб Васильевич. – Вывески нет, дверь заперта.
- Ну да, надо было тут объявление повесить - ухмыльнулся Троянов. – Свои найдут. А дверь запирают из соображений безопасности, чтобы всякие там блюстители нравов от общественности толпой не ворвались. Смотри, уже открывают. Поздравляю, Глеб Васильевич, ты прошел фейс-контроль.
Немов хмыкнул и с опаской переступил порог заведения. Внутри было довольно уютно – столики с удобными диванчиками, большой танцпол, сцена. Столик Троянов бронировал заранее, о чем сообщил тут же появившейся девушке-распорядителю. Девушка улыбнулась и поманила мужчин за собой, показывая им их столик. Когда она повернулась спиной, Глеб Васильевич поперхнулся воздухом – кроме белого кружевного передника на девушке ничего не было. Совсем.
- Нравится? – Троянов хлопнул его по плечу. – То ли еще будет, когда программа начнется! Пошли!
Поесть после концерта они не успели, поэтому, устроившись за столиком, сразу заказали ужин. Вячеслав Давыдович налегал на мясо, Глеб Васильевич ковырял вилкой в тарелке, скользя взглядом по залу. Публика вроде приличная, хоть и разновозрастная. Хорошо, но не выпендрёжно одета. Ведут себя прилично. Одиноких почти нет, в основном пары или небольшие компании мужчин, пришедших посмотреть стриптиз. Глеб заметил смутно знакомое лицо. Где-то он этого мужика уже видел. Похож на политика. К седовласому мужчине, заинтересовавшему Глеба, подошел совсем молодой парень и, наклонившись, поцеловал в губы. Мужик по-хозяйски обнял мальчишку за талию и посадил к себе на колени.
Глеб поперхнулся. И уже более внимательно осмотрел зал. Он ошибся. Пар, в привычном понимании этого слова, почти не было. На первый взгляд обычные парни. Но было в поведении мужчин нечто… Призывные взгляды… заигрывающие касания рук… нежные улыбки… Одна из «парочек» слилась в поцелуе. Спокойно, открыто, как в порядке вещей. Немов окончательно потерял аппетит.
Тем временем Троянов тоже заметил целующихся парней.
- Да, а Одесса-то меняется! Сколько тут голубых, оказывается, - глубокомысленно изрек он. – Интересно, чего они все сюда-то приперлись, на баб смотреть? Или это национальная программа Украины по перевоспитанию гомосеков?
Троянов заржал над собственной шуткой, но Глеб не разделял его веселья. Он заметил, что с другого столика на него бросает недвусмысленные взгляды еще один юнец, рыженький мальчик в костюме, с бабочкой и, кажется, в полумраке клуба Глеб точно не был уверен, накрашенными глазами и губами. Кошмар какой!
Глеб Васильевич уткнулся в свою тарелку:
- Я вот тоже не понимаю, что мы здесь делаем! Где твоя программа?
- Успокойся, в час начало. Пятнадцать минут осталось.
Действительно, ровно в час занавес подняли, и на сцене под звуки кан-кана с визгом появились девчата в пышных розовых юбках и чепчиках. Примечательно, что между юбкой и чепчиком никакой одежды не было. Под юбками, как вскоре выяснилось, тоже.
Девчонки задорно танцевали, высоко задирали ноги и поднимали юбки. Троянов оживился, подался вперед. Глеб особого возбуждения не ощущал. Что он, полуголых девиц мало повидал?
За кан-каном последовал арабский танец живота в исполнении пухленькой блондинки. Девушка спустилась в зал и, заметив бурную реакцию Троянова, протанцевала к их столику, надеясь на чаевые.
Вячеслав Давыдович покосился на Глеба – шеф все-таки, у него первого право выбора. Но Глеб Васильевич только покачал головой – пышные формы девушки его совершенно не привлекли. Глеб чувствовал, что ему так же скучно и пресно на этом представлении, как тогда, в постели с Ольгой. Троянов тем временем уже совал хрустящую купюру за блестящий пояс девушки. На столик упал ключ с номером – недвусмысленное предложение в приват.
- Ты меня тут бросишь? – мрачно уточнил Немов, когда танец закончился.
Троянов спрятал ключ в карман.
- Глеб, ну ты же не ребенок! Найди себе тоже кого-нибудь, потом встретимся. Чем, кстати, тебе блондиночка не понравилась?
- Ничем не понравилась, - скривился Немов.
Не понравилась ему и следующая исполнительница. А потом на сцену вышел… или вышла… Глеб Васильевич вряд ли смог бы выразиться точно. Слишком широкие плечи и жилистые ноги не могли принадлежать женщине, но красивому платью, эффектному макияжу и плавности движений могла бы позавидовать иная дама.
- Здравствуйте, друзья! С вами я, Заза Одесская! И рада приветствовать вас на «вечеринке для мальчиков», – раздалось со сцены.
В зале захлопали.
- Только сегодня и только для гостей нашего клуба уникальная шоу-программа «Мальчики-налетчики». Налетайте, господа!
В следующее мгновение на сцене появилось сразу трое парней, одетых исключительно в плавки. Правда, плавки так топорщились, что даже у Глеба, далеко не обделенного природой, шевельнулась в душе зависть. Да ну, глупости, наверняка как балетные, подкладывают что-нибудь.
А мальчики тем временем начали танцевать. Один обвился вокруг шеста, двое других спустились на танцпол. Сначала парни просто демонстрировали пластику своего тела, но потом танец перерос в нечто большее, и вот они уже откровенно ласкали друг друга. Зал одобрительно загудел.
Глеб Васильевич расстегнул воротник уже почти до ремня, когда опомнился и, резко развернувшись к Троянову, прошипел:
- Ты куда меня привел?! Это что, твою мать?
Вячеслав Давыдович тоже пребывал в некотором шоке, но справлялся с потрясением успешнее, чем Немов.
- Да черт его знает! Сегодня, наверное, какой-то специальный день для геев! Раньше тут такого не было! Извини, я не специально!
- Не специально он! Пришел, называется, на девочек посмотреть!
- Ладно тебе, девочки тоже были! И даже интересно!
- Интересно?!! – взвился Глеб. – Извини, Слав, мне неинтересно смотреть, как парни трахаются на сцене!
Тут он кривил душой. На самом деле Немову было очень даже интересно. Нестерпимо стыдно, но интересно. Глеб невольно начал сравнивать обнаженных парней с Никитой. Вон у того слишком женственная фигура, бедра широкие, второй слишком манерный. Третий вроде ничего, фигуристый, накачанный. Но лицо какое-то слишком уж порочное. Изображая полное равнодушие, Глеб исподволь наблюдал. Парни на сцене проигрывали акт за актом, меняя позы и демонстрируя способы доставить удовольствие партнёру своего пола. Это не выглядело пошло, скорее даже красиво. Немов профессионально улавливал настроение зала, и зал явно одобрял происходящее. Вместо того чтобы плеваться и кидаться помидорами.
Отвлекшись на свои размышления, Глеб Васильевич пропустил тот момент, когда парни пошли по залу, цепляя зрителей. Один из них, еще со сцены приметив внимательный взгляд Немова, направился прямо к нему.
- Тебе не скучно, красавчик? – поинтересовался он и в следующую секунду оказался на коленях оцепеневшего от такой наглости Немова. – Ну чего ты застыл? Не хочешь развлечься?
В ушах застучала кровь, Глеб почувствовал, что задыхается. Господи, на них же все смотрят! У Немова на коленях сидит почти что голый парень и недвусмысленно предлагает перейти к более близкому общению.
- Эй, парень, ты не по адресу! – пришел на помощь Троянов. – Ну-ка вали отсюда! Мы нормальные.
- Ага, нормальные, вдвоем пришли, - пропел мальчик, все же слезая с Глеба. – Ну так бы и сказал, что это твой папик.
- Чего?! Да я тебя сейчас…
Но парень уже спешно ретировался. Троянов потряс Глеба за плечо:
- Глеб! Глеб, ну извини! Пошли отсюда, черт с ней, с девкой. Плохая была идея.
- Подожди, мне нужно в туалет.
Глеба мутило, перед глазами мерцали красные точки. Наверное, опять давление подскочило. Стараясь держаться подальше от танцпола, Глеб Васильевич добрался до двери с изображением писающего мальчика. Но тут его ждал неприятный сюрприз в виде очереди страждущих – кабинка была всего одна. Глеб привалился к стене.
- Эй, вам плохо?
Перед Глебом стоял тот самый рыженький парень, на которого он обратил внимание в самом начале вечера. Только его тут не хватало.
- Перебрали? – сочувственно поинтересовался парень. – Что ж ваш спутник вас не проводил?
- Отвяжись, - пробормотал Глеб, стараясь унять подступающую к горлу тошноту.
- Ну имейте в виду, что я свободен.
- О, Господи…
Что было дальше, Глеб Васильевич не помнил. Кто-то, наверняка Слава, вывел его на воздух, заставил выпить воды и проглотить какие-то таблетки, усадил в машину.
В следующий раз Глеб пришел в себя уже в гостинице и обнаружил, что лежит в своем номере, на краю его постели сидит человек в белом халате и о чем-то беседует с Трояновым. Сквозь полудрему до него долетали обрывки разговора:
- Не понимаю, в чем дело…
- Давление высокое, наверное.
- В пределах нормы. Скорее всего, переутомление.
- Что вы посоветуете?
- Отдых. И обследование у лечащего врача…
Закрылась дверь, кто-то потушил свет. Прежде, чем провалиться в сон, Глеб услышал, как Вячеслав Давыдович негромко, будто самому себе, сообщил:
- Ну все, конец гастролям. Сдам его Ирме, от греха подальше.

* * *

Ирма нервно вышагивала по холлу, то и дело подходя к окну. Ну где они? Сколько можно ехать от Шереметьево до Нововнуково? Да сколько угодно, в общем-то, московские пробки – явление непредсказуемое.
После звонка Троянова Ирма не могла найти себе места. Она подозревала, что с Глебом что-то происходит, чего стоила только картинка, которую она давеча наблюдала в его спальне. Но она думала, что у мужа проблемы на любовном фронте, а никак не со здоровьем. Хотя, он ведь рассказывал, что ему стало плохо у Вяземских, но тогда она не отнеслась к его рассказу с должным вниманием – вручила таблетки и успокоилась. А теперь вот Глеб прерывает гастроли (неслыханно для Немова – отменить концерты, на которые уже проданы билеты) и едет домой.
Сам Глеб по телефону ничего объяснять не стал, сказал, что с ним все нормально. Но Вячеслав настойчиво советовал Ирме обратиться к лечащему врачу Глеба. А Ирма уже даже забыла, как этого врача зовут – Глеб отличался отменным здоровьем и нелюбовью к медикам.
К воротам подъехала машина, наконец-то! Вопреки обычаю Ирма вышла навстречу. Слава Богу, Глеб вылез из машины сам и выглядел вполне нормально – немного помятый, немного бледный, как всегда после гастролей.
- Ирмочка, - Глеб чмокнул ее в щеку. – Ты чего выскочила? И без куртки, холодно же, пошли в дом.
Ирма была шокирована такой заботой. Что с ним? Правда заболел?
- Глеб, ты как себя чувствуешь? – осторожно поинтересовалась она по пути.
- Лучше, чем это хочет представить Слава, - отозвался Глеб Васильевич, открывая дверь. – Дом, милый дом, я скучал! Да все нормально, Ирма. Переутомился, наверное.
- Так нормально, что ты отменяешь концерты? Глеб, ты кого хочешь обмануть? Сначала тебе у Вяземских было плохо, теперь вот опять. Да для Троянова уважительная причина неявки на концерт – только смерть. И то, гроб должен стоять на сцене.
- Ты предвзято к нему относишься. Я миллион раз тебе говорил, что Слава хороший директор и неплохой человек. Сделай кофе, пожалуйста, я засыпаю на ходу.
- Кофе вредно, могу предложить чай, зеленый.
Глеб Васильевич закатил глаза, но на чай согласился. Лучше, чем ничего.
- Так ты мне расскажешь, что с тобой происходит? – продолжала допытываться Ирма уже за столом.
Немов тяжело вздохнул. Не отвяжется же.
- Ирма, я не знаю. Стоит мне немного понервничать, как у меня резко кончается кислород, сердце пытается выскочить, а перед глазами все начинает плыть. Ты готова поставить диагноз?
Ирма изучающее на него посмотрела и покачала головой:
- А не нервничать ты не пробовал?
- Пробовал, не получается.
- Понятно. Ну что, милый, могу предложить тебе два варианта на выбор. Либо мы едем в больницу, и ты проходишь обследование, либо мы едем отдыхать.
- Отдыхать, - тут же согласился Глеб.
- В санаторий, - продолжила Ирма. – Мы с тобой уже говорили об этом. Я тут навела кое-какие справки, все наши хвалят «Лесную сказку», и база лечебная хорошая, и место удачное – это по Калужскому шоссе 40 километров от МКАД.
Глеб Васильевич поморщился:
- Очень удачное. «Наши» - это кто? Твои подружки-домохозяйки? Нельзя поехать в приличный санаторий, куда-нибудь на море? Чем твоя «Лесная сказка» лучше нашей дачи? То же самое Подмосковье.
- Тем, что там врачи, процедуры, спокойная обстановка. Нет, Глеб, если не хочешь, давай просто поедем в больницу.
Глеб Васильевич мрачно посмотрел на жену. В глазах Ирмы застыло то упрямое выражение, которое он терпеть не мог. Ну все, теперь с него не слезут. Можно, конечно, показать, кто в доме хозяин, и никуда не ехать. Но в глубине души Глеб Васильевич и сам начал беспокоиться о своем здоровье. Сваливаться от малейшего повода на глазах честного народа ему уже надоело, так и слухи о его немощности скоро поползут, потом не оправдаешься. Да и просто неприятно.
- Ладно, звони в свою «Сказку», - буркнул Немов.
Глеб Васильевич побрел в спальню. Он планировал полежать и посмотреть телевизор, но по дороге на глаза ему попалась его дорожная сумка. Надо бы разобрать вещи, а то Ирма потом запилит. Или, что еще хуже, разберет сама, и он выслушает очередную лекцию по поводу не аккуратно уложенных рубашек, не расфасованных по пакетикам носков и тому подобного. Двадцать лет они живут вместе, двадцать лет он ездит на гастроли и двадцать лет он выслушивает одни и те же нотации.
Глеб прихватил сумку и пошел наверх. В спальне он вытряхнул содержимое на кровать, чтобы определить, какие вещи сразу отправлять в стирку, а какие еще можно запихнуть в шкаф. Концертные костюмы возила его костюмерша, она же следила за их чистотой и внешним видом, поэтому в сумке были только обычные рубашки, джинсы, белье и принадлежности для умывания и бритья.
Глеб Васильевич начал раскладывать вещи по стопочкам – это стирать, и это тоже. Вязаную кофту можно убрать в шкаф, она не пригодилась, в Крыму было довольно тепло. Так, а это что такое?
Немов вынул ком бесформенной мятой ткани, в который превратилась одна из его рубашек, белая, кстати, Ирма его убьет, когда увидит. Он ее в Ялте надевал. Глеб вспомнил, как потом впопыхах собирался, кидая в сумку вещи, как попало. Он встряхнул ком в попытке придать ему цивилизованный вид – на кровать что-то упало. Глеб протянул руку и взял странный предмет. Поднес к глазам, как будто сомневаясь, не обманывают ли они его. Как ЭТО могло оказаться в его вещах?
- Глеб, ты сумку разобрал? – именно в этот момент в комнату нужно было заглянуть Ирме. – О, а клизма тебе зачем? Я думала, у тебя только с давлением проблемы.
Глеб инстинктивно хотел спрятать руки за спину, но одернул себя – не маленький.
- Я не знаю, как она попала в мои вещи, - пробормотал Немов.
- Ну да, - Ирма покачала головой. – Наверняка поклонники подарили. Хороший подарок, практичный, не цветы какие-нибудь.
- Ирма!
- А я что? Я ничего! Я вообще пришла тебе сказать, что обо всем договорилась, завтра едем. Клизму можешь с собой не брать, в санатории свои есть.
С этими словами Ирма вышла из комнаты, а Немов так и остался стоять с открытым ртом и клизмой в руках.

* * *
Отправляясь в санаторий, Глеб Васильевич наивно предполагал, что едет отдыхать. Но уже первый день пребывания в «Лесной сказке» развеял все его иллюзии. Не успели заселиться в домик – главный плюс этого санатория заключался в том, что отдыхающих расселяли по отдельным деревянным домикам-теремкам – как медсестра принесла направление к врачу.
- Я не понял, мы же договорились, что едем в санаторий, а не в больницу, - возмутился Глеб, прочитав бумажку.
- Тут такие порядки, - беззаботно пожала плечами Ирма. – В день приезда врач принимает, дает назначения на процедуры. Глеб, ну прекрати, ничего страшного с тобой не сделают. Хочешь, пойдем вместе?
Немов только фыркнул – еще не хватало!
Врач ему сразу не понравился – молодой, наверняка неопытный. Глеба не узнал, а может и вообще не слышал о существовании такого певца в силу возраста. Равнодушно пролистал курортную карту, поинтересовался, нет ли жалоб. Жалобы у Глеба имелись, и он счел нужным их изложить – не зря же приехал.
- Давление скачет, голова кружится, воздуха не хватает, аритмия - задумчиво перечислил врач названные Глебом симптомы. – Похоже на сердечную недостаточность. Я выпишу вам направление к кардиологу и сразу на ЭКГ. Завтра с утра сдадите кровь на анализ. Еще проблемы имеются?
- А вы любые решаете? – мрачно пошутил Немов. – Мне бы еще помолодеть лет на десять, поможете?
Медик хмыкнул:
- Да пожалуйста! Назначу вам массаж, хвойные ванны и озонотерапию – и все девушки будут ваши.
Немов рассеянно покивал. Вот без девушек как раз можно было бы и обойтись, а привести себя в порядок надо. Вспомнилась пара в одесском клубе. Хотелось надеяться, что он рядом с Ником не выглядит так старо. Тьфу, о чем он думает вообще!
Глеб подозрительно покосился на врача, как будто тот мог читать его мысли. Но эскулап невозмутимо заполнял санаторную книжку Немова.
- Ну все, Глеб Васильевич, сейчас можете сразу идти к кардиологу. Приятного отдыха!
«Хорошенький отдых, - ворчал себе под нос Немов, бегая по коридорам лечебного корпуса. – Отдыхаю на весь рубль». Кардиолог направил его к невропатологу, невропатолог добавил к назначениям еще какие-то витаминно-успокаивающие коктейли и сразу отправил Глеба в фитобар этот самый коктейль пить. Из фитобара Немов пошел на ЭКГ, с результатами которого вернулся к кардиологу. Потом сходил-таки на обед, за которым высказал супруге все, что думает о ее «Лесной сказке». Ирма молча выслушала его выступление и посоветовала чаще пить успокоительный коктейль. Она пребывала в самом замечательном расположении духа – уже успела записаться на все возможные массажи, побывать у косметолога и решила пройти курс омолаживающих масок за дополнительную плату.
После обеда врачи не принимали, поэтому Глеб смог подремать в домике. Правда, недолго. Через полчаса его разбудил звонок в дверь – все та же медсестра принесла назначения на завтрашние анализы. Дверь открыла Ирма, но толку-то, если он все равно проснулся?
- И не забудьте, у Глеба Васильевича до завтрака будет массаж, - щебетала девушка в прихожей. - В одиннадцать ванны, а в двенадцать озонотерапия.
- И все это написано в моей санаторной книжке, - сам себе сообщил Немов, глядя в потолок.
- А Глеб Васильевич не даст мне автограф? – донеслось из прихожей.
- Глеб Васильевич сейчас кому-нибудь по шее даст, - прокомментировал Глеб.
К счастью, Ирма сумела как-то выпроводить незадачливую поклонницу, пообещав его автограф позже. Но сон уже не шел. Глеб Васильевич повертелся на кровати, устраиваясь поудобнее, и задумался. Вот уже полдня он «отдыхает» и успел устать как собака. На гастролях и то спокойнее было. И дернул его черт согласиться на эту авантюру с санаторием.
Неожиданно для самого себя захотелось сделать один не очень правильный поступок. Глеб Васильевич дотянулся до своего портмоне, лежавшего на тумбочке, вытащил из него мятый, сложенный вчетверо листок и в который уже раз перечитал записку Ника. Он знал текст почти наизусть, но ему доставляло удовольствие снова и снова читать эти строчки. Особенно предпоследнюю: «Буду ждать тебя дома». Вспомнилась квартира на улице Бардина. Там его ждут: Ник, диван в кабинете, уже почти родной после той странной ночевки, тишина. Там никто не приставал бы к нему с назначениями, анализами и нотациями. Странное дело, он не так уж много времени провел с Ником, но в обществе парня ему было на удивление комфортно. Говорят же, что существует психологическая совместимость людей, когда им просто хорошо рядом. Вот с Ником у него, кажется, как раз такая психологическая совместимость. Ну и физиологическая тоже, наверное. Та ночь в Ялте была незабываемой. Никогда еще у Глеба не было секса с таким…страстным? …необычным? … искренним? - он не смог подобрать правильного определения, - … партнером, который бы отдавал всего себя, не только тело, но и что-то большее. Никогда еще Глеб не сталкивался с подобным к себе отношением. Ну а то, что этот человек был мужчиной, первым и единственным мужчиной у Глеба Немова, в жизни и постели которого было бесчисленное количество женщин – ну что ж, у Ее Величества Судьбы есть чувство иронии.
В памяти всплыли ялтинские события во всех их подробностях. Глебу стало жарко от собственных мыслей. Бросив вороватый взгляд на дверь спальни и вспомнив, что закрывал ее изнутри на замок, ложась отдыхать, Немов, совершенно как мальчишка, запустил руку под резинку своих спортивных штанов.

* * *

Никита тащил очередную партию коробок к контейнеру, когда заметил подъезжающую к дому машину Таши. Подождав, когда его заметят, помахал рукой. Из машины выскочила Ксюша и, не дожидаясь мамы, подбежала к Никите, чуть не сбив с ног.
- Ник, мы тебе такой потрясный сервиз отрыли, обалдеть! Мама говорит, что как раз под цвет твоей спальни.
- Круто. А почему спальни-то? Сервиз - это вроде как для кухни?!
- Мама сказала…
- Мама сказала, что красная посуда - это такое же безобразие, как и красная кухня! -Таша осмотрела парня со всех сторон. – Привет, Ник. Ты что такой чумазый?
- Привет, тётушка. Я сегодня за поломойку и коробки вот таскаю. Решил помочь ребятам. Они там книжный шкаф в кабинете пытаются собрать.
- Что значит «пытаются»? - встряла в разговор Ксюша, вознамерившаяся забрать у Ника одну из коробок с мусором.
- А то и значит. Один собрали, а на второй фурнитуры не хватает. Когда я уходил, они спорили, ехать на склад или привинчивать, чем Бог пошлёт. Вы поднимайтесь, я до контейнеров и обратно.
- Не получится. У нас в машине тяжелый сервиз, на двенадцать персон. И тащить его на четвёртый этаж тебе.
С сервизом пришлось управляться в два захода. Таша попросила дочь заняться распаковкой коробок, а сама увела Ника на балкон.
- Ник, я сама не понимаю, зачем всё это тебе сейчас скажу… В общем, Глеб прервал гастроли на Украине и вчера вернулся в Москву.
- Глеб? - Ник с трудом проглотил застрявший в горле ком. – Что случилось?
- Ему опять стало плохо. Кажется, гипертония. Но я не уверена.
- Он в больнице?
- Нет. В больницу Глеб не захотел. Сегодня утром они должны были уехать в санаторий.
- Они? Какой санаторий?
У Ника никак не получалось прикурить. Зажигалка искрила, но не загоралась. Он скомкал сигарету и бросил на пол.
- Они - это Глеб и Ирма. Санаторий называется «Лесная сказка», в сорока километрах от МКАД по Калужскому шоссе.
- Спасибо, - искренне поблагодарил парень. – Правда, Таш, ты самая клёвая тётушка в мире!
- Ник, а ты ничего не хочешь мне рассказать? - Таша подошла к нему почти вплотную.
Ник обнял женщину, чтобы только не смотреть ей в глаза.
- Ты будешь первая, кому я всё расскажу. Позже. Сейчас не могу. Извини.
- Только не делай глупости! Ничего такого, о чём потом пожалеешь. Обещаешь?
- Обещаю! Всё будет хорошо.
Ник был готов пообещать всё что угодно, лишь бы закончить этот разговор. У него неожиданно образовалось много дел и мало времени. Сегодня увидеть Глеба даже без вариантов. В квартире люди, и когда они свалят - не известно. Нужно заехать в банк за деньгами. Отец ещё вчера перевёл солидную сумму горемычному отпрыску. Добыть путёвку в санаторий. И заехать к Вяземским, отдать долг Таше, пока дядюшка не спалил. Он после истории с наркотой категорически запретил давать племянничку больше стольника, на бензин. А тут такая сумма, и на ремонт, и на мебель. Пахан всё-таки вовремя подоспел со спонсорской помощью.
О, чёрт… На завтра ещё доставка мягкой мебели для гостиной. Ник с этим ремонтом скоро свихнется. Так хотелось доделать квартиру к возвращению Глеба, что Ник на пару дней даже в подсобного работника превратился. Краску развести, инструменты подать, мусор вынести, окна отмыть, полы. Вчера вот, пока плитку в ванной отмывал, семь потов сошло. Ну и что? Он почти успел.
Только Глеб в санатории… Хорошо хоть не в больнице. Почему снова стало плохо? Не может же быть, чтобы опять по его вине? Когда он покидал гостиничный номер, чуть шею себе не свернув, Глеб спокойно спал и имел вид вполне довольного жизнью человека. И Ник был на девяносто девять и девять десятых процента уверен, что вернувшись в Москву, Глеб воспользуется приглашением и сам приедет к нему на квартиру. Ведь всё было просто потрясающе. Нет, нужно срочно заканчивать всю эту бодягу и ехать в «Лесную сказку».
Вырваться из Москвы оказалось не так просто и не так быстро, как Ник рассчитывал. Чтобы получить путевку в тот же санаторий, что и Глеб, пришлось поднять все свои старые связи.
К воротам «Сказки» он подъехал только к вечеру третьего дня. Оставив машину на охраняемой стоянке, Никита подхватил сумку и отправился искать административный корпус. Нужно было успеть поселиться и найти Глеба до темноты.
Приветливая девушка с роскошной русой косой быстро оформила все документы и проводила Ника к его домику с золотым петушком на крыше.
Жилище сразу пришлось Никите по душе. Внутри терем был отделан в русском народном стиле. Ник долго рассматривал обшитые деревянными панелями стены, массивную дубовую кровать, лавки вокруг стола. Дизайнерам удалось добиться полной иллюзии старины, сочетая дорогие породы древесины и пластик.
Быстро разобрав вещи и освежившись под душем, Никита отправился на разведку. Он пробежался по территории, запоминая расположение корпусов. Увидев возле «Купальни» паренька в красной косоворотке с эмблемой санатория, Ник подошёл к нему. Как он и ожидал, парень не отказался от дополнительного заработка. Не задавая лишних вопросов, он уже через десять минут сообщил Никите не только как найти домик, в котором разместили Немовых, но и преподнёс два листочка с расписанием назначенных Глебу и Ирме процедур. За что и получил премию. Разошлись парни вполне довольные друг другом.
Бегло просмотрев расписание Глеба, Ник решил, что лечиться он не будет. Это отнимет слишком много драгоценного времени. Ирма, судя по её назначениям, тоже с лечением решила не париться.
Ориентируясь по указателям, Никита отправился искать сектор «Маша и медведи». Он долго петлял по тропинкам прежде, чем нашёл нужный дом. Теремок оказался почти вдвое больше его собственного. Домик окружала живая изгородь в метр высотой. Уютная веранда была овита зеленью, распахнутые окна с резными ставнями закрывали мягкие жалюзи. На лужайке перед теремком стоял столик и плетёные кресла. Глеб сидел в одном из них, запрокинув голову и вытянув ноги. Нику сначала показалось, что мужчина спит. Но потом он заметил проводок наушников и плеер. Музыку слушает? Выглядит вполне здоровым… Ну а где его супруга? В доме?
Ник был в сомнениях. С одной стороны он мог легко перемахнуть через забор и подойти к Глебу, с другой не хотелось неожиданно повстречаться с Ирмой. Стоять тут, как тополь на Плющихе, пока его не заметят? Тоже не вариант. Ник осмотрелся в поисках какого-нибудь укрытия. В метрах десяти от места, где он стоял, рос невысокий раскидистый куст. Раздвинув ветки, Никита пролез вовнутрь. Ничего себе так шалашик. В полный рост, конечно, не подняться, но сидя башкой ветки не сшибаешь. Кинуть какое-нибудь покрывало, запастись пивом с сухариками и можно жить.
Когда Ник вынырнул из «шалашика», на поляне Глеба уже не было. Дверь на веранду оказалась закрыта. На втором этаже загорелся свет. Ну и ладно. Утро вечера мудреней.


Глава 8. Проблема

Глеб проснулся затемно. Ему приснился кошмар. Он снова был в одесском ночном клубе. Только не с Трояновым, а с Никитой. На сцене отплясывал кордебалет, посетители занимались своими делами. Глеб ласкал прижавшегося к нему парня. Ник полулежал на диванчике с закрытыми глазами и расстегнутой до пояса рубашкой. Мужчина, неспешно поглаживая живот парня, склонился и лизнул твёрдую горошинку соска. Ник застонал… И тут, как гром средь ясного неба, прозвучал этот противный голос.
- Господин Немов, какая неожиданная встреча!
По другую сторону столика стоял, ухмыляясь похабной улыбочкой, Зовлонский. Гроза всех артистов и просто публичных людей. Модный в богемных кругах писака имел потрясающий талант задавать своим собеседникам самые провокационные вопросы. Все об этом знали, были готовы, но всё равно попадались. Нередко в своих статьях Зовлонский выдавал действительно скандальные факты о попавшем под его перо бедняге. Чем и снискал себе популярность среди читателей и кучу врагов в среде vip-персон. И вот теперь этот мелкий, противный хорёк предстал перед Немовым…в не самый подходящий момент.
Глеб потёр грудь, опять стало трудно дышать, и поплёлся душ, смывать липкий пот страха. Возвращаться в кровать уже не было смысла. Немов остановился у окна, вглядываясь в предрассветный туман. Никита снился ему каждую ночь. В гораздо более приятных снах. В этом не было ничего удивительного - о чём думаешь целыми днями, то и снится. Глеб хотел обладать этим импульсивным, порой безрассудным мальчишкой. И чем больше он гнал от себя эту мысль, тем сильнее становилось желание. А Немов всегда получал то, что хотел. Правда, он ещё никогда не попадал в столь щекотливую ситуацию, и его мысли не занимал столь запретный плод… Мда. Так недолго и с катушек слететь или до инсульта себя укатать. Кстати об инсульте.
Здоровье было второй проблемой, беспокоившей артиста. Он никогда не болел. И то, что он переспал с парнем, не могло иметь никакого отношения к сердечно – сосудистым проблемам, впрочем, как и к другим болячкам, которые у него вдруг появились. Ну не мог хороший секс превратить сильного здорового мужика в разваливающегося старикашку.
Может, сходить поплавать? Немов не любил бассейнов с водой из-под крана. Как будто в таблице Менделеева плаваешь, потом от запаха хлорки не избавиться. Но, за неимением в Подмосковье моря, сойдёт и так. Стараясь не потревожить тишину дома, Глеб вышел на улицу. Пробежка тоже не помешает. Пора бы начать напрягать не только мозги, но и тело.
В бассейне никого не было. Глеб с разбега нырнул и сразу поплыл брасом. Ему нравилось ощущать напряжение во всех мышцах и скорость движения. Бассейн был не слишком большой, и приходилось тормозить, чтобы сменить направление. На восьмом круге Глеб почувствовал усталость. Он расслабил мышцы и лёг на воду. Небольшой волны не хватает. Тихо. Спокойно. И тут плеча мужчины что-то легонько коснулось. От неожиданности Глеб потерял равновесие и пошел ко дну. Вернее, пошел бы, если бы не оказался в чьих-то объятьях. Никита. Немов не увидел – просто сразу понял.
Серые глаза, губы, упрямый подбородок, почти безволосая широкая грудь, плоский живот, узкие плавки… бесстыжие какие-то плавки… Тут издалека послышались какие-то звуки. Голоса?! Глеб оттолкнул парня, поскользнулся и снова пошел ко дну. На этот раз таки хлебнув воды.
- Глеб?
Ник вытолкал его к бортику бассейна, помогая найти дно. Из душевой выбежали два подростка и прыгнули в воду, окатывая всё вокруг брызгами.
- Глеб? Ты в порядке?
- Да… Да, кажется, в порядке. Ты как тут оказался? - Глеб намеренно избегал смотреть на парня.
- Так же, как и все. Путёвку купил.
- Никита! Я что, на полного идиота похож?
- Нууу… Сейчас ты похож на обиженного ёжика…
Глеб прервал его словоблудие рассерженным взглядом.
- Извини. Мне просто очень хотелось тебя увидеть.
- А ты как всегда делаешь исключительно то, что хочешь, не считаясь ни с чем и ни с кем! - Глеб развернулся и выбрался из воды, Ник последовал за ним. – Я тут, между прочим, с женой… и вообще.
- Я просто хотел тебя увидеть, - повторил Ник, низко опуская голову, глаза парня как-то подозрительно заблестели.
В сердце Глеба сразу ворвалось раскаяние. Ну чего он наехал на Ника? Он ведь тоже скучал, тоже хотел увидеть… и не только. Просто Ник оказался смелее… решительнее.
- Ник, не дуйся, - Глеб обернул бёдра полотенцем и сел на лавочку. – Ты действительно тут по путёвке или через забор перелез? И, кстати, как ты узнал, что я здесь? От Ромки?
- Нет. Встречи с дядюшкой мне пока удалось избежать. Таша сказала. Она приезжала посмотреть, что я с квартирой сотворил. - Ник присел рядом. – Ну я и подумал.. Почему бы не отдохнуть в санатории? Не высокий сезон, с путёвкой проблем не возникло.
- А с квартирой-то что случилось?
Глеб неосознанно придвинулся к парню. Заметил это, лишь коснувшись бедром бедра.
- С квартирой сейчас уже порядок. Я сделал ремонт и купил новую мебель.
Ник незаметно завел руку назад и погладил Глеба по спине. Ему нравилась эта игра.
- Так быстро? Ну ты даёшь!
Сохраняя нейтральное выражение лиц, мужчины вели дежурный разговор, наблюдая за подростками, играющими в воде. Со стороны они должны смотреться абсолютно естественно. Двое знакомых отдыхают после заплыва. Глеб думал о том, что был бы не против, если рука, замершая на пояснице, погладит его ещё раз. Ник мечтал оказаться с любимым подальше отсюда. В домике с золотым петушком, можно сразу в спальне.
- Мне хотелось успеть с ремонтом к твоему возвращению. Я тебя в гости приглашал, помнишь? – Ник провёл рукой вдоль позвоночника мужчины, царапнув между лопатками, пресс Глеба инстинктивно напрягся. – Ты бы пришел? В гости.
Вопрос, заданный будто ненароком, заставил Глеба отвлечься от мурашек на собственной спине и повернуть голову к собеседнику.
- Ник, я не знаю… Я хотел бы придти.
Глеб тяжело вздохнул. Честный ответ дался ему с большим трудом, и он решил свернуть разговор.
- Мне пора. Ты уже получил санаторную книжку? - мужчина поднялся.
- Нет. Я вчера приехал поздно. Я… Глеб, мы могли бы сегодня встретиться?
Немов задумался. Ему бы хотелось. Но Ирма…
- Я что-нибудь придумаю. Давай созвонимся?
- Я не знаю твой номер.
- А что так? Я вот твой знаю, - Глеб подмигнул и ретировался в душ.
Ник прислушался к собственным ощущениям, улыбнулся и прыгнул в воду.

***

На завтрак Ник не попал, разбирался с санаторной книжкой. Не имея на руках курортной карты и даже не представляя, что это такое, Никита подкупил доктора честным рассказом о недавнем лечении от наркозависимости, последующей за этим апатии и советах психотерапевта побывать в санатории. К его рассказу отнеслись с понимание. Назначили отдых, свежий воздух, водные процедуры, кислородный коктейль и посещение психолога. Остальное по желанию. Ничего напрягающего, кроме психолога. Ну с этим он как-нибудь разберется. Главное, он здесь, и Глеб его не прогнал.
Желудок требовательно заурчал, любовь любовью, а есть хоть иногда, но надо. До обеда ещё часа полтора, из Москвы он привёз только коньяк для Глеба и связку пива для себя. Исследуя вчера территорию, Ник видел пару ларьков, но вряд ли там найдётся что-нибудь существеннее сникерсов и чипсов. Неужели здесь нельзя поесть во внеурочное время? Должна же быть хоть какая-нибудь кафешка?!
Надеясь решить проблему, пользуясь многочисленными указателями, Ник поспешил к центральной аллее. Блинная «У Емели» отыскалась на тропинке, ведущей к домику Глеба. И как он её вчера не приметил? Подстёгиваемый голодом, Ник заказал сразу десять блинов, пять с икрой, пять со сметаной. Официантка одарила его удивлённым взглядом, но комментировать заказ не стала. Чем была так шокирована девушка, Ник понял спустя десять минут. Блинчики оказались Блинами с большой буквы. Одолеть получилось только четыре с икрой, а пятый слегка надгрызть. Вспомнив анекдот про хохла, Ник оплатил счёт и, отказавшись забрать недоеденное с собой, гордо удалился.
Идти в столовую после того, как уже отобедал, не возникало никакой нужды. Но там можно было увидеть Глеба… ну и пусть, что с супругой! Никита занял свободное место у окна, лицом к залу, и заказал для приличия салат и компот. Толчеи в столовой не наблюдалось, с места его никто не сгонял, парень укрылся за купленной по дороге газетой и приготовился ждать. Ожидание не затянулось. Глеб вошёл неспешной походкой под руку с высокой черноволосой женщиной. Смотрелась пара весьма гармонично. Правда, на Ирме был слишком уж яркий, буквально кислотный жакет, но в остальном она выгодно отличалась от остальных присутствующих здесь дам. Немов пододвинул супруге стул и очень удачно приземлился к Никите лицом. Ник старательно делал вид, что увлечён таблицей теннисного турнира в Лондоне, искоса наблюдая, как Глеб ковыряет вилкой кусок рыбы. То, что Глеб его заметил, парень понял по звяканью упавшего на пол столового прибора и напряженному лицу любимого. Ник выпил залпом компот и быстро покинул зал. Его зацепила какая-то мысль, но он никак не мог ухватить её за хвост. Почему-то вспомнилось, как он зубрил конспект перед экзаменом. Что именно за конспект и причем тут Глеб, он понять не мог. У Никиты была хорошо развита интуиция, и он всегда доверял своему подсознанию. Что-то было не так, и это «что-то» очень серьёзно «не так»!
Ник наматывал круги по комнате, пытаясь привести мысли в порядок. Даже побился лбом о косяк, не помогло. И Ник, в общем-то, понимал почему. Он пытался анализировать свои собственные мысли и различные известные ему факты о человеке, к которому был не равнодушен, о человеке, которого он любил. А значит, которого видел через призму своих чувств и эмоций. Нужно больше информации, и ещё кто-нибудь, кто хорошо знает Глеба. Лучше всего подошел бы дядюшка, но его кандидатуру Ник отмёл сразу. Ему требовалась Таша. Ехать в Москву или попросить тётушку приехать сюда? А ещё его конспекты… Никита схватился за телефон.
Таша даже не удивилась, узнав, что он в «Лесной сказке», и почти сразу согласилась приехать «проведать» племянничка. Так что завтра у Ника будет и информация, и его записи. Правда, он обещал при встрече объяснить тётушке, какая вожжа ему под хвост попала, ну тут он как-нибудь выкрутиться. Нет, это ещё не всё, что-то он забыл. Взгляд лихорадочно блуждал по комнате, пока не наткнулся на санаторную книжку. Точно! Вот необходимый источник информации. Блин, ну и как ему достать книжку Глеба?
Кстати о птичках, ожидать звонка любимого сегодня или не стоит? Нет, он в любом случае будет надеяться, но эта комната уже надоела, хочется что-нибудь сделать эдакое. Ник накинул куртку и выскочил на улицу. До домика Немовых он бежал, в буквальном смысле распугивая отдыхающих. Глеба в обозримом пространстве не наблюдалось. Обойдя пару раз вокруг терема, Ник решил не лезть на рожон, то есть не вламываться в чужое жилище без приглашения, а подождать дальнейшего развития событий в «засаде». Найдя примеченный ранее куст-шалаш, парень с сожалением обнаружил, что здесь ничего не изменилось. Надо всё же принести сюда пару покрывал. Сказано - сделано, и снова бегом. К тому моменту, когда Ник счёл свой наблюдательный пункт достаточно оборудованным, сгустились сумерки, он устал и анализировать уже не хотелось. Рухнув на покрывало, Ник постарался очистить сознание и помедитировать, раньше это помогало. Не получилось - зазвонил сотовый. Ник посмотрел на экран – «номер скрыт», едва успокоившееся сердце ринулось галопом.
- Я вас слушаю…
- Никита Иосифович, вы не могли бы уделить мне несколько минут своего драгоценного времени? - прогудела трубка голосом Немова.
- Всё моё время принадлежит вам, Глеб Васильевич. А что так официально-то?
- Ты первый начал! «Я вас слушаю», - передразнил Глеб. - У меня не очень много времени. Но мне хотелось кое-что с тобой обсудить. Сможешь подойти к «Солнечным часам»? Это недалеко от моего дома.
- Могу, конечно. Ты сейчас вообще где находишься?
- Пока в доме, а что?
- У меня есть идея получше «Солнечных часов». Выходи.
Ник осмотрел своё импровизированное лежбище и удовлетворённо хмыкнул. А что, вполне романтично.
К ограде у дома они подошли одновременно. Глеб ошарашено окинул Ника взглядом.
- Ты почему без куртки, осень на дворе?! - потрогал стоящие дыбом волосы парня – И волосы влажные…
- Глеб, может быть, мы прогуляемся ко мне?
- Сейчас никак не получиться, - Глеб развёл руками – Извини.
- Тогда пошли, я покажу тебе одно классное местечко, - Ник взял мужчину за руку и потянул к кустам. – Прошу!
- Ты предлагаешь мне залезть в кусты? Ник, это было бы смешно, если б не было так грустно, я уже как-то не в том возрасте. Может, на лавочке посидим?!
- Глеб Васильевич, ты меня обижаешь, это не кусты, это шалаш! - Ник продемонстрировал обиду, но не выдержал и засмеялся. – Глеб, доверься мне. Не понравится, пойдём на лавочку.
Немов с сомнением покачал головой, но всё-таки полез под ветки.
- Ну как? - Ник растянулся на покрывале.
- Ленин в Разливе… Ник, какой ты ещё ребёнок.
Никита не понял, обижаться ему или нет, потому решил не тратить время на раздумья, а потянул мужчину к себе. Глеб вяло засопротивлялся:
- Ник, земля холодная. Ну отпусти, что ты творишь…
Но Никите всё же удалось завалить мужчину на себя и сжать в объятьях.
- Так о чём ты хотел поговорить?
- Поговорить? - Глеб удивлённо приподнял бровь.
- Ты сказал по телефону, что хочешь что-то со мной обсудить. Так?
- Так! - Глеб поёрзал, устраиваясь поудобнее и засовывая руку к Нику под рубашку. – Я тебе соврал.
Сердце парня пропустило пару ударов.
- Тогда может быть…
Глеб не дал договорить, накрыв его рот поцелуем. Немов не собирался накидываться на парня, и уж точно не собирался заниматься сексом чуть ли не на голой земле. Но возбуждение накатило с такой быстротой и силой, что мужчина напрочь забыл, где находится. Ткань жалобно затрещала, когда Глеб попытался расстегнуть на парне рубашку. Никита заёрзал под ним, раздвигая ноги шире и двигая навстречу бёдрами.
И тут случилось то, чего вообще нельзя было ожидать. Глеб на мгновение замер, повернул голову, как будто прислушиваясь, сжался как пружина и отскочил от Ника, чуть не вывалившись из-под куста. Ник опомнился не сразу. Ещё пару минут смотрел на сжавшегося в метре от него мужчину, не решаясь пошевелиться. Глеба бил сильный озноб. И судя по тому, как он судорожно сглатывал, его ещё и тошнило. Ник осторожно подполз к мужчине и положил руки на плечи. Глеб не отстранился, что придало парню уверенности. Развернуть к себе, обнять, успокоить… Все вопросы потом.
Успокоился Глеб быстро, как будто вдруг очнувшись, поднял на Ника глаза.
- Прости. Я не знаю что случилось. Ник, ты ведь у нас психотерапевт? Может у меня шизофрения, прогрессирует?
- Не говори ерунды! - Ник прижал голову мужчины к своей груди. - Давай сначала ты успокоишься, а потом просто ответишь мне на пару вопросов. Окей?
- Я вроде в порядке, только холодно и как-то страшновато.
- Всё страшноватей и страшноватей? - Ник попытался шуткой разрядить обстановку, но кажется, получилось не очень. – Глеб, если не хочешь, можешь не отвечать.
- Да спрашивай уже.
- С тобой раньше что-нибудь подобное случалось? Это первый вопрос. И второй, постарайся описать, что ты чувствовал перед тем, как это произошло?
- Можно сказать, что случалось. Несколько дней назад, в Одессе. Не совсем так, но меня тоже затошнило и потемнело в глазах…
- Ты в этот момент, там в Одессе… У тебя был секс? - Ник почувствовал, что мужчину в его объятиях передёрнуло.
- Нет!!! Даже близко НЕТ! Я был… Это не важно. Никакого секса!
- Ладно, успокойся. А что насчёт твоих ощущений?
- А ты как думаешь? Я хотел тебя… Чёрт, Ник я хотел тебя, хотел заняться с тобой сексом. Ты что, сам не знаешь, что в такой момент мужик ощущает?
- Все, все родной, расслабься! Всё хорошо. Разберёмся как-нибудь, - Ник сглотнул образовавшийся в горле ком, от собственного бессилия хотелось выть на луну. – Сейчас ты пойдёшь домой, примешь душ и ляжешь спать. Завтра будет новый день, и всё будет хорошо. Давай выбираться.
В окнах дома горел свет.
- Ирма уже вернулась.
- Ну и хорошо, заварит тебе чаю.
- Ага, и колыбельную споёт, - голос Глеба звучал как-то безжизненно.
- Можем пойти ко мне, я знаю парочку колыбельных.
- Ты всё ещё хочешь, чтобы я пошел к тебе? - мужчина смотрел сосредоточенно и как-то уж слишком серьёзно.
- Господи, Глеб, ну конечно я хочу. Что бы ты себе сейчас не напридумывал, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был рядом! - Ник с силой сжал руку мужчины. – Пожалуйста, не накручивай себя!
- Ладно, я попробую.
- И ещё. Пожалуйста, как только у тебя завтра появится возможность, позвони мне. И вот еще что, Глеб… Я хотел бы посмотреть твою санаторную книжку…
- Значит, всё-таки думаешь, что я болен? - Глеб невесело улыбнулся.
- Я думаю, впрочем, как и ты сам, что что-то не то происходит. И мне нужна вся имеющаяся информация, чтобы в этом разобраться.
Глеб покачал головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая, и пошел к дому. Ни разу не обернувшись.

***

Ник сидел за столом, сжимая распухшую от невесёлых мыслей голову руками. Он почти не спал этой ночью, думая о Глебе и произошедшем накануне. И чем больше прокручивал свои воспоминания, тем больше они ему не нравились. Нет, сначала всё было просто замечательно, Глеб наконец-то проявил инициативу. Сам позвал, сам перешел от слов к делу. Может, не нужно было тащить его в кусты? Нет, это не то, кусты тут абсолютно не причем. Ник сделал, что-то такое, что напугало мужчину? Нет, не делал, просто не успел ничего сделать. Глеба бил озноб, плюс его тошнило. Если сложить это с … Испугом? Да, уж, похоже, что Глеб чего-то панически испугался. Чего?
Ник со всей дури ударил кулаком по столу и взвыл от боли. Не помогло. Баюкая ушибленную руку, парень прошелся по комнате. Так, что ещё у нас есть помимо этого? Глебу стало плохо у него дома, врач Скорой решил, что это гипертония. Тогда Ник винил себя в несдержанности, но… Но от чего так резко могло подскочить давление? От того, что Ник не хотел слушать нравоучения от любимого? Глеб сильно нервничал? Да, наверное, так и было. Сильное нервное напряжение могло привести к приступу. Итак, у нас два случая из того, чему он сам был свидетелем за последние два с половиной месяца. Плюс Глеб обмолвился, что недавно с ним случилось «нечто подобное, но не так». Что случилось, когда, при каких обстоятельствах? Плюс ему стало плохо во время гастролей. Прервал бы Глеб гастроли из-за давления или на Украине случилось что-то более серьёзное? Блин, вместо того, чтобы тащить любимого в постель, он должен был больше интересоваться его здоровьем. Придурок озабоченный! Стоп! А то, что он напал на Глеба в клинике? Когда его скрутили санитары, он краем глаза видел, как Глеб осел на пол. Ему стало плохо? Или от облегчения, осознания того, что всё закончилось, что пришла помощь? Испуг и облегчение. И что вырисовывается? Ник напугал – это раз, перенервничал, опять же из-за Ника - это два, запаниковал, не понятно из-за чего – это три. Осталось выяснить, что вчера он сделал не так, и вывод будет однозначным…
Нет, не однозначным. В Ялте с Глебом ничего плохого не случилось. По крайне мере, пока Ник был рядом. Наоборот, Глеб повёл себя как «настоящий полковник».
В кармане зазвонил сотовый. Таша, ну слава богу! Ник схватил куртку и выскочил на улицу, на ходу отвечая на вызов.
Тётушка привезла ему не только стопку его старых конспектов, но и целую сумку домашней еды. Вопросов пока не задавала, по дороге к теремку Никиты говорили исключительно о последних новостях из дома Вяземских. Но Ник хорошо знал тётушку, так легко ему не отделаться. Таша приступила к допросу после того, как разобрала продукты и сварила себе кофе.
- Итак, молодой человек, ты обещал ответить мне на пару вопросов. Во-первых, мне не понятен твой вдруг возникший интерес, к Глебу?! Во-вторых, зачем тебе понадобилось ехать за ним в эту «Сказку»? И, в-третьих, к чему всё это приведёт? Можешь начать с любого из них, - Таша уселась поудобнее, готовясь к долгому разговору.
- С Глебом Васильевичем происходит что-то странное, что-то очень не хорошее. Мне кажется, что мои конспекты, за которые тебе большое спасибо, могут помочь с этим разобраться.
- Ты хочешь сказать, что у тебя возник к Глебу профессиональный интерес? И давно?
- Что давно?
- Давно с Глебом это твоё «нечто» происходит? Я вот почему-то ничего странного не заметила. Кроме его проблем со здоровьем, скорее всего, чисто возрастных, и ты не терапевт. Глеб казался вполне здоровым.
- У Глеба Васильевича необъяснимые перепады настроения, он теряет над собой контроль…
- Ник, остановись! Ты хочешь сказать, что его лучшее друзья ничего такого не заметили, а ты, знающий его всего ничего, разглядел? Или ты несёшь полную околесицу, или я чего-то не знаю?! И мне почему-то кажется, что имеет место и то, и другое. Так что колись! Или я сейчас позвоню Глебу и задам пару вопросов ему. Уж он-то точно должен был заметить, что, как ты утверждаешь, теряет над собой контроль.
- Нет, только не Глебу…
- Рассказывай!
Ник налил себе воды прямо из-под крана и сделал пару кругов по комнате. Решиться рассказать всё Таше было очень трудно. Нет, он охотно поделился бы с тётушкой своими чувствами и переживаниями, ведь они были очень близки. Таша всегда поддерживала его, всегда выручала, когда он в юности попадал в какую-нибудь неприятность, помогала советами. Тётушка была ему ближе, чем родители. Мама, оперная певица, занималась больше своей карьерой, чем сыном. И умерла, когда Ник тянул срочную на флоте. Отец бросил семью и эмигрировал из страны ещё раньше. Правда, он помогал деньгами, да чего греха таить, практически содержал бестолкового сына. Но тяготы опеки взяла на себя Таша, а уж никак не его родной дядюшка. Он бы с радостью облегчил душу, если бы на месте Глеба был кто-нибудь другой. С Глебом Вяземские дружили всю свою сознательную жизнь. И хоть с Ирмой у Таши были натянутые отношения, но связь племянника с её лучшим другом…
- Только между нами… Поклянись самым дорогим.
- Ники, ты меня пугаешь!
Ник присел перед Ташей и взял за руки.
- Я расскажу тебе всё, что смогу, если ты пообещаешь не задавать больше вопросов и ни при каких обстоятельствах не говорить о нашем разговоре с Глебом… или с дядюшкой.
- Но…
- Поверь, тебе за глаза хватит того, что ты услышишь! Обещаешь?
От такого начала желание всё знать у Таши поубавилось. Она никогда не видела племянника таким серьёзным, это пугало.
- Обещаю!
- Я здесь потому, что люблю Глеба, хочу всегда быть с ним рядом, хочу, чтобы он был моим. Мы… У меня была возможность увидеть, понять, что с ним творится что-то неладное. Возможно, в этом есть моя вина. И я хочу ему помочь.
- Любишь? В смысле… О господи, Ник… А Глеб… Глеб знает о твоём к нему чувстве?
- Знает.
- И?
- Он… Мне кажется, он боится. Мне кажется, что в этом может быть причина его проблем.
- Но вы ведь с Глебом не…Ну, ты понимаешь.
Никита поднялся и отвернулся к окну.
- Таш, об этом мы не будем говорить.
Но Таша уже не ждала ответа. Она пока не была готова его услышать. Решив, что надо срочно взять себя в руки, пока ещё на какие-нибудь открытия случайно не нарвалась, Вяземская подошла к Никите и обняла, почувствовав влажную ткань футболки под ладонями.
- Иди переоденься, потом проводишь меня до стоянки.
- Таш, ты меня осуждаешь? Сердишься?
- Я несколько растерянна. Но не сержусь. Чего тут сердиться? Просто ты и Глеб… В голове не укладывается.
- Извини. И это ещё не всё…
- Нет, Ник, хватит!
- Таш, я… Мне просто нужно знать, случалось ли с Глебом что-нибудь подобное раньше. Может быть, ты знаешь?
- Подобное? С парнями?
- Да нет же! При чем тут вообще парни? Я о здоровье Глеба говорю!
- Давай ты переоденешься и проводишь меня, а по дороге мы поговорим.
Из разговора по пути на стоянку Никите удалось выяснить, что раньше Глеб на здоровье вообще не жаловался. О том, что случилось в Одессе, Таша слышала от Романа лишь то, что Глеб потерял сознание уже после отработанного концерта. Прибывшая на помощь медицина ничего страшного не обнаружил, списав всё на переутомление. Перед отъездом в санаторий Глеб чувствовал себя замечательно, по крайней мере, так он сказал Роману, и вообще не собирался лечиться. В санаторий его заставила поехать Ирма.
Ник хотел было расспросить Ташу о самом Глебе, о его жизни, привычках, интересах. Но выйдя на центральную аллею, они нос к носу столкнулись с предметом своего разговора и его супругой.

* * *
Из всех назначенных ему процедур, самой приятной для Глеба были ванны – ему нравилось лежать в теплой, пахнущей хвоей воде, откинув голову на резиновую подушечку, и в тишине и покое предаваться своим мыслям. Озонотерапия его раздражала – какой бы полезной она не была, а лежать под капельницей не слишком комфортно, чувствуешь себя тяжелобольным, массаж смущал. Если бы не Ирма, тщательно следившая за его расписанием, он бы вообще только на ванны и ходил.
Однако сегодня расслабиться не получалось – Глебу не давало покоя «происшествие в шалаше», как он мысленно окрестил события прошлого вечера. Какого хрена с ним вообще происходит? Он сам назначил свидание. Сам полез под этот чертов куст. Он хотел Ника, хотел до безумия. Какого он тогда шарахнулся от парня?
Глеб сконцентрировался, припоминая собственные ощущения. Его что-то напугало? Да, наверное. И не просто напугало. В какой-то момент он почувствовал неконтролируемый ужас… А потом ему стало плохо. Темнота перед глазами, озноб, тошнота. С чего вдруг? Чего он испугался? Шорохов? Темноты? Кусты зашевелились? «Из стены полезли руки – не волнуйся, это глюки».
Глеб Васильевич мрачно посмотрел на свое отражение в воде.
- Что с тобой происходит, дружище? Пугаешься собственной тени до потери сознания. Старческий маразм? Да вроде рано еще. Белочка? Тоже нет, со всеми этими приступами ты забыл, когда последний раз пил что-нибудь крепче пива. Шизофрения? А вот это уже похоже на правду.
Вода начала остывать, песок в песочных часах почти пересыпался, но Глеб Васильевич уже ухватил нужную мысль за хвост и не собирался ее отпускать, пока не докопается до истины.
- Давай-ка разбираться, друг мой. Когда ты первый раз почувствовал себя хреново? Когда приехал навестить Ника в «Сосенки», по собственной дурости отвязал парня, в результате чего оказался прижатым к стенке полувменяемым наркоманом. Хотя признайся, батенька, в тот момент ты не испугался, ты возбудился. Ты видел перед собой симпатичного парня, который с безумным блеском в глазах тебя … обнюхивал. И хотя ты чуть не отбросил коньки, у тебя при этом встало. Мда…И от чего же именно тебе поплохело? Оттого, что на тебя кинулся наркоман, или оттого, что сперма в башку ударила? Двигаемся дальше. Квартира Ника. Ты привез его из приснопамятных «Сосенок». Ты всю дорогу думал, как объяснить ему, что вы можете быть только друзьями, в квартире завел серьезный разговор. Потом парень попытался тебя обнять, чтобы прервать твои логические выкладки…и ты сполз по стеночке. Ну это как раз таки объяснимо – перенервничал, устал, разговор трудный.
Отражение посмотрела на Глеба скептически.
- Ладно, будем называть вещи своими именами. Ты испугался, что мальчишка набросится на тебя, завалит на кухонный стол и трахнет? Тьфу, глупости. Никита пока не давал тебе повода так думать. Скорее, уж ты сам хотел отыметь парня на кухонном столе. Но факт остается фактом, ты действительно испугался, неизвестно чего. Хотя почему не известно то? Вот этого желания «отыметь» и испугался…
- Глеб Васильевич, вам пора! – в процедурную заглянула медсестра.
Немов неохотно вылез из ванной, обтерся полотенцем и завернулся в халат. Господи, оставят его в покое или нет? Лучше бы он дома остался – лежал бы в своей ванне сколько влезет, спал до полудня, на том же свежем воздухе гулял. Ну да, и слушал бы Ирмины причитания. Так он и здесь их слушает! А толку от этого санаторного лечения все равно никакого. Сегодня утром он второй раз был у терапевта, рассказал о вчерашнем приступе, хотя и умолчал об обстоятельствах, при которых он произошел. И что? Получил новое назначение к невропатологу и какие-то таблетки в придачу. Он и так уже похож на ходячий склад фармацевтической продукции, легче-то не становится!
После ванны Глебу Васильевичу хотелось прилечь, но нужно было тащиться в соседний корпус на озонотерапию. Глеба передернуло – процедура на редкость неприятная: сначала у тебя берут из вены кровь, насыщают ее озоном, а потом по капле вливают обратно. Первый раз Глеб не догадался закрыть глаза, так медсестричка потом вокруг него с нашатырем бегала. Впредь Немов был умнее, благоразумно зажмуривался, едва устроившись на кушетке, но ощущения все равно оставались мерзкие. А может, прогулять сегодня? Ирма у косметолога, встретятся они только на обеде. Соврет ей, что был, а сам пока вернется в домик.
Проходя мимо «шалаша» Глеб Васильевич старательно смотрел в другую сторону, но его мысли все равно вернулись к Нику и своим собственным неадекватным реакциям. Ну хорошо, первые два приступа приключились с ним при встрече с мальчишкой. Но когда Глеба чуть не вывернуло в ночном клубе Одессы, Ника рядом не было. Там вообще не понятно, что на него нашло – мирно сидели, смотрели программу, которая, что греха таить, ему понравилась. Ну залез к нему на коленки парень из шоу, и что? Да эти парни каждого второго в зале цепляли, никто же за сердце не хватался.
- Предлагаемые обстоятельства разные, а результат один и тот же – паника, скачки давления и сползания по стеночке, - мрачно резюмировал Глеб Васильевич, вышагивая по своей спальне. – Что из этого следует? Что ты, дорогой мой, старая развалина? Печально. Что ты начал в принципе бояться молодых парней? Бред!
Глеб Васильевич прошелся от кровати к окну, достал сигареты и закурил. Какую-то важную мысль он упускает. Что-то крутится на поверхности, но все время ускользает. «Сосенки», квартира на улице Бардина, Ялта, Одесса… Вот оно, Ялта! Почему, когда Ник оказался в его гостиничном номере, мало того, в постели его гостиничного номера, Глеб вполне нормально это пережил? Не было ни страха, ни приступа удушья, ни давления, ничего! Хотя нормальный человек как раз тогда мог бы испытать стресс! А Глеб, хоть и был несколько ошарашен, быстро справился с ситуацией и даже ей воспользовался – ночь удалась на славу.
- Ты, Глеб Васильевич, упускаешь одно очень важное обстоятельство. Все вокруг, и даже ты сам, думают, что у тебя проблемы со здоровьем. Однако эти проблемы почему-то не мешают тебе хотеть Ника до умопомрачения утром, днем и вечером. И ночью, само собой. Ты думаешь о Никите, ты видишь его во сне, а вчера ты чуть не трахнул его в ближайших кустах, - Глеб задумчиво посмотрел в окно на упомянутые кусты – нормальные кусты, густые, зелененькие. – Вывод? А вывод напрашивается один. У тебя не со здоровьем проблемы, друг мой, а с головой! И большие!
Невеселые размышления Глеба прервал телефонный звонок – Ирма интересовалась, не заплутал ли ее благоверный на извилистых тропах «Лесной сказки», она уже десять минут как дожидается его у столовой. Пришлось срочно бросать сигарету в окно и идти на обед.

* * *
Войдя в столовую, Глеб первым делом огляделся по сторонам в поисках Ника. Но парня не было. Странно, где его носит? Не проголодался? Вряд ли, кормили в санатории весьма скромно, Глеб Васильевич чувствовал голод уже через пару часов после еды, так что молодой парень должен чуть не первым на обед прибегать. В душу закралось неприятное подозрение – а вдруг после вчерашнего Никита решил прекратить всю эту историю? Решил, что психованный старый хрыч, коим Глеб наверняка кажется со стороны, не стоит такого количества нервов и сил?
Грустные мысли аппетиту не способствовали. Глеб Васильевич вяло ковырялся в тарелке, растягивая время обеда – вдруг парень просто опаздывает? Удивительное дело, еще недавно он сам всеми силами пытался избавиться от мальчишки, и вот уже впадает в меланхолию, стоит тому опоздать на обед.
- Не вкусно? – поинтересовалась Ирма, наблюдая, как супруг размазывает бифштекс по тарелке.
- Обычно, - пожал плечами Немов. – Я не голоден.
- Глеб, у тебя в последнее время очень плохой аппетит. Может быть, стоит сказать об этом терапевту?
- И что? Он отправит меня к еще какому-нибудь врачу и мне выпишут еще какую-нибудь пакость, - раздраженно отозвался Глеб. – Ирма, не начинай, пожалуйста. Здесь просто плохо готовят.
- Дома лучше? – улыбнулась Ирма.
Глеб закатил глаза, но кивнул. Время обеда подходило к концу, а Ник так и не появился. Может быть, он тоже не в восторге от местной кухни и питается в каком-нибудь кафе? Глеб вроде бы видел тут блинную. Или все-таки уехал? Неприятно заныло где-то под ложечкой. Черт, когда он успел так привязаться к парню? А что если ему позвонить и поинтересоваться, где его, собственно, носит? Нет, звонить он не будет. Если Ник просто решил не ходить на обед, то придется искать оправдание своему звонку. А он, если честно, еще не был готов к новой встрече. А если уехал… Будет больно. Сам виноват, Глеб Васильевич, ты кого угодно своими выходками достанешь. Ну, кроме Ирмы.
После обеда они с женой обычно возвращались в домик. Глеб, как правило, устраивался на веранде с плеером – в Ялте один из местных композиторов подкинул ему интересный музыкальный материал для ознакомления, и Глеб раздумывал, не приобрести ли пару песен для своего репертуара.
Они с Ирмой уже дошли до главной аллеи, с которой нужно было свернуть к сектору «Маши и Медведи», когда Глеб вдруг неожиданно затормозил – им навстречу шел Ник. И не один – парень что-то обсуждал с Ташей Вяземской, пиная перед собой камешек.
- Какая встреча! – Ирма тоже заметила Ташу и всплеснула руками. – Ташенька, какими судьбами?
Вяземская вздрогнула, Никита тихо выругался, Глеб напрягся.
В планы Глеба не входило знакомить Никиту с женой. Однако сбегать было поздно. Таша с Ирмой сделали вид, что безумно рады встрече, и расцеловались как давние подруги, теперь разговора не избежать.
- Да вот, приехала навестить племянника, - сообщила Таша, избегая смотреть на Глеба. –Знакомьтесь, Ирма, это Никита Иосифович. Никита, это Ирма Владимировна. С Глебом Васильевичем все знакомы.
- Имею честь, - Никита галантно склонился к протянутой Ирмой руке. - Приятная неожиданность, Глеб Васильевич.
Глеб пожал протянутую руку, не сводя с Ника напряженного взгляда. Но паршивец как будто нарочно смотрел только на женщин.
- Очень приятно познакомиться, - щебетала тем временем Ирма. – А что столь молодой и здоровый человек делает в санатории?
- Ирма! – одернул жену Немов.
Но на него никто даже не глянул.
- Никитка у нас «сапожник без сапог». Он психотерапевт, постоянно решает чьи-то проблемы. А в своих собственных запутался. Вот и отправили его в «Сказку», проветриться, может, и мозги на место встанут, - скорее чтобы подколоть Ника, чем для Ирмы, ответила Таша.
- Природа располагает к размышлениям, способствует очищению сознания, - напыщенно выдал Ник.
Глеб нервно переступил с ноги на ногу. Какого чёрта? В чём Ник запутался? Что значит - «отправили в Сказку»? Что Таша вообще здесь делает? Немов окончательно потерялся в происходящем. Ирма хвост распушила, глазки парню строит. За что ему всё это? Может схватиться за сердце и грохнуться в обморок? Всё сразу закончится. Должна же быть хоть какая-то польза от его «припадков»?!
- Так вы давно знакомы с моим мужем? – продолжала тем временем Ирма, обращаясь к Никите. – И почему я никогда раньше вас не видела, Никита Иосифович?
- Просто Никита, - парень обаятельно улыбнулся. – Я не слишком люблю светские тусовки, а с Глебом Васильевичем… мы встречались пару раз в доме дяди.
- И ты, милая, не знакома с большей частью людей, с которыми я общаюсь, - не слишком-то вежливо вмешался Глеб, но на него опять никто не обратил внимания.
- Никита, так вы психотерапевт? Как здорово, это очень интересная профессия. А вы в индивидуальном порядке консультируете?
- Как раз в индивидуальном и консультирую, - кивнул Ник. – Правда, в силу некоторых обстоятельств личной жизни я сейчас не практикую. Но если нужна будет моя помощь, пожалуйста, обращайтесь!
Глеба передернуло от широкой улыбки парня. Что он, мать его, творит? Он взял жену под руку:
- Ирмочка, нам пора.
- Куда ты так торопишься, Глеб? – отмахнулась от него супруга. – Дай поговорить, мы с Ташей сто лет не общались.
- Вы с Ташей и сейчас не общаетесь! - Ирма пихнула его в бок, Таша таки соизволила на него посмотреть, Ник мило улыбнулся. – Я хотел бы успеть отдохнуть перед вечерним променадом. Так что ты как хочешь, а я откланиваюсь.
- Ну хорошо, хорошо, зануда, - Ирма недовольно поджала губы и опять повернулась к Никите – Я приглашаю вас в гости! Приходите часам к восьми, чайку попьём. Я привезла с собой потрясающий цветочный чай.
Никита расцвел улыбкой идиота, Таша подавилась сдерживаемым смехом. Глеб был уже готов кого-нибудь убить! Таша решила прийти Глебу на помощь:
- Вот и славно, а я боялась, что Никитке тут будет скучно. А мне уже давно пора быть дома, Ромка просил напечь кулебяк. Ник, ты меня проводишь?
- Разумеется! Всего доброго, Ирма, Глеб Васильевич!
Женщины попрощались, Ник еще раз подал Глебу руку, и Немов сжал ее со всей силы. Но Ник и глазом не моргнул. Паршивец!