Глаза очерчены углем

Сергей смотрел, как Егор, словно в замедленной съёмке, надевает ботинки, потом куртку, как его бледные пальцы скользят по пуговицам. На влажных после душа волосах запутались капли воды, а на щеках горел румянец и поцелуи Сергея. На это невозможно было смотреть. Эта картина слепила глаза. Опять всё прошло не так, как планировалось. Опять безумный, животный секс отнял время для разговоров о Риме, об Африке, о таро, о самом Егоре…
- Останься, - Сергей подошёл к Егору и заставил посмотреть на себя. – Я позвоню тем, кто тебя ждёт, и скажу, что ты теперь со мной. Или мы можем вместе съездить к ним и поговорить, у меня есть разные рычаги воздействия… Егор, я хочу, чтобы ты остался.
Мальчик молчал, смотрел широко раскрытыми глазами на Сергея и опять молчал. Только постепенно румянец выцветал, оставляя мертвенную бледность. И глаза до этого горящие и восхищённые становились тёмными колодцами, затягивающими в страх и обречённость.
- Егор, не молчи, поговори со мной… - Сергей выдохнул, прижал Егора к себе, сдавил плечи сильно, чтобы он почувствовал всю решимость, всю… любовь. – Я люблю тебя, я всё сделаю для тебя, что бы ты ни попросил…
- Серёжа, ты такой хороший… спасибо тебе, Серёжа, - Егор улыбался, гладил лицо Сергея дрожащими ледяными ладонями и отстранялся, вновь отстранялся.
- Егор, почему ты мне не доверяешь? Скажи,… что я делаю не так?
Мальчишка высвободился из объятий Сергея и устало прислонился плечом к входной двери.
- Ты делаешь всё правильно, Серёжа. Ты строишь отношения… Ты заботливый и нежный любовник, мне с тобой очень-очень хорошо. С тобой я забываю о плохом,… когда я с тобой, кажется, что всё ещё можно исправить. Но это неправда.
- Что неправда?
- Всё неправда… Квартира эта, моя работа, твои слова… мы просто любовники, мы просто трахаемся, и нам это нравится. Нам нравится именно это, а другое будет только мешать.
Сергей потёр лоб кончиками пальцев и нервно усмехнулся. Вот, значит, как оно всё выглядит со стороны. «Просто любовники, просто трахаемся». Ну к этому и стремились.
- Ты ошибаешься, Егор, - серьёзно ответил Сергей и погладил мальчишку по щеке. – Мы уже не просто любовники.
- Может, и ошибаюсь… - тихо ответил Егор и, поймав руку Сергея, поцеловал его в раскрытую ладонь. – Мне пора. Увидимся в следующую пятницу.
Сергей кивнул, открыл дверь, потом закрыл, вспомнив о важном. Достал из кармана джинсов визитку и протянул Егору.
- Если у тебя случится что-то и не к кому будет обратиться, позвони мне.
В среду шёл мокрый снег. В кабинете было сумрачно и стыло. Сергей набирал на ноутбуке ответ финским заказчикам и думал о том, что сказал Егор. Эти «просто любовники» никак не хотели забываться. Гадкое чувство задетого самолюбия плескалось в душе и затмевало все остальные чувства к Егору. Разве Сергей не предлагал ему жить вместе? Разве не обещал помогать? Разве не сказал, что любит? Что же ещё ему надо, черт возьми? Доверия как не было с самого начала, так и не появилось в процессе. Мальчишка не подпускал к себе, несмотря ни на что. Такого с Сергеем никогда раньше не случалось, и что с этим делать было непонятно. Посадить на цепь, запереть в четырёх стенах, вытрясти всю правду насильно. Егор вырвется и исчезнет навсегда, в этом не было ни малейшего сомнения. И даже, если будет загибаться от холода в какой-нибудь подворотне, не позвонит Сергею. Гордый, блядь… Или не гордый? Гордый бы не стал таскать еду с кухни, не стал бы носить чужую одежду, не стал бы работать на побегушках. Андрей гордый, Даша гордая. Сергей знает только такую гордость, основательную, принципиальную. Егор просто не доверял никому и жил другими принципами. Железными и неприступными, как тот куб из сна.
Сергей захлопнул ноутбук и посмотрел на часы. Половина третьего. В пять будет встреча с директором строительной фабрики. У него есть два с половиной часа свободного времени.

В «Истерии» было непривычно тихо. Играл ненавязчивый джаз и два посетителя мирно беседовали за кружкой пива в дальнем углу зала. Вечером это место преобразится до неузнаваемости. Егор сидел за барной стойкой и что-то увлечённо читал, какую-то газету с объявлениями, делал пометки и нервно прикусывал губы. Он поднял голову, услышав шелест пакета, который принёс с собой Сергей.
- Привет, - улыбнулся Егор, быстрым отточенным движением складывая газету и засовывая её под стойку. Руки его слегка дрожали, отчего Сергей ощутимо напрягся. Егор прячет то, что не должны видеть. Нечто компрометирующее, важное. – Ты сегодня рано.
- Я ненадолго, принёс тебе подарок, - Сергей отложил на потом мысли о газете. Сейчас важнее заставить Егора принять то, что он принёс.
- Подарок? – удивлённо переспросил мальчишка и нахмурился. – В честь чего?
- В честь наступления зимы.
Сергей плюхнул на барную стойку объёмный пакет, из которого вылезал серый пух с капюшона зимней куртки. Тёплой куртки от лучшей канадской фирмы «Columbia».
Егор нахмурился ещё больше, опять стал обкусывать губы.
- Куртка зимняя, думаю, размер должен подойти. Примерь, - Сергей не обращая внимания на хмурого Егора, достал куртку из пакета и встряхнул, демонстрируя модель. – Подкладка сделана из специального материала, не пропускающего воду.
- Зачем, Серёжа? Я в состоянии заработать себе на куртку, - тихим, убитым голосом сказал Егор, продолжая сидеть на месте.
- В состоянии, кто спорит? – Сергей положил куртку на пакет и сел напротив. – Или не в состоянии, я же не знаю, сколько ты получаешь и на что тратишь. Вижу только, что на улице холод, а ты ходишь в летней ветровке.
- И поэтому ты решил меня… приодеть? – Егор опустил голову и пошелестел чем-то под стойкой. Той самой газетой, решил Сергей. – Спасибо, но не надо.
- Не приодеть, а сделать подарок. Могу я сделать подарок своему любовнику, с которым мы просто трахаемся? Мне же нравится, и я люблю делать подарки тем, кто мне нравится.
Сергей не мог остановить дурацкий, обвинительный поток слов. Нельзя так,… но невозможно иначе разговаривать с этим упёртым мальчишкой. Когда же он поймёт, что Сергей не шутит, не лукавит, не покупает его, как проститутку?
Егор поднял на него светлый и взрослый, спокойный взгляд. Улыбнулся ласково.
- Ты обиделся на меня, Серёжа? Я не хотел тебя обижать… - он протянул руку и осторожно коснулся меха на капюшоне, погладил кончиками пальцев. – Дорогая, наверное?
- По деньгам, - сухо ответил Сергей, накрыл руку Егора и сжал пальцы. – Прими подарок.
Егор молча вышел из-за барной стойки и накинул куртку на плечи. Размер подошёл идеально.
- Лёгкая и очень тёплая, - благодарно улыбнулся он, застёгивая молнию. – Спасибо. Ты, правда, ненадолго?
Сергей помог застегнуть пуговицы на воротнике и, наклонившись, чмокнул Егора в щёку. Безумно хотелось большего, но двое посетителей в углу уже давно перестали разговаривать и с интересом наблюдали за картиной, разворачивающейся у барной стойки. Любой бы на их месте поступил так же. Зрелище, по всей видимости, было весьма занимательным.
- Да, дела.
Егор приподнялся на цыпочках и жарко зашептал на ухо Сергею, щекоча подбородок меховыми ворсинками с подаренной куртки:
- Минут десять будет? В знак благодарности, самый лучший минет…
- Мать твою, Егор. Пошли.

Когда Сергей ехал на встречу с директором фабрики, обдумывал слова, которые скажет, предложения, от которых Илья Матвеевич не сможет отказаться, расставлял по местам шахматные фигуры, ему вдруг на миг показалось, что Егора вообще не существует. В жизни Сергея нет никакого мальчика-официанта, не было никаких встреч, никаких признаний и подарка, который он наконец-то принял, тоже не было. Туман, морок, иллюзия. И сейчас Сергей проснётся, посмеётся над собой и продолжит жить, как и прежде, одиноким преуспевающим бизнесменом. Это чувство было диким в своей иррациональности и предостерегающим одновременно. Последняя встреча, которая закончилась. Параллельная реальность, которая так и не приблизилась. Сергей затормозил на перекрёстке. Нужно было ехать назад, нужно вернуться в «Истерию». Зачем-то нужно вернуться туда… Сергей крепко сжал руль, пытаясь побороть глупые предчувствия, сделал два глубоких вдоха и поехал дальше на встречу. Егор принял его подарок, первый, но не последний. Не последний.

А утром следующего дня позвонила Таня.
- Привет, я тут подумала… - говорила она громко, где-то на заднем плане грохотала Металлика. – Вам всё ещё интересно… ну про Егора?
- Да, - коротко ответил Сергей, вспомнив вчерашнее предчувствие и зная, что речь пойдёт именно о нём. – Говори.
- Ну… вы понимаете, что мне не выгодно…
- Сколько?
- Штука.
- Договорились, кину тебе на телефон.
- Отлично, как раз деньги заканчиваются… Ну короче, приходил вчера вечером к Егору один франт… ну такой, знаете, высокий, в пиджачке, рубашечке, зализанный, как адвокат… Они с Егором пошли в толчок разговаривать, ну вы понимаете, тут у нас шумно, да и Егор любит по туалетам шариться… Они там минут двадцать пробыли, а потом этот франт ушёл, а Егор отпросился домой пораньше. Ну я его подменила, ну бывает… здоровье, все дела…
Таня замолчала, потом Сергей услышал, как она кому-то крикнула, что сейчас принесёт пиво.
- Дальше что?
- А дальше вот что… Прихожу я сегодня утром на работу, а сменной обуви Егора нет, и вообще вещей его нет никаких. Бухгалтерша сказала, что он рано утром приехал и расчёт забрал за отработанные дни. Короче, всё… Егор у нас больше не работает, ищем нового официанта.
Металлический куб, запаянный со всех сторон. Идеально ровный.

Сергей достал карточку с телефоном Виталия Артуровича и набрал номер.

Виталий Артурович был другом отца. Они вместе воевали в Афгане. Отряд спецаназа. Отец Сергея погиб при операции по освобождению заложников, Виталий Артурович вернулся домой тяжело раненым. Потом пошёл служить в ФСБ. Сергей видел его лишь однажды на годовщине смерти отца, где и получил визитку с номером телефона «для особых случаев». Виталий Артурович сказал, что отец спас ему жизнь, и он обязан вернуть долг.
Сергей знал цену словам. И до сих пор «особых случаев» не было. Жизнь шла гладко, никаких подводных камней не встречалось, поэтому карточка оставалась лежать в ящике стола до поры до времени.
- Добрый день, Виталий Артурович, это Сергей Романов, мне нужно с вами встретиться.
- Здравствуй, Серёжа, - раздался низкий бодрый голос на том конце. – Сколько лет, сколько зим. Как матушка, как её здоровье?
- Всё хорошо, мама живёт у сестры в Пушкине, не болеет.
- Сегодня я не могу с тобой встретиться, Серёжа, я в другом городе. Давай завтра, часов в шесть вечера в моём офисе. Адрес запиши, скажу ребятам, чтобы тебя пропустили.
- Да, я подойду.
- Ну вот и славно, там и поговорим.
- До свидания, Виталий Артурович.
- До встречи, Серёжа.
Сергей откинулся в кресле, посмотрел на карточку. Обычный, ничем не примечательный прямоугольник бумаги, открывающий все металлические кубы. По крайней мере, Сергей очень на это рассчитывал. У Виталия Артуровича были связи не только на территории России, но и за рубежом, во всех сферах. Но лишний раз обращаться к этому человеку не стоило. Любая просьба могла запустить механизмы, которые впоследствии нельзя было контролировать и остановить, когда захочется. Если ты хочешь найти пропавшего человека, будь готов к тому, что средства для поиска будет выбирать Виталий Артурович. А средства он выбирает разные.
Сергей был готов к риску. Егор нужен здесь и сейчас, а кто от этого пострадает - не имеет никакого значения.

Ночью он вновь видел металлический куб, но на это раз залитый кровью. Кровь была разлита по всему полу кабинета Сергея. Казалось, что вылили два ведра вязкой бордовой жидкости, и Сергей сначала решил, что это действительно нечто синтетическое, краска, кетчуп. Никогда прежде он не видел так много крови. Сергей сначала подумал, что его разыгрывают. Осторожно ступал по ярким пятнам на полу. А потом он услышал запах – гнилостный запах разложения, ржавого металла и пороха. Едкая смесь природного и химического ужаса. Сергей посмотрел на куб и увидел, как он корёжится, расплавляясь. Под металлической оболочкой проступали очертания человеческого тела, а кровь всё прибывала и прибывала, и мерзкий удушливый запах приобрёл почти осязаемое состоянии. Дышать становилось всё труднее и труднее. Фигура, облепленная расплавленным окровавленным металлом, стала медленно подниматься с пола, как марионетка на ниточках, сначала плечи, потом кисти рук, голова… Сергей силился понять, что это за существо, что с ним происходит, но когда голова поднялась, и чёрные глаза посмотрели на него осознанным, осуждающим взглядом Егора, сон прервался, словно кто-то выключил экран телевизора.
Кто-то умер - первое, что пришло в голову Сергею, когда он открыл глаза и вспомнил залитую кровью комнату и ненавидящий взгляд, устремлённый на него. Сергея вырвало прямо на постель.

Виталий Артурович выслушал просьбу Сергея внимательно и бесстрастно, покивал головой и предложил сходить вместе на ужин в расположенный неподалёку ресторан.
- Стандартно такая процедура занимает две недели, но если есть данные о предыдущем месте работы и проживания, то можно и ускорить.
- Да, хотелось бы ускорить.
- Насколько подсказывает мой опыт, Серёжа, тут может быть несколько вариантов: наркотики, деньги или убийство. Не думаю, что парень в таком возрасте стал бы скрываться из-за непростых отношений с родителями или любовниками. Обычно всё это быстро раскрывается и возвращается на круги своя, дети - к родителям, любовники - к своему раздельному или совместному существованию.
- Я тоже рассматриваю эти варианты.
Виталий Артурович заказал итальянское сухое вино и свинину на рёбрышках. Сергею есть не хотелось, с самого утра во рту стоял ржавый привкус. И запах из сна преследовал неотступно, размытый и едва улавливаемый, но настоящий и непроходящий.
- В таком случае, мы имеем следующее: если были украдены деньги, значит, всё можно поправить. У меня есть ребята, которые этим занимаются вполне профессионально. Никто не предъявляет потом претензий. Если наркотики, то тут всё сложнее. Договориться с дилерами снять курьера - очень непростая задача. Он знает клиентов, знает тех, кто ему поставляет товар. Эта крепкая цепочка, если и нарушается, то только после смерти курьера. Обычно… но варианты тоже есть. Можно подключить больше людей. Если рассматривать последний вариант – убийство – то тут ещё сложнее. Если факт обнародован, то, значит, заведено уголовное дело, собраны улики, объявлен розыск. Возни с закрытием дела уйма, тут подмазать, там припугнуть, надеюсь, ты понял? Это время, деньги, одна ниточка тянет за собой другую, и, в итоге, всё может вылиться в приличный скандал вокруг твоего имени. Ну скандала можно и избежать, только денег для этого уйдёт прорва, у нас же, знаешь, цензуры нет, журналисты любят совать свой нос во все щели, характер у них такой. И вот поэтому, я тебя спрашиваю, Серёжа, оно тебе действительно надо? Если я дам отмашку, то никто не знает, как всё закончится и чем придётся пожертвовать. Может, ну его, этого Егора? Другого найдёшь, дело ж молодое. Сегодня один нравится, завтра другой понравится…
Виталий Артурович пригубил вино и недовольно поморщился, в упор глядя на Сергея. Его левая бровь, рассечённая надвое глубоким шрамом, казалась зловеще приподнятой. И всё его широкое ассиметричное лицо походило на звериную маску. Вспомнились рассказы матери, работавшей секретарём в следственном комитете, о проводимых молодым Виталием Артуровичем допросах. Обвиняемые признавались во всех преступлениях, плакали на суде, вспоминали события вплоть до цвета носков на жертве. Сергей кивнул, не раздумывая.
- Значит, решено. Я думаю, что на следующей неделе будет информация, а, может быть, раньше. В конце концов, молодость и глупость идут рука об руку, - многозначительно заключил Виталий Артурович, подмигивая Сергею.

В течение первой недели ожидания Сергей налёг на работу, чтобы не думать о Егоре и его поисках. В пятницу, конечно же, мальчишка на квартире не появился. Сергей по инерции прождал его до утра, напиваясь в гнетущей темноте комнаты. Вспоминал, как они занимались сексом на этом самом диване, как Егор уходил из квартиры последний раз, сжимая в руке визитку с номером, что-то про себя решая. А потом Сергей видел Егора в подаренной куртке, стоящего на открытом вокзале и ждущего проходящий поезд. Он хочет уехать отсюда навсегда, подумал Сергей, проваливаясь в сон.

Виталий Артурович позвонил во вторник, назначил встречу в том ресторане, где они ужинали в прошлый раз. Сказал, что у него есть информация.
Но Сергей не почувствовал себя спокойнее, наоборот, в груди опять заболело, и кровь отхлынула от лица. Ему на миг показалось, что Виталий Артурович сообщит о смерти Егора. Они нашли труп в какой-нибудь сточной канаве за городом, труп в куртке канадской фирмы «Columbia».
Виталий Артурович сидел за тем же столиком, что и в прошлый раз и ел то же самое. Он не изменяет своим привычкам, отчего-то подумал Сергей, заходя в банкетный зал. На столике лежала папка с безликим названием «Дело №23 554» и пластиковая коробка с диском без пометок.
- Здравствуй, Серёжа, - щербато улыбнулся Виталий Артурович, протягивая руку. – Товарища твоего мы пока не нашли, но информашку о нём кое-какую собрали.
Сергей сел за столик, неотрывно глядя на папку. Объёмная, листов на сорок-пятьдесят. И все эти листы там присутствовали. Значит, всё очень плохо.
- И что нашли? – хмыкнул Сергей, доставая из кармана пиджака портсигар. Раскрыл, протянул Виталию Артуровичу, предлагая присоединиться. Тот не отказался. Закурили.
- А вот что, парень твой в полной заднице, без преувеличения говорю. Два года назад он жил в доме покровского цыгана – Александра Горелина. Там жила вся семья их: Егор, мать его и младшие брат с сестрой. В школе он появлялся редко, учился плохо, его бывшие одноклассники говорят, что Егор был психом и пидорасом и ещё-то какую-то ерунду несут, потом сам почитаешь, тут всё написано, - Виталий Артурович кивнул на папку. – Но это всё фигня, каких только глупостей подростки не наговорят… Весной 2009 мать Егора отправили лечиться в психиатрическую лечебницу с диагнозом «шизофрения и социальная агрессивность». Никогда не слышал о таком диагнозе, но врачи пишут, значит, есть. В больничке мать благополучно находится до сих пор, те же врачи пишут, что ей становится лучше. Об этом тоже почитаешь сам. Когда Егор остался с отчимом, начались у них разборки, ругань, драки, об этом соседи рассказали следователям, видели, как цыган своего пасынка избивает посреди улицы, а тот угрожает ему убийством. И вот однажды ночью, зимой 2010 Егор заходит в комнату, где спит этот самый отчим, с заряженной двустволкой и вышибает ему мозги. Потом спокойно разворачивается и уходит. Забирает с собой детей и пропадает в неизвестном направлении. Сцена убийства записывалась на домашнюю камеру, висевшую в спальне цыгана. У него там сейф над кроватью, который после обыска оказался пуст. Можешь посмотреть на своего ненаглядного вот на диске. Ну и что мы получаем в итоге, умышленное убийство с целью ограбления - раз, похищение детей – два, скрытие с места преступления – три. Егору твоему светит вышка строгого режима, такая вот информация, Серёжа.


9.
Сергей решил начать с папки. Видеозапись может пока подождать, что случилось, того уже не изменить. Оценивать поступок Егора Сергей не мог. Он не знал того, о ком написано в папке с надписью «Дело», а тот мальчик, которого он встретил в «Истерии», пропал, и даже люди Виталия Артуровича не смогли его найти. Сергей вспомнил те пугающие мысли о нереальности происходящего. Сейчас они не казались абсурдными, скорее наоборот, спасительными, расставляющими все шахматные фигуры по местам.
Егору Мельцаеву было девятнадцать. Трудный подросток, открытый гомосексуалист, друзей у него не было, занимался в художественном кружке до восьмого класса. После того, как мать второй раз вышла замуж, бросил кружок. Часто не ночевал дома, устраивал прилюдные скандалы с приёмным отцом. Одноклассники называют Егора психологически неуравновешенным и потенциально опасным человеком, только одна девочка из класса написала в показаниях, что Егору очень плохо дома, и он хотел бы сбежать, но боится за мать и младших брата и сестру.
Сергей вынул из папки листы с показаниями этой девочки, чтобы прочитать внимательнее. Где-то в её словах мелькал образ того Егора, который знал и он. Одна реальность постепенно накладывалась на другую, и шок от слов Виталия Артуровича постепенно проходил. Егор всегда был закрытым человеком, и вынужденное бегство только усугубило положение его в обществе.
Таня Осипова оказалась единственной, кто был в курсе непростой ситуации, сложившейся в семье Мельцаевых-Горелиных. Она писала, что цыган часто бил мать Егора, угрожал её детям, и, в первую очередь, старшему сыну. Таня писала, что не удивилась, когда узнала об убийстве. Кто-то должен был это сделать. Она писала, что однажды вечером Егор пришёл к ним домой весь избитый, чтобы отсидеться. Говорил, что его отчим купил винтовку и пытался научить младшего брата Егора – Валю – стрелять по воронам. А когда тот отказался, отчим ударил Валю прикладом по голове так сильно, что мальчик потерял сознание. Егор видел это из окна и заступился за брата, отчим избил и его. Егор часто приходил в дом к Осиповым, оставался ночевать. Танины родители были рабочими на местном заводе и не имели связей для того, чтобы защитить детей от зверств Горелова. Особенно тяжело им стало после госпитализации Ирины Андреевны, матери Егора. Тогда он и забросил учёбу, стал замкнутым и порвал отношения со всеми друзьями.
«Ему было очень тяжело, он всегда был добрым и честным,… но никому и дела не было до того, что творится у него дома. Егор просто защищал свою семью, любой бы на его месте поступил так же».
Сергей отложил лист на край стола и потёр замерзшими ладонями щёки. Щетина была колючей, и в желудке неприятно ныло. Он решил отложить чтение показаний и улик на время. Да и зачем знать, что думают о Егоре судмедэксперты? Какие-то психологи и психиатры? Мальчик был вменяем, когда убивал, в этом Сергей был больше, чем уверен. Взял ружьё и выстрелил в того, кто безжалостно издевался над его родными. Это Сергей тоже знал. Мог без видеозаписи спроектировать сцену убийства. Жертвенность, мягкость и восхищение жизнью уступили свои позиции страху и гневу. Егор всегда был непреклонным и упёртым, даже с Сергеем диктовал свои правила игры.
Вышка строгого режима, вот о чём стоило подумать. Мальчику там не выжить. Открытый гомосексуалист, да притом ещё и привлекательный. Более чем привлекательный… Пустят по кругу, замучают до смерти. Егор там и года не протянет, ни о какой вышке не может быть и речи. Но что-то подсказывало Сергею, что Егор боялся не наказания. С ним же ещё дети.
- Вот бестолочь… - сказал вслух Сергей, закуривая. – Кто же тебя выдумал?..
Он не мог не восхищаться Егором. Смелый, безумно смелый мальчишка, как герой фильма. Жертва и преступник в одном лице. Сергею казалось, что он окончательно сошёл с ума. Наконец-то, он понял этот бережно охраняемый язык, на котором пытался говорить с ним Егор. Стали понятными его отказы оставаться на ночь, трёхнедельное отсутствие и желание бежать подальше ото всех, кто хоть на шаг мог приблизится к разгадке тайны.
Но Сергей уже запутался в паутине, где понятия плохого и хорошего искажаются под влиянием эмоций, где логику подавляет интуиция, и ничего не остается кроме страстного желания обладать человеком, быть ему нужным, единственным и достаточным.
Наверное, это и была любовь, всепрощающая, всепоглощающая и безответная.

- Доброе утро, Серёжа, - пробасил Виталий Артурович в трубку, когда Сергей выпроводил последнего клиента из кабинета и запер дверь. – Мои ребятки сейчас едут на квартиру, которую снимал твой Егорка. Могут и тебя захватить, если не занят. Вдруг что-нибудь ценного оставил, например, послание в бутылке – ищите меня на поле чудес в стране дураков.
- Да, я поеду. Когда твои ребятки подъедут, пусть меня наберут.
- По рукам. Ну и задал же ты нам задачку, мальчишки твоего и след простыл, прям чудеса в решете. Я уже вторую команду подключил, - с наигранным возмущением вздохнул Виталий Артурович.
- Он хоть и молодой, но далеко не глупый парень, - усмехнулся Сергей.
- Ну на другого ты бы и не позарился, надо думать… Интересный компот. Ладно, Серёжа, отключаюсь, дела не ждут.
- Спасибо за звонок.
- До связи.

Обычная хрущёвка на окраине города, тесная тёмная парадная, пропахшая мочой и плесенью. Суровая бабуся в древнем полушубке, кормящая кошек, около входа. Сергей никогда прежде не бывал в таких домах, видел в фильмах про трудных подростков и их несладкую жизнь. Егор в летней ветровке и поношенных джинсиках прекрасно рисовался в таких декорациях. Здесь всё дышало отчаянием и обреченностью.
- Пятый этаж, тридцать вторая квартира, - сообщил Сергею один из парней Виталия Артуровича. Кажется, его звали Гарик. – Хозяин должен быть дома.
- Только без шума, - криво улыбнувшись, предупредил Сергей. – Хозяин тут ни при чём.
- Обижаете, Сергей Петрович. Мы никогда не шумим. Не тот профиль.
Гарик нажал на продавленную кнопку звонка, и в глубине квартиры раздался истошный писк.
Дверь скрипнула, открываясь. На пороге стоял заспанный лохматый парень лет двадцати пяти. Увидев непрошенных гостей, он удивлённо вскинул тощие брови и зябко поёжился.
- Да?
- Доброе утро, Степан, – вежливо поздоровался Гарик, выступая вперёд. - Мы из отдела особо тяжких преступлений. Ваш квартиросъёмщик, Егор Мельцаев, подозревается в убийстве. У нас есть ордер на осмотр квартиры, позволите войти?
Гарик достал какую-то сложенную вчетверо бумажку и продемонстрировал её испугавшемуся вдруг парню.
- К-конечно… проходите, только Егор здесь уже не живёт, он неделю назад съехал, сказал, что возвращается в родной город,… а кого он убил?
Степан топтался на входе, закрывая собой половину узкой прихожей. Гарик вошёл первым, следом за ним нырнул его напарник. Сергей не торопился, подождал, пока хозяин с «гостями» пройдёт в комнату, освободив место в прихожей.
Первое, что увидел Сергей, зайдя в сумрачный коридор, был открытый шкаф с верхней одеждой. На единственной вешалке сиротливо и неуместно висел его подарок, та самая куртка от фирмы «Columbia».
Сергей скользнул рукой по мягкому меху, вспоминая, как здорово Егор смотрелся в ней, как потом они целовались в туалете, торопились… Значит, и от этого подарка Егор отказался.
- Это куртка Егора? – спросил Сергей, проходя в комнату, где, не разувшись, расхаживали парни Виталия Артуровича и на диване сидел бледный, как смерть, хозяин квартиры. Разговор шёл о каких-то наркотиках, Сергей не прислушивался, ему было наплевать на прошлые заслуги Степана.
- Была, - задушенным голосом ответил Степан. – Он мне её продал за штуку, сказал, что очень нужны деньги. Я же не знал… что он уголовник…
- Пока ещё не уголовник, - одёрнул его Гарик. – Слышал о презумпции невиновности? Пока вина не доказана, человек не может считаться виновным. Понял?
- Понял, понял… - промямлил Степан.
- С Егором были дети? – спросил Сергей, осматривая пустую, словно давно уже не жилую комнату с драным диваном, стоявшем в углу, и высоким, обитым войлоком шкафом.
- Да, с ним жили брат и сестра. Лет по восемь им… кажется. У них тихо всегда было… никто не жаловался…
- Сергей Петрович, тут пусто. Надо ещё соседей опросить, но, я думаю, что мы одни справимся.
Сергей кивнул. Оставаться в квартире не было смысла. Егор здесь больше никогда не появится, не совсем дурак.

Сергей остановил Лексус у «Истерии». Он не знал, зачем приехал сюда опять. За окном шёл мокрый снег. Крупными хлопьями ровно укладывал дорогу, преображая всё вокруг, пряча осеннюю грязь под чистым, свежим покрывалом. Сергей думал о Даше, думал о том, чтобы позвонить ей, рассказать, в какую историю он вляпался, попросить совета, просто послушать её спокойный бархатный голос. Сергей вдруг почувствовал себя невероятно уставшим. Ему хотелось отмотать плёнку назад, вернуться в тот день, когда он впервые зашёл в «Истерию», и не смотреть на улыбающегося ему мальчишку, не тащить его в туалет, не трахать, не знать ничего о страшных секретах, чтобы не ломать башку, где его теперь искать и как помочь. Сергей прервал унылый поток малодушных мыслей. В конце концов, Виталий Артурович уже работает над поисками, значит, рано или поздно Егора найдут, а, когда найдут, тогда и надо будет думать о том, как действовать дальше. И есть ли смысл. Насильно мил не будешь, засмеялся Сергей и со злостью ударил рукой по рулю.
- Блядство. Я же люблю тебя, дурачок. Люблю…
В кармане завибрировал телефон. Номер был незнакомым. Сергей набрал в грудь побольше воздуха, чтобы прекратить рвущий лёгкие идиотский смех.
- Слушаю, - буркнул он в трубку. На том конце повисла потрескивающая пауза. Ошиблись, что ли? – Говорите, я слушаю.
- Серёжа… - наконец ответили. Голос был знакомым до ледяных мурашек, пробежавших по спине. – Серёжа… мне нужна твоя помощь. Ты сказал, что я могу позвонить, если… больше некому будет.
- Да, Егор… - Сергей облизал пересохшие губы и крепче сжал трубку в руке, словно она была Егором, который вот-вот улизнёт. Нельзя, теперь нельзя отпускать. – Ты где?
- Я в больнице… приезжай, пожалуйста.
- Я приеду, Егор… Я скоро буду, в какой больнице? С тобой всё в порядке?В фойе главного корпуса больницы было тихо. Вечер понедельника. Сергей огляделся, войдя внутрь. Справа от регистратуры, в углублении, были расположены диваны для посетителей. На краю, ближе к окну сидел Егор, что-то говорил прижимавшейся к нему девочке. Сергей в растерянности замер на входе, пытаясь совладать с собой. В голове крутились обрывки мыслей о папке с «Делом», о той информации, что сообщил ему Виталий Артурович. Он никак не мог выбрать линию поведения. Егор пока не должен знать, о том, что его тайна - уже не тайна, а проблема. Большая проблема, которую нужно как-то решать. Или не решать…
Девочка первая подняла голову и, не моргая, уставилась на Сергея. Она была как две капли воды похожа на Егора – такие же чёрные внимательные глаза, узкий подбородок, высокий лоб, тёмные волосы, гладко зачёсанные в хвост. Девочка вся была тоненькой, напряжённой и аккуратной. Сергей ожидал увидеть другого ребёнка – замученного, голодного и несчастного. Обычно такими бывают беспризорные дети, оставшиеся без родительского внимания. Так принято было считать, так показывают по телевизору. Девочка всем своим видом демонстрировала понимание ситуации, ответственность за неё и готовность принять любые условия игры. Сергей кинул на неё лишь один взгляд и проникся уважением к этой маленькой женщине, новой хозяйке осиротевшего дома. Меньше всего сейчас она была похожа на ребёнка.
А потом он встретился глазами с Егором, и улыбка абсолютно неуместной радости тронула губы. Мальчишка вскочил с диванчика и подбежал к Сергею, заглянул ему в глаза, очевидно оценивая готовность оказать помощь.
- Серёжа… - выдохнул он, хватая Сергея за рукав и крепко сжимая ткань куртки. – Я так рад, что ты пришёл… Я не думал, что ты так скоро приедешь.
- Я тут недалеко был, - зачем-то соврал Сергей. Бледное лицо Егора и преданный щенячий взгляд не позволили растаять и окунуться в сладостное чувство воссоединения и обладания. Егор смотрел на Сергея как на высочайшее божество, способное решить любую, наисложнейшую задачу. Сергея уважали, боялись, любили, желали, но никогда не превозносили до таких высот, как Егор. Это пугало и вызывало иррациональное желание осадить. Но Сергей взял себя в руки, вспомнив о цели своего визита. Не секс, не разговоры по душам, а болезнь родного человека. – Что случилось?
Егор задышал быстрее, казалось, он с трудом пытается побороть слёзы, но глаза его оставались сухими.
- У моего брата, Вали, воспаление лёгких… я знаю, я умею определять симптомы… Мы вчера пришли к терапевту, она сказала, что это обычная простуда, выписала какие-то таблетки, микстуру… Я говорил, что это воспаление, что Валю нужно положить в больницу на обследование, но… Серёжа,… - Егор отпустил рукав куртки Сергея и дерганным жестом заправил волосы за уши. – Врач сказала, что платное обследование будет стоить очень дорого, и вообще оно бессмысленно. А сегодня утром Вале стало хуже, у него поднялась температура, он так кашлял… Я вызвал скорую, она приехала только через три часа. Сейчас он в обычной палате, поставили капельницу… Серёжа, у меня есть деньги, но их мало,… а врачи говорят, что диагноз неутешительный… Никто не хочет брать на себя ответственность, говорят, что организм ослаблен, что… - Егор запнулся, опустил голову, пожевал нижнюю губу. – Я ходил к главврачу, он сказал, что качественное лечение обойдётся примерно в сто тысяч, и всё равно гарантий нет, что Валя поправится, болезнь запустили… Помоги, пожалуйста, Серёжа… Я тебе отдам деньги, постепенно, я уже нашёл хорошую работу… обещали хорошо платить.
Сергей задумался, перебирая всех своих знакомых, которые были связаны с медициной. На ум сразу же пришёл Коля. Сосед по загородному дому. Кажется, он работал здесь раньше хирургом, пока не открыл собственную практику, знает главврача лично.
- Сейчас я сделаю один звонок, подожди.
Егор кивнул и устало опустил плечи, хотел отойти, чтобы не мешать, но Сергей поймал его руку и не позволил уйти. Хватит, набегался. Теперь уже точно никуда он не уйдёт, даже если придётся удерживать силой. Тем более что теперь все козыри на руках Сергея.
Коля обрадовался, услышав знакомый голос, начал болтать что-то о заборе, который хочет сделать таким же, как у соседа. Сергей прервал поток ничего не значащей трескотни и спросил о боткинском главвраче, коротко описал симптомы и ситуацию Вали. Конечно же, Коля знал главврача, конечно же, он поможет, пусть только Сергей потом поделится с ним секретом своего забора. Сергей попрощался с Колей, пообещав ему не только секрет, но и весь забор в придачу.
- Завтра утром твоего брата переведут в интенсивную терапию и проведут обследование. Сейчас пришлют медсестру, она посидит с Валей до утра. Воспаление лёгких на ранних стадиях легко поддаётся лечению. Не бойся, они профессионалы, тем более теперь главврач заинтересован в скорейшем выздоровлении… Что за новая работа?
Егор бледно улыбнулся и освободил свою руку из руки Сергея, посмотрел в сторону притихшей сестрёнки.
- Обычная, высокооплачиваемая… Я верну долг, обещаю. И за звонок… я, правда, в долгу не останусь.
Сергей замер, оглушённый, словно ему влепили оплеуху. Так и есть, дали самую унизительную затрещину из всех возможных. Человек, которого он любит, собрался идти на панель.
- Мне на х*й не нужны твои деньги, - понизив голос, сказал Сергей, взял Егора за предплечье и грубо развернул к себе лицом. Егор не был напуганным, казалось, что он вообще не понимал, что происходит. Стресс всё притупляет и чувство опасности в том числе. – Пошли, поговорим где-нибудь в другом месте, чтобы не пугать твою сестру.
- Пошли… - прошептал Егор и вмиг побледнел как полотно. – Ты всё знаешь?
- Я же сказал, если ты не придёшь, я сам тебя найду.

В туалете молоденький санитар в больничном халате тщательно намывал руки, когда Сергей с Егором вошли внутрь. Окинув их безразличным взглядом, парень закрыл кран и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Егор прошёл к окну, открыл форточку и достал из кармана ветровки пачку сигарет.
- О чём ты хочешь поговорить, Серёжа? – глухо спросил он, не оборачиваясь. Серый дым струйкой потёк в щель, вырываясь на свободу. – Легко ли убить человека? Не труднее, чем может показаться. Этот человек уже давно был мёртв. А после того, что он сделал с мамой… Валя хотел его убить, но я не позволил. Всё-таки я старший. Пойти на панель? Тоже ничего сложно, просто идёшь и делаешь… вернее с тобой делают. Всё равно хуже быть уже не может. Я в таком аду, Серёжа.
- Почему ты не попросил помощи у меня?
Егор замолчал. Ледяной воздух, приникающий из открытой форточки, забирался под одежду, царапал кожу, но Сергею было всё равно. Слова Егора вымораживали его больше. Этот спокойный тон, размеренность и обдуманность. Сергею показалось, что сейчас перед ним стоит не мальчишка, а старик. Человек, смело глядящий в лицо смерти, смирившийся и обречённый. Только шаг отделяет его вечности.
- Вся эта грязь, Серёжа… Ты успешный, ранимый и отзывчивый человек, ты искренне влюблён, тебе всё кажется простым и доступным, поправимым…
Сергей подошёл ближе к Егору, едва улавливая запах его волос, тепло. Захотелось обнять мальчишку, прижать к себе, успокоить, заговорить,… как раньше делала мама. Пошепчет молитву, поцелует, и боль проходит. Но Сергей не осмеливался, пусть Егор говорит, впервые он слышал его, настоящего.
- Я не хочу тащить тебя в свой ад. Будет процесс, скандал, знаю, меня ищут и скоро найдут. Я бы сел в тюрьму, но тогда Валю с Лизой отдадут в детдом, а там хуже, чем в тюрьме… Мой отец был детдомовским, рассказывал,… до самой смерти он не забыл, что такое детский дом. И я не хочу, чтобы Валя и Лиза прошли через это. Они не виноваты, они ни в чём не виноваты.
Егор затушил окурок о подоконник и выкинул его в форточку, зябко поёжился и засунул руки в карманы. Обернулся.
- Так о чём ты хотел поговорить со мной, Серёжа?
Сергей криво усмехнулся и провёл рукой по гладкой щеке Егора, заправил выбившиеся прядки волос за ухо, опустил руку на плечо и сжал. Потом скользнул пальцами по шее сзади, погладил.
- Тебе было трудно. Но всё это прошлое. Дальше тебе выбирать, что будет. Я предлагаю тебе помощь, ты решай: принимать её или отказываться. Если ты откажешься, я сделаю так, чтобы никто ничего не узнал о твоём присутствии в этой больнице, в этом городе. Если ты примешь мою помощь, то я постараюсь тебя вытащить из этого ада. Деньги и связи решают всё, а у меня есть и то и другое в достаточном количестве. Выбирай за себя и за своих родных. Шанс на спасение или бегство.
Егор всмотрелся в лицо Сергея, подался вперёд, прислонился лбом к его груди.
- Я… Помоги мне, Серёжа. Пожалуйста…

Лиза сосредоточенно смотрела на свои сложенные на столе ладошки, косилась изредка на Егора и не произнесла ни слова за то время, что они ехали в ресторан. Сергей уговорил Егора оставить пост в больнице и поужинать в спокойной, тихой обстановке. Мальчишка выглядел абсолютно дезориентированным, словно всё то напряжение, что присутствовало в его жизни на протяжении последних полутора лет, тщательно оберегаемое и недоступное постороннему, вдруг раздавило его окончательно.
Сергей не пытался утешать, не давал лишних обещаний. Как канатоходец на опасном участке, он старался не делать резких движений. Иначе Егор опять закроется, и тогда уже точно никто не сможет его достать.
- Я буду котлету по-киевски с жареной картошкой, - сказал Сергей, закрывая меню и откладывая его на край стола. – Выбрали?
Егор пожал плечами и посмотрел на сестру.
- Ты что будешь? – тихо спросил он привычным ласковым голосом. Сергею нравился такой его голос. Он его тоже слышал в той квартире, когда они лежали рядом разморённые и перекидывались ничего не значащими фразами о том, как же просто устроен человек, как легко его можно удовлетворить.
- Я хочу курочку, - ответила Лиза и подняла глаза на Сергея, тут же опустила вновь, словно испугавшись произнесённых слов.
- Я тогда тоже возьму курочку, - Егор улыбнулся сестре и положил своё меню поверх другого.
Ели молча, глядя в тарелки. Сергей думал о возможностях Виталия Артуровича, насколько далеко они простираются, и насколько далеко он сам сможет зайти. Ответ был прост до безобразия. Сергей был готов пойти до конца. Он хотел этого мальчика со всеми его тайнами, секретами и смертными грехами. Хотел, чтобы Егор вновь стал тем мальчишкой, что так глубоко зацепил его в «Истерии».
- Ты снимаешь квартиру? – спросил Сергей, нарушив свинцовое молчание.
- Комнату, в Колпино, - ответил Егор.
- Сегодня переночуете у меня.
Мальчишка нахмурился, по лицу его пробежала лёгкая судорога. Борьба с самим собой была напряжённой и грозила закончиться отказом. Сергей в очередной раз подумал, как же с такими железными принципами и вознёсшейся до небес гордостью Егор хотел пойти на панель. Неужели ему доставляет удовольствие каждый раз бороться с собой и проигрывать? Унижать себя в своих же собственных мыслях. Втаптывать в грязь любое проявление благородства и честности. Егору это давало иллюзию наказания, решил Сергей.
- Егор, это не обсуждается. Как и всё остальное, что будет происходить дальше.
- Ты переигрываешь, Серёжа, - вяло парировал Егор. – Я тебе многим обязан…
- Пока ничем ты мне не обязан, - прервал его Сергей. - Сделать звонок другу было несложно. До Колпино добираться около двух часов, тем более, что автобусы в такое время уже не ходят.
- Есть такси.
- У тебя появились лишние деньги?
Егор посмотрел на Сергея, широко распахнув глаза. Лицо его, до этого момента выражавшее напряжение и усталость, вдруг преобразилось. Стало каким-то по-детски обиженным. Сергей понял, что ничего более трогательного не видел в своей жизни. Он улыбнулся и с трудом сдержался от того, чтобы не поцеловать мальчишку.
- Сегодня вы едете со мной, а завтра посмотрим, - уже мягче заключил Сергей и повернулся к притихшей девочке. Та внимательно следила за разговором, но ни словом, ни взглядом не выражала испуга или осуждения. Казалось, она понимала больше, чем её брат. – Будешь молочный коктейль, Лизонька? Есть ванильный, клубничный и шоколадный. Ты какой хочешь?
- Шоколадный, - ответила девочка и мило улыбнулась, очевидно, проникаясь симпатией к Сергею. Всё-таки, дети должны оставаться детьми.
- Значит, закажем три шоколадных коктейля и пончиков! – засмеялся Сергей, подмигнул Егору и с щемящей нежностью в груди отметил, как тот невольно улыбнулся в ответ.

Сергей свернул на КАД и погнал Лексус широкой трассой. Егор взволнованно озирался по сторонам, всматривался в размытый пейзаж за окном.
- Куда мы едем, Серёжа?
- Ко мне домой, загород, - ответил Сергей. – Я там живу.
Егор понимающе кивнул и отвернулся к окну. Лиза удобно устроилась на заднем сидении и дремала, сжимая в ладошке ремень безопасности. Сергей подумал о том, что, наверное, это и есть счастье. Кода получаешь то, к чему стремился, и оно не разочаровывает, наоборот, сулит новые приобретения в будущем. В том, что приобретения будут, Сергей не сомневался. Больше он ни в чём не сомневался.

- Виталий Артурович, добрый вечер, извините, что так поздно звоню, - Сергей сидел в гостиной и медленно тянул виски. Дети уснули в спальне для гостей наверху. Дети, усмехнулся про себя Сергей. Конечно, дети… Взрослые дети.
- Добрый, добрый, Серёжа, тебе можно звонить в любое время, ты же знаешь. Что случилось?
- Я нашёл Егора, вернее, Егор сам нашёл меня.
- Ну так это же отличная новость, Серёжа! А то мы тут уже с ног сбились, его разыскивая, - в голосе Виталия Артуровича зазвучало неприкрытое разочарование. Сергей его прекрасно понимал, в конце концов, профессионал своего дела, а тут такой… компот. Значит, просьба Сергея может послужить способом реабилитации пошатнувшегося авторитета. Тем лучше.
- Виталий Артурович, у меня к вам ещё одна просьба, вытекающая из первой…
В трубке раздался смешок.
- Серёжа, ты меня обижаешь. Не будь предсказуемым, для бизнесмена – это плохая черта. Совет бывалого солдата. А по поводу твоей просьбы: дело закроют. Сын моего лучшего друга не стал бы волноваться за плохого человека. А помочь хорошему человеку, я всегда готов.
- Я в вас нисколько не сомневался, Виталий Артурович. С вами чертовски приятно иметь дело.
- Серёжа, Серёжа… знал бы ты, как я обязан твоему отцу… - Виталий Артурович тяжело вздохнул. – Надеюсь, ещё долго не услышать тебя, Серёжа.
- И я на это тоже надеюсь, - засмеялся Сергей, нажимая отбой.
Виски закончился ко второму часу ночи. Сергей невидящим взглядом смотрел на противоположную стену и теребил в руках какую-то глянцевую рекламку. Нужно было пойти к Егору, рассказать о том, что проблемы больше нет. Но Сергей понимал, что проблема осталась. Большая, закованная со всех сторон в железо проблема. Если бы встретить Егора раньше, если бы только успеть вытащить его из кошмара до того, как он совершит убийство… Тогда было бы всё идеальным.
Сергей, пошатываясь, поднялся с кресла и посмотрел на лежащую под журналами папку с надписью «Дело». Теперь эту информацию можно выкинуть на помойку. Диск с записью убийства Сергей так и не посмотрел.

Егор не спал. Сидел на подоконнике в спальне Сергея, завернувшись в банный халат, ждал.
- Я думал, что ты уже пятый сон досматриваешь, - пьяно улыбнулся Сергей, включив свет.
- Я мало сплю, - Егор прислонился виском к стеклу и провёл кончиками пальцев по своему отражению, стирая.
- Кошмары снятся? – Сергей подошёл к мальчишке, присел рядом.
- Наоборот, вижу маму, отца, как мы завтракаем в воскресенье. У нас была такая традиция – по воскресеньям всем вместе собираться за столом и завтракать. Мама пекла блины, отец доставал какое-нибудь вкусное варенье. На плите закипал чайник… Мы ели, смеялись, а потом разбегались каждый по своим делам… Я не понимал, как это здорово, собираться всем вместе, меня напрягали воскресные завтраки. Я же был взрослым… - Егор оборвал рассказ, подвинулся ближе к Сергею, прикоснулся плечом. – Сейчас мне снятся наши завтраки… Но я знаю, что это сон, и не хочу просыпаться, прошу у мамы добавки, прошу отца рассказать ещё какую-нибудь историю, я прошу… но они всё равно встают и уходят по своим делам. А я остаюсь за столом один.
Сергей погладил Егора по влажным волосам. Вдохнул глубоко.
- Твоё дело закроют, я договорился. С детьми тоже что-нибудь решим.
Егор молчал. На стене тикали безжалостные часы, увеличивая разделяющую их пропасть. Сергей почувствовал, как ладони стали влажными, и на спине взмокла футболка. Егор молчал, отвернувшись к стеклу. Не двигался и молчал, как тогда, когда Сергей просил его ответить, просил поговорить с ним…
- Егор… всё будет хорошо. Егор, ты меня слышишь? - Сергей обнял мальчика за плечи, сам развернул к себе лицом, посмотрел в пустые покрасневшие от слёз глаза.
- Что я наделал, Серёжа? – прошептал Егор, едва шевеля губами. Две стрелки прочертились по его бледным щекам вниз, к дрожащему подбородку. Сергей стер их ладонями. Коснулся губами влажных ресниц, потом скользнул вниз по переносице, к губам. – Что же я наделал?.. Господи, Серёжа, что я наделал?

Октябрь 2011