Денис Опалёв-Романов
Негодяй!
Аннотация
Встреча двух виртуальных друзей в реальности может обернуться чем угодно: болью, страданиями, дружбой, взаимной симпатией или даже любовью. И Илья ожидал чего угодно, даже не строя предположений относительно приезда своего американского друга Джейси Хемптона.
Чувства к нему захватили его полностью уже на следующий день. Илья и не подозревал, чем они обернутся уже через неделю.
Встреча двух виртуальных друзей в реальности может обернуться чем угодно: болью, страданиями, дружбой, взаимной симпатией или даже любовью. И Илья ожидал чего угодно, даже не строя предположений относительно приезда своего американского друга Джейси Хемптона.
Чувства к нему захватили его полностью уже на следующий день. Илья и не подозревал, чем они обернутся уже через неделю.
Но жизнь ведь не так-то проста и порой преподносит неожиданные сюрпризы, чтобы, пройдя через эту боль, мы поняли, что чувствуем на самом деле...
А ночью вся ярость снова растаяла от нежных поцелуев Джея. Он был еще более чутким, еще более внимательным, и Илья не находил в себе сил, да и не хотел противиться этому безумному наслаждению. Оно с каждой секундой приближало его к чему-то неведанному доселе, к чему-то дурманящему и обжигающему. Стены вокруг вдруг вмиг перестали существовать, а мир сократился до пространства маленькой квартирки. Дыхание обжигало горло и вырывалось из груди короткими полувздохами-полувсхлипами, когда Джейси покрывал его тело жадными поцелуями.
— Ты потрясающий, — прошептал Илья прежде чем провалиться в туманный омут сна.
Утром Джей оповестил его, что уезжает завтра, и когда Илья спросил о дате возвращения, небрежно пожал плечами, но потом предположил, что сможет выбраться еще раз в августе.
Последний день в России он пожелал провести дома и Илья без слов согласился с его решением, чувствуя, как на глазах закипают жаркие слезы. Кажется, он влюбился — отчаянно, по уши влюбился, как восьмиклассник. Дни без Джейси станут пустыми, вьющимися друг за дружкой бессмысленной и бесконечной вереницей, и Илья не знал, хватит ли у него самообладания и выдержки видеть Джея только лишь на экране компьютера.
День прошел в почти неизменном молчании. Сборы чемоданов не отняли много времени. На предложение помочь Джей молча кивнул, и укладывая одну на одну пестрые рубашки, Илья был готов вот-вот разрыдаться, и крепко жмурился, чтобы не выпустить на волю ни единой слезинки. Джей не должен видеть этого. А потом они пили кофе в тишине, не смотря друг на друга. Слова казались лишними и ненужными, и даже когда Джейси говорил, голос его был тихим, без обычного сарказма, и на миг Илье показалось, что он услышал в интонации тоску. Он внимательно вгляделся в его лицо, в надежде увидеть те же чувства, что испытывал сам, но оно было непроницаемым.
Джей не захотел, чтобы он его провожал, и они попрощались в темной прихожей. Илья пытался поймать его взгляд, но Джейси упорно отводил глаза.
— Я позвоню тебе, когда буду в Бостоне. — Он мельком взглянул на наручные часы. — Мне пора.
Еще один быстрый поцелуй в губы — и он выпустил его из объятий и повернулся к двери.
Не отрываясь, они смотрели друг на друга, пока не приехал старый, грохочущий лифт. Джей шагнул внутрь, втянул за собой свой шикарный черный чемодан и нажал на кнопку. Коричневые, исписанные непонятными ему матами створки закрылись, скрывая его за собой. Ворот подъемного механизма с протестующим скрипом пришел в движение и кабинка поехала вниз.
Еще какое-то время Илья, ощущая в душе бесконечное опустошение, смотрел на захлопнувшиеся двери лифта — они словно отделили его от всего самого желанного, нужного и ценного… Черт, да зачем он врет себе! От единственно нужного — от того, что за столь короткий срок стало частью его жизни, одной из ее составляющих, и заключалось это в Джейси.
В мозгу сверкнула мысль — увидеть еще раз, на прощание. Позабыв закрыть входную дверь, Илья метнулся к окну, распахнул его и свесился вниз. Джей появился спустя минуту, но с высоты одиннадцатого этажа Илья мог различить лишь неясные силуэты двух человек. Один из них быстро уложил чемодан в багажник. Обе тени обошли машину с двух сторон, хлопнули дверцы, зажглись габаритные огни и машина скрылась с глаз за поворотом.
***
Илья со все возрастающим волнением ожидал звонка от Джейси, то и дело снимая телефон с блокировки. Но мобильник издевательски молчал, а Илья беспокоился все сильнее и сильнее. Самолет из Санкт-Петербурга должен был приземлиться в Бостоне еще три часа назад, а Джей даже и не думал дать о себе знать.
Илья нервно мерил шагами свою небольшую квартирку; иногда присаживался на краешек дивана, но уже спустя миг вновь вскакивал на ноги. Что могло случиться, почему Джейси так задерживается со звонком?
На глаза невзначай попалась небрежно брошенная на кресло футболка. Сразу поняв, что это Джей забыл ее, Илья схватил майку. Ткань еще источала аромат духов владельца — резкий, цитрусово-древесный. Илья ткнулся в нее носом, глубоко втянул этот сладкий запах, а потом прижал футболку к груди.
Мобильник продолжал молчать. Изводя себе нетерпением, но все же всеми силами пытаясь отвлечься от него, Илья принялся тыкать пальцем в пульт телевизора. Что-то же должно его отвлечь, в конце-то концов! На федеральном канале транслировался выпуск новостей, и в сознание вдруг резко ворвалась фраза диктора: «…авиакомпании Американ Эйрвейз, следовавший рейсом триста двадцать три Санкт-Петербург — Бостон, потерпел крушение в нескольких километрах от восточного побережья США. Самолет упал в океан. По предварительным оценкам ситуации, выживших нет, но специально снаряженная спасательная команда уже отправилась на место авиакатастрофы. Более точные подробности вы узнаете в следующем, экстренном выпуске новостей через несколько часов».
Пульт выпал из мгновенно вспотевших и ослабевших пальцев, на лбу выступила холодная испарина, сердце ухнуло куда-то вниз. Рейс триста двадцать три… триста двадцать три… Какой рейс был у Джейси? Илья кинулся в компьютеру. Мышка не слушалась дрожащих пальцев и несколько раз, пытаясь войти в свой электронный почтовый ящик, Илья ткнул мимо кнопки «вход». Глаза застилало туманом, в голове стучало. Быстрее, быстрее… Сознание отключилось от внешних звуков, но иногда слух улавливал обрывки несущихся из телевизора фраз: «…двое вооруженных попытались ограбить…», «…все прошло успешно…», «…президент побывал на открытии…».
Илья судорожно отыскивал взглядом на копии электронного билета номер рейса, молясь, чтобы он оказался не триста двадцать третьим. Но именно эти цифры невозмутимо горели на мониторе. Внутри образовался тяжелый ком, губы пересохли. Вдохнуть почему-то не получалось. Нет, нет… Это какая-то ошибка! Джей полетел другим самолетом! Джей опоздал! Он вообще не вылетел из России, его не было на борту разбившегося Боинга! Нет, нет, нет…
Воздух вдруг резко вырвался из груди полным ужаса воплем, из глаз дождем брызнули слезы. Джейси не мог умереть, нет, он же должен вернуться, чтобы забрать забытую им футболку! Он еще должен прилететь сюда в августе, как они и планировали!
Прошло два часа.
Новости. Еще один выпуск. На экране вновь появился спокойный, какой-то равнодушный диктор. «И вновь о крушении самолета авиакомпании Американ Эйрвейз у побережья США. Предварительные списки погибших составлены, — безразличным тоном сообщил он. — Но есть и выжившие. Их имена…». Мужчина на экране назвал несколько абсолютных незнакомых фамилий и невозмутимо продолжил: «Имена погибших будут выведены на экран». По монитору телевизора медленно, сверху вниз поплыла колонка имен на черном фоне. Илья впился в нее воспаленными от слез глазами.
Браун, Майк
Догерти, Леонард
Дилон, Джон
Харлин, Роуз Мэри
Харитонова, Евгения
Харликс, Алан Патрик
Кто такой этот Алан Патрик Харликс? — мелькнула расплывчатая мысль, и взгляд переместился на следующую строчку. Дыхание остановилось.
Хэмптон, Джоуи Клайд*
Так вот, как звучит его полное имя.
***
Четыре дня в пустоте и одиночестве. Четыре дня наедине со своими мыслями, сменяющими одна другую. Четыре дня, когда единственным собеседником была квадратная бутылка «Балантайс», которой Илья и изливал всю свою боль. А она равнодушно поблескивала своими боками — ее не интересовали его страдания. Но Илья все говорил и говорил, выплескивал режущие невидимыми раскаленными лезвиями эмоции, рассказывал все, что не решался сказать прежде.
— Я влюбился в него. Нет, правда. Я люблю его. Почему я не сказал ему об этом? Почему отпустил его лететь этим чертовым рейсом, почему?
Он схватил бутылку за горлышко, плеснул в кружку щедрую порцию виски и опрокинул в себя.
— Знаешь… я, наверное, влюбился в него еще до того, как он приехал. В сети влюбился.
Илья посмотрел на свои ноги. Один носок порвался, и через дырку нахально выглядывали два пальца. Он горько улыбнулся и пошевелил ими.
— А знаете, какой он? — спросил он у своих пальцев на ноге. — Нет, не знаете! А я знаю! Чуткий, отзывчивый, добрый, нежный, красивый… — Явно растеряв словарный запас, Илья умолк и взглянул на почти опустевшую бутылку. Ласково обвив рукой ее горлышко, он поднял ее и поднес к глазам.
— А тебе все равно, да? — спросил он и, словно требуя ответа, встряхнул ее. — Тебе хорошо. Ты стекло. Ты ничего не чувствуешь. Я хочу быть, как ты.
Илья приложил горлышко к губам и отхлебнул. Виски потек по дыхательным путям, и он зашелся в судорожном кашле, прижав ладонь ко рту. По подбородку побежали капли, на глазах выступили слезы, и Илья сполз с дивана на пестрый ковер.
Окончательно отдышаться получилось лишь через несколько минут. Он лежал на полу, не желая ни о чем думать, а потолок все качался и качался над ним, постепенно прорисовывая перед глазами образ Джейси. Улыбающегося Джейси. Спящего Джейси. Джейси, выплескивающего на него ворох своих саркастических шуточек. Илья, наверное, отдал бы полжизни за то, чтобы хотя бы еще один раз услышать его пусть самую мерзкую и колкую шутку. Да что там говорить, он отдал бы всю жизнь за один мимолетный поцелуй… Душу за то, чтобы Джейси был жив.
В первый день после страшного известия разодрал кожу на ладонях и пальцах, а сейчас не мог вспомнить, чем именно. Ссадины отчаянно жгло, и он легонько подул на них. Ему хватало и душевной боли, чтобы испытывать еще и физическую. Но ни одна из них не проходила — ни та, ни другая. А впрочем, какая разница? Обе они отныне неизбежно станут спутниками каждого шага в его жизни.
Илья тяжело приподнялся на локте, дотянулся до кресла и стащил со спинки футболку Джея. Интересно, когда запах парфюма выветрится из нее? Илья прижал комок ткани к носу. Поверить в то, что это майка, да еще парочка скачанных с личной странички Джейси на Фейсбуке фотографий — это все, что от него осталось, не получалось.
Илья встал и проковылял к мерцавшему тусклым светом компьютеру — хотелось еще раз взглянуть на те самые фото. В социальной сети было несколько новых сообщений. Игнорируя их, Илья зашел в профайл Джея и уставился на аватарку. Джей смотрел на него слегка прищуренными глазами, на лице его сияла улыбка. Ниже — последний статус: «С нетерпением жду лета».
— Как жаль, что ты его так и не дождался, — с горечью прошептал Илья.
Он просмотрел последние обновления в новостной ленте, последние добавления фотографий и мыслей. А в уголке — последний визит. Девять дней назад. Девять дней назад он был жив, весел, полон планов на будущее, а теперь он — всего лишь покинутое душой тело, которое вскоре, после общей панихиды по погибшим, будет предано земле. Его положат в узкий деревянный ящик, заколотят крышку и опустят в вырытую в земле прямоугольную яму. И — все. Илья даже не сможет присутствовать при этом, не сможет даже посмотреть на него в последний раз. Хотя, может оно и к лучшему. Джей останется для него живым навсегда, ведь он не видел его мертвым, а стук комьев земли о крышку гроба отнял бы и эту, последнюю иллюзию, за которую можно было еще цепляться.
Сон, если это вообще возможно назвать сном — скорее, просто провал во тьму — сморил его только под утро. Но поспать долго не удалось. Тишину взорвал резкий звонок мобильника и Илья поморщился, не открывая глаз. Виски тут же сдавила противная пульсирующая боль — последствия выпитых накануне поллитра виски. Язык распух и прилип к нёбу. Илья с трудом сглотнул и приподнял веки. Ну кто там еще? Телефон вовсю разрывался на прикроватной тумбочке, и первым порывом было смахнуть его рукой на пол и разбить вдребезги. Звонили, очевидно, с работы, узнать, почему он не приходит уже несколько дней.
Илья протянул руку к телефону, сжал его пальцами и сунул под подушку. Звонок прекратился, и едва Илья успел снова погрузиться в сон, как он заверещал опять. Чертыхнувшись сквозь зубы, Илья нажал на зеленую кнопку, поднес мобильник в уху и заорал:
— Я не приду!
— Почему ты никогда не говоришь просто «алло»? — поинтересовался далекий голос, заставивший подняться и сесть в постели. Илья помотал гудящей головой. Это сон? Наваждение какое-то! Это не может быть…
— Джейси? — несмело спросил он.
Из трубки донесся смешок.
— Я рад, что ты меня узнал. Я в Бостоне.
— Джейси… ты?.. Как?.. Я… ты… Джей… Я видел… Джейси, я… я… ты…
Илья никак не мог собрать разбегающиеся мысли и сформулировать их в нормальную фразу.
— Я не думал, что ты так бурно отреагируешь на мой звонок, — поддел его Джей, и мир вдруг взорвался мириадами ярких звезд.
— Джейси!!! — закричал Илья, не сдерживая бешеного ликующего счастья. — Джейси, ты жив!!! Господи… господи, спасибо!!! Почему ты не позвонил раньше?!!
— Я же сказал, — выдохнул Джей, — что позвоню, когда буду в Бостоне. Я только что въехал в город, я был в госпитале.
— Почему ты не сообщил, что ты жив?!! — не унимался Илья. Он вскочил с кровати и забегал по комнате, забыв о головной боли. — И как твое имя оказалось в списке погибших?! Я видел, я видел!..
— Ах, это! — небрежно отозвался Джей. — Дело в том, что на борту был еще один Джоуи Клайд. Только не Хэмптон, а Харли. Эти остолопы спутали нас. Харли — это семидесятилетний старикашка. Была такая суматоха, когда его родственники явились в госпиталь и увидели меня… А мои уже успели подумать, что я помер, и чуть не заказали гроб. — Он засмеялся. — Нет уж, дудки, умирать я не собираюсь! Списки, кстати, обновили сразу, ты смотрел? Я думал, ты посмотришь новости.
Илья сел на пол.
— Боже, Джей… — выдавил он и запнулся. А ведь действительно, он смотрел только предварительные списки. Дурак! Идиот! — Джейси, если бы только знал, что я пережил, пока думал, что ты погиб! Если бы только знал!
Джей помолчал.
— Я знаю кое-что другое, — наконец сказал он. — Я помню, что самолет, вроде бы, вошел в турбулентную зону… а потом все кричали, и вся тяжесть мира навалилась мне на грудь. Еще картинка есть в памяти, как на меня натягивают спасательный жилет, а потом… потом… ты можешь представить себе очень много чего страшного, но не это. Я плавал среди полузатопленных, горящих обломков самолета. И трупов. Множества трупов. И думал, что попал в ад. И вокруг — вода, только сверху — небо. И ни единого корабля…
— А ты знаешь, что чувствовал я? — парировал Илья. — Сверху — боль, снизу — боль… только одна боль, и ничего другого… Джей, я…
— Нет, дослушай, — перебил его Джейси. — Там жутко холодная вода. Когда я отключался, я подумал, что умираю и… не успел сказать, что люблю тебя.
Илья задохнулся от подступивших к горлу рыданий и зажал нос, но несколько всхлипов все же вырвались наружу.
— Ты плачешь? — с деланным удивлением поддразнил его Джейси и, тут же переменив тон на ехидно-саркастический, заявил: — Ты так огорчен тем, что я остался в живых? Право, не стоит так переживать, Илья. Когда-нибудь я все равно умру.
— Дурак! — возмутился Илья. — Придурок! Ты знаешь, что я испытал, когда узнал о катастрофе?!! Когда увидел твое имя в списках погибших??!
— Полагаю, безудержную радость?
— Ты спятил?! Да я был готов умереть сам, чтобы только ты… Я люблю тебя, — выкрикнул он.
— Действительно? — Джейси довольно засмеялся. — Наверное, мне стоило позвонить на пару дней позже.
— Негодяй! — в сердцах обругал его Илья.
— Но ты ведь любишь этого негодяя, — медовым голосом пропел Джей. — И негодяй любит тебя. И вот еще, любовь моя… я прилечу в августе, как мы и планировали.
Примечания:
*Имя пишется на английском Joеy Clyde, сокращенно — J.C. — две буквы, джей си.
2 комментария