Трудности совместного проживания

Кирилл

 Взять, что ли, за правило перед сном насиловать маленьких мальчиков? Выспался на сто лет вперед! И даже похмелье почти не ощущается. Всегда знал, что хороший стресс на ночь способствует крепкому сну. Ещё бы совесть выключить, и вообще красота!
 Но эта дама выключаться не собиралась и, проснувшись сразу после меня, пошла в атаку. Надо бы встать, Артёмку проверить. Он вчера замерз изрядно, как бы не заболел. Да и извиниться ещё раз надо. Ох, чёрт, как же с утра за себя стыдно. Хотя утром это назвать сложно, уже к вечеру ближе, ну, да не в том суть.
 Нехотя выбираюсь из тёплой постельки. В квартире дубак, как в холодильнике, ноги к полу примерзают. Ну, как обычно, зима пришла, а отопление включат по графику. Натягиваю тёплые шмотки и на цыпочках крадусь в Тёмину комнату.
 Язвочка спит, только макушка из-под одеяла торчит. Чувствую, как во мне просыпается нечто странное и незнакомое. В книжках эту мерзость зовут благородством. Резко захотелось сделать мальчику приятно. Тихо прикрываю дверь и прусь на кухню. Готовить я не умею, а вот разогреть – это мой конек! А ещё кофе. И всё это – в постель язве. Буду грехи замаливать.
 В лучших традициях жанра заламываюсь в спальню с подносом и вижу уже проснувшегося мальчика. Сонная мордаха настолько умильная, что у меня живот судорогой сводит. Но я могу держать себя в руках, по крайней мере, сегодня точно могу.
 – Доброе утро, – радостно приветствую соседа.
 – Доброе. Что случилось? – Тёма сонно трёт глаз, явно не догоняя, что происходит вокруг.
 – Да я тут мириться пришёл. Кофе, завтрак? – ставлю поднос на стол и сажусь напротив язвы.
 – Кир, а ты не мог бы придти мириться чуть позже?
 – Хватит дрыхнуть, уже три доходит!
 – Три чего?
 – Три часа. После полудня. Тём, просыпайся, поговорить нужно.
 – О чём? – мальчик садится поудобнее, кутаясь в одеяло по самые уши.
 – О вчерашнем. Я хотел извиниться.
 – Ты вчера извинился, я понял.
 – Значит, я не понял. Артём, я, правда, не знаю, что на меня нашло. Вчера выпил лишнего, устал сильно… Прости.
 – Кир, я всё понял. Я не злюсь на тебя. Всё нормально, давай забудем.
 Эх, мальчик. Как же мне забыть-то, если у меня все мысли на тебе зациклены? Я ж как дебил постоянно о тебе думаю, представляю, что, да как было бы, будь мы вместе. Ты же мне нужен! Я не просто хочу тебя. Я согласен просто рядом быть, прикасаться к тебе, смотреть и слушать твой голос. А ты говоришь «забыть». Я понимаю, что выдумал эти чувства сам. Но я в них поверил. Поверил так сильно, что уже не могу по-другому. Ты просишь забыть, хорошо. Я сделаю вид, что забыл. Постараюсь снова убедить себя, что всё это чушь и скука, что моя любовь – самообман.
 – Ладно, Тём, извини, не буду мешать, – с трудом сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не выбежать из комнаты. Спокойно встаю, нахожу в себе силы улыбнуться и ухожу.
 Если до вчерашнего вечера у меня ещё и были какие-то шансы наладить отношения, то этой ночью я их безбожно похерил. Вот такая ты сволочь, Кирилл Вячеславович.

 Жизнь налаживается. Всеобщий любимчик Кирилл Маркелов вернулся, встречайте. И снова понеслась душа в рай. Пьянки, гулянки, сомнительные знакомства. Только никто не замечает, как Кирюше хреново. Вот и сегодня, сижу, напиваюсь в компании друзей с единственной целью – забыть. Ведь этого хотел Артём, чтобы я забыл? Надо исполнять желания мальчика.
 Чем я сейчас, собственно, и занимаюсь: в очередной раз напиваясь до потери пульса на хате у Ромки. Нам нереально повезло, что его родители на три недели свалили в тур по Европе. Есть где оторваться на полную. Хата здоровая, каждому свой уголок найдётся. Вот и мне нашёлся, вполне себе уютный диванчик и никого рядом.
 – Кир, можно поговорить? – до боли знакомый голос останавливает стопку на полпути ко рту.
 – И тебе привет, Дэн. О чём поговорить изволите? – поговорить, значит поговорить. Я уже вроде успокоился на его счёт, по крайней мере, убивать мне его больше не хочется.
 – О тебе, – рыжий несмело присаживается рядом со мной на диван и забирает у меня из рук пойло.
 – А что обо мне говорить? Давай уж лучше о тебе. Как живешь? Как Саша?
 – Саша нормально, он с Артёмом сейчас. А почему ты?..
 – Реально странное вы трио. Я что-то запутался, кто из вас с кем спит?
 – Ну, как бы тебе объяснить… Никто и ни с кем.
 – Оп-па! А Тёмка говорил, что у вас с Сашкой свиданка была.
 – Была. Но один раз, как ты говоришь, не считается.
 – Всё-таки было?
 – Кир, я не об этом хотел поговорить, – Дэн явно начинает закипать.
 – А я об этом, мне ж интересно, что там у вас троих происходит. Вы мне, как-никак, не чужие.
 – А если так, то, может, уже вернешься домой? Хватит напиваться до потери пульса где попало.
 – Дениска, если тебе по жизни свезло, и ты-таки отхватил лакомый кусочек, это не значит, что теперь все вокруг также счастливы.
 – А кто тебе сказал, что я счастлив? У нас с Сашей не всё так гладко.
 – Невезучий ты парень, Денис, вечно у тебя с парнями проблемы. То Стас-пидорас, то Кирилл-дибил, вот теперь ещё и Сашка-какашка. Может, вместе напьёмся?
 – Хорошо сказал, а главное, правильно, – Дэн, как-то невесело усмехнувшись, залпом опрокидывает в себя мою стопку. Вот теперь разговор легче пойдет.
 – Ты пей. Чувствую, здесь не только мне выговориться надо.
 – Ты прав, Кир, не везёт мне. Вечно меня не на тех парней тянет. Да и вообще, я же раньше нормальным пацаном был. Ну, может, не очень активно с девчонками встречался, но на парней ведь не смотрел даже. Ну, смотрел, конечно, но не думал, что когда-нибудь решусь. А потом познакомился со Стасом и заработал себе славную репутацию.
 – Зря ты так, нет никакой репутации. Стас, конечно, пиздобол, но не так уж много он и рассказал. Да и не сильно подобным похвастаешься. К тому же, по роже от меня, как минимум, он уже получил. Да и не только Стас, кстати. Мы с парнями тогда не одного козла отпинали, чтоб те сплетни не распускали.
 – Ты серьёзно? – ой, сколько страсти в глазах! Мне, прям, страшно уже.
 – Вполне. А ты думаешь, почему после Стаса к тебе ни одна тварь лезть не посмела? Мы своих не бросаем!
 – Кир, а можно я тебя пацалую? – мой мальчик аж просиял весь. Словно узнал, что только что получил миллиард долларов в наследство.
 – Цаловать не надо!
 – Да я и не собирался.
 – Гадёныш…
 – Кир, а почему тогда ты… ну, ты обращался со мной, как со шлюхой?
 – Прости, ты здесь ни при чём, – да, в конце концов, я ожидал этого вопроса. – Просто, вот такая я скотина. Я со всеми так поступаю, пользуюсь людьми, а потом бросаю.
 – А Артём, с ним что?
 – Артём? Он – другое, он мне нужен, – тяжело об этом говорить, надо бы сменить тему. – Ты лучше расскажи, что у вас там с Сашкой, и почему он сейчас с Тёмой, а ты тут?
 – С Сашкой всё никак. Мы встречаемся, типа. У нас было свидание, в кино ходили, на последний ряд. После кина пошли к нему, выпили для храбрости, переспали. Всё, больше ничего не было.
 – Я так понимаю, уже почти три недели прошло и ничего? – странно, со мной он вроде бы поактивнее был.
 – Ну как, мы созваниваемся иногда, но Сашку что-то тормозит сильно. Я ему, похоже, и нравлюсь, но он словно боится чего-то или сомневается.
 – Вы с ним говорили на эту тему?
 – Нет. По-моему, это из-за Тёмы. Он его любит и, кажется, до сих пор надеется на взаимность.
 – И ты это так оставишь? – кто этот рыжий, что сидит передо мной? И куда он дел Дениса? Где бульдожья хватка, где волевой характер?
 – А сам? Ты так и не ответил на мой вопрос, что у вас с Тёмой? Почему ты пьёшь, а он ревёт? Что случилось? Вы же поговорили, что между вами произошло?
 – Я пытался его изнасиловать.
 – Ты ЧТО..? – Дэн резко переменился в лице, чуть не выронив стопку. – Кир, ты охренел?!
 – Слушай, мне и без тебя ой как тошно, давай не будем мне морали читать?
 – Хорошо, не будем. А то, что ты парня оскорбил и свалил, ты считаешь нормальным?
 – Я извинился. Пытался, извиниться, но он меня слушать не стал, просто послал на хрен.
 – Я бы тоже послал. Ты бы хоть дал ему время остыть.
 – Дэн, я ж не полный идиот! Я утром хотел поговорить, объясниться, о чувствах о своих рассказать, а он мне: «Давай забудем». А я не могу забыть, люблю я его.
 – Слушай, а ты не думал, что Тёма имел в виду забыть именно про попытку снасильничать над его тушкой, а не о твоих великих планах? Откуда бы он о них узнал, если ты так и не сказал ему главного?
 Эм-м, как-то не думал, если честно. Я вообще в тот момент больше как-то о себе думал. А если?..
 – Чёрт! Дэн, я полный придурок, да?
 – Ну, не полный, а вполне себе подкачанный. Но придурок, что есть, то есть.
 – Дэн, пойду-ка я домой. Что-то у меня дела появились кое-какие.
 – Топай. Я Сашке смс сброшу, чтоб Тёму готовил.
 – В каком плане? – что-то я не догнал смысла фразы.
 – В моральном, надеюсь. В физическом я ревновать буду.
 – Ладно, пошёл я, – поднимаюсь с дивана и, прежде чем уйти, пытаюсь подбодрить друга. – Сане передай, что я Тёму ему не отдам, это моё!
 – Передам, – Денис снова улыбнулся, махнув на меня рукой, и я поспешил домой.

 Ещё не доходя до дома, приметил знакомую фигуру, отплясывающую ритуальные танцы с сигаретой в зубах. Проклят, что ли, наш подъезд? Тёма тут давеча чуть не околел, Сашка тоже уже примерзает, по ходу. Страшное место!
 – Привет! Саня, ты чего здесь танцуешь? – подхожу к парню, махнув ему рукой.
 – Привет. Примерзаю потихоньку. Мне Дэн написал, что ты идёшь. Артём там уже немного пьян. Выставил меня за дверь с полчаса назад. Что там у вас произошло?
 – Мы немного поругались, – что-то мне совсем не хочется рассказывать Сане подробности, он меня и прибить за него может.
 – У Тёмы была несколько другая версия. Он сказал, что вы не очень удачно поговорили, и ты его презираешь. Чего ты опять ему наговорил? Сколько можно!
 – А почему все решили, что я во всем виноват? Это меня, между прочим, послали на хрен без права оправдаться! Да, я оступился, но мне даже шанса исправиться никто не дал. Все дружно решили, что это Кир вечно обижает бедного Артёмочку. А то, что Тёма мне весь мозг своими шутками порвал, никто, конечно, даже не подумал. Мне каково было этот месяц? Я себе места не находил, голову себе ломал, думал, как мне дальше жить, после того, как понял, что люблю его. Видеть его с Дэном или с тобой, да с кем угодно! Это невыносимо.
 – Кир?..
 – Что «Кир»? – я перешёл на шёпот. – Он не доверяет мне. Я знаю, что не заслужил другого, но шанса исправиться мне не давали. Вы с Дэном защищаете его, возитесь с ним, а я могу только со стороны наблюдать. Я хочу быть к нему ближе, но Артём меня не подпускает. Ночью говорит, что ему кажется, будто я его презираю, а утром посылает лесом и видеть не хочет. Я не знаю, как себя с ним вести, я устал…
 – Кир, ты запутался, – Саня, поддерживая за плечи, усаживает меня на лавку.
 Хорошо, что уже ночь и никого нет. Так запалиться во дворе своего дома.
 – Вы с Артёмом вполне подходите друг другу, – продолжает он тем временем. – Оба тянетесь за лаской, но приблизившись, закрываетесь. Уже всем вокруг ясно, что вы влюбились, кроме вас самих. Кир, ты же старше и опытнее, сделай первый шаг, он ему нужен.
 – Я уже сделал, первый и последний. Я его чуть не изнасиловал, а теперь он меня боится.
 – О, ну уже хлеб! – усмехнулся парень.
 Чего?! А как же??? Где вспышка ярости и волны негодования?
 – Саш, ты меня слышал?
 – Вполне отчетливо. Я вот всё думал, о чём так сожалеет мой маленький друг, чего ты не довёл до конца? Теперь понял, и мой тебе совет, закончи начатое. Тёмка сам никогда не решится. Он до сих пор считает, что любить парня – это отвратительно, а переспать с себе подобным – вообще вселенская катастрофа. Сейчас он пьян, может, так ему легче будет принять свои чувства. А утром поймёт, что мир не рухнул, и жизнь продолжается, и всё у вас будет в порядке.
 – Ты предлагаешь мне поиметь Артёма, пока он не в состоянии сопротивляться? Кто ты, монстр? Что он тебе сделал?
 – Он? Он мой друг. Он подарил мне тебя и Дэна. И за это я на руках его готов носить.
 – Просто друг? Любовь прошла, завяли помидоры?
 – Мои помидоры тебя не должны волновать. Я нашёл им применение.
 – А что же ты тогда сам медлишь? Дэн на твои помидоры уже истомился весь, а ты всёе тянешь.
 – Вами, дураками, занят. Не могу я беззаботно отдаваться страсти, пока Артём в таком состоянии. Любовь, она, знаешь ли, бесследно не проходит. Пусть я теперь с Денисом, но Тёмка мне по-прежнему дорог.
 – Саш, ну что бы я без тебя делал? – люблю я этого парня. В хорошем смысле!
 – Спился бы, как минимум. Иди уже домой. Я за Тёму переживаю, он сегодня совсем раскис.
 – Спасибо. И тебе, и Дэну. Давно мне так мозги не вправляли.
 – Иногда полезно, – Саня поднялся с лавки и молча пошёл в сторону остановки.
 А вот я так не могу. Я просидел на улице, под снегом и ветром, ещё минут сорок, не меньше, прежде чем решился подняться в квартиру.
Дома тихо, только на кухне тускло горит подсветка, разгоняя тени в коридоре. Картина неприятная, аж мурашки по коже. Тёмка, наверное, уже спит. Стараясь не шуметь, скидываю ботинки и пальто, прохожу в комнату выключить свет и застываю.
 Артём сидит в полумраке в обнимку с бутылкой водки и стопкой, ни закуски, ни компании.
 – Привет, в честь чего пьем? – негромко интересуюсь у парня.
 – Тебя жду, – заплетающимся языком выговаривает Тёма, пытаясь сфокусировать на мне взгляд.
 Да, слегка пьян. Кажется, Саша зря ушел так рано. Мальчика надо спасать, пока он еще говорить может.
 – Ты не против, если я у тебя заберу эту каку?
 – А потом?
 – Что потом?
 – Ну, что ты потом сделаешь?
 – Отведу тебя в комнату и уложу спать, – а что с тобой еще можно сделать сейчас?
 – Спать, – тянет мой юный друг, – если спать с тобой, то я согласен.
 Зато я не согласен! Я и сам не очень трезвый, но вот с ЭТИМ спать не собираюсь, облюёт еще.
 – Хорошо, поднимайся, – забираю у него атрибуты алкоголика, аккуратненько ставлю на ноги, закидываю его руку себе на плечо и, поддерживая за бок, практически на себе тащу чудо в спальню.
 – Кир, а это больно? – мямлит Тёма.
 – Что больно?
 – Ну… с парнем?
 – Нет. А чего это мы такими подозрительными вещами заинтересовались? – щурюсь на парня и, дразня, слегка поглаживаю его по косточке, спускаясь к бедру.
 – Мне страшно. Я думал, напьюсь, легче станет. А ты пришел и мне снова хреново.
 – Хреново тебе как раз потому, что ты напился. Да и бояться не стоит. Я же извинился уже, больше приставать не буду.
 – Почему? – Тёма резко остановился перед кроватью, и довольно резво для упитого вывернулся из моих рук.
 – Что почему? Тём, ты сегодня совсем странный, я тебя уже сам боюсь.
 – Почему приставать не будешь, я тебе больше не нравлюсь? У тебя кто-то есть? Ты поэтому дома не появляешься?
 – Э-э, стоп. Тём, придержи коней. Куда тебя понесло-то?! Ты, вообще, сейчас о чем?
 – О тебе. Почему ты тогда остановился? Почему сейчас не пользуешься тем, что я пьяный?
 – С хера ли мне этим пользоваться? Да не такой уж ты и пьяный, как я погляжу. И вообще, давай-ка уже ложись, я устал.
 – Кир, я хочу тебя.

 . . .

 Занавес, господа.

 Вот, иногда такое бывает, что мечтаешь долгое время о чем-то далеком и, казалось бы, недоступном. Веришь, надеешься, а потом раз! И мечта сама падает в руки. А ты не готов. Вот просто сейчас занят другим, одет не правильно, или вообще руки в карманах. И получается, что нежданная мечта прямо на голову приземляется. Больно, набив себе шишку и вызвав мириады мерцающих звездочек. И ты стоишь, потирая макушку, и думаешь, что теперь с этой «мечтой» делать.
 Я сейчас так же стою и думаю, снится мне это или послышалось. Да только взгляд Тёмкин, пьяный, но уверенный говорит о том, что все это реально. Он. Меня. Хочет! Он! Меня! Я ошалел, пах сразу свело, в штанах стало тесно, а в комнате душно. И кровать рядом. Вот, только чуть подтолкни язву в грудь и бери. Он готов.
 Не знаю, сколько занял мой мыслительный процесс, но тело среагировало само. Тёмка испуганно вскрикнул и тут же затих подо мной. А я впился в него поцелуем: страстным, горячим, требовательным. Руки сами стянули с парня футболку, прошлись по ребрам, ощутив бешено колотящееся сердце. Мои губы спустились к шее, на ключицы, на сосок… Вот она мечта! Маленькое колечко. Эта дрянь меня полгода с ума сводила. Подцепляю ее кончиком языка и тяну в рот. Артём начинает дрожать, словно в лихорадке, и после протяжного стона начинает что-то монотонно бормотать. Сначала я не обратил на это внимание, наконец добравшись до злополучного пирса, но через минуту прислушался.
 – Это не страшно. Все хорошо, это не больно, – шептал мой мальчик, трясясь не от возбуждения, а от страха.
 Меня словно ледяной водой окатили. Артём боится. Это же его первый опыт. Он пьян и напуган. Что же я делаю? Через силу отстраняюсь. В голове проясняется, но возбуждение никуда не пропадает.
 – Куда? – чудо хватает меня за руку, едва я поднимаюсь с кровати.
 – Тём, не надо. Ты же пожалеешь утром.
 – Плевать! Не уходи. Не сейчас. Я потом… я не смогу.
 – Не торопись, – я сажусь на край кровати и беру его ледяные ладошки в свои руки. – Ты пока не готов. Сейчас ты пьян, давай утром поговорим? Так будет лучше.
 – Не уходи, пожалуйста, – мальчик утыкается мне в плечо, крепко сжимая руки.
 Такой напуганный, беззащитный.
 Аккуратно укладываю его на постель и ложусь рядом. Тёма отчаянно жмётся ко мне, а минут через десять засыпает.
 Я пролежал с ним до рассвета, боясь отстраниться и разбудить. Чувствовал его сбивчивое дыхание у себя на груди и постепенно успокаивался. Возбуждение прошло, мозг перестало лихорадить. А когда за окном начало светать, я наконец-то смог уснуть.

 – Кир? Кир, проснись! – меня настойчиво трясут, пытаясь разбудить. Черт, я только что заснул.
 – Тём, поспи еще чуток.
 – Кир, почему ты опять остановился?
 С трудом разлепляю глаза, пытаясь рассмотреть собеседника. Сидит передо мной, весь нахохлился, лапки между коленок зажал, мордаха обиженная до ужаса. Того и гляди расплачется. Что же с ним делать?
 – Кир, почему?
 – Потому что ты ни разу не спал с парнем, и если бы твой первый опыт был таким, то ты бы себе не простил. И я тоже.
 – Откуда тебе знать, может, мне так лучше будет?
 – По себе знаю. Полтора года потом под парня не мог лечь, пока Сашу не встретил. А я не хочу, чтобы ты кого-то еще искал. Меня такой расклад не устраивает. Хочу быть первым и единственным.
 Тёма резко покраснел и опустил глазки.
 – Почему ты так говоришь?
 – Тём, тебе не кажется, что слишком уж много этих «почему»? – резко отбрасываю одеяло и соскакиваю с кровати, чуть не уронив зазевавшегося мальчика.
 Надоело до чертиков. Сколько можно с ним возиться? Ведь не хотел бы, свалил по-тихому из комнаты, так ведь нет! Сидит, вопросы свои идиотские задает. Язва! Знает ведь, что я хочу его до одури, а все сомневается.
 Психанув, прусь на кухню. Мне сейчас жизненно необходим кофе. Черный и без сахара. Варить его я не умею, а вот суррогат себе наболтать, это запросто.
 Закидываю пару ложек в кружку и уже тянусь за чайником, как меня неожиданно нежно, но сильно обхватывают поперек груди дрожащие руки. Черт, сердце пропустило пару ударов. Артём. Сам. Так странно, но так приятно. Стоит, уткнувшись носом мне между лопаток. Дыхание сбивчивое, горячее, аж мурашки по коже.
 – Кир, не уходи, – чуть слышно мне в спину.
 – Не ухожу.
 – Никогда больше не уходи.
 – Куда же я уйду, если ты в меня так вцепился? – прижимаю его руки к себе, чтобы не вырвался. Так, на всякий случай.
 – Кир, прости меня, пожалуйста.
 – За что?
 – За все, за поведение мое идиотское, за то, что злился на тебя, за то, что доводил, за то, что разыграл эту историю с Дэном. За всё.
 – Я давно простил. Это все неважно, Артём. Уже не важно.
 – Ты больше не уйдешь?
 – Я и не собирался. В ноябре в одних джинсах сильно не науходишься.
 – От меня не уходи, пожалуйста.
 – Не уйду, Артёмка, – я разворачиваюсь в кольце его рук и заглядываю в любимые серые глазищи. Какой же он красивый, такой близкий, доступный. Нет больше той стены отчуждения, что была летом, нет презрения в глазах. Есть только страх. Словно маленький зверек, загнанный в угол. И мне это совсем не нравится.
 – Тём, тебе страшно? – нежно касаюсь губами его брови.
 – Да, очень, – шепотом отвечает чудо, утыкаясь носом мне в грудь.
 – Чего ты боишься, меня?
 – Нет, себя. Своих желаний. Это неправильно.
 – Любовь не бывает неправильной. Если ты счастлив, то весь мир может валить в задницу. Его это не касается.
 – А ты счастлив?
 – Уже да. Ты рядом и я безумно рад этому.
 – А если... если мы?.. Ты не уйдешь после секса?
 – Нет, чудо, – прижимаю его к себе, вдыхая пьянящий аромат его волос. – Куда же я от тебя уйду? Я же люблю тебя.

 Простояв так минут пять, Тёма стал выворачиваться из моих рук. Так не хочется его отпускать, но ничего не поделаешь, разжимаю объятия. Мальчик отходит от меня на пару шагов и виновато заглядывает в глаза.
 – Кир, извини. Мне в душ надо, – и пулей летит в уборную.
 Ладно, черт с тобой. Хотя мне тоже сейчас надо в душ, но несколько по другой причине, ну, да ладно, я уже привык. Доделываю себе-таки кофе и жду. Вот только чего? Артём просил не уходить, но после моего признания сам сбежал. Может, опять испугался, а может, реально решил помыться после вчерашнего.
 Прошло минут сорок, прежде чем я начал беспокоиться. Сколько же можно душ принимать? Что-то этот мальчик слишком часто заставляет меня волноваться.
 – Тём, – стучусь в дверь ванной, – ты в порядке?
 – Д-да, всё хорошо. Я скоро.
 Мне показалось или голос у него дрожал? Что он там делает? Так, ладно, надо отвлечься. Для начала, переодеваюсь. Натягиваю чистые джинсы и зависаю. Если Тёма реально готовится к тому, чего так хочет и боится, то стоит ли одеваться? А если нет? Напугаю. Однозначно.
 – Кир, не одевай, – тихий взволнованный голос останавливает мою руку, уже тянущуюся за футболкой.
 Медленно оборачиваюсь, окидывая чудо взглядом. Волосы влажные, ресницы опущены. По плечам еще стекают капельки воды. Мальчик стоит, придерживая руками полотенце на бёдрах.
 Как я ненавижу его эту привычку, выходить из душа в одном полотенце, которое, ну, ни фига толком не прикрывает! Хотя… он сам этого хотел, и его вид я могу расценивать только как приглашение.
 Спокойно подхожу к парню. Провожу костяшками пальцев по плоскому животу. Подцепляю край полотенца и слегка тяну на себя. Тёма опускает руки, и ткань медленно сползает на пол. Как долго я ждал этого! Столько раз это чудо проскальзывало мимо меня, уходило прямо из рук. А сейчас впервые я могу спокойно любоваться его уже не такой уж и худосочной фигурой. Он изменился, окреп, подкачал мышцы, даже есть легкие кубики на прессе. Идеален. Выпустив ненужное полотенце, раскрытой ладонью очень медленно веду от ямки пупка вверх, к груди, задевая сосок, дальше, к ключице, по напряженной шее. Дотрагиваюсь кончиками пальцев до щеки и зарываюсь пальцами ему в волосы. Губы, мягкие и нежные, приоткрываются. Маленький язычок скользит по зубам, задевая колечко. Очередная дрянь на теле моего мальчика, которая до зубовного скрежета манила к себе. Впиваюсь в губы сладким поцелуем, тереблю сережку, руками прижимая к себе мальчика. Горячий, влажный, сладкий. Ноги начинают дрожать от напряжения. Не отрываясь от мягких губ, подвожу Тёму к постели и аккуратно опускаюсь на неё вместе с ним.
 Его руки, до того безвольно висевшие вдоль тела, обхватывают меня, прижимая ближе. Вот сейчас он готов. Он сам хочет этого, без алкоголя и без страха в глазах. Он льнет ко мне, сам желая стать ближе. Отстраняюсь на несколько секунд лишь для того, чтобы избавиться от одежды и снова набрасываюсь на него. Хочется дарить ему ласку, гладить все его тело, каждый миллиметр гладкой шелковистой кожи, целовать каждый изгиб юного тела. Мой. Весь и полностью мой. Как долго я ждал? Не важно. Это награда достойна того, чтобы ждать, мы наконец-то вместе. Я сделаю все, чтобы Артём ни разу не пожалел о своем решении. Ради него я готов на все, перешагну через любые правила, перешагну через весь мир, перешагну через себя. Я хочу сломаться под него. Пока он так тянется ко мне, пока он такой родной и близкий, я могу все. Ради него. Пусть это будет самой сладкой мукой для моего мальчика. Пусть эта боль будет последней, что я причиняю ему. Пусть все катится к черту. Он мой!

Артём

 Интересно, как выглядит шизофрения? И та каша, что варится в моей башке, можно ли её отнести к признакам сей болезни? Иногда появляется такое чувство, словно мозг мне ампутировали или вообще на другую планету закинули. Последнее время абсолютно не всасываю реальность. И вроде что-то делаю, куда-то хожу, только понималка сломалась. Всё смешалось в доме Обломовских. Сплошной облом. С Киром я уже даже отдаленно не представляю, как общаться. Да мне, в общем-то, и возможность такая практически не выпадает. От Дэна знаю, что он полночи бухает с друзьями. А вот причину не понимаю. Это как бы, он меня изнасиловать пытался, и если кто и может обижаться, так уж скорее я. Да вот только я совсем не в обиде. Поделом, заработал. И вроде же ясно дал Киру понять, что не злюсь и готов все забыть и жить дальше в мире и покое. Что в его дурью башку взбрело, что он опять меня избегает?
 Ладно, будем надеяться, что Денис выяснит что-нибудь, а пока можно напиться. Ну, если Сашку выгнать. Этот изверг мне такого счастья давать не намерен. Конечно, у него с Дэном все хорошо, вон, уже названивает, а мне каково? Я от тоски уже буквально подыхаю, а этот, якобы друг, пытается меня убедить, что все нормально и надо немного подождать. А чего ждать? Пока Кир найдет себе кого-нибудь более сговорчивого и понятного? Ну да, я признаю, я истеричка. Но! Я без отца рос, меня воспитывала крайне экстравагантная особа, мне можно. И вообще, не такой уж я и колючий, просто гладить надо по шерсти, а не против.
 – Юный алконавт, у меня хорошие новости, – вернулся, не завернулся. Ну, и что у него там такого радостного для меня есть?
 С легким интересом смотрю на возникшего из недр квартиры Сашу.
 – В общем, Кир еще вполне адекватен, читай, почти трезв. Дэн его обработал, и наш рыцарь без страха и упрека мчится сюда на полном скаку, хоть и без коня. Поэтому у нас есть минут тридцать-сорок, чтобы тебя подготовить.
 – В каком смысле? – что-то я вроде не так много выпил, а из всей этой тарабарщины ни черта не понял.
 – Задницу вазелином смазать! Тём, не тупи. Дуй в ванную, умойся, приведи себя в порядок. Вид у тебя, как у зареванной девицы. Тебе оклематься немного нужно, в таком состоянии вы опять толком не поговорите.
 – Я б лучше еще принял, для храбрости.
 – Я тебе сейчас приму! Ты еще не понял, что если хоть один из вас, придурков, не в адеквате, то ни фига у вас не клеится? Вам разобраться надо, по-человечески. Поговорить, выяснить все. А для этого нужно трезво мыслить. Так что, дуй в душ.
 – Ладушки, я понял твой настрой и намерения. Спасибо за помощь, дальше сам. Саш, я бы хотел поговорить с ним без свидетелей.
 – Оно понятно, я уйду, как только Кир придет.
 – Издеваешься? Вали уже. Мне не десять лет, не надо меня контролировать.
 Вот гад! Думает, я не смогу без его присмотра с мыслями собраться!
 – Обещай, что пить не будешь. Не поможет.
 – Обещаю, иди уже, – демонстративно убираю бухло в холодильник и двигаю в направлении ванной, по пути выпроваживая друга за дверь.
 Так, что там Сашка говорил про вазелин? Может, правда стоит подготовиться?.. Если все пойдет как надо, то… Черт, я даже думать об этом не хочу. Не на трезвую голову, по крайней мере. Та-ак, думалка заработала. Все-таки Сашка не прав, Киру от меня надо только одно, а мне пора признать, что я тоже этого хочу. Плевать, что это аморально, противоестественно и вообще. Спать с парнем – это противно. Но я этого хочу, а к себе иногда надо прислушиваться, иначе психушка мне гарантирована. Хотя бы попробую. Не понравится, ну и слава Богу, останусь нормальным пацаном, а понравится, что ж, против природы не попрешь. Зато Кирилл в любом случае в выигрыше. Может, это поможет нам наладить добрососедские отношения?
 Какие к черту добрососедские??? Артёмка, хоть самому себе признайся, ты любишь этого придурка. Любишь и ревнуешь, когда не знаешь, где он и с кем. Черт, как же все сложно, я запутался. Единственный вариант, ясно прорисовывающийся в моей пустой голове – напиться. Нажраться до потери сознания и соблазнить его, а там – будь, что будет.
 Вынимаю из холодильника бутылку, беру стопку и понеслась душа в рай. Да, в голове очень быстро стало легко и пусто, а на душе тепло и радостно. Только бы совсем не отрубиться.

 Спустя энное количество минут слышу, как щелкнул замок. Все. Он пришел. Либо сейчас, либо никогда.
 – Привет, в честь чего пьем? – спокойный голос из-за спины.
 – Тебя жду, – оборачиваюсь и пытаюсь поймать взглядом хотя бы одного из двух Кириллов.
 – Ты не против, если я у тебя заберу эту каку? – и руки, все четыре, тянет к остаткам пойла.
 – А потом? – это не я, это тело само уже без сопровождения мозга работает. Все, я – баиньки, пущай тело и дальше разбирается.
 – Что «потом»?
 – Ну, что ты потом сделаешь?
 – Отведу тебя в комнату и уложу спать.
 – Спать, – о, это уже нужное направление, мне нравится. – Если спать с тобой, то я согласен.
 – Хорошо, поднимайся.
 Кир ставит мое тело в вертикальное положение и медленно транспортирует в комнату. Лучше бы я так и сидел там. Мозг зачем-то решил проснуться и вставить свои пять копеек.
 – Кир, а это больно? – и зачем я это спросил? Нет, вообще понятно зачем, но, теперь как-то стрёмно.
 – Что больно?
 – Ну, с парнем?..
 – Нет. А чего это мы такими подозрительными вещами заинтересовались? – эта зараза решила поиздеваться? Понял ведь, к чему я клоню, не зря же его рука легла ненавязчиво мне на бедро.
 – Мне страшно, – весь хмель куда-то пропал. На откровенности потянуло. – Я думал, напьюсь, легче станет, а ты пришел, и мне снова стало хреново.
 – Хреново тебе, потому что ты напился, – мля, какие мы умные! – Да и бояться не стоит, я же извинился уже, больше приставать не буду.
 – Почему? – так, стоп!
 Так мы не договаривались. Я не для того напивался и смазку покупал, чтобы он меня сейчас побоку пустил. Я, между прочим, в аптеке чуть от инфаркта не помер, пока объяснил фармацевту, чего мне надо.
 – Что почему? Тём, ты сегодня совсем странный, я тебя уже сам боюсь, – Кир как-то странно на меня посмотрел. А если у него уже кто-то есть?!
 – Почему приставать не будешь, я тебе больше не нравлюсь? У тебя кто-то есть? Ты поэтому дома не появляешься? – я выпалил все свои опасения, даже не успев до конца их обдумать.
 – Э, стоп, Тёма, придержи коней! Куда тебя понесло-то? Ты вообще сейчас о чем?
 – О тебе. Почему ты тогда остановился? Почему сейчас не пользуешься тем, что я пьяный? – иду ва-банк.
 – С хера ли мне этим пользоваться? Да не такой уж ты и пьяный, как я погляжу. И вообще, давай-ка уже ложись, я устал.
 Кирилл явно раздражен, и мне это не нравится. Либо я это скажу, либо… нет, никаких «либо»!
 – Кир, я хочу тебя.

 Вот. Я это сказал. Назад дороги больше нет. Если он меня сейчас отвергнет, пойду и перегрызу себе вены. Зубами, чтоб больнее было. Потому как такого позора я просто не переживу.
 В книжках пишут, что по лицу или глазам любимого человека главный герой может прочитать все его эмоции и понять, о чем тот думает. В жизни ни фига подобного не произошло, на морде Кира не изменилось ничего. Абсолютно ничего. Потому-то, когда он буквально набросился на меня, вызвало не просто удивление, а настоящий испуг. Я чуть не закричал, но Кир заткнул мне рот поцелуем. Черт, это реально! Его руки, его губы, его дыхание и поцелуи. Все это реально, все происходит на самом деле! Только вот, словно не со мной. В голове каша полнейшая, тело отказывается подчиняться, и меня словно накрывает волной паники. Черт, я боюсь. Так боюсь этого, но не остановлюсь, не смогу, потому что второго шанса не будет, да и сил не хватит. Мать моя, только бы это было не больно. Я ненавижу боль, боюсь ее безумно. Я и пирсинг себе сделал лишь для того, чтобы перестать бояться. А сейчас, это совершенно другая боль. Боль от проколов знакома, любой хоть раз, но резался или кололся чем-нибудь острым, я-то точно, с моей патологической тягой к неприятностям. Но сейчас – другое, эта боль неизведанная. Я даже представить не могу, на что это похоже, и от этого меня трясет еще сильнее.
 В себя я пришел от того, что почувствовал, как Кир отстранился. Он что, передумал? Нет, я не хочу! Не решусь я снова, уж лучше так, пока я не могу остановиться.
 – Куда? – хватаю его за руку. Не отпущу!
 – Тём, не надо, ты же пожалеешь утром, – Кирилл очень осторожно попытался вытащить руку из захвата, и я сильнее сжал пальцы.
 – Плевать! Не уходи. Не сейчас. Я потом… я не смогу.
 – Не торопись, – он, кажется, смирился с тем, что ему не вырваться. Присел на кровать и сжал мои ладони. – Ты пока не готов. Ты сейчас пьян, давай, утром поговорим. Так будет лучше.
 – Не уходи, пожалуйста, – я едва сдерживаю слезы.
 Вечно я так: чуть что, сразу глаза на мокром месте – материнское воспитание. Ненавижу себя за это. Сам не понял как, я уткнулся ему в плечо, или он меня прижал, но мне так уютно. Не хочу отпускать его. Если он решил послать меня, так пусть хоть посидит вот так немножко, совсем чуть-чуть, минут пять, а потом идет.

 Я сам не заметил, когда и как уснул. Видимо, алкоголь сделал свое дело. А Кирилл рядом уснул, спит, прижимая меня к себе. Даже шевелиться не хочется, но надо. Вчера он снова остановился, и мне крайне интересно, почему. Я ведь сам этого хотел. Да, мне было страшно, а как иначе? Но надо же как-то начинать, в конце концов. Я что, зря вчера в себя столько гадости вливал? Не порядок.
 – Кир, нам надо поговорить.
 Никакой реакции.
 – Кир? Кир, проснись, – слегка трясу его за плечо. Не фиг спать, подъем!
 – Тём, поспи еще чуток.
 – Кир, почему ты опять остановился? – черт, как же тяжело снова начинать этот разговор.
 Кирилл кое-как продрал глаза. Блин, не смотри на меня так, словно прибить хочешь. Я и без того слов подобрать не могу, об этом не так просто говорить.
 – Кир, почему?
 – Потому что ты ни разу не спал с парнем, и если бы твой первый опыт был таким, то ты бы себе не простил. Я тоже.
 – Откуда тебе знать, может, мне так лучше будет? – не надо делать за меня выводы.
 – По себе знаю. Полтора года не мог потом под парня лечь, пока Сашу не встретил. А я не хочу, чтобы ты кого-то еще, искал. Меня такой расклад не устраивает, хочу быть первым и единственным.
 О, это было откровенно и неожиданно. Меня даже в жар бросило от «первым и единственным». Вот только, правда ли?
 – Почему ты так говоришь?
 – Тём, тебе не кажется, что слишком уж много этих «почему»? – Кир резко вскочил с кровати, отчего я дернулся и чуть не навернулся с нее.
 Да что же это такое?! Что я, как последний дурак, постоянно его отталкиваю? Ненавижу себя. Сейчас он снова уйдет, и все. Ему и так уже надоело, это же видно. А если он уйдет, я без него уже не смогу, он стал мне нужен, как воздух.
 Так, Тёма, соберись и иди к нему. Ты должен, ты можешь!
 Я встал и потащился на кухню. Раньше я как-то не задумывался, что до кухни так далеко идти. А он стоит ко мне спиной и снова делает этот идиотский кофе из баночки. Попросил бы, я б ему нормального сварил, да я для него все что угодно сделаю.
 Так захотелось его обнять, прижаться к его сильной спине. А почему бы и нет? Идти, так до конца. Тихо подхожу к Киру и прижимаюсь к нему всем телом. Такой горячий, надежный, так бы и стоял всю жизнь. А он замер, чуть дышит.
 – Кир, не уходи, – практически шепчу ему куда-то между лопаток.
 – Не ухожу, – спокойно так.
 – Никогда больше не уходи.
 – Куда же я уйду, если ты в меня так вцепился, – он еще и шутит. Хотя шутит, значит – не злится, я надеюсь.
 – Кир, прости меня, пожалуйста.
 – За что?
 – За все, – я должен был это сказать. – За поведение мое, идиотское, за то, что злился на тебя, за то, что доводил тебя, за то, что разыграл эту историю с Дэном. За все.
 – Я давно простил, это все неважно. Артём, уже не важно.
 – Ты больше не уйдешь?
 – Я и не собирался. В ноябре в одних джинсах сильно не науходишься.
 – От меня не уходи, пожалуйста, – и не шути, мне и так хреново.
 – Не уйду, Артёмка, – он развернулся ко мне лицом и начал трясти. Черт, со спиной-то разговаривать было немного полегче. Смотреть ему в глаза – вообще не выносимо, потому прижимаюсь к нему чуть сильнее.
 – Тём, тебе страшно? – когда он это сказал, его губы слегка коснулись моего лица, а меня аж в жар бросило.
 – Да, очень, – что толку врать, по мне и так видно, что я сейчас сдохну от страха.
 – Чего ты боишься, меня?
 – Нет, себя. Своих желаний. Это неправильно.
 – Любовь не бывает неправильной. Если ты счастлив, то весь мир может валить в задницу, его это не касается.
 Ох, не надо сейчас про задницы. Что он там еще сказал? Счастлив?
 – А ты счастлив?
 – Уже да. Ты рядом, и я уже безумно рад этому.
 Я понимаю, что мне хочется слышать в этом нечто большее, чем оно есть на самом деле, но лучше сразу уточнить, или опровергнуть, ведь так?..
 – А если... если мы?.. Ты не уйдешь после секса?
 – Нет, чудо. Куда же я от тебя уйду. Я же люблю тебя.
 Очешуеть… Мне это не послышалось. Кир сказал это. Он любит, не просто хочет, а любит. Хочется плакать или кричать от счастья. Или поцеловать. Или…

 – Кир, извини. Мне в душ надо, – с трудом отрываюсь от такого горячего и родного, любимого парня. Но мне реально надо принять душ. Во-первых, я после вчерашней попойки себя неважно чувствую, во-вторых, надо немного сбросить напряжение в некоторых местах, а то боюсь оконфузиться в самый неподходящий момент.
 Контрастный душ, от прохладного до ледяного, очень бодрит и освежает мозг. Вчера я подготовился, надеялся, а сегодня ничего не буду делать. Только приведу себя в человеческий вид и пойду, а там будь, что будет.
 – Тём, ты в порядке? – Кир. Беспокоится, наверное. Думает, что я истеричка, себе тут уже вены режу или еще чего удумал. Не мудрено, я тот еще псих, сам себя боюсь.
 – Д-да! Все хорошо! Я скоро, – черт, я надеюсь, он не заметил, что у меня голос задрожал.
 Так, пора собраться с мыслями и выходить. Быстро выключаю воду, наскоро вытираюсь полотенцем, на пару секунд задумываюсь, одеваться или уже не стоит? Решаю, что смысла нет. Обматываю полотенце вокруг бедер. Глубокий вздох, и – вперед! Захожу прямым ходом в его комнату, словно знаю, что он там. Дверь открыта, Кир стоит ко мне спиной, застегивая джинсы, и вдруг замирает, глядя на футболку на стуле, словно раздумывает, одеваться ли дальше. Любуюсь его спиной, и когда он уже тянет руку к одежде, негромко произношу.
 – Кир, не одевай.
 Он оборачивается и окидывает меня взглядом. Пристальным, жадным. С замиранием сердца смотрю, как он не торопясь подходит ко мне, протягивает руку и касается живота пальцами. Медленно ведет ими вдоль полотенца, потом подцепляет его край и слегка тянет к себе. Я без намека на сопротивление отпускаю ткань, и она соскальзывает с бедер, оставляя меня полностью обнаженным под его взглядом, все таким же изучающим и голодным. Кир уже всей ладонью касается моего живота. Она горячая, словно раскаленный металл, вызывает дрожь во всем теле. Но сейчас это не только страх, скорее предвкушение. Те заветные три слова дали мне ощутимую поддержку. По крайней мере, я больше не боюсь, что после меня отвергнут, либо осмеют.
 Его руки скользят по коже вверх, зарываются в волосы, и он притягивает меня к себе и впивается поцелуем. Сердце моё, похоже, уже давно не бьется, а мозг улетел куда-то в космос. Немного прихожу в себя, почувствовав вес его тела, когда меня вдавливает в матрас. Понимаю, что лежать бревном не самый лучший вариант и пытаюсь принять активное участие в том, что происходит. Для начала, хотя бы обхватить его руками, ответить на поцелуй, прижаться сильнее. Его руки везде, губы скользят по моему лицу, шее, спускаются на грудь. Черт, я никогда не испытывал ничего подобного! Ощущение того, что кто-то родной и сильный ведет тебя, оберегает и владеет, но в то же время, осознание, что он в моей власти, и стоит мне захотеть, или точнее не захотеть, и он остановится! Но я хочу. Хочу, чтобы он продолжал, хочу принадлежать ему полностью. Хочу довериться и доверяюсь. Кир опытный, он знает, что делает, и я верю ему. Я словно глина в его руках, а он скульптор, он лепит то, что сам хочет увидеть перед собой. Сегодня он учит меня быть для него.
 Его действия уверенные, смелые, он доводит меня до вершины блаженства руками, губами, языком. Я готов кричать от удовольствия, но я хочу того же и для него. Может, практика у меня и отсутствует, но теории я чуть-чуть нахватался, слава Гуглу. Как только подворачивается удобный момент, подтягиваю его к себе и обхватываю ногами. Хватит надо мной измываться, я сейчас просто сгорю.
 Да, Кир удивлен, но соображает быстро. Вспышка острой боли, и снова его руки и губы везде. Тянусь за поцелуем. Мне нравится с ним целоваться. Я словно тону в нем. Никогда бы не подумал, что от простых поцелуев может сносить крышу.
 А дальше – словно туман, боль проходит, сменяясь удовольствием, плавно переходящим в острое наслаждение. Это Кир. Он здесь, рядом со мной. Я тону в его ярких, почти синих глазах. Хочется прижаться еще ближе, слиться с ним, стать одним целым. Я бы, наверное, закричал от счастья, если бы Кир в этот момент не терзал мой рот. Но и отпустить его губы я не в силах. А потому я молча выгибаюсь под ним, стараясь не слететь с катушек от счастья.

 Сердце успокаивается спустя несколько минут. Постепенно возвращается осознание окружающей реальности. Кир тяжело дышит мне в висок. По телу разливается приятная истома.
 – Тём, ты в порядке? – слабый, неуверенный шепот в самое ухо.
 – Более чем, – я бы даже сказал, что в раю, если бы знал, что в раю можно заниматься подобным.
 И какого черта я себя столько времени сдерживал? Вот ведь, бестолочь. Хотя, не уверен, что все было бы также, изменись хоть одно условие. Всё-таки стоило пройти через весь этот дурдом, чтобы оказаться сейчас здесь.
 – Не жалеешь?
 – Нет.
 – Я рад, – Кир облегченно выдыхает, а меня пробивает на хи-хи. Вот рано он расслабился. Не знаю, как у них там принято, но мне понравилось, и отпускать его я ближайшее время не намерен.