Ролевые игры

Размеренная жизнь стала казаться нам скучной, регулярные встречи – пресными. Я начал жаловаться друзьям на то, что чудесное знакомство быстро скатилось в обычную связь без вдохновения. А потом мы вспомнили о ролевых играх.

Наша любимая тема – морская. Согласитесь, в ней много привлекательного – тельняшки, бескозырки, штаны без молний, рейсы без женщин. Мой друг уверен, что все моряки – гомосексуалы, потому что привыкли обходиться в море своими силами. Я охотно верю. Жаль, что никто из нас не может станцевать «Яблочко» с его разудалой прытью, зато мы можем натянуть полосатые майки, обняться и представить, что над нашей подлодкой смыкаются волны.

Вторая наша тема – арабская. Мой друг считает, что все арабы – гомосексуалы, потому что живут бедно, не имеют средств, чтобы платить калым за жен, и привыкли удовлетворять друг друга по-братски. Свое представление об арабах он сформировал в Египте, где отдыхал несколько раз по путевкам all inclusive. Мне эта теория кажется сомнительной, но, так или иначе, арабская тема очень романтична – широкие штаны, белые рубахи нараспашку, жара, пустыня, пирамиды на горизонте. Старый диван – почти как спина двугорбого верблюда, остальное с лихвой компенсирует наша фантазия.

Третья наша тема – офисная. Моему другу кажется, что все крупные начальники – гомосексуалы, потому что хотят иметь своих подчиненных всеми возможными способами. Сам он никогда не был крупным начальником, но я ему верю. В этих играх обычно у меня роль секретаря, который целыми днями ни хрена не делает, только смотрит порнуху по компьютеру, поджидая нападения своего босса. Тут тоже романтики хоть отбавляй – кресло на колесиках, неудобный стол, звонящий телефон под задницей.

Четвертая из любимых тем – японская. Мой друг подозревает, что все японцы – гомосексуалы, потому что они умны, самодостаточны и не держатся за устаревшие социальные схемы. Никто из нас не был в Японии, но мы пересмотрели много фильмов о древнем японском театре. Роль гейши в кимоно, с алыми губами и мелкими шажками – это моя роль. Она ни разу не удалась мне – я кособокая, несуразная гейша, высокая, в клетчатом халате, с бледным ртом и широкими шагами, но мой друг никогда не жаловался.

Мы не играем в больницу и доктора. Это не так уж весело. Но сейчас он лежит в травматологии, в гипсе, после двух операций, со сломанными челюстями, сцепленными проволокой. Не разрешает мне приходить – не хочет выглядеть в моих глазах слабым, беспомощным, немым, не хочет есть при мне через трубочку. Я пишу ему письма. И он мне пишет, что волноваться не стоит: больница после евро-ремонта, палата на восьмом этаже, из окна превосходный вид, кормят протертой едой, качественный уход, снова all inclusive, и хорошо, что не убили. Он оптимист у меня, ух, какой он оптимист! Это его бывшая жена наняла отморозков для расправы. Но не гомофобия, не подумайте. Просто она ненавидит его и хочет, чтобы он страдал до самого последнего дня своей жизни. Моей вины вроде как нет – не ради меня он бросил ее пять лет назад, не я разбил их семью. Но и я, выходя с работы, оглядываюсь по сторонам.

Если только он поправится, выйдет из больницы, восстановится, вернется к привычной жизни, если мы увидимся снова (я пессимист, мне не очень верится во все это), думаю, ни одна игра не будет для нас такой желанной, как тихая, спокойная и скучная жизнь вдвоем.