Шаги по стеклу

POV. Алекс.
За тот месяц, что мы с Максом знакомы, я понял одно – он жил как сорняк. Никто за ним не смотрел, его явно не баловали и, возможно, даже не особо и следили, что он ест, как одевается и как выглядит. То, как он смотрел на предложенную ему еду моей мамой, у меня вызвало улыбку и ужас в одно и то же время. Мысль о том, что его вообще не кормили, почти укоренилась во мне. А уж когда я увидел ту сосиску, что в жалких потугах болтала ногами на турниках, понял, что и не особо кормили и ни хрена не следили. Сильно хотелось выматериться. Я сдержался, но про себя высказался. Оставил не матерными только предлоги и связующие слова.
«Кто ж его воспитывал?» – думал тогда я. Все узнал потом… сам. 
Выудить информацию о семье у Макса можно было только силой и одним не очень честным способом. Щекотка – он ее зверски боялся и все равно выдавал все только в тот момент, когда почти хрипел от смеха. Вот же, даже жалко было. Ну, ведь по-другому я ничего не узнаю.
А если бы кто видел, как он впервые привел меня в свою квартиру. Всю дорогу он пытался меня уверить, что мама у него хорошая, просто сильно занята – работает. Потом мы шли какими-то окольными путями, и у меня закралась мысль, что мелкий просто тянет время. Когда, наконец-то, подошли к дверям обшарпанного подъезда старой пятиэтажки, он еще раз уверил меня, что мама у него очень хорошая. В этот момент я пришел к выводу – если он еще раз об этом скажет, я его маму в ранг святых готов буду записать. До двери квартиры мы шли так долго, словно на сороковой этаж и без лифта. Когда попали в квартиру, я уже готов был плюхнуться на колени и помолиться. 
Квартира, конечно, была маленькая и какая-то… холодная что ли. В ней не было уюта, словно она служила исключительно для сна. Встретила она нас абсолютной тишиной и пустотой. Дома явно никого не было.
– Чаю? – предложил мне Максим прямо с порога и так, словно чего боялся.
– Можно, – решил я пойти в ва-банк.
– А с чем будешь?
Вот, Богом клянусь, мне еще с такой паникой в глаза ни разу не смотрели. Понять, что явно пить-то не с чем, было не сложно.
– А ни с чем. Просто пить хочу.
Вот это улыбка! Хоть очки солнечные одевай, ослепнуть можно. Как, однако, мало ему для счастья надо.
С места его почти сдуло. Вот он есть, и вот его нет. А бегает он, однако, довольно быстро. Пока он гремел посудой на кухне, я методом тыка исключил все ненужные мне комнаты и нашел помещение, принадлежащее явно Максу. 
Довольно скудно обставленная комната почти утопала в книгах. Они были везде: на столе, на стуле, в кресле, на невысоком шкафу. Одна лежала на кровати. Я подошел, с интересом посмотрел на обложку и прочитал название этого увесистого фолианта – Роберт Сальваторе «Разбойник». По-моему, я когда-то ее читал, но точно сказать не могу. Я открыл книгу на месте закладки и стал читать и в этот момент раздался грохот и вскрик. 
Вбегая в кухню, наткнулся на такое зрелище – Максим стоит у стола, на полу валяется разбитая чашка, и от нее все еще идет пар. Присмотревшись, я увидел, что мелкий держится за правую ногу, а брючина внизу мокрая.
– Ты что натворил, чудо? Ты чай на себя, что ли, вылил?
– Я случайно… рукой задел.
Моя реакция была мгновенной. Пара шагов, и я стою около него. Быстро обхватываю его руками (по-моему, я успел все ребра пересчитать) и сажаю на стол. 
– Алекс, не надо…
Макс смущается, краснеет и пытается спрятать от меня ногу. Быстро ловлю ее, фиксирую рукой и задираю штанину вверх. Нога сильно красная, и явно будут волдыри, но посмотреть хорошо мешает носок. И я быстро сдергиваю носок и слышу какой-то протестующий писк. На это, впрочем, внимание я не обратил. Ожог был масштабный и сильный. 
– Сиди так, – приказал я и пошел к холодильнику.
Найти масло в почти пустом холодильнике было просто. Я отрезал кусочек и попытался его согреть немного в ладони, а то он мне пластмассу скорее напоминал. Вернувшись к замершему Максу, начал пальцами размазывать масло по ноге. Он зашипел и дернулся, пытаясь убрать ногу, но я схватил его за ступню и придержал.
– Терпи, а то волдыри будут.
– Терплю, – буркнул мелкий.
Закончив, осмотрел фронт работы со всех сторон и тут сообразил одну вещь. Мать моя женщина, да его ступня аккурат у меня в руке умещается и даже немного места остается.
– Максим, а какой у тебя размер ноги?
– Тридцать девятый, – буркнул он и покраснел.
– А я бы сказал, что еще меньше.
– Говорю тридцать девятый, значит тридцать девятый.
– Все, все, все, не кипятись. Пусть будет тридцать девятый.
«Н-да… Кукольная у него ножка. Так и хочется спросить: «А ты точно парень?»» 
Максим сполз со стола и, нагнувшись, стал подбирать осколки с пола. Челка упала на глаза и полностью закрыла его от меня. У меня было четкое ощущение, что мелкий все время прячется и сбегает. Да вспомнить только, как он от меня в первый день знакомства бегал. Это ж смешно. Словно я его покусать хочу.

Да, месяц был как целый год, одни сплошные события…

POV. Максим.
– Макс!!!! – донесся до меня крик и следом пронзительный свист.
Я улыбнулся и спешно запихал в себя бутерброд. Схватив сумку и быстро натянув кроссовки, бросился во двор. Там, широко расставив ноги и засунув в карманы руки, ждал Алекс. Мы пожали друг другу руки и отправились в школу. Алекс весело рассказывал смешные истории и размахивал руками, показывая все в лицах. Я шел рядом и улыбался во все тридцать два зуба. Иногда громко смеялся над его манерой корчить рожицы, у него так правдоподобно получалось копировать мимику людей, что я ни разу не ошибся и угадывал, о ком он говорит.
– Ты представляешь, вчера ко мне подкатывают две подруги из 10В и предлагают с ними обеими встретиться, – весело рассказывал Алекс.
– А ты? – спросил я.
– А что я? Если я буду со всеми встречаться, кто ко мне подошел с таким предложением, то у меня просто ни на что времени не хватит. Только постель и все, – ответил Алекс.
– Ну, да… – протянул я.
– А то! – пнув камешек ногой, подтвердил Алекс.
Вот уже прошел целый месяц, как мы дружим.
Помню, как Алекс в самый первый день учебы заступился за меня, хотя я его и не просил об этом.
Тогда, схватив за рукав рубашки, он выволок меня на улицу. На крыльце школы открыл пачку сигарет и закурил. Пуская сизый дым в мою сторону, спросил:
– Я так понял, это были наши одноклассники?
– Да… – поправив нервно очки, ответил я.
– Чего же ты к чужой девчонке пристаешь? – затянувшись в очередной раз, спросил он.
– Они не встречаются! – возмутился я.
– Значит, девчонка сама тебя им сдала. Кто она?
– Таня… – тихо сказал и покраснел.
Мне было неловко стоять с ним у всех на виду. Мимо нас пробегала малышня и ученики старшей школы. Ребята с завистью смотрели на Алекса, который, не стесняясь, курил. А девочки… Похоже у них началось бешенство вместе с лихорадкой. Столько трясущихся коленок и капающей слюны я не видел. Еще немного и женские особи начнут на него кидаться. Вон, уже некоторые медленно подползают со спины. Мне стало страшно, и я тоже начал отползать, но уже от него, вдруг затопчут. Но Алекс решил, что я собрался от него сбежать.
– Куда? – спросил он.
– Туда! – краткий ответ.
Сорвавшись с места, бросился бежать. Рюкзак больно бил по спине, но я не останавливался. Завернув за угол школы, привалился к стене и отдышался. Но в одиночестве пробыл недолго, пара секунд, и нарисовался Алекс. 
– Ты это куда собрался? – спросил он.
– Домой, – попятившись от него, ответил я.
– Мы решили, что пойдем гулять, – сощурив глаза, сказал он.
– Мы? Решили? Это когда это? – вытаращив на него глаза, спросил я.
– Тогда, когда я разогнал тех уродов. Ты мне должен. Идем, мне домой надо заскочить, – сказал Алекс и, ни разу не обернувшись, пошел в сторону автобусной остановки.
Мне пришлось догонять его. Алекс шел широким шагом, и я не поспевал за ним. Мне приходилось идти вприпрыжку рядом с ним. Это было очень неудобно, очки прыгали и все время сползали, и приходилось их поправлять.
Заскочив в автобус, мы проехали пару остановок и вышли в незнакомом мне районе.
– Ты тут был? – увидев мою растерянность, спросил Алекс.
– Нет, – отрицательно покачал я головой.
– Не боись, я тоже. Мы только недавно переехали, – успокоил он меня и уверенно пошел в сторону своего дома.
Уже привычными скачками я кинулся его догонять.
Под словом «мы» Алекс подразумевал понятие – семья. Настоящая семья. 
Я познакомился с его мамой. Увидев нас, эта милая миниатюрная женщина сразу решила спасти нас от голодной смерти. Всплеснув руками, она строго приказала идти мыть руки и садиться кушать. Алекс подтолкнул меня в сторону ванной и предупредил:
– Не спорь, иначе обидится.
Я ошарашенно смотрел на то, как его мама начала метаться по кухне и собирать на стол. Помыв руки, мы уселись за стол. Я подозрительно принюхался к салату, настороженно разглядывал сыр и в нерешительности вертел вилку, на которую был наколот какой-то вид рыбы. Мама Алекса потрясенно наблюдала за мной, пыталась подвинуть и заставить меня съесть что-то маленькое, что назвала жульеном. Я упорно отказывался. Алекс громко смеялся и давился куском пирога.
– Максим, ну покушай, это вкусно, – упрашивала она.
– Я наелся! Спасибо! Я не буду! – силился я от нее отбиться.
– Макс… Ха-ха! Ты что, никогда это не ел? – давясь куском сладкого пирога, спросил Алекс.
– Нет. Не ел… – ответил я и покраснел, боже… как стыдно.
Хозяйка и ее сын удивленно замерли. Женщина даже покраснела, но потом, чтоб сгладить неловкость, предложила чаю и вазочку конфет. Я согласился, и она снова стала улыбаться.
– Ну, ты даешь, что, правда, не ел? – не поверил Алекс.
Я кивнул и смущенно отвернулся от него. Мама Алекса поставила на стол кружку ароматного чаю и подвинула ко мне вазочки с конфетами. Я опять начал к ним принюхиваться, но Алекс подмигнул мне и первым взял конфету. Развернул ее и съел. Я подавился слюной, так мне захотелось повторить за ним. Протянув руку, взял шоколадную конфету. Развернул и быстро запихал ее в рот. Прикрыв глаза, наслаждался вкусом шоколада, который медленно начал таять.
– Вкусно? – спросил Алекс.
– Вкусно… – протянул я и потянулся за следующей конфетой.
Сколько тогда съел конфет, уже и не помню, но вазочка быстро опустела. Так было жалко…
Теперь Алекс всегда таскал с собой несколько конфет и угощал меня. А походы к нему домой были обязательны, и отговорки не принимались.
После такого перекуса я еле шевелился и с трудом выполз из-за стола. Алекс, сказав своей маме, что мы идем гулять, потащил меня в парк. Там он пытался выяснить, чем я увлекаюсь. Но я силился от него сбежать, что мне не удалось. Продержав меня на спортивной площадке пару часов и прогнав по всем турникам, он решил заняться моей физической формой. И что в ней не так было-то?– Макс, сегодня после школы мы идем ко мне, – торжественно объявил Алекс на большой перемене, вырывая меня из воспоминаний.
– Ага, – привычно согласился я, не особо вникая, так как все еще витал в облаках.
– Там будет сюрприз, – улыбаясь, продолжил он.
– Ага… а какой? – заглянул я в глаза Алекса, но увидел только веселые искорки.
– Придем и увидишь, – загадочно сообщил он, и я, наконец-то, выплыл окончательно из своей думки и заволновался. 
«А чем мне это грозит, а?» 
Да, сюрприз получился отменный. До сих пор помнит… голова…

*от cat л.с.а и фафнира: Нам бы хотелось посвятить эту главу той самой бабушке Лизе, светлая ей память.
Спасибо тебе огромное, что была всегда рядом, когда была так нужна, за твою помощь и за то, что научила ценить и любить книги. Каждая книга, которую ты когда-либо дарила, все еще бережно хранится у меня.
Твоя Светик*.

POV. Алекс.
Я приготовил Максу сюрприз, но вот как он отнесется к такому сюрпризу, я не знал. Может, я бы и не стал ничего затевать такого, если бы на меня не насела сеструха. После двух часов мозгового выноса я согласился на все ее условия и готов был ей во всем помогать. На уроках я сидел, как на иголках, в ожидании часа икс. Максим стал замечать мою необычную нервозность и то, что я постоянно отвлекаюсь на что-то, и несколько раз порывался задавать вопросы. И вот уже три часа я мастерски ухожу от прямого ответа, виртуозно скрывая суть сюрприза.
На третьей перемене снова вытащил парня из неприятностей, в которые он себя каждый раз всеми силами засовывал. Я заметил за ним эту странную привычку. Он словно не хотел замечать людской подлости. Ну, неужели он такая ромашка и так невинен? Честно, меня это иногда просто смущало. За столько лет он уже должен был понять, что из себя представляет Танька. Она же маленькая, худая, рыжая, ходячая подлость. Как только Максим давал ей это чертово яблоко, которые словно не переводились в его рюкзаке, так она тут же и закладывала его своему дружку, мастерски натравливая недалекого парня на мелкого. А тому, как я уже понял, в радость было поглумиться и зачморить Максима. Они старались найти тот кусочек времени, когда меня не было рядом с мелким, а потом я находил его одиноко стоящим где-то в стороне и украдкой вытирающим глаза или достающим промокшие от воды тетради и книги. Несколько раз, когда приходил с ним домой, я краем глаза замечал синяки на его теле в тот момент, когда он переодевался. Максим настолько привык к одиночеству, что иной раз просто забывал обо мне. Чтобы лишний раз его не дергать, я молча отводил глаза и не одергивал его. Но эти синяки все множились и множились. Я не выдержал и однажды подошел к нему, когда он снял рубашку, и, прикоснувшись пальцами к синевато-черной отметине, спросил:
– Откуда у тебя это, Максим? Кто подарил тебе это украшение? 
Он долго не хотел мне рассказывать и старался уйти от ответа. Как-то мы почти поругались из-за этого, и в сердцах он выпалил про этих уродов, что доставали его в первый день. Этим уродам от меня прилетело, бил долго и от души, с каким-то садистским наслаждением. Правда и сам словил пару ударов, но это того стоило. Одно я понял хорошо – даже кулаки и тумаки их не остановят, они привыкли вот именно так жить. Понимание того, что Максима надо как можно скорее учить защищать себя самому, росло и крепло во мне с каждым разом все больше и больше.
И вот я увидел, как Максим привычным жестом достает из рюкзака яблоко и протягивает Таньке. Рыжая улыбается, но глаза-то остаются холодными и пугающе пустыми, словно у дешевой куклы. В последней момент я перехватываю яблоко из рук рыжей стервы и, откусив от него большой кусок, смотрю девке в глаза с угрозой во взгляде и с нажимом говорю:
– Максим, ты припас для меня яблоко, спасибо, оно вкусное. 
Улыбаюсь этой ядовитой гадине и тихо шепчу одними губами, так, чтобы только она поняла мои слова: 
– Вякнешь что-то своему бойфренду, придушу… сука.
Рыжая фыркает и, задрав высоко голову, на крейсерской скорости устремляется к лестнице.
«Смотри, как голову высоко задрала! Того и гляди, в косяк вчешется, гадина ядовитая».
– Зачем ты это сделал? – удивленно спросил меня Максим.
– Что сделал? – прикинулся я чайником.
– Зачем забрал яблоко? Я всегда одно Танюше даю.
– А теперь мне его отдавать будешь. Я так хочу. А Танечка перетопчется. Пойдем, у нас сейчас алгебра, и, зная твою «любовь» к ней, мы там просто обязаны быть.
Я схватил его за руку и почти потащил за собой по коридору. Отвечать на его вопросы я не желал. Мне просто всеми силами не хотелось рушить его наивность.
Вот именно таким неиспорченным он мне и нравился. Я еще никогда не встречал настолько чистых людей, для него весь мир был хорошим и добрым, и даже на тех придурков он не обижался. Иногда мне все же казалось, что Максим не от мира сего, он был каким-то другим, лучше меня, намного лучше. Он сам об этом никогда не задумывался, но защищать и оберегать от вот таких «случайностей» его очень хотелось. Словно у меня срабатывали какие-то инстинкты. Я подавлял их, как мог, и скрывал всеми силами, чтобы не ущемлять гордость мелкого, но это сложно, правда, сложно.
После уроков Максим упросил зайти домой и переодеться. Я решил не спорить и согласился. Во дворе на лавочке, как всегда, да и везде сидели (уши, глаза, голос, ум, да и честь всего двора) бабульки. Старушки бурно обсуждали цены, что снова взметнулись вверх, строили планы по запасанию продуктов на черный день и почти готовы уже были выйти с вилами и лопатами на власть города. Естественно, все это лишь на словах. Выговорившись и остудив свой пыл и гнев, они переходили на обсуждение соседей. Кто и сколько зарабатывает, чья дочь порядочная, а чья «порядочная» шалава, кто из ребят в доме курит, кто пьет, а кто и вовсе нарик. Тем было много, и обсуждали они их с жаром. Казалось, их познаниям в этих вопросах нет конца.
Мы почти уже прошмыгнули мимо них, когда навстречу нам выпорхнула еще одна бабулька, чистый божий одуванчик. Завидев нас, она всплеснула ручками и начала быстро говорить:
– Максим, сынок, ты уже из школы (ответа от нас она не ждала совсем)? Это твой друг? Наверное, учитесь вместе? Какой статный юноша. Эх, молодость, молодость… – бабулька о чем-то задумалась, и по ее улыбке могу сказать точно, о чем-то очень хорошем. – А что хотела-то? Максим, мне дочка опять прислала посылку, целую коробку с книгами. И ведь все не поймет, трещотка, что я уже немолода. Вижу плохо. Не могу я их уже читать. Шлет и шлет их. Помнит, моя хорошая, что я всегда читать любила, – старушка снова улыбнулась, – но сейчас, увы, не могу. Глаза напрягаю, и тут же голова болит. Максим, ты бы зашел вечерком, забрал книги-то. Я же знаю, ты любишь читать.
Я хорошо видел, как вспыхнули от предчувствия глаза Максима. Он весь так и засиял.
– Хорошо, баба Лиза, я вечером зайду, заберу, если вам не жалко.
– Да, что ты, сынок? Для тебя мне не может быть жалко. Ты ж у меня на глазах вырос, почти родной. Я же сидела с тобой, когда мамка твоя на работу бегала, а оставить тебя было не с кем. Ну ладно, не буду вас задерживать, мальчики. Бегите по своим делам.
В этот момент я понял, не уйдем прямо сейчас, нам это грозит повторным выслушиванием всего того, что нам рассказали ранее. Склероз, как известно, болезнь веселая, каждый день начинается с новостей. Схватив Максима, я плюнул на его переодевание (у меня во что-нибудь переоденется) и потащил подальше от подъезда.
– Стой, Алекс! А как же переодеться?
– Потом.
– Но…
– Потом, говорю.
– Ну… ладно.
На остановку я не пошел, решил пройтись пешком, погулять, заодно и оттянуть неизбежное. Но, как говорят умные люди – перед смертью-то не надышишься, и к моему дому мы пришли раньше, чем мне того хотелось. Я волновался, как он воспримет тот сюрприз, который намечался.
Я открыл дверь, пропустил Максима в прихожую и зашел сам, закрыв дверь на ключ. Из моей комнаты выпорхнула сеструха, с воплем: «Сюрприз!». В одной руке она сжимала ножницы, в другой расческу, а в глазах почти безумный восторг маньяка перед своей жертвой. Максим уставился на щелкающую ножницами сестру и попятился назад. А там я.
«Все, отступать некуда, все ходы перекрыты. Прости, Максим, но вот сейчас мы будем творить. Что-нибудь уж точно сотворим».

POV. Максим.
я никак не мог понять Алекса и его непонятную неприязнь к Танюшке и ко многим в классе. Мы даже с ним часто спорили об этом. Для меня Таня была солнышком, рыженьким чудом и симпатичной девочкой, а он видел в ней гадину и подлую стерву. А когда он отобрал яблоко, которое было предназначено ей, то хотел высказать ему свое недовольство, но он быстро схватил меня за рукав рубашки и потащил на алгебру. На уроке я как-то забыл о том его поступке, все мое внимание забрали сложные формулы высшей математики. Алекс намекнул на какой-то сюрприз, что ждал меня у него дома, но что это не говорил, все старался уйти от разговора. Мое любопытство разгоралось все сильнее и сильнее.
После школы я хотел заскочить домой и переодеться. На лавочке, как всегда, сидели бабулечки-соседки и с энтузиазмом перебирали всем косточки. Проходя мимо, мы наткнулись на бабу Лизу. Замечательная бабулька. У нее дочка часто присылала посылки с книгами. Зачем они восьмидесятилетней старушке, не знаю. Но баба Лиза всегда просила меня забрать эти книжки почитать. Это было так здорово! Самые свежие новинки издательств. Я прям сейчас чувствовал, как новенькие листки хрустят под рукой, и свежий запах краски буквально распространился в воздухе. Как герои оживают на просторах фантазии автора, как они встречаются, влюбляются, ненавидят… но…
Алекс схватил меня и в привычной своей манере поволок за собой. Мы пошли к нему домой пешком. Меня это немного удивило. Сегодня Алекс был очень нервный и как бы переживал. Но вот за что? Это я узнал, как только переступил порог его дома. К нам вылетела… Аааа…
Я попятился назад и натолкнулся на Алекса. Он обнял меня за плечи и сказал:
– Макс, это моя сестра Марина.
Марина. Это существо в фартуке и с ножницами наперевес в первый момент мне показалось каким-то жутким ужастиком. Волосы у нее стояли торчком, от зависти любой ирокез бы умер. Это я потом узнал, что это… креативная прическа на выпускной экзамен парикмахеров. Она только что закончила курсы и сегодня решила отметить это дело. Как? Подстричь меня. Так сказать, буду первым клиентом дипломированного мастера. Вот за что мне это?!
Я был схвачен, водружен на стул и обернут простыней. Вертелся как мог, но меня крепко держали две пары рук. Одна пара за простынку, чтоб я выпутаться не мог, а другая за волосы и что-то химичила над ними. Слышно было только щелкание ножниц. Я в страхе уставился на Алекса. Он ободряюще подмигнул мне и улыбнулся. Марина беззаботно щебетала надо мной.
– Мальчики, как я рада, что ты, Максим, согласился быть первым моим клиентом. А волосы у тебя мягкие, каким шампунем пользуешься? Почему у тебя волосы такие длинные? Ты их специально отращиваешь? А челка такая неровная, это специально? А…
Трещотка. Девушка ни на секунду не замолкала и не давала не то что слово, но и звука вставить. Мои волосы все укорачивались и укорачивались. Вот ножницы щелкнули над самым ухом, вот мелькнули перед глазами, безжалостно открывая их. Вот все стихло.
Я приоткрыл один глаз и осмотрелся. Марина отошла от меня и, повернувшись спиной к нам, что-то искала в тумбочке. Вжик… я вздрогнул, когда к коже прикоснулось лезвие машинки. Несколько минут, и я почувствовал себя голым. Девушка довольно осмотрела меня и сказала брату:
– Принимай работу. На мой взгляд, получилось хорошо.
Лучезарно улыбнулась и упорхнула на кухню за веником и совком.
– Макс, – присел передо мной Алекс, – здорово.
Осторожно ощупал себя. Как-то… бритый затылок, короткие волосы на макушке, совсем нет челки.
– Можно посмотреть… – попросил я.
Алекс поднялся и выпутал меня из простыни. Подвел к зеркалу. Да… получилось здорово. Я с ним согласен. Мне эта прическа очень шла. Но было как-то необычно. Никогда не думал, что у меня такие тонкие черты лица и такие большие глаза. Новая прическа подчеркнула все достоинства и скрыла недостатки. Смотрел на себя и вообще не мог поверить, что это я. Руки сами тянулись пощупать того парня, что сейчас был прямо передо мной. Я поддался искушению, но пальцы нашли лишь ровную и гладкую поверхность зеркала.
– Значит, это все же я? – даже не заметил, как проговорил это вслух.
Алекс рассмеялся и снял с меня очки.
– Ты так себя видишь? – спросил он.
– Конечно, вижу, – немного обиженным голосом ответил я.
Парень потрепал меня по новой прическе и опять засмеялся. Я снова посмотрел на того незнакомца, коим стал, и улыбнулся сам себе. Кстати, а откуда у меня такие полные губы, а?
Марина примчалась с веником и совком и быстренько убрала отходы производства своего труда. Ее хохолок так и мелькал перед глазами. Я надел очки и присмотрелся к ней. Стройная, высокая и очень красивая. Мимика лица была потрясающая. Полные губы улыбались, и вместе с ними начинали светиться большие голубые глаза, прямой маленький носик морщился, когда она чем-то была недовольна, и с ним приходили в движение тонкие брови, выразительно выгибаясь или в вопросе, или в недоумении. Она даже могла шевелить ушами, но когда она это показала, в тот момент мы ели бутерброды. Я подавился от смеха, и они вместе с Алексом спасали меня от смерти. Девушка мне понравилась.Потом я часто видел Марину. Познакомился с этой очень говорливой девушкой. Все время поражался ее невероятной активности и живости, прям как на вечных батарейках, ни минуты покоя. Шумная и очень веселая. М-да…


POV. Максим.
Вечером зашел к бабушке Лизе. В ее маленькой квартирке было всегда очень чисто и опрятно. На столе стояла небольшая посылка, упакованная в оберточную бумагу. Баба Лиза состроила невинные глазки и предложила мне с ней покушать, чем бог послал. А послал он ей много чего. Колбасы копченой, масла сливочного (обязательно 1,5 кг), хлеба, печенья, конфет, литровую чашку ароматного, обязательно только что заваренного, чая. Она еще пирожки горкой в большой тарелке поставила и незаметно ко мне подсунула со словами:
– Кушай, Максимка, кушай. Я тут недавно своей дочке отписала, что не хочу читать любовные романы, а хочу детективы. Но она решила, что вредничаю, и прислала мне как это… Кинга. Целых три книги. Думала, что может напугать мать? Нет, милок, я в войну такого насмотрелась, что меня ничем не проймешь.
– Бабушка Лиза, расскажите про то, как вы в войну были почтальоном, – попивая чаек, попросил я.
Очень люблю ее рассказы. Она так все подробно и с таким огоньком в глазах баила, что меня буквально погружало в то время.
Вот она молоденькой двенадцатилетней девчушкой бежит по снегу в прохудившихся валенках и с тяжелой сумкой на худеньком плечике, и несет заветные маленькие послания радости. Все знают Лизоньку, все ее так ждут. Но стоило только ей появиться, как каждая мать с замиранием сердца провожала ее глазами и ждала, что шустрая девочка пройдет… пройдет мимо ее двора, дома… и не принесет страшный прямоугольный клочок бумаги – похоронку. А звонко прокричит:
- Танцуй! Танцуй, хозяйка!!
И они танцевали. И вприсядку, и отбивали неровный ритм замерзшими ногами. Но та радость, что приносила маленькая Лиза, грела лучше, чем печка.
А вот бомбежка… Звуки разрывающихся снарядов, страшный звук пролетающих над городом бомбардировщиков, стрекот пулеметов и уханье ПВО.
И, где-то в подвале, Лиза прижимала к груди малышей и плакала вместе с ними. А потом, выходя на улицу, они все вместе собирали убитых и не успевших спрятаться, тушили пожары и искали еду.
И снова маленькие ножки в прохудившихся валенках бежали по округе и несли новости и вести.
Лизонька не была на фронте, но, как стойкий оловянный солдатик, несла службу.
– Я ей говорю: «Ты, мать, не плачь, я еще поищу в сумке и на почте. И принесу тебе письмецо, обязательно принесу». Так-то, Максимка, нет ничего страшнее, чем глаза матери, которой принесли похоронку. Смерть была везде, но и надежда тоже, что дети, братья, мужья и отцы вернутся с войны. Так-то…
Я смотрел на нее, такую маленькую, такую согнутую годами, но не сломленную духом. Бабушка Лиза.
Забрав посылку, ушел к себе. Поздно вечером распаковал книги, взял их в руки. Да баба Лиза была права, дочь прислала ей Кинга. Совершенно новые книги, и как я и представлял, пахли свежей краской. Бережно проведя пальцами по корешку одной из книг, заполз в кровать, где, укрывшись и включив небольшое бра, начал читать. Кинг писал так захватывающе, что я просто не мог оторваться. Каждый листочек бережно переворачивал и быстро-быстро пробегал глазами по строчкам. Увлекшись чтением, не заметил, как уснул с книжкой в руках.Сегодня утром я подскочил и заметался по комнате. Школа! Опаздываю! Натянул штаны, рубашку, схватил рюкзак и кинулся в прихожую. Уже когда завязывал шнурки кед, до меня дошло: «А сегодня что?» Н-да… Сегодня выходной. Пришлось снимать кеды и идти на кухню, спать все равно уже не хотелось.
Поставил чайник на плиту, прислушался. Тишина. Мама еще спит. Присев на табурет, выглянул в окно. Уже середина октября, и дни становились все холодней, но сегодня один из редких дней бабьего лета. Солнышко светило ярко и птички щебетали. И одну такую птичку хотелось пристрелить. Люблю животных, но ее… как можно и днем, и особенно ночью, кричать – «Чивик, чивик», через каждые десять минут. Увижу, придушу.
Дождавшись, когда вскипит чайник, налил себе кружку чая. Пару раз отхлебнул из нее и отставил. Быстро вернулся в комнату и взял очередную книжку. Повертел ее в руках, решив перечитать. Прошел на кухню и погрузился в чтение. От этого занятия меня отвлек громкий свист. Алекс!
Я сразу выглянул в окно. Так и есть, он стоял внизу и смотрел на мое окно. Махнул ему рукой и тут же кинулся одеваться. Кеды, куртка, ключи от квартиры и все – я готов.
– Мам, я ушел! – крикнул вышедшей из своей комнаты маме.
– Ага, иди, – сонно ответила она.
Сбежав во двор, поздоровался с другом:
– Привет, Алекс.
– Привет, мелкий. У меня к тебе есть предложение. Как насчет того, чтобы избавиться от этих чудо-очков?
Я удивленно на него уставился. Да сдались ему мои очки. Что в них не так? Насупившись, ответил:
– А? Чем тебе не нравятся мои очки?
– Меня-то в тебе все устраивает, а вот девушку ты себе в таком виде не найдешь, это точно, – лыбясь, сказал Алекс.
«Девушка? Какая девушка? Да не нужен мне никто. У меня один друг – это ты!»
– Не нужна мне девушка, – тихо сказал я.
«Умеет же настроение испортить. Друг…»

POV. Алекс.
За что я люблю выходной, так это за то, что никуда не надо бежать и спешить. Можно немного полежать не открывая глаз и подумать о том о сем. В голове целый табун мыслей и ни одной особо важной и дельной, просто для фона. Я открываю глаза и потягиваюсь всем телом, касаясь руками спинки кровати. Тело расслабленное, легкое и обновленное после сна. Я слышу, как в кухне тихо что-то напевает сестра и, изредка, гремит посудой. Папы и мамы дома нет. В выходные они всегда ездят к бабушке и помогают ей, по-крайней мере, так всегда говорит бабушка. На деле же все по-другому. К бабушке они катаются каждую субботу отдохнуть от нас и вечной рутины. Ну, так мы и не против, не маленькие, сами о себе можем позаботиться, но так думаем исключительно мы, ибо, прежде чем уехать, мама набивает холодильник так, что он по швам трещит. И так каждую субботу.
Я снова прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину с редким дребезжанием посуды и восклицаниями сестры. Хорошо, идиллия. В это мгновение дверь в мою комнату распахивается и на меня, как в детстве, всем телом плюхается сестра, а в ушах раздается ее вопль:
– Подъем! Ты вставать собираешься, мелкая зараза?!
– Это я-то зараза мелкая?! Да ты же мельче меня – кнопка!
Как и всегда, на это восклицание мне в лицо летит подушка, успеваю пригнуться и сеструха проскакивает вперед, впечатывается в мягкую спинку кровати и понеслось. После импровизированной битвы мы валяемся в разных углах кровати, тяжело дышим и ржем, как два идиота, а из кухни уже явно воняет горелым.
«А ну и пофиг! Люблю выходные».
Вскакиваю с кровати и бегу в ванную, чтобы хоть как-то привести себя в божеский вид. Не с первой попытки, но мне это удается. Натягиваю синие джинсы и черную футболку с какой-то непонятной фигней впереди. Сколько не пытался узнать изображенное, так и не понял. Быстро обуваюсь и, накинув легкую куртку, направляюсь к дверям. В дверях меня нагоняет голос сестры:
– Ты куда, Алекс? А как же прибрать тот погром?
Я подхожу к ней и поцеловав в щеку, подмигиваю.
– А погром, сеструха, я оставляю полностью на тебя. Я тебе доверяю.
И прежде чем она успевает хоть что-то понять, выбегаю из квартиры. Вслед мне летит крик сестры:
– Ну и зараза же ты, братишка!
– Я знаю, – шепчу я с дебильной улыбкой на губах и с выражением довольного жизнью кота.
«Люблю я эти выходные. Они великолепны. Но у меня на сегодня кое-что задумано, поэтому я спешу. Меня ждет мой друг – Максим, а его – еще один сюрприз!»
Сегодня я решил избавить Макса от этих жутких доисторических очков, что он носил на своей переносице. По-моему, даже моя бабушка и то, таких уже не носила. К тому же, с новой стрижкой мелкого, они совсем не смотрятся, впрочем, со старой тоже не смотрелись. Они ему жутко не идут и портят весь внешний вид. Нет, мне-то было как раз все-равно, я знал какой он, и именно таким он мне и нравился, но вот девушкам он таким вряд ли приглянется, а значит, пора делать из него конфетку.
Остановившись у его подъезда, я задрал голову вверх и пронзительно свистнул. В окно тут же высунулся Макс, махнул мне рукой и исчез. Я проигнорировал лавку и опустился на металлический забор, огораживающий палисадник. Достал сигарету, покрутил ее в руках и сунул в рот. Закуривать не стал – это я просто пытаюсь бросить курить, вот уже раз пятый, пока еще не бросил. Так и сидел на этой круглой жердочке из гладкой металлической трубы и крутил в зубах незажженную сигарету. Мимо меня с шумом пронеслась мелюзга. Последний мальчуган приостановился и уставился на меня зелеными любопытными гляделками. Я подмигнул ему, и мальчуган улыбнулся мне в ответ, явив миру нехватку двух передних зубов. Продолжая улыбаться, он рванул следом за друзьями, на повороте чуть забуксовал и чуть-чуть не вчесался в дерево, но реакция у него отменная и столкновения он избежал. Двери подъезда открылись. Я посмотрел туда и увидел бабу Лизу. Сжимая в одной руке матерчатую синюю сумку, а в другой потертый кошелек, она бодрой походкой зашагала по дороге.
– Здравствуйте, баба Лиза, – сказал я, изъяв сигарету изо рта.
– Здравствуй, сынок. Ты прости меня старую, сразу-то тебя и не приметила. Зрение, чтоб ему, кажется оно все хуже и хуже с каждым днем. Ты Максимку ждешь? Ну жди, жди… Эх, молодость беззаботная.
Баба Лиза махнула мне напоследок и довольно шустро зашагала по дороге. Макс появился довольно быстро, одет, как всегда, во что-то странное и невообразимое, а на носу эти дико монстрячие очки, пережиток не одной эпохи.
– Привет, Алекс.
– Привет, мелкий. У меня к тебе есть предложение. Как насчет того, чтобы избавиться от этих чудо-очков?
– А? Чем тебе не нравятся мои очки? – как-то обижено проговорил Макс.
– Меня-то в тебе все устраивает, а вот девушку ты себе в таком виде не найдешь, это точно.
– Не нужна мне девушка, – невнятно буркнул Макс и отвернулся.
«Странная реакция. Что особенного я сказал? Почему вылезла у него эта обида? Мне это как-то совсем не нравится…»
– Макс? Почему такая реакция?
– Ничего.
– Максим, а ну, говори!
– Нечего мне говорить. Я не знаю, как вести себя с девчонками, никогда не умел.
Я протянул руку, потрепал его по гладким волосам, чуть их взлохматив, и засмеялся.
– Не умеешь – научим, не хочешь – заставим, в общем, помогу, чем смогу.
– Угу… помощник.
«Что-то мне как-то не нравится это его «угу». Вот не нравится и все тут. Чувствую, за ним что-то явно скрывается».
– Ну что, пошли? – спросил я.
– Ну, пошли, – в голосе ноль энтузиазма, в глазах какая-то обреченность.
«Черт, что-то явно не так. Вот всеми фибрами это чувствую! Что ж не так-то?»


POV. Максим.
У меня вконец испортилось настроение. Мне совсем не хотелось еще что-то менять, и очки всегда были моим прикрытием. Если честно, то я стеснялся своих чуть раскосых и очень больших глаз. Парню быть с такими глазами не положено. Длинные ресницы закрывали янтарные, очень светлые глаза. Неестественно. Очки делали их нормальными.
Алекс протащил меня по всему городу, ища подходящий магазин. Вот не нравился ему очень симпатичный маленький магазинчик, где пожилая продавщица предлагала очки. И не понравился большой универсам, где этих очков просто море было. Он все выискивал и расспрашивал. И все его не устраивало. Ну, какой переборчивый. Я уже начал про себя радоваться, что мои очки останутся при мне, но тут Алекс нашел то, что искал. Ну, надо же…
Небольшой магазин-мастерская, где принимал врач-офтальмолог. Алекс затолкал меня в кабинет, где нас встретила миловидная молодая женщина-врач. Она вопросительно посмотрела на нас. Я хотел сразу слинять, но крепкая рука друга не дала избежать неизбежного. Он развернул меня к врачу и объяснил, зачем мы тут. Женщина приветливо улыбнулась и пригласила меня присесть на специальный стул. А потом она подошла ко мне и плавным движением сняла мои очки. Я зажмурился.
– Как давно вы не проверяли свое зрение? – спросила она меня.
– Эээ… с первого класса… – не открывая глаз, ответил я.
– Так, посмотрите сюда. Хорошо, а теперь сюда…
Я прифигел. Врач столько провела со мной манипуляций и действий, что я просто диву давался, до чего прогресс дошел. Меня обмерили какими-то приспособлениями, проверили электронными приборами. Посветили в зрачки специальным светом, который не причиняет вред глазам. Провозившись со мной минут сорок, она засела за свой стол и начала строчить предписания. Долго так писала. У меня от напряжения спина начала болеть, так я долго неподвижно не сидел никогда.
– Елена Афанасьевна, так ему можно носить линзы? – спросил Алекс.
«Чего? Линзы? Это как?» – я запаниковал. Очки еще как-то был настроен сменить, но линзы…
– Да, молодой человек. По правилам вашему другу можно отказаться от очков и спокойно носить линзы. Только я вам пропишу сложные линзы. У… Максима, помимо обычного сниженного зрения, нарушена и сдвинута линия горизонта, что не позволяет правильно оценить расположение предметов.
– Это как? – удивился Алекс.
– Ну, например: если он посмотрит на стену, где висит картина или часы, то они для него будут висеть неправильно. То есть – криво. Линзы уберут этот недостаток.
Мы дружно согласились. Я ничего не понял. Какой горизонт и что там линзы могут исправить? Но, как попугай, соглашался.
– Пройдите к мастеру и отдайте ему вот эти рекомендации. Он выдаст подходящие линзы, – сказала женщина и протянула исписанный листок.
Алекс забрал его и потащил меня из кабинета в основной зал магазина. За прилавком нас встретила пожилая женщина. Она посмотрела на протянутый листок и начала перебирать множество маленьких коробочек. Сколько же их у нее!! Небольшие, маленькие, малюсенькие, малепусенькие… Покопавшись, она нашла нужный комплект линз. Потом женщина долго описывала нам, как хранить линзы, как их одевать, как снимать, куда при этом смотреть и даже как правильно ставить пальцы, чтобы с непривычки не зарядить себе в глаз. Она рассказала, что линзы надо каждый раз промывать, а в глаза придется еще и капать и носить их постоянно пока не стоит. Сколько же всего… Мое желание носить линзы с «не хочу» упало до «не хочу и все тут», но кто ж меня спросит? Потом мне подобрали еще и очки, небольшие, в тонкой оправе. Правда, сначала я перемерил целую кучу их, по сравнению с моими все они были очень легкие и придавали моему лицу некоторую загадочность и… утонченность, что ли. Это меня сильно смущало.  Алекс спросил, можно ли сейчас установить линзы, и пожилая женщина сказала: «Даже нужно, молодой человек. Заодно я поуправляю действиями вашего друга и покажу на практике». Скажу честно – это оказалось еще сложнее, чем рассказывали, но я все же справился. Вот же… эти линзы были такие маленькие, что я в первые минуты почти умудрился их потерять, чуть не уронив. Одев линзы, глянул в зеркало. Господи, я себя вижу! Четко. Во техника дошла… Женщина отписала на листочке и отослала в кассу. Алекс молча прошел к ней и оплатил счет. Мне, кстати, не дал на него взглянуть, и я не был в курсе, сколько это все стоит. Сей факт как-то нервировал и раздражал.
Получив заветную коробочку и еще и письменную инструкцию к ней на всякий случай, я повернулся к Алексу и застыл в ожидание вердикта. Он приподнял мое лицо и пристально начал его рассматривать. Он наклонился и еще пристальней начал смотреть мне в глаза. Я занервничал. Что он там увидел-то?
– Вот… теперь ты можешь понравиться девушке, – задумчиво вертя мое лицо из стороны в сторону, сказал он.
– Чего?
– Того! Так, ты плавать умеешь? – резко сменил он тему.
– Ну, да, – удивился я.
– Хорошо. Мы идем в бассейн, – ухмыльнувшись, сказал Алекс.
Я вздохнул и согласился. Вот же, и попробуй не согласиться. Он же меня туда занесет или притащит за шиворот. Лучше своими ногами пойду, а то мало ли что.
Мы еще недолго походили по городу и зашли в кафе перекусить. Пока Алекс ходил за кофе и пирожными, я поймал несколько зазывных взглядов девчонок, которые сидели за соседними столиками. Не зная, куда спрятаться от такого внимания, опустил глаза в стол и не поднимал их до прихода друга. Алекс принес поднос и поставил его на стол, перехватил девичий взгляд и расплылся в ухмылке, а потом наклонился и в самое ухо сказал:
– Мелкий, я был прав. Ты нравишься… Смотри, вон той ты уже явно понравился.
«Вот чтоб его…»

POV. Алекс.
Найти хороший и небольшой при этом магазинчик с профессиональным врачом и хорошей техникой в их районе оказалось не так просто. Я чувствовал, как Максим все больше мрачнел и мрачнел. С каким-то детским упрямством мелкий ни в какую не хотел распрощаться со своими очками. У меня такое чувство, что я у него что-то жизненно важное отбираю. Вот никак не могу понять его мотивов. По истечению пары часов и десятка магазинов с яркими вывесками, сулившими первоклассное обслуживание, мы набрели на него. Небольшое, слегка обшарпанное здание с простой и строгой вывеской гласило – магазин оптики. Вот я вмиг понял, что мы нашли именно то, что искали, как только увидел врача, да и оборудование там было очень хорошим. Максима обследовали со всех сторон, чуть ли насквозь не просветили, а потом нам объяснили, что именно нужно мелкому. Все оказалось не так и просто. Зато, когда линзы заняли положенное им место и я заглянул в лицо Максима, был даже удивлен. Все же без очков он был очень симпатичным – эти его огромные глаза, нереально медово-янтарного цвета… ух и много девчонок они приманят к себе. Я улыбнулся Максу, радуясь за него, и проговорил:
– Вот… теперь ты можешь понравиться девушке.
– Чего?
«Это мне показалось, или он правда буркнул – да нужно оно мне? Наверное, показалось. Не верю я, что ему неохота ни с кем встречаться. Не может ему никто не нравиться, и все тут».
– Того. Ты плавать умеешь? – решил сменить я тему, а то воздух как-то странно накалился.
– Ну, да, – удивленно вытаращил глаза Максим.
«И все же глаза у него шикарные. Не одну девушку смогут с ума свести».
– Хорошо. Мы идем в бассейн, – я ухмыльнулся.
«Вот чувствую я, что там будет что-то интересное».
Бассейн я слегка передвинул, и мы побродили и погуляли. В кафе девушки за соседним столиком только что и не ели глазами Макса, а так и раздели и уже голодно облизывались на него. Они строили ему глаза, улыбались откровенно призывно. А Максим только делал, что краснел и старался их не замечать.
«Ну вот как так можно? Девочки-то оказались очень даже ничего».
На вид им лет по 16–17. Обе жгучие брюнетки. На этом их сходство полностью кончалось. Та, что сейчас слегка зарделась и украдкой смотрела на мелкого из-под длинного кружева ресниц, была невысокой и худенькой с бархатно-шоколадными глазами и курносым носом. Рот у нее маленький, аккуратный, с пухлой верхней губой. По искоркам в глазах могу с уверенностью сказать – мила она только на вид, а так – не суй палец в рот, оттяпает руку по плечо, явно шальная девчонка. Хмыкнув, я наклонился к Максу и проговорил:
– Мелкий, я был прав. Ты нравишься... Смотри, вон той ты уже явно понравился.
«Скажу сам себе честно. Мне нравилось смущать Макса, он так сильно почему-то краснел».
Я снова посмотрел в открытую на стол девчонок. Вторая девушка была фигуристой и высокой. Она то и дело сверкала зелеными глазищами то в сторону Максима, то в мою, словно и не знала, кому отдать свое предпочтение. Для нее, видно, это был сложный выбор. Наконец-то она полностью сконцентрировалась на мне и уставилась прямо в глаза. Мне, кажется, бросали вызов – это я люблю. Я окинул ее взглядом, пройдясь по всей фигурке, от босоножек на высоченном каблуке, по обтягивающим ее как вторая кожа джинсам и топике, оценил еще раз объемы и посмотрел в глаза. Она нервно улыбнулась, но не отвела взгляд.
«Интересно, кажется, эта хищница выбрала свою цель или жертву, тут уж как на сей факт посмотреть».
Я снова посмотрел в лицо красавицы, и она медленно облизала языком нижнюю губу. Мои брови поползли вверх.
«Да меня же прямо не сходя с места соблазняют».
Я посмотрел на Максима и уже открыл рот, чтобы поделиться с ним своими выводами, но замер. Максим сверлил девчонку каким-то недобрым и желчно-ядовитым взглядом. Потом он перевел взгляд на меня и, снова отчаянно покраснев, уставился на стол.
«Опять он от меня прячется».
Я решил немного подбодрить его и ляпнул первое, что пришло в голову – «Идиот, вот молчал бы лучше!»
– Максим, а давай с ними познакомимся, будет тебе первый опыт перед началом поиска большой любви.
– Не нужен мне такой опыт, – буркнул куда-то в сторону он. – Почему ты все решаешь за меня. Вертишь мной, как хочешь. Я тебе не кукла, я живой человек со своим взглядами на этот мир.
Я в недоумении уставился на парня.
«И чего он так взбеленился. Я же и ничего особенного не предлагаю. Так почему такая буйная реакция? Хотя, он же не привык к женскому вниманию. Наверное зря я так резко. Вот, напугал его своими же словами».
– Максим, я же ничего особенного и не предлагаю, просто познакомиться, и все. У тебя же девушки-то никогда, наверное не было, а тут такой шанс…
Дальнейшие действия Макса меня еще больше удивили. Он вскочил со стула и, сверкнув глазами, выпалил:
– Забирай себе такой шанс! И не лезь ко мне в душу.
Мелкий схватил куртку и рванул из кафе.
– Черт! Да что я такого сказал-то?! Почему такая острая реакция?
Я подорвался, схватил свою куртку и рванул следом за Максом. Выскочил из кафе и осмотрелся по сторонам. Немного удивился. Оказывается, пока мы ели, на улице пошел нехилый дождик. Но на это мне было плевать, я за этой мокрой завесой не видел Макса. Я озирался и уже терял надежду, когда увидел его у остановки. Он стоял прямо под дождем, полностью игнорируя навес остановки и запрокинув лицо, подставил его под хлесткие струи дождя.
– Макс! – крикнул я.
Он даже не пошевелился и не дернулся, не говоря о том, что бы ответить. Мелкий меня явно и не слышал
– Макс! – снова позвал я, подходя ближе.
Он уставился на меня, часто моргая мокрыми ресницами.
– Что?
– Ты куда это собрался?
– Домой. Идет дождик, я промок и продрог.
– Тогда пошли ко мне. Мой-то дом все же ближе.
– Не знаю. Не уверен, что надо.
«Я ничего не понимаю. Почему он так сильно изменился? Н-да… похоже, до бассейна нам сегодня дойти-то и не судьба».


POV. Максим.
Я стоял под дождем и, задрав голову вверх и зажмурившись, пытался привести чувства в порядок.
«Что со мной? Почему так резко сорвался? Почему?» – задавал себе вопросы.
Кто для меня Алекс, друг? Он так неожиданно ворвался в мой спокойный мир и расписал его разноцветными красками. Смял весь мой уклад, заставил чувствовать то, что было мне недоступно. Он вырвал меня из страны грез, где я так долго был. Он снял с меня эти треклятые розовые очки, которые я с таким упорством носил. Он показал мне, что надо смело смотреть в лицо неприятностям и всегда быть готовым дать им отпор. Он показал мне смелость. Без страха можно было жить. Он всегда отвечал за свои слова. Хоть мы и знакомы всего ничего, но он перевернул мои представления о людях. Как было больно понять, что девочка специально подставляла меня и, так сказать, «шутила». Понять, почему на мне останавливались злобные взгляды моих одноклассников и их друзей. Алекс был как бы моим щитом, который не прятал меня от мира, а открывал глаза. Было ли это сочувствие к неудачнику или это родилась дружба? Дружба…
Горько усмехнулся, ловя капельки дождя своим лицом. Нет, это не дружба. Это что-то другое. Я так всполошился, когда он предложил встретиться с теми девчонками. Его глаза так заблестели от предвкушения, а я… во мне все оборвалось. Внутри просто все так сжалось, и сердце так бухнуло, что не выдержал, вскочил и убежал. Боль ревности разливалась во мне и заполняла мой разум. В голове возникало множество картинок расправы над соперницами. Да, я ревновал. И понимание этого меня пугало. Я хотел, чтобы он не тратил свое внимание на других, а был только моим. Только моим…
– Макс! – окликнул меня кто-то, и я вздрогнул.
Рядом со мной стоял Алекс. Я старался проморгаться от капель дождя, чтобы четче увидеть друга. Не сразу, но все же мне это удалось. 
– Что? – спросил я.
– Ты куда это собрался? – приподнял бровь Алекс.
– Домой. Идет дождик, я промок и продрог, – отвел я глаза.
– Тогда пошли ко мне. Мой-то дом все же ближе, – сказал он.
– Не знаю. Не уверен, что надо, – я хотел домой, успокоиться, разобраться в себе, найти ответы.
Меня резко дернули и развернули. Теплые руки обняли мои плечи, и он таки добил меня следующим вопросом. Его губы у самого уха зашептали: 
– Ну чего ты? Что такое? Тебе не понравились те брюнетки? Так мы поищем других. Неужели тебя это так расстроило, Макс? Макс!!
Алекс приподнял мое мокрое лицо за подбородок и посмотрел в мои глаза. Я хотел спрятать свою боль, но друг, встревоженно глянув на меня, просто притянул к себе, обнимая за плечи. Он слишком часто так делал. 
– Ты что, никогда не знакомился с девчонками на улице? – спросил Алекс, улыбнувшись.
Я молча кивнул. Он сжал мои плечи сильнее и усмехнулся.
– Глупый. Испугался? Я же тебя бы поддержал, и у тебя бы все получилось. Ладно, хватит мокнуть. Идем.
– Куда?
– Ко мне домой. Ты же весь вымок, еще заболеешь. Мне ты нужен здоровым, и вообще, мы хотели пойти в бассейн. Но это отменяется, – взъерошив мои мокрые волосы, Алекс потянул меня в сторону дома. 
– Почему? – я не стал упираться и покорно пошел за ним.
– Макс, ты мокрый аки мышь! – засмеялся Алекс.
И то правда. Становилось холодно, и тело начинал пробивать озноб. Я поежился и уже привычно поскакал за Алексом, который размашистым шагом шел впереди. Догнав друга, спросил:
– Алекс, а ты любил?
Он резко остановился, я врезался в его спину и чуть не упал. Алекс повернулся ко мне и ответил:
– Да, любил…
Я испугался. Он так помрачнел и переменился в лице, что черты лица обострились. Что я наделал?

POV. Алекс.
– Алекс, а ты любил? – мне этот вопрос как нож в сердце.
«Любил ли я? Да, любил, но та любовь последнее, о чем бы мне хотелось вспоминать. Даже сейчас спустя два года я бы хотел забыть все, что так хорошо сохранила память. Я помнил это так четко, словно это было только вчера. Сколько я тогда наворотил глупостей, сколько наделал ошибок и сколько испытал боли. И только сейчас я понимал, насколько был глуп и сколько во мне было дурости. Первая любовь. Чушь! Не было никакой любви. С ее стороны не было любви. С моей была. Любить в одиночку очень сложно, особенно если понимаешь, что один горишь в этих чувствах, не сразу. Вот тогда весь мир рушится и осыпается осколками. Любил ли я? Да, любил! Но будь проклята такая любовь! Больше я этой ошибки никогда не повторю. Мне сейчас хватает тех отношений с девушками в которых нет ничего кроме секса. Да вполне хватает и большего я не хочу!»
– Да, любил… – как-то не очень твердо у меня вышло это признание.
По-моему, я напугал своим видом Макса. Вон как глаза на меня вылупил. 
– Мелкий, ты чего? Да все же нормально, все хорошо. Макс?
– Я сказал что-то не то? Мне, наверное, не стоило об этом спрашивать? Я расстроил тебя.
– Все нормально, это не из-за тебя. Ладно, хватит мокнуть. Пойдем домой.
Я схватил парня за руку и снова потащил за собой. Мне пришлось затормозить, когда я понял, что он пытается убрать руку. Странно, но у меня вошло уже в привычку вот так хватать его за руку. Это выходило как-то неосознанно с моей стороны, словно само по себе.
«Интересно, почему так? Хотя… А, ну и черт с ним! Не столь и важно». 
Сжав руку еще крепче, я улыбнулся Максу, и тот перестал вырываться. Шли молча, а дождик, казалось, решил превратить улицы в океан. Лужи уже сравнялись с бордюрами в высоту, а проезжавшие мимо машины были скорее похожи на катера. Я покосился на Макса и хмыкнул. Тот шел рядом, а на лице такое упрямство, словно он не ко мне домой идет, а на каторгу, и причем сам из вредности согласился на это.
– Макс, ты чего так напряжен, а? Расслабься, ты же ко мне идешь, а не на эшафот.
Макс что-то буркнул, но из-за потока дождя я не смог разобрать, что именно. Вдруг прямо над нашими головами небо прорезала молния, следом шарахнул почти оглушающий гром, и дождик ливанул еще сильнее. Поднялся какой-то шквальный ветер, сбивая с ног. 
– Черт! – выругался я. – Макс, прибавь хода!
В дом мы залетели так, что чуть дверь не снесли. Сеструха как раз шла из кухни и что-то жевала. На лице привычная мне уже масочка из странной вязкой белой субстанции с зелеными прожилками. Я как-то спросил у нее – что за фигня? Мне ответили кратко - секрет фирмы. Вот сейчас эта масочка вообще прикольно смотрелась, так как сестра замерла с приоткрытым ртом и ложкой у самых губ. Осмотрев нас с головы до ног, спокойно отправила ложку туда, куда и собиралась, и со словами: 
– Я бы вам посоветовала принять ванную, пока не простыли, – махнув на прощание все той же ложкой, скрылась в своей комнате.
Я услышал сначала щелчок замка, а потом громкий вопль новомодного певца. Обернулся и посмотрел на Макса. Тот стоял, облокотившись на дверь, и как-то подозрительно трясся.
«Он что это плачет? Но почему?»
В этот миг Максим посмотрел на меня, и я увидел дрожащие губы и смех в его глазах. Он явно с трудом сдерживался и вот-вот засмеется. Нет, его, в принципе, можно понять. Когда сеструха стала мазаться этими масочками, я поначалу тоже все время только и делал, что ржал, а теперь ничего, привык. Она, когда в ней ночью выходит из комнаты (попить), привидение напоминает. Глаза-то она при этом не открывает. Так и идет наощупь. Я снова посмотрел на мелкого и, видно, это было последней каплей, мы дружно заржали, привалившись, он к двери, а я к стене. Отсмеялись минуты через три и, с трудом переведя дух, примолкли, причем примолкли как-то уж очень резко, словно и сказать нам друг другу больше нечего, а смеяться уже и незачем. Надо начать разговор. 
– Чего мы стоим на пороге-то? Пошли скорее и тебе и мне надо срочно переодеться.
– Ну да, сухое бы сейчас точно не помешало, – Макс брезгливо подергал за футболку.
– Пойдем. Сейчас что-нибудь да подберем.
Вот найти одежду для Макса стало новой проблемой. Я-то был намного его крупнее. Перерыл весь шкаф, но таки откопал джинсы трехлетней давности, ярко-синие. Мне их цвет не нравился, поэтому я их так и ни разу не одел. Он мне и сейчас не нравился, но выбирать-то не из чего, поэтому я схватил с полки футболку и, сунув все это в руки Максу, отправил его в ванную. Показал ему, где что, и направился снова в комнату. Стащил по дороге рубашку и бросил ее на стул. Джинсы снял с трудом, паразиты намокли и липли к коже так, словно их кто клеем приклеивал. Пока стащил, весь словарный запас вспомнил. Бросил их на тот же стул и натянул спортивные штаны. Откинулся на кровать и уставился в потолок. Мыслей в голове была тьма и просто топились и мешали друг другу, поэтому нормально подумать мне не удавалось. Я закрыл глаза, пытаясь привести голову в порядок, и, по-моему, все же задремал. Из состояния полусна меня вывело странное ощущение. Такое въедливое и пробирающее до костей. Так бывает, если кто-то смотрит. Но вот кто? Я распахнул глаза и уставился на Макса. Тот замер у кровати и как-то странно таращился на меня, вот только его взгляд ни разу не поднялся выше подбородка.
– Макс?

POV. Максим.
Я ополоснулся и, натянув джинсы и футболку, что дал мне Алекс, сразу направился в его комнату. Тихо открыл дверь и замер на пороге. Алекс лежал на кровати с закрытыми глазами и закинутыми за голову руками. Я жадно на него смотрел, рассматривая в который раз его тело. Широкие плечи и грудная клетка, кубики пресса, тонкая талия и длинные ноги. Он, как хищник, замерший перед прыжком, сейчас был полностью расслаблен и отстранен. Я тихо вздохнул, и от этого звука Алекс открыл глаза. 
– Макс? – спросил он.
А я не смел поднять на него взгляд, боясь того, что он увидит предательский возбужденный блеск моих глаз. Он поманил меня к себе, и я подошел к кровати. Алекс резко меня схватил и завалил на постель, начиная щекотать. Я корчился от смеха и извивался всем телом, а он не отпускал меня. Вдоволь намучив, Алекс дунул мне в ухо и сказал: 
– Все, теперь моя очередь идти в душ. Да, и не забудь снять линзы. 
Он подорвался с постели и, насвистывая, отправился в ванну. А я ошарашенно смотрел ему в след. 
– Алекс, я люблю тебя, – сказал я тихо в закрытую дверь. 
Сказал и почувствовал, как сердце заколотилось и кровь в венах забурлила. Меня скрутило желание, и я растерялся. 
«Я и Алекс? Как? Я хочу его… люблю… но как? Почему так?» – задавал себе вопросы. 
Растянулся на постели и уставился в потолок. Мысли роились в голове и не давали покоя. Хлопнула дверь, и в комнату вошел Алекс. 
– Макс, подвинься, – весело сказал он. 
– А? – я подвинулся на постели. 
– Что «а»? Линзы снял? – завалившись на свободное место, спросил Алекс.
– Забыл, я сейчас, – вскочил я и бросился в ванну.
Перед зеркалом осторожно вынул линзы и промыл их. Вернувшись в комнату, застал Алекса спящим.
– Алекс? – подойдя к кровати, позвал, – а я где…
Он резко дернул меня на себя, обхватив ладонь, которой я его касался, и, захватив в плен сильных рук, сонно прошептал:
– Спи.
Я уткнулся в его грудь и вздохнул.

«Алекс, ну и как я смогу заснуть?»


POV. Алекс.
Проснулся от мысли, что опаздываю в школу. Подскочил на кровати, и только потом до меня дошло – какая школа, сегодня воскресенье. Сижу на кровати и тупо моргаю, как филин посреди белого дня. Проморгался и осмотрелся.
«Ага, я дома, сейчас где-то часов девять и, самое главное, рядом кто-то точно спит. А кто этот кто-то?»
Скосил глаза и выдохнул.
«Ну, слава богу – это Макс всего лишь».
Я снова плюхнулся рядом с ним и прикрыл глаза, решив немного полежать и потянуть время. Макс рядом шевельнулся и, шустро перевернувшись ко мне лицом, оккупировал мое бедное тело, я только и успел, что удивиться, когда нос уткнулся мне куда-то в область ключицы и малой снова затих. Как-то некстати оказалась утренняя эрекция, зажатая между нашими телами, мне аж не по себе стало от мысли, что он может бог весть что подумать, если очнется и почувствует твердую выпуклость. Моя попытка вылезти по-тихому, не разбудив, не увенчалась успехом. Как только я отодвигался на пару сантиметров, он ровно настолько снова придвигался ко мне.
«Ой, нехорошо будет, если он сейчас проснется! Пропади пропадом утренний стояк! Не спится все ему. Не дай бог Макса с его наивностью напугаю. Нет, я понимаю, что утром у него такая же радость, но не тогда же, когда парень прижимается всем телом, а этому паразиту плевать – он хочет и все тут. Ладно бы девка, а тут такой казус».
Я снова отодвинулся, он придвинулся. В общем, меня спасло то, что кровать резко кончилась и я оказался лежащим на полу. Выдохнув, схватил свои вещи и, взяв низкий старт, быстро рванул к ванную. Макс так и остался лежать почти на животе, обнимая мою подушку.
Как ни прискорбно это признать, но брат мой меньший успокаиваться не хотел, и пришлось ему в этом помочь. Вода смыла результат моей помощи, и я как-то заторможено проследил этот процесс. Быстро закончив с плесканием в душе, побрился, оделся и осторожно выглянул за дверь. В доме стояла тишина почти гробовая. Либо сеструха еще спит, либо слиняла уже. В животе раздался вой побитой жизнью собаки, и желудок потащил меня в кухню. Проходя мимо зеркала, засек прилепленную посередине записку, написанную ровным убористым почерком сестры.
«Зашла к вам, а вы спите. Будить не стала, но поняла, что матери Макса вы позвонить не догадались. Нашла у тебя телефон и отзвонилась, чтобы бедная женщина не волновалась, куда это пропал ее сынок. Была удивлена, когда мне флегматично ответили: «Да? Хорошо». И повесили трубку. Что у него за мать такая?»
«Ой, и не спрашивай, сестренка. Я себе этот вопрос раз сто уже задавал. Еще ни разу на него и не ответил».
«Ну, да ладно. Это был риторический вопрос. Я ускакала к Натуське, буду часам к семи вечера. Салат и курица в холодильнике, найдете. Огонь сильно не зажигай – спалишь, и переворачивать не забывай. Будь осторожен, не обожгись, не хватайся за ручку чайника голыми руками. 
И, братик, вы мило смотрелись вместе. Хахаха!
P.S.: Папа и мама приедут к обеду, но, думаю, вас там уже не будет».
«Вот же инструкцию целую накатала. Ей Богу, как маленькому».
Хотя я на сестру не обижался. Ну, любит она пошутить надо мной, ну и пусть себе шутит. Я ей почти все готов простить. Это она выхаживала меня после того, когда я понял, что любимая девушка мне врала на каждом шагу. Она заставляла меня шевелиться и жить. Именно ее пинки дали мне возможность на все плюнуть, поднять голову и идти вперед. Она поделилась своей силой в тот момент, когда моя собственная вместе с гордостью корежилась в мусорке, куда их запихнула, как я думал, любовь всей моей жизни. Так что моя сестра имеет на все право, и ей прощается все и вся.
К тому моменту, когда разогрел курицу и макароны, на кухню, сонно моргая и щурясь, почти вполз Макс. Уронив тело на стул, он уперся подбородком в обе ладони и отсутствующим взглядом уставился на меня. Я аж умилился.
– Макс?
– А? – флегматично мне ответили.
– Макс, что есть будешь?
– Чего?
– Все с тобой ясно – поднять подняли, а разбудить забыли.
– Угу...
«С этим надо что-то делать!»
– Мелкий, а чеши-ка ты в душ. Хоть проснешься.
Он и пошел, но, по-моему, делал это исключительно наощупь, так как глаза у него при этом были крепко-накрепко закрыты. Я хмыкнул, когда из коридора раздался грохот и тихая ругань.
«Ну, надеюсь, ванную он все же найдет».
Через минут пятнадцать, когда я как раз накрыл на стол, Макс вошел в кухню заметно посвежевшим и явно адекватным. 
– Что есть будешь? – спросил я в какой уже раз за утро.
– Чай и булочку с маслом.
- А посущественнее?
– Чай и булочку, – нахмурившись, уже нервно, ответил Макс.
«Чай так чай, булочку так булочку. Что сразу психовать-то?!»
Налил ему чай и сунул в руку булочку. Посмотрел на то, как он с жадностью уплетает это издевательство, которое он на полном серьезе считает завтраком. Это зрелище меня снова умилило, и я потрепал его по и без того взлохмаченным волосам. Он попытался уклониться, но так как был занят, не успел.
«Какой же он ребенок все еще, честное слово!»
– Макс?
– Ммы? – ответил он мне невнятно, но при этом вопросительно уставился в глаза.
– Ты к бассейну готов?
Мелкий как-то обреченно вздохнул, откусил новый кусок от булки и кивнул так, словно я его топить там собираюсь, а не плавать учить. 
«Ну, и что с ним на сей раз?»

POV. Максим.
Проснулся от того, что мне стало холодно.
«Странно, – я прижимал к себе подушку. – Это не моя комната».
Механически поднялся и поплелся на кухню. Сел на стул и продолжил спать. Откуда-то, издалека, слышу:
– Макс?
«Как не хочется просыпаться. Совсем».
Что-то буркнул в ответ Алексу, который возился у плиты. Я его не слышу, я сплю.
– Мелкий, а чеши-ка ты в душ. Хоть проснешься, – сказал мне Алекс.
Я послушал его и отправился в... споткнулся обо что-то и выругался. 
«Вот кто это тут поставил?»
Наощупь нашел ванну. Так же нащупал кран и открыл воду. Хочется завалиться опять спать. Я клюнул носом, присел на ванну, меланхолично слушая звук бегущей воды.
«Все же пора просыпаться», – уговаривал сам себя.
Вздохнув, начал умываться холодной водой. Помогло. Смог открыть глаза и посмотреть в зеркало.
– М-да... доброе утро, Макс, – сказал своему отражению, – и, походу, я проснулся весь.
Утренние позывы организма весьма ощутимо давали о себе знать. Пришлось потратить немного времени на самоудовлетворение. Проснулся и уже смог вернуться в этот мир.
Бодренько вернулся на кухню. Алекс спросил, что я буду на завтрак. Привычный мой ответ, что буду чай и булочку с маслом, его удивил, но он молча поставил все передо мной. Я быстро все уплетал. Алекс наблюдал за мной и улыбался. Он протянул руку и потрепал меня по волосам. Я недовольно помотал головой.
– Макс? – позвал Алекс.
– Ммм? – дожевывая булочку промычал я, вопросительно на него посмотрев.
– Ты к бассейну готов? – радостно спросил меня он.
Я и забыл, что мы договорились туда идти. Вдохнув, грустно кивнул в ответ, соглашаясь.
Бассейн. Вода и много народу. Даже не предполагал, что Алекс не просто плавать умеет, а занимается серьезно в секции. Он привел меня в бассейн и весело начал все объяснять и показывать. Раздевалка, душ и огромный бассейн, где уже было много народа. Шум, гам... Тренера проводили уроки с разными группами ребят, от самых маленьких карапузов с мамами, до жестких выкриков к старшим ребятам. Алекс пояснил, что сейчас можно и поплескаться, так как младшие ребятишки учились плавать. А через час придут на тренировку пловцы, которым нужна вся длина бассейна, а потом... тут Алекс просто закатил глаза и облизнулся. Я завороженно смотрел в его хитрые глаза.
– А потом... Макс, – ухмыляясь, тихо сказал он, – придут на тренировку девчонки. Все как на подбор... красавицы.
Алекс засмеялся и подмигнул мне. Я, если честно, смутился.
«Вот же, как он не может понять, что я не хочу с ними встречаться, нет, я хочу конечно, но... да фиг поймешь, чего хочу! Задолбался я в себе разбираться! Вот надо себя проявить и завязать отношения с девочкой, только с какой? Таня Алексу не нравится, а другие не нравятся мне, они меня пугают».
Пока копался в себе, Алекс со смехом толкнул меня в воду. Мой вопль потонул на дне бассейна. Я камнем ушел вниз, да там и остался. Сижу, смотрю сквозь воду и размышляю, а не прикинуться ли мне захлебнувшимся? Я плавать умею... по-собачьи, а ныряю так, как заправский ныряльщик, но это не обязательно всем знать.
Алекс немного подождал, посмотрел на мое тело, которое раскинулось на дне в виде мертвой звезды, занервничал и прыгнул в воду меня спасать. Однако... быстро подхватив меня под мышки, он вытащил меня из воды и выкинул мое безжизненное тело на бортик. Что-то громко орал и звал кого-то, народу набежало много. Все встревоженно смотрели на меня, а я больше не мог молчать. Скрючившись, начал мелко трястись от смеха. Честно старался спрятать улыбку, от чего на моем лице мелькала гримаса. Но Алекс посчитал, что я корчусь от боли.
– Врача!!! Ему плохо!! – вопил он.
– Алекс... мне не... плохо... мне смешно... – я не мог сдержать смех.
– Офонарел! Ты... Макс!! Так нельзя шутить, поганец!!
Меня ощутимо двинули по ребрам и грубо поставили на ноги, а потом Алекс сердито развернулся и прыгнул в воду. Красиво вошел и размашисто погреб к противоположному борту бассейна, подальше от меня. Я улыбался ему вслед.
«Как же хорошо с ним. Легко. Алекс заставляет меня шевелиться и выползать из моей раковины, в которой прячусь от всего мира. Как ему это удается, я не знаю, но с ним мне всегда хочется говорить и рассказывать обо всем, делиться самым сокровенным. Я просто захлебываюсь эмоциями, когда его вижу. Что со мной происходит? Почему я так к нему тянусь? Макс, не ври себе... Скажи это, будь честным. Да, все так просто... – сказал я сам себе и тут же ответил: – Я люблю тебя, Алекс».
А в это время к Алексу подошли незнакомые мне ребята. Они шумно поздоровались и похлопали друг друга по плечам. Алекс приветливо засмеялся и что-то сказал. Взрыв хохота отразился громким эхом, а мое сердце больно кольнула ревность.


POV. Максим.
Ревность. Больно. Это новое чувство затмевает мне разум, непонятным зверем поднимается из глубин спокойствия и тишины, оголяет нервы, которые натягиваются струнами и звенят. Звук разрывает все внутри и царапает душу, вызывая приступы ярости. Хочется сжать пальцы в кулак и прикусить губу. Хочется отгородить Алекса от чужого взгляда, от прикосновения. Хочется спрятать, встать на пути и отогнать, отбить всякие попытки даже приблизиться к нему. Мысли… Их много, они мелькают в голове, предлагая мстить и огрызаться, бить побольнее, но доказывать, что он принадлежит мне.
Я передернул плечами. Не отводя от него взгляда, обошел бассейн и приблизился к ребятам. Все были очень высокие и спортивные. Одним словом – пловцы. Разговаривали шумно и непринужденно. Меня опять уколола ревность, когда один из ребят в шутку толкнул Алекса в воду, и следом за ним, создавая множество брызг, прыгнули остальные. 
Смех. Весело им. Меня начало подкидывать.
– Алекс! – слишком резко окрикнул я его.
– Чё?
– Мне надо уходить, – нахмурился я.
– Макс? Ты чего? – Алекс перестал улыбаться.
Я смутился. Одним словом, испортил ему настроение. Но, глядя как он обращает внимание на других, я понял, что не хочу этого видеть. Отвернувшись, направился в раздевалку.
– Макс, подожди, – выбравшись из воды, Алекс быстро догнал меня и заглянул мне в глаза, – что с тобой?
– Ничего, – отвел я взгляд, – помоги, кажется, линза сместилась.
Мы зашли в раздевалку, и Алекс приподнял мое лицо, повернул к свету и внимательно посмотрел в глаза.
– Вроде все нормально, чувствуешь дискомфорт? Может, снимешь их?
– Хорошо, сниму.
Я отошел и прикрыл глаза. Я врал, все было в порядке и ничего мне не мешало. Просто хотел, чтобы он не смотрел на других. 
«Эгоистично, но это то, чего я хочу, потому что…» – я оборвал мысль. 
Алекс внимательно смотрел на меня.
– Алекс, – одними губами сказал я.
Он меня услышал и подошел совсем близко. Я виновато опустил голову.
– Что тебя мучает, Макс? Скажи, не темни.
– Я… Алекс… 
– Ну?
– Алекс, – собрался я с духом. – Я люблю тебя…
– Что? – приподнял он бровь. – Повтори.
– Я люблю тебя, – сказал и зажмурился, ожидая удара.
«Ударит. Я бы точно ударил», – забилась мысль.
Я весь сжался, ожидая… что? Теплая ладонь прошлась по моему лицу и приподняла голову. Я рискнул приоткрыть один глаз. Алекс хмурился.
– Точно? Уверен?
Я кивнул и смело посмотрел в его лицо. Он еще больше помрачнел, а потом резко ударил кулаком рядом с моей головой. Я дернулся от неожиданности, но Алекс одним движением прижал меня к шкафчику и, не отрывая взгляда, опять спросил:
– Уверен?
– Ддд… да.
– Макс, ты… ты… – зашипел он, отстраняясь.
На его скулах ходили желваки. Я старался не дышать и не шевелиться.
– Идем, одевайся.
– А? Куда?
– Ко мне домой, там поговорим. Быстро.
Алекс развернулся ко мне спиной и начал резкими, рваными движениями одеваться. У меня дрожали руки и никак не удавалось натянуть штаны. Все же, в темпе мне удалось справиться, даже успел пригладить волосы. Мы бегом рванули на остановку. У меня зарождалась паника. Я сказал то, что уже давно хотел сказать, но вот Алекс не хотел слышать.
«Но почему он не побил меня? Почему не наорал? Алекс, ты имел полное право это сделать», – думал я и терялся в догадках.
Подошел автобус, и мы заскочили внутрь. Алекс привычно отгородил меня от остальных пассажиров, встав спиной к ним. Я всматривался в его лицо, ища ответы на свои молчаливые вопросы и пытаясь предугадать его реакцию на мои слова. Я чувствовал его ярость и негодование. Алекс вцепился в поручни так, что костяшки пальцев побелели. Он явно еле сдерживался и отводил от меня взгляд. А меня тихо трясло, накатывала паника, а может возбуждение? Я не понимал, что со мной произошло. Откуда взялась смелость сказать ему, что его люблю? Я спятил? Вроде нет, но, незаметно ущипнув себя за руку, убедился, что я нормальный. Автобус подскочил на кочке, и меня отбросило на Алекса. Он придержал меня, а я, как дурак, вдохнул его запах. Голова пошла кругом и сердце непослушно припустилось вскачь. Мне нравится в нем все, все до мельчайшей черточки и скупого движения, до нахмуренных бровей и до сжатых губ, все… все…
Я запрокинул голову и позвал:
– Алекс…
Он посмотрел на меня и прищурил глаза. Я от такого взгляда сразу замолчал, понимая, что не стоит говорить. Мы вышли на своей остановке и быстро, почти бегом, пошли по улице.

До самого дома Алекс не проронил ни слова.

POV. Алекс.
Как же давно я не видел своих друзей. Они столпились вокруг меня и с жаром рассказывали у кого и что произошло за это время. Новые подробности того или иного вызывали у меня улыбку и смех. Я был счастлив видеть их, вот так разговаривать.
«Нет, надо как можно чаще приходить сюда, а то слишком редко вижусь с ними».
К концу нашего разговора Никитка раздурачился и как результат - я лечу в воду. Быстро сгруппировался и вода приняла меня в свои объятия, как родного. Вода - моя любимая стихия. Находясь в ней, я чувствую всего себя как никогда остро. Мысли становятся чистыми и, как вода, прозрачными. Именно в воде я четко вижу ответы на все вопросы и могу мыслить логически, принимая верные решения.
Оклик Макса вывел меня из задумчивости и я ответил ему резче чем хотел бы:
– Чё?!
– Мне надо уходить, – так, с Максом опять что-то не так, его настроение почему-то снова поменялось. Это плохо.
– Макс? Ты чего?
Мелкий мне не ответил и рванул в раздевалку. Я выругался и быстро насколько мог вылез из воды и бросился за ним.
– Макс, подожди, – «да что с ним происходит последние пару дней?! Он же как дикое животное мечется и паникует». – Что с тобой?
– Ничего, – «почему он не смотрит мне в глаз? Почему отводит взгляд и снова прячется». – Помоги, кажется линза сместилась.
Он явно врал и дело совсем не в линзе. Я решил подержать его игру и, зайдя в раздевалку, я приподнял его лицо и посмотрел в глаза. Взгляд у него был каким-то затравленным и пугливым.
– Вроде все нормально, чувствуешь дискомфорт? Может, снимешь их? – продолжил я его игру.
«Я все-равно узнаю в чем дело! Или я буду не я!»
Макс отошел в сторону и отгородился от меня молчанием словно каменной стеной.
Я продолжал буравить его взглядом и ждать, но в какой-то момент не выдержал, поняв что говорить мне никто и ничего не будет так просто.
– Что тебя мучает, Макс? Скажи, не темни.
«Ну же, Макс, помоги мне понять перепады в твоем настроение!»
– Я… Алекс…
– Ну? – «почему слова даются ему с таким трудом?»
– Алекс, – он прикрыл глаза, а потом снова распахнул и выпалил так словно нырнул в воду. – Я люблю тебя…
– Что? – я не мог в это поверить. – Повтори.
– Я люблю тебя.
Макс зажмурился, а я уставился на него и с трудом осознал то, что он сказал.
«Нет, мне это не нужно. Почему он так легко говорит о своей любви? Я никогда не разбрасывался такими словами. А он… так просто… словно они пустой звук. К тому же, какая любовь? Есть ли она или это просто обычный обман? И самое главное, что о ней может знать Макс со своей-то фатальной наивностью? Черт, в голове хаос!»
Я решил дать ему еще один шанс на иной ответ.
- Точно? Уверен?
Макс кивнул и с вызовам посмотрел на меня. И откуда взялась вся эта смелость? Ее еще час назад и в помине не было. Злость накрыла меня с головой и кулак встретился со стеной. Я врезал по стене, чтобы не ударить Макса. Как бы я сейчас на него не злился, но все еще боялся причинить вред.
Я прижал его к шкафчикам и снова спросил:
– Ты уверен?
– Ддд… да.
«Значит, не захотел менять своего решения!»
– Макс, ты… ты… – я не находил слов.
Меня просто душила злоба и жутко хотелось сорваться, но я держался из последних сил.
«Надо домой и подумать. Пока дойдем, как раз хоть что-то переварю своим мозгом».
Я приказал, именно приказал, ему одеваться и сам сделал тоже самое. Я видел страх в его глазах, но сейчас мне было не до этого.
Я почти бегом несся домой, а в голове было такое, что впору стукнуться ею посильнее, лишь бы не думать.
Дома были родители и мне пришлось натянуть улыбку на лицо, лишь бы они не поняли ничего. Я попросил нас не беспокоить, сказал что будем делать уроки и, толкнув не сопротивляющегося Макса в комнату, закрыл на замок.
Минут пять я бесцельно бегал туда-сюда, стараясь все осмыслить и, если не принять, то хотя бы понять, но нет, не смог. Все это время Макс сидел на кровати и испуганно следил за моими действиями. Этот его затравленный взгляд вывел меня из себя и взбесил. Я подлетел к нему, схватил за футболку и дернул на себя, впиваясь в него взглядом. Он тоже неотрывно смотрел на меня расширенными глазами и его слегка трясло.
– Чего ты хочешь от меня, Макс? Чего добивался своим признанием? Ответного признания в любви и заверения в высоких чувствах? Ну так этого не будет! Я не буду говорить этого, просто потому, что не люблю тебя. Ты мой друг и только. Ничего большего, никогда не будет между нами, никогда! Не надо путать дружбу с чем-то, чего, скорее всего, и нет на этом свете. Макс, к чему нам все эти сложности? Разве раньше было плохо? Зачем ты все портишь? Скажи мне, Макс?
– Нет, но я так больше не могу. Я правда люблю тебя, Алекс…
– Нет, молчи и не говори того, о чем мы потом оба пожалеем. Я-то уж точно. Пойми, не могу я тебя любить. Не умею я этого больше, да и не хочу уметь. К тому же, и ты, и я - оба парни. Макс, я не гей, я нормальный. У нас никогда и ничего не будет. Ты меня понимаешь?
– Понимаю… понимаю, но я же не могу запретить себе любить тебя!
«Господи, что он творит?! Зачем, ну, зачем все рушит?! Я не хочу этого! Ну же, Макс, давай, начни смеяться и скажи, что все это только шутка. Дай шанс нашей дружбе. Ну, не могу я любить тебя, я натурал… Да даже если бы был геем или БИ, не смог бы. Я выучил тот урок, что мне преподала моя первая любовь. И ничего не обязывающие отношения меня теперь устраивали больше. Ни к чему другому я попросту не готов, да и не буду готов. Такие отношения – это сплошной геморрой».
– Макс, я думаю, нам стоит некоторое время не видеться. Возможно, ты придешь в себя и перестанешь говорить всякую чушь и заверять меня в том, что гей.
– Но… – начал мелкий и я решительно его оборвал.
– Нет! Ты сам поймешь, что так лучше. Да и я остыну. Макс, ты должен понять, что ничего между нами нет и не будет никогда. Все. Иди домой, Макс.
– Но, – начал снова он, а я покачал головой. – Хорошо.
Он вышел из комнаты, а через пару минут я услышал несильный хлопок двери и щелчок замка. Макс ушел. Я упал на кровать и впечатал кулак в подушку, сам не зная в чем обвиняю ее.
«Какого черта все так запуталось?! Голова кругом. Скорее всего, я сделал ему больно, но так надо, чтобы он не забивал свою голову всякой блажью и не портил себе жизнь. Я спокойно относился к геям, но не был одним из них и не буду».