Океан внутри...

Посадка прошла идеально, несмотря на низкую облачность. Моложавая женщина во втором ряду бизнесс-класса вздохнула с облегчением и радостно улыбнулась сидевшему рядом худощавому пареньку лет восемнадцати, одетому в стильно потёртую джинсу и светлую рубашку.
- Ну вот, считай – уже дома! – женщина протянула руку, явно собираясь погладить парнишку по длинным, забранным тонким металлическим ободком волосам, но в последний момент её ладонь дёрнулась и легла на плечо мальчишки. 
Юноша вынул из уха наушник-вкладыш:
- Что, уже? Погоди, пусть толпа схлынет. Успеем, мам…
- Да, конечно… - вздохнула женщина и снова откинулась на спинку кресла, хотя ей явно не терпелось поскорее выбраться из самолёта. 
Постукивая наманикюренными ноготками по подлокотнику, она невидящими глазами смотрела в иллюминатор, а мысли её в это время были уже с мужем и вторым сыном, с которыми она не виделась добрых два года. Иногда она бросала тревожный взгляд на паренька рядом – всё ещё автоматически контролируя, не начали ли синеть губы, не усилилась ли бледность – хотя страшные симптомы, преследовавшие её сына с самого рождения, не возникали уже почти два года после рискованной, но, к счастью, успешной операции. Ей всё ещё с трудом верилось, что долгий кошмар позади – сын практически здоров, и над ним больше не висит постоянная угроза внезапной смерти. Они так долго ждали этой спасительной операции: собирали нужную сумму, потом ждали своей очереди к немецкому светилу кардиохирургии, который единственный брался оперировать подростка с отягощённым анамнезом. Потом – реабилитация в течение почти двух лет, в пригороде у дальней родственницы, которая очень любезно пригласила их пожить у себя…
- Лёль, пойдём! – женщина поднялась. - Посмотри, уже все вышли!
- Что? – парень снова вынул вкладыш и окинул взглядом уже пустой салон. - Хорошо, пойдём…
Женщина стащила с багажной полки довольно объёмную сумку, но парень даже не дёрнулся помочь. Он снова засунул наушник, отгородившись от внешнего мира. В его голове надрывался Джаред Лето, и губы паренька с горьким наслаждением бесшумно вторили – «Come break me down? Bury me, bury me!...» 
До шестнадцати лет Лёлик, как его звала мама, каждый день отвоёвывал у слабости, физической слабости. На любой войне есть ненависть – и в нём она была, ненависть к тому, что он не такой, как его родной брат-близнец, как другие мальчишки. Ненависть к собственному бессилию, которое сжирало его возможности, его время, его жизнь. Уезжая в Германию, он сознавал, что может не вернуться – и был готов к этому, готов рискнуть всем, идти до конца. 
Победа оказалась оглушающей и опьяняющей. Теперь он мог. Мог проводить день на ногах, а не в постели, мог даже танцевать, ходить в школу, общаться на равных. Германия казалась ему волшебной страной Небывалией – из которой его внезапно решили выдернуть. Очень не хотелось возвращаться туда, где его помнили больным и немощным. Не хотелось видеть отца, который раньше так часто отводил глаза на его просьбы, не хотелось видеть брата, который был возмутительно благополучен и издевательски благороден в этой своей благополучности. Но теперь… теперь всё будет иначе! Лёшка больше не потерпит подачек, фор и снисходительного дружелюбия! Он себя покажет! Всем покажет!
У пункта выдачи багажа была очередь. Лёшка в очередной раз ткнул повтор на мпешке и прислонился к стене в ожидании. И только когда его мама очередной раз выронила тяжёлую сумку, пытаясь взвалить на себя сразу все вещи, он сделал шаг и, молча закинув себе на плечи самый объёмный баул, направился к выходу из терминала.
В квартире на двенадцатом этаже старого микрорайона Журавлёвка их ждали. В комнате перед включенным телевизором сидел отец семейства и молча смотрел в мельтешащий экран, отключив звук. В проёме дверей время от времени появлялся парень, который разговаривал с кем-то по телефону.
- Сын, ну что? – мужчина окликнул парня, когда снова мелькнула спина в белой футболке.
- Пап, погоди, я сейчас! – послышалось в ответ.
- Ну, и чего мы не поехали в аэропорт-то? - сам у себя спросил мужчина и поднялся с дивана. - Сиди теперь тут, нервничай. Ведь говорил же, что встретим и вместе домой поедем. Что за фокусы? Вот же, самостоятельные, - выглянув в коридор, он снова обратился к сыну: - Так что, едут?
- Всё, ждём! Целую! – попрощался парень и нажал отбой на телефоне. – Пап, ну, чего ты так переживаешь? Всё хорошо, они уже в такси.
- Слава богу! А то я уже весь извёлся!
Мужчине, и правда, очень тяжело дались оставшиеся полчаса. Два года ждал. Тяжело было, но ждал же! Не позволял себе раскиснуть. А тут уже не выдержал. Глаза сами собой затягивались влажной пеленой. Даже не верилось, что Лёшка, их сын, возвращается домой. И главное, что практически здоровый! Смогли-таки… И жена у него золотая. Всё на ней. Свои усилия мужчина не воспринимал как что-то сверхъестественное. Хоть дома его и поддерживали, говорили, что работать на трёх работах и суметь воспитать второго из двойняшек – это подвиг. Но он понимал, что жене приходилось ещё сложнее, и на её плечи лёг груз намного тяжелее. 
- Сын! Может, мы на улицу хоть выйдем, а? У подъезда их встретим. Как думаешь?
- Пап, чего ты как ребёнок перед новым годом? - в комнате снова появился парень и сел на подлокотник кресла. – Мама просила, чтобы мы ждали их в квартире. Они сами.
- А Лёша? Как он? Мама говорила, как он полёт перенёс?
- Раз ничего не сказала, значит, всё в норме. Ты же её знаешь, она не смолчит, тут же поделится.
Так было всё то время, что мама с братом были на лечении за границей. Они созванивались два-три раза в неделю, и она полностью выдавала отчёт об успехах реабилитации и ничего не скрывала о провалах в лечении. Если она не звонила, домашние с трудом сдерживались, хоть помнили наставление: если нет звонка - значит, всё идёт по плану.
Парень встал и снова вышел в коридор. Ему тоже было немного неуютно. Он ждал брата. Вроде родная кровь, должен дико радоваться, что тот возвращается, ведь в детстве им друзья даже немножко завидовали – иметь двойняху считалось чем-то сродни волшебному навыку доставать кролика из шляпы. Но сам он как-то не ощущал этого. Брат был совершенно на него не похожим. И дело не только в болезни. Иногда у них случались приступы братской любви и они веселились в меру возможностей Лёшки, но потом вдруг у того случался очередной кризис - и всё заканчивалось. Причём чаще было непонятно: это из-за здоровья или из-за вредности? 
Пройдя по коридору, парень зашел в свою комнату. Теперь она снова должна стать комнатой на двоих. За время отсутствия Лёшки тут многое изменилось: например – постер с моделью на дверце шкафа и музыкальная система на полке. А ещё  - гитара на стене, на которой иногда игрались несложные мотивчики, и бутафорская доска для серфинга, сделанная из листа фанеры, которыми папа обшивал их балкон. Ещё в комнате появился новый рабочий стол под окном и небольшой квадратный аквариум с плавающим десятком разноцветных рыбёшек. Этот стеклянный куб на тридцать литров был куплен специально для брата. Почему именно рыбки? Парень не знал. Он помнил Лёшку вялым и болезненным, каким он стал сейчас – непонятно. Но ведь не бейсбольный же мяч и биту ему дарить! 
В квартире раздалась трель входного звонка, и парень встрепенулся. Тут же послышались быстрые шаги отца, и тот влетел в комнату.
- Сын! Они приехали! Кто открывать будет? 
- Хочешь – я.
- Да, давай ты. А то я как-то не очень… Лучше у стенки постою.
Они оба прошествовали к входной двери и вздрогнули, когда раздалась повторная трель. Парень щёлкнул замком и распахнул двери. Перед ним стояла немного уставшая и совсем слегка постаревшая мама. Но она  всё равно была очень красива и так же по-доброму улыбалась. 
- Боренька, - дрожащим голосом проговорила она. – Сынок…
Парень дёрнулся, чтобы подбежать к маме, но та немного приподняла бровь и незаметно глазами показала на брата. Боря перевёл взгляд. Перед ним стоял здорово повзрослевший и очень изменившийся Лёшка. Захотелось подойти и обнять брата, что Боря и попытался сделать. Он раскрыл объятия, сделал шаг, потом немного опустил руки и уменьшил их размах, но в конце концов просто протянул раскрытую ладонь.
- С возвращением, Лёха! - где-то за спиной всхлипнула мама и кашлянул папа, прочищая горло. – Рад, что ты опять дома.
- ЗдорОво! - Лёшка усмехнулся, склонив голову на бок и окидывая брата изучающим и в то же время словно бы узнающим взглядом. Он чуть помедлил, явно играя на нервах брата, но когда всё же протянул руку в ответ, то пожал её уверенно. И сразу повернулся к отцу, но тот укоризненно развёл руками.
- Чего как не родные-то?
Лёшка вздохнул, закатил глаза и одной рукой обнял брата за плечи:
- Ну, всё, протокол соблюдён? Если он трогал мои вещи - я всё равно его вздую! 
- Осмелел, малой! – ответил под стать брату и Боря, и тут же получил тычок кулаком под рёбра от двойняхи, при этом Лёшка на физиономии сохранял ангельскую улыбку, которую и демонстрировал родителям.
Мама, улыбаясь, покачала головой, отец тоже с облегчением выдохнул: раз дурачатся - значит, всё по-прежнему; и тут уж началась вторая часть приветствий, когда все обнимались, целовались, охали и ахали, тараторили, одновременно рассказывая и спрашивая. Семья снова была в сборе, и это радовало всех, даже немного напряжённых поначалу братьев. 
Последующие часы в квартире было довольно шумно: приехавшие разбирали вещи, заполняли раз за разом стиралку, мылись в ванной и обедали, отвечали на телефонные звонки и просто общались. Когда же весь этот улей понемногу стих, и братья закрыли дверь в свою комнату, Боря с разбегу запрыгнул на свою кровать и откинулся на подушку.
- Ну, рассказывай, бро! Как там было без меня, любимого? Небось на голове стоял и радовался, что я далеко? – парень чувствовал приподнятость и тихую радость. Вроде ничего особенного не поменялось, он вполне хорошо жил и сам, но всё же возвращение Лёшки как будто делало его более цельным, что ли. – А если серьёзно, как ты вообще?
- Как? - Лёха уселся на свою кровать и слегка попрыгал на ней, после чего тоже закинул ноги, опершись спиной на подушку лицом к брату. - Там круто, если серьёзно! Европа. Я бы хотел жить там. Закончу институт и… - он изобразил ладонью взлетающий самолёт и присвистнул, вытянув губы трубочкой. - А ты тут как без меня? Девиц водил?  
- Боишься, чтобы твою честь… вернее, кровать не опорочил? – хмыкнул Боря и повернулся на бок, подперев голову рукой. – Не ссы, где живём – не гадим! А вообще-то я нормально живу, не болею, - и тут же осёкся. Было неловко перед братом. Вроде бы ничего такого не сказал, но упоминание о болезнях было совсем не к месту, поэтому он просто кивнул головой на аквариум и добавил: – Кстати, ведро с рыбками – тебе. Они тут новенькие, всего раз в комнате переночевали. Так что – принимай хозяйство!
Лёха блеснул глазами, явно отметив промах брата, но промолчал и перевёл взгляд на аквариум.
- Это ты мне презентовал? Рыбхоз? - слегка удивлённо приподнял он брови, даже встал с кровати, и подошёл к окну. Внимательно оглядел рыбёшек и хохотнул: - Да, ухи не сваришь! - он постучал по стеклу ногтем, потом оглянулся на брата. - Знаешь, что? А давай как-нибудь на рыбалку выберемся? Зорьку отсидим, костёр, все дела? М?  
- Да, было бы здорово, - искренне удивился Боря и тоже поднялся с кровати. Подойдя к столу, сев на него и закинув одну ногу, он тоже постучал по стенке аквариума. – Я банду свою позову, так веселее будет. Больше народу, дешевле застолье! – увидев, как брат метнул взгляд от рыбок на него, Боря вдруг засомневался, может, тому и не понравится его компания. А вдруг Лёшка привык к одиночеству, и все эти верещащие девчонки и слегка поддатые парни будут его только раздражать? Как-то сложно происходил процесс состыковки у них. – Ну, или можем вдвоём. В общем, как захочешь.
Лешка хмыкнул, раздумывая, а потом согласно кивнул головой:
- Давай банду. Хоть в курсе буду, с кем ты хороводишься. У меня-то все друзья-приятели там остались, - он незаметно для себя вздохнул и перевёл взгляд на бутафорскую доску для сёрфинга на стене: - Оба! Это реальная, что ли?! Или так, ради прикола? - приподняв край, он хмыкнул, обнаружив с другой стороны неприкрытую фанерную основу, и не без нотки хвастовства сообщил: - А я пробовал кататься. Этим летом, правда, не на море - в аквапарке. Учил там меня один… - парень усмехнулся неожиданно тепло своим воспоминаниям и вдруг сменил тему: - Здорово было бы по-настоящему попробовать. Ты ведь не умеешь? Это так, для настроения? - он ткнул в доску.
- Для понта, - отмахнулся Боря. – Девчонкам нравится! Чувствуют себя спасательницами Малибу! 
Парни ещё какое-то время разговаривали о всякой ерунде, то обсуждая сборную страны по футболу, то делясь своими предпочтениями в музыке. Они вспоминали, как жили раньше, и многое из детства их забавляло. Кое-что вызывало чувство стыда, но в большей мере парням просто хотелось снова наладить ту связь, которая зовётся в народе братской.
 - А помнишь, как мы ещё малыми шкетами играли в казаков-разбойников? – Боря радовался, что у них есть хоть какие-то моменты из «прошлой жизни», которые могли сейчас их объединить совершенно естественно, а не потому что «так надо, вы же братья!» - Ух, я тогда обыскался тебя, Лёха! Игру бросил, пацаны на меня ещё обиделись. А ты, зараза такая,  сидел себе за гаражами на корточках и спокойно играл с ежом! Вообще непонятно, откуда он взялся в нашем дворе.
Лёха хмыкнул:
- Конечно, вы же носились, как лоси! А тут ёжик… я вообще думал - ты и не заметишь, что меня нет, - парень снова сел на свою кровать напротив брата и улыбнулся. - А помнишь, как нам на день рождения велик подарили? С багажником, чтобы вдвоём ездили. И как мы навернулись с него в канаву, когда ты решил без рук проехаться? И мама меня больше не пустила, блин, а мне так понравилось…
- Ну, если захочешь, могу и сейчас сбросить ещё разок, - начал лыбиться Боря, но, тут же, сообразив, что сморозил глупость, поменял немного вектор воспоминаний, чтобы без травм для души. -  А соседку тётю Валю помнишь? Она вечно развешивала во дворе бельё и большущие штаны с трусами своего мужа, а мы с тобой ловили земляных лягушек и засовывали их в постиранные пододеяльники или в спортивки, связав им обе ножки внизу!
- Было дело! - хохотнул Лёшка. - А как из труселей флаг сделали для крепости? Ну, помнишь, из ящиков крепость в кустах построили, палку здоровую нашли и трусы сверху прицепили… Ору было!!!
- Ты временами смышлёнее меня был! – искренне похвалил брата Боря. - Но иногда я тебя очень не любил. Как-то меня ещё классе в четвёртом родители не пустили в школьный поход вместе с классом на майские праздники, потому что ты вдруг раскапризничался и не захотел один сидеть дома, пока родители с работы вернутся. Мне очень хотелось тогда огреть тебя подушкой, но когда выяснилось, что пацанов из класса в лесу покусали осы, когда те полезли на дерево проверять странный нарост, оказавшийся их гнездом, а один из одноклассников и вовсе руку сломал в двух местах, то злость на тебя как-то сразу улетучилась. Так что разное было. Надеюсь, что сейчас не возникнет желания тебя ночью придушить!
- Ага, ну, и хватит о хорошем, - съехидничал Лёшка. - Мне, что ли, вспомнить все моменты, когда тебя прибить хотелось? – и он небрежно лягнул кровать Борьки, съехав на спину и дотянувшись босой ногой.
Воспоминание брата его слегка смутило. Обычно Лёшка хоть и расстраивался, когда не мог принять участие в каких-то забавах брата, но истерик по этому поводу не устраивал. Но в тот раз… это была не просто зависть больного к здоровому, даже вообще не она – Лёшке почему-то было тревожно, и сердце дёргалось в груди совсем не так, как обычно. При мысли о том, что брат пойдёт в этот поход, в груди ныло от страха. От предчувствия беды. После Лёха никогда такого не испытывал, но тот единственный раз предчувствие было настолько сильным, что он, наплевав на то, что говорят родители, и на явную злость брата, топал ногой с воплем: «если он пойдёт – я тоже пойду!!!» Да, мама тогда сдалась, испугавшись, что всё обернётся приступом и больницей, и оставила Борьку дома. И это был не самый весёлый день для братьев – они провели его в разных комнатах, практически не разговаривая, но для Лёшки это был день облегчения и спокойствия. Пусть злой и молчаливый, но брат был рядом – и это давало настолько глубокое чувство покоя, что остальное казалось не столь уж и важным.
В тот день Лёшка понял, что любит брата – так, как никогда не сможет выразить. И даже пытаться не будет. Зачем? Чтобы дать Борьке повод для очередной подколки? Нет, потом, конечно, брат сделает серьёзное лицо и скажет, что для него чувства Лёшки очень важны, и всё такое, даже обнимет, наверное. Только это всё было совсем не то, что хотелось бы почувствовать в ответ на подобное признание. Для Лёхи гораздо ценнее были другие моменты… 
- А знаешь, что я сейчас вспомнил? – он сел на своей кровати, подобрав под себя ноги по-турецки и улыбнувшись немного застенчиво. - Помнишь Ваньку Шадрунова? Придурка, который в третьем классе в колонию загремел? И как он однажды стал к Юрке цепляться, самому мелкому в классе, и мы, не сговариваясь… помнишь? Я кнопки ему на стул подложил, а ты, когда он за мной погнался, подсечку ему сделал. Во грохоту было! – и Лёшка уже откровенно засмеялся, но не столько от воспоминаний о грандиозном падении главного задиры из параллели, сколько от того, как они тогда – одной командой; и как остальные парни, на них глядя, вдруг тоже сплотились единым фронтом. 
Брат в ответ расплылся в улыбке и, приподнявшись с кровати да нагнувшись вперёд, схватил Лёшку за сложенные ноги и дёрнул на себя. Тот от неожиданности вскинул руки вверх и съехал задницей с края, оставаясь висеть «мостиком», лишь упираясь спиной в край кровати и пятками в Борькины колени.
- Будешь много мечтать - и тебе подсечку сделаю! - расхохотался он. Было чудно снова «получить назад» брата. Да ещё и совсем новенького! Лёха очень здорово поменялся, и теперь Боря мог чувствовать себя с ним на равных, не боясь «хрустального сердца». Это было здорово.
- Ах, ты! – тут же возмутился Лёшка и начал лягаться. - Отдача замучает! – но и то, что теперь отдача действительно могла «замучить», Борьку радовало.
Повозившись от души, парни решили, что планы на рыбалку откладывать в долгий ящик не стоит, и занялись подготовкой: Боря «сел на телефон», а Лёшка вытащил из кладовки все снасти, какие смог обнаружить. Отец подключился к сборам и тоже был заметно рад, что у ребят появились какие-то совместные планы. Мама то любовалась на «своих рыбаков», то убегала на кухню, откуда доносились волшебные ароматы борща, тушёного мяса, а позже – пирога. 
- Я вам завтра к вечеру курочки натушу, - обещала она. - С собой возьмёте. На свежем воздухе сметёте и не заметите!
- Мам, там Борька компанию собирает, - засмеялся Лёшка. - Чувствую, мы столько жратвы не поднимем!
- Ничего, запас не тянет, - хмыкнул отец, выискивая что-то в коробочке с грузилами. - Во, Лёшка, смотри! Поплавок-колокольчик. Удобная штука!
За сборами наступил вечер, который семья встретила и, по большей части, провела за праздничным столом. Постоянно звонил телефон, ненадолго заглянула в гости тётка, мамина сестра, но, несмотря на кутерьму, в квартире было уютно. И Лёшка даже подумал, что дома очень даже неплохо… ну, по крайней мере – пока!
На следующий день парни отсыпались – решив добрать утром, раз уж ночь им предстояло бодрствовать. Неспешно пообедав и собрав здоровенные рюкзаки («Мама, мы же не на полюс, а всего лишь на рыбалку! Ну, хорошо, хорошо, спасибо, конечно возьмём!»), братья часов в шесть вышли из подъезда и направились к автовокзалу. 
Боря накануне договорился до того, что назначил сбор всей компании на даче у одного из приятелей, откуда и планировалось ранним утром совершить вылазку на берег. Конечно, это было гораздо лучше, чем ночевать прямо на берегу – всё-таки конец августа, под утро и с костром зубами стучать будешь.
Ещё издали Боря стал показывать на зелёную крышу с флюгером-петушком. Это и была дача его друга, который на этот день должен был стать радушным хозяином для всей компании рыбаков. 
- Вон, видишь? Это Серёгин батя сварганил петуха. Он всю жизнь художественной ковкой увлекается, хотя, по сути, оттарабанил лет двадцать в кузнечном цеху у нас в трамвайном депо. Мы с Серёгой почти год назад познакомились. Я тогда как раз первое самостоятельное задание по журналистике выполнял. Нам нужно было про день города репортаж подготовить, и я решил про местный оркестр собрать материал. Но незнакомый мне на тот момент крендель не дал этого сделать  – его падение со спинки лавочки вместе с барабаном под звон пустых пивных бутылок свело на нет всю торжественность момента. Мы там всей толпой ржали минут десять, пока это чучело поднималось на ноги и искало в кустах шапку с перьями! Короче, зевак собралось больше, чем на смотр оркестров!
Боре было абсолютно легко с братом. По крайней мере, разговоры у них были ничем не обязывающие. Но больше всё же говорил он, Лёшка как-то отмалчивался, так что истории из жизни студента-журналиста первого года обучения здорово выручали. Боря, когда год назад поступал в свой университет культуры и искусств, то долго сомневался: то ли ему на эстрадное пение пойти, то ли на режиссуру телевидения, а то и вообще, замахнуться на актёра драматического театра. Сам в себе он чувствовал кучу талантов, но приемная комиссия как-то сомневалась, и поэтому было решено идти туда, где девчонок симпатичных побольше. Так он и выбрал кафедру тележурналистики, дикторов и ведущих телепрограмм.
- Давай я первый зайду во двор, а ты тут замри. Сделаем сюрприз!
Боря прижал брата спиной к металлическому ограждению, взяв за барки, и подмигнул. Через секунду он уже скрылся за скрипнувшей калиткой. Прошла буквально пара минут, и калитка снова распахнулась. Брат дёрнул Лёшку за руку и втащил во двор дачи.
- Народ, знакомьтесь, это мой брат! Тот самый! – торжественно представил он и слегка подтолкнул Леху вперёд себя.
- О!!! Лёлик и Болик снова вместе! – заорал кто-то из парней. – Сколько лет, сколько котлет! Да тебя и не узнать, Лёха! – от компании отделился невысокий крепыш и подскочил к братьям. 
Это был их старый знакомый из детства. Когда-то они жили в одном дворе и бегали вместе играться в казаки-разбойники. Боря продолжал дружить с этим неугомонным, который и придумал для двойняшек прозвища – Лёлик и Болик. 
- Вовка, отвали! – заржал Боря, приобняв брата за плечи рукой. – Всем здрасте, это Леха! Прошу любить и… обнимать! Кто попытается что-то другое ему сделать – расчленю!
- Здоров! Присоединяйся к банде, - поприветствовал новенького хозяин дачи Серёга. – Только вон ту рыженькую чур не трогать! Она моя, - заржав, он кивнул на худенькую девушку возле лавки.
- Учту, - великодушно пообещал Лёшка, поправив свою панаму и пожимая руку хозяину. С Вовкой он даже обнялся по старой дружбе, но запомнить кучу новых имён сходу было довольно сложно, так что он надеялся на брата - подскажет, если что. 
После первых приветствий Лёша оттащил Борю в сторонку и вполголоса поинтересовался:
- Бро, а что значит - «тот самый»? Ты меня тут как презентовал?
- Да не парься ты! Всё пучком! Тот самый… Мюнхгаузен! Устраивает? – Боря потрепал брата по волосам и улыбнулся. – Всё, давай! Вон, наши уже выдвигаются. Так что рулим к реке, а там будет время поговорить со всеми и обо всём.
Вся компания двинула по дачному посёлку в сторону берега, где предполагалось установить что-то наподобие лагеря или стоянки индейцев. По дороге к братьям притесался Вовка и занял позицию возле Лёшки.
- Ну, рассказывай, Лёлик, как жизнь? Чем заниматься думаешь? Как на личном фронте?
Боря хмыкнул, чуть закатив глаза. Толерантность друга была на уровне – ни слова про болезнь, ни намёка на прошлое. В принципе, ему самому было интересно послушать, чем собирается заниматься теперь его повзрослевший Лёха, ведь он на самом деле ничего толком не знал о брате, а то, что осталось в памяти, давно потеряло актуальность. 
- Какой там фронт, Вовик! Глубокий тыл! - Лёшка сорвал высокую травинку с пушистым султаном и сунул её в зубы. - Языки учу, в нашем универе на втором курсе буду с сентября. Я так понял - весь народ оттуда? И ты тоже? Надеюсь, хоть кафедры разные, а то такое количество журналистов - это просто страшно.
Всю дорогу до берега Лёха трепался с Вовкой, но как-то ни о чём. А когда Боря поинтересовался, как брат «в Европах развлекался», Лёха съёрничал:
- Ну как, на ядре пушечном летал, оленей вишнёвыми косточками стрелял и всё в таком роде. Сам всё знаешь.
Компания уже добралась до берега. Девчонки стали организовывать стол, а ребята разбрелись в поисках хвороста для костра, так что Лёшка тоже рванул куда-то в чащу. Через какое-то время он вернулся, с трудом волоча через кусты здоровенный дрын из сухостоины. Боря в это время ломал сухие ветки для розжига, но, увидев, как пыхтит брат, тут же кинулся к нему.
- Лёшка, ты нафига один это попёр?! Брось, я сейчас сам принесу!
Брат, красный от напряжения, сверкнул глазами:
- Ты достал уже! Бэтмен рязанский. Тебе дел мало - у меня из рук рвать?!
- Тебе же тяжело, придурок! - беспокойство взяло верх, и Боря попытался отобрать внушительный ствол у Лёшки, но тот неожиданно оттолкнул брата.
- Никогда! Больше! Не смей! Я тебя просил?! Чего ты лезешь?!
На ребят уже смотрели, так что Боря, пожав плечами, отступил. Лёшка с остервенением доволок свою ношу до костра и тут же пошёл куда-то в сторону реки. Лицо горело от негодования, у него было чувство, что брат его прилюдно унизил. И было досадно, что достойного отпора дать не получилось - опять захлестнули эмоции, и он сорвался на беспомощный крик. В этой новой для себя компании, перед Борькиными друзьями. И девчонки слышали…
- Чего это он, а? – еле слышно поинтересовался Серёга. – Последствия перелёта?
- Недолёта, блин, - буркнул Боря и продолжил сооружать кострище, но время от времени всё же поглядывал в сторону берега, где за густыми кустами скрылся Лёха.
- Да, заграница нас погубит. Вон чё с человеком сделали. А ты ведь говорил, что он у тебя тихоня, серой мышью вдоль стенки бегает. Подменили?
- Ага, девочку-истеричку подсунули, - со вздохом проговорил парень и поднялся от сухих сучьев. – Ладно, Серёга, пойду я прогуляюсь вдоль берега. Заодно посмотрю, где там мой русал. А то, не ровен час, топиться вздумает.
- Есть причина? – заинтересовался друг.
- А хер его знает. Я ж в голову к нему не влезу. А говорить со мной вроде пока не начал.
- Так вы ж общаетесь!
- Ну да, беседы беседуем. Да только всё это как-то… - Боря задумался. Он и правда не понимал, как найти подход к брату, и, вообще, есть ли шанс им стать нормальными друзьями. – Короче, как с соседом в поезде – ни о чём и ни к чему.
Оставив компанию, Борька прошёлся вдоль реки метров триста, но нигде брата так и не увидел, и только когда позвал, сложив ладони рупором, тот отозвался откуда-то из зарослей.
- Эй! Ты где там заныкался? Хомячишь что-то без меня? Давай, Лёха, делись! – и начал пробираться сквозь кусты.
- Какаю я тут! Делиться? – мрачно схохмил Лёшка. От вспышки он уже отошёл, но настроение у него явно было не радужное. 
С самого утра всё шло не так. Вот разве могут быть не просто братья – двойняхи! – и настолько разными? Лёшка, предлагая брату совместную рыбалку, ожидал, что это будет повод побыть наедине, сблизиться, а Борька… Эта его чёртова компания. Привёл как на смотрины! Да ещё с дубиной подставил: дамы и джентльмены! Пацаны и чики! Представляю вашему вниманию – тот самый братец, немощный псих! Никому не трогать – сам убьётся. Вы уржётесь, дамы и господа! Хотя нет, тут другой вариант: «А ну-ка, Лёшенька!» называется. Не подведи братца, будь на высоте. Вот если бы не Лёшка вернулся домой, к брату, а Борька приехал к Лёшке! Туда, где Лёшка чувствовал себя царём и богом… Зачем он вообще согласился ехать на эту дурацкую рыбалку? Почему не сказал – нет, нафиг твою тусу, давай только вдвоём? Да всё просто – побоялся увидеть скуку в глазах брата. Ту, которую частенько видел раньше, ещё в детстве. Ну, а раз побоялся… то давай, рыжий, арена ждёт!
Лёха поднялся с корточек, на которых сидел около воды, выпрямился в полный рост, развернувшись в сторону уже задымившего костра, и упёр руки в бёдра с видом решительным и словно бы примеривающимся.
- Ладно, минутка релакса закончена. Чего, заскучал без меня народ? Сейчас развеселим…
После чего Лёха направился в ближайшие заросли, откуда через некоторое время вышел со свежесрубленной длинной палкой и решительно направился к стоянке. За несколько шагов до костра он вдруг разбежался и, воткнув палку у самого костровища, оттолкнулся ею как шестом, с бесшабашным и дурашливым воплем «Эх!» перелетев через огонь. 
Кто-то засмеялся, кто-то постучал себя по лбу, а Лёшка, улыбаясь во весь рот, сообщил:
- Держите! Перекладина для котла!
- Да уж, перекладина! Вертел для кабанчика… - оценил помогавший Серёге парнишка в очках.
Кто-то из ребят не выдержал, отобрал палку и со словами: «Ну-ка, дай-ка!» попытался так же ловко перемахнуть через костёр, но слегка промазал и раскатал брёвна концом шеста, из-за чего костровой в очках тут же начал ругаться и пообещал следующего кандидата в Бубки этим же шестом и огреть. А Лёху прямо несло: он объявил, что отечественный аналог Октоберфеста считает открытым, и тут же принялся рассказывать Вовке и прочим заинтересовавшимся, как ему удалось побывать на легендарном празднике прошлой осенью. После чего пошли байки про языковой лагерь, в котором он принимал участие как волонтёр – носитель русского; его трёп слушали с интересом и довольно часто смеялись забавным случаям. Потом кто-то кинул клич «айда купаться!» - и Лёха тут же поддержал, несмотря на то, что вода была уже довольно холодная – он успел оценить, пока сидел на берегу. Но ради куража… 
Парни лихо скидывали с себя одежду – почти все, ведь девчонки смотрели: выглядеть нюней не хотелось никому, да и возможность покрасоваться грех упускать. Особенно красовался Вовка, и Лёха не упустил случая подколоть его по старой памяти. 
- Эй, Вовчик! – и когда друг обернулся, Лёшка, напев какой-то пошловато-томный мотивчик, покачал в такт бёдрами, раскручивая над головой свои штаны. После чего с разбегу влетел в воду, спасаясь от мести приятеля. 
Всё это импровизированное стрип-шоу Боря смотрел с кривой ухмылкой. Он совершенно по-новому узнавал брата, и этот новый Лёшка нравился ему больше, но в то же время как-то некомфортно было. То, что он влился в компанию и был на довольно активных позициях, Боре нравилось, но то, что это было следствием непонятно откуда взявшегося идиотизма с ором и истерикой, его сбивало с толку. Он страх как не любил всякие «выебосы» от людей, уж лучше бы всегда были гандонами, чем двуличными. От сволочей ничего не ждешь и ведёшь себя соответственно, а если уж ты «няша», то трави ванилью по полной. Лёха был как песочная картинка в рамке меж двух стёкол: никакой стабильности и абсолютная бесперспективность вернуть предыдущий фрагмент. За эти два дня, что он вернулся, Боря ни разу на смог увидеть его в одном и том же состоянии дважды. Хотя… может, это не так уж и плохо? 
- А ну, посторонись! – заорал Борька, беря разбег с берега и намереваясь сигануть в воду.
Брызги и шумное погружение кверху ногами возымело действие. Когда он вынырнул, фыркая и отплёвываясь, девчонки на берегу бурно скандировали.
- У тебя прям своя команда чирлидеров, - с лёгкой завистью ухмыльнулся Вовка. 
- Что поделаешь, страна любит своих героев, - довольно ответил Боря и послал воздушные поцелуи обеими руками в сторону берега. – Может, на тот берег, а, Вович? Если первый сюда вернёшься - обещаю продать тебе свою группу поддержки!
- Да ну тебя, - отмахнулся друг. – Всё равно девки тебе достанутся. Если даже последним приплывёшь – жалеть будут и всё равно тереться возле тебя. Вон, Лёлика возьми, раз компании нужна. А мне и вдоль берега неплохо.
Боря повернул голову к брату, который лежал на воде довольно близко, и, как только услышал предложение, сразу же встрепенулся.
- Да не, не нужно,  - снисходительно отмахнулся Боря. – Далеко туда.
На мгновение в Лёшкином лице словно лезвие, промелькнула ярость, а затем он вдруг расслабился и насмешливо протянул:
- Тююю! Это для тебя - далеко? Поплыли, братик, провожу уж! - и неспешными, какими-то даже ленивыми движениями Лёшка начал грести к действительно не слишком близкому противоположному берегу.
- Первоклассный засранец, - пробормотал Боря удаляющемуся Лёшке и с улыбкой тоже пустился вплавь за братом.
Они действительно не спешили, плыли чинно и почти по-семейному. Лёха изображал медлительность, как бы акцентируя своё превосходство, а Борька под стать ему тоже вальяжно перекидывал руки в ленивом брассе, но он преследовал свою цель – не напрячь сверх меры ещё недавно больного брата. Но расстояние всё же дало своё, и даже этот флегматичный заплыв подействовал на организм. Как только парни выбрались на противоположный берег, то оба повалились на траву.
- Ты как, дельфин? Жабры в норме?  - Борька лежал «звёздочкой» и лишь голову повернул в сторону брата. 
- Не хуже твоих! - довольно добродушно огрызнулся Лёха, переводя дыхание. Он был безумно рад, что доплыл, и в душе благодарен брату за темп, позволивший «сохранить лицо». А ещё его вдруг «отпустило» - здесь они были наедине, выделываться больше вроде как нужды не было… Лёшка приподнялся на локтях и глянул на брата: - Однако… ты у девок прямо мишка Тэдди. Все вместе любят и ни одна присвоить не пытается?
- Из этих? Нет. Здесь все просто дружбачки, в компании уже давно, и кто хотел, тот спаровался, - Боря перевернулся на живот, головой в сторону реки. – А ты круто маслал, хочу я тебе сказать. Расстояние не маленькое, а ты держишься молодцом, - ему хотелось поддержать брата и как-то похвалить, но в то же время не хотелось, чтобы это выглядело как «сахарок» от заботливого дрессировщика. Поэтому он решил на всякий случай и себя похвалить, чтобы слова к Лёхе не выглядели наигранными: - Хотя до меня тебе далеко, я ж эту реку вдоль и поперёк… - договорить ему не дали, сверху на спину ввалилась тощая туша брата, а бока ощутимо сжали колени. - Вот же гад! Я тебе сейчас задам!– сквозь хохот отбрыкивался он. - Отпусти! Вот зараза!
Лёшка ещё попрыгал на мускулистой спине брата и, довольный, свалился рядом, напоследок мазнув по разгорячённой коже своими распустившимися мокрыми патлами. Подобная возня неизменно повышала ему настроение и будоражила, придавая сил.
- Блин, резинку для волос утопил, - подосадовал он, собирая волосы в жгут и отбрасывая за спину. - Значит, свободных тут нет? Засада. Ну чего, обратно поплывём? 
Он поднялся на ноги и, глядя на воду, потёр себя руками. Лезть в воду не хотелось, но не торчать же здесь вечно? Хотелось спросить, нет ли у брата постоянной, но это было бы уже навязчивостью. Не хочет делиться подробностями личной жизни - ну, и не надо… Всё равно ведь выяснится, рано или поздно. 
- Да погоди, отдохнём чуток, - сев на траве и упершись локтями в согнутые колени, Боря рассматривал брата. - А тебе нужна свободная? - на немой вопрос Лёхи, повернувшегося и приподнявшего одну бровь, Борька тут же предложил: - Ты потерпи чуток, вот через пару дней учёба начнётся, я тебя со своими одногруппницами познакомлю. Там есть такие куколки – закачаешься! Чумные они, совершенно без комплексов и отчаянные до ужаса. В хорошем смысле, - тут же засмеялся он, увидев ещё более удивлённое лицо брата. – А тебе какие нравятся?
Лёшка хмыкнул и снова отвернулся к реке. А правда, какие ему нравятся?
- Красивые нравятся, - пожал он плечами, - а тебе? Чумные? - он снова глянул на брата и улыбнулся, но получилось как-то криво. Чумные девицы Лёшку напрягали, если по правде. А вот для брата они наверняка были самое то! Такие, с которыми не соскучишься…
- Немые! – отшутился тот. – Но чтобы слух был отличным. А то всё как-то наоборот получается, галдят без устали и абсолютно глухие. Ладно, найдем тебе красивую! – Боря тоже встал, посмотрел на брата, стоящего к нему спиной, на его мокрые и прилипшие к плечам волосы, и подошел к кромке воды, зачерпнув пальцами немного и подняв брызги. – Хотел спросить. Тебе не мешает хвост? – Лёха тут же глянул себе на задницу, в шутку ища на копчике хвост, а Боря с хохотом лягнул его несильно ногой. – Вот же балда. Я про причёску твою!
- Неа, наоборот, так удобнее, - Лёшка улыбнулся и пояснил: - Терпеть не могу, когда они отрастают и в глаза начинают лезть! - он растопырил пальцы на руках и изобразил непослушные волосы, падающие на лицо, - налысо побриться готов! Но мама была против, так что нашли компромисс… да и привык уже. А чего, мне так плохо? По-дурацки, да?
- Да нет, нормуль, тебе идёт, - пожал плечами Боря. – Налысо тебе точно не надо! Будешь как бубен, сам-то тощий, хоть и… - он протянул руку и пощупал вполне очерченный бицепс брата. – Вижу, в больнице скучно было. Отжимался?
- А? Да. Нет, - как-то невпопад ответил Лёшка, но тут же мотнул головой и улыбнулся, словно извиняясь за свою рассеянность. - В смысле - да, это входило в курс реабилитации, да и… - он глянул на крепкие предплечья брата, с твёрдыми даже на вид мускулами. - А ты? Железо тягаешь? Ну-ка, похвастай! - неожиданно предложил он брату, улыбаясь уже совсем по-другому - словно бы подначивая, и даже руки в боки упёр, приняв оценивающую позу.  
Боря зарделся. Он не то чтобы хвастуном был, но приятно, когда замечают твои плюсы. От женского контингента это воспринималось как-то фальшиво. Они всегда со своим умыслом подкатывали к нему. Как минимум надеясь на ответные дифирамбы, а как максимум на… Короче, каждая на своё. И Борька зачастую эти надежды оправдывал! Но и от парней не часто услышишь реальную похвалу, а вот Лёха был очень искренен, именно поэтому захотелось продемонстрировать что-то зрелищное.
- А ну, повернись спиной! Живей! И руки согни в локтях! – скомандовал он, и Лёха, хоть и обалдело, но повиновался. Борька тут же подхватил его за локти, пару секунд топтался у того за спиной и вдруг… приподнял Лёшку над землёй! Причем как-то резко, сразу на полметра. А после толчка вверх ещё настолько же! Скорее всего, он, как штангу, подкинул брата, но удержать было явно не с руки, и, как Лёха взмыл вверх, его моментально скинули обратно на землю. – Ну как? Впечатлил? – и, не дожидаясь ответа, Борька упал на землю, лицом вниз. – Ложись! Давай прямо сверху! Только за шею не хватай, я с тобой раз десять точно отожмусь!
- Ложиться? На тебя? - Лёха замялся, но Борька нетерпеливо подтвердил: «Да, давай!», чем и помог брату решиться. Лёха аккуратно накрыл своим худощавым телом крепкое тело брата и пристроил ладони ему на плечи. Сердце колотилось где-то в горле, словно на крутом аттракционе недавно помянутого Октоберфеста. Нет, это было даже круче! - А теперь, Большая Черепаха, покатай меня! - хохотнул Лёшка.
- Чего дышишь как астматик? – парировал брат. – Не я же на тебя лёг! Ладно, держись, львёнок! Ра-а-аз, два-а-а, - начал отжиматься Боря и считать вслух. Он иногда, и правда, в зале так упражнялся, там многие ребята добавляли вес, кто с грифом, кто с  «блинами» от штанги, а если есть товарищ под рукой, так это же удобнее! Он и мягче, и безопаснее. – Восемь, девять, всё, десяточка! – закончил он и тут же упал на бок вместе с Лёшкой, перекатив того на траву. – Ну, как тебе «американские горки» местного разлива? Скажи, кайф!
- Обалдеть! - согласился Лёха, мечтательно глядя в небо, оценив то ли физическую мощь брата, то ли свои впечатления. - А пресс сколько раз отожмёшь? Ну-ка! - положив руку брату на грудь, Лёшка прижал его спиной к траве, а сам оседлал его бёдра. - Качаешь так? Руки за голову - и вперёд! 
- Ты ваще попутал, малой! – возмутился Борька и опять скувыркнул брата на землю и уже сам оседлал его в точности так, как две секунды назад на нём сидел Лёшка. 
Хоть и была у них разница при рождении всего в двадцать  минут, но всё же он был первый. Наверное, поэтому частенько Боря пытался брать шефство над двойняхой и считал своим долгом быть всегда где-то поблизости. В детстве это неплохо выходило, а вот последние годы Лёшка отдалился, но это не его вина, просто болезнь расставила свои акценты. 
- Теперь, Лёха, твои чахлые мышцы напрягать будем! А то балдеешь тут! Руки за голову и вперёд! - тут же передразнил он брата и съехал пониже, к коленям, но так, чтобы упираться ладонями в бёдра. 
Лёшка неожиданно расхохотался, да так, словно смешинку проглотил. Давясь хохотом, он всё же послушно завёл руки за голову.
- Ну, ты майор Пейн, блин! Коооотик… морской, в смысле! - он напряг пресс, поднимая тело и снова опуская его, но не ложась на землю. Первые раз десять были сделаны красиво, но дальше стало тяжело - парень закусил нижнюю губу, а верхняя вздёргивалась, открывая ровные зубы при каждом очередном подъёме. Темп снизился почти вдвое, но Лёшка упорно продолжал.
- Та ладно, сдохлик, харэ уже, - по-доброму и с улыбкой попытался остановить олимпийца брат, но тот упорно продолжал. Боря привстал на коленях и уперся руками в живот Лёшки, прижимая того к земле. – Ну, всё, я сказал! - брат словно нехотя, но сдался, и тут же начал рассказывать, что, если бы его не остановили, он бы… - Да, да! Верю охотно, но тащить победителя на себе на тот берег не намерен. Ты хоть и тощий, но «весомый», бро! Так что давай, будем отчаливать, а то на пристани нас перестанут ждать и пайку спишут. А я не прочь шашлычков похавать, - Боря протянул ладонь и, сцепив руки с братом, дернул того с земли, помогая подняться.
- Хоть разогрелись, - встав, Лёшка попытался привести свои рассыпающиеся волосы в порядок, но довольно безуспешно – всё равно они то и дело спадали ему на лицо, стоило ему наклонить голову. В конце концов, он махнул рукой и пошёл в воду как есть, по пути беззлобно ткнув брата кулаком в плечо: - Это тебе за сдохлика, гад накачанный! – и тут же оттолкнулся от дна и лёг на воду. Обратно он грёб также неспешно и размеренно, тем лягушачьим брассом, который почти не вызывает волнения на поверхности воды, а длинные волосы тянулись за ним, и вправду, по-русалочьи. И только уже недалеко от берега Лёшка перешёл на кроль, дотягивая из последних сил. На берег он выбрался здорово уставшим и сразу убрёл к костру греться.
Зорька гасла, веселье разгоралось. Кто-то всё время бренчал на гитаре, то затягивали что-то хором, то солировали по одному. Особенно выделялась рыженькая, которую хозяин дачи Серый то ли опекал, то ли задабривал – девушка чудесно пела романсы. Потом включили радио, и кое-кто отплясывал под современные хиты, а другая часть увлечённо резалась в мафию. Лёха и Борька оказались в этой второй группе и то и дело сверлили друг друга глазами. Лёшка демонстрировал почти образцовый покерфейс, только его глаза сверкали то ли от пламени костра, то ли сами по себе. 
Около двух ночи те, кто не собирался сидеть с удочками и «кормить комаров», отчалили с берега в сторону дач - для девчонок и сторонников цивилизации предусматривалась ночёвка в доме. «Рыбаки» тоже отошли от стояночного костровища – ближе к воде. Негромко, коротко переговариваясь, ладили снасти, кидали прикорм, время от времени раздавались смачные шлепки и тихая ругань на лесных кровососов-комаров. 
Лёшка по совету одного из ребят устроился на небольшом обрывчике, метров за двадцать выше по течению – там было глубже, и местный заверил, что вполне можно натаскать карасей. Наловить хотелось, тем более, что для парня это была первая настоящая рыбалка, и его охватил азарт. 
Ожидание клёва – штука интересная, не знаешь, то ли отдыхать, то ли напрягаться. Вроде ничего не происходит, сиди себе и не мурчи, чтобы любопытная и очень пугливая рыба не расплылась, но в какой-то момент может запросто срубить, и свалишься кулем на землю. Лёшка, оказавшись в тихом месте и чуть в сторонке от новых товарищей, какое-то время медитировал на блестящую гладь реки, но, когда за спиной раздались шуршащие шаги, он встрепенулся и понял, что начал уже дремать. Из высоких кустов на бережок вышел Боря и, стараясь не шуметь, насколько это можно с его тяжелой походкой и амплитудными махами рук, подошёл к брату.
- Бог в помощь, - хриплым голосом пробасил он и тут же хохотнул.
- Тс! - шикнул на него брат и изобразил недовольное лицо, но, отвернувшись к реке, улыбнулся.
- Гонишь меня? – уже шепотом поинтересовался тот и присел на корточках рядом с Лёшкой. – На, держи, поклюём, а то скучно сидеть просто так, - и протянул пакетик с солёным арахисом. – Ну как, хоть пару улиток поймал? Может, хоть бусы себе сделаем, а?
- Из пары улиток и арахиса? - хохотнул Лёшка, запуская пальцы в шуршащий пакет. Вытащив горсточку, он начал закидывать по одному орешку в рот. - А ты чего не ловишь? Хотя сейчас ещё рано, наверное… Батя говорил - ловить надо на рассвете, когда рыба играть начнёт, - парень хлопнул себя по лбу и, пробормотав «чёртовы комары!», предложил: - Может, хоть костерок пока запалим? Для дыма? Тебя не заели ещё? 
- Прям здесь? Ну, давай запалим, - пожал плечами Борька. Он вообще-то не собирался сидеть всю ночь напротив удочек и раскачиваться из стороны в сторону в полудрёме. Но, видя как брату всё это нравится, было неловко отказать, поэтому признался: - Да, кровососы задолбали! А ты как, действительно до рассвета сможешь высидеть? 
- А чего тут до рассвета-то? Чуть больше часа осталось… Ладно, ты пригляди тут, а я смотаюсь углей притащу! - Лёшка вскочил и быстрым шагом направился по тропинке в сторону стоянки. Борька подошёл к краю обрыва и глянул на безмятежную гладь воды и пару удочек. Выглядело всё это в смысле перспективы улова как-то неубедительно. Пожав плечами, Боря сел на ствол поваленного дерева, на котором только что сидел брат. Через несколько минут двойняха вернулся с жестянкой, полной углей в одной руке и охапкой сухих еловых лап в другой. Высыпал угли горкой чуть ли не на тропинку, подкинул топлива и, когда задымило, уселся рядом с братом.
- Красиво тут… Ночью на реке всегда красиво. А на рассвете - вообще зашибись. Интересно, на мобильник сфотать получится? - и Лёха полез в карман. Достав гаджет, защёлкал кнопками. Через некоторое время вдруг улыбнулся и не поднимая глаз от экрана, тихо спросил: - А ты знаешь, что у меня на тебя стоит? 
Боря моментально закашлялся то ли от слов, то ли хапнул комара. Он рывком поднялся со ствола дерева и начал ходить, согнувшись и продолжая надрывно кашлять. Длилось это всего каких-то пару секунд, но он успел взмокнуть и устать, поэтому, когда все успокоилось, остановился ближе к обрыву и засунул руки в карманы. Он так и стоял спиной к брату. Переспрашивать было глупо, он же не глухой. Уточнять - почему? Да не имеет это значения!  Может, лекарства так подействовали. А продолжать разговор как-то стрёмно было. Поэтому он не нашёл ничего лучше, чем, по дальнему радиусу обойдя брата, направиться в сторону кустов и дорожки в посёлок.
- Я это… лучше спать пойду. А ты тут не засиживайся один. А то мало ли…
Лёха вскинул недоумённый взгляд на брата, и Борька притормозил - уж больно глаза чистые, может, правда, послышалось? А Лёшка попросил:
- Подожди, я уже нашёл. Вот это! - нажал кнопку, и раздалась тихая музыка. - Дайр Стрейт, «Братья по оружию», - он улыбнулся, глядя в глаза брату. - Хоть мы с тобой и не созванивались почти никогда… - тут улыбка слегка завяла. - А ты чего, всё? Правда, спать?
Боря встал как вкопанный. Несколько секунд он соображал и пытался отфильтровать то, что услышал. Получалось фигово. Причём тут композиция, которую брат сейчас включил и к чему тут их созвоны? Да, разговаривать через тысячи километров с плохо себя чувствующим братом, с которым и до отъезда не очень-то общались, было глупо. О чём? Спрашивать о здоровье? Так мама всё докладывала. Развлекать его какими-то историями? Так, неизвестно, как бы Лёха отреагировал. Поэтому они за всё время, может, раз шесть-семь поговорили, и то с подачи мамы, и после того как она давала свою трубку брату. Но вдруг до Бори дошла вся абсурдность происходящего! Мелкий пакостник Лёха имел в виду ригнтон звонка! Это мелодия стоит на него, Борьку! А не… Короче, это было уже не важно, но смех душил парня, и он, точно так же, как пять минут назад, снова начал ходить по бережку, но на этот раз не кашляя, а угорая, да так, что можно было бы назвать этот смех истерическим.
- Ой, я не могу, - протянул он после того, как ржак начал затухать. – Вот это я взбодрился! Как-то и сон пропал.
- Чё смешного-то? - слегка растерянно, обиженно и вроде даже смущённо спросил Лёшка. - Блин, всю рыбу распугал, наверное, какая и была! - он поднял с земли шишку и запустил ею в брата. - Вали уже! Рыбак… лучше сразу бы сказал, что тебе это занятие до звезды… 
- Но, но! Попрошу не выражаться при детях! – на немой вопрос брата Боря уточнил: - Может, я с виду и крепкий парняга, но внутри у меня тонкая душевная организация. И не нужно мне тут сейчас про ООН! – запротестовал он, видимо, не раз получая дурацкие вопросы про разные организации. – И мне не до звезды! Просто нифига не волоку в этих рыбо-червячных науках, честно говоря. Так что от меня спящего будет больше пользы. Адью! Не скучай, Лёха! И нажарь мне на завтрак сковородку карасиков! Договорились? - Лёшка только махнул рукой и повернулся к своим удочкам. - Эй, алё? – брат всё не уходил.
Тогда Лёха кашлянул, прочистив горло, и деревянным голосом отозвался:
- Да, договорились. Что поймаю – всё твоё.
Оставшись один, Лёшка продолжал смотреть стеклянными глазами на реку, пытаясь не разреветься от разочарования. Вот тебе и порыбачили вместе… Да ещё надо же было так двусмысленно ляпнуть! Хотя… забавно получилось. Лёшка шмыгнул носом, вытер рукавом глаза и хохотнул от души. Ладно, братик, учтём твою тонкую душевную организацию!
Через час небо в перистых облаках посветлело и окрасилось розовым, над шёлковой гладкостью воды начал куриться туман, тихо подрагивал колокольчик-поплавок, добавляя к предутреннему щебету лесных птиц своё серебро, а Лёшка сладко спал на высокой, примятой траве, пока его не толкнул в бок паренёк, прибежавший с соседней полянки и прошипевший: «Эй, русал, клюёт у тебя!»
Наутро Лёха гордо вручил Борьке четыре хвоста со словами: «Держи, я добыл – тебе готовить!» и томно удалился спать с литровой банкой в обнимку, в которой плавал хвост номер пять – настолько несерьёзных размеров, что его даже кошке отдавать было неловко и жалко – ребёнок как-никак, хоть и рыбий. И Лёшка решил его «усыновить», благо, подаренный Борькой аквариум был достаточно просторный.
К полудню парни отбыли домой, перед началом учебного года предстояло ещё много дел. 

========== ГЛАВА 2 ==========

Каждое утро Борька уходил, пока Лёшка ещё дрых, свернувшись клубком и накрывшись одеялом так, что наружу торчала лишь тёмная макушка, а возвращаясь вечером, обнаруживал, что комната едва заметно меняется. Первое, что бросилось в глаза – это разноцветная, плавно меняющаяся подсветка для аквариума на диодах, которую Лёшка собрал сам с небольшой помощью отца. Да и, вообще, аквариум преобразился – теперь дно устилал песок вперемешку с цветными полупрозрачными камушками, в одном углу развевались какие-то водоросли от пузырьков компрессора, а в другом лежала здоровая раковина, в которой рыбки могли прятаться. А Лёшка то и дело зависал у своего «рыбхоза», наблюдая и любуясь. Боре было приятно, что он угадал с подарком, так что, хотя постоянное мигание и шум работающего компрессора с непривычки немного раздражали, он ничего не говорил по этому поводу. Они вообще почти не говорили, так – несколько дежурных фраз между своими делами.
Чаще всего младший двойняха по вечерам ботанил – сидел за своим ноутбуком и то ли общался с кем-то в сети, то ли делал какие-то переводы. Но однажды, открыв дверь домой, Борька столкнулся в своей родной прихожей с каким-то невероятным существом, в котором он только через полминуты смог опознать брата. Ладно – странная одежда (узкие чёрные штаны, держащиеся на бёдрах, кажется, только благодаря широкому ремню, черная трикотажная кофта на молнии, а под ней – ярко-розовая футболка с каким-то бредовым рисунком, и клетчатая косынка, навёрнутая на шею). Ладно – стоящие дыбом волосы (оказалось, у брата есть чёлка, правда, кончалась она где-то ниже подбородка, полностью закрывая пол-лица). Но глаза!!! Точнее – единственный глаз, который было видно. 
Борька открыл рот и выдавил:
- Ты красишь глаза???
Лёшка молча развёл руками и вздёрнул плечи, после чего всё же ответил:
- Да, я подвёл глаза, собираясь на вечеринку. Это многие делают, что в этом такого?
- Братишка, если ты не заметил, это действительно делают многие, но они ДЕВУШКИ! Почти все. О тех, кто не девушки, я даже думать не хочу!
- Это заметно, что ты думать не хочешь! – тут же огрызнулся Лёха. - Да в Европе сейчас каждый четвёртый подросток так ходит! – он взмахнул в экспрессивном жесте перед лицом брата кистью руки – и Борька тут же его поймал за запястье.
- Ёптать! Ты и ногти накрасил?!
Лёшка безнадёжно вздохнул, склонил голову набок и мило улыбнулся:
- Это просто стиль! Не напрягайся, всего лишь стиль. Позволь я пройду, а то уже и так опаздываю, - и младший ловко проскользнул мимо старшего в остававшуюся приоткрытой дверь.
Последние дни лета сбежали как вода с крыши после дождя, и наступила осень. Братья начинали привыкать к своему сожительству и вскоре стали забывать, что почти два года жили порознь. Боря снова начал ходить в универ, а Лёшка усиленно трудился на поприще студента-заочника. Каждый из них с приходом нового учебного года старался вовремя влиться в учёбу, чтобы дальше можно было уже продолжать на автопилоте. Родители вели себя как молодожёны, и парней это подчас утомляло: все эти «милый-милая», придерживания за локоточек и участливые взгляды глаза в глаза. Боря как-то раз намекнул им, что они ведут себя как престарелые подростки, за что получил от отца шутливый подзатыльник и услышал совершенно девчачье хихиканье мамы в ладошку. Но, если по правде, братья были довольны воссоединением семьи и в первую очередь именно из-за родителей, которые здорово намучились за все эти годы. 
На второй неделе обучения Боря предложил своему брату зайти за ним после занятий и потусоваться с его одногруппниками. 
- Понимаешь, там как раз Скворцов на сборы уехал, значит, девчонки свободны, и есть все шансы одну из них подцепить, - увещевал он Лёшку утром, когда тот ещё сонно валялся в постели, а сам Борька, уже одетый, складывал в сумку пару общих тетрадей и нетбук. – Скворец у нас бегун и сейчас готовится к районным соревнованиям, а девкам нравятся успешные парни. Так что, пока тот в отлёте, мы им новую птичку подгоним!
- Как понимаю, птиц – это я? – совсем не удивился брат. Он, скорее, констатировал, чем спрашивал.
- Ты – орёль! – на грузинский манер заверил брата Боря и даже указательным пальцем ввинтился в воображаемый потолок. – Не дрейфь, ты им понравишься!
- А они мне? – хмыкнул Лёха и потянулся в постели.
- Короче, не хочешь как хочешь. Если у тебя есть свой план по поиску зачётной чиксы, тогда хотя бы меня в это дело посвяти!
Лёха лишь ржанул и отмахнулся от собранного уже и с сумкой на плече брата. 
- Вали, - благословил он.
- Сам дурак!  - поблагодарил за пожелание хорошего дня Борька и вышел из комнаты.
В коридоре его успела словить мама и проверить, все ли у сына хорошо, приглажены ли непослушные волосы, свежие ли носки и не мятая ли толстовка.
- Ну, ма, да всё нормально! Толстовки не гладят! Ты ещё скажи, стрелки на джинсах наутюжить! – сын приобнял маму, поцеловал её в щеку и повернулся к дверям.
- Боренька, - в спину выходящему сыну проговорила женщина. 
- Что, мам?
- Как у тебя… дела?
- Дела? – удивился тот. – Да все в ажуре! Или ты про что-то конкретное хотела узнать?
- Да нет…
- Так да или нет? – улыбнулся парень неумелым хитростям своей мамы. – Я, конечно, уже спешу, но если ты в двух словах сможешь…
- Нет-нет! Я просто так! Ты беги, конечно. А то ведь на учёбу опаздывать не хорошо.
- Точно?
- Да, всё чудесно. Удачного тебе дня, сын.
Боря пожал плечами и отправился в университет. День был довольно насыщенным, и к концу занятий он порядком подустал. Вымотали и новые преподы, и куча заданий по специальности, которые маячили на горизонте, да и разговор с мамой всё не шёл из головы. До кучи позвонил Лёха и сказал, что не сможет прийти встретить брата после занятий, потому что ему нужно с мамой в поликлинику съездить. Расспросы "чего" и "почему" – не помогли, Лёха как партизан юлил, всё отшучивался и заверял, что всё нормально.
- Нифига себе у нас теперь норма, - пробубнил выключенной трубке мобильного Борька. - То матушка загадками разговаривает, то для Лёхи поход в больницу - это в порядке вещей.
Сразу после всех дел в универе он отправился домой. Там никого не застал, видимо, брат с матушкой всё ещё были в поликлинике, а отец, как обычно, на одной из своих работ. Мама, конечно же, просила его хоть что-то оставить и не напрягаться так, мол, уже всё позади и теперь нет нужды так тяжело вкалывать, да и сама она искала подходящую работу, чтобы вносить свою лепту в семейный бюджет. 
- Мы дома! – раздался голос мамы в тот момент, когда Боря раздевался в комнате.
- Мам! Лёш! – парень выбежал в прихожую как был – в носках и одной штанине на ноге, вторую часть джинсов он держал в руках – Что-то случилось? Кто заболел? Мам, ты себя плохо чувствовала, да?
- Да что за выдумки, сынок? Просто сходили… анализы мои сдать! Давно не проверяла… уровень глюкозы в крови. Вот и попросила Лёлю со мной прогуляться.
- И как? – поинтересовался Боря и уставился сомневающимся взглядом на заговорщиков. 
- Что, как?  - удивилась мама.
- Ну, сахар.
Мама задумалась, а потом улыбнулась:
- Всё отлично! Десять!
- Это же много, - пробормотал Боря и зыркнул на брата. Тот молча стоял, подперев входную дверь, и еле заметно улыбался.
- Да? Наверное, я перепутала, у меня один! – заверила мама.
- Ну-ну, адын. Савсэм одын! – Боря отмахнулся от них и пошёл в комнату продолжать переодеваться.
Чуть позже, когда семья наскоро пообедала, и мама засела на кухне готовить ужин к папиному приходу, Борька всё же вытряс из Лёхи, что проверяли всё-таки его. Маме показалось, что у того слишком повышенный пульс и даже какая-то лёгкая аритмия. 
- Она на глаз вычислила? – ухмыльнулся Боря. На самом деле он переживал за брата, и любой сбой мог оказаться нехорошим звоночком, поэтому он всё же поинтересовался с откровенной заботой: - Так что там, всё же? Правда, есть какие-то подозрения? Ты как себя вообще-то чувствуешь? Ведь не подтвердились мамины подозрения, да?
Лёшка засмеялся:
- Не дрейфь, я в норме! Ты же знаешь маму. Она мне каждое утро и каждый вечер давление измеряет и - чуть что - сразу проверяет и перепроверяет. Я отлично себя чувствую, - заверил он брата и уселся на кровать. - Жаль, что у нас с тобой гулянка сорвалась. Хотя можем в мою компанию вместе сходить… Ну, если тебе интересно будет, конечно. Я тут случайно познакомился. Хотя, может, ты-то их как раз знаешь. В скверике напротив ДК собирается компания. Неформалы разные, в основном. Прикольные.
- Да нет, таких я вряд ли знаю, - заверил брат. – Там, в сквере, одни утырки обкуренные собираются, - и тут же осёкся. Получалось, что он вроде как и брата к ним причислил. Хотя… свежо было ещё воспоминание о Лёхе в идиотском прикиде эмо. – Знаешь, мне интересно было бы с тобой туда сходить. Нет, ну, правда! – он видел поникший взгляд брата и отведённые глаза со вздохом разочарования. – И, если хочешь, можешь снова глаза накрасить… если не сильно. Мы ведь вечером туда пойдём? Когда стемнеет, да? Ну и… меня-то ты ведь не заставишь ногти красить и боа на шею надевать? 
Он заржал от этого предположения, но мигом собрался и скорчил уморительную рожицу с щенячьими глазками. Ему не хотелось расстраивать брата, поэтому он постоянно в таких нестандартных ситуациях старался его смешить.
- А расскажи, что там за чуваки? Как тебе с ними?
- Да ну тебя! - невольно усмехнулся Лёшка. - Я подумал - тебе, как будущему журналисту, может быть интересно… А почему ты решил, что там утырки обкуренные? Хотя такие тоже есть, конечно. Но вообще - кто за чем приходит. Некоторые просто сидят и беседы философские ведут. Или музыку слушают. Словом, как клуб по интересам, только на свежем воздухе. И, знаешь… там свободно, - добавил он после небольшой паузы. - В смысле - о тебе знают только то, что ты хочешь рассказать. Так что не только без боа можешь пойти, но даже можно не говорить, что ты мой брат. Если тебя так смущает мой прикид…
- Та ладно, бро! – Боря упал на кровать брата, усевшись вплотную, и тут же тиснул его за плечи, закинув руку. – Чего кипишуешь? Никто от тебя не отказывается! А вот на твоих чувачков, и правда, будет интересно поглазеть. Но, скорее, в контексте – как ты с ними себя ведёшь, о чём общаетесь. Да и в качестве наработок на будущее нужно будет потереться между этими интересными персонажами. Так что решено, идём! Но сразу ответку тебе кину. На репортаж со мной поедешь? Мне на следующей неделе задание – сюжет о старом порте. Будешь ассистентом? 
- Ассистентом? - Лёшка разулыбался и подвигал бровями. - Это «подай-принеси»? Или чего поинтереснее? - он намеренно ломался, хотя уже знал, что согласится. Какая разница, чем заниматься, если вместе?
- Эй! А ты на что рассчитывал? Что я тебе креслице с твоим именем на спинке поставлю? Тоже мне, продюсер, - хмыкнул Боря и поднялся с кровати. 
Он и сам ещё не решил, зачем зовёт брата с собой. Интересного там ничего не предвидилось. Порт он и в Африке порт. Да и журналист из него пока ещё аховый. Это было первое в этом учебном году задание, и каждый из студентов должен был подготовить трёхминутный репортаж о родном городе. Порт Боря выбрал по чистому наитию. Просто рыбалка у них как-то не очень получилась, вот и тянуло опять к воде. Лично ему та поездка на дачу к Серёге, в принципе, была в кайф, а вот настроение Лёшки как-то не било фонтаном. Говорить брат ничего не хотел, а выпытывать Боря и не умел. Но всё же лёгкое разочарование очень уж явно сквозило весь день по их приезду. Или это, может, всего лишь акклиматизация? Они ведь через сутки после Лёхиного возвращения домой сразу двинули на реку. Было не совсем понятно, но на всякий случай Боря решил ещё раз побывать хоть у какой-то воды с братом.
- А, в принципе, ты нужен как моральная поддержка, так что можешь ехать в любом качестве: хоть ассистентом, хоть приглашённой звездой.  
- Уговорил! – подытожил Лёха.
Вечером парни действительно пошли в сквер, а до этого Борька полтора часа мог наблюдать сборы брата: как тот мажет лицо тоналкой и тщательно подводит глаза, как из «русала» превращается в дикобраза, покрывая волосы немыслимым слоем лака, как шнурует на чудной манер разрисованные фломастерами кеды с кислотной расцветки шнурками. 
В сквере кучковалась молодёжь. Все выглядели кто во что горазд: тут были и жилетки с шипами, и ирокезы, и хипстер, выглядевший словно бабушкин любимый внучок в растянутом свитере крупной вязки, и бритоголовые в кожаных куртках, и похожие на брата большеглазые, нескладные нелепо одетые чудики, трудно поддающиеся половой идентификации. Пока Борька оглядывал весь этот зоопарк, Лёха вдруг придвинулся к его уху и тихо заметил: «А ты здесь самый крутой!» 
Подкаченный парень, одетый в «цивильное» среди этого маскарада, действительно привлекал особое внимание. Вскоре Лёшку окликнули от одной скамейки, и ребята подошли к небольшой компании из трёх девчонок и двух парней. Ребята обсуждали какой-то концерт, на который, видимо, недавно ходили все вместе, и тянули светлое пиво прямо из бутылок. Предложили и братьям, но Боря отказался и грозно посмотрел на Лёшку, так что младший покорно вздохнул и тоже отрицательно кивнул головой. 
- Это уже никакое не эмо! – недовольно говорил один из ребят, а второй возражал:
- Стиль должен развиваться! Это нормально! - после чего поинтересовался у братьев, что именно они слушают из эмо-музыки. 
Боря просто пожал плечами, а Лёшка ответил, что ему направление эмо в музыке вообще не нравится.
- Примитив. По крайней мере, то, что я слышал. Эмоции - это всё-таки не непрерывная истерика.
Парни опять стали спорить между собой, и Лёшка, почувствовав, что брат явно заскучал, предложил:
- Может, пройдёмся?
- Да уж, не помешало бы, - с охотой согласился Боря и тут же направил свои стопы подальше от этого пёстрого сборища.
Дело было не в том, что его чем-то смутили эти все представители кунсткамеры, и даже не в том, что ему-то и общаться с ними было не о чем. Его реально шарахнуло оттого, во что может превратиться его чудо-братец, если и дальше будет общаться с такой компанией. Боря тут же улыбнулся, потому что его собственные размышления напомнили их с Лёшкой маму. Он сейчас волновался о влиянии плохого окружения на своего брата!
- Слушай, а тебе, правда, всё это настолько интересно? Ты по серьёзке залип, да?
- Залип на что? – рассеянно уточнил брат, шагая рядом. - На прикид? Или на этот круг общения? А чем эти люди хуже твоих друзей? Чем их интересы хуже ваших? Да и так ли уж они отличаются, если разобраться… А прикид… по сути, это что-то вроде сигнальной раскраски. Знак, что я реагирую на мир определённым образом. Прикид меня не меняет, моим реакциям без разницы, подведены у меня глаза или нет.
Лёха намеренно наводил тень на плетень – ему не хотелось делить брата ещё с кем-то, нравилось неспешно «от бедра» шагать рядом с ним, время от времени поглядывая из-под чёлки вызывающе накрашенными глазами и наслаждаясь Борькиным замешательством. Старший так мило старался быть хорошим братом, что от этого маленькая месть Лёхи, с наивным видом подвергавшего «тонкую душевную организацию» своего двойняхи когнитивному диссонансу, была особенно сладка. 
- И о чём ты с ними разговариваешь? – Борька в очередной раз озадаченно окинул взглядом парочку попавшихся навстречу карнавально-разукрашенных девиц, до нелепости откровенно состроивших глазки братьям.
- Да обо всём! – пожал плечами Лёшка, обхватив себе предплечье левой рукой и покусывая ноготь большого пальца правой. - «Не о чем разговаривать» – это ведь не реальное отсутствие тем, а отсутствие интереса. Дело в отношении. С человеком, который тебе хоть немного интересен, ты всегда найдёшь тему для разговора. Разве не так?
- Наверно, - вяло согласился Боря.
Продолжать этот философский спарринг ему не хотелось. Хотя спорщик он был неплохой, частенько встревал по делу и без, но это только ради процесса, свою точку зрения необязательно было отстаивать. Они в компании иногда так развлекались – кто-то делал предположение, допустим… о погоде или марке авто, а второй тут же начинал выдвигать совершенно противоположное мнение. И самое интересное, что всегда веришь тому, кто в этот момент говорит! Врали все от души и доводы приводили на удивление логичные. Так что рассуждений «ни о чём» ему хватало, поэтому и не захотел сейчас заводить волынку ещё и с Лёхой. Нравится ему эта братия? Отлично! Хочет с ними тусить? Да сколько угодно! Есть точки соприкосновения? Касайся! И, вообще, Борька не брат, а золото!
- Темно тут, может, вернёмся на центральную аллею? – поинтересовался Лёшка.
Обернувшись по сторонам, Боря понял, что зашли они, и правда, глубоко в парк, вроде незаметно, не спеша, а забрели аж к старому планетарию. 
- Ну да, на фонарях, гады, экономят, - согласился он. – Ладно, поворачивай к аллее, а я отолью пока. Только не разгоняйся слишком, а то снова быстрее меня к своим неформалам вырулишь, и я тебя и не узнаю в той толпе обаяшек. 
Лёшка кивнул, тряхнув своей длиннющей чёлкой, и потопал в сторону выхода, а Боря проводил взглядом брата и потянулся. Тело немного закостенело, учёба давала нагрузку на мозг, а вот тело совершенно оставалось безучастным. Да ещё и сидение за компом или за партой на лекциях давало свои минусы. Летом можно было на природу выезжать, в походы ходить, да и просто в зал сгонять, ведь ничего не ограничивало свободу передвижения. А вот учебный год внёс свои коррективы в распорядок жизни, да ещё и братец вернулся.
- Может, и его с собой в зал позвать? – сам у себя вслух спросил Боря и прыснул смешком. – Не, лучше в бассейн сходим. Там ему полегче будет.
Рассудив, что можно будет предложить брату очередное совместное занятие, он с чувством полной удовлетворённости всё же направился к дереву, чтобы по-быстрому сделать своё дело и побежать догонять Лёшку.
Через пару минут Боря уже шёл быстрым шагом по направлению к центральной аллее, но спины своего эмо он не наблюдал. 
- Куда это чудо слиняло? Сказал же – не гони…
И тут до ушей парня донеслись сдавленные звуки и шуршание. Он интуитивно ускорил шаг и почти сразу же перешёл на бег. В отблесках дальних фонарей из центральной части парка можно было разглядеть силуэты толкающихся людей. Борька будто колы со льдом глотнул, даже в мозгу холодно стало. Он рванул прямо туда, в кучку неизвестных, и с криком: «Бля, порву!» налетел на кого-то. Он пару секунд пытался ухватить его за довольно толстую шею, но когда ему хорошенько въехали в челюсть, то отшатнулся и гаркнул: «Лёха!» Ответом было довольно удивлённое «Чего?» охрипшим басом.
- Не ты, - обалдело остановился Боря и замер, пытаясь высмотреть в темноте своё разукрашенное чучело. – Ещё Лёхи есть?
- А Кабан не подойдёт? – поинтересовался кто-то из темноты. – Могу и я тебе в рыло копытом. 
- Задрали эти аборигены упоротые, - снова кто-то пробасил из темноты. - Слышь, лунь, шуруй отсюда, пока братки тебя на дереве за жопу не подвесили.
- Вечно, если не марамойка в чулках, так хипстер в цветах, - поддержали «Лёху» из тени.
Тут за спиной послышался топот по гравийной дорожке, и кто-то, подбегая, сквозь шумное свистящее дыхание крикнул: «Не тронь его!»
- О! Ещё один онанист среди ночи по парку шарится, - прокомментировал всё тот же «Лёха».
- Борька? – неуверенно позвал брат.
- Зашибись! У них тут симпозиум недоумков, что ли? – заржал басом кто-то в темноте.
- Лёха, я здесь, - протянув руку, Боря взял брата за плечо и развернулся, чтобы уйти.
- А я? - загоготал в голос новый знакомый, и все, кто были в компании этих неизвестных парней, дружно заржали.
- В следующий раз, - буркнул Борька и быстрым шагом повел брата на свет, усиленно подталкивая того в спину.
Лёха, впрочем, и сам не тормозил - резво переставлял ноги. Выбравшись на освещённую центральную аллею, он повернулся к брату.
- С тобой всё в порядке?! - взгляд перепугано метался по лицу брата, затем остановился на подбородке, и Лёшка потянулся пальцами к пока ещё красному пятну будущего синяка. - Чёрт! Ещё куда-нибудь ударили? 
- Ага, в горб и крылья! – недовольно огрызнулся тот. – Я кому вслед орал, чтобы не спешил? Пешеход, блин. Я готов был непонятно кого рвать в клочья, а их, между прочим, там не одна парочка. И всё лишь из-за того, что тебя на аллее не было! 
Лёха тут же сунул руки в карманы и даже чуть отодвинулся.
- Ага, ну, вроде ты в порядке. Кстати, сразу меня позвать, а не рвать кого попало в клочья - не судьба? Ну, прости, братишка, что не дождался тебя и не отпросился по-маленькому в кустики! - после этого он развернулся и двинулся на выход, не особо дожидаясь ответа.
- В кустики ему приспичило! - вознегодовал Борька, но двинулся вслед за братом. 
Переругивались они почти до самого дома, но запал как-то постепенно остыл, и пикировка продолжалась больше из вредности - никто не желал оставлять последнее слово за другим. И только у подъезда оба переключились на первостепенную задачу - не засветить Борькин фингал перед родителями. Пока младший заговаривал им зубы, старший захватил на кухне из морозилки ванночку со льдом и шмыгнул в комнату. Через некоторое время туда зашёл и Лёшка.
- Ага, ты уже… может, принести чего? Нет? Ладно, тогда я мыться.
Когда братья уже улеглись, и в комнате из освещения осталось только аквариумное мерцание подсветки, Лёшка спросил вполголоса:
- В док-то когда едем? Завтра?
- Чего? – не понял Боря. Он думал о своём. Мыслями был где-то далеко, и вопрос брата прослушал. – А, ты про репортаж? Не, завтра не получится, у меня «ОР», да ещё она нам решила устроить после занятий дополнительный тренинг, так сказать, бесплатное счастье.
- Ор? А кто орать будет?
- Ор – это основы риторики, бестолочь, - по-доброму обозвав брата, Боря ухмыльнулся. – Будем упражняться в красноречии, а заодно дикцию и артикуляцию тренировать. Так что губами здорово наработаюсь, а язык так вообще на плече принесу. Поэтому завтра не рассчитывай на очередной трёп, буду краток.
- С ума бы не сойти, а я так рассчитывал! - съёрничал Лёшка, улыбнувшись до ушей. - Но если губами наработаешься - то, конечно, о чём речь! Слушай, оратор, если завтра фингал всё-таки вылезет - буди, замаскирую. Сам не пытайся, только тонак мне переведёшь. Понял?
- Божжже збавь! – совершенно по-идиотски взмолился брат. – Ни в жизнь! 
- Да тихо ты, а то мама сейчас прибежит узнавать, что у нас стряслось, - Лёшка пытался говорить тихим шепотом, но с явным надрывом. Скорее всего, ему хотелось наорать на брата за такую бурную реакцию.
- Молчу, молчу, - согласно зашептал Борька.- Но мазать меня – не дам! Так и знай. А то, глядишь, как-то утром проснусь с накрашенными ногтями.
- Балда! - хихикнул младший. - Будешь выкобениваться - правда, накрашу! Или с фингалом лучше ходить?!
- Лучше – спать, - подытожил тот, и больше в комнате не раздалось ни звука. 
Наутро фингал слегка потемнел, приобретя непонятный мутный оттенок серо-синего, но в очень бледной цветовой гамме. Поэтому было решено не прибегать к помощи гримёра Лёхи. 
В универе лишь пара человек поинтересовалась, на чём заснул Боря лицом. В ответ интересующимся он предлагал прогуляться вечерком в парке, а если невтерпёж, то он может сделать всё прямо сейчас, не отходя от кассы, так сказать. Занятий было, как всегда, до фига и ещё маленькая тележка. Первая пара - современные медиа-холдинги - прошла удачно, Боре удалось подремать на последней парте, подложив под голову свою сумку. На культурологии и истории зарубежной журналистики пришлось усиленно вслушиваться, как, впрочем, и на остальных парах. И только молодой препод по фотожурналистике, пара которого стояла в расписании последней, оказался человеком. Он вывел всю группу на улицу и разрешил разбиться на команды, чтобы разбрестись на полчаса. Задание было несложным, каждой группе была дана карточка с цветом, и именно в этой гамме они должны были сделать серию снимков.
- Ну, чё, Бориска, двинули к проспекту? – лениво предложил одногруппник Воробьев Гена, который сам себя выбрал главным, и поэтому именно он тащил карту с цветом из рук препода. Она оказалась красной.
- Птица, будь человеком, пробегись сам, а я слиняю, - начал упрашивать товарища Боря. – Вон, с девочками прошвырнись, мороженое покушайте, на лавочке посидите. Нафиг вам я? 
- Боренька, идём с нами, - начали канючить одногруппницы. – А то Воробьев снова в какую-то передрягу влезет, а нам неприятности не нужны.
- Подумаешь! И самому-то не очень хочется, - хмыкнул парень. – Тоже мне, цацы! Могу и сам! Хотя, нет, Борька, давай вместе, мужской, так сказать, компанией! 
- Блин, с тобой даже прогулка в Диснейленд закончится пьяной попойкой, - сопротивлялся Боря.
- А если послать его за стиральным порошком, то обязательно припрёт порошочек в конвертике, - поддакнули девчонки. – Он же катастрофа ходячая!
- Ладно, ладно, хорош травить парня, - решил заступиться за товарища Боря. – Пойду с вами, а то, и правда, куда-нибудь влипнете.
- Отлично! – обрадовался Воробьев и похлопал одногруппника по плечу. – Сейчас в одно местечко зарулим и сразу же…
- Стопэ! Птица, ты чё совсем? С дуба рухнул? У нас задание и минут двадцать времени, а по своим злачным местам без нас будешь ходить! Всё, выдвигаемся! – и компания наконец-то направилась вдоль фасадов зданий по тротуару в сторону проспекта. 
С заданием они справились довольно быстро, словив в кадр машину кока-колы, разгружающуюся у магазина, витрину кафе и красные зонтики над круглыми уличными столиками, предвыборный баннер будущего депутата местного совета с явно прокоммунистическим фоном соответствующего цвета, да торговку с цветами с разнообразием вазочек, среди которых оттенки красного было совсем не сложно отыскать. 
- Вот интересно, как будут искать натуру бедолаги с фиолетовым цветом? – поинтересовался Воробьев. – Или с малиновым! Это ж чума! Какой идиот машину такого цвета купит? Или напялит на себя что-то из этого разряда? Только даун с расстройством психики!
- Между прочим, у меня лабутены малинового цвета, - поджав губки, недовольно заметила одна из девушек.
- Чё? Кто у тебя? – прищурившись, переспросил Воробьев. – Туфляки, что ли? Так они же красные!
- Ты ещё и дальтоник, Птица, - со вздохом констатировал Боря. – Всё, малыши, задание сдадите, я ушёл. Всем пока.
Он был рад свалить наконец-то домой, но Воробьев его тут же догнал.
- Слушай, Борисыч, ты завтра репортаж думаешь готовить? Может, я тебе на хвост упаду? Ты как?
- Я против, Птичка! Я очень против!
- Так я это, подумал…
- А не нужно думать! У меня уже есть напарник.
- Да ну! С кем объединился? С девчонкой какой-нибудь, да?
- Послушай, Гена, отвали, а? Я с братом иду.
- Так он же того, тю-тю! – удивлённо скорчив лицо, одногруппник уставился на Борю. – Его же всё время лечат! Или ты братца на кресле-качалке повезёшь? Выездная сессия, да?
- Не твоё дело, - сквозь зубы отрезал парень и развернулся, чтобы уйти.
- Думаешь, что вам по инвалидности баллов добавят, да, Спилберги? 
Подумать было некогда, рука сработала на опережение мозга и рванула вперёд, сделав отличный выброс в сторону ухмыляющейся рожи Птицы. Но за доли секунды до соприкосновения костяшек и челюсти Боря успел сообразить, что Воробьев намного хилее, и кости у него не такие крепкие. В итоге, получился не столько удар, сколько пощёчина кулаком. 
- В следующий раз выдерну твой хвост и засуну тебе его в клюв. Понял? – Боря приблизил своё лицо практически вплотную к парню. Если бы захотел, мог бы запросто того укусить за кончик носа. - Он мой брат, и не смей хоть что-то вякать о нём, прежде чем наденешь шлем на голову и пояс целомудрия на жопу.
Ответа не последовало, но когда Боря уже шагал в сторону остановки, вслед ему от Воробьева всё же донеслись матерные рассуждения о нем самом и его повадках.
День закончился вполне мирно, ужин в кругу семьи состоялся, и даже наличие вялого синяка легко получилось оправдать перед родителями футболом после занятий. 
Утро следующего дня было немного пасмурным, и вполне мог пойти дождь, но отменять поход в порт было нельзя. Тем более Лёха всем видом давал понять, что готов идти с братом. Поэтому Борька пообещал позвонить ему в обед из универа и договориться встретиться возле старых доков.
- У меня две пары и потом ещё одно дело. Я как только освобождаюсь, сразу тебе даю знать, а ты берёшь камеру и дуешь к… лучше к пассажирскому терминалу. Там решим, что и где будем снимать. Нужно будет несколько картинок для пробы сделать, попробуем менять дислокацию. Текст я примерно себе накидал. 
- Чувствую, что буду присутствовать при рождении шедевра! - с хохмой подбодрил Лёшка.
- Ничего! Ещё и тебя увековечим! Но не обещаю, что в этот раз. Главное, чтобы дождь не пошёл.
На том братья и распрощались. Каждый занялся своими делами, чтобы после обеда встретиться на условленном месте и провести пару часов в компании друг друга, причалов, кранов, складов, терминалов и морвокзала. 
Когда Боря приехал на место, Лёшка уже его ждал. Они немного походили вдоль пирса, потом поднялись на третий этаж терминала, осмотрели территорию и решили идти к дальнему причалу. Картинка обещала быть изрядно впечатляющей – фоном к репортажу стал довольно внушительный сухогруз на дальнем плане, и это было очень эффектно.
- Значит, смотри. Сначала берёшь его крупным планом. Ну, как крупным, как зуммер позволит. А потом на меня с накатиком. Я сразу же начинаю вещать. Усёк? – командовал Боря, размахивая руками и руководя всеми процессами одновременно. - Можешь присесть и снимать как бы из-под низа. Тоже нормальный ракурс. Короче, по моей отмашке, и…
Дальше ушло часа полтора на то, чтобы сделать десяток дублей. Боря всё распинался, рассказывая об истории порта и его масштабах. Он упоминал цифры и даты, показывал направление оператору и даже цитировал кого-то из литераторов в момент упоминания о складах.
- Я полюбил пряный запах пакгауза, все пахло: ваниль, финики, кофе, чай… - Боря выдержал паузу и продолжил: - Так писал Александр Грин. И невозможно не влюбиться в этот мир, в это величие целого царства, очень умного, цельного организма под названием порт, - он снова сделал паузу и выдохнул. 
Лёшка смотрел на брата и внутренне аплодировал. Да он не журналист, он актёр, бляха муха! А Борька, не замечая смены выражения лица брата, всё продолжал фонтанировать.
- Когда вы слышите его загадочный голос: хриплые гудки буксиров, тепловозов, лязг перегружаемого металла, короткие реплики-информации железнодорожных  диспетчеров, вы влюбляетесь в эту дивную музыку порта…
Под конец он ещё и песню спел. Правда, с голосом у Борьки было не важно, поэтому Лёшка попросил ещё дубль сделать, но не петь, а продекламировать. 
- Давай для разнообразия. Как вариант, - чтобы не обидеть брата, Лёха постарался преподнести своё пожелание как одно из своих видений общей картинки. – Не понравится, сотрём.
- Ладно, включай, - согласился Боря и начал: - В Кейптаунском порту с какао на борту «Жаннета» поправляла такелаж. Но прежде чем уйти в далекие пути, на берег был отпущен экипаж…
Неожиданно Лёха хихикнул и тут же пояснил:
- Экипаж на берег полез. Вот что значит – сила искусства. Погоди-ка, - он увеличил зум и направил камеру на пришвартованный неподалёку старый катер. - Борька, там кот-канатоходец. И ещё кто-то, вроде… Собака! Там собака, на катере! Ноев ковчег прямо. Кот выбрался, но не уходит, сидит на пирсе. Может, пойдём ближе, глянем?
- Ага, вторая серия? То по парку в темноте, то по старому причалу… 
- А вдруг у нас мобильный репортаж получится, м? – не отрываясь от камеры, предположил Лёха.
- Проблемы на мою голову у нас получатся, - пророчески оценил Борька, повернувшись в сторону качавшейся на волнах посудины. Лёшка воспринял это как согласие и двинулся в сторону причала, не переставая снимать на ходу. – Под ноги смотри! – скомандовал старший двойняшка. 
Лёшка шёл нога за ногу, пытаясь не терять кадр и одновременно не навернуться на неровных досках, так что Боря его быстро обогнал и к катеру подошёл первым. Кот, сидевший на краю, зашипел и чуть отполз в сторону, а вот пёс, увидев людей, начал активно скакать, жалобно подвизгивать, гавкать и кидаться от борта вглубь ходовой рубки и обратно. Братья переглянулись, почувствовав неладное – только сейчас они обратили внимание, что пришвартован катер был кое-как, и возраставшее волнение грозило сорвать его. Боря велел брату стоять, а сам подошёл к краю причала и, примерившись, спрыгнул вниз, на палубу катера. Но именно в это время палубу качнуло на какой-то поперечной волне, так что приземление оказалось болезненным. Не удержавшись на ногах, Борька стукнулся о жестяной настил коленями и шёпотом чертыхнулся. 
- Борька! – у Лёшки похолодело под ложечкой, и он едва не выронил камеру, невольно кинувшись к краю причала. 
- Нормально всё! – выкрикнув, старший поднял лицо. - Стой там! Камеру не утопи! А то вообще всё к чертям…
Держась за борт и палубу, он спрыгнул в рубку, стараясь не опираться на подвернувшуюся ногу. Пёс всё это время вертелся вокруг и страшно мешал, тычась носом и словно подталкивая парня.
- Чего там, Борь? – Лёха уже достаточно успокоился, чтобы возобновить съёмку в быстро надвигающихся сумерках. Погода портилась на глазах. 
- Тут мужик какой-то лежит, - напряжённо отозвался брат. - Давай вызывай «скорую»! Вроде жив…
Через четверть часа на пирс въехал автомобиль реанимации с включенной мигалкой. Вытаскивать потерявшего сознание водителя катера пришлось вчетвером, Борька и два санитара «скорой» переложили мужика на носилки и подняли, а водитель и Лёшка выволокли носилки на настил причала. Затем подняли пса, а последним - Борьку, нога у него всерьёз разболелась, и опираться на неё он не мог. 
- Вывих! – констатировал один из «белых халатов». - Поехали в травму, вправлять надо. 
- А с дядей-то что? – кивнул в сторону машины Лёха.
- Похоже на инсульт. Может, и успеем. 
До больницы ехали молча – не очень-то поговоришь, когда у тебя над головой то и дело орёт сирена. Парням она откровенно действовала на нервы, но ещё хуже было хриплое, тяжёлое дыхание лежащего на носилках мужчины, ясно слышное в перерывах.
Процедура вправления была болезненной, но, к счастью, короткой. Когда Борька, прихрамывая, вышел из кабинета, Лёшка, очевидно, окончательно войдя в роль оператора, встретил его направленным объективом.
- Дамы и господа, леди и джентльмены! Встречайте – супермэн, скромный паренёк-журналист, с горячим сердцем и тонким чувством прекрасного! – повернув объектив к себе, Лёха доверительно сообщил в камеру: - Он – мой герой!
- Вот ты балабол, - по-доброму хмыкнул Боря, но всё же попозировал оператору, ссутулившись, склонив голову набок и продемонстрировав оскал зубов камере. - Финита ля комедия! Тушите свечи. 
После этого Лёшка наконец-то выключил запись и подошёл к брату.
- Давай держись и попрыгали – такси уже ждёт!
- А почему не на карете? Герой заслужил!
- На ней тебя сюда везли.
- Тогда хотя бы красную дорожку дома!
- А коврик из ванной не подойдёт?
- Кофе в постель! – продолжал требовать развеселившийся Борька.
- Крошки на простыне. Сойдёт? – поинтересовался брат, и они оба наконец-то вышли на улицу, где возле крыльца уже стояло жёлтое такси.
- И даже фанфар не будет?
- Хочешь, водитель побибикает?
- Значит, нифига… - со вздохом сожаления констатировал Боря. – Раз так, значит, нечего из меня героя лепить. Договорились? – он подмигнул брату и упал на переднее сиденье такси.
- Ой-ой! – манерно протянул Лёшка с улыбкой до ушей. - Уж и полепить нельзя!
Несмотря на травму, Борька на следующий день всё же ухромал на учёбу. Лёшкино же утро началось с просмотра видео, которое он скинул себе с камеры брата. 
- Сынок, ты уже встал? – чуть приоткрыв дверь, спросила мама. - Померим давление? - это тоже был один из утренних ритуалов, вроде чистки зубов. 
- Да, мам, сейчас оденусь и приду! – отозвался парень, закрывая видео. 
- Доброе утро, сынок! Хорошо спал?
- Замечательно! – Лёшка сел за стол и подставил руку, улыбнувшись матери.  Последний год измерение давления он терпел, едва не морщась, ему казалось, что такое пристальное внимание словно притягивает болезнь обратно, но сегодня он чувствовал себя бодрым и уверенным, как никогда. - У тебя тоже всё хорошо?
- Замечательно! – улыбнулась в ответ мама, поглядывая то на сына, то на тонометр. - Тётя Ира звонила, я пообещала зайти к ней ближе к вечеру. Ты сегодня в институт едешь или дома?
- В институт, у меня практика и пара лекций, так что буду поздно. А с утра надо дома позаниматься.
- Не переутомляйся, хорошо? Не забывай перерывы делать, сходи прогуляйся.
- Ладно, мам, - Лёшка клюнул родительницу в щёку и снова убежал в свою комнату.
Хотелось позвонить брату, узнать – как он там с ногой, скоро ли домой, как оценили их совместное творение. Да просто поболтать ни о чём. Просидев над переводом учебного текста около часа, Лёха решил, что, пожалуй, уже можно, и набрал номер брата на мобильнике. После пары длинных звонков трубку наконец-то сняли.
- Алё, бро! – радостно выпалил Лёха, но на другом конце сдавленно прошипели:
- Да, что-то срочное? Я на лекции!
- Нет, я просто узнать, как ты там, - слегка смешался Лёшка. - Перезвони, когда время будет, окей? Всё, пока, не отвлекаю! – и поторопился нажать сброс.
Час утекал за часом, а звонка не было, и настроение Лёхи становилось всё бесцветнее. В конце концов, перевод совсем застопорился, и парень просто сидел и смотрел, как вода в аквариуме становится зелёной, потом синеет, затем окрашивается в жёлтый, как качаются стебли водорослей, а между этими стеблями мелькают юркие рыбки. Чувство, что брат от него словно откупается, вызывало какую-то тотальную растерянность и чувство беспомощности. С одной стороны – «предъявить» брату было нечего, вёл он себя безупречно: и доброжелателен, и внимателен был. А с другой… ну, не входил Лёха в сферу его интересов. Раньше – из-за болезни, а теперь – «поезд ушёл»: круг общения сформировался. И Лёшка в этот круг как-то не вписывался. Как-то никак. Вдали от Борьки было проще – не видеть, не чувствовать этого родственного равнодушия. Идеальный брат. Он во всём, всегда был идеальным. А идеалы недостижимы.
Мобильный завибрировал, Лёшка вскинулся было, но тут же опознал сигнал будильника – пора было собираться в универ. Практику Лёшка любил, это занятие увлекало его. Для него каждый язык имел своё настроение, свой вкус, свою ауру, которая окрашивала собой весь мир. Английский язык был им особенно любим за смесь аристократизма (но не такого самовлюблённого, как во французском) и упорядоченности (но не педантичности, как в немецком). Говоря на английском, он чувствовал уют и доброжелательность, и в то же время желание подтянуться и соответствовать. Ему нравился именно Британский вариант, не Американский – вульгаризация его раздражала, и он невольно фыркал на проглатываемые гласные, смятые окончания или упрощённые конструкции. Но чем глубже он уходил в диалог, тем больше сглаживалось его раздражение, и, в конце концов, он начинал реагировать уже не фырканьем, а улыбкой. В такие моменты он был убеждён, что однажды уедет – и уж там-то, в английской языковой среде, будет счастлив. Разве можно, говоря на этом языке, распустить себя до отчаяния и самосожаления?!
Вернувшись домой уже в одиннадцатом часу, Лёшка заглянул в комнату и убедился, что брат уже дома.
- Привет! Как нога?
- Здоров. Живой, как видишь. Намазал гелем – полегче вроде. А ты чего трубку не брал – я тебе перезванивал после занятий.
- Да? – Лёшка вытащил мобильный и действительно убедился, что там несколько пропущенных звонков от брата. - Так я уже на практике был, на беззвучный переключил. Чего за репортаж поставили?
- Там не оценивали, просто разбор делали. Я молодец!
- А я?! – улыбнулся Лёха.
- И ты молодец! Ты же мой брат, так что – без вариантов!
Младший хмыкнул и с улыбкой прикрыл дверь. Было и хорошо, и горчило в то же время. 
На завтра он брату уже не звонил – узнавать было вроде как и нечего. День шёл за днём, оба усердно занимались учёбой и ждали выходных, чтобы перевести дух.

==========  ГЛАВА 3 ==========

Наконец настала суббота, и можно было подольше поваляться в постели. Парни проснулись довольно рано, но, благо, можно было никуда не спешить. Намеченная на сегодня программа максимум – это поездка на «Трансформер-Арену», где была заказана игра в пейнтбол с командой «врагов» из местного политеха. Друзья Бори давно намечали это действо, но всё время дата переносилась: то из-за отсутствия членов команд, то из-за начала учебного года. Но сегодня всё срослось, и братья ближе к обеду должны были вступить в ряды воинов «Спарты». Лёшка сразу же с большим воодушевлением встретил предложение брата поиграть в выходные вместе с его друзьями и сегодня проснулся ещё раньше, чем Боря. Он ждал этого дня, но пытался не показывать своё нетерпение. Окунуться в совершенно другой, реалистичный мир захватывающих сражений – это было здорово само по себе, но побывать где-то вместе с братом – это было просто классно!
Часов в десять к ним в комнату заглянула мама, намереваясь разбудить сыновей. С вечера её поставили в известность и просили подстраховать, если что. Она, конечно же, сопротивлялась этому походу, переживала за сыновей, но старалась не делать акцент на ком-то одном. К моменту, когда все в семье расходились по своим спальням, парни всё же сумели переубедить маму, что её страхи не серьёзны, и игра никому не принесет увечий. И мама сдалась. Утром же, увидев, что мальчишки уже не спят, она позвала их завтракать. Боря в промежутке между чисткой зубов, одеванием и завтраком на бегу, успел пару раз созвониться с кем-то и даже что-то в ноутбуке пописать. Но к одиннадцати они уже были полностью собраны и выдвинулись в сторону клуба.
По дороге были небольшие пробки, поэтому приехали они одними из последних. Группа из двенадцати человек медленно, но уверенно собиралась в кучку. Боря первым делом экипировал себя и брата в камуфляжную форму, маски, наколенники и шейные защиты. Вручив двойняхе в руки заправленный шариками маркер и взяв свой, Борька в сопровождении брата отправился к команде.
- Значит, смотри: время игры – два часа, у нас есть возможность сыграть на девяти открытых площадках клуба. Закрытые мы не берём, - Боря доводил информацию до Лёшки, пока парни шли к площадке. – Сейчас будет инструктаж, потом придёт наш судья на период игры, и мы начнём. Маску не снимать под страхом смерти. С близкого расстояния не стрелять, иначе покалечишь. Если подкрался со спины близко, просто крикни «Аут!», и враг сдастся. Если подкрались к тебе или почувствовал попадание – поднимай руки и уходи с площадки.
- Шары бьют больно ?
- Ощутимо.
- Шары экономь, а то под конец раунда либо позорно застрелят, либо придётся отлёживаться в траншее, - заржал парень в ярко-синем шлеме на голове, который пристроился к братьям.
- Это Серёга, ты его уже знаешь, - прокомментировал Боря.
- Привет, - Лёшка протянул руку хозяину дачи, к которому пару недель назад они ездили на рыбалку.
- Не слушай его, шары я покупаю, так что стреляй, как захочешь. Если потребуется, сделаем заправку воздухом баллона маркера и докупим шаров.
- Рокфеллер, - снова гоготнул Серёга, а потом обратился к брату друга, инструктируя: – Ты, главное, шустри, не стой на месте, подкатиком передвигайся, ползком, но очень быстро. Можно летать по воздуху или телепортироваться. Всё, что умеешь! Главное, не продуть.
- Я постараюсь, - заверил Лёшка и поднял свой заряженный маркер как Рембо.
Уже когда вся команда «Спарты» собралась, Боря ещё раз пробежался по игрокам, познакомив с ними брата и их всех с братом. Хотя уверенности, что это как-то поможет Лёхе, у Бори не было. Все были в камуфляже и с закрытыми лицами, кто в маске, кто в шлеме, так что распознать по лицам было практически невозможно.
После того как  клубный инструктор ещё раз пояснил правила, игра началась. В принципе, все пейнтбольные площадки «Трансформер-Арены» были расположены на достаточно широких площадях для того, чтобы на них было удобно расположиться даже нескольким отрядам по тридцать-сорок человек. Все полигоны имели высокую ограду, хорошие подкопы, обходные двери, практически настоящие блиндажи, горы покрышек от грузовиков и много других специальных предметов. Так что двум командам по двенадцать человек было раздолье. В каждом раунде они играли по новому сценарию, выбирая разные тактики. Шарики уходили со страшной силой, и к исходу времени каждого раунда приходилось экономить, но почему-то именно в это время игра начинала приобретать особый вкус. Каждый пытался не тупо отстрелять очередь вслепую, а исхитриться и подобраться поближе к врагу, изловчиться и суметь попасть одним прицельным выстрелом. Сам процесс был дико захватывающим, боль от попаданий практически не ощущалась, но исходу игры это не помогло.
- Лошары мы, - тихо злился Боря, сидя в пластиковом кресле возле столика с нехитрыми закусками. Рядом на мангале парни разложили овощи и мясо, привезённые с собой для пикника. - Продуть 4:0 это нужно постараться. Я за игру десятка два человек убил, но не помогло.
- Последний раунд мог бы быть нашим. Захват флага, чего проще? Мы же почти всех уложили и оставалось только забрать их «майку». Так нет же, тот мелкий подлез к нашему и хватанул стяг. Засранец.
- Блин, так позорно пролететь, - сокрушался Боря, обращаясь к своему товарищу.
- Зато «топ-ган» ты выиграл, можешь тешиться!
- Так это всего лишь один раунд! А общий исход игры – лузеры!
Рядом сновали ребята из команды, кто-то тягал со стола бутерброды, не имея сил дождаться мяса, кто-то постоянно дудлил воду, а Лёшки нигде не было. Боря пару раз оглянулся в поисках брата.
- Только что был здесь. Куда его снова понесло?
- Пацаны, может, ещё на скалодром рванём? – поинтересовался долговязый парень с палкой колбасы в одной руке и ножом в другой.
- Тебе в беге с эстафетной палочкой нужно развлекаться, - заржал Серёга.
- В тебя что, ни разу не попали? – удивился Боря, потирая свои ноги, все сплошь в красно-синих отметинах. – Или ты решил умереть именно тут и сегодня?
- Та ладно, один раз живём! – отмахнулся долговязый. – Ладно, пойду поищу однодумцев.
- Блин, а где мой бегун вприпрыжку? – снова покрутил головой Боря.
- Может, в тубзель отошёл? – предположил Серёга. – Я, кстати, тоже бы сходил отлил. 
- Ладно, давай пройдемся, - согласился Боря и поднялся. Они шли не спеша, осматривая соседние полигоны, но всё же мысли о брате не давали спокойствия. – Мне кажется, или команда не срослась?
- Борь, не циклись. В следующий раз отыграемся. 
- Обидно, первый раз так профукали.
- Так у нас же новенький! Так что не мудрено, - рассудил Серёга.
- Что, не нужно было его брать, да?
- Я этого не говорил. 
- А ребята чего, фыркали? – стал докапываться к товарищу Борька. – Только по чесноку. Мне же они ничего не скажут.
- Бля! А то ты сам не догоняешь! – начал злиться Серёга. – Вся стратегия насмарку! Он метался, как теннисный мячик в банке! 
- Так, а я что? Я не мог его не взять! – психи начались уже и у Бори. – Да, он не умеет играть! Но попробовать может? 
- Почему в зачёте? Ты мог бы с ним в любой другой день поиграть! Да хоть бы и с нами, но не сейчас, когда против нас – политех! 
- Задрал ты! Он мой брат, и куда прикажешь деть его?
- В шахматы играйте!
- Хер тебе! 
- Хер нам, а не игра сегодня! – возмущался Серёга, остановившись возле сетки-ограждения «полевого» полигона. Там как раз сражались команды, бодро бегая и отстреливаясь цветными шариками.
- Ладно, не бычься, - Боря первым успокоился. – Просто мои меня прессуют, чтобы я брата за собой тягал. В смысле, чтобы «вели себя как хорошие мальчики», - процитировал Боря их с Лёшкой маму. – Меня до приезда батя всё разговорами настраивал на «братскую любовь», а теперь и матушка всё намекает, чтобы я не отдалялся от брата. Мол, ему тяжело вливаться в новую жизнь, и я, как истинный альтруист, должен ему во всём помогать.
- Ааа… - протянул понимающе Серёга. – Значит, ты у нас нянька.
Занятые разговором, ребята поглядывали в сторону чужого сражения и не замечали, что через дорогу в кустах шифруется один из игроков. Камуфляж позволил неподвижной фигуре практически слиться с зеленью. Поначалу Лёшка хотел просто продемонстрировать своё умение маскироваться, но, вникнув в разговор, почувствовал реальное оцепенение и сейчас сжимал игровую пупуку, не в силах поверить своим ушам. «Теннисный шарик? А как же… Серёга сам же говорил - шустри! Родители прессуют… нянька… альтруист, значит…» - мысли метались обрывками в голове, словно мусор по пляжу во время внезапного шторма, сердце колотилось мотором на предельных оборотах и, казалось, что вот-вот слетит с резьбы. Лёшка опустил глаза на свои руки - они заметно дрожали. Он чувствовал, что контролирует себя из последних сил - объявить себя парням сейчас, просто сделать шаг из зарослей на дорогу значило расстаться со всяким контролем. Поэтому он продолжал стоять молча, даже глаза прикрыл, по-детски надеясь, что так он будет незаметнее.
- Да иди ты, - Боря, играючись, поддал кулаком другу в бок. – Сейчас нянька тебе накостыляет!
- Борзый, да? – Серёга включился в игру и начал отбиваться, как каратист, махами ног. – Киии-я!!
- Чёрт! – тут же скривился Боря и согнулся. – У меня все ноги побиты, изверг!
- Чувак, прости, я не хотел. У меня самого плечо как котлета отбивная. Сегодня как-то херовато защищались. Не пошла игра, ой, не пошла…
- Не начинай, - буркнул Боря. – Сам знаю, что не фонтан. А прикинь, как мне теперь по жизни приходится. Все планы делю на два и отнимаю полкило, а потом множу на безопасность и прибавляю заботу к Лёхе. В итоге – весёленькая жизнь!
- Охеренная формула! Прям как с дитём. Он что, совсем беспомощный? Вроде живчик. 
- Да нормальный он. Лоб здоровый вымахал, пофиг, что тощий. Просто мне строго-настрого сказали  - с ним, как с вип-багажом, осталось только ярлык на жопу ему наклеить – «Хрупкое!»
- Так и сказали?
- Так я понял.
- Ладно, пошёл я отолью, а то уже на глаза не вижу. Ты со мной?
- Не, не хочется, тут подожду, может, где свой «хрусталь» надыбаю.
- Да он давно у мангала! Там же на запах все, кто надо и не надо, сбегутся! Сам уже жрать хочу, набегался…
Серёга посеменил по дорожке в сторону кабинок био-туалета, а Боря, развернувшись на пятках, начал мерить неспешными шагами аллею. Буквально на третьем шаге он замер. Глаза полоснули по кустам вдоль изгороди площадки и выхватили плохо закамуфлированную под ландшафт фигуру.
- Ты? 
Лёшка выдохнул и открыл глаза, уставившись на брата. 
- Зашибись… - тихо констатировал он больше для себя. Чувство было такое, словно на полном ходу промазал мимо ступеньки на лестнице. Точнее, там, где должна быть ступенька, её не оказалось. Совсем, напрочь. Ни тощенькой жёрдочки, ни гнилой досочки. - Спасибо за игру… брат, - Лёха отбросил от себя игровое ружьё, внезапно испытав к нему острую неприязнь. Дурацкое занятие.
- Э! За него уплачено! Арендованное имущество не круши! – возмутился Боря и сам поднял маркер Лёшки с земли. Он не совсем понимал такую смену настроения у брата. Играл он весело, даже азарт присутствовал, несмотря на то, что в каждом раунде его исправно убивали. – Ты чего такой взбудораженный? Может, голодный? Так мы сейчас…
Лёшка аж воздухом захлебнулся:
- Да пошёл ты!!! Нянька хренов! - он стал торопливо, трясущимися пальцами стаскивать с себя щитки, содрал шлем. - Не подходи ко мне больше! Никогда! Видеть тебя не хочу… Ненавижу…
- Бля! Опять? Что за истерики? – возмутился Боря и сделал шаг к брату. Схватив того за плечи, тряхнул хорошенько, да так, что шлем из рук Лёшки выпал на траву. Он сжал пальцы сильнее, ещё разок встряхнул его, как шейкер, и тихо, почти шепотом поинтересовался, заглядывая тому в помутневшие от злости глаза: - Ты какого тут концерт устроил, а? Скромнее меня можешь ненавидеть? Так, чтобы люди не оглядывались? Или обязательно всем знать, что у меня брат псих? И что, нянька тебе не нравится, да? А ты давай врежь мне, и пусть меня на больничный от тебя отпустят! Может, хоть немного отдохну!
Лёшка для устойчивости вцепился в Борькину одежду и почти с наслаждением прошипел тому в лицо:
- Нет у тебя брата! Можешь забыть, как страшный сон! - и вдруг, от души махнув головой, зарядил двойняхе лбом в переносицу. Боря от неожиданности схватился за нос, выпустив брата, а тот, пошатнувшись, сделал несколько шагов назад, развернулся - и неожиданно рухнул на дорогу, словно доска.
Пару секунд парень стоял как вкопанный, он пялился на Лёху, который как-то по-кукольному лежал на траве под самыми кустами, раскинув руки и скрестив ноги. Ему было наплевать на то, что только что сморозило этот впечатлительное чудо, пусть орёт, пусть ненавидит, пусть даже дерётся! Но вот в обморок падать… 
- Сукин сын! Не смей! – он кинулся на колени к телу Лёшки и начал того трясти. – Очнись! Слышишь, зараза малая?! А ну, приходи в себя! 
Борька, несмотря на всю браваду, очень здорово испугался за брата. Дело было не в том, что тот услышал их с Серёгой разговор, пусть бы себе слушал, он бы всё равно когда-то, наверное, и сам сказал. Но ведь у Лёхи могло из-за этого хватануть сердце! И именно поэтому тот потерял сознание. Что делать, Борька не знал.
- Эй, малой, не дури, - начал он увещевать более спокойно, стараясь взять себя в руки и лишь слегка похлопывая брата по щеке. – Лёшка, давай очнись. Ты чего удумал? Напугать меня хочешь, да? Ну, всё, проучил, - сам с собой разговаривал парень, прекрасно понимая, что брат вряд ли его слышит, потому что лицо Лёхи стало мертвенно бледным, а рот безвольно приоткрылся. – Лёшенька, давай, родной, приходи в себя. Ну, посмотри на меня, а?
Боря попытался приподнять брату голову и просунул руку под затылок, а когда голова того была уже на его колене, он вытащил аккуратно свою руку и обмер: она была в крови!
- Блядь! Скорую нужно! – и тут же на колено капнула свежая капля крови. Боря на секунду замер и поднёс испачканную ладонь к своему носу. Кровь была его. Он совершенно забыл, что, перед тем как потерять сознание, Лёха врезал ему в нос. Он шумно вздохнул и пробормотал: – Ну, и ладно…
В сознание Лёшка пришёл уже в машине скорой помощи. Некоторое время он непонимающе пялился в потолок, затем в поле его зрения появилось лицо брата.
- Эй, ты как, бро? - осторожно спросил Борька. 
Младший некоторое время явно соображал, а потом сообщил:
- Ещё бы тебе врезал.. - после чего прикрыл глаза и, казалось, заснул.
В больнице их мурыжили до вечера - у Лёшки брали кровь на анализы, снимали кардиограмму, заставили пройти ЭКГ - и только после, сказав, что обморок был вызван, скорее всего, кратковременным спазмом сосудов от нервного перенапряжения или повышенной физической активности и никаких серьёзных последствий не предвещает, отправили восвояси. 
На улицу братья вышли молча. Лёшка старательно игнорировал Борьку.
- Ну, ты меня и напугал, - как можно мягче начал Боря. Он ступил на лестницу и тут же повернулся к брату, протянув руку. – Держись за меня, а то ты ещё слабый. Тут ступеней штук десять, - в ответ услышал лишь хмыканье двойняхи, и тот сам, взявшись одной рукой за перила, спустился вниз. – Ну, как знаешь.
Братья не спеша шли по территории больницы в сторону дороги. Вокруг почти никого не было, лишь пара карет «скорой» ожидала вызова, да редкие посетители пробегали или в сторону больничного входа, или уже от него.
- Слушай, может, нужно было всё же маме позвонить? Она лучше знает, что тебе нужно. Я-то, как оказалось, полный олух.
- Не надо, - отрывисто бросил Лёшка, словно через силу, и добавил, чуть помолчав: - Не говори ей ничего. Понял? - он первый раз повернулся и глянул на брата, наморщив лоб. - И прекрати уже прыгать вокруг меня, задолбал со своей комедией, неужели не ясно?!
- Ладно. Всё понял, - Боря согласно кивнул головой. 
Он понимал, что когда Лёшка узнал, что вся забота была не просто потому что он брат, а именно по родительскому наставлению, его это здорово из колеи выбило. А что можно поделать? Любые секреты и подковёрные договоренности рано или поздно вылезают наружу. Он знал, что вся эта «братская любовь» ему боком вылезет. Вот вам и кукиш с маслом.
- Слушай, Лёха, ты это… можешь сердиться, конечно, - снова начал разговор Боря. – Вернее, ты имеешь полное право! Нет, ну, реально! Если бы я узнал, что со мной играют в поддавки, я бы, не разбираясь, зарядил! А ты молодец, держался, только на пятой минуте в бой пошёл, - он улыбнулся, считая, что вполне юморно преподнёс всю эту ситуацию. – Если не хочешь, можем не общаться. Перед родаками могу изображать, чтобы их не расстраивать, а так… Короче, сам решай, чего хочешь. Если окончательно решил меня послать – приму, но просто знай, я реально испугался за тебя и… - Боря замолчал и даже шаг сбавил. Потом он остановился и какое-то время молча о чём-то размышлял. Когда же и Лёха притормозил, Боря ему признался: - Я понял, что ты очень важен для меня. Правда.
- Хорош гнать! - огрызнулся Лёшка. - Испугался он реально! Сейчас-то зачем врать? Боишься, что сдам, что ли? Так не переживай, жаловаться не побегу… Так что можешь не упражняться, – он снова сделал несколько шагов, но практически тут же вдруг резко остановился и снова повернулся к брату: - Тебе ведь плевать, что я чувствую! И всегда было плевать. Раз я физически слабее - я для тебя слабак. Если ты можешь довести меня - я истеричка. Если я не такой, как ты - меня можно оправдать, но уважать - нет! Ты на это не способен. Впрочем, ты имеешь на это право. Но и я имею право - не общаться с тем, кто считает меня за второй сорт. Тебе не нужен брат, по крайней мере - такой, как я. Ты же успешный, а я… что во мне не так? Почему ко мне нельзя испытывать искреннего интереса? Почему у тебя ко мне только чувство долга? Разве я когда-нибудь требовал от тебя, что ты мне чем-то обязан? Ты всё время ко мне с обязательствами, а я, как дурак, с желаниями. Для тебя я всегда был «брат», а ты для меня всегда был - «мой». Был. Раньше, - Лёшка остановил свою тираду, отвернулся и вытер успевшее стать мокрым лицо. - Всё, забыли. Спасибо, что дал выговориться.
Боря стоял и снова не знал, что делать. Он уже в который раз за сегодня не знал, как правильно реагировать на собственного брата! Это уже диагноз. Они же должны на генном уровне чувствовать друг друга. Ан нет, не сложилось, какой-то хромосомы, и правда, не достаёт.
- Знаешь, ты прав. От первого до последнего слова. И я признаю, что вёл себя как сволочь, - он опустил голову вниз, засунул руки в карманы и поднял плечи, утопив в них шею. Вид у Борьки был довольно комичный, он был похож на маленького нашкодившего мальчишку, и Лёшка чуть не улыбнулся. Так и продолжая созерцать асфальт, он всё же решился закончить: - А вообще-то шанс у брата-идиота есть? Он может снова попробовать всё сначала? Ну, как будто ты только что приехал, а я вроде как не успел накосячить, а? Как думаешь?
Лёшка явно не ожидал такого ответа. Молча топтался около брата и, едва заметно усмехнувшись, пожал плечом.
- Ну, попробуй… Хотя вот нахрена козе баян… Думаешь, получится что-то другое? Те же яйца, только в профиль… Днём раньше, днём позже… - он снова помрачнел. - Узнаешь меня поближе - и всё, как бы…
Боря воодушевлённо кивнул и хлопнулся животом о брата, обнял его, хорошенько тиснул, приподнял так, что у того ноги от земли оторвались, и сразу же поставил на место.
- Договорились! Будем изучать баян!
Лёшка хохотнул от неожиданности и попытался оттолкнуть брата.
- Дурак… Я не согласился, а передумал! Нафиг мазохизмом заниматься, не буду я с тобой дружить!
- Зато я буду! – подытожил Борька и, хлопнув брата по плечу, подмигнул. – А ты попробуй, может, получится сопротивляться.
- Да уж куда мне! Сопротивляться тебе, неотразимому. Смотри, сам не свинти! - прищурился Лёха. - Чё, решил - потискал, и всё, я тебя простил? Хренушки! Не чувствую удовлетворения!
- Вот ты свинья, - заржал Борька с чувством облегчения. Брат вроде бы приходил в норму и уже начинал качать права. Гад мелкий. – А каким боком я тебе удовлетворение должен дать? Чай, не баба! Так что не наглей, радуйся тому, что могу дать. Хочешь, на закорках понести могу ещё, ну, на крайняк – шею подставлю. Может, вспомнишь себя ребёнком, когда нас батя так по очереди носил по парку. И, глядишь, перестанешь так долго злиться на меня. 
- Не радует! - на младшего, похоже, нашло, он скрестил руки на груди и уставился исподлобья. - И если ты ещё не понял - нянька мне не нужна! Если это всё, что ты можешь предложить - тогда можешь больше и не пытаться. А по поводу сатисфакции… пусть будет так, раз у тебя слово «удовлетворение» столь однозначные ассоциации вызывает… подумай. А то у меня уже сомнения по поводу твоей искренности возникли!
Продолжать разговор Боря не рискнул - во избежание очередного взрыва, оставалось только пожать плечами и промолчать. Лёшка сам прервал молчание:
- Ну чего, пошли на автобус? Пока снова не сцепились? - он улыбнулся и мотнул головой. - Ну, и морда у тебя, Шарапов… придётся опять тебя от матери прятать.
Но на этот раз номер не прошёл - мама пожелала лично убедиться, что с ребятами после опасной игры всё в порядке, и, увидев распухший Борькин нос, тут же начала охать и засыпать ребят вопросами - как такое могло произойти?! Заставив старшего двойняху приложить к переносице кусок льда, она ушла на кухню и окликнула оттуда младшего. 
- Лёля, можно тебя на минутку?
- Конечно, - Лёшка зашёл и прикрыл дверь.
- Лёш, Боря с кем-то подрался? Скажи мне честно!
- Мам, никакого криминала не было! Всё вышло случайно. Он… стоял у меня за спиной, а я махнул головой назад - и вот, попал. Не дрался он ни с кем.
- Последнее время он как с тобой уходит - так жди сюрприза… вы не очень ладите, да?
- Мам, у нас всё отлично! - Лёха постарался быть убедительным и даже улыбнулся. - Слушай, а у нас есть какой-нибудь крем от синяков? Нам сегодня обоим досталось, в меня один раз чуть не полрожка разрядили! - парень потёр себе плечо, и внимание родительницы тут же переключилось на поиски подходящего средства от синяков. Взяв тюбик, Лёшка сказал, что они сами намажутся, и вернулся в комнату к брату.
- Лежишь, кайфуешь? - покрутив тюбик в руках, Лёха гордо произнёс: - Смотри, что раздобыл! 
- Горчица? – поинтересовался Боря, приподняв слегка голову и лениво глянув на длинный тюбик.
- Почему горчица? - не понял брат.
- Неужели с кетчупом будешь меня жрать?
- Вот дурак, - хмыкнул Лёшка, поняв, что брат в норме, раз шутит. – Снимай штаны.
- Так это вазелин?! – всхлипнул Борька и заржал. – Не-не! Я на такое не подписывался! Уж лучше умереть молодым и синим! Так что отвали! – всё веселился он. 
После этого тяжелого дня Боря как-то немного по-другому стал воспринимать Лёху, и только то, что они снова нормально разговаривают, дурачатся и что-то вместе могут делать, уже поднимало настроение до высот. Давно такого с Борькой не было: чтобы вот так, абсолютно неподдельное, уютное маленькое счастье.
- Слушай, мне и так в нос от тебя досталось. Может, ограничимся этим, а? 
Лёшка схватил подушку со своей кровати и хлопнул ею брата.
- Балда! Не ограничимся! Я сказал - снимай, значит - снимай! - улыбаясь до ушей, наседал он. - Не бойся, я нежненько! Тебе понравится!
- Деспот, - пробубнил Борька и стянул свои домашние штаны, изредка издавая шипящие звуки. Ноги, и правда, все были как галактика – в шаровидных планетах-синяках, красиво очерченных красным ореолом и синей дымкой по контуру. – По мне можно астрономию изучать! Весь как карта. А у тебя где, только плечи?
- Дааа, досталось тебе… - протянул младший, отшвырнув подушку в сторону, чтобы не мешала, и присаживаясь на край кровати для удобства. Отвинчивая крышку и выдавливая мазь на пальцы, он пошевелил лопатками: - Да, на спине, на плечах… Я увернуться пытался, вот и получил… О, точно, прямо крабовая туманность! - он смазал цветистый синяк на бедре брата, потом спустился к голеням. - Покоцали твои лапки-косолапки… Быстро обычно проходит?
- Да я не слежу, главное, чтобы не болело, мне ж не в балете выступать! – он сидел на своей кровати, упираясь руками позади себя, и шевелил пальцами ног. – Прохладный, хорошо…
В принципе, можно было запросто и самому намазать синяки, ведь это же не спина, но было приятно, что кто-то переживает за тебя, проявляет искреннюю заботу. Последние годы самым близким для Бори был отец. Нет, мама тоже, конечно же, была важным человеком! Но ведь она далеко, да и внимание ей приходилось делить на двоих сыновей. А вот отец – он всегда рядом. Но там разговор был короткий: «Сын, как дела? Нужна помощь? Деньги? Совет?» Всё предельно ясно и чётко. А тут снова…
- Чёрт! – вскрикнул от неожиданности Борька. – Нога!
- Что? Больно?
- Ты колешься!
- Чем?
Они оба полезли смотреть – на постели ничего. Лёшка словно вспомнил что-то, тут же сунул руку в карман своих брюк и достал металлическую бляшку. Раскрыв ладонь, он протянул руку к брату.
- Вот, это тебе. Совсем забыл.
- Мне? – Боря снял с ладони брата значок. Ну, как… орден! Бутафорская награда из клуба – лучшему стрелку, «Top Gun». Оказывается, Лёха, пока был вне поля видимости, купил для брата этот орден. Было приятно до жути. Всё, что мог сказать в благодарность, он выдал протяжно и тихо: - Блииин…
- Ну, ты ведь, правда, был хорош! - Лёшке был приятно, что Борька отреагировал именно так, непосредственно. Он искренне гордился братом, и сейчас это можно было дать ему почувствовать и не нарваться в ответ на самодовольство завзятого мачо. Лёшке вообще-то нравилось, когда Борька изображал из себя нечто в духе Бандероса - но хотелось, чтобы наедине брат оставался братом. Стянув с себя футболку, Лёха улёгся на свою кровать и попросил: - Намажешь? Мне самому неудобно.
- Куда ж я денусь, - шутливо ответил брат и поднялся со своей кровати. 
Значок отличия он продолжал сжимать в руке. Не хотелось его куда-то убирать, ведь только что вручили! Пусть и не совсем торжественно, но зато от души. Именно поэтому Боря приколол этот немного несуразный, с довольно острыми уголками выступающей геральдики клуба значок на свою футболку и только потом взялся за тюбик с кремом.
- А ты красавчик, - присвистнул он. – Наверное, ещё и от падения добавилось. Вон какой синяк зреет на лопатке! Завтра можешь и руку не поднять. Так что ты смотри, аккуратно. Не больно, когда касаюсь сейчас, нет?
- Неа, - сипло выдохнул Лёшка: голову пришлось закинуть, чтобы вынырнуть лицом из одеяла, в которое он уткнулся. - Щекотно немного… - он хихикнул и уронил голову обратно. После чего глухо пробубнил что-то в одеяло.
- Чего? 
- Вымотался, говорю, - Лёшка сообразил повернуть голову набок, и теперь его речь стала вполне внятной. - Вот сейчас как-то разом прямо… глаза закрываются…
- Ты спи, спи, - согласно кивнул Боря и поднялся.
Эта ночь была для него беспокойной. Адреналин, полученный за весь предыдущий день, медленно оседал и время от времени тревожил сон. Да и Лёшка то ворочался и что-то невнятное бормотал сквозь сон, то замирал и, казалось, не дышал. Боре приходилось подниматься со своей кровати и подходить к брату. Он склонялся над ним, прислушивался – дышит ли тот - и когда убеждался, что всё хорошо, снова отправлялся к себе в постель. Приступ здорово напугал Борю, и он вдруг реально почувствовал, что всё это не шутки, что именно его идиотское поведение и спровоцировало этот приступ у Лёхи.
Когда в очередной раз он проснулся и не услышал ни звука от обычно посапывающего брата, то опять поднялся, прошлёпал босыми ногами пару шагов и снова наклонился к Лёшке. Тот протяжно выдохнул, издав тихое «Оффф…»
- Дышишь, - улыбнулся Боря и тихонько присел в ногах у брата. Посидел пару минут, потом поднялся, сходил к своей кровати, взял за уголок свою подушку, вернулся к брату и опять тихонько пристроился у его ног. – А теперь – спать, спать…
Под утро Борю толкнули под рёбра, и он проснулся. Спина побаливала от не очень удобной позы, потому что заснул он полусидя, выгнувшись боком на подушке, вжатой в угол между кроватью и стенкой. Через пару секунд побежали мурашки по ногам, а там и синяки ненавязчиво дали о себе знать, слегка заныв. 
- Доброе утро, - прохрипел он брату, который сидел в кровати и тёр одним кулаком глаза. Боря повторил за Лёшкой – тоже потёр основанием ладоней глаза, смачно зевнул и потянулся. Только тогда понял, что нос плохо дышит, видимо, после удара что-то всё же распухло внутри. – Ну, как спалось? 
- Нормально. А… ты чего тут? - Лёшка всё никак не мог толком проснуться и таращился на брата, пытаясь завернуться в одеяло.
- Так, мимо проходил, - хмыкнул Боря и поднялся с постели брата. Чуть прихрамывая на «засиженную» ногу, он поковылял к своей кровати и тут же бухнулся на неё. – Кааайф… Сегодня воскресенье, да? Можно ещё спать хоть до обеда! А то с тобой фиг выспишься, всю ночь себя радистом на корабле чувствовал – всё пытался «нащупать эфир». 
Лёшка, наконец, понял и заулыбался.
- Нащупал и держал всю ночь? Блин, ты прямо Зорро. В смысле - под глазами «маска» проступать стала. Ты... прости, что я так, - он смущённо потёр макушку, взлохматив и так растрёпанные волосы. - Но в тот момент действительно так разозлился, что убить тебя хотелось…
- Да ладно, чё уж там, - отмахнулся брат. – Не ты первый! Но надеюсь, что всё же последний.
В подростковом возрасте Боря, и правда, частенько ввязывался в мальчишеские споры, и не раз ему приходилось огребать. Именно поэтому начал чуть серьёзнее относиться к своим хилым возможностям. На сегодня он был практически вне зоны риска – постоять за себя мог достойно. Но вчера… Если бы это не Лёшка ему зарядил – дал бы наотмашь.
- Ты чем сегодня занимаешься? Ну, кроме своих переводиков, - с тех пор как брат вернулся, он практически каждый день над чем-то сидел и что-то переводил. Или просто читал на иностранном? Да и не важно. Просто Боря это уяснил о брате – ни дня без инглиша! – Хотел в бассейн, но теперь нельзя, так что я сегодня как Вини-Пух: до пятницы совершенно свободен!
- Да я как-то не планировал никуда… А ты в басик постоянно ходишь, по абонементу? Там, надеюсь, без своей кодлы? То есть компании, - поправился Лёшка. - Если без - я бы с тобой походил. Если не помешаю и напрягать не буду. Если буду - я чудесно и сам похожу. Ты ведь меня не будешь больше подставлять, могу расслабиться? - младший взбил подушку, свернулся клубком, обняв её, и уставился на старшего вопросительно.
- Подставлять?! – удивлённо вытянул лицо Борька и даже приподнялся на локтях. – По-моему, это я тебе подставился! Вон как носопыру мне разбомбил! Ну, ты крендель, - он засмеялся и снова улёгся, откинувшись на подушку. – Не, в бассейн я без абонемента хожу, никогда не знаешь, что приключится. Сейчас же учёба, так что я сам себе не принадлежу. Выдался день – иду плаваю, нет времени – значит, батрачу на благо альма-матер. Кстати! Там такие девочки плескаются! Можем в следующий раз пойти вместе, может, улов будет!
Лёха закатил глаза и вздохнул. Спорить о том, кто кого подставил, особенно после того как он, проснувшись, обнаружил Борьку спящим у себя в ногах, не хотелось. Хотелось… забраться в постель брата и прижаться к нему. Внезапное, острое желание, но Лёшка только подушку крепче стиснул. Вряд ли брат адекватно отреагирует.
- И кто на меня клюнет в голом виде? - меланхолично поинтересовался он у Борьки. - Или у вас там и на дохликов бросаются?
- А ты как привык производить впечатление, в шубе и унтах? – хмыкнул брат и поднялся, сев в кровати, скрестив свои пятнистые ноги и опершись локтями в колени. – Да нормальный ты, девахам нравятся жилистые. Вон как рельеф бицепса подправил! Правда, ноги тощие… - Борька задумчиво почесал подбородок. – А ну, вытяни граблю! 
Лёха вытянул вместе с подушкой - чтобы хлопнуть ей старшего.
- Я привык производить впечатление своим ангельским ликом и мощным интеллектом! Ну, и как? Мне перед девками так и дефилировать? А-ля зомби? Грабли вперёд - и пошуровал от бедра?
- На месте разберёмся! – заверил Борька, словив подушку и тут же сделав бросок в Лёшку. Тот ловко поймал и опять запустил в брата. В ответ прилетела не только пуховая «бомба», но и тело двойняхи. Тот свалился на брата и накрыл подушкой его голову. – Будешь знать, как поднимать руку на старшего! 
- Ааа! - глухо заорал Лёшка под пуховым глушителем, пытаясь скинуть с себя брата. - Лось! Ты меня раздавишь! - выпростав руки, он принялся колотить по спине брата, а потом добавил ещё и удары пятками по заднице Борьки - но через полминуты отчаянного веселья вдруг взбрыкнул всерьёз и сбросил брата на пол, а сам сел на кровати, испуганно переводя дыхание.
- Ты чего? Я же шучу, - непонимающе пожал плечами он, сидя у кровати двойняхи. – Только не говори, что я, и правда, такой тяжёлый! Я же не всем весом на тебя уселся. Или… Что, сердце, да? Тебе нехорошо? – он подполз на коленях и положил руки на колени брата. – Лёх, ты как?
- Нормально всё, - нервно отозвался Лёха, отползая в сторону. - Я… в душ, пожалуй, схожу, да? Ты же спать ещё будешь? - он сдвинул руки брата со своих ног и соскользнул с кровати, сдёрнув по пути банный халат со спинки стула и тут же надев его. Уже в дверях комнаты Лёха остановился и предложил: - Знаешь, что я подумал? Может, в кино сходим? Ты подумай, в общем… 
Не дожидаясь ответа, Лёшка вышел из комнаты, мигом проскользнул в ванную и прикрыл за собой дверь. И только тут судорожно выдохнул, прислонившись к стенке. Колени дрожали, спина была влажная.
- Звездец… - прошептал парень одними губами. Столь бурной реакции своего организма он не ожидал. Совершенно запретной реакции, неправильной, дикой… сладкой…
Он всегда любил брата. Но после приезда проявления этой любви стали для Лёхи шокирующими и даже пугающими. Что с этим делать - он понятия не имел. Одно было ясно - Борька ни о чём догадаться не должен!
В комнате остался чуть озадаченный брат. Он тоже не знал, как реагировать. Вроде дурачились, устроили шутливое побоище, и главное, что оба были не против! А потом Лёшка как-то поменялся в лице, будто ошпарился.
- Мда, характер, - рассудил Боря и поднялся.
Ложиться спать перехотелось. Вся эта возня перебила сонливость, а просто валяться и пялиться в потолок было глупо. Тем более что поступило предложение смотаться в кино. А почему бы и нет? Давненько он не выбирался в кинотеатр. Как-то в последнее время все новинки в инете смотрел или у Серёги дома. Ему батя купил систему домашнего кинотеатра, и парни частенько заваливали к Серому в гости, чтобы посмотреть на большом экране и с поддержкой акустики 5.1, с мощными тыловыми колонками и крутейшим цифровым ресивером. 
- Вы уже встаёте, мальчики? – в комнату заглянула мама. – Ведь выходной, могли бы поспать подольше.
- Да не, мам, не хочется. Мы вот думаем с Лёхой в кино сходить.
- Ну, и правильно, в кино спокойно, надеюсь, вы без новых травм придёте. 
- Да всё нормально! – попытался заверить маму Боря. – Не волнуйся.
- Сынок, а я волнуюсь, - мама прошла в комнату и остановилась рядом, протянув руку и потрогав травмированную переносицу. – Боренька, ты бы поаккуратнее, а? Не бережёшь себя совсем. 
- Так я же мужик! 
- Мужик, - улыбнулась женщина и пригладила взлохмаченные волосы сыну. – Вы у меня, и правда, уже мужики. Что ты, что Лёля. Но для меня вы всё равно останетесь мальчиками.
- Так мы ж не против! Ты, главное, не волнуйся.
- Я на тебя очень надеюсь, сынок. Ты уж будь повнимательнее к брату. Он ведь так тянется к тебе. Я же вижу. Ты для него главный и единственный друг.
- Так мы вроде и не ссоримся, - Боря повёл плечами, не совсем понимая, что ещё нужно делать для брата. – Мы иногда гуляем вместе, да и так – интересуемся делами друг друга.
- Да? А может, он с тобой делился – есть у него девочка?
- Ну, мааам! – протянул сын, понимая, к чему она ведёт. 
- Сынок, я же понимаю, что вы у меня взрослые парни. Ты так вообще – горячая голова. Да и Лёля на тебя равняется. Я бы не хотела, чтобы вы в дурную компанию попали… 
- Да всё у нас замечательно! – перебил Боря маму. – Мы сами себе компания.
- Вот-вот, - поцокала языком женщина, осматривая сына. – Я и вижу. Все в синяках и ссадинах. А были бы у вас девочки, глядишь, остепенились бы. Да и я бы не так переживала.
- Хорошо, обещаю, прямо сегодня начнем! – заверил Борька и поднял руку в торжественном салюте. – Я и себе подыщу, и Лёшке. Только себе покрасивее, а ему – поумнее.
И они рассмеялись вместе. Мама с более-менее спокойной душой пошла готовить завтрак и будить отца. Тот пообещал сегодня прогуляться с женой в магазин и купить в ванную новое зеркало. Пока Боря с отцом жили холостяками, им, двум мужикам, хватало старого зеркала в пластиковой треснувшей раме. Но когда в доме снова появилась женщина, оказалось, что в мутном стекле ничего не видно, что без полочки под зеркалом просто невозможно, и, вообще, желательно, чтобы в него были встроены ещё и светильники. 
Пока Лёшка плескался в ванной, Боря успел и одеться, и обе кровати застелить. Потом он созвонился с Серёгой и уж начал расспрашивать о новинках киноиндустрии, как в комнате появился Лёшка. Брат тихонько перемещался от кровати до стола, от стола до шкафа, потом к аквариуму, снова к кровати. А Боря как раз выслушивал пожелания друга по поводу тематики кинокартин. Когда Серый предложил всем вместе прошвырнуться и там, в кинотеатре, побеситься, взяв билеты на 5D и посмотрев какие-то ужастики, Боря явно расцвёл.
- На небесные виражи можно сходить! Крутяк! – увещевал Серёга. – Или в доисторический мир! С драконами там всякими! Жуть! А ещё – восставшие зомби! Это аут! Или в шахту спуститься к призракам! Прикинь? Там же платформа движется вместе с тобой! И ветер, и брызги! И даже вонь от крыс!
Борька кивал головой и уже хотел согласиться, ведь с другом просмотр точно обещал море удовольствия. Тот был уникальным зрителем. Но в какой-то момент, бросив взгляд на Лёшку, он увидел довольно пресное лицо брата. И тут же вспомнились его слова про бассейн. Он бы пошёл, если только без…
- Не, знаешь, Серёга, давай в следующий раз, - резко прервал восторги друга Боря. – Сегодня я хочу с Лёхой сходить.
Друг присвистнул, поинтересовался, не новая ли задача поставлена перед Борькой, и не накрутили ли ему родаки пружину, чтобы тот снова ублажал братишку.
- Нет, всё нормально. Просто мы сегодня вместе что-то выберем. Думаю, будет не хуже, - друг с пониманием отнесся к его отказу, пожелал приятного просмотра и не подавиться поп-корном. Отключив телефон, Боря снова глянул на брата. Тот улыбался.
День прошёл почти замечательно. Братья попали на сеанс, правда, кино оказалось так себе. Обещали боевик, а показали какую-то немного сопливую мелодраму. Хотя драки и погони всё же были. Но настроение это парням не испортило. Всё было по правилам: кока-кола для Лёхи и пепси для Бори, два больших стакана поп-корна: со вкусом сыра и чистый, «семейная» пачка чипсов и шоколад. В общем, культурная программа выполнена была безукоризненно. Чтобы довести всё до стопроцентной отметки качества, парни после сеанса прогулялись к центральному парку, там покатались на колесе обозрения, в точности, как в детстве: угрожали друг другу, что выпрыгнут, потом тыкали пальцами в высотки и местную телевышку, восхищаясь видом города с высоты более трёх десятков метров. Под конец прогулки в оазисе зелени, культуры и отдыха они купили ещё и по облачку сахарной ваты, а потом долго мыли руки в парковом фонтане. На выходе рискнули ещё и на разноцветные шарики мороженого в вафельных стаканчиках, но когда проходили мимо туалета, то поняли, что это уже было лишним. В общем, день закончился приятными воспоминаниями, кучей эмоций и приёмом таблеток активированного угля. Отличное воскресенье!

========== ГЛАВА 4 ==========

Отношения ребят стали ровнее: Боря больше не чувствовал нужды всюду таскать с собой брата; если они выбирались куда-то вместе – это происходило по обоюдному согласию, да и к компании старшего младший начал относиться более терпимо, после того как несколько раз заходил за братом в кафе, где тусовались студенты, и зависал на этих посиделках.
Лёшка перестал изображать из себя эмо и болтаться по темноте в боевом раскрасе и дурацком прикиде – уже не прикалывало, да и погода не располагала. Все свободные вечера он теперь проводил за компьютером.
Для себя Лёха решил, что лучшее средство от «глупостей» - это сосредоточиться на учёбе, и старался изо всех сил. Грузил себя по полной: помимо учебной обязательной нагрузки почти каждый день выходил на англоязычный форум и вёл беседы на любые темы - от политики до моды. Со временем у него появился постоянный собеседник, парень Нэд из Йовиля (по крайней мере, тот так представлялся). Нэд изучал современную литературу. Лёшка (в сети именовавший себя Алексом) как-то поинтересовался, что Нэд читает в настоящий момент, и тот прислал ссылку на текст, правда, прибавил, что текст «своеобразный». Лёха корпел полчаса, пока не въехал, в чём именно заключалось «своеобразие». Это был гомоэротический рассказ, скорее, даже порнографический. Обилие своеобразной лексики увлекало почти так же, как сам сюжет и необычный антураж. Лёшка перевёл довольно объёмный текст за два дня запоем, а потом попросил Неда прислать «ещё что-нибудь в том же духе». 
Это занятие стало своеобразной отдушиной: выходить на тематические сайты Лёха не рисковал, искать подобные видео или фото в интернете тоже было стрёмно – мало ли, вдруг брат вздумает воспользоваться его ноутом и наткнётся? А текст на английском подозрений не вызывает, как и особого интереса. Для русских же переводов Лёшка создал особую невидимую папку, которую прятал по принципу Кощея: игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце и так далее.
Заигрывать с «темой» Лёшка начал ещё в Германии. В языковом лагере он познакомился с парнем года на два старше себя, который весьма непосредственно начал демонстрировать Лёшке свою симпатию. Он приглашал в кафе, где угощал мороженым и кофе, или просто звал «прогуляться» по какому-нибудь скверу, и поначалу Лёха наивно полагал, что этому амбалу по имени Карл нравится заниматься с ним русским. Пока однажды Карл не расставил точки над «и», попытавшись притиснуть русского паренька на безлюдной аллее. Несмотря на то, что немец был довольно деликатен и после отпора настаивать не стал, Лёха испытал шок. Пару дней он избегал Карла, а потом понял, что ему нравится, как тот ищет встречи взглядами, и позволил парню подсесть к себе на одном из занятий. Они продолжили общаться, хотя Лёха категорично заявил, что он натурал. Видимо, Карл не очень этому поверил – и у него были на то основания. Вряд ли натурал согласился бы пойти с парнем, который ему симпатизирует весьма однозначно, в аквапарк и позволил бы ему учить себя основам сёрфинга. В смысле – позволял бы поддерживать себя на доске, стоя на ней в одних плавках. Лёшку приятно волновали эти прикосновения, тем не менее, ничего большего он никогда не хотел. По крайней мере – не с Карлом, хотя парень был ему по-человечески очень даже приятен. 
Когда Лёшка сказал, что возвращается домой, Карла это заметно расстроило. Он предложил продолжить общение через интернет и даже всучил свои контакты, но Лёха решил, что с него хватит экспериментов, продолжать незачем – и для Карла так тоже будет лучше.
И вот теперь на Лёху свалился этот Нэд со своими рассказами. И что ещё хуже – Борька… По утрам Лёха просто не мог встать до ухода брата, испытывая неловкость за утреннее «тестирование всех систем организма», проще говоря – банальный стояк. Борька никогда не заморачивался по этому поводу, ему в голову не приходило стесняться брата или что брат его может стесняться. И Лёшка это понимал, но в то же время ничего не мог с собой поделать. Для него даже походы с братом в бассейн были испытанием – вдруг? Но и отказаться от них он не мог – это было бы странно, к тому же… ему нравились эти походы. Нравилось любоваться Борькой. И нравилось, когда Борька смотрел на него самого, оценивающе и одобрительно. Хотелось выкладываться на дорожке, хотелось сигать с самой высокой вышки и видеть одобрение в его глазах. А самому делать вид, что «пофиг».
Так что Лёшка даже обрадовался, когда Борька однажды позвонил со словами: «Дуй в наше кафе – тут девчонки собрались!» Познакомиться с девушкой, попробовать завязать отношения – это казалось выходом из того тупика, в который Лёшка сам себя загнал. Просто переключиться! Но переключиться оказалось непросто. Борькины однокурсницы оказались действительно «чумные» и «без комплексов» - они казались парню более взрослыми и даже слегка опасными в этой взрослости, и у Лёхи возникло чувство, что девочки ему «не по размеру». Хотя они ему и понравились, и между ними и Лёшкой установилось доброе приятельство и взаимная приязнь.
Дни шли за днями, сменяя недели. Братья всё больше погружались в учёбу, но всё же не забывали проводить время и друг с другом. Когда начались первые осенние дожди, они стали чаще засиживаться в разных кафе, чем бродить по улицам. То Лёшка заезжал после занятий в универ к брату, чтобы сходить куда-то, то Боря приглашал двойняху приобщиться к очередному заданию. Уже дважды они выезжали на «интервью», и Лёха попадал в кадр как простой обыватель, в то время как Боря приставал к прохожим с вопросами то о росте цен на гречку, то интересовался их мнением по поводу застройки пустыря. Во всех случаях это медленно, но уверенно перерастало в дурашливые кадры семейного видео, где братья подкалывали друг друга, строили рожицы, подлавливали в неудачном ракурсе или просто разговаривали друг с другом через камеру. В итоге для задания всё же вычленялось минут пять отснятого материала, а всё оставшееся пересматривалось дома на ноуте под дикое ржание. 
В один из дней октября, когда парни ездили в дальний район города за каким-то учебником для Лёшки, они здорово прокололись. Оказалось, что магазин находится не на улице Ясной, а в Ясном переулке, который находится фиг знает где. Для начала они у местных аборигенов попытались выяснить, как туда попасть. Ответов оказалось несколько: «пройти вон там», «объехать вот так», «пилить вам ещё и пилить», «это всё не так просто» и, наконец, – «а хрен его знает». Если взять среднее арифметическое, то переулок, в принципе, существовал и находился всё же в черте города. Это уже было легче. Оставалось узнать, как туда добраться. Волевым решением Бори было принято остановить маршрутный автобус и узнать у водителя всю инфу. Так и сделали. Буквально минут пятнадцать на обочине, и вот он, оранжевый красавец, с шипением открывает двери.
- Добрый день! А вы к Ясному не едете? – приветливо начал Боря.
- Я еду к мутному, - нелюбезно отозвался водитель.
- Есть такой? – удивились парни.
- Ага, «диспетчер» зовётся, - пояснил мужик и заковыристо матюгнулся. 
- А может, вы знаете, как нам добраться?
- А хер его маму знает!
- Ну, хотя бы скажите, в каком направлении.
- Так у него и спросите, - был нелогичный ответ.
- Кого? – в один голос поинтересовались удивлённые парни.
- Так Ясного своего и спросите!
- Так он не живой! 
- Аминь, - подытожил водитель, и двери с шипением закрылись прямо перед носами братьев.
- Так переулок же… - попытался запоздало пояснить Лёшка вслед удаляющемуся автобусу. 
- Что это было? – спросил Боря и уставился на брата.
- По-моему, в этом районе буйное помешательство. У всех. Кто живёт и кто мимо проезжает. 
- Согласен. Пора сваливать.
Парни таки нашли злополучный переулок, буквально две остановки пешком, там через территорию садика, потом вверх по улице и сквозь небольшой парк довольно удручающего вида. Назад шли тем же макаром, только уже более расслабленно, поскольку знали дорогу. Но этот дивный микрорайон города всё не переставал дарить впечатления братьям. Когда они шли по аллейке местного парка, то Боря увидел такое, что лишило его дара речи, а потом взбодрило до громкого шепота.
- Смотри, смотри! – начал шушукаться он. – Да не туда! Поверни голову к лавочкам! Не там, внизу! Да глянь же на нижний ярус! Видишь, там, где дорожка к бюсту какого-то позеленевшего мужика!
Когда Лёха и после этих наставлений не смог верно сориентироваться с направлением, Борька просто взял его руками за голову и силой развернул брата к дорожке, которая шла параллельно центральной, по которой они шли. 
- Ну, теперь видишь?
- Парни, - пожал плечами Лёшка.
- Они обжимаются! – трагическим шепотом констатировал брат и уперся подбородком в плечо Лёхи, повиснув на нём. – Пипец, чё творится…
- Не выдумывай, - отмахнулся Лёшка.
- Да тихо ты! – шикнул брат.
В следующий момент один из парней на лавочке потянулся к своему товарищу и чмокнул того  в щеку. Буквально секунда, и они снова чинно сидели на обычной скамейке обычного парка, как обычные парни. 
- Педики? – воодушевлённо прошептал Боря. Он ни к кому не обращался, да и высказывание брата его не очень волновало. Всё ведь и так понятно. Кто это будет с парнем просто так целоваться?
Домой они возвращались довольно молчаливыми. Может, и усталость от приключений, а может, и увиденный «эксклюзив». Борька не то чтобы не знал что такое бывает, но как-то не ожидал увидеть воочию. Его немного сбила с толку такая непосредственность парней в старом парке. А вдруг они вообще такие не одни? Не в смысле – мирового существования, а в смысле – их города, того района, парка? С этими мыслями и уснул. 
К Лёшке же в ту ночь сон не шёл, и парень ворочался чуть не до трёх утра. Ему казалось, что «тема» может существовать за кордоном, в сети, где угодно – но чтобы вот так, в родном городе, да ещё в пределах видимости?! Просто идти по улице и наткнуться? А ещё его ошарашило, как отреагировал на увиденное брат. Не начал кричать «Фууу!», не предложил подшутить – ему явно было просто интересно. Интересно так же, как и Лёшке. Хотя, нет, Лёшкин интерес в тот момент вспыхнул как костёр, в который от души плеснули бензин. Перед глазами так и стояли эти двое – и между ними была какая-то особая магия, совершенно запрещённая вне Хогвартса. 
На следующий же день Лёха наплевал на свою конспирацию и полез искать в интернете тематические сайты. Его не интересовала порнуха – хотя это было первое, что попадалось, но чистая физиология больше отталкивала, чем возбуждала. Он пытался найти в фотографиях или видео парней эту магическую близость, отсвет которой он уловил в парке, и от которой его так мощно тряхнуло – не возбуждением, а каким-то непонятным восторгом. Через пару часов он отобрал несколько фотографий, на которые ему хотелось смотреть до бесконечности. Они для него были не просто изображением людей – они были откровением о неведомых, запретных, но прекрасных чувствах.
А ещё были два видео. Первое почти невинное. Двое парней, гуляющих по пляжу. Держащихся за руку. Иногда обнимающих друг друга и целующихся – с щемящей нежностью, от которой в Лёшкином животе сжимался ком и поднимался к самому горлу. Каково это – любить так открыто? Каково – быть счастливым вот так, не по правилам, но в полном согласии со своим сердцем? Каково – испытать такое счастье; и возможно ли выжить после этого, если при одном взгляде на несколько минут такой жизни сердце останавливается и начинает трепетать сладко и опасно?
Второе видео было съёмкой танго, которое танцевали два парня. И это была страсть, чистая, как горный воздух, острая, как клинок, и горячая, как лава. Незамутнённая неуклюжестью спаривающихся тел, это была квинтэссенция страсти. Лёха чувствовал, что секс происходит не столько между телами, сколько в голове, в душе, в сознании людей. И вот это танго между двумя мужчинами, один из которых демонстрировал агрессивное желание обладания, а второй – принимал это желание чувственно и гибко, было вторым откровением. Откровением о том, что близость и на телесном уровне может быть волшебством.
Больше всего Лёшке хотелось поделиться своими открытиями с братом. Ему казалось, что последнее время они сблизились достаточно, чтобы Боря если не понял, то хотя бы прислушался. И если он не стал смеяться над теми парнями в парке, то, уж тем более, не станет насмехаться над своим братом, даже если он не поймёт. Но не начнёшь же такой разговор с кондачка… Так что Лёшка отложил свои открытия до удобного случая, когда речь сама зайдёт, а видео прятать не стал, так и оставил прямо на рабочем столе.
Снова потекли дни, дождливый октябрь сменился зябким, но спокойным ноябрём. На деревьях почти не осталось листвы, зато все дорожки парка у дома были устланы шуршащим ковром блеклой пожухлой листвы. Из окон шестнадцатиэтажки, где жили братья, был виден угол парка, в котором они как-то прогуливались в обществе нефромалов и эмо-Лёхи. Казалось, это было так давно. Теперь Лёшка был совсем другим. Боре даже казалось, что из пугливой мыши он превратился в нормального домашнего кота. Лёха любил уют и балдел от своих питомцев в аквариуме. Он частенько отговаривал брата идти куда-то в компанию и со счастливым видом сидел вечерами с Борькой на одной кровати, смотря какие-то фильмы или жуя оладушки, приготовленные мамой, и просто болтал с братом о всякой всячине. Иногда им было достаточно просто сидеть молча в комнате и заниматься каждый своим делом: Лёшка делал переводы, а Боря рубился в Доту, или, наоборот, Боря занимался своими проектами для универа, а Лёшка общался в чате с кем-то. Братья обычно не пересекали черту личного пространства и давали возможность каждому побыть «в себе», хоть и не в полном одиночестве. 
К концу месяца у Бори снова горел план по репортажам, и чтобы как-то выровняться в отметках по предмету, ему нужно было снять что-то стоящее. Обычная трёхминутная нарезка или очередной поход по «местам боевой славы» родного города вряд ли бы дали высокий балл, так что приходилось хорошенько напрягать мозг. Именно поэтому он пригласил Лёшку в ближайшую субботу прогуляться с ним по родным улицам, может, они и наткнутся на что-то достойное.
Ближе к выходным погода снова резко испортилась – с неба шел мелкий дождь, временами превращаясь в крошечные ледышки, отчего воздух казался стеклянным. Глупо было отказываться от запланированного похода, ведь к понедельнику по-любому нужно принести в универ готовый сюжет, так что братьям пришлось чаще передвигаться по торговым центрам или кафешкам, чем по улицам. В те недолгие минуты, когда погода брала передышку и выпускала на волю солнце, парни выходили из укрытий и брели дальше вдоль тротуаров, разговаривая и решая - о чём же всё-таки будет этот репортаж.
- Может, что-то серьезное? Допустим – финансовые махинации! – предложил Боря и выжидательно уставился на брата.
- Ты что-то понимаешь в экономике? – улыбнулся тот и похлопал брата по плечу. – Думай, Боря, думай.
- Тогда что-то смешное! Может, какой-то детский конкурс?
- А ты знаешь, куда идти? Или будем врываться в детские садики? – резонно заметил Лёшка.
- Тогда… что-то грустное! 
- Только не говори, что потащишь меня на кладбище! 
- По ходу, потащу тебя снова в укрытие, - с сожалением сказал Боря и поднял голову к небу. – Опять начинает моросить.
Парни забежали под яркий навес пиццерии. В зале оказалось довольно много людей, и столики практически все были заняты.
- Будем как в кафетерии, стоя? – хмыкнул Лёшка, окинув переполненный зал.
- Не! Будем как короли! – как-то таинственно заверил Боря и подмигнул. – Вон, видишь, две красотки сидят? Сейчас всё оформим!
Лёха даже сообразить не успел. Когда он повернул голову в сторону, где должны были находиться предполагаемые девчонки, то спина Борьки уже чинно вальсировала между столиками по направлению к ним. Через одну-две минуты Боря уже махал рукой, подзывая брата. Когда же Лёшка оказался у столика девчонок, брат его представил и сказал, что девушки любезно согласились провести с ними ближайшие пару часов. Эта новость не очень обрадовала Лёху, но вида он не подал. 
Последующие полчаса он пытался отвечать на вопросы девушек, поддерживать шутки брата, есть не такую уж и вкусную пиццу и временами посматривать на фирменные часы над входом в пиццерию. Вместо того чтобы радоваться, что им с Борькой так запросто удалось познакомиться с симпатичными девчонками, и те даже не против были бы остаться в парнями до вечера и даже куда-то сходить все вместе, Лёха заскучал. Если по правде, он бы с большим удовольствием гулял с братом под моросящим дождем по улице, чем сидел тут в кафе вчетвером. Но сказать об этом Боре было нельзя. Он бы не понял. Совсем.
Просидев ещё какое-то время на высоких табуретах перед пустыми досками от пиццы, чередой кофейных чашек и высоких стаканов, молодые люди заметили, что на улице снова выглянуло солнце. Девушки предложили поменять дислокацию, и братья, конечно же, согласились. 
- Вы идите подождите нас на крыльце, а мы скоро выйдем, - елейным голоском промурлыкал Боря девчонкам, и те тут же жеманно захихикали. Когда же за ними звякнула закрывающаяся дверь, он заговорщицким шепотом спросил у Лехи: - Бро, ты как? Берёшь на себя светленькую? Понравилась? – на постное выражения лица брата он тут же поменял предложение: – Не хочешь светленькую, мути с тёмненькой! Я не против. Они обе классные! И очень даже не против…
- Послушай, как-то я… не знаю, - честно признался брат. – Прости, может, ты один с ними, а? Я не обижусь. Честно.
- Что случилось, Леха? – непонимающе прошептал Борька и склонился над столом, чтобы быть поближе к брату.
- Да не моё это всё!
- В смысле? – не понял он. – Плохие?
- Чёрт, - пробормотал Лёшка и замолчал.
- Слушай, хватит мне голову морочить своими «не хочу, не знаю»!  - громким шепотом начал Боря. – Что ты за человек?
Тут в проёме входных дверей возникла одна из девчонок и, спросив: «Мальчики, вы скоро?», застыла в ожидании ответа.
- Ждите! – резче положенного буркнул Боря и снова обратился к брату: - Что с ними не так?
- Наверное, это со мной не так, - пожал плечами Лёшка и опять замолчал.
- Чего ты боишься? И вообще, чего тебе в жизни не хватает-то?! – практически наорав на брата, Боря как-то вдруг застыл. Он шевелил лбом, отчего брови смешно начали двигаться, и буквально секунд через двадцать он хлопнул себя по лбу, схватился с места и, перегнувшись через столик, протянул руку к брату. В следующий момент Боря схватил его за затылок и чмокнул в макушку, после чего снова упал на стул. – Ты гений, Лёха! Нужно снять социальный ролик! Просто о людях! Я хочу знать, чего они боятся в жизни и чего им в жизни не хватает! И первым моим собеседником будешь ты!
- Охренеть, - еле пролепетал Лёшка, не совсем понимая, то ли плакать ему и рыдать, то ли поржать и порадоваться за Борьку.
- Всё, идем! Буду тебя снимать!
- А как же эти…
- Кто? А! – он почесал свой подбородок и тут же решительно заявил: - А мы через чёрный ход! Нефиг прохлаждаться с девочками, когда у меня откровение с братом намечается!
Лёха в состоянии лёгкого ступора проследовал за братом через коридор подсобки до двери, выходившей на примыкающую улицу, и они спешным шагом двинулись от кафе в сторону сквера. В прорехах низких туч проглядывало синее небо и временами показывалось яркое, весёлое солнышко, так что сквер казался вполне подходящим местом на ближайшие минуты. Шагая за братом, Лёшка судорожно соображал, что же он будет говорить. Промолчать не получится, открыться - немыслимо. Значит, придётся как-то лавировать… 
- Корабли лавировали-лавировали, да не вылавировали, - протараторил Борька, разминаясь, после чего развернул брата за плечи, устанавливая в более выгодную позицию для съёмки, и направил на него камеру: - Давай, включаю!
Лёшка таращился в камеру, как расстрельный на дуло автомата, и молчал.
- Ну, чего ты?! Давай, вперёд! Начни, например, с того, чего ты боишься!
- Боюсь? - автоматически переспросил Лёха и убрал с лица прядь волос, которую ветер тут же кинул обратно. - Ну… экзаменов? - он хихикнул.
- Давай по большому счёту! - подбодрил старший.
- Боюсь, что не смогу стать по-настоящему счастливым. Никогда.
Боря со стоном опустил камеру и закинул голову назад.
- Ну, я же серьёзно!
- И я, - послышался ответ.
- Слушай, Лёха, давай так, мы с тобой просто говорим, да? А камеру… - он отошел на пару шагов и примостил её на спинку скамейки. Потом присел, посмотрел по направлению съемки и снова подошел к брату. – Нас никто не снимает. Я твой брат. Мы просто разговариваем. Как дома, помнишь? Когда ты сидишь у меня в кровати перед сном, и мы смотрим смешные ролики в инете. Вот и считай, что я между прочим тебя спросил. Договорились? – дождавшись кивка головы Лёхи, Боря снова начал: - Слушай, а ты вообще чего больше всего в жизни боишься? 
Лёшка растерянно пожал плечами.
- Но я тебе ответил! Или нужны частности? Пауков там? Из универа вылететь и тому подобное?
- Так дело не пойдет! Бери глубже! Масштабнее!
- Ещё масштабнее? Проиграть по жизни - это не подходящий масштаб? 
- А у тебя с жизнью свои игры?
- Игры? - Лёшка задумался. - Смотри… мы живём в социуме, который ждёт от нас определённых… свойств и навыков. Если мы не соответствуем - социум нас отвергает. Можно прожить счастливую жизнь вне социума? Вне людей? А с людьми чаще всего приходится играть. И, знаешь, я понял, чего мне не хватает! Отношений без игры! Без условий. Настоящей близости. Ради этого я бы со спокойной душой послал социум с его играми.
Боря протяжно присвистнул и учтиво закивал головой. Лёха его явно удивил. Не то чтобы он что-то понял из сказанного, но явно это было глобально! Да Лёшка сам – глыба! 
- Горжусь тобой, бро, - искренно признался Боря и сразу же продолжил: - А как насчёт желаний? О чём в жизни мечтаешь? Чего катастрофически хочется? 
Лёха тут же расцвёл от похвалы брата. Конечно, он постарался сохранить невозмутимую физиономию, но улыбка настойчиво растягивала губы, когда он мечтательно протянул:
- Знаешь… по большому счёту я, в принципе, ответил, наверное… а если просто про желания - мечтаю попробовать сёрфинг, по-настоящему! Чтобы на океанской волне прокатиться. А ты на те же вопросы можешь ответить? - неожиданно сменил он тему. - Чего ты боишься и чего тебе хочется?
- Вообще-то я журналист и веду интервью, - засмеялся Борька и отошел к скамейке. Подняв камеру, он направил её на себя и проговорил в объектив: - Но по секрету могу сознаться, - он состроил загадочное лицо и снова поставил камеру на деревянную спинку. – Хочу порою прибить этого заумного гада, но боюсь, что мне это не позволит сделать моя к нему любовь! 
И Борька с дикими возгласами кинулся к Лёшке, с разбегу наскочив тому на плечи и подняв ноги. Они оба начали визжать, как дети, а Лёха стал кружиться, пытаясь скинуть с себя двойняху, который цепко висел на его спине, да ещё и впился вампиром ему в шею. Было совершенно не больно, скорее, щекотно. А Борька всё висел и висел, пока оба не повалились на землю.
- Ну, вот теперь всё есть для полного удовольствия! – довольно заявил Борька. -  Наелись, измазались, повеселились, девчонок продинамили, а главное, у меня есть направление! 
- На… или в…? – подколол Лёшка, продолжая лежать на влажных листьях газона.
- Вот ты, дурик, - с улыбкой отмахнулся Борька и поднялся на ноги, протянув руку брату и дёрнув того на себя. – Отличный сюжет для репортажа! Вечером пойду к нашим и заставлю их всех рассказать мне на камеру, что там у них на душе. 
Лёшка незаметно скис. Борькины слова давали понять, что вечер будет порознь, и прекрасное настроение как-то разом рухнуло вниз.
Вернувшись домой, Лёшка сразу уселся за компьютер. Хотелось отвлечься, и он ввёл в поисковик «серфинг видео». Вот оно: пляж, волны и легко соскальзывающие с гребня на досках силуэты – свободные в контролируемом падении, обуздавшие невероятную мощь океана, напряжённые и в то же время лёгкие… Воплощение свободы и… счастья. Лёшке казалось, что там, на гребне волны, немыслимо чувствовать что-то, кроме восторга. Никаких сомнений, страхов, неуверенности. А потом, покорив эту стихию – какое блаженство валяться под жарким солнцем на песке пляжа и вдыхать запах моря. Томно, расслабленно, ни о чём не думая, ничего не желая… И целоваться, как те двое с видео, легко касаясь солоноватых губ. Тот, кто смыл с себя всё ненужное, пройдя через эти дикие, первобытные волны, может всё...
- Лёля, ты кушать будешь? 
Парень вздрогнул и быстро щёлкнул по крестику в правом верхнем углу. Сёрфинг как-то незаметно сменился совсем другим видео, на котором тоже двигались напряжённые, сильные тела, изгибаясь словно в полёте. Двигались, соединяясь откровенно, жадно, напористо и бескомпромиссно. И это не выглядело неуклюже и пошло, это шокировало запредельной дерзостью. Даже желать такое – дерзость. 
Лёшка потёр руками горячие щёки, закрыл ноут и отозвался:
- Позже, мам! Я, пожалуй, в душ сначала.
Вечер обещал быть долгим. Пообедав, Лёшка решил заняться переводом для института – в ближайшее время второкурсников ждало распределение на практику. Лёха был одним из самых сильных в группе, и ему светило попасть на стажировку в одну весьма известную бензиновую корпорацию, точнее – в её местный филиал. Разумеется, Лёха мечтал показать себя с наилучшей стороны, поэтому последнюю неделю, после того как ему сообщили о предстоящем месте стажировки, он пополнял свой словарный запас словами и оборотами, типичными для менеджмента и конкретной отрасли. К тому же это был хороший способ перестать думать о том, о чём думать не стоило. 
И всё-таки время от времени Лёшка «зависал»: находил себя у окна или наблюдающим за рыбками в своём цветном аквариуме, и думающим о чём-то совершенно отвлечённом. Например, о том, что он идёт к исполнению своих желаний какой-то очень дальней и трудной дорогой… и о том, что его желания – это всего лишь компромисс с тем, о чём он мечтает на самом деле, и его представлениями о морали. 
«А если наплевать на мораль? Если бы я мог не заморачиваться, что разобью сердце своим родителям, которым стольким обязан и которые так меня любят, не оправдав их ожиданий? Держало бы меня хоть что-нибудь?»
Парень усмехнулся мечтательно и хищно одновременно: «А ведь я бы рискнул…»
Но как ни пытался представить себе идеализированного парня, с которым он бы «рискнул», в голове настойчиво сидел только один образ. Борька. Самый родной и близкий. Сидел, засранец такой, и ухохатывался над Лёшкиными потугами. И, в конце концов, Лёшка прикрыл глаза и мысленно запечатал эти смеющиеся губы своим поцелуем. 
Вернувшийся поздно вечером Борька застал брата, пыхтящим с гантельками у открытого окна.
- Здорово! Это что за фитнесс-центр на дому?
- А, ты вернулся уже? – Лёха вытер влажный лоб и прикрыл окно. - Да вот… решил потренироваться немного. Ноги подкачать.
- Чего? – переспросил старший, и младший неожиданно смутился. 
Покраснев, Лёха промычал:
- Ничего, забей, – и ретировался из комнаты.
За ужином всё было как обычно. Лёшка спросил, как прошёл опрос, и будущий репортёр, попав на животрепещущую тему, забыл о непонятном, но мелком инциденте в комнате. Ну, хочет младший подкачаться – это объяснимо. А что смутился… так он вообще от самых неожиданных вещей буксует. Особенность характера.
Воскресенье началось ближе к обеду. После того как Боря вчера допоздна заседал со своей компанией, устроившись в спорт-баре и отсняв достаточно материала для своего интервью, он и не мог проснуться раньше. Вечером все парни изъявили желание потрепаться перед камерой, тем более, что это можно было делать даже в лёгком хмеле и с бокалом пива в руке. Девчонки отказались от роли «звёзд» киноэкрана, но ревностно следили за монологами и в каждом удобном и не очень случае комментировали ход беседы на камеру.
Лёша проснулся намного раньше брата и даже успел съездить с мамой на рынок, а вот Борю отец припахал к вытряхиванию ковров. Снарядив сына пластиковой выбивалкой и скрученной дорожкой из прихожей, отец взялся за починку смесителя в ванной комнате, который накануне забрызгал маму с ног до головы. Когда же вся семья наконец-то собралась обедать, каждый чувствовал себя немножко героем: Лёха не только приволок довольно увесистые сумки с рынка, но и помог отцу с починкой сантехники; Боря помимо того, что трижды выносил на улицу разные коврики-дорожки для выбивания, так и мамину давнюю мечту исполнил – сфотографировался с братом в «приличном» виде и позах, распечатал на фотобумаге и вклеил в семейный альбом.
- Ну, и убожество, - бормотал он, разглаживая снимок во всю страницу фотоальбома. – Главное, подавай ей формат побольше.
- А мне нравится, - пожал плечами Лёшка, стоя за спиной и улыбаясь тому, как Борька трёт по их сфотографированным лицам ладонью.
- Как два педика! – шепотом возмутился Борька. – Нафига эти идиотские рубашки? Я свою в последний раз надевал... никогда! А ты в своей розовой вообще уникум!
- Она не розовая, а лососевая, - поправил брат. Он эту рубашку купил в Германии, и она была довольно модной. По крайней мере, ему она шла.
- Ладно. Зато потом будет с чего поржать, - подытожил Борька. – Главное, никому не говорить, что ниже рубашки я в трусах и тапках.
Они оба засмеялись, потому что Лёха был тоже одет не по уставу, он дома ходил в спортивных штанах и футболке, и когда возникла идея всё же сделать эту фотку для мамы, и она огласила дресс-код и свои пожелания в позе сыновей, он просто поверх накинул рубашку, встал плечом к плечу с Борькой и оба сделал улыбки из серии «сыыыр!». Фотографом выступал отец, ему единственному можно было доверить камеру и быть уверенным, что он точно нажмёт нужную кнопку. 
Во второй половине дня каждый занялся своими делами. Когда же позвонила мамина давняя подруга и пригласила её на чай в честь своих именин, очень толсто намекнув на свою дочку с подружкой, которые «такие умницы-красавицы и очень воспитанные девочки», но вот мальчиков себе никак не могут найти, потому как «серьёзные и скромные», мама тут же пообещала прийти в гости с сыновьями. 
- Лёля, Боренька, мы идём в гости! – торжественно объявила она парням.
- Какие гости, мам?! – в один голос возмутились братья, поскольку мероприятие попахивало нафталином. У мамы последние месяцы была навязчивая идея увидеть своих сыновей встречающимися с девушками. 
– Мы приглашены на именины к тёте Кате!
- Это к той, очкастой? – нахмурился Борька. – Так ты же ещё в сентябре её поздравила! 
- Разве? Не помню, - смутившись буквально на миг, мама снова улыбнулась. – Это когда ты мне поздравительный стишок для неё искал, да? Так то день рождения был!
- Ну? – парни оба выжидательно уставились на мать. Им было интересно, как она выкрутится.
- Я же и говорю, сегодня у неё день ангела! Именины, то есть! 
- А это не одно и то же?
- Конечно же, нет! – мама была тверда, как скала. – Как вы можете не знать?! Короче, всё в чисто семейном кругу, только самые близкие. Буду я с вами,  Катенька и её дочка со своей подружкой. Кстати, девочки учатся в пед, на преподавателей английского и немецкого! – она торжествующе посмотрела на Лёху. – Так что тебе, Лёля, будет с ними очень интересно!
- Отлично, значит, я – пас! – с облегчением вздохнул Боря. – Хорошо погулять, бро!
- Мам! Но я не хочу туда идти! И почему это Боря дома остаётся?
- Никто нигде не остается! Я вам поглажу те рубашечки, в которых вы фотографировались сегодня, и через час выходим!
- Не-не! У меня задание! Мне ещё монтировать фильм! Я не могу, - нашёлся Боря и победоносно глянул на брата.
- А вечером нельзя? Или завтра? – мама пыталась найти выход из сложившегося конфуза. – Так ведь девочки… То есть, тётя Катя очень рада была бы, чтобы вы оба пришли.
- Не-не-не, - запротестовал Борька и состроил очень серьёзное лицо. – Там огромное количество отснятого материала, а мне завтра сдавать. Так что прости. Мне, конечно же, безууумно жаль, - он скосил хитрый взгляд на Лёшку, который слушал с открытым ртом это наглое вранье брата. Ведь он понимал, что Борька отмазался, и уж точно никуда не пойдёт. – Так что вы – вдвоём, мои дорогие, вдвоём. А если хотите, возьмите с собой папу!
- А папа тут причём? – удивилась мама. – Кате папа не нужен.
- Точно, мам! А может, вы семейной парой, а? А мы уж с Борькой как-нибудь в следующий раз?
- Не морочьте мне голову! Папа пусть отдыхает, нечего ему по гостям ходить. Раз Боренька не может, значит, пойду с Лёлей. Ты ведь мне не откажешь, сынок?
Она так трогательно произнесла последние слова, что парни даже переглянулись. Борька пожал плечами и виновато улыбнулся брату, мол – ты же сходишь с ней сам?
Лёха с лицом побеждённого кивнул головой и согласился сопровождать маму. Конечно же, все понимали, что никакие это не святые именины находчивой тёти Кати, а простая афёра мамочек, которые вздумали свести своих деток.
После того как бригада «гостей» собралась и отправилась на чаепитие, оставив отца семейства в комнате с телевизором, а Борю за ноутбуком, в квартире какое-то время была идеальная тишина. Каждый занимался своим – папа отдыхал физически и напрягался морально, глядя матч «наших с этими», а Боря увлечённо работал над отснятым материалом. Видео получилось, и правда, классным, друзья поработали на славу, и было много моментов, которые явно украсили Борькин репортаж. Когда же отчётное задание было готово, Боря решил смонтировать ещё одно видео – чисто с Лёхой. Он улыбался, просматривая их вчерашний день. Было здорово и довольно колоритно, а результат порадовал его неимоверно. Боря уже представлял, как они вечером будут смотреть этот мини-фильм и смеяться всем нелепицам. Когда же время на часах приблизилось к восьми, а Лёшка с мамой всё ещё гостили, Борьке стало скучно. Именно от ничегонеделанья он решил усилить эффект от сюрприза и скинуть этот ролик на ноут Лёшки. Вот придёт брат вечером, откроет свой комп и тут  - «бабац!» Борька был уверен, тот будет в восторге!
Решено, значит, сделано. Боря уселся на кровати брата и взял на колени его ноут. Открыв и по-быстрому приведя его в рабочий режим, он вставил флешку. Между значками папок и браузеров он увидел видеофайлы, которые ютились в правом нижнем углу рабочего стола, как раз возле «корзины».
- Зачем их тут кидать? Чего в папки не впихнуть? Только засоряется стол… - бубнил Боря и кружил по иконкам курсором. Заглядывать было нехорошо, поэтому он всё же занялся своей флешкой. Перекинув видео к Лёхе на ноут, он тоже разместил свой файл в хороводе этих двух возле «корзины».
- Может, ему тут удобнее? – рассуждал Боря и снова поводил по чужим иконкам. – Вот будет свои смотреть и мой сюрприз обязательно заметит! Но… чёрт, интересно же…
Он всё же ткнул в один значок и тут же развернулся проигрыватель. На экране была тёмная картинка и фоном звучала музыка. Потом появился танцор и… ещё один. По логике, ничего необычного в этом не было, люди часто танцуют парами, но это была пара мужская. Сам танец Боря как-то плохо воспринимал, он его не видел, скорее, он следил за движениями, и даже музыка осталась им не услышана. 
- Глупость какая-то, - сам себе сказал Боря и потёр глаза. – Разве такие пары где-то выступают?
Его не так смутило то, что парни танцевали, взявшись за руки и делая какие-то немыслимые поддержки, как то, что это почему-то было на ноуте у его брата.
Свернув видео танца, он, уже не сомневаясь, ткнул во второе. На экране показалось ярко-голубое море, белый песок, отдыхающие, пляжные качели и кабинка с мороженщиком. А потом в кадре появился парень… 
Чем дольше длилось видео, тем шире становились глаза Бори. Сюжет развивался как-то неправильно, снова двое парней вели себя так, как это обычно делают с девушками. Нет, ничего крамольного или пошлого, просто прогулка и весёлая музыка за кадром, катание на катере и поедание мороженого, смех и позирование перед оператором, держание за руку и целомудренный поцелуй в щеку… Но ведь они же парни! Боря был в маленьком, но трансе. Поэтому, когда домой вернулись мама и брат, он притворился спящим. Минут через двадцать он всё же вылез из комнаты. Лёшка обрадовался и очень уж хотел поговорить с двойняхой, рассказать и немного повозмущаться об устроенном ему культурном мероприятии, но, чтобы не обидеть маму, предложил прогуляться во дворе. Боря согласился.

========== ГЛАВА 5 ==========

Возмущаться Лёшка начал ещё в подъезде. Спускаясь по лестнице перед братом, он динамично тряхнул волосами:
- Брателло, ты избежал тяжкой участи! Это была настолько жёсткая подстава, что я счёл себя вправе слегка поиздеваться. Жаль, нашу беседу с девочками на английском некому было оценить, но ты бы поржал с их мимики!
- Да? Не понравилось, значит… с девочками-то, - Боря вышел за братом на улицу и накинул капюшон. Вечера уже были очень холодными, хоть и без заморозков. Во дворе через один светила парочка фонарей, а возле первого подъезда разгружали чей-то Жигуль. Видимо, люди из деревни вернулись, потому что на землю выставили пару сумок, мешок и трёхлитровые банки. -  Живут же некоторые, путешествуют, блин. Хотя бы за город за провизией, - отвлечённо начал парень и тут же спросил у брата: - А ты куда хотел бы отправиться? Я имею в виду в путешествие. 
- Ну, - Лёшка хмыкнул. – К океану… А если говорить об идеале - есть такой остров, Маврикий, а на нем пляж Парадиз... и с июня по август там классные волны! А чего ты вдруг про путешествия заговорил? - парень повернулся в сторону Жигуля, засунув руки в карманы джинсов и опершись ботинком правой ноги на бортик газона.
- Да так, на будущее,  - снова замялся Борька. Он не знал, зачем затеял этот разговор ни о чём, ведь всю эту трепотню можно было и дома обсудить, а тут, на вечерней холодной улице… - Короче, я не буду ходить кругами. Спрошу напрямую. Ладно?
Брат кивнул головой и замер в ожидании. Лёшка не напрягался и не улыбался, он как будто вообще не переживал. А вот у Бори шёл мозговой штурм – как поинтересоваться и в то же время… если что… не обидеть двойняху. Вдруг это всё ничего и не значит? 
- Слушай, Лёх. Я тут фильм смонтировал… вчерашний.
- Классно! 
- Да погоди ты! – отмахнулся Боря. – Я хотел тебе его показать, чтобы мы вместе…
- А спросить-то чего хотел? – снова не сдержался брат.
- Бля! Ты не подталкивай! – вспылил парень и замолчал. Больше его не перебивали и не подгоняли. Через минуту, став к брату боком, Боря все же сказал, будто обращаясь к своим собственным ботинкам: - Я там у тебя на ноуте… видео посмотрел. Лёха, что это? 
В первый момент Лёшка не понял, точнее - не захотел поверить, что понял правильно. Но, глядя на то, как нервничает двойняха, заподозрил, что видео то самое, крамольное.
Чувствуя внутри какое-то онемение, он внешне совершенно спокойно уточнил:
- Ты про танго и парней на пляже?
- Да, - коротко бросил Борька. Он явно нервничал, и Леха, неожиданно для себя, улыбнулся. Что ж, "страшное" случилось. Теперь бояться нечего. 
- Это красиво, Борь, - Лёха заговорил на редкость доверительно. В конце концов, он ведь хотел поделиться с братом именно этим - красотой. Необычной, запретной красотой табуированных обществом отношений. - Знаешь, когда я на это наткнулся - меня просто заворожило... потому и скопировал себе. Хотел тебе показать, но... не знал, как ты к этому отнесешься.
- Просто показать? – засомневался брат. – И всё? Красиво, и всё?!
Он судорожно соображал. Сомневаться в брате не хотелось, но и уверенным быть в его вкусах… Боря отошел на пару шагов и повернулся спиной к Лёшке. Ему нужно было как-то переварить услышанное. Вроде ничего страшного, ну, нравятся его братишке танцующие пацаны, и что? А с другой, ведь сам бы он никогда не обратил внимания на такого рода эстетику! Будь она хоть трижды прекрасной. Это же ненормально! Но говорить именно так брату он не хотел.
- Слушай, Лёха, я всё понимаю. Ты, конечно, там, за бугром, мог разного насмотреться. Но ты мне скажи. Ты ведь… не этот? Ну… я имею в виду… не тот? Ты просто посмотрел, и всё? 
Первый порыв у Лёхи был заверить двойняху, что, разумеется, не "этот". Но вдруг стало обидно. До того, что Леха сжал зубы и кулаки в карманах, но ответил брату все так же спокойно:
- Что именно тебя волнует? Не сплю ли я с мужиками? Так я вообще еще девственник. И мне бы хотелось, чтобы мой первый раз был с любимым человеком, а не просто с доступной девахой. Тебя это шокирует?
- Не, ну… Да, но… Чёрт, запутался сам, - Борька замолчал снова. Он тоже сжимался весь как кулак, и даже мышцы стали немного ныть от напряжения. - Послушай, Лёха, если обидел – прости. Я, правда, не хотел. Но и ты меня пойми! Найти у родного брата, с которым живёшь в одной комнате, видео про парней! Хорошо, что не голые… - он заткнулся, будто вспомнил что-то. – Голых ведь нет? Тебя ведь не интересует… это?
Все можно было бы разрулить, Борька хотел этого, можно было соврать - и он бы поверил. Но в том-то и дело, неожиданно Лёха понял, что врать ему противно. Оскорбительно. И неожиданно он взъярился на брата, который ждал от него вранья, вынуждал к нему. 
- Интересует! - с вызовом бросил он. - Даже не знаю, как мы теперь будем жить в одной комнате! А чего, кстати, ты опасаешься?
- Да ну, брось, - отмахнулся брат и как-то вымученно улыбнулся. – Разводишь меня, да? Нееет? – он вдруг понял, что Лёшка не шутит, и приколы тут совершенно ни при чём. Стало как-то не по себе. Бояться за себя ему было нечего. Не приставал бы Лёха к родному брату! Это же просто нонсенс. Да и водить к ним в комнату кого-либо вряд ли бы отважился. Так что тут, скорее, был внутренний стопор. – Но почему, Лёшка?! Разве с ними, вернее, с нами, то есть, с парнями не противно? Чего на них пялиться? У них-то и нет ничего, кроме члена в трусах. 
- Бля... - вылетело у Лёхи, и он приложил правую ладонь к внезапно вспыхнувшей щеке. - Ты чего, только на половые признаки пялишься? Чего у девок такое есть? Грудь? Ну, так мне подкаченная кажется более привлекательной, чем эти две опухоли. Чего там ещё, ноги? Так у пацанов длиннее! И стройнее. Ой, не провоцируй, а то я сейчас начну тут дифирамбы петь мужскому телу... Слушай, да хотя бы когда глядишь на себя в зеркало, ты что, не в состоянии оценить свою сексуальную привлекательность?!
- Привлекательность? Пхе! Скажешь тоже, - на Борькином лице расползлась ухмылка. Но очень быстро он снова стал серьёзным. – Пипец, я в шоке. Не думал, что мой брат… 
Он сделал паузу, а Лёшка всё стоял и смотрел – спокойно, немного заинтересованно, слегка приподняв уголок рта. Он словно ждал, будто хотел услышать от брата это слово.
- Ну? Не стесняйся, говори! – резче обычного выпалил он.
- Ты… - Боря с силой сжал губы, а потом рассердился не на шутку: - Лёха, не нагнетай! Чего ты хочешь от меня? Чтобы я в ладоши хлопал? Или, может, тебя вместе с родаками поздравить? Что прикажешь делать мне?! Я и так еле привык, что у меня снова появился брат! Причём не по документу, а настоящий! Мы даже дружить начали и понимать друг друга! По крайней мере, мне так казалось. Я только успел к тебе привыкнуть, как – опа! Получайте, распишитесь, ваш братишка любит…
- Кого? – спокойно и очень тихо на фоне всей этой тирады поинтересовался Лёха. – Кого я люблю, а, Борь?
- Эээ… мальчиков? Ну, в смысле – мужчин, да? То есть – парней, - нашёл наконец-то нужное слово Борька и замолчал.
- Привыкнешь, - нагловато ухмыльнулся Лёха. - Я же все равно твой брат, ведь так? Или ты от меня теперь шарахаться будешь? По стеночке обходить? Ну-ка, обними меня и скажи, что между нами все по-прежнему! - внезапно потребовал младший двойняха и приглашающе развел руки в стороны.
- Нахал! – с улыбкой возмутился брат, но руки раскрывать для объятий не спешил. Он засунул одну в карман штанов, а второй почесал затылок, не снимая капюшона. Потом он всё же выставил одну руку в сторону и соблаговолил: - Ладно, иди, обниму тебя. Родной, всё ж! Но ты там не это… не очень-то! В смысле, не прижимайся, - на застывшее выражение лица двойняхи, он тут же рассмеялся: - Да шучу я, Лёха, шучу!
Лёшка, вместо того чтобы обнять брата, внезапно сгреб его толстовку на груди и дернул к себе, оказавшись нос к носу. После чего довольно спокойно и даже как-то с сожалением сообщил:
- А я не шучу, - оттолкнув Борьку, он развернулся и вошел в подъезд, очевидно, сочтя разговор оконченным.
- Да подожди ты! Чего как угорелый? – брат вбежал следом и тоже начал подниматься, не дожидаясь лифта. Когда же на третьем этаже Боря догнал Лёшку, то дёрнул того за штанину, но брат и не думал останавливаться. – Послушай! Лёха, мать твою! Стоять!!! – обхватив двойняху за одну ногу, Борька заматерился, а Лёшка хлопнулся ладонями о передние ступеньки, чтобы не упасть.
- Что творишь?! – возмутился он.
- А ты с каких пор бегать от меня стал? Я ещё не закончил разговор, - выпалил Боря.
- Правда? - удивился младший и на всякий пожарный прислонился к стене подъезда. - Ну, давай выкладывай, чего еще сказать хотел. Хотя я вроде и так все понял. А по поводу одолжений мы с тобой уже разговаривали. Нафиг не надо...
- Каких одолжений? – не понял Боря, но тут же отмахнулся: - Да и не важно. Я вот чё спросить хотел…
Он замялся и встал рядом с братом, но на пару ступеней ниже – также прижался к стене и тоже согнул одну ногу в колене, упершись ботинком в покрашенную когда-то панель.
- Ты вообще как? Ну, в смысле - есть кто? Вроде я не замечал, чтобы ты с кем-то встречался. Хотя… может, просто скрытничаешь, а? 
Лёшка на мгновение перестал дышать, а потом выдохнул и разулыбался по-настоящему, правда, отворачиваясь в сторону от брата.
- А сам-то... - промычал он. - Тоже скрытничаешь? Чего-то я тоже не в курсе, есть у тебя кто или нет. Но я-то понятно, чего тихарюсь, натуру твою ранимую оберегаю, а ты-то?
- Вот ты пройдоха, - Борька легонько поддал локтем брата и спустился на ступеньку вниз, постоял немного и потом уже сел спиной к Лёшке, глядя на площадку третьего этажа. – Я сейчас ни с кем. Была одна… Да ты её видел! На рыбалке, с длинными волосами, помнишь? Она ещё шлёпанцы свои в речке утопила, и я нырял, чтобы их найти, - он уперся локтями в свои колени и провёл руками по голове, снимая наконец-то капюшон толстовки. – Вот она. Правда, давно это было, с полгода как разошлись… А тебе вообще-то кто-то нравится? Хотя, если не хочешь, не отвечай, это я так… 
Лёшка сел рядом с братом, полюбовался на свои хитро зашнурованные ботинки и признался:
- Вообще-то был один в Фатерлянде. Карл. Правда, там, скорее, я ему нравился, а не он мне... А почему вы расстались, бро? - тихо и мягко, скосив глаза на старшего, поинтересовался Лёшка. - Ты ее любил, да? Не можешь забыть?
- Раньше ты никогда не интересовался личным, - улыбнулся Борька и потёр своё лицо. – Да не то чтобы забыть не могу, просто девчонка симпатичная, не глупая и в компании одной часто бываем. А расстались, потому что обоим стало неинтересно. А нафиг изображать? Я не старый пердун, чтобы за молоденькую держаться. Она ведь не последний шанс у меня, верно?
Тут щёлкнул замок, и этажом выше открылась дверь. Потом проследовали шаги к лифту, и загудел автомат движущейся кабины. Когда невидимый человек зашел в лифт, и тот повёз его вниз, парни продолжили разговор.
- Блин, сидим тут с тобой, как… Да не важно. А что за Карл? Вы с ним… ну, целовались, да? Или как это там у вас?
- Да так же, как и у вас, - засмеялся Лёшка. - Ну, почти... В общем, дальше поцелуев дело не зашло. Он вообще-то симпатичный, интересный... ну, потрепаться. На серфдоске меня учил. Только как-то не по-настоящему это все было. Знаешь, когда из интереса, из новизны, но на самом деле совсем другого человека на его месте представляешь. Тебе не противно об этом слушать, нет?
Борька на минуту задумался: противно ему или нет? Ведь вроде бы брат ничего «такого» не рассказывал, всё чин чинарём, будто про девчонку. Да и смутно представлял он, как бы это могло быть. А уж своего патлатого братишку, да ещё и в прикиде эмо… Боря даже хмыкнул от представленной картинки.
- Ладно, не будем, - понял по-своему Лёха.
- Нет! Это я просто вспомнил кое-что. А разговаривать – почему нет? Ты же не собираешься меня приобщать к… «прекрасному»?  - он состроил ужасающую рожицу, будто призрака увидел, но тут же расслабился и снова улыбнулся. – Так, понимаю, что о том, кого представлял, не расскажешь? Хотя, что это я пристал? Ладно, извини. 
- Может, и рассказал бы, если бы тебе, правда, интересно было, - хмыкнул Лёшка. - А что ты подразумеваешь под "приобщать к прекрасному"? А то вдруг приобщу ненароком...
- Да не! Я стойкий, - растянул лыбу Борька. – Не подкатишь! В смысле – не ты, а вообще. Ну, ты понял. Так что там с личным? Или не моё собачье дело? Я ведь не лезу в душу, если сам захочешь – выслушаю.
Лёха снова принялся изучать свои шнурки, нервно сглотнув.
- Хреново с личным... не в того я влюбился. Тоже из тех, к кому не подкатишь, - младший двойняха запустил пальцы себе в волосы, как частенько делал, раздумывая, и глянул на старшего: - Знаешь, таким придурком себя чувствуешь, когда не взаимно, а сам... по уши.
Боря протяжно присвистнул, чуть отклонившись в сторону от брата и глянув на него повнимательнее.
- Ты серьёзно? Прям влюбился? Вот дела… - протянул парень. Ему было немного странно, что вот так, сидя поздним вечером на лестничной клетке собственного подъезда с родным братом, они обсуждают, в принципе, серьёзные вещи. Сам он не влюблялся, были симпатии, что-то сродни страсти, но всё это улетучивалось при первых же несостыковках. А тут – влюбился… - Слушай, ты не загоняйся, чего сразу придурок? Может, всё ещё срастётся, а? Или сойдётесь, или ты разлюбишь. А вообще-то я тебе вот что скажу: не сиди и не жди, нужно действовать! Даже девчонки напролом прут! Хоть и не так вероломно, как мы. Ты, главное, помозгуй, ты же у нас башковитый! – и Борька протянул руку, легонько прихватил Лёшку за длинные волосы и потрепал его. – Дерзай, бро!
- Ну, ты прям благословил!- хихикнул младший двойняха. - А ничего, что я типа вроде как натурала совращать буду? Будешь меня морально поддерживать? Консультации давать? Девчонок-то, понятно, на романтику ловят и всё такое. А с парнями как?! - Лешка растерянно пожал плечами. - Как за парнями ухаживать? Вот... к примеру... тебе бы что понравилось? Ну, в смысле, зацепить бы могло?
- Ну, ты хватанул! – заржал Борька и тут же прикрыл ладонью рот. В подъезде их голоса разносились на все этажи. Продолжил он уже намного тише: - Меня не нужно обхаживать, я сам кого хочешь уломаю на свиданку. Так что пример херовый. А вот насчёт натуральности я как-то не подумал. Это в смысле «нормальный»? То есть не голубой? Прости, - он пожал плечами и виновато глянул на брата. – Просто я подумал, что вы только друг в друга влюбляетесь. 
Лёха заметно погрустнел, покрутил прядь волос, наворачивая ее себе на палец, и вдруг усмехнулся: 
- Говоришь - сам кого хочешь уломаешь? - бормотнул он, после чего продолжил уже более внятно: - Ты вообще понял, что меня сейчас голубым назвал? По каким признакам, интересно? Я что, похож?
- Ладно, нужно прекращать этот разговор, а то какая-то фигня получается. Сейчас я ещё что-то не то ляпну, ты взвинтишься, и мы опять поссоримся, - Боря поднялся на ноги и протянул руку брату. – Давай домой, а? Спать пора ложиться, а то завтра в универ не проснусь. И вообще, плохой из меня советчик. Ты вон, оказывается, продвинутее меня, - он усмехнулся и снова стал серьёзным. – Без обид, хорошо?
- Без обид, - кивнул Лёха и поднялся, держась за протянутую руку. Но отпускать ее не спешил. - Я вообще-то к тому вел, что на глаз это не очень-то определишь. Да и в себе разобраться не просто бывает, не то что в другом. Борь... ведь всё по-прежнему, да? Или что-то изменилось? Если по-прежнему... - Лешка не договорил, просто молча придвинулся к брату почти вплотную.
- Да-да, - пробормотал тот, но всё продолжал стоять столбом. Потом он поднял свободную руку и легонько похлопал брата по плечу, высвободил зажатые в Лёшкиной ладони пальцы, развернулся и начал подниматься по лестнице. – Если без обид – это хорошо… нам ссориться ни к чему... Мы же братья, да? А братьям нужно поддерживать друг друга, ну, и всякое такое... – бормотал Борька, поднимаясь по лестнице с отсутствующим взглядом. Вся сегодняшняя история конкретно выбила его из колеи. 
Лёшка сначала растерялся и так и продолжал стоять, пытаясь пережить это ощущение, что брат его словно "счистил" с себя, даже не подумав обнять, что по мнению Лёшки, было бы в данной ситуации самым естественным. 
- Эй, мачо хренов! - Лёха все еще пытался перевести случившееся в шутку, но Борька уже почувствовал, что младший опять заводится, и досадливо завёл глаза.
- Что опять не так, горе мое?
- Обнять впадлу было?! - Борька промолчал, соображая, о чем речь, но Лёха понял это молчание по-своему, и его уже откровенно понесло - из-за всех этих тяжелых для него откровений, из-за того, что о главном все равно надо молчать, от навалившегося чувства безнадежности Лёшка вспылил: - Я вообще-то не заразный! Но на всякий случай... - Лёшка бегом догнал брата, крепко ухватил за подбородок и со словами "вот тебе прививка" сделал то, о чем боялся даже мечтать - прижался ртом к губам брата, жадно и отчаянно, прикусив зубами и успев облизать языком. После чего оттолкнул старшего и понесся наверх, в квартиру.
- Твою мааать… - вслед убегающему брату простонал Боря. – Это что же получается?!
Мысли метались в голове, и от навалившегося понимания он даже качнулся, но потом взялся за перила и начал подниматься вверх, рассуждая вслух: – Нихуёвая прививка! Вообще сдурел, проверять меня так. Может, зарядить ему в пятак нужно было? Ага, хер! Мать этого не переживёт! – и Боря побежал наверх, пытаясь догнать брата. – Эй, полоумный! Куда сиганул? Всё равно ведь не убежишь! Догоню и…
Лёха слышал довольно грозный голос брата, и у него было какое-то двойственное состояние. С одной стороны, было приятно, что тот хочет продолжения! В смысле, что не остался на лестнице или не подался на улицу. Это означало, что не до смерти Лёха брата напугал. С другой стороны, было жутковато от мягкой агрессии Борьки. Когда до ушей Лёшки донеслось последнее «Догоню и…», стало конкретно страшновато, вплоть до мурашек по коже. В следующий миг он хлопнул дверью квартиры, и звуки остались лишь в его голове.
Прижавшись спиной к входной двери, Лешка поднял глаза и наткнулся на удивленный взгляд матери, которая как раз вышла в коридор.
- Ты чего тут, Лёль?
Лёха улыбнулся и сам почувствовал, что сияет до неприличия.
- Да так, дурачимся с Борькой, - за дверью глухо буянил брат, требуя впустить. Лёха оттолкнулся от двери и стартанул в ванную, на ходу по-детски заорав: - Чур, я в домике!
Минут через пять брат стукнул к нему в дверь и тихо потребовал:
- Выходи давай!
- Иди спи! - так же тихо отозвался младший.
- Выходи, подлый трус!
- А жить будем мирно? - нервно хохотнул Лешка.
- Выйдешь - посмотрим.
- Ладно, вали, я сейчас.
Через десять минут Лёха проскользнул в комнату, скинул одежду и нырнул под одеяло.
- Вырубай прожектор!
- Какие мы нежные, - хмыкнул Борька и захлопнул крышку ноута на столе. Поднявшись со стула, он прошел к двери и хлопнул рукой по выключателю. – Настольную-то оставить можно? Или ты интим хочешь? 
Изо рта у него вырвался нервный смешок. Он не совсем ещё понимал, как нужно себя вести с братом, поэтому оттягивал момент общения. Молча лечь спать – не вариант, а начать говорить – проблема. Парень рывком стянул футболку, вжикнул молнией, стащил штаны и тоже лёг в постель.
- Начнём сначала? – проговорил он, закинув руки за голову и глядя в цветные блики от аквариума на потолке. – Что это было, Лёха? 
- Ничего, забудь, - пробормотал в подушку младший. Потом вдруг поднял голову и посмотрел на Борьку. - Не злись. Пожалуйста. Мне и так хреново... а тебе, по большому счету... нет, ты отличный брат! Не подумай, что я это с упреком. Ты вообще охеренный... брат, чтоб тебя... - едва слышно добавил он, снова утыкаясь лбом в подушку.
- Э! Я не злюсь, я понять хочу! – почти убедительно проговорил Борька и повернулся на бок, чтобы можно было рассмотреть брата. Тот лежал, «закопавшись». – А ну, вынырни. Слышь, Лёха? Я кому говорю? Чего как страус – голову в подушку? Может, ещё мою возьмёшь да сверху накроешься? – Боря вытянул из-под головы свою подушку и легонько перекинул её на соседнюю кровать, попав аккурат по голове брату. – Отвечать будешь, или мне меры предпринять? Учти, могу и силу применить! 
- Да ладно?! - хмыкнул Лёшка и кинул подушку обратно, целя в голову брату. - Допрос он тут решил устроить!
Поймав свою подушку, парень снова сунул её под голову и улёгся.
- Так зачем ты это сделал? – опять поинтересовался Боря. - Что доказать хотел? В конце концов, не мне ведь нужно что-то доказывать. Я когда говорил действовать, то не так буквально, я же ничем не помогу. 
Лёха сел на кровати и хмыкнул, глядя на брата.
- Зачем? Ну, чтобы ты не вздумал от меня шарахаться, например. Так и знай, замечу, что начинаешь по окружности меня огибать - буду отлавливать и целовать, ясно? - к концу тирады Лёшка уже откровенно скалился.
- Идиотизм, - хмыкнул Борька и снова лёг на спину, глядя в потолок. – Неужели слов теперь мало? Скажи - я пойму. Тебе-то это нафиг? Не шарахаюсь я, зато загоняешься сам. И каждый раз будешь сигать от меня куда повыше? А если ванная свободной не будет? А если рядом, в принципе, укрытия не окажется? Что тогда, а, Лёх?
- Ну, хочешь - проверим, что тогда, - Лёшку несло, словно накуренного. - Давай поцелую и посмотрим. Можешь дверь запереть, чтоб не сбежал. Ладно, шучу я... - Лёха улегся обратно и уже спокойно спросил: - Что, очень противно было?
- Приколист, - улыбнулся Борька. – Не знал, что ты такой шутник у нас. Никто тебя закрывать не будет, но и проверять не нужно больше, ладно? Ни к чему это. А противно бывает, когда ты… - парень глянул на двойняху и за секунду до ответа сгруппировался, поскольку знал, что тот вспыхнет и может накинуться. Даже физически. Поэтому с готовностью заржать и подскочить с кровати, Борька ляпнул: - Когда ведёшь себя как мудак! 
Поначалу Лёха метнул в брата молнию глазами, но сдержался и, сделав удивленный вид, оглядел комнату со словами:
- Ой, кто это говорит?! А, да это же чемпион города по мудачизму!
- Вот дурик, - засмеялся Борька и повернулся на другой бок, накрывшись одеялом. – Ладно, влюблённый Ромео, ложись уже, может, тебе хоть во сне с соседом по комнате повезёт больше. Спокойной ночи.
- Нифига! 
Лёшка был слишком взбудоражен, чтобы просто отвернуться к стене и закрыть глаза. Брат был возмутительно непонятлив. И в то же время, если до него так ничего и не дошло, то почему бы... Лёха встал со своей кровати, прихватив подушку, словно спасательный жилет перед прыжком в воду.
- Ну-ка, двинься! – и, не особо дожидаясь разрешения, улегся рядом с братом. - Чего ты там узнать хотел? В кого я влюблен? Хочешь, расскажу?
- Задолбал, Лёха! – начал брыкаться брат. – Ты меня задавишь! Не толкай в стенку! Вот же неугомонный… Ногу убери! Ты чего костлявый такой? – Боря усиленно пытался умоститься поудобнее, но сгонять двойняху и не думал. – Теперь руку! Не туда! Да, вот так, а то мешает. Всё, теперь не шевелись. И волосами не щекочи! Замри, - когда оба смогли нормально разместиться на полуторной кровати, Борька наконец-то спросил: - Так что там с историей на ночь? Кто у нас объект обожания?
- Конь в пальто! - Лёха закинул руку за голову брату. - Блин, качок... сплошные мышцы. У тебя голова чугунная, что ли? 
- Ты про объект давай, хватит шебуршать!
- Ага, про объект... ну, ты его не знаешь. 
- Не из парка хоть?
- Не, институтский. Хотя в парке был один раз. 
- Ну, а, вообще, какой он? - Борька добросовестно пытался представить.
- Какой? Ну, такой... вроде тебя. Любимец женщин. Мудак, в общем.
- Если вроде меня – дело швах. Быть тебе «вдовой» без принца, - ржанув и получив тычок от Лёшки, Боря продолжил: – Не, я серьёзно! Такие мудилы затупят, и ты нихрена не сделаешь. Так что либо бей по башке наотмашь, либо подыскивай новый объект. А он вообще – стоящий? Или ну его, этого идиота? Может, найдешь кто взаимностью ответит, а?
- Не, он стоящий, - ухмыльнулся Лёха. - Значит, придется бить по башке... Не представляю никого другого на его месте. В смысле - пытался, но не катит, - парень посерьезнел. - Вот будет совсем невмоготу - тогда и врежу ему напрямую. Ну, и тогда либо он меня прикончит, либо всё срастется. Как думаешь, есть у меня шанс жить долго и счастливо? Полноценной половой жизнью?
- Не, брат, ты определись: хочешь долго, счастливо или полноценно? Не думаю я, что всё срастается именно таким пучком. Так что получается лотерея! Но шанс на выигрыш всегда есть. Тем более что ты не робкого десятка, сам сказал, что при надобности пнёшь его, чтобы пошевеливался. А вообще ты подумай насчёт «половой», ты ж не пробовал ни с кем? Может, и не нужно тебе это, а? Я имею в виду с парнями. Или тебе, правда, нужен именно такой секс?
- Хочу полноценно! - тут же определился Лёшка. - Пусть даже недолго. Зато стопудово пойму - нужно мне это или нет. Вообще-то другого не хочется, в этом и проблема... а вообще - хочется, - тихо добавил он, предвосхищая вопрос брата.
- Хочется ему, - улыбнулся Боря. – Дожили, лежу в постели с братом и обсуждаю его несуществующую половую жизнь, вместо того чтобы заниматься собственной. Куда мир катится? – это был, скорее, вопрос к пространству, чем к брату. – Ты как вообще-то без секса обходишься, дрочишь?
Лёха покраснел, но в темноте этого, к счастью, не было видно, так что он постарался ответить как можно независимее: 
- Ну, когда совсем прижмет. А ты что, другой способ для таких дел придумал? Или есть кто для таких случаев?
- Конечно, есть, я же не… 
Борька замялся, но пауза была красноречивой. Он мог найти себе партнёршу, а для Лёхи, даже будучи в активной фазе поиска – проблематично. Он вообще не представлял, как брат сможет в будущем себе искать кого-то? И, главное, где? Боре было искренне жаль своего брательника. Не по-сопливому жаль, а чисто по-братски. Как-то сложно у него всё получалось. Лёшка уже прожил жизнь понасыщеннее многих взрослых. А тут ещё и предпочтения не совсем стандартные.
Он повернулся на бок лицом к брату и подложил согнутую руку себе под голову.
- Да, всякое бывает, Лёха. Чем я отличаюсь от тебя? – он протянул свободную руку и потрепал брата по волосам. – Ну что, сваливаешь к себе? Спать пора, завтра просплю всё на свете. Или тут остаёшься?
Лёшка чувствовал себя счастливым уже просто потому, что лежал рядом с Борькой - ему было удивительно спокойно и уютно. Уходить никуда не хотелось, но остаться было бы странно. На самом деле Лёха даже не мечтал, что старший проявит столько такта и человечности. Правда, он вообще не представлял себе подобную ситуацию. Глядя в глаза двойняхе, Лёшка провел кончиками пальцев по его щеке и искренне сказал:
- Люблю я тебя, Борька. Ты у меня самый лучший... брат, - последнее слово получилось через небольшую паузу. - Ладно, пойду к себе, а то, правда, вставать завтра рано.
Старший через несколько минут уже сопел, а младший снова и снова вспоминал моменты, когда можно было наплевать на всё и рискнуть, расставить все точки над «і». И снова понимал, что не может, что это нечестно по отношению к брату, что лучше сохранить то, что есть, чем потерять всё - а он был уверен, что потеряет. Потому что даже если бы бывший абсолютным натуралом Борька вдруг решился на эксперименты - Лёшка чувствовал мощное табу на инцест, внутренний запрет склонять к этому брата. Сегодняшний поцелуй был для него самого шоком, и лежать с братом в одной постели, обсуждая интимную жизнь - это было на грани дозволенного, сладкой и опасной, потому как то и дело возникали двусмысленности, будившие безумные фантазии. 
"Надо с этим кончать", - пробормотал Лёшка и шумно перевернулся на спину. Чего там народная мудрость советует, клин клином? Вот завтра же и надо начать!
Обдумывая свой план, Лёшка, в конце концов, все-таки уснул. Во сне он катался с Борькой на одной доске по волнам, которые каким-то чудесным образом катились прямо через их комнату. Да и доска-то была та самая, бутафорская фанерная, но скользила так, что дух захватывало.

========== ГЛАВА 6 ==========

Утром заставить себя подняться Боря так и не смог, он опять и опять проваливался в сон. Лишь после того как мама растормошила его за плечо и сказала, который сейчас час, парень сорвался, наскоро собрался и вылетел пулей из квартиры. В универ он, естественно, опоздал.
- Шкряба сейчас снова «овладевать голосом» заставит, - прошептал Боре его одногруппник Генка, когда парень на корточках прокрался за спинами сидящих на задних партах и бухнулся на стул рядом с товарищем. – А ты чё так припозднился, Бориска?
- Птица, отвали. Дай хоть отдышаться, - отмахнулся Боря, пока педагог по риторике долдонила какие-то скороговорки, то увеличивая темп речи, а то стихая чуть ли не до ноля.
- Воробьев! – тут же послышался властный голос преподавательницы.
- О, Шкряба засекла, сейчас насиловать будет, - успел прошипеть Гена и поднялся. 
- Великодушно прошу простить, но не соблаговолите ли вы, любезнейший сударь, нам поведать тему нашего тренинга? – хищно улыбнувшись, преподавательница замерла в ожидании ответа.
- Эээ… Мы… У нас тут…
- О, какой дивный слог, Воробьев! – съязвила женщина.
Сразу с нескольких сторон начали шептать подсказки, кто-то даже сурдоперевод попытался изобразить.
- В общем, коммуникативно… - начал Гена и после небольшой паузы попытался складно закончить: - Контактные… элементы речи, вот!
- Прекрасно, Воробьев! А теперь продемонстрируйте нам обращение с разными стилистическими окрасами к своему соседу по парте, стараясь постепенно снижать степень официальности. 
- Это в смысле… - замялся парень.
- Да-да, Воробьев, вы совершенно правы! Именно так, как вы подумали! Давайте попросим вашего соседа произнести вслух эти виды обращений.
Боря медленно встал и молча уставился на доску. Пока они оба красовались перед группой, девчонки начали шушукаться, стараясь помочь парням.
- Значит так, - начал Борька и уверенно перечислил то, что ему подсказали: - Официальные обращения, дружеские и разговорные.
- Прекрасно, начинайте! – скомандовала преподаватель.
- Уважаемый Геннадий! – чуть ли не нараспев произнёс Борька, повернувшись вполоборота к одногруппнику.
- Дорогой Борис! – с выражением ответил Воробьев, и группа зашумела, улыбаясь этому концерту.
- Господин Геннадий, - продолжил Борька.
- Товарищ Борис, - почему-то радостно отреагировал Генка, и шум в аудитории стал ещё громче.
- Глубокочтимый вы наш!
- Золотой вы наш человек!
- Надежда наша и опора!
- Любезнейший! – Генка даже мизинчик оттопырил, произнося это обращение.
- Дружочек! – под стать ему отреагировал Боря, жеманно тронув товарища за локоть. Группа взорвалась хохотом от этих артистов.
- Милок! – не унимались парни.
- Душа моя, Генаша!
- Ангел мой, Борюсик! – продолжали они, войдя в раж, а вся группа уже откровенно ржала в полный голос.
- Дружище!
- Чувак! – Генка поднял руку с раскрытой ладонью, ожидая приветственного хлопка.
- Паря! – ответом был звонкий хлопок Борькиной ладони по раскрытой Генкиной. Со стороны казалось, что происходит эпическая встреча двух обкуренных растаманов. 
- Кореш! – и Генка раскрыл объятия полусогнутыми руками, будто встречая дружка после отсидки.
- Братан! – ответка была очень даже в масть, и Борька органично влился в эту импровизированную зэковскую сценку.
Студенты уже лежали на партах, хохоча до слёз. Преподаватель вынуждена была остановить эту сценку и поблагодарить выступающих. Когда же веселье стихло, и группа углубилась в тему, парни на предпоследней парте снова начали шептаться.
- Я же говорил, что Шкряба меня любит, обязательно захочет изнасиловать мой мозг, - самодовольно отозвался о педагоге Шкрябовой раздолбай Генка. – Она без меня жить не может! Зуб даю!
- Ой, Птица, хорош заливать, - так же шепотом ответил Борька. – Ты, конечно, пиздун-теоретик, каких поискать ещё нужно.
- Ни хрена ты, Бориска, о любви не знаешь, - констатировал товарищ.
- Кстати, о ней, родимой, - вдруг сообразил Боря. – У меня к тебе дело. Строго конфиденциальное. Перетрём?
- Запросто! Кого убить?
- Рано пока,  - хмыкнул Боря. – Мне инфа нужна.
- Колоться, нюхать, жевать? – по-деловому подошел к вопросу парень. – Предупреждаю, точку не сдам, но достану всё, что нужно.
- Придурок, - обозвал товарища Борька и стукнул того под партой кулаком по ноге.
- Отъебись, - тут же ответил с улыбкой Гена и пнул в ответ. – А чего тебе? Помочь по математике? Так это не ко мне, вон, к девкам обратись. 
- Так в том-то и дело, что девчонки не помогут, - продолжал шептать Боря, пригнувшись к парте, чтобы препод не засекла их снова. – Короче, знаешь что про голубых?
- Опа, брат! Удивил, - Генка уставился на товарища с широко открытым ртом.
- Захлопнись, а то слона проглотишь.
- Не-не! Я не по слоникам, - ржанул одногруппник. – Хоботки не люблю!
- Дебил! Я не для себя! – Борька снова пнул соседа по парте, и какое-то время они толкались, обзывая друг друга и стараясь не заржать вслух. Когда сбоку кто-то шикнул на них, и до них донеслось: «атас, Шкряба!», парни замерли и так просидели несколько минут, пока опасность не миновала. И Боря решил снова вернуться к разговору: - Я серьёзно, Птица. У тебя же мрак сколько неоднозначных знакомых. 
- У меня-то да, но тебе нахер?
- Для информации, я же сказал! 
- Ну, валяй, - с усмешкой подбодрил Генка. – Чего интересует?
- Это лечится? – тут же в лоб задал вопрос Борька.
- Ты ёбу дался? – логично начал Воробьев. – Ты можешь вылечить цвет волос? А группу крови? Бориска, это не болезнь! Бля, какая же ты тундра.
- Иди в зад! Я потому и спрашиваю, потому что нихера не знаю про это! – возмутился громким шепотом Боря. – То есть никак, да?
- Живи и наслаждайся, дурень, - благословил Генка и тихо заржал, плотно прикрывая ладонью рот.
- Вот сейчас переебу! – начал угрожать Борька и снова пнул товарища. – Не посмотрю, что ты меньше меня и, в принципе, ценный кадр.
- Э, Бориска, я же сказал, я не по хоботам! Так что… - Генка приосанился и сделал товарищу «ручкой», произнеся на блядский манер: - Уйдзи, працивный!
В конце концов, как и ожидалось, их попросили покинуть аудиторию до конца пары. Преподаватель Шкрябова почему-то больше не захотела выслушивать сдавленное ржание с задних рядов. 
- Вот и кончилась одна пара, - потягиваясь всем телом, Борька стоял в коридоре у окна рядом с Воробьевым. – Ещё четыре, и всё, на хауз!
- Такими темпами мы сегодня быстро отучимся, - Генка сидел на подоконнике и болтал ногами. – Так зачем тебе знать про педальки, а? Уж не собрался ли ты, друг любезный, перекраситься? – от кинутого взгляда Бори Воробьев тут же добавил: - Я-то не против! Будь кем хочешь, хоть эму!
- Эмо, - на автомате поправил Боря.
- Да хоть Эммой Ивановной! Мне же больше девчонок достанется.
- Птица, не беси. Я же сказал, что это не для меня! Я нормальный, уяснил?!
- Да как скажешь, - тут же согласился товарищ. – Не ты так не ты. Просто знай, что эти чувачки очень впечатлительные, и как с девчонками тут не получится.
- В смысле? – не понял Боря и сморщил лоб, повернувшись к Генке.
- Я, конечно же, не из личного опыта, но слышал, что если втрескается в кого, то всё, пиши пропало.
- Трахнет?! 
- По башке тебя! Мужлан, блин. 
- А что?
- Он как Хатико будет!
- Ждать на улице?
- Бориска, не тупи! Я про веру в эту чёртову любовь. Они как не от мира сего, танком с рельс не сдвинешь. Если упрется в объект обожания, может до гробовой доски и похоронных панталонов любить. 
- Мда, диагноз, блин…
Весь оставшийся день Боря ходил под впечатлением, он разрывался между злостью и жалостью. Вроде хотелось надавать Лёхе оплеух или вообще отметелить хорошенько, чтобы дурь ему из головы выбить, а с другой… Нет, не обнять, этого он почему-то теперь боялся, но  хотя бы посидеть рядом и помолчать. Или поговорить о чём-то отвлечённом. Или сходить куда-то, но… чтобы Лёшка чувствовал, что хоть и с трудом, но его пытаются понять, и что он не один. 
Лёшка же с самого утра решил начать новую жизнь. Во-первых, он в кои-то веки проснулся раньше брата и бодренько начал собираться на практическое занятие в институт. Настроение не то чтобы зашкаливало жизнерадостностью, но было какое-то очень бодрое, даже борзое. Настолько, что Леха впервые с сентября решил выпендриться: подвел глаза и налачил шевелюру. Ему захотелось увидеть реакцию одногруппников. После вчерашней задушевной беседы с братом все казалось детской забавой.
Реакция последовала незамедлительно, как только Лёха зашел в аудиторию. Парень по фамилии Рыжик (самое забавное, что он действительно был рыжим, и многие принимали фамилию за кликуху), а по имени Витя присвистнул и поинтересовался:
- Э, Кораблёв! Чего, друг из деревни приехал?
- Угу, в доме колхозника заночевать пришлось. Видишь, переодеться не успел! - словил подачу Лёшка, усаживаясь на свое привычное место во втором ряду.
- Правильно, так и ходи! - заржал Рыжик. - Так тебя хоть заметно! У Лиды припадок, наверное, будет! - помянул парень классную руководительницу и хмыкнул: - Любимчик - и такое отмочил!
- Любуйся, Витек, любуйся, за просмотр пока денег не беру, - парировал Лёшка, доставая конспекты.
- А планируешь?! - оживился Рыжий. - И почём?
- Что почём?
- Так огласи весь прейскурант! - Витек нагло уселся на стол Лёшки и, выбрав момент, дернул его за прядь.
- Руки убрал! - Лёха разозлился, но вида старался не подавать. 
Кто-то из парней в аудитории подхватил:
- Да, Рыжик! Нефиг тут! Не для тебя розочка расцвела!
В классе радостно заржали. Лёшка тоже усмехнулся, хоть и криво.
- Ладно, клоун, хорош без пряников заигрывать. Вали давай к себе.
В класс вошла преподаватель, так что Витька вынужден был слезть с парты и отчалить восвояси. 
На протяжении всего учебного дня Лёшку засыпали комментариями по поводу внешнего вида. Он отшучивался и находил в этом ажиотаже какое-то мазохистское удовольствие. В конце дня одна из одногруппниц, которая раньше его в упор не замечала, без особых церемоний поймала Лёху за руку прямо в коридоре и утянула в уголок.
- Кораблёв, слушай, тут про тебя такое говорят!
- Собака лает - ветер носит, - попытался отмахнуться Лёха, но успеха это не возымело.
- Ты чего, правда - того?! Ну... гей? - девчонка аж дыхание затаила в ожидании ответа.
- Гений, а не гей, наверно? Вечно ты слова путаешь... - ухмыльнулся Лёшка, но не прокатило. 
- Слушай, может, ты и гений, но дурак! Нафига так палиться?! Парни уже обсуждали сегодня - бить тебя или пока не надо! Слушай сюда, короче! Тебе срочно нужна девушка! 
- Да ты прямо Кассандра! - поразился Лёшка. - Как ты догадалась?
- Света я, сам ты Кассандра! - отмахнулась одногруппница. - Короче, сегодня после последней пары ждешь меня и провожаешь домой, понял?!
- Ты настоящий друг, Света! - Лёха протянул руку и торжественно пожал ее девушке. - Не продинамь! А то, правда, побьют.
Публичная провокация сработала как нельзя лучше: Лёха наконец-то обзавелся официальной девушкой. Светка была решительной, но в то же время - добрейшей души человек, так что Лёшка с ней сдружился на удивление легко. Они без напряга проводили вместе практически всё учебное время, включая перерывы, обсуждая всё, что в голову придёт: от фильмов, музыки и стилей в одежде до окружающих парней. Пожалуй, не было такой темы, которую бы Лёшка замял, кроме одной - он не признавался, в кого именно безнадежно влюблен. Но что это парень - Светка знала, и ей это, кажется, даже нравилось. Она с удовольствием кивала на симпатичных парней, спрашивая Лёху: "Как тебе?" И практически всегда получала одну и ту же реакцию: Лёха неопределенно шевелил пальцами руки либо в воздухе, либо, опираясь запястьем о край стола, после чего обычно кидал пару забавных комментариев, заставляя Светку хохотать.
Точно так же он откомментировал и очередного красавчика в институтском буфете, но Светка на этот раз не стала веселиться, а заметила:
- А он, между прочим, с тобой познакомиться хочет.
- Откуда ты знаешь? - уставился на подругу Лёха.
- Ага, интересно стало! - обрадовалась Светка. - А вот знаю! Он у меня про тебя спрашивал! Кстати, его Кирилл зовут. Кир! - тут же окликнула она парня, прежде чем Лёха успел зашипеть на нее и хлопнуть под столом по колену. - Кира, иди к нам!
Парень по имени Кирилл приветливо махнул рукой, подошел к парочке и улыбнулся Лёшке:
- Ты не против?
Он был очень даже симпатичный внешне, улыбчивый и неглупый. Учился в соседнем потоке, с юмором рассказывал о том, какой бешеной популярностью пользуется Лёха, и признался, что просто мечтает увидеть Кораблёва "в образе".
- Никогда бы не подумал, что ты так можешь... Знаешь, отличники обычно скромняги по жизни, а ты... рисковый оказался.
Светка снова ринулась поперек паровоза и предложила сходить на выходных втроем в клуб. Кир вопросительно посмотрел на Лёху, а тот в ответ пожал плечами и улыбнулся, соглашаясь. Кирюха производил приятное впечатление.
Так они и стали встречаться втроем. Ходили пару раз в боулинг, раза четыре в тир и на крытый картинг, один раз в кино - но Лёшка не досидел до конца сеанса, почувствовав на своем колене руку Кирилла. Он как ошпаренный вылетел из зала и потом долго объяснял в туалете Киру, что пока не готов к таким близким отношениям, пока парню не надоело слушать, и он не закрыл Лёхе рот поцелуем. И Лёшка сдался, покорно позволил себя целовать, потому как "надо же, в конце концов, попробовать", а Кирюха очень даже ничего... Но дальше поцелуев дело так и не заходило, и гулять они продолжали все так же втроем.
Время медленно, но уверенно летело вперёд. За окнами был уже декабрь, а на носу конец семестра. Боря усиленно работал над собой, успевая и по программе обучения, и по дополнительным занятиям, тренингам и факультативам. Он не то чтобы очень уж стремился и дальше получать стипендию, но было приятно, что есть эта тоненькая пачечка мелких купюр, которую можно потратить на свою новую пассию. После того как брат Лёха был неоднократно замечен с девушкой, Борька вздохнул с явным облегчением и наконец выкроил время на свою личную жизнь. 
Оказывается, что всё не так уже и страшно! И даже дополнительных консультаций у Воробьёва получать не потребовалось. Хотя в какой-то из дней товарищ по парте притащил-таки с собой какой-то специфический журнальчик на занятия. Борька его обматерил и послал к чёрту, сказав, что всё, оказывается, лечится. Птица обозвал его в ответ остолопом и недоверчиво хмыкнул, пророчествуя, что ещё приползёт к нему Борька за советом. А журнал попытался впихнуть Боре в сумку, несмотря на увещевания товарища, что печатная продукция нынче не в моде, и всё можно «на дом» вызвать, слава великому инету! 
В очередной раз, когда Боря наткнулся на Лёшку с вполне миленькой девчушкой у кафе недалеко от дома, он уже смело подошёл для приветствия. Дома брат не хотел рассказывать о том, кто это и что у него с ней. Рассекречены были только имя и место знакомства. А Борька на большем и не настаивал. В первую очередь, чтобы не спугнуть ранимую натуру двойняхи. Но когда представилась возможность познакомиться, Боря ей воспользовался. С того дня он уже знал, помимо имени и того, что девушка студентка-одногруппница, ещё и её любимые фильмы, имя кошки и что брат у него очень классный.
Наверное, это совпадение, но именно в тот день, когда Боря распрощался у кафе с парочкой - братом и его новой… или, скорее, первой девушкой, он отправился в городской музей, где и познакомился с очаровательным искусствоведом. Нет, она там не работала, а всего лишь была студенткой и пришла к отцу на работу, а вот Боря как раз пришел к заведующему отделом экскурсионно-массовой работы, чтобы договориться о сюжете про новые экспонаты знаменитого художника. Завязался интеллектуальный разговор, и дабы закрепить успешное сотрудничество неопытного студента с музеем и возможность попасть-таки в зал вопреки нежеланию руководства допускать хоть какие-то СМИ к шедеврам, Боря предложил дочке заведующего встретиться ещё раз и обговорить новинки в искусстве. А потом ещё и ещё. Как-то само собой получилось, что уже через неделю они называли себя парой, и Боря даже отважился привести её к себе домой.
В тот день Лёха был на занятиях, и их комната была в полном Борькином распоряжении. Родители отсутствовали в виду середины рабочего дня, а вот сам Боря изыскал возможность смыться с занятий и уединиться со своей новой пассией. И всё было бы очень романтично, если бы не стало совершенно комично – в ответственный момент вернулся Лёшка. Были неловкие извинения со стороны брата и стыдливое застёгивание пуговичек на блузке девушки. Боря, как истинный джентльмен, так и остался: в расстёгнутых джинсах, без майки и в одном носке. Знакомство проходило в довольно дружественной обстановке и девушке даже было предложено от Лёхи кофе, но она деликатно отказалась и быстренько ретировалась из квартиры. Вот так братья обзавелись девушками и даже совершили обоюдное знакомство, хоть и не в совсем классическом стиле.
Все последующие дни Боря старался встречаться со своей девушкой лишь в людных местах, что исключало прокол с интимом. После неудачного романчика у них дома ему пока не хотелось повторения. 
Разнообразие в половой жизни - это, конечно же, очень хорошо, но всё же это чаще всего касается парней. Когда девушка появляется постоянно с разными парнями – это дурной знак, и именно такой надвигался на Борю в один из дней декабря по третьему этажу торгового центра. Навстречу шла девушка Лёхи и держала под руку неизвестного парня.
- Света?! – удивлённый и совершенно ошарашенный от такой несправедливости за брата, Боря готов был что-то разбить или кому-то сделать больно. 
- Привет, - она улыбалась, как ни в чём ни бывало. – Ты один? А где Лёшка?
Боре ничего не оставалось, как выпасть в осадок. Она не только гуляла с другим, но и совесть её совершенно не мучила. 
- Он дома, наверное. А… ты не познакомишь? – Боря хотел услышать отмазку, что-то типа «мой брат, сват, кум». Но девушка совершенно спокойно представила парня как своего друга. – А я могу тебя на пару слов украсть? Друг не обидится?
Отведя девушку в сторону, Боря попытался очень кратко изложить своё непонимание, но в ответ он получил ещё большую дозу. Оказалось, что они с Лёхой и не пара вовсе! Больше того, она сама предложила прикрытие парню, так как была реальная угроза его лицу или рёбрам.
- Вот суки, - прошипел Борька, узнав о парнях из Лёшкиного института. – Поубивал бы!
- Тише ты, - успокоила девушка и повернула голову в сторону своего друга, который наблюдал за ними. – Чего так кипятишься? Сейчас его никто не трогает, я же с ним почти всегда, так что не психуй.
- Так это сейчас ты есть, а если тебя не будет, его отпинают ногами где-то за гаражами.
- Лёшка не даст себя в обиду, - заверила Света. – Не волнуйся за него. 
- И я не дам, - заверил Боря, сжав инстинктивно кулаки и закусив губу. – И я всё равно волнуюсь. Скажи, ты можешь показать, кто на него наезжал?
- Так уже не…
- Можешь?! – довольно резко гаркнул Боря. – Извини.
- Да ладно, - протянула впечатлённая девушка. – Если всё так серьёзно…
- Спасибо, - ответил Боря и попрощался, отпустив псевдо-девушку своего брата к её другу, а сам отправился домой. 
Лёшка и Кир в тот день договорились о встрече: сначала в кафе, а потом Кирилл пригласил прогуляться, и парни "случайно" оказались недалеко от дома Кирилла. Последовало вполне логичное и естественное приглашение "зайти погреться". Лёшка согласился. Последние дни он вдруг начал морозиться - почти всё время молчал и словно постоянно думал о чем-то своём. Поэтому Кирюха не особо надеялся на согласие, пригласил по принципу "попытка не пытка" - и тут вдруг! Ему казалось, что Кораблёв слишком уж боится физической близости, и он собирался убедить парня, что ничего такого уж страшного в этом нет. Пока поднимались в лифте на девятый этаж, Кирюха практически гипнотизировал Лёшку, а тот упорно не отрывал глаз от замызганного пола кабинки. Его обычно довольно бледные щёки потеплели, и Кир сделал попытку провести по ним тыльной стороной кисти. Лёшка чуть дёрнулся, но не уклонился, чем еще больше окрылил своего визави. Едва зайдя в прихожую и закрыв дверь, Кир уже откровенно блокировал гостя, опершись вытянутыми руками о стену на уровне Лёхиных плеч так, что он оказался между ними. И только тогда Лёшка поднял наконец-то глаза и посмотрел сокурснику в лицо. Как-то тоскливо и жалобно глянул, так что у парня в прямом смысле слова руки опустились.
- Лёш, я ведь не заставляю... Ты со мной не хочешь или вообще?
- Кирюх, ты... мне просто привыкнуть, наверное, надо, - чуть ли не виновато пробормотал Лёшка.
- Ко мне привыкнуть?
- Нет, к мысли... что я с тобой.
Кирилл вздохнул, стянул свои кроссовки, пяткой об носок, и кивнул гостю.
 - Проходи, чай пить будем, привыкать... У тебя был кто-то до меня, да? Это из-за него?
- Он не был, в смысле - как ты. Просто... друг. И у него сейчас девушка. До неё тоже были. Просто я не видел, а с этой... 
- Часто видишь его?
- Постоянно.
- А чего меня не отшил?
- Так нравишься ты мне, - Лёшка наконец-то улыбнулся, отлепил плечо от косяка кухонной двери и сел на табуретку напротив Кира.
- Аха, голову мне морочить тебе нравится, - хмыкнул тот.
- Я не морочу, - Лёшка прищурил один глаз, словно прицеливаясь, и вдруг выдал неожиданно даже для себя: - Хочешь, Новый год вместе встретим? И всё будет. Будем вместе по-настоящему.
Кирилл хищно улыбнулся и пообещал:
- Я тебя так трахну, что про остальных забудешь!
- А потом я тебя! - хохотнул Лёха. - Будем как два амнезийных: кто мы?! Где мы?! Что это было???
Кирюха попытался ткнуть Лёшку пальцем в живот, в результате Кораблёв, защищаясь, смахнул со стола сахарницу, которая, естественно, разбилась, и сахар разлетелся по всей кухне.
- Эй, хорош мне тут квартиру крушить!
- Сам виноват, нечего в меня тыкать!
- Есть чего, так что привыкай!
Лёха вспыхнул и протянул:
- Ой да прям! Может, у меня поболее найдется!
- Проверим? - ухмыльнулся Кир.
- Вот в Новый год и проверим, - независимо вздернул нос Лёшка и попятился к прихожей. 
Кирилл перестал улыбаться и посмотрел на сбегающего гостя.
- Чего, уже уходишь? Я ж пошутил, Лёшка. Чего ты шуганый такой, а? Изнасиловать пытались?
- Иди ты! - возмутился Лёха. - Выдумаешь тоже... Просто пора уже, мне еще перевод до завтра сделать надо, адаптированный. 
- Не смеши, ты эти переводы с листа читаешь, - буркнул Кирилл. - Ладно, не держу. Но ёлочка с тебя! Сам обещал.
- Обещал, - подтвердил Лёшка, с пыхтением натягивая ботинки. - От слов своих не отказываюсь. Думай, где праздновать будем. И это, Кир... - он разогнулся и, сглотнув, попросил почти по-детски: - Я хочу красиво. Хорошо?
Это прозвучало словно - "Сможешь?", и Кирюху зацепило. В ответ он только хмыкнул:
- Не боись! Всё будет на высшем уровне!
Домой Лёшка брел не спеша, наслаждаясь прохладным воздухом мягкой зимы и стараясь ни о чём не думать. Он сам провёл для себя последнюю границу, сам решил, когда окончательно отрежет от себя свою ненормальную, сумасшедшую мечту. Потому что так надо. Так правильно. Но, чёрт, почему же так больно?
Вечер братья провели в разных плоскостях: Боря улёгся пораньше спать, а Лёха вернулся довольно поздно. Утро тоже началось для каждого отдельно. Юному журналисту нужно было уже в восемь двадцать быть у здания местного телецентра, поэтому из дома он выскочил в половине восьмого, а Лёшке на занятия нужно было лишь к десяти. Сам день выдался довольно сухим и холодным, здорово подмораживало, но блеклое солнце пыталось всё же поднимать настроение. 
Экскурсия по телецентру закончилась ближе к обеду, и у Бори появилось свободное время, которое грех было потратить на кафе с Птицей и девчонками, у него свой план созрел.
- Бориска, ты не уважаешь коллектив! – увещевал Воробьёв. – Нельзя от него отрываться и игнорировать!
- Птица, мне не до посиделок, есть дела поважнее, - Боря собирался проехаться к институту брата и там повидаться с несостоявшейся девушкой Светой.
- Мы собирались сегодня в караоке махнуть! Может, всё же передумаешь? Там девочки будут… - нараспев протянул одногруппник и подмигнул.
- Я сегодня не в голосе, Птичка, так что без меня почирикаете.
- Стареешь, Борисыч, тебя уже не интересуют утехи, - констатировал товарищ. – Признавайся, на кого променял нас?
- Не поверишь! – засмеялся Борька. – На чуваков одних, тупо соображающих.
- Что, умные-красивые уже не прельщают? – изобразил обиду Воробьёв. – Ты меня уже разлюбил, працивный?
- Иди в зад, придурок, - Борька несильно стукнул парня локтем под рёбра и пояснил: - Да на брата чёт наезжали, нужно разобраться.
- Ну, это святое! – с пониманием согласился товарищ. – Может, помощь какая нужна?
- Ага, материальная!
- Тогда вали, упырь! – благословил Воробьёв, и Борька поехал, так и не оставшись с одногруппниками посидеть в кафе. 
К Лёшкиному институту он подъехал где-то через час – как раз была перемена, и студенты сновали по коридорам и лестницам. Борька приехал на свой страх и риск, даже приблизительно не представляя, где искать брата, а уж тем более, его подругу Свету. Но разузнать всё же нужно было, что тут за идиоты решили поиграть с его Лёхой в гомофобов. Ни драки, ни наездов он сам не хотел, но если бы вдруг пришлось по серьёзке схлестнуться, то Борька не струхнул бы. Наверное, именно эта самоуверенность и помогла ему – он заговорил с какими-то пацанчиками в вестибюле института и довольно быстро выяснил, кто тут на втором курсе из толпы выделяется. Потом и имена недовольных гомофобов выплыли, оказалось, что они многих студентов дёргают за нервы и терпение. Уже минут через десять Борька скорешился с этой компанией, и те с охотой показали, где тусуются интересующие его особы. Когда же прозвенел звонок на пару, а Боря шагал по направлению к крылу, где обычно и заседали эти парни, то на лестнице его окликнули. Это была Света.
- Ты всё-таки пришёл, да? А Лёша знает?
- Не нужно ему знать, - буркнул Борька девушке. – Поговорю с ними, и всё.
- Может, не нужно? Они же не…
- Вот и отлично, я всего лишь закреплю результат.
- А если побьют? – поинтересовалась Света.
- Значит, будут синяки, - спокойно отреагировал Боря. – Покажешь? Или я сам их найду?
- Ой, и пожалею я… - вздохнула девушка. – Ну, ладно, побежали, только быстро, а то я на пару и так опоздала, ещё «н/б» влепят.
Света таки опоздала на пару, потому что не могла сдержаться, чтобы не посмотреть, чем всё закончится. Она осталась стоять у лестницы, поэтому не слышала, о чём толковали парни, но сначала всё было лениво и даже как-то дружелюбно, но через пару минут оба студента спрыгнули с подоконника, а Лёшкин брат сделал к ним шаг. Через пару секунд всё закончилось – каждый получил по паре тычков, а Борю разок схватили за барки. Девушка даже сообразить ничего не успела, как все разошлись «по углам». 
- Всё, я домой, спасибо, что помогла, - поблагодарил брат Лёшки девушку, после того как подошёл к ней. В спину ему зло пялились оба студента.
- И что дальше? Вы больше не будете ведь биться, нет? 
- А кто бился? Так, потолкались. 
- Но всё нормально?
- Консенсус достигнут, - Боря криво улыбнулся и поправил расстегнутую куртку. – Вот, зараза, воротник порвали…
- Может, я Лёше скажу? Пусть он…
- Не нужно! Пусть дитё учится, - скомандовал Боря. – Ладно, я к умывальнику и домой. Пока!
- Пока, - растерянно ответила девушка. 
Увидев, как за Лёшкиным братом захлопнулась дверь мужского туалета, она побежала к аудитории, чтобы рассказать всё же своему другу о только что произошедшем. В её понимании, братья должны общаться между собой, как и любые подружки, ведь у девочек нет секретов? Значит, и Лёха имеет право знать, как за него вступился Борька.
Дверь в аудиторию была приоткрыта, а преподаватель увлечённо стучала мелом по доске, объясняя какой-то заковыристый грамматический оборот. Светка мышкой шмыгнула ко второй парте, за которой сосредоточенно вникал в материал Лёха.
- Пс! Пст! Кораблёв!
- Конспект после пары получишь, сейчас не мешай! - не поворачивая головы, отмахнулся парень.
- Да сдался мне твой конспект! Сейчас такое было!
- Какое? - монотонно поинтересовался Лёха больше для вида - всё равно ведь расскажет, если захотела.
- Только что твой брат с этими двумя придурками...
- Кто?! - Лёшка решил, что ослышался, и для верности повернулся к подруге.
- Твой брат, говорю!
- Борька???
- У тебя еще какой есть, а я не знаю? – досадуя, закатила глаза девушка. - Борька! Сейчас с этими двумя мартышками в вестибюле...
- Он здесь?! - Лёшка окончательно охладел к тонкостям английской грамматики и всем телом развернулся к Светке.
- Только что был. Приходил с этими недоумками отношения выяснять! Я не думала, что он, правда, придет, поэтому тебе раньше ничего не сказала, но он собирался...
Дальше рассказывать было уже некому - Лёшка в две секунды смахнул свои записи и книги в сумку и тихо, словно ниндзя, выскочил в коридор. Когда лектор обернулась - вторая парта уже опустела.
Лёшка буквально летел по коридору, а потом и по лестнице, в пару шагов преодолевая пролёт - почему-то он решил, что Борька и эти отморозки еще там, разговаривают. Но вестибюль был пуст, и Лёха бросился на улицу, даже не одевшись - могли ведь и выйти для серьезных тёрок. Оглядев площадь перед входом, забежав за оба угла, парень вернулся всё же за курткой и так же бегом кинулся домой. 
Борьку он нагнал недалеко от остановки - старший не торопился. Окликнув издали, Лёшка подошел вплотную и сходу спросил:
- Ты зачем приходил? 
- А что, нельзя? У вас вроде нет охраны, - Боря окинул взглядом двойняху. – Ты чего такой взъерошенный? Физкультура, что ли была? И шапку надень, а то простудишься ещё.
Лёшка перевел взгляд с лица брата на его воротник и хмыкнул:
- У тебя что, тоже... физкультура была? Тебе куртку порвали, - он поднял руку и тронул обтрепанный край. - Ты что, правда - из-за меня дрался? - неожиданно младший почувствовал прилив жара к лицу и прикусил губу.
- Да ни с кем я не дрался, - отмахнулся Боря и заправил воротник так, чтобы он не оттопыривался. – За гвоздик зацепился.
И оба брата улыбнулись друг другу. Когда-то ещё в детстве у них был случай, когда Боря в соседском дворе полез на яблоню, потому что Лёшке захотелось зелепухи. Сами плоды были мелкие и жутко кислые, но возможность похрустеть чем-то на улице для пацанов была за счастье. Естественно, появилась какая-то старушенция, которая наорала на них и даже свою мелкую собачонку натравила на Борьку, и та, в порыве верной службы, потрепала Борькины штаны. Яблок братья таки поели, а вечером дома Лёха защитился за старшего, сказав маме, что брат за гвоздик зацепился…
- Ты уже всё, Лёха? Закончил учёбу? – поинтересовался брат, окинув взглядом накинутую и распахнутую куртку, шапку набекрень и сумку на плече двойняхи. – Если да, можем прогуляться вместе. 
- Давай! 
Младший счастливо просиял - они давненько уже никуда не ходили вместе, у каждого было с кем погулять. Парни расслабленно побрели по улице, Лёха размахивал своей сумкой как кадилом - только вот вряд ли хоть кто-то машет кадилом с таким беспечным видом.
- Борь, а если без дураков - Светка тебе про этих двоих дебилов настучала? Чего она там ляпнула, что ты вдруг решил...
- Что решил, то и сделал. Забудь. Нефиг честных людей голубыми называть, - Боря досадливо сплюнул. – Придолбались, блин… Короче, я им пояснил. Так что не парься, больше сомневаться не будут, что ты нормальный. Ты, главное, не это… не мажься больше, ладно? А то они попутали малёхо. А про Светку я знаю, видел её с дружком. Так что в курсе, что вы просто друзья. Ну, ничего, найдем тебе нормальную девчонку.
Леха притормозил, улыбаться перестал и сумку повесил на плечо.
- Как? Борь, я же говорил - мне девчонки не катят. Чего ты опять-то? У меня вообще-то парень уже есть. Почти.
- Твою дивизию… - присвистнул брат. – Так ты серьёзно, да? А я уж подумал, что… Ну, ладно, это твоя жизнь, и мути, как знаешь.
Боря даже как-то расстроился. Он-то думал, что все те разговоры были блажью, и Лёха переболел парнями, а оказывается, всё настолько серьёзно, что он теперь имеет даже постоянного.
- А что значит «почти»? Это как? Он не в курсе, что ли? Или ты в раздумьях?
- В курсе он, в курсе... - Лёшка поддал носком подвернувшийся камушек. - Да и я всё решил. Просто... ну, мы с ним ещё не были, отложили до удобного случая. Ты... расстроился, да? Зря парней мутузил, получается...
- Да не, получается, совсем не зря. Теперь уж тебя, тем более, могли бы отпинать, хотя… Чего это я? У тебя есть теперь защитник. Может, он будет на страже стоять, а? Он хоть годный? 
Лёшка пожал плечами. Кир знал, конечно, что на него наезжали, но вступиться вот как Борька сегодня - значило самому подставиться. В институте они практически не общались, до сегодняшнего дня Лёха считал неразумным дразнить гусей, а сейчас вдруг кольнуло - Кирилл считал безопасность Лёшки его личным делом. Не своим. Но ведь и сам Лёшка так считал.
- С этими обезьянами я и сам справлюсь, - небрежно отмахнулся он. - А годный или нет - можешь сам решить. Хочешь - познакомлю?
Боря хмыкнул и почесал затылок. Вот уж не представлял он, что представится ему возможность знакомиться с парнем своего брата. Тут и с девушками не очень-то получалось, Лёшка всё время сам ходил, а компанию лишь в брате видел, а тут – парень! Странно было и как-то непонятно – отказаться, или это обидит Лёху?
- Ну… если это так делается… в смысле – так положено… Короче, если не стрёмно ему, то можно и познакомиться. Но только для общей информации. Я очень придирчивый родственник, так и передай ему. Если обидит – пришибу.
- Я сам не позволю ему тебя обидеть, ты что?! - брякнул Лёха и только потом подумал, что брат, скорее всего, имел в виду не себя - и улыбнулся ему до ушей. - Пришибала... Дал бог братца. Я думал, тебе интересно будет, но если не хочешь - я не настаиваю, Борь.
- Короче, давай так: ты сам пока разбирайся, если мутный – под зад коленом, а если у вас всё нормально складываться будет – познакомишь. Договорились? – Боря поёжился от холодного ветра и пошевелил плечами. Под надорванный воротник задувало, и было не очень уютно. - Чёрт, холодрыга какая. Хоть бы уже снег выпал. Как думаешь, к Новому году будет?
- Хорошо бы, - буркнул в ответ младший, тоже поежившись. - Борь, а ты где праздновать будешь, уже решил? Может, вместе? - ляпнув, Лёшка прикусил губу. Они же с Киром собирались... хотя, если что вдруг пойдет не так... да и вообще, с Борькой неподалеку как-то спокойнее будет. А то вдруг Кирюха заиграется...
- Вместе? – задумчиво протянул двойняха. – Я как-то ещё и не думал. В принципе, мы всегда у Серёги собирались, на этот год без изменений должно быть, - Боре стало неловко. Он, и правда, не подумал, что Лёшку нужно бы с собой в компанию позвать, ведь до этого они гуляли все праздники порознь. – Ты вот что… Давай с нами! Я свою беру, и мы к Серому все втроём вечером тридцать первого поедем. Извини, друга твоего не приглашаю, сам понимаешь. Хотя, если откажешься без него… В общем, сам решай, где тебе удобнее. Я всегда пойму.
- Я не могу без него, Борь, - мрачно сообщил младший. Старший присвистнул, и до Лёшки дошло, как прозвучало. - В смысле - я обещал ему уже, что мы вместе. Не могу обломать. Ладно, порознь – значит, порознь. Может, так и лучше... - едва слышно добавил он.
- Ты вроде как расстроился, да? – Борька ухмыльнулся. Он каким-то третьим чувством ощущал, что Лёшке, возможно, хотелось бы этот первый год после выздоровления отпраздновать вместе с братом. Но ведь и симпатия у него тоже первая! А состыковка вроде как невозможна. – Да ладно, не дрейфь, малой! Придумаем чё нить! Хочешь, можем свою компанию организовать. Правда, смутно представляю, на какой территории…
- Свою? - Лёшка вскинулся. - Ты серьезно? Знаешь, я помозгую! Насчет территории! А... твоя ничего, не будет плеваться в нашу сторону? - младший испытующе уставился на брата. - Спроси ее, вдруг она категорически против окажется.
- Кто мужик в доме? Правильно, я! – высокомерно заявил Борька и рассмеялся. – Да она за мной побежит в любую компанию, так что решено: ты ищешь место, с меня выпивка, с твоего дружка закусон, если кто присоединится – расширим ассортимент. Единственное условие – спальные места… ну, ты понял, в смысле – укромные и по возможности горизонтальные. Новый год, ёпт! Время исполнения желаний.
Леха покраснел и молча кивнул, отвернувшись в сторону и засунув руки поглубже в карманы джинсов. 
- Так что, бро? Договорились или как? - усомнился старший.
Младшему пришлось выдавить с улыбкой:
- Забито! Всё будет... по высшему разряду!
На следующий же день Лёшка снова завел разговор о предстоящем празднике с Кириллом, чем немало удивил своего парня. Точнее, это был не разговор напрямую - Лёшка на первой паре понял, что до вечера слишком долго, и отправил смс: "Кир, ты думал насчет места?"
Кирилл скучал на своем обычном месте в аудитории, поближе к стене, подальше от лектора, когда в кармане завибрировал мобильник. Прочитав сообщение, он хмыкнул с довольной улыбкой и отбил в ответ: "Думал, ты вообще с темы соскочишь, а тебе, кажись, не терпится?:-)"
Ответ пришел через несколько минут: "Да успакооойся!:-) Я, скорее, с крыши соскочу, чем с темы. Так чего насчет хаты?"
Таким макаром в течение всей пары они увлеченно, хоть и неспешно обсуждали предстоящий праздник. Кир успел поворчать по поводу наметившийся компании, но всё же согласился праздновать с братом Лёшки и даже сообразил, что под компанию можно попробовать выбить на праздник квартиру, попросив маму остаться на всю ночь у родственников. Лёшка план одобрил, тем более что квартира у Кира была аж трехкомнатная - уединяйся не хочу. Под конец Лёшка от всех этих предпраздничных приготовлений развеселился: "А ёлочка будет? Хочу нарядную ёлочку!" На что Кирюха тут же среагировал: "Сосну тебе в подарок! Или ты мне, а я тебе ёлочку нарядную", заставив Кораблёва от души прыснуть вслух в тишине посреди выполнения практического задания. Его хандра наконец-то отступила, сменившись слегка нервозным, но всё же весельем - и Кир был совершенно доволен. Лёшка здорово мог давить на нервы своей мрачностью, но зато и веселье у него было заразительным.

========== ГЛАВА 7 ==========

Две последние недели года тянулись для братьев вяло. Возможно, из-за большого желания скорее начать праздновать, а может, и просто от нагрузок в конце семестра. И Лёшка, и Боря усиленно отрабатывали учебную программу, но всё же не забывали готовиться к предстоящему веселью. Братья не раз дома обсуждали, как да что будет, и каждый строил планы с горящим взглядом. В своей компании Борька объявил, что примкнёт к друзьям уже первого или второго, а сам пик празднования придётся на «индивидуальную» программу. Он понимал, что уединиться с девушкой ему бы друзья не дали, вся ватага захотела бы поприсутствовать, если не поучаствовать, да и Лёшка мог не совсем комфортно себя чувствовать в одиночку. Во-первых, Боря уделял бы внимание своей пассии, а не брату, а во-вторых, тому пришлось бы встречать Новый год без своего новоявленного парня, которого Боря смутно представлял.
Тридцать первого братья уже после обеда стали собираться. Дома им всего-то и нужно было, что «празднично пообедать» с родителями и чинно поприсутствовать во время телефонного поздравления бабушки, тётки и ещё парочки родственников, которым непременно захотелось бы пообщаться и с парнями. Все предпраздничные приготовления в семье были завершены, и мама с лёгким сердцем отпускала сыновей, не забыв дать напутственные пожелания Боре, предварительно заведя его на кухню.
- Сынок, ты там смотри, поаккуратнее, ладно?
- Поаккуратнее что, мам? – Боря с улыбкой пожал плечами. – Дорогу переходить? Так мы не в первый раз это делаем с Лёшкой. 
- Боренька, ты всё прекрасно понимаешь. Я про застолье.
- Чтобы мы колбасой не отравились? – снова попытался пошутить парень и приобнял мать. – Ну, не переживай ты так, мы же взрослые.
- И не пейте там всякую бурду. А может, я всё-таки дам с собой бутылочку папиной наливки? Она же домашняя, натуральная и не такая крепкая…
- И как ты себе это представляешь? Угощайтесь, граждане! В этой красивой бутылке из-под виски с наклейкой «наливка» перебродивший сок вишен и самогонка от нашего папы! Приятного всем аппетита, - демонстративно объявил Боря.
- Вот же ты глупый, - разулыбалась женщина и обняла сына. – Совсем взрослые вы у меня стали. Но всё же ты присматривай за Лёлей, ладно? 
- Обещаю, глаз не сведу, - заверил сын. – Поверь, я и без напоминаний всегда стараюсь быть с ним рядом, я ведь тоже его люблю и тоже волнуюсь. 
- Кто о чём волнуется? – в кухню заглянул Лёшка и заинтересованно уставился на обнимающихся брата и родительницу.
- Чтобы ты не спился и не свалился под ёлку! – хохотнул Борька. – Так что велено взять тебя на поводок и выгуливать в строго отведённых местах, отгоняя всех бродячих псов!
- Это ещё кто кому ошейник наденет! – тут же поймал подачу Лёха. – Некоторым и намордник не помешал бы, чтобы поменьше тявкал на своих!
- Ах, ты так?!
- Сам начал!
- Сейчас я тебя…
- А ты рискни!
- Всё, мальчики, хватит! – со смехом запротестовала мама, когда сыновья стали друг за другом бегать вокруг неё. Они хватали стройную невысокую женщину за локти, стараясь увернуться друг от друга, и кружили её между собой. Мама двойняшек выглядела миниатюрной девочкой между своими взрослыми сыновьями - здоровыми парнями на голову выше неё. – Сейчас оба получите! И вообще, убирайтесь с глаз долой! Живо!
- Спасибо, мам! – в один голос выкрикнули парни и, поцеловав её в обе щеки, тут же смылись с кухни.
В квартиру к Кириллу братья поднялись с полными сумками. Они закупили и выпивку, и кое-что из провизии. Позади них шла худенькая девушка в шубке и с коробкой в руках. Для парней было естественно в виде подарка принести то, что сами же съедят и выпьют, а вот пассия Бори настояла на том, что хозяину дома нужен презент. Именно поэтому, после того как Борька с Лёхой заехали за ней, первым делом было решено идти в сувенирный магазин. Там буквально часа за полтора был выбран символ года в бронзе, которая удивительным образом смахивала на покрашенный гипс, а на его днище было написано, что фигурка изготовлена в стране дешёвой рабочей силы, то есть Китае. 
- Ну что, звони, Лёха. Пригласительный на твоё имя выписан, - подколол Боря и подмигнул брату, а уже шепотом добавил: – Обещаю не сверлить в твоём обожаемом дырку. По крайней мере, не сразу. И не насквозь.
Лёшка только улыбнулся и нажал кнопку звонка. Двери гостеприимно распахнул довольно высокий, внешне обычный парень.
- О, замечательно, сразу все! Заваливайтесь, гости дорогие, чувствуйте себя как дома! Давай, Лёха, знакомь! Хотя, погоди, дай угадаю, кто из них твой брат, - парень приставил указательный палец к своему носу и сосредоточенно нахмурился, после чего протянул руку Борьке: - Кирилл, можно просто Кир.
В зале стоял уже накрытый стол, в углу подмигивала гирляндой ёлочка, телевизор транслировал музыкальный канал. Кирилл метнулся куда-то и притащил пару витых свечей. Ставя их на стол между тарелок и поджигая, поинтересовался:
- Ну, душа моя Лёшка, я тебе угодил? Всё, как ты заказывал?
- Да, Кир, спасибо, - улыбнулся младший из двойнях, но сделал это как-то рассеянно. 
Он то и дело посматривал на девушку своего брата. Как выражался один сетевой приятель, она была "хороша без порно". И Лёху это выводило из себя. Он уже начал думать, что сделал огромную ошибку, поддавшись своему желанию провести этот праздник вместе с братом. На Кирюхе сосредоточиться не получалось, хотя тот был на редкость мил: болтал за двоих, ненавязчиво ухаживал и вовсю пытался создать праздничную атмосферу.
Боре хозяин квартиры как-то не очень понравился. Возможно, всё дело было в том, что он прекрасно понимал – кем именно является тот для его брата. Встретились бы они где-то в компании или просто на улице, бассейне, универе, Борьке было бы глубоко пофигу его личная жизнь, и они вполне могли бы подружиться. А тут…
- Слушай, а он вроде ничего, - пробормотал на ухо двойняхе Борька. – Пожалуй, оставлю его на завтрак. Пусть пока живёт.
Он не хотел расстраивать Лёшку своим недоверием к выбранной симпатии брата. Тем более, тот в дом к себе пригласил, да и хата была просторной, а значит, и «чудеса» тут будут. Не зря же он со своей девушкой припёрся сюда?
- Серьёзно? – Лёха внимательно посмотрел на брата. – Он тебе понравился?
- Нет, не понравился, - признался Борька. – Но топорик, пожалуй, пока не буду доставать. 
- Сволочь ты, - улыбнулся Лёха и толкнул брата в бок. – Но всё равно люблю тебя.
- Уж лучше меня, чем этого, - шепотом возмутился Борька, но, увидев выпученные глазища брата, тут же добавил: - Всё-всё! Я молчу! Благословлять, правда, не буду, но и мешать тоже. Пока.
Парни снова со смехом обменялись тычками, и когда в комнате появился хозяин с блюдом, а единственная в компании девушка восхитилась красотой запечённого мяса, все тайные обсуждения братьев закончились, и началось празднование по полной программе. 
Какое-то время ребята сидели за столом, ели и болтали, присматриваясь друг к другу и пытаясь составить общий план компании. До полуночи решили далеко от праздничного стола не отходить, потом посмотреть на традиционный салют и самим бабахнуть пару петард во дворе, прошвырнуться до ёлочки и уже под утро всецело сосредоточиться на предоставленных данными апартаментами возможностях интимного уединения. План разрабатывал Лёшка. Кирилл, разливавший по бокалам "за знакомство", иронично фыркнул, но тут же поспешил заверить, что он с любым планом согласен, если тот исходит от Лёхи. Кир явно уловил оценивающие взгляды Борьки, и временами его любезность становилась довольно демонстративной. Он уже знал от Лёшки, что его брат узнал про вкусы своего двойняхи совсем недавно и теперь очень старается быть толерантным ради братишки. 
Чем чаще наливали - тем веселее становился Кир. То он рассказывал какие-то байки, то подкидывал идеи вроде сразиться двое на двое в дартс, причем кидающему завязывали глаза, а второй должен был целиться, направляя руку своей пары. Через какое-то время свет в комнате потушили, и Кирюха пригласил Лёшку на медленный танец. Всё было достаточно целомудренно, тем не менее у Борьки крепла уверенность, что "этот пижон нарывается". Но до тех пор пока младшего всё устраивало - старший не вмешивался, даже когда ему казалось, что Кирилл изощрено хамит, лапая брата у него на глазах.
В конце концов, наступила долгожданная полночь, и под звон бокалов Борька обнял и поцеловал свою красавицу, забыв про наглого хозяина квартиры. Но ненадолго - красавица вскоре оторвалась от его губ и шепнула:
- Борь, они тоже целуются, мне как-то неудобно... может, мы им мешаем?
- Тогда пойдем в комнату? И можем там зависнуть хоть до утра...
Выпито было уже немало, и Лёха как-то утратил бдительность, поэтому не сопротивлялся, когда Кир решительно притянул его к себе. Поцелуй оказался неожиданно возбуждающим - от мысли, что Борька видит всё это. Но когда Лёшка смог перевести дух и оглядеться - гостевая уже была пуста. За одной из дверей слышались шорохи, стуки и смешки. И возбуждение разом сменилось резким, глубоким разочарованием.
- Пошли, - Кир потянул его к другой двери. Глаза у него блестели от выпитого… или это отражались пляшущие огоньки свечей? Лёшка подумал, что Кирилл сейчас очень красив, словно глянцевая картинка про чужое счастье. Стало дико обидно и тоскливо, что ему, Лёшке, досталась эта заманчивая репродукция, а Борька, живой, настоящий Борька сейчас с этой мисс Само-Совершенство. И ему совершенно плевать, что в эту секунду будет происходить с его младшим братом. Лёха вдруг понял, что совершенно, абсолютно не желает никакого интима с привлекательным парнем, обнимающим его сейчас. Настолько, что у него попросту не встанет. Внутри поднимался протест - какого чёрта его лапают как куклу?! Ах да, он же обещал... дал слово. Надо же быть таким придурком, чтобы самому устроить себе изнасилование в новогоднюю ночь...
- Ну, чего ты? - Кирилл вдруг остановился и внимательно посмотрел на Лёшку, на лице которого отчётливо проступала растерянность пополам с досадой и нетерпением. 
Лёшка все не мог заставить себя сделать шаг в сторону темнеющей через коридор напротив двери - казалось, что, шагнув в неё, он окажется в другом мире, другом измерении, умрёт и переродится, перестанет быть собой. А Борька даже не заметит, что его братишки Лёшки уже нет.
- Лёха, да кончай уже! Ты же обещал! Кто говорил, что скорее с крыши спрыгнет, чем с темы?! Вот ты динамо! Да еще и трепло, - Кир, отчасти дурашливо, отчасти совершено серьёзно надулся и разозлился, демонстративно засунул руки в карманы брюк и бухнулся задницей в кресло. Кораблёв посмотрел на него слегка удивленно, словно неожиданно услышав для себя какую-то подсказку, кивнул и направился в прихожую. - Э, ты куда? - растерялся Кирилл, когда Лёха, не оправдав надежду, миновал заветную дверь и щелкнул замком входной.
- На крышу, - не очень внятно отозвался Лёшка, просто по привычке отвечать, когда спрашивают, и захлопнул за собой дверь. Как он раньше не подумал? А ведь этот выход куда проще...
Кир застыл на пару мгновений, в голове кто-то верещал: "Что за чушь?! Так не делают!!! Это блеф!" Но тут же возникла осторожная мысль: "А вдруг нет?" - и парень сорвался с кресла к уже занятой комнате.
- Боря! Борька, откройте! Лёшка на крышу пошёл!
Сорвавшись с дивана, на котором он зажимал девицу, парень буквально вывалился в коридор.
- На какую ещё, к чертям собачьим, крышу?! Он же с тобой был? Ты нахрен его отпустил? - Борька на ходу застёгивал ширинку, но рубаху так и не успел надеть. – Что ты ему сказал? Ну, живо отвечай!
- Да иди ты! – возмутился хозяин квартиры. – Нифига я ему не успел сказать, он у тебя псих! Самый настоящий!
- В глаз дам! – тут же начал угрожать Боря. – Узнаю, что обидел брата – вернусь и врежу!
- Боренька, ты куда? Что стряслось? – из комнаты раздался девичий голосок, но сама пассия Бори в коридор и носа не показывала. – Ты надолго?
- Лежи отдыхай! – буркнул парень в приоткрытые двери, а Кириллу сказал: - Сиди тут и жди Лёху, вдруг в подъезде где заныкался? А я на крышу. У вас там как, открыто?
- Да, замки вечно воруют, - промямлил парень. – Ты куда раздетый? Зима же!
- Чёрт, из-за этого ненормального совсем умом тронулся, - сам себе прогундосил Боря и, схватив с вешалки свою куртку да натянув её на голый торс, выбежал из квартиры. 
Наверх по этажам он ломанулся пешком. Была и злость на двойняху, что такой кайф с девчонкой поломал, но с другой стороны – страх за Лёшку тоже присутствовал. Нафиг ему посреди ночи на зимнюю крышу? Почему не на улицу убежал, раз решил смыться от этого пижонистого Кира? Да и вообще, почему брату ничего не сказал? Они же вместе пришли и, значит, вместе отчалить должны были.
- Лёшка! Ты где, бро? – стоя на железной кривой лестнице и высунув голову в окошко чердака, Борька прислушался. Из-за ветра на крыше не было слышно никаких других звуков. Если бы хоть снег был, можно было бы по следам увидеть, тут ли брат. – Лёха, не дури. Что стряслось? Что тебя сюда погнало, а? – парень выбрался на крышу и начал медленно обшаривать глазами пространство, заглядывая за бетонные возвышения, вытяжки и под технические козырьки. – Эй, малой! Я один! Так что вылезай.
Лёха стоял у закраины, лицом к краю крыши, обхватив себя руками поверх рубашки, и дрожал. Точнее, его колотило - и от холода, и оттого, что он услышал голос брата. Надо было сразу - но как же сложно решиться, страх буквально сковал его по рукам и ногам.  
Когда брат появился из-за надстройки, парень дернулся и хрипло крикнул:
- Не подходи! Я все равно прыгну, а тебе будет хуже!
- Ты совсем, да?!
Борька не верил своим глазам. Он-то думал, что двойняха сюда прибежал злость сгонять, ну, или на крайняк пореветь от обиды. А тут – прыжок! Что мог сотворить тот больной ублюдок, чтобы так брата довести? Очень хотелось вернуться и отдубасить того пижона, но сначала хотелось обматерить за идиотские мысли брата.
- Да что ж тебе неймется?! Что ж тебя как дерьмо в проруби мотает? – обрушил своё недовольство на Лёху брат. – Ты не мог хотя бы в праздник не выёбываться? Что стряслось?! Тебе внимания мало, бля? Как же ты уже задолбал со своими срывами…
- Хочешь знать, да?! - резко повернувшись к брату и слегка пригнувшись, словно для броска, срывающимся голосом закричал Лёшка в ответ. Его щёки блестели, и сначала Борька решил, что это от мелкого моросящего дождика, а потом понял, что это слезы. Они просто текли из глаз двойняхи, как вода из крана, а он продолжал орать, сжимая свои предплечья пальцами до белых костяшек. - Уверен?! А что ты с этим делать будешь?! С тем, что у тебя брат мало того, что больной, псих, гомик, так ещё и... - Лёшка замолчал и беспомощно сглотнул, после чего сделал осторожный шаг назад к краю. - Не заставляй меня... не заставляй говорить. Ты меня возненавидишь.
- Я тебя и так готов избить ногами! – ещё громче заорал Борька и сделал шаг к брату. – Ты ёбнутый на всю голову! Я что, хоть слово тебе сказал? За каким хером ты на крышу полез? Немедленно иди сюда! Я кому сказал!!! – взвизгнул он, когда заметил, что Лёшка начал пятиться к краю. Но в следующий момент Боря вдруг переключился на тихий голос, но с явной угрозой в лице: – Не смей, маленькая сволочь. Только попробуй спрыгнуть, и я тебя собственными руками… - Лёха замер на краю, а Боря протянул обе руки вперёд. Его незастёгнутая куртка развевалась, но он не ощущал холода, внутри клокотал вулкан. – Лёха, ты меня знаешь, я дважды повторять не буду. Дай руки. Я жду…
- Нет... пожалуйста... 
Лёшка упрямо помотал головой, не отрывая взгляда от брата. Очередной порыв ветра толкнул его в сторону бездны - и тут сработал инстинкт: побелев, младший вцепился в старшего, и Борька тут же дернул его подальше от края. 
- Блядь, все испортил... - с искренним сожалением Лёшка обернулся назад. - Сейчас всё было бы уже кончено. А теперь... О, ударь-ка меня! Тебе ведь хочется? Нет? Сейчас захочется, - Лёха ухмыльнулся. - Всё равно спрыгну, вали к своей девице и забудь, не сегодня - так завтра, жил же без меня - и дальше давай, сукин сын! Тебе правду сказать, чтобы ты сам меня с крыши сбросил?!
- Да что с тобой творится? – Борька, продолжая крепко сжимать плечи двойняхи, тряхнул брата так, что у того аж голова мотнулась, как у тряпичной куклы. – Что ты мелешь? Ты пьян?! Какую отраву тебе подмешал этот упырь? Ааа! – вдруг осенило парня, и он хищно оскалился. – Вы с ним колёс наглотались, да? Отвечай! Чем он тебя накачал?! Нет, я его сейчас убью всё-таки. Но сначала тебя в чувства приведу, - и Боря, не задумываясь, наотмашь врезал раскрытой ладонью по Лёшкиной щеке.
Лёха мотнул головой, закрыл глаза и, казалось, перестал дышать. Потом всё же выдохнул и процедил сквозь зубы, так и не открывая глаз:
- Отлично! То, что надо! Только маловато, давай ещё! Может, возненавижу тебя... это же нормальнее, чем с ума по родному брату сходить, верно, бро? Хотя с чего там сходить - это сожрало мой мозг за полгода! Посмотрим, сколько ты продержишься...
Боря сначала не понял, о чём говорил двойняха, тот явно нёс какую-то пургу. Вникнуть не получалось, поскольку остатки алкоголя не совсем ещё выветрились, да и сама абсурдность пьяной выходки Лёшки совершенно сбивала с толку.
- Что ты городишь?! Я тут причём? Ты хочешь сказать, что это я тебя довёл до белого каления?! Ещё скажи, что все полгода сам не жрал мои нервы! А твой мозг мне нахер не нужен! Ты что, всегда был с придурью? – саму суть сказанного парень так и не уловил, он был уверен, что его обвиняют в каких-то смертных грехах и попросту наезжают, делая козлом отпущения. 
Лёшка наконец-то открыл глаза и уставился на брата. Его губы начала растягивать улыбка.
- Блин, Борька, какой же ты тормоз! Просто вселенский! – лицо парня расчертила кривая ухмылка, отчего он стал похож на «счастливого сумасшедшего». - Просто запомни, дурила, я тебя люблю! А теперь скинь со скалы, я не получился! В отличие от тебя. Или дай сам скинусь, херовый из тебя спартанец... 
Начинавший говорить со смехом, под конец Лёшка всхлипнул и попытался выбраться из рук брата. Борька не отпускал, и некоторое время парни молча толкались под моросящим дождем, совершенно его не чувствуя. В конце концов, Лёшка попытался вырваться, упав на колени и откровенно взвыв от чувства полного тупика и бессилия. 
- Эй, малой, успокойся, - вкрадчиво пробормотал Боря и тоже бухнулся на колени. Он положил ладони на плечи брату и медленно притянул того к себе. – Всё хорошо. Я тоже тебя люблю, ты же родной мне. Я тебя не оставлю. И сбрасывать с крыши не буду. Ты что?
В голове у парня всё перевернулось вверх тормашками. Один раз он уже подумал непростительную глупость про Лёху, когда тот сказал, что у него стоит на брата. Борька тогда чуть со стыда не сгорел, а оказалось, что речь шла о рингтоне телефона. Вот и сейчас Борьке совсем не хотелось понимать всё дословно. Мало ли что там городит этот пьяный задохлик? Может, у него несчастная любовь, может, сердится на придурка Кирилла? Ну, нравятся ему парни – на здоровье! Борька даже вроде бы начал спокойно к этой странности двойняхи относиться. Но ведь он - не парень! Вернее – не просто парень. Точнее – он брат! И это в первую очередь. Невозможно влюбиться в…
- Точно не скинешь? – прошептал Лёха на ухо, и Боря даже вздрогнул от неожиданности. 
- Клянусь, - заверил он брата и тут же почувствовал, как под куртку забрались ледяные руки Лёшки, скользя по голой коже и медленно обвивая его, смыкаясь на спине. – И тебе не позволю себя скинуть. 
Лёшка провел холодными губами по щеке брата и неожиданно жарко выдохнул ему на ухо. Его ладони сжимали спину Борьки под курткой до впивающихся ногтей.
- И даже после этого? - хрипло спросил двойняха и словно сполз, накрыл губы старшего своими в откровенно не братском поцелуе: нижнюю прихватил зубами и, улетев и забыв совершенно обо всем, прошелся по ней языком.
В следующий миг Лёха отлетел назад, свалившись на просмоленный рубероид крыши. Борька продолжал стоять на коленях и испуганно смотрел на брата. Губа, прикушенная и чуть не вырванная зубами Лёшки, саднила. Во рту был солёный вкус. Зубы парня стучали, будто он долго облизывал ледяную сосульку.
- Не смей больше так делать, - проговорил он и, прищурившись, посмотрел на Лёшку. – Могу и пришибить тебя. Ненароком. А я этого не хочу.
- Прости... - выдохнул Лёшка. Помолчав бесконечную минуту, он вытер лицо рукавом рубахи и попросил почти спокойно: - Уйди сейчас, хорошо?
- Плохая идея. Мы пойдем отсюда вместе. Давай руку, - Боря поднялся на ноги, протянул ладонь брату и замер в ожидании. – Ты весь промок, и тебе нужно согреться. А ещё – выпить. Да и мне тоже…
- Вместе... - всхлипнул Лёшка, продолжая сидеть, только лицо поднял и впился взглядом в двойняху. - Ах да, ты же за меня отвечаешь перед родителями. Какого чёрта я вернулся... Нихера это не вместе, родной. Это под конвоем. Хотя... давай! Пошли выпьем. Я тебе расскажу, как это невыносимо - молчать, когда влюбился. Когда каждое слово - против тебя. Когда внутри у тебя цветы, но раскрой рот - и они тут же станут дерьмом! Даже в глазах того, кого ты любишь, в первую очередь - в его глазах! Давай выпьем, почему нет... - Лёшка ухватился за руку брата, но вместо того чтобы встать, неосознанно прижал ее тыльной стороной ладони к своей щеке. - Борь, это и есть жизнь? Молчать и терпеть? Тогда я хочу умереть...
- Чёоорт… - протянул парень и схватился пятернёй за свои волосы. Борьке было ничуть не легче, чем сидящему на мокрой крыше Лёшке. Он не вырвал руку и чувствовал, как пылает щека брата. – За что же ты мне такой достался? А, Лёха? 
Он всё-таки поднял двойняху, практически за шкирку. Он, и правда, вёл его как конвоир к окошку чердака. Молча взял его под локоть, когда спускались к квартире. И положил руку на плечо брату, когда толкал того легонько в двери. Борька метнул взглядом молнию на хозяина квартиры, который вскочил с тумбочки в прихожей, увидев входящих братьев. Потом затолкал Лёху на кухню, а сам пошел в комнату, взял со стола бутылку и снова вернулся, по пути жестом остановив все расспросы Кирилла.
- Теперь пей, - Боря протянул чашку от сервиза, наполовину наполненную водкой. 
- А ты? Себе чего не налил? - Лёшка послушно взял чашку обеими руками - иначе рисковал не удержать, парня начало трясти.
- Поговори мне ещё тут, - буркнул Борька, но всё же сделал глоток из горла, предварительно чокнувшись о край чашки дном бутылки. Фыркнув, он скомандовал младшему: – Давай вливай!
Лёшка неожиданно засмеялся - эти командирские интонации, которые его иногда бесили, но которые он обожал, как и всё в брате, были совсем как раньше, словно не было этого кошмара на ледяной от дождя и ветра крыше, словно можно было жить дальше. И его накрыло облегчение. Он хихикал и всхлипывал, и всё никак не мог остановиться, и чашка уже плясала в руках так, что пришлось поставить ее на стол, а вместе со смехом подступали не просто слезы - самые настоящие рыдания, так что парень, в конце концов, уперся локтями в стол и закрыл глаза основанием ладоней, словно пытаясь заткнуть хлынувший из них поток.
- Ну, всё, хватит. Что ты как девчонка? – начал тихо и очень по-доброму Борька. – Ты же у меня мужик! Да ещё и умнющий какой! Разве можно вести себя как размазня? Соберись, - он присел на корточки возле брата и упёрся локтем в колено Лёшки. – Это у тебя нервное, это пройдёт, только нужно «обезболивающего» выпить, а то скопытишься. Что я один делать буду? Я уже привык что у меня есть такое чудо. Давай хлебни, а я пока за чем-нибудь тёплым схожу, ты вон весь дрожишь. 
Лёха тут же ухватил брата за шею и стиснул - так прийти в себя было куда проще. Борька это почувствовал, поэтому лишь попросил:
- Эй, чуть полегче, не придуши!
Лёшка глубоко вздохнул, бесцеремонно вытер глаза о плечо брата и наконец-то взялся за чашку. Набравшись решимости, он выдохнул и влил в себя водку. Как ни странно, никаких сверхощущений не последовало, по горлу прокатилась теплая волна, потом разошлась по телу и растворилась совершенно бесследно. Лёшка, в силу традиции закусывать, отломил корочку от куска хлеба, оставшегося лежать на деревянной доске, и сунул в рот.
- Ты тоже давай заешь чем-нибудь... Во, блин, алкаши мы с тобой, - он снова хихикнул. - Теперь либо спать, либо гулять...
- Хватит, нагулялись, блин, - Боря мотнул головой и устало выдохнул.
- Как он? – в кухню заглянул Кирилл и уставился на распивающих водку братьев. – Может, вам компания нужна? 
- Сгинь! – рыкнул Боря и, поднявшись на ноги, приказал брату: – Сиди тут, упирайся в стол. Смотри не свались, я сейчас вернусь.
Он быстрым шагом вышел в коридор и прикрыл двери кухни за собой.
- Слушай, хозяин, есть чистая рубашка? А ещё лучше – свитер! Дай что-то тёплое Лёху переодеть, он на крыше насквозь промок.
- Да, есть пуловер, - кивнул Кир, но продолжал стоять и смотреть на Борю. – А что с ним?
- Совсем с катушек съехал. Хана. Так что ты не надейся на продолжение. Может быть небезопасно. Короче, нам лучше уйти. 
- Он болен? – лицо Кирилла удивлённо вытянулось.
- О, да! – подхватил идею Борька. – И это заразно! Так что оставь его в покое, ладно? 
 - Но он же сам хотел…
- Заткнись, - по-доброму проговорил Боря и даже улыбнулся. – Я же сказал тебе, он не твой. Я его забираю.
- Так пуловер же…
- Ага, неси, - и Боря уже развернулся идти назад на кухню, как вслед ему раздался девичий голос.
- Боренька! Что стряслось? Где ты делся? Я же жду! – девушка снова была одета, застёгнута на все пуговки и в колготках.
- Эм… Ну… - начал невнятно парень. Он совсем позабыл, что ещё каких-то полчаса назад он оставил полуобнажённую девушку на диване чужой квартиры. – Милая, праздник закончен. Я тебе вызову такси.
- Нахрен мне твоё такси?! – взвизгнула она. – Ты мне обещал сказочную ночь, а я получила сказочную жопу! Ненавижу тебя!
- Ну, вот и договорились, - с облегчением согласился Боря и снова развернулся, чтобы идти к Лёхе. Не она первая кричала о ненависти. Борька уже даже начал привыкать.
- Вот, возьми. Чистая шерсть, меринос, - вернувшийся из комнаты Кирилл протянул пуловер.
- Не выёбывайся, - Боря с ухмылкой глянул на свитер в дурацкие ромбы и снова повернулся к кухонным дверям, напоследок пробормотав самому себе: - Ну, точно, пижон. 
Лёшка разлегся на полстола в ожидании брата, но стоило тому появиться в дверях, тут же сел прямо, может, даже слишком.
- Ну чего, все-таки прогуляемся? Ты не думай, я огурцом! - он встал и продемонстрировал свою устойчивость. 
Следом на кухню заглянул Кирилл и молча сунул пуловер, глянув в лицо несостоявшемуся бойфренду испытующе и с опаской. Лешка расплылся в улыбке:
- О, Кирюшка! Ты мне свитерок принес? Спасибо, друг! Я тебе праздник испортил, а ты... хороший... а я пиздобол... - продолжая бормотать что-то, Лёха скинул мокрую рубаху и натянул сухое и теплое. - Ну вот, я готов! Хоть на северный полюс! Веди, брателло!  
Одевшись, парни вышли из квартиры и прикрыли входную дверь - провожать их никто не вышел - брошенные пары о чем-то недовольно жужжали за столом в гостиной. Выйдя из подъезда, Лёшка притормозил и глянул вверх, на крышу.
- Бля... я бы закурил сейчас...
- Что, мозги на место встали, да? – Боря тоже поднял голову к крыше, на которой они ещё недавно орали и истерили. – Курить вредно, пошли лучше потихоньку. Хотя и я бы не отказался… Может, стрельнём по дороге у кого-нибудь.
Парни не спеша шагали по улице, навстречу, как назло, никто не попадался, видимо, люди как раз сели за праздничные столы выпить по седьмой рюмке за год наступивший.
- С праздником тебя, что ли, - улыбнулся Борька и на ходу тиснул за плечи брата.
- И тебя также по тому же месту! - засмеялся в ответ двойняха, обхватывая брата за спину. 
Дальше они некоторое время шли молча, Лёха крепко прижимал брата к себе и сосредоточенно смотрел под ноги, но наконец-то заговорил: - Борь... ты прости, что я... праздник тебе испортил, и вообще... я бы и дальше молчал, просто тут совпало все так... Пообещал, что... переспать с Киром пообещал, короче. И понял, что не смогу. Не стоит на него, - он ухмыльнулся. - А тут еще эта красавица твоя... дурак я, в общем... сам себе устроил.
- А кто ж спорит? Дурак и есть, - поддержал брата Борька. – Это ж нужно было дотумкать – с крыши сигать! Ты что, фильмов слезливых насмотрелся? Тебя не учили решать проблемы менее болезненным путём?
Лёха не ответил. Братья ещё какое-то время шли молча, пока не увидели за очередным углом компанию веселящихся подростков.
- Может, у них стрельнём? - пробормотал Боря и, не дожидаясь ответа, стартанул к компании, оставив брата стоять посреди улицы. Буквально через пару минут он уже подходил назад к Лёхе, пыхтя сигаретой и улыбаясь. – Щедрые дети нынче пошли. Я им поздравление в трёх словах, а они полпачки сигарет и пару петард! Бахнем?
Борька вытащил изо рта сигарету, повернул её фильтром к брату и вложил между губ. Лёха послушно втянул табачный дым, а брат тем временем сунул руку в карман и вытянул оттуда на ладонь две длинные оранжевые петарды. Отобрав снова окурок у Лёшки, Боря прижал тлеющую сигарету к розжигу и тут же откинул её подальше. Раздался нормальный такой грохот! Оба брата тут же начали улюлюкать и подпрыгивать как дети.
- Круто, Борька! Давай ещё! 
- Внимание! Орудия к бою! – и Боря снова «прикурил» от сигареты палочку петарды, отшвырнув её уже через секунду подальше в сторону, чтобы она с грохотом разорвалась.
- Какой праздник, такие и салюты, - с улыбкой констатировал парень и развернулся к двойняхе: - Ну что, Лёха, отпустило? Больше не будешь мне экстрим показывать?
- Смотря что ты называешь экстримом! - игриво отозвался младший и тут же смешливо фыркнул: - Расслабься, шучу! 
Настроение у него было странное - словно он в очередной раз перехитрил смерть и живёт бонусную жизнь. Уже третью. 
- Говоришь, есть менее болезненный путь? Даже в нашей ситуации? - Лёшка повернулся к брату и откровенно его разглядывал, слегка улыбаясь. - Ох, Борька, знал бы ты какие глупости мне сейчас в голову лезут... по поводу болезненных путей... понял бы, что моя голова для думать не годится. Так что давай вещай, мой мудрый Каа. Как ты себе представляешь это "менее болезненно"?
Брат демонстративно фыркнул и оттолкнул легонько ладонью от себя двойняху. Боре было и смешно, и грешно, он ощущал себя дурачком в костюме картофелины, который буклеты на перекрёстке раздаёт. По дороге из универа он частенько видел такого и тогда со смехом думал: а каково будет этому чудику, когда его знакомые застанут здесь и ржать начнут, дёргая за мягкую синтепоновую голову, или что он будет делать, если приспичит отлить? Вот и Борька сейчас чувствовал себя так же – хотелось смыться в подворотню, чтобы не ощущать на себе этот хитровато-насмешливый взгляд Лёшки и не начинать мычать невразумительно на тот вопрос, ответа на который он не знал. Он очень приблизительно представлял, о чём братишка схохмил, но первый раз в жизни не посмел отвесить сальную шуточку. Борька боялся задеть чувства брата.
- Да какой из меня мудрец? Я в таких делах не знаток. Вернее – именно в нашем случае. Пойми, я совершенно не представляю, как тебе с этим быть. Тут же полный тупик. Понимаешь? Ты для меня брат. Пусть и любимый, но брат!
- Ну, всё, пошёл я на крышу... - Лёха сделал вид, что собирается отвалить, но тут же стиснул Борьку еще крепче и ткнулся своей головой в его. - Всё я понимаю, Борь... от этого и херово. Ты вот сказал, что я нервы тебе мотал... так и было, конечно. Но я, правда, пытался, как мог, разрулить ситуацию. И с девчонками, и с парнями... я на самом деле даже не уверен, что голубой - мне просто забить на остальных, понимаешь? Они все - чужие... нахера мне чужие?! А с тобой... даже просто поржать кайфа больше, чем сосаться с кем-нибудь. Да просто оттого, что ты рядом... знаешь, чего я больше всего боялся? Не того, что умру, а того, что без тебя. А потом - того, что я тебе уже не нужен. А сейчас... - Лёха вдруг замолчал, потом с трудом сглотнул и продолжил: - Я хочу оставаться твоим братом, Борь. Очень хочу! Самым близким тебе человеком. Больше всего я хочу именно этого, поверь...
- Ну-ну, малой, всё хорошо, - Боря привлёк к себе Лёшку и обнял. – Ты всегда останешься моим братом. Несмотря ни на что. Даже не сомневайся. А все твои признания – это блажь. Ты не волнуйся. Сам же говоришь – не голубой. Тебе просто нужна поддержка. Ты вымотался за все эти годы, поэтому сейчас простое желание заботы, внимания и свою чисто братскую любовь путаешь с чувствами. Всё у тебя будет: и девчонки, и семья. Ты, главное, должен знать, я всегда тебя поддержу и никогда не брошу. Понимаешь?  
Боря отстранился немного, чтобы посмотреть на братишку. Тот был печально-трогательным со своим взглядом и плотно сжатыми губами. Хотелось его убаюкать как маленького, чтобы он снова почувствовал себя как в детстве, когда они оба беззаботно веселились, игрались целый день, а потом, уставшие, засыпали на родительской кровати. Отец их сонных относил потом в детскую, но те моменты перед сном были очень уютными.
- Помнишь, как после дня веселья вырубались в родительской спальне малыми пацанами? Даже не раздеваясь! Ты часто с собой брал железный грузовик и ни в какую не хотел его оставлять на полу. Я тогда не раз коленки раздирал о его кузов, - Боря тихонько засмеялся. – Ты был смешной. 
Но Лёшка не улыбнулся в ответ. Он как-то потух и вполголоса протянул: 
- Блажь, значит... а что не блажь? Только то, что другие одобрят? Нихрена ты не понял, бро... боишься понять, - младший вдруг метнул быстрый взгляд на старшего и требовательно спросил: - Говоришь, всегда поддержишь? Действительно всегда, или только пока я хорошо себя веду? В смысле - в правильную сторону? Ну... - Лёха слегка запутался и даже остановился. - Короче, если это не блажь и не пройдет? Уж заботы и внимания от тебя выше крыши, а мне чего-то все мало, - тут он, наконец, слегка улыбнулся: - Хотя завалиться спать с тобой в обнимку сейчас было бы в самый раз... можно даже без грузовика.
- Мелкий провокатор, - засмеялся Боря и, хлопнув брата по плечу, подтолкнул его: - Давай пошли домой, а то замёрзнем к едрене фене. Если так уж хочется, можем поймать такси, там и покемаришь возле меня. Пойдёт?
- Неа, - запротестовал Лёшка.
- Какой ты наглый! – снова хохотнул парень. – Вот уж точно, мало тебе! Откуда такие аппетиты? Ты точно никогда и ни с кем? Никто не развращал? 
- Ну тебя, - буркнул брат с улыбкой.
- Да ладно, не сердись. Я ж понимаю. А насчёт «пройдёт-не пройдёт» я ведь не гадалка. Поживём - увидим. Единственное, надеюсь, что сигать с верхотуры ты точно не будешь. Ведь нет? Да и любовь у тебя чисто платоническая. Так ведь?
- Чисто кулачная у меня любовь, - съёрничал Лёха с ухмылкой, но в то же время опустив глаза и заметно зарумянившись. - То я развращенный из-за желания спать с тобой в обнимку, как в детстве, то вдруг - платоническая... Ладно, считай - платоническая! - махнул он рукой. - Сплошная философия и мозготрах.
Ночная прогулка получилась забавной. Братья ещё долго бродили по улицам, пока шли к дому. По дороге заглянули к городской ёлке, где было довольно многолюдно. Какая-то компания им предложила выпить, и братья сделали по паре глотков шампанского. Потом к ним пристала Снегурочка, тоже изрядно помятая и слегка хмельная, как, впрочем, и большинство на площади. После минут сорока гуляний парням всё-таки удалось поймать проезжающее авто, и они довольно быстро добрались до дома, оставив водителю на сидушке пару сотен. Когда они выбрались из машины и остановились у подъезда, с неба начали медленно и как-то очень робко падать крошечные снежинки.
- Смотри! Это ведь первый снег! – восхитился Борька и протянул руку раскрытой ладонью вверх.
- Здорово, что новый год начинается так сказочно!
- Ну, не сказал бы, что прям волшебная сказка, - усмехнулся брат. – Скорее, экшн.
- Но ведь финал счастливый?
- Ох, боюсь я, что это ещё не финал! - заразительно засмеялся Борька, и двойняха его поддержал. Каждый из них, смеясь, волей-неволей думал – а будет ли этот самый хэппи-энд? Мыслями они не обменялись, оставив размышления при себе, но напоследок Боря мягко скомандовал: – Ладно, идём спать, счастье моё замученное. 
Лёшка старался не подавать виду, как млеет от подобных словечек, от дружелюбных прикосновений Борьки, от тех вещей, которые, по идее, не должны производить такого эффекта эйфории. Ему казалось, что если Борька догадается, в какой восторг приводит его этими мелочами, то станет сдержаннее. Поэтому младший стал молча и послушно подниматься по лестнице.
Родители уже спали, они не ожидали, что мальчишки вернутся со своей гулянки так рано, а парни не хотели их будить - тихо скинули верхнюю одежду и прокрались в свою комнату, дурачась и подтрунивая друг над другом. Борька шел первым, а Лешка за ним след в след, по пути зацепив со стены декоративную резную тарелку и пристроив ее над головой брата, а когда рука дрогнула, и двойняха получил по голове, стал оправдываться, что это нимб. И, естественно, был этим нимбом бит. Удивительно, но возня и задушенный хохот братьев никого не потревожили, до своей комнаты они добрались благополучно. Лёха тут же упал на свою кровать, раскинув руки и свесив ноги. 
- Все, Бориска, я без сил. Разденешь? - в Лёху словно чертёнок вселился - так и тянуло подначить брата.
- Кто бы меня раздел! – Борька тоже завалился на кровать. Хмель лёгкой щекоткой всё ещё пребывал в организме, несмотря на колоссальный стресс в новогоднюю ночь и неожиданное откровение брата. – Ты, кстати, в свитере своего несостоявшегося парня! – с издёвкой напомнил двойняха, и Лёшка тут же рывком сел на кровати, стянул одним движением пуловер и откинул вещь к дверям.
- Уже нет!
- Какой ты резвый, оказывается! А говорил, что мёртвый. Может, тогда и меня разденешь, бро? А то как-то устал Боренька, - он хохотнул, изображая мамино обращение к сыну. – Нафиг столько пили?
- Тебя что, правда, развезло? - Лёха заинтересованно приподнялся. - Так давай помогу, мне не в лом, - он присел на кровать брата и потащил с него пуловер через голову. - Приподнимись хоть, кабаняка! А то не осилю.
Борька послушно дал стянуть с себя верх, потом сам начал расстёгивать ширинку джинсов и стягивать их с бёдер. 
- Теперь – тяни! - скомандовал он вяло, приподняв свои ноги. – Только не сбрось меня с кровати! А то получишь. Носки оставь – холодно.
- Наглая морда, - хохотнул младший, стягивая джинсы за штанины. - Нахрен тебе носки, они вон, сырущие у тебя. Не дрыгайся, не замерзнешь - согрею! Двигайся к стенке давай! - и Лешка шустро стащил и свои штаны.
- Ой-йо, какие же хамоватые нынче гости пошли, - пробормотал Боря и сдвинулся, пуская брата к себе. Он перевернулся на живот, обнял подушку и повернул лицо к стенке, а рядом на кровати устроился тощий Лёха. Под ним даже матрас толком-то и не прогибался, так что хозяину кровати сожитель никакого дискомфорта не доставлял. С усилием разлепив пересохшие губы, он предупредил напоследок: - Только, чур – не приставать, а то двину, - вяло прошипел он и почти сразу же начал проваливаться в сон.