Аннотация
Недалёкое будущее. В России приняты законы, ограничивающие личную жизнь граждан. Фраза "Ты должен!" стала основой общества. Выражение "Я хочу!" ушло в прошлое. Но некоторые отваживаются противостоять власти.

- Сколько? – требовательный голос человека, не знающего пощады, - Сколько, мать твою?!

«Много, ой, много! Но тебе ни к чему это знать». Удар ногой в живот. Я скорчился от боли.

- Говори! – орёт нависнувшее надо мной размытое пятно, в котором с трудом угадываются следы человека. Но можно ли его человеком назвать?

«Ай! Что творишь, сука! Больно же!» Его ботинок прижимает мою голову к полу. Умереть бы, но ведь не даст, сволочь!

- Где Даня?! – инквизитор полиции нравов при Церкви России уже не может сдерживать себя и удары сыплются на меня один за другим.


Даня. Сколько нежности в этом имени! Не меньше, чем в самом Даньке! Мы познакомились с ним в начале 20-х годов. В то время уже опасно было открыто проявлять свои чувства – государство словно озверело, принимая всё новые и новые законы, направленные против таких, как мы. Пройти по улице держась за руку стало немыслимо. Поцеловаться прилюдно – боже упаси: убьют только так. Но то, что случилось в 2026 году повергло в шок не только Россию, но и всё мировое сообщество. Был издан закон, фактически   возвращающий печально известную 121-ю статью Уголовного Кодекса РСФСР. Только теперь наказанием за однополый секс стало не тюремное заключение, а смертная казнь, мараторий на которую был отменён в 2024-м.


2026-й. Как много людских судеб были искалечены в этом году! Как много людей было убито! Их родственники требовали отмены античеловеческого закона, выходили на митинги, ложились на рельсы, но власти были неприступны. Ещё через год правительством была создана служба инквизиции полиции нравов при Церкви России.

Церковь России – бывшая Русская Православная Церковь. Полиция нравов – контора, следящая, чтобы люди жили, как подобает. То есть, в 21 ты должен завести семью, к 25-ти обзавестись двумя детишками, желательно мальчиком и девочкой. Ну а если ты не встретил свою единственную, то должен жениться на той, что тебе укажет полиция нравов. Разводы стали не то, чтобы запрещены, но никто не рисковал разводиться. Разведённый человек стал вызывать подозрение.

К концу 28-го года в полиции нравов при Церкви России была создана служба инквизиции. В её задачи входило вычислении гомо- и бисексуалов обоих полов для предания их смерти. Тогда-то Данька, мой муж, и предложил организовать что-то вроде помощи всем в ней нуждающимся. Поначалу всё шло неплохо. К нам приходили люди, мы делали им фальшивые документы, по которым они улетали из России в более свободные страны и уже не возвращались из них. К нам приходили родители со своими неправильными, с точки зрения правительства, детьми; парочки молодёжи, решившие быть вместе на свой страх и риск; взрослые состоявшиеся люди; старики… Мы помогали всем. Иногда за мзду, иногда безвозмездно. Мы никому не отказывали в помощи и не спешили уезжать сами. Называйте это как хотите: хоть моральной ответственностью, хоть дуростью; но уехать мы не могли, бросив людей, нуждающихся в нашей помощи.

Помню, на улице стояла невыносимая жара в тот день, когда к нам на порог явился он. Он рассказал слезливую историю о собственном сыне-гомосексуале и слёзно умолял спасти его кровиночку от лап инквизиторов. Мы поверили и в этом была наша ошибка. Человек не соврал про своего сына. Он убил его лично. Человек оказался инспектором службы инквизиции. И его вопрос «Где Даня?» обрадовал меня. Обрадовал настолько сильно, что я улыбался, когда меня запинывали. Они не знают, где Данька! Не знают! Выходит, ему удалось спастись от злых лап Церкви России! Ай да Данька! Ай, молодец!


От удара сотрясло стены. Что это было?! Инквизитор отвлёкся от меня и посмотрел по сторонам. Ничего не изменилось. Всё тот же яркий свет, заливающий пустую комнату без окон, ставшую для меня клеткой. Интересно, он продолжит со мной, или всё же пойдёт, посмотрит, что случилось? Направился к выходу. Хорошо. Отдохну от него немного. Жаль, здесь даже убить себя нечем… Стены комнаты снова заходили ходуном. Дверь вылетела, хотя инквизитор до неё ещё не дошёл. Что-то горело – в помещение просачивался едкий запах дыма. Смутно знакомый мне человек возник в дверном проёме. Инквизитор опешил.

- Я же… - пролепетал он, - Тебя нет! Ты мёртв!

- Не ожидал встречи, папа? – ядовито спросил парень.

Секундное замешательство инквизитора и выстрел парня ему в плечо.

- Не бойся, я не буду убивать тебя, - каким-то излишне слащавым голосом заявил молодой человек, - Тоха, иди сюда!

- Да здесь я, Вить, - отозвался голос, после чего в комнату вошёл его обладатель, оказавшийся высоким стройным парнем, - Дядь Мить, пойдём, не чё здесь делать, тебя дядь Дань ждёт.

- Ты не дядькай мне тут, - отозвался я, с трудом поднимаясь, - Какой я тебе «дядь»? Я ещё ого-го! Помоги лучше.

Сказал чисто на автомате. Не люблю, когда мне «дядькают». В душе-то мне всегда восемнадцать! Вот! А думал в это время о Даньке. Это как же! Это ж он! Люблю его! Не знаю, сумел бы я сделать для него тоже самое! Люблю!


От Ямы, как назывались в просторечии контору для допроса гомосексуалов, практически ничего не осталось. Разрушенные коридоры, по которым я шёл, опираясь на Тоху и Витьку выглядели так, словно Ямы никогда и не существовало. Лестница, по которой предстояло подняться наверх, отсутствовала. Электричества не было: лифты не работали.

- Дань, кидай трос! – заорал Тоха, как ненормальный.

Моё сердце пропустило удар и заработало с удвоенной силой. Данька здесь! Ему же нельзя! Опасно! А если поймают! Сумбур мыслей в моей голове прервал канат, которым я чуть по башке не получил.

- Я не умею, - пробубнил я.

- Чего не умеешь? – не понял Витька.

- По канату лазать не умею, - я отвёл глаза.

- А мы на что? – спросил Тоха.

Так я оказался наверху. Перед нами зияла яма на месте Ямы. Для непосвящённых здание раньше представлялась одноэтажным, но мало кто знал, что насчитывало оно немало подземных этажей. Воронка была шириной метров пятнадцать. Не берусь судить, сколько она была вглубь. Только сейчас я заметил, что по её периметру продолжают карабкаться по канатам люди.

- Это же… - указал я взглядом.

- Да! – ответил Данька улыбаясь. И, положив руку на моё плечо, брякнул: - Никто не смеет обижать моего любимого!

- Там папа остался, - как-то меланхолично заметил Витька.

- Всё норм! – заверил его Тоха, - Глянь! – указал он кивком головы.

Инквизитора тащил на себе один из освобождённых в нашем направлении. Сгрузив его к нашим ногам он выдал:

- Ну вот что мне с ним делать, если я всё равно его люблю!

И поцеловал. В губы.

Витька разразился смехом.

- Вот это да! – выдохнул Тоха.

Мы с Данькой стояли совершенно ошарашенные.

- Только не убивайте его, прошу! – сказал мужчина, и ушёл.

- Хорошо. Не будем, - пообещал его спине Витька, и добавил уже тише: - Пап, тебе как? Понравилось?

- Вам всё равно не уйти! – ответил инквизитор со злостью.

- Да? – насмешливо фыркнул Тоха

В небе в этот момент появились вертолёты. Один… Два… Три... Пять. Пять вертолётов. У одного из диверсантов в руке появился мегафон.

- Народ! Запрыгивай в транспорт! – гаркнул он.

Вертолёты стали спускаться. Нам удалось улететь. Тем, кто выжил в этим залитых ярким светом, но от этого ещё мрачных, катакомбах. В одном из городов Ямы больше не было. Но сколько их по всей России-матушке? И где они находятся? Как выяснилось, нашей с Данькой помощи оказалось недостаточно, хотя она и была важна. Теперь нас стало больше. Сопротивление разбросано по всей России. Мы постоянно контактируем между собой, ежедневно спасаем множество жизней – бывает, просто помогая уехать за границу, а бывает, что и  устраиваем облавы на Ямы.

«Сколько?» - вспомнил я вопрос заданный мне отцом Витьки пару лет назад. Много. Очень много. Но всё равно этого недостаточно! Есть те, кого мы не сумели спасти, кому не смогли прийти на помощь вовремя. Эти смерти тяжким грузом лежат на наших плечах. Это совесть Сопротивления, не позволяющая даже помыслить о прекращении нашей деятельности.


20 июля 2019 года
Вам понравилось? 21

Не проходите мимо, ваш комментарий важен

нам интересно узнать ваше мнение

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив

1 комментарий

+
4
Кот летучий Офлайн 27 июля 2019 23:32
Сейчас вы смеётесь, читая это, ворчит Кот. Посмотрим, что вы скажете через пяток или десяток лет, когда это волне может стать реальностью...
В Германии 30-х годов тоже было поначалу принято посмеиваться и подтрунивать над безумным австрийцем, объявившим себя вождём немецкого народа. Дохохотались... до Второй Мировой.
Ладно, продолжает ворчать Кот. Этого вы помнить не можете.... Тогда вспомните, как на ваших глазах развалилась целая страна, ушли в прошлое и дружба славянских народов, и нормальные человеческие отношения между людьми разных национальностей на Кавказе и в Крыму, и в других местах.
Скажите, что Кот дурак, и не понимает все преимущества жизни в свободной России. И что Кот забыл, сколько преступлений совершили коммунисты, сколько церквей разрушили и скольких людей расстреляли... Кот не станет спорить. Кот просто спросит: а если завтра - война? Кто из вас, свободных и толерантных, пойдёт защищать свою страну? Только честно, господа хорошие... Если война будет с теми, с кем вы в детстве в одной песочнице играли и в вечной дружбе клялись, а? Кто пойдёт, я вас спрашиваю?
...Так что не стоит смеяться. Никто не знает, что ждёт нас завтра. И описанное в этом рассказе, поверьте, ещё не худшее из возможного.
По крайней мере, с точки зрения Кота.
Наверх