Москва. Метро Маяковская

Он всегда стоит в одном и том же месте - слева от бюста поэта, так что, едва выходя из поезда, я вижу его белую куртку и синие джинсы. Лица не вижу - обычно он что-нибудь читает.
Я выхожу из вагона, делаю несколько шагов и, протягивая руку, произношу: - Привет!
Он отрывает голову от газеты, отвечает на рукопожатие: - Привет, привет… - и я почти физически ощущаю волны отрицательных эмоций.
Мы идем через весь зал к эскалатору.
- Что-то случилось?
- Ты опоздал, - с его губ срывается негромкий мат. - На пятнадцать минут, - снова брань.
- Это повод, чтобы так расстраиваться? - улыбаюсь я.
Его ответ претворяется матами:
- … Только не говори, что ты забыл! Вся Москва ваша… знает, а ты - конечно же, забыл!
- Забыл что?
Вместо ответа, ступив на эскалатор, он дарит мне выразительный взгляд. Ясно, мне что-то было сказано, что-то важное. Придется вспоминать.
- Теперь выбирай - либо мы сокращаем наши гастрономические посиделки, либо я тоже опаздываю.
- Я свободен, - улыбаюсь я, - и всецело в твоем распоряжении. Будешь использовать меня как вещественное доказательство своей невиновности.
- Ага, вдогон поезда побежишь… от Ярославского…
Если бы было можно, я бы остановился посреди дороги. От неожиданности. Вдогон поезда… Теперь я что-то начал припоминать…
Южное Бутово, квартира, большая комната
Я вошел в квартиру, прорываясь сквозь бурные ряды приветствий к праздничному столу. Пробравшись к свободному месту за столом, осматриваюсь. Компания мне наполовину незнакома. Выпивают, закусывают. В комнате накурено - стало быть, сидят уже с час, не меньше. Разговоры все больше об Интернет, либо традиционные детские хабальства. Кто-то силится рассказать анекдот, кто-то вспоминает забавные поездки на Воробьевы горы минувшей осенью. Наливают уже децентрализовано. Шум в небольшой комнате стоит невообразимый.
Перекрывая все это светопреставление, внимание к себе привлекает хозяин квартиры и виновник торжества, именинник Денис: - Народ! Важное сообщение! Люди, прошу минуточку тишины! - понемногу общий шум улегся. В углу стола в дальнем от меня углу комнаты предательски звякают рюмки. Денис моментально реагирует: - Подруги, вы там обождите две минуты, сейчас халкнете! Дайте мне сказать тост! - Воцаряется тишина. - Я не особо рассчитывал, что этот человек придет ко мне на день рождения, он очень занят на своей работе, но он пришел и очень меня этим порадовал. Кто еще не знаком -
Сергей, - Денис кивает в мою сторону, - прошу любить и жаловать. Он холостой, поэтому, девушки, времени зря не теряйте, - удивительно, но даже когда Денис пьян, кабальные пошлости не портят его речь. - Давайте выпьем за него!
Денис пьет, рюмку он намеренно держит в неудобной для него правой руке - он левша - так, чтобы при замахе рукав свободного покроя свитера сполз и открыл на правой руке браслет Cartier для часов. Мой подарок.
Когда-то у нас с Денисом начинался роман, да так дальше пролога и не пошел, вспоминать сейчас об этом немного обидно, немного грустно, и я решительно приступаю к знакомству с водкой…
«Патио-пицца» у метро «Маяковская»
Смотреть, как он делает заказ, тоже немалое удовольствие. Всем своим видом, всеми интонациями в голосе он заставляет официанта работать и отрабатывать небольшие, в общем-то, чаевые:
- Сразу принесите мне кофе капуччино и сто граммов «Баллантайна». На предмет покушать - давайте мне рыбу по-флорентийски…
- Десерт? - спрашивает официант после нескольких секунд паузы.
Он тоже выдерживает несколько секунд паузы, смотрит, улыбаясь, на официанта и отвечает (снисходит до ответа):
- Нет, десерт не нужен.
- Почему ты их так ненавидишь? - улыбаюсь я, когда официант уходит.
- Я люблю их, - произносит он безразличным тоном. - Я вообще всех люблю. Это меня никто не любит.
- Неправда, я тебя люблю, - фраза произносится с оттенком иронии.
Он закуривает и моментально выдает ремарку из своего репертуара: - Кого ты любишь больше, маму или папу?… Правильно, детка, больше всех надо любить пирожное «Наполеон»… Не обращай внимания, это чувство юмора Самвана.
- Я уже привык, - усмехаюсь я…
Южное Бутово, та же квартира
В прихожей раздается звонок, клацает замок и снова возникает какое-то оживление. Я слышу обрывки разговора, но не могу уловить, кто и о чем ведет речь. Кто-то из сидящих около двери выглядывает в коридор, пару секунд вглядывается в небольшую толпу в прихожей, но, возвратившись на свое место, ничего не говорит.
Суматоха в прихожей продолжается еще пару секунд, потом, полуобнимаясь с Денисом, в комнату входит неизвестный мне парень. Он быстро оглядывает собравшихся. В адрес парня сразу раздается несколько реплик: - Злой пришел!
- Самванша, ты какого хрена опаздываешь?
- Саван, снова ребра ломать будешь?
- Денис, штрафную ему!
Те, кто незнаком с парнем, смотрят на него и слушают эти возгласы недоуменно. Я
- в их числе. Когда первая волна восторгов спадает, парень, хищно улыбаясь, произносит: - Вашу мать, а какого хрена вы тут без меня водку пьете? Для, даже на десять минут опоздать нельзя!
- А ты не опаздывай, Санечка! - улыбается Вадим.
- У меня уважительная причина, - заявляет парень, усаживаясь на свободный стул.
Теперь парень сидит через одного человека от меня и в профиль ко мне - я могу рассмотреть его лучше. - Я сегодня ездил на блядки.
Это сообщение вызывает у публики легкий восторг: - Да? И чьи ребра хрустели в этот раз?
- Самванша, в чате при тебе и хабальнуть разок нельзя, а в офф-лайне ты моментально во все тяжкие пускаешься!
- Самван, ты не на Китай-город ездил, случайно?
- На Китай-город, конечно! - соглашается парень, придвигая к себе стакан. - Хотел подзаработать. Час под дождем простоял, как дура - хоть одна сука польстилась бы…
- Тогда штрафную Самвану не наливайте - он сейчас злой, он пол-литра выпьет и не поморщится! - шутит кто-то.
Парень берет со стола нож, подковыривает им кусок печеночного паштета с тарелки и, с задумчивым видом озираясь вокруг себя, съедает паштет прямо с ножа.
- Я и без того Злой, - внезапно констатирует он, наливая себе в граненый стакан основательную порцию водки…
Я начинаю думать, как бы мне спровадить мягко пристающего ко мне мальчика справа и сосредоточить свое внимание на новом парне…
Южное Бутово, та же квартира Славная вечеринка продолжалась, гости постепенно упивались, мне никак не удавалось покончить с приставаниями мальчика справа - его звали Стас. Он, собственно, не особо и приставал - просто был совершенно пьян, и, раз обозначив свою руку на моем колене, а в ответе встретив заинтересованную улыбку на моем лице, все дальнейшее этот Стас воспринимал как само собой разумеющееся. Я же, окончательно рассмотрев парня по имени Самван и выпив еще пару рюмок водки, совершенно перестал считать что-либо само собой разумеющимся.
Самван тоже пил - и в его отношении к спиртному было мало привлекательного.
Пил он много, напитки спокойно меняя один другим, лишь водку запивал водой, остальные крепкие напитки пил чистыми, а закусывал мало. При этом он умудрялся поддерживать разговор и со своим соседом слева - они негромко обсуждали Интернет - и с другими частями общего стола. Чувство юмора у Самвана было тяжелое, если не сказать точнее - оскорбляющее. Из разговора я понял, что он - не москвич. Но многие знали его по Интернету, так что какие-то детали и подробности бросались в разговор совершенно между делом, не давая человеку со стороны возможности разобраться подробнее.
Все же в нем была привлекательность. Даже не чисто внешняя - хотя и этого нельзя было сбрасывать со счетов (без очков, впрочем, он смотрелся бы куда привлекательнее). Его привлекательность была именно в брутальности. И еще в том, что, поддерживая разговор едва ли не со всеми, он оставался один…
Южное Бутово, та же квартира
В комнате становится слишком накуренно, я решил выбраться куда-нибудь, где воздух посвежее. Пока я выбирался из-за стола, прошло минут пять, да еще столько же я трачу на то, чтобы убедить Стаса, что иду всего лишь покурить на кухню.
На кухне горел свет, но никого не было. Я отыскал пепельницу, хлопнул себя по карманам и только тут сообразил, что сигареты оставил в комнате на столе. В
куртке у меня была еще одна пачка, я вышел в прихожую, сунулся в оба кармана сразу, в одном нашел пачку «Золотой Явы», а из другого неловким движением выронил на пол упаковку таблеток. Я нагнулся, чтобы поднять их, и услышал над ухом:
- Упс, какая неудача… А я уж рассчитывал на роскошную ночь…
Я быстро положил упаковку «Норвира» в карман и вернулся с сигаретами на кухню.
Здесь, держа в руках найденную мной пепельницу и зажженную сигарету «Парламент», стоял Самван. По его ухмылке я догадался, что только что в прихожей был он.
- Т-cells выше 500, life insurance уже продана, надо полагать? - язвительным тоном поинтересовался он.
- Если ты насчет таблеток, то это не мои, а одному моему бывшему другу, -
произношу я первое пришедшее на ум.
- Уже бывший? - продолжает язвить Самван. - А это не слишком жестоко? В конце концов, есть же презервативы...
Я не могу понять смысл его шуток, лихорадочно соображаю, чтобы ответить, а он в это время продолжает:
- Хотя, конечно, мы не вправе осуждать тебя за такую бурную реакцию в адрес бывшего, в общем-то, друга...А в себе ты уверен?
Еще пара минут моего молчания, думаю я, и он решит, что я - законченный кретин.
Это, нетрудно догадаться, не входит в мои планы. Положение спасает неожиданно присоединяющийся к нам на кухне Вадим:
- Санечка, - улыбается он Самвану, - не мучай незнакомого человека. На посторонних твое чувство юмора действует шокирующе.
Самван коротко смеется, кривя губы:
- Дура ты поднебесная, Вадька. Мне можно. Я - Самван.
- Вы еще не знакомы? - обращается Вадим ко мне. - Это веселящееся чудо -
Самван, - Вадим поворачивается к парню. - Это Сергей, мой хороший знакомый, не обижай его.
Мы жмем друг другу руки.
- А почему Самван? - с профессиональным автоматизмом спрашиваю я.
Самван снова кривит губы в короткой усмешке: - Ты - сто тридцать четвертый на моей памяти с этим вопросом... - он и Вадим смеются. - Ладно, не обращай внимания, это долгая история...
"Патио - пицца" у метро Маяковская Он быстро выпивает кофе, заказывает еще и, в ожидании рыбы, располагается за столом удобнее, в одной руке - сигарета, в другой - виски. Я знаю его две недели, но без спиртного практически не видел.
- Я тебе уже миллион раз говорил, что "Норвир" ничего не излечивает. И не может. По определению. По определению болезни. "Норвир" просто поддерживает функции организма. И то, очень индивидуально. А финал все равно один, и он -
предопределен.
Южное Бутово, та же квартира
Мне все же удается усесться с Самваном и подальше от Стаса. Стас это замечает , но мне безразлична его реакция. Я слушаю Самвана. Он, вроде бы, говорит серьезные вещи, но я не могу понять, когда именно он вклинивает в осмысленный рассказ бессмысленные пьяные шутки. К тому же, говорит он не со мной, а со своими соседями.
- Это же все просто. Уже полстраны понимает, что в вебе работают те же законы шоу-бизнеса, один ты сидишь и ждешь, когда к тебе на страницу поползут филателисты-таксидермисты. Они-то, может, и приползут, но поимей в виду - это все как банка салата из морской капусты. Я такую банку для себя открыл лишь однажды. Салат мне не понравился, и я его больше не кушаю. Так что не удивляйся низкому трафику...
Он наливает себе водки, на всякий случай смотрит по столу в поисках компаньона по выпивке. Никого нет, и он выпивает один.
Я улучаю паузу в его монологе и вклиниваюсь со своим вопросом: - Слушай, насчет "Норвира"... ты серьезно можешь рассказать, что к чему?
- Могу и серьезно, - улыбается он, повернув голову в мою сторону. - А надо? У
людей праздник, они веселятся, а я буду фармакологические лекции толкать...
- Самван, - прошу я, - мне надо . По работе.
Он смотрит на меня, в его глазах я улавливаю огонек сочувствия, но тут с соседнего конца стола доносится возглас:
- Самван, тут есть интимный вопрос... ты у нас спец по Украине?...
Сразу же - взрыв хохота:
- Я открываю виртуальную гинекологию. Девочки, прием по записи!...
Самван встает и пробирается к тому краю стола, откуда был вопрос...
Столешников переулок, пивной бар Туборг
- Удивился, когда увидел тебя.
На нем - вчерашние джинсы и легкий свитер.
- Почему? Ты сказал, что это по работе. Я могу тебе помочь - отчего нет...
Я покупаю пиво, и мы отходим за столик в углу. Следом за нами идет официантка с заказом. Когда она удаляется, Самван немедленно закуривает и бормочет вполголоса:
- Кобылица...
Я не понимаю причину его внезапной злости и стараюсь не обращать внимания на эту фразу. Самван делает глоток пива, несколько секунд привыкает ко вкусу напитка, потом изрекает:
- Светлое пиво - плохое пиво. Туборг - суксь.
- Если бы ты предупредил, я бы взял темное...
- Темный Туборг? - презрительно улыбается он. - Суксь форева... спасибочки...
Он снова отпивает пива.
- Так что тебя интересует?...
Патио-пицца у метро Маяковская
- И вообще, меня с самого начала очень мало интересовали подробности этой истории, - неожиданно перебивает он мой монолог. - Я думал, ты в курсе, что я очень ненадолго в Москве. Мне интересно было тебе рассказать о таблетках, но нет ни малейшего желания выслушивать твои сопутствующие проблемы, - он, как всегда, неподражаем в своем прямолинейном хамстве.
- Значит, ты твердо решил вернуться к себе?
- Ты третий только за сегодняшний день, кто меня об этом спрашивает. Да, решил я твердо.
За столиком повисает пауза. Он курит, делает небольшие глотки виски. Я пью кофе. Потом начинаю копаться по карманам в поисках сигарет. Он смотрит на мои усилия совершенно индифферентно. Ему даже в голову не приходит предложить мне свой Парламент.
- А если я предложу тебе остаться? - я делаю заметное ударение на первом местоимении.
Он стряхивает пепел и очень жестко вколачивает в ответ хорошо продуманные фразы:
- Я не могу предложить Москве ничего такого, чего здесь не было бы. За то, что я -
хороший парень, денег мне платить не станут. А быть "kept-boy" - это не мои принципы.
- Быть кем?... Я не знаю английского, я говорил тебе...
Воробьевы горы, смотровая площадка
- Farewell to the highland, farewell to the North... - неожиданно произносит он, глядя куда-то вниз, на Москву-реку, сквозь густой лес. - Не понимаю, в чем прелесть этого места...
- Я не знаю английского, говорю я. - Только немецкий, да и то - слабо...
Это не имеет значения. Просто мои эмоции. Я цитировал Бернса.
- Ты знаешь наизусть Бернса? - удивляюсь я. Только это стихотворение и только в оригинале. Переводы мне не нравятся, а искать еще что-то - нет желания. На текущем этапе жизни, Бернс - избыточная информация, - выдает он коронную фразу.
Он идет от ограды, от края площадки в сторону автобусной остановки. Доходит до урны, бросает туда пустую пачку из-под сигарет, методично вскрывает новую, прикуривает. Я стою в паре шагов от него.
- Пойдем отсюда, - выносит он приговор. - Пошлое место.
Я не спорю - я ловлю себя на мысли, что вообще не спорю с ним. Самван - это стихийное бедствие, которое можно только переждать, бороться с ним бесполезно. Мы идем по проспекту в сторону метро. Он молча курит, я лихорадочно соображаю, о чем с ним можно говорить - тему "Норвира" мы исчерпали, а другие темы он запросто может обрубить под маркой "избыточная информация". Неожиданно он останавливается около лужи на асфальте, потом и вовсе садится на корточки. Мне кажется, что я вижу ребенка, лет шести. Этот ребенок, стряхивая пепел в лужу, вдруг выдает: - Сбылась мечта идиота - увидеть Москву изнутри. Пожить тут. Только в Мавзолей и осталось сходить - а так уже все видел. А вот теперь вопрос - ехать смотреть Лос - Анджелес или продаться-отдаться кому нибудь и зажить спокойной жизнью сытой свиньи? Что гребет под себя все, и дерьмо тоже... - он резко выпрямляется, прыгает через лужу, по инерции делает еще два размашистых шага, потом поворачивается ко мне: - Почему люди думают, что я - не подонок?
Патио-пицца у метро Маяковская
- При чем тут мальчик на содержании? - удивляюсь я. - Не говори только, что ты не сможешь найти в Москве работу. Или тебе обязательно нужно архивыделиться?
- А как же! - его забавляет разговор. - Красть - так миллион, жениться - так на королеве!
- Это максимализм, - произношу я и тут же жалею о сказанном: с ним нельзя разговаривать в таком тоне.
Теперь передо мной ощетинившийся подросток.
- Сергей, я никогда не скрывал, что мне плевать на мнение большинства москвичей обо мне. Я - временный персонаж в вашей московской жизни. Странно только, что вы этого не понимаете. И до сих пор чему-то учите меня.
- Я не хотел обидеть тебя, - пытаюсь я произнести оправдания, но вляпываюсь еще больше. Извиняться перед ним - пустое дело, только время тратить.
- Ладно, проехали... - нейтральным голосом произносит он, снова стряхивая пепел...
Метро Маяковская
Он стоит, как всегда, слева от бюста поэта. в левой руке - зонт, в правой - газета. Я
подхожу, он поднимает глаза:
- Привет!
Мы жмем руки. Я ощущаю какую-то грусть в его взгляде, и в его движениях.
- Куда пойдем? - спрашиваю я.
- Не знаю. В какую-нибудь пивную. Есть н Тверской пивные, чтобы было чисто и можно было курить?
Мы поднимаемо по эскалатору, я иду к выходу, но Самван вдруг возвращается к кассе метро и покупает пару телефонных жетонов.
- Зачем тебе? - удивляюсь я. - У меня есть телефонная карта.
- Когда мне понадобится, я возьму у тебя и телефонную карточку, и твою душу, будь уверен, - хмуро произносит он, но я уже почти не верю - всего на пару секунд его показная брутальность дала трещину, и теперь я инстинктивно ищу в его словах и поступках позу, игру.
Мы идем по Тверской к центру, заходим в небольшую пивную. Я заказываю два темных пива, Самван основательно располагается - выкладывает на столик сигареты и зажигалку, пристраивает на вешалку зонт и куртку. Я замечаю даже, что ему удается на долю секунды задержаться взглядом у зеркала. Самван явно в приподнято-ожидающем настроении.
- Так что там у тебя с "Норвиром"? Нашли уже банду наркоторговцев? - милым, беззаботным голосом спрашивает он, когда нам приносят заказ. Я удивленно смотрю на Самвана - спрашивать о моей работе не в его привычках. Болтать о ней, кстати, - еще и не в моем праве, и он это знает.
- Там нет наркоторговцев.
- Ах да, забыл - там подпольный центр по лечению гонореи... - Самван развлекается.
- Если так тебе интересно, там - убийство, - неожиданно зло говорю я.
- Никак не интересно, парирует Самван и тут же уточняет: - А кого убили?
Семейную пару скучных педиков?
- Не пытайся играть подростка, утомленного жизнью. Тебе это не идет, произношу я.
Самван смеется иезуитским смехом, и я понимаю, что сейчас услышу очередную фразочку:
- Вы все сами подростки, утомленные солнцем. Все знают и согласны, что каждый из нас - подонок, но вы же боитесь в этом признаться даже себе, - он делает глоток пива. - А я не боюсь. Я даже знаю себе цену. Настоящую, - еще глоток. - И
знаю, что продамся. Вдвое дороже. Или втрое.
Я удивленно и молча смотрю на него. Я вдруг понимаю, что он - предельно серьезен. Я понимаю, что он не играет в цинизм.
- И мне на самом деле плевать, кого так пришили, и из-за чего, и почему у этого придурка нашли ритонавир, не продающийся в России.
- Ну, почему обязательно придурка... - бормочу я.
- Убили - значит, не сумел обезопасить себя. Значит - придурок, парирует Самван.
Садовое кольцо, около метро Проспект мира После третьего бара, уже вовсе под вечер, мы довольно нетвердым шагом идем к метро. Самван только что "приобщился к андеграунду" (копирайт), отчего настроение у него веселое и жизнерадостное ("послал - как исповедался", копирайт).
Он видит телефоны-автоматы и вспоминает о купленных жетонах. Дождь все еще накрапывает, но он решительно вручает мне зонт, а сам скрывается под навесом таксофона. Набирает номер, ждет ответа, проталкивает жетон, разговаривает. Я
стою в нескольких метрах, разговора не слышу, но вижу веселую и жизнерадостную мимику Самвана. Разговор недолгий, минуты две с половиной, второй жетон он приготовил, но не использовал. Он вешает трубку, делает шаг из-под навеса, и я второй раз за вечер пугаюсь его выражения лица: улыбка сходит, словно старая краска, как-то кусками, обнажая откровенную, искреннюю злобу.
Он обращает внимание на то, что под дождем сигарета погасла, отбрасывает ее в сторону, достает из пачки новую, та, естественно, моментально намокает и не желает раскуриваться, он отбрасывает и ее, несколько секунд смотрит на пачку, потом с остервенением отбрасывает ее в сторону, подходит ко мне, забирает зонт.
- Пойдем пить водку, - упавшим и пустым голосом говорит он.
Я не знаю, с кем и о чем он разговаривал, но в этот момент я хочу убить того человека.
Патио-пицца у метро Маяковская
- Я вполне серьезно предлагаю тебе остаться, - прерываю я паузу. - Проблемы будут, но они решаемы.
- Я догадываюсь, что ты не шутишь, - спокойно улыбается он. - Считай, что меня это предложение не возбудило.
Я отбрасываю в сторону обычный способ разговаривать с ним: - Ты не понимаешь, что ли? Я предлагаю тебе остаться. В Москве. Не в твоем, как его... - но он не дает мне договорить. Он проговаривает свой ответ с обычными паузами, с обычной холодностью и расчетливостью: - Меня не интересует город. Москва - это не центр мира, мне наплевать - Москва или Кологрив. Я вообще на семьдесят процентов работаю через Интернет. Я могу жить где угодно, где есть хоть один провайдер. Меня город не интересует. И
подачки меня не интересуют: ты предлагаешь мне остаться в Москве... - каждое слово он оттачивает паузой и ударением. - Спасибо на добром слове.
- Ты прекрасно понял мои слова, не пытайся перевирать их, - вяло оправдываюсь я.
- Ни желания, ни нужды нет, - спокойно отвечает он. - Ты и сам произносишь все достаточно ясно.
- Тебе нужно мое официальное признание в любви? - иду я напролом.
Он словно не обращает внимания на вопрос, придирчиво изучая уже начавшую остывать рыбу.
- И где мой виски? - бормочет он.
Я жду. Я знаю, что такое заявление он не оставит без внимания.
Метро Улица 1905 года
Для Самвана время суток не имеет значения. И то, сколько он спал и когда в последний раз - тоже. Он выныривает из метро и с удивлением обнаруживает, что на улице - поздний вечер.
- Хм, - глубокомысленно изрекает он. - А я думал, сейчас часов восемь еще...
- Кто ж в восемь часов идет в Хамелеон?
Мы переходим на четную сторону Пресненского вала. Он замечает телефон и на несколько секунд останавливается в раздумье. Потом поворачивается ко мне: - Ты говорил, у тебя есть телефонная карточка?
Я киваю, достаю магнитную карточку и протягиваю ему. Он идет к таксофону, я остаюсь на месте. Разговор длится недолго, он возвращает мне карточку: - Чуть не забыл. У отца сегодня - день рождения, поздравил его.
- Он в Москве живет? - интересуюсь я, догадываясь, каков будет ответ.
- Нет, в Челябинской области, - просто отвечает он. Мы идем дальше.
- Ты любишь своих родителей? - спрашиваю на всякий случай.
- Нет, пожалуй. Отец - тот вообще дважды по жизни меня предавал. Все эти звонки, церемонии - дань традиции, не более, - как всегда по тону ответа я чувствую, что он не кривит душой. Вопросов о сути предательства я предпочитаю не задавать.
Пресненский вал, 14
Я сразу догадываюсь, что он остановится у бара. Баночный Холстен на него почти не подействовал. С некоторым даже интересом я наблюдаю за развитием событий.
Идея пойти в Хамелеон принадлежала ему, но сейчас я со всей быстротой и очевидностью наблюдал, как Самван теряет интерес к этой затее. Верный признак - дважды за пять минут брошенный на часы взгляд.
Самван допивает пиво, обставляет банку на стойку, оглядывает заведение и выносит приговор:
- Гадюшник.
Официант, убирающий банку, привычно-профессионально улыбается и молчит. Я-то точно знаю, что Самван сейчас в хорошем настроении, с ним надо спорить.
Поэтому я , тоже обставляя банку, бросаю Самвану простецкий вопросик: - Но что-то же приводит сюда всех этих людей?
Самван смеется. Я чувствую, что он, скорее всего, просто не готов говорить на эту тему. Или в таком ракурсе темы. Но он быстро находит, что ответить: - А что? Отвязная вечеринка. Дискотека, выпивка, мальчики... Ну, не любовь же тут ищут... в dark-room...
Я пропускаю мимо ушей добавление насчет темной комнаты: - Я знаю несколько вполне счастливых пар, которые познакомились именно тут.
- Алехандро Касона "И на камнях растут деревья". Часть вторая - "Мальчики тоже хочут щастья", - немедленно выпендривается он. Ему плевать, что эта публика наполовину - финансисты-бизнесмены. Для него решающий - другой критерий, другая половина.
Он заказывает себе водки, веселым взглядом осматривает публику и изрекает: - Как говаривал мой бывший любовник, если в процессе знакомства один человек заплатил больше, чем за литр водки, второй - потенциальный хастлер Эндрю Кьюнанен, - официант смотрит на Самвана слегка шокирована. Возможно, фраза была рассчитана именно на него...
Патио-пицца у метро Маяковская
- Сейчас твои слова уже ничего не решат, - произносит он, пригублю новую порцию виски. - Даже самые искренние.
- Неужели то чувство настолько серьезное?
Он все же начинает есть рыбу:
- А не было никакого серьезного чувства... - небольшая пауза. - Откуда они берут столько сыра?... - снова пауза. - Чувства не было, было просто сексуальное желание. Я хотел переспать с этим мальчиком. Один раз. Может быть, два раза. И
все, - оставляя меня в крайнем шоке, он всецело сосредотачивается на рыбе.
Пресненский вал, 14
Самван пьет необычно мало и практически весь вечер остается трезвым. Он почти не отходит от стойки, предпочитая за происходящим наблюдать со своего места в углу. Своими убойными сентенциями он больше не сокрушает официанта. Я же наоборот чувствую прилив сил, выпиваю столько, чтобы захмелеть, но не опьянеть, пару раз я выхожу на танцпол. Самван смотрит на все это совершенно безразлично. Интерес к вечеринке он потерял - и безвозвратно.
Возвращаясь в очередной раз к стойке бара, я заказываю водки. Пока официант выполняет это пожелание, я спрашиваю у Самвана: - Сколько времени мы уже знакомы?
- Неделю, - лениво тянет он, стряхивая пепел.
- А почему мы стобой до сих пор не переспали? - стараясь говорить шутящим тоном, спрашиваю я.
- Повода не было, - пожимает он плечами.
Я смеюсь:
- А какой тебе нужен повод?
- Ну, хотя бы подобный вопрос... - без тени иронии отвечает он.
Официант подает мне водку. Я присаживаюсь рядом с Саваном, делаю первый глоток из рюмки, закуриваю Парламент из его пачки, лежащей на стойке. Он равнодушно наблюдает за моими движениями. Я делаю еще несколько затяжек, еще глоток водки. Самван пьет кофе. Все это время я стараюсь смотреть ему в лицо и хоть как-то оценить непроницаемое лениво-равнодушное выражение.
Он докуривает сигарету, бросает новый мимолетный взгляд на часы, допивает кофе и неожиданно для меня, но совершенно ровным тоном произносит: - Пойдем.
- Да ладно, - бросаю я. - Расслабься. Мне нравится эта вечеринка, давай побудем тут еще.
- Никто тебя не гонит, - все так же ровно произносит он. - Оставайся тут. Я тоже еще немного посижу.
- А куда идти-то тогда? - смеюсь я. - Танцевать?
- Не-а. Ты же хотел трахнуться со мной? Тут есть dark-room, пошли...
Я ошарашен и откровенно сбит с толку. Самван берет меня за левую руку и тянет со стула. Я успеваю допить водку и бросить в пепельницу сигарету...
Метро Улица 1905 года
Мы идем по улице в сторону метро. Я иду чуть поодаль, наблюдая. Мне кажется, что и его походка сейчас немного изменилась: он идет не обычным, чуть пружинящим шагом абсолютно уверенного в себе и своей цели человека, а какой-размашистой, шаркающей походкой. Словно добился успеха и отдыхает.
 
Я практически протрезвел, но сейчас мне хочется напиться. Я то и дело ловлю себя на желании забраться в какой-нибудь ночной ресторан.
Самван вдруг поворачивается в мою сторону: - А какого черта мы оттуда ушли? Тебе же нравилась вечеринка!
- Разонравилась, - коротко отвечаю я.
- Хм... хозяин - барин... Только смотри - время полтретьего. Метро закрыто.
- На "тачке" поедем.
- И куда? День потерян, я никакого интереса в этом гадюшнике не нашел... Я
выпить хочу! - в его голосе звучат капризные нотки.
- Ко мне поедем. Я тоже с удовольствием выпью.
- Только чур не приставать! - ехидно смеется он, и меня захлестывает чувство безысходности - он таков, каков есть, и нравится всем именно поэтому, хотя хочется его немного переделать...
Патио-пицца у метро Маяковская
- Сложно мне привыкнуть к таким твоим выходкам, - наконец произношу я.
Он, доев рыбу, смотрит на блюдо с чувством глубокого удовлетворения. Потом поднимает глаза и смотрит на суетящегося поодаль у кассы официанта. Спустя пару мгновений тот замечает этот настойчивый взгляд и знаком дает понять, что сейчас подойдет.
- Какие выходки? - интересуется он самым невинным голосом.
- Ну, хотя бы вот это - чисто сексуальное желание... Я видел, как ты психовал, когда тот парень тебя игнорировал. По-моему, это было не просто желание...
Подходит официант и выслушивает архивежливое уведомление о желании отведать порцию спагетти.
- Не было любви, - слышу я, когда официант удаляется в сторону кухни. - Не было, - он снова закуривает и берет в руки стакан виски. - Хм...любовь... - длинная пауза, нда...
Москва, Останкино, трехкомнатная квартира Самван вытащил меня на пьянку абсолютно бесцеремонным звонком по телефону в половине десятого вечера. Аргументы насчет раннего утреннего подъема на предмет работы Самван просто игнорировал - кажется, он их вовсе не слушал. Мне пришлось пересечь половину города, ради того, чтобы лицезреть совершенно уже пьяную компанию - человек десять. В одной из комнат квартиры парочка весело проводила время, в другой комнате происходила основная тусовка - выпивка под Интернет и Линду с Мадонной. Самван сидит на кухне ( на полу, между прочим), около него - бутылка водки, он руководит небольшой совершенно компанией - три человека.
Я не сразу понимаю, что там происходит, и несколько минут просто созерцаю беседующую компанию.
Самван наливает мне водки и, не прерывая беседы, протягивает стакан. Я опокой но выпиваю, осознавая, что без водки не способен буду понять смысл происходящего.
- Так, на чем мы остановились? - улыбаясь, уточняет Самван у своих собеседников.
Фигня все, - удрученно мотает головой симпатичный парень.
- Естессно, - спокойно соглашается Самван. - Все фигня. Ты просто зациклен на любви, и что толку? Нету любви, ты и сам это знаешь...
- Мы просто по-разному смотрим на любовь.
- На любовь нельзя смотреть по-разному, - улыбается Самван. - Любовь - такая штука, что, если она есть, то она одинакова у всех. Как конституция у страны. Нету моей любви или твоей любви. Объект любви может быть разным...хе...даже желательно, чтобы они были разными...
- Самван, глупости ты говоришь. Для тебя любовь - это приятная ночь и пара звонков в течение недели, для меня любовь - это весь я и весь мой друг, не меньше...
- Это не любовь, милочка, это - максимализм, - улыбается Самван. - А
максимализм до добра не доводит. Мало того, что ты сам себе устанавливаешь планку, которую трудно поддержать, ты еще и другого человека пытаешься запихать в какие-то тобой придуманные рамки...
- Ничего подобного, - пытается возразить парень, но Самван в этот момент, весело улыбаясь, приподнимает свой стакан и выпивает водку. Все, в том числе и я, следуем его примеру. Несколько минут уходит на поглощение сыра, колбасы, рыбы и еще како-то закуски. Я закусываю винегретом, Самван не закусывает вовсе.
- Ну, что значит - "ничего подобного"? - мило интересуется он, пока парень ест бутерброд с сыром. - Что, ты хочешь сказать, что ты Владу даешь полную свободу?
Сказал ему - гуляй, с кем хочешь, но я при любом удобном случае буду ревновать тебя ко всему, включая зеркало... бред какой-то...
- А что делать? - улыбается парень.
Самван невозмутимо наливает себе и остальные водки и отвечает: - Трахайтесь, дети мои. Просто трахайтесь. Не пытайтесь строить длительные отношения, а то будете обламываться и вскрывать себе вены... - Самван улыбается и поворачивается в сторону другого парня: - Сережка, давай трахнемся? - парень забирает из его рук стакан с водкой и обреченно мотает головой: - Не, я боюсь в тебя влюбиться...
- Ну вот, а я так на тебя рассчитывал...
Патио-пицца у метро Маяковская
- Любви нет, - произносит он, принимая от официанта новое блюдо. Судя по глазам официанта, несогласен с этим утверждением не только я. - Во всяком случае, для меня. Во всяком случае, теперь.
- Ты никогда не думал, что умышленно ставишь себе какие-то рамки... - начинаю я, но он спокойно прерывает меня: - Рамки? Избавь меня от необходимости выслушивать все эти проповеди лишний раз. Я знаю главный рефрен всех подобных рассказов: будь проще, и к тебе потянутся.
- Ну, да...
- А если я не хочу, чтобы ко мне тянулись? Ну, вот представь себе, что мне не нужны тянущиеся ко мне ручонки, ножонки, другие части тела... Я живу сам, часто -
один, но вполне доволен этим.
Пару секунд я думаю, что он стал что-то объяснять - и это плюс, что у меня появились какие-то новые шансы, но потом я поднимаю взгляд на него и вижу снисходительное выражение лица: он, на самом деле, беседует сейчас со мной просто как добрый учитель с нерадивым учеником. Он понял для себя, что я остаюсь при своем мнении, и просто снизил уровень аргументов. Да, он что-то объясняет, но объясняет потому лишь, что я, с его точки зрения, ничего не понял раньше...
- Ну, а станет тебе плохо, одиноко окончательно - и что, к кому ты пойдешь?
- Если бы меня заботили такие вещи, я бы женился.
Я улыбаюсь:
- Ну да, я что-то подобное уже слышал...
Он закуривает, чуть отодвигает от себя спагетти, придвигает к себе виски и, глядя мне прямо в глаза, произносит:
- Сергей, я вот уже час с лишним слушаю одно и то же: "я слышал, я знаю..." Я тоже слышал, тоже знаю. Я даже пережил, между прочим. Тебе не приходило в голову, что мы просто теряем время?
Я замолкаю.
Патио-пицца у метро Маяковская
- Ладно, уговорил... - неожиданно произносит он, - объясню тебе. На пальцах. - Он тушит сигарету, отодвигает полупустое блюдо, берет кофе. - Давай так. Ты мне нравишься, ну, сугубо сексуально. Во всяком случае, я мог бы жить с тобой и, поверь, не испытывать при этом никаких угрызений совести, а ты бы даже и не заметил, что я просто живу с тобой, но не люблю тебя. Все были бы довольны и рады. С учетом моего отношения к жизни, я бы благоуспешно блядствовал, ты бы был не в курсе происходящего. Скорее всего, ты бы не просто дал мне жилье, но и, с учетом твоей работы, помоги бы мне с документами. Работу я бы сам нашел, я не такой уж и тупой. И чего дальше-то?... - улыбается он.
- В каком смысле?
- В любом. Сколько мы проживем вместе? Мне любые привычки приедаются через два месяца. Ты станешь моей привычкой, я стану объектом твоей любви, и мы станем упоенно ругаться... Дальше что?
- Ты ставишь вопросы так...
- А как ты хочешь? Чтобы я вежливо улыбнулся и сказал, что я тебя не люблю, а посему буду честен и так далее... Да во мне честности не больше, чем в чеченском террористе. Говорить, что мы человечески подходим друг другу, но не должны иметь претензий - ну, сам согласись, выглядит симпатишно, но результат заранее ясен...
- Самван, ты не оставляешь никакого шанса... - пытаюсь я остановить этот поток.
- Не оставляю? - улыбается он. - Сергей, нету шанса. Нету. Я просто хочу, чтобы ты видел это. А то ты себе что-то там придумал, а теперь... а теперь мне приходится разгребать все эти твои фантазии...
Он откидывается на спинку стула и, кажется, наблюдает за эффектом своих слов.
Я стараюсь сохранять спокойствие. Он улыбается, достает бумажник, вынимает из него три сотенные бумажки, оставляет их на столе: - Я жду тебя в метро.
Он уходит, я смотрю ему в спину, и, подавляя желание кричать, осознаю, что он уходит...

январь 1997, Сергиев Посад-7