Орландо

- Ты с ума сошел, Луиджи, - Николо Браганцца, боясь испачкаться, застыл в дверном проёме и с досадой смотрел на своего друга, который стоял посреди большой залы полуразрушенного замка и с увлечением рассматривал то, что когда-то было центральной лестницей. Высокие сводчатые окна, остатки колоннады, островки мозаичных панно, все, что говорило о былом величии владения князей Альдегаски, ныне ещё больше подчеркивало царившие вокруг разруху и запустение. Стены покрывала буйная поросль плюща, через дыры в крыше весело пробивало солнце.

- Луиджи, - снова нетерпеливо позвал он друга.- Хватит, пойдем. Нет никакого смысла вкладывать деньги в эти развалины. К тому же у нас их просто не хватит, даже если ты продашь свой фамильный остров.

Попытавшись войти, Николо зацепился за торчащий из пола камень и потерял равновесие. Прочертив плечом по стене и испортив куртку от Галларди, он чертыхнулся и раздраженно произнес:

- Всё! Мне окончательно разонравилась идея сделать из всего этого отель.

- Не просто отель, а СПА курорт, - подошедший Луиджи ди Конти нежно обнял его. – Элитный гей-курорт. Идеальное место: горы, целебные источники, озера, никаких заводов поблизости.

- Да здесь поблизости вообще ничего нет, - громко перебил его Николо, с сожалением смотревший на грязный рукав. - Ни-че-го, -повторил он по слогам.

- Мой маленький дурачок, Никки, - Луиджи сильнее обхватил друга, - так в этом-то и прелесть. Я уже говорил в муниципалитете, если мы сохраним внешний вид замка, нам предоставят значительные льготы. К тому же отель – это рабочие места.

Чмокнув Николо в нос, Луиджи снова принялся исследовать здание.

- О! Так ты уже всё решил? – со злой усмешкой крикнул ему в след Браганцца.

- Нет, решать мы будем вместе, но ты сначала походи, посмотри, не отвергай сразу, тебе должно понравиться. К тому же для дизайнера здесь просто раздолье, - Луиджи скрылся из вида, голос эхом прокатился по старым стенам.

- И какого дьявола старый маразматик Эдуардо завещал мне весь этот хлам, - вздохнул Николо и огляделся по сторонам. Коридор поворачивал вправо, и крутая лестница вела в надвратную башню. Осознав, что бойфренд надолго завяз среди этого «великолепия», Николо, включив дисплей мобильника, стал осторожно подниматься.

- Надеюсь, здесь есть тайники с сокровищами, - пробубнил он себе под нос. – А, Эдуардо? - шутливо позвал он. – Есть?

В ответ тишина, да пенье птиц, доносившееся снаружи.

- Крысиное говно здесь есть, а не сокровища!

С этими словами он вошел в круглое помещение башни с маленькими окнами-амбразурами, от которых на стенах плясали солнечные зайчики. Маленькая металлическая дверь с противоположной от входа стороны, вероятно, открывала путь на крепостную стену. Подергав за кольцо и обнаружив, что дверь либо закрыта на ключ, либо перекошена, Николо окончательно потерял интерес к исследованию и решил вернуться, чтобы дожидаться своего деятельного приятеля в машине. Но сделав шаг к выходу, снова зацепился за что-то и, чтобы не потерять равновесия, уперся рукой о каменную кладку. Но вместо того, чтобы придать телу устойчивость, часть стены с глухим стуком опустилась, и рука провалилась в небольшую нишу. Ухватившись за самый её край, Браганцца все-таки смог не упасть, хотя сильно расцарапал ладонь и уронил телефон. Выпрямившись и приложив ко рту кровоточащую руку он, не придавая значения боли, с интересом заглянул внутрь. Среди пыльной паутины стоял небольшой металлический ларец.

- Святые угодники, - ошарашено произнес Николо. – Прости, дядя Эдуардо. Может ты и не совсем выжил из ума.

Вытащив сундучок, он поставил его на пол и осторожно открыл. Внутри оказались старый пергаментный свиток и массивная золотая цепь, центральным звеном которой был усыпанный рубинами герб князей Альдегаски – золотой кане корсо попирающий лапами рыцарский меч. «Хранить и защищать» - этот девиз, выбитый латынью по краю медальона, был известен Николо с детства. Пошарив рукой по дну ларца, он наткнулся на ещё одну небольшую коробочку, как оказалось, выполненную из слоновой кости. В ней, поблескивая драгоценными камнями, лежал изумительной красоты перстень с вензелем. Перебравшись поближе к оконцу, Николо разглядел на центральной части две переплетенные буквы «L» и «О» в обрамлении жемчуга и розовой шпинели. Надев кольцо на безымянный палец здоровой руки, Николо аккуратно взял пергамент и развернул его. Света было достаточно, чтобы понять, что текст, выведенный аккуратным почерком, сохранился превосходно и, хотя местами буквы расплылись, то ли от влаги, то ли от свечного воска, разобрать написанное не представляло сложности. Прислонившись к стене и забыв о вековой пыли, изрядно перепачкавшей его одежду, Николо Браганцца, двенадцатый князь Альдегаски, герцог Таволли, начал читать.

«Писано в ночь на 10 сентября 1345 года от рождества Христова Орландо Альдегаски графом Лагарно.

Завтра нам суждено погибнуть. Злой рок, обративший против нас гнев семейств Альдегаски и Вазардди, окончательно склонил чашу весов в пользу наших врагов. Замок осажден, силы на исходе, всё наше немногочисленное войско погибло, за исключением доблестных рыцарей Бертрана и Сан-Пьетро, которые, несмотря на ранения, ведут ночной дозор. Лоренцо, сражавшийся подобно Ахиллу у стен Трои, также был ранен. Я дал ему целебный отвар, и сейчас он уснул. Я сам зарубил сегодня трех осаждающих, что по лестницам взобрались на стену. Завтра с восходом атака возобновится, и нам уже нечем будет ответить. Мы обречены. Но лучше умереть сражаясь, чем смириться и обречь себя на позорную казнь или заточение. Гнев родителей или Божий гнев сотрет нас с лица Земли, но я не верю, что нас ждут адовы муки, ибо не верю, что мы согрешили. Истинная любовь не может быть грешной.

Кто бы ты ни был, читающий эти строки, я поведаю тебе нашу историю в надежде, что она, сохранившаяся в веках, не вызовет у потомков ни гнева, ни отвращения.

Я родился 7 августа 1330 года в Вероне в семье Фабио Браганцца, князя Альдегаски, и Екатерины Монферранской. Я был третьим ребенком в семье, после двух старших братьев, а когда мне было два года, у меня появилась сестра, чья зависть и злоба, впоследствии, и привели нас на край могилы. Отцу не было до меня дела пока я рос, а мать, мечтавшая о дочери, до 5 лет одевала меня как девочку, несмотря на то, что уже родила Лукрецию.

Род Альдегаски давно был дружен с семьей Вазардди, и вот мой отец решил с ней породниться, поэтому просватал сестру за Лоренцо Вазардди, герцога Феррагамо.

Мне было пять лет, когда он впервые появился в нашем доме. Ему в ту пору было семь. Он показался мне серьёзным и необыкновенно красивым. Оказав знаки почтения моим родителям, он был представлен моей сестре. Но вышла забавная путаница. Он принял за неё меня, робко стоявшего у материнского подола. Когда же, под общий хохот, Лоренцо представили его настоящую избранницу, он, ничуть не смутившись, сказал, что ему милее эта, указывая на меня. Снова взрыв хохота.

- Это мой неженка сын – Орландо, - пробасил, вытирая слезы от смеха отец. – Но если хочешь, то можешь взять в придачу.

Мне его слова показались вовсе не смешными, а оскорбительными. Стремглав бросившись в свои покои, я истово срывал с себя девичье платье. Там, заплаканного, в рваной белой нижней сорочке, меня и нашел Лоренцо. Оказывается, воспользовавшись тем, что взрослые занялись своими делами и утратили к нам интерес, он стал бродить по дворцу в надежде отыскать меня. Затворив за собой дверь, он подошел и, взяв меня за руку, сказал:

- Мои слова - правда, я бы действительно выбрал тебя.

После этого наклонился и поцеловал в губы. У меня перехватило дыхание, и слезы сразу просохли.

- Клянусь, что буду любить только тебя. А ты будешь любить меня, Орландо?

Мне он казался прекрасным ангелом, воссиявшим в ореоле своей неземной красоты и силы.

- Да, - отозвался я еле слышно. Но после, влекомый какой-то неведомой мне доселе силой, вскочил с кровати и прижался к Лоренцо всем своим жалким тельцем, снова повторил:

- Да, да, да!

После схватив его за руку, я осыпал её поцелуями.

К несчастью, судьбе было угодно разлучить нас на долгие восемь лет, ибо отца Лоренцо государственные дела заставили переехать ко двору Роберта Мудрого. Но не было дня, чтобы я не вспоминал о моем любимом, не тосковал в одиночестве, не сходил с ума от ревности. Как оказалось, и он не находил себе место в дальних краях. Невозможно описать мою радость, когда однажды он снова оказался на пороге нашего дома. Ему шел шестнадцатый год, и из мальчика он превратился в прекрасного юношу, одного взгляда на которого мне было достаточно, чтобы лишиться чувств. Улучшив момент, мы смогли уединиться в дальних покоях замка, чтобы заверить друг друга, в том, что разлука нисколько не охладила чувств, а лишь очистила их и огранила, как искусный ювелир драгоценный камень. С того самого дня мы стали неразлучны. Под видом того, что хочет сделать из «неженки» настоящего рыцаря, Лоренцо стал брать меня на занятия по фехтованию, стрельбе, верховой езде. Наша любовь крепла и расцветала, подобно дивным цветам в райском саду. Это продолжалось до тех пор, пока три недели тому назад, нас, нежно обнявшихся в укромном уголке нашего сада, не обнаружила Лукреция. Я давно подозревал, что она следит за нами, но никак не мог подумать, что эта вероломная все расскажет отцу. О! Она разыграла сцену достойную греческой трагедии. Поруганная невинность, бесчестие и геенна огненная. Меня решили оправить в монастырь, а Лоренцо и Лукрецию скорее обвенчать. Тогда мы решили бежать. Снарядив небольшой отряд и подкупив прислугу, Лоренцо выкрал меня из родительского дома, покуда те были в отъезде. Вернувшись и обнаружив, что клетка пуста, взбешенный отец бросился за нами в погоню, к которой позже присоединился и герцог Козимо, отец Лоренцо. Очень скоро они напали на наш след, и нам ничего не оставалось делать, как запереться в замке Лагарно и держать осаду до последнего.

Чтобы скрепить наш союз и перед Богом, в ночь на 4 сентября мы обвенчались. Да простит нам Господь эту святую ложь. В ту ночь я снова надел женское платье. Заплатив настоятелю церкви святого Августина сотню червонцев, под именем Орланды меня обвенчали с Лоренцо Вазардди. В качестве обручального кольца он надел мне на палец перстень, где навеки переплелись заглавные буквы наших имен.

Вечером третьего дня замок осадили. Со стены я видел алые с золотом флаги Альдегаски, зеленые стяги Вазардди и даже штандарт кардинала Собески, этого пса инквизиции . Нам было предложено сдаться, но мы решили сражаться до конца, выбирая смерть во имя любви, а не вечную разлуку, что хуже смерти. Третий день продолжается осада. Если завтра они прорвут оборону, а мы будем ещё живы, яд семьи Альдегаски соединит нас навечно на небесах.

Да сохранит Господь Вашу любовь. Прощайте».

Поднявшись, Николо сложил все свои находки в ларец и медленно побрел к выходу. У центральных ворот, выходивших к месту, где они припарковали свой Land Rover он столкнулся с запыхавшимся Луиджи.

- Где ты был? - взволнованной скороговоркой выпалил он. – Я уж думал, ты провалился в подземелье. Телефон молчит. Бегаю, ищу тебя, думал ты в машине…

Он осекся на полуслове.

- Что случилось? Что это? Ты что-то нашел?

- Завтра поедем насчет кредита, - тихо отозвался Николо. - Ты прав, мы построим здесь замечательный отель. Я и название придумал: «Орландо».