Чай со вкусом бергамота

- Са-а-афф... – на последних звуках он закусил нижнюю губу и, сидя на мне верхом, медленно подался тазом вперед. - Присоединишься?
Савойкин развернулся и стал спускаться по лестнице вниз. Артем заржал, поцеловал меня в нос и, слезая с меня, получил легкий шлепок по затылку.
- В следующий раз будет сильнее, - пообещал я, застегивая рубашку. - Ну, Тем, ну, какого хрена?
- А я завелся, - признался он.
- Только попробуй, - пробухтел я, заправляя рубашку в брюки. - Вот только намекни.
- И что? Что, Дим? Что ты сделаешь?
Он налетел на меня, ударил спиной о стену и схватил за задницу.
- Ничего ты мне не сделаешь, ты меня любишь.
- Свежо предание, да верится с трудом, – улыбнулся я. Я обожал его заигрывания, потому что это ему дико шло, потому что я начинал менять местами день и ночь, потому что он беззастенчиво этим пользовался. Засранцу нравилось подсаживать меня на измену, а мне стоило только представить его в этом, как я уже вбивал гвозди в его ладони.
- Все, - оттолкнул я его. - У меня дети, у тебя суши.
- А у нас Савойкин, - вздохнул Артем. - Вечером решим, что нам делать. Не задерживайся.

Он был на четыре года старше меня, а выглядел лет на семь младше. Оставаясь вечным пацаном, он любил шокировать окружающих, обожая спорить на предмет того, кто из нас выглядит более взрослым. Всегда кивали на меня, и тут он начинал хлопать в ладоши. Я очень просил его не делать этого, а он все равно лупил ими друг о друга, как дурак.

Мы познакомились на рынке, когда выбирали мясо. Я был обязан обеспечить шашлыком нашу компанию, которая собиралась на даче, а Артем покупал мясо своему коту, ссыкуну редкостному, как потом выяснилось. Сначала мы с Темой вцепились в один кусок, потом уступили его друг другу, потом разошлись в разные стороны, решив найти мясо в другом месте, но судьба снова нас свела около очередного прилавка. После этого я взял его с собой на дачу, где мы стали сначала лучшими друзьями, а ночью еще мужем и женой.

Артему на тот момент было двадцать четыре года, я только отметил двадцатилетие, но уже при первом знакомстве была видна неправильная разница в возрасте. В какие-то моменты меня принимали за его старшего брата, что безумно его веселило. Тогда он называл меня «папочкой» и я был готов размазать его по асфальту. Но в основе своей он был симпатичным, ласковым и заботливым парнем, научившим меня курить кальян, съездившим со мной в Таллинн, любившим бодать меня по ночам головой в живот и обожавшим старые компьютерные игры.

Мы жили то у него, то у меня, то отдельно друг от друга, и это никого не напрягало. Если он простужался, то я переезжал к нему, чтобы поить его чем-нибудь теплым и кормить его кота, когда он жил у меня, то кот тоже втирался в доверие и спал под одеялом между нами.

Я вел в бывшем Доме культуры литературный кружок. Оказывается, это древнее сборище действовало еще в советские времена, пережило перестройку, реформацию, демографический кризис, когда занятия посещали только две девочки, а потом наплыв наемников в столицу, чьи дети благополучно посещали сие место со мной, сидящим за письменным столом и читающим им Ахматову, Блока и Асадова. Последний, кстати, хорошо ложился на их неокрепшие души.

Артем часто заходил за мной по пути с работы, тихонько садился в уголок и слушал, открыв рот, как я сыплю подробностями непростой жизни Цветаевой либо вспоминаю придворные сплетни времен детства Андерсена. Мои дети, коих было у меня шесть человек, к нему привыкли, вставали, когда он заходил в кабинет, и называли «дядя Артем». Мой мужчина солидно кивал, а я давил улыбку, потому что прекрасно помнил, как дядя Артем пару дней назад, сидя в одних спортивных белых трусах на полу перед компьютером, с криком «Умри, скотина!» мочил очередную партию ботов.

Леха Савойкин работал вместе со мной. Он был специалистом по пожарной безопасности и целыми днями мотался по всему зданию, проверяя наличие огнетушителей или вышагивая впереди очередного проверяющего. Мы знались уже два года, не особенно дружили, но пару раз ходили после работы в пивной бар, где оставив Артема около игровых автоматов, перелопачивали друг перед другом истории из армейской жизни.

Тот факт, что мы с Темой не просто хорошие друзья, Савойкин как-то мимо себя пропустил, видимо, оставив впрок самое интересное. Впереди у меня был вечер в собственной квартире, суши, белое вино, самый нежный в мире парень и его кот, который стал настоящим членом нашей интересной семьи.
И незримо парящий над нами призрак Алексея Савойкина, с которым надо было что-то делать, потому что как бы ни было весело Артему, а тревога на мое сердце уже легла.

Удивительное рядом. Сегодня оно было вокруг. Сначала Сафф на лестнице, потом Артем, заявивший, что возбуждается от присутствия третьего на поле боя, а теперь Нурдин.
В мою группу он попал три месяца назад и оказался самым прилежным прихожанином. Родившись в Андижане, покинув дом пять лет назад, потом пожив в Питере, он вместе с матерью пока что бросил якорь в столице. В свои неполные пятнадцать лет он выглядел на восемнадцать, был рослым, каким-то ухватистым, этаким хозяином. Как-то он рассказал мне, что в Андижане у него четыре сестры, он в семье старший, поэтому ему не привыкать таскать младенцев на руках, менять им пеленки или кормить их. Оставив девочек на бабушку, он вместе с матерью укатил на заработки, бросив школу, утром помогал ей на рынке, днем вкалывал с метлой на улицах, а к вечеру приходил к нам и тихо сидел около окошка, сложив свои огромные кулаки на коленях. Он одинаково реагировал как на Маяковского, так и на Окуджаву, и на мой вопрос, а откуда у него такая тяга к поэзии, и вообще отменный русский, он, шевеля своими широченными бровями, ответил недвусмысленно просто:

Я пришел домой с опозданием, и Артем, надувшись, впустил меня в квартиру.
- Ну, прости, - я обнял его свободной рукой. В другой был пакет с обещанным вином и двумя килограммами мандаринов, от которых мой друг просто терял сознание. Нет, он их не ел. Он ими жонглировал, травмируя мою мебель и психику кота, который после этого начинал делать свои ссыкотные дела исключительно по углам квартиры, метко промахиваясь мимо своего розового лотка.
- Суши заказал… давно привезли… тебя нет…
- Да ладно тебе, - я пытался подлизаться, тем более, что вид у Артема был очень даже товарный. Только представьте, что на пороге вашего дома стоит стройный парень в темно-серых, вытертых добела на бедрах и порванных на коленях джинсах, в мягкой тонкой белой водолазке, с темными волосами, ассиметрично уложенными на затылке и брошенными длинной, до кончика носа, челкой на лицо.
Да, Тема был красавцем. Тема был вообще. Не в силах оторвать от него усталый взгляд, я почувствовал себя большой скотиной, потому что вот этот весь его прикид, суши, волосы – все это было для меня, все делалось с восторгом и с нетерпеливым ожиданием, а я вот взял и подвел.
Артем выкрутил из моих пальцев пакет и пошел в комнату.
- Руки мой, - донеслось оттуда, - И марш за стол. Заставил меня ждать.
Я улыбнулся. Он уже не злился, было слышно по голосу, а слова лишь слегка укоряли, не ругая, не тревожа и не мучая мою дурную голову.

Он пил купленное мной вино, мы уничтожали суши, орудуя палочками, и он уже совсем простил меня. Поджимая под себя ноги, он усаживался на пол и рассказывал про свои дела на работе. Вообще у него там было весело, и я частенько завидовал непринужденной обстановке, царившей среди ветеринаров в небольшой клинике, где мой молодой человек работал врачом. Героев его рассказов я уже узнавал по имени, и мне не надо было объяснять, кто как выглядит. С нежностью запуская в его волосы пальцы, я слушал его болтовню и чувствовал себя счастливейшим человеком на свете.
Я рассказал ему о Нурдине, и он очень удивился тому, что у парня такая любовь к стихам.
- Никогда бы не сказал, что он настолько нетривиален, - заметил Артем, - Я всегда думал, что это сын вашей уборщицы коротает с тобой время.
- А вот тем не менее.
- Дим?
- А.
И сразу взгляд вбок, и сразу мимо.

Чуть позже, когда на улице стало совсем темно, он притащил из коридора свечи, расставил их по комнате, уложил меня на диван, сел на пол рядом и внимательно посмотрел на меня.
- Что? – не выдержал я взгляда его темно-карих глаз.
- Поговорить надо.
- Ну, говори.
- Может, выпьешь? Остался еще твой джин, я принесу, - подорвался Артем, но я удержал его за руку.
- Выкладывай.
Он хотел сказать мне что-то важное, иначе бы не пытался влить в меня то, о чем почему-то час назад не вспоминал.
- Нас сегодня увидели. Савойкин, су…
- Не матерись, - оборвал я Артема.
- Ну да, - вздохнул он.
Я не хотел навлечь беду, прежде всего на свою голову, потому что был застукан на рабочем месте, а учитывая тот факт, что я работаю с детьми, я вообще мог вылететь с работы. В лучшем случае.
- Дим… я…
Я видел, как он выталкивает из себя слова, опустив голову, не глядя на меня, как сильно мучается, сомневается, но не торопил его. Надо знать Тему, замкнется, если полезу вперед, а может и обиду кинуть недели на две. Плавали, знаем.
Но не в этот раз.
- Колись, - я приподнял его подбородок.
- Ты только ничего не подумай, Дим.
- Да я уже весь на нервах, - не выдержал я. - Себя мучаешь, и мне всю душу вынул.
- Дим, вот… ты мне скажи… тебе со мной в постели хорошо?
Я решил, что именно этот вопрос мучил его весь вечер, и даже пожалел его, так не похожего на меня, сомневающегося в себе, несмотря на то, что он должен быть, наоборот, увереннее, потому что он старше, не я, а он у меня был первым, не я, а он обучал меня нелегкому умению любить.
- Артем, у нас все отлично.
- Откуда тебе знать? – вдруг выпалил он, отодвигая с правого глаза челку. - У тебя никого не было до меня.
- И почему-то мне больше никого не хочется, - ответил я.
- То есть тебя все устраивает?
- Да конечно, господи!
- А нового ничего не хочешь?

Теперь была моя очередь округлять глаза. Я не знал. Наша интимная жизнь действительно устраивала меня во всех отношениях. Мне казалось, что мы с Темкой заточены друг под друга абсолютно везде. И я не мог ошибаться, иначе он бы мягко, незаметно, но попытался бы сгладить неровности. А так… он был отличным любовником, не хочу хвалить себя, но у меня тоже кое-что получалось совсем неплохо, иначе бы он вел себя во время этого по-другому. Наш первый раз на той самой даче, на которую я вез из Москвы мясо для шашлыка, запомнился мне исключительно с хорошей стороны. Артем действительно был первым и сделал все так красиво, что я еще долго удивлялся, как такое возможно. «Просто я влюбился в тебя, - сказал он утром, когда мы толкались голыми плечами около прибитого к фанерной стене рукомойника, - И ты, кажется, тоже. И мы не ждали друг от друга ничего плохого». Я это хорошо запомнил. И был ему благодарен за свой первый и наш первый раз. Потом, занимаясь со мной сексом, он открывал мне очень интересные вещи, например, делал эротический массаж, и прикосновения его рук и губ открывали все чакры в моем теле, и я подходил к финишу гораздо, гораздо быстрее, чем сам того желал.
Иногда мы использовали игрушки, но тут уже была иная тема. Артем так же, как и я, был первооткрывателем в этом деле, и тогда уже новые миры мы завоевывали одновременно…
Черт! Меня осенило. Я смотрел на его темную башку, широкие плечи, перекошенные прямо у моего лица, на колено, выглядывающее из дизайнерской дыры, сделанной в джинсах, и, кажется, догадывался, что может его мучить.
- Ты заскучал, Тем? – тихо спросил я, - Каждый день одно и то же, да? Я понимаю. Ну, давай что-нибудь выберем, вон на полке коробка стоит.
Он поднял голову, переполз с пола на диван, и, соответственно, на меня, улегся сверху и ткнулся подбородком в свои сложенные на моей груди руки. Мое тело моментально отозвалось на его присутствие, и он, потянувшись вперед, с трудом меня поцеловал.
- Скучно ли мне с тобой? Ты совсем уже, Димыч? Да никогда в жизни!

А потом отработанный сценарий. Наша одежда по всей комнате, огромные тени на стенах, танцующие вокруг фитилей огоньки, обезумевший от счастья кот с суши в пасти на журнальном столике.
Это я всегда заводился от одного его вида, а вот Темыча надо было некоторое время разогревать. Но сегодня мы словно поменялись телами. Нет, с моей стороны проблем не было, все железобетонно, как всегда, но вот мысли не такие ясные, и это мешало мне заниматься моим парнем основательно. Зато Артем, похоже, никакого дискомфорта не испытывал, сначала отымев себя на мне, потом устраивая меня сзади, а заканчивая свое шоу очумелым стоном уже будучи подо мной. И я не узнавал его, если честно, тут явно было что-то не так, ветер дул с неизвестной мне территории, и это, я знал, надолго засядет у меня в голове.

Мы увлеклись и сделали два круга. Отдыхая, я все так же причесывал пальцами волосы Артема, сон ни черта ни шел ни ко мне, ни к нему, и когда он вдруг перелез через меня и стал пристраиваться сзади, я не выдержал.
- Родной, да ты сегодня третий раз уже…
- Да-а-а-а… - прошелестел он мне в ухо, прижимая меня к себе, делая из меня теплого и безответного, - И не устал ни разу. И до сих пор тебя хочу. Ну, Димыч! Помоги мне, зараза, подвинься!
Я сделал все, как он просил, и в награду он подарил мне чудесные ощущения, свой взъерошенный вид, жаркие мокрые губы, восхитительное «Димыч… кончаю!» и свои сумасшедшие глаза.
После этого он окончательно угомонился и уснул, влепившись носом мне в спину. А я все гонял нехорошие мысли и провалился в сон только тогда, когда уже наш общий кот улегся у нас в ногах.