Швабра – наша скрепа

Есть у меня соседка Раиса, часто соли от меня домогается и на чай с пирогами зовёт по субботам. Бухгалтерша под сорок, пышка с замусоленной каштановой косой и силиконовыми губами, на грУди копит. Брови выщипаны как остевой волос у собаки при тримминге в груминг-салоне. Все разговоры, если кратко, вокруг недоебита. Не замужем, западает на молодняк, на Моргенштерна и Даню Милохина просто кончает. Но пирожки у неё вкусные.

Влетает как-то в треволненьи, аж сиськи ходуном ходят. 

– Зиночка, у них сегодня праздник! Я всё узнала. Торжественное собрание, потом концерт воспитанников, потом танцы. Девушкам велком!

– Не тарахти. Куда, где велком?

– Ну в Суворовском училище жеж! Я так давно ждала дня открытых дверей. Зиночка, мне одной стрёмно...

– Рая, это ж статья.

– Ну хоть посмотрим, потанцуем, полапаем.

– Знаю-знаю, чем твои танцы заканчиваются.

Раиса сладострастно закатила зенки. Однако аргумент, что там водятся ещё и наставники в офицерских погонах, смягчил мою принципиальную позицию. Я вспомнила, что в коллекции не хватает звёздочек. Сидя в горнице у окошка и вышивая гладью, всё время путаюсь, сколько у них кончиков. К тому же Райка принесла непочатого Реми Мартэна и – вот дура! – солёные огурцы. Пришлось залезть в заначку с контрабандным пармезаном и испанскими маслинами. Так что через час обеих уже тянуло на подвиги. Очень хотелось броситься грудью на амбразуру пулемета или хотя бы подорвать какой-нибудь мост.

***

Поспели мы к финалу концерта. Заморыши в парадной форме стояли на сцене в три ряда и с кислыми мордами тянули патриотическую песню. Райка задышала неровно, сиськи тут же встали, живот выпер, так что под кислотной кофтёнкой лопнул корсет.

Я была одета скромно и в тему пионерии: белый верх, чёрный низ, только вместо красного галстука кровавые ботфорты. Правда, без бюстгальтера и в глубоком декольте с низким вырезом, а на кожаной юбке цепь златая. Верьте, алая помада и ультрамариновые тени были неотразимы, а на Раечкином фоне – просто убийственны.

В холле настраивался духовой оркестрик. Нас окружали дородные мамаши в кримпленовых платьях и розовых кофточках и папаши при погонах с испитыми лицами. Батюшка в чёрном лоснился, тряс жидкой бородкой и по новой моде тусовался среди отроков младшего курса. Конкуренции на горизонте не просматривалось. Дюжина пэтэушных соплячек не в счёт.

Наконец заиграли «Амурские волны». Раиса присмотрела себе курносого щавлика с молодыми побегами вместо усов и, не дожидаясь белого танца, решительно схватила за рукав и вытащила на вальс. Запах алкоголя, цепкие ручонки и напирающий живот видно ошеломили зайку настолько, что он, едва закончился танец, убежал, подпрыгивая, и надолго заперся в туалете. 

На танго Рая выбрала чернявенького хлыща с блудливыми глазками. Уж как она повисла на мальчике, положив голову ему на плечи, как пыталась впиться зубами в тонкую шейку и ковыряла ногтем аксельбант... Оказалось и вправду, что худоба – мать сладострастья, потому что вскоре она уволокла его со вставшей писькой в лабиринты учреждения.

***

Тем временем я стояла одиноко у колонны и делала вид, что пришла выгулять новую сумочку и соглашусь только на мазурку с генералом. Офицерьё бросало огненные взгляды, но косилось на своих жён. Пара завалящих кавалеров рискнули пригласить меня, и с одним я даже оттоптала фокстрот.

И вдруг в танцзал вошёл Он. По полковничьим звёздам я поняла, что это начальник учреждения, хотя могла бы догадаться по плеши и пузени как боевой мозоли. Он подошёл вразвалку, представился, но не пригласил на танец, а взял под руку и повёл в свой кабинет. На начальственном столе под портретом вождя и грамотами на стене была накрыта поляна и стоял Реми Мартэн Луи XIII. Угадал, стервец! Настоящий полковник. Умеет взятки брать.

Я присела на полянку, одну ногу поставила в заливную рыбу, красным ногтем подцепила пару белужьих икринок, подарила пузатому фирменную улыбку с выпученными глазами Скабеевой и сказала «Наливай, красавчик! Ну чё, сыграем в красное и чёрное?» Он облизнулся.

Коньяк оказался палёным, хрен меня проведёшь. Ладно, думаю, отработаю по схеме «Преступление и наказание». Ручку сумочки засунула в рот полкану, чтоб не думал, что сдрисну, а сама пошла в тубзик срыгнуть палёнку.

Проходя мимо кабинета химии, услыхала стоны Раечки, заглянула в щель. На преподском столе среди пробирок лежал шибздик в одних носках с дырками, со связанными руками и ногами, а на нём прыгала пыхтя потная Раиса. Глазёнки заплющены, надутые губы шептали «Мои мысли мои скакуны, вас пришпоривать нету нужды...» и пускали пузыри; коса и сиськи довольно подпрыгивали в такт.

Из соседнего кабинета доносились громкие батюшкины причмокивания и стоны безымянного юного героя. 

***

Из сортира я вернулась с сюрпризом для моего пухлика – шваброй. Он в это время рылся в нижнем ящике стола, выбирая страпон. Я закрыла дверь на ключ.

– Зая, какой ты несовременный, – сказала я строго. – Совсем не следишь за новостями прогресса, не знаешь, чем живёт страна!

– Я... я...

– Знаю-знаю, ты не был, не состоял, не участвовал.

– А может всё-таки... – промямлил он, доставая большой с пупырышками. 

– Нет, мой сладкий. Швабра нынче – наша главная скрепа! А деньги вперёд.

Пока он рылся в столе, перебирая конверты, я тайком включила камеру смартфона, потом вынула из сумочки случайно завалявшийся красный скотч и обмотала край ручки.

– Лубрикант найдётся или по-народному?

Полковник сглотнул слюну и что-то промычал, сымая портки.

Отработала я на совесть, обошлось без тяжких телесных. Полкан давился икрой и рыдал в экстазе. Содержимое конверта удовлетворило мои насущные потребности. 

Потом нашла Райку и еле стащила с уже второго курсанта. Упиралась сука. 

Домой ехали на служебной машине, и я прикидывала, сколько заработаю на записи в смартфоне, если выложу в ютюб. Или полкан выкупит, как думаете?