Клятвопреступник

Глава 26

Метель и собственная паранойя надежно удерживали темных магов в маленьком замке, который, как подозревал Драко, принадлежал его семье. Все три дня после появления здесь он или спал,

одурманенный зельем, или мерил шагами лазарет. На соседней кровати лежал Винсент, напротив Мириам занималась своими ожогами. Лазарет был переполнен детьми, обморозившимися и простудившимися

по пути сюда. И все же им повезло, что они сумели добраться до замка. От застрявшей в Хогвартсе Миллисент они узнали, что авроры прочесывают Запретный лес и допрашивают немногих оставшихся

слизеринцев, а те стараются скрыться при первой возможности. Беглецы прибывали в укрытие каждый день, находя подсказки, как добраться, в тайнописи невинных на первый взгляд детских

посланий. Все темные маги Британии ушли в подполье.
Но даже страх не мог удержать выздоровевшую ребятню в четырех стенах. Едва закончился укутавший землю пушистым покрывалом снегопад, радостная ватага высыпала из замка и затеяла игру в

снежки. Когда звенел их смех, казалось, что мрачные каменные стены давят не так сильно.
Драко очень хотелось присоединиться к остальным на улице, но несмотря на усилия матери и крестного укус на плече заживал медленно. Теперь, когда пьянящий азарт битвы был позади,

непрекращающаяся тупая боль, перемежающаяся резкими вспышками, когда он шевелил рукой, ощущались особенно остро.
Устав наблюдать за друзьями в окно, он устроил руку в повязку и отправился осматривать замок. Обойдя стороной собравшихся в главном зале отца и его Рыцарей, Драко забрел на кухню, где

несколько женщин готовили еду. Помощь эльфов была бы очень кстати, но все опасались, что авроры могут подстроить ловушку, и не хотели рисковать, призывая их из дома.
Никем не замеченный, он поднялся по узкой темной лестнице на второй этаж. В окнах там не было ни стекол, ни утепляющих чар, поэтому юноша плотнее запахнул мантию и наколдовал «люмос», чтобы

не зацепить паутину. Такие прогулки помогали ему не думать о прежнем доме, о Хогвартсе и о Гарри. Вот только замок был старым и ветхим, кое-где на стенах висели потрепанные гобелены, а

мебели почти не осталось. Осматривать, собственно, было нечего. В верхней части замка магии сохранилось мало – Драко не попалось ни пикси, ни даже боггарта. Ничего, кроме нескольких

опустевших гнезд. Но вид стоил того, чтобы подняться сюда. Замок был окружен густым лесом, ветви деревьев покрывала изморозь.
– Я знала, что найду тебя здесь.
Драко улыбнулся, несмотря на строгий тон, и оглянулся. На верхних ступенях лестницы стояла Нарцисса, кутаясь в тяжелую, подбитую мехом мантию, которую юноша прежде не видел. Должно быть,

мать прикончила и освежевала зверя, пока скрывалась. В этом наряде, с поцарапанной щекой, Нарцисса была похожа на лесную ведьму, а не на утонченную великосветскую леди, к которой все

привыкли.
– Надеялся найти что-нибудь интересное, – признался Драко. – Пока не повезло.
– Тебе, наверное, было ужасно скучно лежать в постели, – понимающе кивнула мать, спускаясь к нему. – Но если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы прийти сюда, не хочешь ли помочь

отцу с поисками?
Интересное предложение. Люциус пытался найти удобное и безопасное место, где могли бы надежно укрыться от авроров все темные маги. Но пока поиски не увенчались успехом.
– Северус сказал, никакой работы еще по крайней мере неделю, – ответил юноша.
– Северус много чего говорит, – заметила Нарцисса.
– И всегда по делу, – услышав голос крестного, Драко поморщился. Северус стоял на верхней площадке лестницы. Его черная мантия развевалась, и оттого он был похож на гигантскую летучую мышь.

Нарцисса вздохнула с привычным добродушным раздражением и повернулась к нему.
– Ты вечно осторожничаешь. Если бы мы тебя слушались, то вообще никогда бы ничего не делали.
– И всем было бы лучше, – отрезал Мастер зелий, не обращая внимания на ее мрачный взгляд. – Например, если бы ты сделала, как я велел, то с комфортом и в безопасности отсиделась бы в

Париже, вместо того, чтобы голодать здесь в компании домовых эльфов.
– Уж лучше их компания, – хмыкнула Нарцисса. – И я не голодала.
– Значит, ты опять меня не слушаешь, – парировал Снейп. – Я тысячу раз говорил, что диета тебе ни к чему.
Нарцисса вздохнула, но ответила уже спокойно:
– Странное ты существо. Даже комплименты у тебя больше похожи на оскорбления.
– Потому что ты никогда не слушаешь.
– Потому что ты невозможный…
Драко беззвучно застонал. Мать с Северусом могли препираться часами, но если попытаться сейчас улизнуть, то они оба накинутся на него. И как бы он ни был умен, у них просто-напросто больше

опыта в обмене колкостями. Чем подставляться под сарказм этих двоих, лучше просто выждать.
– Сова! – раздался снаружи крик.
Мгновенно забыв о перебранке, Северус и Нарцисса повернулись к окну. Драко выглянул из-за спины матери и постарался не обращать внимания на вспыхнувшую от резкого движения боль в плече.

Каждый раз, когда в небе появлялся пернатый вестник, он надеялся увидеть белоснежную сову Гарри, хоть и знал, что шансов на это нет. Когда птица подлетела ближе и стало ясно, что она

темно-серая и гораздо крупнее Хедвиг, сердце Драко упало. Но все же она показалась ему знакомой. Разглядев узор на перьях, юноша засмеялся и вытянул руку:
– Илмаузер! – он и не надеялся, что его питомец выжил.
Северус начал было говорить, что это может быть ловушкой, но Нарцисса шикнула на него и он замолчал. Филин легко опустился на руку хозяина. К его лапке было привязано не коротенькое

послание от Миллисент, а большой конверт с двумя золотыми печатями, на котором каллиграфическим почерком был выведен адрес.
Драко пока не мог действовать больной рукой, поэтому Северус отвязал письмо и направился к лестнице. Нарцисса даже не попыталась возразить – судя по печатям, это послание было от Дамблдора

и Министерства. Что бы ни было внутри, открыть его должен был Люциус.
Они нашли его в большом зале. В окружении переругивающихся Рыцарей он изучал карты и разглядывал древний глобус. Люциус расположился на самом удобном месте – на теплых камнях возвышения у

камина, но казалось, даже это не может унять его мигрень. Увидев семью, он выпрямился.
– Илмаузер? – спросил он. – Что он принес?
– Вот это, – Северус протянул ему конверт.
Люциус медленно повертел письмо в руках, внимательно осмотрев печати и надпись:
– «Люциусу Малфою, предводителю Вальпургиевых рыцарей, и его соратникам».
Все собравшиеся в зале наблюдали за ним, затаив дыхание. Мгновение поколебавшись, он сломал печати и вытащил два пергамента с золотой каймой.
– «Министерство магии и директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс» приносят глубочайшие извинения Люциусу Малфою и Вальпургиевым рыцарям за враждебные действия авроров на исходе

битвы за Хогвартс», – медленно прочел Люциус и ошеломленно моргнул. Взволнованно загомонив, люди подтянулись ближе.
«К сожалению, на суждения авроров повлияла многовековая вражда между нашими сообществами. Также их частично извиняет тот факт, что они не были осведомлены о чрезвычайно весомом вкладе

темных магов в победу светлых сил в битве за Хогвартс. Альбус Дамблдор и Гарри Поттер заверили нас, а многие студенты подтвердили, что темные маги желают окончания противостояния.
Совсем недавно мы были вынуждены пересмотреть наше прошлое и обнаружили, что в нем скрыта неприятная правда. И хотя мы вряд ли сможем восстановить нашу историю доподлинно, теперь мы

понимаем происходящее лучше, чем прежде.
В силу этих и других причин, и во многом благодаря беспрецедентным доверию и доброй воле, которые продемонстрировал Драко Малфой, мы от всего сердца хотим предложить вам мир. Война между

нашими сообществами слишком затянулась. Ее нужно прекратить, пока снова не пролилась кровь».
Люциус торопливо перевернул лист:
– «Поскольку на восстановление Министерства уйдет еще некоторое время, мы предлагаем вам встретиться для переговоров в поместье Диггори в эту субботу в десять часов утра. Вас будут ожидать

уполномоченные представители: Альбус Дамблдор, Гарри Поттер и ряд других. Понимая вашу обеспокоенность собственной безопасностью в ходе этой встречи, мы согласны предпринять любые разумные

меры предосторожности.
Министр магии Руфус Скримжер,
директор Хогвартса Альбус Дамблдор».

Никто не знал, что сказать. Это было беспрецедентно. Настоящее чудо – если, конечно, послание было правдивым.
– Ловушка, – выдохнул кто-то. – Это наверняка ловушка.
– Они, должно быть, проследили за совой.
Взволнованный гомон перекрыл голос Снейпа.
– Если бы кто-то за ней следил, мы бы заметили, – заявил Мастер зелий. – И на письме нет никаких чар.
– Значит, они надеются выманить нас, – предположила та же ведьма – приглядевшись, Драко узнал мать Пэнси. – Заманить нас в засаду.
Гойл кивнул:
– Скримжер годами на нас охотился. Он убил моего отца.
Пока Рыцари спорили, можно ли принимать письмо всерьез, Люциус закрыл глаза и задумался. Драко поглядел на него, а потом на остальных, удивляясь, что они так горячо препираются – ведь

последнее слово все равно будет за отцом. Тут он заметил, что спорят все, кроме Северуса и Нарциссы – эти двое терпеливо ждали, когда заговорит глава семьи. Но Драко, привыкший руководить

своими слизеринцами, не хотел ждать. Он устроил Илмаузера поудобнее и сел рядом с Люциусом.
– Отец.
Тот открыл глаза и посмотрел на сына.
– Кто-то должен пойти.
Хотя он говорил тихо, все споры тут же прекратились. Вместо этого все дружно принялись кричать, что он совсем спятил, и обсуждать, не зелья ли Северуса окончательно помутили его разум.

Люциус поднял руку, призывая к тишине, и внимательно посмотрел на сына.
– Зачем нам встречаться с ними? – спросил он.
– Мы не можем прятаться вечно. Даже затаившиеся семьи можно найти. Если же мы ввяжемся в открытую схватку, то большинство наших погибнет. Но если есть хоть малейший шанс, что они

действительно хотят мира, то нужно его использовать.
– А если они лгут и убьют тех, кого мы пошлем? – спросил Люциус.
Драко закрыл глаза. Погибнуть вот так после того, как прикончил самого Волдеморта – бесславный способ умереть.
– Тогда ты потеряешь всего несколько человек. Остальные смогут затаиться, хотя бы на какое-то время.
Позади протестующе вскрикнула Нарцисса.
– Ты слишком много времени провел с Северусом, Драко – улыбнулся Люциус, покачав головой. – Стал таким же оптимистом, как и он.
Северус возмущенно фыркнул, но промолчал.
Люциус перечитал письмо и перевел взгляд на старый глобус. Мир казался таким простым, когда его можно было перевернуть мановением руки.
– Я напишу ответ и выдвину ряд требований, – решил он. – Слишком наглых даже для Малфоя.
Рыцари облегченно заулыбались, радуясь, что решение принято и у них теперь есть план.
– Если они на все согласятся, – продолжал Люциус, – мы будем знать, что это ловушка.
– А если не согласятся? – спросил Гойл.
– Тогда мы постараемся быть готовыми ко всему. Если все полетит к чертям, опять воспользуемся моей тростью как портключом.
Не глядя на него, Нарцисса спросила:
– Кто пойдет?
Задумавшись на мгновение, Люциус ответил:
– Я, Северус и Драко.
Не говоря ни слова, Нарцисса повернулась и вышла. Люциус не обернулся ей вслед. Он положил письмо поверх разложенных на столе карт и посмотрел на Рыцарей.
– Продолжайте искать подходящее место, – приказал он. – В любой стране. Даже если придется перевезти всех в чертов Шанхай, мы сделаем это.
Он встал и расправил ноющие от многочасового напряжения плечи.
– Драко, Северус.
Они последовали за ним в его апартаменты, но у входа в спальню Северус положил руку Драко на плечо и остановился. Люциус постучал, и когда дверь распахнулась, вошел, явно ожидая, что

Северус пойдет следом. Но Мастер зелий заклинанием закрыл дверь снаружи и невозмутимо прислонился к стене.
– Если он считает, что я намерен встречаться лицом к лицу с разъяренной Нарциссой, то он еще глупее тебя, – заявил он.
– Она же его не убьет?
– Нет… – за дверью раздались приглушенные звуки дуэли. – Но только потому, что он дерется лучше.
Расслышав несколько проклятий, которые могли бы причинить отцу ощутимый вред, не сумей он их отбить, Драко поморщился и постарался не думать о происходящем там.
– Ты знаешь, почему я хочу пойти, – сказал он, облокотившись о стену напротив. – Но ты и правда отправишься с нами?
Северус помрачнел.
– Малфои не просто безрассудны. Тебе, наверное, жить надоело. Так беспечно заявляться к светлым… все равно, что совать голову льву в пасть.
– Если они нападут на нас, мы будем знать наверняка, что доверять им нельзя, – сказал Драко. – Если они устраивают эти переговоры, чтобы выгадать время и напасть на нас потом, мы должны

знать. Тогда мы сможем нанести опережающий удар.
Северус опустил голову.
– Ты сказал, что надежды на победу нет.
– Мне было нужно, чтобы отец согласился послать меня туда, – ответил Драко.
– Эх ты, змееныш наш непутевый, – прошептал Северус. – Думаю, Люциус уже и так все решил. А теперь ты и меня пытаешься уговорить.
– Ты нам нужен, – пожал плечами Драко. – Кто еще удержит нас от самоубийственных выходок? Кто-то же должен присмотреть, чтобы мы не вляпались во что-нибудь смертельно опасное.
– Вот именно! – хмыкнул Северус. – Одному богу известно, как вашей семейке удалось выжить без меня.
Из своих снов Драко знал, как.
– С большим трудом. Но зато теперь мы самые долгоживущие темные маги в истории.
– Вопреки вашим отчаянным попыткам.
– Наставник…
– Разве я когда-нибудь бросал вас в беде? – вздохнул Северус, закрывая глаза и потирая виски. – Конечно же, я пойду.
Услышав долгожданное подтверждение, Драко с облегчением улыбнулся.
– Мне даже подумать страшно, что вы можете натворить, если вас предоставить самим себе.
Улыбка Драко померкла и он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь в свое оправдание, но тут распахнулась и громыхнула о стену дверь.
– Северус! Быстро сюда! – резко окликнули из комнаты.
Драко не понял даже, кто из родителей это сказал. Он споткнулся и Илмаузер испуганно распахнул крылья, крепче вцепившись ему в руку.
– Жди здесь, – негромко приказал Северус. – Мать наверняка захочет видеть тебя, как только успокоится.
Драко вздохнул, глядя вслед Мастеру зелий. Через несколько дней ему предстоит отправиться в логово льва и надеяться, что его там не сожрут. Когда Нарцисса успокоится, он будет совсем не

прочь побыть с ней.
Илмаузер тихонько ухнул, и юноша улыбнулся.
– Мне нечем тебя угостить, – сказал он. – Но я уверен, на кухне найдется что-нибудь вкусненькое, – он подошел к окну и пересадил филина на подоконник. Птица помедлила, выпрашивая ласку, и

только потом сорвалась с места и исчезла за углом. Драко уселся на подоконник и посмотрел на улицу. Снег внизу блестел нетронутой белизной. Юноша вытянул руку. От разницы температур между

согретым чарами воздухом замка и свежим зимним ветерком по телу побежали приятные мурашки.
– Гарри, – прошептал он, – я иду.
***
Четыре дня спустя он стоял возле камина, рядом с родными. Правая рука болела меньше, обыкновенную повязку заменили куском шелка, отрезанным от одного из немногих уцелевших платьев Нарциссы.

Новая перевязь гармонировала с черной мантией, которую аккуратно почистили и заштопали, и теперь Драко выглядел достаточно представительно для официальной встречи. Палочка лежала в кармане,

и юноша от всей души надеялся, что ему не придется ее использовать. Хотя они считали, что ради такого шанса стоит рискнуть жизнями троих Малфоев, Драко хотелось избежать сражений. Они ему

до смерти надоели.
– Как бы я хотела найти для тебя что-нибудь более элегантное, – вздохнула Нарцисса, снимая пушинку с высокого ворота мантии Драко. – Ты похож на Северуса.
– С его-то волосами? – ворчливо отозвался Мастер зелий.
С перехваченными черной резинкой волосами он был похож одновременно на отца и на крестного. И на мать – знал Драко – потому что худощавым сложением он пошел в нее. Когда он превращался в

виверну, это было удобно, но в человеческом обличии раздражало.
Стоящий рядом Люциус отдавал Рыцарям распоряжения, которые вполне могли оказаться последними. Драко старался не прислушиваться, но получалось плохо.
– Если до вечера мы не дадим о себе знать, – говорил Люциус, – перебирайтесь в другое место. Нарцисса знает, куда. Слушайтесь ее так, как слушались бы меня. До моего возвращения она за

главного.
Он надел перчатки, взял трость и, вздохнув, встал перед камином. Прощальные слова были сказаны. Пути назад не было. Зачерпнув по пригоршне летучего пороха, они посмотрели на языки пламени.
– Будьте осторожны, – тихо сказала Нарцисса.
Люциус кивнул, помедлил мгновение, а затем решительно шагнул вперед, крикнув:
– Поместье Диггори, – и исчез.
Северус последовал за ним, потом Драко – они знали, что в случае засады у них больше шансов выжить, если они появятся практически одновременно.
Он очутился в залитой солнечным светом библиотеке, немедленно напомнившей ему гораздо более впечатляющую библиотеку отца в Имении, сгоревшую вместе с домом. Воспоминание больно кольнуло

сердце. Но зато никто не пытался их проклясть. Драко решил, что пока они в безопасности и все идет как запланировано.
Поравнявшись с Северусом, он увидел Гарри, явно чувствовавшего себя неуютно в парадной мантии, и забыл обо всем. Он понимал, что кроме Гарри вокруг находятся и другие люди, но на мгновение

улыбка гриффиндорца заслонила все остальное. Глядя на него, трудно было поверить, что совсем недавно Гарри сражался не на жизнь, а на смерть. Все раны были залечены, только бледность и тени

под глазами напоминали о пережитом. Драко надеялся, что выглядит не слишком потрепанным по сравнению с гриффиндорцем. Затем кто-то заговорил, и ему пришлось притвориться, что происходящее

вокруг на самом деле его занимает.
Только теперь он заметил стоящих рядом с Гарри Скримжера и Дамблдора. Если министр был похож на льва, то директор Хогвартса напоминал кота, который не только слопал канарейку, но и сливок

впридачу наелся. Драко задумался – на какие ухищрения пришлось пойти Дамблдору, чтобы устроить эту встречу? Скримжер явно нервничал.
– Уважаемые господа, – произнес министр, натянуто улыбнувшись. – Позвольте мне выразить благодарность за вашу помощь, оказанную в борьбе с Сами-знаете… кхм… с Волдемортом.
– Смерть Темного лорда принесла облегчение всем, – кивнул Люциус.
Драко едва заметно вздрогнул и невольно выпрямился. Он долго приучал себя не называть Волдеморта Темным лордом в чьем-либо присутствии. Услышав, как это произносят публично, да еще и перед

министром, он снова напомнил себе, как все изменилось.
– В самом деле, – заметил Скримжер. – Что ж, хоть вы уже знакомы с моими спутниками, позвольте я представлю их вам официально, как посланников нашей стороны: Гарри Поттер, Мальчик-который-

выжил и победитель Волдеморта. Директор Хогвартса, Альбус Дамблдор. И я, министр магии, Руфус Скримжер.
– В самом деле, мы знакомы, – отозвался Люциус, внимательно следя, не потянется ли Скримжер за палочкой. – Что ж, в таком случае позвольте представиться и нам. Я лорд Люциус Малфой,

командующий Рыцарями Вальпургии, а это мои доверенные лица: Северус Снейп и Драко Малфой.
Скримжер коротко поклонился, также не сводя глаз с темных магов.
– Не сочтите мой вопрос бестактным, но прибудет ли кто-то еще кроме вас троих? Мы ожидали большую делегацию.
Люциус понимающе кивнул и ответил:
– Мы не были уверены в ваших намерениях, и пошли на этот риск только потому, что вы отказались снять противоаппарационную защиту на время переговоров.
– Вы хотите сказать… – Скримжер моргнул, – что это требование было уловкой?
– Конечно.
Дамблдор усмехнулся.
– Из-за него переговоры едва не сорвались. Некоторые члены Визенгамота были уверены, что это ловушка.
Темные маги презрительно поджали губы. Предположение, что они пошли бы на столь очевидную хитрость, было почти оскорбительным, пусть даже именно затем она и была нужна. Должно быть Дамблдор

понял, о чем они думают, потому что беспечно пожал плечами.
– Ну, ничего страшного не произошло. Идемте внутрь?
Скримжер потянулся к резной ручке, но вдруг помедлил.
– Поскольку мы ожидали, что вас будет больше, боюсь, нас сопровождает довольно много народу.
Они оказались в просторной комнате – скорее всего, столовой. Высокие французские окна обрамляли голубые портьеры. Мягкий синий ковер заглушал шаги. Подойдя к резному столу, Драко увидел,

что тот круглый. Еще одно наследие Мерлина.
К счастью, людей было не настолько много, чтобы кому-то из светлых пришлось сидеть рядом с небольшой делегацией темных магов. Когда все представились, Драко пригляделся к присутствующим.

Гризельда Марчбэнкс из Визенгамота взирала на них словно на преступников, ожидающих ее приговора. Нимфадору Тонкс и Рема Люпина, расположившихся рядом с Дамблдором, наверняка пустили сюда

исключительно по настоянию директора. Кингсли Шеклбот изо всех сил, хоть и безуспешно, старался изобразить приятное выражение лица. Корнелиус Фадж не скрывал раздражения.
Дразнить бывшего министра было бы неразумно, поэтому Драко лишь улыбнулся, пряча удовлетворение. Война изменила расстановку сил. Без сомнения, Фадж находился здесь как служащий

министерства, но Драко – член дипломатической миссии – был гораздо важнее какого-то там чиновника.
На столе лежали стопка пергаментов и несколько перьев, стояли стаканы и кувшин с водой. Один на всех – иначе никто не отважился бы пить.
Пока Люциус и Скримжер обменивались вежливыми любезностями, словно войны между темными и светлыми никогда не было, Драко взглянул на Гарри и обнаружил, что тот тоже смотрит на него. Они

были вынуждены молчать, так что Гарри поднес руку к горлу и вытащил из-под ворота мантии кожаный шнурок с медовым амулетом. Драко улыбнулся, надеясь, что появившийся румянец не слишком

заметен на его бледной коже. Было тяжело сидеть так близко и не иметь возможности поговорить, но по крайней мере он мог воочию убедиться, что с Гарри все в порядке. Минуты тянулись, и Драко

очень хотелось улучить возможность хотя бы передать гриффиндорцу записку.
– Боюсь, то, о чем вы просите, совершенно невозможно, – надменно произнес Фадж.
Что? Встревожившись, что пропустил что-то важное, Драко мрачно уставился на бывшего министра, подавив желание взглянуть на отца.
– Корнелиус, – заговорила Марчбэнкс, но тот не обратил на нее внимания.
– Этот фарс с переговорами – пустая трата времени! – рявкнул он. – Мы все прекрасно знаем, что никогда не сможем прийти к соглашению! Вы только послушайте, чего они хотят! Исключить темную

магию из числа уголовно наказуемых преступлений, разрешить скрещивание видов, получить компенсацию за утраченное и конфискованное имущество… Мерлин! А потом они захотят узаконить

некромантию!
Люциусу каким-то образом удалось сохранить невозмутимость.
– Верно, в моем списке это как раз следующий пункт.
Фадж поморщился и отвернулся, но красноречивое фырканье Шеклбота ясно показало, что об этом думает аврор. Марчбэнкс побледнела и замолчала. Дамблдор вздохнул и закрыл глаза.
– Узаконить некромантию? – не выдержав, процедил Шеклбот. – Вы думаете, мы побоимся сказать «нет»? Думаете, мы просто сложим ручки и позволим вам безжалостно убивать людей…
– Разумеется, нет, – заговорил Северус. – Мы надеялись, что вы захотите узнать, что такое некромантия на самом деле, и не будете бессмысленно брызгать слюной, рассуждая о том, о чем не

имеете ни малейшего представления.
– Я арестовал трех Пожирателей в самый разгар приготовления ими зелья, и в их котлах плавали части человеческих тел, – сказал Шеклбот. – Там была голова маленькой девочки! Думаю, я имею об

этом представление!
– Это была не некромантия, – парировал Снейп.
Его равнодушный тон так резко контрастировал с криком аврора, что Шеклбот замолчал и прищурился.
– Что значит «не некромантия»?
– Суть некромантии – в небольшом заимствовании жизненной силы, кусочка души, если хотите, – пояснил Северус. – Ее можно применять, никого и ничего не убивая. Если бы все дело было в

умерщвлении, то к некромантии относилось бы любое использование животных ингредиентов.
– Кингсли, Корнелиус, – строго одернул спорящих Скримжер. – Сядьте и успокойтесь.
Хотя нынешний министр не особенно нравился Драко, юношу впечатлило, что эти двое послушались. Скримжер собрался что-то сказать, но осекся, услышав скрип пера по пергаменту. Он повернулся и

увидел, что Марчбэнкс торопливо записывает сказанное Северусом.
– Мне кажется, – сказала ведьма, перечитывая написанное, – что мы не сможем обсуждать планы мирной интеграции наших сообществ, пока не узнаем больше о том, как именно вы практикуете темную

магию. Я предлагаю на время отложить переговоры и потратить несколько следующих дней на пересмотр основных фактов, чтобы мы могли понять, о чем идет речь.
– Очень разумно, – кивнул Люциус. – Северус может предоставить список всего необходимого для демонстрации.
– Прекрасно, – кивнул Скримжер. – Тогда закончим на сегодня?
Северус опустил глаза, а Люциус коснулся пергамента, на котором делал пометки. Их молчание совсем не понравилось Драко, и хотя он старался выглядеть так же невозмутимо, как и они, внутри

начала нарастать тревога. Они что-то задумали и не предупредили его.
– Есть еще кое-что, что нам нужно обсудить, пусть даже не принимая пока окончательного решения, – произнес Люциус. – Лучше поднять этот вопрос сейчас, чем возвращаться к нему потом.
– Что именно? – полюбопытствовал Скримжер.
Люциус побарабанил пальцами по столу, осторожно выбирая слова.
– Наши самые важные и долгосрочные ритуалы обычно скрепляются кровью.
– Мерлин, – в ужасе прошептал Фадж. – Если вы просите о жертвоприношении…
– Вовсе нет, – отрезал Люциус. – Я имею в виду, что в таком важном деле мы не можем доверять лишь пергаменту и доброй воле. Чтобы мои люди поверили в соглашение, к которому мы придем, им

потребуется что-то более весомое. В данном случае, раз уж мы пытаемся объединить два ранее разделенных мира… Полагаю, необходим брачный союз.
– Брачный союз? – повторила Тонкс. – Как у монархов, объединяющих две нации?
– Это имеет смысл, – кивнул Дамблдор. – В нашей истории политические браки не редкость. И если я правильно понимаю то, что мне известно о преданности темных магов семье, ничто не сможет

надежнее скрепить наше соглашение.
– Я не позволю, чтобы какую-нибудь девушку втянули в такой брак помимо ее воли, – отрезала Марчбэнкс. – Кроме того, кого вы предлагаете со своей стороны? Это будет один из тех союзов, где

ребенка выдают за человека втрое старше?
– Представителем темных магов будет мой сын, – произнес Люциус.
Драко похолодел. Он не мог заставить себя поднять взгляд, не смел посмотреть на Гарри. Неудивительно, что отец ничего не сказал раньше. Он знал, что Драко будет сопротивляться, спорить и…
Нет. Люциус знал, что его сын выполнит свой долг. Верность превыше всего, и уж подавно превыше его собственного счастья. Опустив руку под стол, Драко крепко-крепко сжал в кулаке край

мантии. Его родители пожертвовали бы собой ради него, и эта же верность семье теперь вынуждала Драко подчиниться воле отца.
– Но согласится ли он сам? – недоверчиво спросила Марчбэнкс. – Согласится ли он стать заложником такого уговора?
– Если мой отец этого пожелает, – ответил Драко. Он чувствовал устремленные на него взгляды присутствующих, чувствовал боль Гарри, даже не глядя на гриффиндорца.
Что еще он мог ответить?
– Что касается вашей стороны, – невозмутимо продолжил Люциус, подтолкнув пергамент через стол к Скримжеру, словно его и не прерывали, – я подготовил список качеств, которые нам хотелось бы

видеть в кандидатке.
– Список качеств? – переспросил Люпин, искоса заглянув в пергамент. – Не имен?
– Может, вы и считаете нас чудовищами, – поджал губы Люциус, – но мы ценим способности и разум больше, чем вы думаете. Я не приму в семью какую-нибудь беспринципную ведьму, которая сможет

смириться с темной магией ради возможности запустить лапы в наше состояние.
– «Совершеннолетняя, – быстро читал Скримжер, и в его тоне ясно слышалось недовольство, – чистокровного происхождения или по крайней мере полукровка, пользуется уважением окружающих,

обладает хорошим положением в обществе, ярко выраженными лидерскими качествами, выдающимися боевыми навыками, смелостью, безжалостностью, способностью противостоять мнению министерства,

имеет опыт общения с темной магией…» Мерлин, Малфой, я не представляю, как вы надеетесь найти молодую леди, удовлетворяющую всем этим требованиям. Если мир между нами зависит от этого

союза, то вы лишаете нас всяких шансов.
Северус повернулся и шепнул что-то Люциусу на ухо. Тот нахмурился и возразил, тоже шепотом. Северус зашептал снова и под конец добавил что-то, отчего недовольство Люциуса сменилось яростной

гримасой. Но ярость эта была направлена исключительно на Северуса. Малфой молча взял из рук Скримжера пергамент, зачеркнул одно слово и сердито вписал другое. Мрачно взглянув на Мастера

зелий, он резко протянул пергамент министру. Тот взял его и прочел исправленное.
– Совершеннолетний… – негромко произнес он. Сидящие по ту сторону стола мгновенно выпрямились, не только поняв, что значит перемена слова, но и единодушно придя к единственно возможному

решению.
Все дружно повернулись к Гарри. Тот ошеломленно уставился на них в ответ.
– Что, я? – гриффиндорец огляделся, словно ища подтверждения. Он посмотрел на Дамблдора, потом на Драко, но последний был удивлен не меньше него.
– Не понимаю, почему именно он, – проворчал Люциус Северусу, но так, чтобы Драко тоже услышал. – Те же самые качества Драко мог бы найти в ком-нибудь еще. В ком угодно.
– Ну, если тебе удастся найти Девушку-которая-выжила… – чрезвычайно самодовольно прошептал Северус в ответ. – И потом, ни один из мальчишек не помолвлен, верно?
– Это неважно, ты, невыносимый…
– Элегантное решение, – произнес Дамблдор, улыбаясь так, как будто он с самого начала знал, что произойдет. – Но поскольку этот вопрос чрезвычайно важен, особенно для Гарри и Драко,

полагаю, им нужно время, чтобы все обдумать и узнать друг друга получше. Вы ведь не возражаете?
– Нисколько, – не слишком убедительно пробормотал Люциус.
– И обязательно под присмотром, – добавил Северус, видя, что Люциус слишком взволнован, чтобы помнить о таких вещах. – Постоянным. Иначе одному богу известно, в какие еще неприятности могут

вляпаться эти двое.
– В самом деле, – согласился Дамблдор. – Их пребывание в Хогвартсе весьма напоминало какой-нибудь бульварный роман – все эти ужасы и смертельные опасности.
– Смертельные опасности? – переспросил Люциус, взглянув на Северуса. Как раз в этот момент тот отчего-то заинтересовался своими на редкость краткими заметками. Малфой сурово нахмурился. – Я

бы очень хотел узнать об этом поподробней.
– Ну что же, – заговорил Скримжер. – Тогда позвольте на сегодня считать переговоры завершенными. Господа, если желаете остаться на ночь, комнаты для гостей и домовые эльфы в вашем

распоряжении. Кажется, заработавшись, мы забыли об обеде. Не стесняйтесь, вам приготовят все, что пожелаете. Что-нибудь еще?
Люциус помедлил и побарабанил пальцами по столу, а потом кивнул.
– Счет Малфоев в Гринготтсе по-прежнему заморожен?
– Нет, – ответил Скримжер и покосился на Фаджа, явно выжидая, не начнет ли тот опять спорить. – Вопреки протестам некоторых наших сотрудников, вчера я распорядился разморозить ваши счета.
– Благодарю. Если вы сможете предоставить нам посредника, мы подготовим список необходимых ингредиентов. Мне бы не хотелось пока показываться на Диагон-аллее.
– Понимаю, – кивнул Скримжер. – Рем, не будешь так любезен?
Дальше Драко не слушал. Он знал, что должен быть счастлив, но никак не мог прийти в себя и поверить в реальность происходящего.
Словно во сне, он встал и послушно последовал за отцом, думая, что они направляются в предоставленные им апартаменты. Но вместо этого Люциус привел его в маленький укутанный снегом

внутренний садик. За плакучими ивами прятались от яркого зимнего солнца скамейки.
– Твоя кузина Нимфадора скоро будет здесь, чтобы присмотреть за вами. Веди себя прилично, – Люциус помедлил. – Если ты причинишь ему боль, я с тебя шкуру спущу.
Драко недоуменно моргнул, но угроза отца была адресована появившемуся сзади Гарри. Драко напрягся в ожидании резкого ответа или грубости, но Гарри лишь кивнул, удивив их обоих. Бросив на

гриффиндорца последний убийственный взгляд, Люциус повернулся и ушел.
Теперь, когда они, наконец, были одни, Драко не мог заставить себя пошевелиться. Гарри наверняка почувствовал себя преданным, когда Драко безропотно согласился на брак, даже не зная, с кем

он будет заключен. Однажды он уже видел разочарование на лице Гарри. И хотя он не был настолько безнадежным романтиком, чтобы утверждать, будто оно ранило сильнее кулаков гриффиндорца, боль

от него было намного труднее забыть.
– Гарри… я…
Его лицо обхватили теплые ладони, и поцелуй заглушил то, что он собирался сказать.