Каждое второе воскресенье

Вика сдалась на втором курсе юридической академии. Казалось, завод ее внутренней пружины закончился. Просто не осталось сил, даже на зимнюю сессию. Она проиграла, в конце концов – ей не оставалось ничего, кроме как стать похожей на мать, а это было подобно смерти. Годы борьбы закончились депрессией. Стыдно было встречаться с отцом – нечего было ему рассказать.
В то воскресенье они обедали в ресторане, наскоро – накануне Никита прилетел из командировки, и мужчинам хотелось провести весь вечер вместе, дома.
- Я все хотела спросить, - Вика не поднимала на Вениамина глаз, - пап, а кто та женщина, к которой ты ушел от мамы? Ей так и не захотелось со мной познакомиться, верно?
Она все-таки взглянула на отца. Тот ужаснулся ее обреченному взгляду. В жизни этой девочки все взрослые люди были неизменно заняты собой, разом осознал он. Мы все всегда думали только о себе, пока она в одиночку сражалась с жизнью, которая и нас-то самих едва не покалечила. Так неужели она не заслужила хотя бы правды? Если Вика сумела столько лет продержаться в одиночку, что вообще могло ее сломить, кроме непрекращающейся лжи?!
- Нет другой женщины, - четко выговорил Веня. – Вика, я ушел от мамы к Никите. Я люблю его, много лет. Я не знаю, как ты… Можно ли это понять. Девочка, прости…
Он мог представить какую угодно реакцию, но только не то, что Вика вдруг смущенно улыбнется.
-Пап, - она потерла переносицу отцовским жестом, - я с пятнадцати лет влюблена в Никиту. Боже мой, как я  переживала, что никогда не понравилась бы ему. А он – с тобой. Вот это ирония.
И она совсем как взрослая накрыла пальцы отца своими:
- Спасибо, что сказал. Все стало ясно теперь. Но вы так много лет вместе. Офигеть. То есть я хотела сказать – удивительно.
Потом Вика вспомнила про надвигающиеся экзамены.
-Пап, боюсь, сессию не вытяну. Сложно мне как-то стало. Может, и не мое это – юриспруденция.
Вениамин посмотрел на дочь. Боец, каких мало. Ему хотелось утешить ее, сказать, что все на свете экзамены – ерунда, что он купит ей тур в теплую страну, что можно подумать, нежась на солнышке, о другой карьере.
Так поступать было нельзя. Нельзя было ломать характер дочери. Прости, моя хорошая, проговорил про себя Веня и сказал печальной Вике:
- Время еще есть, успеешь наверстать. Не раскисай. А в каникулы отдохнешь. Сил всегда больше, чем кажется.
Он весь вечер корил себя за эти слова. Ни от кого из взрослых его дочь не принимала ни утешения, ни снисхождения. И вот попросила о помощи его, а он в ответ – встань и иди, образно говоря.
Признание дочери поразило Вениамина. Влюбиться в Никиту! Да, Вику можно было понять – он и сам потерял рассудок, стоило ему увидеть эти прозрачные, бездонные глаза, окаймленные черными ресницами.  Обморочное ощущение узнавания – это он, я полюблю его, я уже полюбил, - даже годы спустя все еще жило в Викином отце. Тогда Никите было двадцать пять, возраст, далекий от зрелости для современных западных мужчин. Но и в глазах молодого парня читалось то же самое – осознание свершившейся судьбы. Они словно вспоминали друг друга, обретали когда-то утраченные чувства, сплетали в единый узор нити жизней. Тогда Веня поверил в реинкарнацию – они не могли встретиться с Никитой всего лишь в первый раз. Их связь была так глубока, что выходила за пределы окружавшей влюбленных реальности. Ссоры были ужасны; казалось, начинали ныть глубочайшие душевные шрамы, напоминая, что они уже говорили друг другу жестокие, злые слова, уже решали расстаться, уже уходили друг от друга – лишь для того, чтобы встретиться вновь. В этот раз они оба оказались мудрее, сдавшись, наконец-то, на милость друг другу.
После недолгих размышлений Веня все-таки решил рассказать Никите, о том, что в него влюблена Вика. Нужно было решить, как быть дальше – продолжать или нет встречи втроем, и так нечастые. Ни один не был уверен, способна ли девочка понять природу и глубину их отношений. Это не удавалось и взрослым барышням, то и дело вспыхивавшим романтическими чувствами к Никите. Тому иногда казалось, что он – опереточный роковой красавец, обреченный всю жизнь тщетно растолковывать вздыхающим девицам, что сердце его навечно отдано другому. Но в этот раз речь шла о Вике, дочери Вениамина, и в ее влюбленности не было ничего забавного – это был серьезный, цельный человек, достойный, как признали мужчины, уважения. Оборвать вот так встречи! Оскорбительно.
- Давай попробуем, - решил Никита. – Может быть, она меня скорее разлюбит, если узнает получше. И, потом, все равно молодость тянется к молодости. Найдется ровесник, и она обо мне и не вспомнит.
Он озадаченно рассмеялся, поймав ироничный взгляд Вени. Когда-то и тот убеждал себя, что дикая любовь пройдет сама собой, не пройдя испытания беспощадным временем.
А Вика, вернувшись домой, думала о словах отца. Так вот почему он ушел от матери! Вот откуда взялись все те злые слова деда, которые все еще ядом разъедали ей душу. Отец полюбил Никиту. Не смогли они жить врозь, вот и оставил отец семью.
Так дело было не во мне, говорила себе Вика. Она отчетливо помнила слова матери: «Да, из-за тебя». Не из-за меня.
Она немного поплакала в своей комнате, слушая джаз. Никогда не полюбит ее такой парень, как Никита, даже если она встретит его. Не потому, что она неумна или некрасива. С удивительной для двадцатилетней девушки мудростью Вика поняла – очарование Никиты именно в том, что он - другой, в том, что он не любит женщин, а счастлив с ее отцом. И его двойник из ее грез был бы таким же.
Но там, где невозможна любовь, возможна дружба. Вика рывком села на своем диванчике. Общие интересы. Одна и та же профессия. Никита – юрист, и она станет юристом. Его коллегой. Пусть ему будет с ней интересно поговорить. Пусть он захочет с ней подружиться. Она вздохнула. Выпить кофе, и за книги. Все еще можно успеть. Отец прав. Не раскисать. Перевалить через эту чертову сессию. И сражаться дальше.
Вика с головой ушла в учебу. Теперь, когда занятия обрели смысл, премудрости давались легко.
Было немного неловко вдруг снова увидеть Никиту после признания отцу, но прогулка по засыпанному снегом парку и обед втроем прошли гладко. Тогда они праздновали начало студенческих каникул. Вика выпила полбокала вина. Она чувствовала себя не просто взрослой , а старше и отца, и  его любимого. Странно. Почему ее жизнь сложилась именно так? Почему отец должен был встретить именно Никиту? Почему этот человек определил их с отцом судьбы?!
По дороге домой Вика уснула в машине.
- Ты, детка, не пей на свиданиях, - с преувеличенной заботой сказал Веня. – а то повезет тебя принц в волшебный замок, а ты храпишь, как сапожник. Он испугается и превратится в лягушку. А с виду ты – изящное существо.
Они посмеялись, искренне всех Никита, и сам большой любитель сопеть во сне, да к тому же прямо в ухо Вене.
Ничего страшного не произошло. Ничего не изменилось. Можно было дружить и дальше.
Время шло, Вика, конечно же, увлекалась то одним, то другим ровесником, иногда мельком рассказывая о них отцу, а на четвертом курсе пережила страстную, дикую, напугавшую Веню влюбленность в мужчину намного старше, одного из партнеров фирмы, где она подрабатывала два раза в неделю, отказываясь без необходимости брать деньги у взрослых, даже у отца. Партнер был похож на Никиту, темные волосы, прозрачные глаза, и Вика потеряла рассудок, готовая на что угодно ради близости с ним. Она так исхудала, что Веня был на грани того, чтобы пойти к взрослому мужику и велеть ему не морочить голову девчонке. Размышляя над тем, как помочь Вике выпутаться из сетей неистовой и безответной любви, он попросил о помощи Никиту. Тот призадумался.
- Взять ее, что ли, к нам в офис, уж если ей так нужно работать? Уж там я за ней присмотрю, не сомневайся. И девочка она талантливая, а к нашей деятельности мало у кого талант есть.
Никита пригласил Вику на ланч, вот так, вдвоем, без отца, как будто в этом не было ничего необычного, и предложил перейти в его компанию, вечерним секретарем. Вика смотрела на лицо мужчины напротив, избранника ее отца, любовалась его руками, улыбкой, серьезными глазами, убеждаясь, что никто и никогда не сможет заменить Никиту. Никто, никогда. Безумие окончилось. Теперь можно было успокоиться. Со временем она найдет подходящего кандидата в мужья, подающего надежды юриста или финансиста. Или решит вести жизнь свободной женщины. У нее не будет детей – она не решится привести в этот равнодушный мир сына или дочку, не с ее детством, не с ее юностью. Никому не придется биться за счастье из-за ее слабости.
Будут эти двое, два солнца, озарившие ее жизнь. Никто не сможет быть достаточно ярким, чтобы и его заметили в беспощадном свете двух гигантских звезд.
… Они входят в ресторан, двое взрослых мужчин с молодой, уверенной в себе спутницей. Вениамин мимолетно ловит их отражение в зеркале. Эти двое и есть его семья – любимый человек и дочь. Забавно, как непринужденно держится Вика – прямо начинающий адвокат из фильма, что ты будешь делать. Красивая, спокойная женщина в неброском, дорогом платье, подчеркивающем грациозную фигуру. Корпоративное право, кто бы мог подумать!
- Я в следующем месяце в Цюрих на две недели поеду, - Вика рассеянно просматривает меню, уже зная, что именно закажет. – А потом махнем с Андреем в Париж, на выходные.
Андрей - ее «молодой человек», такой же неисправимый трудоголик. Встречи влюбленных планируются чуть ли не за месяц, чтобы никоим образом не мешать их успешным карьерам.
-Мне стейк с кровью, - любезно распоряжается Вика, когда к ним подходит официант, - овощи на гриле. И кьянти бокал.
Мужчины еле сдерживают улыбки. Красотка, с умом и характером. С ними, любящими ее людьми, она всегда оттаивает, зная, что ее не ранят. Она принимает их заботы, понимая, что участие в ее жизни дает отцу и Никите так нужное им чувство общности. Для Вики они – самые близкие люди.
-Моя девочка, это точно, - одобрительно замечает Вениамин. – За кофе сигары покурим.
Это его давнишняя шутка. Он любуется Викой. Если бы Вене нужно было оправдание всей его жизни, им стала бы дочь.
Твоя девочка, верно, говорит себе Вика. Да, папа. Ты прав. Я - твоя девочка. Я боготворю тебя, и я никогда не смогу разлюбить Никиту. Будьте счастливы вместе, так и должно быть. И вот еще, папа. Я выиграла. Непомерной ценой, потому что я не могу по-настоящему полюбить никого другого, кроме твоего мужа, но я выиграла, отец. Ты так и не смог уйти от меня, понимаешь? Я все-таки не дала тебе забыть обо мне.