Все только начинается

Часть 1.-1-

Я обратил на него внимание из-за Янки. В один прекрасный день она пришла от своей подруги и с порога заявила, что встретила любовь всей своей жизни. Сестру я хорошо знаю, поэтому только хмыкнул на это. Она такую любовь встречает как минимум раз в месяц.
- Ой, Костик, он та-акой, - Янка мечтательно закатила глаза, - ну нереально красивый. Высокий, фигура, как у модели, а лицо какое…на Киану Ривза чем-то похож... И главное, сам смуглый, а волосы пепельные, еще с прядками такими светлыми… Совершенство... А как одет… Просто мечта!
- Где ты эту мечту увидела-то?
- А он новый Надькин сосед. Помнишь, у них старушка жила в квартире слева? Вот он там теперь живет. То ли снял, то ли купил.
- И что, Надька тоже вся в мечтах?
- Конечно. Но ей не светит, - Янка чуть погрустнела. - Да и мне тоже, честно говоря.
- Почему?
- Скажем так, не наш уровень. Птица не нашего с Надеждой полета. Увы и ах.
Я обалдел. Чтобы Янка вслух признала, что она недостаточно для кого-то хороша? Стало любопытно посмотреть, что это за перец-то такой?

Случай представился скоро. Наш дом и дом, в котором живет Надька, стоят через двор друг напротив друга. Чтобы выйти на улицу, надо пройти как раз мимо Надькиного подъезда. Догадаться, что это тот самый парень, не составило никакого труда, потому что он на самом деле был «та-акой». Лично я таких эффектных мужчин вживую еще не видел, несмотря на двадцать прожитых лет. Только в телевизоре, в рекламных роликах.
Спустившись с крыльца, он остановился, отвечая на звонок, и, когда я проходил мимо, посмотрел прямо мне в лицо. Я непроизвольно поежился — знаете, видел однажды в каком-то журнале фотографию пумы крупным планом. Так вот, у него были такие же глаза — миндалевидные, светло-карие, цепкие, холодные и спокойные. Ведь на самом деле у крупных хищников в обычной обстановке взгляд не злобный и не свирепый. Они смотрят вот так же — внимательно и абсолютно бесстрастно. Помню, я еще подумал - хорошо, что Янка сама все понимает. Не хочется, чтобы твоя сестра стала просто чьей-то легкой добычей.

Девчонки продолжали обсуждать нового соседа, как какую-нибудь знаменитость. Всю собранную информацию Янка тут же вываливала мне, как всегда, не заморачиваясь степенью моего интереса. Так я узнал, что его зовут Кирилл, что он, видимо, хорошо зарабатывает, потому что квартиру он купил и еще имеет машину, небольшую «Тойоту», зато новенькую. Кроме того, он не был женат и, кажется, не имел постоянной девушки, потому что, несмотря на бдительность Надьки и ее бабули, никаких баб в его квартире замечено не было, как и вообще гостей. Кирилл, видимо, предпочитал развлекаться не дома. Надька с бабулей единогласно пришли к такому выводу, только первую это обстоятельство огорчало — ну как же, можно было бы столько интересного подсмотреть, а потом рассказывать, а вторую радовало.
Чужой интерес заразителен, и я как-то поймал себя на том, что, выходя во двор, начинаю искать взглядом высокую фигуру Надькиного соседа, а при редких встречах исподтишка его разглядываю. Но сколько бы не разглядывал, ничего, кроме действительно сногсшибательной внешности, не увидел. Я начал понимать неиссякающее любопытство девчонок — интересно же, что скрывается за этим роскошным фасадом? Такой же прекрасный интерьер или пустые комнаты? Хотелось думать, что второе, но я честно признавался себе, что это от зависти. Уродом я себя никогда не считал, но по сравнению с Кириллом я просто сливаюсь с фоном. А морда у меня мало того, что обычная, еще и неприлично детская. В магазине до сих пор паспорт спрашивают. Вот разве что рост у нас одинаковый…

Не знаю точно, когда мой интерес стал, как бы это сказать, чрезмерным. Просто у меня есть дурацкая черта – если я хочу что-то знать, то не успокаиваюсь, пока не добьюсь своего. Не знаю, любопытство это или любознательность, но закрытость Кирилла превращала меня в какого-то маньяка. Я чувствовал себя девочкой-фанаткой, злился из-за этого безумно, но сделать ничего не мог. Мне
хотелось знать о нем все — сколько ему лет, где и кем он работает, что ему нравится, что не нравится, как он отдыхает, какие у него друзья... Какой он сам под своей красивой оболочкой? Наверно, мне хотелось понять — есть ли в мире совершенство?

-2-

Пасмурным апрельским днем, только зайдя во двор, я вдруг услышал писклявое:
- Дядя Котик!
Так по-дурацки меня называет только соседская девчонка, Ириша. Я обернулся и застыл от удивления. Иришка шла ко мне, а вел ее за руку Кирилл!
- Вот, - сказал он, растерянно улыбаясь, - чуть мне под колеса не попала. Скользко же. Думал, уже все, пипец…
Он выдохнул и развел руками. Глаза у него все еще были испуганные.
- Да уж, хорошо, что обошлось, - я присел на корточки. - Ты почему одна гуляешь, Ирка?
- А мама спит! – радостно ответила девочка.
Ну хоть она испуганной не выглядит.Я поморщился, поднимаясь. Значит, Валька опять сорвалась. Вообще-то она неплохая баба, но после развода стала выпивать. Но такого, чтоб ребенка без присмотра оставить, еще не было. Иришке-то всего пять. Надо будет матери сказать, пусть
дуре мозги вправит.
- Ну, пойдем домой, - я посмотрел на Кирилла, - мы на одной площадке живем.
- Значит, мы все соседи, – он протянул мне руку, - Кирилл. А с дамой мы уже познакомились.
- Костя, - ладонь у него была теплой и твердой. – А даму отшлепать надо!
Ирка надулась.Кирилл погладил ее по голове:
- Не надо шлепать. Только не бегай так больше, ладно? - посмотрел на меня. – Рад
знакомству. Так и думал, что ты сосед, часто тебя вижу.
- А меня? – ревниво осведомилась Иришка.
- И тебя, – он тепло улыбнулся. Девочка засияла.
Я изо всех сил старался не засиять так же. Было по-детски радостно оттого, что он, оказывается, замечает мое существование. А вдруг он заметил и то, как я на него, мягко говоря, пялюсь? Хотя он, наверное, привык к чужим любопытным взглядам.

Этот случай изменил мое отношение к нему. Казалось бы, все, что я узнал нового — это то, что у Кирилла хорошая улыбка, и он может испытывать простые человеческие эмоции. Ну и еще, что голос у него приятный, низкого глубокого тембра. Но из-под глянцевого образа выглянул живой человек, и этот человек мне понравился.
После этого мы стали здороваться при встрече, перекидываться короткими фразами. Желание «углубить» знакомство становилось просто навязчивым, но я никак не мог придумать, как это сделать. Чем я мог быть ему интересен? Обычный парень, студент, подрабатывающий курьером, без каких-либо особых способностей или хотя бы экзотических увлечений... Осознание своей ординарности никогда никого, думаю, не радовало, но меня в те дни просто давило и плющило. Комплекс неполноценности рос прямо на глазах.

-3-

Тот день начался вполне обычно. Была пятница. Я отучился, отработал, получил зарплату, что существенно повысило мое настроение. Вечером ожидался поход в клуб в компании однокурсников — отмечали день рождения нашей старосты Ленки. Ничто не предвещало катастрофы...
Разгоряченные танцами, мы небольшой толпой выбрались на воздух. Многие из нас были в этом месте впервые. Лешка Скворцов, как завсегдатай, вещал о достоинствах заведения.
- Одно только не очень хорошо, - сказал он. - Здесь рядом место, где пидары собираются. Вот, на той стороне улицы, видите, пацаны? Никогда не ходите туда.
- Да вас туда и не пустят, - фыркнула Ленка. - рылом, извините, не вышли. Вы только посмотрите, какие там мальчики.
Я взглянул и вздрогнул от неожиданности. У указанной двери стоял Кирилл и разговаривал с другим парнем, стоявшим спиной ко мне. Я отчетливо видел их через узкую улицу. Кажется, разговор был неприятный. Кирилл вначале слушал с абсолютно каменным лицом, потом сказал что-то короткое и, наверняка, злое. Собеседник дернулся и попытался взять его за руку. Кирилл отпрянул, сказал что-то еще и ушел. Мужчина постоял, глядя ему вслед, потер обеими руками лицо, потом отошел к стене и закурил. Теперь я хорошо его разглядел. Он был явно старше Кирилла, тоже очень холеный и красивый, хоть и не такой яркий. Я удивился не столько самому открытию, сколько тому, что раньше о таком не задумывался. И еще тому, что мысль о том, что Кирилл – гей, не вызывает во мне никакого негатива по отношению к нему.
Танцевать расхотелось. Я взял большую кружку пива и сел в темном углу, обдумывая новую информацию. Значит, за Янку точно можно не бояться. Это хорошо, хотя уже и неактуально – сестрица наконец-то нашла себе нормального парня. А интересно, кто этот мужик, с которым ругался Кирилл? Они, как это, любовники? Или просто знакомые?
С падением уровня пива в кружке мысли приобретали все более странное направление. Я думал, что Кириллу идет быть геем. Что у него, наверно, много поклонников. Есть ли у него постоянный партнер или он ограничивается короткими связями? Каких парней он любит? А я бы ему понравился? Стоп! Я попробовал стряхнуть несуразную мысль, но она настойчиво возвращалась и тащила с собой подружек. Думать, как известно, не запретишь, даже себе. И ставя на стол пустую кружку, я с ужасом осознал: я хочу нравиться Кириллу. Я хочу быть сексуально привлекательным для него. И, что самое страшное, я определенно хочу узнать – каково это, заниматься с ним сексом? Мне хочется увидеть его возбужденным, несдержанным, раскрытым для меня. Говоря без обиняков, я хочу Кирилла. Пиздец.

Кажется, я еще никогда не был таким пьяным и таким несчастным одновременно. Мучившая меня все последние дни проблема стремительно перерастала в другую, совершенно неприличную и неразрешимую. Хотелось бы надеяться, что дурь пройдет вместе с опьянением, но я слишком себя хорошо знал и самообманом никогда не занимался. И то удивительно, что до меня так долго не доходила истинная причина моего нездорового интереса к Кириллу. Господи, так я что, педик, что ли?
Смотреть на буйное веселье однокурсников стало невмоготу, и я потихоньку слинял домой. В метро меня развезло еще больше. Отсвечивать пьяной мордой перед родителями не хотелось, и я решил посидеть на воздухе, дождаться, пока они точно не заснут. Огляделся, выбирая место. Машинально нашел взглядом окна Кирилловой квартиры – света не было. Он не дома или уже спит? Я поискал взглядом его машину. Там, где он обычно ее ставит, было пусто. Кстати, там можно и посидеть.
Вот за этой будкой, никто не увидит, и чурбачок даже есть…
Было тихо и темно, пахло свежей листвой и черемуховым цветом. Шок постепенно проходил, сменяясь усталой апатией. Что ж теперь страдать, педик так педик. И вообще, лучше подумать об этом на трезвую голову. А сейчас так хорошо на улице…
Я сидел, прислонившись спиной к стене, смотрел на светящиеся окна, постепенно впадая в бездумно-блаженное состояние, растворяясь в окружающей майской ночи.

-4-

Из эйфории меня вырвал звук подъехавшей машины. А когда одновременно с хлопком дверцы раздался знакомый голос, я чуть не свалился со своего ненадежного сиденья. Кирилл говорил зло и тихо, почти шипел, но мне было все отчетливо слышно:
- Я сказал, ты слышал… Отвали от меня. Я не буду твоей воскресной шлюхой… Все, блядь, достал! – послышалось «пи-ип», видимо, отключился. - С-сука…
Щелкнула зажигалка, снова запикали кнопки на телефоне. Потом Кирилл заговорил совсем другим, бархатно-мурлычущим тоном:
- Русик, солнце, я сегодня свободен, как птица…А ты точно уверен, что я вам помешаю?.. – посмеялся и заговорил уже обычным голосом. - Не знаешь, Стас точно не в Москве? Черт, и Димка занят сегодня… Да, стресс надо снять, ты же меня знаешь…Не хочу я никуда ехать. И выпил, и вообще… Бля, Рус, не думал, что доживу до жизни такой, что потрахаться не с кем будет… Ну давай, прости, если помешал…

Вот честно, до сих пор не знаю, как я решился. Но я выскочил из-за будки и позвал его. Он остановился.
- А, дядя Котик.
Глаза его стеклянно блестели, и я понял, что он тоже порядком пьян. Набрав побольше воздуха, я выпалил:
- Извини, но я все слышал. А … я тебе не подойду?
Кирилл хмыкнул:
- Ребенок, а ты совершеннолетний?
И он туда же. Как же надоело.
- Мне двадцать один будет скоро!
- О, это все меняет, - Кирилл засмеялся и вдруг обнял меня за плечи. – Ну тогда пошли.

В прихожей Кирилл развернул меня лицом к себе:
- Не передумал?
- Нет.
- Это ведь твой первый такой опыт, я прав?
Я молча кивнул. Меня начало трясти, но я упорно выдержал его взгляд. Кажется, это ему понравилось. Янтарные глаза потеплели, и он улыбнулся:
- Не бойся, – взял меня за руку, – пойдем.

Конечно же, он все сделал сам. Да и глупо бы было пытаться проявлять инициативу. Он был ошеломляюще страстным и напористым вначале и одуряюще бесстыдным и податливым потом. У него было фантастическое тело – стройное, сильное, гибкое, со смуглой гладкой кожей, скользящей под руками, как шелк. От него пахло зноем, горькими травами и мускусом, и от этого запаха у меня темнело в глазах.
Засомневался я только раз – когда он сунул мне презерватив и перевернулся на живот. Я нерешительно провел рукой по маленьким твердым ягодицам. Он посмотрел на меня затуманенными глазами и хрипло, нетерпеливо выдохнул:
- Давай. Я помогу.
От этого голоса мне снесло крышу окончательно. Я перестал сомневаться, перестал думать, целиком доверившись своим инстинктам и чужому телу, умело и чутко направляющему мои движения. Кажется, я все сделал правильно. По крайней мере, Кирилл кончил первым. Когда он глухо застонал и выгнулся, содрогаясь, подо мной, накрыло и меня. Да так, что на миг я вообще отключился.
Мы какое-то время полежали рядом, молча, переводя дыхание. Потом Кирилл приподнялся на локте, небрежно чмокнул меня в плечо:
- А ты классный.
Я не ответил. Просто не мог говорить. У него опять был этот холодный кошачий взгляд.
- Я…пойду, - наконец сумел выдавить я. Он кивнул, не пытаясь скрыть облегчения.
Мы вместе встали. Я оделся, он накинул халат.
Выходя, я услышал, как он сладко зевнул. Дверь закрылась, щелкнул замок. Я вышел на улицу, но казалось, что меня заперли внутри и оставили одного в темноте.

На следующее утро я проснулся с неожиданно ясной головой и четким осознанием масштабов произошедшей катастрофы. Нет, я не так уж сильно парился по поводу неожиданного зигзага собственной сексуальной ориентации. Ну живут же люди с этим, и я смогу, тем более что девчонки объективно для меня привлекательности не потеряли. Но дело в том, что субъективно меня привлекает сейчас только один человек. И для этого человека я – всего лишь одноразовый партнер. Он ясно дал мне это понять.Наверно, мне просто везло, но до сих пор я никогда не знал безответной
влюбленности. Да и назвать чувства, испытываемые мной сейчас, влюбленностью было неправильно. Не было эйфории, ослепления, ощущения легкости и радости жизни. Была тоска, выкручивающее душу томительное желание, какая-то обреченность. Я злился на него и восхищался им. Я отчаянно хотел его увидеть и одновременно также боялся встречи.
То, чего больше всего боишься, обычно и происходит. Я встретил его, когда, измученный терзаниями, вышел вечером прогуляться. Он был не один. Очередной красавчик – на этот раз блондинистый – окинул меня откровенно оценивающим взглядом, когда Кирилл поздоровался со мной. А Кирилл вел себя как обычно, как всегда. Как будто ничего не было. Мне хотелось разреветься от обиды. Я даже не ревновал. Я был уничтожен.

-5-

Руслан взял протянутый стакан, удобно устроился в кресле. Квартирка друга ему понравилась – Кир вообще умеет хорошо устраивать свой быт. Чего, к сожалению, не скажешь о личной жизни. Кстати, грустный мальчик, встреченный ими во дворе, видимо и был вчерашним «антистрессовым препаратом» Кира. Бедный ребенок…
- Тот мальчик, с которым ты поздоровался – ты с ним был вчера?
- Да. Понравился?
- Сука ты все-таки, Кир. Отымел ребенка.
- Имел-то как раз он меня.
- Давай не будем. Ты прекрасно понял, о чем я.
- Ну…нехорошо получилось. Что уж теперь-то?
- Да ничего.
Рус помолчал, хлебнул виски из стакана. Выпивка у Кира всегда выше всяких похвал, что да, то да.
- А с Сергеем, значит, все? Не жалеешь?
- Нет.
- А он?
- Да достал. Не знаю, морду ему набить, что ли, чтобы понял, наконец, и отвалил.
- А почему ты так жестко-то? В принципе, ведь между вами ничего не меняется. Ему нужно жениться, статус такой, понять надо мужика. Любит-то он тебя. Ты же все равно с ним жить не собирался. Встречались бы, как раньше, раз в неделю. Или так к жене ревнуешь?
- Да какая ревность, Рус? Мне просто не нужны лишние проблемы. Я и так с ним связываться не хотел – крупный клиент, банковская этика… А уж женатый крупный клиент … На хрена мне это надо.
- А не боишься, что как клиента его потеряешь? Вдруг он отомстить решит таким образом?
- Нет. Во-первых, таких условий он нигде не найдет. Во-вторых, если ничего не случится, я на следующей неделе в филиал замом перевожусь.
- Да уж, – Руслан вздохнул, с грустью поглядел на друга. Такая знойная красота и такое ледяное сердце. Все просчитано и продумано. Он в сотый, наверно, раз порадовался, что в свое время хватило ума и везения не влюбиться в это прекрасное бессердечное создание. Кто же так тебя обидел, Кир? Или, правда, от природы такой?
- А мальчик-то славный, - сказал он чуть погодя. – Хорошая фигурка, губки пухлые, глазки ясные. Влюбленные-е…
Кирилл поморщился, но во взгляде мелькнуло сожаление:
- Перестань, Рус. Ему двадцать лет, и он живет в соседнем доме. Да тут бабки с рупорами и транспарантами будут стоять круглосуточно. Оно мне надо?
- Да скажи прямо, он тебе нравится, но ты боишься сплетен, – Руслан резко поднялся, встал, нависая над другом. – Вот интересно, до каких пор ты собираешься бегать от проблем? А не думаешь, что всю свою жизнь так просрешь?
Кир не ответил, только опустил глаза. Руслан сел обратно в кресло, вздохнул:
- Я тебя очень люблю, ты знаешь. Но меня убивает твое отношение к жизни. Ты как будто просто не хочешь быть счастливым.

Воскресенье прошло в том же разобранном состоянии. Даже родители заметили, что со мной что-то не так. Чтобы избавиться от расспросов, я сбежал в парк и полдня провалялся в прострации у пруда.
К вечеру понедельника я пришел к выводу, что так жить нельзя. Участь девочки-фанатки, разок трахнутой своим кумиром, меня абсолютно не прельщала. Надо было либо забыть Кирилла и жить дальше, либо хотя бы попытаться стать ему … кем? Ну, наверно, постоянным партнером. Любовником. Я покатал на языке это слово. Мне понравилось.Поскольку забыть Кирилла мне бы при всем желании не удалось, да, честно говоря, и не хотелось, я решил взять себя в руки и начать действовать. В конце концов, он же переспал со мной и даже получил удовольствие. Конечно, его заслуги в этом больше, чем моей, но ведь он хотел меня? Значит, сколько-то я ему нравлюсь?
Принять решение действовать оказалось легче, чем составить план собственно действий. Я промучился над этим еще два дня. Прийти к нему домой? Выставит, можно не сомневаться. А если и не выставит, принципиально ничего не изменится. Будет все тот же одноразовый трах. В постели я ему ничего сказать просто не сумею. А потом он посмотрит на меня глазами пумы, и я молча пойду домой и тихо повешусь.
В конце концов, я решил пойти проторенным путем и позвать его куда-нибудь, в кино, например. Пусть это будет выглядеть смешно, но зато искренне. И если он меня пошлет, значит, я ему вообще ни в каком качестве не нужен. И останется только как-нибудь пережить это.

-6-

Он переспрашивает:
- В кино?
Точеные брови приподнимаются, холод в янтарных глазах сменяется удивлением и даже… растерянностью? У меня дрожат колени. Я чувствую, что уже красный, как рак, но с отчаянием
обреченного продолжаю смотреть ему в глаза. Жалкий же у меня сейчас вид, наверно. Если он сейчас засмеется… Но он не смеется. Он улыбается. Оказывается, он умеет ТАК улыбаться.
- Ну давай сходим, дядя Котик. Зайдешь за мной?

Я смотрю наверх, в синее майское небо. Пытаюсь уговорить себя, что не надо так радоваться. Ведь все только начинается… Но не могу.
Ведь все только начинается!


КОНЕЦ