Снег, мороз, елки и семейные разборки

 
Зимний лес безмолвствовал. Гриня никогда не слышал столь оглушающей тишины. Хруст снега под старенькими лыжами Динки, укатившей далеко вперед, давно затих. Оставалось лишь собственное морозное дыхание, стук сердца да легкий скрип заиндевелых сосен. Вот, продираясь сквозь ветки, на жесткий наст упала шишка и снова воцарилась тишина.

Гриня повертел головой в поисках опоры и попытался высвободить ногу из глубокого сугроба. Тщетно. Не покидало ощущение, что если потянуть сильнее ботинок соскользнет, обнажив шерстяной носок с рисунком из нелепых зеленых елочек. До лесной избушки пара километров и ковылять в одном ботинке не хотелось. Гриня тяжело вздохнул. Придется просить помощи у старорежимной воблы Артемия Романовича. Отставной подполковник топтался рядом бесшумный, словно рысь и Гриня, все время похода изо всех сил пытающийся о нем не думать действительно забыл, что их с Динкой сопровождает отвратительный тесть.

- Артемий Романч, я…того. – Пролепетал парень, надевая на лицо самое непринужденное из всех доступных его богатой мимике выражений.

- Чего того? – Подал скрипучий голос тесть. – Громчей! Шо лепечешь?!

- Застрял я.

Старик вытянул жилистую шею, словно желая насладиться нелепым положением родственника. Длинная голова его, прикрытая меховой ушанкой, походила на башку черепахи, тянущийся за капустным листом. Толстый шерстяной шарф, лежащий на костистых плечах бесформенным комом, вполне мог сойти за панцирь. Гриню передернуло. Он ненавидел тестя, и сегодняшний совместный поход в лесную глушь казался самой скверной идеей, какую только можно представить.


- Вы заблудитесь в трех березах! - Хрипел дед.

- Соснах. – Поправлял его Гриня.

- В том лесу растут пихты! И кедры. А ты, мелкий недоумок, и там найдешь, мать их, березы и заблудишься! И дочь мою заблудишь!

- Нет такого слова. – Бормотал Гриня.

- Шо?! Поучи батьку любить родину, щен недоношенный! Против я был тебя. Всегда против. Так нет же. Эта дурында Динка вся в мать! Не умеет выбирать мужиков!

Гриня хмыкнул в кулак, а тесть продолжал сыпать умными мыслями, все больше увязая в бессмысленности.

Гриня снова потянул ногу из ледяного плена и потерял-таки ботинок, а вместе с ним и равновесие. Взмахнул руками и рухнул вперед, ободрав лицо о жесткий наст. Тесть пристукнул снегоступами и молча пошлепал вперед. Не стал даже напоминать, что предупреждал о необходимости надеть лыжи.

- Городской. – Выплюнул пренебрежительно, показав копошащемуся в снегу Грине высокомерную деревенскую спину.

Парень сел. Подтянул носок с елочками. Посмотрел на окрашенные багрянцем пихты. Или это были кедры? Сунул руку в оставленную собственной ногой яму, нашарил ботинок. Поход явно не удался. Настроение упало ниже нулевой отметки и почти сравнялось с температурой за бортом.

- Все. – Сказал сам себе Гриня, сжимая до скрежета крепкие молодые зубы. – Все!

Желание придушить тестя достигло критической точки.


- Па-а-апа-а-а!!! – Эхом разнеслось по сонному лесу.

В груди болезненно кольнуло. То ли от того, что выкрикнула Динка ни его имя. То ли от неожиданности и силы этого наполненного животным ужасом вопля. Парень попытался бежать, но тесть опередил. Несся вперед, скользя снегоступами по утрамбованному снегу.

Наконец, Гриня вывалился на вытоптанную полянку, посреди которой как в сказке возвышалась вполне справная изба. В полумраке наступающей зимней ночи Гриня не сразу понял, отчего так вопит Динка, и во что так пристально всматривается сидящий на корточках тесть. Подойдя ближе, Гриня почувствовал, как волосы зашевелились под шапкой. Весь снег был залит красным. Большие кляксы и мелкие брызги ярко алые усеивали площадку перед избой. Подняв глаза на бледную жену, Гриня подумал, что она сейчас либо свалиться без чувств, либо побежит со всех ног обратно в лес. На всякий случай он сжал облаченную в рукавицу Динкину ладонь.

- Это ведь ничего пока не ясно, да Артемий Романч? Волк кролика разодрал, да Артемий Романч?

- Зайца.

- Что?

- В лесу живут зайцы. А этот походу размером с доброго кабана, если судить по количеству кр…

- А пойдемте в дом! – Нарочито бодро прервал монолог тестя Гриня. – Тем более как говорят криминалисты «жидкость красного цвета» может оказаться чем угодно. И совсем не обязательно…

Входная дверь тихонько скрипнула. Троица застыла на месте. Тесть отлично знал, что изба в лесу вещь не надежная. Сюда может влезть кто угодно от дикого зверя, до беглого зека. Последнее, видимо, наиболее вероятно.

- Па-а… - Дрожащим голоском пропищала Динка.

- Я проверю! – Ринулся вперед Гриня.

Мужик он или нет, в конце концов.

- Проверь, проверь. – Кивнул тесть. – Тщательней там проверь, а мы с Динкой пока здесь…метров за двадцать в кустах посидим. Проверь.

Цапнул дочь за локоть и поволок во тьму.

Мужик должен уметь все. Забить гвоздь, поджарить яичницу из пары яиц с колбаской и лучком. И перчиком сверху присыпать, а для красоты, мелко нашинкованной петрушечки… Да… Так вот мужик должен уметь все, а самая главная его обязанность – защита семьи и себя. Ведь если он не защитит себя, кто потом защитит семью?
Гриня отлично жарил яичницу, но вот защита давалась с трудом. Дрался он в последний раз с коллегой в офисе. Ударил папкой по заду и на этом драка закончилась. Коллега разрыдалась, назвала Гриню лютым сексистом, сморкнулась в рукав висящего на спинке стула пиджака, принадлежавшего обидчику, нажала острым носом туфельки клавишу на сетевом фильтре и лишила Гриню несохраненного вовремя проекта. Пришлось начинать все заново, коря себя за несдержанность.
Сейчас парню предстояло войти в незнакомый дом посреди леса, ночью и одному лешему ведомо, что засело там, под покровом чернильной тьмы. Запасливый Гриня скинул с плеч походный рюкзак и порылся в его недрах. Достал фонарь. Включил. Осветил приоткрытую дверь. Потоптался на месте. Обернулся и не увидел ни длинной фигуры тестя, ни кругленькой уютной Динкиной. Вздохнул. Сделал шаг вперед. Постоял. Подумал и решительно ринулся во тьму, выставив вперед фонарь, подобно световому мечу джидая.

В единственной просторной комнате царил полумрак. Луч фонаря обшарил запыленные углы, пустые черные стены. Лизнул металлическую панцирную кровать без матраца, грубо сколоченную лавку и стол. Шаг вперед. Взгляду открылась едва коптящая буржуйка, а рядом, освещенное мерцающим светом пламени и жестким фонаря лежало завернутое в клетчатый плед тело. Если бы не торчащие с одного конца ноги и русые, слишком длинные и давно не мытые волосы с другого, Гриня бы подумал, что перед ним просто тряпичный куль. Но ноги… И голова…

Фонарь задрожал в руке. Колени вторили ему.

- Т-т-т-тр-р-р-уп-п-п…
Гриня не соображая почти ничего, двинулся вперед. Сам не заметил, как оказался рядом с телом. Размер ноги явно не женский, но волосы длинные, белокурые и вьющиеся.

- Спокойно. Спокойно.

Ботинок едва коснулся тела в том месте, где по прикидкам Грини располагался зад. Еще раз сильнее. И пинок со всего размаху!

- С новым годом! – Выдало тело и передернуло плечами.

Гриня рванул к двери и столкнулся с Динкой. Та отшатнулась, испугавшись, навалилась спиной на Артемия Романовича. Тот пошатнулся, обхватив дочь за плечи, но толчок в спину вернул всех троих в вертикальное положение. Из-за плеча тестя выглядывала знакомая ехидная мордаха.

- А ты как здесь?! Что вообще… И, блин!

Люди вошли в избу. Заперли дверь. Первым на покоящееся подле буржуйки тело среагировал Артемий Романович. Он вдруг как-то сник, затрясся, забегал глазами по комнате, принялся вопрошать «как?» и «зачем?», а Гриня все смотрел в прищуренные глаза неизвестно откуда появившегося шурина.
Брат Динки растерянно улыбался и всем своим видом выказывал готовность все объяснить.

- Па! Па! Я сейчас все…

Но папаша уже распеленывал виновника переполоха. Из-под пледа показался крепкий парень в светлой когда-то, но теперь изрядно запачканной водолазке. Он сидел, недоуменно озирая присутствующих мутным взором, постоянно сдувая с глаз курчавый локон. Удушливый запах перегара плыл по избе, вызывая у непьющего Грини дичайший приступ тошноты.


- Что здесь происходит! – Орал тесть, толкая в бок белокурого викинга, но смотрел почему-то на сына. – Что там за кровь?! Что за сатанинские обряды!

- Это не кровь! Вино это!

Услышав про вино, викинг оживился.

- С новым годом!

- Да заткнись ты! – Снова мощный тычок острым кулаком от тестя.

- А что происходит? – Пискнула Динка.

- Меня задолбал этот алкаш, вот я вино и вылил. – Пожал плечами растерянный шурин.

- Меня сейчас…стошнит…

Гриня ринулся на воздух.

Мороз цапнул за щеки. Тошнота прошла, но недоумение осталось. Шурин вышел вслед за Гриней. Осветил площадку фонарем, указывая на красные пятна.

- Один генацвале флягу грузинского винишка подогнал. Курить будешь?

Гриня отрицательно покачал головой, и тут же противореча себе, выхватил из пальцев шурина сигарету.

- Вот… - Продолжил родственник, словно не заметив странного маневра. – Его же иначе ни за что сюда не заманить. Только обещанием вечерины. Сказал, что будет круто. Большая компания и все такое…

Чиркнул зажигалкой. Еще раз. Замерзший агрегат сыпал искрами и шипел. Пришлось доставать надежные спички.

- Я не пойму, откуда ты здесь взялся?! – Сквозь надсадный кашель вопрошал слишком глубоко затянувшийся Гриня. – Кто это вообще?!

Шурин похлопал родственника по плечу, участливо кивая.

- Да вот… Ходил сеть искал. Здесь ведь не ловит совсем. Пришлось на дорогу выйти…

- Дорогу?! Здесь есть дорога?!!!

- А как же? – Удивился шурин. – Не то чтоб прям Дорога, но дорога. Зимой вполне такая накатанная. Тут же село километрах в двух.

Гриня знал семейное приданье о затерянном в лесной глуши хуторе. По разным причинам люди покидали насиженные места. Переезжали в соседнее село, в город. Старики вымирали. Отец Артемия Романовича единственный, кто не покинул жилище. Отвоевывал крепкий бревенчатый дом у леса. Так и осталась в семье эта странная «дача».

- Меня отец сюда часто приводил, когда я еще подростком был. – Продолжал вещать шурин. – Все хотел мужика из меня вылепить. Говорил, должен уметь выживать в любых условиях. А когда мама умерла… Я подсел тогда крепко. Отец меня однажды просто взял за шкирку и сюда. Ломало не по-детски, а он заставлял в озере по утрам заплывы делать. Меня колотун бьет, а он пинками в озеро…

- Дикость какая. – Передернул плечами Гриня.

Шурин хмыкнул.

- Зато вот я теперь перед тобой стою. Настоящий мужик.

- Да? А это волосатое нечто кто? – Кивнул головой в сторону избы Гриня.

Шурин отшвырнул окурок.

- Это? Так… Пациент.

- Чей?

- Мой. Я его по своим следам на излечение сюда приволок. Как осла морковкой, а его флягой вина заманил.

- На стриптизера похож. – Буркнул Гриня. – Того, что в телевизоре. Нарзан, кажется.

- Так он и есть…

- Врешь!

- Да не Нарзан! Стриптизер. Видел бы ты его…фортеля. – Прищурил глаз шурин.

- Да сдались мне его фортеля! – Возмутился Гриня. – На кого я, по-твоему, похож?! Я не пи*ар, чтоб на мужские фортеля пялиться. Может ты пи*ар?

- Рот закрой. – Нахмурил брови шурин. – Я имел в виду танцы. Как он на барной стойке отплясывает.

- Да откуда тебе-то знать, где и как он отплясывает?! Ах, вон оно че! А я смотрю в глухом лесу с флягой винища и волосатым Нарзаном…у которого ручища, как моя ножища…и…и…пьяные в хламину!

- Рот закрой!

- Бра-ат!

Динка заскрипела снегом, семеня к разбушевавшимся мужчинам.

– Он хочет, чтобы Серый в его квартиру переехал! Бра-ат! Это же, ни в какие ворота! Может он сразу ему все подпишет, а нам буй! Бра-ат…

Гриня недоуменно воззрился на жену. Поревел взгляд на шурина.

- Какой серый?! В чью квартиру?!

- Мать, это его дело, не? Ты че лезешь?

- Так ведь он на старости лет совсем сбрендил! – Верещала Динка. – Мужик, мужик… А сам?! Серый из него бабло сосет!

- Сосет, точно. – Хмыкнул шурин.

Сестра ткнула кулачком в широкое плечо, притопнула ножкой.

- Говорит мужик, мужик, а сам?

- Рот закрой! – Припечатал сурово шурин.

- Да объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит?! – Не выдержал Гриня.

Артемий Романович ссутулившись, сидел на лавке. Рядом, словно кот свернулся викинг, положив курчавую голову старику на колени. Узловатые пальцы перебирали курчавые локоны. Тонкие губы улыбались, а тусклые когда-то глаза светились внутренним светом.
Гриня, шурин и Динка застыли в дверях, не в силах нарушить тишину.

- Что топчитесь? Заходите, что ли. – Проскрипел тесть.

- Па, я не хотел, чтобы ты вот так… - Залепетал шурин. – Но он из тебя всю душу вынул. Я помочь хотел.

- А я всего на всего хотела прогуляться по лесу. – Пискнула Динка. – Думала, после праздников полезно будет, а то я и так на пять килограмм поправилась…

- Так вот кто здесь пи*ар! – Хохотнул Гриня. – А себе еще мужик должен, мужик должен…

- РОТ ЗАКРОЙ! – Дружным хором проорали родственники.