Пасынки Вселенной

ЧАСТЬ I. ВСЕЛЕННАЯ
 
— Осторожно! Мьют!
Услышав крик, Хью Хойланд резко нырнул вниз - единственное, что он мог сделать. Кусок железа яйцеобразной формы врезался в переборку прямо над головой Хью с такой силой, что не промахнись пращник, пробил бы её наверняка. От резкого движения его ноги взмыли вверх над полом. Не дожидаясь, когда тело медленно опустится на палубу, он оттолкнулся ногами от переборки за спиной, направляя себя по долгой, пологой траектории вдоль прохода, с ножом в руке наготове. Он перевернулся в воздухе, и погасив рукой скорость у противоположной переборки — там, где коридор поворачивал и откуда его атаковал мьют, — легко опустился на ноги. За поворотом коридор был пуст. Оба товарища догнали его.
— Ушёл? — спросил Алан Махони.
— Да, нырнул в люк, — ответил Хойланд. — Кажется, у него было четыре ноги. А может, это была баба.
— Четыре или две, нам все равно теперь не поймать мьюта, — сказал Морт Тайлер.
— Вот ещё, ловить его! — воскликнул Махони. — На кой Хафф он нам сдался!
— А я был бы не прочь поймать его, чтобы потолковать кое о чём, — ответил Хойланд. — Клянусь Джорданом, возьми он на два дюйма ниже, быть бы мне в Конвертере.
— Перестаньте через каждые два слова богохульничать, — укоризненно сказал Тайлер. — Слышал бы вас Капитан! — И он благоговейно приложил ладонь ко лбу, как и подобает при упоминании Капитана.
— Джордана ради, — резко ответил Хойланд, — не умничай, Морт. Тебя ещё не произвели в Учёные, а я вряд ли менее благочестив, чем ты, но не вижу греха в том, чтобы иногда дать выход чувствам. Даже Учёные так выражаются в сердцах, я сам слышал.
Тайлер открыл было рот, но промолчал.
— Слушай, Хью, — Махони дернул Хойланда за руку. — Давай уйдём отсюда. Мы так высоко никогда ещё не забирались. Я хочу вернуться туда, где нормальная тяжесть.
Хойланд, сжимая рукоять ножа, жадно смотрел на люк, в котором скрылся противник.
— Ладно, малыш, — согласился он. — Впереди дорога долгая, пора возвращаться.
Он повернулся и пошел к люку, через который они выбрались на этот ярус. Вверх приходилось подниматься по крутым лестницам, но сейчас Хью просто оттолкнулся от крышки люка и начал, плавно спускаться на палубу пятнадцатью футами ниже. Тайлер и Махони последовали за ним. Так они продвигались вниз — через десятки люков и зловещих, слабо освещенных палуб. С каждым разом прыжок чуть-чуть ускорялся, и приземлялись они чуть-чуть тяжелее. В конце концов Махони не выдержал:
— Хью, хватит прыгать. Я ногу зашиб. Давай пойдём лестницами.
— Ладно, но так будет дольше. Кстати, далеко нам еще?
— Отсюда до фермы палуб семьдесят, — ответил Тайлер.
— А ты почём знаешь? — подозрительно спросил Махони.
— Знаю, потому что считал, балда ты этакая.
— Ну да! Считать умеют только Учёные. Ты думаешь, если тебя учат читать и писать, так ты уже всё знаешь?
Хойланд вмешался, прежде чем спор перерос в ссору:
— Заткнись, Алан. Может, он действительно умеет считать. Морт на такие дела мастак. Да и, судя по тяжести, он прав.
— А лезвия в моем ноже он посчитать не хочет? — не унимался Алан.
— Заткнись, тебе говорят. Ты что, Закона не знаешь? За пределами деревни дуэли запрещены.
Они продолжали свой путь в тишине, легко бежали по лестницам, пока возросшая сила тяжести не заставила перейти на шаг. Вскоре показался ярко освещённый ярус, где расстояние между палубами было раза в два больше, чем наверху. Воздух здесь был влажный и тёплый.
— Наконец-то… — сказал Хью. — Однако я не вижу нашей фермы. Мы, наверное, вышли с другой стороны.
— А вон и какой-то фермер, — сказал Тайлер. Сунув мизинцы в рот, он свистнул, а потом крикнул: — Эй, приятель! Куда это мы попали?
Крестьянин медленно оглядел всех троих, затем, с неохотой, односложно, показал, как найти Главную дорогу, ведущую к их деревне. Они прошли с полторы мили энергичным шагом по широкому, довольно оживлённому тоннелю. Навстречу им попадались путешествующие, носчики, иногда крестьянин, толкавший перед собой гружёную тележку. Затем они увидели, как в носилках, которые держали четверо здоровенных слуг, с достоинством покачивался учёный. Его оруженосец шествовал впереди, разгоняя с дороги простолюдинов. А вскоре вся тройка пришла в общинную своей деревни — просторное помещение в три палубы высотой. Здесь они разошлись. Хью направился в казармы кадетов — молодых холостяков, живущих отдельно от родителей. Он обмылся, потом отправился к дяде, Эдуарду Хойланду, у которого работал за еду. Когда Хью вошёл, тетя взглянула на него, но ничего не сказала: женщине подобало хранить молчание.
— Привет, Хью, — сказал дядя. — Опять бродил по окрестностям?
— Доброй еды, дядя… Конечно, бродил…
Эдуард Хойланд, солидный, здравомыслящий человек, снисходительно усмехнулся:
— Где был и что видел?
Тётя бесшумно выскользнула за дверь и вернулась с ужином для Хью, поставила перед ним тарелку, но ему даже и в голову не пришло поблагодарить за заботу. Он проглотил кусок прежде, чем ответить.
— Был наверху. Добрались почти до невесомости. А потом мьют чуть не разнёс мне череп.
Дядя хмыкнул:
— Свернёшь себе шею в тех закоулках, парень. Ты бы лучше занимался хозяйством и ждал дня, когда я умру и оставлю его тебе.
На лице Хью появилось упрямое выражение.
— А вам разве не любопытно, дядя?
— Мне? Ну, когда я был молодым, тоже много шатался. Прошёл всю Главную дорогу, потом вернулся обратно в деревню. И в Тёмном Секторе бывал, меня там мьюты разве что за пятки не хватали. Видишь шрам?
Хью видел этот шрам не в первый раз, а дядин рассказ уже наскучил ему до тошноты. Подумаешь, прошёл однажды Главную дорогу! Сам-то Хью хотел побывать везде, всё увидеть и всё узнать. Взять хотя бы верхние ярусы. Если человеку не дано так высоко забираться, то с чего Джордану было их создавать?
Но мысли эти он держал при себе и продолжал есть. Эдуард Хойланд сменил тему:
— Мне надо повидать Свидетеля. Джон Блэк заявил, что я ему должен трёх свиней. Хочешь пойти со мной?
— Да нет, пожалуй. Хотя да, пойду.
— Поспешай тогда.
По дороге они зашли в казарму, и Хью отпросился идти с дядей по делу.

 
Свидетель жил в маленьком вонючем помещении на краю общинной, где был легкодоступен всем, нуждающимся в его услугах. Он сидел на пороге, ковыряя ногтем в зубах. Его ученик, прыщавый близорукий подросток, сидел на корточках за его спиной.
— Доброй еды, — сказал дядя.
— И тебе доброй еды, Эдуард Хойланд. Ты пришёл по делу или просто составить старику компанию?
— И то, и другое, — дипломатично ответил дядя, а затем изложил суть своего визита.
— Так в чём проблема? — сказал Свидетель. — В контракте ведь ясно сказано:
Джон Блэк дал Эдуарду овёс.
Чтоб Эд свиней ему принёс,
Как поросята подрастут.
Из них двух Джону отдадут.
— Подросли поросята, Эдуард Хойланд?
— Подросли, — ответил дядя. — Но Блэк требует трёх, а не двух.
— Порекомендуй ему холодную примочку на голову. Свидетель своё слово сказал, — и старик жиденько рассмеялся.
Они немного посплетничали. Эдуард Хойланд как мог удовлетворял ненасытную жажду старика ко всякого рода подробностям. Хью хранил благопристойное молчание во время беседы старших. Но когда дядя наконец поднялся, он сказал:
— Я задержусь ненадолго.
— Как хочешь. Доброй еды, Свидетель.
— Доброй еды, Эдуард Хойланд.
Когда дядя отошел достаточно далеко, Хью сказал:
— Я принёс вам подарок, Свидетель.
— Покажи.
Хью вынул кисет с табаком, который захватил, когда заходил в казарму. Свидетель принял его, не сказав ни слова, и бросил ученику, чтобы тот спрятал.
— Заходи, — сказал Свидетель и повернулся к ученику: — А ты принеси-ка кадету стул. 
— Теперь, парень, — продолжал он, когда они уселись, — рассказывай, чем занимался.
Хью начал рассказ, и старик тщательно выпытывал всё касающееся его последних вылазок, ругая при этом Хью за неумение запоминать события до мельчайших подробностей.
— Ничего вы, молодые, не умеете. Даже этот паршивец, — Свидетель ткнул пальцем в ученика. — Даже он ничего не умеет, хоть и способней тебя раз в десять. Поверишь ли, и тысячи строк в день запомнить не может, а ведь должен занять моё место, когда умру. Да когда я был учеником, мне тысячи строк едва хватало, чтобы заговорить себя и поскорее уснуть. Свистки вы все без горошины.
Хью не возражал, он ждал, пока старик выговорится.
— Ты хотел что-то спросить у меня, паренёк?
— Вообще-то, да, Свидетель.
— Ну так выкладывай. Язык, что ли, проглотил?
— Вы когда-нибудь поднимались туда, где нет веса?
— Кто, я? Конечно, нет. Я же учился на Свидетеля. Мне нужно было запомнить всё, что написали Свидетели до меня, а на мальчишеские забавы у меня времени не было.
— Я думал, может, вы мне скажете, что там есть.
— А, ну это совсем другое дело. Нет, сам я туда никогда не забирался, но слышал рассказы многих людей, которые там побывали. Очень многих, тебе столько людей не увидеть и за всю жизнь. Я ведь старый. Я помню отца твоего отца и его отца тоже. Что же именно ты хочешь знать?
— Что именно? — Как задать вопрос? Как выразить словами смутную боль в груди? И всё-таки: — Какое в этом во всем предназначение, Свидетель? Зачем все эти ярусы над нами?
— Что? Джордан с тобой, сынок, я же Свидетель, а не учёный.
— Я думал, что вы, может быть, знаете… Извините…
— Но я действительно знаю. Строки из Книги Начала — вот что тебе нужно.
— Их я уже не раз слышал.
— Так послушай еще раз. Ответы на все вопросы есть в этих строках, если только у человека хватает мудрости увидеть их. Внемли мне. Хотя нет, дадим возможность моему ученику показать себя. Эй, ты! Прочти нам из «Начала», да с выражением.
Ученик облизал губы и начал:
 
Вначале был Джордан в раздумье глубоком,
Вначале был Джордан во тьме одинокой.
Из тьмы и безлюдства родилось желанье,
Желанье затем перешло в ожиданье,
Из ожиданья родился План —
Джордан решил, и час настал:
Из тьмы и мрака Он Корабль создал!
Миля за милей уютных жилищ
И для плодов золотых хранилищ.
Палубы, люки, свет и воздух —
Всё для людей, ещё не созданных.
Вот человека сотворил Он
И учредил для него Закон:
Создателя должен чтить человек.
Плану великому посвятить свой век.
Каждому Законом отведено место,
Каждому строго определен удёл.
Человеку не дано знать цели.
Главное — чтобы он Создателю
Повиноваться умел.
Одним — говорить, другим — слушать.
Среди людей воцарился порядок.
Он создал Экипаж для чёрной работы.
И учёных для соблюдения Плана.
Помазанник Джордана — Капитан
Человеческим родом стал править сам.
Непорочен лишь Джордан, а люди грешны.
Зависть, жадность и гордость загрязнили умы.
Первым Хафф согрешил, будь он проклят навек!
От него эту скверну вкусил человек.
Разразился мятеж, и погиб Капитан.
Кровью мучеников…
Мальчик запнулся, и старик наотмашь ударил его по лицу.
— Начинай снова!
— С самого начала?
— Нет, с той строки, с которой сбился.
Ученик помедлил, затем поймал ритм:
Кровью мучеников залиты палубы, 
Целомудрие пожрано тьмой.
Грех заполнил Корабль…
Мальчик продолжал монотонно бубнить строфу за строфой, пространно рассказывая древнюю историю греха, мятежа и смутного времени. Как мудрость в конце концов взяла верх и как тела вождей мятежа скормили Конвертеру. Как некоторым мятежникам удалось избежать Полёта и положить начало племени мьютов. Как после молитв и жертвоприношений был избран новый Капитан.
Хью беспокойно заёрзал, шаркая ногами по полу. Без сомнения, в Священных Строках были ответы на все его вопросы, на то они и священные, но у него, видно, ума не хватало найти их. Но почему? В чём же вообще смысл жизни? Неужели жить — значит всего лишь есть, спать и в конце концов отправиться в Дальний Полёт? Разве Джордан не желал, чтобы его поняли? Откуда же тогда боль в груди? Этот голод, который нельзя утолить даже доброй едой?

 
Утром к дверям дядиного жилища подошёл посыльный.
— Учёный хочет видеть Хью Хойланда, — отчеканил он.
Хью понял, что его вызывает Лейтенант Нельсон — учёный, отвечающий за духовное и физическое состояние сектора Корабля, в котором располагалась родная деревня Хью. Он быстро собрался и заторопился вслед за посыльным.
— Кадет Хойланд прибыл, — доложил он.
Учёный оторвался от завтрака и сказал:
— А, да. Входи, мой мальчик. Садись. Ты ел?
Хью утвердительно кивнул головой, не отрывая глаз от диковинных фруктов, лежащих на тарелке. Нельсон проследил его взгляд.
— Попробуй эти финики. Новая мутация. Я приказал доставить их с дальней стороны. Ешь, пожалуйста. В твоём возрасте всегда можно съесть еще немножко.
Хью с гордостью принял приглашение. Делить трапезу с Учёным ему ещё не приходилось Лейтенант откинулся в кресле, вытер пальцы о рубашку, оправил бороду и приступит к делу:
— Последнее время я совсем не видел тебя, сын мой. Расскажи мне, чем ты занимаешься.
Не успел Хью ответить, как Учёный заговорил снова:
— Хочешь, я сам тебе скажу. Ты изучаешь верхние ярусы, мало беспокоясь о том, что это запретная зона. Так или нет?
Он пытливо смотрел ему в глаза.
Хью пытался что-то промямлить, но Учёный снова перебил:
— Ну ничего, ничего. Я знаю об этом; а ты знаешь, что я знаю. Я вовсе не сержусь. Но просто всё это заставило меня подумать, что тебе пора выбирать своё место в жизни. Есть ли у тебя какие-либо планы на будущее?
— Сказать по правде, определённых планов нет, сэр.
— А что у тебя с этой девушкой, Идрис Бакстер? Собираешься жениться?
— Не знаю, сэр. Я бы не прочь, да и отец её тоже, насколько мне известно. Вот только…
— Что «только»?
— Он хочет, чтобы я пошёл к нему на ферму в ученики. Предложение, конечно, неплохое. Его ферма да дядин надел — это хорошее хозяйство.
— Но ты не уверен, что тебе именно этим хочется заниматься…
— Сказать по правде, не знаю.
— Правильно. Ты не для этого создан. У меня относительно тебя другие планы. Скажи, ты никогда не задумывался, почему я тебя научил читать и писать? Ага, задумывался? Но держал свои мысли при себе? Вот и молодец. А теперь слушай меня внимательно. Я наблюдаю за тобой со дня твоего рождения. Воображение твоё развито намного лучше, чем у других простолюдинов. В тебе больше, чем в них, любопытства, больше энергии. Ты прирождённый лидер и уже ребёнком выделялся среди других детей. Когда ты родился, твоя слишком большая голова сразу вызвала пересуды. Некоторые даже предлагали закончить дело Конвертером. Но я не согласился. Мне было очень интересно, что из тебя получится. Жизнь крестьянина не для тебя. Твой удел быть Учёным.
Лейтенант смолк и внимательно посмотрел на растерянного, потерявшего дар речи Хью. Потом заговорил снова:
— Именно так дела и обстоят. Человека твоего склада следует сделать либо одним из правителей, либо отправить в Конвертер.
— Если я правильно вас понял, сэр, то у меня и выбора нет?
— Откровенно — да. Оставлять мыслящих людей в рядах Экипажа — значит сеять ересь. Это недопустимо. Однажды так случилось, и род человеческий чуть было не погиб. Ты выделился из общей массы своими дарованиями. Теперь твое мышление следует направить на путь истинный, открыть секреты чудес, дабы ты стал охранителем устоев, а не источником смуты и беспокойства.
Вошёл посыльный, нагруженный узлами, и сложил их в углу.
— Да это же мои пожитки! — воскликнул Хью.
— Совершенно верно, — подтвердил Нельсон. — Я за ними послал. Теперь ты будешь жить здесь, заниматься под моим наблюдением, если, конечно, у тебя на уме нет чего-либо другого.
— О нет, сэр, что вы! Должен сознаться, я просто немного растерян. Скажите, я теперь… Ну, то есть вы против моей женитьбы?
— А, вот ты о чём… — безразлично ответил Нельсон. — Если хочешь, просто возьми девку себе. Отец теперь возражать не посмеет. Но я могу сказать тебе наперёд - она вскорости наскучит тебе.

 
Хью пожирал одну за другой древние книги, которые давал ему наставник, забыл даже об Идрис Бакстер и своих дальних экспедициях. Часто ему казалось, что он напал на след какой-то тайны, но каждый раз оказывался в тупике и чувствовал себя ещё больше запутавшимся, чем раньше. Постичь премудрости науки и тайны Учёных было более трудным делом, чем он предполагал.
Однажды, когда он ломал голову в размышлениях о непостижимо странных и непонятных характерах предков и пытался разобраться в их запутанной риторике и непривычной терминологии, в его комнатушку вошёл Нельсон и отцовским жестом положил руку на плечо.
— Как идёт учеба, мальчик?
— Да, пожалуй, нормально, сэр, — ответил Хью, отложив книгу в сторону. — Но кое-что я не совсем понимаю. А сказать по правде, не понимаю совсем.
— Чего и следует ожидать, — невозмутимо ответил Нельсон. — Я умышленно оставил тебя наедине с мудростью, чтобы ты увидел ловушки, расставленные для природного ума, не вооружённого знанием. Многое из того, что ты прочёл, не понять без разъяснений и толкований. Чем ты сейчас занят? — Он взял книгу и посмотрел на обложку: — «Основы современной физики». Это одно из самых ценных древних писаний, но непосвящённому не разобраться в нём без помощи. Прежде всего ты должен понять, мой мальчик, что наши предки при всём их духовном совершенстве придерживались иных взглядов на мир, чем мы. В отличие от нас, рационалистов до мозга костей, они были неисправимыми романтиками, и те незыблемые истины, которые оставлены нам в наследство, часто излагались у них аллегорическим языком. Возьми, например, Закон Всемирного Тяготения. Дошёл ты уже до него?
— Да, я читал о нём.
— Понял ли ты его? Мне кажется, что нет.
— Я не увидел в нем никакого смысла, — робко сказал Хью. — Прошу прощения, сэр, но всё это показалось мне какой-то белибердой.
— Вот блестящий пример того, о чём я тебе говорил. Ты воспринял этот Закон буквально, как законы, описывающие действие электрических устройств, о которых ты можешь прочитать в этой же книге. «Два тела притягивают друг друга пропорционально квадрату расстояния между ними». Казалось бы, эта формула звучит как правило, констатирующее элементарное состояние физических тел. Но нет! Ничего подобного! Перед нами не что иное, как древнее поэтическое изложение закона близости, лежащего в основе чувства любви. Тела, о которых идет речь, — это человеческие тела. Масса — это их способность к любви. У молодых потенциал любви намного выше, чем у стариков; если их свести вместе, они влюбятся друг в друга, но, если разлучить, чувство любви быстро проходит. Все очень просто. А ты пытался найти какой-то скрытый глубокий смысл там, где его нет.
Хью улыбнулся:
— Такая трактовка мне и в голову не приходила…
— Если тебе что-либо неясно, спрашивай.
— У меня много вопросов, так сразу я даже с ними не соберусь. Но вот что я хотел бы знать, отец мой. Можно ли считать мьютов людьми?
— Так… Вижу, ты наслушался праздной болтовня… И да, и нет. Верно то, что мьюты когда-то произошли от людей, но они ведь давно уже не относятся к Экипажу, ведь они согрешили и нарушили Закон Джордана. О, это очень сложный вопрос, — продолжал учитель, увлёкшись. — Здесь можно спорить и спорить. Дискутируется даже этимология слова «мьют». Некоторые Учёные считают, что было бы более правильным называть эти существа «мяты», поскольку — и это, безусловно, верно — начало их роду было положено избежавшими Конвертера мятежниками. Но верно также и то, что в их жилах течёт кровь многочисленных мутантов, расплодившихся в Тёмные века. Отсюда и «мьют» — «мутант». В те давнишние времена, как ты сам понимаешь, не существовало ещё нашего мудрого обычая — осматривать каждого новорожденного и отправлять в Конвертер тех, кто отмечен печатью греха, а значит, родился мутантом. Странные и ужасные создания бродят по тёмным проходам и подстерегают на пустынных ярусах.
Хью обдумывал услышанное, потом спросил:
— А почему же среди нас, людей, всё ещё появляются мутанты?
— Это как раз легко понять. Семя греха всё ещё живет в нас и временами воплощается в людей. Уничтожая этих паршивых овец, мы оберегаем стадо и тем самым приближаемся к осуществлению великого Плана Джордана — завершению Полёта в нашем доме небесном, Далёком Центавре.
Хойланд напряжённо свёл брови:
— Это мне тоже не совсем ясно. Многие из древних писаний говорят о Полёте как о действительном процессе движения куда-то. Как если бы сам Корабль был бы какой-то тележкой, которая может двигаться из одной деревни в другую. Как это понять?
Нельсон хмыкнул:
— Как понять? Вот уж действительно вопрос. Как может двигаться то, внутри чего движется всё остальное? Ответ ясен. Ты опять спутал древнюю аллегорию с реальностью. Само собой разумеется, что Корабль неподвижен. Корабль — это Вселенная. Но, конечно, она движется в духовном смысле слова. С каждым нашим праведным поступком мы продвигаемся всё ближе и ближе к божественному предначертанию Плана Джордана.
— Я, кажется, понимаю, — кивнул Хью.
— Видишь ли, Джордан мог создать Вселенную и не в виде Корабля. Он мог придать ей любую форму. На заре человечества, когда наши предки были более поэтичными, чем мы, святые соперничали друг с другом, строя гипотезы о возможных мирах, которые мог бы создать Джордан, будь на то его воля. Существовала даже школа, разработавшая целую мифологию о перевёрнутом вверх дном мире, состоящем из бесчисленного множества пустых пространств, в которых только кое-где мерцали огоньки и жили бестелые мифологические чудовища. Они называли этот вымышленный мир «небом», или «небесным миром», видимо, по контрасту с реальной действительностью Корабля. Казалось, они без устали могли рассуждать об этом мире, придумывая его подробные описания и рисуя картины того, на что, по их мнению, он должен был быть похож. Я думаю, что всё это делалось к вящий славе Джордана. И кому дано судить, по нраву Ему были эти мечты или нет? Но в наш просвещённый век на нас возложена более серьёзная работа, чем на наших предков.
Астрономия Хью не интересовала. Даже его нетренированному уму было ясно, насколько она нереальна и не от мира сего. Он же был занят вопросами более практическими.
— Если мьюты — плод греха, то почему же мы не предпримем попыток уничтожить их? Разве такое деяние не ускорит выполнение Плана?
После короткой паузы Учёный ответил:
— Ты задал прямой вопрос и заслуживаешь прямого ответа. Подумай сам: ведь в Корабле достаточно места только для определённого числа членов Экипажа. Если мы начнем размножаться безо всяких ограничений, то наступит время, когда доброй еды на всех не хватит. Так не будет ли лучше, если некоторые погибнут в стычках с мьютами, чем допустить ситуацию, при которой нас станет так много, что мы будем вынуждены убивать друг друга из-за еды? Пути Джордана неисповедимы. Видишь, даже мьютам отведено место в Его плане.
Аргументация казалась убедительной, но всё же не до конца. Во всяком случае для Хью.
Но когда его как младшего учёного допустили к практической деятельности по управлению жизнью Корабля, он обнаружил, что существуют и другие теории. Согласно установленному обычаю он некоторое время обслуживал Конвертер. Работа была необременительная. В основном приходилось принимать отходы, доставляемые носильщиками изо всех деревень, вести учёт поступлениям, да посматривать за тем, чтобы в загрузочный бункер первой ступени не попадал металл, пригодный к использованию. Но, работая там, он познакомился с Биллом Эртцем, Заместителем Главного Инженера, который был совсем ненамного его старше.
Хью обсуждал с ним теории, усвоенные из бесед с Нельсоном, но реакция Эртца просто потрясла его.
— Заруби себе на носу, малыш, — сказал ему Эртц, — что наша работа — это практическое дело для практически мыслящих людей. Забудь всю эту романтическую чепуховину. План Джордана, тоже мне! Все эти россказни только и годятся для того, чтобы держать крестьян в повиновении, но ты-то на это не клюй. Никакого Плана и в помине нет, кроме, конечно, наших собственных планов. Кораблю нужны свет, тепло и энергия для готовки и ирригации. Экипажу без них не прожить, и всем этим ведаем мы, Учёные. Что касается этой мягкотелой терпимости по отношению к мьютам, то, помяни мое слово, скоро кое-что изменится. Держи язык за зубами, а сам будь поближе к нам.
Из этого разговора Хью понял, что ему следует примкнуть к группировке молодых Учёных. Молодые создали свою собственную, крепко спаянную организацию, состоящую из практически мыслящих, работящих людей, которые были намерены улучшить условия жизни во всём Корабле. Они были крепко спаяны потому, что каждый молодой кандидат в Учёные, не оказавшийся способным воспринять их взгляды, либо вскоре оказывался снова среди крестьян, либо, что случалось чаще, с ним происходил несчастный случай и он оказывался в Конвертере.
И Хойланд начал понимать, что молодые Учёные были правы.
Они были реалистами. Корабль есть Корабль. Факт, не требующий толкования. А что касается Джордана, то кто Его видел? Кто с Ним хоть раз беседовал? И в чём это заключается Его малопонятный План? Смысл жизни в том, чтобы жить. Человек рождается, живёт и уходит в Конвертер… Всё очень просто, безо всяких мистерий, божественных Полётов и Центавров. Все эти мифы и сказки не что иное, как пережитки детства рода человеческого, тех времён, когда человек ещё не умел разобраться в реальности бытия и не обладал достаточной смелостью, чтобы смотреть правде в глаза и объективно её воспринимать.
Хью перестал забивать себе голову астрономией, мистической физикой и прочей мифологией, которую ранее привык почитать. Священные строки из Книги Начала и все эти старые сказки о Земле — это ещё что за хаффовщина, «Земля» какая-то? — теперь только забавляли его. Он знал, что верить в них могут лишь дети да тупицы.
Да и работы у него теперь было по горло. Молодые вынашивали свои проекты, среди которых первое место занимало планомерное истребление мутантов. Они и сами толком не представляли себе, чем займутся после этого, но рассчитывали полностью использовать все ресурсы Корабля, включая и верхние ярусы. Молодежи удавалось проводить свои планы в жизнь, не вступая в открытое противоборство со старшими, потому что старшее поколение Учёных мало интересовалось вопросами повседневной жизни Корабля. Нынешний Капитан разжирел так, что редко покидал свою резиденцию, а всеми делами от имени Капитана вершил его Старпом, член группы молодых. Главного Инженера Хью за все это время видел всего один раз, да и то на религиозной церемонии сдачи вахты у Конвертера.
Проект истребления мьютов требовал систематических рекогносцировок верхних ярусов. В одной из таких вылазок Хью и попал в засаду.
 
 
Этот мьют стрелял из пращи лучше, чем первый. Спутники Хойланда сочли его мёртвым и оставили на поле боя, отступив под давлением превосходящих сил противника.

 
Джо-Джим Грегори играл сам с собой в шашки. Раньше он играл сам с собой в карты, но Джо — правая голова — заподозрил, что Джим — левая голова — передёргивает. Они рассорились, но потом помирились, поскольку давно уже поняли, что двум головам на одной паре плеч просто необходимо уметь находить компромиссы.
Шашки были куда как лучше. Обе головы видели доску, и почвы для конфликта не возникало.
Игру прервал громкий стук в дверь. Джо-Джим обнажил метательный нож и согнул руку для броска.
 
— Входи! — рявкнул Джим.
Дверь открылась, и стучавший вошёл спиной — все знали, что к Джо-Джиму входить можно было только так, чтобы сразу не угостили ножом.
Вошедший был приземист — не выше четырёх футов — и коренаст. В нём чувствовалась гигантская физическая сила. Одной рукой он придерживал лежащее на его широких плечах обмякшее человеческое тело.
Джо-Джим убрал нож.
— Положи его на пол, Бобо, — приказал Джим.
— И закрой за собой дверь, — добавил Джо. — Итак, что тут у нас?
Это был юноша, судя по всему мёртвый, хотя раны видно не было. Бобо хлопнул себя по бедру. 
   — Съедим, а? — На его полуоткрытых губах выступила слюна.
— Может быть, и съедим, — неуверенно ответил Джим. — Это ты его подбил?
Бобо кивнул маленькой головой.
— Хорошо, Бобо, — одобрительно сказал Джо. — Куда попал?
— Бобо попал ему сюда, — микроцефал ткнул толстым пальцем чуть ниже грудной клетки пленника.
— Метко, — одобрил Джим. — Мы, пожалуй, и ножом бы лучше не попали.
— Бобо меткий, — охотно согласился карлик. — Показать? — И он достал пращу.
— Уймись, — беззлобно сказал Джо. — Нам показывать не надо. А вот его хорошо бы заставить говорить.
— Бобо сделает, — согласился коротышка и по простоте душевной попытался ткнуть лежащего без сознания человека ножом под ребра.
Джо-Джим дал ему подзатыльник и сам занялся телом, применяя методы хотя и болезненные, но значительно менее радикальные, чем методы Бобо. Юноша открыл глаза.
— Съедим, а? — стоял на своем Бобо.
— Нет, — ответил Джо.
— Ты когда ел в последний раз? — осведомился Джим.
Бобо потёр живот и печально затряс головой, гримасничая и всем своим видом показывая, что это было, увы, давно. Джо-Джим открыл шкаф и вынул оттуда кусок мяса. Джим понюхал его, Джо брезгливо отвернулся. Джо-Джим бросил кусок Бобо, который, радостно подпрыгнув, поймал его на лету.
— А теперь убирайся, — приказал Джим.
Бобо засеменил к выходу и закрыл за собой дверь. Джо-Джим повернулся к пленнику и пнул его ногой.
— Говори, — сказал Джим, — кто ты, Хафф тебя дери?
Юноша вздрогнул, медленно провёл рукой по голове, потом увидев вдруг Джо-Джима, попытался рывком вскочить, но непривычно малая сила тяжести нарушала координацию движений. Поднявшись, однако, на ноги, он потянулся к ножнам. Ножа на поясе не было. Зато Джо-Джим обнажил свой.
— Веди себя хорошо, и тебя не обидят. Твоё имя? — спросил Джо.
Юноша облизал запекшиеся губы и обвёл глазами комнату.
— А что с ним возиться? — сказал Джим. — На мясо только и годится. Давай лучше позовём Бобо.
— С этим всегда успеется, — ответил Джо. — Я хочу с ним потолковать. Как тебя зовут?
Пленник снова посмотрел на нож и пробормотал:
— Хью Хойланд.
— Это нам ничего не говорит, — заметил Джим. — Чем ты занимаешься? Из какой ты деревни? И что делал в стране мьютов?
На эти вопросы Хойланд не отвечал, даже когда его кольнули ножом под ребро.
— Хафф с ним, — буркнул Джо. — Он, видно, всего лишь глупый крестьянин. Плюнь на него.
— Так что, прикончим?
— Не сейчас. Пока просто запрём.
Джо-Джим открыл дверь маленькой каморки, впихнул в неё Хью и, заперев, вернулся к игре. 
— Твой ход, Джим.

 
В помещение, где оказался Хью, было темно. Вскоре он на ощупь убедился, что на гладких стальных стенах нет ничего, кроме прочной, надёжно запертой двери. Хью растянулся на полу и погрузился в невесёлые и бесплодные раздумья, благо времени у него оказалось более чем достаточно. 
Сколько он пробыл взаперти, Хью уже не мог понять. Он много раз засыпал и просыпался, терзаемый голодом и жаждой.
Когда Джо-Джим снова почувствовал интерес к пленнику и открыл дверь, Хью валялся в углу в полуобмороке, Джо-Джим выволок его наружу.
Встряска немного оживила Хью. Он сел и огляделся по сторонам.
— Будешь говорить? — поинтересовался Джим.
Хойланд открыл рот, но не мог вымолвить ни звука.
— Он так обезвожен, что у него язык к гортани прилип, — сказал Джо своему близнецу. Потом он повернулся к Хью: — Если мы тебе дадим воды, будешь говорить?
Хойланд обалдело посмотрел на него и изо всех оставшихся сил закивал головой.
Джо-Джим протянул ему кружку с водой. Хью жадно припал к ней.
— Хватит с тебя, — вырвал наконец кружку из его рук Джо-Джим. — Говори!
Хью начал и выложил все до мельчайших подробностей, время от времени подгоняемый вопросами одного из близнецов, или пинком по голени.
Хью воспринял статус де-факто рабства без особого противления и сильных душевных переживаний. Слово «раб» отсутствовало в его лексиконе, но такой порядок вещей был обычным явлением во всём, что он когда-либо знал. Всегда были те, кто отдавал приказы, и те, кто их выполнял; он не мог себе представить ничего иного, какой-либо другой тип социальной организации. Это было фактом жизни. Хотя, естественно, он думал и о побеге. Думать об этом, однако, было всё, что ему оставалось.
Джо-Джим угадал его мысли и вынес вопрос на обсуждение. 
- Не увлекайся своими идеями, юноша — бросил ему Джо. — Без ножа, ты не пройдёшь в этой части Корабля и трёх палуб. Если тебе удастся украсть нож у меня, ты всё равно не спустишься вниз, где есть вес. Кроме того, здесь Бобо.
Хью подождал немного — как и подобало, и переспросил: — Бобо?
Джим усмехнулся. — Мы сказали Бобо, что он может тебя разделать, если пожелает, в том разе, если ты вдруг высунешь голову из нашего жилища без нас. Теперь он спит за дверью и проводит там изрядно времени.
— Так по-справедливости, — вставил Джо. — Он был разочарован, когда мы решили придержать тебя. 
— А как, — продолжал Джим, поворачивая голову в сторону брата, — как насчёт того, чтобы немного повеселиться? Он повернулся к Хью. — Умеешь бросать нож?
— Конечно, — ответил Хью. 
— Давай поглядим. На! — Джо-Джим вручил ему собственный нож.
Хью принял клинок, и покачал его в ладони, проверяя баланс. 
— Попробуй в мою отметку. 
В дальнем конце комнаты Джо-Джима, напротив его любимого кресла, была приделана пластиковая мишень, на которой он имел обыкновение практиковать своё мастерство.
Хью прикинул расстояние, и, взмахом руки настолько быстрым чтобы уследить за ним, метнул нож. Он использовал бросок скупым движением снизу: большой палец на лезвии, пальцы вместе. Лезвие задрожало в мишени, угодив точно в середину изжёванной области, отмеченной лучшими усилиями Джо-Джима.
— Красавчик! — одобрил Джо. — А что у тебя на уме, Джим? 
— Давай дадим ему нож и посмотрим, как далеко он уйдёт. 
— Нет, — сказал Джо, — я не согласен. 
— Отчего же? 
— Если победит Бобо, мы потеряем только слугу. Если выиграет Хью, мы потеряем и Бобо, и его. Это мотовство.
— Ну, если ты настаиваешь. 
— Именно. Хью, принеси нож.
Хью повиновался. Ему и в голову не пришло повернуть нож против Джо-Джима. Мастер есть мастер. Для слуги напасть на хозяина было не просто безнравственным поступком, это была бы идея дикая и невозможная.
 
 
Он ожидал, что его образование и ранг учёного произведут впечатление на Джо-Джима. Но ожидания эти не оправдались. Близнецы были прирождёнными скептиками и спорщиками. Особенно Джим. Они быстро выкачали из Хью всё, что могли, и махнули на него рукой. Хойланд чувствовал себя уязвленным. Разве он не Учёный, в конце концов? Разве он не умеет читать и писать?
— Заткнись, ты! — сказал ему Джим. — Чтение — дело плёвое. Я умел читать, когда твой отец ещё не родился. Думаешь, ты первый Учёный,  кто прислуживал нам? Ба-а... — Учёные! Шайка невежд!
Пытаясь завоевать уважение к своему интеллектуальному «эго», Хью начал излагать теории молодых Учёных, отметающие все религиозные интерпретации и воспринимающие Корабль как он есть. Он ожидал, что Джо-Джиму такой подход будет по душе, но близнецы лишь ещё больше стали издеваться над ним.
— Вот уж действительно, — фыркнул Джим, закашлявшись от смеха, — вы, молодые сопляки, настолько идиоты? Да вы ещё хуже ваших старцев.
— Но ты же сам говорил, — обиженно ответил Хью, — что все наши религиозные догмы просто чепуха. Мои друзья именно из этого и исходят. Они хотят положить конец всей этой устаревшей ерунде.
Джо начал было отвечать, но Джим перебил его:
— Что ты с ним возишься, Джо? Он же безнадёжен.
— Нет, он вовсе не безнадёжен. Мне нравится с ним спорить. Он первый, с кем я разговаривал за не знаю сколько времени, у кого есть хоть какие-то проблески ума. Пусть его - просто хочу посмотреть, голова у него на плечах или держалка для ушей.
— Ладно, спорь с ним, — согласился Джим. — Может, он и поймёт, что к чему. Но только, пожалуйста, потише. Я пока сосну.
Левая голова закрыла глаза и захрапела. Джо и Хью продолжали вполголоса беседовать.
— Все вы дурни, и старые и молодые, — говорил Джо, — но каждый на свой лад. То, что молодые не могут понять, они просто отрицают. Не существует, мол, этого, и все дела. А старцы — те наоборот. Они не отрицают непонятное, они просто подгоняют его под свои догмы, а потом уверяют и себя и вас, что всё правильно поняли и что именно так дела и обстоят. Но никто из вас никогда и не пытался просто поверить прочитанному и воспринять всё так, как об этом говорится. Как же, вы ведь слишком умны, чтобы упрощать! Если вы чего не поняли, значит, следует искать совсем противоположный смысл!
— Что ты имеешь в виду? — спросил Хью подозрительно.
— Что я имею в виду? Возьми хотя бы этот пресловутый Полёт. Как ты его себе представляешь?
— Никак. Полёт, по-моему, вообще ничего не означает. Так, басня для крестьян.
— Хорошо, пусть будет басня. Но в чём она заключается?
— Полёт — это место, куда человек попадет, когда умрет, или даже то, что он делает после смерти. Человек умирает и отправляется в Полёт на Центавр.
— А что такое Центавр?
— Центавр — это… Но учти, что я тебе просто излагаю ортодоксальные доктрины. Сам-то я в них давно не верю. Так, значит, Центавр — это то место, куда человек попадает в конце Полёта после смерти, место, где все всегда счастливы и где много доброй еды.
Джо фыркнул. Джим перестал храпеть, открыл один глаз, потом закрыл его и опять заснул.
— Именно это я и имел в виду, — продолжал шёпотом Джо. — Не хочешь ты шевелить мозгами. Неужели тебе никогда не приходило в голову, что Полёт и есть именно Полёт, а не что-либо другое? И что старые книги следует понимать буквально: как в них и написано. Корабль вместе со своим Экипажем просто летит куда-то, передвигается в пространстве.
Хойланд обдумал слова Джо.
— Ты просто смеёшься надо мной. То, что ты говоришь, никак невозможно физически. Как же Корабль может передвигаться в пространстве, когда он сам и есть пространство? Мы можем передвигаться внутри Корабля, но, говоря о Полёте, мы, конечно же, вкладываем в это слово чисто духовное содержание.
Джо призвал на помощь имя Джордана.
— Послушай, — сказал он, — вбей наконец в свою тупую башку такую мысль. Представь себе пространство, намного большее, чем наш Корабль. И что Корабль движется в нём.
Хью изо всех сил попытался вообразить себе такую картину. Потом покачал головой.
— Бессмыслица, — сказал он. — Как же может существовать нечто большее Корабля? Корабль — это и есть Вселенная.
— Хафф тебя побери! Вне Корабля, поймёшь ты наконец или нет? Вообрази себе пространство вне Корабля. Иди мысленно вниз до самого последнего яруса, а потом представь, что ты прошёл сквозь него.
— Но ведь дальше нижнего яруса некуда идти. Поэтому он и есть нижний.
— Представь себе, что ты взял нож и начал сверлить дыру в полу нижнего яруса. Что получится?
— Что? Сломаю нож, вот и все. Пол же очень твёрдый.
— Вообрази, что пол мягкий. Вообрази, что ты проковырял дыру. Что ты обнаружишь? Подумай!
Хью закрыл глаза и попытался представить, как он сверлит дыру в полу нижнего яруса. В полу, который мягкий как сыр. Смутно, очень смутно в сознании его забрезжила картина, переворачивающая всю душу, все привычные представления. Он вышел в сделанную им дыру и падает, падает, падает в неё, в бесконечную пустоту.
— Нет, нет, я не верю, — выдохнул он. — Это ужасно!
Джо-Джим встал.
— Я тебя заставлю поверить, — хмуро сказал он. — Заставлю, если даже придется свернуть тебе для этого шею. — Он подошёл к двери и крикнул: — Бобо, эй, Бобо!
Джим дернулся и открыл глаза.
— Что происходит? Что случилось?
— Мы сейчас отведём Хью в невесомость.
— Это ещё зачем?
— Вбить в его глупую голову немного ума.
— В следующий раз.
— Нет, сейчас.
— Хафф с тобой, ладно. Да не трясись ты, я уже всё равно проснулся.

 
Умственные способности Джо-Джима Грегори были так же уникальны, как и его физический облик. Ему было суждено стать доминирующей личностью при любых обстоятельствах. Жизнь среди мутантов была данностью, и неудивительно, что он запугивал их, подчинял себе и жил за счёт их услуг. Испытывай он жажду власти, ему ничего не стоило бы сплотить мутантов и покорить Экипаж Корабля. Но властолюбием Джо-Джим не страдал. Он был прирождённым интеллектуалом, наблюдателем, стоящим в стороне. Его интересовали ответы на вопросы «как» и «почему», но стремление к действию ограничивалось созданием уютной и удобной обстановки, способствующей размышлениям.
Родись он двумя обычными близнецами среди Экипажа, их наверняка ожидал бы сан Учёных - как самый простой и наиболее удовлетворительный ответ на вопрос «чем жить и что делать». Случись так, они развлекали бы себя ведением разговоров и занимаясь администрированием. В данный же момент, Джо-Джим мучился отсутствием достойного партнёра для интеллектуальных упражнений и утешался, как мог, чтением книг, наворованных его служками, три поколения которых он уже пережил.
Прочитанное всегда живо обсуждалось обеими половинами его двойной личности. В итоге Джо и Джим выработали весьма разумную и связную концепцию физической природы мира и его исторического развития. Понятие художественной литературы было, пожалуй, единственным, чего они не смогли усвоить, романы, которыми когда-то была снабжена библиотека экспедиции Фонда Джордана, они воспринимали за такую же достоверную информацию, как справочную и научную литературу. На этой почве они серьёзно расходились во взглядах. Джим считал величайшим в истории человеком Алана Квотермейна. Джо придерживался того же мнения о Джоне Генри.
Оба страстно любили поэзию, Киплинга они читали на память целыми страницами. Почти наравне с Киплингом оба чтили Райлинга, «слепого певца космических дорог».

 
Вошёл Бобо. Джо-Джим показал на Хью.
— Смотри, он сейчас выйдет отсюда, — сказал Джо.
— Сейчас? — обрадовался Бобо и осклабился, радостно хлопая себя по животу и роняя слюну.
— Вот ведь обжора. — Джо двинул его кулаком в бок. — Нет, ты его не трогай. Ты и он — кровные братья. Понял?
— Нельзя есть?
— Нельзя. Ты будешь драться за него, он за тебя.
— Окей. — Микроцефал пожал плечами, покоряясь неизбежному. — Кровные братья. Бобо знает.
— Тогда пошли. Туда, где всё летает. Ты иди вперёд
Они лезли вверх гуськом, один за другим. Карлик шёл первым и внимательно осматривал дорогу. За ним следовал Хойланд. Джо-Джим замыкал шествие. Джо смотрел вперёд, Джим через плечо назад.
Они поднимались всё выше и выше; с каждой пройденной палубой вес всё уменьшался. И вот они достигли яруса, выше которого продвигаться было нельзя, проёма в потолке не было. Палуба плавно изгибалась, подводя к мысли, что истинная форма окружающего их пространства была гигантским цилиндром, однако простирающийся над головой потолок имел аналогичную кривизну, мешающую обзору и не позволявшую увидеть, действительно ли палуба замыкается сама на себя. Обычные переборки отсутствовали; массивные опоры - огромные, приземистые, и производящие впечатление чрезмерной, ненужной прочности, располагались вокруг них, выдерживая равное пространство между палубой и потолком. Силы тяжести здесь почти не чувствовалось. Если бы человек спокойно замер на одном месте, неощутимый остаток веса плавно опустил бы его тело плавным вниз к «полу», однако термины «вверх» и «вниз» здесь в значительной степени были лишены смысла. Хью особой радости от экспедиции не испытывал — с непривычки его начало мутить. Зато Бобо заметно наслаждался парением в невесомости. Он передвигался в воздухе подобно большой неуклюжей рыбе, отталкиваясь от колонн, палубы или потолка на своё усмотрение.
Джо-Джим взял курс, параллельный общей оси внутреннего и внешнего цилиндров, следуя по проходу, образованному упорядоченно расположенными опорами. Вдоль их пути были вделаны поручни, по которым Джо-Джим двигался вперёд, как паук по паутине. Он развил приличную скорость, и Хью с трудом поспевал за ним. Спустя некоторое время он постиг секрет плавных, не требующих усилия рывков за поручни, долгого скольжения по инерции, не прерываемого ничем, кроме сопротивления воздуха, и, иногда — лёгкого тычка пальцами ног или рукой в пол. Он был слишком сосредоточен, чтобы сказать, сколько они прошли, прежде чем остановились. Километры, насколько можно было судить, но точного ответа он не знал. Идти дальше было некуда: путь им преградила стена, уходящая в обе стороны. Джо-Джим двинулся по стене направо, ощупывая её рукой. Наконец он нашёл то, что искал, — дверь высотой в человеческий рост, запертую так плотно, что и обнаружить её можно было только по сложному геометрическому узору на поверхности. Джо-Джим посмотрел на дверь и почесал свою правую голову. Потом правая и левая головы тихонько о чём-то пошептались. Джо-Джим нерешительно поднял руку.
— Нет, нет, — сказал Джим.
Джо-Джим снова посмотрел на дверь.
— Как так? — спросил Джо.
Они снова начали шептаться. Наконец Джо кивнул, и Джо-Джим опять поднял руку. Он обводил пальцами контуры рисунка на двери, не прикасаясь, однако, к нему. Потом упёрся ладонью в стену, оттолкнулся от двери и замер в ожидании. Через секунду раздался еле слышный свист проходящего через щель воздуха. Дверь вздрогнула, приоткрылась дюймов на шесть и остановилась. Джо-Джим был заметно обескуражен. Он осторожно всунул пальцы в образовавшуюся щель и потянул дверь за край. Дверь не двигалась с места.
— Открой её! — приказал Джо Бобо.
Сморщив лоб почти до макушки, Бобо оглядел щель. Потом упёрся ногами в стену, вцепился в дверь руками и согнувшись пополам, потянул. Он затаил дыхание, спина его напряглась. По лицу катился пот, на шее выступили жилы, превращая голову в уродливую пирамиду. Хью услышал, как у карлика затрещали суставы. Было похоже, что он сейчас лопнет от натуги, потому что отказаться от этой невозможной затеи у него не хватит мозгов.
Но дверь неожиданно лязгнула и подалась, вырвавшись из крепко сжатых пальцев Бобо. Ноги карлика, упёртые в стену, пружиной швырнули его в сторону, и он растопырил руки, пытаясь схватиться за поручень в полёте. Через секунду Бобо вернулся обратно, потирая сведённую от напряжения икру.
Джо-Джим первым вошёл в проход. Хью за ним.
— Где мы находимся? — потребовал объяснений Хью, любопытство которого разгорелось настолько, что даже заставило забыть о подобающих слуге манерах.
— В Главной рубке, — ответил Джо.
 
Главная рубка! Священнейшее и запретнейшее помещение Корабля, само расположение которого забылось и стало тайной! Для старых Учёных она была либо слепым догматом веры, либо предметом мистических толкований, а молодые Учёные вообще перестали верить в её существование.
Хотя Хью и считал себя человеком просвещённым, одни эти слова привели его в благоговейный трепет. Главная рубка! Да ведь здесь же, говорят, обитает дух самого Джордана!
— Что стоишь столбом? Пошли! — оглянулась голова Джо.
— Но...
— Говори уже!
— Ведь это место зачаровано… дух Джордана…
— Вот те на! — воскликнул Джо раздражённо. — Ты же говорил, что вы, молодые сопляки, в Джордана больше не верите.
— Конечно, но ведь…,
— Прекрати. Иди вперёд, а не то прикажу Бобо тащить тебя.
Хью неохотно последовал за Джо-Джимом.
Они прошли коридор, достаточно широкий, чтобы в нём могли разминуться два человека. Проход изгибался широкой дугой в полные девяносто градусов, а затем открывался в арку, ведущую непосредственно к главному посту управления. Любопытство перебороло страх, и Хью выглянул из-за широких плеч Джо-Джима. Глазам его открылось просторное, метров шестьдесят шириной, хорошо освещённое помещение сферической формы — внутреннее пространство огромного шара, безликая поверхность которого светилась тусклым матовым серебром. В геометрическом центре сферы Хью обнаружил скопление приборов около пяти метров в поперечнике. Увиденное ничего не говорило его неискушённому глазу, он бы и описать не смог. Казалось, приборы просто висели неподвижно без какой бы то ни было опоры.
От арки, в которой они стояли, шёл только один путь — тоннель из металлической решётки.
   Джо-Джим приказал Бобо оставаться на месте, а сам полез в тоннель. Он лез по решёткам, как по лестнице. Хью последовал за ним внутрь непонятного сооружения. Постепенно из общей массы оборудования пульта управления стали видны отдельные детали, но Хью они всё равно ничего не говорили. Он перевёл взгляд на внутреннюю поверхность окружавшего их шара.
   Это было ошибкой. Белая матовая поверхность не давала чувства перспективы. Может быть, она отстояла он него всего на тридцать метров, а может — на многие километры. Хью никогда не видел ни высоты, большей, чем расстояние между двумя палубами, ни открытого пространства, большего, чем общинная его деревни. Его охватил ужас, усугублявшийся тем, что причин этого чувства он не мог понять. Дух давно забытых лесных предков пробудился в нём, и первобытный страх чувства падения свёл судорогой живот. Хью вцепился в Джо-Джима.
Джо-Джим резко ударил его по лицу.
— Ты что это? — рявкнул Джим.
— Я не знаю, что со мной, — выдавил наконец Хью. — Не знаю, но мне здесь не по себе. Давайте уйдём отсюда.
Джим посмотрел на Джо и сказал брезгливо:
— Можем и уйти. Попусту только время тратим на этого засранца, всё равно он ничего не поймет.
— Прекрасно поймёт, — ответил Джо. — Лезь в кресло, Хью, вот сюда.
Пока братья спорили, Хью внимательно осмотрел тоннель, которым они достигли пульта управления, проследив взглядом весь путь, проделанный ими от арки. Сфера неожиданно сфокусировалась в его глазах, и страх исчез. Всё ещё дрожа, он повиновался приказу Джо.
Пост управления представлял собой каркас, где находились трубчатые кресла вместе с интегрированными устройствами управления и информационными панелями, установленными по бокам, где они были легко доступны операторам, но не ограничивали их вид. 
Кресла имели широкие подлокотники, в которые были встроены средства контроля, необходимые каждому вахтенному офицеру, но Хью об этом ещё не знал. Он откинулся назад, радуясь, что устроился наконец прочно и надёжно. В полунаклонном положении, кресло подходило ему идеально: от подставки для ног, до подголовника.
На панели перед креслом Джо-Джима происходило что-то таинственное. Внезапно зажглись красные буквы: «ВТОРОЙ НАВИГАТОР ПОСТ ПРИНЯЛ».
Что такое «второй навигатор»? Он понятия не имел; затем, вдруг, увидел на самом верху панели перед его креслом те же слова, и понял, что это он сам, вернее человек, который должен здесь сидеть. Но что же означает «второй навигатор»?
Буквы на приборной доске перед Джо-Джимом погасли. В левом углу светилась лишь большая красная точка. Джо-Джим что-то сделал своей правой рукой; его панель отозвалась надписью: «УСКОРЕНИЕ: НОЛЬ», затем: «ГЛАВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ». Последние два слова мигнули несколько раз, а затем сменились на «ДОКЛАДА НЕТ». Слова исчезли, и ярко-зелёная точка появилась возле правого края.
— Приготовься, — сказал Джо. — Сейчас погаснет свет.
— Нет, не надо, не выключай, — запротестовал Хью.
— А я и не собираюсь. Ты сам выключишь. Посмотри слева от себя. Видишь маленькие белые огоньки?
Хью повернулся и увидел на левом подлокотнике восемь маленьких огоньков, формирующих два квадрата, расположенных один над другим.
— Каждый контролирует освещение одного квадранта, — объяснил Джо. — Прикрой их рукой, и свет погаснет.
Неохотно, но, уже не в силах подавить растущее любопытство, Хью повиновался. Матовые стены потемнели, а потом их свечение угасло совсем. В кромешной тьме мерцали лишь огоньки приборной доски.
Хью била нервная дрожь. Он убрал руку, восемь маленьких огоньков горели теперь голубым светом.
— Сейчас я покажу тебе звёзды, — сказал Джо.
В темноте рука Джо-Джима легла на другой узор из восьми огоньков.
 
 
Мироздание.
Со стен стеллариума на Хью смотрели отражения звёзд, со скрупулезной достоверностью воспроизведённые зеркалами телескопов; звёзд, испускающих ровный безмятежный свет. Бриллианты, с небрежной щедростью рассыпанные по искусственному небу, — бесчисленные светила лежали перед ним, над ним, окружали его со всех сторон. Один посреди звёздной Вселенной!
— О-о-о! — невольно выдохнул Хью и вцепился в ручку кресла, чуть не обломав ногти, но даже не заметил боли. Страха он больше не испытывал. Только одно чувство владело им. Грубые будни Корабля не убили в нём стремления к прекрасному, и сейчас он впервые в жизни переживал невыносимо сладостную муку встречи с ним. Прекрасное ошеломило его и вызвало боль.
Только окончательно придя а себя, Хью услышал сардонический хохот Джима и едкое покашливание Джо.
— Хватит или ещё? — осведомился Джо. Не дожидаясь ответа, Джо-Джим включил освещёние дублирующим устройством, расположенным в левом подлокотнике его кресла.
Хью вздохнул. У него болела грудь и бешено билось сердце. Он вдруг понял, что за всё это время он не перевёл дыхания.
— Ну, умник, — сказал Джим, — убедился?
Хью снова вздохнул, сам не зная почему. Когда зажёгся свет, ему опять стало хорошо и уютно, но он никак не мог избавиться от ощущения невосполнимой потери. Сердцем он чувствовал, что, увидев однажды звёзды, он никогда уже не будет счастлив, как прежде. Тупая боль в груди, смутная, неосознанная тоска по утраченному никогда уже не оставят его, хотя в невежестве своем Хью ещё не мог осознать этого.
— Что это было? — тихо спросил он.
— Оно самое, — ответил Джо. — Мир. Вселенная. Именно то, о чём я тебе говорил.
Хью отчаянно пытался понять, что имел в виду Джо.
— Это и есть мир вне Корабля — красивые маленькие огоньки?
— Совершенно верно, только они не маленькие. Они просто очень далеко от нас, за десятки тысяч километров, а может быть, и больше.
— Что?!
— То, что ты слышал, — усмехнулся Джо. — Космос огромен. А некоторые из этих звёзд размером с Корабль, если не больше.
— Больше Корабля? — выдохнул Хью.
— Без толку всё это, — нетерпеливо сказал Джим. — Только время зря на него, остолопа, теряем.
— Полегче, братец, полегче, — возразил Джо. — Не надо заставлять малыша бегать, прежде чем он научится ползать. Мы ведь тоже не сразу всё поняли. Насколько я помню, ты долго не хотел верить своим глазам.
— Ложь, — сердито буркнул Джим. — Это тебя пришлось долго убеждать.
— Ну ладно, дело прошлое, — согласился Джо. — Всё же нам с тобой тоже понадобилось время разобраться, что к чему.
Хойланд слушал близнецов краем уха. Их споры были делом обычным. Хью же сейчас думал только о том, что произошло с ним.
— Джо, — спросил он, — что случилось с Кораблем, когда мы увидели звёзды? Он стал прозрачным?
— Не совсем так, — ответил Джо. — Ты видел не сами звёзды, а их изображение. Есть такие устройства с зеркалами. Я тебе дам потом прочесть книгу о них.
— Но можно посмотреть и на настоящие звёзды, — вклинился в разговор Джим, уже остывший от минутной размолвки. — Здесь есть одно место…
— Точно, — подтвердил Джо. — Я совсем забыл о Капитанской веранде. Она сделана из стекла, и оттуда всё хорошо видно.
— Капитанской? Но...
— Разумеется, не нынешнего Капитана. Этот сюда ногой не ступал. Просто там на двери написано: «Капитанская веранда».
— Что такое «веранда»?
— Благословен, если я знаю. Просто название того места.
— Мы пойдём туда?
Джо было согласился, но Джим запротестовал:
— В следующий раз. Сейчас пора возвращаться. Я есть хочу.
Они спустились по тоннелю в арку, разбудили Бобо и отправились в долгий путь вниз.

 
Не скоро удалось Хью уговорить Джо-Джима на новую экспедицию, но он не расстраивался — время не пропало даром. Джо-Джим пустил его в свою библиотеку. Такого количества книг Хью за всю свою жизнь не видел. А те из них, которые ему встречались раньше, теперь наполнились живым смыслом и воспринимались совсем по-другому.
Хью не мог оторваться от библиотеки, он жадно впитывал новые мысли, переваривал их, пытался усвоить. Хью забывал про еду, от него бежал сон, и только раскалывающаяся от боли голова и резь в пустом желудке напоминали ему, что надо заботиться и о теле. Утолив голод, он снова брался за книги и читал, пока буквы не начинали расплываться перед глазами.
Выходные ему не полагались, однако служить Джо-Джиму было не столь тяжело. Хотя Хью и полагалось находиться при хозяине всё время, тот позволял ему читать сколько угодно, лишь бы пленник оказывался всегда под рукой. Хью вменялось в основную обязанность играть в шашки с одной из голов, когда другой голове игра надоедала. Но и это время никак нельзя было считать всецело потерянным, потому что, играя с Джо, Хью почти неизменно мог перевести разговор на обсуждение истории Корабля, его устройства и оборудования.
Беседовали они и о людях, построивших его и отправившихся на нём в путь, об их прошлом, о Земле — этом странном и непонятном для них мире, где жили снаружи, а не внутри.
Хью пытался понять, как люди удерживались на Земле. Он спросил об этом Джо и наконец получил представление о гравитации.
Душой он в неё так и не поверил — слишком уж она казалась невероятной, но впоследствии - когда перед ним забрезжили первые смутные проблески науки о баллистике, а также об искусстве космической навигации и управления Кораблём, - принял её рассудком. И со временем, это привело к тому, что он задумался о том, что же такое вес в Корабле - вопрос, который раньше никогда его не беспокоил. Чем ниже палуба, тем больше вес. Для него, так было всегда, всего лишь закон природы, чему здесь удивляться? Ему была знакома центробежная сила - применительно к праще. Однако приложить это знание ко всему Кораблю, думать о Корабле, вращающемся наподобии пращи, и тем самым создающим вес, было слишком чересчур; он никак не мог в это поверить.
Наконец он уговорил Джо-Джима сводить его ещё раз в Главную рубку. Джо рассказал Хью то немногое, что знал сам, о приборах управления.
Давно забытым инженерам-проектировщикам Фонда Джордана было дано задание построить корабль, который будет функционировать, даже если Полёт затянется на срок больший, чем предполагаемые шестьдесят лет. Учёные с блеском выполнили эту задачу. При создании главных приводных двигателей и вспомогательных устройств, в основном автоматических, и предназначенных для обеспечения нормальных жизненных условий, была отвергнута сама идея движущихся частей. Эта же самая концепция была применена и при проектировании оборудования, которое не являлось полностью автоматизированным. Двигатели и вспомогательное оборудование работали принципе, отличном от механического движения, на концепции «чистой» силы, как, например, в электрических трансформаторах. Вместо кнопок, рычагов, кулачков и валов, все органы управления и механизмы, которые ими обслуживались, были разработаны с точки зрения баланса между статическими полями, смещения электронных потоков, с цепями, прерываемыми или замыкаемыми рукой, помещённой над светом. На этом уровне действия, трение теряло своё значение, а износ и эрозия не оказывали никакого влияния. 
Даже если бы во времена Мятежа погиб весь экипаж, он продолжал бы Полёт, по-прежнему освещённый, по-прежнему со свежим, хорошо очищенным и влажным воздухом, с двигателями наготове в ожидании приказа. И теперь, когда лифты, конвейеры и другие вспомогательные устройства были давно забыты и заброшены, вся основная оснастка Корабля обслуживала свой невежественный человеческий груз и ждала пробуждения ума достаточно острого, чтобы найти к ней ключ. Корабль — это творение человеческого гения — был построен навечно. Слишком огромный, чтобы его можно было собрать на Земле, он был собран по частям на его собственной орбите за Луной. Там он оставался в течении пятнадцати безмолвных лет, пока формулировались вопросы и находились ответы - как защитить Корабль - и от дураков, и от времени. В процессе, была рождена совершенно новая наука о субмолярном воздействии; она повзрослела и обрела своё место в истории.
Вот почему, когда неопытная, но ищущая рука Хью легла на квадратик огоньков под подписью «УСКОРЕНИЕ, ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ», ответ пришёл незамедлительно, хоть и не имел отношения к ускорению. Замигал красный огонёк в верхней части пульта Главного пилота, а на дисплее зажглась надпись: «ГЛАВНЫЕ ДВИГАТЕЛИ — ВАХТА НЕ НА ПОСТУ».
— Что это значит? — спросил Хью.
— Трудно сказать, — ответил Джо. — Мы однажды проделали то же самое в двигательном отсеке, и там зажглась надпись: «ГЛАВНАЯ РУБКА — ВАХТА НЕ НА ПОСТУ».
Хью задумался, потом спросил:
— Интересно, а что получится, если ты пойдёшь в двигательный отсек, а я в это время буду в Главной рубке?
— Трудно сказать, — повторил Джо. — Мы никогда не пробовали.
Хойланд молчал. То, что бесформенно зрело в сознании, теперь выкристаллизовалось в решение. Он тщательно обдумывал его – взвешивая все «за», детализируя и выискивая подходящее время, чтобы начать разговор.
Хью долго ждал нужного момента — надо было застать близнецов в благодушном настроении. Однажды, когда они сидели в Капитанской веранде, он решил наконец рискнуть. Джо-Джим только что хорошо поел, удобно развалился в кресле и рассматривал в иллюминатор безмятежные звёзды. Хью парил рядом. Вращение Корабля заставляло звёзды в смотровом окне двигаться по едва заметной дуге.
— Послушай, Джо-Джим, — начал Хью.
— Что тебе, юнец? — ответил Джо.
— Красиво, правда?
— Что красиво?
— Звёзды… — Хью махнул рукой в сторону иллюминатора и тут же схватился за спинку кресла, чтобы не отлететь в сторону.
— Конечно, красиво. На душе от них хорошо становится.
Как ни странно, это сказал Джим. Хью понял, что момент, которого он ждал, наступил. Собравшись с духом, он выпалил:
— Почему бы нам не довести дело до конца?
— Какое дело? — спросил Джо.
— Полёт. Почему бы нам не запустить Главный двигатель и не взять на себя управление? Ведь где-то там, — Хью говорил быстро, чтобы его не успели перебить, — где-то там есть похожие на Землю планеты, во всяком случае, так считал первый Экипаж. Мы должны найти их.
Джим расхохотался. Джо затряс головой.
— Мальчик, — сказал он, — ты в своём уме? Такого даже от Бобо не услышишь. Забудь об этом и думать.
— Но почему?
— Потому что нам это не по плечу. Для такого дела необходим грамотный экипаж, обученный управлению Кораблём.
— А много ли нам нужно людей? На Корабле ведь не больше десяти постов управления. Я думаю, что с десяток человек вполне могут управлять им. Если, конечно, они будут такими же знающими, как вы оба, — добавил он лукаво.
— Что, Джо, поймал он тебя? А ведь парень прав, — усмехнулся Джим.
Джо пропустил шпильку мимо ушей.
— Ты переоцениваешь наши знания и возможности, Хью, — сказал он. — Я допускаю, что можно научиться управлять Кораблём, но что потом? Нам неизвестно даже, где мы находимся. Корабль дрейфовал один Джордан знает сколько веков. Мы не имеем ни малейшего представления о его курсе и скорости.
— Но ты сам показывал мне навигационные приборы, — стоял на своем Хью. — Я уверен, что вам обоим ничего не стоило бы в них разобраться, Джо, если бы вы только захотели.
— Это уж точно, — согласился Джим.
— Не хвастай, братец, — одернул его Джо.
— А я и не хвастаюсь, — отрубил Джим. — Я в любом приборе разберусь, если он действует.
Джо только хмыкнул.
Первая маленькая победа. Они уже спорят друг с другом, а Хью только этого и надо. И хорошо, что наименее сговорчивый из них уже на его стороне. Теперь следует закрепить успех…
— Я знаю, где взять людей, если вы согласитесь их обучить.
— Где же? — недоверчиво спросил Джим.
— Помните, я рассказывал вам о молодых Учёных?
— А, эти кретины…
— Но они же не знают того, что знаете вы. И по-своему они люди здравомыслящие. Если бы я мог вернуться к ним и рассказать, о чём узнал, то я набрал бы вам вполне подходящую команду для обучения.
— Посмотри-ка на нас внимательней, Хью, — перебил его Джо. — И скажи, кого ты перед собой видишь?
— Джо-Джима, кого же ещё?
— Ты видишь мутанта, — поправил его Джо голосом, полным сарказма. — Ты видишь мьюта, ясно тебе? Учёные не станут с нами сотрудничать.
— Неправда, — запротестовал Хью. — Я же не предлагаю обращаться к крестьянам. Они, конечно, ничего не поймут, но Учёные, о которых я говорю, — наиболее разумные изо всех там, внизу. Они поймут. От вас всего лишь потребуется обеспечить безопасный проход через страну мьютов. Ведь для вас это совсем не проблема, — добавил он, инстинктивно перенося суть спора на более твёрдую почву.
— Это для нас раз плюнуть, — согласился Джим.
— Прекрати, — сказал Джо.
— Конечно, конечно, — заспешил Хью, почувствовав, что его настойчивость всерьёз рассердила Джо. — Но вообще было бы интересно попробовать…
С этими словами он отодвинулся подальше от братьев. Ему было слышно, как они оживлённо шепчутся, но он сделал вид, что их разговор его не интересует. Двойственность всегда была главной проблемой Джо-Джима. Будучи скорее группой, чем индивидуумом, он с трудом переходил от слов к делу, так как каждый его поступок требовал принятия совместного решения.
Немного погодя Хью услышал, как Джо повысил голос:
— Ладно, пусть будет по-твоему! Хью, поди сюда!
Хью оттолкнулся от стены и одним прыжком очутился близ Джо-Джима, вцепившись обеими руками в спинку капитанского кресла, чтобы затормозить.
— Мы решили отпустить тебя вниз и дать тебе шанс попробовать, — сказал Джо. — Но всё равно ты идиот, — добавил он хмуро.

 
Бобо проводил Хью через опасные ярусы страны мьютов и оставил его в необитаемой пограничной зоне.
— Спасибо, Бобо, — сказал ему Хью на прощанье. — Доброй тебе еды.
Карлик усмехнулся, кивнул, и вжав голову в плечи унёсся прочь по лестнице, по которой они только что спустились. Хью повернулся и начал спуск вниз, коснувшись при этом рукой ножа. Было приятно снова чувствовать его при себе, хотя нож не был его собственным. Тот, достался в качестве трофея Бобо, когда Хью попал в засаду, и карлик не смог вернуть его по той простой причине, что оставил его застрявшим в детине, которому удалось уйти. Впрочем, новый, который дал ему Джо-Джим, был хорошо сбалансирован, и вполне годился. По просьбе Хью и по приказу Джо-Джима, Бобо провёл его в сектор, расположенный прямо над вспомогательным Конвертером, который обслуживали Учёные. Хью рассчитывал найти Билла Эртца, Заместителя Главного инженера, вождя группы молодых Учёных. До беседы с ним Хью хотел по возможности избежать каких бы то ни было объяснений с другими.
Скоро Хойланд оказался в знакомом коридоре. Поворот налево, ещё сотню метров, и он очутился у двери, охраняемой часовым. Хью рванулся было вперёд, но часовой преградил ему дорогу.
— Стой, ты куда?
— Мне нужен Билл Эртц.
— Главный инженер? Нет его здесь.
— Билл Эртц — Главный инженер? А что случилось с прежним? — Хью сразу смекнул, что выдал себя, но отступать было поздно.
— С прежним? Да он давно ушел в Полёт. — Охранник подозрительно посмотрел на него. — Что с тобой не так?
— Ничего, — отмахнулся Хью. — Сказал просто так.
— Занятная оговорка. А Главный инженер Эртц должно быть у себя в резиденции.
— Спасибо. Доброй еды.
— Доброй еды.
Хью пришлось подождать в приемной, прежде чем его впустили к Главному инженеру. Увидев Хью, Эртц привстал из-за стола.
— Вернулся, значит, — сказал он. — Вот так сюрприз. А мы-то думали, ты давно мёртв, и списали как ушедшего в Полёт.
— Это естественно.
— Садись, рассказывай. У меня сейчас есть немного времени. Здорово ты изменился, я бы тебя не узнал. Совсем седой стал. Видно, нелегко пришлось?
Седой? Хью и не подозревал этого. Но ведь и Эртц сильно изменился. Морщины, брюшко. Джордан, сколько же он был в плену? Эртц побарабанил пальцами по столу, скорчил гримасу.
— Возникает проблема, — сказал он. — Боюсь, что на старый пост я назначить тебя не могу, его занимает Морт Тайлер. Но мы подыщем тебе место, подобающее твоему рангу.
У Хью не сохранилось никаких приятных воспоминаний о Морте Тайлере. Оцененный по достоинству лицемер, вечно озабоченный тем, все ли следуют предписаниям, а ещё - как угодить тому, кто выше его. Так-так, значит, Тайлер выбился всё-таки в Учёные и занял прежнюю должность Хью, но сейчас это не имеет значения.
— Послушай, Билл, — начал он. — Я хотел бы с тобой переговорить о…
— Конечно, возникает и проблема старшинства, — продолжал своё Главный инженер. — Пожалуй, следует передать дело на рассмотрение Совета как вопрос, не имеющий прецедента. Мьюты и раньше, случалось, захватывали наших Учёных, но, насколько мне известно, ты первый, кому удалось вернуться от них живым.
— Есть более важная тема для разговора, — опять перебил его Хью. — Я увидел много удивительного, Билл. Удивительно и жизненно важного. Ты обязательно должен всё это знать. Поэтому я прямо к тебе и пришёл. Слушай, мне…
Эртц внезапно стал сосредоточенным:
— Конечно же! И как я сразу не сообразил? У тебя ведь была небывалая возможность досконально изучить страну мьютов. Выкладывай всё, что знаешь!
— Я совсем не о том, — ответил Хью. — Всё гораздо сложнее, чем просто информация о мьютах, хотя дело касается и их тоже. Я думаю, нам придётся изменить теперь всю политику по отношению к ним.
— Говори, говори, я слушаю.
Хью начал рассказывать о великом открытии, об истинной природе Корабля, выбирая слова как можно тщательнее и стараясь говорить убедительно. Он лишь мельком коснулся трудностей, связанных с реорганизацией жизни Корабля, но зато не жалел красок, расписывая почет и уважение, которые достанутся тому, кто этот процесс возглавит.
Говоря, Хью наблюдал за лицом Эртца. Когда он выложил главное — что Корабль всего лишь движущееся тело в безбрежном пространстве, — лицо Эртца выразило крайнюю растерянность. Однако потом на нём застыла маска бесстрастного спокойствия, по которой ничего нельзя было понять. Только в глазах вспыхивали искорки, когда Хью говорил, что Эртц как раз и есть тот человек, который мог бы возглавить новое движение, опираясь на свой авторитет заслуженного руководителя и признанного вождя прогрессивно мыслящих Учёных.
Кончив говорить, Хью напряженно ждал ответа. Эртц молчал, продолжая назойливо барабанить пальцами по крышке стола. Наконец сказал:
— Это очень важные вопросы, чтобы судить о них второпях, Хойланд. Мне необходимо тщательно обдумать услышанное.
— Разумеется, — согласился Хью. — Только я хочу добавить, что о безопасном проходе наверх уже есть договоренность. Я могу отвести тебя туда, чтобы ты всё увидел собственными глазами.
— Да, это было бы лучше всего, — ответил Эртц. — Ты голоден?
— Нет.
— Тогда нам обоим нужно отдохнуть. Давай поспим немного, а потом будем думать на свежую голову. Можешь расположиться здесь, в комнате за моим кабинетом. Но говорить ты ни с кем не должен, пока я не обдумаю всё сам. Если твои новости разгласить без должной подготовки, может начаться смута.
— Ты прав, — снова согласился Хью.
Эртц провел Хью в комнату за своим рабочим кабинетом, в которой, по всей видимости отдыхал иногда, и сказал:
— Выспись, а там поговорим.
— Спасибо, — ответил Хью. — Доброй еды.
— Доброй еды.
Только оставшись один, Хью почувствовал, как он устал. Нервное возбуждение в беседе с Эртцем сменилось депрессией. Он растянулся на кровати и сразу уснул.

 
Проснувшись, Хью обнаружил, что дверь комнаты заперта снаружи. Более того, исчез его нож.
Прошло очень много времени, прежде чем он услышал шаги у двери. Вошли два угрюмых стражника.
— Вставай, пойдёшь с нами, — сказал один из них.
Хью смерил их взглядом и отметил, что оба безоружны. Так, значит, шанса сорвать нож с пояса одного из них нет. Но если у безоружных конвоиров нельзя добыть оружие, то можно попробовать вырваться и уйти от преследования. Однако в следующей комнате стояли ещё двое, такие же массивные и угрюмые. Эти были вооружены. Один изготовил нож к броску, другой был готов в любой момент всадить свой под рёбра Хью с близкого расстояния.
Теперь Хойланд понял, что деваться некуда. Всё предусмотрено. Давно уже привыкнув не противиться неизбежному, он спокойно пошёл вперёд. Увидев Эртца и убедившись, что именно тот и командует арестовавшими его людьми, Хью сказал:
— Привет, Билл. С чего вдруг такие предосторожности? Что случилось?
Эртц чуть-чуть замешкался с ответом:
— Ты сейчас предстанешь перед Капитаном.
— Хорошо, Билл, спасибо, — ответил Хью, — но разумно ли обращаться с таким делом к нему, не подготовив предварительно кое-кого?
Эртц даже не стал скрывать раздражения, вызванного столь очевидной тупостью:
— Если ты этого ещё не понял, позволь объяснить, что ты предстанешь перед Капитаном для суда за ересь!
 
Хью реагировал так, как будто ничего подобного ему раньше и в голову не приходило.
— Тогда меня не по адресу ведут, Билл, — спокойно заметил он. — Обвинение в ереси и суд, может быть, и правильный подход к сложившейся ситуации, но я ведь не крестьянин какой-нибудь, чтобы волочить меня под конвоем к Капитану. Меня должен судить Совет, я Учёный.
— Ты в этом уверен? — усмехнулся Эртц — Я уже консультировался по этому вопросу. Хью Хойланд давно исключён из списков. Кто ты и что ты, будет теперь решать Капитан-Помазанник.
Хью сохранял спокойствие. Ситуация складывалась не в его пользу, и не было смысла раздражать Эртца. Главный инженер подал знак, безоружные конвоиры схватили Хью за руки, и он, не сопротивляясь, пошёл за ними.
Хью с интересом разглядывал Капитана. Старик мало изменился, разве ещё больше растолстел.
Капитан удобно устроился в кресле и взял со стола рапорт.
— В чём дело? — спросил он брюзгливо. — Я ничего не понимаю.
Обвинителем против Хойланда выступал Морт Тайлер. Такого поворота событий Хью отнюдь не предвидел, и этот факт не мог не усугубить его опасений. Он даже покопался в памяти, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, способную пробудить сочувствие к нему со стороны Тайлера, но так ничего и не нашёл. Морт прочистил горло и начал:
— Речь идет о некоем Хью Хойланде, Капитан, который был одним из ваших младших Учёных.
— Учёных? Почему же его делом не занимается Совет?
— Потому что он больше не Учёный, Капитан. Он перебежал к мьютам, а сейчас вернулся, чтобы сеять ересь и смуту и подрывать вашу власть.
Капитан окинул Хью откровенно враждебным взглядом человека, не терпевшего покушения на свои прерогативы.
— Это правда? — прорычал он. — Что ты сам скажешь, Хойланд?
— Это ложь, Капитан, — ответил Хью. — Всё, что я говорил, лишь подтверждает истинность наших древних верований, по которым мы живём. Я никогда не пытался отрицать наше Учение, напротив, я сумел найти доказательства его правоты, ещё более глубокие…
— Ничего не могу понять, — перебил его Капитан. — Его обвиняют в ереси, а он утверждает, что верит в Учение. Если ты не виновен, то как же здесь очутился?
— Я могу объяснить, — сказал Эртц.
— Надеюсь, что хоть ты это сможешь, — буркнул Капитан. — Давай выкладывай.
Эртц доложил о возвращении Хойланда и о его странных рассказах. Придерживаясь фактов, Главный инженер сумел всё же придать им определенную окраску.
Хью немедленно заговорил:
— Суть моих утверждений, Капитан, состоит в том, что в верхних ярусах есть места, где воочию можно убедиться в основной истине нашей веры: в том, что Корабль действительно движется; где можно увидеть План Джордана в действии. Это не опровержение, это подтверждение веры. Я не прошу верить мне на слово, сам Джордан подтвердит мою правоту.
Почувствовав нерешительность Капитана, в разговор вклинился Морт Тайлер:
— Капитан, я считаю своим долгом проанализировать и изложить все возможные версии этого невероятного дела. Есть два наиболее разумных объяснения смехотворной истории, рассказанной Хойландом. Либо это просто-напросто закоренелый еретик, либо тайный мьют и участник заговора имеющего целью заманить вас в ловушку и предать в руки мьютов. Но есть и третье объяснение, более милосердное по отношению к обвиняемому, и в глубине души мне кажется, что справедливо именно оно. В досье Хойланда указано, что при его рождении Инспектор был серьёзно обеспокоен размером головы ребенка и ставил вопрос об отправке его в Конвертер. Но поскольку отклонение от нормы было незначительным, Инспектор все-таки пропустил Хойланда. Мне кажется, что ужасные мучения, которые Хойланд претерпел в плену у мьютов, окончательно повредили его и так неустойчивый от природы разум. Бедняга просто не ведает, что творит.
Хью посмотрел на Тайлера не без уважения. Очень тонко — и репутацию ему очистил полностью, и обвинение в ереси снял, и Полёт на сто процентов обеспечил!
Капитан махнул рукой.
— Хватит отнимать у меня время. — Он обернулся к Эртцу: — Рекомендации по этому делу есть?
— Так точно, Капитан. Конвертер.
— Ну и хорошо. Но я не понимаю, Эртц, почему меня обязательно нужно беспокоить по всяким мелочам? Ты сам должен уметь поддерживать дисциплину в своём ведомстве.
— Слушаюсь, Капитан.
Капитан отвернулся от стола, готовясь встать.
— Рекомендация принята и утверждена. Все свободны.
Хью охватила ярость от такой глупой несправедливости. Они даже не захотели познакомиться с реальными доказательствами его правоты и невиновности. Он услышал, как кто-то крикнул: «Подождите!» — и понял, что кричал он сам. Капитан поглядел на него.
— Подождите, — продолжал Хью. Слова сыпались сами собой: — Подождите! Дела это не меняет, вы ведь так уверены в своей мудрости, что даже глаз не раскроете, когда вам всего лишь предлагают посмотреть! Но всё-таки, всё-таки он движется!

 
Времени на размышление у Хью было предостаточно. Он опять сидел под арестом и ждал, пока Конвертеру потребуется очередная порция массы для производства энергии, и частью этой порции должен быть как раз он сам. Хью снова и снова анализировал свои ошибки. То, что он сразу, без подготовки, выложил все Биллу Эртцу, оказалось самым главным просчётом. Не стоило полагаться на старую дружбу, которая, скажем прямо, никогда не была особенно близкой. Следовало прощупать его сначала, а не лезть сломя голову. Второй просчёт — Морт Тайлер. Услышав имя Тайлера, Хью опять же следовало выяснить, насколько Эртц прислушивается к его мнению и каким влиянием пользуется Морт. Он же Тайлера знал давно и должен был помнить, что его следует опасаться.
Вот Хью и сидит теперь здесь, заклеймённый то ли как мутант, то ли как еретик. Ярлык, впрочем, дела не меняет — все едино, за что казнить. Хью подумал, что мог бы попробовать объяснить судьям, откуда взялись мутанты. Сам он узнал об этом, читая старые записи в тщательно наворованной библиотеке Джо-Джима. Нет, эту идею придётся отвергнуть… Рождение мутантов было вызвано космической радиацией, но как рассказать людям о радиации извне, если они вообще не могут понять, что такое «извне»? Нет, он сам все испортил до того, как его поволокли к Капитану.
Скрип двери прервал мысленное самобичевание. Кормили Хью не часто, и для очередной еды было ещё рано. Неужели за ним уже пришли? Хью твердо решил, что в Конвертер отправится не один. Хоть кого-нибудь из них прихватит с собой.
Но он ошибся. Раздался голос, преисполненный мягкого достоинства:
— Сынок, сынок, как же это ты?
Его первый учитель Лейтенант Нельсон, измождённый и постаревший, склонился над ним.
Встреча очень расстроила обоих. Старик, у которого собственных детей не было, возлагал на своего протеже большие надежды, лелея даже мечту, что когда-нибудь Хью достигнет места Капитана. Самому Хью он об этом никогда не говорил, не хотел портить юношу зазнайством. Старик страшно горевал, когда его мальчик исчез. И вот вернулся мужчиной, но опозорен и приговорён к смерти.
Хью был огорчён не меньше старика. Он очень любил своего учителя, нуждался в его одобрении и хотел бы доставить ему радость, но, рассказывая свою историю, он с горечью убедился, что Нельсон просто не способен расценивать её иначе как сумасшествие. Он скорее предпочтёт, чтобы Хью принял быструю смерть в Конвертере, где его атомы превратятся в водород и будут использованы в качестве чистой энергии, — чем будет жить и высмеивать древнюю веру. 
В этом отношении, Хью обошёлся со стариком несправедливо: он недооценил милосердие Нельсона; не его преданность «науке». Хью был романтик, и по-своему безрассуден - но если бы речь зашла просто о его личном благополучии - он, вероятно, предпочёл бы умереть, чем разбить сердце своему благодетелю.
Встреча была такой мучительной для них обоих, что вскоре старик поднялся, чтобы уходить.
— Могу я чем-нибудь помочь, сынок? Кормят тебя хорошо?
— Вполне, — солгал Хью.
— Прислать что-нибудь?
— Нет, спасибо. Впрочем, не могли бы вы прислать мне немного табаку? Я уже давно его не жевал.
— Хорошо. Хотел бы ты повидать кого-нибудь из близких?
— Разве можно? Я думал, здесь свидания запрещены.
— Вообще-то запрещены, но я могу добиться исключения. Только дай мне слово, что никому не расскажешь о своей ереси.
Хью схватился за новый шанс. Дядя? Нет, не годится. Они всегда ладили, но никогда друг друга не понимали. Друзья? Он плохо сходился с людьми и друзей заводил с трудом. Да и Эртца он ведь считал другом! Неожиданно Хью вспомнил приятеля своего деревенского детства, с которым частенько играл. Алан Махони. Он, правда, почти не виделся с Аланом с тех пор, как переселился к Нельсону, но всё-таки…
— Алан Махони всё ещё живёт в нашей деревне?
— Да.
— Если он согласится прийти, я был бы рад с ним повидаться.

 
Придя к Хью, Алан нервничал, чувствовал себя не в своей тарелке, но откровенно был рад видеть старого товарища и очень расстроился, узнав о приговоре. Хойланд хлопнул его по спине.
— Молодец! Я не сомневался, что ты придёшь.
— Как только узнал. В деревне ведь никому ничего о тебе неизвестно, даже Свидетелям.
— Расскажи, как ты жил всё это время. Женился?
— Да нет. Давай не будем тратить время на разговоры обо мне. Почему-то, со мной никогда ничего не происходит. Расскажи лучше, в чём тебя обвиняют.
— Не могу, Алан. Я дал слово Лейтенанту Нельсону.
— Чего стоят слова, когда надо выбираться из беды! Влип ты ведь крепко.
— А то я сам не знаю.
— Кто-нибудь имеет на тебя зуб, Хью?
— Видишь ли… Во всяком случае, скажем так: наш старый дружок Морт Тайлер и пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь.
Алан присвистнул и кивнул.
— Это проясняет дело.
— То есть? Тебе что-то известно?
— Как тебе сказать… Он женился на Идрис Бакстер после того как ты исчез.
— Да, действительно проясняет. — Хью помолчал.
— Слушай, Хью, — сказал Алан. — Не сидеть же сложа руки и ждать, когда тебя поволокут в Конвертер. Тем более что здесь замешан Морт Тайлер. Надо вытащить тебя отсюда.
— Как?
— Не знаю ещё. Налет устроить, что ли. Есть несколько хороших ребят, которые не прочь помахать ножами.
— Боюсь, что тогда вместе со мной в Конвертере окажешься и ты, и твои хорошие ребята. Нет, это не пойдёт.
— Так что же, дать им бросить тебя в Конвертер?
Хью смотрел на Алана. Имеет ли он право обращаться к нему с подобной просьбой? И он решился:
— Слушай, готов ли ты на всё, чтобы выручить меня?
— Ты же знаешь, — обиженно ответил тот.
— Тогда ты пойдёшь наверх и найдёшь карлика по имени Бобо…

 
Алан лез всё выше и выше. Так далеко он не забирался даже в юношеские годы, когда Хью водил его в отчаянные, полные безрассудного риска экспедиции. Сейчас он был старше, менее подвижен и не испытывал никакого желания находиться здесь. К вполне естественному страху перед реальными опасностями примешивался и испуг, вызванный предрассудками и невежеством. Но всё же он продолжал идти вперед.
Карлик увидел его первым. Снаряд пращи угодил Алану прямо в живот, он только успел крикнуть: «Бобо, Бобо!» — и потерял сознание.
Бобо спиной вошел в жилище Джо-Джима и сбросил свою ношу к ногам хозяина.
— Свежее мясо! — гордо объявил он.
— Ну и возьми его себе, — безразлично ответил Джим.
Карлик поковырял скрюченным пальцем в ухе.
— Смешно, — сказал он. — Знает Бобо.
Джо оторвался от книги, которую читал: «Собрание стихов Браунинга», L-Press, Нью-Йорк, Лондон, Луна-Сити, 35 кредитов. — Это становится интересным. Обожди-ка.
Хью подготовил Алана к встрече с двухголовым мутантом, поэтому тот, придя в себя, рассказал обо всём, что случилось. Джо-Джим слушал молча и бесстрастно. Бобо тоже слушал внимательно, но ничего не понимал.
Когда Алан кончил. Джим заметил:
— Твоя была правда, Джо. Ничего у него не вышло. — Повернувшись к Алану, он добавил: — Останешься вместо Хью. В шашки играть умеешь?
Алан переводил взгляд с одной головы на другую.
— Вы даже не попробуете помочь ему? — спросил он.
— А с какой стати? — удивился Джо.
— Но он же рассчитывает на вас. Ему больше неоткуда ждать помощи. Я поэтому и пришёл, разве вы не понимаете?
— Даже если бы мы согласились, — рявкнул Джим, — что бы мы могли сделать, дурья твоя голова? Отвечай!
— Да нападём на них просто-напросто и отобьём Хью!
— А чего ради мы должны рисковать шкурой, спасая твоего друга?
— Что, драться будем? — навострил уши Бобо.
— Нет, Бобо, нет. Просто разговоры, — ответил Джо.
— А-а… — разочарованно протянул Бобо и снова смолк.
Алан посмотрел на него.
— Ну хоть Бобо отпустите со мной!
— Нет, — отрезал Джо. — Об этом и речи быть не может.
Алан сидел в углу, обхватив в слепом отчаянии колени. Как вырваться отсюда? Внизу он мог бы ещё найти помощь. Карлик, казалось, спал, хотя наверняка этого сказать не мог никто. Хоть бы Джо-Джим уснул.
Но близнецы и не думали спать. Джо пытался сосредоточиться на книге, но Джим всё время отрывал его от чтения. О чём они говорили, Алан не слышал.
Вдруг Джо громко сказал:
— Хорошенькое у тебя представление насчёт «позабавиться»!
— Всё одно веселей, чем шашки, — ответил Джим.
— Веселее, да? А если ты ножом в глаз получишь, что будет со мной?
— Стареешь ты, Джо. Кровь у тебя жидкая стала.
— Не старее тебя.
— У меня зато мысли молодые.
— Знаешь что, меня от тебя с души воротит. Ладно, будь по-твоему, но меня потом не вини. Бобо!
Карлик вскочил:
— Слушаю, хозяин!
— Приведи Коротышку, Длиннорукого и Свинью.
Джо-Джим подошёл к шкафу доставать ножи.

 
Под самой дверью тюрьмы возникла какая-то сумятица. Хью встрепенулся. Уже пришли за ним, чтобы отвести в Конвертер? Вряд ли конвой будет так шуметь. А может быть, этот шум в коридоре вообще не имеет к нему отношения? А может быть…
Точно! Влетевший в распахнувшуюся дверь Алан сунул Хью в руку пояс с ножами, одновременно выталкивая пленника наружу.
Стоящий в коридоре Джо-Джим даже не заметил Хью сразу, потому что был сильно занят — методично и спокойно метал ножи, как будто упражнялся с мишенью у себя в комнате. Ухмылка Бобо казалась шире обычной из-за ножевой раны у самого рта, что, однако, никак не повлияло на меткость его пращи.
Присутствовали ещё трое, двоих из которых Хью опознал как головорезов из банды Джо-Джима - мьютов по определению и месту рождения, хотя физические недостатки у них отсутствовали. В счёт не входило несколько распластанных на полу тел.
— Сматываемся, живо! — крикнул Алан. — Их сейчас набежит целая орава! — и устремился в правый коридор. Джо-Джим последовал за ним. Хью наудачу, не целясь, метнул нож в стражника, показавшегося из левого коридора, не успев даже посмотреть, попал или нет. Бобо, прикрывавший отступление с тыла и раздосадованный слишком быстрым завершением потехи, бежал вслед.
Они достигли точки, где боковой проход пересекал основной коридор. Алан снова свернул направо.
— Здесь лестница! — крикнул он.
Но метрах в десяти от лестницы прямо перед ним захлопнулась герметическая дверь, о существовании которой Алан совсем забыл: этой лестницей почти никогда не пользовались. Бандиты Джо-Джима остановились и с сомнением посмотрели на своего вожака. Бобо вцепился в дверь, но только обломал себе ногти.
— Попались, — мягко сказал Джо. — Надеюсь, Джим, что хоть это развлечение придётся тебе наконец по вкусу.
Из-за поворота сзади высунулась голова одного из преследователей. Хью метнул нож, но расстояние было слишком велико: нож ударился о сталь стены. Голова исчезла. Длиннорукий, держа пращу наготове, не спускал с коридора глаз.
— Видишь светящуюся трубу на потолке? — Хью схватил Бобо за плечо.
Бобо кивнул. Хью показывал ему на трубку освещёния, проходящую над разветвлением коридоров, которые они только что проскочили.
— Можешь попасть в место, где эта трубка соединяется с другой?
Бобо прикинул расстояние на глаз. Далековато. Это было бы трудной задачей при любых условиях — попасть в цель на таком расстоянии. Здесь, вдобавок, он был стеснён нависающим потолком прохода — это требовало броска по прямой траектории, и большей силой тяжести, чем та, к которой он привык. Он ничего не ответил. Хью услышал лишь свист пращи и треск. В коридоре стало темно.
— За мной! — крикнул Хью и побежал назад по коридору. Приблизившись к перекрестку, он закричал: — Не дышать! Осторожно! Газ!
Из разбитой трубы лениво вываливались зеленоватые клубы радиоактивного испарения.
Хью мог только благодарить судьбу за то, что когда-то работал инженером осветительных систем и хорошо знал их устройство. Направление он выбрал правильное — линия освещения этого коридора шла как раз от соединения, разбитого Бобо, и поэтому сейчас здесь было темно. Вокруг только слышался топот бегущих людей — друзей ли, врагов ли, он не знал.
Наконец они выскочили на освещённый участок, где не было никого, кроме насмерть перепуганного крестьянина, тут же пустившегося наутёк. Все были на месте, но Бобо шатался и тяжело дышал.
Джо посмотрел на него.
— Газу нанюхался, — сказал он. — Свинья, стукни его по спине.
Свинья охотно повиновался.
— Отойдёт, — сказал Джо.
Эта маленькая заминка позволила одному из преследователей догнать их. Он выскочил из тёмного коридора, то ли не сообразив, что один оказался против целого отряда, то ли не придав этому значения.
Свинья поднял было пращу, но Алан, узнавший Морта Тайлера, схватил Свинью за руку:
— Не тронь его! Он мой!
— Один на один? — предложил Алан Тайлеру, прижав пальцем лезвие ножа.
Взгляд Тайлера метался по стоящим врагам, и он принял вызов, бросившись на Алана. Чтобы метнуть нож, было слишком мало места, и они сцепились в рукопашную, одновременно поставив друг другу блок на удар кулака. Тайлер двинулся вперёд. Алан был тяжелее и явно сильнее. Однако Тайлер был гибче и подвижнее. Он попытался нанести удар Алану коленом в промежность, но тот увернулся, и наступив на опорную ногу Тайлера, сбил его с ног, упав на пол вместе с ним. Раздался хруст; мгновение спустя Алан уже вытирал нож о бедро.
 
— Уходим, — сказал он. — Мне здесь не по себе.
Они поднимались вверх. Свинья и Длиннорукий выходили на каждую новую палубу первыми, осматривались по сторонам и охраняли лестницу с флангов, пока не поднимутся все остальные. Третий (Хью слышал, как они называли его Коротышкой), прикрывал отход с тыла.
Хью уже думал, что они совсем оторвались от погони, но неожиданные крики и свист ножа, пролетевшего прямо над головой, когда он вылезал из люка на очередную палубу, убедили его в обратном. Тем более что этот нож хоть и не сильно, но задел его щёку.
Нож торчал из правого плеча Длиннорукого, но это его не беспокоило — он раскручивал пращу. У Кабана свои ножи кончились, он поднимал с пола клинки, брошенные в него, и метал их обратно. Следы его работы были налицо: три трупа в коридоре да футах в двадцати от них раненный в ногу человек опирался рукой о стену, тщетно шаря другой в пустой перевязи. Хью узнал Билла Эртца.
На свое несчастье, Эртц прошёл по другой лестнице, чтобы перерезать путь беглецам и устроить засаду. Бобо поднял пращу, но Хью остановил его:
— Этот нам нужен. Подстрели его в живот, но чтоб жив остался, — приказал он.
Бобо удивился, но сделал, как было велено. Эртц перегнулся пополам и рухнул на пол.
— Метко, — сказал Джим.
— Бобо, тащи его с нами, — скомандовал Хью и окинул взглядом весь отряд. — Внимание! Все наверх и живо! По сторонам смотреть в оба!
Группа двинулась дальше, сохраняя прежний порядок. Джо выглядел раздражённым. Происходило что-то странное — Хью вдруг начал командовать его собственными людьми да и им самим тоже. «Впрочем, сейчас не до споров», — подумал он.
Джиму же, казалось, все это было безразлично. Он развлекался.
Они прошли ещё десять палуб, не встречая сопротивления. Хью приказал без нужды не трогать крестьян. Три головореза повиновались безропотно, а Бобо был слишком занят Эртцем, чтобы нарушать дисциплину. Только палуб через тридцать, когда они оказались в нейтральной зоне, Хью позволил остановиться и заняться ранами.
Серьезно пострадали только Длиннорукий и Бобо. Джо-Джим перевязал их заранее запасёнными бинтами. Хью, раненный в щёку, от перевязки отказался.
— Кровь уже остановилась, — сказал он, — и нечего тратить время на царапины. У меня дел по горло.
— Каких ещё дел? Мы идём домой, и хватит ерундить, — сказал Джо.
— Ты как хочешь, — сказал Хью, — но Алан, я и Бобо идём на самый верх, в Капитанскую веранду.
— Это ещё зачем? — спросил Джо.
— Иди с нами, тогда увидишь сам. Ребята, привал окончен. Вперёд!
Джо хотел что-то сказать, но Джим безмолвствовал, поэтому промолчал и Джо. Близнецы последовали за Хью.
Они вплыли в дверь рубки.
— Вот, — сказал Хью Алану, показывая в иллюминатор, — вот то, о чём я тебе рассказывал.
Алан увидел звёзды.
— Великий Джордан! — простонал он. — Мы же выпадем! — И закрыл глаза.
Хью встряхнул его.
— Не бойся, посмотри, как красиво.
Джо-Джим взял Хью за руку.
— Что ты задумал и зачем приволок сюда этого? — он показал на Эртца.
— Когда он очнётся и увидит звёзды, мы докажем ему, что Корабль движется в пространстве.
— Зачем?
— Когда он убедится сам, я пошлю его убеждать остальных.
— И с ним случится то же, что и с тобой?
— Тогда, — пожал плечами Хью, — тогда мы просто начнём все сначала. И так до тех пор, пока не убедим всех. Видишь ли, у нас просто нет другого выхода.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Часть II. Здравый смысл
 
 
Джо, правая голова Джо-Джима, посмотрел на Хью Хойланда.
— Ну ладно, умник. Главного инженера ты убедил. — Двухголовый ткнул в сторону Билла Эртца ножом и вновь принялся ковырять им в зубах левой головы. — Ну и что? Какой тебе с того прок?
— Я уже тысячу раз объяснял, — раздражённо ответил Хью. — Будем продолжать, пока все Учёные, от самого зеленого стажера до Капитана, не убедятся в том, что Корабль движется и что его движением можно управлять. Тогда мы завершим Полёт и исполним волю Джордана. Сколько у тебя наберётся бойцов?
— Тебе, никак, взбрело в голову, что мы согласимся участвовать в твоих идиотских затеях?
— Естественно. Без вас ведь ничего не выйдет.
— В таком случае, можешь поставить на своих планах крест. Бобо, доставай шашки!
— Окей, босс. — Микроцефал поплелся за шашками.
— Погоди, Бобо, — сказал Джим, левая голова. Карлик застыл на месте, сморщив узкий лоб. Неспособность дать ему согласованный и непротиворечивый приказ, временами проявляемая его двухголовым хозяином, вносила единственную нотку неуверенности в безмятежное и кровожадное существование Бобо.
— Дай Хью сказать, — продолжал Джим, — похоже, есть шанс поразвлечься.
— Развлечься! Ничего себе развлеченьице — получить ножом под ребро! Позволь тебе заметить, Джим, что это и мои ребра тоже. Нет, я никак не согласен.
— Я ещё не предлагал тебе соглашаться. Всего лишь просил выслушать. И, знаешь, не говоря уж о развлечениях, это, может быть, и есть наш единственный шанс избежать ножа под ребро.
— То есть?
— Ты же слышал, что сказал Эртц. Офицеры Корабля намерены очистить верхние ярусы. Интересно, как тебе понравится Конвертер, Джо? Боюсь только, что нам не сыграть уже в шашки, когда нас разложат на атомы.
— Не паникуй! Экипажу мьюты не по плечу. Сколько раз уже они пробовали с нами справиться!
— А ты что скажешь? — обернулся Джим к Эртцу.
Эртц отвечал осторожно, ни на секунду не забывая, что теперь он военнопленный, а не старший офицер Корабля. К тому же он был выбит из колеи — слишком много всего случилось и слишком быстро. Налёт, схватка, плен — и звёзды. Звёзды!
В его практичной трезвомыслящей голове не только понятия о них — места такому понятию никогда не было! Если бы астроном-землянин физически продемонстрировал ему, как вращается земной шар - поворачивая его на оси глобуса, - даже это не потрясло бы Эртца до такой степени. Более того, он отлично понимал, что жизнь его висит и а волоске. Джо-Джим был первым мутантом такого ранга, с которым он когда-либо сталкивался - не считая стычек, когда у каждого в руке нож. Стоит только Джо-Джиму сделать знак этому уродливому карлику-силачу…
— Я думаю, что на этот раз Экипаж своего добьётся. — Эртц тщательно подбирал слова. — Мы… они хорошо подготовились. Если только вас не больше и если вы не организованы лучше, чем предполагалось. Экипаж победит. Видите ли… В общем, всю подготовку вёл я.
— Ты?
— Да. Большинство в Совете выступило против политики, позволяющей мьютам жить вне нашего контроля. Она, может, и соответствует нашим религиозным доктринам, но мы время от времени теряем людей и животных. Это выводит нас из себя.
— А чем, по-твоему, мьюты должны кормиться? — грозно рявкнул Джим. — Воздухом?
— Должен отметить, что новый политический курс вовсе не предусматривал поголовного уничтожения мьютов. Сдавшихся в плен предполагалось приобщить к цивилизации и раздать членам Экипажа в качестве рабов. Речь идёт, конечно, о тех мьютах, кто… — Эртц запнулся, растерявшись, и отвёл глаза от двухголового монстра перед собой.
— Ты хотел сказать: «О тех, кто не деформирован физическими мутациями», как я, например, — сказал Джо голосом, от которого мороз прошёл по коже. — Так, что ли? Для таких, как я, одна дорога — в Конвертер. — Лезвием ножа Джо-Джим плашмя ударил себя по ладони.
Эртц инстинктивно дёрнулся вбок, его рука легла на пояс. Но ножа на поясе не было. Без оружия Эртц почувствовал себя беспомощным.
— Я всего лишь честно ответил на твой вопрос и объявил истинное положение дел, — сказал он.
— Оставь его, Джо. Он правду говорит. И поэтому у нас нет выбора. Если мы не присоединимся к Хью, нас загонят в угол. Даже не думай его убивать, он нам ещё здорово пригодится.
Говоря, Джим пытался вложить нож в ножны. Между братьями вспыхнула быстрая и молчаливая схватка за контроль над нервными центрами правой руки — схватка воли, незаметная для глаза. Джо сдался.
— Ладно, — хмуро сказал он, — но, когда меня потащат в Конвертер, я прихвачу его с собой.
— Уймись, — ответил Джим. — Я-то уж в любом случае тебе составлю компанию.
— С какой стати ты вообще ему веришь?
— Ему незачем врать. Он ничего этим не выиграет. Пораспроси Алана.
Алан Махони, закадычный дружок детских лет Хью Хойланда, слушал этот разговор, вытаращив глаза. Встреча со звёздами потрясла его не меньше Эртца, но тёмный крестьянский ум не обладал гибкостью мышления Главного инженера. Эртц не мог не понять почти мгновенно, что само существование мира вне Корабля опровергает всё, во что он когда-либо верил, и в корне меняет его жизнь и все планы. Алан же просто испытывал благоговейный восторг.
— Алан, что тебе известно о походе на мьютов?
— Что мне может быть известно? Я же не Учёный. Хотя постойте-ка. В нашу деревню прибыл новый офицер, чтобы помочь Лейтенанту Нельсону, — он запнулся и обескураженно обвёл всех взглядом.
— Продолжай.
— Ну да, он начал проводить занятия с кадетами и женатыми молодыми крестьянами. Заставлял нас упражняться с ножами и пращами. Но зачем, не говорил.
— Убедились наконец? — всплеснул руками Эртц.
— Убедились, — хмуро кивнул Джо.
Хью Хойланд спросил его с надеждой:
— Теперь ты согласен быть со мной заодно?
— Придётся, — ответил Джо.
— Согласен, — сказал Джим.
— А ты, Билл?
— Разве у меня есть выбор?
— Есть. Я всем сердцем хочу, чтобы ты был с нами. План у меня такой — Экипаж в счёт не идёт. Нам надо убедить офицеров. Те, у кого хватит ума поверить в очевидное, увидев звёзды и Главную рубку, останутся с нами. Остальных, — он провёл по горлу большим пальцем, издав при этом соответствующий звук — в Конвертер.
Бобо радостно усмехнулся и повторил его жест, сопровождая его тем же звуком.
Эртц кивнул.
— А дальше?
— Под руководством нового Капитана мьюты и Экипаж вместе поведут Корабль к Далёкому Центавру. Да свершится воля Джордана!
Эртц смотрел на Хью. То, что тот предлагал, было настолько грандиозно, что не сразу укладывалось в голове. Но мысли Хью приходились по душе Эртцу. Опершись о стол руками, он наклонился вперед.
— Я с тобой, Хью Хойланд.
Один из ножей Джо-Джима лёг на стол между его ладонями. Джо встрепенулся, хотел что-то сказать брату, но передумал. Эртц взглядом поблагодарил близнецов.
Близнецы пошептались между собой, потом Джо громко сказал:
— Если идём, так до конца.
Зажав лезвие ножа между большим и указательным пальцами так, что наружу торчало лишь острие, Джо-Джим вонзил его в предплечье левой руки.
Глаза Эртца зажглись. Схватив только что обретённое оружие, он надрезал себе левую руку в том же месте. Хлынула кровь.
— Спиной к спине! — Отпихнув стол, Эртц прижался раной к ране Джо-Джима.
Выхватив ножи, Алан, Хью и Бобо совершили обряд кровяной клятвы. Они стояли, прижавшись плечами друг к другу, и кровь их стекала на пол одной струей.
— Нож за нож!
— Спиной к спине!
— Кровь за кровь!
— Кровные братья до конца Полёта!
Учёный-вероотступник, Учёный-пленник, тёмный крестьянин, двухголовый монстр и безмозглый карлик — пять ножей, считая Джо-Джима за один, и пять голов, считая Джо-Джима за две и не считая Бобо, — пять голов и пять ножей против всего «цивилизованного мира».

 
— Не хочу я туда возвращаться. Хью, — понуро сказал Алан. — Почему мне нельзя остаться с тобой? Я хороший боец.
— Боец ты отличный, дружище, но сейчас от тебя будет больше пользы как от лазутчика.
— Для этого есть Билл Эртц.
— Без тебя ему не обойтись. Билл на виду: если он всё время будет мотаться вверх-вниз, могут пойти пересуды. Вот тут-то ты и нужен: будешь у него связным.
— А как я, Хафф побери, объясню в деревне, где столько времени пропадал?
— Говори как можно меньше. Главное, держись подальше от Свидетеля. — Хью вдруг представил себе, как Алан пытается выкрутиться, а Свидетель, обуреваемый своей вечной жаждой подробностей, загоняет его в угол умелыми вопросами. — Держись от старика подальше, — повторил Хью. — Он тебя сразу расколет.
— Старик-то? Да ведь он давно уже помер. А новый Свидетель ещё зелен и глуп.
— Вот и хорошо. Будь осторожен и ничего не бойся. — Хью повысил голос: — Билл! Ты готов?
— Готов. — Эртц поднялся и неохотно отложил книгу, которую читал, — иллюстрированное издание «Трех мушкетёров».
— Книга просто чудесная, — сказал он. — Слушай, Хью, неужели на Земле действительно все так и есть?
— Конечно. Книги Джо-Джима не врут.
Задумавшись, Эртц закусил губу:
— Как по-твоему, что такое «площадь»?
— «Площадь»? Насколько я понял — огромная общинная, где может сразу собраться много людей.
— Сначала, читая, я тоже так думал, но… как же можно тогда ездить на ней верхом?
— Что-что?
— Да вот в книге они только и делают, что залезают на площадь и скачут куда-нибудь.
— Дай-ка мне книгу, — приказал Джо. Быстро перелистав её, он рассмеялся. — Ну и идиот же ты. Ездят на лошадях, а не на площадях. Можно сесть на лошадь и проехаться верхом. По площади, но не наоборот, понял ты, дурень?
— А что такое «лошадь»?
— Животное, величиной со здоровенного хряка, или даже корову. Ты усаживаешься ему на спину и едешь, куда хочешь.
Эртц обдумал новую информацию:
— Непрактично как-то. Когда едешь в носилках, просто говоришь Главному носильщику, куда идти, и всё. А как объяснить дорогу корове?
— Легче лёгкого. Твой носильщик её поведёт в нужном направлении.
Эртц поразмыслил и над этим:
— Всё равно непрактично. Можно ведь упасть. Нет уж, лучше пешком.
— Дело наживное, — объяснил Джо. — Требует привычки.
— А ты умеешь ездить на лошади?
Джим фыркнул.
— Где ты видел лошадей в Корабле? — разозлился Джо.
— Ладно, не будем про лошадей. Но я хотел ещё кое-что спросить. Эти парни, Атос, Портос и Арамис, дрались необычайно длинными…
— Об этом поговорим в следующий раз, — перебил его Хью. — Бобо уже вернулся, пора идти.
— Подожди, Хью. То, что я говорю, очень важно. Они дрались необычно длинными ножами.
— Ну и что с того?
— Но ведь их ножи гораздо лучше наших. Длиной с руку, а то и больше. Подумай только, какое преимущество дадут нам такие ножи, если придётся драться с Экипажем.
Хью обнажил свой нож и задумчиво посмотрел на него:
— Может, ты и прав. Но зато длинный нож не метнёшь.
— А кто мешает сохранить наши метательные ножи?
— Да никто, пожалуй.
Близнецы молчали, прислушивались к их разговору. Наконец Джо сказал:
— Билл прав. Подумай о ножах, Хью, а нам с Джимом надо кое-что почитать.
Обе головы лихорадочно вспоминали все прочитанные книги, подробно и со знанием дела перечисляющие разнообразные методы, используемые людьми для сокращения жизни своих недругов.
Джо-Джим и не заметил, как учредил Факультет исторических изысканий военного колледжа, тем более, что такое цветистое название ему и в голову бы никогда не пришло.
— Читай, конечно, — согласился Хью. — Но поговори сначала со своими людьми.
— Пошли.
Они вышли в коридор, где Бобо собрал десятка два головорезов, составляющих опору Джо-Джима в стране мутантов. Для всей этой шайки, кроме Длиннорукого, Свиньи и Коротышки, Хью, Билл и Алан были чужаками, а чужакам встречаться с ними было опасно для жизни.
Джо-Джим приказал мьютам хорошенько запомнить троих людей с нижних палуб. Запомнить и знать, что их следовало пропускать везде и всюду беспрепятственно, оказывая помощь и содействие. Более того, в отсутствие Джо-Джима мьютам надлежит повиноваться им, как ему самому.
Среди мьютов начался гул. До сих пор они привыкли повиноваться только Джо-Джиму, и никому, кроме него.
Один из них, с огромным носом, поднялся и заговорил:
— Я — Джек Носатый. Мой нож остр и мой глаз меток. Джо-Джим-двухголовый мудр за десятерых, он мой хозяин, и я за него сражаюсь. Но хозяин он, а не эти трое с нижних палуб. Что скажете, братва? Это что, по Закону?
Он выжидающе замолк. Мьюты нервно переминались с ноги на ногу, поглядывали на Джо-Джима. Джо уголком рта пробормотал что-то Бобо. Джек О’Нос открыл было рот, чтобы продолжать, но раздался лишь треск разбитых зубов и переломанной шеи — снаряд пращи Бобо заткнул ему глотку.
Бобо снова изготовил пращу. Подёргивающееся тело медленно опустилось на палубу. Джо-Джим махнул рукой.
— Доброй еды! — объявил Джо. — Он ваш.
Мьюты налетели на тело, как если бы их спустили с цепи. Оживлённо урчащая свора полностью облепила труп. Вытащив ножи, отталкивая друг друга, каждый старался урвать себе кусок. 
Джо-Джим терпеливо ожидал, когда будет покончено с разделкой. Когда там, где находился Джек О'Нос, осталось лишь пятно на палубе, и несколько склок из-за делёжки затихли, Джо снова заговорил.
— Длиннорукий! Ты, Сороковой и Топор пойдёте вниз с Бобо, Аланом и Биллом. Остальным разойтись.
Бобо запрыгал прочь длинными размашистыми шагами, ускоряемый низкой псевдогравитацией поблизости от оси вращения Корабля. Трое мьютов отделились от сборища и последовали за карликом, Эртц и Алан Махони поспешили вслед. Добравшись до ближайшего лестничного проёма, Бобо прыгнул в него не сбавляя темпа, позволяя центробежной силе перенести его к следующему трапу внизу. Алан и мутанты последовали за ним, но Эртц остановился на краю и оглянулся.
— Да хранит тебя Джордан, брат, — сказал он.
Джо-Джим помахал ему рукой.
— И тебя, — ответил Джо.
— Доброй еды, — добавил Джим.

 
Бобо вёл их вниз. Через сорок с лишним палуб они оказались на ничьей земле между мьютами и Экипажем. Бобо обернулся к своим рубакам:
— Мудрые Головы приказали вам стоять здесь по очереди на посту. Ты первый, — показал он на Длиннорукого.
— Алан и я идём вниз, — добавил Билл. — А вы трое по очереди будете караулить здесь и передавать мои послания Джо-Джиму. Ясно?
— Ясно, — ответил Длиннорукий.
— Приказ Джо-Джима! — отметил Сороковой, пожимая плечами, как бы говоря: «Что ж тут рассуждать!»
Топор просто хмыкнул в знак согласия.
— Окей, — это был Бобо.
Сороковой уселся на лестнице, свесив ноги, и обратил всё его внимание к еде, которую тащил до этого под левой подмышкой.
Бобо от души похлопал Билла и Алана по спинам.
— Доброй еды, — напутствовал он их, ухмыляясь.
Отдышавшись, Эртц ответил на учтивое пожелание и тотчас прыгнул на следующую палубу под ними, Алан следовал по пятам. На пути к «цивилизации» им предстояло пройти множество палуб.
 
 
Обшаривая столы исчезнувшего Главного инженера, Старший помощник Капитана-Помазанника Финеас Нарби обнаружил, к своему изумлению, что Билл Эртц тайком хранил парочку Ненужных книг. Были у него в столе, конечно, и обычные Священные книги, такие, как бесценные «Профилактика вспомогательного Конвертера» и «Справочник систем освещения и кондиционирования звездолёта „Авангард“» — самые священные из всех Священных книг: на них стояла печать самого Джордана, и ими по закону мог обладать только Главный инженер.
Нарби считал себя скептиком и рационалистом. Вера в Джордана — дело праведное и благое… для Экипажа. И всё же слова «Фонд Джордана», оттиснутые штемпелем на титульном листе, будили в душе трепет, которого он не помнил с тех пор, как был удостоен сана Учёного.
Он знал, что чувство это иррационально; вероятно, когда-то в прошлом жил человек, которого звали Джордан. Он мог быть одним из первых Инженеров; или Капитан — тот, кто составил кодекс основополагающих принципов и почти интуитивных правил управления Кораблём. Или, что казалось ещё более вероятным, миф о Джордане мог быть гораздо более древним, чем эта книга в его руке, а автор лишь воспользовался невежественными суевериями Экипажа, чтобы придать своим писаниям подобающий авторитет. Кто-кто, а Нарби знал, как делаются подобного рода дела; он собирался дать новой политике в отношении мьютов такое же благословение Джордана — когда наступит время её осуществить. Да, порядок, дисциплина и вера во власть были благими вещами, для Экипажа. Столь же очевидным было и то, что рациональный, хладнокровный здравый смысл был подобающей чертой Учёных, которым надлежало блюсти благополучие Корабля, закон, и веру только в факты.
Нарби восхищался прекрасным чётким шрифтом старинных книг. Вот ведь были писцы у древних! Не то, что современные неряхи, которым и двух букв одинаково ровно не написать.
Он решил обязательно изучить подробно эти ценнейшие справочники инженерного ведомства, прежде чем передать их преемнику Эртца. Было бы очень полезно, решил Нарби, избавиться от необходимости слепо полагаться на слова Главного инженера, не зависеть от него, когда он, Нарби, сам станет Капитаном. Нарби не очень почитал Инженеров — в основном потому, что сам инженерными способностями не блистал. Когда он стал Учёным, одним их тех, кто охранял духовное и материальное благополучие Корабля, и дал клятву служить верой и правдой делу Джордана, то быстро понял, что более склонен к руководству кадрами и разработке политической линии, чем к обслуживанию Конвертера. Он занимал посты клерка, администратора деревни, секретаря Совета, кадровика и, наконец, поднялся до должности Старшего помощника самого Капитана-Помазанника. Это место он получил сразу же после таинственного происшествия, значительно сократившего жизнь его предшественника.
Решение заняться инженерными делами до избрания нового Главного инженера напомнило ему о необходимости подобрать подходящую кандидатуру. В обычной ситуации на пост Главного инженера, ушедшего в Полёт, назначался старший Вахтенный офицер, но Вахтенный Морт Тайлер сам ушел в Полёт — его хладный труп нашли в коридоре, по которому отступали мьюты, освободившие еретика Хью Хойланда. Вопрос о кандидатуре оставался открытым, и Нарби ещё не решил, кого рекомендовать Капитану.
Одно было ясно — новый Главный инженер не должен обладать таким чрезмерно развитым чувством инициативы, как Эртц. Нарби отдавал последнему должное и признавал его заслуги в отличной организации подготовки Экипажа к намеченному истреблению мьютов, но именно эти его качества хорошего организатора и руководителя беспокоили Нарби — они могли сделать Эртца слишком сильным кандидатом на пост Капитана в случае… Наедине с самим собой Нарби мог признаться, что жизнь нынешнего Капитана так неоправданно затянулась только потому, что он, Нарби, не был на все сто процентов уверен, кого Совет изберёт следующим Капитаном — Эртца или его. А сейчас старому Капитану было бы в самый раз отправиться к Джордану. Старый толстый дурак давно уже отжил своё, и толку от него… Нарби просто устал улещивать его, чтобы тот отдавал нужные распоряжения. Да, если перед Советом встанет необходимость выбора нового Капитана именно в настоящий момент, то подходящая кандидатура будет только одна…
Нарби захлопнул книгу. Решение было принято. Замыслив убрать Капитана, Нарби отнюдь не испытывал ни стыда, ни угрызения совести, ни мыслей о грехе и предательстве. Капитана он презирал, но никаких враждебных чувств к нему никогда не испытывал, так что в его намерениях убить Капитана не было и следа личной ненависти или неприязни. Нарби строил свои планы, исходя из самых благородных побуждений государственного деятеля. Он искренне верил, что действует на благо всего Экипажа, что цель его — здравомыслящая администрация, порядок, дисциплина и добрая еда для каждого. Необходимость отправить кое-кого в Полёт ради достижения великих целей и всеобщего блага не вызывала у него ни малейшего сожаления, и зла никакого к этим людям он не питал.
— Какого Хаффа ты роешься в моём столе?
Нарби обернулся и увидел покойного Билла Эртца, с недовольным видом склонившегося над ним. Сначала Нарби уставился на Билла, потом медленно закрыл рот. Когда Эртц не появился снова после налёта, Нарби был совершенно уверен что Главный инженер ушёл в Полёт, будучи зарезан и съеден. Увидеть Эртца сейчас перед собой живым и агрессивно настроенным было для него тяжёлым ударом. Однако он быстро взял себя в руки.
— Билл! Джордан с нами! Мы же думали, что ты ушел в Полёт! Садись, садись, да расскажи поскорее, что с тобой приключилось.
— Сяду, конечно, если ты уберёшься из моего кресла, — ядовито ответил Эртц.
— Извини. — Нарби быстро вылез из-за стола и пересел в кресло напротив.
— А теперь, — продолжал Эртц, занимая свое место, — будь любезен объяснить, почему ты копаешься в моих бумагах.
Нарби ухитрился изобразить обиду.
— Но разве это не ясно? Мы же считали тебя погибшим. Кто-то должен же руководить твоим ведомством до назначения нового Главного инженера. Я выполнял приказ Капитана.
Эртц смотрел ему прямо в глаза.
— Не заливай, Нарби. Мы-то с тобой знаем, кто думает за Капитана, сами частенько это делали. Даже если ты действительно считал меня мёртвым, мог бы и подождать ещё немножко, прежде чем лезть в мой стол.
— Но в самом деле, старина, ты уж слишком. Если человек исчезает после налёта мьютов, то вполне логично предположить, что он ушёл в Полёт.
— Ладно, оставим это. Почему моё место не занял Морт Тайлер, как и должно быть во время моего отсутствия?
— Морт в Конвертере.
— Убит, а? Но кто приказал отправить его в Конвертер? Такая масса даст слишком сильную нагрузку.
— Приказал я. Масса его тела почти совпадала с массой тела Хойланда, а Хойланд в Конвертер так и не попал.
— «Почти» и «совсем» — не одно и то же. особенно когда имеешь дело с Конвертером. Придётся мне проверить. — И Эртц поднялся с места.
— Не беспокойся, — сказал Нарби, — я ведь всё-таки тоже не крестьянин и в инженерном деле немного соображаю. Я приказал подогнать массу Тайлера под график переработки, который ты составил для тела Хойланда.
— Хорошо. Потом проверю. Лишний вес терять впустую нам тоже нельзя.
— Кстати, насчёт рационального использования веса, — невинно сказал Нарби, — я у тебя в столе нашёл пару Ненужных книг.
— Ну и что с того?
— Тебе ведь известно, что они определены как масса, подлежащая конвертерной переработке для производства энергии.
— Известно. А тебе известно, кто отвечает за производство энергии.
— Ты. Но зачем эти книги находятся в твоем столе?
— Позволь заметить, дорогой любимчик Капитана, что только мне одному дано право судить, где хранить вещи, предназначенные для Конвертера.
— Конечно, конечно, ты прав. Послушай, если они не нужны для Конвертера прямо сейчас, можно я возьму их почитать?
— Бери, пожалуйста, но будь благоразумен. Я выдам их под расписку, а ты не распространяйся об этом.
— Спасибо. Живое было воображение у древних. Полный бред, конечно, но приятно на досуге позабавиться.
Эртц рассеянно приготовил расписку на две книги и протянул её Нарби прочитать. Мысли Эртца были заняты совсем другим — как и когда начать обработку Нарби. Он хорошо понимал, что в деле, которое замыслили он и его кровные братья, без Финеаса не обойтись. Его позиция может иметь решающее значение. Перетянуть бы его на свою сторону…
— Фин, — сказал он наконец, когда Нарби положил на стол подписанную расписку, — я начал сомневаться в разумности нашего поведения в деле Хойланда.
Нарби удивлённо взглянул на него, но ничего не ответил.
— Да нет, я отнюдь не верю всем этим бредням, которые он наплёл, — добавил Эртц торопливо. — Но сдаётся мне, что мы упустили шанс. Надо было поиграть с Хойландом и выйти через него на мьютов. Мы хотим присоединить их территорию, но все наши планы строятся на предположениях, а не на достоверной информации. Сколько их, каковы их силы, как они организованы — толком мы ничего не знаем. Более того, нам придётся драться на чужой территории. Но верхние палубы для нас вообще «белое пятно». Надо бы притвориться, что мы верим Хойланду, и выкачать из него как можно больше сведений.
— На которые вряд ли можно было бы полагаться, — отметил Нарби.
— Полагаться только на его слова не было нужды. Он ведь предлагал нам безопасный проход через страну мьютов, можно было бы самим посмотреть, что к чему.
— Ты это всерьёз? Любой член Экипажа, доверившийся мьюту, отправится не в Невесомость, а в Полёт — сразу же! — Нарби был ошеломлён.
— Не знаю, не знаю, — возразил Эртц. — У меня сложилось впечатление, что Хойланд сам верил в то, что говорил. Помимо того…
— Что «помимо того»? Весь этот бред о движении Корабля? Незыблемого Корабля? — Нарби ударил кулаком по стенке. — Да кто поверит в подобную чушь?
— Хойланд поверил. Ну, хорошо, он религиозный фанатик, я согласен. Но ведь его фанатизм на чём-то основан? Он увидел там, наверху, что-то невероятное и воспринял его по-своему, в виде той истории, которую нам рассказал. Мы должны были использовать его предложение пойти наверх и познакомиться с его открытием хотя бы для того, чтобы разведать по дороге страну мьютов.
— Полнейшее безрассудство!
— Вот и нет. Судя по всему, он пользуется огромным влиянием среди мьютов, а то с чего бы им заваривать эту кашу и спасать его? Если он говорит, что гарантирует безопасный проход через их страну, значит, знает, что говорит.
— С чего это ты изменил свое мнение?
— Мое мнение изменил налёт. Я бы в жизни не поверил, что шайка мьютов рискнет шкурами, чтобы спасти одного человека. Но коль скоро это произошло, я вынужден пересмотреть свои взгляды. Абстрагируясь от рассказа Хью, могу сказать только одно: мьюты готовы за него драться и, по всей вероятности, готовы подчиняться ему. А если это так, на его религиозный фанатизм следовало смотреть сквозь пальцы и использовать Хью для установления контроля над мьютами, не прибегая к войне.
Нарби пожал плечами:
— Твои рассуждения не лишены логики. Но стоит ли тратить время на рассуждения о том, что могло бы произойти. Если шанс и был, то он уже упущен.
— Как знать. Хойланд ведь бежал к мьютам. Если бы я мог как-нибудь связаться с ним, может, и удалось бы ещё начать все сначала.
— И как же ты предполагаешь сделать это?
— Сам пока не знаю. Можно, например, взять охрану, полезть наверх, поймать какого-нибудь мьюта и отправить его к Хойланду.
— Рискованная затея.
— Но я не прочь попробовать.
Нарби задумался. Весь план казался ему донельзя глупым и неоправданно рискованным. Но если Эртц не прочь рискнуть… Шансов, конечно, мало, но чем Хафф не шутит? Если Эртцу удастся осуществить свой план, то у него, у Нарби, будут развязаны руки для выполнения самых заветных планов. Уж кто-кто, а Нарби понимал, что покорение мьютов силой будет делом долгим и кровавым, да и вообще вряд ли осуществимым. А если у Эртца ничего не выйдет, то опять же Нарби ничего не теряет, кроме самого Эртца. А на нынешнем этапе игры о жизни Главного инженера вообще вряд ли стоит сокрушаться. Та-ак…
— Возьмись за это дело, Билл, — сказал он. — Человек ты смелый, а дело стоящее.
— Хорошо, — согласился Эртц. — Доброй еды.
Нарби понял намёк.
— Доброй еды, — ответил он и, забрав книги, ушёл. Только вернувшись к себе, он сообразил, что Эртц так и не дал никакого объяснения своему исчезновению и долгому отсутствию.
Эртц тоже понимал, что и Нарби не был с ним полностью откровенен. Но, зная Нарби, принимал это как должное. Основа для будущих действий была заложена.
Главный инженер провёл текущую проверку Конвертера и назначил исполняющего обязанности Вахтенного. Убедившись, к своему удовлетворению, что его подчиненные справятся с работой и во время его дальнейших отлучек, он приказал вызвать к себе Алана Махони. Он хотел было выехать навстречу Алану в носилках, но решил не привлекать внимания к встрече.

 
…Алан бурно приветствовал его. Для всё ещё не женатого, работающего на более удачливых людей кадета, все сверстники которого давно уже обзавелись семьями и собственностью, кровное братство с одним из главных Учёных Корабля стало самым выдающимся событием в жизни. Оно затмевало даже все недавние приключения, полный смысл которых его невежественный ум всё равно не мог постичь.
Эртц прервал его и быстро закрыл дверь.
— Стены имеют уши, — тихо сказал он. — а у клерков, помимо ушей, ещё и языки. Ты что, хочешь, чтобы нас с тобой сунули в Конвертер?
— Прости, Билл, я не сообразил.
— Ладно, оставь. Встретимся на лестнице, по которой мы спускались от Джо-Джима, десятью палубами выше этой. Считать умеешь?
— Даже в два раза больше, чем до десяти. Один да один — два, ещё один — получится три, ещё один — четыре…
— Молодец. Хватит. Но я больше полагаюсь на твою верность и умение обращаться с ножом, чем на твои математические способности. Встретимся как можно быстрее, и постарайся, чтобы тебя никто не видел.
В месте встречи на посту стоял Сороковой. Эртц окликнул его по имени издалека, держась вне пределов досягаемости ножа и пращи — совсем не лишняя предосторожность, когда имеешь дело с существом, дожившим до своих лет только благодаря умению обращаться с оружием.
Приказав мутанту найти и привести Хойланда, Эртц вместе с Аланом присел отдохнуть.

 
В жилище Джо-Джима не было ни босса, ни Хью. Сороковой застал там Бобо, но что с него толку? Бобо сказал, что Хью пошёл на самый верх, туда, где все летают, но Сороковому это мало что говорило - на самый верх он забирался лишь раз в жизни и верхних палуб толком не знал. Уровень невесомости простирался на всю длину Корабля, являясь по сути последним, внутренним концентрическим цилиндром, окружающим ось Корабля, но Сороковой представления не имел о его форме в таких терминах, и информация о том, что Хью отправился в невесомость, никак не могла помочь. Где его там найти? Мьют был озадачен. Нарушать приказы Джо-Джима было небезопасно, а Сороковой раз и навсегда вбил в свою буйную голову, что приказ Эртца — то же самое, что приказ Джо-Джима. Он снова растолкал Бобо.
— Где Мудрые Головы?
— У оружейницы. — Бобо закрыл глаза и захрапел.
Это уже лучше. Где живёт оружейница, в стране мьютов знал каждый. Все имели с ней дела. Оружейница была незаменимой мастерицей, торговкой и посредницей. Нет нужды говорить, что личность её была неприкосновенной, а мастерская — нейтральной территорией, где все схватки были запрещены. Туда и направился Сороковой.
Дверь с табличкой «Термодинамическая лаборатория. Вход строго воспрещён» была распахнута настежь. Читать Сороковой не умел, а если бы и умел, всё равно бы ничего не понял. Услышав голоса оружейницы и одного из близнецов, он вошёл внутрь.
— Хозяин, — начал было он.
— Закройся, — ответил Джо. Джим даже не обернулся, занятый беседой с Матерью Клинков.
— Сделаешь, как тебе говорят, — прорычал он, — и хватит попусту болтать.
Оружейница уставилась на него, уперев все четыре мозолистые руки в широкие бёдра. Глаза у нее были красные, ей все время приходилось следить за плавильной печью — по морщинистому лицу на седые редкие усы стекал пот и капал на обнаженную грудь.
— Я делаю ножи, да! — отрезала она. — Честные ножи, а не дрючки для свиней, которые ты от меня требуешь. Придумают тоже — нож длиной с руку, тьфу! — и она плюнула в раскалённую докрасна печь.
— Слушай ты, падаль, — ровным голосом ответил Джим, — или сделаешь, что говорят, или я тебе пятки поджарю в твоей же печке. Ясно?
У Сорокового отвисла челюсть. Да, могущественней его хозяина не было! Никто и никогда, кроме него, не посмел бы так разговаривать с Матерью Клинков!
Оружейница сразу сдалась.
— Но так ведь делать ножи не положено, — жалобно всхлипнула она. — Их же не метнёшь. Да я вам сейчас покажу. — Она схватила со стола пояс с ножами и метнула ножи через всю комнату в крестообразную мишень — все четыре сразу. Лезвия вонзились в четыре конца крестовины. — Видел? А твой дрючок разве так метнёшь?
— Хозяин, — снова начал Сороковой, но Джо-Джим, не оборачиваясь, заткнул ему рот кулаком.
— Ты права, — ответил Джим оружейнице, — но мы вовсе не собираемся метать длинные ножи. Мы ими собираемся колоть и резать на близком расстоянии. Принимайся за работу; пока не сделаешь для меня первый нож, есть не сядешь.
Старуха закусила губу.
— Плата обычная? — резко спросила она.
— Обычная. Десятину с каждого убитого твоим ножом, пока не будет выплачена их стоимость и хорошая кормёжка на всё время работы.
Старуха пожала кривыми плечами.
— Ладно. — Она вытянула из-под стола длинный кусок стали и сунула его в печь.
Джо-Джим обернулся к Сороковому.
— В чём дело? — спросил Джо.
— Хозяин, Эртц велел мне найти Хью.
— Так что же ты его не ищешь?
— Бобо сказал, что Хью ушёл в Невесомость.
— Ну и иди за ним туда. Хотя нет, заблудишься. Придётся мне самому его найти. А ты возвращайся к Эртцу и скажи, чтобы ждал.
Сороковой заспешил вниз. Хозяин был у него что надо, но мешкать в его присутствии не стоило.
   — Из-за тебя теперь нам приходится быть на побегушках, — с кислым выражением прокомментировал Джим. — Как тебе нравится быть кровным братом, Джо?
   — Ты втянул нас в это.
   — И что? Побрататься кровью было твоей затеей.
   — Чёрт возьми, ты знаешь, зачем я это сделал. Они отнеслись к этому серьёзно. А нам понадобится вся помощь, которую мы только сможем получить, если хотим выбраться из всего этого с непроткнутой шкурой.
   — О как? Значит, ты не воспринимал это всерьёз?
   — А ты, сам-то? — Джим цинично улыбнулся.
   — Примерно так же серьёзно, как и ты, мой дорогой, лживый брат. При нынешнем положении вещей куда, куда как полезнее для нас с тобой держаться сделки до конца. 'Все за одного и один за всех!'
   — Ты снова почитываешь Дюма.
   — Отчего бы и нет?
   — Ладно, но только не окажись в дураках.
   — Не буду. Я знаю, какая сторона у клинка заточена.
 
 
Обнаружив Свинью и Коротышку, спавших у двери, ведущей в Главную рубку, Джо-Джим понял, что Хью там — он сам назначил их личными телохранителями Хью. Но и так было ясно, что если Хойланд пошёл наверх, то то был он либо в Главном двигателе, либо в Главной рубке, причём почти наверняка - в последней. Она волшебной силой притягивала его к себе. С того момента, как Джо-Джим в буквальном смысле слова втащил Хью за шиворот в рубку и ткнул носом в действительность, в то, что Корабль — отнюдь не весь мир, а всего лишь песчинка, затерянная в гигантской Вселенной, судно, движением которого можно управлять, одна лишь мысль владела Хью Хойландом, тогда ещё пленником-рабом Джо-Джима, одно лишь желание обуревало его — сесть за пульт управления и вести Корабль! Мечты Хью и в сравнение не шли с мечтами земных астронавтов. Стремление в космос, жажда полётов на космических кораблях, подражание романтическим героям-астронавтам были естественными для всех земных мальчишек ещё с тех пор, как взлетела первая ракета. Но Хью-то мечтал вести в Полёт не просто космический корабль, а весь свой мир! Замысли земляне оснастить свою планету двигателями и ринуться сквозь Галактику, и то их мечта уступала бы в дерзновенности намерениям Хью. 
Новый Архимед обрёл рычаг. Теперь он искал точку опоры.
Джо-Джим остановился на пороге гигантского стеллариума Главной рубки и заглянул внутрь. Хью он не видел, но был уверен, что тот расположился в кресле Главного навигатора — огни были включены. На стенах ярко мерцало изображение звёздного неба, воспроизведенного телескопами с пунктуальной точностью. Иллюзия не была столь полной у той точки возле двери, где остановился Джо-Джим; в центре сферы она была идеальной.
Хью, сидя в кресле, гасил сектор за сектором, оставляя лишь один на противоположной себе стороне, отличавшийся от других изображением большого сверкающего шара, затмевающего своей яркостью соседние звёзды. Закончив наблюдать, Джо-Джим, хватаясь руками за поручни, перебрался к посту управления.
— Хью! — позвал Джим.
— Кто здесь? А, это ты — обернулся тот.
— Вылезай, тебя ждёт Эртц.
— Хорошо, но сначала посмотри.
— Да пошли ты его… — сказал брату Джо, но Джим ответил:
— Будет тебе, право, давай посмотрим. Дело ведь недолгое.
Джо-Джим вскарабкался на соседнее с Хью кресло.
— Что ещё там? — буркнул Джо.
— Посмотри на эту звезду, — показал Хью на яркий шар. — Она намного больше, чем была в прошлый раз.
— Да она давно уже растёт, — ответил Джим. — Когда мы сюда пришли в первый раз, её почти совсем не было заметно.
— Значит, мы приближаемся к ней.
— Разумеется, — согласился Джо. — Факт давно известный. Ещё одно доказательство, что Корабль движется.
— А почему ты мне раньше не говорил?
— О чём?
— О звезде. О том, что она растёт.
— Что нам проку с того, что она растёт?
— «Что нам проку!» Да в этом же всё дело! Это же конец Полёта, место, указанное Джорданом!
Слова Хью привели обе головы Джо-Джима в замешательство. Мысли близнецов не шли дальше обеспечения собственной безопасности и привычных удобств, им трудно было понять, что Хью, да и Билл Эртц руководствовались совсем другими соображениями — желанием возродить утраченные достижения далеких предков и довести до конца их дело — давно забытый, превратившийся в мистику Полёт на Далекий Центавр.
Первым пришел в себя Джим:
— Почему ты думаешь, что именно эта звезда и есть Далёкий Центавр?
— Плевать мне, Центавр она или не Центавр. Но мы к ней ближе, чем к остальным, и продолжаем приближаться. Одна звезда ничем не хуже другой, когда всё равно не знаешь, где которая из них. Слушай, Джо-Джим, а ведь древние умели различать звезды.
— Умели, — ответил Джо. — Но нам-то что с этого? Выбрал ты себе звезду, ну и добро пожаловать. А я пошёл вниз.
— Хорошо, я тоже спускаюсь, — неохотно поднялся с кресла Хью.

 
   Эртц изложил Джо-Джиму и Хью содержание своей беседы с Нарби.
 
— Вот что я предлагаю, — продолжал он, — Я пошлю Алана обратно к Нарби и велю ему передать, что мне удалось вступить с тобой в контакт, Хью, и что я прошу его подняться сюда на ничейную палубу, где покажу ему кое-что очень важное.
— Почему бы тебе самому за ним не пойти и не привести его сюда? — спросил Хью.
— Потому, что так пытался сделать ты, когда пришел ко мне и хотел все объяснить. — Эртц смутился. — Ты вернулся от мьютов с невероятными рассказами, и я тебе не поверил, отдав под суд по обвинению в ереси. Если бы не Джо-Джим, быть бы тебе сейчас в Конвертере. И если бы ты не взял меня в плен и не затащил бы в Рубку, где я всё увидел собственными глазами, я бы так тебе и не поверил. Пойми, что Нарби — орешек не менее твёрдый, чем был я. Мы должны заманить его сюда, а потом показать ему звёзды и заставить его их увидеть. Добром, если получится, силой, если потребуется.
— Не понимаю, — сказал Джим, — чего с ним цацкаться. Куда проще перерезать ему глотку.
— Перерезать ему глотку было бы славно, но вряд ли практично. Ты даже не представляешь, Джим, насколько Нарби может быть нам полезен. В Совете нет офицера авторитетнее Нарби. Более того, он давно уже вершит делами от имени Капитана. Перетянув его на свою сторону, мы вообще сможем избежать войны, в исходе которой я, честно сказать, не совсем уверен.
— Сомневаюсь, что Нарби придёт. У него нюх на ловушки, — сказал Хью.
— Тем более должен идти Алан, а не я. Меня Нарби сразу начнёт «копать», а с Алана взятки гладки. Он ничего не скажет Нарби, кроме того, о чем мы договоримся.
— Точно. Знать ничего не знаю, видеть ничего не видел, — сказал Алан, и добавил, честно и откровенно: — Я вообще никогда особенно много не знал.
— Джо-Джима ты не видел, о звёздах слыхом не слышал. Ты просто мой телохранитель и ординарец. Нарби передашь следующее. — Эртц подробно объяснил Алану, как и что следует говорить. Удостоверившись в том, что тот всё понял, он пожелал ему доброй еды.
— Доброй еды, — ответил Алан, стиснув рукоять ножа, и отправился в путь.
 
 
Крестьянину не должно по его хотению представать перед Старшим Помощником Капитана, и Алану Махони был преподан урок. Вначале его остановил оруженосец на вахте у апартаментов Нарби, и задал взбучку за настойчивость в посещении, после чего препроводил Алана к скучающему желчному клерку. Тот, спросив у Алана имя, велел ему возвращаться назад в деревню и ждать, когда его вызовут. Алан стоял на своём, и настаивал на том, что у него срочное сообщение от Главного инженера к Старшему Помощнику Нарби.
   Клерк опять посмотрел на него. — Дай мне записку.
— Нет её. 
— Что за бред? Всегда дают записку. Такие правила.
— У него не было времени писать. Он передал мне что сказать.
— Что именно?
   Алан покачал головой. — Это личное, только для Старшего Помощника Нарби. У меня приказ.
   Клерк выглядел раздражённым. Но, будучи всего лишь стажёром, он отказался от прямого и немедленного наказания непокорного мужлана в пользу куда более безопасного способа переложить ответственность на более высокий уровень.
   Главный клерк был краток. — Выкладывай сообщение.
   Алан набрал в грудь воздуха и обратился к Учёному так, как никогда в жизни не обращался ни к кому, даже к такой мелкой сошке, как тот, предыдущий.
— Сэр, всё, о чём я вас прошу, это передать Старшему Помощнику Нарби, что у меня для него есть сообщение от Главного инженера Эртца. Если сообщение не будет доставлено, то в Конвертер отправят не меня! Но я не осмелюсь передать сообщение кому-то ещё.
   Младший чиновник потеребил свою губу и решил рискнуть, побеспокоив начальника.
Послание Эртца Алан изложил Нарби шёпотом, чтобы не подслушал слуга, стоявший за дверью.
— Эртц хочет, чтобы я шёл с тобой в страну мьютов? — Ошеломлённо уставился на него Нарби.
— Не совсем туда, сэр. На ничейную палубу, где можно будет встретиться с Хью Хойландом.
— Что за абсурд! Да я просто пошлю стражу арестовать его и доставить сюда! — взорвался Нарби.
Алан понял, что наступил решающий момент. Он нарочно повысил голос, чтобы слуга за дверью, а может быть, и клерки, услышали его:
— Эртц велел передать, что если вы испугаетесь идти, то можете оставить эту затею. Он сам подымет вопрос на заседании Совета.
Своим дальнейшим существованием Алан был обязан только тому, что Нарби был человеком интеллекта, а не грубой силы. Посматривая на нож на поясе Нарби, Алан с тоской вспоминал своё оружие, которое сдал начальнику охраны, входя в покои Старпома.
Нарби сдержал гнев. Он был слишком умён, чтобы отнести оскорбление на счёт стоящего перед ним придурка, хотя и пообещал себе уделить этой деревенщине немного особого внимания в более подходящее время. Сейчас же на принятом им решении сказались в равной мере и задетое самолюбие, и любопытство, и потенциальная угроза потери лица.
— Ты отведёшь меня к Эртцу, — сказал он сурово, — и я проверю, правильно ли ты передал его слова.
Нарби хотел было взять с собой конвой, но передумал. Не стоило обнародовать дело, не разобравшись во всех его политических аспектах, да и взять охрану в данном случае всё равно что не пойти совсем. Но он нервно спросил Алана, когда тот получал обратно свое оружие:
— Ты хорошо владеешь ножом?
— Даже очень, — бодро ответил Алан.
Нарби от души понадеялся, что Алан не хвастун. Последнее время он часто жалел, что раньше пренебрегал военной подготовкой. Следуя за Аланом, он постепенно успокоился. Во-первых, ничего особенного не случилось, во-вторых, Алан производил впечатление опытного и надёжного разведчика. Двигался он бесшумно, никогда не забывая тщательно обшарить палубу взглядом, прежде чем вылезти на нее из люка. Нарби вряд ли бы сохранял свое с трудом обретённое спокойствие, услышь он то, что слышал из тускло освещённых длинных коридоров Алан, — шорохи, из которых было ясно, что за их продвижением следят с флангов. Алана эти шорохи настораживали, хотя он их и ожидал, понимая, что Хью и Джо-Джим слишком опытны, чтобы оставить проходы без прикрытия. Но, будучи настороже, он всё же не испытывал беспокойства — это пришлось бы делать, не сумей он прикрытия обнаружить. Дойдя до условленного места, Алан остановился и свистнул.
Раздался ответный свист.
— Это я, Алан, — крикнул он.
— Выйди на открытое место и покажись!
Алан вышел вперёд, не теряя, однако, бдительности. Убедившись, что его встречают друзья — Эртц, Хью, Джо-Джим и Бобо, он сделал Нарби знак следовать за ним.
При виде Джо-Джима и Бобо восстановившееся было самообладание Нарби лопнуло. Он понял, что попал в ловушку. Выхватив нож, Старпом неуклюже попятился вниз по трапу, затем развернулся и метнулся назад. Нож в руке Бобо появился ещё быстрее. На какое-то мгновение результаты всего зависли на волоске, но Джо-Джим хлопнул Бобо по лицу, после чего выхватил у него нож и отобрал пращу. Нарби удирал что было сил. Хью и Эртц тщетно звали его назад.
— Бобо, возьми его! Живьём, — скомандовал Джим.
Бобо рванулся вперёд.
Вскоре он вернулся и, уложив Нарби на пол, заметил:
— Быстро бегает.
Нарби лежал, почти не двигаясь, стараясь восстановить дыхание. Бобо вытащил из-за своего пояса отнятый у Старпома нож и попробовал его на жестких волосах своей левой руки.
— Хороший клинок, — одобрительно хмыкнул он.
— Верни ему нож, — приказал Джо. Бобо удивился, но выполнил приказ, забрав у Джо-Джима свою пращу.
Нарби был удивлён не меньше Бобо тем, что получил свое оружие обратно. Но чувства свои он умел скрывать намного лучше карлика. Он даже сумел изобразить достоинство, принимая нож обратно.
— Послушай, — обеспокоенным голосом начал Эртц, — мне очень жаль, что так вышло. Но другого пути удержать тебя не было.
Усилием воли Нарби восстановил холодное самообладание, с которым обычно воспринимал жизнь со всеми её поворотами. «Проклятье, — подумал он, — ситуация просто идиотская. Ну, ладно».
— Забудем об этом, — сказал он вслух. — Просто я шёл на встречу с тобой, а увидел вооруженных мьютов. В странные ты игры играешь, Эртц.
— Приношу свои извинения. Следовало, конечно, предупредить тебя, — Эртц позволил себе маленькую дипломатическую ложь. — Но позволь представить тебе Джо-Джима. Он у мьютов все равно что у Экипажа офицер. А с Бобо ты уже познакомился.
— Доброй еды, — вежливо сказал Джо.
— Доброй еды, — машинально ответил Нарби. Наступило неловкое молчание. Нарби первым нарушил его.
— Я полагаю, Эртц, что у тебя были серьёзные причины послать за мной.
— Серьёзные, — согласился Эртц. — Настолько что даже не знаю, с чего начать. Слушай, Нарби, ты мне не поверишь, но я видел собственными глазами: все, что нам сообщил Хью, было абсолютной правдой. Я был в Главной рубке. Я видел звёзды.
Нарби уставился на него.
— Эртц, — сказал он размеренно, — ты сошёл с ума.
— Ты говоришь так, потому что не видел, — взволнованно выпалил Хью, — но Корабль движется, Корабль…
— Погоди, Хью, дай я сам, — остановил его Эртц. — Слушай меня внимательно, Нарби, сам решай, что к чему, сам делай выводы, но сейчас я хочу рассказать тебе то, что видел и понял я. Меня отвели в Капитанскую рубку — помещение со стеклянной стеной. И за стеной — необъятное пустое чёрное пространство, такое большое, что ничего большего быть не может, больше Корабля! И в нём горят звёзды! Звёзды, о которых мы читали в древних мифах!
— Ты ведь считаешься Учёным. — На лице Нарби изумление смешивалось с отвращением. — Где же твоя логика? «Больше Корабля»! Абсурд! Одно понятие противоречит другому: Корабль и есть Корабль. Весь остальной мир — лишь его часть. 
Эртц сокрушённо пожал плечами. — Я знаю, что это звучит именно так. Я не в состоянии объяснить, это не поддаётся никакой логике. Оно… О, Хафф! Ты поймёшь, что я имею в виду, когда увидишь всё.
— Держи себя в руках, — посоветовал ему Нарби. — Не говори чепуху. Факт либо поддаётся логике, либо нет. Чтобы что-то могло существовать, оно должно занимать место. Ты увидел или убедил себя, что увидел что-то из ряда вон выходящее, но чем бы ни было явление, увиденное тобой, оно не может быть больше того объёма, в котором содержится. Таковы элементарные законы физической природы мира.
— Словами этого не объяснишь… — снова начал Эртц.
— Конечно, не объяснишь, и я про то же.
Близнецы перешёптывались друг с другом с видом полнейшего омерзения. Наконец Джо громко сказал:
— Хватит болтать! Пошли!
— Верно, — охотно согласился Эртц, — давай отложим спор до тех пор, пока ты не удостоверишься собственными глазами. Фин, пора в путь, идти нам далеко.
— Идти? Куда ещё идти?
— Наверх, в Капитанскую веранду, и в Главную рубку.
— Не смеши меня. Я иду вниз.
— Нет, Нарби. Вниз ты сейчас не пойдёшь. Я и вызвал тебя сюда только за этим. Ты должен видеть.
— Не валяй дурака. Мне туда идти незачем, у меня и так хватает здравого смысла во всем разобраться. Тем не менее ты заслуживаешь поощрения за установление дружественных контактов с мьютами. Полагаю, мы можем выработать определённые принципы сотрудничества с ними…
Джо-Джим шагнул вперёд.
— Попусту тратишь время, — ровным голосом сказал Джим. — Мы идём наверх, и ты идёшь с нами.
— Об этом не может быть и речи, — покачал головой Нарби. — Но не исключено, что я соглашусь позже, когда мы выработаем принципы сотрудничества.
С противоположной стороны к нему придвинулся Хью Хойланд.
— Если ты не понял, что к чему, то позволь тебе объяснить: ты идёшь с нами наверх. Сейчас.
Нарби взглянул на Эртца. Эртц кивнул:
— Именно так дела и обстоят, Нарби.
Нарби злобно выругался про себя. Великий Джордан! Ну и влип. Где только была его голова, когда он согласился идти на встречу с Эртцем? Идиотская ситуация, просто идиотская. А этот двухголовый только и ждёт, чтобы он, Нарби, полез в драку. Он опять выругался про себя и сдался, сохраняя, насколько было возможно, хорошую мину при плохой игре.
— Хорошо, я пойду, чтобы не затевать бессмысленных споров. Показывайте дорогу.
— Держись за мной, — ответил Эртц.
Джо-Джим подал условный сигнал пронзительным свистом, и к отряду мгновенно присоединились с полдюжины мутантов, то ли выросшие из-под палубы, то ли горохом скатившиеся с потолка. Нарби даже стало плохо от страха, внезапно охватившего его с новой силой: он только сейчас понял до конца, как далеко завела его неосторожность.
Шли они долго — Нарби с непривычки еле тащился за остальными. По мере подъёма равномерное ослабление силы тяжести помогало ему, но оно же и вызывало приступы тошноты. Конечно, как и все, рождённые на борту Корабля, он в какой-то мере адаптировался к ослабленной силе тяжести, но на верхние палубы не забирался со времен бесшабашной юности, и сейчас ему приходилось нелегко. Незадолго до конца пути он совсем выбился из сил. Джо-Джим отослал охрану вниз и приказал было Бобо нести его, но Нарби замахал руками. 
— Я могу сам, — запротестовал он, заставляя себя силой воли двигаться.
Джо-Джим посмотрел на него и отозвал свой приказ. К тому времени, когда длинная череда затяжных прыжков, переходящих в планирование, привела их к поперечной переборке Корабля, за которой находилась Главная рубка, Нарби снова почувствовал себя относительно комфортно. Они не стали сразу останавливаться в Главной рубке, но, в соответствии с планом Хью, продолжили путь к Капитанской веранде. В какой-то мере Нарби уже был подготовлен к тому, что его ожидает - как сбивчивыми объяснениями Эртца, так и оживлёнными рассказами Хью, который держался подле него большую часть пути. Хью даже проникся симпатией к Нарби — наконец-то нашёлся свежий слушатель!
Хью вплыл в дверь первым, сделал аккуратное сальто в воздухе и уцепился рукой за глубокое мягкое кресло. Другой рукой он широким жестом обвёл гигантское окно.
— Смотри, вот они! Разве это не прекрасно?
Лицо Нарби сохраняло прежнюю невозмутимость, но он долго и пристально смотрел на звёзды.
— Занятно, весьма занятно, — заметил он наконец. — Никогда не доводилось мне видеть ничего подобного.
— «Занятно»! — воскликнул Хью. — Это не то слово. Чудесно, великолепно!
— Пусть будет чудесно, — согласился Нарби. — Эти маленькие огоньки и есть те самые звёзды, о которых говорится в мифах?
— Да, — ответил Хью, испытывая какое-то смутное беспокойство — но они вовсе не маленькие. Они огромны, как Корабль. Они кажутся маленькими из-за гигантского расстояния. Видишь ту, которая поярче? Она больше, чем другие, потому что ближе. Я думаю, это и есть Проксима Центавра, хотя точно не уверен, — сознался он в приливе откровенности.
Нарби быстро глянул на него, потом снова на большую звезду.
— Как далеко до неё?
— Не знаю. Но буду знать. В Главной рубке есть специальные приборы для измерения расстояния, только я пока ещё в них не разобрался. Дело не в том. Главное — мы прилетим туда, Нарби!
— Вот как?
— Вот именно! И завершим Полёт!
Нарби хранил непроницаемое молчание. Старпом обладал хорошо дисциплинированным умом и в высшей степени логичным мышлением. Способный администратор, он умел при необходимости принимать мгновенные решения, но по характеру был склонен по мере возможности воздерживаться от выводов и суждений, пока как следует не переварит и не усвоит полученную информацию. 
Ещё более неразговорчивым Нарби стал в Главной рубке. Он внимательно смотрел и слушал, но почти ни о чём не спрашивал. Хью не обращал внимания на это. Рубка была его гордостью, его любимой игрушкой. Он был счастлив одним тем, что мог показать её новому зрителю и без умолку рассказывать о ней.

 
На обратном пути по предложению Эртца все остановились у Джо-Джима. Кровным братьям было просто необходимо вовлечь в свое дело Нарби, в противном случае вся операция теряла смысл. Старпом против задержки возражать не стал, придя к выводу, что его безопасности во время этой беспрецедентной вылазки в страну мутантов действительно ничто не угрожает.
Он выслушал Эртца, изложившего их намерения. Но хранил молчание до тех пор, пока у того не лопнуло терпение.
— Мы ждём ответа!
— Ждёте моего ответа?
— Разумеется. От тебя многое зависит.
Это Нарби знал. Знал он и то, какой ответ от него ожидается, но по привычке тянул время.
— Что же, — Нарби важно выпятил губу и сплёл пальцы. — Мне кажется, что проблему следует разделить на два пункта. Если я правильно понял, Хью Хойланд не может выполнить задуманное и исполнить древний План Джордана, пока весь Корабль не будет объединён под единой властью, пока на всём пространстве от страны Экипажа до Главной рубки не воцарятся единый порядок и дисциплина. Так?
— Именно. Мы должны подобрать вахту для Главного двигателя и…
— Извини, я не кончил. Да и, говоря откровенно, пробелы образования не позволяют мне понять техническую сторону вашего плана. Поэтому здесь я целиком полагаюсь на мнение Главного инженера. Техническое исполнение Плана Джордана — это как раз второй пункт общей проблемы. Естественно предположить, что ради его осуществления ты неизбежно заинтересован в первом.
— Безусловно.
— В таком случае давай ограничимся сейчас первым этапом. Здесь перед нами стоят вопросы чисто политического и административного характера, в которых я разбираюсь лучше, нежели в инженерных. Итак, Джо-Джим ищет возможности добиться мира между мьютами и Экипажем. Мира и доброй еды для всех, не так ли?
— Верно, — согласился Джим.
— Отлично. Я и ряд других офицеров давно уже стремимся к тому же. Но должен признать, что мне и в голову никогда не приходили иные пути достижения этой цели, кроме применения грубой силы. Мы готовились к долгой, тяжёлой и кровавой войне. Ведь в самых древних наших летописях, которые Свидетели передают друг другу по наследству ещё с незапамятных времён мифического Мятежа, не найти и упоминания ни о каких других отношениях между нами и мьютами, кроме войны. Но я рад от всей души, что открываются возможности более разумных отношений.
— Так, значит, ты с нами! — воскликнул Эртц.
— Спокойно, спокойно, не всё сразу. Здесь многое необходимо обдумать. И ты, Эртц, и я, и Хойланд отлично понимаем, что отнюдь не все офицеры Корабля пойдут за нами. Как быть с ними?
— Проще простого, — вставил Хью. — Будем их приводить по одному в рубку, показывать звёзды и объяснять, что к чему.
— У тебя носилки несут носильщиков, — отрицательно покачал головой Нарби. — Я ведь сказал уже, что во всём этом деле вижу два этапа. Нет нужды убеждать человека в том, во что он никак не поверит, когда требуется прежде всего его согласие на более практичные, доступные его пониманию действия. Вот когда мы действительно объединим Корабль под одним руководством, тогда — и только тогда — мы сумеем без затруднений позволить офицерам узнать о Рубке и звёздах.
— Но…
— Он прав, — остановил Хойланда Эртц. — Не стоит ввязываться в бесконечные религиозные дебаты, когда на первом плане стоит проблема чисто практическая. Очень многие офицеры станут на нашу сторону, если мы выдвинем программу умиротворения и объединения Корабля, но они же, безусловно, выступят против нас, если мы начнём с посягательств на основные каноны религии и заявим, что Корабль движется.
— Но…
— Никаких «но». Нарби прав. Его точка зрения продиктована здравым смыслом. А теперь, Нарби, я изложу наши соображения по поводу тех офицеров, которых мы не сумеем убедить. Ну, во-первых, конечно, наш с тобой долг провести разъяснительную работу среди них, заиметь как можно больше сторонников. Что до остальных, то Конвертер нуждается в сырье постоянно.
Нарби кивнул. Мысль об убийствах и расправах как о методах проведения политического курса нисколько его не смутила.
— Это, конечно, подход самый надёжный и деловой, но будут трудности в его осуществлении.
— Вот тут-то и пригодится Джо-Джим. За ним будут стоять лучшие бойцы Корабля.
— Ясно. Стало быть, Джо-Джим - босс всех мьютов?
— С чего ты это взял? — прорычал Джо, неизвестно почему задетый за живое.
— У меня сложилось такое впечатление.
Нарби замолчал. Ему ведь действительно никто не говорил, что Джо-Джим заправляет всеми верхними палубами, просто он так уверенно держался… Нарби стало не по себе. Неужели все эти переговоры были напрасны? На кой Хафф ему сдался пакт с двухголовым монстром, если он не представлял всех мьютов?
— Я должен был объяснить сразу, — торопливо вставил Эртц. - Джо-Джим поможет нам установить новую администрацию, а там, при нашей поддержке ножами, он сумеет подчинить остальных мьютов с верхних палуб. Джо-Джим не босс над всеми мьютами, но у него больше всего бойцов. С нашей помощью он покорит их всех.
Нарби быстро проанализировал ситуацию, исходя из новых данных. Мьюты против мьютов, при незначительном участии кадетов Экипажа — это, пожалуй, наилучший способ ведения войны. К тому же такой вариант более приемлем, чем немедленное перемирие, хотя бы потому, что к концу войны мьютов в любом случае станет меньше, чем сейчас. И их будет легче взять под контроль, что значительно сократит опасности любых потенциальных мятежей.
— Ваша идея мне ясна, — заявил он. — А как вы себе представляете последующее развитие событий?
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Хойланд.
Эртц отлично понимал, куда гнёт Нарби, Хойланд же только начал смутно догадываться.
— Кто будет новым Капитаном? — Нарби смотрел Эртцу прямо в глаза.
Заранее Эртц этого вопроса не обдумал и лишь сейчас понял, его важность. Только решив вопрос о Капитанстве, можно предотвратить кровавую борьбу за власть после переворота. Эртц и сам питал иногда надежды на пост Капитана, но он хорошо знал, что Нарби метит на него давно. Теперь же Эртц так же глубоко, как и Хойланд, был захвачен романтикой плана возобновления управляемого Полёта Корабля. Осознав, что былое честолюбие может помешать осуществлению новой мечты, он отказался от него почти без малейшего сожаления.
— Капитаном будешь ты, Фин. Ты согласен?
Финеас Нарби принял предложение с великодушием.
— Пожалуй, да, коль скоро таковы ваши мнения. Ты и сам был бы отличным Капитаном, Эртц.
Эртц покачал головой, отлично понимая, что с этого мгновения Нарби с ними целиком и полностью.
— Я останусь на посту Главного инженера: хочу заняться двигателями во время Полёта.
— Не так быстро!, — перебил их диалог Джо. — Я не согласен. С какой это стати Капитаном будет Нарби?
Финеас смерил его взглядом:
— Ты претендуешь на этот пост?
Он произнёс свои слова осторожно, избегая малейшего намека на сарказм. Подумать только, мьют лезет в Капитаны!
— Нет, Хафф побери! Но при чём здесь ты? Почему не Эртц или не Хью?
— Я не могу, — заявил Хью. — Мне придётся заниматься навигацией, и на административные вопросы у меня времени не останется.
— Пойми, Джо-Джим, Нарби единственный из нас, кто способен склонить на нашу сторону других офицеров, — сказал Эртц.
— Не перейдут к нам, так перережем им глотки, и дело с концом!
— Если Нарби будет Капитаном, обойдёмся без кровопролития.
— Не нравится мне это, и всё тут, — недовольно буркнул Джо, но его брат возразил:
— С чего ты заводишься? Видит Джордан, нам-то такая ответственность не нужна.
— Я вполне понимаю ваши опасения, — вкрадчиво начал Нарби, — но думаю, что они беспочвенны. Без вашей помощи мьютами я управлять всё равно не смогу. Я оставлю за собой управление нижними палубами, это для меня дело привычное, а вы, если согласитесь, будете Вице-Капитаном страны мьютов. Глупо с моей стороны браться за управление страной, которую я не знаю, и народом, обычаи которого мне неизвестны. Нет, я не приму пост Капитана, если вы не согласитесь помочь мне. Итак, ваше решение?
— Нет, — отрезал Джо.
— Очень жаль. В таком случае я вынужден отказаться от Капитанства. Без вашей помощи оно мне не по плечу.
— Перестань, Джо, — стоял на своем Джим, — давай согласимся, хотя бы временно. Не можем же мы бросить все на полпути.
— Ладно, пусть будет так, — сдался Джо, — но не нравится мне всё это.
Нарби проигнорировал тот факт, что Джо-Джим демонстративно не соглашался на повышение статуса Нарби до Капитана, и речь об этом больше не шла. Пересказывать утомительные подробности дальнейших переговоров нет нужды. Было решено, что Эртц, Алан и Нарби вернутся вниз к своим обычным обязанностям и займутся тайной подготовкой переворота.
Хью выделил им охрану до нижних палуб.
— Значит, пошлёшь к нам Алана, когда всё будет готово? — спросил он Нарби.
— Да, но не жди его скоро. Нам с Эртцем потребуется время, чтобы прощупать наших сторонников. Да и убедить старого Капитана созвать общее собрание всех офицеров Корабля будет непросто.
— Что ж, это твоя забота. Доброй еды.
— Доброй еды.

 
В тех редких случаях, когда объявлялся общий сбор всех Учёных-жрецов и офицеров Корабля, заседание проводилось в большом зале, расположенном над административными офисами Корабля на самой последней палубе цивилизованного мира. В стародавние забытые времена, ещё задолго до Мятежа, возглавленного младшим механиком² Роем Хаффом, здесь размещался спортзал, место развлечения и физических упражнений, о чём нынешние его хозяева и понятия не имели.
Нарби, прячущий тревогу за бесстрастным выражением лица, наблюдал за дежурным клерком, регистрирующим прибывающих. Как только придут несколько опоздавших, он вынужден будет доложить Капитану, что все в сборе, и не сможет больше оттягивать начало собрания, а сигнала от Хью и Джо-Джима все нет и нет. Неужели этот дурень Алан дал себя убить, когда шёл наверх с посланием? Упал ли он с трапа и свернул свою никчемную шею? Или нож мьюта проткнул ему живот?
Вошёл Эртц. Прежде чем занять свое место среди высших чинов, он подошёл к Нарби, сидящему перед креслом Капитана.
— Ну как? — тихо спросил он.
— Всё готово, — ответил Нарби, — но ответа пока нет.
Эртц и Нарби оглядели зал, подсчитывая своих сторонников. Не большинство, конечно, но всё же… Однако в данном случае дело решится не голосованием, так что…
Дежурный клерк тронул Нарби за рукав:
— Все на месте, сэр. Нет только больных и офицера дежурной вахты Конвертера.
Нарби приказал об этом уведомить Капитана; самого его охватило дурное предчувствие,  что что-то пошло не так.
Капитан, как обычно, не считаясь ни с кем, не торопился на собрание. Нарби был рад отсрочке, но переживал ее мучительно. Наконец старик вплыл в зал, окружённый слугами, и тяжело взгромоздился в кресло. Как всегда, с первой минуты совещания он нетерпеливо ждал конца, поэтому, знаком приказав всем сесть, он сразу же обратился к Нарби:
— Изложите повестку дня, Нарби. Надеюсь, вы её подготовили?
— Так точно, Капитан.
— Так огласите же её, огласите! Чего вы ждете?
— Есть, сэр. — Нарби обернулся к клерку-чтецу и вручил ему пачку исписанных листков. Клерк просмотрел их, на лице его промелькнуло удивление, но, не получив от Нарби никаких других указаний, он приступил к чтению.
— Петиция Совету и Капитану. Лейтенант Браун, администратор деревни сектора № 9, просит уволить его в отставку по причине преклонного возраста и плохого состояния здоровья…
Клерк подробно перечитал рекомендации соответствующих офицеров и ведомств.
Капитан раздражённо ёрзал в кресле и наконец, не вытерпев, перебил чтеца:
— В чём дело, Нарби? Вы что, не можете разобраться с текущими делами сами?
— У меня сложилось впечатление, что Капитан был недоволен решением, принятым мною в прошлый раз по аналогичному вопросу. Я не имею намерения посягать на прерогативы Капитана.
— Что за бред! Вы ещё, может быть, Уставу меня учить вздумаете? По этому вопросу должен принять решение Совет и представить его на мое утверждение.
— Так точно, сэр.
Нарби забрал у клерка листки и дал ему другие, содержащие не менее пустячное дело. Деревня сектора № 3, ссылаясь на неожиданную болезнь, поразившую растения их гидропонных ферм, просила оказания помощи и временной отмены налогов. Капитан взорвался при первых же словах клерка. И если бы в этот момент Нарби не получил известия, которого так ждал, ему пришлось бы туго. Человек из его охраны пересёк зал и вложил ему в руку клочок бумаги с одним только словом: «Начинай». Нарби мельком глянул на неё, сделал знак Эртцу и обратился к Капитану:
— Сэр, поскольку вы не намерены выслушивать петиции своего Экипажа, я сразу же перейду к основному вопросу повестки дня. 
Еле прикрытая наглость этих слов заставила Капитана впиться взглядом в его лицо, но Нарби продолжал как ни в чём не бывало: — Уже давно, в течение жизни многих поколений, Экипаж страдает из-за враждебности мьютов. Наш скот, наши дети, наконец, мы сами находимся в постоянной опасности. На верхних палубах не чтут Устава Джордана. Даже сам Капитан-Помазанник не имеет туда свободного доступа. Из поколения в поколение мы слышим, что такова была воля Джордана — дети должны расплачиваться за грехи отцов. Однако я никогда не мог принять постулат веры, согласно которому Экипаж должен жить в вечных муках.
Нарби сделал паузу.
Старый Капитан ушам своим не верил. Подняв руку и с трудом обретя голос, он визгливо выкрикнул:
— Ты оспариваешь Учение?
— Нисколько. Я лишь считаю, что действие Устава должно быть распространено и на мьютов.
— Вы, вы… Вы освобождены от своих обязанностей, сэр!
— Ну нет, — ответил Нарби, на этот раз и не думая скрывать издевку. — Нет. Сначала я выскажусь до конца.
— Взять его!
Но охранники Капитана не сдвинулись с места, хотя и чувствовали себя неловко. Охрану Капитана Нарби всегда подбирал сам. Повернувшись к ошеломлённому Совету и поймав взгляд Эртца, Нарби сказал:
— Приступайте.
Эртц ринулся к двери. Нарби продолжал:
— Многие из присутствующих здесь разделяют мои взгляды, но мы всегда исходили из того, что за их утверждение придется воевать. По воле Джордана мне удалось наладить контакты с мьютами и заключить мир. Их вожди прибыли для переговоров с нами. Прошу. — И он указал на дверь.
Эртц вернулся в зал, за ним шли Хью Хойланд, Джо-Джим и Бобо. Хойланд свернул направо. Следовавшие за ним гуськом отборные головорезы Джо-Джима взяли зал в полукольцо. По левой стороне зала такая же цепочка выстроилась вслед за Джо-Джимом и Бобо. Зал был окружён.
Джо-Джим, Хью и по полдюжины бойцов в обеих колоннах были одеты в грубо сработанные железные доспехи, спускающиеся ниже пояса. Головы их прикрывали неуклюжие шлемы - решётчатые конструкции из стали, не затрудняющие обзора. Одетые в доспехи бойцы, как и многие другие, были вооружены невиданными ножами в руку длиной.
Офицеры без труда остановили бы вторжение в узких дверях зала, но, застигнутые врасплох, обескураженные и растерянные, они были беспомощны, тем более что нежданных гостей привели их собственные наиболее авторитетные вожди. Беспокойно шевелясь в креслах, хватаясь за ножи, офицеры искали во взглядах друг друга совета. Но ни у кого не хватило решимости сделать шаг, который послужил бы сигналом к началу битвы.
— Так что же, согласны вы принять мирную делегацию мьютов? — повернулся к Капитану Нарби.
Казалось бы, что возраст и привычка к безбедной жизни удержат Капитана от ответа, вообще удержат его от каких бы то ни было ответов на будущее, но он прохрипел:
— Убрать их! Убрать! А ты, ты отправишься за это в Полёт!
Обернувшись к Джо-Джиму, Нарби поднял вверх большой палец. Джо-Джим шепнул что-то Бобо — и нож по самую рукоять вошел в жирное брюхо Капитана. Тот даже не вскрикнул, только жалобно всхлипнул, и лицо его приняло выражение крайнего удивления и растерянности. Неловко нащупав рукоять ножа, как бы желая убедиться, что в животе у него действительно сидит клинок, Капитан прохрипел: «Мятеж, мя…» — и тяжело рухнул лицом на стол.
   Нарби ногой спихнул труп на пол и приказал двум охранникам убрать его. Те беспрекословно повиновались, обрадованные, что нашёлся наконец хозяин, который будет ими командовать. Нарби обратился к застывшему в молчании залу:
— Кто ещё возражает против мира с мьютами?
Престарелый офицер, в спокойствии и уюте проживший жизнь в отдалённой деревне, встал и выпятил костлявый палец в сторону Нарби. Седая борода его тряслась от возмущения.
— Джордан накажет тебя за это! Грех и мятеж! Ты продал душу Хаффу!
Нарби сделал знак, и слова старика застряли в горле. Острие ножа, пронзив шею, вышло у уха. Бобо был доволен собой.
— Хватит, поговорили, — объявил Нарби. — Лучше обойтись малой кровью сейчас, чем большой кровью потом. Те, кто согласен со мной, встаньте и выйдите вперёд.
Эртц показал пример, шагнув первым и увлекая за собой самых верных своих сторонников. Он поднял нож остриём вверх.
— Салют Финеасу Нарби, Капитану-Помазаннику!
Его сторонникам ничего не оставалось, кроме как провозгласить здравицу новому Капитану. — Финеас Нарби, Капитан-Помазанник!
Нарби хором салютовали и молодчики из его клики — костяк блока рационалистов Учёных-жрецов. Увидев, куда склоняется чаша весов, к ним начали присоединяться колеблющиеся и оппортунисты. Лишь незначительная горстка офицеров, в основном стариков и религиозных фанатиков, осталась на местах.
Увидев, что Нарби приказал собрать их всех вместе и сделал знак головорезам Джо-Джима, Эртц взял его за руку.
— Их мало, и опасности они не представляют, — сказал он. — Давай просто разоружим их и уволим в отставку.
Нарби неприязненно посмотрел на него.
— Оставить их в живых — значит посеять семена раздора и мятежа. Я вполне способен принимать решения самостоятельно, Эртц.
— Хорошо, Капитан, — закусил губу Эртц.
— Так-то оно лучше. — Нарби подал знак Джо-Джиму. Длинные ножи проделали короткую работу.
Хью держался подальше от места расправы. Его старый учитель Лейтенант Нельсон, администратор их деревни, заметивший когда-то способности Хью и отобравший его для учёбы, был в числе убитых. Такого поворота событий Хью не предвидел.
За покорением мира следует его объединение. Верой или мечом. Бойцы Джо-Джима, усиленные людьми Капитана Нарби, прочёсывали средние и верхние палубы. Мьютам, закоренелым индивидуалистам, по самому образу жизни не способным подчиняться никому, кроме вождя собственной маленькой шайки, было не по плечу противостоять спланированной военной кампании Джо-Джима, да и оружие их не шло ни в какое сравнение с длинными ножами, разящими насмерть, когда обороняющийся ещё только готовится парировать удар.
По стране мьютов поползла молва, что лучше всего без боя покориться армии Двух Мудрых Голов — сдавшимся будет обеспечена добрая еда. Иначе — верная смерть.
Но дело шло медленно — столько было палуб, столько миль мрачных коридоров, бесчисленных жилищ, в которых могли укрыться непокорённые мьюты. Операция замедлялась и по мере продвижения вперёд, поскольку Джо-Джим ввёл патрулирование и внутреннюю охрану в каждом завоёванном секторе, на каждой палубе и у каждого люка.
К глубокому огорчению Нарби, Двухголовый из этих боёв выходил живым и невредимым. Джо-Джим уяснил из своих книг, что генералу нет нужды принимать непосредственное участие в схватках.
    Хью не покидал Рубки. И не только потому, что был поглощён головоломными приборами, в которых пытался разобраться, а одновременно с этим - не меньшей сложностью небесной механики звездолёта. Смерть Лейтенанта Нельсона вызвала у него отвращение к кровавой чистке. К насилию он привык давно, оно и на нижних палубах было в порядке вещей, но сейчас что-то смутно мучило его, хотя осознанно он себя в гибели старика не винил. Просто он бы предпочёл, чтобы обошлось без этого.
Но приборы, приборы! Да, вот чему стоило отдать своё сердце! Ведь он взялся за дело, перед которым бы спасовал любой грамотный землянин, заведомо знающий, что управление и обслуживание звездолёта требует отменнной технической подготовки вместе с опытом полётов на более простых кораблях. И это был бы лишь допустимый минимум того, что необходимо уметь перед дополнительным изнуряющим, узкоспециализированным обучением, необходимым для выполнения миссии.
Хью Хойланд этого не знал. Поэтому он не колеблясь взялся за дело и добился своего.
На каждом шагу ему помогал гений создателей этого корабля. Управление большинством механизмов всегда основано на простейших движениях: вперёд-назад, направо-налево, вверх-вниз, и бесчисленном множестве их комбинаций. Настоящие трудности в работе с механизмами и машинами лежат в их эксплуатации, ремонте, профилактике и обслуживании.
Однако приборы и главный привод звездолёта «Авангард» не нуждались в ремонте или замене сносившихся частей. Их изощрённость была в том, что движущиеся детали в них вообще не использовались, и трение не играло роли; они не нуждались в настройке. Если бы Хью потребовалось разбирать машины, с которыми он имел дело, а тем более ремонтировать их, он был бы не в состоянии это сделать. Однако, этого и не требовалось. Можно спокойно доверить семейный скайавто четырнадцатилетнему подростку, и разрешить ему совершать ночные прогулки за тысячу километров без сопровождения - куда больше шансов, что он пострадает в поездке переев мороженного, чем из-за того, что умудрится неправильно управлять летательным аппаратом или повредит его. Но если скайкар всё-таки выйдет из строя, приземлится и подаст сигнал о неисправности - понадобится ремонтная бригада; ребёнок будет не в состоянии исправить поломку.
«Авангард» в ремонтниках не нуждался. За исключением разве что вспомогательного оборудования — подъёмников, конвейеров, линий доставки еды, автомассажёров и тому подобного. Все это оборудование, в котором применение движущихся частей было неизбежным, сносилось и пришло в негодность ещё задолго до появления первого Свидетеля. Детали и целые механизмы, потерявшие значение и смысл, либо были отправлены в Конвертер как бесполезный хлам, либо были приспособлены для практических нужд. Хью и знать не знал, что это когда-то существовало; остатки каких-то разобранных приспособлений в различных помещениях Корабля были в его глазах естественным природным явлением. 
Два дополнительных обстоятельства помогли Хью в поисках ответов. Во-первых, баллистика космического корабля — относительно несложный предмет, по сути — применение ньютоновского второго закона движения к его же закону всемирного тяготения. Данное утверждение не согласуется с нашими обычными представлениями; факт остаётся фактом. Выпечка торта требует гораздо больших, хотя и подсознательных, знаний; а вязание свитера требует подсознательного понимания гораздо более сложных математических соотношений — топологии вязаного изделия; кто не верит, пусть попробует сам! К сложным предметам можно отнести, например, неврологию или науку о катализаторах. Но — не баллистику. Во-вторых, проектировщики «Авангарда» исходили из того, что он достигнет цели не ранее чем через два поколения. Они ставили своей задачей по мере возможности облегчить судьбу будущих, ещё не рождённых пилотов, которые доведут «Авангард» до Проксимы Центавра. Хотя такого упадка технической культуры, какой имел место в действительности, проектировщики не предвидели, они всё же старались, как умели, максимально упростить управление Кораблём, сделать его наглядным, легкодоступным.
Земной подросток, в меру смышлёный, выросший в развитой стране и с детства знакомый с самой идеей космических полётов, разобрался бы в пульте управления «Авангарда» за несколько часов. Хью, выросший в невежестве, в вере, что Корабль — это и есть весь мир, долгие годы не умевший выйти в своём воображении за пределы палуб и коридоров, был вынужден потратить на это много времени. Основным камнем преткновения были две абсолютно чуждые его восприятию концепции — глубокое пространство и метрическое время. Он научился обращаться с дистанциометром замедленного действия, с длинной базой³ и параллаксом — прибором, специально разработанным для «Авангарда», — и снял с него данные о расстоянии до пары десятков ближайших звёзд, но это всё равно ничего не говорило ему. Они измерялись в парсеках и в его глазах были бессмысленны. Попытавшись с помощью Священных книг перевести их в линейные единицы, он получил цифры, которые ему казались смехотворными и заведомо неверными. Проверка за проверкой чередовались долгими раздумьями, прежде чем перед ним забрезжило хоть какое-то туманное представление об астрономических величинах.
Эти величины ошеломили и напугали его. Им овладели чувства отчаяния и безнадежности. Он покинул Рубку и занялся сортировкой пленных женщин. Впервые с тех давних пор, как он попал в плен к Джо-Джиму, он почувствовал интерес к противоположному полу и получил возможность его удовлетворить. Выбор был большой. Подросло новое поколение деревенских девушек, да и к тому же военные операции Джо-Джима сделали многих женщин премиум-класса вдовами. Хью воспользовался своим высоким положением в новой иерархии Корабля и выбрал себе двух жён. Первой была молодая вдова, сильная и умелая самка, привыкшая создавать домашний уют мужчине. Он поселил её в своём новом жилище в верхних ярусах, где была уменьшенная гравитация, предоставил свободу действий в доме и позволил сохранить ей прежнее имя — Хлоя. Вторая была молодой девушкой, необузданная и дикая, как и все мьюты. Хью и сам не знал, почему выбрал именно её. Уметь она ничего не умела, но каждый раз рядом с ней он испытывал стояк. Когда он осматривал её, она его укусила, и он, само собой, отвесил ей затрещину. На этом всё могло и закончиться, однако позже он отправил сообщение её отцу, что забирает её с собой. Имени ей он так и не придумал.
Метрическое время заставило его поломать голову не меньше, чем астрономические величины, но эмоциональных потрясений не вызвало. В мире Корабля и понятия такого не было. Экипаж имел представление об обиходных основных понятиях: «сейчас», «прежде», «было», «будет», даже такие, как «медленно» и «быстро», но идея измеряемого времени была утрачена. На Земле даже первобытные племена имели понятия измеряемого времени, хотя бы только дней и времён года, но ведь все земные концепции измеряемого времени строятся на астрономических явлениях, а Экипаж был от них изолирован давным-давно.
Единственные сохранившиеся в Корабле хронометры Хью обнаружил на панелях управления Главной рубки и Главного двигателя, но ему долго пришлось ломать голову, прежде чем он понял их назначение и связь с другими приборами. Пока он не разобрался в этом, управление Кораблём было ему недоступно. Скорость и её производные — ускорение, кривизна — основываются на понятии измеряемого времени.
Но, как следует разжевав и усвоив две новые концепции и перечитав заново в их свете древние книги, он стал, хотя и в очень ограниченном смысле слова, астронавтом-навигатором.
Хью искал Джо-Джима, чтобы спросить совета. Головы Джо-Джима всегда поразительно быстро соображали, особенно если ему была охота их напрячь. Но поскольку это случалось с ним не часто, он так и оставался во всём дилетантом.
У Джо-Джима Хью застал Нарби, уже собравшегося уходить. Для успешного проведения кампании по умиротворению мьютов Нарби и Джо-Джиму часто приходилось совещаться. К их взаимному удивлению, они хорошо ладили. Нарби был умелым администратором. Доверяя кому-то определенную ответственность, он не стоял над душой и не требовал отчёта по каждой мелочи. Джо-Джим, в свою очередь, удивлял и радовал Нарби тем, что был намного способнее всех его офицеров. Тёплых чувств они друг к другу не питали, но каждый признавал в другом и ум, и своекорыстие, которые соответствовали его собственным. Уважение сочеталось со сдержанной, пренебрежительной симпатией.
— Доброй еды, Капитан, — по-уставному приветствовал Хью Нарби.
— А, привет, Хью, — ответил Нарби и снова повернулся к Джо-Джиму. — Так я буду ждать доклада.
— Да, мы его подготовим, — ответил Джо. — Вряд ли их там осталось больше дюжины. Мы их или выбьем оттуда, либо заморим голодом.
— Я не мешаю? — спросил Хью.
— Нет, я уже ухожу. Как идут твои грандиозные дела, дружище? — Он улыбнулся, и эта улыбка разозлила Хью.
— Дела идут хорошо, но медленно. Представить доклад?
— Не к спеху. Да, кстати. Я наложил табу на обе рубки и на Двигатель, в общем, на весь ярус невесомости. И для Экипажа и для мьютов.
— Пожалуй, это правильно. Никому, кроме офицеров, не следует там пока шататься.
— Ты меня не понял. Я имею в виду всех, и офицеров тоже. Исключая нас, разумеется.
— Нет, так не пойдёт. Единственная реальная возможность убедить офицеров в нашей правоте — это показать им звёзды!
— Именно поэтому я и наложил табу. Сейчас, когда я занят консолидацией власти, я не могу позволить смущать умы моих офицеров столь радикальными идеями. Разгорятся религиозные страсти, а это подорвёт дисциплину.
Хью был настолько ошеломлён и расстроен, что даже не сразу нашёлся с ответом.
— Но ведь это наша цель, — сказал он наконец. — Именно для этого тебя и сделали Капитаном.
— И как Капитану мне придётся принимать окончательные решения по политическим вопросам. Данный вопрос исчерпан. Тебе не разрешается водить людей в невесомость до тех пор, пока я не сочту это возможным. Придётся потерпеть.
— Он прав, Хью, — заметил Джим. — Не стоит создавать почву для разногласий, пока мы не закончим войну.
— Дайте-ка мне разобраться до конца, — стоял на своем Хью. — Эти меры носят временный характер?
— Можешь считать так.
— Что ж, ладно. Но постой-ка, ведь Эртцу и мне необходимо немедленно начать обучение помощников.
— Хорошо, представь мне список кандидатов на утверждение. Кого именно ты имеешь в виду?
Хью задумался. Ему и помощник-то не особенно был нужен. Хотя в рубке шесть противоперегрузочных кресел, единственный человек в кресле Главного навигатора вполне мог управиться с пилотированием Корабля. То же касалось и Эртца на посту у Главного двигателя, за исключением одного нюанса.
— Эртцу потребуются носильщики, чтобы доставлять массу к Главному двигателю.
— Пусть составит список. Я подпишу. Проследи за тем, чтобы все носильщики были подобраны из мьютов, уже бывавших в запретной зоне ранее.
Нарби повернулся и вышел с видом правителя, завершившего аудиенцию.
Хью посмотрел ему вслед.
— Не нравится мне это всё, — сказал он Джо-Джиму. 
— Почему нет? — спросил Джим. — Это разумно.
— Может быть, и так. Но… ну, чёрт возьми! Мне почему-то кажется, что истина должна быть доступна всем и всегда! — В ожесточении, он всплеснул руками.
Джо-Джим странно посмотрел на него. — Какая любопытная идея, — произнёс Джо.
— Да, я знаю. Она противоречит здравому смыслу, но казалось бы — так и должно быть. Ну да ладно. Я ведь пришёл поговорить совсем о другом.
— Что у тебя на уме, приятель?
— Слушай, как мы… Ну, понимаешь, завершим мы Полёт. Мы сведём Корабль c планетой, как… — он соединил сжатые кулаки.
— Верно, продолжай.
— Так вот, когда мы сделаем это, что будет потом? Как мы выйдем из Корабля?
Этот вопрос застал близнецов врасплох и вызвал спор между ними. Наконец Джо перебил брата.
— Погоди-ка, Джим. Давай рассуждать логично. Если Корабль был построен для Полёта, то ведь должна быть дверь, не так ли?
— Верно.
— Но на верхних палубах дверей нет. Следовательно, они должны быть внизу.
— Но там их тоже нет, — возразил Хью, — всё проверено вдоль и поперек. Двери где-нибудь у вас, в стране мьютов.
— В таком случае, — продолжал Джо, — их следует искать либо в передней, либо в задней части Корабля. Но за помещением Главного двигателя нет ничего, кроме переборок. Следовательно, искать надо в передней части.
— Глупо, — заметил Джим. — Там Главная и Капитанская рубки, и больше ничего…
— О как. Ничего? А о запертых жилищах ты забыл?
— Там-то уж точно дверей наружу нет. Просто переборки позади Главной Рубки.
— Вот тупой! Непосредственно наружу нет, но, может быть, через эти жилища к ним можно выйти.
— От тупого и слышу. Даже если ты прав, как ты их откроешь, умник?
— Что такое «запертые жилища»? — спросил Хью.
— Ты не знаешь? В переборке, за которой расположена дверь, ведущая в Главную Рубку, есть ещё семь дверей. Они рассредоточенны в главном стволе, в той же переборке, что и дверь в Главную Рубку. Открыть их нам так и не удалось.
— Пойдём посмотрим. Может быть, это и есть то, что мы ищем.
— Время только терять, — буркнул Джим.
Но они пошли, прихватив с собой Бобо. Его сила могла пригодиться. Но даже вздувшиеся мышцы Бобо не справились с рычагами, которые, по-видимому, приводили двери в движение.
— Убедился? — иронически сказал брату Джим.
Джо пожал плечами:
— Ты был прав. Пошли отсюда.
— Подождите немножко, — взмолился Хью. — Кажется, на второй двери ручка чуть-чуть повернулась. Давай попробуем ещё раз.
— Без толку это всё, — ответил Джим.
— Раз уж пришли, давай попробуем ещё, — возразил Джо.
Бобо приналёг, вжавшись плечом под рычаг и упершись в пол ногами. Неожиданно рычаг подался, но дверь не открылась.
— Сломал, — сказал Джо.
— Похоже, что так, — согласился Хью и опёрся на дверь рукой. Дверь распахнулась.
К счастью для всех троих, она не вела в Космос. В их жизненном опыте неоткуда было взяться представлению об открытом вакууме и его опасностях.
Вместо этого, короткий узкий коридор привёл их к ещё одной, на этот раз полуоткрытой двери. Дверь застыла на петлях, но тот факт, что она была слегка приоткрыта, не дал ей пристать в других местах. Возможно, последний человек, который здесь был, оставил её в таком положении в качестве меры предосторожности, чтобы металлические поверхности не прикипели от времени. Так это было, или нет, уже никто, никогда не узнает. Силач Бобо распахнул её без труда.
Ещё шесть футов коридора, и они упёрлись в очередную дверь.
— Не понимаю, — пожаловался Джим, пока Бобо занимался ею, — к чему эти бесконечные двери?
— Подожди, может, поймёшь, — посоветовал ему брат.
За третьей дверью открылось помещение, состоящее из нескольких странных, маленьких, непривычной конфигурации жилищ.
Бобо двинулся вперёд на разведку с ножом в зубах; его уродливое тело выглядело почти грациозным в полёте. Хью и Джо-Джим шли медленно, это странное место заворожило их.
Бобо вернулся, погасил скорость полёта, опёршись о переборку, вынул нож изо рта и доложил:
— Нет двери. Больше нет. Бобо смотрел.
— Должна быть, — настаивал Хью, раздражённый тем, что карлик разбил его надежды.
— Бобо хорошо смотрел, — пожал плечами мутант.
— Проверим сами.
Хью и Джо-Джим разошлись в противоположные стороны, внимательно осматривая и изучая помещение.
То, что Хью нашёл вместо двери, заинтересовало его больше. Находка просто была невозможной. Он хотел было позвать Джо-Джима, но Джим как раз в этот момент крикнул:
— Хью, иди сюда!
Хойланд неохотно оторвался от своей находки и пошёл к близнецам.
— Слушайте, я там такое нашёл…
— Плюнь на то, что ты нашёл, — перебил его Джо. — Смотри сюда.
Хью посмотрел. Перед ним был конвертер. Маленький, но, несомненно, конвертер.
— Бессмыслица какая-то, — сказал Джим. — Зачем нужен конвертер в таком маленьком жилище? Ведь эта штуковина может обеспечить энергией и светом добрых полкорабля. Что ты об этом думаешь, Хью?
— Не знаю даже, что и думать, но если ваша находка кажется вам странной, то взглянем на мою.
— А ты что нашёл?
— Пойдём покажу.
Хойланд привёл Джо-Джима в маленькую комнату, одна стена которой была сделана из стекла. Стекло было тёмным, как будто извне что-то загораживало вид. Напротив стены стояли два амортизационных кресла, в подлокотниках которых и на приборных досках перед ними светились такие же квадратики маленьких огоньков, как в Главной рубке.
Первой реакцией Джо-Джима было то, что Джим тихо присвистнул. Он сел в одно из кресел и начал осторожно экспериментировать с органами управления; Хью занял место рядом. Джо-Джим накрыл группу белых огоньков на правом подлокотнике своего кресла и свет в отсеке погас. Когда он поднял руку, крошечные контрольные огоньки сменили цвет с белого на синий. Это не было неожиданностью ни для Джо-Джима, ни для Хью. Когда стало темно, они были готовы к этому; приборы перед ними действовали аналогично приборам в Главной Рубке.
Джо-Джим попытался найти прибор, который воспроизвёл бы панораму звёздного неба на стеклянной стене перед ними. Попытки не увенчались успехом. Не мог же он знать, что это стекло не экран, а иллюминатор, заслонённый корпусом самого Корабля. Манипулируя наугад пальцами, Джо-Джим включил приборы, над которыми зажглась надпись «ПУСК». Слово это ничего не говорило ему, и он не обратил на него внимания. Тем более что ничего существенного не произошло, разве что замигал красный огонёк и вспыхнула ещё одна надпись: «ОТКРЫТ ГЕРМЕТИЧЕСКИЙ ШЛЮЗ».
Джо-Джиму, Хью и Бобо очень повезло, что шлюз был открыт. Затвори они за собой двери и оставь их далёкие предки в Конвертере хоть несколько граммов массы, пригодной для превращения в энергию, все трое весьма неожиданно для себя очутились бы в корабельной шлюпке, запущенной в космос без какой бы то ни было подготовки к Полёту: в маленьком космическом судёнышке, систему управления которым они лишь смутно начали постигать по аналогии со схемой приборов Главной рубки.
Может статься, им и удалось бы ввести шлюпку обратно в док, но вероятнее всего они бы разбились о Корабль.
Пока, никто из них не подозревал, что найденное ими «жилище» само по себе было небольшим космолётом. Им и в голову никогда не приходило, что Корабль, может быть оснащён шлюпками.
— Включи свет, — попросил Хью.
Джо-Джим выполнил его просьбу.
— Итак?… — продолжал Хью. — Что вы думаете по поводу этой находки?
— Дело ясное, — ответил Джим. — Это вторая рубка. Раньше мы не знали о ней, потому что не могли открыть дверь.
— Нелогично, — возразил Джо. — Зачем Кораблю две рубки?
— А зачем человеку две головы? — ответил вопросом на вопрос его брат. — С моей точки зрения, твоя — явное излишество.
— Не сравнивай, мы с тобой такими родились. Но Корабль-то строили по проекту.
— Ну и что? Мы же носим два ножа, разве нет? Мы что, так и родились с ними? Запас карман не тянет.
— Но как отсюда управлять Кораблем? — запротестовал Джо. — Ничего же не видно. Уж если дублировать управление, то в Капитанской веранде, откуда видны звёзды.
— А это что? — спросил Джим, показывая на стеклянную стену.
— Пошевели мозгами, — ответствовал Джо. — Эта стена выходит внутрь Корабля, а не наружу. Здесь нет приборов для воспроизведения звёздного неба.
— Может, мы их просто не нашли.
— Хорошо, но тогда зачем здесь Конвертер? Уверяю тебя, его установили не случайно.
— Ну и что?
— Наверняка он как-то связан со всеми этими приборами.
— Почему ты так думаешь?
— А потому! С чего бы устанавливать в одном отсеке и приборы и Конвертер, если они друг к другу никакого отношения не имеют?
Хью, все время обескураженно молчащий, поднял голову. В аргументах братьев даже противоречия казались обоснованными и логичными. Запутанная ситуация. Но Конвертер, Конвертер…
— Послушайте! — вдруг выпалил Хью.
— Чего ты там ещё надумал?
— А что, если… а что, если эта часть Корабля движется?
— Естественно. Весь Корабль движется.
— Да нет же, — сказал Хью нетерпеливо. — Я совсем о другом. Что, если эта часть Корабля может двигаться самостоятельно? Пульт управления и Конвертер! Вот в чем секрет — эта секция может отделиться от Корабля и лететь сама по себе!
— Сомнительно.
— Возможно. Но если я всё же прав, то мы нашли искомое. Это и есть выход наружу.
— Как так? — спросил Джо. — Что за чушь! Здесь же нет двери.
— Но если это жилище отвести от Корабля, то наружу можно выйти через дверь, в которую мы вошли!
Две головы одновременно повернулись к нему, потом посмотрели друг на друга. Джо-Джим повторил свой эксперимент с приборами управления.
— Видишь? — сказал Джим. — «ПУСК». Пуск это значит — привести корабль в движение.
— Почему же ничего не происходит?
— «ОТКРЫТ ГЕРМЕТИЧЕСКИЙ ШЛЮЗ». Имеются в виду двери, через которые мы прошли. Всё остальное закрыто.
— Попробуем закрыть?
— Надо сначала включить Конвертер.
— Давай.
— Не спеши, не спеши. Кто знает, что получится? Вылетим ещё, чего доброго, а обратно вернуться не сможем. Помрём тогда с голода.
— Х-мм-м, верно. Надо осмотреться, продумать все хорошенько.
Прислушиваясь к спору близнецов, Хью внимательно исследовал приборную доску, пытаясь разобраться, что к чему. Увидев ящичек на панели перед креслом, он сунул в него руку.
— Смотрите, что я нашёл!
— Книга? — сказал Джо. — Да их у Конвертера целая куча.
— Покажи, — сказал Джим. Хью открыл найденную книгу.
— «Бортовой журнал звездолёта „Авангард“», — прочитал он. — «2 июня 2172 года. Полёт продолжается при прежней крейсерской скорости».
— Что?! — завопил Джо. — Дай посмотреть!
— «3 июня. Полёт продолжается при прежней крейсерской скорости».
«4 июня. Полёт продолжается при прежней крейсерской скорости. В 13.00 капитан объявил список поощрений и дисциплинарных взысканий. См. Административный журнал».
«5 июня. Полёт продолжается с прежней крейсерской скоростью».
— Дай сюда!
— Подожди, — ответил Хью.
— «6 июня. В 04.31 вспыхнул мятеж. Вахта узнала об этом через систему видеонаблюдения. Младший механик Хафф захватил несколько ярусов; представ перед камерой, он объявил себя Капитаном, и предложил вахте сдаться. Вахтенный офицер объявил его арестованным и вызвал каюту Капитана. Ответа не было».
«04.35. Связь прервана. Вахтенный офицер отправил группу из трёх человек известить Капитана, а также найти коменданта гауптвахты и содействовать аресту Хаффа».
«04.41. Энергия Конвертера отключена, перешли в свободный полёт».
«05.02. Рядовой Экипажа, рассыльный Лэси, один из троих, посланных ранее вниз, вернулся в рубку. Доложил на словах, что двое других — Малькольм Янг и Артур Сирс — убиты, а его отпустили только для того, чтобы предложить вахте сдаться. Мятежники дают нам срок на до 05.15 для…».
 
Следующая запись в бортжурнале была сделана другим почерком.
«05.45. Я сделал всё возможное, чтобы связаться с другими постами и офицерами Корабля, но мои попытки не увенчались успехом. Исходя из сложившихся обстоятельств, считаю своим долгом покинуть рубку управления, не дожидаясь смены, и попытаться восстановить порядок в нижних ярусах. Поскольку мы не вооружены, мое решение может быть ошибкой, но ничего другого мне не остаётся.
Джин Болдуин, пилот третьего класса, вахтенный офицер».
 
 
— Это всё? — спросил Джо.
— Нет, — ответил Хью.
«1 октября (приблизительно) 2172 года. Я, Теодор Маусон, бывший рядовой интендантской службы, был сегодня избран Капитаном „Авангарда“. Со времени занесения в этот журнал последней записи многое изменилось. Мятеж был подавлен или, вернее, угас сам собой, но последствия его трагичны. Погиб весь командный состав, перебиты, или считаются погибшими, все пилоты и инженеры. Поэтому меня и выбрали Капитаном — не нашлось никого, более подходящего.
Мы потеряли около 90 процентов экипажа; не все из их числа погибли во время мятежа. С тех дней не производились новые посевы, гидропонные фермы запущены, запасы продовольствия приближаются к концу. Среди не сдавшихся ещё мятежников уже были отмечены случаи людоедства.
Моя первостепенная задача — установить хоть какое-то подобие порядка и дисциплины среди экипажа. Следует возобновить посевы и установить постоянную вахту у Вспомогательного конвертера, который теперь стал нашим единственным источником света, тепла и энергии».

 
Дата следующей записи не была указана.
«Последнее время мне было не до аккуратного ведения журнала. Сказать по правде, я даже приблизительно не представляю, какое сегодня число. Корабельные часы давно остановились. То ли из-за неполадок в Вспомогательном конвертере, то ли из-за внешней радиации. Поскольку Главный конвертер не функционирует, мы утратили поле радиационной защиты вокруг Корабля. Мой Главный инженер уверяет, что Главный конвертер можно запустить, но кто поведёт Корабль?? Я пытался обучиться навигации по сохранившимся книгам, но математика слишком сложна для меня.
 
Из-за радиации примерно каждый двадцатый ребёнок рождается уродом. Я ввел спартанский кодекс — эти дети не должны жить. Суровая необходимость.
Я становлюсь стар и дряхл, пора подыскивать себе преемника. Я — последний на борту, кто родился на Земле, но и я мало что о ней помню — мне было пять лет, когда мои родители отправились в Полёт. Я не знаю, сколько мне лет сейчас, но ясно понимаю одно — до Конвертера мне осталось совсем немного.
В психологии моих людей происходит любопытный сдвиг. Они никогда не жили на планете, поэтому с течением времени им все труднее становится воспринимать какие-либо концепции, несвязанные непосредственно с Кораблём, или представлять себе природные явления, не связанные с жизнью в нем. Я оставил всякие попытки пробудить их воображение и мысль; они вряд ли пойдут на пользу, если у меня все равно нет надежды хоть когда-нибудь вывести мой экипаж из мрака. Жизнь у моих людей тяжёлая, они выращивают урожай только для того, чтобы потом драться за него, отбивая налёты отщепенцев, всё ещё плодящихся на в верхних палубах. Так зачем же растравлять их души рассказами о лучшем бытии?
Я принял решение не передавать этот бортжурнал моему преемнику. Лучше я спрячу его в единственной сохранившейся после бегства мятежников шлюпке. Там он будет в безопасности, здесь же какой-нибудь идиот, не задумываясь, пустит его на топливо для Конвертера. Недавно я застал вахтенного в тот момент, когда он закладывал в Конвертер последнюю из книг бесценного издания „Всеземной энциклопедии“. Проклятый дурень неграмотен, не умеет ни читать, ни писать. Надо издать закон об охране книг».
«Это моя последняя запись. Я долго откладывал приход сюда, чтобы спрятать журнал в безопасном месте, — подниматься на верхние палубы очень опасно. Но жизнь моя значения больше не имеет, а я хочу умереть уверенным в том, что сохранится правдивая летопись событий.
Теодор Маусон, Капитан».

 
Когда Хью кончил читать, близнецы против обыкновения долго молчали. Наконец Джо глубоко вздохнул и сказал:
— Вот, значит, как оно всё было.
— Жаль его, беднягу, — тихо вымолвил Хью.
— Кого? Капитана Маусона? Почему?
— Нет, не его. Я имел в виду пилота Болдуина. Представляешь, каково ему было выходить за дверь, где его поджидал Хафф. — Хью передёрнуло. Человек он был просвещённый, но при всей широте своих взглядов подсознательно представлял себе Хаффа — «первым Хафф согрешил, будь он проклят вовек!» — существом ростом с двух Джо-Джимов, силой с двух Бобо и с клыками вместо зубов.

 
Хью заимствовал у Эртца несколько носильщиков, которые стаскивали трупы жертв военных действий к Главному конвертеру на топливо, и приказал им доставить в шлюпку запасы воды, продовольствия и массу для Конвертера. Нарби он об этом не сообщил и вообще утаил от него найденную шлюпку. Почему — сам не знал, просто Нарби раздражал его.
Между тем звезда на экране Главной рубки росла и росла, пока не превратилась в яркий сверкающий диск. Такой яркий, что на него больно было смотреть. Изменилось и её положение — она переместилась почти в центр. Если Корабль продолжит свой неуправляемый дрейф, то опишет вокруг звезды гиперболу и снова исчезнет в глубинах космоса.
Хью долго, очень долго, вычислял траекторию полёта. Сохранись на Корабле земное исчисление времени, он увидел бы, что у него ушло на это несколько недель. Ещё дольше Эртц и Джо-Джим проверяли его расчёты и с трудом заставили себя поверить в правильность полученных ими цифр — до того они казались нелепыми. И ещё больше времени ушло на то, чтобы убедить Эртца, что для сближения двух тел в пространстве необходимо прилагать силу, направленную в сторону, противоположную желаемой, то есть упереться пятками, изо всех сил затормозить и погасить силу инерции. Пришлось провести целый ряд экспериментов в свободном полёте в невесомости, прежде чем Эртц поверил в это. Сам-то он просто собирался разогнать Корабль и на полном ходу направить его на звезду.
Хью и Джо-Джим рассчитали силу торможения, необходимую для погашения скорости «Авангарда» и вывода его на орбиту вокруг звезды, чтобы затем начать поиск планет. Эртц с трудом усвоил разницу между звездой и планетой. Алан вообще ничего не понял.
— Если мои расчёты верны, — сказал Эртцу Хью, — пора разгонять Корабль.
— Главный двигатель готов, — ответил Эртц. — У нас там для массы уже больше двухсот трупов и изрядное количество отходов.
— Нужно идти к Нарби за разрешением.
— Это ещё зачем?
— Он же Капитан, — пожал плечами Хью.
— Хорошо. Зови Джо-Джима и пойдём.
В помещёнии Джо-Джима они нашли Алана, также ищущем его.
— Коротышка сказал, что Двухголовый ушёл к Капитану, — сообщил им Алан.
— Прекрасно. Мы как раз хотели позвать его туда. Алан, старик, мы начинаем! Будем вести Корабль!
— Уже? Вот здорово! — выпучил глаза Алан.
— Идём с нами к Капитану.
— Подождите, я только предупрежу мою бабу. — И он побежал в свое жилище, находившееся рядом.
— Балует он свою девку, — заметил Эртц.
— Иногда это от нас не зависит, — ответил Хью с отсутствующим взглядом.
Алан быстро вернулся, успев, однако, сменить набедренную повязку.
— Пошли! — крикнул он возбуждённо.
Алан гордо вышагивал к кабинету Капитана. Он теперь стал значительным лицом — идёт себе рядом с влиятельными друзьями, а охрана, знай, честь отдаёт. Давно прошли времена, когда его держали на побегушках.
Но часовой у двери не отступил, как обычно, в сторону, хотя и отдал честь.
— Дорогу! — резко сказал Эртц.
— Слушаюсь, сэр, — ответил часовой, не двигаясь с места. — Ваше оружие, пожалуйста.
— Ты что, идиот, не узнаёшь Главного инженера?
— Так точно, сэр, узнаю. Прошу сдать оружие. Таков приказ.
Эртц пихнул его в плечо. Часовой упёрся ногами в пол.
— Прошу извинить, сэр. Капитан строго-настрого приказал всем входящим к нему оставлять оружие у входа. Всем без исключения.
— Проклятье!
— Он хорошо помнит, что случилось с прежним Капитаном, — вполголоса вставил Хью. — Умный он парень, наш Нарби. — С этими словами он отстегнул нож и отдал его часовому. Эртц пожал плечами и сделал то же самое. Обескураженный Алан последовал их примеру, смерив стража испепеляющим взглядом.
Когда они вошли в кабинет, Нарби беседовал с Джо-Джимом. На лицах близнецов застыло угрюмое выражение. Бобо казался голым без привычных пращи и ножей.
— Вопрос закрыт, Джо-Джим, — продолжал Нарби. — Таково мое решение. Я оказал вам любезность, изложив причины, побудившие меня к нему, но ваше согласие или несогласие не имеет значения.
— В чём дело? — поинтересовался Хью.
Нарби поднял взгляд.
— Хорошо, что ты пришёл, Хью, а то твой друг мьют начинает забывать, кто здесь Капитан.
— В чём дело? — повторил Хью. — Что здесь происходит?
— Он, — прорычал Джим, тыча пальцем в Нарби, — думает разоружить всех мьютов.
— Но ведь война окончена, не так ли?
— Не было такого уговора. Мьюты должны были влиться в Экипаж. Разоружи сейчас мьютов, и Экипаж их всех перережет. У него-то ножи останутся.
— Придёт время, у всех отберём, — заверил Нарби, — но я сделаю это тогда, когда сочту нужным. Что у тебя, Эртц?
— Спроси Хью.
Нарби обернулся к Хойланду.
— Я пришёл уведомить вас, Капитан, — по-уставному отчеканил Хью, — что мы намерены запустить Главный двигатель и перейти к управляемому Полёту.
Если слова Хью и удивили Нарби, то никак уж не привели в растерянность.
— Боюсь, что вам придётся обождать. Я все ещё не считаю возможным допускать офицеров в невесомость.
— В этом нет необходимости, — сказал Хью. — Поначалу Эртц и я вполне справимся сами. Ждать больше нельзя. Если мы не начнём сейчас, то при жизни нашего поколения Полёт завершен не будет.
— Не будет, так не будет.
— Что?! — выкрикнул Хью. — Нарби, ты что, не хочешь завершить Полёт?
— Я не намерен проявлять поспешность.
— Что за ерунда, Фин? — спросил Эртц. — Что это на тебя нашло? Нам действительно пора начинать.
Нарби молча барабанил пальцами по столу. Потом сказал:
— Поскольку здесь высказываются некоторые сомнения относительно того, кому принадлежит власть, придется мне вам разъяснить, что к чему. Хойланд, в той мере, в какой твои забавы не мешали мне управлять жизнью Корабля, я был готов смотреть на них сквозь пальцы и позволять тебе развлекаться, ибо по-своему ты был весьма полезен. Но поскольку твои бредовые идеи становятся источником разложения Экипажа, угрозой моральному здоровью, спокойствию и безопасности народа Корабля, я вынужден положить им конец.
От изумления Хью лишился дара речи. Наконец он выдавил:
— Бредовые? Ты сказал, «бредовые»?
— Вот именно. Только псих или невежественный религиозный фанатик может уверовать, будто Корабль движется. Но поскольку и ты, и Эртц имели честь удостоиться научного образования и невеждами вас считать нельзя, вы оба, безусловно, свихнулись.
— Во имя Джордана! — воскликнул Хью. — Ты сам, собственными глазами видел бессмертные звёзды, и ты же называешь нас безумцами!
— Что все это значит, Нарби? — холодно спросил Эртц. — Ты что финтишь? И не вкручивай нам мозги, мы-то знаем, что ты был наверху и удостоверился в том, что Корабль движется.
— Я с интересом наблюдал за тобой, Эртц, — сказал Нарби. — Но никак не мог понять: то ли ты решил использовать психоз Хойланда в своих интересах, то ли сам сошёл с ума, как и он. Только теперь мне стало ясно, что ты тоже свихнулся.
Эртц сдержал гнев.
— Будь любезен объясниться. Ты же был в Рубке, и как ты можешь утверждать, что Корабль не движется?
— Я был о тебе лучшего мнения как об инженере, — усмехнулся Нарби. — Рубка не что иное, как ловкая мистификация. Фокус! Ты сам видел, что огни в ней включаются и выключаются — очень остроумное приспособление с инженерной точки зрения, надо сказать. Судя по всему, оно служило для культовых обрядов, чтобы возбуждать в верующих благоговение перед древними мифами. Но нам оно ни к чему. Вера Экипажа и так крепка. Сейчас Рубка может лишь возбудить нездоровые страсти, поэтому я её уничтожу, а двери, ведущие в неё, опечатаю.
Не удержи его Эртц, Хью вцепился бы в Нарби. Джо-Джим положил руку на плечо Хью; два лица превратились в две каменные маски.
— Спокойно, Хью, — сказал Эртц и продолжал: — Допустим даже, что Главный двигатель просто муляж, но что ты скажешь о Капитанской рубке? Ты ведь видел там настоящие звёзды, а не их изображение.
— Эртц, да ты ещё тупее, чем я думал! — Нарби расхохотался. — Должен сознаться, однако, что сначала Капитанская рубка и меня заинтриговала, хотя во все эти звёзды я никогда не верил! Но Главная рубка помогла мне во всем разобраться. Капитанская рубка такой же фокус, как и она. Очень остроумное инженерное решение, безусловно. За её иллюминатором находится ещё одно помещёние примерно такого же размера, но неосвещённое. На фоне этой тьмы маленькие огоньки действительно создают эффект бездонного пространства. Принцип тот же, что и в Главной рубке. Я просто поражён тем, что вы сами этого не поняли. Если очевидные факты противоречат логике и здравому смыслу, это означает, что вы неправильно истолковали их, и они лишь кажутся вам очевидными. Единственный, по-настоящему очевидный, основной факт природы — реальность Корабля, прочного, незыблемого, неподвижного мира. Все, что противоречит этой объективной реальности, не более чем иллюзия, самообман. Вооружённый этим Учением, я начал искать секрет показанного мне фокуса и нашёл его!
— Ты хочешь сказать, — спросил Эртц, — что действительно нашёл путь по ту сторону стеклянной стены и собственными глазами видел механизмы, создающие иллюзию звёзд?
— Нет, — ответил Нарби, — в этом нет необходимости. Не обязательно порезаться, чтобы убедиться в остроте ножа.
— Та-а-к, — протянул Эртц. И сказал после короткой паузы: — Предлагаю тебе компромисс. Если Хью и я действительно сошли с ума, то вреда от нас всё равно не будет, поскольку мы держим язык за зубами. Но мы попробуем запустить двигатели и доказать, что Корабль движется. Если ничего не выйдет, ты был прав, а мы ошиблись.
— Капитан не торгуется, — заявил Нарби. — Однако я обдумаю твоё предложение. Вы свободны.
Эртц повернулся уходить, сдержав негодование, но взгляд его упал на каменные лица Джо-Джима.
— А как же с мьютами? — спросил Главный инженер. — Почему ты позволяешь себе так обращаться с Джо-Джимом? Не забывай, что ты стал Капитаном благодаря его ребятам.
На мгновение Нарби утратил выдержку, и маска собственного превосходства исчезла с его лица.
— Не вмешивайся не в своё дело, Эртц. Я не позволю держать здесь банды вооруженных дикарей. Таково моё окончательное решение.
— С пленными можешь поступать как хочешь, — сказал Джим, — но наш отряд оружие не сдаст. Таково мое окончательное решение. Им всем была обещана добрая еда до конца жизни, если они будут драться за тебя. Разоружаться мы не будем.
Нарби смерил его взглядом.
— Джо-Джим, — сказал он. — Я всегда считал, что хороший мьют — это мёртвый мьют. Ты делаешь сейчас всё, чтобы укрепить меня в этом мнении. Думаю тебе небезынтересно будет знать, что к настоящему времени твою банду уже разоружили. И перерезали, вдобавок. Вот почему я послал за тобой!
Ворвалась ли стража по сигналу или по заранее отданному приказу, понять было трудно. В спины захваченных врасплох безоружных кровных братьев упёрлись клинки ножей.
— Арестовать их, — приказал Нарби.
Бобо взвизгнул и взглядом спросил Джо-Джима, что делать.
— Давай, Бобо! — крикнул Джо.
Лягнув держащего его стражника, карлик прыгнул на человека, приставившего нож к спине Джо-Джима. Растерявшись, тот потерял драгоценные полсекунды. Сбив его на пол ударом в живот, Джо-Джим вырвал у него из рук нож.
Хью катался по полу в обнимку со своим противником, сжав его кисть, державшую оружие. Джо-Джим нанёс стражнику удар, и Хью вскочил на ноги с ножом в руках. Двухголовый огляделся и увидел кучу из четырёх человек — Эртца, Алана и ещё двоих. Удары он наносил осторожно, чтобы не перепутать, какой голове принадлежит чьё тело.
— Возьмите их ножи, — приказал он своим друзьям, поднявшимся на ноги. Его слова потонули в диком вопле. Бобо, так и не успевший отобрать оружие у врага, прибегнул к своему природному оружию. Раскромсанное его зубами лицо охранника залилось кровью.
— Где его нож? — спросил Джо.
— Не могу дотянуться, — виновато ответил Бобо.
Причина была очевидна — нож торчал из-под правой лопатки карлика. Джо-Джим легонько потянул за рукоять. Лезвие было всажено глубоко и не выходило.
— Идти сможешь?
— Конечно, — прохрипел Бобо.
— Пусть пока останется в ране. Алан! За мной! Хью и Билл — прикрывайте с тыла. Бобо — центр.
— Где Нарби? — спросил Эртц, прижав рукой рассеченную щеку.
Но Нарби исчез — выскользнул в дверь позади своего стола. И эта дверь была заперта снаружи.
Клерки бросились врассыпную, когда кровные братья вырвались в приемную. Джо-Джим всадил нож в часового у двери, прежде чем тот успел поднять тревогу. Быстро разобрав свое оружие, они устремились на верхние ярусы.
Двумя палубами выше нежилых территорий Бобо зашатался и упал. Джо-Джим поднял его.
— Выдержишь?
Карлик молча кивнул, на губах его выступила кровь.
Ещё палуб через двадцать стало ясно, что Бобо дальше идти не сможет, хотя его и поддерживали по очереди. Сила тяжести уже заметно уменьшилась. Алан поднатужился и поднял силача как ребенка. Наверх!
Алана сменил Джо-Джим. Наверх! Джо-Джима сменил Эртц. Затем Эртца сменил Хью.
Наконец, они дошли до яруса, на который переселились после переворота. Хью, положив Бобо на пол, направился было в сторону жилищ, но Джо-Джим остановил его.
— Ты куда?
— Домой, куда же ещё?
— Ну и дурак. Именно туда за нами и придут.
— Куда же идти?
— В корабле нам больше нет места. Пора отсюда сматываться. Идём в шлюпку.
— Верно, — согласился Эртц. — Теперь на нас ополчится весь Корабль.
— Шанс на спасение сомнительный, но другого всё равно нет, — сдался Хью.
И опять повернул к жилищам.
— Нам же в другую сторону! — крикнул Джим.
— Надо забрать наших женщин.
— К Хаффу женщин! Тебя схватят. Нельзя терять ни мгновения.
Но Эртц и Алан побежали за Хью.
— Ладно, — фыркнул им вслед Джим, — идите за вашими бабами. Но поторапливайтесь.
Джо-Джим сел, положив голову карлика на колени, и тщательно осмотрел его. Лицо Бобо посерело, на правой лопатке огромным красным пятном расплывалась кровь. Он вздохнул и потёрся головой о бедро Джо-Джима.
— Бобо устал, Босс.
Джо-Джим гладил его по голове.
— Терпи, — сказал Джо, — сейчас будет больно.
Приподняв раненого, Джо-Джим выдернул нож. Струёй хлынула кровь.
Джо-Джим посмотрел на смертельно длинное лезвие и прикинул глубину раны.
— Ему не выжить, — шепнул Джо. 
Джим поймал его взгляд. — Значит?
— Да, — кивнул Джо.
Джо-Джим ткнул извлеченным из раны ножом в свое бедро, но остался недоволен и выбрал один из собственных, острых как бритва ножей. Левой рукой он поднял подбородок Бобо и приказал:
— Смотри на меня, Бобо.
Бобо поднял на него глаза, пытаясь что-то сказать. Джо не сводил с него взгляда.
— Бобо молодец, Бобо сильный.
Карлик слабо ухмыльнулся. Нож вонзился в яремную вену, не задев горла.
— Бобо молодец, — повторил Джо.
Бобо снова раздвинул губы в усмешке.
Когда глаза карлика остекленели и он перестал дышать, Джо-Джим поднялся. Он отодвинул ногой тело к стене и пошёл в ту сторону, откуда должны были вернуться остальные. Сунув извлечённый нож в свой пояс, он проверил всё оружие, подгоняя его так, чтобы было сподручнее.
Хью выбежал ему навстречу, запыхавшись.
— Заминка вышла, — переведя дыхание, пояснил он. — Коротышка мёртв. И никого из твоих бойцов не видно. Может убиты. Наверное, Нарби это и имел в виду. Держи. — И он протянул Джо-Джиму длинный нож и специально изготовленные доспехи с большим решётчатым шлемом, способным прикрыть обе головы сразу.
И Эртц, и Алан, и Хью тоже надели доспехи. Джо-Джим заметил свежий кровоподтёк на губе младшей жены Хью, как будто кто-то уговорил её тяжёлой рукой. Держалась она смирно, но в глазах бушевала буря. Старшая жена, Хлоя, воспринимала всё спокойно. Жена Эртца тихонько всхлипывала, сожительница Алана была столь же обескуражена, как и её владелец.
— Как Бобо? — спросил Хью, помогая Джо-Джиму застегнуть доспехи.
— Отправился в Полёт.
— Ясно. Ну что ж, пойдём.
Они остановились, немного не дойдя до зоны невесомости, так как у женщин отсутствовал опыт прыжков в условиях низкой гравитации, и двинулись по направлению вперёд. Достигнув глухой стены, отделяющей Главную Рубку и шлюпочные карманы от остального корабля, они стали подниматься наверх. Возле переборки, отделявшей шлюз шлюпки от Корабля, засады не было, хотя Джо и показалось, что он увидел человека, нырнувшего в люк. Но никому, кроме брата, он об этом не сказал.
Дверь опять заело, а Бобо теперь с ними не было. Мужчины пробовали по очереди, обливаясь потом от напряжения. Джо-Джим налёг на дверь во второй раз; Джо расслабился, позволяя Джиму взять контроль над мускулами. Наконец, дверь поддалась.
— Заталкивай женщин внутрь, — скомандовал Джим.
— Да поживей, — добавил Джо. — Гости пожаловали.
Он был на страже, пока брат занимался дверью. Крики из глубины коридора подтвердили его слова.
Близнецы прикрывали тыл, пока остальные вталкивали в шлюпку женщин. Взбалмошная половина Алана выбрала именно этот момент, чтобы забиться в истерике; она заголосила и попыталась сбежать, но в невесомости сделать это было не так просто. Хью обхватил её, втолкнул внутрь и от всего сердца дал пинка.
Джо-Джим метнул нож, чтобы сдержать наступающих врагов. С полдюжины атакующих отпрянули назад. Затем, видимо по команде, шесть ножей одновременно прорезали воздух.
Джим почувствовал удар, но боли не было. Он решил, что нож угодил в броню.
— Кажется, пронесло, Джо! — крикнул он, но ответа не услышал. Джим повернул голову к брату. В нескольких сантиметрах от его глаз из прутьев решётки шлема торчал нож. Его лезвие ушло глубоко в лицо Джо. Джо был мёртв. 
Хью высунулся в дверь.
   — Скорее, Джо-Джим!
— Закрой дверь! — рявкнул Джим.
— Но… — В оцепенении, Хью смотрел на поникшее, безжизненное лицо и торчавший из него нож.
— Закрой дверь, тебе говорят! — С этими словами Джим толкнул его пятернёй в лицо и закрыл шлюз. Хью услышал, как повернулся рычаг.
Джим встретил атакующих лицом к лицу. Оттолкнувшись от переборки непривычно отяжелевшими ногами, он ринулся на врагов, сжав обеими руками свой страшный, в руку длиной клинок. Ножи противника сыпались на него, отскакивая от стальных доспехов. Он крутанул клинком и развалил одного из них почти надвое.
   — За Джо!
Удар отбросил его в сторону. Он перевернулся в воздухе, выпрямился и размахнулся снова.
— За Бобо!
Враги нависли над ним со всех сторон. Окружённый, он бил наугад, лишь бы попасть.
— А этот, на закуску, за меня!
Нож вонзился ему в бедро, но он даже не заметил этого.
— Один за всех!
Кто-то был у него за спиной, он чувствовал это. Неважно, вот перед ним следующий, сталь возьмёт его не хуже любого другого.
— Все за од… — слова оборвались, но его удар достиг цели.
Хью пытался открыть дверь, запертую снаружи, но у него ничего не получалось. Если здесь и был управляющий дверью механизм, то где его искать? Он приложил ухо к стальной плите, но герметичная дверь звуков не пропускала.
Эртц дёрнул его за руку.
— Где Джо-Джим?
— Остался там.
— Что?! Открывай дверь, живо, втащим его сюда.
— Не могу, она не поддаётся. Он хотел там остаться, он сам захлопнул дверь.
— Но мы должны спасти его, мы же кровные братья!
Внезапно Хью осенило.
— Вот поэтому он и остался, — тихо сказал Хью и рассказал Эртцу то, что успел увидеть. — Для него Полёт закончился. Займись Конвертером, Билл. Мне нужна энергия.
Они вышли из шлюза и задраили за собой последнюю дверь.
— Алан, — крикнул Хью, — загони чёртовых баб в угол, чтоб под ногами не путались!
Усевшись в кресло пилота, он выключил огни. В темноте он прикрыл ладонью узор из зелёных огоньков. Зажглась надпись: «ДВИГАТЕЛЬ ГОТОВ». Эртц делал своё дело.
— Вот оно! — подумал он и активировал последовательность запуска.
Короткая пауза, затем стремительный крен, вызвавший прилив тошноты и Хью с ужасом почувствовал, как всё начало вращаться. Откуда ему было знать, что пусковая направляющая разворачивалась, чтобы уменьшить воздействие вращения корабля?
Иллюминатор перед ними наполнялся звёздами. Они летели! Но часть экрана закрывала огромная бесформенная масса, которую Хью никогда не видел, разглядывая звёзды в иллюминатор Капитанской рубки. Сначала он не мог понять, что это такое, но, когда наконец сообразил, преисполнился благоговейным восторгом — это был Корабль, и он смотрел на него снаружи. Хотя разум его давно уже воспринял истинную природу Корабля, мысль о том, что он увидит Корабль извне, никогда не приходила ему в голову. Звёзды — да, поверхность планеты — да, к этому он был уже готов, но наружная поверхность Корабля…
Хью с трудом оправился от шока.
— Что это? — спросил Алан. Хойланд пытался объяснить. Алан лишь покачал головой.
— Не понять мне этого.
— Ничего. Позови Эртца. И женщин тоже, покажем им.
— Ладно. Но только, — в Алане вдруг заговорил здравый смысл, — бабам показывать не стоит. Напугаются, дуры, они ведь никогда не видели звёзд.

 
Удача, инженерный гений предков и крохи знания. Повезло, что Корабль оказался у звезды с планетной системой и прибыл туда с достаточно низкой скоростью - так, что Хью смог противодействовать ей на шлюпке - которую им удалось спустить. Повезло и в том, что Хью сумел разобраться в пульте управления, прежде чем они затерялись в глубоком космосе и умерли от голода.
Гений предков снабдил их судёнышко огромным запасом энергии и большой скоростью. Его создатели предвидели, что звездоплавателям всё это понадобится для исследовательских экспедиций в солнечной системе, к которой направлялся «Авангард». Они строили шлюпку с максимальным запасом прочности и безошибочности, и Хью использовал этот запас до предела.
Именно благодаря удаче они очутились рядом с плоскостью движения планет, а когда Хью удалось загнать крошечный космолёт на замкнутую орбиту, её направление совпало с направлением вращения планет. Описывая эллипс, на который их вывел Хью, шлюпка выползла к гигантской планете, которую он в конечном итоге идентифицировал как таковую визуально. В противном случае (даже не рассматривая неизбежную, но близкую смерть от голода и жажды), они могли бы вращаться вокруг звезды до глубокой старости, так и не подойдя к планете достаточно близко, чтобы отличить её от звёзд. 
Существует иллюзия, геоцентрическая и антропоморфная, общая для подавляющего большинства людей, которая заставляет их визуализировать планетную систему стереоскопически. Мысленный взор рисует солнце, вдали от остальных звёзд и окружённое вращающимися яблоками-планетами. Выйдите ночью на балкон и взгляните на небо. Сумеете отличить планету от звезды? Венеру узнать легко, но как бы вы её отличили от Канопуса, если не имели представления о ней раньше? Что такое, к примеру, вон то маленькое красное пятнышко — Марс или Антарес? Как бы вы определили, будь вы столь же невежественны, как Хью Хойланд? Что ж, летите на Антарес, полагая, что это планета... так вы никогда не доживёте до внуков. 
Огромная планета, к которой их занесло — когда показался её видимый невооружённым глазом диск, — превосходила Юпитер. Гигант вращался на величественном расстоянии вокруг звезды, несколько моложе и больше Солнца. Хью начал торможение, гася скорость на протяжении долгих дней, чтобы вывести его Корабль на путь вокруг планеты, и в конце концов вышел к ней так близко, что увидел её спутники.
Удача сопутствовала ему до конца. В своём невежестве он намеревался совершить посадку на гигантскую планету. Удайся ему это, им всем осталось бы жить ровно столько, сколько требуется времени, чтобы открыть шлюз. Но отчаянное маневрирование — сначала чтобы вырвать шлюпку из гиперболической траектории летящего на полной скорости мимо звезды Корабля, а затем для выхода на замкнутую орбиту вокруг звезды, с последующим переходом на орбиту вокруг планеты-гиганта, — съело почти всю массу для Конвертера.
Обложившись древними книгами, Хью без отдыха решал и решал уравнения, составленные предками для определения законов движения тел, считал и пересчитывал, выведя из терпения даже всегда спокойную Хлою. Безымянная вторая жена, лишившись неожиданно для себя зуба, держалась от него подальше.
Все полученные им ответы гласили, что ему придётся пустить на топливо часть его бесценных книг, чтобы выйти к большой планете, даже если они сунут в Конвертер всю свою одежду и оружие.
Он скорее сунул бы в Конвертер одну из своих жён.
В конце концов Хью решил совершить посадку на один из спутников планеты.
И опять везение. Совпадение настолько невероятное, что трудно в него поверить. Спутник огромной планеты был пригоден для жизни. Но подумайте сами — ведь для возникновения планеты такого типа, как наша Земля, тоже требуется комбинация обстоятельств, столь же невероятных. Наш собственный мир под нашим Солнцем тоже относится к разряду «Такого не бывает!». Вероятность его существования — исчезающе мала.
Удача Хью была исчезающе малой невероятностью.
Гений земных предков завершил дело. Хотя Хойланд и освоил маневрирование в космосе, при посадке он наверняка разбил бы любой корабль, построенный до «Авангарда». Однако проектировщики «Авангарда» знали, что шлюпками корабля будут управлять в лучшем случае пилоты второго поколения, и строили их, исходя из этого.
Хью ввёл шлюпку в атмосферу и с видом победителя лёг на курс, который доставил бы их всех прямиком в могилу, не возьми управление на себя включившийся автопилот.
Хью метался в кресле и ругался так, что даже заставил Алана оторваться от иллюминатора и перенести свое удивленное восхищение с планеты на друга. Но вернуть управление шлюпкой он был бессилен. Что бы он ни пытался делать, шлюпка шла сама по себе и на высоте одной тысячи метров легла на параллельный поверхности курс.
— Хью, звёзды исчезли.
— Сам вижу.
— Джордан, что же это? Куда они делись, Хью?
Хью рявкнул на Алана:
— Не знаю и знать не хочу! Катись на корму к бабам и не приставай с дурацкими вопросами.
Алан неохотно ушёл, посматривая в иллюминатор на ясное небо и на поверхность планеты. Ему было интересно, но не более, он давно уже потерял способность восторгаться.
Только через некоторое время Хью сообразил, что группа приборов, которыми он раньше и не пытался манипулировать, не понимая их назначения, как раз и отдает автопилоту приказ о посадке. Поскольку выяснилось это методом проб и ошибок, сказать что именно Хью выбрал место для посадки, было бы не совсем точным. Но немигающие стереоглаза автопилота беспрерывно подавали информацию в селективный контур; устройство обработало её и приняло решение. Корабль мягко приземлился в прерии неподалёку от опушки леса.
Эртц кинулся к Хойланду.
— Что произошло, Хью?
Хью устало махнул рукой в сторону иллюминатора.
— Приехали.
Он был слишком измотан и духовно и физически, чтобы обставить посадку какой-нибудь торжественной церемонией. Годы борьбы, суть которой он сам понимал более чем смутно, голода и жажды, годы пожирающих его душу стремлений почти не оставили ему способности испытывать радость, когда наконец он добился своего и достиг цели. Но они приземлились, они завершили Полёт, начатый Джорданом! Он чувствовал себя не то чтобы счастливым, но умиротворённым и усталым бесконечно.
— Выйдем? — спросил Эртц.
— Давай.
Алан подошёл, когда они отдраивали люк, за его спиной толпились женщины.
— Прилетели, Капитан?
— Заткнись, — ответил Хью.
Женщины глядели в иллюминатор, Алан гордо и неправильно объяснял им что к чему. Эртц открыл наружную дверь. Они вдохнули свежий воздух.
— Холодно, — заметил Эртц.
На самом деле температура была в лучшем случае градусов на пять ниже никогда не меняющейся температуры на борту «Авангарда». Но откуда было знать Эртцу, что такое погода?
— Чепуха, — буркнул Хью, неосознанно раздосадованный малейшей критикой в адрес «его» планеты. — Это тебе кажется.
— Возможно, — не стал спорить Эртц. Наступила неловкая пауза. — Пойдём, — сказал он наконец.
— Пойдём.
Превозмогая нерешительность, Хью оттолкнул его и спрыгнул вниз, до земли было всего футов пять.
— Прыгайте, здесь здорово!
Эртц присоединился к нему. Оба невольно жались к Кораблю.
— Мир огромен, — прошептал Эртц.
— Мы же знали, что он именно такой и есть, — отрезал Хью, обеспокоенный охватившим его чувством потерянности.
— Эй! — Алан осторожно выглянул наружу. — Можно спускаться?
— Прыгай!
Алан одним прыжком присоединился к ним.
— Вот это да! — присвистнул он.
Их первая вылазка закончилась футах в пятидесяти от Корабля. Они шли, держась кучкой, смотря под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть на этой странной неровной палубе. Всё было нормально, но Алан поднял голову и вдруг впервые в жизни не увидел потолка над собой. Головокружение и острый приступ агорафобии. Он застонал, закрыл глаза и упал.
— Что случилось? — спросил Эртц и тоже посмотрел вверх. Приступ свалил и его.
Хью боролся с головокружением. Страх и боль бросили его на колени, но, упёршись рукой в землю, он пытался подняться. Ему было легче — он так долго смотрел на бескрайние просторы планеты в иллюминатор; не потому, что Алан и Эртц были слабаками.
— Алан! — завизжала его жена, высунувшись из люка. — Алан! Вернись!
Алан открыл один глаз, посмотрел на Корабль и пополз к нему на брюхе.
— Алан! — скомандовал Хью. — Прекрати! Сядь!
Алан повиновался с видом человека, от которого требуют слишком многого.
— Открой глаза!
Алан осторожно открыл глаза, но поспешно зажмурился снова.
— Сиди спокойно — и придёшь в себя, — добавил Хью. — Я уже в порядке.
Чтобы доказать это, он выпрямился в полный рост. Голова у него ещё кружилась, но он стоял. Эртц, лежащий до этого ничком, приподнялся и сел.
Солнце перевалило зенит. Прошло достаточно времени, чтобы сытый проголодался, а они отнюдь сытыми не были. Крайне простым способом уговорили выйти наружу женщин — вытолкав их пинками. Отходить от Корабля те боялись и сгрудились в кучу. Но мужчины уже освоились и расхаживали даже в одиночку. На виду у женщин Алану было нипочём отойти от Корабля на целых пятьдесят ярдов. 
Во время одной из этих демонстраций он заметил маленького зверька, позволившего своему любопытству взять верх над осторожностью. Нож Алана сбил его, и зверёк закувыркался в траве. Схватив жирную тушку за лапы, Алан гордо подбежал к Кораблю.
— Смотри, Хью, смотри! Добрая еда!
Хью одобрительно взглянул на него. Первый испуг давно прошёл, и сейчас его охватило тёплое чувство, как будто он наконец вернулся в свой далёкий дом. Это казалось хорошим предзнаменованием.
— Верно, — согласился он. — Добрая еда. Теперь, Алан, у нас всегда будет много доброй еды.

 
Перевод: Ю. Зарахович (1976), А. Победённый (2023)
 
Иллюстрации: Н. Гришин (1976), А. Коротич (1989)
 
 
 
 
Примечания.
 

1. В оригинале, Captain’s Veranda - смотровая площадка Капитана; Юрий Зарахович использовал термин Капитанская рубка.
2. В оригинале, metalsmith - кузнец, металлист, металлообработчик.
3. Выражение «длинная база» указывает на то, что она состоит из нескольких телескопов, обычно разделенных примерно десятью или более метрами, и имеет линию задержки, компенсирующую разницу в пути между разными отверстиями.