Кукарача

Испанцы, против ожиданий, более-менее розмовляют на английском, даже получше меня, если говорить о некоторых работниках магазинов. С неработниками мы не общаемся пока что - нет повода, нас совсем мало объединяет. 

А русскоязычных мы нашли на собачьей площадке. 

Вот Валя (корги). Для нее это уже вторая эмиграция: родилась в Киеве, потом Израиль лет двадцать, теперь здесь, в испанской дыре. 

У нас тут дачный поселок для не очень богатых. Рядом солевое озеро, оно красного цвета от каких-то там целебных минералов. Берег огорожен, так как из озера что-то добывают, плавать тут нельзя. В изгороди дыры, к озеру приезжают на машинах тетки и дядьки, они заходят в красную воду, черпают со дна наверняка целебную грязь и смачно обмазывают себя и мужа. Не сомневаюсь, что после процедуры все у них подтягивается и снова встает. Вообще, если грязь, то всегда лечебная, как же иначе, по-другому и быть не может. 

По берегам озера у нас выжженный солнцем пустырь с чахлыми кустами, посвюду тропинки, усеянные собачьим дерьмом. В озере иногда стоят фламинго, уткнув клювы в воду - что-то они там себе фильтруют. Тоже, наверняка, омолаживаются. Моя собака поначалу обрадовалась воде, пыталась пить, потом долго отфыркивалась. Ей десять месяцев, еще успеет помолодеть. 

А в Израиле все дорого стало, рассказывает Валя, мясо по шейсят долларов, еще и война, ну невозможно. У нее еще остался украинский паспорт, вот, пригодился наконец, до двадцать седьмого года вид на жительство дали, путину спасибо, а вот муж пока что нелегал, он-то изначально из России. 

Тут продукты - как в Киеве, жить можно. Квартиры, правда, дороже, но если жить не у моря и на отшибе, как мы, то можно что-то и найти. 

До моря и центра нам ехать целых пять километров. 

Ах божечки, да и нахер мне этот центр, если здесь тихо и хорошо, -говорит Валя. 

Дача жизни, -отвечает ей Света. 

Света (мальтипу) приехала сюда с мужем из Копенгагена, а туда - совсем давно из Минска. Купили здесь дом, застали еще нормальные цены, сейчас бы уже денег не хватило, недвижимость подскочила до небес. Тут тепло, тихо, ничто не мешает наступлению старости. Датский муж Светы умер месяца два назад, Света гуляет со своей мальтипой пешком до моря, это минут сорок, пьет там кофе, потом опять назад. Протирает пыль, моет окна, у нее очень чисто. 

У меня это тоже не первая эмиграция. Да и, вообще, почему сразу эмиграция? Пожил тут, пожил там. Чего нет-то. 

Мы сняли первый этаж испанского таунхауза. Справа соседи, слева, сверху. Зато не так дорого. Окно моей спальни открывается в кладовку соседей сзади. У них там нет потолка и мы через них проветриваем, иначе плесень. Иногда они ругаются по-польски, иногда ругаемся по-русски мы. Слушаем. 

А справа у нас старик-испанец: hola señor! hola hola! Он что-то мастерит в своем дворике, иногда пилит блять мне прямо по мозгам, но в общем норм. Я ему включаю Ротару, пусть тоже слушает. 

Пару раз в неделю мы ездим на самокатах к морю, гуляем по променаду. 

Вот англичане, одетые кое-как, будто их разбудили среди ночи. 

Серьезные шведы. 

Веселые голландцы. 

Ну и наши, разумеется, наших здесь едва ли не больше всех, их видно издали, ну вы в курсе, по взгляду. И меня видно. 

Испанцев чуть не забыл! Эти улыбаются, пьют свой кофеек. Всегда готовы поговорить о любой хуйне, часами - кажется, у них вся жизнь это смолл ток. 

Им очень важно не углубляться и не напрягаться. Если квартира на третьем этаже, и нет лифта, испанцы там жить не будут. А так, в общем, добрые, терпеливо объясняют, пока ты не поймёшь, я б уже плюнул. 

До Африки отсюда ближе, чем до Барселоны. Шикарная Барселона нам пока не светит, да и вряд ли свет уже включится. Из нее мне не пишут на сайт знакомств. Да и я не пишу. 

Зато из Алжира! Шлют фото, предлагают приехать навсегда, наверное даже вплавь. Для них я богатый испанский папик. 

В Испании есть тараканы, кукарача, неизбежное зло. У нас в розетке торчит специальное устройство, которое излучает убийственный для них ультразвук. На маленьких таракашек он не действует, а вот большие да, заходят к нам в дом и подыхают. То и дело мы обнаруживаем их неприятные трупики на полу, и усики еще шевелятся. За усик бедняжку можно поднять и отнести в унитаз, да будет вода ему пухом. Нет, не стекловатой, ведь он ни в чем не провинился, не портил никому некролог, просто забрел сюда помереть. 

Неужели и я

(А, вообще, тут хорошо, грех жаловаться).