Молоко и мед

-У тебя счастливая семья. Сразу видно, ты счастливый сын своих родителей, - вздохнул он как-то опечаленно.
-Почему ты так резко погрустнел? – поинтересовался Тим.
-Да вот подумал о том, почему у Егора нет таких же родителей. Ему повезло меньше, чем всем нам вместе взятым.
Тим замер: наконец-то тема незаметно для них обоих коснулась Егора, который с каждым новым днем интересовал его все больше и сильнее. Гитарист прикусил губы, понимая, что любопытство беспощадно разъедает его изнутри.
-Почему сестра называет его Дамир? Это его второе имя?
Сергей приподнял брови, удивленно взглянув на парня:
-Ух, как давно я не слышал этого имени. А Егор тебе не рассказал сам?
Тим помотал головой: солист - этот угрюмый молчун и грубиян - любит окружать себя загадками.
-Я тебе расскажу, но давай это останется между нами. Идет? – заговорщически подмигнул ему Сергей. – Это больная тема Егора, и он старается этим не делиться ни с кем из окружающих.
-Хорошо. Я буду нем, как рыба, - радостно пообещал Тим, усиленно кивая головой: неужели он сегодня хоть что-то узнает о Егоре. Возможно, это поможет ему понять чувства парня и узнать, как себя вести с ним дальше.
-Дамир – это его первое имя. Имя, которое было дано его родителями. Точнее, матерью. Она всегда любила выделиться на фоне других семей, дочь тоже назвала необычно – Далилой, библейское имя вроде бы. Ладно, Бог с ним! А Дамир – советское имя, означает «да здравствует мир» или «даешь мировую революцию». Как-то так. Это мне Егор объяснял как-то. По детству он сильно намучился с ним: несклоняемое, странное, старинное имя. Его дразнили, обзывали. Какое-то время он терпел издевательства, а потом объявил протест – будучи окончательно измученным подростком, новым друзьям начал представляться, как Егор. Это имя звучало более привычно для современного уха. В университете я познакомился с ним, именно как с Егором. Про его первое имя я узнал позже: услышал у него дома, когда был в гостях. Мать была в бешенстве, узнав, что друзья зовут его другим именем, но он не отступился – сменил имя даже в своем паспорте, - Сергей тяжело выдохнул. – Вот отсюда и начался обратный отчет. Мать посчитала это предательством с его стороны, начала изводить его так, как не изводили задиристые школьные идиоты. Егор терпел и это, но в конечном итоге отец сжалился над ним и купил ему однокомнатную квартиру, дав ему возможность отдохнуть от домашнего гнета. Егор нашел себя в музыке. Видимо, от скуки и одиночества в пустой квартире принялся посещать преподавателей по вокалу, научился играть на гитаре и писать песни. Мы собрали университетскую группу, выступали на различных утренниках и праздниках. Мать не приняла его хобби, огласив свой жестокий вердикт, что все эти песни-пляски на сцене – пустая трата времени. Семейных скандалов было не счесть, даже слишком много – пустых, едких, обидных. В какой-то момент Егор начал сильно пить, и я переехал из дома к нему на квартиру, чтобы хоть как-то следить за ним и за количеством выпитого, боясь, что парень совсем сорвется с катушек. Он ведь не был таким, каким выглядит сейчас – надменным, буйным, самовлюбленным занудой, - Сергей тепло усмехнулся. – Спокойный, рассудительный, отзывчивый – скорее эти слова характеризовали Егора, пока он не потерял поддержку семьи. Все, что происходит с ним сейчас, это защитная маска. Он пытается оградиться от жестокого мира, который безжалостно поливает его ушатом боли и непонимания со стороны матери. Мы не виноваты в этом, но, будучи в данные минуты самыми близкими для него людьми, первыми натыкаемся на его колючую броню и вредный характер. Он неподконтролен в своей ядовитости. Может быть, он и не хочет никому причинять боли, но вести себя дружелюбно ему не позволяет страх оступиться. Он боится, что его снова не поймут, снова осудят и распотрошат и без того израненную душу. Мне жаль его, лишь поэтому я всегда рядом. Внутри этого бесчувственного хама на самом деле живет испуганный ребенок, которому нужна всего лишь капля материнского тепла, - Сергей бросил внезапный строгий взгляд на внимательно слушающего его Тима. – Не смей ляпнуть ему, что я с тобой поделился его прошлым. Он сразу поймет, кто его сдал. Проболтаешься, можешь сразу заказывать для меня памятник и оградку. Сам знаешь, каков наш вокалист! 
-Я не проболтаюсь, обещаю, - твердо ответил гитарист.
Сергей тяжело вздохнул, сам не зная, правильно ли поступил, что рассказал этому добродушному парню про суровую жизнь Егора: еще начнет испытывать жалость, а уж этого Егор терпеть не будет. «Я должен хоть что-то сделать для этих двоих, чтобы наладить отношения между ними, или хотя бы позволить им понять, как лучше всего общаться наедине друг с другом. Эта «постельная» ошибка завела их слишком далеко. Они еще не понимают, что накрепко связаны, и никакая ссора не сможет уже разорвать эту опасную связь».
-Когда у Егора день рождения? – спросил его Тим и, тут же смутившись, пояснил. – Я… просто… не хочу пропустить этот день и пролететь с подарком… Вы-то давно знакомы, а я ничего о вас всех не знаю…
Сергей тепло улыбнулся уголками губ: «Кажется, твои чувства еще сильнее, чем я думал. Боишься себя выдать, но блеск обожания в глазах не скрыть».
-Двадцать девятого февраля. У него особенный день рождения – раз в четыре года. В високосный год, - Сергей вдруг приподнял брови и выдохнул в удивлении. – Черт! Следующий год – високосный!!! Надо организовать отличный день рождения и подарить ему отменный подарок. За все четыре года.
-А в остальные годы он не празднует? – в шоке пробормотал Тим. – Можно же перенести на первое марта, раз двадцать девятое февраля не каждый год.
-Господи, Тим! – скривился Сергей. – Ты же сам знаешь, какой он поперечный. Мы однажды поздравили его первого марта, так он такую презрительную моську состроил, что лучше бы мы вообще проигнорировали этот день. Он считает эту дату особенной и просит нас не поздравлять его в другие дни. Он признался мне как-то после пьянки, что в високосный год он не чувствует себя настолько ненужным и потерянным, как во все остальные годы. Ему кажется, что его не должно быть в другие года, он пытается скрыться от поздравлений, выключает телефон. Исчезает. Сначала я считал это бредом, но в этом есть свой смысл. Первое марта… оно никогда не будет двадцать девятым февраля. И Егор никогда не будет счастлив, как в свой настоящий день рождения, - вздохнул Сергей и опустил взгляд. – Все у этого парня не так. Все наперекосяк…
-О чем ты? – поинтересовался Тим. Сергей спокойно взглянул на парня:
-Вот скажи, тебе же неуютно с ним жить под одной крышей? Его тяжелый характер, его манера грубо общаться, надменный взгляд… Как ты это выносишь? 
Тим помолчал, глядя перед собой:
-Я привык. Это уже не кажется мне таким страшным, как поначалу, - тепло улыбнулся он. – А после нашего с тобой разговора я удостоверился в том, что он тоже имеет свои слабые места.
-Только не дави на них, Тим. Мокрого места не останется. Егор – бомба замедленного действия.
Тим помотал головой:
-Даже не думал об этом. Наоборот, сейчас мне хочется помогать ему еще тщательнее. 
Уже в машине Тим откинулся в кресле и прикрыл глаза: «Я подарю ему самый классный подарок на его день рождения. Я найду то, что ему обязательно понравится.  Он обязательно получит то, чего желает. Мне все равно, что он чувствует ко мне и как отреагирует. Я всего лишь хочу, чтобы он улыбнулся мне. Искренне и благодарно. Я хочу просто увидеть его улыбку, адресованную только мне, - Тим зажмурился. – Он стал таким близким человеком для меня. Я безумно боюсь видеть его подавленным, расстроенным и плачущим. Он – тот самый человек, которому я собираюсь быть полезен и которого я хочу защитить, как бы глупо и надменно это ни звучало».
Сергей довез его до подъезда, махнул рукой на прощание и скрылся за углом на своей слегка грязной после дождя машине. Тим поднял глаза на балкон, тяжело вздохнул и нырнул в прохладу подъезда. Открыв дверь ключом, он прошел в коридор и включил свет: в квартире было тихо. Тим свел брови: в ванне горел свет, дверь была приоткрыта. Тим осторожно заглянул внутрь и выдохнул в шоке: Егор спал в ванной, покрытой густой пеной. Склонив голову набок, он почти касался подбородком воздушной пены. Еще чуть-чуть - и он бы скрылся под водой с головой.
-Эй! – Тим резко влетел в ванную и дал беспечному парню легкую пощечину. – С ума сошел???
Егор медленно приоткрыл сонные глаза и мгновенно встрепенулся, обдав парня испуганным взглядом. Его тело скрывала густая белая пена, но все равно было неуютно от внимательных глаз гитариста. Тим окунул пальцы в воду и нахмурился:
-Ты сколько уже тут лежишь? Вода ледяная, - он включил кран с горячей водой. – Я выйду, а ты прими горячий душ. Ты не так давно болел, надо поберечь себя, - он направился на выход, Егор наконец очнулся от шока.
-Ты решил вернуться сегодня?
Тим обернулся на него и кивнул:
-Да, билетов на завтра не было.
-Ты мог остаться еще на неделю.
Тим посмотрел ему в глаза: «После всего услышанного и увиденного сегодня, я не хочу оставлять тебя одного ни на минуту». Ему до боли в груди захотелось сказать теплые слова, он, улыбнувшись, проговорил:
-Я соскучился, - и вышел, прикрыв за собой дверь. Плевать, что подумает этот парень. «Я сказал это от сердца». 
Егор вышел из ванны спустя десять минут, Тим закрыл свой ящик, в котором раскладывал вещи, и обернулся на парня, встретившись с каким-то виноватым взглядом солиста: на нем были только его домашние штаны, на шее - полотенце.
-Я… воспользовался твоей пеной для ванны, - пробормотал Егор.
-Она наша, - пожал плечами Тим. - Я же говорил тебе, что ты можешь ею пользоваться, - гитарист тяжело вздохнул и продолжил. - Будь осторожнее в следующий раз, когда снова решишь принять ванну. Это знак свыше, что я вернулся раньше положенного.
-Со мной ничего бы не случилось.
Тим подлетел мгновенно: секунда - и его крепкие руки бесцеремонно обняли его плечи. Егор застыл, чувствуя на себе прохладные ладони парня.
-Знаешь, как я испугался! – голос Тима дрогнул. – Не делай так больше! Кому бы я потом писал песни? А? Кто бы еще так проникновенно орал на меня?
Егор тихонько прыснул смехом ему в лохматую макушку и попытался оторвать от себя обеспокоенного парня, но тот еще ближе прижался к нему, вытянувшись перед ним, словно струнка, и согревая дыханием его обнаженное плечо. Егор сглотнул, стараясь держать себя в руках, сжал губы и зажмурился. «Зачем он снова это делает? Зачем он испытывает мое и без того нестойкое терпение?»
-Отпусти меня, - проговорил он наконец, понимая, что не сможет сам оттолкнуть его сейчас. На это у него уже не хватает силы воли. Слишком сладкое ощущение близости, слишком долгожданное крепкое объятие, слишком невыносимое желание продлить его подольше. Тим медленно оторвался от него и опустил глаза:
-Извини.
Егор ничего не ответил, подошел к шкафу и молча накинул на себя чистую футболку. Тим продолжал стоять посреди зала, смотря в пол пустыми глазами. Егор взглянул на него и замер, нахмурившись:
-Ты сегодня какой-то странный, - проговорил он. – Нормально съездил домой? Или что-то произошло?
Тим поднял на него взволнованный взгляд и усиленно помотал головой:
-Нет, все в порядке. Наверное, устал после долгой поездки. Пойду тоже приму ванну и лягу спать, - он быстро скрылся в ванной, закрыв за собой дверь, и только там – наедине с собой – пришел в себя. «Как же сильно хочется быть ближе к нему! – безнадежно подумал он про себя, отчаянно зажмурившись. – Я уже не контролирую себя. Я просто хочу быть с ним рядом всегда…» Когда он вернулся в зал, Егор уже дремал со своей стороны дивана. Тима радовала уже мысль, что он снова будет лежать у него под боком. Ему действительно не хватало его присутствия всю неделю, проведенную дома у родителей. Кровать казалась большой и холодной, спальня выглядела чужой, словно он и не спал тут все свое детство. Именно этот старенький диван в квартире Егора, эти мягкие подушки и этот запах свежего белья наводили настоящее умиротворение, словно он нашел свое место в этом мире. Отказаться от всего этого было безумной глупостью. Тим прилег рядом под свое одеяло и поглядел в потолок.
-Если у тебя что-то произошло, я ведь могу рассчитывать на твое доверие? – послышался тихий голос Егора. Тим вздрогнул и обернулся на него: как же он умеет напугать и удивить лишний раз.
-Думаю, да. А я могу рассчитывать на доверие своих проблем с твоей стороны?
-У меня их нет.
Тим едва сдержался, чтобы не ухмыльнуться: «Ну да! Как же! Откуда в тебе столько ненужной гордыни?»
-А если появятся?
-А ты не каркай.
Тим тяжело вздохнул, чуть не рассмеявшись: как же он скучал по этому надменному голосу! 
-Вы же с Сергеем вместе работаете, да?
-И что? 
-Сергей уже заработал на машину. Ты не хочешь купить себе машину, чтобы слегка разгрузить его перевозки наших наглых тушек?
-Сергей сам виноват, что ему сели на шею, - отозвался Егор. –  На мне и так висит кредит за эту квартиру. К тому же у меня нет прав. Да и машины я не люблю.
-А что любишь?
-Мотоциклы. Если у меня когда-нибудь и будет автотранспорт, это будет байк. 
-Какого цвета?
-Черного. Я хотел бы блестящий черный байк, - он недоуменно обернулся на Тима. – Тебе это так интересно?
Тим бросил на него спокойный взгляд:
-Мне интересно все, что с тобой связано.
Егор усмехнулся:
-И нестыдно так откровенно лезть в чужую душу?
-Твоя душа уже давно не чужая для меня.
Егор повернулся к нему лицом, оперся на локти и свел брови:
-Ты сегодня явно не с той ноги встал утром. Не нравится мне твоя вызывающая искренность в разговоре. 
-Жаждешь моего лицемерия? – вдруг спросил Тим, продолжая смотреться в его глаза, а потом тоже приподнялся на локтях и проговорил. – Я всего лишь хочу, чтобы ты начал мне доверять. В конце концов, мы уже стали достаточно близки, чтобы лучше узнать друг друга. Ты так не считаешь?
-Нет, - холодно помотал головой Егор. – Мы с тобой всего лишь два человека, которые одинаково чувствуют музыку. Не больше, но и не меньше. Мои проблемы пускай моими и остаются. Если же мне когда-нибудь понадобится твоя помощь в их решении, я обращусь к тебе, а до тех пор держись от меня подальше со своей искренней заботой, если не хочешь заполучить врага на всю оставшуюся жизнь. 
Тим какое-то время глядел в его прищуренные глаза, а потом безнадежно покивал головой:
-Хорошо. Тогда пообещай мне другое: если мне понадобится твоя помощь, ты не отвернешься от меня и откликнешься на мою просьбу.
Егор молчал какое-то время, а потом пожал плечами:
-Обещаю. Я сделаю все, что от меня будет зависеть. 
Тим облегченно вздохнул и прилег на подушку, отвернувшись на бок. К собственному удивлению он долго не мог уснуть, но как только склонило в сон, он услышал, как Егор едва слышно поднялся с постели, немного погремел на столе в темноте и скрылся за дверью кухни. Зажегся свет, зашумела микроволновка. Тим свел брови и приподнял голову, глядя на полоску света, отбрасываемую щелью в двери: «Бессонница что ли?» Он тоже откинул одеяло и прошлепал до кухни, толкнув дверь: Егор сидел за столом над своим потертым блокнотом, с ручкой в руках, и пил молоко. Он вскинул удивленные глаза на стоящего на пороге Тима и откинулся на спинку стула:
-Чего не спишь?
Тим прошел внутрь и присел на соседний стул:
-Не могу уснуть, - он бросил на парня быстрый взгляд. – А ты почему не спишь?
-Кажется, я выспался в ванной, - усмехнулся он, обнажив ненадолго зубы в непривычно доброй улыбке, и тут же снова стал прежним суровым Егором, нахмурив брови. – Решил посидеть над песнями. Вдруг что-то путное придет в голову.
-Мне можно посидеть с тобой? Вдруг смогу помочь.
Егор неопределенно пожал плечами, словно сомневаясь в помощи со стороны добродушного парня. Какое-то время они действительно пытались писать песни: тишина ночи, только тиканье часов над столом и их тихие шепоты. Егор почувствовал, что готов просидеть так до самого утра – лишь бы ощущать рядом бесподобную энергетику рядом сидящего человека. Уже одного этого хватало, чтобы бедное сердце замерло в приступе тихого счастья. Тим непринужденно поправлял непослушные густые локоны, заправляя их за ухо, покусывая губы и продолжая что-то писать в блокнот, и от этого невинного жеста по телу Егора прокатывалась ядерная волна неподконтрольной ему в эти мгновения дрожи. Егору в какой-то момент захотелось сделать это самому – коснуться мягких волос, пропустить их между пальцами, убрав их за прохладный кончик уха. Егор отворачивался, стараясь не встречаться взглядом с гитаристом: было страшно от мысли, что парень прочитает его желания по глазам. Внутри стоял ком боли, словно всю душу сковало колючей проволокой, заставляя беспрестанно кровоточить и не позволяя ни на минуту забыться. Эта бархатистая кожа, эти нежные губы, эти мягкие волосы – все это было так близко сейчас и манило к себе со страшной силой, не позволяя сосредоточиться толком на важном деле. Егор решительно захлопнул блокнот и ласково толкнул в бок зевающего парня:
-Пойдем спать.
Сейчас он не в состоянии думать о чем-то, кроме сидящего рядом парня. Он вообще в последнее время больше ни о чем другом не может думать. Проще всего отдать себя во власть сновидений и там уже с чувством распорядиться своим желанием. По крайней мере, во сне это будет безопасней всего. Тим уже во всю посапывал на своей стороне дивана, а Егор продолжал зондировать потолок до тех пор, пока блики фар проезжающих вдалеке автомобилей не заставили его прикрыть глаза. Он уснул крепко, провалился в тягучую глубину сна и вынырнул только ближе к обеду. Тим привычно громыхал посудой на кухне, видимо, сооружая завтрак. Или обед? Егор взглянул на часы: 11-15 – и кивнул головой – значит, все-таки обед. Прошлепав в ванную, он быстро привел себя в порядок холодной водой, почистил зубы и прошлепал на кухню.
-Привет.
Тим обернулся на него и быстро улыбнулся:
-Привет. 
Какое-то время они молча поглощали макароны с котлетами, а потом Тим вдруг выпалил:
-Что тебе снилось сегодня? Ты так стонал во сне.
Егор даже поперхнулся после его слов, откашлялся в спешке и в ужасе уставился на беспечного парня: 
-Стонал??? – сдавленно выдавил он.
Тим покивал головой:
-Громко так. Насколько я крепко сплю, и то проснулся.
Егор медленно прожевал остатки макарон, понимая, что безнадежно быстро краснеет: этого еще не хватало. Неужели подсознание на самом деле решило спасти его от переизбытка вожделения таким изощренным способом, как сон? «Черт возьми! Надо выкручиваться!» - подумал он отчаянно и нервно посмеялся, глядя на внимательного гитариста:
-Я стону во сне, когда меня душат. Кто-то уже мне тоже говорил, что я стонал во сне, и я после пробуждения вспоминал именно удушение.
-Удушение? – переспросил Тим удивленно, опустил взгляд и пожал плечами. – Надо же… никогда бы не подумал. Долго же тебя… - он бросил на него напряженный взгляд, - душили во сне…
«Что за намеки!» - в растерянности свел брови Егор и хотел было осечь остроумного парня, но тот поднялся со стула и принялся мыть посуду. В дверь позвонили: Егор удивленно обернулся, Тим замер, тоже глядя в сторону коридора.
-Я открою, - Егор пулей выскользнул в коридор: хороший повод закрыть неприятную тему разговора и разрядить напряженную атмосферу. На пороге стоял вечно улыбающийся Сергей:
-Привет! – весело проговорил он и бросил взгляд на зал. – Один что ли?
Вода на кухне затихла, выглянула лохматая голова Тима, который вытирал руки полотенцем.
-Привет, Тим! – махнул ему рукой басист и потряс в воздухе дисками. – А я фотографии принес. 
Он отдал один Егору, а второй протянул Тиму:
-Она записала все на разные диски. Почему? Ты там обнаженный?
Тим смущенно усмехнулся, потупив взгляд:
-Да нет. Просто… это не для общего лицезрения.
-Вот как? – в удивлении приподнял брови Сергей. – Ты меня только больше заинтриговал. Ну хоть нам двоим покажешь? Смею предположить, мы уже не последние люди в твоей жизни. Так ведь, Егор? – казалось, парень специально толкал Егора на преступление: он и Тим внимательно его зондировали. Последний смотрел на него с какой-то явной надеждой, словно выпрашивая наивным взглядом его одобрение, словно он на самом-то деле очень хотел, чтобы Егор увидел его в другом амплуа.
-Мне все равно, - Егор прошлепал в зал. – Мне интересны вот эти фотографии, - он потряс своим диском в руке и сел за компьютер, вставляя диск в дисковод. Парни встали за его спиной, чтобы тоже посмотреть их совместный фотосет: уже от разглядывания первой фотографии у парней отвисла челюсть. Егор не мог поверить, что из студийного фотосета можно выжать так много интересного и необычного: они были и на фоне туманного леса, и на фоне моря, и на фоне скал… Обработка поистине творила настоящие чудеса. Егор впервые в жизни почувствовал себя фотогеничным. Чья это была заслуга: правильно поставленного света, его гипнотического взгляда или таланта фотографа – он не мог сейчас сказать, но он выглядел весьма круто и цеплял на себе взгляд.
-Егор, а ты здесь вообще по-другому смотришься. Согласен? Может, тебе раньше плохие фотографы попадались? Ты здесь вполне даже ничего.
Егор обиженно прищурился и обернулся на него:
-«Вполне ничего»? И это все, что ты можешь мне сказать, зная, как мне было тяжело корячиться на камеру??? – он свел брови и взглянул на притихшего Тима. – Ну-ка, показывай, как ты там вышел у Светки! Тоже мне, профессиональные модели нашлись!
Он поднялся из кресла и жестом пригласил Тима сесть, тот тяжело вздохнул, но все же присел, поменял диски и открыл заветную папку. Ему самому было до жути интересно, что там получилось. Если обычный групповой фотосет поразил своим волшебством, то что можно будет сказать о его индивидуальной съемке: Света не оставила ни единого живого места в студии, фотографируя несчастного парня отовсюду. 
-Ну-ка! Ну-ка! – подстегивал его Сергей. – Давай посмотрим, насколько сестра хороша в мужских портретах.
Тим глубоко вздохнул – «С Богом!» - и открыл первую фотографию. Какое-то время все трое пребывали в легком ступоре: просмотр фотографий прошел почти в полной тишине. Тим все сильнее краснел, парни сзади молча хлопали ресницами: здесь Тим был на барном стуле, смотря в камеру внимательным взглядом исподлобья, здесь Тим лежал на полу в расстегнутой рубашке, зазывающе смотря в камеру, здесь Тим подведенными черным карандашом глазами глядел в камеру снизу вверх, распустив волосы по обнаженным плечам. Вот уж где ни разу не промелькнула даже капля наивности: парень выглядел раскованно и свободно, не чураясь накраситься и облиться водой. Казалось, если бы Егор не вырвал его в тот вечер из студии приготовленным ужином, фотосет имел все предпосылки перерасти во что-нибудь более откровенное и эротическое.
Сергей вдруг многозначительно прокашлялся и усмехнулся:
-Впечатляет. Будь я геем, я бы на тебя уже безнадежно запал.
Егор выпучил на него большие глаза и незаметно от Тима грубо пихнул беспечного парня в бок, скривив губы: «Ты что несешь?!» Сергей показал ему бессовестную широкую улыбку – «Скушал?!» Тим вдруг поднял на него удивленный взгляд:
-Правда? – тихонько спросил он в некотором удивлении.
Сергей тепло рассмеялся и подозрительно прищурился, хлопнув по его плечу:
-А тебе польстил мой комплимент???
Парень тут же встрепенулся, видимо, боясь выдать себя с головой:
-Нет… То есть, да… просто…
-Да ладно, Тим. Я сказал к слову. Не бери в голову. Всего лишь предположил, будь в этой комнате хоть кто-нибудь геем, для его несчастной души просмотр таких снимков не прошел бы бесследно, - он бросил на багрового вокалиста выразительный взгляд, нагло потянулся и проговорил. – Ладно. Поеду домой. Кстати, у парней возникла идея сходить в клуб: мы уже столько раз выступили. Это надо отмечать без перерыва. Как вы смотрите на это? В следующую субботу?
-Я лучше дома отдохну, - Егор устало плюхнулся на диван и прикрыл глаза. – На следующий день будет репетиция. Я хочу быть в форме.
-А я схожу, - согласился Тим. – Почему-то этот фотосет придал мне некоторой уверенности в себе. 
-Решился наконец закадрить какую-нибудь фифочку на вечер? – подмигнул ему Сергей.
-Не исключено, - смущенно улыбнулся Тим.
Наверное, именно в эту минуту впервые за все время померк свет перед глазами: Егор уставился невидящим шокированным взглядом на откровенного парня, понимая, что его слова безнадежно крепко задели самолюбие. «Закадрить?» Он чуть не выпалил: «Куда это ты намылился?», но вовремя себя остановил, нахмурив брови. «Чего я так волнуюсь? Я же отпустил его. Все логично. Пусть выкинет весь бред из своей лохматой головы и найдет себе пару. Это будет правильно». Всю неделю он не мог найти себе места, замечая, что Тим решительно настроен пойти в клуб, чтобы кого-нибудь снять. Это читалось по его глазам, по поведению, по нервозности. В субботу Егор обеспокоенно наблюдал, как Тим тщательно готовится к походу в клуб: парень долго выбирал между футболкой и майкой, брюками и джинсами – в итоге выбрал облегающую черную майку и светло-голубые джинсы. На руках - излюбленные кожаные браслеты, на шее – кулон в виде пули. Волосы на этот раз он решил не сковывать заколкой – после душа они стали мягкими и блестящими, и он распустил их по плечам. Парень долго крутился у зеркала, полностью игнорируя патологический ступор вокалиста. Егор зажмурился, проклиная себя за слабость характера, и быстро подлетел к шкафу:
-Ты уже заказал такси?
Тим обернулся на него, удивленно наблюдая, как парень переодевается в другую одежду:
-Да. Ты тоже поедешь?
-Да.
-Ты же отказался… вроде… - свел брови Тим. Егор бросил на него хмурый взгляд:
-Между прочим, я тоже принадлежу этой группе, к тому же я – ее лидер. Неприлично отсутствовать на вечеринке, устроенной в честь удачных концертов.
«Твою ж мать! Говорю уже, как Сергей! До чего я докатился!!! - безнадежно подумал он, застегивая на себе рубашку у зеркала. – Я не могу его отпустить просто так: я должен пройти этот адский путь до конца. Я хочу видеть ЕЕ, хочу быть уверенным в том, что он достанется ТОЙ, кому я на самом деле смогу его доверить, - оправдал он самого себя, а потом тяжело выдохнул, глядя на свое взволнованное выражение лица в отражении зеркала. – Ты жалок. Я уже начинаю тебя ненавидеть». 
Тим пригласил с собой своих подруг, за которыми они заехали по дороге в клуб: Егор сидел рядом с водителем такси, незаметно поглядывая, как развеселившиеся девушки тулятся к раскрепощенному парню, расспрашивая его о концертах и личной жизни. Тим непринужденно болтал с ними, широко улыбаясь каждой из них и едва не прижимая к себе ближайшую девушку. Что будет в клубе, Егор даже боялся предположить. Только сейчас он понял, на что подписался сегодня: гитарист на самом деле настроен решительно по отношению к обустройству своей личной жизни. Он игнорировал Егора, на его вопросы, которыми вокалист хоть как-то пытался привлечь к себе внимание в машине по дороге в клуб, отвечал лениво и односложно, снова переключаясь на воркующих под его боком девушек. Егор к своему ужасу почувствовал, что вечер будет напряженным. С каждой новой улыбкой другим людям Тим беспощадно забивал следующий гвоздь в гроб их отношений. Егору захотелось вернуться обратно домой: он уже понял, как проведет этот жуткий вечер – при одном только взгляде на оживленного парня будет стараться утопить свою боль в коктейлях. Уж лучше бы это происходило не на его глазах. 
Сергей встретил его на пороге клуба довольным взглядом:
-Почему меня не удивляет твое присутствие здесь сегодня? – ухмыльнулся он. Егор пренебрежительно поморщился:
-Заткнись!
-Тим заставил тебя поволноваться, верно? – шепнул ему в ухо Сергей и провел прибывшую компанию за стол, где они уже пили пиво втроем. Какое-то время они только и делали, что произносили тосты в честь их удачных выступлений, желая самим себе процветания и будущих свершений. Даже его любимое пиво не лезло в глотку: Егор чокался, делал небольшой глоток и продолжал крутить в руках изрядно согретую бутылку. Тим какое-то время расспрашивал о делах у девчонок, а потом снова, как и в прошлый поход в клуб, убежал на танцпол со своей главной партнершей. Он прятался за чужими телами, он сверкал в бликах светомузыки, он прижимал к себе девушку. Егор неотрывно наблюдал за ним, сглатывая неприятный тягучий комок в горле. «Я ведь должен отпустить его, так? Тогда какого черта я цепляюсь за воспоминания? Почему меня не оставляет в покое мысль, что он может оказаться с кем-то еще?» Он ушел к бару, чтобы посидеть в одиночестве, больше не в силах смотреть на равнодушного к нему парня: Тим действительно пришел сюда, чтобы отдыхать и зажигать танцпол. Они ни разу не обмолвились даже словом, не поделились ни одним встречным взглядом. Егор в отчаянии почувствовал себя пустым местом, привидением, выброшенной вещью. «Он ведь чувствует то же самое, когда я его игнорирую и отталкиваю от себя? Почему каждый раз он терпит это, не высказывая мне наболевшее и снова принимая меня, когда я все же изъявляю желание быть с ним? Это унизительно…» 
-Тебе снова неуютно сидеть с нами? – послышался рядом теплый голос Сергея. Егор выпил залпом приготовленный коктейль и посмотрел перед собой:
-Наверное, будет лучше, если я покину вечеринку. Иначе я снова напьюсь.
-Почему? Из-за Тима?
Егор обернулся на друга:
-Мне неприятно смотреть на него.
-Потому что сегодня он патологически пренебрегает общением с тобой? Разве не ты отпустил его и развязал ему руки?
Егор медленно покивал головой и вздохнул:
-Я. Конечно же, я. Кто ж еще? Мне нельзя здесь оставаться, - он спустился с барного стула. – Мне сейчас лучше быть подальше от него и алкогольного бара. Мне постоянно нужно находиться в недосягаемости. Я не понимаю себя и своих желаний впервые в жизни. И меня раздражает моя беспомощность. Я не знаю, чем помочь самому себе.
-Егор, - нервно выдохнул Сергей. – Не проще ли просто серьезно поговорить наедине друг с другом? Да скажи же ему, что он тебе нужен. И плевать на все! Неужели ты не догадываешься, почему тебе сейчас так плохо? 
Егор ядовито усмехнулся:
-Я догадываюсь, Сергей. Уверяю тебя. Именно поэтому мне лучше находиться подальше от этого парня. Я поеду домой. Не провожай меня. Зря я сюда приехал. 
Он прошел мимо расстроенного парня, выскользнул за дверь клуба в прохладу лета, медленно спустился вниз по лестнице. Внизу таксист окликнул его, но Егор отказался от его услуг, присев на лавочку рядом с клубом. Откинувшись на спинку, он посмотрел на звезды, радуясь тому, что вовремя покинул вечеринку: по крайней мере, разум все еще чист, пусть и затуманен немного легким абсентным коктейлем. «Мне нужно быть трезвым в ближайшее время как никогда прежде!» Одиночество стало таким родным другом за последние годы. Он посмотрел на свои ладони, которыми он не смог ни разу за свою жизнь удержать рядом с собой ни одного любимого человека. Эти ладони повидали многое: диплом, алкоголь, драки, объятия, пожатия, гитару, микрофон… Но их неизменно тянет к теплу. Туда, где он смог бы почувствовать свою необходимость, свое истинное место. Они жаждут понимания, любви, они безумно хотят, чтобы их сжали в своих пальцах чужие руки. Сжали так, чтобы не осталось ни малейших сомнений, что это может когда-нибудь закончиться. Егор сглотнул тугой комок слез, в отчаянии понимая, что ему не дано расплакаться вот так легко, просто потому что так хочется этого, чтобы избавиться от внутреннего напряжения. Все его существо безнадежно рвалось обратно в клуб, на тесный танцпол, в безумный вихрь красочного света, чтобы схватить Его за руку и вытащить оттуда. Схватить Его за руку именно для того, чтобы больше никогда не отпускать. Ни за какие проклятья мира. Сжать Его в объятиях, даже если он будет упираться и отталкивать, даже если будет обзывать извращенцем и душевнобольным. Егор уже давно стал сумасшедшим, ему давно пора прописать успокоительное и привязать к кровати тугими ремнями. Только тогда, в запертых четырех стенах, в наручниках, с заткнутым ртом, он почувствует освобождение и облегчение. Избавление от самого себя. От того ослабевшего духом Егора, которого он больше всего ненавидит в себе сейчас.
Тим не сразу заметил отсутствие Егора: все продолжал без устали танцевать вместе со своей партнершей. Оля искусно подыгрывала ему в танце, чувствуя его ритм, и Тим отдался порыву полностью. Его цель на вечер была изменена сразу же, как только он узнал, что Егор поедет вместе с ним. Он ощущал себя дураком, но потом отбросил все сомнения: стоит попробовать заинтересовать собой Егора снова. Тим специально игнорировал его общение, он крепче прижимался к девушке на танцполе, он двигался изящнее. Он пытался вызвать в нем ревность и возбуждение самым наглым образом…
-Кто она? – вдруг шепнула ему в ухо Оля. – Кто-то из наших?
Тим свел брови, в недоумении глядя в глаза девушки, когда они танцевали медленный танец, а она продолжила:
-Ты странный сегодня. Ты часто оглядываешься в сторону нашего стола, двигаешься иначе – более смело и энергично. Я так делаю, когда хочу заставить поволноваться своего парня. Но ты-то сам парень! Может, проще подойти к ней и прямо сказать?
Тим даже остановился в шоке: неужели это так заметно? 
-Тебе показалось, Оля, - улыбнулся он проницательной девушке. - Я просто танцую с тобой. Мы давно не виделись. Пойдем, отдохнем. Ты, наверное, устала. 
Они вернулись к столу, Тим присел на диван, бросил взгляд в сторону кресла, где сидел Егор, и замер: Егора не было. Он по привычке посмотрел в сторону барной стойки, но и там парня не оказалось. Он склонился к Сергею:
-А где Егор?
-Уехал.
-Когда?
-Да минут десять назад.
Тим лениво допил остатки сока, глядя перед собой. «Он сбежал, потому что почувствовал себя покинутым или потому что боялся не сдержаться?»
-Я домой, - проговорил он Сергею. – Устал. Возьму такси у клуба.
Смысла здесь оставаться уже не было: нет главной жертвы. Тим выскользнул из клуба, перекинув рубашку через плечо, спустился по лестнице: афера не удалась. «Ладно, по крайней мере, я сделал попытку. Может, действительно сглупил», - он нервно почесал взлохмаченную макушку, подошел к первому попавшемуся на глаза таксисту, назвал адрес, открыл дверцу и только сейчас заметил знакомый силуэт на лавочке неподалеку. Приглядевшись, он свел брови от удивления:
-Егор?
Солист как будто бы очнулся от своих мыслей, бросив на него немного изумленный взгляд. Тим захлопнул дверцу такси и медленно подошел к нему.
-Я думал, ты уже дома, - проговорил он. 
-Я вышел подышать свежим воздухом, - он поднял уставшие глаза на стоящего рядом парня. – А ты чего вышел? Тебе вроде было весело там.
Парень улыбнулся и интенсивно покивал головой:
-Сегодня было нечто! Отличная музыка! Так долго плясал, что ног не чувствую, - рассмеялся он непринужденно. – Поэтому быстро устал. Одно желание – доползти до дивана и уснуть, - он кивнул на такси. – Поедешь со мной или продолжишь дышать свежим воздухом?
Егор неотрывно смотрел, как шаловливый ночной ветер играет в блестящих распущенных локонах. Протянуть руку – и можно коснуться их, заправить их за ухо – вот только рука казалась невыносимо тяжелой для этого жеста. 
-Поехали. Я тоже устал.
Они сидели по разным концам дивана позади водителя и смотрели в окно, равнодушные друг к другу. Или только делали вид, что им все равно, что они снова наедине друг с другом. От шага к безумию Егора останавливал только посторонний человек. Он жмурился, будто от боли, неистово сжимая в ладони обивку сидения и сгорая изнутри от невыраженных чувств. Это ощущение походило на вихрь, цунами, смерч. Оно разъедало его изнутри, вскрывало вены, разрывало сердце. Если бы было реально сделать рентген души, то на снимке был бы бесформенный сгусток из сочащейся крови и едкой желчи. Тим улыбался навстречу ветру, высунувшись из открытого окна и жмурясь от удовольствия. Разгоряченный после танцев, расслабленный от усталости. Егор бросал на него мимолетные взгляды и тут же отворачивался. Это походило на изнуряющую изжогу. Это как дразнить сидящую на цепи собаку большой костью, это как положить перед диабетиком открытую плитку шоколада. Уже в квартире, шагая следом за беспечным парнем в зал, наблюдая, как он вяло стягивает с себя рубашку, покручивая шеей из стороны в сторону, Егор понял, что проиграл в этой битве – разума и сердца. Все внутри взорвалось фейерверком эмоций, бескомпромиссно требующих выхода. Он грубо схватил Тима за локоть, резко развернул его к себе, успев заметить шокированный взгляд парня, и прижал собой к ближайшей стене, потянувшись к губам. Он должен его хотя бы поцеловать, почувствовать его мягкие губы на своих, но Тим вдруг нагло отвернулся от него, равнодушно смотря в сторону. Егор медленно отстранился от него: «Что за…?» Тим обдал его каким-то холодным презрительным взглядом, всем видом показывая, что ему это неинтересно. «Он специально это делает? Или реально остыл ко мне?» - сердце в груди бешено заколотилось. Егор сделал очередную попытку его поцеловать, но парень снова отвернулся, не позволяя коснуться своих таких желанных губ. Эти жесты безразличия не на шутку вынудили его запаниковать: он взволнованно смотрелся в эти безучастные глаза до тех пор, пока Тим не обхватил его лицо ладонями сам и не впился в его губы со всей страстью, которая только могла присутствовать в его душе. «Паразит!!!» - Егор крепче прижал его к стене, глубже впиваясь в его губы и грубо сжимая его волосы в кулаке, не позволяя вырваться даже для того, чтобы захватить новую порцию воздуха. Он сорвал с его тела майку, пропахшую сигаретным клубным дымом и его дезодорантом, дернул расстегнутые джинсы вниз вместе с бельем и прошелся жадными ладонями по его полыхающим бедрам. Сейчас безумно хотелось прижаться к его обнаженному телу своим, таким же горячим и возбужденным. Он опрокинул поддающегося парня на диван, навис над ним, помогая ему раздеть себя, и снова прижался к его губам, спустившись ладонью к его возбужденной плоти, неистово лаская и заставляя громко постанывать. Тим крепко прижимался к нему, с полной отдачей подставляя свое тело под его ненасытные поцелуи, погрузившись в собственное ощущение блаженства. Оргазм настиг его внезапно: он задрожал в руках Егора и затих, с трудом переводя сбившееся дыхание, а потом вдруг опрокинул Егора на спину и навис над ним, глядя в его глаза каким-то хитрым взглядом. Егор неотрывно смотрел ему в глаза до тех пор, пока Тим не склонился к его губам и не прижался к ним. Игривый язычок проник глубже, Егор даже зажмурился, чувствуя свое сумасшедшее возбуждение каждой клеточкой тела. Он поглаживал его бедра, крепко прижатые к его бедрам, жаждущим ласки и прикосновений. Тим медленно спустился поцелуями на грудь, провел кончиком языка вниз до живота, приятно щекоча кожу локонами волос, обхватил ладонью его возбужденную плоть и вдруг коснулся влажными губами. Егор в шоке распахнул глаза, глядя в потолок, бросил на нескромного парня безумный взгляд и снова опрокинулся на подушку, не в силах сейчас ни о чем думать. Теплое дыхание, скользящие губы… «Что он творит???» - Егор прикусил губы, жмурясь от напористой смелости, с которой Тим ласкал его сейчас, без страха уделяя внимание только его возбуждению. Это было слишком: Егор с безнадежным волнением понимал, что сейчас он во власти этого безрассудного парня. Полностью. Это было чересчур бесстыдно с его стороны – завладеть несчастным телом Егора настолько откровенной лаской, но Егор не мог оттолкнуть его, даже если бы хотел. Они так близко. Очень близко друг к другу. Он позволил этому случиться, доверяя ему себя окончательно. Хотелось хоть немного расслабить удушье, которое перекрыло ему кислород в ближайшие дни; хотелось отпустить себя и ненасытного зверя в душе на волю. Он тяжело дышал, не в силах о чем-либо думать в секунды, пока нежные губы неторопливо и мягко ласкали его, не отрываясь ни на секунду. Обрывки мыслей… Хотелось закричать «Перестань! Это слишком лично!» Это снова столкнет их лбами, перечеркнув их дружбу, к которой они так стремились в последнее время вернуться. Егор медленно приоткрыл затуманенные глаза: «Или это один я стремился вернуть наше дружеское общение?» Он задержал дыхание – секунда, две – и простонал, комкая в ладонях покрывало, на котором они лежали. Тим оторвался от него, вытерев губы тыльной стороной ладони, присел на коленях, поглядывая на расслабленного парня внимательным взглядом: 
-Егор? – тихонько позвал он замершего парня.
-Никогда… - прошептал тот, не открывая глаз и все еще тяжело дыша, - никогда больше не позволяй себе этого! Никогда больше не делай так!
Тим осторожно пробормотал:
-Тебе же… было хорошо. Разве нет?
-Я сказал – никогда! – Егор скрылся под одеялом, отвернулся от него и затих, прекращая тем самым их разговор. Тим какое-то время не двигался, опустив голову и впившись расстроенным взглядом в свои ладони, безвольно лежащие на коленях. Это замкнутый круг. «Я изо всех сил стараюсь быть ближе, но только сильнее натыкаюсь на его колючую броню, - он тяжело вздохнул, стараясь сдержать слезы обиды. – Хотя бы из вежливости не говорил мне этих слов. Мне пришлось раскрепоститься полностью, чтобы решиться поласкать его таким откровенным образом… Невыносимо!» - он вздохнул, спустив ноги с дивана, и хотел было пойти на кухню, как вдруг крепкие руки неожиданно притянули его к себе. Егор прижался к его спине и выдохнул ему в ухо:
-Куда ты собрался?
Тим испуганно сглотнул:
-Я… попить хотел… и вернуться обратно.
-Недолго, ладно?
Тим изумленно проморгался и, не оборачиваясь, покивал головой:
-Хорошо. Я быстро. 
Объятие ослабло, выпуская его на свободу, и Тим осторожно поднялся с дивана, прошлепал до кухни и изумленно оглянулся на зал, где остался Егор. «Что это было? Он просто сбивает меня с толку своей необузданной непредсказуемостью!» Он жадно выпил стакан прохладной воды и вернулся обратно в зал: Егор бросил на него спокойный взгляд и слегка откинул край одеяла, приглашая прилечь рядом. Тим вздохнул и забрался под его одеяло, Егор ближе придвинулся к его спине, повторив изгибы его спины и ног, обнял одной рукой и затих, едва слышно посапывая в его макушку. Вся эта идиллия завтра закончится: Егор снова станет холодным и равнодушным, оттолкнет его при первой же возможности снова стать ближе, беспардонно усмехнется в лицо, сказав, что их очередное безумие на двоих снова было ошибкой. Как же много ошибок в их жизни! Тим сжал в пальцах его ладонь, тихонько радуясь, что сумел вырвать эти прекрасные минуты из жадных когтей судьбы. «Ты боишься признать, что тебе нравится все происходящее? Мне тоже. Иногда мне тоже хочется все бросить, но я вспоминаю именно такие минуты, как сейчас – теплоты, уединения, нежности, и понимаю, что я не могу все это отпустить от себя. Понимаю, что несмотря ни на что нам уютно друг с другом, что нам хорошо лежать вот так близко, обнимая и не выпуская из своих рук. Я готов бороться за эти мгновения в одиночку, я готов поделиться с тобой своей смелостью, если это будет необходимо, я готов поддержать тебя тогда, когда сомнения снова завладеют твоим расчетливым разумом. Мы ведь так далеко зашли с тобой, Егор. Мы уже не можем быть друзьями, как бы мы ни хотели этого в глубине души. То, что происходит между нами, больше, чем дружба, объемнее, ярче и сложнее. И я произнес бы это слово вслух, но боюсь, услышав его, я только сильнее напугаю тебя и потеряю тебя навсегда». 
Егор не отвечал на звонки, Тим – тоже. Сергей все набирал парней по очереди, сидя в своей машине под подъездом. Уже пора ехать на репетицию, а эти паразиты молчат. Сергей нервно выскочил из машины, хлопнув дверцей и нажав на сигнализацию. «Хорошо, что ключи остались! Они там что, все аптечное снотворное выжрали???» - парень поднялся на нужный этаж, достал ключи и открыл дверь. В тот момент он еще не успел сообразить, что сделал промах. Надо было позвонить, постучать, пошуметь за дверью, но не врываться вот так вот внезапно. Это стало ошибкой. Он замер на пороге зала, вовремя сдержав свой гневный крик насчет «двух засранцев, игнорирующих его звонки»: он в каком-то ступоре обвел комнату шокированным взглядом – куча разбросанной одежды и парни в обнимку в постели под одним одеялом. Именно одеяло спасло ситуацию: оно скрыло большую откровенную часть их тел. Сергей попятился в коридор, понимая, что нужно также незаметно удалиться, выскользнул в подъезд и закрыл дверь на ключ, отдышавшись только внизу у подъезда. «Так! – он помотал головой из стороны в сторону. – Приходим в себя. Все равно мне надо их как-то разбудить!» Он нажал вызов на домофоне, все еще пытаясь прийти в себя с помощью дыхательной гимнастики.
Егор продрал глаза, слыша противный звук домофона, а потом оттолкнул от себя пригревшегося в его руках парня и подскочил с дивана, на ходу натягивая джинсы. 
-Фак! Фак! Фак! – он взглянул на наручные часы и расстроенно поморщился. – Фак!!!!!!! - он подлетел к домофонной трубке. – Алло!
-Привет! Вы там что, спите все еще? Про репетицию совсем забыли? Открой, я поднимусь, подожду вас в квартире, - послышался веселый голос Сергея. Егор нажал на кнопку открытия подъездной двери, залетел в зал, запульнул в сладко потягивающегося Тима его одеждой. – Подъем-подъем-подъем!!! Сергей сейчас поднимется! Быстро одевайся! Мы проспали!!! Бегом, я сказал!!!
Тим спросонья замешкался на постели, пытаясь в своей куче тряпья найти трусы, потом бросил эту идею, голышом подлетел к своему шкафу, быстро нацепил на себя чистое белье, джинсы и футболку. Егор суетливо одевался рядом, на ходу пряча свою вчерашнюю одежду. 
-Даже душ не успел принять, - простонал он негодующе.
-Кто бы говорил, - буркнул гитарист. – Я вообще весь потный и грязный после танцев и клуба… - он многозначительно посмотрел на Егора. – И не только…
-Цыц! – цыкнул на него хмурый парень и обдал предупреждающим взглядом. – При Сергее ни слова.
-Мог бы и не говорить, - хмыкнул Тим, расчесывая у зеркала растрепанные волосы.
Раздался звонок: Егор подлетел к двери, на ходу натягивая носки.
-Привет, сони! – лучезарно улыбнулся Сергей, проходя в коридор. – Чего игнорируете мои звонки, а?
-Я вчера в клубе включил свой телефон на вибрацию и забыл отключить, - отозвался из зала Тим. Егор взглянул на свой сотовый и обреченно кивнул головой:
-Я тоже. Тим, давай живее!!! – крикнул он медлительному парню.
-Выходите, я скоро, - откликнулся тот. Егор кивнул Сергею на дверь, они вместе вышли из подъезда и сели в машину. Сергей какое-то время нервно постукивал пальцами по рулю, а потом тяжело вздохнул и тихо проговорил:
-На самом деле, я тут давно уже ошиваюсь, - начал он издалека. – Долго звонил вам обоим, а потом психанул и поднялся в квартиру, открыл дверь ключом, прошел в зал. 
Егор шокировано посмотрел на него.
-Я заглянул в зал и… - Сергей запнулся в смущении, Егор стыдливо отвернулся, зажмурившись и покачав головой:
-Представляю твое удивление, - прошептал он.
-Знаешь, - вздохнул Сергей, поглядев в окно, - одно дело, когда ты знаешь, что твои друзья спят друг с другом, а другое дело – увидеть это своими глазами. Если честно, я до последнего момента не верил тому, что ты говорил о вас с Тимом. Такое ощущение, что я представлял все это с другими людьми. До сегодняшнего дня. Пока все сам не увидел и не понял всю серьезность происходящего. Это никогда для вас не закончится, Егор. Тебя ведь ненадолго хватило, согласись? Я вижу, ты борешься с этой манией, словно с каким-то инопланетным недугом, но он явно сильнее тебя. Не думай, что я тебя осуждаю. Наоборот, я хочу открыть твои глаза. Мне кажется, эта связь стала чем-то очень важным для тебя, а, возможно, и для вас обоих. Тим всегда будет рядом, и тебя всегда будет тянуть к нему. И чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем агрессивнее будет притяжение. Признайся хотя бы самому себе: ты влюбляешься в него… 
Егор обдал его убийственно шокированным взглядом, не в силах произнести ни слова, и в этот же момент сзади скрипнула дверь, просунулась голова Тима:
-Извините, что так долго: ключи не мог найти, - парень поставил гитару рядом с собой, захлопнул дверь и в недоумении уставился на двух оцепеневших парней впереди, смотрящих друг на друга и ничего не слышащих. - Что случилось? – обеспокоено пробормотал Тим. Первым очнулся Сергей, завел мотор:
-Ничего. Поехали. 
Тим свел брови, продолжая мимолетно поглядывать на притихшего Егора: парень, казалось, был где угодно, только не в машине. Отсутствующий взгляд, расстроенное выражение лица. Знать бы, о чем беседовали эти двое, Тим бы подбодрил его, но вместо этого он постарался собраться с мыслями, все еще невольно вспоминая прошлую страстную ночь. Они стали еще ближе друг к другу: вчерашний секс не был похож на предыдущие. Он перевел их на следующую ступень общения, еще сильнее отдалив их от грани «друзья». Это понятие осталось где-то в потемках прошлого. «По крайней мере, для меня», - обреченно подумал парень.
После очередного концерта в «Зеленой стреле» они все же решились выпить по кружке пива за счет заведения: их пригласили к столу завсегдатаи и поклонники их творчества. Кто-то в толпе перехватил локоть Егора: тот обернулся и настороженно свел брови, глядя на знакомого мужчину.
-Добрый день, Егор! Если вы помните…
-Да, - Егор повернулся к мужчине лицом и улыбнулся, протягивая ладонь для пожатия, - вы – один из организаторов концертов в «Тайфуне». Олег, если я не ошибаюсь?
Мужчине явно польстило, что его запомнили: он шокировано посмеялся и пожал его ладонь:
-Какая замечательная память! Да, верно, меня зовут Олег!
«Еще бы я тебя не запомнил, подонок! – продолжал улыбаться Егор, интенсивно потряхивая его руку. – Именно ты дал мне самый мощный пинок под зад за всю мою жизнь! Такое трудно забыть!»
-Что вас привело в этот клуб? – спросил Егор.
-Я пришел лично посмотреть на ваше выступление.
Егор с подозрением посмотрел ему в глаза: в сердце слегка заволновалось. Нельзя такое говорить, особенно ему – человеку, который жаждет одобрения и приглашения от представителя самого внушительного клуба города. 
-Чем обязан таким внезапным вниманием к нашей скромной группе?
-Если ваше желание выступить в «Тайфуне» в силе, я приглашаю вас принять участие в музыкальной битве через месяц, - он жестом предложил ему выйти на летнюю террасу, чтобы поговорить обо всем без свидетелей и в тишине. Егор последовал за ним, щурясь в его затылок. Не может быть! Именно сейчас, когда он стал так близок к своей мечте, ему меньше всего хотелось доверять этому человеку, который уже однажды смешал их группу с грязью. Они присели в беседке на лавочке, и мужчина поспешил рассказать о деталях:
-После вашего прихода в наш клуб, между нами, организаторами, случился спор. Нам всем понравился ваш репертуар, но пойти против своих же правил мы не могли. Я был уверен, что вам нужно было дать шанс – выступить у нас. Я посещаю уже третий ваш концерт и вижу – вы крепнете, как настоящая профессиональная группа. И мы решили выкрутиться: сделать «Music battle» среди новичков и пригласить три группы, одна из которых получит шанс однажды снова выступить у нас и, возможно, вскоре будет выступать на постоянных началах, если вы понимаете, о чем я. Ведь вы именно этого хотели, когда пришли к нам в тот раз? Вы хотели прославиться и выступать у нас всегда.
Егор опустил взгляд и покивал головой: внутри все ликовало, он едва сдерживал рвущийся победный хохот. «Они сами приползли к нам, значит, признали наш талант!»
-Что нужно для того, чтобы мы попали на эту битву?
-Ваше согласие, - улыбнулся мужчина. – Остальное я сделаю сам.   
-Я даю вам свое согласие, - без раздумий проговорил Егор.
-Вы не посоветуетесь с участниками вашей группы? – приподнял брови Олег.
-Они будут рады выступить в «Тайфуне», - Егор улыбнулся ему уголками губ. - Будьте спокойны, они поддержат мое согласие.
-Кажется, вы – действительно прирожденный лидер, раз все участники априори согласны с вашим мнением.
«Еще бы они не были согласны, - ухмыльнулся Егор, наблюдая, как Олег газует со стоянки на своей машине в ночь, оставив довольного разговором парня в одиночестве. – Они знают, как сильно я грежу желанием выступить в этом клубе. Наконец-то мы покажем свой талант людям, которые могут быть нам полезны. Наконец-то я смогу показать семье, чего я смог добиться этой «никчемной никому ненужной музыкой». Ведь так ты называешь мое хобби, мама?»
Парни вспомнили о нем только спустя полчаса: вышли из клуба и подошли к нему, одинокому, но счастливому.
-Егор! Что-то случилось? – спросил Сергей. Егор поднялся с лавочки и покивал головой:
-Случилось. Через месяц мы выступаем в «Тайфуне». Если кто-то заболеет, соберется в отпуск или умрет, прокляну на веки вечные, - усмехнулся он, глядя в шокированные глаза друзей. – Это не шутка. Один из организаторов только что сказал мне, что ждет нас там, на музыкальной битве. Мы будем соревноваться с другими малоизвестными группами за постоянные выступления на сцене «Тайфуна» в будущем. 
-Ага!!! – удовлетворенно рассмеялся Сергей. – Эти олухи признали свою ошибку!!! Что ж, лучше поздно, чем никогда. Надо же, сами на нас вышли. Люблю, когда люди признают свое поражение.
Тим, стоявший до этого в стороне, подошел к довольно улыбающемуся Егору и тоже улыбнулся ему:
-Поздравляю, Егор. Ты заслужил эту сцену, - он протянул ему ладонь. Егор долгое время не решался ее пожать, но потом все же сжал ее в своей руке ненадолго и быстро отпустил. Тим не стал его смущать: отошел в сторону и отвернулся, глядя на звездное небо. Остальные парни вовсю обсуждали волнующую новость, а Егор молча смотрел на спокойного парня, рассматривающего небо. «Это и твоя заслуга, что мы прорвались в «Тайфун». Ты хорошо потрудился для того, чтобы мы смогли так высоко подняться за такой короткий срок. Они нашли нас именно в этом месте – в «Зеленой стреле», куда ты притащил меня в первый раз, где мы дебютировали и стали узнаваемы. Ирония судьбы… Моя группа и ты стали неразрывным целым. Даже не верится, что когда-то тебя не было в этой группе». 
-Я договорюсь о трех репетициях в неделю, чтобы мы могли чаще заниматься музыкой, - проговорил он, заткнув тем самым болтающих парней. – Так что не отлыниваем и усерднее работаем, - он обдал их своим серьезным магнитным взглядом. – Я надеюсь, вы понимаете, какой прекрасный шанс проявить себя нам достался. Когда организаторы снова выйдут на меня, я посвящу вас в детали, - он устало потер глаза. – Я поеду домой. Останетесь здесь?
-Да, - парни энергично покивали головой. – За такое надо выпить!
-Я поеду с тобой, - тихо отозвался Тим.
Они ехали вдвоем на ночном такси по темному городу. Егор с облегчением ощущал себя свободным от грубых пут, которые сковывают его в минуты уединения с гитаристом. «Я добился своей цели. Возможно, теперь я перестану обращать на него внимание. Теперь у меня есть дела поважнее его». Когда они приехали домой, Тим без слов улегся под свое одеяло и затих. Егор настороженно поглядывал на него, переодеваясь у шкафа: почему-то именно сейчас в душе проснулась легкая гордость оттого, что этот толковый парень – его гитарист. Его друг. И даже его любовник. Егор тяжело вздохнул: «Он занимает в моей жизни слишком много места. Он успевает на всех фронтах: музыкальных, дружеских и даже любовных». Когда он забрался под свое одеяло, Тим вдруг резко повернулся к нему и прижался к его груди. Егор даже дышать перестал, а потом снял с себя его руки и заглянул в его изумленные глаза:
-Не нужно прикасаться ко мне. 
-Я хочу тебя просто обнять. После недавнего секса тебя это так сильно смущает?
Он убивал своей патологической откровенностью в словах, Егор грубо оттолкнул его:
-При чем здесь смущение? Ты ведь знаешь, что сюда в любой момент могут ворваться парни!
-Не делай из меня идиота, Егор! – холодно проговорил Тим, Егор даже с легким испугом заглянул в его блестящие глаза. – Этот факт еще ни разу не помешал тебе содрать с меня одежду и затащить в постель. Когда тебе хочется тепла, ты меня не спрашиваешь о моем желании. Ты просто делаешь со мной то, что тебе хочется. Тогда почему сейчас ты отказываешь мне в обыкновенном объятии? Неужели я так много от тебя требую? Ты каждый раз ведешь себя со мной, как последний эгоист. Я не твоя собственность, Егор. Запомни это!
Парень отвернулся, не дав опомниться после своих суровых слов. Егор смотрел ему в спину и молчал, понимая, что парень прав: каждый раз, когда Егору хотелось близости, он не задумывался над тем, хочет ли этого Тим или нет. Он брал этого парня без раздумий и ни разу не позволил Тиму стать ближе по его личному желанию. Каждый жест гитариста натыкался на неприступную стену – Егор не разрешал себя любить. Он отталкивал его каждый раз, когда Тим пытался сам быть к нему ближе. «Я боюсь своих чувств к тебе, Тим, но мне еще страшнее от чувств, которые ты можешь испытывать ко мне». 
Они репетировали каждую неделю по три раза, как Егор и обещал: он никому не давал поблажек, заставляя переигрывать снова и снова, если считал, что какая-то песня испорчена чьим-либо исполнением. Тиму тоже доставалось: Егор кричал на него еще яростнее, чем в начале знакомства. Иногда он поражался самому себе: откуда к этому доброму и такому близкому для него человеку берется столько ядовитой ненависти в его душе. Тим терпел его вспышки гнева. Как всегда – послушно кивал головой и обещал исправиться. Егору впервые в жизни хотелось по-настоящему ударить его: за то, что он соглашается с ним. Снова и снова. Наверняка ведь догадывается, почему Егор так жестоко срывается на нем спустя такой длительный период общения. Наверняка ведь знает, что Егор пытается оттолкнуть его от себя таким изощренным способом. И именно это больше всего выводило вокалиста из себя: Тим знает причину злости и не высказывает наболевшее. Егор едва не швырял свой микрофон в стену, чувствуя, как внутри все кипит. Хотелось искренне его ненавидеть. Ненавидеть так, чтобы судорогой сводило. Вот только другое внутреннее чувство - острое, мощное и всепоглощающее - тушило горячую едкую желчь в глубине души. Егор в отчаянии понимал, что не сможет причинить вред этому человеку, а если и ударит когда-нибудь, то никогда себе этого не простит. Этот преданный, добрый и ласковый взгляд постоянно стоял перед глазами. Настоящее наваждение…
В тот злополучный день он долго вертелся перед зеркалом, примеряя к рубашке то один, то второй галстук, потом не выдержал, одел один из них и смущенно подошел к сидящему в кресле Тиму:
-Как тебе? Сойдет?
Парень поднял на него удивленные глаза, словно не ожидая, что Егор обратится к нему за советом, обглядел его с ног до головы внимательным взглядом, недовольно помотал головой из стороны в сторону и поднялся с кресла, отбросив блокнот в сторону:
-Не одевай его, - он стянул с него галстук, откинул его на кресло и расстегнул первые две пуговицы рубашки. – Ты ведь не на деловую встречу едешь. Это юбилей твоей мамы. Ты должен выглядеть, как ее любимый сын, а не как ее коллега по работе, - он тепло улыбнулся ему уголками губ и добавил. - Мне кажется, тебе надо успокоиться: ты слишком взволнован. Все будет отлично. Это же твоя мама. 
Егор ухмыльнулся:
-Вот именно – это моя мама. Ты ее не знаешь. Если я случайно оброню в ее присутствии вилку, я погорю тут же – от стыда, что я бесполезное бездарное существо. 
-Не говори так, - нахмурился Тим. – Все равно я тебе не поверю. Она твоя мать, и она любит тебя несмотря ни на что. Она тебя вынашивала, рожала и растила все годы. Она не может так просто выкинуть тебя из своей жизни и разлюбить. Ты же не старая потрепанная вещь…
Егор покивал головой, напряженно сжав губы:
-В этом случае лучше быть «старой потрепанной вещью» – по крайней мере, о ней быстро забывают и позволяют жить дальше, - вздохнул он, убирая галстуки обратно в ящик. – Навряд ли я успею на репетицию сегодня, но не дай Бог я узнаю, что вы ее пропустили или халтурили на ней. Мне ведь не надо повторять… - он не договорил, Тим перебил его, устало качая головой:
-Да-да-да! Повторять не надо: ты всех нас придушишь. Каждый из нас уже давно живой труп в этой группе. Впору переименовываться из «Сената» в «Склеп».
Егор усмехнулся, молча оценив непринужденную иронию парня, проверил конверт в кармане брюк: подарок матери – долгожданные билеты на концерт Баскова. Щурясь от палящего летнего солнца и шагая на остановку, чтобы запрыгнуть в автобус, идущий в район его родного дома, он снова ощутил в себе позабытое чувство ядовитого страха и скользкого волнения. Мать не звонила ему в последнее время, а это значило всегда, что она либо успокоилась, либо нашла себе какое-то интересное занятие, но нужно продолжать держать себя в тонусе и быть готовым к любой неожиданности: неизвестно, когда она вспылит в следующий раз. Егор сравнивал себя с горящей спичкой, лежащей рядом с пороховой бочкой. Лишнее слово, жест, взгляд – и все взлетит на воздух. 
В дверь когда-то родной квартиры он позвонил – не стал использовать ключ. Это уже давно не его дом. Открыла счастливая сестра: Далила повисла на его шее, даже не удосужившись для начала впустить его домой. Улыбающийся парень так и занес ее – висящую у него на шее и смеющуюся. 
-Дамир! Я так рада, что ты приехал!!! – пискнула она на радостях.
-Егор, Далила. Меня зовут Егор, - мягко поправил ее Егор, ласково стаскивая ее с себя и снимая ботинки одновременно. Девушка смущенно улыбнулась.
-Извини. Снова я в сердцах тебя так назвала, - она взяла его за руку и повела в зал, откуда слышался смех и гул. – Все уже пришли. Один ты остался для завершения.
Она провела его в атмосферу веселья: за столом были в основном коллеги и подруги мамы. Практически женский коллектив, если не считать молчаливого отца во главе стола и его самого. Отец пожал ему руку и посадил его по свою левую руку, напротив мамы, которая смерила его внимательным изучающим взглядом:
-Ты похорошел, когда состриг волосы. Они тебе не шли.
-Спасибо, мама, - ответил он, подарив ей свою непринужденную улыбку. «В конце концов, в одном Тим прав: она – моя мама, прежде всего. Я должен вести себя естественно: как ее сын». 
Какое-то время все заполняли свои желудки различными вкусностями, общаясь с ближайшим соседом по столу. Егор побеседовал с отцом: давно уже хотелось узнать у него, как дела в семье. Далила прижималась к его руке, радостно жмурясь от его присутствия рядом и не обращая внимания на строгий взгляд матери. Егор в волнении замечал, как растет ее ревнивое беспокойство по поводу того, что к ее сыну испытывается со стороны большей части семьи повышенный интерес на ее юбилее. В какой-то момент началась раздача подарков: Егор нервно покусывал губы, наблюдая, как мать искренне радуется каждому новому подарку.
-Не переживай, твой подарок – все равно самый лучший! – шепотом подбодрила его сестра, озорно подмигнув ему и тихонько хихикнув. Егор благодарно улыбнулся ей, и когда настала его очередь, он подошел к матери и протянул ей конверт. Женщина удивленно приподняла брови, принимая подарок:
-Кажется, это самый маленький подарок на сегодня. Ты даришь мне деньги? – удивленно пробормотала она, подняв на него недоуменный взгляд. Егор тепло улыбнулся и кивнул на конверт:
-Вскрой его.
Она пожала плечами и открыла его: выронив на ладонь билеты. Надев очки, она взглянула на них и изумленно выдохнула:
-Это…
-Что там, Лида? – послышалось со всех сторон. Она сняла очки и смущенно улыбнулась всем.
-Это билеты на концерт Баскова, - она подняла на него лукавый взгляд. – Тебе, наверное, Далила подсказала. 
-Какая разница, мама, - Егор мягко поцеловал ее в морщинистую щеку. – С днем рождения! Я надеюсь, тебе понравится его концерт.
Он вернулся обратно за стол, затылком чувствуя ее острый жгучий взгляд. Она отложила билеты на секретер и снова взглянула на него – как-то даже благодарно.
-Егор и вправду изменился, - проговорила какая-то женщина, сидящая рядом с его матерью. – Все-таки хорошо, что дети слушают советы родителей. Все эти рычащие песни, громкие рок-концерты, затхлые клубы до добра не доводят. Молодец, что бросил все это. В твоем возрасте нужно заниматься карьерой, а не посвящать себя неприбыльному хобби.
Егор поднял на женщину недоуменный взгляд: «О чем она?»
-Я не бросал музыку, - возразил он. – Я продолжаю заниматься ею и петь в группе. Мы уже много раз выступили и скоро дадим концерт в самом модном клубе города. 
Женщина удивленно хлопала ресницами, глядя на него, а потом перевела на его мать подозрительный взгляд:
-Значит, мне послышалось. Ты вроде бы говорила, что Егор больше не поет.
Егор медленно зажмурился, начиная понимать, что происходит. «Черт возьми!» Уж лучше бы он промолчал. Своим опровержением он сделал только хуже: выставил свою мать в невыгодном свете перед всеми ее знакомыми. Они смотрели друг другу в глаза напряженным магнитным взглядом – мать и сын. 
-Ты ведь сказал, что бросил! – проговорила она холодно, едва не сквозь зубы. В зале повисла опасная тишина.
-Я не говорил тебе такого, мама, - произнес он. Идти на попятную было поздно. Она подскочила из-за стола, озлобленно хлопнув по столу ладонями:
-Ты постоянно делаешь из меня идиотку!!! Ты врешь мне, что бросаешь музыку, а на моем юбилее заявляешь, что это не так? Как тебе нестыдно!
Егор поднялся из-за стола, понимая, что конфликт неизбежен: он уже начался и набирает обороты со страшной силой. Остановить это уже нет возможности.
-Мама, перестань. Возможно, я действительно в каком-то разговоре с тобой неверно выразился, - он пытался как-нибудь выкрутиться из неприятной ситуации, перед всеми спасти мать от клейма лгуньи. Он тепло улыбнулся всем, хотя внутри все дрожало. – Извините за наш разговор. Мы с мамой просто неверно поняли друг друга. Не обращайте внимания. Все в порядке, давайте продо…
Звонкая пощечина накалила спадающее напряжение до предела. Даже отец в шоке подскочил со стула, схватив жену за плечо:
-Лида!!!
-Он выставил меня перед всеми глухой шизофреничкой! На моем празднике он еще смеет указывать, что делать моим гостям! Немыслимо! – вскрикнула она. Егор тяжело сглотнул, чувствуя противную пульсацию в пострадавшей щеке. То, что творилось в душе, описать обычными словами не получалось. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Парень перевел взволнованный взгляд на взбешенную мать: вот опять, чтобы завестись, ей хватило нескольких секунд.
-Я не хотел тебя обидеть, мама…
-«Мама»??? – снова взвизгнула женщина. – Как ты смеешь называть меня этим словом, неблагодарный? Ты отказался от своего имени!!! Ты отказался от того, что тебе было дано при рождении твоими родителями!!! Отказался от своих семейных уз!!! Может быть, мне тоже отказаться от тебя, раз ты так нахально плюнул в нашу сторону??? Отказаться от непутевого сына, который не признает семейные ценности?!! Который не уважает своих родителей…
-Это не так! – поспешил возразить он.
-Не смей меня перебивать, подонок! – прошипела она. - Уходи немедленно!!! И забудь сюда дорогу!!! Тебе же плевать, что происходит в этом доме! 
-Мама!
-Убирайся!!!
Далила взяла его за руку и кивнула на дверь, но парень решительно взглянул на багровое лицо матери:
-Ты никогда не уважала меня и мои желания. Никогда с ними не считалась. Даже сейчас ты специально выставляешь меня идиотом перед всеми. Ведь тебе всегда нужно быть на высоте. Музыка – это мое хобби. Это то, что никому в этой семье не было дано, но я постарался добиться чего-то в этой сложной области и добился. Я создал из ничего группу и сейчас выступаю с концертами. Я сделал это независимо от тебя. Я построил это сам. То, что ты называешь бездарностью, медленно, но верно делает меня счастливым человеком. Я нашел себя в музыке, в той самой, которую ты так ненавидишь. Она бывает разной, мама. И твой Басков – это еще не предел всех мечтаний!!!
-Ну раз так!!! – она взяла билеты в руки и порвала их, хищно глядя ему в глаза. – Ведь это не предел моих мечтаний, так?! Я просто хочу иметь сына, которым буду горда. Но я никогда не буду гордиться сыном, который ревет на сцене какой-то бред. 
-Это не бред! – процедил он, закипая. – Это тот же труд! Писать музыку и стихи, а затем исполнить это на сцене перед огромной аудиторией – это непросто. Это целое искусство. Это сложнее, нежели сидеть в полупустом офисе с кружкой чая до следующего квартального отчета!!!
Мать резко плеснула в его лицо содержимое своего бокала, мгновенно остудив его пыл:
-Мерзавец!!! – прошептала она. – Убирайся, пока я не разбила о твое наглое лицо весь сервиз…
Далила все же утянула его в коридор, протащив через весь стол притихших гостей, открыла дверь, пока он надевал ботинки, виновато посмотрела на его мокрое от шампанского лицо:
-Не приходи сюда в ближайшие дни, хорошо?
Он обреченно кивнул:
-Я больше никогда не приду, - он вышел за дверь, оглянулся, успев увидеть расстроенное лицо сестры. – Далила, извини меня, что я… - он не успел договорить: девушка покачала головой, не желая слушать, и закрыла за ним дверь. Егор тяжело вздохнул, опустив взгляд, медленно спустился по лестнице на первый этаж, вышел из подъезда. Кожа лица высохла от ярких лучей солнца и теплого ветра, но осталась липкой, мокрый воротничок рубашки холодил шею. Он сел на автобус, ведущий в район их репетиций, взглянул на часы: еще успеет попеть вместе со всеми - как раз приедет к середине репетиции, если не попадет в пробку. Нужно развеяться: именно сейчас ему нужно присутствовать в толпе своих друзей. Они не дадут окончательно сорваться в пучину безысходности и отчаяния. Сейчас лучше быть у них на виду: уж они точно оградят его от алкоголизма и безрассудного поведения. Обида, засевшая внутри, разъедала раненную душу, требуя выхода. Он приехал на репетицию на взводе, понимая, что беспредельно зол: в комнате парни весело беседовали, отложив гитары и смеясь. Завидев Егора на пороге, они удивленно притихли. Сергей улыбнулся ему, как всегда непринужденно:
-Оп-ля! Рано ты… Мы уже и не надеялись, что ты появишься.
-Я вижу, - холодно отрезал Егор, поправляя микрофон и стараясь не встречаться взглядом с друзьями. – Я вижу, вы тут балду пинаете. Кот из дома, мыши – в пляс? Разве я не доходчиво объяснил, что этот концерт важен для меня? Черт возьми, он важен для нас всех!!! – рявкнул он басом. Сергей даже отодвинулся от него, подозрительно покосившись на него и поспешно вешая гитару на шею.
-Так, мыши, - тихонько пробормотал он.  – Кажется, наш кот не в духе. Готовность номер один.
Антон быстро запрыгнул за барабанную установку, Тим поправил ремень гитары, Коля настроил синтезатор. Егор обвел всех строгим взглядом и кивнул на барабанщика:
-Антон, как обычно.
Тот кивнул в ответ, отстукивая палочками ритм, - и понеслась. Егор пел, продолжая усиленно сдерживать лаву внутри, требующую выхода. В голове взрывались фейерверки, перед глазами - искры. Все было не так. Все было просто ужасно! Он резко махнул руками, останавливая музыкантов, и снова обдал их жгучим взглядом:
-Как я понимаю, вы до моего прихода даже струны не умудрились подергать!
-Егор, мы полчаса репетировали, потом присели отдохнуть… - начал оправдываться Сергей.
-Отдохнуть? Так умаялись за полчаса? – злобно прищурился Егор. – Ты даже в ритм не попадаешь! Или это Антон барабанит так фальшиво, что у меня в голове случился разрыв мозгов от вашей музыкальной «каши»! – он стрельнул острым взглядом в клавишника. – А синтезатор у нас вообще уставший сегодня. Проспал свое вступление.
-Егор, я совсем чуть-чуть опоздал с вступлением, никто, кроме тебя, этого даже не заметил, - испуганно пробормотал Коля.
-Да неужели? – ухмыльнулся Егор и перевел взгляд на молчаливого Тима, внимательно изучающего его своим настороженным взглядом. – А вот наш молочный мальчик заметил твою фальшивку и сам сбился с ритма, - он подошел к гитаристу. – Что ж ты, наш главный профессионал своего дела, так лажанулся? Чужую ошибку замечаешь, а свою – слабо? Кажется, кто-то снова забывает, что мы – команда! Что у тебя на этот раз случилось? Диплом вроде бы сдан на отлично, чтобы переживать по поводу защиты! Или вы тут в мое отсутствие сговорились вывести меня из себя и завалить наше выступление в «Тайфуне»? 
-Егор, - тяжело вздохнул Тим. – Что я сделал не так? Объясни толком.
-А ты сам не догадываешься? Ты вступил не вовремя. Коля проспал свое время, и ты вместе с ним. 
-Я вступил вместе с ним. Я положился на него. 
-Почему ты на кого-то полагаешься?! У песни – свой ритм, которому должен соответствовать каждый из вас, а на деле получается, что каждый играет так, как ему хочется и тогда, когда ему вздумается, - он снова прищурился, глядя на Тима. – Мне кажется, ты еще не понял, какой шанс нам выпал. Для тебя наша группа – все еще подростковая забава. Все никак не вылезешь из конфетного детства, в итоге и нас тормозишь. Я уже в сто первый раз пожалел, что взял тебя в нашу команду. Да, сам по себе ты отменный гитарист, но вот в коллективе, к твоему сведению, ты чертовски погано играешь!!!
-Егор!!! – Сергей схватил его за плечо, пытаясь его остановить и взволнованно глядя на багровое лицо солиста. Егор грубо скинул с себя его руку:
-Это всех касается!!! – он выскочил за дверь, громко ею хлопнув напоследок, скрылся в прохладном туалете и обдал лицо водой из-под крана. Кожа все еще противно пахла шампанским, придавая ему неопрятный вид. Он смыл с себя липкую жидкость, постояв перед зеркалом несколько секунд, а потом помотал головой, сдавленно простонав: «Я не должен так грубо вести себя с ними. Они – единственное, что у меня осталось в жизни». Он вышел из туалета с сильным желанием перед всеми извиниться: они не должны терпеть его плохое настроение. Да и он не должен изливать на них гадости, когда лично его втоптал в грязь совершенно другой человек. Он вернулся в репетиционную комнату и замер на пороге: парни молча сидели по углам комнаты, подняли на него расстроенные взгляды и тяжело вздохнули. Тима не было, его гитары – тоже. Егор свел брови:
-Где Тим?
Сергей пожал плечами, глядя в пол:
-Ушел. Сказал, что он сегодня не в форме, чтобы играть.
Егор закусил губы и дернулся на выход, крикнув на ходу:
-Никуда не уходите!!!