Семь жизней Брайана К

       Не оглядывайся назад (часть 2)


Джастин спустился вниз и выяснил у консьержа, что: «мистер Кинни оплатил аренду квартиры за весь срок, и взял такси. Минут 40 назад. Куда поехал — не знаю. Из вещей была не очень большая дорожная сумка».
— А картина? Должна была быть картина… — упавшим голосом произнес Джастин.
— Не знаю. Никакой картины с ним не было.
Джастин не знал, что делать. Кинни поехать мог куда угодно — от Майами до Австралии или Канады, где живет его сын, и Линдси с Мэл. Мог он поехать и в Питтсбург, конечно, но почему-то эта версия Джастину казалась менее всего вероятной. Он посмотрел на часы — его самолет улетел 10 минут назад. Глубокая ночь. Ливень.
Джастин сжал голову ладонями, помотал ей из стороны в сторону, издал звук, похожий на рычание. Все-таки нужна была передышка, чтобы все осознать, и он все же решил лететь в Питтсбург. Первым утренним рейсом. Но, дозвонившись в аэропорт, выяснилось, что забронировать билеты есть возможность только на 11.45, поскольку ранний рейс по каким-то причинам отменен...
В такси, по дороге домой, Джастин снова и снова набирал новый номер телефона Брайана, который подсказал ему Лэнс, но каждый раз его охватывала паника, когда раздавался длинный гудок.
Он снова и снова торопливо нажимал на отбой.
Не мог и не знал он как говорить с Кинни по телефону, поскольку все, что ему хотелось сказать, имело смысл говорить только глядя в глаза. В конце-концов, он высветил номер Кинни с четырьмя семерками на конце, и посмотрел на него долго и завороженно, как на самого Брайана. Это принесло ему странное успокоение.

                                                          ***
Дебби никого не ждала в такую рань, но входной звонок настойчиво трезвонил в уютной и сонной квартире. Либерти-авеню еще спала. Даже машины, лишь изредка шуршали шинами по мостовой, словно шепотом, опасаясь разбудить подгулявших с ночи жителей.
— Иду! Да, кому, это бл*, не терпится в 4 утра?! — сонная, в папильотках-бигудях и наспех запахнутом халате Дэбби Новотны открыла дверь.
— Твою мать… — как всегда выразительно произнесла Дэбби, что свидетельствовало о том, что она пребывала в полном шоке.
На пороге с дорожной сумкой наперевес стоял Брайан в неслабом подпитии, бледный, совершенно измученный.
— Мама, пусти меня домой, — Брайан пытался было иронизировать, но улыбка получилась вымученной, и Дэбби поняла, что к шутке сказанное имело отношение меньше всего.
— Заходи давай, — она втянула его за воротник в дом, словно провинившегося школьника за шкирку, и Брайан безропотно последовал за ней, продолжая при этом шутить:
— Я ночевала у подруги, и почти не беременна…
— Заткнись, — с этим ласковым словом Дэбби крепко прижала его к своей груди. Брайан дышал ей в ухо крепким винным духом.
— Давно же тебя не было, милый… Очень давно, - сказала Дэб.
Брайан едва не поскользнулся в попытке снять обувь, но вовремя подхваченный под руку устоял. Не оглядываясь, он поднялся по лестнице в комнату Майкла и упал пластом на кровать. Дэбби поднялась следом, присела рядом, вздохнула несколько раз. Картина была очевидной и очень ей не нравилась. Ей, как и всегда, было все ясно с первого взгляда. Она грубовато потрепала Брайана по волосам.
— И где Лэнс? — спросила она напрямую.
Брайан приподнялся на локтях, и посмотрел на Дебби, стараясь выдержать все ту же дурашливо-ироничную улыбку. А глаза… Увидев его глаза, Дэб тут же пожалела, что вообще спросила о чем-то. Но Кинни ответил неожиданно серьезно и зло:
— Там же, где гениальный, бл*, Тейлор. Приносит в жертву собственную задницу во имя искусства, — он помолчал немного, затем продолжил чуть мягче — правда, с Лэнсом дело, скорей, в другом. Не знаю откуда, но он узнал про Джаса, и сложил два и два. Я конечно наивен был, надеясь, что смогу переключиться. Чувства, бл*! Дэб, Лэнс ушел, как только понял про меня все. И правильно сделал. Любой бы ушел на его месте.
— Это все Солнышко. Ты его забыть не можешь.
— Я самый непутевый из твоих сыновей, — сказал Брайан с грустной усмешкой, — но на этом хватит. Нах* эту лесбийскую чепуху. Трахнулись и разбежались. И этого достаточно.
Дэбби ничего не сказала на это, лишь покачала головой, и долго еще сидела рядом, пока Брайан наконец не уснул.

                                                                             ***
Джастина встречала мать.
Он увидел ее издалека, как только оказался в здании аэропорта. Она, все такая же — стройная, с гордо поднятой головой, на каблучках, в чем-то строгом и элегантном бело-голубом нетерпеливо перешагивала из стороны в сторону. Джастин не мог сдержать улыбку. Когда утром он позвонил ей, сообщить что прилетает, Дженифер ответила, что будет занята и встретить не сможет. Но Джастин всегда знал, — ничто не может помешать матери встретить сына, которого она не видела полгода. Тейлор не отличался особой сентиментальностью будучи подростком, и все то время, пока жил в Питтсбурге, но сейчас, он резко прибавил шаг, и буквально бросился навстречу матери, понимая, насколько соскучился.
Они не могли наговориться в машине, пока ехали домой, не могли наговориться дома. Сестра училась в колледже, и мать, скучала без детей, несмотря на то, что одинокой не была. Молодой ухажер, которого не переносил Джастин, неожиданно оказался весьма надежным и любящим человеком. Дженифер собиралась за него замуж и боялась сказать об этом Джастину, опасаясь его реакции. Но получилось намного проще:
— Мам, ты почему замуж за него не идешь? — прямо спросил Джастин.
Дженифер изумленно приподняла брови и улыбнулась:
— Ты, кажется, всегда был против? Что-то изменилось?
— Может быть, я повзрослел, наконец? — усмехнулся Джастин.
Он ночевал в своей комнате, где в небольшой коробке на столике хранилась одна единственная фотография, где они были вместе с Брайаном. Фото было сделано на телефон в одну из ночей, перед поездкой в Вавилон. Когда Вавилон еще был.
На этой фотографии они дурили: Брайан прикусывал ему ухо и глядел в объектив телефона взглядом самца-охотника, а Джастин, подыгрывая, изображал эротическую истому. Он хорошо помнил, как они дружно ржали, рассматривая что в итоге получилось, и как он сам, однажды, тайком от Брайана, распечатал ту фотографию в одной из студий. Джастин знал, что она лежит на старом месте, но доставать не стал.
***
Разговоров о личном с матерью избежать не удалось, но честно говоря, Джастин и не думал избегать их. Напротив, ему хотелось, чтобы мать выслушала его. Но Дженифер не поднимала этих тем, словно знала, что говорить об этом будет тяжело. Или знала что-то такое, чем не хотела тревожить сына. Однажды утром, за чашкой кофе, Джастин заговорил об этом сам:
— Я очень много потерял, мам…
— Ты о чем, Джастин?, — спросила она удивленно.
— Да так. О жизни. Знаешь, когда у меня появилось все, о чем я мечтал — известность, выставки, возможность зарабатывать, собственное жилье в Нью-Йорке, я однажды почувствовал, что все это — пыль.
— Почему? А как же Генри? Ты писал, что у вас все хорошо. Разве не так?
Джастин помолчал, сжимая чашку кофе двумя ладонями, потом продолжил:
— Держись того, кого ты любишь, мама, и никогда не отпускай. Можно оказаться известным, или забытым, разбогатеть, или остаться без гроша, но все это не важно. Любые успехи, и деньги — это всего лишь успехи и деньги.
— Ты говоришь, как Брайан, — сказала осторожно Дженифер.
— А он прав, мам, — нервно отозвался Джастин. И чуть спокойней добавил:
— Он всегда был прав. Даже тогда, когда позволил мне уехать. Как я был далек тогда от самого себя, ты не представляешь. Мне казалось, что это он… какой-то не такой. Требовал от него чего-то…
— Ты сожалеешь о том, что уехал?
— Не совсем так. Я хочу вернуться.
— Сюда? В Питтсбург?
— Куда угодно. Хоть на Луну. Только к Брайану.
— Ты удивляешь меня. А как же твои выставки, карьера? Ведь все только сложилось…
— Да к черту это! В конце-концов, я сейчас не нищий никому не известный начинающий художник. Я могу работать где угодно. Дело не в этом, совсем. Сердце не на месте. Словно я разорван на куски, и никак не соберу себя. Это не объяснить, мам.
— Так найди его, поговори. Может быть не все потеряно, Джастин?
— Мы разминулись. У Брайана в Нью-Йорке были успешные дела с его… партнером. Но потом, что-то произошло, они расстались, и Брайан срочно уехал. Где он сейчас, я понятия не имею. Есть телефон, но звонить я не рискую. Да и станет ли разговаривать он со мной, еще вопрос.
Дженифер прошлась по комнате, добавила себе кофе, и сказала:
— Знаешь, с некоторых пор я стала фаталисткой. Если Брайан действительно предназначен тебе судьбой, если вы оба предназначены друг другу, то в конце-концов обязательно будете вместе.
— Мам, я не хочу «в конце-концов». Кто знает, когда наступит этот конец? Я и так потерял много времени, — Джастин говорил очень взволнованно, и совершенно забыл про кофе.
— Тогда найди его. Может быть, он звонил Майклу, или Бену. Бен, кстати, очень поддержал его однажды, когда было совсем плохо, — Дженифер вздохнула, поняв, что все-таки сказала то, о чем хотела молчать.
Джастин тут же вскинулся, на лице отразилась тревога:
— Ему было плохо? Ты знала, и не сказала мне?
— Джастин, выслушай спокойно. Это было в первые пару месяцев, как ты перестал отвечать на звонки. Вспомни сам — ты же исчез. Даже я не могла до тебя дозвониться. Честно скажу, когда у него появился Лэнс, — мы все вздохнули с облегчением. Мы боялись за Брайана. Он пил, много и яростно работал, буквально сжигал себя. Ночами — клубы, но они ему не приносили облегчения. Мы все это видели, но помочь ничем особо не могли. Когда появился Лэнс, он изменился, воспрял, стал хоть немного напоминать прежнего Брайана Кинни.
Джастин слушал мать. Каждое ее слово отзывалось в сердце невыразимым сожалением и болью. Ему и в голову не могло прийти, что ОН будет так переживать, что он вообще способен настолько чувствовать. Было странно узнать, что Брайан долго был один, что вообще все это происходило с ним столько времени. Джастин подумал, что плохо знал человека, с которым прожил пять лет, — от воспоминания о себе самом в тот период стало стыдно. Особенно за Итана Голда. Остро захотелось побыть одному. Джастин поцеловал мать, сказал, что хочет пройтись и вышел из дому.

Заканчивался июнь, приближая самую жаркую пору, но сегодня, словно вчера в Нью-Йорке, было прохладно и пасмурно. Только не шел дождь. Утро было влажным, теплым, и душным. Джастин прошелся пешком пару кварталов, остановился выпить кофе в маленьком кафе на углу Либерти-авеню, и все думал, думал об одном… Воображение рисовало яркие картины, мучило чувство вины. В конце-концов, он принял решение поговорить с Беном. С глазу на глаз, без Майкла.

Джастин прекрасно понимал, в свете того, что рассказала мать, что скажет Майкл, стоит им только увидеться: он был не готов сейчас выслушивать его гневные упреки, достаточно было и без этого. Бен был старше, мудрее и внушал Джастину больше доверия в этой ситуации. Но даже ему он не сразу смог позвонить. Только сейчас, спустя время, Джастин осознал всю полноту катастрофы, и все яснее понимал, что Брайан вероятнее всего потерян для него навсегда. Наконец, он справился с собой, и дождался глубокого басовитого ответа профессора Брукнера.
— Слушаю,
— Привет, Бен…
— Кто это?
— Джастин…
На том конце раздалась тишина. Именно раздалась, поскольку она была очень громкой. Джастин терпеливо ждал хоть какого-нибудь ответа, и не дождавшись, заговорил сам:
— Ты, наверное, не слишком то рад меня слышать… Я понимаю. Но все-таки, я бы хотел встретиться и поговорить. Найдется ли у тебя немного времени?
Бен вздохнул, еще немного помолчал, после чего наконец ответил:
— Честно скажу — не ожидал услышать тебя, тем более, — увидеть. Но, как бы там ни было, хорошо. Я согласен. Давай через полчаса в кафе у Дэб.
— Только не у Дэб.
— Боишься?
— Не готов...
— Ладно. Тогда в университетской столовой. Там точно не будет ни лишних глаз, ни ушей.

Они увидели друг друга издалека. Встретились молча и сели за столик рядом с огромным окном. В это время в студенческом кафе было пусто, лишь несколько человек разместилось поодаль с книгами, ноутбуками и кофе.
Они сидели друг напротив друга: сжавшийся и бледный Джастин и молчаливая, мрачная «гора» — Бен Брукнер. Никто не начинал разговора первым. Джастин сжимал пальцы, стараясь унять начавшее вновь сбоить сердце.
— Ну, привет, — сказал Бен.
— Привет, — выдохнул Джастин, и впервые посмотрел Бену в глаза.
— Мне кажется, мы немного просчитались с местом для встречи. Неплохо было бы что-то заказать, иначе разговор не получится.
— Получится. Пить я не буду.
— Ну ок. Так, о чем ты…
Джастин перебил его:
— Расскажи про Брайана.
Бен издал короткий возглас, сложил руки на груди, и откинулся на спинку стула:
— Почему я не удивлен?
— Пожалуйста…
— Судя по всему, ты что-то знаешь.
— Мать рассказала, в общих чертах.
— Тогда что еще ты хочешь знать?
— Бен… Я хочу… — тут Джастин замолчал, осознав, как наивно прозвучит сейчас то, что является искренним, идущим из глубины своего сердца.
— Так что?
— Мне очень больно, я ужасно сожалею обо всем, чего не знал все это время. Бен, мне не нужно было уезжать… Точнее, нужно было, но я не должен был…
— Господи, Джас! Должен — не должен. Как это все звучит сейчас…
— Нелепо?..
Бен промолчал и отвернулся. Джастин сжал ладонями виски и продолжил:
— Я не ищу себе оправданий. Бл*, Бен, я все понимаю, — Джастин повысил голос, потом снова осекся, словно обессилев, — я очень люблю его.
— Ты это только сейчас осознал?
— Знал всегда, но мне казалось, что…
— Что Брай другой?
— Наверное, да… — Джастин смирился с тем, что каждое слово Бена будет бить по больному, лишь сильнее побледнел. Сумасшедший темп сердца он даже не замечал, настолько важнее было сейчас другое.
— Мы разминулись в Нью-Йорке… Потом он уехал куда-то... Честно говоря, я очень его ищу, но представления не имею, где искать. Может быть, он звонил тебе? Мать говорила, - вы сдружились последнее время.
Бен покачал головой и саркастически улыбнулся:
— Что меня всегда в тебе поражало, так это умение видеть перспективу. Ты всегда смотришь вдаль, и отлично видишь даже самые ничтожные мелочи в этой несусветной дали. Ты схватываешь суть, мельчайшие детали, тон голоса. Но все это, Джас, — в общих чертах. Ты не видишь вглубь. Или не хочешь видеть. Честно скажу, я предполагаю, что второе. Ведь кем для тебя всегда был Брайан? Крутой самец, человек сильный всегда, что бы ни случилось. Надежный, уверенный, наглый, пофигист до всего, что не касается секса.
— Бен, нет…
— Да так это. Ты во всем всегда был важнее! Тебе не нравилось, что он не говорит тебе слов, которые ты хотел услышать — ты ушел к скрипачу. Потом (ну, а как же!) — ты вернулся, потому что «Брайан тебе никогда не врал, значит Брайан для меня — лучше». Для тебя! Ты, ты и ты! А Брайан? Ты не задумывался, почему он такой? Почему для него так необходим секс, и вообще - прикосновения?
— Бен, пожалуйста… — Джастин закрыл лицо ладонями.
— Поверь, я неплохо знаком с психологией, Джас. Брайан раним. Причем, очень раним. То, что он чувствует, всегда — сильно и очень глубоко. Именно поэтому он никогда не позволяет себе погрузиться в то, что чувствует на самом деле. А ты был для него единственным любимым человеком. Единственным! Он тебя действительно любил, и готов бы на многое, ради твоего счастья. На что готов ты был ради него? Тебе не понравилось, что он стал как-то иначе себя вести? Стал другим? Ты, Джас, уехал, отменив свадьбу!
— Мы оба так решили, — нервно отозвался Джастин.
— ОБА?! Это ОН любит тебя настолько, что готов был отпустить, чтобы ты смог реализоваться, потому что видел, насколько это важно для тебя. Он был на все готов «ради своего принца»! Знаешь, как он ждал твоих звонков?!
— Бл*, Бен, ты убить меня сейчас хочешь?! Ну, давай, в конце-концов, терять мне больше нечего. Брайан все равно никогда не простит меня, — голос Джастина дрогнул и тело охватил озноб.
Бен помолчал немного, пытаясь успокоиться, затем сказал чуть мягче.
— Ладно. Ответь мне на один единственный вопрос: кого ты любишь? Самца-героя «без сожалений и надежд»? Или действительно — Брайана Кинни, такого, какой он есть? Только подумай хорошо. А то может получиться так, что он тебе не понравится со всеми своими «болячками», и ты опять сбежишь в свой Нью-Йорк, за лучшим счастьем.

Именно этого мягкого тона в сочетании с жесткими словами Джастин и не перенес. У него побелели губы. Он перестал слышать голос Бена, руки и ноги стали ватными и померк свет.
Когда он очнулся, поддерживаемый Беном, на губах был привкус коньяка, и звон стоял в ушах. Он видел перед собой испуганное лицо Бена, но еще не слышал его голоса, наблюдая за тем, как напряженно двигаются его губы. Было не важно, что он говорит, но гораздо важнее было знать:
— Где он? — прошептал Джастин.
— Ну, Слава Богу! — услышал он наконец, — ты меня напугал. Прости, я не предполагал, что ты…
— Бен, где его искать? — повторил Тейлор чуть более окрепшим голосом.
— Если б я не был уверен, что вы, два идиота, созданы друг для друга, я бы даже не ответил тебе сегодня по телефону… Он здесь. Прилетел 4 дня назад. Я сам узнал только вчера. Мы виделись коротко у Деб на завтраке. И честно скажу, мне очень не понравилось то, что я увидел. Он ужасно нервный, как тогда, когда ты перестал отвечать на звонки... Картина совершенно та же, и мне довелось однажды наблюдать к чему все это привело.
Джастин встал, но голова закружилась, и он вынужден был снова сесть.
— Я должен увидеться с ним.
— Сначала приди в себя. Посиди немного. Скажу честно, я не очень верю в успех твоего предприятия, но знаешь, будь я на твоем месте (не дай Бог, конечно!), я бы использовал все шансы. Даже те, которых нет. Если ты, конечно, серьезно.
Джастин улыбнулся, и глухо ответил:
— Серьезней не бывает, Бен.
Профессор помолчал немного, словно раздумывая, говорить или нет, но все же сказал:
— Он будет сегодня в Лагуне. Мы все сегодня там будем. Если это тебе поможет…
Глаза Тейлора вспыхнули, он встал, сказал спасибо и направился к выходу. Едва свежий воздух коснулся его лица, Джастин почувствовал крепкие объятья. Бен догнал его у самого выхода:
— Джас, прости меня! Я не должен был так. Те месяцы, после твоего исчезновения… Мы не знали, чем все это закончится для Брая. Было очень страшно за него. Прости, Бога ради!
Джастин посмотрел Бену в глаза, потянулся и поцеловал его:
— Я понял, профессор. Я все понял.
Бен еще минуту смотрел вслед удаляющейся фигуре Джастина, и от души желал, чтобы у него получилось хоть что-нибудь.

                                                                             ***
Брайан вернулся в лофт.
Желание сменить жизнь, сделало близким старое жилище. В особняк возвращаться не было ни сил, ни желания. В первые два дня после приезда, он полностью поменял обстановку — вызвал уборщиков, и они отдраили в квартире все, даже самые труднодоступные места. Он сменил мебель, и, подумав некоторое время, все же выбросил заветный мешок с вещами Джастина, который не смог выбросить в тот день, когда уходил из лофта. Было тяжело даже сейчас, но Брайан все же это сделал. Единственное, что осталось у него от памятной «свадьбы» — пара колец, которые по-прежнему лежали в пустом ящике комода, в котором когда-то хранились вещи Джастина.

Новый лофт наполнился воздухом и светом. Холодные краски и светлая мебель напоминали великолепие замка Снежной королевы. Именно так и чувствовал себя сейчас Брайан: камнем лежащая на сердце боль словно заморозилась, погрузив Кинни в бесчувствие, лишь изредка сменяемое нервной импульсивностью. Нужно было заново налаживать жизнь, и Кинни работал с утра до ночи, выдумывая новые проекты, гоняя подчиненных.
Наверное, никто в Киннетике не помнил времен, подобных первым трем дням после возвращения Брайана из Нью-Йорка. Темп работы был бешеный, сам Кинни делал столько, сколько нормальный человек просто не выдержал бы. Он приходил к 8.00 и уходил из офиса последним, после Теда и Синтии, когда в Киннетике оставалась лишь служба охраны.

Сегодня был один из таких дней.
Брайан вернулся в лофт, разделся и долго стоял под струями прохладного душа, смывая с себя пыль и пот рабочего дня. Лето было в самом разгаре. Но пасмурная погода, словно поселилась на континенте, охватив дождливыми циклонами пол Америки. Не хватало солнца.
Как и Солнышка…
Брайан не гнал от себя воспоминаний, по прошлому опыту зная, что это бесполезно. Он старался жить с ними, как с чем –то привычным, и это давало странное смирение. Но спал он снова плохо, снова просыпался среди ночи с колотящимся сердцем - почти полностью повторялась история, годичной давности.
Особенно не выбирая вариант одежды, Кинни оделся в излюбленный летний черно-белый вариант, выбрав майку с глубоким вырезом на груди, и отправился в клуб, где сегодня должен был, наконец, увидеться со всеми.

По случаю возвращения Брайана, Эммет хотел устроить небольшую вечеринку, но Брай твердо заявил, что не появится на ней и вопрос был снят. Было принято решение просто выпить вместе, отпраздновав встречу в клубе, как в старые добрые времена.
По негласному уговору, Брайана никто ни о чем не расспрашивал, и он был благодарен Бену за то, что тот смог это устроить. Бен был единственный, кому после встречи с Дэбби, Брайан позвонил, единственный с кем говорил с глазу на глаз. Майкл был обижен, но виду не подавал.

Когда старой компанией было выпито несколько бокалов крепкого спиртного, и Брайан «вышел на охоту» на танцпол в окружении Майкла и Бена, Джастин остановился на перекрестке перед Либерти-авеню.

Шел мелкий дождь, но Тейлор не замечал его, он смотрел издалека на вход в клуб и собирался с духом, чтобы преодолеть оставшиеся несколько десятков метров. Внутренне он не был готов ни к чему.
В каком-то смысле, эта встреча с Брайаном была моральным самоубийством, но Джастин все равно шел на это. Нужно было использовать все шансы. Слабая надежда на чудо, на «а, вдруг?», на Бога, на Провидение, и совсем чуть-чуть — на самого Брайана: быть может не все потеряно, быть может осталась хоть одна живая капля прежних чувств? Не могло стереться все - купил же он «Горение»!
И, значит, надо было идти.
Джастин сделал глубокий вздох, оглянулся на витрину ближайшего магазина, оценив свой внешний вид. Неуверенно вздохнул, подтянулся и пошел прямо по лужам навстречу неизвестной судьбе, как пять лет назад, в тот день, когда они встретились впервые.

Бен очень ждал появления Тейлора и видимо поэтому заметил его первым:
— Майкл, — потянул он его за рукав, — я хочу еще выпить. Составишь мне компанию?
Майкл улыбнулся, пожал плечами, подмигнул Брайану, и ушел с Беном. Брайан тут же переключился на дюжего молодца чуть выше ростом. Танец их становился все более и более откровенным, наконец, Кинни наклонился, шепнул ему что-то на ухо и, взявшись за руки, они уже собрались исчезнуть в темном коридоре комнат отдыха...
В этот момент Джастин и увидел Брайана.
На его лице не отразилось ни единой эмоции. Он протиснулся в самый центр танцпола и принялся танцевать, закрыв глаза. Его отчаянный танец привлек сразу троих парней постарше, и в танце Джастин, становился временной парой каждого из них, ускользая в самый последний момент, когда можно было уже договариваться о более тесном знакомстве.
Нервные перегрузки последних дней придали Тейлору почти юношеской стройности, а внутренняя решимость создала странную красоту. Ту, которую принято называть смертельной. Глаза его сияли холодной яркой синевой, тело двигалось в крайне эротичном изломанном танце.
О Брайане он старался не думать. Страшно было и без этого.

Кинни появился в компании спустя ровно 10 минут, слегка опьяневший от бурного секса, не замечая напряженного молчания друзей. Он залпом выпил что-то еще и, с полупустым бокалом в руке, облокотившись о стойку, стал разглядывать танцпол.
Джастина он увидел сразу. Тейлор был слишком заметен сам, да и его причудливый танец мало кого оставлял равнодушным. Брайан едва не выронил бокал.
— А ничего, блондинчик, — проговорил он холодно.
По тону его голоса, Бен догадался о том, что может сейчас произойти, и очень испугался:
— Брай, — начал он, и Майкл, пытаясь успокоить Брайана, обнял его за плечи. Эммет и Тед тоже попытались смягчить его шок, но Кинни сказал твердо:
— Блондины всегда были в моем вкусе, неправда, ли? — он допил бокал, и медленно пошел к Джастину, расталкивая плечами тех, кто случайно оказался на пути.
Он остановился совсем рядом, не сводя глаз с танцующего Тейлора.
Друзья замерли. Казалось, сейчас взорвется бомба, настолько был наэлектризован воздух вокруг этих двоих. Словно музыка стала тише... Тейлор остановился и открыл глаза. Они смотрели друг на друга молча почти минуту, затем, Брайан схватил его за запястье и потащил в комнату отдыха.
Они почти бежали по темным коридорам, среди трущихся друг о друга, стонущих полуобнаженных тел. В конце-концов, нашли свободный угол, и Джастин оказался притиснутым к стене.
Он слышал рваное дыхание Брайана у самых губ, но боялся поднять глаза. Кинни стоял слишком близко, молчал, но не касался его, и Джастин кожей чувствовал его тяжелый взгляд. В отчаянной решимости он ждал чего угодно, но то, что произошло, все равно оказалось для него за гранью.
Это было словно во сне. Брайан осторожно коснулся его щеки тыльной стороной ладони, и Джастин тут же приласкался к ней, вложив в этот жест всю боль, и ужас этой встречи… Но внезапный, очень сильный удар по лицу с трудом позволил ему удержаться на ногах. Это было неожиданно и страшно.
В попытке сохранить равновесие, Джастин ухватил Брайана за ремень, и тут же получил еще один удар, который мгновенно рассадил ему губы в кровь.
Джастин коротко вскрикнул и впервые поднял взгляд. На мгновение он увидел глаза Брайана: адская смесь любви, ненависти и слез... Кровь из разбитой губы стекала на подбородок, боль была везде — в теле, в сердце, в душе. Джастин терпел молча, из последних сил, хотя больше всего хотелось кричать.
Но боль физическая не мучила так, как другое... Больнее всего задевало то, что Брайан, как будто, не хотел его больше. Было очень похоже на то, что он притащил его сюда исключительно для того, чтобы банально «набить морду».
— Что, бл*, ты еще хочешь?! Какого черта ты здесь?! — шипел Брайан в самые его губы.
А Джастин словно не слышал слов. Он слушал голос, видел близко любимые глаза, губы, невыносимо любимые руки, стройный стан, смуглую грудь в глубоком вырезе белой майки, и понимал, что смертельно скучал. Он не чувствовал в этот момент ни боли, ни зашкаливающего сердцебиения. Окровавленные губы его дрожали, но он все-таки произнес то, что хотел сказать, зачем пришел сюда:
— Я… люблю… тебя…
Брайан усмехнулся, и твердо ответил:
— Ах, любовь? Иди нах* Тейлор. Иди нах*! — он оттолкнул от себя Джастина с такой силой, что тот снова едва не упал. Понимая, что это конец, Джастин крикнул из последних сил:
— Брайан, пожалуйста, выслушай!
— Знаешь, что я тебе скажу, мой мальчик? Катись к дьяволу в свой Нью-Йорк, к мистеру Генри Фишеру, и не лезь больше в мою жизнь! — на прощание, Кинни отвесил еще одну мощную пощечину. Джастин не успел осознать, при чем тут Генри, потому что посыпались искры из глаз, и он лишь отшатнулся в сторону, закрывая руками лицо.
На какое-то время оба остановились, пытаясь отдышаться.
Улучив момент в этой передышке, Джастин вдруг прильнул всем телом к Брайану. Это был иррациональный, отчаянный порыв.
Он целовал его губы, глаза, шею, касался лбом щек, обнимал, как в последний раз, вжимался всем телом, словно желая заставить его вспомнить… Но, чувствуя, что Брайан никак не отвечает, он остановился с тяжелым вздохом, и сказал, с трудом сдерживая слезы:
— Хорошо, я уйду. Вижу, ты искренне этого хочешь. Но знай, я люблю тебя… Мне, бл* ничего не нужно, Брайан! И если уж ты так решил, постарайся быть счастливым, пожалуйста.

Джастин уходил один по мрачным коридорам клуба, продираясь сквозь танцующих людей к выходу, не слыша, и не замечая ничего. А Брайан остался на месте, пытаясь успокоить рваное дыхание. Его трясло, и из глаз по щекам катились слезы.

                                                                                 ***
Бен нашел его, когда слезы уже высохли, но Кинни так и не двигался с места. Он дрожал, придерживаясь руками за стену, а увидев Бена заговорил торопливо:
— Бен, я…
— Можешь не рассказывать, я видел Джастина.
— Черт, я плохо помню, что произошло. Это было затмение какое-то. Бен, найди его. Найди, прошу тебя! От меня он сейчас просто сбежит.
— Успокойся, идем. Это я виноват. Надо было предупредить тебя.
— Бл*, никто не виноват, Бен! Я его ударил, понимаешь! Я! — Брайан был бледен и говорил сбивчиво. Больше всего Бен боялся повторения той ночи на заброшенной парковке.
— Пойдем пожалуйста, - как можно мягче уговаривал его он.
Они вышли из клуба, где их ждали Эммет с Тедом. Брайан глухо спросил:
— Где он…?
— С ним Майкл, успокойся. Он не один.
— Я должен увидеть его. Бл*, он не простит никогда… — Брайан был совершенно потерян. Эммет молча протянул ему полбутылки воды. Брайан выпил ее залпом, и пошел, покачиваясь, к себе.
— Брай! — окликнул его Бен.
— Я сам… — отозвался он глухо.
— Оставь его, Бен, — сказал Эммет, — он должен пережить это сам.

                                                                       ***
Майкл, сложив руки на груди, ходил по комнате Джастина. Расстроенная Дженифер помогала ему собирать вещи.
— И куда ты? — спросил Майкл упавшим голосом.
— В Нью-Йорк. Буду как-то сам… обустраиваться. — Джастин говорил с трудом, словно сквозь зубы. Больше всего ему хотелось сейчас выпить чего-нибудь и разрыдаться в одиночестве, чтобы никто не видел, и не слышал. Разбитая губа распухла. На скуле багровел синяк. Дженифер сделала какие-то примочки, но Джастин отмахнулся.
— За что он тебя так? — испуганно восклицала она.
— За дело. По большому счету, я это заслужил, — отвечал он, но голос Джастина все-таки дрогнул.
Майкл прикусил губу, лихорадочно размышляя. Никто конечно из друзей не ожидал такой вспышки у Брайана. Судя по всему, в Нью-Йорке произошло что — то еще, чего они не знали.
— Скажи, Джас, — спросил осторожно Майкл, — если б он пришел к тебе сам, спустя какое-то время. Попросил бы прощения. Ты смог бы простить?
Джастин молча перекладывал вещи. Потом вдруг сел, бросил все на пол и горько сказал:
— Я причинил ему в разы больше боли, чем… все это. Я его простил бы всегда, и за что угодно. Но дело то ведь не в этом, Майкл. Он не прощает. Я не нужен ему больше.
— То, что произошло, говорит об обратном. Ему не все равно. Очень, — не все равно!
— Мне ясно было сказано: катись в Нью-Йорк и не лезь в мою жизнь. Что, собственно, я и собираюсь сделать.
— Во сколько твой рейс? — спросила усталым голосом Дженифер.
— На рассвете. Половина четвертого утра. Это уже через два с половиной часа.

                                                                        ***
Когда в дверь лофта раздался стук, Брайан лежал на своей огромной кровати, курил и смотрел в одну точку. Открывать никому не хотелось. Вообще, не хотелось шевелиться. Но в дверь стучали настойчиво. Наконец, он поднялся и открыл ее. Майкл буквально ворвался внутрь, схватил Брайана за запястье и заставил сесть на диван. Тот смотрел на него умоляющим взглядом человека, мечтающего, чтобы о нем забыли, и оставили одного.
— Майкл. Я страшно устал… — проговорил он, — что ты хочешь?
— Брай. Через два часа Джастин улетает в Нью-Йорк.
— Правильно делает, — голос Кинни был совершенно убитый.
— Слушай, если ты сейчас его не остановишь, вы потеряете друг друга навсегда.
Брайан молчал, опустив голову.
— Ну, всем понятно уже, что вы друг для друга значите очень много, если не все в этой жизни. Пойми, наконец, и ты — твой страх однажды убьет тебя. Ты же любишь его столько лет. Он САМ вернулся. САМ. Пришел к тебе. С Беном говорил, не знал, как вообще к тебе подойти после всего. И ты сейчас готов его отпустить на четыре стороны?!
— Майки, я как его увидел, тут же вспомнил, как они целовались с Генри. И вдруг такая ревность бросилась мне в голову. Я не знаю, что со мной последнее время.
— Вот в чем дело, — воскликнул Майкл. Я так и понял, что что-то в Нью-Йорке у вас не заладилось.
Брайан медленно поднял голову, посмотрел Майклу в глаза, и сказал мягко:
— Ты представляешь. Он сказал, что любит меня.
— Ну, вот же!
— Ты не понял. Я его ударил, я был совершенно не в себе… А, он мне: «Я тебя люблю…». Ему бл*, больно было, наверное, везде, где я касался. А он все равно, прижался ко мне, и шепчет эти глупые слова. Как это возможно, Майки?..
— Удержи его. Еще есть время.
— Он не простит. Я не знаю, как такое можно простить, — в глазах Кинни заблестели слезы.
— Ты бы не простил, конечно. Хвала небесам, он — не ты. Брайан, Джастин единственный, который готов принять тебя любого. Даже такого, как сегодня... Ну, пойми ты наконец! Бен рассказывал, как они говорили. Понимаешь, что меня поразило: он скорей всего знал, или предполагал, что ты можешь отреагировать как угодно, и тем не менее, пошел на это. Он готов был к тому, что произошло. Ему важней было увидеть тебя и сказать то, что он хотел. Он искал тебя для этого. Ты только представь, что это значит.
— Ты веришь, что это возможно? — Брайан поднял глаза.
— Я уверен, если ты сейчас этого не сделаешь, ты будешь жалеть всю жизнь, потому что любить его ты не перестанешь. Ну, что тебя останавливает?
— Страшно…
— Чего?
— В глаза ему смотреть.
— Ну да. В общем, на часах полтретьего. Через час Джастин улетает в Нью-Йорк. И меня ждет Бен. Я должен идти. А ты подумай, ждет ли кто-нибудь тебя с твоим идиотским эгоизмом, невыносимо тяжелым характером, и тонкой нервной организацией!
Грохнувшая за Майклом дверь лофта стала для Кинни реальной отрезвляющей пощечиной.

                                                                        ***
Джастин ехал в такси один. Расстроенная Дженифер очень хотела проводить его, но он не позволил ей этого сделать. Они поцеловались на пороге дома, и с этого момента жизнь Тейлора вновь стала принадлежать только ему самому. Именно на заднем сиденье в такси Джастин и выплакался вволю. Все 15 минут дороги до аэропорта он вспоминал только одно «Послушай, что я тебе скажу, мой мальчик…»
«Мой мальчик…
Мой… мальчик…
Мой… мой… мой…» — эти слова он слышал из уст Кинни впервые. Почему именно их выбрасывало на поверхность сейчас подсознание, Джастин не знал, но понимал почему оно заставляло его плакать: никогда, ни при каких обстоятельствах Брайан не назвал бы его так.
Если бы Джастин был чуть менее вымотан нервным напряжением последних дней, чуть менее устал, чуть больше верил в лучшее, чем сейчас, он бы обратил внимание на эти слова совсем с другой стороны. Почему вообще Брайан назвал его так? Не потому ли, что помнит, не потому ли, что, возможно, по-прежнему считает его своим, близким, даже любимым? Если бы Джастин не пережил всего, что произошло в последнее время, он бы успокоился, попросил таксиста ехать обратно, переждал бы пару дней, а потом сделал бы еще попытку переговорить со своим импульсивным возлюбленным.
Если бы.
В реальности же боль пересилила рассудительность. Хотелось бежать. Сию минуту, куда угодно. Среди ночи. Лишь бы подальше, и выплакаться вволю, а потом устроить свою жизнь так, чтобы никогда не вспоминать о прошлом.

Такси остановилось, и Джастин, едва не забыв багаж (спасибо шоферу — напомнил), устремился в здание аэропорта, поскольку регистрация на рейс до Нью-Йорка уже началась.
Он дожидался своей очереди на проверку документов, и вспоминал единственный, наверное, самый счастливый момент в своей жизни, когда Брайан пришел на выпускной…
Сейчас ему не важно было, что произошло потом. Просто момент, когда они танцевали, те поцелуи, то искрящееся счастье, которое переполняло все его существо от одной только ироничной улыбки Брайана, от их совместных вызывающих па, был реальным его воплощением. Это было самым главным, что запомнилось, самым дорогим. Джастин решил, что будет помнить только этот танец. Сейчас, он будто слышал ту мелодию, когда…
— Мистер Тейлор, Вам придется пройти в отделение полиции.
Слова весьма милого молодого человека в форме, внимательно изучающего его паспорт, были подобны подающей на голову бетонной плите. Джастин мгновенно отрезвел и разозлился.
— Но, в чем дело? Не понимаю! Что не так с моим паспортом?!
— Пройдемте, Вам все объяснят, — неумолимо твердо произнес красавчик, — пожалуйста, следующий.
Словно в сюрреалистическом кино, Джастин наблюдал, как дюжий молодец в полицейской форме вежливо, но настойчиво, подхватил его под руку, и на глазах у изумленных пассажиров перепроводил в небольшую комнату полиции питтсбургского аэропорта.
Джастин не знал что думать: не прошло и нескольких дней, как он летел в Питтсбург, во Флориду, да в тысячу еще разных мест на земном шаре…
Какие проблемы могли быть с паспортом?
Срок? Он хорошо помнил, что до срока замены было почти два года. Джастин ничего не понимал, и злился, лихорадочно соображая, что может предпринять, находясь под пристальным взором американской полиции.
— Придется минуточку подождать, мистер Тейлор, — сказал офицер.
— Да, что такое, в конце-концов?! - взорвался Джастин.
— Это недоразумение, которое мы сейчас выясняем.
— Мой самолет, черт возьми, улетит, пока вы выясняете! — Джастин отвернулся и нервно зашагал по комнате.
За спиной хлопнула дверь.
— Компания возместит Вам убытки… - прозвучал глубокий теплый голос.

Такого быть не может.
Этот голос! Джастин мгновенно обернулся. Не в силах отойти от одного шока, его ожидал следующий: Брайан стоял на пороге комнаты, стараясь отдышаться. Похоже, он бежал сюда со всех ног.
— …если окажется, что Вы были задержаны напрасно, — выдохнул он, и посмотрел Джастину в глаза.
— Только не молчи… — заговорил он снова, и сделал два неуверенных шага к Тейлору, который, конечно догадался обо всем, как только его увидел.
— Бл*, я в шоке… — Джастин прижал ладони к губам. От счастливой догадки, и от совершенной невероятности происходящего, навернулись слезы. Он, все еще не веря, отступал и отступал назад, пока не уперся спиной в стену.
Отшвырнув все страхи и сомнения, мучившие его последний час, после того, как захлопнулась за Майклом дверь лофта, Брайан приблизился к Джастину, и все еще не решаясь коснуться сбивчиво прошептал:
— Если твои слова еще в силе… если ты не передумал, после… после всего…
— Брай. Мне не передумать…
— Ты можешь повторить, то что сказал? — Брайан был бледен, но глаза светились надеждой, и за этот взгляд Джастин отдал бы что угодно. Какая карьера, какие вообще…. Да что вообще может сравниться с тем, как Брайан смотрит сейчас на него? Он вздохнул, улыбнулся так, словно и действительно — взошло Солнце, среди мрачной июньской ночи, и сказал:
— Теперь ты понимаешь, как бывает важно это услышать?
Брайан уперся ладонью в стену и прислонился лбом к его плечу. А Джас едва не сошел с ума, от нежности, которую неожиданно выразил этот немудреный жест.
— Более чем, понимаю, мой мальчик… — прошептал Брайан.
— Я. Люблю. Тебя. — повторил Джастин несколько раз, раскрывая объятья.

И настала тишина. Тишина на рассвете, в строгой комнате полиции аэропорта Питтсбурга, куда нельзя было сейчас войти даже ее начальнику. Дюжий молодец, один из «прошлых трахов» мистера Кинни, с удовольствием выполнял его просьбу, и не пускал в комнату никого, «до особого распоряжения».
Джастин улыбался сквозь слезы, слыша родной голос, чувствуя совершенно неземную ласку единственного любимого человека, и строгая полицейская комната, утонув в лучах солнечного света, наполнилась нежностью поцелуев, страстными объятьями, сплетением рук, слиянием душ, которые так долго стремились друг к другу.
Когда нежная буря утихла, Брайан прошептал, спрятав лицо у Джастина на груди:
— Оказывается, я не умею без тебя жить, Тейлор… останься со мной.
— Ты просишь об этом меня? — усмехнулся Джастин, и притиснулся к Кинни настолько тесно, насколько вообще возможно.
— Прошу, — Брайан взглянул ему в глаза и Джастин еще раз убедился в том, что невозможно быть еще счастливей чем сейчас.
— Только один вопрос, Брайан…
— Что угодно.
— Что стало с той моей картиной? Которую ты купил?
Брайан рассмеялся счастливым смехом:
— Почему я не удивлен!
— Ну, а серьезно, Брайан? Куда ты ее дел? Мне интересно, я же автор.
— Ладно. Думал сюрприз сделать, но раз ты настаиваешь... Она в Неаполе, в галерее Нуаро. Ты, кажется, должен был однажды там выставляться. Я храню для тебя приглашение, потому что через неделю тебе нужно будет туда поехать.
Джастин погрустнел и отстранился.
— Нет.
— Но почему?
— Потому что я хочу быть с тобой. Всегда.
— Я польщен... Поэтому мы едем вместе, - отшутился Брайан
— Постой, а кто тогда всем этим занимается?
— В смысле?
— Менеджер, кто? Там ведь работы — непочатый край…
— Ну, ты умный мальчик, — Кинни упер язык в щеку и улыбнулся.
— О! Не может быть, — ты???
 — Неужели ты думаешь, я еще кому-нибудь хоть раз тебя доверю? Тем более, как ты успел убедиться, с Лэнсом у меня неплохо получилось.
Вместо ответа Джастин зацеловал Брайана до тех пор, пока вновь не услышал его счастливый смех, и только после этого сказал серьезно:
— Поехали домой, деспот… Надеюсь ты не все мои вещи выбросил?
— Ну, кое-что конечно осталось, — Брайан опустил голову смущенно.
— Что, например?
— Например, кольца… — Брайан разволновался, ожидая реакции Тейлора.
— Ты думал они пригодятся? — спросил Джастин.
 — А ты? Что думаешь ты? — Брайан смотрел в его глаза, как тогда, в особняке, только сейчас он знал цену каждому слову, сказанному в тот день не вполне осознанно, и потому очень волновался. Джастин улыбнулся чуть грустно:
— Я никогда больше не хотел бы пережить то, что мне пришлось пережить за все это время, поэтому, пусть они пригодятся, Брай. И чем раньше, тем лучше.

                                                                       ***
Утреннее такси уже час стояло возле дома Брайана, но из машины никто не выходил, потому что счастливые, освободившиеся от всех своих страхов и мучений, Брайан и Джастин крепко спали на заднем сиденье, а водитель невозмутимо читал детектив, отлично зная, что «мистер Кинни обязательно оплатит каждый час простоя…»

********* 
firelight
март - июнь 2017