Осужденные небом

Боже, почему?!!
Надрез... Медленно... Алая капля крови скатывается по ладони и падает в раковину... Сейчас... Сейчас станет легче. Уже знакомый ритуал - вот так выплескивать душевную боль через боль физическую... Только так. По-другому не умею. Знаю, я должен молиться, просить о помощи Бога, как учили с самого детства, но не могу... Об этом не могу... Ты же ненавидишь таких как я, Господи... Таких...
И сегодня, в который раз, наш пастор на проповеди зачитал этот стих из Римлянам. Как будто нарочно для меня. Как будто через него Ты сам лично осудил меня. А, может, таким образом Ты все еще даешь мне шанс одуматься?! Пока я еще не зашел слишком далеко... Пока... Господи, я ведь действительно стою у самого края. У обрыва. Я не могу так больше. Не могу справиться со своими грешными мыслями... Святослав. Святик. Свят... Имя как молитва. Сотни раз... Господи, что я несу?! Темноволосый парень в крайнем ряду справа. Он сидел там, а я чуть поотдаль. Впрочем, это только последние пару недель... Еще недавно каждое воскресенье мы приходили пораньше, часа за пол до начала , чтобы успеть немного пообщаться с соверующими, но, то ли в силу почти одинакового возраста, то ли удивительно схожего мировосприятия, все чаще тянулись друг к другу. Мы могли говорить о чем угодно, и эти полчаса пролетали
как полминуты...Часто во время проповеди мы открывали свои библии чтобы зачитать упомянутые места Писания, а когда у меня не получалось быстро найти нужный стих, Святослав помогал мне, и в этот момент его пальцы невзначай касались моих... Наверное именно в такой момент я впервые осознал... Господи! За что мне это?! Я уже не мог слушать. Не мог думать ни о чем, кроме...Сознание металось, как загнанный зверь, в отчаянии пытаясь найти хоть какое-то оправдание тому , что я чувствовал и не находило. А вместо этого слова из Римлянам как приговор. Таким, как я. Мне лично. "Покайтесь..." - голос пастора, как сквозь стену. Почему Господи?! Зачем послал Ты мне такое испытание?! Уйти из церкви? Жить, как все?
Как все?! Нет, в моем случае, похоже, и это невозможно. Что же тогда? Что?! Разрез поглубже или петля? Тоже нельзя. Это самый большой грех. Тупик. Безысходность. Раковина в крови. Легче?! Да ни черта! В который раз искромсанные запястья. Бинты и неизменная рубашка с длинными рукавами на ближайшие две-три недели. Слабак! Не можешь сделать даже это, и тут находя себе оправдание! А в следующее воскресенье все повторится. Украдкой смотреть на него и тихо умирать. Мой персональный ад.
Святослав... Аккуратный костюм, галстук в тон, умный осмысленный взгдяд , спокойный голос и манера держаться - образцовый христианин, пример для подражания. Наверное, мои родители гордились бы таким сыном. А я... Что я? Да, внешне такой же, как, впрочем, почти все тут, а внутри... Почему-то мне все чаще кажется, что я не достоин быть здесь. Не достоин называться христианином, и хожу сюда скорее по привычке, чем по зову сердца. Еще недавно я искренне верил, что нашел смысл жизни,а теперь...

Три года спустя...

Сияющие разноцветными огнями новогодние витрины, серое хмурое небо и разлетающаяся слякоть из-под колес встречных автомобилей. Радостное воркование жены и ежегодное "happy new year" по радио. Красный светофор на перекрестке. Улыбаюшийся симпатичный парень с бигборда, чем-то похожий на...
Свят... Сердце болезненно защемило. Я смог! Я переборол себя. С Божьей помощью. Научился не думать. Обрубать на корню все неправильные мысли и желания. Теперь у меня прекрасная семья, хорошая работа. По воскресеньям мы по-прежнему ходим в нашу церковь, только уже в другом районе... Наверное, я счастлив. Наверное... Только временами чувствую, что начинаю задыхаться в этом идеальном "раю", и тогда хочется вырваться на свободу, пуститься во все тяжкие и плевать, что будет потом...
- Саш, зеленый! - Анин голос и раздраженный сигнал сзади возвращает в реальность.
- Да, точно! Не выспался просто... - Снова оправдываюсь, как каждый раз, когда вот так же ухожу в себя.
Она смотрит обеспокоенно, но ничего не говорит. Она знает. У нас нет секретов. Наверное, поэтому я и с ней. Она никогда не осуждает. Даже если в чем-то не согласна, и я благодарен ей за это. Она хорошая жена, хорошая мать нашей годовалой малышки. Господь в своей любящей доброте благословил меня и в этом. А я...

Щелчок зажигалки, глубокая затяжка и резкий кашель. Последний раз это было еще в школе, да и то скорее из любопытства. Тяжелый рок из стереосистемы - кошмар для избалованных тишиной соседей. Да пошло все к черту! Достаю из холодильника недопитую с рождества бутылку кагора, поудобнее устраиваюсь на диванчике в кухне. Нет, окно все же надо открыть. Не хочу чтобы Аня учуяла сигареты. Просто сегодня такое настроение. Это же всего раз... Действительно раз! Машинально щелкаю пультом каналы, просто так, без звука, смотреть все равно нечего. О! Знакомые все лица! Парень с бигборда теперь уже здесь... Вездесущая реклама! Невольно ловлю себя на мысли, что любуюсь этим красивым телом в обтягивающих джинсах... Интересно, а как бы выглядел в таких же Свят? Почему то не могу представить его в таком образе... Хотя... Горячая волна желания в ту же секунду накрывает с головой при одной мысли об этом! Боже! До чего я докатился! Прости, я не оправдал Твоих ожиданий! Я не могу и, наверное, уже никогда не смогу быть тем, кем Ты хочешь меня видеть. И перед Аней я тоже виноват. Да, я ни разу не изменял ей в буквальном смысле, хотя что именно считать изменой? Я ведь думаю о другом почти каждый раз, когда она ласкает меня, закрываю глаза и представляю его...
Почему, Господи?! Почему все ТАК?! Кто виноват, что я такой?! Какой смысл продолжать ходить в церковь, если все равно?..
- Саш, ты спишь?
Аня склоняется надо мной, ласково гладит по плечу.
О черт! Пустая бутылка и бокал на столе, пепел на подоконнике и жуткая холодина от оставшегося открытым окна.
- Прости, - шепчу, с трудом поднимаясь и разгибая затекшие мышцы.
Аня молча убирает со стола.
- А Даша где?
- Осталась у мамы. Я хотела побыть с тобой вдвоем...
Руки ласково обвивают мою шею. Нежность во взгляде и ни малейшего упрека. "Любовь долготерпелива и добра, она не превозносится, не ищет своего, не ведет счет обидам, всему верит, на все надеется..."
Боже, научи меня любить так же!
Обнимаю ее, уткнувшись носом в шею, вдыхая тонкий аромат нежной кожи, такой родной... Наверное, я все же по-своему люблю ее, если я вообще способен любить...
Мысль поехать завтра в наш прежний район пришла внезапно и напрочь лишила меня остатков сна. До сих пор я запрещал себе даже думать об этом. Мне казалось, что избегая искушения, мне будет легче, и некоторое время это действительно неплохо работало. Сейчас же... Неужели я уверен в себе настолько что уже готов снова встретится со Святом и уже не боюсь разбередить старые раны? Или?.. Я просто хочу увидеть его, узнать как жизнь. Наверняка у него тоже уже есть семья, может, и дети... Я познакомлю его с Аней, Дашу покажу... Очередное оправдание? Или предлог? Ни то, ни другое. Я просто соскучился. Дико. Я понял это еще вчера, когда после двух бокалов кагора, с непривычки и на пустой желудок, мой измученный затравленный мозг сдался и уступил, наконец, не менее измученному сердцу.
Мое предложение слегка удивило Аню, но я выглядел спокойным, и, видимо, решив, что все в прошлом, она только внимательно посмотрела мне в глаза, как будто спрашивая "Ты уверен?". Вместо ответа я обнял ее за плечи и мы вышли из дома.
Уже через полчаса, забрав по дороге Дашу, мы подъехали к дворцу культуры, где наша церковь арендовала зал для воскресных собраний. Я подхватил малышку на руки, крепко прижимая к себе, надеясь хоть как-то заглушить бешеный стук сердца, начавшего выпрыгивать еще до того, как мы вошли в фойе. Аня оглядывалась по сторонам, видимо, надеясь встретить каких-то общих знакомых, а я обводил взглядом собравшуюся толпу, в поисках лишь одного... То и дело к нам подходили мои знакомые, улыбались, здоровались, протягивая руку и спрашивая как дела. Я представлял им Аню, Дашу, рассказывал в двух словах о жизни, вежливо задавая встречные вопросы. Все как всегда. Ничего не изменилось за эти три года, да, наверное, если бы прошло и все десять, все осталось бы по-прежнему...
- Саша!
Наталья Николаевна протянула мне руку и я почувствовал как уже успевшее немного успокоится сердце заходилось с новой силой. Я смотрел на нее, пытаясь понять, что же в ней изменилось и только минуту спустя понял, насколько она вдруг постарела. Ее привлекательное лицо с милой улыбкой теперь как-то странно осунулось, а красивенные, как у Свята, глаза уже не блестели, как прежде, а вместо этого в них затаилась какая-то то ли грусть, то ли боль, и от этого мне сразу стало не по себе.
- Здравствуйте, Наталья Николаевна! - я слегка сжал ее руку, ловя себя на мысли, что в который раз мне хотелось назвать ее просто мама.
Мама Свята, она и для меня была как мать. Может, потому, что моя родная мама умерла рано, когда мне едва исполнилось семнадцать. Наталья Николаевна часто приглашала меня к ним на обед, и каждую Пасху и Рождество я тоже встречал в их семье, со Святом и двумя его сестрами, как настоящая дружная семья.
- А Святослав? - вопрос сам слетел с языка.
- Его нет...
Она опустила глаза.
- Он погиб... Полгода назад... Выбросился из окна...
Воздух внезапно кончился. Дрожащими пальцами я послабил галстук, но легче не стало. Сознание упрямо отказывалось воспринимать услышанное. Свята больше нет... Нет... Как?! Почему?!
Я стоял не в силах пошевелиться, не в силах произнести ни слова.
- Почему? - прошептал я, наконец, снова глянув в ее ставшими совсем черными глаза.
Она как-то странно посмотрела на меня, как будто сомневаясь стоит ли говорить, но я продолжал ждать.
- Он... Он вел двойную жизнь... Никто не знал об этом... После смерти в его компьютере нашли переписку с каким-то парнем... Не обычную переписку... Похоже, мой сын был...
Она провела ладонью по глазам, вытирая накатившиеся слезы.
Не говоря ни слова, я вытащил из кармана ключи от машины и, отдав Ане, пошел к выходу.
Слез не было. Не было ничего. Пустота. Вакуум. В сердце. В мыслях. Вокруг. Я просто шел вперед, не оглядываясь, точно зная лишь одно: сюда я уже не вернусь. Никогда.
До кладбища я добрался на такси, по пути прихватив в ближайшем магазинчике две бутылки водки - одну себе, другую сторожу, чтобы тот освежил память по поводу добавившейся полгода назад могилы молодого парня. Чудодейственный эликсир сработал безотказно, и вскоре мы уже пробирались по занесенным снегом лабиринтам аллей, пока не остановились у заваленного венками и снегом холмика с деревянным крестом. Мне почему-то вспомнилось, как покойная бабушка рассказывала, что раньше самоубийц хоронили за воротами кладбища, считая, что грех совершенный ими настолько тяжел, что те не достойны даже человеческого погребения. "Хоть похоронили нормально..." - вздохнул я, опускаясь на колени и расчищая руками снег. Надо было цветы купить... Да какие, к черту, цветы?! Мог ли я вообще думать о чем то?! Даже сейчас, уставившись на табличку с именем и датой, я все еще не верил... Нет, он не мог, не мог быть ТАКИМ, поступить ТАК не мог!
- Почему, Свят?! Твою мать! Почему?!
Впервые в жизни я пил водку прямо с горла, взахлеб, чувствуя как изнутри, подобно цунами, нарастает, высвобождаясь, наконец, боль, отчаяние, злость. На себя - за то, что не смог признаться, на весь мир с его нелепыми рамками и, наконец, на самого Бога - теперь мне уже нечего терять - за то, что допустил это...
- На хера, Свят?!! - горячие слезы по обожженным морозным ветром щекам. Последний глоток... Пустую бутылку в сугроб...
Все могло быть иначе... Может, у тебя уже и было... Наверное, поэтому... Ты просто испугался, как я когда-то... А ведь с этим можно было жить! Пусть не так, но все же жить, ты слышишь?!! Глаза к небу, пьяные, с обледенелыми ресницами, с болью и нежностью, на которую только способен, искренне веря, что в этот момент там, на небе, он действительно видит и слышит меня.
Через полгода я развелся. По иронии судьбы на годовщину смерти Свята. Так было честно. По отношению к Ане, да и к себе самому. Дашу я мог видеть когда и сколько захочу и, в который раз, я был бесконечно благодарен Ане за понимание. До сегодняшнего дня она ни разу ни в чем не упрекнула меня. Только тихо плакала, отвернувшись к стене, в последнюю ночь, что мы были вместе. Наверное, если бы она обняла меня тогда, попросила остаться, я не смог бы уйти, но она не сделала этого, тем самым окончательно подтвердив правильность моего решения.
Немая тишина опустевшей квартиры рвала в клочья душу.
Я достал с полки успевшую покрыться пылью Библию. Сколько я просидел так, невидящим взглядом уставившись куда-то между строк?.. Я не мог найти в себе силы прочесть ни слова. Бог отнял у меня дорогого мне человека, но даже если бы Свят был жив, Он все равно не позволил бы нам быть вместе.
Нелепость. Абсурд. Бессмысленность бытия...
Свят понял это раньше. Он оказался смелее. Его нет. А я все еще существую.
Для чего? Для кого? Наверное, жизнь имеет смысл только когда кого-то любишь и, в идеале, когда это взаимно, а кого люблю я? Дашу? У меня слезы на глазах, когда она протягивает ко мне свои крошечные ручонки, когда говорит "папа", и уже ради одного этого я все же буду жить...