Питер Пэн. Цикл "Книги и писатели"

Может быть, кто-то помнит небольшую статью про Брома – художника, творчество которого мне крайне близко. Так вот, c удовольствием прочитав хтонического Крампуса, я понял для себя, что намерен прочитать все-все книги Брома. Погуглив, я заказал себе сразу охапку, и приступил к «Похитителю детей». В оригинале книга называется «Child thief», с главным героем книги я знаком давненько по артам, заочно всегда называл этого персонажа Вором, но уж никак не Похитителем. Для меня он Вором был, Вором и останется, наверное, навсегда.

Книга в 600 страниц – не хухрымухрышная история. Стоит отметить, что дарковость Брома неподдельная. Сама книга очень эмоциональна, затрагивает такие темы как сексуальное и физическое насилие над детьми, подростковую преступность, неприятие и паническая боязнь «инаковости», стереотипность мышления.

Пока я не преступил к цитатным выдержкам, вновь выскажу восхищение изданием. Чёрный глянец, матовое золото букв, великолепные иллюстрации, каждая глава начинается со скетча – настоящий подарок для ценителей Брома-художника и Брома-писателя. Буквоблох в виде опечаток на сей раз не ловил, тупо не замечал, если таковые и были. Если в «Крампусе» они прям выскакивали нахально на самое видное место, то в «Воре» всё отлично. Ничего не заметил. Возможно, увлёкся.

Книга умудрилась незаметно вывести меня на третьей сотне страниц на нехилые эмоции. Именно тогда, когда я максимально погрузился, прочувствовал персонажей, начал даже украдкой мечтать, чтобы одного перса замочили, изгнали, вывели на чистую воду… что угодно, в самый крепкий момент моей к нему ненависти, он вдруг выдал о себе такую информацию, которая домокловым мечом отсекла накопившуюся неприязнь, заставив надломно и горько жалеть его, параллельно охуевая, как этот чувак вообще жил со всем этим говном. Книга грустная, жестокая – такая, какая и должна быть!

Мне очень понравилось послесловие Брома о создании книги, где он рассказывает, как вдохновился Питер Пэном, видя в нём далеко не добренького «диснеевского» персонажа, а харизматичную и жёсткую личность с суровой судьбой.
«Он помнил этот день во всех подробностях: сокрушительное давление мокрых стенок убежища, изо всех сил выталкивающего его наружу; отчаянные попытки воспротивиться и остаться; такое чувство, будто тонешь; скользишь прочь из материнской утробы; холодные, жёсткие руки, ухватившие за ноги и вытащившие в мир; обжигающий холод, потрясение от шлепка поперёк зада; ярость и разочарование, с которым он заорал на мутную кляксу, подхватившую его на руки…»

Ярость и разочарование – ключевые слова. Средневековая жестокость, похуизм двадцать первого века, поистине «христианская» ненависть, грозящая психопатией фанатиков, вооружённых приблудами святой инквизиции, рушащийся со всех сторон мир, как в психологическом аспекте, так и в прямом смысле – начинка книги про Вора. Здесь вы не найдёте добрых фей, красивых благородных эльфов, детских шалостей и спасающего всех Гэндальфа. Ведь «кое-что невозможно забыть никогда…»
Кто же главный герой триллер-боевика? Питер, разумеется: «Вот он – хладнокровный убийца, а в следующую секунду – сентиментальный мальчишка, да ещё вечный оптимист, несмотря на то, что вся жизнь его – сплошная трагедия».

Рыжий ухмыляющийся Вор в окружении неблагополучных подростков, половина из которых, скорее всего, погибнет. «В этом проблема всех беглых. Все вы думаете, будто от любых бед можно просто сбежать». Бежать, бороться, падать в грязь и снова вставать, чтобы бежать и бороться. Но в финале их всех ждёт одно самое главное приключение. По словам самого Питера: «Умереть – вот это настоящее приключение!»
Бром не был бы Бромом, если бы никто не падал в грязь с распоротыми животами.

«Ничто так не оживляет повествование, как вываливающиеся в изобилии внутренности…»

Однако, «… доверия ребёнка не завоюешь, выпустив прямо на его глазах кишки троим подросткам – пусть даже самым злобным и мерзким. Так новых друзей не найти».

Ради чего всё? Возможно ради неё. Ради свободы.
«- Не врубаешься? – сказал Питер. – Ты же теперь свободен! Ты больше не должен подчиняться ничьим правила! – он указал в чернильную темень подвала. – Тьма зовёт. Ничтожная опасность, пустячный риск. Чувствуешь, как бьётся сердце? Прислушайся к нему. Это звук жизни! Сейчас твоё время, Ник. Единственный шанс поразвлечься, пока тебя не лишили всего они – взрослые с их бесконечными строгими правилами, со всеми этими «того нельзя, сего нельзя, так надо, так положено», со всеми этими ящиками и клетками, придуманными специально, чтобы сломить твой дух, убить в тебе волшебство!»

«Они – сама природа, а природы всегда следует остерегаться»

Бром – из тех «еретиков», что так и норовят пройтись по общепринятым религиям и воздать мэйнстримовому хайпу по заслугам: «Те, кто боится демонов, видят демонов повсюду»!!!

«- Дети! – воскликнул Преподобный. – Возвысьте же голоса свои, вознесите молитву Господу!
- О, Господи!!! – завизжал Лерой. – Иисусе, господи боже, ради Христа, помоги нам! Иисусе, Иисусе, Иисусе, помоги нам!
… Вдруг рядом раздался странный смех. Все разом смолкли. Красная Кость хохотал – громко, резко, от всей души. Зрячий глаз Преподобного сузился. Толпа подалась назад.
- Скажи своим ангелам: пусть идут на х…! – крикнул Красная Кость и снова засмеялся, на краткий миг сделавшись прежним, самим собой, диким мальчишкой с безумной ухмылкой на лице. – И вы все идите на х…!»
«Гонору у каждого – что ты, только и знают, что обзывать друг друга грешниками. Такие все занятые, всё праведностью своей меряются… мудачьё безмозглое…»

Когда «ты променял один ад на другой», что тебе остаётся? «Никакого благородства, никакой романтики, только смерть…»
Ведь «в дерьмо влипнуть может всякий, и всему миру будет плевать, хорошим он был или как…»

Может, кто-то сочтёт книгу жестокой, нигилистичной, но «род людской не нуждается в поводах для жестокости и убийства».
Да и мне эти «сапоги» оказались впору. По итогам, дружно вскинем вверх батлы со спиртным, сегодня мы не будем пить за любовь – «А что такое любовь, если не колдовство?».

«- Нах-х-х этот мир!!! – пронзительно закричал он. – Нах-х-х весь этот мир!!!
Толпа приветственно вскинула бутылки и ответила ему тем же салютом.
- Нах-х-х этот мир!»