Долина синих гор или два мира оракула Коллинза Сэдгарда.

Предисловие.

          Долина Синих Гор очень необыкновенное место, не похожее ни на какое другое место на земле, волшебное, пропитанное магией и жизнью необычных на первый взгляд людей существ. Испокон веков эту Долину от вторжения чужаков охранял Оракул. Он и его небольшое войско, если так можно выразиться, берегли это место пуще жизни. Оракулы менялись, существа, помогающие им тоже. Но оставалось неизменным то, что никто посторонний туда не мог проникнут без ведома и разрешения самого Оракула. Зачем это надо было? Чужаки могли разрушить то, что хранило этот хрупкий мир, его самобытность и Места Силы, хранимые древними духами Долины. Поэтому было важно хранить мир в покое и не впускать тех, кто мог навредить.  Если же такие смельчаки находились, то это было последнее в их жизни, что они делали. Как описывали древние летописи Долины, расправа с незвано пришлыми, была обычно очень жестокой и никому в голову не приходило жалеть их. Но об этом позже.

          Долина представляла из себя четыре отдельно взятые области или территории, каждая из которых играла свою роль для исконных и привезённых специально в своё время, жителей Долины. На Севере, собственно, находились сами горы. Их высокие бело–голубые верхушки было видно с любой точки Долины и даже за её пределами. Там жили лишь дикие звери, а с восточной стороны гор, где потеплее нашли себе приют два настоящих мага – отшельника, чья жизнь и работа были неспешны и полны созидания. Они были настолько стары, что помнили на своём жизненном пути не одного Оракула, каждого из которых самолично обучали премудростям магии Оракулов. О них тоже упомянем позже.

          На Южной стороне Долины находилось поселение, больше напоминающее городок в горной местности. В стороне и в окружении небольших домов и хозяйственных построек стоял хозяйский дом. Это был дом Оракула.   Выполненный в старинном английском стиле дом состоял из двух этажей, со спальнями, кухней, гостиной, рабочим кабинетом и огромной библиотекой. Как всё это сюда попало? Не спрашивайте. Время и люди творят чудеса. Высокие каменные стены со смотровыми башнями и площадками хранили покой жителей имения по ночам, ибо им было кого опасаться.

          На Западе, где находилось ущелье и был исток реки, питающей всю Долину живительной влагой, находился Портал между мирами. Именно так сюда с позволения Оракула попадали люди, так нужные для определённой деятельности. В том числе именно так сам Оракул мог путешествовать из мира в мир без особых проблем, непременно пользуясь Кристаллом Времени.

А вот на Восточной стороне раскинулись бескрайние леса, луга. Ну и Места Силы, конечно! Места Силы есть и в других местах, но на восточных землях они сильнее, «питательнее», что ли. Не всякий смертный мог просто так приблизиться к Месту Силы.

Ещё по всей территории Долины можно было встретить не только привычных нам оленей, горных козлов, пум, медведей, диких кроликов и лис. Здесь водились такие необычные существа, так непривычные взгляду человека из современного мира. Например, зеленгеры! Жуткие твари, надо сказать. Как они выглядели? Помните, в греческой мифологии есть такие существа как фавны. Полулюди–полукозлы. Так вот, зеленгер – это существо, напоминающее чем – то этого фавна. Сильный и мощный, с клыками на морде дикого вепря, высотой под два – два с половиной метра, мог своей силой заменить десять воинов. Одним ударом своей ноги с копытом он мог размозжить череп огромному медведю, а когтистыми «человеческими» руками задушить оленя и тут же разорвать его плоть. И всё бы ничего, но он был хищником, любящим иногда лакомиться человеченкой. Именно для защиты от него и выстроили вокруг всего селения высоченный каменный забор. Минус, который держал в страхе всех жителей без исключения, это то, что во время гона эти твари могли нападать стаями. Тогда держитесь, кто может! Они просто неуправляемы и практически непобедимы. Только Оракул мог с ними справиться.

Пожалуй, отдельного описания требует ещё одно место в Долине. Оно ничем не примечательно. Обычная поляна, окружённая со всех сторон деревьями, но при этом просто залита светом и прогрета солнцем. Тепло бывает на поляне даже зимой. Добираться до нее полдня, она находится аккурат на перекрестке всех описанных направлений (по сути, в самом центре Долины), а потому ценна в плане аккумулирования энергий. Просто идеальное место для тренировок Оракула в своих магических навыках. Да и безопасно здесь. Ни одна живая душа, даже такая тёмная как зеленгеры, не ходят сюда. Слишком сильно это место давит по ушам, в том числе на вестибулярный аппарат. Вплоть до потери сознания. Единственный, для кого здесь абсолютно спокойно, уютно, хорошо и безопасно – это Оракул.

Также у Долины была некоторая особенность, усложняющая рождение, выживание и размножение девочек. То ли климат способствовал тому, что в принципе, рождение детей в Долине было событием не частым, то ли биополя совмещались так, что организмы женского пола с трудом могли вписаться в них своими энергиями, но факт оставался фактом: на десять мальчиков, рождённых в Долине, приходилось пять – шесть девочек. Оттого, представительницы слабого пола были в Долине на вес золота. Привозить в Долину чужих девочек или женщин не представлялось возможным. Они попросту не выживали. Потому, в Долине частыми были однополые мужские отношения, так как юным «самцам» куда – то надо было девать свою сексуальную энергию, раз не повезло получить себе девушку. Прежнему Оракулу катастрофически не везло с женщинами, да и иметь семью в Долине ему было опасно. Поэтому, он, пользуясь «служебным положением», завел семью в другом мире. Может, именно по этой причине он сначала потерял часть своих сил, а вскоре и совсем превратился в обычного человека, старика, доживающего свой век. Но не будем торопить события.

За пределами Долины, за самими Горами, находилось государство Тимболь со столицей в городе Дориан и королём – эльфом Лактионом во главе. Долина была частью этого государства, но по велению самого короля, вход туда был запрещён простым смертным, а эльфам в особенности, несмотря на долгожительство. Так условились его далёкие предки с далёкими предками нынешнего Оракула. Долина платила королю немалую дань, чтобы он и дальше не позволял никому туда входить, опасаясь за жизнь. Впрочем, это лишь упрощало жизнь Оракулам и их людям. 

Кстати, о людях Оракула. С давних времён Оракулы понимали значимость окружающих их людей для самой Долины и для них лично. Поэтому, те, кто помогал Оракулу в его жизни, охранял ее, делал проще и легче, обеспечивал всем необходимым, никогда не назывались слугами или тем более рабами. Их было принято называть «помощниками». Слов «слуга» и «раб» не было в лексиконе жителей Долины. Подбирать себе людей для помощи, Оракул должен был сам, так как он чувствовал и понимал каждого. Люди серьёзные, ответственные, с чувством долга и преданности быстрее находили своё место рядом с Оракулом. А люди прежнего Оракула отходили в сторону сразу, как Оракул менялся. При чем, не было ни одного человека, не занятого в Долине каким–то делом. Каждый за что – то отвечал. Если вдруг рождался такой лентяй или нахлебник, которого никак не могли заставить трудиться, то выгоняли прочь из селения, где жил Оракул или вовсе – из Долины. Никто, даже сам Оракул, не ел свой хлеб даром. Таков был неотложный закон Долины, впитанный с кровью в менталитет её жителей. А судьба таких лентяев была предрешена и незавидна, как только они выходили в Долину без сопровождения охраны и безоружными. В обязанности Оракула также входило изучать каждого прибывшего и направлять на определённый вид деятельности или ремесло. Это позволяло безошибочно и надолго получать нужного человека на определённую должность.  

Ну, вот, кажется всё о самой Долине. А что же сам нынешний Оракул? Наверное, будет правильным рассказать немного о его появлении на свет и детстве. Ведь многое из того, что люди в своей жизни имеют, они узнают из детства. Именно в детские годы формируется стержень характера, его опора и усваиваются базовые жизненные знания и навыки. То, что человек испытает в детстве не может не повлиять на его жизнь в будущем. Итак, начинаем!

Глава 1. «Мой» сын!

Лето. Пара каникул и развлечений. Занятия недавно закончились. Впереди были игры на улице с утра до вечера и нескончаемые мамины «Будь осторожен!». Походы с друзьями на небольшое искусственное озеро недалеко от города, рыбалка и ленивое лежание на песке с целью позагорать. 

Всё это закончилось очень неожиданно для десятилетнего Коллинза Сэдгарда, мать которого редко говорила ему как об отце, так и о том, что неминуемо может настать час расставания. Сам же отец появлялся в жизни своей семьи редко, потому Коллинз плохо его помнил.

Глэ́дис Мак–Кинли, женщина тридцати лет, высокая и стройная, миловидная на лицо и очень умная, души в сыне на чаяла. И боялась за него. Десять лет назад она познакомилась с очень красивым и харизматичным молодым человеком, который галантно ухаживал за ней, не обещая достать звезду с неба, но и не бросал, пока она не забеременела.   После этого, ссылаясь на долг и вызов домой отца, приезжал только летом или давая о себе знать в Новый год и на Дни Рождения. Его столь малое внимание было Глэдис приятно. Беспокоило одно: он запретил ей выходить замуж и сказал, что через десять лет заберёт сына к себе, чтобы снять с матери (с неё то есть) бремя одиночного воспитания своего отпрыска. Глэдис, естественно, была против, но Вилмар словно не слышал её, ведя свою линию. 

Теперь же, когда её единственному сыну скоро исполнится десять, было чего бояться. Вилмар вполне мог выкрасть ребенка, ничего не сказав ей. Поэтому, всегда просила Коллинза быть осторожным, не подходить, а ещё лучше убегать от чужих людей. Она понимала, что быть с ним постоянно не может и вполне возможна ситуация, когда его захотят похитить, а ее рядом не будет.

В тот день, когда он предупредил её о том, что пойдёт на озеро позагорать, она отпустила его со словами: «будь осторожен!». Внешне, ничего сыну не угрожало, но сердце подсказывало молодой женщине, что отпускать его не стоит. Она понимала, что десять лет ему исполнится только через два месяца, значит, никто его не тронет. Да и в конце августа уже в школу, примерно через неделю после Дня Рождения. Глэдис попросила сына не задерживаться и вернуться домой за светло. Коллинз пообещал, что вернётся вовремя, поцеловал маму и схватив рюкзак с купальными принадлежностями и небольшим перекусом, побежал к друзьям, ждущим его на велосипедах у дороги. 

 Мальчик с двумя друзьями Миком и Джастином за полчаса доехали до озера. Подростки остановились на излюбленном месте, где у берега есть небольшой обрыв. На обрыве стояло дерево и ветвями своими нависало над гладью воды. На одном его суку имелась тарзанка, сооружённая ребятами для прыжков в воду. В остальном, место залито солнцем и на мягком, всегда чистом берегу, так удобно отдыхать, разложив большие полотенца. 

Мальчишки уже накупались, напрыгались и устали. Дело было за полдень и хотелось просто погреться после столького времени в воде. Коллинз улёгся с ребятами на полотенца, чтобы позагорать и перекусить. Они весело болтали, обсуждали девчонок с их странностями, модели машинок и роботов, а также последнюю игру в матче их любимой команды по регби против соседнего города. Приготовленные с собой бутерброды и сок ушли на «ура». Неожиданно послышался непонятный, неестественный гул, чем–то напоминающий свист сигнализации. Сначала мальчишки встревожились, хотели было подскочить, чтобы посмотреть, откуда идёт звук, затем всех троих резко склонило ко сну. Причем, как – то глубоко и невыносимо тяжко. Тело Коллинза, как и его друзей, стало вдруг словно налитым свинцом. Сон стал тягучим, не хотелось из него выныривать. Сквозь сон Коллинз лишь мог что–то чувствовать. Например, колебания воздуха или смену температуры вокруг него. Ему казалось, что тело поднялось вверх и его куда–то несёт. Также неожиданно, как оно поднялось, что–то заботливо уложило его на мягкую поверхность и укрыло чем–то лёгким. Звуков мальчик не слышал, но то, что температура изменилась, он почувствовал четко.

***

В это время в доме Глэдис прозвучал звонок в дверь. Она подумала, что Коллинз вернулся и автоматически посмотрела на часы. Но они показывали немного за два часа дня. 

— Что–то рано! – пробормотала женщина и пошла открывать дверь. Не успела она повернуть ручку и открыть замок, как встала в стопоре.   – Вилмар … ты…

— Привет, Глэдис!  – открыто улыбнулся молодой мужчина, лет около тридцати пяти. Его статная фигура могла закрыть собой почти весь дверной проём. Голубые как синь неба глаза смотрели открыто и спокойно. Такие же глаза были и у Коллинза. Прямой нос слегка морщился, когда Вилмар улыбался, а на щеках появлялись очаровательные ямочки, сводившие с ума Глэдис, когда они только познакомились на одном празднике в городке. Впрочем, он умел очаровать не только этим. Его всегда безупречный вид был предметом зависти соседских кумушек, когда они в редкие приезды видели Глэдис и Вилмара вместе. Даже сейчас он стоял в стильной шляпе трилби серого цвета, в полосатом серо–бордовом костюме–тройке и начищенных до блеска черных туфлях. Образ добавляли и делали более элегантным – тонкие усики. Мечта, а не мужчина. Глэдис же, поняла, что его приезд неслучаен. Последний раз он был лет пять назад. Именно тогда он предупредил о том, что Коллинз его единственный сын, вскоре, ему придётся забрать мальчика, чтобы он мог перенять семейное дело. На вопрос почему ей нельзя с ним, ответ Вилмара обескуражил: «туда, куда я уеду, пришлые женщины не выживают». И «он слишком любит мать своего ребенка, чтобы позволить ей умереть от непонятной болезни». При этом, Вилмар предупредил, что прятать от него мальчика не имеет смысла. Он сам и его люди быстро отыщут ребенка, так как Вилмар чувствует своё дитя «по зову крови». Глэдис вряд ли понимала, что это такое, но приняла к сведению предупреждение, что если она всё же решится на этот недальновидный шаг, то потеряет сына раньше. Пришлось принять условия возлюбленного, так как говорил он на полном серьёзе. Не было ни одной причины не верить ему, так как силу своей власти над людьми он демонстрировал ей неоднократно. Её истерика и мольбы о том, чтобы он ребенка не забирал, ни к чему не привели. Даже претензия «ты мной воспользовался» не произвела на мужчину никакого впечатления. В дальнейшем, она избегала долгих разговоров с сыном об отце. Всё что он знал, что отец есть, он далеко, когда – нибудь вернётся. Но то, что он заберёт мальчика с собой она не упоминала, чтобы не пугать.

— Зачем ты приехал? – спросила на автомате Глэдис.

— Может сначала впустишь в дом, дорогая? Не на пороге же разговаривать!

— Д–да, заходи, конечно, – сдалась женщина.

— Ты одна? – спросил он, входя в дом.

— Да, Коллинза нет. Он гуляет.

— Ясно. Не предложишь, чего – нибудь выпить? Жарко сегодня, – напрашивался гость.

— Воды?!

— Пожалуй, не откажусь.

          Она подала ему стакан с водой, когда он уже удобно устроился в кресле в гостиной. 

— Так зачем ты приехал?

— За сыном, конечно! – был прямой ответ на такой же прямой вопрос. – Я предупреждал ведь тебя об этом. К тому же, я дал достаточно времени тебе насладиться присутствием сына в твоей жизни.

— Да, но до его Дня Рождения ещё два месяца.

— Глэдис, дорогая, – посерьёзнел Вилмар. Он отставил нетронутый стакан на столик рядом и произнёс: – У него каникулы, кажется. Самое время навестить родину его предков и немного адаптироваться. Поверь, после этого он и сам не пожелает возвращаться сюда больше, чем на летние каникулы.

— Но школа…

— Ты беспокоишься о том, что я не в состоянии дать своему единственному наследнику образование? Поверь, оно будет куда как более обширным, чем то, что готовишь ему ты. 

— С чего ты взял это?

— С того, что с его способностями, ему здесь, в этой дыре, который вы называете провинциальным городком, делать нечего! Он не просто наследник, он мой преемник. А передать дело неучу я не могу, не имею морального права. И потом, сколько пацан может расти среди женщин, не способных воспитать его мужчиной? Ни ты, ни твоя сестра или мать не способны сделать из него настоящего мужчину. 

— Он воспитан хорошо, Вилмар. Я не учу его ничему плохому.

— Чему я весьма благодарен, дорогая. Но есть одно большое «НО»! Он принадлежит моему роду, а значит, его место рядом со мной! Я уже объяснял тебе, почему не могу взять тебя с собой.

— Ты намерен увезти его навсегда?

— А я разве не сказал? – удивился молодой мужчина невнимательности своей женщины. – На каникулы только. Это пока. Позже, я буду забирать его на весь год, а на каникулах он будет дома.

— Почему не наоборот?

— Потому, что так надо, Глэдис! Поверь, так будет лучше!

— Для кого?

— Прежде всего для него.

— А его ты спросил?

— Договорюсь!

— Он упрямый очень! Видно, в тебя!

— Это похвально, что наш сын имеет характер! – оценил Вилмар.

— Нет никакого «наш»!  – возразила Глэдис, больше от обиды, что она столько времени заботилась о нем, а отец, бывающий дома от случая к случаю, приехал и хочет забрать. – Он мой сын!

— Хочешь суда, милая?  – спросил Вилмар, вставая с кресла. – Не забывай о том, что вы с ним до сих пор ни в чём не нуждаетесь только благодаря мне! И потом, неужели ты думаешь, что тебе удастся выиграть суд? Ты же его тогда совсем никогда не увидишь! Подумай хорошенько, мать моего ребенка! Надо ли тебе связываться со мной?

— Ты… ты… – у Глэдис перехватило дыхание, она была в шоке от услышанного. Чем, впрочем, не упустил шанса воспользоваться Вилмар. Разочарование и душевная боль разрывали её изнутри, но она понимала, что ничего сделать не может. Она кинулась на него с кулаками, но он перехватил ее запястья.

— Успокойся, Глэдис! Да, я «такой»! Да, циник! Да, воспользовался, но это не отменяет к тебе моих чувств! Именно поэтому я не собираюсь отнимать сына навсегда! Он будет гостить! Но уже у тебя!

— Это подло! – зашлась в слезах Глэдис.

— Это правильно! Будь благодарна тому, что, если бы у меня была возможность, я забрал бы его раньше.

— Я не отдам! – упёрлась она.

— Сам возьму! – ответил он холодно, отпуска запястья рук.

— Уходи! Скоро придёт Коллинз. Не хочу, чтобы вы увиделись, – смирилась молодая женщина, надеясь на то, что хоть как–то изменит ситуацию.

— Не думаю, что он придёт сегодня! – ответил он холодно, направляясь к выходу.

— Что? – не поняла Глэдис, стоя посреди комнаты в полном ступоре. До ее сознания наконец – то донеслось, что её ребенок уже у него. И пришёл он сказать именно об этом. Ну, на том спасибо! Слёзы тут же высохли на ее щеках. Она бросила ему в спину. – Повтори! 

— Ты прекрасно всё слышала, дорогая! – ответил он, едва поворачивая голову в сторону собеседницы.

— Верни мне моего ребенка! – закричала она, едва сдерживая новое желание накинуться на него. 

— Верну, не переживай так. Он побудет у меня каникулы, а там посмотрим.

— Не верю!

— Придётся, Глэдис. У тебя просто нет выбора! А теперь закрой за мной дверь и постарайся успокоиться. Прими ситуацию как есть. Я был с тобой честен и сразу тебе всё объяснил. Ты же всё упорно усложняешь! И не вздумай подавать заявление в полицию о пропаже ребенка. Его всё равно не найдут! Как ты потом будешь объяснять, почему он вдруг уехал на каникулы, потом вернулся и где был? Просто говори, что он у меня! Это будет правдой!

— Да пошёл ты! – выплюнула она и с треском захлопнула за ним дверь. После чего она бросилась на диван в гостиной и прорыдала остаток вечера. Ночь, естественно, она не спала. Её убивало не только то, как подло сейчас поступил её любимый человек, появления которого она ждала с трепетом и ужасом одновременно. Больше всего её убивал и делал совершенно бессильной тот факт, что он реально мог добиться того, что она никогда не увидит сына, да и вообще, пожалеет, что связалась с ним. Она видела не один раз, как людей корёжило от боли только за то, что сказали грубое слово в её адрес при нём или не извинились за то, что пытались обмануть, обидеть её. А что он сделает с ней, если она возьмётся тягаться с ним за сына? Одно его слово, и сын имел всё, что полагалось ребенку в его возрасте. Одно его слово вновь, и дом в лучшем районе города – их с сыном. Одно слово, сказанное вовремя, и Коллинза приняли в лучшую школу города. Одно слово своим адвокатам, и ни один представитель опеки не потревожил мать с ребенком в отсутствии отца. Если коротко, то он создал все условия для относительного комфорта своей жены и ребенка, а сам покинул их, уверенный в том, что всё будет хорошо. Да, он приезжал редко, привозил подарки или посылал их через своих людей. Он никогда не забывал поздравить её и сына с праздниками, а также оплатить полностью все расходы за содержание дома. Стоило много раз подумать, прежде чем хоть как–то забрать сына себе. А пока, придётся успокоиться и принять всё как есть. Если Колли у отца, значит, беспокоиться не о чем. Вот только дом сразу опустел. 

          Вечером прибежали друзья сына, они привезли его велосипед с амуницией и сообщили, что Коллинз пропал.

— Не переживайте, мальчики, – успокоила их женщина, стоя в дверях. – Неожиданно приехал его отец и забрал к себе погостить. С ним всё хорошо. Идите домой!

— А, ну тогда ладно!  – ощутимо выдохнули мальчишки. – Доброй ночи, миссис Глэдис!

— И вам, мальчики.

          Более она не стала отвечать ни на какие расспросы соседей. Сын у отца и всё тут. Никаких комментариев или объяснений того, когда сын вернётся. Она и сама не знала, когда он вернётся и вернётся ли вообще.

Глава 2. Хочу домой!

          Сначала, было тепло, уютно. Потом вдруг стало прохладно и ветер словно кружил вокруг тела, но не морозил. Куда–то делось притяжение земли. Проснуться Коллинз не мог, что–то мешало. Длилось это не очень долго. Неожиданно ветер утих и пропал совсем, а на смену ему снова пришла тяжесть во всем теле. Зато стало тепло и тихо. Постепенно вернулось ощущение безопасности. Снова его что–то подняло и понесло. Всё повторилось, как в первый раз, его бережно положили на мягкую поверхность, укрыли и повезли.

Какое – то время Коллинза трясло как от каменистой дороги. Он отключался сознанием бесчисленное число раз и уже не чувствовал даже этого. Постепенно состояние глубокого сна отходило, уступая место звукам, незнакомым мужским голосам, свету и чувству, похожему на пересып. Медленно, как только почувствовал в этом силы, Коллинз открыл глаза. Он уже сидел спиной к деревянной стене. Первое, что увидел, это то, что он прикован к этой стене цепью. На ноге красовался железный браслет. Двинув ногой, он услышал звон цепи, ощутил тяжесть и прохладу металла. До сознания ещё ничего не дошло, он не мог проснуться окончательно, просто пытался понять, что происходит? Его украли, продали в рабство? Но ведь в современном мире это запрещено! Тогда что происходит?

Неожиданно над собой он услышал глухой баритональный голос. 

— «Гляньте – ка! Очнулась наша красавица! Ну и мастер ты спать, мальчишка!» – сказал мужчина на незнакомом Коллинзу языке и присел на кукурки рядом с ошеломлённым ребёнком. Естественно, мальчик ничего не понял из сказанного. Он лишь больше напугался, увидев в руках мужчины плеть. Коллинз слегка отпрянул в сторону, когда мужчина попытался основанием ручки плети дотронуться до его подбородка.

— Что вам надо? – спросил Коллинз, но мужчина только зло посмеялся и сам схватил рукой подбородок мальчика, сильно сжав. 

— «Не дергайся! Я быстро научу тебя как надо себя вести!» – сквозь зубы прорычал мужчина, причиняя ребенку боль.

— Отпустите! – дернулся Коллинз. Ему удалось вырваться. 

Наконец, посмеявшись над реакцией маленького пленника, мужчина сказал уже на знакомом языке:

— Сказал тебе, не дёргаться. Будешь хорошо себя вести и слушаться, никто тебя не обидит. А если вздумаешь буянить, будет больно!

— Кто вы и где я?! – перешёл к делу Коллинз, не отвечая на слова мужчины.

— А ты как думаешь?

— Верните меня домой! Меня будут искать! – не сдавался малец. Было видно, что он ценит свою жизнь, знает права и требователен к окружающим в отношении себя. – Мама наверняка уже заявила в полицию! Вас найдут и посадят в тюрьму.

— Не говори ерунды, мальчик! Никто тебя искать не будет, поверь! И в тюрьму меня никто не посадит. А мамочки твоей здесь нет. Разве что в «другом» мире.

          Говоря в «другом», мужчина конечно же имел в виду то, что мама осталась в параллельном мире. Её здесь нет, но она жива – здорова и находится в своём мире. Однако Коллинз понял всё иначе.

— Вы что, убили мою маму? – он бросился вперёд, и мужчина получил кулаком в нос от пацана почти десяти лет. Отпрянув, он чуть было не упал. Схватившись за нос, он поднялся на ноги.

— Ах, ты, гадёныш! Да я с удовольствием прикончил бы ту суку, которая родила такого зверёныша, как ты! 

— Вы не ответили ни на один мой вопрос!  – настаивал мальчик.

— Все вопросы задашь хозяину, когда он будет определять твоё место в Долине. И не смей сопротивляться. Скажет, будешь полы драить всю жизнь – пойдёшь драить! Скажет, быть его игрушкой в постели, значит будешь! 

— Чего? – Коллинз ни на шутку испугался. Ведь то, что сказал мужчина и есть рабство!

— Что слышал, маленький стервец! – пробубнил надсмотрщик, потирая ушибленный нос. Это ещё хорошо, что кровь не пошла и он не сломан. В противном случае, он самолично задал бы пацану трёпку. Еще никто в Долине с ним – Жан–Жаком Питье, правой рукой Оракула Долины, так не обращался. 

— «Это кто здесь «маленький стервец»?» – услышал за своей спиной Жан–Жак.

— «Простите, масса[1], но этот чертёнок только что ударил меня в нос!» – пожаловался тот, поворачиваясь к хозяину.

— «Правильно и сделал!» – отозвался вошедший, оценив обстановку.

—«Это почему же?» – не понял Жан–Жак.

—«Кто просил тебя его привязывать к стенке в бараке для пленных?»

—«Вы не дали четких указаний, масса», – начал оправдываться тот. – «Как я понял, его надо было просто забрать у реки и привезти сюда. Что я и сделал. Но что делать дальше, вы не говорили».

—«Жан–Жак, как думаешь», – невозмутимо ответил хозяин, – «если ты забираешь моего сына из параллельного мира, то куда само собой ты должен был его доставить?»

— «Домой?» – догадался Жан–Жак.

—«Тогда возникает другой вопрос: ЧТО МОЙ СЫН, БУДУЩИЙ ОРАКУЛ, ДЕЛАЕТ ЗДЕСЬ, В КАЗАРМЕ ДЛЯ ПЛЕННЫХ?» – Оракул нажал на голос, давая понять помощнику, что его действия не допустимы и ошибку он обязан исправить, хотя всё равно будет наказан.

— «Простите, масса, я не подумал. Сейчас всё немедленно исправлю», – Жан–Жак бросился доставать из кармана ключи и отпирать замок на браслете цепи. Как только мальчик был освобожден, хозяин жестом потребовал у Жан–Жака удалиться.

          Как только мужчина удалился, хозяин подошёл ближе к мальчику и ласково произнес:

— Не бойся, сынок. Тебя никто не обидит. То, что ты оказался здесь, недоразумение и я прошу прощения за непрофессиональные действия моего помощника. Не сердись, хорошо?

— А вы кто?

— Вспомни, Коллинз, тебе было пять лет, когда я приехал с кучей подарков для тебя и мамы. Ты тогда настолько был счастлив, что положил все новые игрушки в большой прозрачный пакет и таскал за собой по всему дому. Даже спал, не выпуская пакет из рук.

— Папа?

— Я, малыш! – искренне и довольно улыбнулся Вилмар. На щеках тут же появились те самые ямочки, которые помнил и сам Коллинз.

— Папа, – он бросился к отцу, чтобы обнять. Мужчина поднялся на ноги и поднял сына. Крепко обняв, своё единственное чадо, Оракул поцеловал его в макушку и сказал:

— Юному наследнику Оракула Долины не пристало сидеть в казарме для пленных, малыш. Идём домой.

— Домой?  – сообразил Коллинз. Он ещё помнил, что сказал ему этот самый Жан–Жак. – Но мама… мой дом там, где она. А тот человек сказал, что она в «другом» мире. Я к ней хочу, домой!

— Здесь тоже твой дом, мой хороший!  – он отпрянул, чтобы посмотреть сыну в глаза.

— Здесь, это где?

— Мы в Долине Синих гор, дорогой! Это дом твоих предков по отцовской линии, – но, чтобы отрезать всякое нытьё ребенка, Оракул сразу расставил все точки над «i».  – Как ты правильно понял, мы в другом мире, параллельном. Прибыл ты сюда через специальный портал. Я позже объясню и покажу, что это такое. К маме ты вернёшься, но не раньше, чем проведёшь каникулы здесь.  Слишком давно тебя не видел, поэтому уговорил маму отпустить тебя к себе. Думаю, тебе здесь понравится. 

— А почему ты раньше меня сюда не брал? – поинтересовался смышлёный ребенок.

— По двум основным причинам. Первое, твой слишком маленький возраст. Ты плохо перенёс бы переход по порталу. Второе, когда ты уже смог бы перенести путешествие, тебе уже было пять лет и я пытался упросить твою маму отпустить тебя со мной сюда, но она была категорически против. Тогда я дал тебе время подрасти ещё и снова прибыл за тобой.

— А как на этот раз она согласилась? – не унимался Коллинз.

— Я был более убедителен. Она понимает, что я имею на это право, ведь ты мой сын. Поэтому согласилась отпустить тебя, пока идут каникулы. Верну тебя домой срезу после Дня Рождения!

— А почему не до него?

— Потому, что девять твоих Дней Рождений теперь мои, как были её все эти девять лет! – он улыбнулся сыну, давая понять, что ничего страшного или сверхъестественного не происходит. Они семья, как и всегда, пусть и живут по разные стороны миров. –  Ну что, идём? Покажу тебе немного двор и дом. Нас ждут, кстати.

— Идём!  – согласился, наконец, мальчик. На самом деле, не сидеть же и дальше в казарме для пленных. – А кто ждёт?

— Увидишь! Думаю, они тебе понравятся, – мужчине удалось заинтриговать мальчика, потому как в глазах появилась искорка любопытства.

— Они? А кто это? – спросил Коллинз отца, уже выходя их тёмного барака. Ему в глаза сразу бросилось светло – лазуревое небо с розоватыми облаками, яркое теплое солнце и двор, где совсем много народа, но все кивают головами в знак приветствия хозяина. Однако услышать ответ он хотел именно сейчас.

— Можешь мне не поверить, если скажу. Думаю, ты сам их увидишь и поймёшь, кто они! – был не менее интригующий ответ. На это мальчик успокоился и решил осмотреться, пока они идут. 

          Они подошли к двухэтажному каменному дому.  Этот двухэтажный особняк представлял собой некое подобие центра вселенной, вокруг которой и «крутилось» всё, что находилось поблизости. Люди, дворовые постройки на вроде казармы для пленных, конюшни, амбара, домиков для персонала, колодца, пристройками и небольшой беседки у дома. Сам дом из цельного крепкого кирпича, с белыми рамами окон и коричневыми ставнями. Стены его покрывал по бокам плющ, а под окнами первого этажа цвели кусты роз. Не было их только на широком прямоугольном каменном крыльце, где занимала своё законное место массивная дубовая дверь с причудливым узором и маленьким круглым оконцем. На огромной крыше дома красовались чердачные небольшие окошки, поддерживающие стиль и цвет основных рам и форму окон. Четыре трубы по углам дома, возвышались над крышей довольно высоко. Несомненно, это были камины, а значит, в доме зимой всегда тепло. Справа и слева от основного дома находились пристройки, ведущие к двум отдельным помещениям: просторной столовой с гостиной и не менее впечатляющей библиотекой и рабочим кабинетом. Но об этом маленький будущий Оракул узнает позже, а пока он быстро оценивал обстановку и во все глаза смотрел, что происходит вокруг. Разглядеть же подробности он может и позже, а пока ему нравилось, что при виде его отца и его самого люди улыбались и скромно кланялись, приветствуя нынешнего Оракула.

          В доме их действительно ждали, и когда отец завёл Коллинза в просторный холл, навстречу вышел дворецкий Патрик и поклонившись, сообщил хозяину дома, что его ожидают в рабочем кабинете. Между тем, когда Вилмар провёл мальчика в кабинет, то Коллинз увидел впервые настоящих магов. Он пока не знал, кто они, но от них веяло чем–то интересным, особенным, даже волшебным. Как Коллинзу показалось, оба старика только внешне выглядели как дедушка Матфей – сосед, который частенько угощал Коллинза и его друзей домашними леденцами, изготавливать которые он был просто мастер. А вот в глазах у этих стариков не было и толики усталости от жизни, лишь живой ум и интерес к тому, кого привёл в кабинет их прежний ученик.

— Знакомься, Коллинз, – Вилмар указал сначала на того, что стоял у окна, высокого седовласого и серой мантии. – Это Малькольм, – а потом указал на того, что сидел с книжкой в руках в кресле, но цвет его мантии был тёмно – синим, – … и Рондольф. Они настоящие маги!

— Неужели такое бывает? – не поверил Коллинз отцу.

— А ты поговори с ними, – ответил с улыбкой на лице Вилмар, – может, они и впрямь – волшебники.

          Коллинз мало знал отца, поэтому не поверил вновь. Возможно, в этом предложении есть какой – то подвох. Вилмар явно не желал пугать сына перед тестами своих наставников. Они умеют видеть любого человека насквозь, особенно Малькольм. И только они могут сказать ему о том, насколько сильным Оракулом будет Коллинз. Ведь чем слабее Оракул, тем дольше его обучение и тем больше придётся придумывать множества причин задержать Коллинза в Долине. И, если окажется, что мальчик силён как Оракул, то проблем будет гораздо меньше.

Коллинз, будучи достаточно проницательным ребенком, позволил себе усомниться в том, что отец просто так, невзначай знакомит его с магами. Он чувствовал нутром, что отец говорит ему не всё. Однако детское любопытство взяло вверх, и он посмотрел на Малькольма.

— Ну, здравствуй, Коллинз, – маг спрятал руки за спину и подошёл на пару шагов. Он пристально, но без вызова смотрел на мальчика, стараясь что – то разглядеть в нем, пока не прикасаясь. В этот момент Коллинз почувствовал, что его словно раздевают.

— Здрасьте, дедушка!

— Хм, – улыбнулся Малькольм. – В виду того, что я не являюсь отцом твоего отца, зови меня просто – Малькольм. Хорошо?

— Хорошо. Что дальше?

— Можешь дать мне свою руку?

— Зачем?

— Я просто посмотрю.

— На руку?

— На тебя, мальчик! На тебя, – отозвался терпеливо маг. Он видел, что мальчик напряжён, нервничает, боится, но не выдаёт этого. Поэтому следовало бы действовать крайне осторожно, чтобы не напугать. Иначе, затащить мальчугана жить и учиться в горы будет непосильной задачей даже для него.

— А Вам зачем?

— Я покажу тебе, как я «читаю» людей.

— А зачем меня «читать»? Я же не книга!

— Верно, не книга, – согласился старик, улыбаясь, – но любого человека можно так «прочитать», чтобы понять, кто он и как следует поступить с ним, чтобы он был в Долине счастлив и занимался «своим делом».

— А Вы так всех «читаете»?

— Только будущих Оракулов, – ответил Малькольм всё с такой же доброй улыбкой на лице, хотя терпение мага уже начинало трещать по швам. Надо было побыстрее уговорить мальчика подать руку, чтобы понять, стоит его отцу чего–то ожидать или смириться с бездарностью своего ребенка. Собственно, для этого он и его друг здесь. Малькольм чувствовал, что Коллинз не любит чужих прикосновений, видимо, не зря его научила мать бояться чужаков и сокращения дистанции с ним, поэтому решил идти ва–банк. – Обычно же, этим занимается сам Оракул. Хочешь, покажу, как это делается и научу тебя?

— А это не больно? – сердечко Коллинза забилось от волнения, но показывать страх или неуверенность он не желал. Лишь уточнил, на что получил краткий ответ:

— Не попробуешь, не узнаешь!

          Молчавший до этого Вилмар пояснил сыну, чтобы немного успокоить, так как по небольшому тремору руки чувствовал, что мальчик попросту боится. Поставьте себя на его место, и вы поймёте, как себя чувствует ребенок, который только что появился в другом мире и его сразу же тестируют на способности. 

— Смелей, Коллинз! Малькольм не сделает ничего дурного!  – уговаривал Вилмар сына. – Поверь, сынок, будет жутко интересно и не больно! Главное, быть смелым. Ты же ничего не боишься?

— Нет, наверно… – неуверенно ответил мальчик отцу.

— Вот и замечательно! Протяни руку Малькольму. Ни о чём не беспокойся, ведь я держу тебя за другую руку. Если что, я остановлю процесс.

          Коллинз немного помедлил и неуверенно протянул правую руку магу. Тот уже протянул свою заранее и только ждал, когда Коллинз осмелится сделать то же самое. Не нужно было сейчас торопить мальчика, он уже близок к тому, чтобы прикоснуться к его руке. Так что оставалось ждать. Наконец, Коллинз, решившись, дотронулся до руки мага и глаза сами собой закрылись. 

          Его понесло куда – то в высь. В голове немного гудело, а в сознании, в сине – беловатом сиянии раскрылась панорама всей Долины. И голос Малькольма. Тихий и вкрадчивый.

— Видишь Долину?

— Да, – прошептал мальчик.

— Что ты видишь?

— Всё от горизонта, с одной стороны, до горизонта другой. Мешают только горы вокруг.

— Силён… – услышал Коллинз ответ мага. – Я достаточно увидел. Можешь открыть глаза.

          Коллинз сделал, что велели и сразу услышал комментарий Рондольфа, до сих пор сидевшего в кресле бесшумно и с интересом наблюдающего за происходящим.

— Видеть всё дано не каждому, малыш. Даже твой отец в твоём возрасте едва видел половину.  И то, урывками.

— Ты не ошибся с матерью, Вилмар. Мальчик весьма одарён, – оценил Малькольм, говоря это отцу Коллинза. Он говорил так, словно сам Коллинз не человек, а товар какой. И так, словно его тут совсем не было. – Единственное, чем тебе можно попенять, это то, почему ты раньше его не привёз сюда.

— Мать не пускала… – пытался оправдаться Оракул перед наставником.

— Глупости! – Маг, наконец, опустил руку мальчика. – Твоя мягкосердечность теперь заставит его работать вдвое больше, чтобы наверстать упущенное.

— Успеет. Он долгожитель, – парировал Вилмар, зная, очевидно, о чем он говорит. 

— Это не имеет значения, сколько он проживет, Вилмар. Он слишком ценен, чтобы допускать такую халатность.

— Простите, учитель, – сердце Вилмара забилось, понимая, что наставник прав и может даже наказать несмотря на статус Оракула всея Долины. Авторитет у него неприкасаемый, а те порки, что Малькольм ему устраивал за плохо выученный урок он ещё помнит хорошо. Так что было чего бояться. – Я постараюсь ему помочь освоить магию Оракула как можно быстрее.

— Это уже не твоя забота, парень. Ты своё предназначение выполнил. Привезёшь его через неделю, как освоиться, – Малькольм говорил так, словно собственный отец не имел никакого права на ребенка. 

— Я домой хочу! – Коллинз, слушая перепалку взрослых, чувствовал себя лишним и к тому же, неприятно было, в каком тоне говорили взрослые, не спрашивая его мнения. Мама всегда учила принимать решения самостоятельно и отвечать за них. А тут попал как–будто в военное училище, где мнение новобранца никто и не спросит. Куда пошлют, туда идёт. Не в правилах Коллинза подчиняться обстоятельствам. – Отправьте меня к маме. Я не хочу никакую магию. И не хочу быть никакими Оракулом, даже очень сильным!

          Как Коллинз и предполагал, его просьбу не услышали.

— Не торопись, мальчик, – отозвался Рондольф. – Ты же ещё не знаешь, что такое магия Оракула и насколько она интересна!

— Я домой хочу! – настаивал Коллинз.

— Вилмар! – Малькольм дал строгую команду урезонить сына и прекратить его истерику (которой, кстати, пока не было).

— Коллинз, – поспешно обратился Оракул к сыну, взяв его за обе руки и посмотрев пристально в глаза. – Моё предложение в силе. Ты погостишь немного, и я отправлю тебя к маме. Я же тебе всё объяснил.

— Но я не хочу учиться, папа. Разве я не отдыхать приехал?

— И это тоже, милый. Нет лучшего отдыха, чем смена деятельности, – отшутился Вилмар.  – Поверь, тебе понравится осваивать волшебство! Это интересно и бывает даже весело!

— Нет! – упрямился мальчик. Он вырвал свои руки из рук отца и кинулся к дверям. Резко открыв их, он выбежал в коридор, потом в холл и на выход. Бежал, куда глаза глядят. Он хотел убежать уже куда–нибудь, лишь бы подальше от отца и магов, особенно от Малькольма. 

— Никуда он не денется, – философски заметил Рондольф и улыбнулся Оракулу и своему соратнику.

Глава 3. Франсуа и первые уроки жизни.

Незаметно для себя Коллинз побежал в сторону фруктового сада, что находился недалеко от дома. Просто нёсся, куда ноги несли, не разбирая дороги. Неожиданно он налетел на мальчика примерно тех же лет, что и он. С виду мальчик как мальчик. Только волосы светлее, голубые глаза с сероватым отливом и крепкое для его возраста тело. Они столкнулись лбами и полетели друг от друга, хлопнувшись больно пятыми точками о землю. Потирая лбы, они смотрели друг на друга как на седьмое чудо света.

— Ты кто? – спросил мальчик Коллинза.

— Я – Коллинз! Сын Вилмара. А ты кто?

— Франсуа!  – ответил тот, продолжая потирать лоб, делая при этом попутку, встать на ноги.  – Я младший сын Паркера, дворецкого в доме Оракула. И чего ты здесь делал? 

— Бежал!

— От кого?  – усмехнулся Франсуа. – Чего–то я не наблюдаю за тобой никакой погони!

— Я просто бежал. Я домой хочу. Только не знаю, как туда попасть!

— Так ты бежишь в обратную сторону. Твой дом там! – Франсуа показал в ту сторону, откуда, собственно, и прибежал Коллинз. 

— Да нет же! – опроверг Коллинз мнение Франсуа. – Не этот дом! Я сегодня прибыл из другого мира, как мне папа объяснил. Только я всё равно домой хочу. Мне тут не нравиться!

— Это почему же? У нас в Долине очень хорошо жить!

— Вам–то может и хорошо! А я родился не здесь! У меня там мама одна осталась.

— А у меня мамы нет, так что я не переживаю. Ты же не младенец, ныть и к маме проситься! 

— Как сейчас тресну! Маму не тронь! – пригрозил Коллинз, приготовившись драться. Но не зря же Франсуа – сын дворецкого. Его отец всегда невозмутим и поссориться с ним невозможно! Так что мальчик быстро среагировал, не желая драться с сыном хозяина дома, где его отец работает уже много лет.

— Ладно – ладно, как скажешь! Согласен, мама – это святое, – Франсуа показал чумазые ладошки, демонстрируя примирение.   – Просто моя умерла, когда меня рожала. Так что мне пришлось научиться жить без неё. Не сердись! Я не хотел тебя обидеть!

— Прости, что вспылил, – сразу успокоился Коллинз.  – А ты не знаешь, как в другой мир попасть?

— Только при помощи твоего отца. Оракул – проводник по порталу. Говорят, кто туда войдёт без его ведома – сгинет!

— А где он, этот портал? – поинтересовался Коллинз. Вдруг, его новый знакомый знает, где портал и проводит?

— Думаю, если ты спросишь, он сам расскажет, – уклонился от ответа Франсуа. Он понимал, что не стоит сейчас рассказывать сыну Оракула вещей, о которых он сам мало что знает и не понимает.

— Он сказал, что сам меня отправит домой, когда каникулы закончатся!

— Каникулы? А что это такое?

— Время отдыха от учебы у детей, – пояснил Коллинз.

— Вот бы и я хотел бы такие каникулы, – мечтательно заулыбался Франсуа. – А то я в местной школе учусь, а дома отец учит, как дворецким быть. Ещё хозяин заставляет ходить в охрану и там учиться владению оружием. Сколько учусь, а ни каких каникул мне не давали.

— Сочувствую! – выдохнул Коллинз.

— А сколько времени длятся каникулы, если не секрет? – допытывался Франсуа.

— Два – три месяца.

— Ух ты! Я о таком могу только мечтать!

— Не спорю, каникулы — это хорошо. Вставать рано не надо, делаешь, что пожелаешь, ешь, когда захочешь и что захочешь. Даже гулять до поздна можно!

— Да это праздник сплошной, а не жизнь!  – оценил довольно Франсуа. Он пригласил Коллинза присесть под яблоню и сел рядом. – А расскажи ещё чего – нибудь про свой мир! Очень интересно.

          Они сели на траву, и Коллинз начал рассказывать про то, что интересного у них есть. Про школу, про транспорт на улицах, про магазины и то, какой у него хороший велосипед. Также рассказал, как с друзьями они купались в озере недалеко от города. Франсуа было интересно буквально всё. А когда они оба проголодались, то мальчишки потрясли немного яблоню, и она уронила несколько яблок, почти созревших для урожая. Этого было достаточно, чтобы немного насытиться и утолить жажду. Проболтали они до обеда, пока в сад за Франсуа не прибежал старший брат Пьер. 

— Тебя, где носит, пострел? – спросил Пьер у Франсуа, пытаясь отдышаться.  – Отец уже хватился тебя! Это ты всю Долину по периметру пошёл обходить, чтобы принести листьев черноплодной смородины для чая? Ушёл с утра и потерялся!

— Не ори, Пьер! Знакомься! Это Коллинз! Он сын массы Вилмара! Утром привезли…

— Вот как? – шестнадцатилетний парень, у которого кроме своих дел ещё под присмотром младший братец, тут же успокоился, взял себя в руки. Если бы не это обстоятельство, Франсуа тут же схлопотал бы по затылку за нерасторопность.  – Тогда чего вы тут как два барана перед волком? Марш домой! Обед скоро! Молодого масу скоро тоже хватятся. А ему ещё полагаю, умыться надо. Идёмте.

          Не дожидаясь мальчишек, парень резко развернулся и пошел к дому. Франсуа и Коллинз переглянулись и потрусили за Пьером, а то и вправду, если хватятся, беды не оберёшься. Отец хоть и спокоен всегда, как камень у дороги, но, сам, если вынудить, под розги положит, не пожалеет. А что может сделать отец Коллинза, Франсуа только догадывался. 

          Коллинз возвращался домой уже изрядно успокоившимся, хоть и не лишённым решимости всё – таки попасть к себе домой, к маме. По рассказам Франсуа, здесь, в Долине, жилось вольготно, всегда находилось чем заняться. Единственное, чего он не советовал, это выходить за крепостную стену без охраны. А почему – это лучше узнать у старожил и охотников. Отец рассказывал Франсуа про чудовищ, которые в лесу обитают. Так самому Франсуа и его брату Пьеру и не было никакой надобности ходить в лес за крепостную стену. Всё что нужно, доставляли охотники. Сам же Коллинз решил для себя немного понаблюдать, дать себе шанс получше узнать место, где родился и вырос его отец, а заодно, попробовать освоить магию. Быть может, он и сам узнает, как перебраться через портал без отца и увидеться, наконец, с мамой.

          К возвращению Коллинза в дом, маги уже уехали. Им не было резона более оставаться в Долине. Им было жарко и душно на равнинах. Нужно было срочно возвращаться в горы, в свою обычную обстановку. Правда, они не упустили шанса оставить Вилмару очередной список материалов, которые он должен будет собрать и отправить к ним в горы вместе с сыном. 

— И где это тебя носили силы Небес, Франсуа? – поинтересовался Паркер, когда его младший сын в сопровождении юного масы вернулся, наконец, домой.

— Простите, отец, я забылся, – оправдывался Франсуа перед отцом, встретившего их у самого порога дома. – Я уже всё собрал и собирался возвращаться, когда встретил молодого масу. 

— И…

— И мы разговорились, поэтому я забыл о времени… Простите, я случайно… – Франсуа был готов провалиться сквозь землю, лишь бы не схлопотать от отца. Выручил Оракул. Он как раз вышел на крыльцо, чтобы встретить своего сына, так надолго исчезнувшего их вида. 

— А смородина, где, бестолочь? Её –то ты не забыл надеюсь, собрать? Получишь у меня на кардамонские орехи…

— Вот! – Франсуа быстрым жестом снял с плеча тряпичную сумку, набитую смородиновым листом, и протянул отцу. В это время Коллинз лишь изумлённо наблюдал, как общаются его новый друг и дворецкий. До этого он лишь мельком видел мужчину в холле, когда папа завёл его впервые в дом. Теперь же, при свете дня, Паркер выглядел немного иначе.

— Паркер, не ругай его! Франсуа уделил время юному масе и поэтому, потратил время не зря. Полагаю, теперь им предстоит видеться чаще. 

— Как будет угодно, масса, – тут же смирился Паркер. Похоже на то, что сегодня его пострелу не попадёт за то, что отлынивал от основной работы. Да и Оракул знает, о чем говорит. Жизнь научила его не спорить с хозяином дома.

          Коллинза тут же перепоручили неизвестно откуда взявшейся молодой, но довольно строгого вида девушке – миссис Глории Дарс.  Она приветливо поздоровалась со своим будущим воспитанником, назвала себя, сказала, что она его няня и будет за ним приглядывать, когда отца не будет рядом. Затем она предложила Коллинзу показать его комнату на втором этаже. Ему ничего не оставалось, как согласиться. 

На втором этаже находились спальные и гостевые комнаты, вход в библиотеку и «черная» лестница для персонала. Одна комната, та, что ближе к «черной» лестнице, принадлежала Оракулу. Другую, ту, что ближе к парадному входу, подготовили для Коллинза. Другие две оставались гостевыми. Миссис Дарс открыла перед мальчиком дверь и пригласила внутрь. Оформлена комната была в тёплых зеленоватых тонах, обставлена классической мебелью без излишеств, но всё необходимое находилось под рукой. Кровать, письменный стол с канделябром, в углу кресло с пуфиком, чтобы читать у окна, полка с книгами тут же. Ковер круглой формы с витиеватым рисунком, камин на противоположной стене от окна, ширма для переодевания рядом. Небольшая дверь в уборную завершала ансамбль. Вот и вся обстановка. Окна комнаты выходили в цветочный сад за домом, чтобы обеспечить юному обитателю комнаты покой во время сна. На самих окнах красовались воздушные полупрозрачные длинные занавески, обрамлённые тяжелыми темно – зелёными портьерами.

За ширмой оказался рукомойник, и Глория предложила Коллинзу помыть руки и освежить лицо перед обедом. Он взял в руки душистый квадратный кусочек мыла, чем–то напоминающий кубик для детского строительства. Такие деревянные кубики были   у него, когда он жил с мамой. А вот мыла такой формы он не видел никогда и нигде. Мыло оказалось приятным на ощупь и запах. Кроме того, кусочек не был большим и хорошо умещался в руках, скользил беспрепятственно. Он с удовольствием намылил руки и вспенил образовавшийся мыльный налёт. Мыло оказалось душистым и приятным в использовании. Миссис Дарс любезно полила воды на руки из кувшина. Оттерев руки от грязи, а лицо от пыли, Коллинз вытерся поданным няней полотенцем. Ему даже понравился такой уход, ибо дома он делал всё сам. Глория и не мешала ему умываться, ничего не делала за него. Но поданное полотенце говорило о том, что статус у ребенка непростой. Он и сам бы мог взять его с крючка рядом, но миссис Дарс, погрозив наигранно строго пальчиком, пресекла попытку схватить полотенце с крючка раньше времени. Она объяснила маленькому хозяину, что будущий Оракул не должен отнимать хлеб у своих помощников.

Во время обеда, миссис Дарс учила своего подопечного как правильно есть вилкой и ложкой по этикету, почему вилок и ножей больше, чем требуется на первый взгляд, и как это связано с очередностью подачи блюд. Одним словом, начала воспитание юного Оракула. Коллинз не сопротивлялся особо, так как девушка находила для него правильные слова, приводила смешные примеры, чтобы показать нелепость неправильного использования столовых приборов. Мальчику было так же комфортно находиться рядом с Глорией, как и с мамой. 

Наблюдавший процесс Вилмар просто слушал и улыбался. Он достиг цели, сын у него. Теперь в ход пойдут и мастерство Глории, и обаяние Франсуа, и миловидность жеребенка, которого он собирается подарить Коллинзу. Даже охрана вместе с начальником будут задействованы в том, чтобы показать его ребенку, что нет на свете лучше места для жизни, чем Долина Синих Гор! А что будет через неделю, тогда и увидим!

***

По приезду в горы, маги сразу поднялись в свой «летний дом». Это строение было ничем иным, как Домом на дереве. Посреди гор стоял лес. Сейчас снега не было, в горах относительно тепло и можно жить в доме на дереве, точнее на деревьях. Строение было двухъярусным и крепилось на пяти рядом стоящих деревьях. Это защищало от хищников, если осмеливались подойти, а также, от оползней, если случались. На первом этаже находилась маленькая кухня для приготовления пищи, здесь же маги ели, а рядом небольшой рабочий кабинет с книгами, необходимыми для работы и стол с алхимическими принадлежностями. На втором этаже была спальня и подобие уборной. Также, в каждой комнате стояли специальные «обогреватели», подобие ведра с поддоном на ножках с дырчатой крышкой. Внутри при помощи маги поддерживался жар, поэтому спать в доме было всегда комфортно и тепло (особенно по утром). Пожалуй, это все удобства. Множеством «удобств» нагромождать дом смысла не имело, так как в основной зимний сезон маги жили в пещере неподалёку. Вот где была сокровищница магических штучек и удобств! Именно на обустройство пещеры и дома маги регулярно запрашивали у Оракула материалы.

Любящий практику Малькольм, сразу же принялся искать нужное количество слюды. Рондольф тем временем достал книгу с заклинаниями, помогающими усилить действие любого предмета. Таковым предметом должен стать стеклянный шар, отлитый специально для Оракула. Конкретного Оракула, а именно для Коллинза. Такой шар отливался лишь раз, не имел аналогов и служил только одному Оракулу. Когда Небеса забирали Оракула, его шар разбивался о скалы недалеко от реки. Потому, передаваться шары не могли. Следовательно, Коллинзу нужен свой шар. Отцовский ему не подойдёт ещё и по той причине, что тотемной стихией Вилмара была вода, а у Коллинза – воздух. Шар Вилмара просто не будет слышать Коллинза.  Что именно добавить к слюде до того, как она станет монолитным куском стекла, определяла именно тотемная стихия. 

Малькольм был ещё под впечатлением и пока помнил свои ощущения от контакта с Коллинзом при тестировании, нужно было срочно отлить стеклянный шар, подходящий мальчику. Он работал как заведённый несмотря на усталость от дороги. Рондольф не мог его остановить, да особо и не пытался, зная нрав Малькольма. Сам же Малькольм как быстро перемещался по библиотеке в поисках нужных веществ и собирал их на столе для алхимии. Плавить всё это нужно будет в пещере – там есть специальная печь. Но собрать всё необходимое можно и в доме. А чего не хватит, можно найти и в пещерном доме. Более спокойный Рондольф не мешал другу и старался помочь с поиском нужной как информации, так и склянки с каким – нибудь порошком. 

Процесс занял более суток. Впрочем, времени было предостаточно. После того, как все ингредиенты были собраны, маги растопили печь в пещере и довели ее до нужной температуры. Затем, слюда вперемешку с белыми и синеватыми порошками была уложена в специальный плавильный ковш. Целых десять часов понадобилось, чтобы слюда полностью расплавилась и смешалась с порошками. Только после этого Малькольм при поддержке Рондольфа осторожно вынул ковш с расплавленной субстанцией и вылил в специальную чашу. Чаша была с механизмом, и, если крутить ручку, расплавленная стеклянная субстанция начинала перекатываться по ней. Это формировало шар с одной стороны и охлаждало с другой. Ни выносить на холод, ни поливать водой, чтобы быстрее остыло, было нельзя. Маги под бесконечное чтение заклинаний по очереди крутили чашу, чтобы получившееся стекло стыло само и ни в коем случае не треснуло. У магов была лишь одна попытка к изготовлению шара Оракула. Ошибиться с пропорциями, с заклинаниями или самой технологией изготовления было нельзя. Магия ошибок не прощает и если маги ошибутся хоть в чём – нибудь, то возмездие не заставит себя долго ждать.

Оба мага уже порядком устали, так как не имели возможности хоть немного отдохнуть или отвлечься за эти сутки. Процесс требовал полной самоотдачи и концентрации. В противном случае, беды не избежать. Впрочем, это не первый их шар. Для Вилмара шар отливался с другими ингредиентами, но в целом, способ изготовления ничем не отличался. Промашек не было тогда и не должно быть сейчас. И вот, к окончанию процесса, когда сил уже почти ничего не хватало, шар был готов. Он был ещё горячим, но уже не требовал того, чтобы его крутили в чаше. Корочка «запеклась». Оставалось дождаться, когда он остынет изнутри и сам призовёт своего хозяина. Шар получился довольно большим – почти шесть пальцев, что по современным меркам равнялось примерно двадцати сантиметрам в диаметре.

Маги отсыпались два дня, после чего, посреди белого дня они услышали небольшое, едва заметное гудение. Шар начал слегка вибрировать, словно пытался вырваться из своего заточения в чаше. Прибежавшие из летнего дома в пещеру маги обнаружили шар полностью готовым к работе. Они поняли это по исходящему от него едва заметному свечению и тихой, почти незаметной вибрации. Лишь благодаря стенам пещеры звук усиливался, а потому чувствовался в доме неподалёку.

— Письмо пошлём или сам приедет? – спросил Рондольф Малькольма, имея в виду то, что Коллинз сам должен услышать «зов» своего шара. Неделя, отведённая для адаптации, ещё не прошла, поэтому нужно решить, как скоро Коллинз окажется в горах.

— Сам! – безапелляционно ответил Малькольм и пояснил: – Свой шар Оракул должен ещё заслужить.

— Хочешь сказать, что ребенок должен сам услышать свой шар и понять, что это «зов»?

— Да. А потом дать имя.

— И что, теперь мы будем ждать, когда Коллинз это поймёт? Гул этого шарика сведёт с ума, пока он приедет! Малько, пощади! Я же не вынесу! Не проще ли послать голубку с письмом? 

— Не проще. Я запечатаю Пещеру, звук и вибрация не выйдут. А как только Коллинз изволит посетить нашу скромную обитель, открою. Тогда он сам услышит «зов», надеюсь, что в этом случае оставить мальчика на обучение будет проще. Он даже проситься домой вместе с шаром не сможет, чтобы там практиковаться. Сам понимаешь, что два шара не уживутся в одном доме. Какой – то из них окажется слабее и просто взорвётся. Поэтому и нужно, чтобы учился Коллинз именно здесь и нигде больше. Есть опасность, что взорвётся именно его шар, если он заберёт его домой. Сейчас шар Вилмара очень мощный. Да и тотемные стихии не особо «дружат»!

— И то верно. А теперь пошли отсюда. Запечатывай эту пещеру ко всем эльфийским демонам и пошли отдыхать. А то такого экстремального подъёма я больше не переживу.

— Не скули, Рон! – отрезал Малькольм. – Пошли уже, пусть он остаётся там, где и лежит. Мы даже притронуться к нему не можем, чтобы переложить на подушечку и убрать в ящик до приезда Коллинза.

— На подушечку и в ящик пусть Коллинз сам свой шар убирает, – ворчал сонный Рондольф. Его организм еще потряхивало от резкого подъёма и бега до пещеры.  –  И я не скулю!

— Скажи это шару Коллинза! – усмехнулся Малькольм, и они вышли из мастерской, чтобы покинуть пещеру. У входа Малькольм произнёс заклинание сокрытия и сразу наступила тишина. Рондольф облегченно вздохнул и побрёл вместе с другом до дома.

 ***

          Маги не ошиблись. В момент, когда шар начал «работать», Коллинз недолго чувствовал непреодолимую тягу поехать в горы и даже спрашивал об этом отца. Но как только «зов» прекратился так же неожиданно, как и начался, Коллинз успокоился и решил подождать. Вилмар смог убедить сына в том, что если Малькольм сказал, что ждёт его через неделю, то раньше ехать нельзя. Нужно с пользой провести оставшееся время на равнине. Например, укреплением отношений с Франсуа и Глорией, заняться ознакомлением со всем, что окружает, особенно с тем вороным жеребенком, который не так давно родился и на лбу которого красовалось белое пятнышко – звездочка, а на передних копытцах были «надеты» белые гольфики. Коллинзу многому ещё стоит научиться, многое освоить и понять. Особенно понять то, что к матери он вернётся ещё не скоро и не на долго. Теперь жизнь его сына всецело будет связана с Долиной.

Глава 4. Первые знакомства…

          Остаток дня Коллинз провел, знакомясь с окружением. Миссис Дарс везде его сопровождала, как и охранник из числа приближённых к Оракулу. Он был почти незаметен, даже не виден. Но Коллинз знал, что он не просто держится рядом, он не спускает глаз с него и няни. Знал и не понимал, зачем он нужен и от кого охраняет. Отец знакомил его с двором, людьми, работающими здесь, показал мастерские. Даже на мыловарне были, где Коллинз увидел, как изготавливают то самое душистое мыло, которым он мыл руки сегодня перед обедом. Увидел Коллинз и швейную мастерскую, прачечную и даже казарму охраны. Там он увидел, как живут охранники, где спят, что едят, как ухаживают за оружием и тренируются.

Впечатлений мальчику хватило и к ужину он уже порядком устал. Едва поев, он попросился к себе в комнату и няня сопроводила его. Не желая оставлять маленького будущего Оракула одного, миссис Дарс помогла ему умыться, переодеться в ночную сорочку и уложила с мягкую постель. Чтобы он не чувствовал себя покинутым, она прочитала Коллинзу одно из эльфийских сказаний. Благо на книжной полке было что выбрать. Незадолго до того, как она закончила, Вилмар пришёл пожелать сыну доброй ночи. Как только миссис Дарс закончила читать, она потушила канделябр и вышла, оставив подопечного засыпать. Мысли о маме и тоска по ней ещё кружили в голове мальчика недолго, но вскоре усталость взяла своё и он заснул, наконец.

Поначалу, сон сморил Коллинза, так как за день он много ходил, дышал свежим воздухом, да и сытный ужин дал о себе знать. Однако посреди ночи он проснулся, так как ему показалось, что в кромешной темноте комнаты он не один. Сев на кровати, он стал приглядываться к пространству. Номинально никого в комнате не было. А по факту? Чувствовалась прохлада, которой не должно быть. При чем исходил холод лишь с одного угла. Приглядевшись, он увидел, что над книжной полкой под самым потолком повисло подобие облачка. Словно остаток тумана. Это не могло не напугать Коллинза.

— Кто здесь? – спросил испуганно Коллинз, укутываясь в одеяло, словно это как–то его спасёт в случае реальной опасности. Впрочем, он знал, что под дверью охранник.

— «Я!»– послышалось мальчику. Однако он решил ответить.

— Кто «ты»? У меня наверно галлюцинации! Я с ума схожу что ли?

— «Ничуть!» – был тихий ответ.

— Значит, я тебя слышу?

— «Да!»

— А ты кто?

— «Тотем… рода…» – послышалось мальчику, но он продолжил расспрос.

— А это кто?

— «Начало рода… я…»

— Жутко…  – оценил Коллинз своё состояние. – А имя у тебя есть?

— «Чарльз… Чарли…» – отвечало облачко, не сходя со своего места.

— Чарли? – повторил Коллинз, словно не верил тому, что слышал. – А я точно тебя слышу и с ума не сошел?

— «Точно…»

— Ты приведение?

— Тотем… – поправило облако.

— А что ты тут делаешь?

— «Охраняю… тебя… дом… Оракула…»

— Понятно. Может, ты знаешь, как мне домой попасть?

— «Знаю… нельзя… учись… позже…», – были последовательные ответы.

— Но я к маме хочу! – уперся Коллинз в надежде, что хотя бы приведение скажет, как попасть домой.

— Дом… здесь… – спокойно ответил Чарли немного подумав. 

— Но мама… Она одна… Как же так? – Коллинз совсем сник и заплакал. Он прижал края одеяла к глазам и зарыдал. От тоски по маме, от безысходности. Ведь если Тотем говорит, что теперь его дом здесь, значит ли это то, что отец обманывает его и никогда больше к маме не отпустит?

          На звуки прибежала няня, и обняв мальчика, убаюкала, запретив громко плакать, так как Оракул устал и уже спит. Будет плохо, если он проснётся посреди ночи. С утра у него много дел и он должен быть отдохнувшим. И сказала, что Коллинзу тоже пора спать. Когда Коллинз уснул под действием уговоров и колыбельной песни Глории, то в доме снова воцарилась тишина.

          Тотем никуда не делся и вошёл в сон мальчика, чтобы рассказать историю рода Сэдгардов. Из сна Коллинз узнал, что появились Оракулы в Долине очень давно. Чарльз искал для своей семьи новое пристанище, так как его нигде не принимали как должное, обычные люди его даже боялись. Тогда он повёз семью куда вело сердце. Вскоре они оказались в Долине и во сне Чарльзу было ведение, в котором указывалось, что он на месте и нужно занять эту территорию, объявив своей, никого не пускать и охранять Места Силы. Сами Места Силы тоже указывались, Чарльз постепенно все обнаружил и опробовал. Нашел он и Запретную поляну. Место имения тоже указано было в видении. Так, начиная обустройство на новом месте, Первый Оракул Долины стал строить дом, искать нужных помощников и привозить их в имение. Постепенно открылся портал, и Чарльз путешествовал по мирам в поисках нужных людей. Постепенно, в Долине появились те самые маги – отшельники из числа привезённых людей, которые обладали феноменальными способностями к магии, и которых в своём мире сожгли бы на костре за колдовство. Как только они отходили в мир иной, оракулы снова искали людей, способных их заменить. 

Со временем имение разрасталось, количество жителей Долины увеличилось в разы, а попытки захватить территорию ничем хорошим не заканчивались, пока Чарльз не договорился с тогдашним королём о примирении и согласился платить дань, лишь бы не лезли в Долину. С тех пор Оракулы жили спокойно, сохраняя покой Мест Силы и Долины в целом. Когда Оракулы умирали, на их место вставали их дети, перенявшие способности по крови. Так получилось и с Коллинзом. Теперь он наследник огромной династии оракулов Долины Синих гор. 

Коллинз проснулся сам. Уже было светло, а тело трясло от увиденного. Чарльз успел ретироваться до того, как мальчик проснётся. Однако остаточное в теле от прибывания Тотема во сне Коллинз ещё ощущал некоторое время, мышцы немного лихорадило, а сердце бешено билось. Когда его пришла будить миссис Дарс, то очень удивилась, почему он так рано проснулся.

За завтраком Коллинз был мрачен, не желал поддерживать разговор с отцом. Но Вилмар был бы плохим Оракулом, если бы не догадался в чем дело.

— Ты плохо спал? – спросил Вилмар немного встревожено.

— Нормально спал, – сухо ответил Коллинз отцу.

— Тогда в чём причина хмурого настроения с утра? Что – то же испортило тебе с утра настроение?

— Не с утра, папа. Я разговаривал с Чарли, прошедшей ночью… – пояснил сын. Вилмар тут же посмотрел куда – то наверх, в угол столовой и, видимо, заметил там Тотем.

— Ну и что ты ему наплёл?  –  спросил Оракул родоначальника.

— «Правду…» – прогудел тот.

— Хоть бы предупредил, – укорил Оракул Тотем рода и дома.

— «Сам не рассказал…» – посетовал тот.

— Не лезь, куда тебя не просят, Чарли. Мне теперь разгребать! Уйди уже отдыхать, ночью поговорим! – попросил Вилмар. Тот, не говоря слова, скрылся.

— Значит, то, что он сказал правда? Ты не собираешься меня возвращать маме? – продолжил Коллинз разговор с отцом.

— Собирался, – не стал лукавить Вилмар. – Мало ли что тебе наговорил Тотем. Он, конечно, был сильным Оракулом и до сих пор видит каждого насквозь. Но поверь, я не намерен портить с тобой и мамой отношения. И, если я сказал, что ты вернёшься к маме, то так тому и быть. Но сначала ты поешь, и я отведу тебя в одно место. Мне доложили, что уже можно. Скоро мы отправимся в горы, будет не до этого. Франсуа с нами поедет. Немного поживём там, а как время каникул закончится, то я отправлюсь с тобой в маме. Доволен?

— Не очень… – пробурчал Коллинз, ковыряясь в тарелке с пастой.

— Изволь объясниться, почему?

— Я не хочу в горы, папа. Мне не понравился Малькольм. Он злой какой – то! 

— Хм, – с недоверием усмехнулся Вилмар. – Это только первое впечатление. Признаюсь, когда я его увидел в первый раз, то вообще – испугался. Он казался мне глыбой. Большой и холодной. Но когда я вынужден был жить в горах и учиться у него, он сумел заинтересовать меня, привить привычку к постоянному совершенствованию и не давал покоя. Порой, думая, что я ленюсь, настаивал на работе. Зато и результат был виден в ближайшие сроки. Я проводил в горах лишь лето. Но этого было достаточно, чтобы в холодное время года отрабатывать полученные навыки, выполнять задания, попутно помогая людям или выполняя свои непосредственные обязанности.

— Я его боюсь, – резюмировал Коллинз. Слова отца, похоже, не сильно убедили его.

— Я тоже боялся. Но сейчас нет, просто трепетно уважаю.

— Всё равно не хочу в горы! – заупрямился мальчик. Спорить с ним Вилмар больше смысла не видел, решил дать время привыкнуть к мысли.

— Давай, сейчас закроем тему и просто поедим. Нас ждут. Не стоит заставлять людей ждать долго, у них своей работы полно.

— Приятного аппетита, – нехотя ответил отцу Коллинз и приступил–таки к завтраку. Наблюдавшая за всем процессом разговора миссис Дарс не вмешивалась, но уже была готова отругать самого Оракула за то, что нарушает главное правило за столом: когда я ем – я глух и нем! Лишь благодаря именно её красноречивым знакам Вилмар поторопился завершить разговор с сыном на столь неприятную тему. Далее завтрак проходил в почти гробовой тишине, её нарушал звук стука вилок о фарфор и просьбы к дворецкому подать следующее блюдо.

          После завтрака, чтобы поднять сыну настроение, Вилмар повёл его в конюшню. В предыдущий день сделать этого не удалось, так как побывали во многих местах, и Коллинз просто устал от впечатлений. Хорошего, как говорится, понемножку. На этот раз кроме конюшни Вилмар и не планировал никуда больше вести сына. 

Проходя по двору в направлении конюшни, Коллинз заметил, что недалеко от складского помещения стоит повозка, куда складывают разные материалы: доски, мешки с чем – то, связки книг, провизию, ящики с чем – то тяжёлым. Всё укладывалось очень аккуратно и крепилось верёвками. Коллинз не решился спросить у отца, что это за повозка и для кого она, но решил подождать, чтобы увидеть позже. На данный момент ему больше было интересно, куда его ведёт отец.

А шли они на конюшню. Вчера Коллинз очень устал от экскурсий, поэтому папа не повёл его смотреть конюшню. Она находилась в некотором отдалении от основного дома и придворовых построек за небольшим холмом. Пришлось идти примерно минут десять, прежде чем они подошли к отдельному высокому кирпичному строению с левадами и тренировочным ограждением. Сама конюшня достаточно большая, способная укрыть от непогоды не один десяток лошадей, напоминала форму квадратной арки. По ощущениям Коллинза, с холма она не казалась такой небольшой, но стоило спуститься к ней, как она «выросла» на глазах. Вокруг ходили конюхи, занимались своими делами. Кто – то вывозил навоз, кто – то носил воду в поилки, кто – то чистил или мыл лошадей, один даже гонял по тренировочному кругу серую лошадь. Когда Вилмар проходил мимо, они кивали в знак приветствия и дальше занимались своими делами. 

Зайдя внутрь помещения, Коллинз обомлел. Перед ним предстала конюшня во всей красе. Он такое видел впервые. Здание и так не было маленьким, но когда он вошёл внутрь через одни из распахнутых ворот, то раскрыл рот от удивления. Они с отцом стояли в начале длинного коридора. По обе стороны находились стойла с просторными денниками, было небольшое помещение для помывки лошадей, хранения инвентаря и снаряжения, а также для хранения сена. Так же сено хранилось на полатях под потолком. В самом помещении было светло и сухо, несмотря на утро. Дальше тоже были стойла и даже несколько вольеров для собак. В одном из них были «мамы с детьми». Коллинзу очень понравились необычные большие собаки. Во втором отсеке продолжались стойла с денниками. Вилмар пояснил сыну, что лошади нужны в Долине для дальних поездок, а собаки для охраны и охоты. Наконец, они дошли до денника с кобылицей и жеребенком, которому от роду не больше недели. Коллинзу стоило взглянуть в глаза малышу, как он понял, что теперь не отпустит его, хочет, чтобы этот вороной жеребенок со звёздочкой во лбу и носочками на копытах, непременно принадлежал ему. Малыш жался к маме и не переставая смотрел, то на Вилмара, то на Коллинза.

— Нравится жеребёнок? – довольный эмоциональной реакцией сына, спросил Вилмар.

— Конечно! –  восторженно ответил Коллинз. – А как его зовут?

— Ровно так, как ты его сам и назовёшь. Советую на букву «А». Это как символ начала, лидерства, внутренней и внешней силы, ума и преданности.

— Я подумаю, папа. А сколько ему времени?

— Где – то неделя. Совсем ещё малютка. Пока тренировать его рано.

— Значит, надо подождать, когда он вырастет? 

— Подрастёт, – поправил Вилмар. – Как только он перестанет питаться материнским молоком, то сможет чаще отходить от нее и постепенно станет самостоятельным. Его можно будет обучать командам и разным трюкам уже следующей осенью. Если ты сам его воспитаешь, не будет друга преданнее, чем он.

— Но папа, осенью я уже буду дома! – возразил Коллинз, полагая, что отец сдержит слово.

— Не будем торопить события, сынок. Время штука неподвластная нам. Остановить его или вернуться в прошлое мы не можем. Но я знаю, как его перехитрить. Чтобы ты мог вернуться домой, к маме, должен сделать немало дел. 

— Каких ещё дел? – напрягся Коллинз.

— Для начала, как ты знаешь, тебя ждут в горах. Нужно начать обучение. Как я понял, скоро для тебя будет готов Шар Оракула. Ему тоже надо будет дать имя. С Запретной поляной хочу познакомить и свозить на ближайшее Место Силы. 

— А я успею за каникулы? Не многовато для двух месяцев каникул?

— Самый раз, мой мальчик, – отозвался Вилмар. – Об этом поговорим позже. Сейчас мы посмотрим, какой щенок тебе подойдёт?

— А зачем мне щенок? – не понял Коллинз. 

— Его ты возьмёшь в горы. Франсуа тебе в помощь, конечно. Он составит компанию. Но маленького охранника иметь не помешает. Щеткам уже полгода, их давно пора обучать. Вот и займёшься. Я попрошу ответственного за уход за собаками дать тебе все нужные наставления. Антуан даст тебе все необходимые рекомендации. Главное, правильно их выполнять. Если в чем – то ошибёшься, он позже исправит.

— И чем я прогневал судьбу? – вздохнул Коллинз, отходя от стойла с кобылицей и её жеребенком. Осознание того, что придётся много трудиться вместо долгожданного отдыха, обескураживало, теряло надежду на покой в этом мире. Он задал риторический вопрос, на который неожиданно получил ответ отца. – Мне дадут вообще отдыхать?

— Не в этой жизни, милый, – едва заметно улыбнулся Вилмар.

— Папа! – Коллинз вскинул голову на отца, безмолвно спрашивая его о серьёзности того, что он только что сказал.

— Нас ждут у загона с собаками, – сменил тему Вилмар и повел сына к вольеру, где находилось две собаки огромного размера, но разных пород. У обеих были щенки примерно одного возраста. Изначально, знакомить сына с собаками Вилмар не планировал. Но утром ему было видение в Шаре о том, что кроме людей, на защите его сына будут ещё два существа: конь и псина. Именно они будет самыми преданными спутниками Коллинза в Долине. 

Коллинзу понравилась не лохматая слюнявая собака, а жесткошёрстная, на длинных ногах. В современном мире их можно было бы сравнить с сенбернаром и ирландским волкодавом соответственно. Вокруг жесткошёрстной собаки копошились не только её собственные щенки, но и дети её подружки. Она милостиво разрешала малышам топтаться по себе, тянуть за хвост и уши. Как–будто игрушек им было мало. Однако стоило Коллинзу зайти с отцом в вольер, как один из щенков этой жесткошёрстной собаки увидел его первым и бросился навстречу. Коллинз присел на кукурки и погладил щенка. Тот сразу облизал лицо мальчика, и они оба радовались новому знакомству.

— Она выбрала тебя, сынок.

— А откуда ты знаешь, что это девочка? – поинтересовался Коллинз. Ведь отец стоял рядом и не пытался поднять щенка на руки, чтобы посмотреть пол.

— Я это вижу. Не забывай, кто я, малыш. Эта собака станет твоим спутником на долгие двадцать лет. Можешь взять ее с собой в дом. И не забудь дать имя.

— Тоже на «А»?

— На этот раз на «М». По неотложному правилу имена в одном помёте даются на одну букву. У этой собаки детей нужно назвать на «М». Саму её зовут Кайла. Щенится уже тритий раз, значит, дети на «М», при том, что первый помёт был на букву её имени.

— А зачем такие сложности с подбором имени?

— Мы ведём родословные собак и отбираем самых лучших представителей породы. В том мире, где ты жил с мамой, такое тоже практикуют. 

— У нас на улице живёт старушка Сара, так у нее обычный дворовой пёсик. Она просто зовёт его Сыр за любовь к сыру. Вот и всё. А здесь надо называть на конкретную букву.

— Зато над выбором имени меньше голову ломать! Бери щенка и пошли домой. У конюшни спустишь на землю, она сама за тобой побежит.

          Коллинз сделал что велели, дав маме щенка на прощанье лизнуть своего ребенка в нос. Забирая щенка, Коллинз дальними мыслями понимал, что, давая питомцев, отец даёт ответственность, а значит, ищет способ задержать его в Долине. Хоть и говорит, что отправит домой. Понимал, но пока промолчал, так как чувствовал, что щенок на руках и тот жеребёнок, сами выбрали его. Отец лишь показал их. Если так подумать, то если они суждены друг другу, то отец мог бы и не показывать животных, но они всё равно рано или поздно нашли бы его.

          Остаток дня Коллинз провёл, играя с щенком, которому дал имя Мадьяра. Сокращенно – Мадэ. Вырастет щенок – вырастет и имя. Миссис Дарс помогла устроить щенка: нашлась ему и миска, и лежанка, которую сделали из старого покрывала, а также заказали у плотника и портного игрушек. Не обошлось и без казусов. Маленькая Мадьяра пометила за день практически все комнаты, в которые попала. Впрочем, не горничные убирали за щенком. Миссис Дарс настояла на том, чтобы Коллинз сам приучался убирать за питомцем, а вообще, приучал крошку ходить в туалет на улицу. В горах, конечно, с этим проблем не будет, но пока она мала, не понимает, то надо приучать. 

          Приучать к прогулкам на улице, к присутствию Коллинза и Франсуа пришлось недолго. В этом помогал и Антуан – помощник, занимающийся собаками. Он дал Коллинзу и Франсуа несколько уроков дрессуры собаки, чтобы она быстрее понимала, что от нее хотят. 

Вскоре, была готова повозка в горы.  Через день после этого нужно было собираться в поездку. Миссис Дарс собрала Коллинзу в небольшой сундук всё необходимое: тёплые вещи, сменную одежду, нижнее бельё, несколько кусков мыла, набор для письма, бинты и ранозаживляющую мазь. Франсуа тоже собрали в дорогу. Его сундук и сундук Коллинза уже уместили в повозке. Отцы вручили Коллинзу и Франсуа по охотничьему ножу, сумки с провиантом на первое время, спальные мешки. Теплые одеяла и обувь они могли взять в повозке на случай налетевшего ветра или холодной ночи. Поедут верхом, в сопровождении самого Оракула, охраны и возницы на повозке с материалом. Вот и все сборы. В путь тронулись на утро следующего дня, чтобы успеть приехать уже вечером, но засветло прибыть в «летний дом» магов.

 Глава 5. Лучше Гор, могут быть только Горы!

          Ехать пришлось целый день с небольшой остановкой на обед и отдых. Коллинз всю дорогу был погружен в себя и мало обращал внимание на то, как оживлённо общались его отец и Франсуа. Коллинз ехал на лошади с отцом, а Франсуа удобно уместился в повозке в обнимку с Мадэ. Вилмар что – то припоминал об его брате и отце, они смеялись, делясь впечатлениями о том, что говорили. Коллинзу оставалось только слушать и наблюдать за происходящим. Однако от вида пейзажей равнинной, потом и гористой местностей Долины Коллинз не был особо впечатлён, так как мыслями он желал быть дома или хотя бы, чтобы рядом была мама. Как она там?

Стоило с равнины заехать на гористую местность, Коллинз совсем сник. С каждым часом пути он становился всё смурнее и смурнее. Пришлось ненадолго остановиться на последний привал перед тем, как отряд окажется на месте. Вилмар отвел сына в сторону и сев на небольшие валуны друг на против друга, он начал разговор.

— Сынок, что с тобой происходит?

— Ничего, папа, – Коллинз опустил глаза, а сам сжал кулачки на коленях, чтобы не выдать лишний раз нежелание ехать в горы, о котором отец и так знает. Кожей мальчик почувствовал, что терпение отца на пределе.

— Не смей говорить неправду Оракулу, мальчик, – Вилмар действительно устал нянчиться и уговаривать сына остаться, поэтому в данную фразу он вложил всё железо, какое было в его голосе. – Ты разговариваешь не с кем – то, а с Оракулом! О чем ты вообще?

— Я не рад этой поездке… – Коллинз сжал зубы, чтобы не разрыдаться, но предательские слёзы немного показались на глазах.  – Ты обманываешь меня…

— Поясни, в чем? – так же с железом в голосе спросил Оракул.

— Мадьяра и Алкидэ (так он назвал жеребенка). Они мои питомцы. Это надолго! Я знаю, сколько живут животные. Значит, не смогу их растить, если уеду, – голос немного дрожал, так как внимательный и жесткий взгляд отца просто уничтожал всю смелость. Но говорить было надо. Мама всегда учила: «сказал «а», говори «b»!» – Теперь Горы. Учеба не может длиться два месяца. Это тоже на долго! Выходит, что и маму я увижу нескоро. А может и совсем не увижу! Разве не так?

— Вот оно что? – тон и взгляд Вилмара неожиданно смягчились. Он понял, что беспокоит его сына. – Ты не говорил четко, кроме обычного желания вернуться домой, поэтому я понять не мог, что именно тебя беспокоит. Впрочем, мне есть чем ответить тебе. 

          Коллинз вскинул голову и не менее внимательно посмотрел на отца, приготовившись услышать ответ.

— Я не хотел раскрывать тебе этой тайны раньше времени, но раз ты не проявляешь послушания, то вынужден открыть её. – Вилмар расстегнул ворот рубахи и аккуратно вытянул, висевший на цепочке кусок огранённого кристалла. Он немного светился зеленоватым светом, хотя сам был полупрозрачный. – Знакомься, Коллинз, это Кристалл Времени. Используется в Портале для перемещения по мирам. Я говорил тебе уже, что время нельзя покорить, остановить или вернуть. Мы над ним не властны. Время в наших мирах течёт по–разному. И, чтобы вернуться к маме примерно в таком же возрасте, в каком ты покинул ее, нужен этот Кристалл. Он позволяет немного перехитрить время. Когда ты вернёшься оттуда сюда снова, то и здесь время немного пройдёт, но в целом, ты вернёшься примерно в тот же период. Пусть смещённый, но близко к тому дню, в который ты переместился. Есть, правда, одна загвоздка, – Коллинз напрягся ещё больше. Что же может помешать ему использовать Кристалл? – Его нельзя использовать часто, он иссякает энергией и силы на бросок может не хватить. Он ведь небольшой совсем. Поэтому, я вынужден подолгу заряжать его своей энергией или энергией Мест Силы. По этой причине, использовать Кристалл самостоятельно ты пока не можешь.

          Вилмар подал Коллинзу Кристалл и тот в руках мальчика немного завибрировал, чем удивил.

— О, глянь–ка, – произнёс довольно Вилмар, – он принял тебя! Это означает, что если ты попытаешься им воспользоваться, то он послушается и перенесёт именно в то время и место, которое задумаешь. Так что как только завершишь со всеми делами, которые тебе определены на это лето, то сразу перенесу тебя домой. Временно, как ты понял.

— И кому я что плохого сделал? – вздохнул Коллинз, теребя в руках Кристалл Времени. Слёзы снова показались, но он сдержался. Отец жестом попросил вернуть Кристалл, и Коллинз послушно его отдал.

— Никому ты ничего плохого не сделал, сынок, – успокаивал Оракул сына. –  Просто тебя угораздило родиться Оракулом. Это называется Судьба или Предназначение. Не всегда наше Предназначение совпадает с нашими желаниями. Приходится мириться с рядом обстоятельств и принимать правила. И как бы ты их не менял, судьбу ты не изменишь! Ты родился Оракулом, им и будешь! А теперь бери себя в руки! – в голосе Вилмара снова появились железные нотки. Упрямство сына нисколько не отменяло учебы в горах и того, что Вилмар сможет убедить его. – В противном случае, какой пример ты подаёшь людям, помогающим нам? А Франсуа ты какой пример подаёшь? Прекрати кукситься как меленький и уже веди себя как будущий Оракул, который едет на учебу в горы. Как известно, лучше гор могут быть только горы! И мне стыдно, что мой сын так капризен и изнежен матерю, что не может достойно принять свою Судьбу! Живо приводи себя в порядок и едем!

          Коллинз, словно заколдованный поднялся с камня, достал из кармашка жилетки платок, предусмотрительно положенным няней, вытер набежавшие снова слёзы, сделал несколько вдохов–выдохов и приняв гордую осанку отправился к стоянке, чтобы ехать дальше. На лице больше не было ни эмоций, ни слёз, ни желаний. Маска отрешённости! Это в девять–то лет? Настоящий Оракул, сын Оракула! Вилмар, заметив это, внутренне лишь порадовался, что ему удалось убедить сына больше не сомневаться в его решении. По пути к стоянке Вилмар спрятал Кристалл обратно и дал команду сниматься с места, после продолжать путь. Через два часа они уже были на месте.

          Перед отрядом открылась небольшая поляна с несколькими деревьями посередине на которых был построен дом магов. Коллинз такое видел впервые. В своём мире с мальчишками они пытались строить дома на дереве. У одного друга во дворе был настоящий домик, который смастерил ему отец вместе со старшим братом. Но чтобы дом был таким огромным и занимал несколько деревьев, было для Коллинза открытием! В некотором отдалении была видна пещера, вход в которую был закрыт каким – то щитом, похожим на огромный мыльный пузырь. Его тянуло туда, хотя почему, он пока не знал. Дом можно было посмотреть и позже, а вот вход в пещеру завораживал и притягивал. Вилмар едва удерживал сына на месте.

          Навстречу вышли маги. Как только они поприветствовали Вилмара и Коллинза, сразу начали давать распоряжения, что куда нести, что ставить, что положить. Закипела работа, помощники торопились как можно быстрее и аккуратнее разгрузить повозку. Малькольм, как только освободился, провел Коллинза к пещере. Вилмар не стал мешать и поднялся с Рондольфом в дом, попить чаю с дороги. 

***

          В это время Малькольм показал Коллинзу как выглядит щит. Если бы не магия, можно было бы сказать, что это силовое поле, хорошо видное благодаря сильнейшим волнам разной интенсивности (от того и разного цвета), которые постоянно были в движении, пересекали друг друга словно сеть, создавая при пересечении друг друга небольшой треск. Зрелище было завораживающим. Коллинз попробовал прикоснуться к щиту, но Малькольм слегка хлопнул по ладошке и предостерёг.

— Осторожно, Коллинз! Это не просто щит! Это резак для плоти. Ты можешь лишь находиться внутри щита или снаружи. Ты будешь всё видеть и даже слышать, но пройти сквозь него живым нельзя. Прикасаясь же к нему, рискуешь остаться без пальцев и вообще без рук или головы. 

— Такой красивый и опасный?

— Не то слово! Я позже научу тебя ставить такой щит в виде купола. Это может спасти тебя и твоих спутников от хищников или зеленгеров. Поэтому, это первое, чему тебе стоит научиться.

— Спасибо, я буду стараться, – пообещал Коллинз. Сейчас Малькольм не казался ему таким уж злым. Отец дал понять, что учить маг его всё равно будет, а значит, надо принимать ситуацию и самого Малькольма каким есть. – А что щит защищает внутри пещеры? Папа говорил, что мы там с ним будем жить, пока я буду учиться.

— Увидишь, проходи! – Малькольм одним движением руки и словом – разблокировки снял щит. Как только преграда исчезла, Коллинз почувствовал то, что чувствовал ещё дома, только недолго и не сильно. Сейчас же звук от шара просто резал уши. – Не бойся, проходи и побыстрее возьми шар в руки, он сразу успокоиться. Он ждал тебя.

          Коллинз вбежал в пещеру и ориентируясь на источник звука, быстро нашел шар. Сняв крышку с чаши, он взял в руки светящийся шар размером немного меньше волейбольного. Тяжёлый и прохладный он тяготил руки, но держать его было приятно!

— Ну, здравствуй, Андромеда! Я Коллинз.

          Слышав имя, шар успокоился окончательно и немного потух. Это означало, что шар узнал и принял хозяина, а заодно и своё имя. Коллинз сделал это неосознанно, словно получил от отца или магов инструкции, как действовать. Малькольм, стоя за его спиной, довольно улыбнулся. Он порадовался и за себя с Рондольфом за то, что работа проделана была не зря, и за Коллинза, так как он доказал, что будет сильнейшим Оракулом за всю историю Долины.

          Коллинз гордо вынес шар из пещеры на свет. Навстречу шли довольный отец и Рондольф. Последний нёс сундучок. 

— Папа, смори! У меня есть шар! Это Андромеда!

— Это прекрасно, сынок! – Вилмар был доволен не меньше сына. Он видел, что благодаря шару настроение мальчика изменилось в лучшую сторону и ему нет больше причин дуться и проситься домой. 

— В связи с этим, Коллинз, у меня для тебя небольшой подарок, – подошёл ближе Рондольф. — Это сундучок для хранения шара. Андромеде там буде уютно. Он обит внутри бархатной тканью и будет лежать на мягкой подушечке. Вторая мягкая подушечка встроена в крышку. – Рондольф гордо продемонстрировал внутренне убранство резного, но вместе с тем прочного и лёгкого сундука. Коллинз был в восторге.  – Укладывай, пусть отдыхает. Он достаточно долго звал тебя, теперь пусть помолчит в тишине. Лучше работать будет.

          Коллинз сделал, что сказали. Шар просто идеально вписался в квадратную форму сундучка. Рондольф закрыл его, нажав на зажимы. 

— Я унесу сундук в пещеру. Всё равно с отцом ты будешь спать там, там же и заниматься. А пока отец отведёт тебя и твоего друга в дом на дереве, чтобы покормить и напоить травяным чаем.

— Спасибо, Рондольф, – вежливо поблагодарил Коллинз. Он взял Франсуа за руку и побежал к дому. Вилмар лишь поторопился за ними, чтобы ничего в доме не снесли и не сломали.

— И когда ты что успеваешь, радость моя?  – спросил Малькольм Рондольфа, имея в виду сундучок. 

— Не спалось, понимаешь, – улыбнулся Рондольф своей мягкой улыбкой. – Ночами делал. Я зрительно «списал» размеры шара. Подобрал материалы и сделал. Всего – то три ночи!

— Понятно!  – ответно улыбнулся Малькольм. – Неси в пещеру, пусть, действительно, побудет в тишине. Взгляд Малькольма впервые за долгое время лучился, оставляя позади тревоги и собственные бессонные ночи.