Ночные птицы. Зачем богу дьявол? книга 2

     - Приехали. - Николай слегка подтолкнул задремавшего Никиту.
     Ночная безлунная, подоблачная тьма. Никита, поёживаясь, всматривался в темноту. На ум пришло - конец географии, конец истории. Да, конец всему. Странно, что они ещё живы и зачем живы? А, может быть, и не живы. Но и не мертвы. Застряли в разрыве пространственно-временного континуума.
     - Как в жопе у негра! - ответил на свои мысли Никита.
     - Посиди в машине. - предложил Николай.
     Никита отрицательно мотнул головой:
     - Вдруг ты заблудишься без меня.
     Беззлобное нахальство спутника не напрягало Николая, наоборот - отвлекало от тяжёлых мыслей. Осознание катастрофы приходило постепенно: настоящее болезненно вытягивало душу из прошлого, которого уже нет, но в котором осталась вся жизнь. А Никита заноза то ли в сердце, то ли в заднице, сразу не разберёшь, и поэтому постоянное напоминание - несмотря ни на что, жизнь продолжается.
     Автомобиль стоял у длинного, бетонно-стеклянного двухэтажного здания в глубине небольшого парка, сделанного под лес. Здание и парк терялись в темноте. Рукотворность окружающей природы проступала лишь при свете дня. Где вы видели естественный лес с деревьями, посаженными как бы в случайном порядке? Настоящий лес не случаен и гармоничен, искусственный - нарочит и похож на запущенную клумбу. Никита в таких тонкостях не разбирался: в темноте деревья показались ему вековыми, а здание - зловещей избищей, присевшей на свои куриные ножищи так, что их стало не видно.
     Николай шёл впереди, а Никита за ним как юный пионер за своим вожатым. Учитывая опыт последних дней, вероятно, им предстоит победить Бабу-Ягу, а потом и Змея Горыныча. В здании темнота поплотнела до непроходимости, но Николай шёл уверенно без фонарика, словно у него во лбу третий глаз, ясно различающий все подробности мироустройства в любой обстановке. Никита вынуждено ухватиться за рукав всё видящего.
     - Лестница. - предупредил Николай: - Вниз.
     Не иначе, в Преисподнею! Никита с опаской переставлял ноги на ступеньки. Лестница не крутая, но в два пролёта. Доведись выбираться обратно по темноте - только на четвереньках.
     - Стой здесь. - приказал Николай и, не дожидаясь ответа, пропал.
     Ждать пришлось неизвестно сколько. В темноте и время тёмное. Темнота - враг. Темнота - страх. Время работает на смерть, отнимая у жизни мгновения, часы, годы. Время в темноте - это кризис реальности. Обостряется слух и ловит звуки, которых может быть нет. Нервы оголяются и вздрагивают при каждом вздохе, как от прикосновения. Чувствительность растёт до предела, который она не может преодолеть, но и удержаться на котором не может, и внезапно исчезает. Это смерть и конец времени. Только темнота без времени, без ужаса жизни.
     Зажглось тусклое аварийное освещение и отдалось в мозге колкой вспышкой. Гроб темноты открылся. Ещё мгновение Никита стоял ни жив, ни мёртв, а когда душа в тело вернулась, оказалось, что он находится у дверей лифта.
     Вернулся и Николай, набрал на вмонтированном в стену пульте код, двери лифта открылись.
     - Ты видишь в темноте? - апатично поинтересовался Никита, не рассчитывая на ответ.
     - В основном слышу. - посчитал нужным объяснить Николай.
     - Я так и думал! - оживился Никита: - Ты Бэтмен!
     - Ты бываешь серьёзным? - скорее упрекнул, чем спросил Николай.
     - Если всё, что происходит - это серьёзно... - Никита задумался: - То я сумасшедший!
     Да, хорошего мало. Но худшее впереди. В этом Николай не сомневался. Впереди борьба за выживание, безжалостная, беспощадная.
     В Лаборатории Николай чувствовал себя дома и в настроении. Никита не удивился обстановке: как и должно быть - логово Бэтмена! Попробовал расспросить Николая, что к чему и почему? Нарвался на отговорку, мол, длинная история. Можно подумать, они куда-то спешат!
     В наземной части здания до печальных событий размещались канцелярские и вспомогательные службы обширного городского управления СФБ: научно-промышленная зона в основном состояла из секретных объектов, за которыми требовался неусыпный контроль. Лаборатория находилась под землёй и была серьёзным инженерным сооружением, способным выдержать ядерную атаку. Но это не бомбоубежище в прямом смысле, так как для гражданских, чудо надёжности не предназначалось. Часть помещений находилась на консервации до первой волны эпидемии. Большой объем работы после Серой смерти вынуждал к казарменному положению, к тому же появилось много новых людей, которых срочно негде было разместить, а так же привезли дополнительное оборудование и выставили специальную охрану. После расконсервации оказалось, что собственно Лаборатория, лишь одна треть всего подземного помещения.
     Приведение в боевую готовность включало и полную автономизацию: вода из артезианских скважин, накапливаемая в титановых баках, могла не портиться в них годами и десятилетиями; мини-электростанция и два подстраховочных генератора позволяли запитать электричеством небольшой городок. Сразу же были обновлены продуктовый и вещевой запасы. Быт, организованный без излишеств, включал всё необходимое для жизни на казарменном положении. Остались незадействованной только кухня, потому что в наземной части здания была неплохая столовая.
     Первым делом хотелось смыть с себя почти недельную грязь странствий. Увидев душевой отсек, Никита пофантазировал вслух о том, как хорошо будет друг другу спинки потереть. Но ему не свезло. Николай, не предупредив, пошёл мыться первым и закрыл общую дверь. Никита тыркнулся, но безрезультатно. Пришлось смириться. На сон Николай отправился в свою обжитую подсобку, оставив Никиту в комнате на пятнадцать коек. Только две кровати на выбор были со свежим постельным бельём. В одной из них, взгрустнув, Никита, ещё раз после душа, сладко помастурбировал перед сном. Слово "мастурбация" ему нравилось больше, чем родное "онанизм" и вульгарное "дрочка".
     У человека, который не знает день или ночь на дворе, жизненный ритм меняется: сутки становятся понятием условным, они могут длиться и двадцать четыре часа, и тридцать часов, и сорок восемь часов. Бодрствование и сон сменяют друг друга, увеличиваясь. Никита выбился из двадцати четырёхчасового цикла сразу: в первый день проспал неизвестно сколько. Николаю сначала это показалось на руку.
     Встав, неизвестно когда, Никита нашёл Николая в Лаборатории.
     - Чай, кофе. - предложил Николай: - Сам нальёшь или тебе в койку.
     - Что-то ты разговорился. - съехидничал Никита: - Боюсь, это дурная примета.
     Чай, кофе, хлеб с маслом, колбаса, сыр. Никите хотелось сразу всего. На его радость хозяева, покидая Лабораторию, оставили на аварийном электропитании бытовые помещения, поэтому в холодильниках ничего не пропало.
     Чтобы занять Никиту, Николай, отложил в сторону разобранный прибор, с которым возился, и вывалил на соседний стол целый ящик DVD с фильмами, предупредив, что не все с переводом. Эта коллекция собралась постепенно: не всегда было вдохновение на работу, поэтому иногда сотрудники переживали трудовое расстройство в отвлечённых занятиях.
     - What a mess! This is a problem! - ответил Никита, перебирая диски: - Parlez-vous franсais?
     Удивил. Николай не ожидал такой образованности рядом.
     - У меня бабушка француженка. - объяснил Никита: - Английский - куда от него денешься, если ты не пень? Слушай, а порнуха есть?
     - Вряд ли. - предположил Николай.
     - Спорим, что есть? - Никита хитро прищурился: - Не может не быть! На душ вместе спорим?
     - Отстань. - Николай закрыл тему и продолжил прерванное занятие.
     Наконец Никита выбрал фильм для души, который так толком и не успел посмотреть раньше - несколько дисков с сериалом "Зловещие мертвецы". Показал их Николаю, тот не нашёл слов, чтобы прокомментировать, очевидно, дурацкий выбор.
     Застолбив за собой компьютер с креслом поудобнее, Никита исследовал его программное содержимое и не удержался - запустил Internet Explorer.
     - Жаль, интернета нет. - не в серьёз огорчился Никита. - Отправил бы письма бабушкам, что жив и здоров, чего им тоже хотел бы пожелать, да...
     Николай смотрел сочувственно: его тронул внезапный переход Никиты от шутовства к горечи.
     - Они умерли ещё в первую эпидемию. - продолжил Никита: - А почта осталась. Вот я и писал им письма, как живу без них, как по ним скучаю... - у Никиты на глаза навернулись слезы, слезы обо всём сразу, о том, что пришлось пережить в последние дни: он словно внезапно оттаял, вспомнив о близких: - Чтобы не держать в себе, мне иногда поорать нужно, сломать что-нибудь. Не обращай внимания. И ничего не говори. Это сейчас кстати.
     А что тут скажешь? У самого нервы на пределе. Николай хотя бы чувствовал себя дома, в привычной обстановке. Как помочь Никите? Орать, пусть орёт, а вот ломать ничего не надо.
     Неожиданно в комнату зашла, невидимая для живых, Контактёрша. Она, как для неё обычно, была в командировке, умерла в гостинице, а кое-какие её вещи остались в Лаборатории. Поэтому Контактёрша иногда сюда приходит. Не за вещами, разумеется. Ей здесь нравится. А вещи лишь повод и возможность: пути призраков ограниченны. С чем это связано она не знает. А сколько интимных моментов припоминалось! Как-то в спальном помещении её однажды поимели сразу трое молодых горячих охранников. Ах!
     - А я что говорила? - Контактёрша оценивающе смотрела на Никиту, но слова её относились к Николаю: - Гомик! А Левашов спорил! Меня на мякине не проведёшь. А парнишка, что надо! - это она уже про Никиту. - Красивая пара. Можно сказать, у обоих вкус есть, раз друг дружку выбрали. Ах...
     Николай контролировал свой обычный суточный цикл, а Никита нет. Их часы бодрствования и сна разошлись сразу: Никита в первый же день не успокоился, пока не посмотрел почти всех "Зловещих мертвецов" и только после этого пошёл спать, тогда, как Николай только проснулся. Вроде бы и неплохо, что друг другу глаза не мозолят, но и не хорошо. У одного - ночь, у другого - день. А работы много и нужна помощь: проводить дополнительную проводку, переставлять оборудование, проверять работу аппаратуры.
     Чтобы обезопасить Лабораторию от прежних хозяев Николай сменил входные коды, изменил схему запуска генераторов. Теперь войти сюда не сможет никто кроме него и призраков прошлого. Для экономии энергии ограничил нагрузку аварийного питания, отключил жизнеобеспечение излишних помещений. Даже грубый расчёт показывал, что двоим здесь можно прожить лет десять, но жить в Лаборатории Николай не собирался. Это всё на крайний случай.
     В двух секретных, опломбированных комнатах, возле которых раньше всегда стоял пост охраны, Николая ждал сказочный подарок: они набиты оружием и боеприпасами. Если кому-то кажется, что спецслужбы, это что-то разумное и организованное, то, как раз тот случай, когда, если кажется, креститься надо. Лаборатория, убежище, база мобильного спецподразделения, склад оружия и ещё неизвестно что - завидная многофункциональность. Только общий замысел не складывался, потому что каждую функцию контролировала независимая служба. Охрана добросовестно по приказу бросила опломбированные комнаты, о содержимом которых должны были позаботиться другие командиры, да в смертельной суматохе при слабой голове руки не дошли.
     Сближение суточных циклов обитателей подземелья происходило шумно. Спросонья Никита безотчётно хамил и матерился. Николай не принимал это на свой счёт. Когда идёшь вдоль похабно исписанного забора, не стоит преувеличивать: не всё там написано только о тебе. Потом Никита непременно извинялся и даже полдня вёл себя паинька-паинькой. Николай верил не в бога, а в Высший разум, который почему-то дал ему именно такого спутника и помощника. Вероятно, для того чтобы жизнь не казалась большим кладбищем.
     Некоторым занятиям Николай отводил время, когда Никита спал, чтобы не навлекать вопросы, ответов на которые не было, если не считать предположений. Со стороны это выглядело как эксперименты по телекинезу, но Николай не считал уместным применять сей парапсихологический термин в своём случае. Мысль - это сила! Кто бы сомневался, но не в том смысле, что она может двигать предметы и кипятить воду в чайнике. Зачем так умалять умственную деятельность?
     И всё же, Николай на расстоянии: кипятил воду в стакане, сжигал намертво микросхемы, взрывал кристаллы кварца. Мог создать что-то вроде шаровой молнии размером с горошину, но управлению это создание поддавалось плохо, вело себя хаотично и разрушительно. Предметы двигать не удавалось, даже самые маленькие. Зато, подбрасывая монетку, Николай мог заставить её сколько угодно раз подряд выпадать орлом, или решкой. Древние считали жребий божьей волей. Чтобы они сказали теперь? Да то же самое! Божья воля иногда причудлива, а конкуренция с ней - либо глупость, либо неуёмная, предосудительная гордыня.
     Три раза, пытая судьбу кому мыть посуду, Никита нарвался на происки Николая, причём "монетку" предложил сам. Почувствовав неладное, неудачник сменил жребий на обломанную и не обломанную зубочистки. С первого же захода мытье досталось Николаю, что, по мнению Никиты, доказывало - торжество справедливости неминуемо!
     В нарды, в кости, в "угадай, где шарик" и в рулетку с Николаем играть не стоило, потому что обойдётся дорого. Но практическое азартно-игровое приложение сил его не занимало. Николай пытался понять, как это всё происходит и при каких условиях?
     На каком расстоянии, за какое время и в какой среде закипает от его усилий вода? Николай провёл десятки экспериментов, но объяснить результаты не мог. Простой расчёт показывал, что количество необходимой для этого энергии человеческий организм выработать не в состоянии, не говоря о том, чтобы ещё и передать её без потерь. Энергия - ключ к разгадке. Откуда она берётся? Николай, иногда успешно, иногда нет, мог лишь управлять этой энергией, концентрируя её мысленно в пространстве. Как её накапливать?
     До своей искусственной смерти, Николая мучили жуткие кошмары наяву. Теперь он понимает, что их причина - энергетическое голодание мозга. Видение чужих смертей было подсказкой. Поэтому Николай и поставил на себе эксперимент, который так напугал Левашова. Состояние изменилось к лучшему, кошмары пропали. Что произошло? Организм по-прежнему не мог обеспечить режим работы мозга Николая. Дополнительная энергия приходила извне. Её хватало на всё, включая телекинезные и рулеточные чудеса. Энергия мысли тут совершенно не при чём.
     При Серой смерти некогда было заниматься собой, а теперь, когда человеческий мир стал другим, неординарные способности Николая давали ему бесспорное преимущество в конфликтной среде новой жизни. Нет разницы - вскипятить стакан воды, или стакан мозга противника. Но на это требуется время. Эксперименты показали, что если кто-то попытается вскипятить его мозги, то Николай успеет три раза выстрелить в ответ, хотя и одного выстрела достаточно. Если сбросить со счетов его опытность и реакцию, то пуля всё равно может оказаться проворней. Тем не менее, полно других ситуаций, когда адекватный ответ не последует.
     Так прошла подземная неделя. Лаборатория надёжно запечатана. Пора двигаться дальше.
     - Собирайся. Уезжаем. - поставил Николай перед фактом Никиту.
     Уезжать никуда не хотелось. И фильмы ещё не все посмотрел. И куда опять? Что ему неймётся? Никита расстроился, да что сделаешь? Упасть на пол, сучить ножками и орать благим матом?
     - Вернёмся мы сюда ещё не раз. - успокоил Николай, увидев реакцию Никиты. - Так нужно. Ты как маленький.
     Поверхность Никита воспринял напряжённо, словно шёл в клетку со львами. В Лаборатории он забылся от всего, представляя, что летит на космическом корабле, а фильмы дополнительно отшибали мозги напрочь. И вот полёт закончился, под ногами снова недружественная планета человекообразных монстров.
     ***
     Путь был недолгим. Асфальт сменился грунтовкой, которая уводила в заброшенный посёлок, но и с неё съехали. По дороге похожей на тропу, подъехали к двухэтажному кирпичному дому, огороженному невысоким деревянным штакетником. Невдалеке от калитки грелся на солнце беспризорный беспородный пёс. Увидев, выбравшихся из машины Николая и Никиту, он радостно завилял хвостом, но на встречу не бросился.
     Собак ни в доме, ни во дворе не держали, но этого пса подкармливали. В благодарность он симулировал охрану, за что и получил кличку Симулянт: лениво тявкал на незнакомых людей, но стоило на него цыкнуть, как он ретировался, поджав хвост, отбегая на безопасное расстояние от потенциального обидчика.
     - Симулянт! - позвал собаку Николай и, дождавшись, когда пёс, выражая вихляющими движениями тела своё полное подобострастие, приблизился, достал пистолет и выстрелил. Не успев взвизгнуть, пёс забился в конвульсиях.
     Разомлевший от вида дружелюбной собаки Никита вздрогнул всем телом.
     - Сколько можно убивать! - зло закричал Никита. - Всех будем убивать?
     - Как ты думаешь, что он ел все эти дни? - спокойно спросил Николай.
     Никита не сразу понял вопрос. Мало ли что едят собаки? Но быстро вспомнил: первое время по дороге им часто попадались мирно соседствующие компании крыс и собак, поедающие трупы. А один раз Никита увидел, как на опушке леса человеческими останками лакомились милые, безобидные ёжики.
     Дичающие собаки - проблема. В посёлке рядом их много. Этим нужно заняться в первую очередь - решил Николай.
     Новое пристанище Никите понравилось. На первом этаже - кухня-столовая, вполне современная с минимумом деревенской архаики; кабинет-библиотека; какие-то шкафы и шкафчики; в дальнем углу сантехнический блок с душем и унитазом; вход подвал. Второй этаж - спальный: в самой просторной комнате стояла большая семейная кровать, вызвавшая у Никиты возглас одобрения с намёком, но Николай его не поддержал и указал фантазёру на другие двери. Три комнаты почти одинаковые, две очень женские по виду. Никита выбрал третью, не зная о том, что раньше в ней жил Николай.
     В первый же день Никита навредил сантехнике дома, пытаясь неправильно добыть горячую воду, чуть не спалил кухню, балуясь со спиртовкой, и умудрился сломать кровать в своей комнате, зачем-то пробуя новое ложе на прочность, подпрыгивая на нём.
     - Зачем тебе голова? - не выдержал невозмутимый Николай.
     - Зачем голова, когда руки из жопы растут и под хуй заточены? - вынужден был согласиться Никита, искренне чувствуя себя виноватым.
     Опасаясь оставлять Никиту одного, Николай не хотел давать ему времени на самостоятельное освоение дома. Да и вольный, лабораторный график жизни закончился. Впереди трудовые будни! Не подозревая об этом, Никита сладко спал в отремонтированной кровати. Проблема его побудки снова стала актуальной. Воинский окрик, тормашение, будильник под ухо - всё это предпосылки утреннего мини скандала. В домашней обстановке Николай вдруг вспомнил, как его в детстве будила мать - она клала ладонь на его щёку.
     Николай колебался: "материнская побудка" - слишком интимно. Кто ему Никита? Случайный попутчик? Любого другого Николай высадил бы из своей машины по дороге сюда и подальше отсюда, но не Никиту. Трудно представить в прошлой жизни ситуацию, в которой они бы пересеклись даже мимолётно. А даже если бы пересеклись по маловероятному стечению обстоятельств, то, скорее всего, прошли бы мимо друг друга. И даже если бы нечаянно стукнулись лбами, их встреча продолжилась бы не дольше, чем требуется для взаимных извинений. Николай так думал, предполагал, но не был уверен, что это так. Причины, обстоятельства - для судьбы это лишь фон, который может быть каким угодно: встреча в метро или крушение мира - это не имеет никакого значения, у судьбы свои причины. Такое объяснение, хотя и приходило в голову, не устраивало Николая, потому что ничего не объясняло, а только красиво выглядело. Привычней была околонаучная образность, если рационального объяснения нет. Николай и Никита - два космических тела, случайно пролетая мимо друг друга, они зацепились своими гравитационным полями, и теперь им не суждено разлететься в разные стороны.
     Никита проснулся от чего-то необычного. Он открыл глаза и не мог понять, что происходит, чувствовал уютное тепло на щеке.
     - Просыпайся, пожалуйста. - попросил Николай и убрал руку.
     - Если я умер, то почему я в раю? - удивился Никита: у Железного дровосека оказывается лёгкая рука, кто бы мог подумать! - А ещё раз можно?
     Отрицательно качнув головой, Николай встал с табуретки и пошёл к выходу из комнаты.
     - Встаю! Встаю! - почти крикнул ему вдогонку Никита. - Убедил!
     То, что Николай называл посёлком, в действительности было деревней вольных непотомственных крестьян. Они облюбовали это место вблизи города для подсобных хозяйств, которые со временем переросли в маленькие фермы. Добротные дома соседствовали с летними домиками и основательными дачами - вперемешку. Место не считалось престижным, и это спасало постоянных и приезжающих только на лето жителей от внимания властей. Электричество сюда провели ещё в пору некого садового товарищества, о котором за давностью лет никто не помнил.
     Николай не ошибся: по посёлку по-хозяйски бродили безнадзорные собаки. Обглоданные человеческие трупы говорили о том, что дармовая пища закончилась. Завидев людей, собаки насторожились и наблюдали.
     - Вернись-ка в машину, пока я разберусь. - предложил Николай.
     Никита не стал спорить. Собачки явно не обрадовались гостям и выглядели угрожающе. Очевидно, Никита слишком резво направился обратно к машине, и это вызвало реакцию друзей человека. Тявкнул один пёс, а за ним остальные. Округа огласилась злобным собачьим лаем. Николай, с двумя пистолетами наизготовку и автоматом на земле у ног, не торопился действовать. Окончательно осмелев, собаки подошли совсем близко. Никита смотрел с ужасом: они сейчас набросятся на Николая и сожрут его! Набросятся, если хотя бы один пёс из стаи на это решиться. Именно такого и высматривал Николай, но не видел. Лающая свора угрожающим поведением хотела лишь вытеснить незнакомца со своей территории.
     Наконец царь горы появился. Огромный, лохматый, цепной от рождения пёс, примчался из какого-то дальнего двора на всеобщий лай. Близкого знакомства с ним Николай не стал дожидаться и выстрелил. Подкошенный пулями пёс упал на землю и пронзительно заскулил. Общий лай прекратился. У стоящих рядом с ним собак раздувались ноздри: их пьянил запах свежих ран собрата, который ещё подавал признаки жизни. Свора потеряла интерес к Николаю, а не разбежалась лишь потому, что голод сильнее страха. Обычно собаки не едят сырую собачатину: им не нравится её запах, но в варёном виде - не отказываются. Голод легко снимает этот барьер.
     Собаки окружили умирающего пса. Когда он перестал биться, вероятно, самый нетерпеливый собрат из окружения, осторожно подошёл к мёртвому телу, обнюхал лужи крови, которые указывали путь к ещё не остывшей ране и резко с рычанием бросился рвать шерсть жертвы, чтобы добраться до мяса. Остальных сородичей упрашивать не пришлось. Николай убрал пистолеты, взял с земли автомат и расстрелял собачье застолье. Лишь небольшая часть стаи опомнилась и разбежалась в разные стороны.
     Остаток дня с перерывом на обед ушёл на отстрел недавних друзей человека, а заодно и к приобщению Никиты к оружию. Собаки разбежались, но осторожности не проявляли: они ещё не утратили прежней близости к людям, понять, что происходит, не могли, и были голодны. Свободно разгуливающей домашней живности в посёлке не осталось, но пробудившийся охотничий инстинкт пока позволил расправиться лишь с глупыми курицами, сравнительно безобидными гусями и зловредными кошками. Вступить на территорию дикой природы собачье племя не решалось, к тому же во многих дворах остались закрытые курятники, сараи и прочие помещения, в которых от бескормицы мучилась потенциальная добыча, запах которой тянул к себе собак. Так что найти их было не трудно.
     - Почему они в лес не убегают? - удивился Никита.
     - В лесу волки. - пояснил Николай: - Они не дадут им шанса выжить. Порвут.
     - Волки? - ещё больше удивился Никита, знакомый с лесом только в парковом варианте.
     - И волки, и медведи, и много всего... - уточнил Николай: - Здесь охотничий заказник рядом.
     Понятно, когда речь идёт о тайге, или джунглях, а тут, оказывается, под боком зоопарк на воле. Никита с опаской посмотрел в сторону леса.
     - А что же будет с... курами, свиньями, коровами... - задумался вслух Никита: - Так и поумирают?
     - Сначала одичают, все одичают, но не все выживут. - ответил Николай. - А курицы, даже летать, снова научаться.
     Курица на бреющем полёте - забавно. Никита представил себе эту картинку и в голову следом пришёл весёлый факт из жизни животных, вполне в его духе.
     - А ты знаешь, как слоны дрочат? - неожиданно спросил Никита.
     Вот уж о чём Николай никогда не задумывался. Он отрицательно покачал головой.
     - Хоботом! - раскрыл слоновью тайну Никита, довольный, что и он хотя бы что-то в тему знает.
     Когда собачьи особи перестали попадаться на глаза, настало время уроков стрельбы. После первого выстрела пистолет в руке Никиты подскочил вверх, как будто ожил. Матч-реванш второго выстрела тоже не удался: руку занемела от напряжения, ожидая отдачи, и ходила из стороны в сторону, непроизвольно выписывая в воздухе что-то вроде восьмёрки.
     - Не бойся выстрела, не жди выстрела и не напрягайся. - советовал Николай. - Курок не дёргай, жми плавно.
     Прищурившись, Никита куда-то выстрелил.
     - У тебя глаз лишний. - сделал вывод Николай.
     Дав Никите совершить все ошибки новичка, Николай приступил к обучению.
     - Для начала лучше держи пистолет двумя руками. - Николай показал, как это делать: - И запомни, что прицеливается всё твоё тело и оба глаза, мушка лишь помогает попасть в цель. Не "подлавливай" и не "поддёргивай" цель. Главное - удержать мушку ровно. Чуть влево, чуть вправо - не так важно. Прицеливаясь, не напрягайся, от этого глаза устают быстро. Курок спускай плавно. Если стреляешь на вдохе - рука поднимется, на выдохе - опустится. Чуть затаи дыхание. Только чуть.
     Свои наставления Николай повторил в разных вариантах несколько раз, снова и снова показывал, как делать правильно. Никита на удивление не ёрничал и добросовестно учился. Вечером дома Николай показал, как разбирать и чистить пистолет. Отдал свою кобуру на ремень, себе взял плечевую, хотя именно она понравилась Никите.
     - Потом, может быть. - пообещал Николай. - Ты в ней сейчас только ребра с непривычки натрёшь. И учти, пистолет в кобуре, или в кармане - бесполезный кусок железа. Как быстро ты сумеешь его достать и привести в боевое состояние, так быстро он и станет оружием. Если у противника реакция лучше, ты труп. Думай, как отвлечь, чтобы замедлить его реакцию. Даже полсекунды - это целая жизнь. Без оружия из дому ни шагу.
     За один день Николай сказал столько слов, сколько не сказал за всё время их знакомства и проявил такое мягкое терпение, что у Никиты пропал настрой сопротивляться роли ученика.
     Следующие несколько дней были посвящены курятине. Часть хлипких курятников разорили лисы, почуяв свою безнаказанность. В запертых строениях покрепче птицы изнывали от голода, перестали откладывать яйца и запах тухлятины только что с ног не сшибал при входе.
     Николай нашёл пластмассовое ведро, проделал в днище штык ножом корявую дыру и подвесил получившийся гаджет на дереве. Курицу засовывал в ведро, так чтобы голова торчала из дырки, делал надрез на шее и спускал кровь прямо на землю. Предложил Никите попробовать, но тот отказался, посчитав за лучшее подносить кур, и просчитался. Ловля строптивых наседок в вонючих сараях оказалась утомительным, грязным и небезопасным занятием. Никита перепачкался в курином говне, поцарапал руки и чуть не проткнул ногу ржавым гвоздём. Он рассчитывал, что двух-трёх куриц вполне хватит. Как бы ни так! В каждом новом дворе оставалась кучка обескровленных тушек, а Николай всё не унимался.
     - Живодёр! Тебе что, это нравится? - не выдержал Никита: - Куда столько?
     - Увидишь. - Николай не стал вдаваться в подробности.
     Наконец кровопускание закончилось. Тушки собрали в одну кучу во дворе дома с большим крыльцом. Николай нашёл кирпичи и поставил их в два столбика. Между ними сложил и разжёг костёр, сверху поставил ведро с водой. Затем тушки окунал в горячую воду, после чего их нужно было ощипать. Сидя на крыльце, Никита покорно выдёргивал перья, начиная с хвоста и крыльев, как показал Николай. Казалось, куриная эпопея никогда не закончится. Никита, фантазировал, что участвует в реалити-шоу "Выживание" и выполняет очередное задание, которое приведёт к победе, после чего всё станет как прежде - отдых, дом, друзья, развлечения. В некоторых случаях фантазирование здорово отвлекает, а верить в него совершенно не обязательно.
     Лёгкий ветерок разносил перья по всему двору, они цеплялись за одежду, застревали в волосах. Шевелюра Никиты притягивала их к себе, а короткую причёску Николая они украсили лишь слегка. Перья, грязные и вонючие, на крылья райским ангелам явно не годились. Наступил момент, когда Николай не смог удержаться от смеха, глядя на Никиту.
     - Сам такой! - без злости буркнул усталый Никита.
     Железный дровосек умеет смеяться! Ради этого стоило потерпеть, решил Никита. В тяжёлом случае с Николаем, его смех означал слом замкнутости. Просто с кем-то он даже не улыбнулся бы. Эта мысль грела Никиту.
     Чем ближе к финалу, тем гаже становилась работа. По сравнению с потрошением, о неизбежности которого Никита как-то не подумал, ощипывание показалось сродни гаданью на ромашке - любит, не любит, плюнет, поцелует. Курицы страдали от голода - это плохо! Пустые, без всякой гадости, куриные желудки - это хорошо. Кому что и каждому своё! Так, настроившись на философический лад, Никита опустошал куриные тушки.
     Результаты упорного труда собрали в большие целлофановые мешки, заранее приготовленные запасливым Николаем. Если думать шире, то Никита уже стал привыкать к его предусмотрительности и доверял Николаю, даже если не понимал конечной цели каких-то приготовлений.
     По дороге домой они натолкнулись на корову. Она лежала на земле, изогнувшись таким образом, чтобы жевать своё вымя. Струйка молока по её зубам стекала на землю.
     - Вот это самоотсос! - удивился Никита.
     Неожиданно Николай развернул машину обратно в посёлок. Никита откинулся на спинку сидения с видом - что ещё?! Он устал и хотел домой.
     Проехали через весь посёлок к постройкам, стоящим слегка на отшибе. Николай вспомнил, что покупал здесь парное молоко. Махнул рукой Никите, чтоб оставался в машине, если хочет, но тот с недовольным видом всё же поплёлся следом.
     Только зашли во двор и сразу тишину разрушил истошный, на последнем издыхании, коровий плач. Коровы почувствовали людей. Жалобное, уже бессильное, мычание надрывало душу. В маленьком коровнике оказалось три животных. Свои кормушки они вылизали до блеска. Комбикорм в мешках стоял рядом. Николай слегка наполнил кормушки и открыл воду, которая стекала из бака на крыше. Коровы не сразу набросились на еду, словно не верили в своё спасение.
     - Будешь коров доить. - то ли спросил, то ли предупредил Николай.
     - Я?! - изумился Никита: - Сейчас?
     - Нет. Потом. - пояснил Николай: - И я буду.
     Представить себя в роли дояра Никита не мог. Николай добавил корма, немного, чтобы животные не переели с голодухи.
     - Пошли. - Николай махнул рукой куда-то в сторону: - Там ещё свинарник...
     Как скажешь - говорил вид Никиты. Свиней хотя бы доить не надо.
     Свинарник оказался большим, стоял вовсе на отшибе и зловонно благоухал. К нему вела наезженная по грунту отдельная от посёлочной дорога. Свиньи не голосили, но заворочались так, что стало слышно на улице. Николай не спешил открывать двери, закрытые на амбарный замок. Внутри помещения животные, вероятно, снесли все перегородки. Заходить к ним сейчас опасно.
      - Осторожно. А то сшибут с ног и сожрут. - предупредил Николай.
     - Сожрут? - снова удивился Никита. - Сожрут...
     Трудно представить милого Хрюшу из "Спокойной ночи, малыши" поедающего свою хозяйку сказительницу. Раньше Никита иначе представлял себе домашних животных.
     Укрытия рядом не было. Николай не знал, как поступить. Оставить как есть? Возиться со свиньями он не собирался. Была не была!
     - Стой за мной. - скомандовал Николай.
     Никита вспомнил, что в последний раз за этой командой ничего хорошего не последовало, да деваться некуда, и безропотно подчинился. Николай выстрелил по замку. Замок развалился, но дужка осталась в проушине. Вторая пуля сорвала проушину. Двери зашатались и открылись под напором повизгивающей массы свиных тел. Образовалась давка. Животные рвались на волю. Выскочившие свиньи очумело на ходу взрывали землю и ели её. Сзади их толкали другие животные. Вдруг одна из свиней, увидев людей, бросилась в их сторону. Не добежав, метров пять, она остановилась. Никита мог поклясться, что эта свинья сумасшедшая: её движения, её глаза, её хищно открытая пасть говорили об этом. Не только люди сходят с ума, свиньи, очевидно, тоже. Николай выстрелил, но судя по реакции, пуля не задела жизненно важных органов животного: свинья дико завизжала, бросилась было вперёд, но остановилась как вкопанная, помотала головой и рванула в сторону, не по прямой, а выписывая дугу и не переставая визжать. Остальные животные, занятые поеданием земли, не обращали на неё внимания.
     Оставив свиней перепахивать околопосёлочную территорию, друзья добрались до дома без остановок на улаживание проблем с домашней живностью. Никиту так достал прошедший день, что даже его убогая комнатушка показалась ему райским уголком в сказочном дворце. После душа перед ужином Николай продезинфицировал царапины незадачливого ловца кур и смазал их заживляющей мазью. Никита разомлел, ему так понравилась забота о нём, что в голову пришла мысль - а не прикинуться ли больным?
     На другой день Никита проснулся сам, и это показалось странным: Николай его не разбудил. Что-то случилось? Это мысль обожгла. Никита пулей слетел на первый этаж. Никого! Он выскочил во двор. На улице Николай возился с какой-то кастрюлей с проводами. От сердца отлегло. Никита со вздохом облегчения сел на крыльцо. Николай смотрел вопросительно.
     - Нормально. Это так... - ответил Никита и вернулся в дом.
     Страх. Страх остаться в одиночестве, наедине с проблемами нового мира. Паника. Такого раньше Никита за собой не замечал. Теоретически он многое знал о стрессе и пограничных состояниях психики, а вот пережил это по-настоящему впервые до боли в мышцах, до смятения. Что управляет нами, когда мы сами не управляем собой? Инстинкты? Рефлексы? Что бы это ни было, это ужасно.
     На завтрак яичница с кусочками варёной курицы, гренки из свежего хлеба, ароматный чай. Николай у плиты. Никите казалось, что сейчас это всё исчезнет, и он окажется посреди каменной пустыни голый на острых камнях.
     - Что с тобой? - Николай не выдержал странный взгляд Никиты. - Ты в порядке?
     - Дурной сон. - соврал Никита.
     С утра, пока Никита спал, Николай успел съездить проверить оставленный на развод курятник и навестил коров. Выжила только одна. Две другие не смогли справиться с перенесённым стрессом и длительной бескормицей. Николай нашёл для коровы подходящий сарай поближе к курятнику. Коровник с мёртвыми тушами сжёг, чтобы не наповаживать лесных хищников, которые непременно пришли бы за лёгкой добычей. Свиней по посёлку бродило немного. Остальные разбежались далеко вокруг.
     День ушёл на продолжение заготовки курятины. Кастрюля, с которой возился Николай, оказалась устройством для быстрого копчения: отлежавшиеся, пропитанные солью и специями тушки, присоединённые за лапы к неказистому на вид электрическому прибору, который работал от аккумулятора, нужно было, держа за деревянную жёрдочку, опустить на короткое время в раствор жидкого дыма.
     Жена Левашова, Галина Ивановна, любила заготавливать домашние вкусности. Специально для неё Николай не только разыскал кучу разных рецептов и способов соления, маринования, консервирования, но и технологически их усовершенствовал. Галина Ивановна скептически относилась к его рационализаторству. Так, копчёности делала на старой коптильне, не доверяя дымной жидкости и уж тем более в сочетании с электричеством. А вот сейчас запас невостребованных реагентов пришёлся кстати.
     После копчения тушки доготавливались в духовке, от чего весь дом пропитался дымным запахом. Финал заготовительной эпопеи - вакуумная упаковка. Эта операция Никите даже понравилась. Он больше не ворчал. Предусмотрительность Николая похвальна. Да и что стало бы с этими курицами на воле? Вот именно! А так, только польза.
     Вечером, перед тем как разойтись по своим комнатам, Никита попросил:
     - Если собираешься уходить, предупреждай заранее. Ладно?
     Согласно кивнув головой, Николай сообщил:
     - Завтра сюрприз.
     Интригующе. Интересно, что значит "сюрприз" в понимании Железного дровосека? Любопытство распирало, но расспрашивать Никита не стал. Пока достаточно и стремительного прогресса в их отношениях: никогда раньше Николай ни о чём не предупреждал. Всегда непонятно было - то ли на свадьбу собрались, то ли на похороны.
     Сюрприз их действительно ждал, но вовсе не тот, который готовил Николай. Долго молчавшее кольцо Никиты вдруг засвербело, когда они заехали в посёлок. Над трубой одного из домов поднимался дым: кто-то топил печь.
     - Опасность! - предупредил Никита.
     Оставив машину, с оружием наизготовку, медленно подошли к дому.
     - Стоять на месте! - вдруг раздался голос за спиной: - Руки! Стрелять буду!
     Реакция Николая, которая в своё время удивляла десантников, не подвела и в этот раз. Последние слова незнакомца действительно стали его последними словами. Пуля попала в живот в момент, когда он закончил говорить. Смертельно раненый, давно не бритый мужик, корчился на земле рядом со своим карабином. Стоявший над ним парень в замусоленной мешковатой одежде был безоружен и оглушён случившимся.
     - Не убивайте! Не убивайте! - заголосил парень, упал на колени и сложил руки на затылке, опустив голову.
     Видать, есть опыт подобных ситуаций, отметил про себя Николай. Нужно выяснить, сколько ещё здесь гостей.
     - Сколько вас? - Николай подошёл к парню.
     - Только мы... - неопределённо ответил парень, но тут же уточнил: - Вдвоём... Были...
     Николай настороженно прислушался. Всё спокойно. Эти двое, увидев чужую машину издалека, стояли наготове и выступили из-за угла соседнего дома, поэтому он их не услышал: шагов не было. Николай посмотрел на Никиту и поймал его умоляющий взгляд. Не нужно угадывать с трёх раз, чтобы узнать судьбу человека, стоявшего перед ними на коленях. Он покойник.
     Нехотя и чертыхнувшись про себя, Николай опустил пистолет и скомандовал:
     - Ремень из брюк и ложись на живот!
     Парень суетливо расстегнул ремень, вытащил его, лёг на живот и, не дожидаясь окрика, сложил руки крест-накрест на спине.
     Понятливый! Николай связал пленника. Но что с ним делать, раз не убил? По душам разговаривать? Посторонние здесь и сейчас не нужны.
     - Поднимайся, иди к машине. - приказал Николай и предупредил: - Хоть слово скажешь, я передумаю.
     Пленник неловко, со второй попытки, мешали связанные сзади руки, поднялся с земли и мелкими шажками пошёл к машине. Его одутловатое лицо застыло, как маска безо всякого выражения и даже глаза остекленели. Озарение пришло вдруг. Лицо ожило. Пленник повернулся к идущему за его спиной Николаю.
     - Убей меня! Убей к ебеней матери! - закричал пленник. - Я не могу больше так жить! Ненавижу! За что ты его убил?! Господи, люди где?
     Николай навёл на пленника пистолет. Никита отвернулся, чтобы не видеть. Пленник упал на колени и заплакал.
     - В машину! - угрожающе сказал Николай.
     Со связанными руками пленник, в слезах и соплях, сам в машину забраться не смог, пришлось ему помогать. Быть может, он и хотел, чтобы его здесь убили, но умирать не хотел. В вопросе жизни и смерти люди непоследовательны.
     Ехали долго, часа три, то и дело, сворачивая с асфальта на просёлочные дороги, и иногда и вовсе скорее тропинки. Днём ездить опасно, можно нарваться на военных или полицию. Они хотя и редкие гости, но меткие. Николаю не хотелось с ними связываться.
     Всю дорогу молчали. Никита не спрашивал, куда они едут. Рядом с ним за рулём снова сидел каменный истукан. Такого Николая он уже почти забыл.
     Остановились на въезде в какой-то город. Николай открыл перед пленником дверь машины, но пассажир выходить не собирался. Он тупо смотрел перед собой и слегка раскачивался по инерции как при дорожной тряске. Пришлось его грубо вытаскивать, он упал на землю и блеванул. Хорошо, что не в машине. Николай развязал ему руки. Лицо пленника исказилось от боли. Оказывается, руки у него ещё есть, хотя они так затекли, что казалось, их больше не будет.
     Возвращаясь домой, тоже молчали. Никита не знал, что сказать. Он смотрел на бегущую перед ним дорогу и старался ни о чём не думать, но всё равно о чём-то думалось: о траве, о деревьях, о небе. Заехали в посёлок, вырыли яму, сбросили туда тело и закидали землёй. Похоронами это назвать нельзя. Просто закопали с глаз долой, чтобы не воняло мертвечиной.
     После опять же молчаливого ужина почему-то сразу не разошлись по своим углам, словно ждали, кто скажет что-то первым. Когда речь идёт о ссоре, то первый, кто откроет рот, обязательно изречёт глупость. Это Никита по жизни усвоил хорошо. Но тут никакой ссоры не было, хотя что-то мешало.
     Непроизвольное, молчаливое заступничество Никиты за человека - понятно: иллюзии прошлой внешне гуманной жизни ещё не испарились. А вот себя Николай не понимал. Иллюзий о человечности человеческого мира у него нет давно. Под влиянием заступнического порыва Никиты, Николай отступил. Хотел ему угодить? Испугался реакции Никиты? Глупо!
     - Не то время, чтобы быть добрым. - преодолел каменное молчание Николай.
     Это упрёк? Или совет? И то, и другое. Железный дровосек прав. Кто пожалеет их, доведись им оказаться под прицелом? Тот парень? Нет, такого впечатления он на Никиту не произвёл. Скорее отомстит за убитого другана, который сам виноват: негоже в спину ружьём тыкать. Что за жизнь, сплошные перевёртыши!
     - А если... - Никите пришла мысль, дикая только на первый взгляд. - Мало ли что... Ты меня тоже убьёшь?
     Конечно, нет! Но в воспитательных целях Николай промолчал: пусть думает.
     Стало ли легче от такого разговора? Да, как это ни странно!
     Утром, почувствовав ладонь на своей щеке, Никита не хотел открывать глаза, он поймал руку Николая, но тот мягко её освободил.
     - Не убивай меня, пожалуйста, Железный дровосек. - Никита и сам не понял, серьёзно или нет, он это сказал?
     - Глупости говоришь! - сердито ответил Николай.
     - Спасибо!
     Сюрпризом, о который готовил Николай, оказалась баня. Она топилась до малиновых камней на берёзовых дровах с раннего утра и почти весь день. Коротать в скуке не пришлось. Натаскали воду. Почистили курятник, слегка. Корову доили вдвоём. Животное попалось терпеливое, иначе поубивало бы дояров-мучителей. Добытое молоко Николай вылил, назвав его стрессовым, а на будущее предупредил, что миф о пользе парного молока - прямой путь к поносу. С удовольствием наломали веников для бани. Убрались в доме. Помолчали не о чём на берегу речки. Никита уже привык к немногословности Николая. Интересно, сколько бы раз они уже поссорились, если болтали бы без умолку?
     В бане случилось то, что и должно было случиться.
     Относительно долго, прежде чем сдаться своему влечению, Николай не отвечал на домогательства Никиты из-за привычки не трахаться там, где живёшь и не жить, там, где трахаешься. У него бывали друзья-любовники, но никакой роли в его жизни они не играли. Николай всегда приходяще-уходящий сексуальный партнёр и не более того. А с Никитой всё иначе.
     Лучшее средство от похотливых желаний - это совместный быт. Он отрезвляет. В академии у Николая был друг сокурсник, который советовал: представь, что твоя любовь серет, и любовь как рукой снимет! Что-то в этом есть, но видать, не всегда помогает. В случае с Никитой совместный быт делал их ближе, а не отдалял. Но это всего лишь подробность большего. Удивительно, как стремительно утвердился в жизни Николая человек, которого он знает без году неделя, словно всегда в ней был. Очевидно, что тут дело не в личных, а во внешних катастрофических обстоятельствах. Николай упорно не желал признавать своей влюблённости.
     - Давай не будем ничего усложнять. - предложил Николай: - Это только секс.
     Знакомые слова! Другим Никита их говорил не раз, а в свой адрес услышал впервые.
     - Ну, да... - через силу согласился Никита. - Умеешь ты не испортить настроение!
     Дожидаться милости от судьбы или приглашения, Никита не стал и решил по-своему: в тот же вечер он, будто только так и никак по-другому нельзя, перебрался в комнату к Николаю, не обращая внимания на его удивление. Пусть попробует возразить!
     - Я же храплю. - слабо засопротивлялся Николай.
     - Я тоже! - отбился Никита.
     Спать вдвоём, это не просто спать, это спать вдвоём. Не у всех любовников получается. Напрасно огромные семейные кровати называют сексодромами. Сексом можно заниматься где угодно - на кровати, под кроватью, без кровати. Размер имеет значение, но это не размер любовного ложа. Спальные аэродромы нужны, чтобы спать вдвоём, но в одиночестве.
     Незначительную школу совместного любовного проживания, не университеты, отнюдь нет, Никита всё же прошёл. У Николая такого опыта не было. А их кровать не позволяла уединиться. Первые три ночи показались ему кошмарными. Никита спал беспокойно, ворочался, норовил лечь поперёк кровати, то стаскивал одеяло на себя, то отправлял его на пол. Николай ходил не выспавшийся, но крепился. А когда всё же не выдержал и сделал замечание, то Никита ответил категорически: "Сам такой! Я предупреждал". Что тут к чему и почему? Никита частенько отвечал в таком духе, сшибая логику оппонента, когда хотел уйти от разговора.
     Причина долготерпения Николая, хотя и не перевешивала неудобство, но была существенной: он любил смотреть на спящего Никиту. Так, вероятно, спят ангелы, порочные ангелы, когда, конечно, не брыкаются во сне. Однажды Николай обнял беспокойно заметавшегося на кровати Никиту и прижал к себе.
     - Домогаешься! - буркнул полупроснувшийся Никита и снова уснул. Уснул спокойно до самого утра.
     В дальнейшем этот приём действовал безотказно и упростился: чтобы ночные демоны улетучивались, Никите достаточно было уткнуться в плечо Николая.
     Свой секс с парнями Николай считал добавкой к основному блюду, иногда даже десертом. Прежде он ограничивался исключительно активной ролью, но эта граница оказалась условной. С Никитой становилось неважно кто кого и куда. Николай прочувствовал и член в заднице, и узнал вкус спермы. Можно посчитать это исключением из правила, но для правила "исключений из правила", есть правило: сегодня - исключение, завтра - правило. Такая вот каша. И что тогда "основное блюдо", а что "добавочное"? Николаю хватало иронии, чтобы не думать об этом всерьёз. Предубеждение против секса между мужчинами у него изжилось само собой ещё в подростковом возрасте.
     Гомофобия - это огромный, отвратительный прыщ на лбу гомофоба, в появлении которого он винит гомосексуалов. Проблема не в однополом сексе, проблема у тех, кто борется с однополым сексом, у них проблема с сексом вообще - психологическая, физиологическая, внешностная, а очень часто основа ненависти к гомосексуалам - тайное, изматывающее душу страстное влечение к публично охаиваемой ими гомосексуальности. Их аудитория конъюнктурщики и невежды: конъюктурщикам всё равно, на чьей стороне правда, не редко они сами не без греха, им важно, на чьей стороне сила и власть; невежды - жертвы внушённых им сексненавистниками социальных ритуалов, в которых правильный или неправильный секс лишь часть матрицы коллективисткой покорности, главное в ней - разделение на "своих" и "чужих", чего бы это ни касалось.
     Не смотря на порой изнурительную загруженность работой, результаты которой, по мнению Николая, станут гарантией безопасности и выживания в новом мире, Никита выкроил время, чтобы сшить из тряпичных лоскутов две неказистых, но узнаваемых куклы. И как-то вечером после ужина разыграл шуточно-нешуточное ядовитое представление. Кукла Николай, авторитарная и занудливая, учила жить придурковатую, капризную и сексуально озабоченную куклу Никита.
     - Молчание - золото! - поучала кукла Николай.
     - Золото, золото! - дурашливо вторила кукла Никита: - Твоего этого золота уже хватит на Феррари и Майбах, и ещё на полмира в придачу! Вот почему ты не сказал, что натурал! Я переспал с натуралом! Какой ужас! Пойду с горя подрочу.
     - Не смей! Нельзя тратить силы попусту. Нам ещё сегодня нужно сделать десять схронов с оружием, боеприпасами, ракетами Земля-Луна и копчёной курятиной! - строго заявила кукла Николай: - Ты ничего не знаешь за жизнь! Учись!
     - Дурак, дурак! Я дурак. - резвилась кукла Никита: - Сам дурак! Пошли лучше, потрахаемся.
     - Пошли. - неожиданно согласился реальный Николай.
     Обижаться на Никиту? У Николая это не получилось, иногда злился на него и, кажется, готов был прибить. Ссориться не ссорились. Никита это считал своей заслугой, Николай - своей. Оба правы. Лучшим временем дня, которое Никита называл "Дорогая педарача", было время после ужина, если оно выпадало свободным: смотрели фильмы - их Никита набрал целую кладовку. Иногда просто душевно молчали. Никита пристраивался поудобней на диване, клал голову на колени Николаю, закрывал глаза. Это было приглашение к нежному массажу головы. Николай запускал руку в волосы Никиты, ласково их ворошил. Им обоим это нравилось. Если бы Никита мог мурлыкать, как кот, он бы мурлыкал. Каждый думал о чём-то своём, но на одной волне, которая уносила их из жестокой реальности в сказочный мир, где влюблённые живут вместе долго и счастливо, а если и умирают, то в один день.
     В своём кукольном представлении Никита не случайно упомянул о золоте.
     После инцидента с чужаками в посёлке, Николай как с цепи сорвался в стремлении обезопасить жизнь от превратностей судьбы. И начал он с топлива. Это то, что закончится в первую очередь.
     Местная нефтебаза оказалась вне доступа. Её охранял минимум взвод крестов, сменяемый раз в неделю. Связываться ними Николай не стал: пусть охраняют от шальных старателей, которые уже рыскали в округе, собирая на будущее все доступные ресурсы. Это даже на руку, что охраняют, а уж кому что достанется - жизнь покажет.
     Удача находит тех, кто знает, где её искать. На территории транспортного подразделения крупной нефтяной компании Николай нашёл шесть бензовозов на двадцать тысяч литров каждый, полных под завязку. Кто-то готовился к предстоящему хаосу, но не смог воспользоваться припасённым.
     В подземном гараже Лаборатории легко размещались две фуры, и ещё оставалось место для нескольких легковушек. Туда перегнали два бензовоза. Остальные, так же по два, спрятали в научно-промышленной зоне так, что случайно до них не доберёшься. Доступ перекрывали массивные металлические ворота, сдвинуть которые без электричества невозможно. В каждом случае Николай изменил электрическую схему так, что теперь ворота открывались с помощью переносного генератора. В промышленную зону старатели не лезли, им ещё вполне хватало квартир, магазинов, продуктовых и промтоварных складов. Но даже если полезут, то для начала им придётся найти упрятанный в промышленном хламе генератор, а потом разобраться, куда и как правильно его подключить. Входы в помещения по внутренним лестницам Николай взорвал.
     Удалось прибрать к рукам две стационарных автомобильных заправки. Старатели, как правило, не обременённые глубокими техническими познаниями, пытались механическим способом добывать топливо из подземных хранилищ, но малоуспешно и быстро отступались, оставляя после себя раскуроченное оборудование и наивно разрытую территорию. Для виду, чтобы создать впечатление разорённости, Николай тоже курочил оборудование, но пустяшное, без которого можно было обойтись. Потом запускал генератор АЗС и получал заслуженный результат. На бесконечную глупость старателей Николай не полагался, поэтому вынимал из генератора важные детали, превращая силовую установку до следующего своего визита в груду бесполезного железа.
     Дополнительно в укромных уголках леса рядом с домом упрятали сотню канистр с бензином. Топливными заготовками занимались по ночам, иначе невозможно было обезопасить себя от случайного внимания. В тёмное время суток разумная жизнь замирала. Редкие военные машины и полицейские патрули передвигались только днём, старатели обычно не вылезали ночью из своих убежищ, а если это и случалось, то в основном по пьянке, чтобы дать разрядку спутанному всеобщей катастрофой сознанию, тяжело принимающему новый мир: что-нибудь разгромить, сломать, поджечь. Николай ездил, не включая фары даже в кромешной тьме. Поначалу такая езда Никиту пугала, но он быстро привык.
     Днём отсыпались до обеда, потом занимались хозяйством: курятник, корова и созревающие почти в каждом дворе посёлка огороды - всё требовало внимания. С непривычки Никита поначалу обалдел от такого режима и двигался как плохо заведённая механическая кукла, но категорически отказывался отпускать ночью Николая одного. Или не хотел ночью оставаться один? Всё вместе.
     В поисках очередного подходящего для заначки жизненных ресурсов места они наткнулись на целёхонькую, брошенную у пристройки к административному зданию, полицейскую машину. Это было странно: такие машины попадались редко и всегда битые. В пристройке без окон нашли мощный грузовик явно специального назначения: в свете фонаря он походил на большой броневик, что и подтвердилось при близком осмотре. Останки человеческих тел на полу и оружие очевидно не свидетельствовали о естественной смерти людей. Кузов броневика был распахнут. Там оказалось четыре поддона-контейнера со слитками золота.
     Желание людей поживиться в бардаке напоследок, не удивляло. Например, в местном банке все персональные ячейки в хранилище оказались вскрытыми, причём без следов взлома. У отделений сбербанка попадались трупы на сумках с деньгами. Грузовики, забитые бытовой аппаратурой, но так и не доехавшие в пункт воровского назначения; обчищенные ювелирные магазины, по трупам в которых можно судить о яростной борьбе за материальные ценности ещё до того, как все вымерли; а вот теперь и гора золота, припасённая на чёрный день - живое о живом, и до последнего вздоха.
     Никита посчитал находку забавной и бесполезной в обозримом тёмном будущем. Николай решил иначе - на дороге валяются три тонны золота. Глядишь, на что-нибудь, да и сгодятся. Золотой унитаз, к слову, - исключительно гигиенично! Мечта революционеров.
     С кладом пришлось повозиться. Поддоны были закреплены на месте и связаны цепями из прочного металла между собой и стенками кузова. Бронированный грузовик не пострадал в перестрелке не поделивших добро полицейских грабителей. Перегнали его к Лаборатории, от цепей избавились с помощью ацетиленовой горелки. На землю поддон стащили, прицепив тросом к джипу. Николай ничего и никогда не складывал в одну корзину. Один поддон закопали в поле недалеко от дома. Два других отвезли на территорию воинской части, где Николай ещё недавно и своевременно разжился оружием.
     Военные снимались с места по тревоге, часть техники бросили на произвол судьбы, вероятно из-за нехватки водителей, но вооружение вывезли, как полагается. В освободившемся просторном складе нашло своё место, оставшееся от заныкивания золото. Помучались, втаскивая его туда. На продуктовом складе части осталось много сухих пайков, муки и круп. Заниматься этим сил уже не было. Приехали на следующий день. Николай отобрал продукты, которые на его взгляд выдержат хранение. Перевезли их к золоту. Вход в заглублённый под землю склад загромоздили, перевернув на двери военный ЗИЛ. Казармы, столовую, штаб сожгли. Вандализм оказался приятным развлечением. И оправданным. Кто теперь полезет головёшки разгребать? Издалека видно, что поживиться нечем.
     Два дня после трудов, хотелось верить, что праведных, Никита ни рук, ни ног не чувствовал и единолично объявил выходные, хотя выглядело это как забастовка. Николай было собрался один продолжать обследование территории, да не на того напал. Никита сначала заупрямился, закапризничал, стал прикидываться заболевшим, а когда понял, что его обычные уловки не действуют, сказал, как есть.
     - Я пока ещё не могу, когда тебя нет рядом. - честно признался Никита, сразив своей прямотой Николая.
     Во второй вечер относительного безделья Николай, сам не зная почему, настроение так на душу легло, рассказал Никите то, о чём раньше отмалчивался, игнорируя его вопросы: о первом дне их встречи, об Установке, о вакцине.
     - Фашисты! Мы для них не люди! - Никита был потрясён: он предполагал что-то ужасное, но такое не мог и вообразить.
     На золотом запасе заготовительное сумасшествие не закончилось. Никите казалось, что в голове Николая бесконечный список всевозможных нужд, с которыми им придётся столкнуться и к которым необходимо подготовится.
     Продукты, заправленные топливом и сухим пайком автомобили разных марок, запрятанные в укромных местах, лекарства, одежда, предметы обихода... Никита сбился со счета тайников, но не перечил и лишь иногда насмешничал в своих кукольных представлениях.
     Жизнь уверенно входила в новое русло. Люди постепенно оправлялись от катастрофического шока, приспосабливались и в стремлении выжить вступали в жестокую конкуренцию между собой. Первое время старатели не были проблемой, казалось, что всем хватит. Собственно, Никита и Николай то же старатели. Отличие только в том, что они, за редкими исключениями, ни с кем не вступали в контакт и не занимались обменом одного барахла на другое, или на свежие продукты. Проблемы начались, когда, по сути, банды старателей, стали захватывать территории и склады, объявляя себя хозяевами, а всех прочих - ворами.
     В один из рутинных рейдов по списку Николая, на складе, где они уже бывали не раз, им на встречу вышел плюгавый мужичок с двустволкой и потребовал немедленно убраться. На свою беду он предупредил, дабы припугнуть гостей, что уже вызвал по рации подмогу. Это стоило ему жизни: нельзя оставлять в тылу человека с ружьём. Он не соврал, вскоре появилась подмога. Они шли кучей как бараны, так кучей и полегли под автоматными очередями, толком не поняв, что произошло.
     Приёмы самообороны Никите давались с трудом, а вот со стрельбой и оружием он освоился быстро. Николай опасался, что сентиментальность Никиты сведёт на нет его новые навыки. Напрасно опасался. Что толку быть добрым, милосердным, сострадательным, если ты мёртвый, а, чтобы остаться живым, нужно отставить эти бесспорно замечательные качества в сторону. Или - или, третьего не дано. Каждый день новой жизни убеждал в этом Никиту.
     Боевое крещение на складе прошло без нерешительности и сомнений. Николай прав: человек со здоровой психикой, не кричит - какой ужас, я убил, как я буду с этим жить, пусть лучше бы убили меня! Это идиотизм.
     - Ты как? - настороженно спросил Николай.
     - Нормально. - не соврав ответил Никита. - А у тебя какие-то проблемы и ты хочешь об этом поговорить?
     Тема закрыта. Об этом лучше не говорить ни с кем и никогда.
     Так начался отстрел старателей, где бы они ни попадались на их пути. Чаще всего противник бряцал оружием лишь для того, чтобы отпугнуть, теряя время и шанс остаться живым. Убивали и безоружных, потому что любой человек, который их увидел и остался жив - потенциальный наводчик. Старатели болтливы как интернет. От них чего только не узнаешь! Одну молодёжную группу расстреляли, как застали - спящими. А что прикажите, уговаривать придурков, мол, не спалите, пожалуйста, всё по пьянке? Следовало сначала разбудить и зачитать им их права? Права человека в Несчастной стране? И в лучшее время думать об этом было смешно и грустно, а в лихую годину и подавно. Кто первый нажмёт на курок, тот и прав.
     В рядовой день ничего вокруг среди унылых складских ангаров не предвещало беды, когда кольцо у Никиты на пальце засвербело. Не раздумывая, он оттолкнул Николая и сам отскочил в сторону: реальной угрозой при обозримом безлюдье могла быть только пуля и она не заставила себя ждать, взметнув столбик пыли за их спинами. Опытный стрелок стреляет с расстановкой, а не подряд. Этого мгновения хватило Николаю, чтобы в свою очередь вытащить Никиту из зоны обстрела. Против них сработал снайпер.
     Источник возникшей проблемы нашёлся невдалеке: грузовик и два легковых автомобиля, под охраной часового, стояли у самого крупного склада. По всему, серьёзная команда. Два часа наблюдения не дали особого результата - только часовой сменился. На исходе третьего часа из окрест к автомобилям подошёл снайпер - молодая женщина. Она поболтала с часовым, зашла на склад и пробыла там с полчаса. Оставив Никиту наблюдать, Николай проследил её путь обратно. Снайпер выбрала, вероятно, лучшую из возможных, позицию: не идеальный, но хороший обзор подступов к стратегической зоне, где разместилась команда; личная безопасность - трудно подобраться незаметно по пожарной лестнице, а входы на крышу из помещения наверняка заблокированы. Недооценивать женщину, взявшуюся за оружие, значит, давать ей преимущество, которым она непременно воспользуется, а часто на это и рассчитывает.
     Серьёзный противник - серьёзный разговор: пришлось отступить на пару часов для перевооружения. Когда стало темнеть, время снайпера кончилось: женщина спустилась с крыши, и автоматная пуля разнесла ей голову.
     Склад, в котором разместились старатели, имел три больших, распахнутых настежь входа: изрезанные газовыми горелками и почти выдернутые буксировкой, ворота, не закрывались. В суете по убитому снайперу даже часовой оставил свой пост, поэтому внутрь удалось проникнуть без уловок. В помещении, немного вглубь от раскрытых ворот, напротив стоящих на улице автомобилей, полукругом лежали складские паллеты, вроде низких нар, чтобы не сидеть на полу, а посередине полукруга - настоящий огромный самовар и картонная коробка, вероятно, с сухими пайками. Николай укрылся в тени ближайшего входа - метрах в пятнадцати-двадцати. Никиту, от греха подальше, отправил в дальний безопасный конец склада.
     Вероятно, раньше команда не знала потерь. Вернувшись, растерянные, раздавленные случившимся, старатели походили на офисных среднего звена менеджеров, которые приехали в выходные на ролевую игру и столкнулись с инопланетным монстром.
     - Говорили, их двое - прервал тяжёлое молчанье менеджер постарше. - Никто не знает, где их логово. Вроде, в промзоне.
     - Варя сказала, что двоих днём пугнула. - напомнил менеджер помладше. - Белобрысого пожалела! Они её не пожалели.
     - Сходится. - согласился менеджер постарше. - Один белобрыска, другой на военного смахивает.
     - Убью сук! - взорвался старатель, который до этого сидел, зажав голову руками, а теперь сжатыми кулаками демонстрировал свою ненависть и решимость: - Пожалеют, что родились!
     -Ага! - совсем младший менеджер боязливо окинул взглядом надвигающуюся со всех сторон темноту: - А мы тут на блюдечке с голубой каёмочкой.
     Где-то недалеко раздался громкий звук, похожий на пистолетный выстрел. Старатели вскочили на ноги, сжимая в руках автоматы. Рядом с ними что-то упало. Что? Наступательная граната. Но они этого не узнали. Резкий хлопок и облако пыли. Следом ещё одна граната, для большей надёжности.
     От осколков Николай укрылся за стальными дверями. Сразу после взрывов прогрохотала автоматная очередь. Никита! Николай, будто сам подорванный, вылетел из укрытия. Никита застрелил часового, а не наоборот, как сразу пришло в голову. Николай перевёл дыхание. Отложив разбор полётов, он вернулся на склад. Тихо.
     Проявив сострадание, Николай помог быстро умереть двум тяжело раненым старателям, остальные в его помощи уже не нуждались. Закончив с обязательной программой, он взялся в самом прямом смысле за Никиту.
     - В войнушку играешь?! - Николай, в мгновение, взбесившись, схватил Никиту за грудки: - Где я тебе сказал быть?! Никогда, никогда больше так не делай!
     Железный дровосек спятил! Из его выпученных глаз сейчас выскочат шестерёнки и пружинки! Никита растерянно моргал.
     - Ну, да... - Никита даже не попытался высвободиться: - Конечно, ты думаешь, мне будет хорошо без тебя! Он побежал в твою сторону!
     - Ты кретин. - Николай ослабил хватку, удивляясь, что может вот так взорваться, и отпустил Никиту.
     - Псих! - Никита повёл плечами, поправляя врезавшуюся в тело рубаху.
     Оказалось, что в небе собрались тучи. Грянул летний дождь, быстро вымачивая уходящих с поля боя Никиту и Николая, и омывая ещё не остывшие тела старателей.
     У всех своя, правда.
     Дождь лил два дня. Шкодливый дождь, не пасмурный: в небе то и дело появлялись яркие голубые проталины, сквозь которые проглядывало солнце. Он испортил сигнализацию вокруг дома.
     - Смыло! - не без ехидства констатировал Никита.
     Попытка обезопаситься от всего и вся, в обычной жизни выглядит, как психоз, но в новой жизни даже паранойя покажется адекватным ответом на недружественную реальность. Никита не спорил по сути, но сомневался, что технические ухищрения уберегут от судьбы. Николай не разделял его мистического настроя и по натуре не мог сидеть, сложа руки в ожидании неприятностей, тем более что многие из них очевидны. Никита ничего не рассказал про своё кольцо. Что оно такое? Бог из машины, который приходит на помощь в критический момент? Подарок судьбы? Может быть, действие кольца результат химических реакций, провоцируемых в организме интуицией? Николаю только дай повод что-нибудь поисследовать: будет жечь кислотой, совать в разные приборы, начнёт ставить опыты! Нет уж! На кольцо Никита рассчитывал больше, чем на электронную охрану.
     Казусы с ней начались сразу. В первую ночь она верещала без умолку, словно дом окружила толпа злобных, кровожадных орков. Пришлось её отключить: система реагировала на всё подряд, вероятно, даже на шевеление травы ветром. Николай что-то подрегулировал, и она совсем перестала реагировать на окружающий мир, пребывая в электронной нирване. Наконец компромисс был найден: система стала различать только экипировку человека, в которой обязательно есть что-нибудь металлическое, но если голышом, то проскользнуть можно запросто. Голых бояться, в лес не ходить - прокомментировал это обстоятельство Никита.
     С темнотой окна закрывали изнутри - заставляли рамками, на которые была натянута техническая, светонепроницаемая материя. Снаружи дом как будто исчезал, сливаясь с разросшимися во дворе сорняками. Относительной невидимости способствовала и окраска, которую безжалостно нанёс Николай на жизнерадостный в прошлом фасад. Абсолютной маскировки не бывает, но хотя бы издалека ничто не привлекает внимание.
     С первого дня их знакомства Николай заметил чуткость Никиты к опасности и объяснял это особенностью его психики: и не такое возможно, даже если забыть о личном примере. Но чувствовать опасность - это не то же самое, что избежать её. Ведь оказался же Никита в руках полицейских. Да, но потом уберёг от кавалькады сумасшедших гонщиков, а на складах спас от снайперской пули. Что-то в этом есть и, в тоже время, чего-то не хватает - решил Николай ещё и потому, что безалаберность Никиты заявляла о себе громче чувствительности к опасности. Он мог носить пистолет без патронов в магазине, забыть о включённой кухонной плитке, регулярно терял пару к носку, рыбу ловил в кроссовках, шлёпая по щиколотку в воде, вместо того, чтобы надеть сапоги и так далее и тому подобное. А Никита в свою очередь удивлялся, глядя на Николая: быть постоянно начеку - это же с ума сойти можно!
     - Знаешь, что больше всего нас раздражает в других людях? - как-то, после очередного в свой адрес упрёка в легкомыслии, спросил Никита: - Что они себе позволяют то, чего мы себе не позволяем.
     Николай не понял - к чему это?
     - Побудь распиздяем! - предложил Никита: - Это так классно!
     - Нет! - отказался Николай: - Мне тебя хватает.
     Время летело незаметно, сам собой наступил момент, когда оставаться сиамскими близнецами стало сложно: одна голова собиралась поехать в Лабораторию, другая запланировала вылазку в лес - как быть? Никита знал, что Николай уступит, но удовольствия от таких уступок не испытывали оба. Пусть едет. Сначала было непривычно и страшновато оставаться одному, словно маленькому ребёнку. Это быстро прошло. Перемены неизбежно затронули и разделения обязанностей. Расклад очевидный, жребий не кидали - Никита сам вызвался на роль домохозяйственника.
     Новая, неизвестная область деятельности отнимала все силы, а результаты часто не радовали. Но Никита старался, а Николай в бытовом смысле был неприхотлив и всегда помогал - это, что бы ни сказать - переделывал. Куры чуть не разбежались, корова застроптивела, сковорода вдруг утратила антипригарность, а кастрюли стали походить на сковороды.
     Николай, боясь спугнуть хозяйственный настрой Никиты, никакой критики в его адрес себе не позволял. Не боги сковороды и кастрюли портят, а опыт дело наживное. Прибирался Никита, помахав тряпкой поверху, поэтому раз в неделю делали генеральную уборку вместе: полностью перемывали всю посуду, мыли полы. Тараканы как набежали, так и убежали: с Николаем не забалуешь, он знал, как их извести. Сложнее, оказалось, справиться с гадюками, которые чуть было, не оккупировали весь двор. Никита змей боялся и палил в них из пистолета. Николай придумал втыкаемую в землю трещалку, которая портила гадюкам настроение, и они отступили.
     Без людей природа быстро восстанавливала свои попранные человечеством права. Почти ручной и малообитаемый лес на глазах становился дремучим. В посёлке, чем попало заросли не только огороды, но и дома. Поначалу к лесу Никита относился с опаской, но страх незаметно прошёл. Сугубо городской житель, он мог отличить берёзу от дуба, а дуб от ели, но не более того. Практическое восполнение образовательного пробела происходило интуитивно. Никита чувствовал деревья, как людей и даже в шутку разговаривал с ними. Ничего не зная о растениях, он каким-то образом находил среди них полезные, даже сочинил собственный травяной раствор для умывания, а в доме развесил пучки трав, которые делали воздух вкусным, как в лесу. В мёртвую питьевую воду, изуродованную фильтрами Николая, стал добавлять смесь из лесных камней и особых грибов, которые вырастали на некоторых деревьях. Охота и рыбалка стали любимыми занятиями Никиты.
     Не подавая виду, в душе, Николай удивлялся: откуда что берётся? У Никиты дар. Ни воспитанием, ни привычками, ни образованием это не объяснишь. Лесной человек! Никогда бы не подумал, но факт! От общения с лесом глаза Никиты стали ещё глубже зелёными и окончательно колдовскими.
     Организованные старатели в городе больше не встречались. Иногда забредали шальные одиночки, которых Николай называл беспризорниками. В окрестностях прошёл слух, что в городе солдаты кресты охраняют какие-то секретные лаборатории, а старателей отстреливают от скуки. Хотя стало безопасней, Николай всё же не позволял себе расслабиться. В доме была не только рация, но и тревожная кнопка, чтобы Никита в любой момент любым способом мог оповестить об угрозе. За себя Николай не боялся. Он взял слово с Никиты, что тот не будет даже пытаться собственными силами устранить проблему, если она возникнет, а сразу уйдёт в лес. Чёрт с ним с домом, с барахлом!
     ***
     В полуста километров на месте бывшего казённого совхоза образовалось поселение. Несколько общин, сколько точно Николай не знал, объединились, но не слились: лишь рядом жили каждая по своим правилам. А вместе - не допускали на свои территории чужаков, оставив для них никчёмные постройки на окраине. Там же останавливались старатели, менявшие барахло и топливо на свежие продукты. Ничейным пространством считался рынок меновой торговли, возникший перед бывшей управой.
     Место для жизни поселенцы выбрали неудобное: в чистом поле. Рядом ни реки, ни ручейка. В недалёком прошлом жители вполне обходились водой из артезианских скважин, которая подавалась на водонапорную башню, а оттуда в дома, на водоразборные колонки и на хозяйственные нужды. В новой жизни блага централизованного водоснабжения стали недоступны. Артезианская скважина работала, но в непонятном режиме и только на общины: как-то между собой они решали этот вопрос. Для старателей наполняли водой несколько больших металлических бочек на рынке.
     Гостиную окраину Николай застал уже засранной, старатели не думали о завтрашнем дне. Да и в целом посёлок был грязным, включая его обитателей. Что старатели, что жители выглядели почти одинаково: мужчины - обросшие, бородатые, в редко стираемой мешковатой одежде, женщины - более-менее опрятные, но часто в мужской одежде и неприглядные. Атмосферу завершала общая угрюмость, ощетинившаяся разномастным оружием от доисторических берданок до современных двустволок. Автоматы были редкостью, а пистолеты, как подозревал Николай, в основном муляжные. По всему ясно, что приличные старатели это место не жаловали, а жители в фермерстве не преуспели.
     Ухоженный, выбритый, с настоящим пистолетом, одетый без выпендрёжна, но как в недавнем прошлом, Николай сразу привлекал к себе внимание, подозрительное внимание: он ничего не предлагал и ни в чём не нуждался. Николай приезжал из любопытства, да узнать новости, если с кем-нибудь разговор получался. Такие поездки называл разведкой.
     Очередная вылазка в люди не предвещала неожиданностей. Оставив машину у рынка, Николай ушёл в гостевую зону поболтать со старателями. Применительно к нему странно говорить "поболтать", да и не совсем точно. Старатели, особенно вольные одиночки, любили поговорить, поэтому Николаю особо напрягаться не приходилось. Жизнь у них такая - знать где, что, почём и как. Попутно они разносили по весям районные новости и мировые сплетни вроде тех, что китайцев много выжило и теперь они весь мир заселят. Николая в основном интересовало поведение крестов, их тактика, их опорные пункты. По рассказам старателей выходило, что полосатые устраивали настоящие облавы на своих неполосатых сограждан, как на нелюдей.
     Никого не встретив, Николай шёл уже обратно, когда из дома на пути вывалился пьяный мужик, волоча за волосы избитую, замызганную тётку. Назвать её женщиной язык не поворачивался. Она орала по матерному. Николай окликнул мужика.
     - А тебе чё? Тоже пизды захотел? - мужик бросил тётку и потянулся за пистолетом.
     Проявив терпение, можно сказать, выдержку, Николай подождал, убедился, что мужик действительно достаёт пистолет, а не огурец, и выстрелил первый. Тётка потеряла дар матерной речи и завизжала. Её мучитель с дыркой во лбу рухнул на землю рядом с ней. То ли на выстрел, то ли и так собиралась, из дома вышла симпатичная, худенька молодая девчушка, коротко постриженная, похожая на мальчишку, тем более что на ней были ужасные мужские брюки.
     - Бля! - воскликнула девчушка и с сожалением отметила: - Хороший мужик был.
     За грязным оконным стеклом что-то промелькнуло. Видимо уходить ещё рано, сейчас подмога будет. Николай не ошибся. Лохматый человечище с карабином не заставил себя ждать, выскочил на крыльцо и получил удар ногой по яйцам от хрупкой девчушки. Выронив карабин с утробным воем, громила скатился по ступенькам на землю.
     - Бежим! - крикнула девчушка, подскочив к Николаю, и схватила его за рукав рубашки: - Туда! - она тянула его куда-то в сторону с дороги.
     - Машина на рынке. - Николай хотел высвободить руку.
     - Всё равно туда! - торопила девчушка: - Быстрее!
     Она боялась оставшихся в доме, а Николай не хотел оставлять за спиной мужика с ударными яйцами. Может быть, он тоже хороший человек, да подружиться с ним уже не получится, а к карабину он так и тянется. Николай мог бы его только ранить, но в текущих антисанитарных и антимедицинских условиях, это не гуманно.
     Замолчавшая было тётка, снова завопила, когда второй труп нашёл своё место рядом с первым.
     Девчушка провела Николая между домами и по задворкам самой короткой дорогой к рынку. Отъехали вовремя: позади уже слышалась бестолковая стрельба.
     Девчушку звали Надя. Она кочевала со случайной компанией не очень успешных старателей. В приличные места их не пускали, а здесь никто ни у кого ничего не спрашивал. Поэтому и заторчали.
     Николай Наде понравился сразу. Такой классный парень! Ни чета уродам в доме. Не хватало ещё, чтобы они его убили! Нет уж. Вот и врезала Быку по самому не балуй, кстати, давно мечтала об этом, а тут такой случай!
     Куда они едут? Какая разница! Наде было всё равно, куда ехать, лишь бы поближе к людям, чтобы пешком не идти. Не высадит в чистом поле и не том спасибо. У Нади и в мыслях не было, что Николай возьмёт её такую к себе. Да и, наверняка, у него кто-то есть. У такого обязательно уже кто-то есть. Всё хорошее мгновенно разбирают.
     На парней Наде не везло. В пятнадцать лет она отдалась Витьке, который был на три года старше её. Не так чтобы он ей сильно нравился, просто захотелось, чтобы как у всех, а у всех подруг есть парни, которые за ними ухаживают. Много он наухаживал? Ещё и с проблемами. Ей говорил, что не кончает туда, потому что о ней заботиться. И это в презервативе! Потом доставал свой крючковатый писюн и совал ей в рот. И туда, к счастью, кончать у него не получалось. Поэтому он долго гонял перед её лицом шкурку и разряжался с охами и ахами. Надя крепко зажмуривалась: один раз сперма затекла в газ - очень щипало. Расстались они вскоре после того, как Витюша захотел её в попу трахнуть. Надя сначала даже не поняла о чём речь, а когда поняла, то испугалась. Он её уговаривал ни один раз. Надя всегда отказывалась наотрез. А после очередного некончалова, сказал, что ему такая дура больше не нужна.
     Потом были неинтересные одноклассники. Только один не в тот счёт. Он любил вылизывать Надину киску и при этом забавно, по-детски болтал ногами. Лазил в вагину пальцами, что-то там рассматривал. Не иначе как в гинекологи готовился.
     Оргазм Надя испытала со сторожем на стройке в захламлённом бытовом вагончике. Волосатый восточный мужик драл её как сидорову козу, поставив раком, он пах псиной, её голова упиралась в свисающую с крючка на стене робу. В другой раз он привёл друга. Они обращались с Надей как с куском мяса, вертели так и сяк. Надя подставляла себя с полным бесстыдством и делала всё, что ей приказывали.
     Вечно занятая мать, на ходу читающая нотации, отчим инвалид, и, как фоновое сопровождение семейного неуюта, грубая, прямолинейная, властная тётка. Почти бедность со скудными праздниками, тупая школа с равнодушными учителями - вот в основном и всё Надино детство.
     - Ты жертва! - безапелляционно заявляла тётка: - Таких как ты чаще насилуют. Так что не дёргайся, не сотрётся. Баб много насилуют. Сопли по этому поводу распускать себе дороже. Ты не принцесса. Мужик хочет, так подобру дай, если по-другому отвязаться не можешь. Глядишь, и самой понравится, а не понравится, так и наплюй. Толковых на баб мужиков раз-два и обчёлся.
     Как в воду смотрела старая ведьма!
     Отчим умер год назад, мать - во время эпидемии. Тётка пристроила Надю к одинокому академику вроде временной прислуги на дачу: в городской квартире командовала злющая старуха, может родственница, решила Надя. Хозяин и вежлив, и обходителен, и на вид ещё не старый, но всё равно неприятный. В тёткином прагматизме Надя не сомневалась, поэтому никаких иллюзий не питала: конечно же, академик, как бы в шутку, начал домогаться, проверяя её податливость. Наверное, он это считал ухаживанием.
     В ночь после объявления, что Серая смерть вернулась, академик без стука зашёл к Наде. Она вскочила с кровати. Академик бросился её обнимать. Надя пыталась его оттолкнуть и заработала пощёчину наотмашь.
     - Не выябывайся, сука! В порошок сотру! - предупредил академик: - Как воровка на зону пойдёшь!
     Воровка! От обиды и пощёчины Надя расплакалась. Академик на это внимания не обращал. Приказал ей раздеться догола. Надя подчинилась, и он похотливо её щупал, а когда возбудился, грубо толкнул на кровать.
      - На живот! - рявкнул академик.
     Надя поняла, что её ждёт, когда академик засунул слюнявый палец ей в зад. Она дёрнулась от боли, но вырваться не смогла: насильник навалился своим телом, больно схватил за волосы и, так сломив сопротивление, вошёл в неё по пути уже проделанном пальцем. Член у академика оказался игрушечный, хотя фамилия большая - Мамонтов! Но всё равно было больно. Надя закричала, пыталась ёрзать и получила удар кулаком по голове. После этого только стонала и терпела. Академик кончил быстро, а перед оргазмом у него потоком полилась слюна...
     После изнасилования Надя боялась выйти из комнаты, но нестерпимо хотелось и в туалет, и побыстрее смыть с головы и шеи липкую слюну. Проскочив в ванную, отдав чуждое для попы унитазу, и помывшись, она просидела там, пока не пришла в себя. Решила, что в этом доме не останется больше ни минуты. Возвращаясь в комнату, до ужаса боялась столкнуться с академиком.
     Пока Надя собиралась, к даче подъехала машина. Из окна было видно, что академик в неё сел и уехал. Это хорошо! Ещё раз, обдумав своё положение, Надя изменила решение: куда идти в ночь за полночь? Утра она не дождалась, потому что уснула. Проснувшись, испугалась, что академик вернулся. А чего уже боятся? Пошёл он в жопу! Исполнившись решимости с удовольствием наплевать в лицо насильнику, Надя отправилась в путь. Но академика дома не оказалось. А по дороге на станцию попадались сплошь полосатые люди, которые странно смотрели на её чистое лицо. Оказалось, что электрички не ходят и Надя вынуждено вернулась на дачу. Академик не приехал ни ночью, ни на следующее утро. На улице лежали мёртвые люди.
     Оставаться одной на даче стало страшно, к тому же водопровод перестал работать, и не было электричества. Добравшись до шоссе, Надя ждала на обочине какую-нибудь машину. Ждать пришлось долго. Наконец, к её радости, показался полицейский автомобиль. Ура! Надя размахивала руками, словно плыла одинёшенько на льдине и увидела спасительный самолёт.
     Полицейских было двое. Вопросов они не задавали, многозначительно переглянулись и взяли Надю в машину. Смущали полосатые лица стражей порядка. Надя попыталась расспросить о том, что вообще происходит? Полицейские оказались неразговорчивыми, их ответы сводились к успокоительному - скоро сами узнаете.
     Поворот на просёлочную дорогу не показался Наде странным: чего бояться, если она под защитой? Даже когда остановились, съехав с дороги вовсе, и ей предложили выйти, Надя не о чём плохом не думала.
     - Что, сама дашь, или по-плохому? - полицейский, держа дубинку в правой руке, размеренно опускал-поднимал её, касаясь раскрытой ладони левой руки.
     Что за везуха? А как обидно! Надя стояла ошарашенная. Тётушка права. Остаётся только надеется, что этим полицейским джентльменам потребуется женский передок, а не задок. Надя сняла с себя трусики и подняла подол, предъявляя всё, что у неё для них есть.
     Полицейский с дубинкой добродушно улыбнулся. Ему понравилась покладистость девушки. Все бы так! Он достал из багажника что-то вроде подстилки и бросил её на придорожную траву. Надя легла и бесстыдно широко раздвинула ноги. Лишь бы не в зад!
     Первый по её тело минут десять доводил себя до финиша, опёршись на руки, поэтому его лицо маячило перед глазами Нади. Он считал своим долгом как можно глубже, всякий раз со шлепком, вгонять свой член и от этого выглядел очень старательным. Перед самым финишем, его лицо непроизвольно задёргалось, загримасничало, а заканчивая, он жалобно застонал. Глядя на него в пору было расхохотаться. В других обстоятельствах, Надя, вероятно, и не удержалась бы от смеха.
     Второй полицейский, наблюдавший сцену жалобного траха, хорошо разгорячился. Он заставил Надю взять в рот и быстро, так обильно, что она чуть не подавилась, кончил. Выплюнуть не дал, не вынув сразу член.
     Воспользовавшись благодушным, после плотских утех, настроем полицейских, Надя отпросилась пописать, отошла к ближайшим кустикам, для виду присела, собралась с силами и, вскочив, стремглав, что было мочи, рванула в лес.
     Так началась её новая жизнь, в новом мире.
     ***
     Говорить о будущем, строить планы - только душу бередить. Какое к чёрту будущее после конца света! Николай и Никита жили одним днём в своём мире на двоих как на необитаемом, но сравнительно комфортном острове. О крахе прошлой жизни Никита думал редко и уже без боли в душе. В новой жизни ему достался счастливый билет - Николай. Влюблённый Никита гнал от себя мысли о превратностях судьбы. Появление Нади ошеломило. Это как смерть - знаешь, что она неизбежна, но в гости не ждёшь. Романтическое путешествие на двоих закончилось.
     Реакция Никиты была написана на его лице. Николай ожидал чего-то подобного, но не до степени, когда ему самому стало не по себе. Никита стоял оглушённый, растерянный, несчастный.
     Это не то, о чём ты думаешь - хотел сказать Николай, но не сказал: почему он должен оправдываться? От жизни не спрячешься. "То" или не "то" - там видно будет. А пока так как есть:
     - Это Надя.
     Никита молча развернулся и ушёл в спальню.
     - Мне тут не рады. - вырвалось у обескураженной Нади.
     - Да. - честно подтвердил Николай. - Привыкай. Это Никита.
     Усадив Надю в столовой, Николай прошёл в спальню. Никита сидел на кровати, и на него жалко было смотреть. Он никак не мог взять себя руки. Николай ожидал от Никиты агрессии, а увидел подавленного, растерянного человека. Молчали.
     - Ты хозяин. - наконец сказал Никита.
     - Ерунду говоришь! - отмахнулся Николай, потому что в таком качестве о себе он действительно не думал. - Успокойся, пожалуйста.
     - Поужинай. Я не хочу. - выдавил из себя Никита.
     Николай покормил Надю, сам ел мало. Он не ждал, что Никита запрыгает от счастья, но и считаться с его эгоизмом не собирался. А всё равно тошно, словно виноват перед ним. Не виноват!
     Николай показал Наде дом, коротко объяснил, что к чему, чего не следует делать и трогать, и особенно - не прикасаться к вещам Никиты! Выдал ей из кладовки полотенце, мыло, шампунь. О настоящем душе Надя уже даже не мечтала, а тут... Почти как в прошлой жизни! Она смотрела удивлёнными и обожающими глазами на хмурого Николая и только "да"-кала в ответ на его наставления. В её комнате стояла настоящая кровать с чистыми простынями и шкаф с женской одеждой.
     Дождавшись пока Надя помоется и уйдёт к себе в комнату, Николай принял душ, погасил свет, включил сигнализацию и прошёл в спальню. Никита делал вид, что спит, но лежал на левом боку, а, значит, притворялся, потому что засыпает только на правом. Так, поворачиваясь спиной, он показывал своё недовольство. Обычно, после мелких бытовых ссор, когда на самом деле оба были не правы, сдавался Николай: видеть насупленного Никиту, значит подвергать себя незаслуженному наказанию.
     - О чём ты сейчас думаешь? - Николай лежал на спине, рассматривая темноту.
     - Дурак что ли? - огрызнулся Никита и перевернулся на правый бок: - Когда тебя это интересовало?
     Всегда интересовало. Так мог бы сказать Николай, но промолчал. Никита мастак переводить стрелки, вот и сейчас прячется, отвечая вопросом на вопрос. Лучше не отвечать.
     - Вот именно! - подтвердил свою правоту Никита: - Молчи. Тебе так больше идёт.
     Уткнувшись в плечо Николая, Никита чувствовал, что злость проходит. Что толку злится на Железного дровосека, всё равно тот сделает по-своему! Сердце бы ему вставить, да взять негде, разве что своё отдать.
     Надя не сразу поняла, в какую сказку попала. О романтических отношениях между мужчинами она знала по похабным разговорам, да парочке гламурных фильмов на геевскую тему. Среди её друзей этого или не было, или она не замечала. За последнее время Надя увидела много педиков, но это выглядело так откровенно, что не нуждалось в пояснениях. Она не считала себя гомофобкой, не осуждала, но думала с отвращением о том, что парни сосут друг у друга, трахаются в задницу. Надя не допускала мысли, что её новый друг способен на подобные гадости. Её не смущало, что Никита и Николай живут в одной комнате и даже спят в одной кровати. Она тоже, случалось, спала в одной кровати с подругами, но ничего лесбийского в этом не было.
     Внешне поведение её новых спутников выглядело вполне нормальным. Никита бешено ревновал, но и в дружбе есть ревность. Это Надя знала по себе. Кроме того, после Серой смерти даже элементарные жизненные удобства стали богатством, делиться которым - с какой стати? Из человеколюбия? Вот уж чего Надя не встречала после Серой смерти, так это доброты, бескорыстия и сострадания. Каждый сам за себя! Поэтому Никита и бесится. А Николаю нужна женщина. Удивительно, что он в первую же ночь не пришёл. Надя не стала бы возражать.
     В прошлом такие красавчики как Никита никогда не обращали на Надю внимания, а сама она, хотя и не была замухрышкой, не отваживалась искать их внимания. Ох уж эти девичьи мечты! Теперь они давно в прошлом. С Никитой Надя переспала бы лишь из страха быть изгнанной. Он её не интересовал.
     Конечно, более опытная женщина сразу бы всё поняла: по глазам, по взглядам, которыми невольно обмениваются Николай и Никита, по тому, как устроен их быт и особенно потому, как они иногда ссорятся. Любовную ссору ни с чем не спутаешь. Опытную женщину не обманула бы внешняя сдержанность их общения. Эти двое любят друг друга.
     Первые дни Наде было не до подробностей отношений Николая и Никиты. К новичкам в компании, в коммуне, да где угодно, всегда относятся с недоверием. А теперь ещё и поганое время, когда человек человеку не человек, а угроза. Всё решает грубая сила, но это не значит, что выживают сильные, выживают хитрые за счёт сильных, которые истребляют друг друга в борьбе за власть.
     Ни твёрдостью характера, ни образованностью, ни хитростью Надя не отличалась. Она подстраивалась - без восторга, часто с отвращением, но безропотно следовала правилам конкретной ситуации. После краха прежней жизни Надя кочевала из постели в постель, и никто не спрашивал, хочет она этого или нет. Или стать чей-то женщиной, или не отказывать никому, или убираться на все четыре стороны, чтобы, в конце концов, снова оказаться перед таким же выбором, но уже в другой компании, случайно сбившихся в кучку людей - иных вариантов Надя пока не встретила.
     На удивление растерянной девушки её новые хозяева не спешили с сексуальными притязаниями. Никиту присутствие Нади раздражало. Даже из элементарного естественного любопытства он ни разу не поинтересовался её прошлым, а когда она сама пыталась рассказать о себе, демонстративно уходил.
     Надя изо всех сил старалась быть полезной: занималась уборкой, стала готовить - и то и другое у Никиты получалось скверно. Терпела его придирки и замечания, и заслуженные, и незаслуженные. А Николай, будто не обращал внимания на пасмурность Никиты и растерянность Нади. Если не требовалась его помощь, то обычно он уезжал по каким-то своим делам на весь день.
     Слегка оправившись от опасений за свою дальнейшую судьбу, Надя поняла, что происходит. Очевидное сразу не очевидно, когда хочется, чтобы было по-другому. Никита - это не удивительно. В каком-то женском романе Надя прочитала, что у красивых парней проблемы с сексуальной ориентацией - дело обычное. Но Николай... То же далеко не урод, но ему как-то не подходит быть геем. Совсем не про него! С первого дня Надя была уверенна, что Николай достанется ей и на тебе! Её соперник - мужчина. И как такое может быть, и что делать?
     Улучив момент, когда Никиты не было рядом, Надя попросила, чтобы Николай взял её с собой.
      - Никита достал. - утвердительным вопросом ответил Николай.
     - Достал! - с чувством подтвердила Надя.
     Сначала они прокатились по городку, потом Николай заехал на какой-то вещевой склад. Сюда ещё не добрались старатели. Надя выбрала себе кучу одежды. Примеряла обновки в Лаборатории, которая её удивила, но никак не заинтересовала: она решила, что это тоже какой-то склад. Там всё и случилось без каких-либо уловок со стороны Нади, просто и типа само собой. Победа оказалась лёгкой.
     У Николая давно не было женщины в порядке разнообразия, поэтому он не стал отказывать себе в удовольствии. Надя интересовала его как подходящий сексуальный объект: молода, стройна, похожа на мальчика. Личный опыт Николая допускал существование и вполне успешное тройственных сексуальных альянсов. Да и в доме нужна женская рука. А Никита поворчит и привыкнет.
     Надя никогда не вступала в соперничество за мужчину. Женские разборки - это отвратительно, вряд ли кто-то из мужиков достоин, чтобы из-за него драться. В прошлой жизни ничего такого с ней и не случалось, а в новой жизни она столкнулась с наглядным подтверждением своих мыслей. В первой же компании, к которой Надя прибилась, случился бабский конфликт за членообладательство. Две тётки драли друг другу волосы, а мужики со смехом наблюдали. Когда один из них хотел остановить мерзкое зрелище, то сам получил удар в челюсть от виновника разборки. Либо благородное отношение к женщине исчезло, словно его и не было, либо Наде последнее время не везло на хороших людей.
     О предстоящей встрече с Никитой и его реакции Надя трусливо не хотела думать. Николай не даст её в обиду! Хотя, кто его знает? Когда вернулись домой, Надя нервничала и делала вид, что не замечает Никиту. Николай вёл себя как обычно: не поймёшь, что у него на уме. Надя даже засомневалась: было ли что-то между ними, или ей показалось? Или они теперь будут спать втроём? А может, по очереди?
     - Ну что, наконец-то потрахались? - разрубил молчаливый узел Никита.
     Надя обмерла. Николай не ответил. Никита знал, что Железный дровосек не станет врать и оправдываться - либо ответит "нет", либо промолчит.
     Сцены ревности не последовало, если не считать за сцену демонстративное переселение из спальни в свою комнату. Так Никита отметил черту в новых отношениях с Николаем. Надя ждала предложения занять освободившееся место, но не дождалась ни в первую ночь, ни потом.
     Ревность, злость, жалость к себе одолевали Никиту как приступы, между которыми он успокаивался мыслями о том, что ничего страшного не произошло. В конце концов, нужно ведь Николаю размножаться, вот пусть он и размножается. С самого начала между ними была полная ясность - только секс!
     Отступиться ради счастья любимого человека? Уже отступился, да из сердца не выкинешь. Счастье? А если это всего лишь недоразумение? А может быть Николая нужно спасть от него самого? Он считает себя сильным, даже всесильным. Он считает, что всегда прав. А это значит, что у него большие проблемы. Так всё же, отступиться -благородство или предательство?
     Любовь одна для всех и приоритет в ней для мужчины женщины - не аксиома реальной жизни. Тем более, когда речь идёт о Николае. Как такого волка не корми женскими прелестями, он уже знает вкус другой пищи и никогда от неё не откажется. В этом Никита уверен, как в таблице умножения, но не уверен, захочет ли простить Николая. Не за измену, нет! За бесчувственность. За то, что тот, такой, какой есть и другим не станет. За боль, которую это причиняет.
     Слова, сказанные в запальчивости, могут превратиться в непреодолимую пропасть между людьми. Николай отмалчивался, потому что не хотел, провоцировать красноречие Никиты, не хотел, чтобы тот наговорил лишнего, того, о чём потом пожалеет, того, что потом сам же не сможет переступить из-за раздутого самолюбия.
     Для Николая не существовало вопроса - быть или не быть с Никитой? Как быть без Никиты - это вопрос, и вовсе не в бытовом смысле. Друг-любовник и женщина - одно другому не мешает. Николаю не мешает. Никиту такой расклад не устраивал.
     Поначалу Надя обрадовалась, что дело приняло правильный, на её взгляд, оборот, но радость быстро сменилась тяжёлыми сомнениями. Николай не проявил решительности, или не хотел ничего менять, оставляя себе лазейку для возвращения к прежним отношениям с дружком. У неё не хватало смелости, чтобы поговорить об этом прямо.
     Впервые за свою короткую жизнь Надя чувствовала себя женщиной, а не сексуальной игрушкой. Когда Николай приходил ночью в её комнату, она забывала о своих сомнениях, только бы рядом был он - нежный, сильный, желанный. Но Николай не оставался до утра, он уходил, это бесило её, и сомнения появлялись вновь. Взгляды Нади на борьбу за своего мужчину резко переменились. Теперь она бы выцарапала глаза сопернице. А как быть, если это соперник? Отравить? Пожалуй, отравила бы, да не знала, как это сделать.
     Спасением от депрессии для Никиты стал лес. Он не боялся, что в там с ним что-то может случиться. Иногда Никите казалось, что он чувствует на себе взгляды живности, прячущейся в зарослях. Это осторожное любопытство лесных обитателей, а не угроза. Обычно часть дня, свободную от общих хозяйственных хлопот, Никита проводил в своём зелёном убежище, чтобы избавить себя от подробностей семейной жизни Николая. Однажды на его любимую, с буйным разнотравьем поляну выскочила птица. Она была похожа на сокола, так Никите показалось. Раньше видеть соколов в живую ему не доводилось, поэтому он бы не стал настаивать на своей версии. Птица - она, сокол - он. Никите ближе мужское естество, не раздумывая о том, как может быть на самом деле, он отнёс неожиданного приятеля к роду мужчин.
     - Чего тебе, парень? - спросил Никита у птицы.
     Парень бесстрашно подскочил к ногам человека, словно никогда не сталкивался с коварством двуногих прямоходящих и принялся разглядывать нового знакомого. Никита протянул к птице руку, Парень что-то проклёкотал и отскочил, но не улетел. Так весь день он и крутился возле Никиты, ненадолго отлучаясь по каким-то своим делам.
     - Что, влюбился? - Никита насмешливо смотрел на птицу: - Ничего у нас с тобой не получится!
     Любовь, не любовь, но что-то у Парня на уме было, потому что за Никитой он последовал и домой: парил высоко в небе пока его избранник шёл от опушки леса до дома, а потом упал камнем, но в последний момент грациозно опустился прямо на крыльцо. Никита открыл перед ним дверь, Парень топтался на месте, словно уступая дорогу старшему. Чего только не бывает, когда жизнь наперекосяк! Доскакав за Никитой до столовой, Парень, неуклюже в тесноватом для полёта помещении, уселся на стол. Необыкновенное поведение птицы лишило дара речи Надю, и усугубило молчаливость Николая.
     - Это мой друг. - успокоил их Никита.
     Вдруг, глядя в сторону Нади, Парень нахохлился, а через секунду принял угрожающий вид, хищно раскрыв клюв, издавая клокочущие звуки, и расшиперив крылья.
     - Мне она тоже не нравится! - прокомментировал Никита.
     - Никита! - поправ свою обычную невозмутимость, рявкнул Николай.
     Мир и в правду перевернулся, если Железный дровосек сердится! Никита демонстративно вздохнул и указал птице на выход. Парень спрыгнул со стола и действительно направился вон. Его неправильно поняли, ему очень не понравилось косметическое зеркальце на полке, по поводу которого он и выразил своё недовольство, вовсе не имея в виду хозяйку. С тех пор как Никита самоустранился от кухонных дел и совместных ужинов, хозяйкой в столовой стала Надя, натащив за собой женские предметы, которым здесь не место.
     Проводив чудного гостя, Никита вернулся в столовую и никого уже не застал. Надя, обидевшись, ушла к себе. Николай отводил душу в библиотеке. А виновник своего одиночества, разумеется, Никита! В такие моменты ему было особенно тошно, он чувствовал усталость от новой тупиковой реальности вообще, а не только из-за Николая. Хотелось назад в многолюдный город, в комфортный быт. Иногда казалось, что всё вокруг лишь дурной сон.
     Надя злилась. Никита специально выдрессировал эту чёртову птицу, чтобы унизить Надю! Почему его не сожрёт волк или медведь, почему он не утонет в реке, почему не подавится насмерть рыбной костью? Надя всеми силами души желала ему зла. Если изредка Никита и Николай оказывались рядом, они будто безмолвно разговаривали друг с другом. Наде казалось, что стоит только Никите поманить пальцем и Николай вернётся к нему. Если уже не вернулся! Что он делает ночью, когда не приходит к ней? Никита странный и опасный. А вдруг он колдун? Надя никогда раньше не встречала людей с такими глазами. Наверняка колдун! Иначе как объяснить, что Николай с ней, а словно принадлежит ему как заговорённый?
     Если Никита задерживался допоздна в лесу, Николай мрачнел, и сидел на крыльце, пока не услышит издалека его шаги и только тогда возвращался в дом. Так уж сложилось и вошло в привычку. Уезжая в Лабораторию или на разведку, Николай ни на минуту не забывал, что Никита остался один и всякое может случиться, как и о том, что если с ним самим что-то случиться, то Никите придётся туго.
     Птица Парень стал постоянным спутником Никиты: исчезал на несколько часов или даже на полдня, но всегда возвращался. В лесу летал с дерева на дерево, во дворе расхаживал по-хозяйски. Никиту находил, где бы тот ни был. В прятки с ним не поиграешь. Николай по своей инициативе сколотил во дворе что-то вроде насеста с навесом. Парню понравилось новое место для ночлега. Для Нади чёртова птица стала последней каплей в чашу её терпения.
     Выбрав момент утром, когда Николай уже уехал, а Никита только собирался уйти, Надя остановила его:
     - Нужно поговорить!
     Никита проигнорировал её предложение, и Надя сорвалась. Она высказала всё, что о нём думала. Обозвала педиком, уверяла, что Николай не такой, что он из жалости терпит Никиту, что Никита отравляет им жизнь. Куда делась робкая, трусливая девчонка? Её глаза горели, как прожектора ненависти, словно всё зло нового мира воплотилось в Никите, словно он виноват в том, что прежний мир рухнул. В заключение она посоветовала Никите убираться туда, где много педиков. И соврала, что говорила об этом с Николаем, он не будет удерживать Никиту. Ложь - самое малое, на что способна ревнующая, разъярённая женщина.
     Про Николая врёт! Никита не сомневался в этом. Но теперь война объявлена. Эта сумасшедшая ни перед чем не остановится. В подтверждение его мыслей на пальце засвербело кольцо.
     Решение пришло внезапно. На войне, так на войне! В новой жизни каждый сам себе судья, прокурор и адвокат. В эту минуту Никита ненавидел Надю так же, как и она его. Глупая сука! Человек вправе ненавидеть тех, кто ненавидит его.
     - Ты хочешь заполучить Николая, но ты не всё о нём знаешь. - Никита говорил спокойно и очень уверенно: - Прежде чем я уйду, ты должна это увидеть.
     Увидеть, что? Надя смотрела недоверчиво, ещё находясь во власти нервного срыва. С каким удовольствием она вонзила бы сейчас нож в сердце Никиты! Примитивное воспитание, никакая образованность, эмоциональная незрелость, глупость, в конце концов - набор дикарки.
     - Как хочешь. Мне всё равно. - задумав военную хитрость, Никита играл на женском любопытстве.
      - И ты после этого уйдёшь? - недоверчиво спросила Надя.
     - Обещаю! - убедительно соврал Никита. - Я и без твоей истерики, сам думал уйти. Мне уже по фиг ваша любовь-морковь.
     В спокойном состоянии Надя не пошла бы за Никитой, но она всё ещё была взбудоражена и совершенно не могла думать. В голове крутилась только мысль о том, что он уйдёт, уйдёт, уйдёт...
     На половине пути до леса Надя опомнилась и испугалась. Почему они идут в лес? Что такого там может прятать от неё Николай? Он что, Синяя Брода, и хоронит в лесу своих жён? Чушь!
     - Я не пойду! - Надя остановилась: - Ты врёшь!
     Никита развернулся к Наде лицом и достал пистолет. Николай запретил ему ходить без оружия. Надя онемела от страха, мелькнула мысль, что Никита лишь угрожает, но... Это была её последняя мысль. Никита выстрелил. Всё как учил Николай - никогда не разговаривай с человеком, которого убиваешь, не стой близко, чтобы не запачкаться кровью, стреляй в голову. Пожалеешь врага, умрёшь сам.
     Ревность не бывает хладнокровной. Ревность - взрыв безумия. Но Никите казалось, что он абсолютно спокоен и рационален, и что правда на его стороне.
     Вернувшись домой, Никита положил пистолет на стол и заварил себе чай с травами. Что дальше? Николай никогда ему этого не простит. Хотя и Железный дровосек, да не настолько. И Никита бы не простил на его месте. Убьёт? Пусть! Даже оставшись только втроём на всей земле, они, вероятно, всё равно поубивали бы друг друга.
     Под вечер, когда вернулся Николай, Никита передумал, кажется, обо всём на свете: о прошлой жизни, о близких, о своих ошибках, которых не счесть и вся его жизнь казалась ему ошибкой.
     - А где Надя? - с тревогой спросил Николай, обычно в такое время Никиты не бывало дома, да ещё и с пистолетом на столе.
     - Ушла. - равнодушно ответил Никита, помолчал и дополнил: - Совсем ушла.
     - Где?! - Николай не хотел верить в то, о чём подумал.
     - По дороге в лес. - врать, каяться и просить прощения Никита не собирался.
     ***
     Мёртвое тело тянет к земле, в могилу, наверное, поэтому оно всегда очень тяжёлое, даже если при жизни было словно пушинка.
     Николай отнёс тело Нади на холмик к могиле Левашова, вместе с которым символически похоронил своих родителей. Теперь получается что-то вроде семейного кладбища. Перепачканный в крови, не обращая на это внимания, Николай вернулся во двор за лопатой. В дом заходить не стал. Там Никита. Николай не мог о нём думать. Или же забрать его прямо сейчас? Пусть видит, что натворил! Нет, не все сразу. Надя - одно, Никита - другое.
     Похороны Нади заняли несколько часов. Она ушла в могилу, но Николай не чувствовал перемены в жизни: промелькнула в темноте искорка Надя и угасла. Боль потери? Скорее, печаль. Что их ожидало впереди? Неуверенность в завтрашнем дне, бессмысленное выживание. Николай лёг на спину рядом с могилами и смотрел в небо. Поэт сказал, что, умирая, люди превращаются в звёзды. Тогда небо - это кладбище. Или вознесение в звёздную жизнь? Ни то, ни другое. Утешительные образы красивы, но бессмысленны.
     По дороге в дом, Николай старался не думать о Никите. Он не знал, как поступить. Как получится. Чем ближе Николай подходил к дому, тем сильнее становилось чувство новой беды. Дом пуст! Николай заглянул во все комнаты, даже в кладовку и в подвал. Никиты нигде не было, хотя вещи его на месте и пистолет на столе. Это слегка успокаивало. Наверняка, как обычно ушёл в лес. Как обычно? Почему тогда Николай не может найти себе места? Почему дом вдруг стал как гроб, крышку которого вот-вот заколотят навсегда? Нужно взять себя в руки. Это страх Никиты, а Николай его чувствует, как собственный. Или это только кажется?
     Ничего, вернётся, побродит по лесу и вернётся, успокаивал себя Николай. А если вернётся, тогда что? Пусть вернётся, а там видно будет. Николая разрывали противоречивые чувства. Он не знал, как поступит завтра, снял окровавленную одежду, умылся и пошёл спать. Внезапная сонливость спасительно сшибала с ног. Николай запутался и не в силах был больше думать о том, что произошло и в чём он себе лжёт. Люди лгут сами себе чаще, много чаще, чем окружающим, даже если лгут им бесперечь. Честность с собой - путь к безумию, или - к пробуждению ото сна, который называется жизнью.
     Рассвело. Николай проснулся и лежал с закрытыми глазами. Никиты по-прежнему нет дома, это он чувствовал, а Надя умерла, её он не чувствовал. Но всё в прошлом. Нужно жить дальше. Никакого смысла и сверхзадачи в жизни нет. У жизни нет цели. Цели придумывает себе человек в зависимости от обстоятельств. Привязанности делают людей слабыми, формируют обстоятельства и задают цели. Одиночество - это сила и свобода. Дело за малым, выбросить из головы случайного попутчика. Сколько их ещё будет!
     Мы очень часто думаем, что нам нужно то, чего нам хочется, а то, что нам нужно на самом деле, если не отрицаем, то не берём в расчёт. Понимание этой ошибки всегда приходит тогда, когда уже ничего нельзя изменить, остаётся только горько сожалеть.
     Не принимайте решений с закрытыми глазами, потому что, когда вы их откроете, вам придётся заново убеждать себя в своей правоте. Не факт, что это у вас получится.
     Наскоро умывшись, глотнув холодного чая, Николай ушёл в лес и блуждал несколько часов. Он напал на след как собака ищейка: сначала Никита шёл не сворачивая, не выбирая троп, наугад, в какой-то момент остановился и долго сидел на небольшой поляне. Потом его путь стал извилистым - он заблудился, ходил кругами, и эти круги сбивали Николая с толку.
     Николай вернулся в дом, чтобы подготовится к поискам, которые могут оказаться непростыми, он это почувствовал. Никита найдётся, обязательно найдётся! Разве может быть по-другому? Все может быть по-другому, но Николай запретил себе об этом думать. Для начала он собирался основательно обыскать лес: не мог Никита далеко уйти, а даже если далеко ушёл и заблудился, то в лесу не пропадёт, лес его любит.
     Сборы прервал Парень. Завидев его издалека, Николай обрадовался: теперь он точно найдёт Никиту! Странно, конечно, что птица летит сюда. Почему Парень не может привести домой Никиту?
     Парень спланировал к ногам Николая и сбросил на землю кольцо. Кольцо Никиты! Он назвал его - бабушкин оберег. Николай не верил в обереги, но в них верил Никита и трепетно относился к памяти о своих близких: он никогда бы просто так с кольцом не расстался, а потерять - исключено, Никита его не снимал.
     Камешек в кольце, который раньше слегка искрился, угас. Скорее всего, это ничего не значило, но и оптимизма не добавляло. Николай думал, куда положить кольцо, не в кармане же носить! Оставить с вещами? Нет ничего более случайного и мимолётного, чем наши вещи. В доме Николай не сразу нашёл, что искал: торопливо перерыл закрома в девичьих комнатах, вытряхнул на кровати ящички с бижутерией - ничего подходящего не было. Наконец в коробке с аксессуарами для мобильника, нашёл подходящую тесьму, укоротил её, продел в кольцо и крепко завязал. Николай никогда не носил цепочек, а теперь у него на груди кольцо. Непривычно.
     У Николая появилось чувство, что он вернётся обратно не скоро. Нужно было приготовить дом к отсутствию жильцов. В первую очередь собрал вещи Никиты, о которых тот наверняка бы позаботился: флешка с фотоальбомами, тетрадь в кожаном переплёте, блокнот с записями, iPod из прошлой жизни и две тряпичных куклы - из новой. Во дворе убрал настил из досок, ведущий к чудо погребу: огромные слегка подмятые лопухи стали распрямляться, закрывая собой подвал. Отключил автоматику генератора и закрыл спуск к нему щитом с дёрном.
     Начать следует с разведки в лесу, решил Николай, может быть там остались какие-то следы, которые помогут понять, что случилось и где искать. Но Парень считал иначе. Он недовольно путался под ногами, словно разучился летать. Наконец ему надоела недогадливость человека, и он с клёкотом взгромоздился на крышу автомобиля. Это могло означать, что Никита попал или в руки бандитов, или к крестам. И то, и другое требовало более основательной экипировки. Николай заехал в Лабораторию. Парень терпеливо его дождался. Выехали на главную трассу. Парень полетел в сторону столицы.
     ***
     Когда Николай хоронил Надю, Никита вспомнил, что в холодильнике есть водка. Выпивали они изредка, было дело, пару раз надрались сильно. Выпивка в их жизни ни погоды, ни настроения не делала. А спать рядом с пьяным мужиком ещё и противно, даже если ты сам пьян. В обозримом будущем Никите не грозило спать с кем-нибудь рядом, а о настроении и говорить не приходится, поэтому он налил себе сразу стакан водки и, зажмурившись, мужественно его выпил: к таким дозам за раз он не привык, но цедить по рюмке в одиночестве - противно. Запьянел Никита незаметно, при этом думая, что водка его не взяла. Выпил ещё.
     На душе легче не стало, но появились отвлечённые мысли. Никита представил себе, что если бы кто-то в него влюблённый приревновал к нему Николая и убил бы Железного дровосека из-за этого... Пиздец, причём полный! Остальное представить себе Никита не мог. Он думал о том, что, по сути, убил не только её, но и себя тоже. Теперь Николай для него всё равно, что мёртвый. И чего тогда тут сидеть? Чего ждать? А не пошло бы всё на хуй!
     Захотелось на воздух, в лес. Только там ему теперь хорошо. И Никита ушёл. Бродил в потёмках, долго сидел на своей поляне. И решил не возвращаться. В какую сторону идти - это неважно, лишь бы идти и быстрее всё забыть. Там, где-то за лесом другая жизнь, может быть, не хуже прежней, а он об этом просто не знает. Так и шёл куда-то.
     Идти по лесу надоело. Нужно выйти на дорогу. Легко сказать! Хорошо ещё, что ночь лунная. На луну между деревьев и пошёл. Никита устал, его мутило. Поблевал. На какую-то дорогу всё же вышел и без сил опустился на обочину. Соображал плохо. Вдалеке показался свет фар. Кольцо на пальце засвербело. Какая теперь разница, если всё мерзко, гадко! Никита со злостью стал стягивать кольцо, оно не поддавалось и это разозлило ещё больше. Он сорвал кольцо и бросил его на землю. Будь, что будет!
     Патрульная полицейская машина выхватила светом фар, сидящую на обочине фигуру и сбавила скорость. Бес в такое время - подозрительно, как бы ни ловушка, да всё равно его не объедешь. Первая мысль - проскочить на скорости, но если он не один, то это не поможет. Уже хотели развернуться: случаи нападения на патрули, даже днём, не то, что ночью, участились. Но поза сидящего на обочине беса говорила скорее о бессилии, чем о воинственности. Да и глупо, вот так выставляясь, нападать. Уже бы напали. Полицейские подъезжали медленно. Один из них наготове с автоматом.
     - Премия! - с удивлением сказал полицейский с автоматом, надевая на несопротивляющегося, пьяного Никиту наручники: вот так халява!
     Машина не рассчитана на перевозку задержанных, а в багажнике контрабандный спирт. Полицейские усалили пленника в салон.
     - Дёрнешься, изуродую! - предупредил водитель. - Вояка! - усмехнулся полицейский, глядя на пустую кобуру, которая болталась на поясе беса.
     По свободной дороге и на хорошей скорости доехали часа за полтора. Наручники застёгнуты спереди, поэтому не очень мешали и Никита забылся в хмельном бреду.
     Дежурный офицер в полицейском участке с удивлением смотрел на полусонного, пьяненького беса, с пустой кобурой на ремне, которая вызывала жгучее желание врезать этому сопляку по мозгам. Намедни в засаду попали трое патрульных, никто не выжил.
     Нападения на полицейские патрули участились на самом деле, но реально составляли ничтожный процент от списанных на бесов происшествий. Знали об этом лишь те, кому это положено по службе, для остального личного состава, как полицейских, так и военных подразделений бывшие сограждане подавались как опасные террористы. Сводки о стычках и диверсиях проходили под мало к чему обязывающим, но всё же ограничительным грифом "для служебного пользования". Это было сделано специально, чтобы вызвать слухи среди гражданского населения. Молва "по секрету" катилась как снежный ком, обрастая фантастическими подробностями, которые власть официально опровергала, что в свою очередь только усиливало пропагандный эффект. Большинство людей верят сплетням, даже те, кто не верит. Правда то, что считают правдой.
     Реальная картина удручала обыденным разгильдяйством с криминальным душком. Транспорт со взводом солдат опрокинулся в кювет, потому что все, включая офицера, вусмерть обкурились анаши. Полицейская патрульная машина по завязку забитая контрабандным спиртом врезалась в блокпост и взорвалась: водитель был в стельку пьян. Пожар на газораспределительной станции - результат неквалифицированного обслуживания. По той же причине взорвался трансформатор на электроподстанции. И далее в таком духе, включая пожары на окраине города, которые для развлечения устраивала добропорядочная молодёжь - все это относилось на счёт террористических происков бесов.
     - Эко вам подфартило! - дежурный офицер вопросительно смотрел на патрульных, ведь за каждого пойманного беса полагалась премия: - Только в толк не возьму, что вас понесло к чертям на ночь глядя? Что там с вашим путевым...
     - А то не знаешь? - ответил водитель: - С нас пол литра. За удачу.
     - Литр! - дежурный был категоричен.
     Патрульные не стали спорить. Никиту завели в обезьянник, сняли наручники. Клетка для стоячих, присесть, если только на пол. Никита какое-то время бродил взад-вперёд, потом уселся, а, уснув, и улёгся. Утром его трясло с похмелья и от холода на цементном полу.
     ***
     Из полицейского участка арестованного перевезли в спецприёмник для таких, как он. Раньше бесов отвозили на стадион, где для них был оборудован палаточный лагерь, обнесённый колючей проволокой. Спецприёмник появились недавно. Теперь отвозили, куда команда будет. Для нижних чинов ситуация с бесами выглядела головоломно. Как их судить, если ни судов, ни судей то ли уже нет, то ли ещё нет? За что их судить, если вылавливали, кого попало, уголовные дела не заводились, следствие не велось? А если бы и велось следствие, то, как их каждого звать-величать? Документов при бесах никогда не находилось. Заново имена им давать? Конкретно и понятно выглядели только поощрения за каждого пойманного беса.
     Ходил слух, что кровь нечестивцев, лучше любого лекарства. Официально об этом не говорилось, а те, кто всё же с этим столкнулся практически, помалкивали. Уж очень, очень деликатная, да и опасная тема. Невесть откуда возродившиеся колдуны и колдуньи уже предлагали помощь, замешанную на бесовской крови. Вот не убиваемое племя! Все вымрут, а эти останутся!
     Спецприёмник - это госпиталь под охраной военных, наспех переоборудованный наподобие тюрьмы. Больничный комплекс расположен в глубине парка, окружён высоким, кованным, с виду декоративным, но на деле основательным, на мощном фундаменте, забором. Для большей надёжности внутренний периметр обнесён заграждением типа "спотыкач" - сетью из колючей проволоки на низких кольях и дополнен армированной колючей лентой "егоза".
     Устроители грозных предосторожностей постарались излишне, но их в этом не упрекнёшь: они не знали, что на самом деле будет происходить на секретном объекте. У тех, для кого он предназначен, лишь один путь от сюда - в мир иной. Если вдруг, чудом пленникам кто-то извне поможет, или они захотят сами избавиться от государственной опеки - это только ускорит неизбежный финал без каких-либо дополнительных хлопот для хозяев. Что касается "захотят сами" - это лишь беллетристическое допущение, практически невозможное. Вторжение извне - серьёзно, как несерьёзный вариант, никто не рассматривал. Так что вполне хватило бы простой ограды и обычной охраны. Но когда заказчики увидели результат, то возражать не стали: профессионально, солидно и по государственному.
     Гарантией внутреннего спокойствия на объекте является некий препарат - дальний родственник аминозина, упоминание которого у людей мало-мальски сведущих, сразу ассоциируется с психиатрической клиникой. Новейший нейролептик не имел официального названия, вносимого в медицинские справочники -только аббревиатуру и номер разработки. Это не лекарство. На жаргоне разработчиков и специалистов его называли прививкой покорности. Препарат BET1311 вызывал апатию, не позволял мыслям себя додумывать и сцепляться в последовательность, подавлял воспоминания, но не затрагивал жизненно важных рефлексов и навыков. Человек превращался в биологическую куклу, с которой, в принципе, можно было делать всё что угодно.
     BET1311 обладал финальным свойством, которое, в зависимости от обстоятельств, можно считать или достоинством, или недостатком. Единожды введённый, препарат убивал человека, если в дальнейшем не следовало подтверждение пролонгации. Это не вопрос привыкания: ключом к пролонгации был другой препарат, который можно было добавлять в пищу, растворять в воде, или давать в виде таблеток. Антидот разрабатывался, но так и не был создан.
     Считалось, что решение о применении BET1311 было принято на самом высоком уровне. Необходимость в подобном препарате возникла до всеобщей катастрофы во время сбора сырьевого контингента для производства вакцины. Обычные нейролептики имели много побочных эффектов, действовали на здоровых людей не однотипно и требовалось огромное их количество, чтобы покрыть масштаб происходящего. Тут-то и выручил BET1311. Фатальность его применения на тот момент не имела никакого значения, а его использование началось в срочно-явочном порядке без вникновения в детали и какого-то особого решения, которое, тем не менее, в последствие как бы кто-то и как-то подтвердил.
     Все люди, которых Николай освободил перед взрывом Установки, умерли. И неизвестно, что лучше - быстрая смерть в мясорубке, или смертельная ломка, выжимающая из человека сок жизни, как грязную воду из половой тряпки.
     Обычно бесов привозили партиями к транспортному въезду и доставляли сразу к корпусу, Никиту, как одиночный экземпляр, приняли через центральный вход, который прежде играл роль бюро пропусков для посетителей. Вид парка, по которому вёл Никиту конвоир, будил близкие воспоминания о другом парке, о Лаборатории, о Николае. От этого контраста происходящее выглядело ужасным и непоправимым, даже если впереди были бы райские кущи.
     На этаже Никиту приняли двое охранников крестов и санитар бес из зондеркоманды, как её здесь называли по аналогии с известными историческими образцами: свои обслуживают своих. По правилам новенького следовало остричь наголо и отправить в душ, но стрижку пришлось отложить до поступления новой партии: из-за одного человека парикмахер не пойдёт. В душевой Никита вместо своей одежды получил длинную рубаху без рукавов и негнущиеся пластиковые тапочки. Раздеваться и мыться пришлось под сальным взглядом санитара.
     После гигиенической и визуальной обработки санитар завёл новенького в квадратную комнату без окон, со скамейкой у стенки и запер. В голове у Никиты вертелось: "Что делать? Что делать?". А что делать, когда уже ничего не сделаешь?
     Сидение взаперти показалось долгим. Наконец санитар вернулся и отвёл новенького на обед. В большой столовой самообслуживание. Выбор блюд из сублимированных продуктов скромный, на вкус - сносно. На раздаче женщины и один парень - все из зондеркоманды. За столиками остриженные наголо люди с мёртвыми глазами и от того, кажется, похожие друг на друга. Их вид подавлял, и Никита расхотел расспрашивать о чём-либо санитара.
     Зондеркомандовцев через Укол не пропускали. Отбор готовых на компромисс бесов начинался ещё в накопительных лагерях. Там уколы делали только буйным, что неизбежно, а заодно и назидательно для остальных. С теми, кто проявлял лучшую из возможных в таких обстоятельствах заинтересованность, а это заинтересованность в себе, в дальнейшем беседовали психологи и, как правило, отсеивали две трети кандидатов в добровольные помощники власти: выбирали людей не дёрганных, с устойчивой психикой и образованием. Так формировались зондеркоманды для различных целей.
     Устойчивость психики, состояние неустойчивое. В больничном концлагере, куда со всей своей дури угодил Никита, внешне всё выглядело пристойно. Казалось, зондеркомандовцем не на что жаловаться - спокойная работа, сытая жизнь, особенно если при кухне. Но через три месяца одна из поварих повесится, остальные - откажутся работать, обрекая себя на Укол, лишь бы не видеть больше мёртвых глаз наяву вокруг и в своих ночных кошмарах.
     На смену кухонным зондеркомандовцам придут вольнонаёмные гражданки. Расцветёт воровство продуктов, посуда станет грязной, а еда - скверной: нелюди и так сожрут! Всё равно им помирать. Сердобольные и впечатлительные натуры задержаться тут не смогут, а от тех, кто останется, будет впечатление, что в мире выжили только человеческие отбросы. Вероятно, у них с устойчивостью психики всё в порядке.
     Ответственная за Укол и клеймение, пожилая женщина появилась ближе к вечеру. Она сфотографировала Никиту в фотокабинке, взяла у него отпечатки пальцев, измерила рост, взвесила, занесла данные в компьютер. И всё молча. Потом усадила за ширму с продолговатой дырой вроде тех, которые бывают между кабинками в общественных мужских туалетах: проделывают их ненасытные любители анонимного секса. Женщина показала, чтобы Никита протянул туда левую руку. Сразу за дырой его рука попала в какие-то фиксаторы: их не было видно из-за ширмы. Остальное произошло быстро. Выше запястья вдоль лучевой кости, после протирки дезинфицирующей жидкостью, в руку словно впились с десяток злобных голодных комаров. Никита непроизвольно дёрнулся, но руку высвободить не смог. Только после ещё одной протирки, которая оказалась фиолетовой краской, Никита получил свою руку обратно. Женщина забинтовала раскрашенное место.
     Настало время главного действия. Захаровна, так здесь звали женщину, хотя это производное от фамилии Захарова, а не отчество, нажала под столешницей кнопку вызова. В кабинет вошли охранник и санитар. Захаровна кивнула им: пора! Достала из сейфа ампулу, зарядила шприц-пистолет и положила его на стол. Интуиция, подкреплённая обстановкой, подсказывала Никите, что не его здоровья ради эти приготовления. Охранник с дубинкой выглядел убедительно, а санитар знал своё дело. Сопротивление бесполезно. Всё равно вколют! Санитар взял со стола шприц-пистолет. Никита смирился и закрыл глаза.
     Всякий раз в момент укола Захаровна остро ненавидела этот кабинет, себя в нём и весь мир в себе. В прочее время просто ненавидела то, чем занимается. Мало того, что вопреки здравому смыслу она, пенсионерка, выжила, когда умирали молодые, сильные и здоровые, так теперь сама убивает, чтобы кто-то, неведомый ей, мог выжить и выздороветь. Можно отказаться, не участвовать, уйти с этой работы. Но тогда Захаровна осталась бы одна, совсем одна, бесполезная даже для себя.
     На ужин Никита пришёл сам без санитара, который явно по другую сторону баррикады, хотя выказывает ему сальное расположение как бы невольными прикосновениями к руке, норовит приобнять за плечи, а после укола, показав спальное место в комнате на двадцать человек, усадил его на кровать, сам присел на корточки напротив и сочувственно смотрел. Никита закрыл глаза, чтобы спрятаться от его взгляда.
     Люди вокруг молчаливы и в основном безразличны друг к другу: только про некоторых можно сказать, что они в паре, потому что, хотя бы как-то реагируют на взаимное присутствие рядом: пожатием плеч, кивком головы, ожиданием спутника, если тот замешкается.
     Никита увидел и то, что прошло мимо его внимания сразу: был сильно занят своими ощущениями. У всех на левой руке фиолетовые номера! Вот тебе бабушка и Юрьев день! ИНН накожный, блин! Может число хотя бы счастливое - горько усмехнулся Никита, взглянув на свою повязку.
     Женщина на раздаче протянула Никите кашу и на миг замерла: работая, она обычно старалась не смотреть на тех, кого кормит, но тут не удержалась - новенький привлекал внимание своей ещё не остриженной шевелюрой, удивительными ещё не убитыми глазами, красотой молодости. Слезы навернулись сами собой, повариха резко, словно уронила, бухнула тарелкой о прилавок, склонила голову, чтобы спрятать лицо и пыталась справиться с эмоциями.
     - А я уже пустая. Всё выплакала. - то ли посочувствовала, то ли позавидовала другая повариха, стоящая рядом.
     После ужина заботливый санитар отвёл Никиту в душевую с ванной и унитазом, уложил на деревянную скамейку без спинки и поставил ему клизму. Сказал, что так положено. "Полагается", а не "положено" - хотел было поправить Никита, но не стал, а на ум пришла матерная грубость: положенных ебут! Истинно так!
     Вечером, лёжа на кровати и пытаясь собраться с мыслями, которые предательски ускользали, Никита почти уснул, когда за ним пришёл санитар. В процедурной их ждали двое охранников.
     - Блядь! - разочарованно ругнулся один из охранников, взглянув в глаза Никиты.
     - Я же предупреждал. - ответил, оправдываясь, санитар. - Он ещё не готов. Укол поздно сделали.
     Небольшое затруднение, не остановило охранников: они не стали отказываться от удовольствия, которое предвкушали.
     - Снимай! - приказал охранник, показывая дубинкой на рубаху.
     Никита обмер.
     - Снимай! - повторил охранник и коснулся дубинкой щеки Никиты: - А то зубы повыбиваю. Из такого ротика хорошая пизда получится.
     Решительный взгляд охранника не оставлял сомнений в его искренности. Никита стянул с себя рубаху, под которой было только голое тело. От страха его член сморщился и будто хотел спрятаться внутри паха. Охранники похотливо лапали задницу Никиты, проникали в неё пальцами, касались возбудившимися членами. Быстро закончив с прелюдией, по ходу которой оголялись, они поставили объект вожделения раком и приступили к делу. У одного из охранников большая головка и он, чтобы не повредить уздечку, а не потому, что хотел позаботиться о партнёре, не пожалел смазки на член. Это облегчило ощущения Никиты, который попытался применить нехитрый приём - напряг мышцы, в надежде, что сумеет не впустить в себя насильника, но охранникам с таким сопротивлением сталкиваться не в первой: резкий удар по почкам и путь к удовольствию открывается непроизвольно.
     Насильники явно не торопились закончить начатое, замирали, сдерживая подступающий оргазм, чтобы через несколько мгновений продолжить с новой силой. На окончательный круг пошли, изменив позу: Никиту уложили на спину, задрав ему ноги. Один охранник водил членом по его лбу, по щекам, по крепко зажмуренным глазам. Дать в рот он не решался: ещё укусит, волчонок. Санитар, лаская свой торчащий из-под халата член, наблюдал, изнывая от желания подключиться к компании.
     Серо-бурые полосы на телах крестов походили на длинные папилломы и своим видом вызывали отвращение. Можно зажмуриться, чтобы этого не видеть, но некуда деться от их запаха: так пахнет не подмытая задница. Это проблема всех крестов, а не вопрос личной гигиены. Никиту не вырвало лишь потому, что Укол уже начал действовать. А так он бы блевал, как все бесы, и мужчины, и женщины, в подобной ситуации.
     С сексуальностью крестов творилось что-то невообразимое. В обществе эта скользкая тема ханжески замалчивалась. Бесы, которых тошнило даже от мысли о близости с полосатыми, стали сексуальным наваждением крестов обеих полов, причём без разницы какого рода контакт - гомосексуальный, или гетеросексуальный. Мужчинам крестам было проще - они брали силой и во взаимности для удовлетворения похоти не нуждались. Пассивным гомосексуалам крестам приходилось довольствоваться только крестами: отдаться бесу - их высокая, неисполнимая голубая мечта!
     Женщины оказались в ужасном положении: многие из них только что с ума не сходили от желания при виде неполосатых мужчин. Но ни один бес, будь он хоть трижды гетеросексуален, не мог не то, что возбудиться, глядя на бородавчатую бабу, он не мог удержать рефлексивное отвращение. Это, ещё даже не говоря о запахе.
     Со временем предприимчивые дельцы с обеих сторон совместно станут открывать в пограничных зонах и на нейтральных территориях подпольные публичные дома. Проституты и проститутки будут предохраняться противорвотными средствами и нейролептиками. Дамы кресты научаться добывать свой оргазм трением о тела и вялые пенисы умопомрачающих бесов, многие найдут себя в лесбийских ласках с бесовками. В семье не без урода: появятся бесы извращенцы, получающие удовольствие от интимной близости с крестами. Но это штучный и дорогой товар. Публичные дома станут доходным делом.
     Никите повезло, что его мучения не начались раньше. Полицейские в машине постеснялись друг друга, а поодиночке отодрали бы его за милую душу. Дежурного офицера сдержало видеонаблюдение в участке. Большинство молодых бесов в накопительных лагерях прошли через неоднократное, часто групповое изнасилование крестами. Не редкость, когда пленников неделями держали в казарме, прежде чем передать властям. Случалось, что бесовские задницы разрывали до смерти.
     С рыками и всхлипываниями по очереди, кончив в Никиту, охранники милостиво разрешили санитару попользоваться манящим телом. Он взял новичка на боку: трахал, впиваясь рукой в его член.
     После сексуальной процедуры Никите позволили на унитазе освободиться от спермы, которая уже сама начала вытекать на ляжки, и помыться. В палате он долго не мог уснуть: ужас случившегося уже мало его беспокоил - действие Укола набирало силу. Никита мучительно пытался вспомнить о чем-то близком, дорогом, очень-очень важном. Память ускользала, но усилия не пропали даром. Это произошло, как вспыхнуло - Николай! Память на мгновение вернулась, и Никита заорал от душевной боли.
     Испуганный нетипичным поведением новичка, теоретически тот уже не должен ничего принимать близко к сердцу, а он вопит, как оглашённый, санитар вызвал дежурного врача, который сделал успокаивающий укол. Никита сразу уснул.
     Утро прошло спокойно. Никита равнодушно вместе со всеми поднялся: звонок в палате звонил долго, пока все не встали с кроватей. Завтрак. До обеда гулял на улице. На сетчатое ограждение места для прогулок уселась птица. Странная птица, нахальная: уставилась на Никиту. Это слегка тревожило, потому что имело отношение к прошлому, от которого остались лишь очень смутные воспоминания. Всё, что произошло после укола, Никита помнил, а что было до укола? Что-то было, какая разница!
     После обеда санитар отвёл Никиту в каптёрку и томно отымел его в рот. Ну и что? Наверное, так положено. А после ужина снова клизма и перед сном - процедурная. В этот раз охранников было трое. Никита не сопротивлялся. Он осознавал, что его ебут в три хуя, но не понимал, как к этому относится: плохо это, или так должно быть? Начинал думать, а мысли разбегались. Когда было больно, пытался вырваться, но не получалось, и терпел. Чуть не подавился, когда незнакомец засунул ему свой член очень глубоко в рот.
     ***
     Николай остановился километров за пять от предполагаемого блокпоста. Блокпостами стали усиленные посты ГАИ на въездах в город. Непонятно только, где теперь начинается собственно город: очевидно, что жилая зона значительно уменьшилась, стала компактной.
     Спрятав, насколько это возможно, машину за придорожными постройками, Николая свернул с шоссе и пошёл непроторёнными тропами.
     Вымершие спальные районы производили впечатление бардака, но ещё не упадка: разграбленные магазины, хлам, мусор, выветрившиеся человеческие останки, следы пожаров. Скорее всего, тут живут какие-то люди, но вряд ли бесы. Их или уже выловили, или они сами ушли. Возможно, здесь обитают несистемные кресты, которые больше не желают никакой власти над собой, и те, кто от власти прячется. Но Николай никого не встретил.
     Город начинался за комбинированным периметром: огромные кучи строительного мусора от специально взорванных поблизости домов перемежались открытыми участками, обозначенными указателями как минные поля. Периметр имел замысловатую геометрию в зависимости от рельефа местности, дорог, улиц и построек. Забраться на кучу крупногабаритного строительного мусора - дело опасное, хотя, вероятно, возможное. Но как спустится в низ? Там наверняка предусмотрены сюрпризы для смельчаков, иначе не стоило бы городить огород. Остаётся один путь - через минные заграждения.
     Уже темнело, когда Николай нашёл подходящий участок для перехода - большой, буйно зеленеющий газон. Стоящие внутри периметра в отдалении дома не производили впечатления жилых. Шуму Николай наделал: расчистил проход с помощью гранат, использовал все, что у него были. Перешёл по образовавшимся воронкам внутрь периметра.
     Как назло, пропал Парень. Без него найти Никиту невозможно. Придётся ждать. Николай укрылся во дворе не подающего признаков жизни административного здания, допил последнюю, взятую с собой воду, и съел бутерброд с копчёной курятиной.
     У птицы не спросишь, где она шлялась. Парень прилетел через час и, похоже, никуда не торопился: крутился рядом и думал о чём-то своём. Николай не знал, как ему объяснить на пальцах, что нужно продолжить поиск: помахал руками как крыльями, показал кольцо Никиты. Парень искоса глянул, но не заинтересовался. Чёртова птица! И Николай пошёл абы куда, лишь бы не сидеть на месте - так он был зол. Парень клёкотом не одобрил выбранного человеком направления и полетел в другую сторону. Наконец-то!
     Можно идти за птицей в чистом поле, а вот в городе - мука! Парень не понимал, что Николай не может перепрыгнуть через эстакаду, перешагнуть через дом, идти по освещённой улице и прямиком через Центр. Приходилось сворачивать, идти окраинами. Парень думал, что Николай тупица: всё время норовит не туда. Смирившись с человеческой неразумностью, птица возвращалась к неправильному Николаю и прокладывала новый маршрут из очередной неправильной точки.
     Улицы были пусты, машины проезжали редко. На это Николай и рассчитывал, обходя далеко стороной дома с освещёнными окнами. Вероятно, Периметр сделан про запас: жилые здания каймой, как буферная зона, окаймляла полоса незаселённых зданий.
     Очень глубоко за полночь, изматерённый в пути Николаем, Парень, уселся на высокий кованый забор, покрасовался на нём в лунном свете и вернулся к ногам тупицы, мол, добрались. Место знакомое. Военный госпиталь. Николай бывал здесь не раз и когда учился в академии, и когда работал у Мамонтова. А причём тут Никита? Парень, конечно, дурак, но не верить ему нет оснований: раз он считает, что Никита здесь, значит Никита здесь.
     Что дальше? Брать штурмом? Придётся искать лазейки. Они есть всегда, особенно при неискоренимой национальной безалаберности. Парк, в котором находился госпиталь, занимал приличную территорию, а госпиталь - это целый городок. Как найти там Никиту? Опять вся надежда на чёртову птицу!
     Тяжёлый день вымотал. Нужно найти воды и ночлег. Николай пошёл в сторону жилых домов. Далеко он не ушёл - квартала три. Его ослепил луч прожектора полицейского автомобиля. Яркий свет в темноте - для Николая это всегда болезненно, а тут целый сноп света. Сзади подъехала ещё одна машина.
     - Стоять! Руки вверх! - раздалось из громкоговорителей: - На месте! Стреляем при сопротивлении!
     Николай сдался. Как минимум, ночлег обеспечен. В наручниках, его привезли в полицейский участок. Обыскивать нечего: на Николае только джинсы и рубашка; так, похлопали для порядка по бокам, по ляжкам. Рюкзак и оружие жалко, да что поделаешь. Отвели в клетку. Наручники сняли и вернули их патрульному - это обнадёживало. Киношные фокусы с самоснятием наручников, только для кино и годятся. А свободные руки - это от слова "свобода" даже в клетке. Не заставили снять обувь. Напрасно! На их месте Николай не совершил бы такой ошибки.
     Наглое спокойствие арестованного удивило полицейских. А то, что вооружённый бес, вот так запросто разгуливает чуть не по центу города - это за гранью и удивления, и понимания. Николая засекли видеокамеры. Операторы сначала глазам своим не поверили.
     Николай не успел толком осмотреться, как за ним приехала тревожная группа СБФ. Выполнив формальности, забрали вещи арестованного и вместе с дежурным полицейским офицером подошли к клетке.
     Снова в наручники? Нет, ребята, ничего у вас не выйдет. На окрик: "Руки!", Николай не прореагировал. Трое СБФников взяли автоматы наизготовку, четвёртый - с наручниками - ждал, когда полицейский отомкнёт клетку. Как только дверь открылась, в коридоре взорвались лампы дневного света, по электрическим проводам пробежал огненный шарик и свет погас везде. Помещение без окон погрузилось в темноту. Николая в клетке уже не было. Конвоиры бросились к выходу, справедливо решив, что именно там перехватят беглеца. У каждого своё представление о справедливости: Николай вышел через запасной выход, любезно указанный в плане пожарной эвакуации.
     Пробежка по дворам на свежем воздухе взбодрила и временно закончилась у дверей небольшого продуктового магазинчика в торце жилого здания. Окружающее спокойствие не сулило скорых неприятностей, а стеклянная дверь не стала помехой. Минимум усилий и с лёгким шуршанием проход открылся. Стекло всегда внутренне напряжено. Николаю достаточно было мысленно спровоцировать бегущие по гладкой поверхности волны, и стекло обрушивалось на землю водопадом мелких осколков.
     Скудность продуктового ассортимента не удивляла: в основном рыбные и мясные консервы, крупы. Николай ограничился водой и хлебом, положил добычу в пакет и подумал, что его будут очень искать и даже с собаками. К счастью молотый перец в магазине ещё не закончился. Один пакет Николай аккуратно, чтобы не сделать воздух невыносимо острым для своего носа, рассыпал на пол и хорошо растёр ногами; другой - рассыпал на улице перед магазином.
     ***
     Ночные события вызвали недоумение у сотрудников отдела СБФ по связям с общественностью. Неужели образ злобного террориста, норовящего убивать добропорядочных граждан себе на завтрак, воплотился в реальность? Кому как не профессионалам дезинформации знать цену ими же сфабрикованным слухам? У бесов и так много проблем, чтобы добавлять к ним ещё и нападение на столицу. Среди них полно конченых отморозков и даже безумцев, но им нет никакого дела до идейной борьбы с крестами. Пока в хаотической бесовской круговерти не замечено ничего другого кроме мелких пакостей, сведения личных счетов, банальных грабежей и желания выжить неважно за чей счёт и любой ценой. Или появился новый тренд? Очень сомнительно.
     Или это проделки вконец обнаглевших контрабандистов, чтобы нагнать побольше страха на обывателей? Этих пираньей свободного рынка, сколько не прикрывай, им всё мало. А бардак в армии и в полиции скоро достигнет таких масштабов, что на терроризм, как ни крутись, не спишешь. Бесы уже бы сыром в масле катались, если бы получили всё, что от их имени украдено. Целиком транспортные колонны пропадают! Делятся как бы террористы, не жадничают, грех жаловаться, но беспредельничать то зачем?
     Одно хорошо - сочинять ничего не придётся, разве что слегка приукрасить, но есть что приукрашать, как тут не приукрасить? Настоящий боевик, хоть кино снимай! Правда и полиция, и коллеги облажалась. Ничего страшного, временные неудачи только добавляют реалистичности. Зато интрига какая!
     Пока связники с общественностью прикидывали, как лучше воспользоваться информацией, следственный отдел СБФ стоял раком и без смазки. Нашли крайних!
     Выслушав невнятный доклад о сумасшедшем бесе и коротком замыкании в отделении полиции, заместитель директора СБФ Вениаминов рассматривал вещдоки: пистолет, автомат, боекомплект, смена белья.
     - Оружие по номерам проверили? - грозно спросил Вениаминов.
     - Так точно! - выпалил начальник отдела и передал справку в несколько строк: - Без вашей команды, они нам отвечать не станут.
     Оружие числилось за очень, очень секретным подразделением, созданным во времена минувшие в частности и на случай гражданской войны. Гражданская война - вот она, да только оружие почему-то в руках совсем не тех граждан, которым предназначалось.
     Нет, это не безумная выходка. Сумасшедший про комплект белья не думает и оружие в таком порядке вряд ли содержит.
     - Твой пистолет! - скомандовал Вениаминов.
     - Что? - начальник отдела понял, но растерялся: расстреляет, что ли?
     Вениаминов молча протянул руку. Начальник отдела передал свой пистолет. В горле у него пересохло. Вениаминов начал разбирать пистолет и бросил это занятие на половине: укоренившийся нагар в затворе, грязь на стволе и далее по списку. Оружие не чищено давно.
     - После тира на днях не успел почистить. - попытался оправдаться начальник отдела.
     - Если я ещё раз услышу про безумного беса, пеняй на себя! - предупредил Вениаминов: - Он разумнее, чем вы вместе взятые.
     Как выяснилось, оружие первоначально «сбежало» со склада в памятной Вениаминову Лаборатории. Вместо того чтобы в соответствии с полученным кодом "Ноль", эвакуировать, или ликвидировать Лабораторию, которая была лишь прикрытием, а всё помещение перевести в полностью автономный режим, почему-то вывезли оружие. Теперь даже чёрту неизвестно как вовнутрь пробраться, потому что никто не удосужился продублировать коды доступа. Всё через жопу!
     Через полчаса в кабинете Вениаминова убого оправдывался куратор спец. проектов, а поддакивал ему непосредственный командир подразделения. Оружие вывезли на базу, где аккумулировались ресурсы с разных объектов, но база подверглась нападению неустановленных лиц, в результате боя была частично утрачена (сгорела), а частично попала в руки нападавших. Теперь эта территория неподконтрольна.
     - Говори по-человечески! - не выдержал Вениаминов: - Проебали! Собрали всё в одну кучу и проебали!
     Мутная история, но таких историй после Слепой ночи воз и маленькая тележка. Пропустить бы этих сказочников через детектор лжи. Но без санкции Директора нельзя, а он не позволит. Может и правильно. Это как открыть ящик Пандоры, если всех проверять. В мелких случаях Вениаминов не спрашивал разрешения, а тут, всё же, генералы. В жопу таких генералов!
     В детектор лжи Вениаминов верил лишь в одном смысле - это ложь, воплощённая в прибор. Научные бредни сделали правдолюбивому устройству хорошую обывательскую рекламу. Демократические либерасты видели в приборе меньшее зло, чем допросы с пристрастием, хотя и сомневались, что права человека при этом не нарушаются. Политическая конъюнктура, а не ценность научная и практическая, предопредели судьбу детектора лжи. В арсенале дознающих появился ещё один пыточный инструмент.
     Толковый следователь знает, как вызвать вегетативную физиологическую реакцию допрашиваемого, а проще говоря, заставить его нервничать безо всяких приборов. Детектор лжи лишь помогает взять "на понт", "на испуг", людей образованных, интеллигентных, наслышанных о чудесном полиграфе. Они его боятся больше, чем иголок под ногти, а бесконечные вопросы спецов, прилагаемых к чуду техники, да ещё порой на протяжении многих часов, так выматывают подследственных, что работать с ними после этого - удовольствие! Для прожжённого уголовника полиграф, что голая жопа для ёжика. А для Вениаминова проверка на детекторе лжи - всего лишь благообразное разрешение на допрос. Выводы и отчёты высоколобых белохалатников его никогда не интересовали. Есть много других действительно эффективных и проверенных методов докопаться до правды, полагаться на детектор лжи - крайне безответственно.
     Офицеры вышли из кабинета Вениаминова в состоянии, близком к гипертоническому кризу. Оружие не вывозили, зачем бы его вывозить? Про объект забыли в суматохе, а когда вспомнили, уже поздно было меры принимать. Признаться в халатности - всё равно, что под горячую руку угодить и отвечать за весь мировой бардак. На базу и списали. Она и кормилица, и палочка-выручалочка. Столько на ней всего пропало, что теперь безбедная жизнь надолго обеспечена. Если, конечно, пёс Директора не разнюхает. С Вениаминовым не пошуткуешь. Долю предложить? Смешно! Он с таких мелочей не кормится.
     Интуиция подсказывала Вениаминову, что не случайно снова всплыл научный городишко. В оперативной информации обращала на себя внимание резко упавшая там активность старателей, словно радиации испугались, и слухи о команде ликвидаторов. Нет таких команд ни у полицейских, ни у военных, ни у кого нет. Там же испарились три тонны государственного золота. То, что его украли, не удивительно. То, что оно ещё нигде не всплыло - это подозрительно. А теперь и Лаборатория высветилась. На её счету Установка по производству вакцины. А вот взрыв Установки на чьём счету? Это так и осталось загадкой. В последний момент поступила команда позаботиться о Левашове. Опоздали. Соседи сказали, что его сожитель застрелил. Сожитель Левашова! Бред! Но кто-то же застрелил? Нужно послать туда разведчиков и поставить камеры наблюдения.
     Вызвав оперативника, которому доверял, Вениаминов дал задание выяснить: что, когда и сколько вывезли из Лаборатории; опросить непосредственных исполнителей и водителей.
     ***
     - Подъем! Без резких движений!
     Николаю снилось, что над ним летает Парень и матерится голосом Никиты. Это сон в руку или нет? У будильника плохой звонок. Нужно посоветовать сменить мелодию.
     К затылку Николая было что-то приставлено. Уж наверняка ни палец. По смыслу последних событий - дуло пистолета, автомат так приставлять лежачему неудобно. Но не полиция, раз руки не крутят. Надежда не умирает, пока с тобой разговаривают, чаще умирает тот, кому поговорить захотелось.
     Николай не стал спорить. Спросонья разумные слова на ум не идут, разве что матерные. Да и пистолет приставлен со знанием дела - у основания черепа к болевой точке: неловко дёрнешься и сознание можно потерять. Николай медленно, тяжело поднялся. Спать на сломанном диване под кучей хлама - сплошное неудовольствие: тело в разных местах затекло. А уж как противно спать в обуви!
     - Не спеша к стеночке как раз напротив тебя. - проинструктировал голос: - И ручки, пожалуйста, чтоб я видел. И не оборачиваться!
     Как отказать, когда так вежливо просят? Николай поднял руки вверх и прошёл к стене. Всё грамотно, теперь их с улицы не видно, не киносеанс ведь. Скрытность хорошее качество, значит, есть, что скрывать обоим. А лицом к стене - выдаёт опытность: человек, стоя спиной к нападающему, не в состоянии адекватно оценить ситуацию: чаще всего возникшая проблема преувеличивается, а нападающий, на самом деле, не лицо прячет, а цену себе набивает.
     Помещение для отдыха Николай выбрал не с бухты-барахты. Это разграбленный мебельный магазин, почти пустой, замусоренный и захламлённый, с разбитой витриной. Восстанавливать его, вероятно, некому, да и ни к чему: кому сейчас дело до мебели? Диван, на котором спал Николай, не на витрине стоял, но всё же был хорошо виден с улицы и органично вписывался в общую картину разрухи. Глянув поверху, полицейские пришли к умозаключению, что нога человека сюда давно не ступала, и не захотели пачкаться в пыли. Предположить, что перед ними на сломанном диване спит беглец - этого их умозаключалка не могла по определению.
     - Если бы я хотел тебя сдать полицейским, то уже бы сдал. Хотел бы убить, то убил бы. Но не следует переоценивать мою лояльность. Веди себя прилично и всё будет отлично. - в рифму, иронично проинструктировал голос.
     Так встретились Николай и Алексей. Это было неизбежно. Их судьбы пересеклись раньше, чем они познакомились друг с другом. Это случилось в тот момент, когда Николай посадил к себе в машину Никиту. Влюблённые обычно недопонимают, что заполучили не только друг друга, но и прошлое каждого со всем, что в нём есть.
     Когда зловещий слух о том, что банда вооружённых чуть ли ни артиллерией бесов вторглась в столицу, только начал своё шествие по городу, Алексей уже знал истинную картину: сообщили друзья из нечеловеческих органов (так он называл СБФ) - не иначе как вооружённый безумец пробрался в город и цели его безумны, потому что другими быть не могут.
     Только не еврею трудно симулировать, что он еврей. С крестами такой проблемы нет: Алексей выглядел и вёл себя как чистокровный крест. Как ему это удаётся? Пока это секрет. Но у такого положения есть серьёзный недостаток. Алексей не мог наладить общение с бесами и не знал, что у них происходит, хотя следовало бы знать. Официальная пропаганда завралась так, что, похоже, сама начала бояться своих выдумок. А тут такой случай! Нет, этого беса, тем более как бы сумасшедшего, Алексей упустить не хотел.
     Район, в котором прогремели умопомрачительные для обывателя события, полицейские прочесали вдоль и поперёк. Стоит ли удивляться, что ничего не нашли? Когда утреннее показное полицейское рвение спало, за дело взялся Алексей. Как он себя повёл бы в подобной ситуации? А бывали ситуации и похуже. За пять часов Алексей нашёл несколько почти идеальных мест для укрытия на день. Но у беглеца не было на это даже часа! А он ещё и продуктовый магазин успел ограбить!
     Мимо мебельного развала Алексей прошёл дважды без каких-либо эмоций и лишь в третий раз, начав всё сначала, заметил, что живописный узор тряпок на диване изменился. Браво! Наглость? Безумие? Трезвейший, хотя и сверх рискованный расчёт? Общеизвестно, лучше всего спрятано то, что лежит на видном месте, но архи редко кому удаётся на практике осуществить эту литературную выдумку.
     Спокойствие, которым разило от Николая даже со спины, Алексею не нравилось: словно Алексей попался, а не наоборот. Ещё чуть-чуть и этот парень начнёт делать зарядку, чтобы размять тело после сна. Реально безумец?
     - Я тебя не утомил? - поинтересовался Алексей, но ответа не дождался и продолжил уже бархатным обволакивающим голосом: - Сейчас ты пойдёшь со мной. Думай ни о чём. Делай, как скажу я.
     Во время последних слов Алексея в сознании Николая должен был возникнуть волновой двойник Николая, который в отличие от оригинала не способен к критическому восприятию окружающего, и оригинал, удивляясь сам себе, но, не чувствуя никакого вмешательства извне, отправиться за двойником. На всякий случай - к гипнозу это отношения не имеет. Волновые двойники есть у всех людей. Бывает так, что после смерти оригинала, они обособляются, становятся призраками.
     Потребовалось несколько мгновений, чтобы расслабившийся Алексей, оказался на полу лицом вниз со своим пистолетом, но в руке Николая, у затылка. Такой позор Алексей ещё не переживал. На заре диверсантской юности в период обучения в спортзале всякое бывало, оно и понятно, и не обидно. А чтоб такое от мальчишки?!
     - Назови мне одну причину тебя не убить. - Николай отступил от своего правила стрелять без разговоров.
     Очень странный крест! Не сдал полиции, не убил. Что-то ему нужно. А Николаю нужен помощник среди крестов. Застрелить его успеется. Отсрочка, не более.
     Мысленно собрав в кулак свою унизительно попранную профессиональную гордость, Алексей ответил достойно. Николай оказался на полу и без пистолета. Но опять осечка! Николай среагировал быстрее, чем Алексей успел его подмять. Оба вскочили на ноги. Тут уж, наконец-то, своё взяла опытность. Любая попытка Николая приблизиться к Алексею, или к пистолету оканчивалась болезненными шмяк-шмяк об пол. Так продолжалось пока до Николая не дошло, что они играют в кошки-мышки, и мышка - это он.
     - Не надоело? - пошёл на мировую Алексей, вполне удовлетворив своё самолюбие.
     Надоело. Николай не ответил, но не стал мешать Алексею поднять пистолет.
     - Вот и хорошо. - всё правильно понял Алексей, пряча пистолет: - А теперь пописай, или что там мешает тебе соображать и за мной. Машина рядом. Видео камер тут нет. А то светишь своим лицом как прожектор. На капюшон у тебя ума не хватило.
     Справедливый упрёк и что особо ценно - от креста. Николай действительно попИсал, но в голове не просветлело: странно всё это.
     ***
     Алексей не смог выполнить задания - перевезти Никиту на Озеро. Времени в обрез, везде бардак. Никакой надежды на привычный транспорт. Алексей не любил пользоваться тем, что общепринято называть НЛО. Если бы сардина в консервной банке могла чувствовать себя, то это как раз те ощущения, которые он испытывал во время полёта. Корпус челнока, меняющий геометрию в зависимости задаваемого пространства, выполнен из сложного сплава, а внутри - "бульон", который по похожести некоторых функций можно с большой натяжкой и упрощением сравнить с компьютером. Погружение в среду челнока спасало от чудовищных перегрузок, проблем кислородного дыхания (кислород из организма устранялся), расширяло до беспредела возможности обзора и пилотирования, и так далее. Алексей в подробности не вдавался.
     В авральной ситуации не до предубеждений. Алексей взял трёхместный челнок, который до сих пор надёжно спрятан за городом. А нужно было лететь прямо в город! Алексей постеснялся, и зря. Никто бы в смертельной суматохе внимания не обратил.
     Чтобы добраться до дома, где жил Никита, Алексею пришлось угнать бронетранспортёр. Но и это не помогло. Разминулись. В брелоке для ключей у Никиты вмонтирован маячок, который привёл к двум ещё неостывшим трупам полицейских. Для Никиты это слишком экстравагантно. Что же произошло? Ключи выпали из кармана - единственное, что можно точно сказать. А Никита исчез! Надо было ему в яйца маячок вшить!
     В событиях Слепой ночи Алексей участвовал постольку, поскольку пытался, надеясь на случай, найти Никиту. После того, как Алексея чуть не растерзала толпа будущих покойников, жаждущая стать будущими крестами, он ретировался. Отсиделся, дождался, пока смерти закончатся. Никиту не убили. Предчувствие раскрыло бы это. Обидно, что дар Алексея знать будущее, ведёт себя капризно: по пустякам, так до последней детали всё сразу выложит, а по важному - по чайной ложке выдаёт, как микстуру, когда ситуация поплохеет, или уж когда совсем изматеришься на судьбиную слепость.
     Первое время среди бесов царило смятение. Они не понимали, что происходит. Шли к людям, попадали к крестам, которые сажали их в концлагеря, бежали от крестов, а те их ловили как собак бездомных. Однажды и Алексей попался, но это называется - ребятам крупно не повезло, смертельно не повезло.
     Кресты зверствовали. Бесы топили реальность в водке и в наркотиках. Людей не стало. Социальные связи распались. Найти кого-нибудь в пространстве хаоса невозможно, а вот потерять себя - запросто. Алексей вернулся в город. Периметра ещё не было. Его квартира в элитном доме не пострадала, а дом власти включили в список обслуживаемых зданий и помещений.
     Алексей использовал кровь крестов, чтобы стать похожим на них. Эта идея пришла ему по исторической аналогии. С Землёй эта история не связана. Предки Алексея не по земной линии использовали кровь врагов, чтобы проникать на их базы. С точки зрения нынешнего человечества его предки - это что-то вроде разумных биороботов. Они стали прототипами сайлонов в современной фантастике, но такими ужасными, машинными исчадиями ада, как изобразили сайлонов, они не были. В фантастике не всё выдумки, на то она и фантастика.
     Эксперимент удался. Два дня, и ты крест! Алексей, как все прочие добропорядочно выжившие граждане, встал на всевозможные учёты, для государственной поддержки, без которой обойтись невозможно. Свободный рынок продуктов съёжился до прошлого ассортимента бабушек у метро, поэтому граждане добирали жизненные калории по госпайкам. За бензин платили, но по госталонам. Экономия и госконтроль коснулись всех сторон скуднеющего быта. Зато чёрный рынок цвёл, благоухал и манил всеми прелестями прошлого. Контрабандой теперь считалось всё, что завезено с неподконтрольных государству территорий. Создавалось впечатления, что именно на этих территориях и остались закрома родины.
     Интуиция, скудно подкрепляемая Предчувствием, подсказывала Алексею, что Никита найдётся в городе, а это возможно только в одном случае - Никиту выловят. Алексей, снискавший славу удачливого контрабандиста, наладил связи со Стадионом, где содержались бесы. Место гнусное. Публичный дом под открытым небом. Не хотелось думать о том, что ждёт смазливого Никиту, но не это самое страшное.
     Когда нехватку донорской крови стали компенсировать кровью бесов, выяснились её фантастические свойства. Мёртвого из гроба она не поднимала, но безнадёжные больные выздоравливали. Фармацевтическая промышленность из-за нехватки сырья с трудом выпускала скудный перечень медицинских препаратов, а запасы заканчивались. Препараты, изготовленные на основе бесовской крови, обладали таким широким спектром действия, что вполне заменяли недостающие лекарства.
     Этические, гуманистические, законные аспекты бесовского рабства целенаправленно замалчивались. Власть боялась говорить о том, что уже секретом не было. Останки Несчастной страны разлагались и, спасая себя, государство убивало, и убивало, как всегда на протяжении всей своей истории. Государство питалось, питается и будет питаться кровью своих граждан под ура-патриотические фанфары на фоне декораций о лживо величественном прошлом.
     Дома Алексей показал кровь в холодильнике и предложил Николаю на время стать крестом.
     - Значит мы с тобой одной крови. - Николай смотрел с недоверием.
     - Значит! - подтвердил Алексей: - Вены уже как у наркомана. И ослабляет сильно.
     Неудача с двойником Николая может быть связана с действием крови крестов - решил Алексей. Это тревожный звонок, хотя с крестами до сих пор осечек не было: как миленькие пляшут под его дудку.
     Николай ожидал, что Алексей объяснит свои намерения, свой интерес, но тот вёл себя лишь как радушный хозяин: предложил поесть, выпить, поболтать. Из-за этого стоило рисковать, разыскивая, а теперь и укрывая беглого беса?
     Первым делом Николай помылся, а заодно и постирал пропылённую одежду. В комнату вышел, обернув вокруг пояса полотенце, и поймал продажный взгляд хозяина. Это один из тех взглядов, которые с головой выдают наши сексуальные предпочтения тем, кто понимает. Несведущие отдыхают от излишнего понимания, даже когда перед ними без слов разворачивается настоящее романтическое переглядывание.
     - Если хочешь, чтобы я тебя выебал, то напрасно. - сразу расставил все точки над "и" Николай.
     - Не отказался бы. Может, в другой раз. - подтвердил Алексей и согласился на сексуальное перемирие до лучших времён.
     Воздержание не проблема. Алексей не хотел уподобляться крестам в отношении к бесам, а мысль о сексе с крестами укрепляла воздержанность.
     В мягком, ненавязчивом освещении Алексей оценил сексуальный образ Николая, так сказать, в целом, упустив одну деталь: кольцо на тесьме. Похоть затуманивает сознание и отвлекает от дела. Это кольцо - взрыв мозга. Не контролируя себя от неожиданности, Алексей протянул руку. Кольцо многое помнит о своих хозяевах. Николай зажал кольцо в кулаке.
     - Прелестная вещица. - взял себя в руки Алексей: - Откуда это у тебя?
     Николай ответом не удостоил.
     Если вы думаете, что в голове живут мысли, то ошибаетесь. Неизвестно, где живут мысли, но известно, что в голове их точно нет. В голове могут генерироваться только образы, в готовом виде их там тоже нет. Они не похожи на монументальную живопись или на комиксы, даже на фотографии не похожи. "Образ" - самое близкое к сути слово. Слова вторичны и вспомогательны, с разной степенью приближения они оформляют образы и становятся мыслью.
     Мысли - скопище эмоциональных заблуждений, Алексея они не интересовали. Первоисточник всегда лучше пересказа. Добраться до него не просто, но возможно, если задать мозгу правильный режим генерации. Иногда случаются побочные, непредсказуемые эффекты, вроде последующего слабоумия. Мозг только кажется совершенным, в реальном мозге конкретного человека полно дефектов. Всё же Алексей решил рискнуть. Недоверчивость, замкнутость и недружелюбие собеседника не оставляли надежды на откровенный разговор. А кольцо вынуждало к действию.
     Вы видели беременного мужчину, или женщину с простатой? Лучше бы Алексей увидел и то, и другое сразу. Это бы меньше обескуражило, чем то, что случилось. Представьте себе, что вы искусно нацелились и мощно ударяете по мячу бейсбольной битой, предвкушая замечательны результат, но, оказывается, что мяч - это ваша голова. Несколько секунд Алексей не мог оправиться от обратного удара.
     - Ещё раз так сделаешь, убью. - предупредил Николай.
     Этот крест-некрест - что-то непонятное. В свою научную бытность Николай занимался экстрасенсами, но недолго. Разочаровался. Шарлатаны! Где-то, где нас нет, вероятно, есть и не шарлатаны, их показывают по телевизору. Телевизор - удивительная страна, там и не такое встретишь. Не похоже, что Алексей из сказки, а то, как он пытался вскрыть Николаю мозги - это телепатическое айкидо! Такое впечатление, что тебя листают против твоей воли как книжку с картинками.
     Нашла коса, только на что? Алексей невольно подумал, что сегодня явно ни его день. А если все бесы теперь такие? Чем чёрт не шутит! В дополнения к состоявшимся неожиданностям на балконе уселась странноватая птица и словно чего-то ждала.
     Открыв балконную дверь, Николай проинструктировал Парня:
     - За ним смотри, а не за мной. Если перевезут, дашь знать.
     Парень не послушался, вёл себя спокойно и балкон покидать не собирался. Второй Никита!
     Алексей не стал заострять внимание на своей неудачной попытке прямого контакта и сделал вид, что разговаривать с птицей - это в порядке вещей. Главное он успел подсмотреть: речь идёт о Никите. Это всё меняет. Не до разборок с самолюбием: пришлось проглотить даже угрозу убить. Наивный молодой человек! Пусть себе думает.
     - Что будешь делать дальше? - поинтересовался Алексей.
     - Ночью уйду. - поставил в известность Николай.
     - Значит, твой парень в спецприёмнике. - перешёл в наступление Алексей.
     Вместо ответа настороженный, недобрый взгляд. Да, Никита выбрал кавалера по своему характеру. С нормальными парнями он не уживался. И они с ним тоже. Алексей попробовал представить Никиту в качестве своего любовника. Нет! Это страшный сон.
     - Уверен, что ты слышал про дедуктивный метод Шерлока Холмса. - начал издалека Алексей, чтобы оправдать свою сообразительность: - Наблюдатель, основательно изучивший одно звено в серии событий, должен быть в состоянии точно установить все остальные звенья - и предшествующие, и последующие. Если память мне не изменяет, это из «Апельсиновых зёрнышек».
     Сейчас не очень важно, о чём говорить. О чём угодно кроме правды. Алексей не хотел раскрываться. Николай считает себя главным действующим лицом. Пожалуйста! В действительности, он всего лишь инструмент судьбы в руках Алексея. Никакого другого объяснения тому, что они встретились, нет.
     - Тебя поймали недалеко от спецприёмника. - продолжил Алексей: - Кстати, женщин там пока ещё нет. Дорогое тебе колечко на груди. Птичка-невеличка на моём балконе. Сумасшедшая, самоубийственная решимость. Тебе проще умереть, чем смириться с участью близкого человека. - для пущей убедительности Алексей смягчил жёсткую конструкцию общими допусками: - Не твой парень, так твой брат, или близкий друг, за которого ты готов голову положить. Дедукция?
     Молчание Николая, отсутствие реакции, раздражало Алексея. Как будто со стенкой разговариваешь! Интересно, он лупит Никиту, когда тот много болтает? Невероятная пара!
     - Тебя это не касается. - наконец ответил Николай.
     Ещё как касается! Давно Алексею не приходилось убеждать. Командовать проще. Николай абсолютно не подконтролен. Это пугало. Своими талантами Алексей пользовался исключительно для дела, самому хотелось в это верить, но даже когда он ими и не пользовался, то знал, что в любой момент может воспользоваться. Да, без сверхспособностей жить не просто - приходится договариваться. Хорошо, если это не навсегда.
     - Я тебе помогу. - сдался Алексей, ожидая в ответ разумный вопрос разумного человека.
     - Это ещё почему? - не подвёл с разумностью Николай.
     - Я добрый самаритянин, а ты хороший человек. - Алексей понимал, что это ключевой момент разговора и теперь нельзя сфальшивить: - У тебя свои секреты, - Алексей ткнул пальцем в сторону балкона: - У меня свои странности. И свои счёты с этой властью.
     Не очень убедительно, но пусть будет - решил Николай:
     - Готовься, ночью выходим.
     - Я предложил помощь, но не говорил, что я сумасшедший. - отрицательно покачал головой Алексей: - Завтра я узнаю обо всём, что нам потребуется. Если себя погубишь, делу не поможешь. Этот спецприёмник недавно открыли, я о нём толком мало что знаю.
     Николай молчал.
     - Дай мне один день. Всего один день! - Алексей сдерживал себя, чтобы не обозвать Николая как-нибудь пообидней. - Поверь старому диверсанту.
     - Хорошо. - уступил Николай. - Очки солнечные мне достань, пожалуйста. Да погуще.
     Сколько угодно, не спрашивая зачем. Хоть колпак шутовской! Алексей облегчённо вздохнул.
     ***
     Почти всю ночь Николай просидел за тем, что осталось от интернета. Теперь это строгая закрытая сеть, в основном официальная. Частные ресурсы редки и производят впечатление подставных. Скудно представлена пресса, полностью переведённая в электронный вид: бумажные издания не выходят из соображений экономии ресурсов. Широко представлена церковь и её сайты сателлиты. Соцсети умерли. Никаких глупостей вроде сайтов знакомств.
     Если судить по доступной информации, то дела в Несчастной стране далеко неплохи. А идея духовного возрождения настолько завладела умами, что давно уже превозмогла разум. Религия стала больше, чем религия, церковь - больше, чем церковь, президент - больше, чем президент и так далее. Это неудивительно. В Несчастной стране всегда всё было больше, чем есть на самом деле, иногда до такой степени больше, что меньше уже некуда.
     Временно неконтролируемые властью территории составляли чуть больше половины Несчастной страны. В зоне контроля центральная полоса, немноголюдный север, что-то на востоке. По карте выходило, что и Николай жил на подвластной территории. Значит, вранье.
     На официальном бюрократическом языке бесы именуются людьми, неподверженными Серой смерти, сокращённо - люди НСС и никогда - граждане НСС. Если писалось "граждане", то имелись в виду исключительно кресты. Пресса называет бесов бесами и террористами, которые ставят целью уничтожение цивилизации, в то время как граждане Несчастной страны в едином порыве, затянув пояса до осиной талии, стоически преодолевают трудности и лишения, выпавшие на долю родины.
     Действие Конституции временно приостановлено. Особым указом, Президент продлил свои полномочия пожизненно. Дума вымерла и образно, и практически. Осталось с десяток депутатов, которые благоразумно самораспустились. Роль правительства выполнял Государственный Комитет Жизнеобеспечения. Местным органам власти предписано руководствоваться старыми законами в части не противоречащей Указам Президента и Постановлениям ГКЖ.
     О террористической угрозе, моральном разложении и деградации временно неконтролируемых территорий писалось обильно. Причём, одновременно говорилось о том, что терроризм принял угрожающие размеры, и о том, что доблестные органы правопорядка успешно справляются с возложенными на них задачами по борьбе с супостатами.
     Международные новости были крайне скудны. Из них следовало, что США распались на враждующие криминальные кланы, Европа в мире представлена немногочисленными общинами. И всё! Сбылась давнишняя угроза прорицателей о том, что Несчастная страна станет центром возрождения человечества. Не дай бог! Остаётся только надеяться, что предсказатели всё же ошиблись.
     К вечеру Алексей принёс крутые дизайнерские очки, в которых солнце кажется тусклой лампочкой, и автомат. Очки настолько не шли Николаю, что он выглядел в них как инопланетянин. Автомат стоил жизни молодому солдату. Носить оружие - значит носить смерть и свою тоже. Ближайшие часы, а то и ночь, все силы полиции будут прочёсывать дальний район в поисках вновь вооружившегося террориста.
     Слабым местом, по мнению Алексея, является центральный вход в госпиталь. Это бывшее бюро пропусков с тремя охранниками. По-хорошему, властям следовало бы закрыть эту лазейку за ненадобностью: ни родственники, ни друзья, откуда им здесь взяться, не придут навестить нынешних пациентов. Диверсионный недостаток - далековато от больничных корпусов. Основная связь госпиталя с городом - через внешние транспортные ворота, диаметрально противоположные центральному входу. Там серьёзная охрана, тщательный досмотр и автомашин, и людей.
     Николай не задал ни одного вопроса, только равнодушно кивнул головой в знак согласия. Вопросы были у Алексея и главный - как они найдут Никиту в больничном городке, неизвестно в каком корпусе среди сотен узников?
     - Найдём. - лаконично, бессодержательно, зато уверенно ответил Николай.
     Краткость сестра не того таланта, который им сейчас нужен. Но Алексей сдержал раздражение и не стал добиваться внятного объяснения. В конце концов, за себя он не боится при любом развитии событий. Если не получится вызволить Никиту сегодня, то Алексей вернётся за ним в другой раз, но уже с точными координатами. А у Николая судьба жертвенная.
     В три часа ночи они были на месте. Подъехали на машине, которую можно либо, в случае чего, бросить, либо вернуться на ней обратно, если обстоятельства позволят. Подстраховочный автомобиль стоял недалеко с вечера.
     По плану зайти к охранникам и разобраться с ними должен был Алексей, что он и сделал. Николай последовал за ним. Парк освещён, может быть, в треть силы светильников, но равномерно. Николай нарядился в очки ещё на входе, Алексей не стал этому удивляться. И правильно сделал, будто почувствовал, что, имея дело с Николаем, удивление нужно экономить.
     В зияющую пустоту дальнейшего плана неожиданно влетела вчерашняя птица и повела за собой. Так они подошли к одному из корпусов. Птица кружила на уровне второго этажа у пятого окна слева. Без плана помещения Алексею эта наводка давала немного. Поймав себя на мысли, что он серьёзно рассуждает о поведении птицы, Алексей удивился. Николай был невозмутим. Кто тут после этого инопланетянин? Непонятно!
     Очевидно, что устроители спецзаведения не допускали мысли о нападении: в пустынном приёмном покое не было, на худой конец, даже спящего сторожа или санитара. А план эвакуации здания при пожаре был. Это ценная вещь, для знатока своего дела. И в этот раз забота хозяев о соблюдении правил и норм противопожарной безопасности пришлась кстати. Николай уверенно ткнул пальцем в одну из палат на плане. После птицы критический настрой Алексея пошатнулся: да будет так, лишь бы это оказалось правдой.
     На втором этаже двое охранников мирно и глубоко спали. Николай пальцем показал на пистолет Алексея и жестом сказал "нет!". В следующую минуту охранники под взглядом Николая забились в конвульсиях. Очередное удивление Алексея было уже не шуточным.
     Несмотря на потёмки в палате, слегка разряженные лунным и уличным светом, Николай быстро нашёл Никиту. Увидев его спящим и остриженным наголо, он замер над ним: дни без Никиты оказались долгими, очень долгими, а жизнь - каменной. Николай снял очки, встал на колени перед низкой кроватью и осторожно, словно реальность хрупка и может рассыпаться от резкого движения, прикоснулся ладонью к небритой щеке Никиты.
     Алексею со стороны показалось, что Николай молится. Нашёл время!
     Никита открыл мёртвые глаза. Он подумал, что его опять поведут в процедурную. Вчера от боли Никита потерял сознание: насильников было трое и, удовлетворившись, они поиграли в заднице пленника полицейской дубинкой. А днём у него первый раз взяли кровь. Первый раз берут много, потому что второго раза может не быть: заключённые без всяких на то предпосылок часто умирали после первой же абсолютно не смертельно процедуры. Пока врачи не знали, чем это объяснить, искали причины и средство продлить жизнь доноров. Люди в белых халатах хотели верить, что они не палачи, что заключённые - это пациенты, а не мешки с волшебной кровью. Чудовищная практика опровергала их иллюзии. Многие не могли смириться и уходили, связанные максимально строгой подпиской о неразглашении. Текучка персонала не способствовала улучшению положения узников.
     Никита чувствовал сильную слабость, усталость. Сон не принёс облегчения. Кто этот человек, склонившийся над ним? Он не похож на охранников, от тошнотворного запаха которых мутилось в голове. У незнакомца другой запах. Как только Никита это почувствовал, в мозгу словно щёлкнуло. Прошлое, задавленное препаратом BET1311, вырвалось из-под контроля, и образовался, будто виртуальный ещё не заражённый вирусом беспамятства диск с параллельной реальностью.
     - Железный дровосек. - слабым голосом сказал Никита и улыбнулся.
     Если бы Николай умел плакать, он бы расплакался, а может быть он и плакал, только невидимыми слезами.
     Но BET1311 не сдался. Он не мог сдаться, потому что его реакции автоматические: в ответ на нежелательную мозговую активность организм получил мощный болевой удар. Судороги скрючили тело Никиты и отпустили лишь тогда, когда он потерял сознание. Лицо его стало пепельно-серым и, сливаясь с темнотой, как тонуло.
     Алексей и его собратья так давно находились в плену людских тел, что переняли человеческую эмоциональность, и она стала как их собственной. Сейчас его душа трепетала от ненависти к крестам, а заодно и ко всей преступной человеческой истории, которой есть оправдание, но нет прощения. Никто из людей не заслуживает сострадания, ни один. Если кто-то испытывает сострадание и получает его, значит это любовь. Она всегда незаслуженная, её не купить, не продать, не вымолить. Она не поддаётся здравому смыслу и существует вопреки взаимоистребительной сущности человечества.
     В обмороке Никита был недолго. Николай проверил пульс, слегка похлопал по щекам, надавил на уши. Никита открыл мёртвые глаза, он снова ничего не помнил, но почему-то чувствовал - за незнакомца нужно держаться что есть силы и ухватил Николая за руку. Алексей забрал, отставленный Николаем в сторону, автомат. Стрелок сейчас из него не получится.
     На улице их встретил Парень. Он что-то вытанцовывал перед ними. Радуется? Не только. Недалеко на одноэтажной пристройке к корпусу, зажёгся мощный прожектор. Николай надел очки. Что-то не так. Парень путался под ногами и не пускал в сторону проходной. На сегодня Алексей исчерпал лимит удивления и не удивился, к тому же у него появились основания доверять птице, хотя это чёрт знает, что такое!
     - Они идут цепью. Прочёсывают. - Николай показал куда-то в темноту.
     Приглядевшись, Алексей различил силуэты солдат. Вдруг стали лопаться фонари один за другим, погружая парк в ночь. С прожектором у Николая не получилось - то ли силы не хватало, то ли мощный свет не позволял правильно определить расстояние. Но даже в темноте солдаты найдут их быстрее, чем они выйдут за ограду госпиталя.
     - Идите! Я догоню! - принял решение Алексей.
     Уцепившийся за руку Никита, не оставлял Николаю свободы движения. А солдат кому-то нужно было отвлечь. Алексей ушёл в темноту. Николай с Никитой были на полпути к проходной, когда прозвучали сначала одиночные выстрелы, потом началась дружная стрельба, переходящая в бой.
     Теперь солдаты не остановятся, пока не поубивают друг друга. Воинственные образы, которые навёл на них Алексей, повсюду. Только вот незадача, самого шальная пуля зацепила. Кровь крестов её притянула, не иначе!
     Догнав неразрывную парочку, Алексей не сказал о ранении. Терпеть можно, значит ничего страшного. Проходная выглядела подозрительно безмятежно, настолько безмятежно, что не было сомнения - их там ждут. Николай что-то показал знаками одной рукой, но Алексей не понял. Через мгновение свет в проходной и вокруг неё погас, а внутри хаотично заметались колючие шарики света, прожигая насквозь всё, что им попадалось на пути. Разноголосый вопль вырвался из проходной, а следом - и двое солдат прямо под автоматную очередь Алексея. Сладковато гнилостно запахло палёной человечиной.
     Не все смертоносные светлячки самоуничтожились в своих жертвах. Николай с трудом свёл их в одну точку, и они с треском взорвались, разбросав вокруг снопы электрических искр. На всякий случай Алексей, сменив магазин, прошёлся автоматной очередью внутри помещения. И споткнулся о труп так, что не удержался на ногах. Поднялся еле-еле. Чувствовал, что силы оставляют его. После падения рана стала сильно кровоточить.
     Только на тротуаре перед проходной в свете уличного фонаря Николай увидел, что Алексей ранен, что ему плохо, что идти сам он уже не может. Рядом с их оставленной машиной, стоял военный автомобиль. Невдалеке лежали тела убитых раньше охранников. Их обнаружили. Это всё объясняет. Николай попробовал вести уцепившегося, не желающего отпускать его руку, Никиту и тащить Алексея. До машины всего ничего.
     - Оставь! - отдёрнулся Алексей. - Самоубийство. Машина засвечена. - Алексей перевёл дыхание: - Заткнись и слушай! Квартал по переулку и налево, ещё квартал, перейдёшь дорогу и направо. Там ждёт человек. Крест. Не дёргайся! Он правильный крест. Он вас выведет. Иначе вам пиздец! Никакие твои фокусы и птицы не помогут.
     Николай сомневался, что поступить нужно именно так.
     На одном из трупов в проходной запищала рация.
     - Времени нет. - продолжил Алексей из последних сил: - Я справлюсь, лучше, чем ты можешь представить. Береги его. С тебя спрошу. А ты, Никиток, правильно, что за него держишься. Хоть что-то у тебя правильно...
     Николай решал, как поступить? Подумать о том, что он не называл Алексею имени Никиты, было некогда.
     Никиток! Никита ненавидел эту издевательскую кличку, которую в детстве придумал ему Алексей.
     - Ты меня заебал! - не выдержал Алексей. - Как же ты меня заебал, чурка каменная! Насрать мне на тебя, его уводи! Делай, что говорю!
     На этом этапе плана Алексея, телу Николая надлежало лежать рядом с прочими мёртвыми телами. Так он определил его судьбу. Николай сделал своё дело, Николай должен уйти. Живой в дальнейшем - он помеха, недоразумение, лишние хлопоты. Да вот, всё обернулось по-другому, хорошо ещё, если не с точностью до наоборот.
     Оставлять раненого Алексея на произвол крестов Николай не хотел, да выхода не было. Быстро его не дотащить, даже если Никита поможет, хотя какой из него сейчас помощник. Чем их обкалывают? Нейролептики какие-нибудь.
     Парочка скрылась за домами в переулке. Алексей потерял сознание.
     Машину искать не пришлось - других не было. За рулём моложавый полковник, худощавый, с лицом аскета, острым взглядом и ранней сединой в волосах. Штирлиц!
     Ехали молча. Полковник не опасался проверки на дороге. На лобовом стекле его автомобиля красовались сразу три пропуска: один - в рай, другой - ад, третий - на все четыре стороны. А удостоверение с особой голубой полосой - всё равно, что лицензия на убийство любопытных.
     ***
     Великая городская стена, как окрестили её злые языки, не удалась. Первоначальные эпидемиологический и организационный смыслы заграждения в итоге стали поводом для плана возведения циклопической границы между старым и новым миром. Периметр - символ вселенского раскола. Практически воплотился в наспех сооружённые военные укрепления против тех, кто внутри него. Не удивительно. В Несчастной стране исторически повелось, защищаясь от внешних угроз, строить тюрьмы, и пороть своих, чтоб чужие не зарились.
     А у граждан в поколениях выработался иммунитет от заботы властей. Вот и пафосный проект Периметра под всеобщее одобрение вылился в безудержное воровство при его возведении, и в закладку многочисленных лазеек на волю. Волоса пизде не защита!
     Контрабандисты не могли нарадоваться на Периметр, который резко сократил конкуренцию в их рядах: трусливые и случайные отсеялись. Особенно полюбила вылазки на свободу золотая молодёжь. За периметром юные повесы предавались вандализму, пьянству и взаимообразному сексуальному разврату. В моду вошли оргии. Удачей считалось купить у Охотников, или у охранников Стадиона молодого беса. Сначала его дружно насиловали, потом отпускали, чтобы устроить за ним погоню, а поймав, по-вампирски выпивали его кровь.
     Со временем власть, ведь всё-таки не слепая дура, начнёт заделывать решето Периметра. Это приведёт к появлению нового вида экстремального спорта и туризма. Найдут себя в Периметре и самоубийцы: престижно, просто, надёжно - чего ещё желать?
     Если бы Николай, пробираясь в город, побродил ещё несколько часов вдоль государственно-народной крепостной стены, то наверняка обнаружил бы прорехи. Но это принизило бы исторический отклик на его поступок. Молва породит неубиваемый, навсегда фольклорный образ беса богатыря, которому нипочём преграды. Малоизвестный до того автор напишет короткую очень талантливую, если не гениальную, поэму о всепобеждающей любви. С фольклором бороться невозможно, а поэму цензура запретит, но нарвётся на яростный гнев дочери Президента, которая разместит стихи на своём сайте и назовёт цензоров пидарасами в плохом смысле. Поговаривают, что Слепая ночь разделила её с любимым: он - бес, она - крестовка. Или с любимой?
     Автора и поэму, за пидарастическое содержание и восхваление бесовщины, церковь предаст анафеме. Это только подольёт масла в огонь. История любви двух бесов разлетится по Несчастной стране, словно важнее ничего не было. Президент, спохватившись, выпустит указ об уголовной ответственности за гомосексуализм.
     Только вот никто не вспомнит, сколько людей погибло в бою за любовь.
     ***
     Уже переехавшим Периметр Николаю и Никите было невдомёк, какой мифологический след они за собой оставили. Рассвело. Никита дремал на плече Николая. Остановились во дворе частного дома в глубоком пригороде. Полковник обернулся к пассажирам, хотел что-то сказать и увидел на руке Никиты номер. Николай увидел это раньше, как только забрезжил свет утра, и уже перекипел в душе. Полковник не стал ничего говорить.
     Выбираясь из машины, сонный Никита запутался в своей больничной рубахе, ёжился от прохлады, но руку Николая не отпускал. В глубине двора стоял армейский джип.
     - Справишься? - спросил полковник, показывая рукой на джип.
     Николай кивнул головой в ответ. Нужно что-то сказать.
     - Спасибо. - решил поблагодарить Николай, но закончил предупреждением: - Всё же, не попадайся мне. Никогда!
     - Понимаю. - согласился полковник: - Но не торопись с выводами. И у меня к тебе просьба. - Полковник достал из кармана портативный плеер: - Посмотришь потом. Помоги, если встретишь. Племянница, дочка брата. Брат давно умер. А семейка ещё та! Редко видел, но... Теперь она у меня одна родственница осталась. Запись с видеокамер. Имей в виду, их много, даже там, где вы не подозреваете. Материал просматривается выборочно по объектам. В основном массив видео - для поиска. Я на пробу загрузил её фотографию, не думал, что она жива.
     - Почему ты нам помогаешь? - забирая плеер, спросил Николай.
     - Помогаю вам? - полковник усмехнулся. - Не упрощай. Удачи!
     Полковник вернулся в свою машину и отъехал вплотную к дому, освобождая дорогу джипу.
     - Отпусти меня, пожалуйста. - попросил Николай Никиту. - А то я машину не смогу вести.
     Осторожно Никита разжал пальцы и наблюдал - вдруг незнакомец исчезнет?
     Содержимое плеера Николай просмотрел уже в Лаборатории. На видео была Надя. Компания старателей грабила склад. Изображение не очень, но вполне достаточное, чтобы узнать. Неожиданно. Переплетение судеб - ещё не судьба, чаще всего это броуновское движение, искать в нем потаённый смысл только себя путать. О прошлом достаточно помнить. Сожалеть о нём - занятие сентиментальное и пустое. Николай ничего не забыл и не забудет. Этого достаточно. В прошлом часто много такого, что если запустить его в настоящее, то оно станет как трупный яд.
     Никита бродил по Лаборатории в состоянии присутствия-отсутствия. Николай надеялся, что знакомая обстановка поможет вернуть память. Но это не действовало. Николай взял кровь Никиты для анализа, чтобы разобраться, чем его так сильно напичкали.
     - Только много не бери. - попросил Никита, увидев иглу. - У меня прошлый раз много взяли.
     От этих слов, от равнодушия с которым они были сказаны, у Николая невольно опустились руки. Видеть Никиту таким - пытка. И думать о том, что с ним там было - тоже пытка.
     Поверхностный анализ не дал ответ на главный вопрос, но показал общее катастрофическое состояние организма. Сделав Никите несколько абсолютно неотложных уколов, Николай уложил его на кровать в спальном помещении, поставил капельницу, придвинул другую кровать и сам лёг рядом. Нужно было поспать. Никита от укола уснул моментально, только после него Николай закрыл глаза.
     Показалось, что прошло всего несколько минут в забытьи. Николай проснулся от того, что его тормошил Никита. Этого не может быть! Он должен спать.
     Растолкав Николая, Никита сел на кровать и думал, как объяснить, что ему нужно. Что-то нужно, а что - он не знал. BET1311 требовал подтверждения пролонгации.
     Никита угасал. Николай перепробовал всё, что было в его распоряжении. Организм Никиты не реагировал на лекарства. От бессилия что-либо сделать Николаю хотелось биться головой об стену, чтобы разбить свою глупую голову к чёртовой матери, раз она такая бесполезная.
     После истории с клинической смертью Николая, Левашов, на всякий подобный случай, мало ли что ещё можно было ожидать, запасся реанимационным оборудованием, которое теперь, оказалось, как никогда кстати. Николай готовил аппаратуру, дефибриллятор и поймал себя на мысли, что занимается самообманом - это не выход, а в лучшем случае отсрочка.
     Память, нейролептик, программа... Для решения Николаю не хватало решимости. Нужно убить программу нейролептика, запустив "шлем", нужно разрушить матрицу состояния, которую создал мозг под действием нейролептика. Николай уже думал об этом, но боялся сделать ещё хуже. Пока Никита в сознании, этот вариант есть. Потом вариантов не останется. Ждать больше нечего. И так всё - хуже. "Шлем" заново протестирован, Карта взаимодействия исправлена - это основное, чем занимался Николай во время своих отлучек в Лабораторию последний месяц.
     - Если ты слабый, мы оба слабые. - Николай положил ладонь на щёку Никиты. Никита еле улыбнулся, но не понимал, почему улыбается. - Если ты сильный, то мы вдвое сильнее. Ничего не бойся, я с тобой. Тебе покажется, что ты умер, но я не дам тебе умереть. Чтобы ты там не увидел, всё твоё здесь.
     Николай отнёс на руках безучастного Никиту в кресло, одел на него "шлем", очки. Хотелось помолиться, как он это делал в детстве: "Боженька, боженька, ты же добрый...". Смерти родителей Николай богу не простил и никогда больше не молился. Пока родители были живы, Николай не знал, как сильно он их любит.
     Кома. Николай надеялся, что этого удастся избежать. Но, нет. Он устроил из процедурной реанимационную палату. Сам спал на полу. Так даже лучше: жёстко, не разоспишься. Как-то ему приснилось, что он видит нескольких Никит и нужно выбрать настоящего. Ошибиться нельзя.
     - На золотом крыльце сидели царь-царевич, король-королевич, сапожник-портной. Кто ты будешь такой? - вспомнилась детская считалочка, и Николай её проговорил.
     Что сниться Никите? Ничего. В коме только один сон - чёрный. Николай это знает наверняка, по себе. Иногда проскакивает мысль - почему я здесь? Это хорошая реакция на внешнюю среду: на любимого человека, на знакомый запах, на добрые слова, хотя, быть может, и на мат. Очень индивидуально.
     Чтобы в чёрном сне Никиты почаще проскакивали мысли, Николай показывал ему его любимый сериал "Зловещие мертвецы". И сам невольно смотрел эту глупость. Читал сказки. Разговаривал с Никитой. Рассказал ему всю свою жизнь почти без утайки и, рассказывая, понял, почему люди исповедуются и почему даже на исповеди не могут быть до конца честны ни перед собой, ни перед богом.
     Человек выходит из комы беспомощным, со спутанным сознанием, с потерянной памятью, сразу говорить не может. Никита пришёл в себя на третий день овощ овощем. Но глаза уже не были мёртвыми. Николай кормил его с ложечки. Учил двигать руками и ногами, не ходить под себя, а мычать, когда приспичит. Побрил и показал его ему в зеркале. Дня через три Никита начал себя осознавать. Взгляд его стал осмысленным. И Никита заговорил, но вряд ли, понимая, почему он говорит то, что говорит. Скорее всего, это его мысли из чёрного сна.
     - Железный ты дровосек. - Никита еле ворочал языком: - Я тебя ждал, а ты не шёл.
     - Молчи! - Николай наполнял шприц: - Ты кретин. Я тебя искал. Береги силы.
     Пропустив Никиту через томограф и сделав ЭЭГ, Николай поздравил себя: в его полку прибыло. Более того, отсутствие на графике резких завалов и сбивчивых ритмов - это намёк, что Никита и сильнее, и стабильнее Николая. Впереди сложный период адаптации. Что поделаешь, придётся терпеть. Николай помнил себя в таком положении.
     Общее состояние организма Никиты быстро пришло в норму. Память к нему вернулась, но он делал вид, что это не так. Николай был уверен - всё так! Но тоже делал вид. Главное - проблема памяти у Никиты снята и в будущем ему компьютер позавидует. А если он хочет что-то забыть, словно ничего и не было - это совсем другая проблема.
     Выбросив из своей бытовки хлам, Николай устроил там приличную кровать и создал, на его взгляд, уютную атмосферу. Надоело умягчать пол в процедурной своей задницей, да и необходимости в этом уже не было. Всё стало почти по-прежнему - Никита снова спал, уткнувшись в его плечо.
     - А почему мы домой не едем? Я уже хорошо себя чувствую. - спросил Никита, когда набрался смелости и перестал делать вид, что не помнит.
     От могил убежать можно, от прошлого не убежишь. Николай не заводил разговор о доме, ждал пока Никита решиться. Вернуться нужно, иначе эту тяжёлую страницу их жизни не перелистнёшь.
     На улице на них с неба упал Парень. Видать, он где-то неподалёку устроился. Птица прыгала вокруг Никиты и клекотала.
     - Спасибо друг! - Никита присел на корточки: - Ты настоящий друг. Что бы мы без тебя делали? А я даже не знаю, чем тебя угостить.
     Не доезжая, стало понятно, что дома уже нет. Всё же подъехали к пепелищу. Судя по тому, что погреб цел и генератор тоже, дом сожгли ночью. Кто это сделал? Да, хотя бы, тот парень из посёлка, за которого молчаливо заступился Никита. Какая теперь разница! Будь они дома, этого бы не случилось.
     Николай пошёл на холм. Никиту за собой не позвал. Но он тоже пошёл. Правильно это, или нет? Мёртвым всё равно, кто приходит на их могилы, это живым не всё равно. Николаю не всё равно, что Никита рядом, даже здесь. Раскаялся ли Никита? Нет. Эта могила ему безразлична, но она не безразлична Николаю, поэтому Никита здесь.
     ***
     Интересно девки пляшут! Вениаминов пытался свести имеющуюся информацию в общую картину, но пока видел только разрозненные фрагменты. ЧП в Спецприёмнике выходило далеко за рамки банальной эрудиции. Взять хотя бы участников.
     Добропорядочный гражданин оказывается бесом, ещё раньше он был трупом, который сбежал из морга. Тогда его Вениаминов не узнал: правда, промелькнула мысль, но показалась совсем уж запредельной, да и специфика фотографий не очень располагала к пристальному вниманию. Теперь ошибки быть не может - это подельник Андре, по документам некто Алексей, но имён у него много.
     Бес, который пропал из Спецприёмника, Никита, сын и наследник убиенного по наущению Вениаминова Григория Звягинцева и совладелец, можно сказать, бывший совладелец, компании, которая теперь один из краеугольных камней посткатастрофической экономики Несчастной страны.
     Григорий Звягинцев - это очень личное, Андре - продолжение очень личного. Алексей - тёмная лошадка. Он вроде тоже знакомый Григория, с которым, впрочем, было знакомо столько народу, что всех и не упомнить. Конкретно Алексей засветился в паре с Андре по заграничным делам.
     Никита - связанное с ним было бы не существенно, да из-за него сейчас заваруха. Почему? Собственность? Вопрос сложный, но вряд ли в нынешних обстоятельствах бес может вступить в права собственности, да ещё такой собственности. Прецедентов пока не было. Сейчас акции Никиты до выяснения судьбы собственника временно находятся у государства. Конечно, если оформить документы задним числом на добропорядочного гражданина, то всё возможно. Вот знать бы задним числом, что за бес, оказывается, сидит под носом! Такой шанс пропал!
     Далее. Неизвестный бес с оружием из Лаборатории, явно бывший военный, которому подозрительно повезло в полицейском участке - это куда и зачем? Хорошо, что с камерами наблюдения ему не повезло. Как раз в этот день опробовали необязательную опцию поиска в видеомассиве: поиск выбирал только бесов. Гуляющие по городу бесполосые - это не рассматривалось даже в шутку. Просто тест оборудования. И на тебе! К сожалению, по видео можно определить лишь, что это бес: освещение плохое, изображение размыто.
     Если припомнить, что Алексей побывал в покойниках, прибавить к этому сваренные в буквальном смысле мозги охранников, сумасшествие солдат, прожжённые неизвестно как тела, то получается, что мы не знаем с кем и с чем имеем дело.
     Как об этом докладывать? Вениаминов с тоской смотрел на лежащий перед ним ворох бумаг и фотографий. У самого мозги скоро закипят.
     ***
     Факт не делает реальность. Реальность отбрасывает факты, которые в неё не вписываются. Реальностей много и все они построены на интересах людей их создавших. Директор не спорил с фактами, тем более что большинство так называемых фактов, на поверку оказывалось мыльными пузырями, или неверно понятыми событиями. Он считал факты либо уместными, либо не уместными в зависимости от сервировки политического стола. Дело, которое принёс ему Вениаминов, будоражило общество, было, безусловно, резонансным, но совершенно неуместным. Обществу не нужны головоломки. Обществу нужны прописные истины.
     - Скажи общественникам пусть придумают что-нибудь. - Директор имел в виду отдел по связям с общественностью, который в подобных случаях имел общественность: - Бес пытался освободить своего любовника, оба убиты. Лучше так. Расплата за грех, это у нас любят. Не надо уже никаких подпольных организаций. Хватит!
     Увидев фотографию Алексея, Директор основательно посчитал дальнейшее следствие бесперспективным и вредным: ясности не прибавиться, а безответных вопросов станет больше. Да и подпускать к Алексею следователей - всё равно, что детей к гранате.
     Вениаминов ожидал недовольства. Последнее время Директор часто раздражался по пустякам.
     - Следствие прекратить. Взять подписки о неразглашении, материалы засекретить. - Директор подвёл черту под формальностями.
     - А как же... - Вениаминов замялся.
     - А теперь по существу. - Директор держал в руке фотографию однажды "мёртвого" Алексея: - Мой совет. Хочешь жить, держись от него подальше. Это он устранил исполнителя по известному тебе делу, а так же твоих сотрудников, которых ты послал следом.
     Удивить Директор умел! Вениаминов никогда не питал иллюзий, что шеф довольствуется исключительно его информацией. По официальной версии виновником был Андре. Оказывается, всё это время директор знал по-другому.
     - Ты убил Звягинцева из-за ревности. Я не сразу это понял. - Директор смотрел вопросительно.
     Как грубо и по интимному месту! Вениаминов считал, что за годы преданной службы заслужил тактичного отношения к своим личным проблемам, тем более к этой, которая исковеркала его жизнь. К тому же думал, что концы надёжно утоплены в мутной воде. Сюрпризный день!
     Директора раздражало, что, став его заместителем, Вениаминов упивается властью. Власть пьянит, кто бы спорил. Но не следует забывать, в чьих руках она действительно находится. Не нравилось и сближение Вениаминова с «козлами». «Козлами» Директор называл Комитет следствия. Шок от глобальной катастрофы стал спадать, и снова началась ожесточённая подковёрная борьба за власть. "Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и частной жизни, и каждый с самим собой" - великий грек прав в том, что ничего не меняется и ни что не урок.
     В прошлое время у Президента было две дебильных игрушки - Дума и Комитет следствия. Дума воображала себя народной, Комитет следствия воображал себя политическим сыском, поэтому стоять ещё и на страже законов, защищающих граждан, не было ни времени, ни сил. Прокуратура никогда не имела ни совести, ни чести. Суды исходили из принципа поголовной неизбывной виновности граждан перед очередной властью, какой бы она ни была. Бесстыдное беззаконие торжествовало повсюду.
     Директор считал такое положение вещей вредным для государства. Из этого не следует делать вывод о правозащитничестве. Назвать Директора правозащитником - всё равно, что оклеветать. Государству законы не писаны. Именно поэтому оно должно горячо радеть о видимости исполнения законов в интересах граждан. Это непременное условие для эффективного управления обществом. Скверно, когда в своих грязных делах правовую систему используют как проститутку криминальные политики, денежные тузы и продажное чиновничество. Прикрывая личное бесстыдство интересами государства, они навлекают на него излишнюю критику.
     После Слепой ночи Дума приказала долго жить. Комитет следствия всё никак не мог найти себе место в новой конфигурации власти. Его глава и раньше регулярно грел уши Президенту криминальными историями и политическими страшилками. Теперь это основное, что у него осталось. Но оппозиция, разнузданной борьбе с которой он посветил деятельность своего комитета, вновь ещё не народилась, поэтому приходилось её выдумывать. Когда Директор, давая указания свои подчинённым, говорил "Козёл", они понимали о ком речь и куда следует обращаться.
     Количество мелких уколов в адрес СФБ под предлогом возвращения службы в правовое поле со стороны Комитета следствия и Прокуратуры, не менее зависшей в неопределённости своего положения, перешло в качество, отвлекающее от дела. Директор принял меры. Генеральный прокурор лишился должности, когда брезгливый Президент не смог до конца досмотреть видео с участием горделивого, властного чиновника: здоровенная баба мочилась на Генерального Прокурора, пребывающего от этого на вершине блаженства. С новым человеком на высокой должности Директор нашёл общий язык. С десяток прокуроров и не считано сотрудников Комитета следствия за должностные злодеяния отправились на возрождённую в новом правовом поле каторгу.
     Главного «Козла» Директор трогать не стал. Должен же кто-то развлекать Президента! А заодно и отвлекать от текущих государственных дел. Увы, спонтанное вмешательство Президента в оперативное управление государством, как правило, только усугубляло царящий хаос. Месяц назад Президент внёс инициативу: восстановить теле и радиовещание на всю страну и за её пределы. Он поставил задачу в своём ярком, темпераментном, даже пламенном выступлении: "Пусть весь мир знает, что великая страна выжила и возрождается, что она готова взять на себя бремя объединения человечества. Пусть граждане Несчастной страны, разбросанные бедой по неконтролируемым территориям, знают, что страна помнит о них и призывает их влиться в общее дело восстановления народного хозяйства". Ни дать, ни взять, Председатель Земного шара! Директор никак внешне не проявил удивления, хотя удивиться было чему. Еженедельно Президент получал честные отчёты о реальном положении дел в стране. Не их ли, прикажете, зачитывать по радио, и воплощать в телепередачи? Или будем, как всегда сотрясать эфир ложью, расходуя на это жизненно важные ресурсы?
     Отбиваться от Президентских инициатив было непросто, обычно их откладывали на неопределённый срок по объективным причинам. Не отменяли, нет! Как можно! Не за горами голод в городах. Сельскохозяйственные территории в приграничных районах находятся под угрозой разграбления несознательными гражданами, которые категорически не желают вливаться в общее дело восстановления народного хозяйства, хотя бы по той причине, что на их крови, совсем не образно, держится медицина Несчастной страны. Фермеров с гулькин хуй, зато армия чиновников и попов по численности превышает действующую армию. И так далее... Во властных структурах коррупция, интриги, очковтирательство. В дерьме все, один Президент в белых одеждах, на белом коне под сенью святых знамён истинной веры.
     В борьбе за место под президентским солнцем «Козёл» попытается перехватить скандальное дело отчаянного беса, чтобы облажать СБФ: ему всё равно в какое дерьмо залезть, лишь бы Директора побольнее укусить. Канцелярия Президента притихла, но не упустит случая тявкнуть за компанию. С военными пока таких проблем нет. В рамках плана "Ковчег" Директор убедил Президента снять с Министерства обороны заворовавшегося гедониста. Новый человек тоже не подарок, но говна в нём поменьше, чем у прежнего министра.
     Сейчас разрабатываются операции по спасению государственных резервов в сопредельных странах. То, что в быту называется грабёж, в политике всегда называется как-нибудь по-другому. Государственные резервы де-факто уже не существующих стран - ещё непочатый пирог.
     Появление Алексея именно теперь - только что не знамение божье. Кто бы ни были эти иллюминаты, они владеют фантастическими технологиями, претендуют на главную роль и без сомнения уберегли от Серой смерти и себя, и своих приспешников. Новый раздел мира без них не обойдётся. Вмешательство внешней силы уже дало о себе знать. Оказалось, что выведены из строя все системы управления запуском ракет с ядерными боеголовками. Хорошо, если по всему миру так, а если нет?
     - Охрану снять. Пустое! Перевести в президентскую больницу. - распорядился Директор: - Этим как бы покойником я сам займусь. Единственно реальное, что мы можем в этой истории - найти того, кто помог беглецам скрыться. Ищи! Для этого тебе власть и дана. Умерь «козлов». Если им нечем заняться, то я их займу, мало не будет. Повторяю. Вынужден повторить, а то ты последнее время.... - Директор чуть было не сказал "нюх потерял", но это, пожалуй, слишком унизительно для верного пса, достаточно и того, что в прошлые какашки носом ткнул: - Рассеянным стал. О любом движении в этом деле и по этому делу докладывать мне немедленно. И никакой самодеятельности.
     Бежал от дыма, да попал в огонь! Вениаминов чувствовал себя "Титаником" перед столкновением с айсбергом. Верхушка айсберга - путанное, полное неестественных фактов дело. Директор как всегда - знает больше, видит дальше. Что ещё он знает, намекая на «козлов»? Нет, не знает. Если бы знал, то не обмолвился бы. С чего такая забота об арестованном? На официальном языке - это либо преступная халатность, либо соучастие. Впрочем, если переходить на официальный язык, то и от Вениаминова мокрого места не останется. А от кого что-то останется? Личные мотивы? Исключено! У Директора план, в который Вениаминов не посвящён. Это плохой знак, тем более плохой, когда неожиданно всплывает прошлое. Не случайно Директор напомнил.
     Директор - фактически второй человек в стране. Он совмещает свою должность с должностью Председателя Государственного Комитета жизнеобеспечения. Тех, кого из властной верхушки это устраивает, можно по пальцам пересчитать. Но сочтены ли дни Директора? Этого Вениаминов не знает наверняка, но даже того, что он знает и о чём молчит, достаточно, чтобы Директор стёр его в порошок. Что лучше, быть повешенным за верность, или за предательство? Лучше - не стать висельником.
     ***
     - Виктор Константинович! - поприветствовал Директора, лёжа на кровати Алексей. - Я так и подумал. Спасибо за заботу.
     - И вам здравствуйте, Алексей Владимирович. - принял дружелюбный, хотя и не искренний, тон Директор. - Но не обольщайтесь. Тратить силы на вашу охрану - занятие пустое, как я знаю. А сюда мне приятней приходить, чем в изолятор.
     Алексея поместили в отдельную палату со всеми удобствами. Рана так себе: жизненно важные органы не задеты, в основном - потеря крови. Конечно, удивительно, что человек НСС, но кто ж посмеет задавать вопросы Директору?
     - Что я вам говорил? Снова встретились. - напомнил Алексей. - Старая погудка да на иной лад. И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. Только вот святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, я не увидел.
     С возвышением Директора из его окружения окончательно исчезли люди, с которыми можно было просто общаться. Такое впечатление, что исчезли умные люди: они никуда не делись, не поглупели, но стали осторожнее, пополнив когорту прочих осторожный людей. Стало сложно понять - осторожность от ума, или от хитрости, или от того и другого? Есть разница. Устаёшь, когда даже о таблице умножения высказываются предположительно, как барину будет угодно. Поэтому разговор с Алексеем, с человеком, безусловно умным, независимым не только от придворного этикета, но и от этой реальности, обещал внести разнообразие в обыденную рутину.
     - Вы правы, изменилось всё. Всё кроме вас, как я вижу. И да, в целом, перемены безрадостные. - согласился Директор, без приглашения сел, по-хозяйски устраиваясь в роскошном кожаном кресле, отметив про себя, что услужники перестарались, арестанту сгодилась бы палата попроще. - Врач сказал, что беседой вас не утомишь, так что я сразу перейду к делу, с вашего позволения. Вы человек деятельный, думаю, с пользой время в наших краях проводили, но я не буду вас спрашивать об адресах, паролях, явках, хотя, признаюсь, очень любопытно. Думаю, в новых обстоятельствах нам с вами, я имею в виду не только вас лично, нужно сесть за стол переговоров.
     - Мы об этом говорили. Мы - это не только Андре. - Алексей сделал паузу из тех, за которыми обычно следует отказ: - Видите ли, непосредственно в человеческую историю мы не вмешиваемся, хотя в ней участвуем. Но мы не можем быть стороной переговоров. Мы никогда не берём на себя никаких обязательств, не вступаем в союзы. Мы поступаем так, как считаем нужным. Есть люди, с которыми мы советуемся, есть люди, которые нам помогают, есть люди, которые нам служат. Ничего другого предложить не могу.
     - Мы? То есть, "вы", это кто? - Директор был разочарован, тем, что услышал. Бред!
     - О... - Алексей не знал с чего начать: - Это не тайна. Уверен, что вы не любите фантастику. Жаль. О нас столько всего написано! Я даже как-то один сериал консультировал. Не знаю, с чего начать. Если бы вас спросили: "Человек - это кто?". С чего бы вы начали? С обезьяны? Или с Адама и Евы?
     Алексей вспомнил анекдот из жизни. Ведущий телевизионной передачи про животных, рассказывал о птицах, у которых птенцов высиживает самец. Но ведущий решил, что называть самку самкой, а самца самцом - это грубо. Он назвал их папа и мама. В конце концов, выдал в эфир логично вытекающую из рассказа фразу - пока папа сидит на яйцах, мама добывает пищу. Разъясняя двойственную природу хранителей, легко можно оказаться в положении такого ведущего. В языке людей нет подходящих терминов, поэтому их замена на сравнительные словесные конструкции непременно приведёт к "папе на яйцах". Популяризатор из Алексея скверный, но его более продвинутые на этой стезе собратья, так же не снискали успеха: их усилия всегда заканчивались появлением на свет очередной нелепой легенды.
     "Шизофреники ели вареники!" - пришло на ум Директору. Или это снова игра? Стал бы Директор доверять кому-либо, находясь в таком положении как Алексей? Вопрос! За безумием можно спрятаться. И артист замечательный. Не хочешь, а поверишь.
     - Зачем вы так? Мы же не на призывной комиссии. - урезонил Директор.
     - Глупый верит всякому слову, благоразумный же внимателен к путям своим. - в излюбленном цитатном стиле ответил Алексей.
     - Ваш окончательный ответ "нет"? - загадки и фантастика сейчас меньше всего интересовали Директора.
     - У арабов есть пословица: не открывай дверь, которую ты не в силах закрыть. - Алексей обдумывал ответ: - А вы настырный. Если честно, то мне проще, когда вы враг. Я подумаю, но только в личном качестве. Ваша встреча с Андре, зависит только от Андре. Я ему передам.
     - Хоть что-то! - усмехнулся Директор. - Надеюсь, вы нас внезапно не покинете?
     - Пока, нет. Нужно подлечиться. - обнадёжил Алексей.
     Наглец! Подлечиться! Но противопоставить нечего.
     - Полагаю, у Андре всё в порядке? - из вежливости поинтересовался Директор.
     - Не сомневаюсь. Думаю, он сейчас на Луне. - с улыбкой светской учтивости на лице ответил Алексей.
     Разумеется, на Луне, не на Марсе же! Марс далеко, неудобно, а до Луны - взглядом подать. У каждого свой юмор - умерил своё раздражение до иронии Директор.
     - А вот у вас не всё в порядке. - резко изменил тему Алексей. - Обратите внимание на свой тыл.
     Директор смотрел вопросительно.
     - Это больше, чем очередная интрига против вас. - пояснил Алексей. - Вас похоронят с почестями.
     - Раз вы меня предупредили, значит этого не случится? - заинтересовался Директор. - Вы изменили будущее? Вы не видите в этом противоречия? Прошлый раз вы обещали мне долгую жизнь.
     - Нет. - уверенно ответил Алексей: - Предсказание не изменяет будущее, оно из него следует. Через меня с вами говорит ваша судьба. Я вам ничего не обещал. Вероятно, ваша долгая жизнь зависит от того, что вы услышали сейчас.
     В ту же ночь, после вечернего визита Директора, Алексей благополучно покинул роскошные больничные апартаменты: и любезный плен не в радость, особенно если вспомнить, сколько горшков перебил в доме хозяина.
     В обезлюдевшей округе некому было удивиться голому мужику, шагающему по просёлочной дороге. Больше, чем ночная прохлада, досаждала босоногость: острые камешки попадались то и дело, от чего походка невольного нудиста выглядела особенной, дёрганной и предвзятому исследователю пришельцев показалась бы нечеловеческой. Алексей сокрушался бескомпромиссности технологии "перехода" - даже тапочки нельзя с собой захватить! А уж босиком по полю, да голышом - это вам не песенка про счастливое единение с природой, это пытка ещё та!
     Проклиная свою предусмотрительность, с которой он спрятал челнок, Алексей добрался до него совершенно измученный. Опознав ДНК, система открыла входной шлюз. Со стороны это напоминало сноп света. Внутри света пространство плотное, как вода. Алексей поплыл вверх и вынырнул в челноке. Система ждала команды, а получив её, если бы могла удивляться, то удивилась бы.
     Оставив на поле круг подмятых растений, один из тех знаменитых кругов, над смыслом которых ломают головы исследователи загадочных явлений, челнок, приняв форму диска и, не меняя размерность пространства, выставляя себя напоказ, устремился в город.
     НЛО по телевизору не видел только слепой. В жизни они встречались реже. Подразделению охраны здания СБФ повезло воочию увидеть "летающую тарелку". Она беспардонно зависла напротив главного входа и попИсала, а напИсала, как позднее выяснилось, руну Ансуз: единичку наоборот с дополнительной косой чертой. Закончив это дело, тарелка затуманилась, стала многогранником и устремилась, вероятно, в космос.
     Толкование руны Директора не заинтересовало: он догадывался, чьих рук эта хулиганская выходка. Спасибо, что не заборная надпись. Толковать сию мистическую закорючку, всё равно, что в луже пузырьки от пука собирать, но и не запретишь. Магически-дьявольский знак, указующий на СБФ, взволновал пытливые умы.
     Из-за исчезновения пациента переполоха в президентской больнице не случилось: Директор за ранее уведомил, что может забрать больного в любое время без предупреждения. Странно, конечно, что человека увезли, в чем мать родила. Или переодели? Злые языки намекали, что неспроста эта из ряда вон выходящая забота Директора о привлекательном мужчине, который, судя по исколотым венам, либо склонен к наркотикам, либо к препаратам, облегчающим ему секс с крестами, что, по сути, одно к одному.
     ***
     Какой статус у пришельца из космоса? Гость? Незваный гость? Тайный гость? В конкретной ситуации - скорее, случайный гость. К тому же, он как бы человек. Вот так, в лучшем варианте ждёшь, что пришелец окажется только слегка гуманоидом, а он является "по образу и подобию"! Выпусти его в толпу, потом обратно и не сыщешь. Это разрушает стереотипы. Лучше бы он был зелёным человечком! Если бы не его корабль из тех, которые в народе называют "летающие тарелки", то по его речам место ему в сумасшедшем доме. А может он и есть беглый сумасшедший из другого мира, или заключённый? Диссидент как минимум - это точно! Прискорбно сознавать, но, вероятно, богохульство присуще всем обитаемым мирам, как и нигилизм.
     Пришелец появился в результате научного эксперимента, название которого непосвящённому человеку трудно выговорить, и совершенно невозможно понять, что оно означает. Учёные своими объяснениями, больше похожими на попытку оправдаться, ещё больше всё запутывают. По их словам, из эксперимента никак не вытекает связь с другими мирами, но, если предположить... Короче, в огороде бузина, а в Киеве дядька.
     В мире пришельца почти всё человечество вымерло от неизвестной незаразной болезни. Выжили только те, кто был болен смертельной заразной болезнью, передаваемой половым путём и через кровь. Каков сюжет! Бог наказал безбожников, уничтожив богопослушных, чтобы безбожники подольше помучились на грешной земле. Эта дурацкая логика сродни объяснению эксперимента, в результате которого она и оказалась озвученной пришельцем. Практический вывод один - нельзя позволить гостю совокупляться. А может, он затем и прибыл, чтобы заразить человечество необоримой похотью?
     Глупости! Всё это глупости! Член Тайного Совета Его Императорского Величества, руководитель Имперской службы безопасности, которого за глаза и друзья, и враги называли просто Директор, знал наверняка, что пришелец вовсе никакой не пришелец. Это человек от мира сего со множеством личин. Зачем сейчас он вдруг изображает из себя пришельца? Это главный вопрос. А члены Тайного Совета невольно обсуждают всякую ерунду. Выводить их из заблуждения Директор пока не собирался.
     Версия с пришельцем выглядит более правдоподобно, чем то, что на земле, здесь и сейчас, а не в параллельном мире, существует тайное сообщество людей, владеющих невероятными технологиями. Может быть, это параллельная цивилизация, реально управляющая миром? Если так, то управленцы из них плохие. Не только общие недостатки говорят о человеческой сущности "людей тайны", как их иногда называют. Псевдо пришелец, которого Директор знает под именем Алексей, выкормыш Имперской службы безопасности! Увы, они живут среди прочих людей, и отличить их невозможно, пока они сами этого не захотят.
     - Виктор Константинович, что вы скажите? - обратился Государь Император к Директору.
     Речь зашла о предупреждении Алексея не пытаться вскрыть корабль, на котором он прилетел - это не консервная банка и результат может оказаться плачевным для всего города, если система управления примет решение о самоликвидации.
     - Я не стал бы испытывать судьбу, даже ради любопытства военных. - Директор не удержался от колкости в адрес Министра обороны.
     Военные перехватили инициативу у Службы безопасности и взяли ситуацию с пришельцем под свой контроль, поэтому Министр обороны в ответ на колкость Директора понимающе снисходительно улыбнулся: не всё коту масленица!
     Пришелец - в высшем государственном свете, а в миру - Алексей, не желал делиться технологическими секретами. Рассказывал страшилки о параллельной Вселенной, сыпал цитатами из религиозных книг. Директору это всё знакомо. Военные добросовестно фиксировали на видео театр одного актёра, а потом искали в услышанном скрытый смысл и не могли нарадоваться драгоценности в своих руках, которую охраняли, словно самого Государя Императора. В отличие от них, Директор знал, что Алексея удержать невозможно и не понимал, почему самозваный пришелец ещё не ушёл по своим делам? Предупреждать военных Директор не стал. Он предвкушал конфуз, который их непременно ждёт.
     - Наберёмся терпения. - продолжил Директор: - Рано или поздно наш гость всё равно вынужден будет смириться. Деваться ему некуда, он в надёжных руках.
     ***
     Параллельный мир отличался историческими фактами, но в сути был таким же, как и тот, который почему-то, против своей воли, покинул Алексей. Он не удивился бы, встретив здесь Директора в роли Директора, но, видать, Директор здесь не Директор, раз Алексей попал в руки военных.
     На полпути к Луне челнок сильно тряхнуло, что уже невероятно, но дальше - хуже. Алексей почувствовал, что проваливается в воздушную яму, хотя какая может быть воздушная яма в космосе! Задуматься над этим не удалось, сознание выключилось. Алексей пришёл в себя, когда челнок висел в нескольких метрах над землёй. Это означало, что курс изменён в аварийном режиме.
     Система безопасности челнока проверила параметры внешней среды, словно оказались на незнакомой планете. Алексей так мерзко себя чувствовал, что соображал с трудом. Да и челнок мутило как с похмелья: того и гляди выблюет незадачливого пилота на землю. Им обоим требовалось восстановить силы.
     Координаты на карте указывали на пригород Берлина. На внешнем обзоре задний двор какого-то промышленного объекта. В челноке звуки невозможны, но их видно по индикаторам: вокруг нечеловеческий вопль. Как выяснилось позднее, это надсадно выла сирена. Система безопасности челнока настоятельно рекомендовала не покидать корабль. Алексей не послушался. Он увидел людей в странной форме без следов Серой смерти на теле. Не кресты, но и не бесы: мелочи одежды, незнакомое оружие, выражение лиц - за мгновения полёта мир не мог так перемениться. Это не Земля, не его Земля. Алексей решил остаться, чтобы выяснить своё положение, хотя мог улететь. Но что толку бесцельно скитаться по незнакомому миру? Интуиция подсказывала - источник проблемы здесь, раз корабль притянуло именно сюда.
     В просто голого мужика, вывалившегося из "летающей тарелки", никто не поверил: посчитали, что пришелец принял вид человека, потому и голый. Какая-то логика в этом есть. Немногочисленная охрана объекта топталась в отдалении, не рискуя приблизиться. Алексей вёл себя как заправский нудист, словно всю жизнь только и делал, что выступал голышом на сцене. Ничего другого не оставалось. Мужик, стыдливо прикрывающий ручонками свой член - это одно из глупейших зрелищ на свете. Хотя сморщенный пенис - тоже эстетическое удовольствие на любителя. В общем, как не повернись, всё не бесспорно, когда ты голый. Алексей решил не стесняться. Пришельцу простительно.
     Ожидание затянулось. Руководство научного центра пребывало в растерянности. В Министерстве обороны не сразу взяли в толк, о чём речь, приняв за глупый розыгрыш сообщение о "летающей тарелке" на объекте. Алексей взял инициативу контакта в свои руки. Он подошёл к окоченевшему от страха охраннику, вероятно, по этой причине не способному как другие отступить от пришельца в сторону, и попросил закурить. Если бы на цирковом представлении слон бросил выполнять свой номер и попросил у вас закурить? Примерно такое выражение лица было и у охранника.
     Специфический вид курящего пришельца не укладывался в протокольное видение контакта с внеземным разумом. Чтобы исправить очевидное впечатление не гостеприимства, в первые ряды человечества выдвинулся интеллигентный пожилой учёный.
     - Профессор Кирсанов. - представился учёный.
     - В вашем мире есть имя Алексей? - спросил Алексей и дождался утвердительного кивка: - Хорошо. Оно мне нравится.
     Профессор любезно пригласил Алексея к себе в кабинет, чтобы разрядить непростую и даже глупую сцену. Ничего другого в голову не пришло. Когда непонятно как себя вести, лучше проявить учтивость. Алексей дал команду системе безопасности челнока опустить корабль на землю и включить защиту.
     Подошвы на ногах ещё не отошли от ночного путешествия по просёлочной дороге, поэтому походка Алексея со стороны выглядела напряжённой. Это дало основание окружающим подумать, что пришельцев можно узнать по походке.
     В здании научного центра не все сотрудники были в курсе исторического события на заднем дворе, поэтому застывали в изумлении перед удивительной картиной: впереди в сопровождении профессора странной походкой шёл совершенно голый мужик, а за ними - свита из любопытных. Алексею не хватало белого венчика из роз, чтобы уподобиться герою известной только ему поэмы. В здешней истории её не было.
     Пока суд да дело, и ещё до кофе, кто-то из сотрудников принёс Алексею лабораторный халат. Пусть и на голое тело, но всё же меньше натурализма. Поначалу, в кабинет демократически настроенного профессора набилась куча народу. Алексея разглядывали, но не решались о чём-либо спрашивать, хотя по лицам была видна борьба хороших манер с любопытством. После коротких погляделок Профессор всех выпроводил.
     О чём прилично говорить с пришельцем за чашечкой кофе? Такого культурного опыта у человечества ещё не было. Как долетели? Как самочувствие? Как вам у нас нравиться? Мда... И обязательно спросить о погоде! Профессор не хотел идти путём пустой светскости и молчал. Сбивало с толку и то, что пришелец выглядит как вполне человек, а не как зелёный гуманоид. Научное сознание предостерегало - возможно, это массовый гипноз, иллюзия. Профессору хотелось потрогать гостя, но вежливость не позволяла.
     Светский тет-а-тет прервал вошедший без стука генерал. Он грозно глянул на босоного мужика в халате на голое тело. Учёные! Но понятный всякому, даже гражданскому, взгляд, означающий - пошёл отсюда вон! - правильного действия на незнакомца не произвёл. Вероятно, от научной тупости, грязноногий посчитал предложение убраться из кабинета за приглашение к знакомству.
     - Алексей. - представился Алексей, но руки протягивать не стал, потому что это уж совсем как-то не по-пришельчески.
     - Вон отсюда! - рявкнул генерал. - Клоун!
     - Это он! - возмутился профессор. - Это он прилетел. - Профессор замялся, не зная, как правильно сказать: - Наш гость...
     Генерал оцепенел. Он не верил своим ушам и своим глазам. В дальнейшем генерал оказался милым человеком. В своём кругу он не салдофонился.
     ***
     Сначала Алексея поместили в госпиталь. Его изучали и вели с ним беседы. Доктора не смогли классифицировать группу крови Алексея, а его ДНК поставила их в тупик. Научная комиссия пришла к выводу, что Алексей анатомически человек, но генетически - не человек. По одной из предложенных гипотез тело пришельца - своего рода скафандр для сознания. При этом вряд ли тело выращено искусственно. Вероятно, из человеческого организма на каком-то этапе была вытеснена человеческая сущность. "Вытеснена" - это чтобы не сказать "убита". Гипотеза тяжёлая. Люди -всего лишь скафандры для пришельцев! Есть над чем задуматься.
     Исключительно для гостя в глухом медвежьем углу построили безопасный от побега дом. Сотни километров девственной тайги отделяли пришельца от ближайших незначительных населённых пунктов. Добраться до места пребывания гостя можно было только по воздуху специальным транспортом Министерства обороны. Для любого пришельца, если он попал в руки людей, возможен лишь один статус - пленника.
     Алексей отнеся к своему положению с пониманием. Ничего другого он и не ожидал. Особого значения его местонахождения не имело. Комфортабельный, включая телевидение, интернет и домашний кинотеатр, со всеми мыслимыми удобствами дом, отчасти компенсировал заключение под неусыпной стражей. Продукты доставлялись по первому требованию. Еду Алексей изредка готовил сам, но в основном заказывал по меню кухни Государя Императора - не доступная простым смертным честь. Заказ доставлялся на сверхзвуковом истребителе из столицы. Интересно, в какую сумму обходилось царское содержание инопланетного узника?
     Хозяева проявили, на первый взгляд, удивительную смелость - они не стали ограничивать общение пленника по интернету. Алексей завёл аккаунты в социальных сетях и свой блог. С именем не морочился - Пришелец из космоса. Как не оригинален он оказался! Интернет сообщество космических пришельцев подвергло новичка унизительному, хамскому комментированию и объявило Алексея самозванцем, а его рассказы о параллельном мире - жалкими литературными потугами лишённого воображения дилетанта от фантастики. В глазах истинных космических пришельцев Алексей даже на сумасшедшего не потянул!
     Мысль о том, как вернутся домой, Алексея не мучила. Его пребывание в гостях будет недолгим - это Предчувствие. Правда, смущала неопределённость финала: покинуть этот мир - звучит двусмысленно. Обычная головоломка Предчувствия! Вне сомнения - существование другого Алексея, который о нём уже знает. Формально, по принадлежности к текущей реальности, он первичен, но в системе координат Алексея, Алексей этого мира - Алексей номер два. Пока нештатная ситуация с двойниками приводила лишь к тому, что им снились одинаковые сны.
     Приглашение Алексею на торжественный приём в честь годовщины восшествия на престол поступило лично от Государя Императора. Для военных это стало кошмаром. Как обеспечить сохранность гостя в своей компетенции на светском мероприятии? Пришелец может убежать, или его "убегут" спецслужбы для своих целей. Электронный браслет? Смешно! Особенно, если учесть, что никакие посторонние электронные устройства во Дворце не работают. Браслет всё же надели и взяли с пришельца честное благородное слово, что он не сбежит.
     В величавом Дворце собрался высший свет Великой Империи, простирающейся от Рейна до Аляски включительно. Самодержавность, как единственный стержень здешней политической системы, монархическая идея утратила давно, и это спасло её от уничтожения в социальных бурях, но и в декоративную ширму самодержавие не превратилась, оно как бы отступило в тень как бы демократии, принявшей на себя штормовые волны социально-общественного темперамента эпохи неспокойного Солнца.
     Империи погибают всегда. Эта выжила. Божий промысел или чёртова уловка? Жизнь и смерть народов, стран, цивилизаций - область иррационального. Можно сколько угодно говорить об исторических закономерностях, об экономических предпосылках, о разнообразных факторах - это тоже, что после драки кулаками махать.
     - Виктор Константинович! - поддавшись праздничной атмосфере, Алексей искренне обрадовался, нежданно-негаданно встретив Директора: - Я рад, что и в этой жизни вы исполнили своё предназначение.
     В генеральской форме, при всех наградах Директор выглядел эффектно, как, впрочем, многие участники праздничной придворной тусовки. Случайно в придворной толпе, Алексей никогда бы его не нашёл, даже если бы искал. Директор проявил инициативу, следуя своему тезису: случайность - это либо хорошо подготовленная операция, либо закономерность. Реакция Алексея огорошила наглой непосредственностью.
     - Вы неподражаемы! - из уст Директора это не комплимент, а упрёк. - Я не знаю, зачем вы устроили цирк пришельца, но узнаю, не сомневайтесь. И поздравляю! Вы удостоились, хотя и не по чести, благосклонности Государя Императора. Но не рассчитывайте, что я вас к нему подпущу.
     Старший лакей зала сначала похолодел, когда увидел с кем-то разговаривающего Директора, а потом вспотел от ужаса: он пропустил появление на своей территории высочайшего сановника. По этикету он обязан был расшаркаться перед ним и ожидать приказаний. Но сегодня столько народу и зал достался большой! Хотя это не оправдание и такая непростительная оплошность может перечеркнуть успешную лакейскую карьеру.
     Маленький, уже полнеющий и лысоватый, светящийся подобострастностью лакей устремился к сиятельному господину.
     Алексей с удивлением смотрел на склонившегося перед Директором слугу. В его мире это Президент! Как прихотлива судьба! А уж как коварна демократия, выпихивающая в менее счастливых мирах на вершину власти прирождённых рабов!
     Не удостоив более Алексея своим вниманием, не обратив никакого внимания на лакея, Директор, отвечая на внимание окружающих намёком на кивок головой, продолжил свой путь к государственным делам.
     До Выхода Государя Императора оставалось время и Алексей, чтобы провести ожидание с пользой, пошёл пописать, а заодно и понаблюдать за теми, кто наблюдает за ним: наверняка Директор не оставил его без присмотра. Филёры, как геи в общественном транспорте, которые пялятся на объект своей заинтересованности, но, если не хотят быть раскрытыми, тут же прячут глаза, когда объект обращает на это внимание. Одного такого стеснительного Алексей уже приметил. Был и другой, который вёл себя наоборот: он смотрел открыто, словно ждал распоряжений. Алексей чувствовал, что игра началась: если должно было случиться то, чего он ждёт давно, то великосветский приём подходящее для этого место.
     В туалет за Алексеем зашёл открыто смотревший. Филёр остался снаружи. Внутрь, по правилам, зайдёт следующий по цепочке соглядатай. Есть минута.
     - Вы просили вам передать. - мужчина протянул ключи от машины. - За вами следят.
     Не отвечая, Алексей забрал ключи и потянул мужчину в кабинку. Тот удивился, но не сопротивлялся. Закрыв дверь, Алексей приложил палец к губам - тихо! Снял с ноги электронный браслет и бросил его в мусор. Выждав ещё секунд тридцать, Алексей негромко сладострастно застонал. Тревога на лице филёра снаружи сначала сменилась удивлением, а затем пониманием ситуации. Секс в туалете Дворца - это изыскано экстремально!
     Мужчина напротив Алексея усмехнулся. Он бы до такого не додумался, хотя ломал голову, как незаметно предать Алексею ключи от машины, чтобы не возбудить внимание слежки. Шеф мастер импровизации, с этим не поспоришь!
     Выждав утомительные минуты как бы на экспресс минет, Алексей первым вышел из кабинки. Филёр старательно изображал мытье рук. Алексей, не обращая на него внимания, застенчиво прополоскал рот.
     Информация о дальнейших действиях находилась в брелоке. Чтобы её считать, нужно просто зажать его в кулаке. Это вроде QR-кода, только объёмного. Посторонний прочитать его не может.
     В последствие, филёры не смогли объяснить, как они потеряли объект. Директора это не удивило. За отчёт о туалетном сексе объекта он обозвал своих сотрудников дураками. Военные грешили на происки Директора, но прямо обвинить его в похищении инопланетянина не решились. В их руках осталась "летающая" тарелка", только вот, что с ней делать? Если пришелец действительно сбежал, то он обязательно за ней вернётся. Решили ждать и усилили охрану.
     Руководствуясь инструкциями, Алексей, сменив автомобиль, добрался до места.
     ***
     Встретить самого себя в реальности - мечта шизофреника. Человек наедине часто разговаривает сам с собой, проговаривает свои мысли. В разумных пределах такое самообщение даже полезно. А как быть, если ты не шизофреник, но встретил самого себя и общаешься с собой с коммуникативной целью, а не под настроение по внутреннему каналу?
     - Непривычно. - сказал Алексей.
     - Непривычно. - ответил Алексей-2.
     Они не братья близнецы, они одно и то же. Сила, управляющая Воплощениями, в тупике. Долго так продолжаться не может.
     Глядя на Алексея-2, Алексей подумал, что он ещё очень даже не плох для греха. Об этом же подумал Алексей-2. Греховные мысли воплотились в реальность под душем в ванной комнате и продолжились в кровати. Секс с самим собой - это секс или самоудовлетворение?
     - Двое из ларца! - усмехнулся Андре глядя на двух Алексеев, когда они прибыли на Совет: - Могу только повторить для обоих, с вами как голой жопой на вулкане! Ни с кем другим такое не может случиться!
     Встреча происходила в Доме, окружённом вековыми деревьями. Совет собрался, чтобы обсудить фантастическую ситуацию. В числе приглашённых - Государь Император. Алексей не удивился. И в его мире сотрудничество с властными структурами в порядке вещей.
     На заре цивилизации человечества хранители бывали и богами, и разного достоинства властителями. Это имело смысл, но недолго. Такая вовлеченность в дела земные чрезмерна и малоэффективна, хотя до сих пор нет-нет, да и случается. Но это уже как угодно Воплощению и Пророчеству. По своей воле хранители в исполнительную власть не стремятся, потому что реальная власть и так в их руках, но и она сплошь и рядом даёт осечки, когда делается ставка на людей.
     В новейшей истории предшественники Алексея по-своему, как кукловоды, способствовали Гитлеру. Взять хотя бы до неприличия счастливость, с которой тот избегнул множество покушений на него и многой другое, что приводит в недоумение добросовестных исследователей той эпохи. Это была попытка объединить лоскутную Европу, сделать её флагманом нового мирового порядка. Ничего толкового из этого не вышло. Теоретически Третий Рейх мог бы решить глобальные проблемы человечества, пусть даже само человечество так не считает. Кто его спрашивает? Но в среде хранителей не было единого мнения, победило гуманистическое крыло, что и привело к катастрофическим последствиям псевдодемократического мира. Так упустили последний исторический шанс вывести человечество из цивилизационного тупика малой кровью. В те времена Алексея звали иначе, выглядел он по-другому и дослужился до группенфюрера СС. Но характер у него был такой же - нордический, стойкий.
     В этом мире не случилась большевистская революция, потому что большевиков прочих революционеров уничтожали без суда и следствия как бешеных собак. Не случился Гитлер, потому что его появление на сцене истории напрямую связано с революцией большевиков. Есть империя, поглотившая Европу. Нет миллиардного Китая. Вместо него вымирающий от пристрастия к опиуму малочисленный народ. Нет объединённых наций, рассуждающих о правах человека и гуманистических принципах. В обеих Америках - сотня разрозненных государств, постоянно выясняющих отношения друг с другом. Было бы чему позавидовать, да Серая смерть радикально изменила ситуацию к лучшему и в мире Алексея, жаль только, что с сильным перехлёстом, хотя и в русле политики хранителей: чем меньше на земле людей, тем лучше и людям в том числе, чтобы они себе на этот счёт не думали.
     - Рад вас видеть в полном здравии! - Государь Император говорил доброжелательно: - Военные и Служба безопасности из-за вас передрались. - Государь Император, как и все присутствующие, тоже подивился на двух Алексеев: - Чудны дела твои, господи!
     Своим появлением в параллельном мире Алексей обязан изучению магнитных порталов, которые произвольно возникают при столкновении магнитных полей Солнца и Земли. Они невидимы, крайне нестабильны и обманчивы, могут открываться или закрываться в любой момент времени. Цель эксперимента - проконтролировать их функциональность. Мощный магнитный импульс должен был спровоцировать возникновение такого портала. По предположению учёных, скорость передачи информации по магнитному каналу в тысячи раз больше скорости света.
     У Алексея есть только один путь из этого мира - повторение эксперимента: для этого ему необходимо вернуться на челноке в точку пространства, из которой он был захвачен, и находится там, когда с Земли будет послан магнитный импульс. Это путь домой? Такая вероятность есть. Или путь ещё куда-нибудь. По-честному - это лишь бы спровадить!
     - Что-то мы с тобой невезучие нынче. - подвёл итог Алексей-2, когда они остались вдвоём.
     Алексей не хотел обсуждать решение Совета и своё согласие на депортацию в неизвестность. Кристалл здешнего Алексея - основная сущность двойственной природы хранителей - может дать сбой и тогда они оба погибнут. Об этом предупредило Пророчество.
     - Скажи лучше, как там Никита? - полюбопытствовал Алексей о своём подопечном, из-за заботы о котором, он здесь оказался.
     - Как всегда! А теперь ещё, у него новая любовь. - Алексей-2 не возражал переменить тему.
     - Дай угадаю! Николай. - Алексей не сомневался, что угадал.
     Алексей-2 кивнул в ответ.
     - Тебе проще. Он его в обиду не даст. - продолжил Алексей: - Видать такая у них судьба быть вместе во всех мирах. Даже завидно.
     ***
     Место, где стоял челнок, обнесли металлическим забором от любопытных и охраняли снаружи. Да как бы не охраняли, какая разница! Проблемой это не было.
     - Не промахнись. - предостерёг Алексей-2: - У меня та же фигня - то недолёт, то перелёт, однажды чуть в покойники не записали.
     - Постараюсь. - успокоил Алексей.
     На прощание они обнялись. Обоим было грустно.
     Алексей снял с себя одежду, открыл "переход" и был таков. Видео наблюдение за челноком зафиксировало появление из ниоткуда, из воздуха, голого пришельца, который активировал свой корабль и вплыл в него, словно рыба. Челнок осветился изнутри, утратил чёткие очертания и взмыл в небо. Алексей задал координаты до сбоя с курса: они сохранились в памяти корабля.
     ***
     Приступ головокружения чуть не сбил с ног. Алексей остановился, слегка покачивая огромной головой на мощном теле и балансируя хвостом. Такого раньше не случалось. Сейчас время откладывать яйца. Может быть в этом причина? Оглядевшись, Алексей остался недоволен: здесь неподходящее место для выведения потомства. Обычное место гнездовья разрушено землетрясением, а найти новое - не простая задача. Через семьдесят миллионов лет люди назовут его биологический вид тираннозаврами.
     Неторопливо двигаясь вслед за стаей, Алексей размышлял о своём новом положении. Пройдёт немного времени, и сознание животного полностью сольётся с его сознанием. Такого опыта у Алексея ещё не было и чем это грозит неизвестно. А опыт, который есть, говорил, что возникнет эмоциональная привязанность к новому телу и самостоятельно разорвать сложившуюся связь он не сможет. Так устроено Воплощение. Оно не даёт выбора, предохраняет от немотивированного путешествия по телам и включает механизм сохранения своего нового тела. Тогда он здесь застрянет навсегда.
     Единственное, что ещё было доступно Алексею, открыть "переход". Но куда это приведёт? Куда бы ни привело! Переход отделит разумное сознание Алексея, от животного сознания динозавра, по определению. А там, будь что будет!
     Не рассчитывая прихватить с собой многотонную тушу животного, Алексей открыл "переход" достаточный для того, чтобы просунуть туда голову. Но его предположения не вполне оправдались. И динозавры, оказывается, тоже разумные существа! "Переход" разросся до размеров животного и поглотил его вместе с Алексеем.
     Тираннозаврихе повезло. Она попала в джунгли. Незнакомая обстановка пугала. Животное издало воинственный рык, приведший в трепет мелких обитателей окрестностей и возвещающий наступление на планете новой эпохи динозавров.
     Алексей очнулся в капсуле с биологическим раствором. Челнок, вырвавшись из плена параллельной вселенной, доставил его бессознательное тело на лунную базу. В таком состоянии его однажды уже признали мёртвым, но в этот раз он находился среди своих, и они сделали правильный вывод - это проблемный "переход". К сожалению, технология мгновенного перемещения разумной материи в пространстве плохо сочеталась с воплощённым сознанием: иногда происходило расщепление "духа" и тела. Необратимых случаев пока не было, но использовать "переход" не рекомендовалось настоятельно. Для Алексея это ни указ. Он отличался строптивостью в любом виде своей материальной реализации.
     ***
     Они ехали вслед за ушедшим летом на юг. Здраво рассуждая - перезимовать лучше было бы в Лаборатории. Припасов полно. Любимый человек рядом. Но постепенно созрело решение отправиться навстречу судьбе.
      - У тебя есть цель? - как-то спросил Никита.
     - Да. - уверенно, не задумываясь, ответил Николай: - Моя цель - это ты. Во всяком случае, пока.
     - Тогда моя цель - это ты! - обрадовался такому простому обороту мысли Никита, не став придираться к слову "пока".
     - Тогда сегодня приберись получше на кухне, пожалуйста. - приземлил полёт чувств Николай.
     - Я серьёзно! - с досадой, что попался на усмешку, сказал Никита.
     Куда уж серьёзней! Николай не мог себя понять - это у него любовь или ситуационная психологическая зависимость? Есть разница. Любовь - это то, чего объяснить нельзя. Любовь - это доказательство существования Бога, в которого он не верил. Но есть ещё и психология, и психиатрия, и физиология не в последнюю очередь. Выбор для объяснения большой, да толку то!
     Первое время после выздоровления Никита плохо контролировал свои эмоции и, сам того не зная, с неуправляемой силой транслировал их на Николая. Чаще всего это были вариации на тему любви к нему, о чём бы ни шла речь на словах. Чтобы долго не объяснять, улучив интимный момент, Николай поделился своими эмоциями. То же не очень придержал силу. Никита расплакался от неожиданности. Сцена получилась - Болливуд отдыхает!
     Управлять своими новыми возможностями Никита учился с детским восторгом - ему подарили необыкновенные игрушки! Николая пугала обычная, но в новых обстоятельствах опасная дурашливость друга, да ничего не поделаешь.
     - Ты не в цирке. Люди бояться того, чего не понимают. - предупредил Николай: - Наши ходы последовательны, а не многозадачны. В быстро меняющейся обстановке мы уязвимы. Никогда не выпендривайся без дела. И выучи, перед толпой мы бессильны.
     - Да, учитель! - согласился Никита и тут же возразил: - Толпа любит чудеса.
     Вырвавшегося из бутылки джина обратно силком не засунешь. То, что теперь есть у Никиты, не отберёшь. Как уж он распорядится этим, так и распорядиться. Больше Николаю не давало покоя другое. Ещё во время болезни Никиты он не смог определить его группу крови, а после выяснилась совсем странное - у Никиты загадочная ДНК. Николаю не хватало квалификации, чтобы разобраться, да и оборудование не способствовало прояснению вопроса. Звёздный мальчик, не иначе!
     Чтобы как-то разнообразить подземную жизнь, Никита играл в героев комиксов. По-французски рисованные сказки называются la bande dessinee. В детстве почти каждое лето Никита проводил среди своих четвероюродных, а может и сорокоюродных родственников на юге Франции. Там он и пристрастился к весёлым картинкам, особенно налегая на adult content.
     Сначала Никита воображал сюжет поглупее, потом издевательски разыгрывал сцены, а некоторые эпизоды зарисовывал. Жаль, что Николай в этом ничего не понимал, а даже если бы и понимал, то всё равно натура у него не артистическая, подыгрывать отказывался. Спасибо и на том, что с ролью зрителя справлялся.
     Никита не страдал от безделья, какое-нибудь занятие себе находил всегда, он страдал от рутины. Какой толк от супергероя, если тот никого не спасает, а свои сверхвозможности использует лишь для быстрого приготовления пищи, соревнуясь с электроплиткой и микроволновкой? Это не означает, что Никиту тянуло в люди. Совсем не тянуло. Задумываясь над этим вопросом, он оказывался на краю разверзающейся в его душе пропасти мизантропии. Только одного человека Никита готов был спасать хоть сто раз на дню. Николая этому не радовался - вот психоза ещё и не хватало!
     Вспоминать о своих недавних злоключениях Никита не хотел. Николай однажды попытался расспросить, но увидев реакцию, отстал и больше разговор об этом не заводил. У Никиты трудное время. Он должен переболеть случившимся с ним. Загадочной оставалась роль Алексея, казалось бы, напрямую не связанная с кошмаром госпиталя.
     - Со мной был Алексей. - напомнил Николай.
     - Я знаю. - коротко ответил Никита, и собирался этим ограничиться, но, встретив вопросительный взгляд Николая, дополнил: - Он друг семьи... Дальний родственник.
     Хорошая семья, хорошие родственники - как будто это что-то объясняет. Никита явно не договаривал. Конечно, у Николая тоже есть свои секреты, но они не касаются их обоих.
     - Не обижайся, пожалуйста. - Никита почувствовал состояние друга. Теперь они чувствовали друг дружку так, что иногда хотелось спрятаться. - Давай в другой раз, пожалуйста...
     Никита мог бы рассказать, но у него язык не поворачивался: он сам не верил в то, что узнал. Бабушкина тетрадь оказалась шокирующим чтением. Раньше Никита откладывал бабушкины записи на потом, чтобы не будить воспоминания о прошлом, тем более что переживал медовый месяц с Николаем. Лишь теперь он решился посентиментальничать, подозревая, что большая часть записей посвящена ему.
     Читать бабушкина творчество Никита начал наугад, открыв тетрадь на случайной странице. И ничего не понял! Дело не в языке, с французским у Никиты проблем нет. Ему показалось, что он читает рукопись фантастического романа, герои которого его отец, Алексей и он сам. Бабушка писала о хранителях, о том, как тяжело проходило воплощение отца Никиты. Алексея называла стражем-хранителем, упрекала за то, что он не уберёг Гришу, хотя через страницу сообщала, что у Алексея совсем другая задача - он страж Никиты. Пронзительным был рассказ о том, как она пережила безумие после рождения внука: хотела украсть Никиту и спрятать его от хранителей... Как это всё понимать?
     Алексея Никита помнит столько же, сколько и себя. Как многих близких взрослых с детства и его он называл просто по имени, часто на французский манер - Алексис. Алексей мог пропасть на месяцы, впрочем, Никита за этим и не следил. В подростковом возрасте почти каждое лето с отчимом или с мамой, или вместе, проводили во Франции. Тут уж Алексей нарисовывался непременно. Лет в шестнадцать Никита даже был слегка влюблён в него.
     В ту пору однажды родители уехали на несколько дней в Париж, оставив Никиту на Алексея. Дело было в Лангедоке, под Тулузой. Жили в старинном, но просторном и комфортном доме, разумеется, во французском стиле, который Никита называл "с рюшечками". Дом действительно выглядел нарядным. Хозяйством управлял пожилой, казалось, вечный в этом доме, трудновозмутимый консьерж Лео. Обращаясь к Алексею, он всегда называл его "милорд", а Никиту - "сир". "Месье" - это все остальные. Такая причуда.
     Доказывая свою взрослость, Никита в первый же вечер напился, поехал развлекаться, побил машину, попал в полицейский участок. На другой день сбежал из-под "домашнего ареста", объявленного Алексеем. По ходу "странствий" Никиту обворовали собратья геи и, чтобы поправить своё положение, он вышел на панель, откуда благополучно снова был доставлен в полицейский участок. Алексей всё уладил, на это он мастер. Родителям жаловаться не стал, лишь сказал отчиму:
     - Я бы наградил тебя медалью "Мать-героиня", клянусь!
     И в дальнейшем отношение Алексея к Никите, как к маленькому, приводило к противоборству между ними. Со временем это вошло в привычку и выродилось во взаимную словесную колкость.
     Странностей за Алексеем числилось столько, что они переставали вызывать вопросы и воспринимались как безответная данность. Взять хотя бы его ну очень несовременный французский и как родной - провансальский. Такого быть не может, если ты там не вырос. К слову, обидное Никиток и красивое Лангедок - это из одной бочки. А, например, угадывание билета, который Никита вытянет на экзамене - это для Алексея пустяк. Правда, за этот пустяк всегда приходилось отрабатывать примерным поведением, только что не монашеским послушничеством. Что поделаешь, уговор дороже денег. Кстати о деньгах, судя по всему, Алексей живёт при коммунизме, а занимать у него - сплошное удовольствие: Никита даже бросил записывать, сколько задолжал ему, раз отдача не требуется.
     Вот такая бытовая дребедень, которая, как оказывается, по бабушкиным записям, покоится на бездне времён. Не поверить - всё равно, что признать бабушку сумасшедшей, а это не так, но и поверить трудно: это значит оказаться в новом мире, по сравнению с которым недавно случившийся безумный мир - сущие пустяки.
     Бабушкина правда нашла подтверждение в воспоминаниях, которых раньше у Никиты не было. Словно включился свет в комнате, которая оказалась библиотекой. Никита узнавал историю хранителей! Узнавал себя другого, чувствовал свою двойственную природу, но не находил слов, чтобы объяснить свои новые знания и своё состояние. Никита боялся, что Николай расценит это как сумасшествие. Опыт расы говорил - не доверяйся людям! Сердце было во власти любви. Интуиция предостерегала от доверия к хранителям. Стойка на раскоряку!
     Внимательно наблюдая за Никитой, Николай почувствовал не характерную раньше для Никиты нарочитость в поведении: не гармоничная дурашливость, напускная безалаберность.
     - Не пытайся стать прежним. Не получиться. - предупредил Николай.
     Состояние здоровья Никиты опасений не вызывало - хоть в космос запускай! Что касается психологических затруднений, то их нет только у мёртвых и сумасшедших. Ничего не предвещало проблем, но вдруг Никите стали сниться странные сны. Внешняя среда, как блуждающими токами, полна остатками психических импульсов, которые в человеческом сознании могут трансформироваться в голоса покойников, в видения наяву, в явление призраков, в кошмарные или пророческие сны. Но это не загробная жизнь, а продолжение реальности, которая к счастью недоступна большинству людей, потому что может свести с ума.
     Пугала перспектива лечения, подобного тому, через которое прошёл сам Николай. Он с тревогой наблюдал за Никитой, но всё обошлось. Сны снами, жизнь жизнью, одно другому не мешало. Собственно, это был сон об одном и том же в разных вариантах. Они то ехали, то шли, то летели на воздушном шаре, то неведомым образом оказывались всегда в одном месте - в огромной пещере, освещённой озером голубой, прозрачной жидкости, не похожей на воду.
     Мы выдумываем логику своих поступков, и чаще всего это происходит из-за желания быть последовательными хотя бы в чём-то. Логика - инструмент в математике, а в жизни - это пустое слово, которым мы прикрываем свою непоследовательность и противоречивость. В жизни никакой логики нет и быть не может. То, что сегодня кажется очевидной, твёрдой причинно-следственной связью, завтра может оказаться очевидной глупостью, затмением ума. И эта цепочка длинною в жизнь.
     Когда Никита сказал, что озеро из сна их ждёт, Николай не стал спорить. Он мог бы привести много разумных доводов против путешествия туда, не зная куда. Он мог бы на правах старшего сопротивляться и даже решить за обоих, что этого не стоит делать. И Никита смирился бы. А может прав он, а не Николай? Сумасбродство цели расширяет пространство жизни, хотя и чревато опасностями.
     ***
     "Люди, не имеющие недостатков, имеют очень мало достоинств". Откуда это? Вроде, какой-то американский президент сказал. Директор вспомнил эту фразу, просматривая материалы о "своём" заговоре. Если фраза верна, то у его врагов должны быть достоинства, перевешивающие их недостатки. Вероятно, раскрыть свои достоинства им мешает скромность. Политическая мелюзга на безрыбье! Пока Директор знает только одного достойного врага, который дурачится на "летающей тарелке" и писает с неё, где попало.
     Вениаминова истинные заговорщики в свой круг не пригласили, но он знал и молчал. Ждал, что пригласят? Вряд ли ждал, вряд ли пригласят. Надеялся, что зачтётся, если он нос совать не будет. Напрасные надежды. Порвут! Да, недостатки Вениаминова они же его достоинства. И, слава богу, что благородства не проявил. Директор допускал, что благородство существует и даже знал парочку людей, которые в случае чего с большой долей вероятности могли бы стать тому примером. Но чаще всего мотивы благородных поступков далеки от благородства. А благородство таких, как Вениаминов - это что-то запредельное.
     В списке "заговора Директора" действительно люди Директора, которые, правда, ничего не знают ни о заговоре, ни о списке. Но они люди Директора, пока Директор остаётся Директором. Это толковые специалисты, выбранные за толковость, а не за личную преданность. И они ошибаются, думая, что им всё равно кто будет на его месте. Не нужно их шантажировать, сажать в кутузку, пытать, достаточно убедить, будто дни Директора сочтены, и они подтвердят, всё что угодно. Даже пламенный поборник истины Вольтер, не желал быть мучеником истины. Директор использовал этот пример, когда сам хотел направить мысли иных строптивцев в правильное русло. Дойдёт ли дело до этого? Вряд ли. Никакого официального расследования не будет.
     Окидывая мысленным взором панораму политической подлости, можно порассуждать об одиночестве во власти. Всё зависит от багажа, с которым люди карабкаются по властной лестнице. Одиночество во власти неизбежно, но это не имеет никакого значения, если у вас есть принципы, а не одно лишь сокровенное желание, забравшись наверх, плюнуть вниз.
     Есть ли принципы у Президента? Трудно сказать. У него есть вера в бога, вполне вероятно, что искренняя, вынуждающая людей, зависимых от него, веровать лицемерно. На самом деле, вполне хватило бы только выглядеть верующим. У него есть опыт, на который он постоянно оглядывается, поэтому идёт вперёд, пятясь назад. У него есть комплекс коротышки, поэтому чиновники в его присутствии мысленно приседают на корточки и это написано у них на лицах. Зачем он взобрался на вершину власти? Ради власти. За годы президентства от так полюбил власть, и так боится потерять её, что это, как солнце звезды, затмевает в нём всё, в том числе и, возможно, бывшие когда-то принципы.
     Потерять то, что любишь, всегда страшно, но не смертельно. Если вы решите не опошлять своим последующим существованием величие пережитой страсти и застрелитесь - это отдельный, романтико-психиатрический вопрос. А вот потеря власти может оказаться смертельной независимо от того, что вы любите больше власть, или жизнь. На высоких ступеньках авторитарной иерархической лестницы, страх потерять власть - это страх потерять жизнь.
     Именно сейчас, в лихую для Несчастной страны и всего мира годину, Президент, давно уже находящийся во власти страха за свою драгоценную жизнь, легко поверит, что Директор готовит государственный переворот. И это в то время, когда Президент, буквально разрываясь на части, встречается с бизнесменами, с трудовыми коллективами, с населением, неустанно занимается решением насущных задач. Да уж... Лучше бы сидел у себя в кабинете. Каждая поездка Президента сжирает дефицитные ресурсы, его обещания неисполнимы, его решения нелепы. Действительно, в пору подумать о государственном перевороте.
     Цитаты из выступлений, "факты", люди, донесения агентов, показания перебежчика из стана "заговорщиков", детальный план переворота - всё сцеплено и подогнано так идеально, как на деле не бывает. Директор чуть сам не поверил, что он заговорщик, да вот только не о нём это всё, а о некой абстракции. Почему это чудо лжи ещё не на столе у Президента, если только оно не со стола Президента? Почему Директор, ещё директор? Настораживает лёгкость, с которой Вениаминов, заглаживая свои колебания, достал досье. Ой-ой! Что-то это не то, о чём говорил Алексей.
     А если это приглашение к действию? Если начать действовать по предлагаемому сценарию, то завтра в стране будет другой... Верховный правитель, как это названо в досье. Есть даже черновик обращения к гражданам. Это явный перебор. Уж очень прямолинейно, механистично. Ошибка в том, что если бы Директор хотел занять место Президента, то он уже бы это сделал.
     В новых условиях Президент нелеп, смешон - это ясно как божий день. Стране нужен лидер, который покончит с игрой в демократию, приведёт государственную идеологию в соответствие со сложившейся расовой практикой, расширит сферу применения смертной казни. Нужен диктатор с неограниченными полномочиями. Директор именно такой человек? Да, но нет.
     Переворот сейчас, в необычайных исторических обстоятельствах, приведёт к гражданской войне. А это самоубийство. Множество демократических князьков правильно посчитают, что власть Директора - не только конец их власти, но и смертный приговор. Найдутся искренние демократы, которых, как всегда это было, политические интриганы употребят в своих целях. Страна развалится на удельные, стремительно деградирующие до первобытного состояния территории.
     Интересно, сколько властных персон созрели до мысли, что Директор в любой момент может захватить власть? Тех, кому при этом за свою нерадивость не поздоровится, уже многовато накопилось. В прошлое время Директор - неубиваемая функция государства, в его личном, физическом устранении смысла было мало, не то, что теперь. Вот именно об этом и говорил Алексей.
     Если Директору суждено потерять жизнь, то не из-за чрезмерной любви к власти. Но потеря власти определённо не оставит ему ни одного шанса выжить. Тылы действительно нужно подчистить.
     ***
     Рассеянно слушая оперативника, которому поручал разобраться с вывозом оружия из Лаборатории, Вениаминов думал о своей участи. Зря он не предупредил Директора о кознях, мягко говоря, недоброжелателей. Надеялся, что они успеют раньше, чем их коварство раскроется? Тупицы! Способны только жопу Президенту вылизывать. И сам хорош! Рассчитывал, что без его помощи Директор проморгает опасность. Словно затмение нашло. Остаться в сторонке не получилось. Вспоминать тошно!
     Не ожидая катастрофы, во всеоружии ответов на возможные вопросы, Вениаминов явился на рутинный доклад.
     - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - без предисловия начал Директор.
     Когда Директор так спрашивает, это означает, что он даёт человеку шанс. Когда он не о чём не спрашивает, то спрашивают специалисты в получении ответов.
     - Я не был уверен... - промямлил хотя и растерявшийся, но не настолько, чтобы пропустить поблажку, Вениаминов.
     - Сколько времени тебе нужно для обретения уверенности? - с холодной иронией спросил Директор.
     Какое время! О чем речь! Вениаминов выложил всё: о скользких разговорах с главой Комитета следствия и о возне его "козлов" вокруг гражданских директорских чиновников; о предложении сотрудника Канцелярии Президента продать некие документы... И ещё по мелочи... Скрывать себе дороже. Если Директор займётся, он до всего дознается.
     - Ты совсем охуел! У него не было уверенности! - Директор сокрушённо покачал головой. - Сутки тебе. Разбирайся!
     Начал Вениаминов с канцелярского. Бедолагу привезли в следственный изолятор и сразу поместили в "процедурной" упаковав, как полагается для строгой беседы. По дороге Вениаминов заехал по срочному делу к "приятелю", через которого шла благодарность контрабандистов: они, в числе прочего, рассчитывались за снисхождение к своим занятиям и молодыми бесовками. Завтра посредника найдут "застрелившимся": полицейский чин, которому тоже кое-что перепадало, в курсе. Есть ещё пару человек, которые знают больше, чем того заслуживают. Эти люди не имели никакого отношения к возникшей ситуации, но с перепуга Вениаминов решил затереть самые грязные следы своей многогранной деятельности, о которых дотошному Директору знать ни к чему. На всякий случай, так спокойнее.
     Происходящее в "процедурной" далеко не всегда, лишь в некоторых случаях, фиксировалось на видео, но как раз не тот случай. Вениаминов зашёл в техническую комнату и, к изумлению сотрудников, расстрелял аппаратуру, хотя хватило бы команды "не записывать". Он был зол, а доверять нельзя никому.
     Разговор с канцелярским не задался. Тот нёс ахинею. Он, видите ли, ничего не знает, он посредник, хотел заработать, он не может назвать человека, но обязательно свяжется с ним...
     - А мне говорили, что ты умный и сообразительный. - Вениаминов понемногу закипал. - Ты не понимаешь, в какой переплёт попал. А что бы ты быстрее соображал... - Вениаминов сделал смысловую паузу и продолжил: - У тебя есть сын. Семнадцать лет. Славный юноша. - Вениаминов прошёлся по "процедурной", наблюдая, как глаза канцелярского наполняются ужасом. - Сперва его изнасилуют. Потом я выбью ему зубки, все. У него красивые зубки. Потом переломаю ему все пальчики, по одному, по одному. После сломаю ему ручки и ножки. Какие у него ручки и ножки! И рёбрышки. Да, рёбрышки. А какие у него глазки! Я обязательно пришлю его глазки его маме. Обещаю!
     - Не надо... - жалобно простонал канцелярский. Его руки были пристёгнуты к подлокотникам кресла, а то бы он схватился за сердце. - Не надо, умоляю... Исаев... Позвоните ему... Это он попросил...
     Какая наглость! Обалдеть! Вениаминов уставился негодующим взглядом на канцелярского. Полковник Исаев-Штирлиц! Неподкупный человек-гроза, очевидный кандидат на должность командира Службы президентской безопасности, нынешний уже в возрасте. Про полковника злословят, что Президент доверяет ему больше, чем себе.
     Ловко! Вениаминов, конечно, позвонит, так вот сам в капкан и залезет! Как же иначе? О последствиях не нужно гадать - это перемена местами с узником. Трогать президентских людей недопустимо.
     Вениаминов подошёл к столу и взял заранее приготовленный шприц со "святой водой". От этого препарата человеку казалось, что он исповедуется Господу.
     Пытки, истязания - это эффективно, если нужно заставить человека признаться в чужих греха, как в собственных. А для получения информации, которой человек не желает поделиться запросто, в современном, гуманном, цивилизованном обществе существуют чудеса психофармакологии.
     Впрочем, пытки, или "уколы правды" - это не принципиально. Принципиально, что развязать язык можно любому человеку. Исключений никогда не было, и нет, и не будет. Несгибаемые революционеры, героические партизаны и подпольщики, сила воли, любовь к родине - это всё идеологическая ложь для патриотического воспитания огосударствлённого населения. Доказательства этому есть в тайных архивах любой спецслужбы, даже самой задрипанной. Сколько героев стали героями, потому что вовремя предали и не стали безвестными трупами!
     Канцелярский опередил намерения Вениаминова добиться правды и отправился на небеса взаправду. Сердце не выдержало кризисного момента жизни. Врача под рукой не оказалось. Обычно обслуживающий персонал "процедурной" вызывают заранее, а тут срочность, спешка.
     Определиться с дальнейшими действиями Вениаминов не успел. Дверь "процедурной" открылась. На пороге стоял Исаев-Штирлиц! Откуда узнал?! Везде предатели! А не допустить его даже на спец. объект СБФ - невозможно. Более того, после Слепой ночи сотрудник президентской безопасности может пристрелить любого, кто посмеет помешать ему исполнять служебные обязанности. Такого права СПБ никто не давал, но за это их никто и не судил.
     - Ты дурак! - с презрением сказал Штирлиц, оценив ситуацию.
     - Да как ты смеешь?! Мне... - возмутился Вениаминов, и его рука непроизвольно потянулась к пистолету.
     Лицо Штирлица по-прежнему выражало лишь презрение, тяга противника к оружию не взволновала.
     - Его семье назначишь пенсию. - Штирлиц показал на канцелярского: - Хорошую, достойную пенсию. Я проконтролирую. А это... - Штирлиц показал на папку, которую держал в руке: - То, что ты ищешь. - Штирлиц бросил папку на пол и продолжил: - Я поклонник твоего шефа, скажем так, хотя не одобряю его кадровую политику. Полслова обо мне и... - Штирлиц отрицательно качнул головой. - И ты будешь умолять о смерти, но смерть будет тебе недоступна.
     Находясь во власти переживаемого унижения, Вениаминов соображал с трудом. Штирлиц ушёл не прощаясь. Что лежало на полу? Вдруг бомба? Сложность интриги превышала способность Вениаминова понять происходящее. Чудо, да и только!
     О чуде Штирлица Вениаминов не стал докладывать Директору не потому, что испугался угрозы, хотя не сбрасывал её со счетов, а на всякий случай. Слишком уж головоломная ситуация, куда ни кинь, всюду клинья. Папка действительно оказалась бомбой, но не в прямом смысле. Никогда ещё яма, вырытая для Директора, не была такой основательной и глубокой.
     - Стоп! - Вениаминов прервал затянувшийся отчёт подчинённого об уже мало актуальном оружейном деле. - Оружие из Лаборатории вывезли?
     - Среди вывезенного имущества, о котором я уже доложил, были оружейные ящики, но они используются не только для оружия, а указания на то, что в этих было именно оружие, нет. - оперативник круто завернул простой ответ в бюрократическую фразу и, видать, на этом выдохся, потому что продолжил по-человечески: - Но на базу из Лаборатории ничего не завозили.
     - Вот! С этого и надо было начинать! - раздражённо сказал Вениаминов. - Видеонаблюдение? Только без красот стиля.
     - Ни души.
     Видеокамеры установили добросовестно в соответствии с общим указанием охватить наблюдением объект - здание. Как раз в это время Николай был занят Никитой настолько, что не просмотрел запись своей системы видеонаблюдения, а установщики нигде не пересеклись с тревожным периметром опасной близости посторонних к доступу в Лабораторию, иначе прозвучал бы сигнал тревоги. Здание не маленькое. Лишь одна из установленных на фасаде видеокамер могла бы зафиксировать появление подземных обитателей на поверхности. Именно она очень не понравилась Парню, который следил за подозрительными людьми с высоты птичьего полёта, её он разбил клювом.
     ***
     На первом же привале Никита открыл счёт непредусмотрительности, а ведь собирались в путь дотошно. Автомобиль набит приспособлениями Николая для облегчения походной жизни. Никита позаботился о необязательных пустяках, таких как разные сорта мыла, шампуни, стиральный порошок, средство от насекомых и подобное. Николая послушать, то и хозяйственного мыла достаточно. И всё же Никита облажался - туалетную бумагу забыл!
     Подтирка - дело серьёзное. Никита читал, что древние греки для этого использовали гладкие камушки, а Пифагор учил не подтираться листьями кедра, лавра, кипариса, дуба и мирта, потому что эти деревья связаны с богами. Во времена далёкие от Никиты в Несчастной стране несознательные граждане отводили душу, с наслаждением разрывая в клочья газету "Правда" и с удовольствием использовали её в туалете. А как быть теперь? Ни летней зелени, ни газеты! Несмешливый Николай расхохотался над туалетной задумчивостью друга.
     - Ему смешно! - недовольно сказал Никита. - А сам, пальцем будешь...
     - Землёй. Водичкой из лужи. - посоветовал Николай. - Привыкай.
     Суров походный быт! Всего не предусмотришь, всем не запасёшься.
     Поехали на военном джипе. Как оказалось, это не самое умное их решение. Там, где теплилась общественная жизнь, она сразу замирала, как только на горизонте показывалась военная машина. Рынки ощетинивались разнокалиберным огнестрельным оружием, и безопасно выбраться из машины можно было только, предварительно выбросив белый флаг. Чтобы сгладить негативное впечатление, Никита разрисовал джип цветами радуги и сделал знамя из разноцветных, не связанных между собой полос. Николай сразу не сообразил, почему именно так. Никита объяснил.
     - Кто, о чём! - констатировал Николай, возражать не стал.
     Это помогло. Пугаться их стали меньше.
     В когда-то населённые пункты старались не заезжать. В основном они мертвы. Ночлег там найти трудно. Квартиры, в которых умерли жильцы, их вещи, пропитались трупным запахом, а хозяйничали везде крысы и насекомые.
     С топливом мучились. Джип явно не отвечал параметрам, на которые полагался Николай, жрал бензин без меры, к тому же бесперечь ломался. Как на таком чуде собирались воевать - не понятно! Маршрут определяли топливо и вода. Держались поближе к речкам, но иногда приходилось забираться в маловодную глубь за бензином. Спасало, что ещё не все автозаправки выпотрошены, не со всех бесхозных машин слито топливо.
     Двигались неторопливо. Всякий раз много времени занимало устройство на ночлег. Спали в палатке. Автомобиль маскировали. Вот тут-то "боевая" ЛГБТэшная раскраска проявляла свою оборотную сторону. Еду готовили в основном без огня. Для постороннего наблюдателя, если бы такой нашёлся, вода закипала сама собой. Ан, нет! Само собой - оно и есть лишь само собой, у всего своя причина.
     - На крайняк, будем фокусы показывать. - как-то поразмышлял вслух Никита: - Или банным бизнесом займёмся. Ты - воду кипятишь, я - билеты продаю.
     Стирка вещей, поддержание себя в опрятности, походный быт - пока не приноровишься, это сущий кошмар. Белоручка в теперь далёкой, почти нереальной, прошлой жизни, словно она сон, Никита постепенно превращался в бывалого странника с привычкой хорошо выглядеть. Уйму времени отнимали волосы. Николая подстригал Никита, но доверить свою шевелюру Николаю он рискнул только однажды. Результат превзошёл худшие ожидания. С того раза Николай допускался к стихийной причёске Никиты лишь для мелкой корректировки, и волосы отросли чуть не до плеч. За ними требовался уход, иначе они превратились бы в паклю на голове. Никита стал походить на принца из сказки. Не хватало средневекового камзола, шляпы с пером и коня, но всё это приходило на ум, глядя на него.
     Сухой паёк и запасы курятины быстро закончились. В мёртвых городах без надлежащего хранения продукты испортились. Кое-что всё же найти удавалось. Николай замечательно пёк блины. Никита промышлял охотой. Крупных животных, если не для торговли, не трогал, потому что всё за раз не съесть, а хранить негде. Промышлял по мелочи. Его охота ещё больше удивила бы постороннего наблюдателя. Как у барона Мюнхаузена, пернатая дичь падала с неба уже зажаренной, только не ощипанной, а обгорелой и не потрошённой. Никита опасался, что нечаянно зажарит Парня, поэтому приучил его в момент атаки сидеть рядом на земле. Это оказалось не трудно. Никита транслировал свой приказ в виде образа, и птица слушалась. У Николая почему-то так не получалось, или Парень не хотел его слушаться.
     По только ему известному графику Николай устраивал разгрузочные дни. В одно из своих приспособлений он клал какую-то таблетку, а на выходе получалась желеобразно белковое нечто, сильно напоминающее не кашу. Посоленная и подслащённая "не каша" была вполне съедобна и, как уверял Николай, очень полезна. Никита скабрезничал, но ел. Парню, которому позволялось брать со стола всё, что ему глянулось, диетическое блюдо ни разу не глянулось.
     Чем дальше на юг, тем чаще попадались островки обетованные. Маленькие городки и посёлки популярностью у ищущих пристанища не пользовались. В основном люди кучковались там, где больше ещё не использованных ресурсов для жизни - в крупных городах. Это не было коммунами, сообществами. Это были атомарные люди, объединённые в неформальные группы взаимной симпатией и прагматической пользой. В отличие от банд такие группы не ставят целью грабёж, хотя не исключают его, как способ решения насущных проблем. Лидеры есть, но жёсткой дисциплины, и системы наказания ослушников, нет.
     Банды тоже формируются по субъективным признакам. Туда людей приводят не обстоятельства, какими бы они не были, а склонность к криминальному образу жизни. Обстоятельства лишь способствуют раскрытию преступных талантов. Среди бандитов нет людей достойных сочувствия. Внутреннее устройство банд не является их характерным признаком. Жёсткая иерархическая структура, конкретность цели и групповых интересов, корпоративное поведение, диктуемое объективной взаимозависимостью при достижении цели, добровольно-принудительное подчинение групповым нормам и шаблонам - это в разной степени относится к любой формализованной организации людей.
     Мир не может состоять из банд: как паразит нуждается в носителе, так и банды нуждаются в обществе с иной, добропорядочной системой ценностей. В новой действительности было множество людей в силу обстоятельств и безнаказанности, переступающих законы и правила прошлой жизни, но в банды их не тянуло. Количество банд оказалось не столь значительным, как можно было бы предположить навскидку.
     Коммунами, сообществами можно было назвать фермерские хозяйства. Люди объединялись для совместного труда и защиты от внешней агрессии. Городские группы не могли за себя постоять, они либо уничтожались бандами, либо платили им дань. В городах заправляло банд-меньшинство. К фермерам банды совались редко, потому что те стояли за себя насмерть, а бандиты не солдаты. Одно дело, судьба, и совсем другое - испытывать судьбу в открытом бою. Действовать исподтишка, семерым на одного, гнобить слабых и безоружных - естественная для банд тактика, а показное геройство, которое они между собой и перед собой демонстрируют, на поверку всегда оказывается трусостью.
     К особой категории относились люди, выбравшие стратегию - каждый сам за себя. Это странники по новому миру. Они нигде долго не задерживались, отличались бытовой неприхотливостью, выносливостью и, как правило, яркой индивидуальностью, часто и глубокой образованностью.
     В городах Никита и Николай редко задерживались больше чем на день-два. Меняли добытое охотой мясо на топливо или разную мелочовку, иногда покупали что-нибудь. Перед отъездом из Лаборатории Николай наштамповал деньги - золотые кружочки. Невозможно ошибиться, предполагая, что золото сохранит свою сакральность среди людей и на руинах мира. Но не нужно забывать, что этот благородный металл часто сокращает жизнь тому, у кого он есть.
     Случилось, что перед очередной рутинной заправкой охота провалилась: Никита пожалел косулю, настроение у него испортилось то ли из-за этого, то ли само по себе. Николай охотиться не умел. Он мог бы бродить по лесу хоть до конца жизни и в результате прийти к выводу, что лес необитаем.
     За бензин рассчитались "николайками", так Никита называл монеты, заправились и решили пройти местному по рынку. По новым меркам город, в который они заехали, многообитаем. Сами фермеры на рынках не торговали из-за сложных отношений с городскими бандами, которые рынки крышевали, поддерживали там порядок и следили за справедливостью торговли в меру своего понимания справедливости. Товар брали перекупщики, рассчитываясь тем, что наменяли у старателей. Это упрощённая схема, а в реальности деловые отношения старателей, перекупщиков, фермеров, мануфактурщиков и ещё бог знает кого, были сложнее. Заказы, долговые обязательства, взаимозачёты, элементы биржевой торговли - рынок!
     Слово "мануфактура" утратило своё исконное значения фабрики, или способа организации производства, мануфактурой стали называть произведённые уже в новых условиях, неважно каким образом и где, простейшие товары для быта, а ремесленников - мануфактурщиками. Это в отличие от старателей, которые, рыскали по городам и весям, добывая предметы прошлой жизни, топливо и оборудование.
     Картина пёстрая. Ноутбук мог соседствовать с ручной работы кривоватым решетом, непонятно для каких целей сделанным, рядом с ветошью могло лежать роскошное вечернее платье. Широко были представлены товары, произведённые на подконтрольных правительству территориях. И, конечно, оружие. Куда без него в смутное время? Несчастная страна накопила такое количество оружия и боеприпасов, что этого добра хватит на десятилетия междоусобной войны.
     Меновую торговлю, с которой новая деловая жизнь начиналась, всё уверенней вытесняли расчёты драгоценностями, золотом и крестовками. Крестовками называли деньги правительства Несчастной страны. За свою страну никто из бесов её теперь не принимал.
     О прошлом жалели до слез по ночам, до сердечной боли, до навязчивых снов, но жестокая, безжалостная свобода нового мира, в котором жизнь и смерть шли рука об руку, уже не казалась кошмаром и уж точно была предпочтительней идиотического устройства Несчастной страны.
     Внимание Николая и Никиты привлекла кучка потешающихся над кем-то зевак. Подошли ближе. На большом куске грязного картона сидел замызганный, под стать картону под ним, депутат Государственной Думы, знаменитый своим полемическим темпераментом и скандальностью политик. Сильно располневший за годы во власти, теперь он похудел, старческая кожа висела на нем, как и ставший непомерно просторным потрёпанный костюм.
     - А вы знаете, что наш президент дурак? - спрашивал слушателей Политик, но ответа от них не ждал: - Дурак! Клянусь! А коротышка какой! Обезьянка такая... Мне всё время хотелось ему банан в рот сунуть, чтоб заткнулся. А то, как ротик откроет, маленький свой, поганенький, обязательно чушь скажет. Демагог. Однозначно! Я конечно так не говорю. Это пародисты придумали. А певица эта... Вы её любите. Корова. Проститутка и развратница! Меня обвиняли, что я с мальчиками трахаюсь. А в правительстве одни пидарасы! Это я вам говорю! Начну перечислять, пальцев ни на руках, ни на ногах не хватит. И у вас вместе взятых не хватит! Пидарасы полные! И евреи!
     Политик прыгал с пятого на десятое, резко менял темы. Выглядел забавно.
     У Политика судьба Касандры. Когда он был моложе, говорил то, о чём другие думали, а из соображений политкорректности молчали, иногда даже говорил правду, случалось, говорил толково. Но его не слышали, над ним потешались, его манеру выступать растащили на номера пародисты, его наперебой приглашали в различные ток-шоу, где он блистательно пародировал сам себя.
     В какой-то момент самые реакционные и нелепые высказывания Политика, которые ему снисходительно прощали избиратели, относя их на издержки яркой политической демагогии, вдруг стали сбываться. Это не потому что к нему прислушалась власть. Это потому что он, считая себе оппозиционером, на самом деле озвучивал самые сокровенные, тайные мечты власти, которая, стыдливо прикрываясь демократией, как кисейная барышня веером, выжидала удобный момент, чтобы расправиться с демократическим бардаком и возродить былую державность по образцам, казалось бы, давно списанным на свалку истории. Когда голоса власти и Политика слились в одну песню, Политик стал мало кому интересен.
     События перед Слепой ночью застали Политика на декоративно-чиновничьей охоте, которая вроде тира с живыми мишенями на природе. После появления первых признаков Серой смерти на своих телах, его свита разбежалась. Политик пешком и в полном неведении о происходящем добрался до ближайшего уездного городка. Он кипел от злости.
     - Вы знаете, кто я такой!? Я вас в пыль сотру. - кричал Политик на с трудом найденного чиновника местной администрации, живого благодаря "госуколу".
     Повсюду уже лежали трупы. Связь не работала. Немногочисленные "чистенькие", тогда их ещё не называли "бесами", оплакивали близких.
     Появление военных Политик прозевал, прикорнув на диване в кабинете главы местной администрации. Это его спасло. Политик обрадовался и готов был кричать в окно: "Я здесь! Это я!". Он сдержался, увидев с какой грубостью военные грузят "чистеньких". Чиновник, на которого орал Политик, показывал пальцем в сторону управы. Не иначе, как государственный переворот! Политик убежал через чёрный ход и решил переждать.
     Пережидание затянулось и стало бессмысленным, когда Политик узнал от таких же, как он "чистеньких", что от солдат и полиции нужно убегать со всех ног. Лето прожил как в бреду, кочуя с разными компаниями сумасшедших. Осенью украл машину у случайных попутчиков и отправился на юг. Бензин закончился, машина сломалась. Бродяжничал, так и набрёл на рыночное место. Развлекая зевак, зарабатывал подачки на жизнь и, похоже, слегка тронулся умом.
     Но самое страшное у него впереди. Политика возьмут к себе в шуты бандиты.
     - Все вы сволочи, мерзавцы! Всех вас нужно расстрелять! - будет кричать Политик под дружный гогот бандитского застолья.
     Политику будут кидать объедки со стола, которые он тут же, на полу будет жадно поедать. Однажды на него помочатся, он заплачет, ему станет плохо с сердцем. Чтобы старик бесполезно не умер, его пустят "на кровь".
     Бизнес "на крови" бесов естественно сочетался с бандитским ремеслом. Есть спрос, будет предложение. Поначалу некоторые бандиты действовали неуклюже. Так, в одном месте, они не удержали в тайне секреты кровавого ремесла, и все поселенцы разбежались: кому нужна такая "крыша"? Банда от безлюдья сунулась к соседям, была частично разгромлена и развалилась.
     Умные бандиты действовали тоньше. Своё население "на кровь" использовали по минимуму: прибирали больных, слабых, старых, одиночек, особо строптивых. Основной приток крови давали набеги на соседей.
     Политик попадёт в умелые руки, умрёт безболезненно, отдав свою кровь до последней капли делу возрождения Несчастной страны, о которой он всегда искренне радел. Его тело скормят собакам бандитского царька, который баловал своих четвероногих друзей человечиной. Но и любитель собаковод ненадолго переживёт Политика. В результате внутрибандитской интриги соратники бросят своего бывшего главаря живьём на съедение его же питомцам, которых специально для этого два дня не будут кормить.
     А пока, Политик собирал от благодарных зрителей подачки и приговаривал:
     - Хорошие у нас люди! Я всегда это говорю!
     На отшибе торгового ряда друзья увидели напёрсточника. Уж сколько раз твердили миру! В душе Николая взыграло ретивое. Обманщики всегда действовали на него как тряпка на быка. Лгать в жизни приходится сплошь и рядом, и тому всегда есть какие-то причины, иногда даже уважительные, но зарабатывать бессовестным надувательством - это слишком!
     Николай подошёл к рабочему месту напёрсточника и положил перед ним золотой:
     - На всё твоё.
     На прилавке напёрсточника было разложено разнообразное мелкое барахлишко, на которое Николай даже не взглянул. Никита изумился - азартен Железный дровосек, оказывается!
     Окинув незнакомцев задумчивым взглядом, оценив их ухоженность, хорошее оружие и уверенный вид, напёрсточник рабски улыбнулся и с выражением лица "как пожелаете" приступил к сеансу оболванивания клиента. Закончив манипуляции со стаканчиками, он выжидающе замер. И тут приключилось странное дело: шарик в его руке стал обжигающим и напёрсточник невольно выпустил его как раз на стол. Явка с поличным! То есть, попался с поличным, а явка - потому что сам себя выдал. Растерянность сменилась испугом.
     Николай подошёл к прилавку с барахлишком напёрсточника и стал выкидывать всё, что попадалось под руку под ноги проходящих мимо людей.
     - Распродажа! - выкрикнул Николай. - Даром!
     Сумасшедший! - решили покупатели. А Николай выкидывал и выкидывал. Напёрсточник оцепенел. Это катастрофа!
     Заметив нерядовую суету, к месту беспорядка подошли представители местного порядка - один бугай и два тощих.
     - Что за шум, а драки нету? - спросил Бугай, свысока глядя на участников суматохи.
     - Я выиграл. Это моё. - ответил Николай.
     - Степа?! - Бугай изумлённо смотрел на напёрсточника: - Я в шоке! Провалиться мне на этом месте!
     Степа не знал, что ответить: согласиться с проигрышем он не мог, а признаться в мошенничестве, которое секрет лишь для азартных идиотов - это, значит, расписаться в профнепригодности.
     - Нет. Нет. - Степа помахал обеими руками над головой, соскочил с рабочего места, подбежал с боку к Бугаю и, привстав на цыпочках, на ухо ему зашептал: - У них золото. Много золота. Он меня вынудил...
     Пока шло разбирательство, под шумок, барахлишко, брошенное Николаем на землю, рыночные зеваки растащили.
     Бугай дружелюбно посмотрел на незнакомцев. После услышанного, Степа больше его не интересовал.
     - Мы всегда рады состоятельным гостям. - обратился Бугай к Николаю и, махнув рукой в сторону Степы, сказал: - Не обращайте внимания!
     Степа снова оцепенел. О дальнейшей его судьбе ничего неизвестно, на рынке он больше не появится. Но свято место никогда не пусто и его займёт другой напёрсточник.
     Николай посчитал инцидент исчерпанным.
     - Если господа пожелают задержаться в нашем местечке, - Бугай явно не желал прекращать общение, говорил с учтивостью сильно несоответствующей его облику неучтивого вышибалы, но с искренней заинтересованностью. - Могу порекомендовать гостиницу. Из лучших времён! Всё по высшему классу.
     Никиту это заинтересовало. Провести хотя бы ночь в мягкой постели на кровати, а не в спальном мешке - заманчиво. Он вопросительно посмотрел на Николая и как бы невзначай поделился с ним образом томной неги. Преимущество невербального общения в полноте ощущений, которые трудно передать словами.
     - Если не врёшь... - ответил Николай учтивому Бугаю. - Можно посмотреть.
     Проводил их один из тощих. Гостиница находилась в особняке, окружённом декоративным кованым забором без ворот. Внутри действительно казалось, что за окнами, если в них не смотреть, прошлый мир, а не новая явь. Николая, в жизни которого дорогие гостиницы отсутствовали как таковые, отведённый им номер, поразил роскошью. Никита лишь пренебрежительно хмыкнул, мол, не бог весть что, но сойдёт.
     На управляющего и портье в одном лице, как и на сопровождающего, неизгладимое впечатление произвела наглость Парня, который уверенно проскакал за Никитой в гостиницу. Управляющий сделал птице рукой "кыш" и нарвался на страшное негодование расшиперившего крылья, хищно раскрывшего клюв, Парня. Никита оградил друга от неподобающего к нему отношения, сказав, что птица с ними, чем вызвал неконтролируемое волей удивление на лицах как бы гостеприимных хозяев. То-то их ждало через пяток минут!
     Скупиться Николай не стал и заказал отдельный номер Парню. Вот уж, действительно, номер так номер! Кто бы стал спорить, только не управляющий, пожилой, услужливый человек с, не выразимой словами, тоской в глазах. Ему ли удивляться, что у богатых свои причуды? Новый мир нов только тем, что утратил комфортность, обнажил естественное лицо людей. Цивилизованность, культура - куда это девается? А откуда берётся то, что остаётся? Осталась грязная жопа проститутки, которая раньше показывала только накрашенные губы. Управляющий был не чужд образно философским обобщениям.
     Всё в целом обошлось в кругленькую сумму. На эти деньги можно купить корову, или десять автоматов, или пять раз заправиться. На ужин выбрали сущие деликатесы по нынешним меркам, хотя ещё недавно ресторан с таким меню точно прогорел бы. Сравнение текущего момента с прошлым долго не оставляет людей. Парню заказали свежего цыплёнка лишь чуть-чуть подогретого. А в его номере настежь открыли окна. Находится долго в закрытом помещении, Парень не любил.
     Не обошлось без предложения развлечься с мальчиком или девочкой, за отдельную плату. Всё как водится...
     Горячая вода, душ, ванна, фен у зеркала, шампунь трёх сортов, ароматное мыло, огромные махровые полотенца, простыни, пахнущие свежестью... Сказка! Походный секс Никита с Николаем практиковали редко, поэтому воспользовались представившимся случаем и отвели душу по полной программе.
     - Ну и кашу ты заварил! - Никита прокомментировал происшествие на рынке, когда бурный секс остался позади, и прилично было поговорить о чём-нибудь. - Не ожидал. Я тобой горжусь! Таким я люблю тебя ещё больше, хотя куда уж больше! Как я жил без тебя? Прозябал в богатстве, благополучии и разврате!
     Истинно так! Николай крепче обнял Никиту.
     По звонку на ресепшен подали ужин. Управляющий-портье оказался ещё и услужливым официантом.
     До ужина дело не дошло. Никита первый нетерпеливо устремился к столу и осёкся: кольцо на пальце засвербело. Яд или снотворное. Да, слишком хорошо - всегда с подвохом.
     Гостиница? Нет. Дом для встреч. Здесь останавливались мафиозные кресты во время переговоров с доминирующей в городе бандой. Вопросов для обсуждения совместной деятельности хватало. Не забывали о развлечениях. Проституты и проститутки мастерски ублажали дорогих гостей.
     В перерывах деловой занятости помещения, дом для встреч использовали, заманивая комфортом заезжих богатеев. Открытый грабёж ведёт к упадку торговли, к мерзости запустения. Продвинутые банды быстро эволюционировали в подобие государства. К тому же, люди, по счастливой случайности, напавшие на жилу драгоценностей, почти всегда бывшие старатели, никогда не носили всё своё богатство с собой.
     Постояльцы исчезали из "гостиницы" как будто съезжали. Заснув сладким сном на белых простынях, они просыпались в жутком подвале, где под пытками выдавали свои тайники, покупая свободу, а на деле платили за быструю не мучительную смерть. Если поразмыслить, то и это чего-то да стоит.
     Незнание подоплёки, не помешало прийти к очевидному выводу: Никите и Николаю отвели жертвенные роли в пьесе "О гостинице". Обеспокоенный Никита, мало ли что, заглянул в номер Парня. Тот гордо сидел на подоконнике. К цыплёнку он не притронулся. Молодец! Умница!
     Шум сразу поднимать не стали. Еду скинули под кровать. Съесть что-нибудь, конечно, не помешало бы, но можно и потерпеть, а вода в кране есть, не привыкать. Стоило дождаться финала. Спустить с рук злодеям коварство - ни за что!
     В номере стоял телевизор. Большой выбор фильмов и отдельно - порнуха на любой вкус. Для Никиты это был пир души, заменивший ужин. Просмотр закончился неизбежно - сексом.
     "Спать" легли одетые с оружием под рукой. Бандиты не заставили себя ждать, когда решили, что в номере наступила "ночь". Как зашли втроём, так втроём и отправились дальше в мир иной, словно туда и собирались. Выходя из номера, Николай оставил за собой сноп бесноватых огненных шариков, которые, разлетевшись врассыпную, набросились на шикарную обстановку.
     Управляющий, он же исполнитель прочих гостиничных сервисов и соучастник злодейства, завидев постояльцев, живых и невредимых, попытался сбежать в подсобное помещение. Не добежал до спасения. Охрана здания исполняла свои обязанности неизвестно где. Во всяком случае, на глаза не попалась. Скандальные постояльцы спокойно покинули подлый дом, в котором набирал силу пожар.
     Доночевали в часе езды от злополучного города. Утром не спеша собрались и тронулись в путь. Отъехали недалеко, когда заметили за спиной, на прямой как стрела трассе, пару стремительных автомобилей. Не по их ли душу? Свернуть некуда. Скоростные способности джипа не позволят уйти от погони. Остановились на обочине, укрылись за джипом. Николай предупредил Никиту, чтоб тот не спешил: стрелять только по команде.
     Поторопились бандиты: они открыли неприцельный огонь до того, как следовало бы, исходя из уверенно убойного расстояния между сторонами. Неожиданно первая машина стремительно замедлилась, схваченная сзади чёртовой силой, колеса только что не рвали асфальт. Вторая машина въехала на невидимый трамплин, уходящий круто вверх, на мгновение встала на дыбы, перевернулась и заелозила на крыше к обочине, как упавший на спину жук. Чёртова сила исчезла и от внезапной свободы, как из пращи, первая машина взмыла в небо, переворачиваясь в полёте, а когда приземлилась, разбилась вдребезги, распираемая внутренним давлением. В разные стороны вместе с металлом полетели фрагменты человеческих тел.
     - Как ты это сделал? - оправившись от неожиданности, спросил Николай.
     Если бы Никита знал, как он это сделал! Впрочем, одна зацепка есть. Никите вспомнилась сцена автомобильной погони из последней серии "Матрицы", вспомнилась условно, без подробностей. Подробности пришли в голову под градом шальных пуль.
     - Не знаю! - ответил Никита. - Я думал, это ты...
     С небесной высоты спустился Парень. От перестрелки он забрался повыше и правильно сделал. Никита его за это похвалил.
     Джип пострадал: электроника барахлила, масло подтекало, двигатель нещадно грелся. На таком только и воевать! Можно сказать, ползком добрались до развилки, съехали на просёлочную дорогу и еле-еле тащились по ней часа три, пока добрались до посёлка, въезд в который преграждал шлагбаум. Сломать препятствие - значит начать с грубости в новом месте. Решили дождаться хозяев, но никто на встречу не вышел. Никита выбрался из машины по-маленькому, следом за ним - Николай. Лишь после личного появления гостей перед видеокамерами, шлагбаум взмыл вверх.
     В посёлке их встретили три человека во главе с мужчиной лет под сорок, совершенно седым, с колкими, насмешливыми глазами неопределённого цвета на худощавом загорелом, обветренном лице.
     - Вижу, что не бандиты. - удостоверил старший. - Добро пожаловать.
     - А что, бандиты достали? - поинтересовался Николай.
     - Нет. Мы их поубивали. - объяснил старший и предупредил: - Вас тоже поубиваем, если будете выябываться.
     Старшего звали Иваныч и на "ты". Он отвёл гостей в крохотный с одной комнатой и кухонькой сборный панельный дом. Две солдатские кровати, тумбочка между ними, встроенный шкаф, столик, табуретки. Скромно и чисто.
     - Семейная кровать тут не предусмотрена. - пояснил Иваныч.
     - Ничего. Мы уже не молодожёны. - ответил Никита.
     Посёлок состоял из капитальных и сборных домов. На отшибе небольшая казарма для солдат и подобие плаца, заставленного машинами, как на авторынке. Всё это лишь дополнение к территории, окружённой высоким каменным забором с колючей проволокой поверху. Непонятное место, явно не для гражданских целей, но и не войсковая часть.
     Чистота, порядок, спокойствие и, на первый взгляд, полная автономия. С трудом верилось, что такое ещё возможно, или уже возможно?
     Местные своим вниманием чужаков не баловали. Смотрели с любопытством, но к знакомству, побаиваясь, не стремились. Николай возился с джипом, Никита - на подхвате, Парень - на крыше автомобиля. Невдалеке остановился просто парень, не птица. Славный! Глаза хитрющие. Парень разглядывал Никиту, явно, с похожими мыслями. Поиграли в гляделки. Парень ушёл, Никита проводил его взглядом.
     - Шею свернёшь. - недовольно сказал Николай.
     - А я что... - застигнутый врасплох Никита, не знал, что ответить. - Так просто... А ты ревнуешь? - Никита как обычно перевёл стрелку.
     - Не знаю. - серьёзно ответил Николай, но ведь что-то кольнуло в сердце? И добавил: - Наверное, да.
     Вечером, когда Никита и Николай доедали ужин "совсем не каша" из чудо-таблетки, к ним зашёл Иваныч. Он принёс овощи, фрукты, хлеб, варёное мясо.
     - Вы ребята колоритные. О вас вся округа гудит. И о том, что вас пернатый дьявол охраняет. - Иваныч хмыкнул. - Оказалось, что не врут. Судя по боевым ранениям джипа, что-то натворили?
     - Пустяки. - ответил Никита.
     - Нам бы машину. - вступил в разговор Николай.
     - Вы люди не бедные, договоримся. - обнадёжил Иваныч.
     Перед сном Никита долго ворочался, кровать скрипела.
     - Отвык я без тебя спать! - признался Никита.
     - А я вот думаю, неужели у всех людей, которых мы встречали, был ВИЧ? - совсем о другом заговорил Николай. - Нет. Что-то ещё...
     - Давай постелем на полу? - гнул своё Никита.
     - Спи! - скомандовал Николай. - Как маленький.
     Обиженно поворочавшись, Никита всё же уснул. Николаю не спалось. Завернувшись в тонкое солдатское одеяло, он вышел на улицу. Вдалеке стоял бронетранспортёр. Николай осторожно подошёл настолько близко, насколько возможно, чтобы не выдать себя. У бронетранспортёра стояли двое - Иваныч и крест!
     Крест полноватый, холёный с усиками на круглом лице, одет в подобие военной формы. Иваныч стоял перед ним с опущенной головой.
     - Я тебя, сука, последний раз предупреждаю! - крест говорил не столько зло, сколько высокомерно и презрительно. - Всех твоих уёбков в публичный дом сдам, а тебя на кол посажу!
     Когда крест отбыл, Николай проследил за Иванычем, который пошёл к себе.
     Вот и разгадка внешней стабильности, да за ней новая загадка. Дождаться утра? Лучше брать тёпленьким. И Николай без приглашения вошёл в дом Иваныча. Двери на замок здесь не закрывали. Идиллия!
     Иваныч, увидев завёрнутого в одеяло Николая у себя в комнате, опешил.
     - Ничего плохого, не бойся. - успокоил Николай.
     Иваныч прижал палец к губам - тише! И кивнул на дверь. Вышли на улицу.
     - Я видел тебя с крестом. Что это было? - сразу перешёл к делу Николай.
     - Глазастый! - Иваныч усмехнулся. - И ушастый?
     - Последнее слышал. - подтвердил Николай.
     Иваныч надолго замолчал, обдумывая, что сказать. Николай не торопил.
     - Не верь, не бойся, не проси! - начал издалека Иваныч. - Нет, я не урка. Но жизнь нынче такая. Я учитель. Учитель истории и физкультуры. Ты парень нестандартный, да и друг твой тоже. Может быть, вам и нужно знать... Это кресты, но не те кресты. С теми крестами они на ножах. Специфическая банда. Главный у них Прошин. Думает, что он генерал. Настоящий генерал. Я не верю. На них мы и работаем. Потому нас никто не трогает. До тех бандитов, у которых вы начудили, у этих бандитов пока руки не доходят, а как дойдут, им хана. Прошин... - Иваныч усмехнулся. - Он своё государство намерен построить. Рабовладельческое.
     - Сколько их? - спросил Николай.
     - Человек сто-двести. - неопределённо ответил Иваныч: - Они пополняются. Кресты бегут от президентской власти. Здесь им вольница. Да и то, что за власть, стыдно вспомнить! Хорошо, очень хорошо вооружены. Дисциплина. Строжайшая иерархия. В порядке компенсации полная безнаказанность по отношению... к рабам, к нам. Не дай бог вам, попасть к ним руки! Удивительно, что они когда-то были людьми.
     - А за что сейчас сыр-бор разгорелся? - поинтересовался Николай.
     - Да, парнишка один, по пьянке чуть... - Иваныч замялся, явно не желая объяснять подробно. - Напортачил, короче. У меня тут хорошая команда собралась, но мы не понимаем, как жить дальше. Парни думают, что я это знаю... Завтра машину выбери сам. И уезжайте от греха. Только моих не сманите, а то они уже готовы с вами убежать.
     С утра пораньше Николай выбрал машину. Иваныч деньги не взял. Перегрузились из джипа и после обеда отправились дальше. Их провожало человек десять. Надавали еды и даже бутылку настоящей водки подарили.
     Когда отъехали, Никита удивлённо спросил:
     - Что это они?
     - В тебя влюбились. - ответил Николай.
     - Ну... Не буду скромничать! - подыграл Никита.
     Первый день дороги обошёлся без происшествий. Николай не мог нарадоваться экономичности двигателя и сглазил. На второй день отказала электроника. Бортовой компьютер сообщил о куче неисправностей, поморгал и отключился. Николай очень расстроился: ведь он сам выбирал автомобиль и выбрал! Таким огорчённым Никита друга ещё не видел и воздержался от колкого комментария, типа, вызовем техпомощь, или службу спасения. То, что Никита, как обычно в подобных случаях, не съязвил, добило Николая окончательно.
     Электронику пальцем не починишь. Если Никиту любил лес, то Николая любили приборы и никогда его не подводили раньше. Чем он так провинился перед божествами микросхем? Взяв себя в руки, Николай стал искать причину отказа электроники. Манипуляции с отключением второстепенных функций привели к успеху. Двигатель завёлся, но радость оказалась недолгой - на этот раз электроника замолчала навсегда.
     - У тебя такое лицо, как будто кто-то умер! - не удержался от комментария Никита. - Подумай о чём-нибудь хорошем. Обо мне, например.
     Без сервисного обслуживания закат автомобильной эры не за горами. Нужно привыкать. Прогноз пессимистический, но Николая он взбодрил.
     Почти весь свой скарб закопали невдалеке. Николай выбрал насущно необходимое, Никита не спорил, хотя посчитал ассортимент чрезмерно скромным, но очень скоро прочувствовал, что значит лишний килограмм в рюкзаке в сочетании с ходьбой по пересечённой местности.
     Решили идти по трассе, но Парень стал путаться у них под ногами, что означало - он не согласен с таким решением. Если его поведение становилось странным, то это всегда неслучайно. Особо раздумывать не стали и последовали за Парнем, который со своего высока, совершенно не учитывал бездорожье.
     Ночь застала путников в лесу. От снега они уехали, но в тепло не приехали. От сырого холода костёр помогал еле-еле. Пришлось одевать на себя все одёжки на манер капусты. Николай разрезал на две большие полосы запасливо прихваченное им тонкое шерстяное одеяло. Закутавшись, сидя, прислонившись к дереву, что спали, что не спали - так провели ночь.
     Только ближе к вечеру пернатый Сусанин привёл их к незначительной малообитаемой деревушке. Местные жители на глаза не попадались. Наконец в одном из дворов выскочил из туалета парнишка лет двенадцати. Увидев незнакомцев, он замер на мгновение, а потом что есть мочи побежал в дом. Хозяин вышел на крыльцо с двустволкой антикварного образца.
     - Не бойтесь! - сказал ему Николай.
     - Мы хорошие. - добавил Никита.
     Подслеповатый дед подошёл ближе, прищурившись, долго рассматривал незваных гостей, наконец, сказал:
     - Может и хорошие, бог вас знает, а я нет.
     - Они хорошие! - заступился выскочивший из дома пацан.
     Дед цыкнул на непрошенного заступника. Подумал недолго и махнул рукой:
     - Проходите. Брать у нас всё равно нечего.
     Вход в большую и главную комнату дома через просторные сени со всякой хозяйственной утварью, в левом дальнем углу белая печь, по диагонали от неё - красный угол, в котором божница с иконами и лампадами. Дом не старинный, хотя очень старый, с приметами прошлого. Так уже давно не строят.
     От усталости у гостей слипались глаза, поэтому общение с хозяевами прошло рассеяно. Им постелили в одной из комнат на полу. Наскоро умывшись, выпив травяного чая, гости пошли спать.
     - Обворуют? Как ты думаешь? - спросил Никита.
     - Нет. - уверенно ответил Николай.
     - Тогда убьют. - засыпая, пробурчал Никита.
     Деревня в лучшее время насчитывала не более полусотни дворов, теперь осталось три семьи: дед с бабкой и внук их Гришка двенадцати лет; муж с женой - их детей Серая смерть забрала в первую волну; ровесница Никиты, с родителями  девушку звали Оля. Красивая деваха, фигуристая. Она да Гришка в основном общались с Николаем и Никитой. Ещё один местный обитатель был одиночкой: вероятно, его рассудок не выдержал выпавшего миру испытания. Обросший, с торчащими в разные стороны неопрятными волосами, он как-то раз подкрался на различимое расстояние, чтобы посмотреть на гостей. Бесперечь крестился, что-то шептал.
     После первой ночи Николая и Никиту отправили в справную избу бабки Ляли. Про покойницу сказали, что она перед смертью сама себе на погосте могилу вырыла.
     Обустройство на новом месте заняло весь день. Давно нетопленная печь чадила и не желала растапливаться. На дым из окон и дверей дома пришёл Гришка и показал, что новые жильцы сделали не так. В обед пришла Оля, принесла варёную курицу. Рассказала, какой небывалый урожай выдался в этом году, да вот сил и рук не хватило, чтобы всё собрать. Неспроста заговорив об этом, она мечтательно смотрела на Николая. Следом зашёл дед, удостовериться, что новенькие устроились, подивился на Парня, попробовал осенить его крестным знамением и нарвался на крайнее неудовольствие птицы. Вечером, на огонёк керосиновой лампы, заглянули муж и жена. Так почти со всеми и познакомились. А на ночь глядя нагрели воду в большущей кадке, которую нашли в сенях, и плескались в ней как дети. Вот оно, счастье!
     Утром буквально прискакал Гришка: он был на красивом, вероятно, породистом жеребце и лихо с ним управлялся. Николай и Никита сообразили одновременно - вот зачем Парень сюда их привёл! Не откладывая отправились к деду. Тот, увидев золото, потерял дар речи, зато внутренний демон жадности заговорил в нём в полную силу. Выяснилось, что два жеребца и кобылка из недалёкого поместья, где некий богатей хотел лошадей разводить. А лошади общие, поэтому дед сначала поговорит, а тогда уже и решать, и торговаться.
     На торг явились муж с женой и Дед. Сошлись на трёх золотых за лошадь, итого - девять золотых. Подумали и попросили сверху ещё золотой, как выразились, для чётности, чтоб всего десять было. Бог чётку любит! Да хоть по десять за каждую лошадь, и то бы нашлось. Потом Дед для себя, втайне от компаньонов, выцыганил ещё золотой, мол, всё для Гришеньки, сиротинушки.
     Знакомство с лошадьми устроил Гришка. Он сказал Никите и Николаю разойтись в разные углы двора, в котором находилась конюшня. Вывел лошадей. Кобылка думала недолго и пошла к Никите. Жеребцы остались на месте. Это раздосадовало Николая, он тоже остался на месте. А Никита вовсю разговаривал с новой подружкой:
     - Красавица ты моя! Красавица! Мы с тобой красивые...
     Пересесть на лошадь с автомобиля, ничего не зная о лошадях, то же самое, что пересесть с лошади на автомобиль, ничего не зная об автомобиле. Первый опыт оказался плачевным. Лошади не понимали, чего хотят от них непутёвые всадники. Учителем стал Гришка, но он не умел объяснять. Он показывал, как нужно правильно садиться в седло, как сидеть в седле. И на второй, и на третий день получалось плохо: себя измучили, лошадей измучили, Гришка расстраивался. А Парень, сидя на крыше, сверху наблюдал за этим взаимным мучением.
     Но в какой-то момент, на четвёртый или пятый день, дело пошло. У Никиты получалось лучше, чем у Николая.
     - Да, подружись ты с ним, наконец! - понял проблему Никита. - Пока вы не станете друзьями, он не будет тебя слушаться. У вас даже характеры похожие. - Николай не ответил, Никита продолжил: - Поговори с ним. Я ему расскажу, какой ты замечательный, а ты расскажи ему, какой он замечательный.
     Николай отмолчался, но, вероятно, со своим жеребцом по душам поговорил, и стало получаться!
     Первое серьёзное испытание - поездка в поместье коннозаводчика. Лошади почувствовали, куда лежит дорога, и бежали легко, не обижаясь на ошибки и неуклюжесть всадников. Оказалось, действительно недалеко, или добрались быстро. Когда прибыли на место, лошади отметили своё возвращение ржанием: они говорили друг другу - а ты помнишь...? а ты помнишь...? Это было трогательно.
     В просторном добротном доме коннозаводчик и его семья умерли в холле. Гришка рассказал, что дружил с братьями-близняшками. Они были ровесники. Последний год считай жил в этом доме, отсюда и сноровка наездника. По просьбе Николая прошли в библиотеку, которая, как он и предполагал, была посвящена лошадям. Просмотреть всё - за короткий срок нереально, да и вряд ли нужно. Николай отобрал с десяток книг, напомнил Никите, как это делается, и загрузка началась. Гришка решил, что они картинки смотрят, раз так быстро листают. Он пристроился на удобном кресле и уснул.
     Назад ехали поздно и не спеша. Гришка ускакал далеко вперёд.
     - Почему тебя все любят? - в продолжение каких-то своих мыслей спросил Николай и уточнил: - Лес, животные, лошади, Парень. И Гришка в тебя влюбился, на нём всё написано.
     - Не знаю. - Никита не стал придумывать объяснения. - А ты почему меня любишь?
     - Ну... - Николай замялся. - Потому что ты меня любишь.
     - Во! Во как! - Никита хмыкнул. - Если тебя ещё кто-то будет любить, то ты всех любить будешь? Ужас!
     Николай промолчал. И так всё ясно - любовь объяснить нельзя.
     Жеребца Гришки звали Икар, Гришка звал - Филя. Кобылу Никиты звали Сибилла, Гришка звал - Маша. Жеребца Николая звали Трон, Гришка звал - Тоха. Такая вот арифметика!
     В поместье побывали ещё раз, уже с почерпнутыми знаниями. Поменяли спортивные седла на седла типа "вестерн". К счастью такая перемена не сильно озадачила лошадей, хотя непонимание на первых порах возникло. Запаслись кое-каким снаряжением, которого оказалось предостаточно. Судя по всему, в поместье были ещё лошади. Куда они делись?
     В дорогу отправляться не торопились. Потребовалось время, чтобы лошади пришли в форму, потому что кормили их плохо и неправильно, Гришку никто не слушал, когда он об этом говорил. Только, кажется, сел на лошадь и поехал. Далеко не уедешь, если не понимаешь своего скакуна и не позаботишься о нём. Спустился с небесных высот Парень, ему тоже нужно было найти общий язык с новыми друзьями, которые поначалу шарахались от него.
     Хозяйственной Оле, за обеды и заботу, заплатили золотой. Она поблагодарила, но напомнила, что не в деньгах счастье. Это было не из такта сказано, или "к слову пришлось", это был очень многозначительный намёк.
     Оля - созревший и даже уже перезревающий любовный плод. Нет-нет, она не девственный цветок. Мужчины в её жизни были, но с сожалением вспомнить не о ком. Оля созрела для серьёзных, глубоких отношений. А "перезревание" - порой вскипающее желание лечь под первого встречного. А тут, как на зло, заваруха с Серой смертью. И куда теперь бедной женщине податься? Николай с первого взгляда поразил её в самое сердце. Оля решила, что это судьба, которая сама к ней пришла.
     Перепихнуться с красавицей Николай не отказался бы, при условии, что Никита ничего не узнает. Всегда есть что-то важнее того, что нам сиюминутно хочется, но не всегда это нас останавливает. Тут можно подумать, что главный сдерживающий фактор - Никита. Для романтического объяснения это подходит. А на самом деле сдерживающий фактор - Оля. У неё на лице написано, что она хочет получить Николая всего целиком, без остатка, получить его жизнь, его будущее, его судьбу.
     Женщина в жизни Николая - лишь дополнительная необязательная опция. Так было и до Никиты. Как только очередная подружка начинала претендовать на большее, чем секс плюс досуг, она получала отставку. Не встретил Николай девушки, за которой побежал бы босыми ножками по воде, аки посуху. Только с Надей вышел перебор и то в силу обстоятельств нового мира. Николай сам выдернул девчонку из жизненной круговерти, взял ответственность за её судьбу и облажался.
     О продолжении рода Николай думал умозрительно-равнодушно, теоретически Инстинкта размножения в природе не существует. У каждого биологического вида свои стимулы и понуждения, без которых никакого размножения не было бы. Животные спариваются, потому что спариваются, а не для того, чтобы завести потомство. Человек далеко от них не ушёл. Само слово "инстинкт" как термин ничтожно. Инстинкт клетки делиться, инстинкт атомов сцепляться в своём порядке, инстинкт размножения, инстинкт самосохранения - все это одинаковая чушь.
     В отношении Никиты Оля проявила ошибочную, характерную для женщины в подобной ситуации самонадеянность. Она не принимала его всерьёз, считала испорченным мальчишкой, которого Николай использует до времени, пока не встретит свою единственную. Женщины очень наблюдательны, но выводы, которые они делают из своих наблюдений, наводят на мысль, что все женщины, так или иначе, блондинки.
     Поведение Оли страстно выдавало её намерение стать судьбоносной женщиной Николая: походка пиздой вперёд, глубокие взгляды как бы в душу, "нечаянное" не по сезону оголение груди и следующее за этим целомудренное "ой", мол, какой конфуз! Томная глубина её вздохов соперничала с глубиной колодца во дворе.
     - Если тебе хочется... - первым не выдержал напора озабоченной дамы Никита и решился на трудный для себя разговор с Николаем.
     - Мы это уже проходили. - ответил Николай.
     - Коль, я всё понимаю... - продолжал Никита.
     - Успокойся! - Николай перебил, чтобы Никита не наговорил глупостей. - Она не в моём вкусе. Не мой тип.
     - А какой твой тип? - прицепился к словам Никита.
     - Ты мой тип! - в шутку с долей шутки ответил Николай.
     Вероятно, так и есть! Никиту ответ устроил. Железный дровосек на то и железный, чтобы рубить правду-матку в глаза!
     Наметили день отъезда, собирались. Для Оли это был гром среди ясного неба. Она прибежала к Николаю и без предисловья, со страстным любовным шёпотом, бросилась ему на шею. Николай не удивился, застигнутый врасплох, занятый укладыванием рюкзака, он растерялся. В этой тет-атетной ситуации, ни раньше, ни позже, а именно так по воле случая, их застал Никита. Лицо Николая не оставляло сомнений в его холодности и отстранённости от повисшей на нём Оли. Никита не удержался от громкого извинения, причём на французском, и вышел на улицу. Почти следом за ним выбежала уязвлённая Оля.
     - Ты колдун, проклятый! - бросила Оля обвинение в лицо Никите. - Ты его приколдовал! Осиновый кол по тебе плачет!
     О, где-то как-то Никита подобное о себе слышал. Правда, осиновый кол - не в тему. Теперь ещё и в вурдалаки записали!
     Женщине легче поверить в зловредную ворожбу, вставшую у неё на пути, чем признать своё поражение в силу какой-то другой причины.
     Провожать их пришёл один Гришка. Он простился со своим Икаром-Филей. В глазах у пацана стояли слезы.
     - Мы о нём позаботимся. - пообещал Николай.
     - Пусть с вами, так лучше. - Гришка шмыгнул носом и продолжил: - Здесь их съедят. Здесь всех съедают. Тех, кто приходит, тоже.
     Последние слова сразу не дошли до сознания в буквальной полноте.
     - Людей?! - изумился Никита.
     Гришка в подтверждение кивнул головой:
     - Они бы и вас съели, но испугались колдовства и птицы вашей...
     Понятно, куда лошади делись, и почему собак в деревне нет. Лошадей съели, собаки к человечине быстро привыкают и становятся опасны.
     - И ты ел? - спросил Николай.
     Гришка потупил голову и согласно кивнул:
     - Все ели. Вы не всех видели.
     - Не голод ведь! - непонимающе воскликнул Никита.
     А голод - оправдание или объяснение?
     - На продажу ещё... - пояснил Гришка.
     Николай обнял пацана и крепко прижал к себе, слов у него не было. Отпустив Гришку, он расстегнул свой ремень, освобождая зацепленный и прихваченный ремнём мешочек с золотом.
     Гришка подошёл к Никите и обнял его:
     - Ты не колдун. Ты хороший. Я вырасту и буду как ты.
     Никита молча погладил Гришку по голове. И взять бы с собой мальца, да куда с ним?
     Николай вручил Гришке десять золотых:
     - Не показывай никому. Спрячь. Подрастёшь, пригодятся.
     Долго ехали молча. Вот так деревенская идиллия!
     - Мы убиваем. Они убивают и едят. Чем мы лучше? - задал сам себе вопрос Никита.
     На третьей лошади, на поклаже, ехал Парень. И ему это нравилось. Не зря же он затеял перемену транспорта. Электроника - результат научно-технического прогресса, сколько знаний и умения в неё вложено! А убить её можно, ничего в ней не понимая.
     Деревня осталась позади маленьким эпизодом пути. О продолжении деревенской истории путники не узнают.
     Гришка, расфантазировавшись о другой жизни, убежит к людям. После первого же размена золотого, его возьмут на заметку и ограбят. Гришка так отчаянно будет сопротивляться, что его убьют.
     Оля тоже уйдёт из деревни. Она нагуляется от души и до беременности. Это ребёнок неизвестно от кого, а она хотела от Николая. Оля повесится. Последними её словами, станут слова проклятия в адрес Николая и Никиты.
     ***
     Одежда - скрывает тело, мода - подчёркивает достоинства фигуры, лица и социальный статус. На лунной базе был выбор между одеждой и модой. Нанокостюм исключительно функционален. Он защищает тело от внешних воздействий. Не бывает наносмокинга, или нановечернего платья. Нанокостюм не шьётся, потому что он не из наноматерии. Мириады наночастиц, руководствуясь заложенной в них программой, строят на голом теле индивидуальный нанокостюм, который выполняет функцию скафандра в любой среде - в космосе, на другой планете, в глубине океана, или неважно где. У нанокостюма нет недостатков, недостатки ест у тел - лишний вес, непропорциональность проявляются с карикатурной наглядностью.
     Лунные жители из поколения в поколение следят за своей фигурой. В их обществе чувствуешь себя как на Олимпе в окружении античных богов и богинь. Но они люди, не такие, как прочие жители Земли, но из одного корня.
     Особенности нанокостюма огорчали хранителей. Это говорит не в их пользу. Жизнь на Земле расслабляет. Неправильное, неумеренное питание, лень, которую принято оправдывать деловой занятостью, да мало ли что ещё, а в результате тела хранителей - часто эстетически неприглядное зрелище. Это характерно для многих землян, чтобы лишний раз в том убедиться нет нужды специально ходить на пляж, или в баню. Достаточно пройтись по улице. Даже моде не по силам найти достоинства иных фигур.
     На Лунной базе Алексей всегда одевался в нанокостюм. Если бы лунатики, как не только он один их называл, не знали, что Алексей хранитель, то приняли бы за своего. Из-за последних событий, с ним связанных, не знать Алексея стало невозможным.
     Статусность среди хранителей не похожа на земную: она не нуждается в атрибутах и не предполагает самого жирного куска при делёжке жизненных благ, но существуют ритуалы общения, которые неукоснительно соблюдаются. Это не бог весть, какая этикетность, хорошо знакомая всем людям, как вежливость, лишь с некоторыми нюансами.
     Когда Андре, войдя в комнату, сначала как для молитвы сложил руки, потом раскрыл ладони, над которыми по типу голограммы возник знак на языке хранителей, выражающий почтение и просьбу уделить время для личной беседы, Алексей не стал ответно церемониться, изображая дозволение:
     - И ты туда же!
     Клеопатра, которая примчалась с Земли, как только узнала о возвращении Алексея, и та начала с выражения особого почтения. В сравнении с придворным этикетом людей, это примерно тоже, что подползать к царю на коленях. Андре, как за ним водится, задержался, разрываемый сотней дел одновременно. И вот только теперь предстал пред очи свежеиспечённого... Такой должности или звания у людей нет: лидер, владыка, царь, король, президент - это всё не подходит, но что-то в этом роде. Лишь у него есть сила в критический момент уберечь всю расу от гибели. На этом основано почтение к нему, и готовность каждого хранителя исполнить его волю в точности, чего бы это ни стоило.
     - Этого ни ты, ни я не можем изменить. - Андре рад был видеть Алексея во здравии, а новые формальности его не тяготили. - Воплощённый у Глубокой воды, которая скрывает Ключи света, Страж при Неподвластном Пророчеству, Познавший себя, как никто ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.
     Это строчка из очень древнего пророчества. В разное время казалось, что оно сбылось, да не тут-то было! Воплощённых у разной глубины вод хватало, случалось и неподвластность Пророчеству, правда, это как взглянуть - не бесспорно. "Познавший себя" трактовалось расширительно. Ключи Света - это отдельная легенда о способности воплощения в лучезарную материю.
     События последнего времени не располагали к отвлечению на мифологические сюжеты. Неожиданностью стало Пророчество о том, что Познавший себя познал себя, как никто ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Он как мёртв, но он жив и вернётся. Не нужно сомневаться - он тот, кто должен был прийти.
     Сомнений и не было. Все приметы сходились на Алексее.
     - Спасибо, что напомнил. - иронически ответил Алексей. - Сегодня ты первый. Только на Озере наша запасная база, никаких Ключей Света я там не заметил, а то бы уже... - Алексей показал рукой вверх. - Уже вознёсся бы. Признаться, поднадоело находиться в низшей форме разумного бытия.
     - Шути, пока шутится. Не спрашиваю, где ты шлялся. Об этом потом. - Андре сделал паузу, чтобы отделить серьёзное от несерьёзного. - Человек уже сел на трон, Он Собиратель. Он соберёт и объединит людей. Рядом с ним хранитель. А с ними - птица судьбы. Это тебе, в твоём новом состоянии, о чём-нибудь говорит?
     Ничего нового в своём состоянии Алексей не чувствовал и услышанное его не удивило. Он не сомневался, что Николай и Никита дадут о себе знать, потому что в общий фон не вписываются, но не ожидал, что весточка будет столь пафосной.
     О своих приключениях Алексей никому ещё не рассказывал. Ажиотаж вокруг его персоны заслонил его долгую отлучку.
     - И вошли все мудрецы царя, но не могли прочитать написанного и объяснить царю значения его. - с укоризной процитировал Алексей. - Очередное Пророчество?
     Пророчество - не расписание движения поездов: ни времени отправления и прибытия, ни пункта прибытия. У Пророчества своё время, свой календарь. Иногда оно совсем как бабка надвое сказала: то ли сын, то ли дочка. Пророчество раскрывается на невербальном, объёмно-образном и многомерном языке хранителей. Переложенное на слова, оно всегда выглядит странновато. К счастью, Пророчество не Пифия, которая изъяснялась гекзаметром, а то вообще никто и никогда ничего бы не понял.
     В качестве языкового адаптера между мирами иудеи придумали язык ветвей. Это универсальный корневой язык, отражающий суть форм по-разному отражённых в других мирах: подразумеваются предметы одного мира, а называются предметы другого мира. Иными словами, говорится одно, подразумевается другое, а делается третье. Сколько людей пользуется этим приёмом, не подозревая о языке ветвей, и не думая о том, как в иных мирах их слово отзовётся! В целом, попытка не удалась.
     Из задумчивости Алексея вывел вопрос Андре: "Ты что, уснул?". Нет, не уснул. Алексей решал, стоит ли рассказывать о своих приключениях и как подробно? К примеру, зачем Андре знать, как познавший себя, себя познал? Ведь это и, пожалуй, всё остальное, не имеет никакого отношения к общим проблемам хранителей. Только пересуды начнутся.
     - Его зовут Николай, с ним Никита, а птицу они зовут Парень. - решив не вдаваться в подробности, сообщил Алексей. - Никита стал носить кольцо своего отца, надеюсь, это помогает ему избежать опасностей.
     Андре не мог сходу выбрать, о чём спросить в первую очередь: откуда Алексей это знает, или почему Никита не на Озере?
     - Не спрашивай. Я воспользуюсь привилегией не объяснять. - опередил Алексей вопросы Андре, но всё же дополнил: - Николай своеобразен, харизматичен, храбр. За ним пойдут, даже если он об этом не думает. Его невозможно контролировать нашими методами воздействия на обычных людей. Почему? Не знаю.
     - Кольцо - это хорошо... Собиратель? Пусть. - задумчиво ответил Андре, только задумался он о другом. Придётся привыкать к привилегиям Алексея. Остаётся верить, что причины отмалчиваться у него основательные. Его привилегии ничто по сравнению с ответственностью, которая выпала на его долю. - Твои пожелания?
     - Отъебись. - без злости, лишь недовольно ответил Алексей. - У тебя дел, что ли нет? Я же сказал Совету, что всё, всё остаётся как прежде. Это моё решение.
     Дел действительно много, да толку чуть. Огромные территории заражены радиоактивностью и ядовитыми отходами производств. Это результат ядерного конфликта между Израилем и Ираном, а так же многочисленных техногенных катастроф по всему миру. С этим уже ничего не поделаешь. Несколько баз хранителей оказались в неблагоприятных условиях, их эвакуация - задача непростая.
     Повсюду разгул криминала, бандитизм, вандализм. Но вмешиваться не стоит. Пока люди не сожрут и не уничтожат все оставшиеся ресурсы, они за ум не возьмутся. Сейчас основная забота хранителей - островки цивилизации, которые они опекали. Проблем хватало. Относительно, местами получше, обстановка в Северной Америке. Помощь, заблаговременно оказанная армии, даёт результаты.
     Серая смерть нарушила планы хранителей, но стратегически отличалась от намеченного ими лишь чрезмерной кровожадностью, неуправляемостью и несвоевременностью. В любом случае человечество ожидали пандемии и большая война. Хранители уверенно вели к этому и готовились. Серая смерть опередила их лет на двадцать и отбросила человечество назад дальше, чем планировалось, катастрофически дальше, что крайне болезненно ударило и по хранителям. К такому они не были готовы. Не только людям, но и хранителям многое теперь придётся начинать сначала. Настораживало отсутствие новых воплощений: либо вновь воплощённые не выживали в этих условиях, либо воплощения прекратились.
     - Хорошо. - согласился Андре. - В таком случае, напоминаю, что твоё присутствие на собраниях Совета обязательно. Мы часто принимали ошибочные решения, поэтому Пророчество указало на тебя, так что, будь добр, соответствовать. И не забывай, в твоём распоряжении все наши ресурсы по первому твоему слову. За тобой водится неоправданный личный риск. Да, что там! Безрассудство!
     - Да, не было печали... - ответил Алексей. - Слушаюсь и повинуюсь. Это мне привычней. - и грустно продекламировал: - Мы сами созданы из сновидений // И эту нашу маленькую жизнь // Сон окружает...
     Один человек, близкий к хранителям, однажды назвал их людьми Золотого века. Он позавидовал. Почему люди не могут жить в согласии так же? В чужих руках всё несколько больше кажется. Если кто-то не имеет ваших недостатков, то это достоинство лишь в ваших глазах. Но тот человек прав, сделав вывод из частностей, которые сами по себе не бывают. В одном из очень древних мифов сказано, что люди Золотого века не злоумышляли друг против друга и не убивали друг друга. Это списано с хранителей. Это и есть суть Золотого века недостижимого для людей, а вовсе не кисельные берега и молочные реки, или унитазы из золота.
     ***
     Мировая трагедия мало коснулась уклада жизни у Озера. Телевидение, радио, интернет... Об этом можно сожалеть, но расстраиваться повода нет. Проблему с электричеством Алексей решил давно, с помощью "трансформаторной будки", как её все называли. Странно, конечно, что никакие провода к ней не подходили, но на это давно перестали обращать внимание: по умолчанию считалось, что провода в землю закопаны. Всё что требовалось при сбоях от безалаберного обращения с электроприборами, это заменить предохранители. В дом свет так и не провели из-за опасности короткого замыкания. Сарай сгорит, так и чёрт с ним, ни один уже так сгорел. А вот в доме соблюдались драконовские противопожарные меры. В остальном, тайга по-прежнему тайга, Озеро по-прежнему Озеро, звери и рыба не перевелись, оленей хватает, навыки труда, и жизни прошлых поколений не утрачены. Лыжи и ружье найдут зверя, как самка найдёт оленя.
     Пристройку, в которой когда-то Алексей приходил в себя, разбирать не стали. Теперь это место паломничества женщин, которые, несмотря на все прочие старания, не могли забеременеть. И чудеса случались! Иногда даже без помощи местных работников, которые всеми силами поддерживали авторитет Великого шамана. По невесть откуда взявшемуся поверию, женщина должна совершить паломничество непременно одна, без мужа, который дома задабривал духов водкой и угощениями, таким образом, способствуя успеху дела.
     Наглядным воплощением действия шаманской силы был Костя, без преувеличения всеобщий любимец, вроде сына полка, в хорошем смысле. По местной традиции у человека должно быть, как минимум, два имени: одно из них истинное, другое обманное, скорее кличка, чтобы духи по его душу не зарились, а если позарятся, то и не найдут. Истинное имя Кости в переводе - Луч света. Совсем маленьким его звали Несмышлёныш, подростком, за худобу, про него говорили, мол, кожа до кости. Так он стал Костей.
     По типу внешности Костя сильно отличался от окружающих. Русоволосый, с голубыми глазами, но не бледнокожий. По чертам лица французы приняли бы его за итальянца, а итальянцы - за француза. Кто знает, сколько в нём кровей намешено! Когда такой ребёнок появлялся на свет в местной семье, то говорили: не иначе как сын полка, в плохом смысле, но больше радовались пополнению рода, чем осуждали. Если родится телёнок-альбинос, не ругай важенку - грех.
     Помогать людям своим шаманским талантом Костя начал с пятнадцати лет. Это не удивляло, все знали его историю: сила Великого шамана предопределила судьбу мальчика. Одно неудобство - шамана полагалось водкой поить, но Аку категорически запрещал Косте даже пригублять для вида, хотя сам в молодости от стаканчика другого водки, а то и третьего, не отказывался. Запреты запретами, жизнь жизнью. Однажды Костю привезли полумёртвым от водки. Аку принял меры по-своему. Он вменил в правило приемнику регулярно пить снадобье, после которого водка, повинуясь рвотному рефлексу, рвалась наружу быстрее, чем пилась.
     Главную роль в очевидно ненаследственной трезвости Кости сыграл Алексей. Он взял слово с начинающего пьяницы. Если честно, на одном честном слове в таком деле не уедешь, поэтому Алексей воспользовался своими приёмами воздействия, но Костя об этом не знал. Он верил, что сам держит слово. Да и то, как возможно не сдержать слово, данное Великому шаману? Человек после такого проступка умирал. Костя не смерти боялся, но до смерти боялся, что Алексей перестанет ему доверять, перестанет с ним общаться.
     Даже, а может, тем более, на похоронах Аку, Костя не выпил ни грамма спиртного. Чтобы ни говорили о загробной жизни, когда туда уходит самый близкий и родной человек, это боль, это слезы. Похороны шамана - особый ритуал. Валера и Костя оказались перед выбором - исполнить волю отца, или соблюсти традиции? Аку завещал похоронить его в Озере. В тайне сыновья выполнили его волю. А на двух шестах в заповедном месте висит пустой гроб. Так они исполнили волю Аку и соблюли традиции.
     В другое время, трудно даже представить, сколько народу пришло бы на похороны Аку. За свою долгую жизнь он соприкоснулся с таким количеством людей, которые в нём нуждались, что это, наверное, маленькая страна. Но Серая смерть погубила почти всех. Она разразилась раньше срока, указанного Алексеем. Сколько людей успели собрать к тому времени, столько и осталось. Немало по местным меркам, но и не много, если говорить о народе.
     Для Валеры Костя не столько брат, сколько сын. На нём он учился нянчиться с маленькими детьми, ещё да того стал нянчить своих детей. Характер у Кости податливый, непоперечный, с ним не трудно. Но в своих шаманских занятиях, не смотря на молодость, он твёрд, как и Аку. В отношения названного брата с духами Валера не вмешивался, тем более что это приносило неплохой доход.
     Немного огорчало, что отцовский дом достался Косте. Деньги, земля - этого жалко не было. Но дом... Да, что теперь! Упаси бог вмешиваться в отношения между шаманами! Не смотря на свой скептицизм относительно потусторонних сил, Валера был суеверен. Да и проблем никаких не возникло. Костю не интересовали имущественные вопросы, и решение по ним он полностью передоверил Валере.
     Совместное положение братьев было прочнее прочного. На первом месте, разумеется, почёт и уважение многочисленного рода, хотя сыт этим не будешь. Помимо оленьего, пушного, заготовительного бизнеса, процветал и шаманский промысел, которым Валера руководил с присущей ему смёткой. На одних только бездетных паломницах можно было бы жить припеваючи. Что за паломничество без даров? В эту же копилку паломничество к месту Белого Обряда. Приезжали семьями с детьми подростками. Старинный друг отца, помощник-пропойца, давным-давно помер. Его заменил новый "очевидец", который так рассказывал историю про Алексея, что не просто заслушаешься, а словно видишь всё своими глазами. Хорошо, что Алексей эту историю не слышал.
     Банковским счетам Валера не доверял. Где Озеро, а где банк? А людишки в банке очень сомнительные. Задолго до ужасов, обрушившихся на мир, Валера собирал золотишко и драгоценности и насобирал, если и не на зависть любому банку, то на удивление.
     Алексей прилетел на челноке ночью и сразу опустился на дно Озера в расположение базы. Теперь это его личный штаб. Так решил Совет. На ум приходила очередная цитата: "Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю". Не так категорично, конечно, но похоже. Алексей обычно ничего не планировал, действовал по обстоятельствам, организационные и управленческие вопросы считал обузой.
     Каждый хранитель имел доступ к сводкам Совета. Раньше Алексей редко их даже просматривал и ещё реже вникал в подробности. Вольница кончилась. Теперь это его "утренняя" обязательная газета. Кавычки потому что время суток могло быть любое, зависело от актуальности информации, как актуальность понимает не только Совет, но и каждый рядовой хранитель, посчитавший за долг обратиться к Алексею. Это его крест, который ему нести до тех пор, пока Пророчество не посчитает миссию Алексея выполненной.
     Пророчество - это не оракул, а коллективная интуиция, связь хранителей друг с другом и с их двойственной природой, с их высшим разумом, не всегда удачными воплощениями, которого они являлись. Спор с Пророчеством - это что-то вроде человеческой шизофрении. Среди хранителей такого никогда ещё не случалось.
     Получив очередную порцию сообщений, Алексей прокомментировал только одно о том, что в индийских джунглях появилась тираннозавриха:
     - Да. И уже отложила яйца.
     Для Совета это дополнение лишний раз подтвердило, что Пророчество неспроста указало на Алексея.
     Чтобы справиться с нахлынувшей лавиной обязанностей, потребуются помощники. Это будут люди лунной расы - гордость и надежда хранителей. Скоро подводная база оживёт, а в окрестностях Озера появится легенда о подводных людях-рыбах. Алексей решил не запрещать лунатикам выходить на берег: такой природы как здесь, на Луне они не увидят, поэтому пусть пользуются представившейся возможностью. А для местных - одним суеверием больше!
     На поверхность Алексей поднялся в нанокостюме, который в воде становился словно чешуя, а ноги "обрастали" хвостом на манер рыбьего. Чтобы в очередной раз не бегать голышом, пусть и лунной ночью, но при скверной осенней погоде, Алексей не стал на берегу переодеваться. Из глубин вод вышел бог в сиянии своих доспехов и направился в Дом, с чёрного хода. Видел это только Костя. Он всегда чувствовал приезд Алексея.
     Снятый нанокостюм сам собирался в браслет на руке, вроде часов. Освободившись от нанодоспехов в своей комнате, Алексей очередной раз порадовался готовности к его всегда неожиданному появлению: на столе горела свеча, на кровати разложены необходимые вещи и одежда. Костя!
     С теплотой подумав о Косте, увидеть его в тот же момент Алексей не был готов, потому что стоял голый посреди комнаты. Дверь комнаты открылась. На пороге - Костя, одетый не более чем Алексей.
     События последнего времени - Серая смерть, уход Аку - подтолкнули Костю к решительным действиям: откладывая жизнь, может быть, откладываешь её навсегда. Будь, что будет!
     Алексей проявил малодушие, не устоял под напором юношеской страсти. И следовало бы оказать сопротивление, да вот, сопротивляться совсем не хотелось.
     В своём мире духи помощники в уплату за помощь частенько ставили Костю рачком, или давали ему в рот; была и парочка злостных сосателей, которых если не придержать, так высосут все силы вместе с мозгами. А уж любителей подставить задницу даже и не сосчитать, они навязчиво набивались в друзья, предлагая свои услуги молодому шаману. Духи не требовали от Кости перемены пола, как это бывало с другими, им он нравился юношей. Сексуальность в иных мирах отличалась от сексуальности смертных лишь большей откровенностью, да отсутствием романтизма. От распущенности поведения духов, от их бесстыдности, от обязательной похабщины в разговорах, так что без мата и шагу не ступишь, обычный человек, будь он даже законченным распутником, пришёл бы ужас. Только шаманы умеют управляться с необузданной похотью иных миров, но редко об этом рассказывают простым людям.
     Стародавние путешественники, считая себя за представителей цивилизованного общества, удивляясь шаманской свободе нравов, накрепко связали шаманизм с гомосексуальностью. Они не правы. Для разумных людей гомосексуальности в ни в дикой природе, ни в разумной действительности, не существует. Есть разнообразное сексуальное поведение, присущее в одинаковой степени всему живому. Из любви к классификации и систематизации не возбраняется использовать любую терминологию, но зачем превращать её в оружие? Нет людей "чёрненьких" и "беленьких", в каждом из нас всего понемногу, или что-то преобладает. Что в этом непонятного? В свою очередь, общаясь с представителями цивилизованного общества, шаманы лишний раз убеждались, что труднее всего доказывать очевидное, особенно, если имеешь дело с невежественно образованными людьми. Две трети душевных расстройств и болезней берут начало в культуре общества, если оно разбивает молотком религии, или любым другим не менее грубым инструментом как бы познанной истины, целостного человека на "низкое" и "высокое".
     Лёжа в постели, Алексей смотрел на счастливого после секса Костю и словно видел впервые, хотя знал его с младенчества. Странное чувство, почти инцест!
     - Тебе про меня Валера рассказал? - спросил Алексей.
     - Да, предупредил. - подтвердил Костя. - Но какое это имеет значение? Я тебя люблю и хочу быть твоим. А ты меня любишь?
     Ничего себе вопрос! Не отвечать на него любовнику в постели - это чревато выяснением отношений, обидой.
     - Люблю. Конечно, люблю. - задушевно ответил Алексей.
     И любовь, что беда, и без любви никуда! Врать или не врать? Врать! Это приходится делать чаще всего. Неприятная особенность правды - она разрушительна. А ложь - дочка зла куда более как страшного, чем разрушительность правды. Так и приходится плыть по жизни между Сциллой и Харибдой, всякий раз решая, как обойтись малой жертвой.
     К счастью у слова любовь такое количество оттенков и подразумеваний, что спрашивающий может обмануться сам, а отвечающий - не быть лжецом, подразумевая что-то своё, только ему известное. Алексей не врал, он любит Костю как своего ребёнка, но тогда горькая правда в том, что случившееся - это постыдный инцест. Хотя, почему "постыдный"? И не инцест вовсе! В данном случае глупо отказывать в удовольствии и себе, и Косте. Вот это по-честному! Костя, что спереди, что сзади, парень секси. Злые духи, которые давно положили на него взгляд, но опасаются Алексея, вероятно, слюнями изошлись, подглядывая из своего злобного мира. Из зависти они насылают мысли о нравственности. Увы, нравственность нередко результат злобной завистливости похотливых душ.
     По грязным следам на полу в прихожей Валера догадался, что Алексей изволил прибыть. Шаман он, несомненно, Великий, только вот ноги вытирать, входя в дом, так и не научился. Застав Костю в кровати с Алексеем, парочка сладко спала, Валера не удивился. Удивительно, почему это не случилось раньше. Валера расстроился: пошаманили, нашаминились, и разбежались бы каждый в свой угол. Зачем давать пищу для пересудов? Местные князьки давно уже сально зарятся на молодого шамана. Валера напрочь отрицал их грязные предположения. А теперь? Костю и раньше было палкой от Алексея не отогнать, а теперь он скрывать ничего не станет. Такой уж у него характер. Тайным воздыхателям, щедрость которых подпитывала их похотливая надежда, придётся утереться. Доходы упадут. Девка дорогого стоит, пока она ничья. Беда с этими шаманами! С другой стороны, Алексей ни какой-нибудь франт залётный. За то чтобы попасть к нему в кровать, есть люди готовые душу продать. Теперь выше авторитета Кости только Великий шаман и небо. Когда Валера говорил, что куда ни кинь, всюду клин, то обычно это означало лишь альтернативную доходность клиньев.
     -Явился, не запылился, исчезнешь, не перетрудившись! - ворчал за завтраком Валера. - Сколько людей твоего внимания ждут не дождутся.
     - Ой-ой! Мзду, которую ты взял с этих несчастных, мне за две жизни не отработать! - парировал Алексей.
     - Я?! - возмутился Валера. Мзда! Знаки уважения, не более! Сын шамана, брат шамана, друг Великого шамана - это вам не на помойке валяться. - Как у тебя язык поворачивается?!
     - Ладно, ладно! - примирительно сказал Алексей. - Всех приму.
     - Только по моему списку! - уточнил Валера.
     - Разумеется, неподкупный ты наш! - не удержался от иронии Алексей.
     Костя не слушал их разговор. Он возился с двумя карапузами племянниками:
     - Какие у меня племяши! Ух! Вырастут, шаманами станут!
     - Типун тебе на язык! - вернул Валера ужасное пожелание Косте, и добавил ехидно: - И в задницу тоже.
     ***
     Путешественники на лошадях - картина, пока исключительная в пост катастрофическом мире. Телеги, запряжённые лошадьми, иногда встречались, а вот всадники - нет. Тому есть несколько причин. Очень мало людей из выживших умеют обращаться с лошадьми, которые, из насущной необходимости в прошлом, в современном мире стали аристократической забавой. Зато все без исключения выжившие хотят кушать, а конина, хотя и не говядина, но предпочтительней собачатины, или крысятины. С человеческим мясом она, конечно, не сравниться, но человечина обременена морально-этическими сомнениями, правда, лишь до той поры, пока есть чем её заменить.
     Появления на торговых территориях Николая, Никиты и Парня навивало зрителям воспоминания о цирке. А то, что лошади и птица до сих пор не съедены, говорило о независимости и серьёзности всадников, молва о которых бежала далеко впереди них, и на поверку, оказывалась не лишённой оснований.
     Рынки, как сказка о водопое зверей, где никто никого не трогает. В других землях, где это не стало правилом, произвол убил сначала торговлю, а потом и сам себя, потому что больше убивать не стало кого.
     На одной из мирных нейтральных территорий к циркачам, как их окрестили в народе, подошла спаянная не торговой дисциплиной вооружённая компания человек из шести. Можно ли назвать вежливым предложение, от которого нельзя отказаться? Разве что, по форме. И за это спасибо. Устраивать свалку в центре торговых рядов друзья не стали и мирно проследовали за хозяевами сначала в автомобиль, а потом и в небрежно охраняемое здание: по расслабленности охранников сразу было ясно, что нападения здесь не ждут.
     Гостей разоружили, побросав их оружие прямо на землю, и провели в большую комнату на первом этаже, похожую на дорогой гостиничный номер: пространство спланировано роскошными кожаными диванами и диванами попроще, различными столиками, комодами и стеклянными шкафами с фарфоровыми безделушками.
     На центральном величественном диване полувозлежал среднего роста лысоватый пузатик с брезгливым выражением лица. Явно ни физические данные помогли ему взобраться на вершинку маленькой бандитской пирамидки, с которой он и обозревал безрадостное будущее человечества. Неужели мозг помог ему выбиться в главари? Тогда у человечества есть надежда! На диванах попроще пузатенький мозг охраняли четверо.
     - Ну-ну... - рассмотрев гостей, сказал Пузатик. - Не надоело пакостничать? - ответ Пузатика не интересовал, поэтому он сразу продолжил: - Предлагаю вам влиться в ряды моей успешной организации. Мне нужны такие бойцы.
     Не сговариваясь, Николай и Никита расхохотались. Трудно представить более несуразное предложение.
     Пузатик от такой наглости сел прямо и уставился на гостей. Охрана напряглась.
     - Я в любом случае в накладе не останусь. - заговорил Пузатик. - За вас приличное вознаграждение обещано.
     С самого начала было понятно, что ничего хорошего от хозяев ожидать не следует. Николай с Никитой переглянулись и исчезли. Пузатик помотал головой, отгоняя наваждение. Друзья появились вновь, но уже каждый подвое, и через мгновение снова исчезли, а когда вернулись в прежнее состояние, охранники Пузатика были мертвы.
     Увидев своего шефа в наручниках, с приставленным к голове пистолетом, охрана на улице не стала спорить с решительными гостями. Когда есть убедительный предлог не рыпаться, а сдержаться с благородной целью сохранить босу жизнь, то кто же после осудит? Конечно, потом похитители могут его, и пристрелить, но это случиться потом и ни по чьей вине. Рядовой бандит, преданный босу - извращение крайне редкое. А если копнуть глубже, то убить босса - мечта всякого бандита.
     Подняв с земли личное оружие, друзья, прихватив Пузатика, сели в машину, и перед тем, как отбыть не попрощавшись, непонятным образом дистанционно взорвали пять стоявших во дворе автомобилей. Уличные охранники попадали сражённые сердечным параличом, вероятно, от удивления. Вдвоём Никита и Николай были сильнее не в двойне, а как минимум в четверо.
     На рынке появление под конвоем местного бандитского князька впечатления не произвело. Торговцы зорко следили за своим товаром: отвлечёшься - и обязательно что-нибудь украдут. Свободные зеваки смотрели с опаской и проходили, не задерживаясь мимо, чтобы ненароком их не зачислили в соучастники бандитской разборки.
     Николай не стал устраивать общественный суд нал Пузатиком. Он по-будничному выстрелил бандиту в затылок.
     Куда больше, чем судьба Пузатика, базарный люд интересовал Парень, охраняющий лошадей от желающих их приласкать, а заодно и стащить что-нибудь из поклажи. Птица грозно клекотала, своим видом показывая, что без боя не отступит.
     С появлением хозяев любопытные и дразнящие Парня разошлись от греха: для этой парочки кровь людская, что водица, убивают не оглядываясь. У лошадей остался только один ещё не старый, но стремительно состарившийся от новой жизни человек, в глазах которого читалась изодранная под стать его одежде душа.
     - Ты думаешь, что самый умный? - не столько спросил, сколько констатировал Изодранный, глядя на Николая. - Ты дурак на нашу голову! Этому мерзавцу поделом. - Изодранный показал на труп Пузатика. - Он легко отделался. Его бы на костре зажарить, или живым в землю закопать. Да на его место другой придёт. И я не знаю, что хуже.
     В полемику Николай не стал ввязываться. У каждого своя правда.
     После этого случая друзья стали избегать людных мест, ехали через деревни просёлками. Маршрут прокладывал Николай, время от времени ругая карту, единственное достоинство которой, и то в военное время - запутать врага насмерть! Со стороны могло показаться, что путники знают, куда и зачем направляются.
     С картой, без карты - какая разница? Николай злился, а карта - лишь предлог. Пункт отправления, пункт назначения, из точки "А" в точку "Б" - это привычка к определённости, к иллюзии определённости. Если вместо точки "Б" многоточие, зачем карта?
     - Ты злишься из-за меня. - сказал Никита, когда они очередной раз заблудились. - Хочешь, давай повернём обратно. Я, куда ты. Как скажешь.
     Николай ответил не сразу, о чём-то думал:
     - Тогда будем злиться оба.
     Любой дорогой пойдёшь, что-то потеряешь.
     Никита остановил коня, спешился и пошёл искать место для палатки, а заодно и нужду справить. Облегчившись, он увидел в метрах десяти дальше ровный пятачок, махнул рукой Николаю и, сделав шаг, провалился под землю. Почва ушла из-под ног так внезапно, что Никита не успел понять, что случилось, только вскрикнул. Николай бросился на помощь, но с виду крепкий край образовавшейся ямы рухнул.
     Николай упал к ногам сидящего на дне, обсыпанного землёй Никиты и как только смог подняться, первым делом бросился к нему.
     - Да, живой я! - ответил Никита на лихорадочное ощупывание Николая.
     Сверху вниз на них косился Парень.
     Первая мысль - это ловушка. Но кольцо на пальце Никиты молчало, я яма не выглядела выкопанной: какой-то подземный пузырь! Решили, что, если Никита встанет на плечи Николая, то есть вероятность выбраться. Попытка исполнить этот акробатический номер привела к обратному результату: Никита успел только повиснуть на Николае, и земля вновь ушла у них из-под ног. К счастью это оказался не свободный полет, а пологое скольжение, словно по жёлобу. В этот раз они очутились на каменном полу, в каменном мешке из которого не видно ни Парня, ни неба. И без клаустрофобии можно было сойти с ума от темноты, тесноты и мысли о том, что ты похоронен заживо.
     - Говори если страшно! - голос Николая звучал как через заложенные уши. Никита не мог выдавить из себя ни слова. - Говори!
     - Не ори! - наконец неуверенно ответил Никита.
     - Умница! - похвалил Николай. - Касайся меня, чтобы я тебя чувствовал.
     На поверхности такой темноты, как под землёй, не бывает, в какой бы изолированной от света комнате вас ни заперли. Под землёй все чувства находятся в состоянии шока, слышно, как по венам течёт кровь, видно, как в мозге проскакивают разноцветные электрические искорки, может быть, так ощущает себя плод в утробе матери.
     Каменный мешок оказался длинным, переходящим в узкий лаз. Впереди полз Николай. А как же иначе? Он бы и на пулемёт без раздумья грудью бросился, чтобы прикрыть Никиту. Страх за кого-то, убивающий страх погибнуть самому - это фобия, коррозия психики, а не подвиг. Холодным умом Николай считал самопожертвование глубоким нервным расстройством. Эмоциональная привязанность делает человека слабым, зависимым от загрязнений ума - это правильная мысль. Но в экстремальной ситуации только эмоциональная привязанность может высвободить силу, способную побороть законы реальности, силу, по мощи с которой не сравнится ничто во вселенной - это факт.
     Срединный путь между крайностями - путь Будды. Вступить на него просто, да удержаться трудно, особенно, когда ползёшь по каменной щели как в сжимающихся тисках и это тиски смерти. Только неправильная мысль о том, что за твоей спиной человек, который всё, что у тебя есть в жизни, давала Николаю силу раздвигать удушающие каменные объятия матери-земли.
     И действительно, лаз стал расширяться, и вопреки опасению вывести в тупик, или в пропасть, вывел в относительно просторную пещеру невысоко от её пола. Выбравшись первым, Николай помог выбраться Никите и обессиленный сел, прислонившись к стене. Казалось, что хуже, чем было, впереди уже не будет.
     Только, высвободившись из каменных тисков, Никита почувствовал, какое отчаяние пережил Николай, за которым он полз в полной уверенности в его уверенности.
     - Не боись, я тебя в обиду не дам. - успокоил Никита.
     В более-менее свободном пространстве темнота подземным пленникам уже была не страшна, они ориентировались в ней наподобие летучих мышей. Будто проснувшись, помогало, и кольцо Никиты, оно начинало свербеть на пальце, отсекая опасные направления.
     В пространстве пещер своё время. На поверхности пройдут годы, а вы выйдите молодым, или пройдут минуты, а вы вернётесь глубоким старцем, или не вернётесь вообще, застряв в пространственно-временной ловушке, а вовсе не лабиринте, как думают о жертвах пещер. Иногда заблудившиеся слышат спасателей рядом с собой, но не могут их найти, а спелеологи видят призраки.
     Света в конце туннеля не было, свет возник внезапно: шаг вперёд - свет, шаг назад - тьма. С реальным светом такого не бывает. Это иллюзия освещённости, заполняющей небольшой бьём пространства. Не в центре, а вблизи от видимой границы - небольшое озеро. Оно - мираж в каменной пустыне.
     В озере оказалась не жидкость, а сверху прозрачный густой голубоватый воздух, который с глубиной становился темнее и темнее, и сливался с общей темнотой. Никита захотел дотронуться до поверхности, а Николай не успел его остановить, но ничего не произошло: рука Никиты прошла сквозь воздух, не вызвав никакого движения озёрной глади.
     В помощь ли этот неожиданный, словно голограммный островок света? Вряд ли. Удивительная находка, да и только - жилище света в царстве тьмы. Когда думаешь о спасении, не до причудливости мира. Усталые, измотанные недобровольным подземным путешествием, друзья двинулись дальше, уверенные в том, что больше никогда не увидят загадочное, нереальное озеро, похожее на галлюцинацию, и ничуть не сожалея об этом.
     От них и не требовалось усесться на бережку, чтобы предаться размышлениям о сути происходящего. Но вот если бы они проявили капельку терпения и отвлеклись от своего бедственного положения, то стали бы свидетелями ещё одного необъяснимого явления. Под поверхностью озера сначала появились две тени, которые становились все чётче, образовывая сложные, вращающиеся многогранники. Так продолжалось недолго. Многогранники растворились, став Николаем и Никитой, а точнее их отражением-копией. Применительно к событию, слово "отражение" употреблено условно. Законы, создающие отражение, другие и отражение всегда плоское. А под поверхностью стояли как живые, как воспроизведённые объёмным принтером из плоти и крови, Николай и Никита.
     Нескоро, ещё очень нескоро им предстоит понять, что значит для них случившееся. Дар небес - и награда, и проклятие одновременно. Теперь у них бездна времени, чтобы в этом разобраться, но пока они об этом не знают.
     Насколько случайны случайные события, вероятность которых для одного человека неизбежна, а для другого исчезающе мала? Нет никакой логики в том, что случайность привела Николая и Никиту к, заключённому в Сфере Времён, Зеркалу Меркабы. Но есть закономерность - это могло случиться только с ними.
     ***
     Барский дом стоял на искусственно выравненной площадке, клонящейся к реке - с одной стороны, и совсем невдалеке от леса - с другой стороны. Хотя это ни холм, всё же выглядело так, будто, отделённый от Села небольшим пустырём, не застроенным, но и не засаженном деревьями, дом доминировал над местностью. Он стоял под углом так, что с фасада открывался замечательный вид и на реку, и на поля, а домишки простого люда оказывались несущественно сбоку, и видеть их можно было, только если сильно скосить глаза, да с мезонина, поэтому прямая дорога проходила через Село и резко шла наискось к парадному крыльцу усадьбы. Внутренний открытый двор не прямоугольный: левое и правое крылья дома расходились, как объятия и от этого все строение напоминало круглую, а не квадратную скобку, обращённую к приезжающим, охватывающую большую клумбу не совсем в центре.
     Сад находился справа от фасада, тяготел к лесу, но не сливался с ним. Справа же, сразу за домом и по направлению к лесу стояла добротная конюшня, открывающая маленькую деревеньку хозяйственных построек и жилые флигельки, разместившиеся на специально для этого расчищенной значительной лесной площади. Все постройки деревянные. Лишь дом покоился на основательном каменном подклете, но в высоту на два этажа был тоже деревянным.
     Вход с парадного крыльца вёл в небольшую прихожую с несколькими дверьми, через одну из которых, причём не спутаешь с прочими подсобными дверьми, не украшенными резьбой, можно было попасть в малую гостиную, анфиладно соединённую с просторной парадной. Из парадной залы пути шли в изрядную столовую, человек на тридцать, в кабинет хозяина, совмещённый с библиотекой, в будуар хозяйки и ещё бог знает, куда и зачем. Этажом выше - небольшие жилые комнаты.
     Такой дом мог себе позволить только очень богатый помещик, владеющий душами начиная с 10000. И это была первая неправда. В крепостнические времена дом на этом месте стоял, но совсем не такой: попроще, чтобы не сказать победнее и одноэтажный. Не старинность дома выдавали форточки в жилых комнатах, коих не могло быть при крепостничестве, система отопления и множество других деталей быта, характерных для значительно более позднего от старины времени. Об очевидных современных переделках и говорить не приходится.
     Барский дом считался отреставрированным. Но и это лишь формально так. От действительно старого, хотя и не старинного, дома на этом месте остался только фундамент. Когда классовое сознание властей притупилось, перестало оскорбляться памятью о паразитическом помещичестве и дворянстве, в преддверии некой невнятной исторической даты, было решено патриотически восстановить барскую усадьбу и устроить в ней краеведческий музей. Облик дома воссоздали по чудом сохранившимся рисункам крепостного художника. Это чистое враньё! Специалисты, которые действительно понимали, что нужно сделать, только руками развели. Дом "реставрировался", как и вся история Несчастной страны: задним числом, по случаю, исходя из идеологической правильности текущего исторического момента.
     Для пущей наглядности мерзопакостности крепостнического произвола на заднем дворе показывали тюрьму, в которую помещик самолично помещал не угодных ему крестьян и мелкий чиновничий люд. С гордостью можно сказать, что теперь, современные денежные и политические бояре, делают это от имени государства с мерзопакостностью и размахом похлеще, чем во времена крепостничества.
     Когда маятник времён сшиб с пьедестала классовую политику, местные демократы подвергли осмеянию псевдо барскую усадьбу, а музей, из-за прекращения финансирования, закрылся. Усадьбу купил таинственный нувориш, оформив её на одну из своих компаний. Дом отремонтировали, осовременили в стиле декоративной историчности. Но, то ли новому хозяину игрушка надоела, то ли возникли финансовые проблемы, и усадьба снова оказалась заброшенной.
     В пост катастрофическое время дом разграбили. Всё, что можно было сломать, сломали. Удивительно, что не сожгли. Красиво горело бы.
Но жизнь вернётся сюда. Словно прицениваясь, Парень описал круг над понурым домом, прежде чем продолжить свой путь.
     На свет божий из подземного мира Николай и Никита, согнувшись в три погибели, выползли к реке почти на уровне воды. Очевидно, что выход, который для них нашёлся теперь, весной, да, и, вероятно, летом, заливает. Когда глаза привыкли к солнечному свету, друзья обнаружили себя под высоким крутым обрывистым берегом в плачевном виде: грязные, взъерошенные, во влажной, скользкой, от местами налипшей подземной плесени, одежде. Карабкаться наверх сил не было. Вдоволь напившись, умыв лица холоднючей водой, причесав друг друга пятерней, пошли у воды по пологому поднимающемуся руслу в сторону идущей на спад крутизны берега.
     Морально сил прибавило появление Парня, который, убедившись, что этих двоих палкой не убьёшь, не стал с ними задерживаться, улетел вперёд, и пропал из виду. Снова он обнаружился сидящим у деревянной лестницы в два пролёта, ведущей вглубь берега.
     - Сами мы бы не догадались. - пробурчал на Парня Никита и сообщил Николаю: - Он нас не высоко ценит!
     Поднявшись по лестнице, друзья оказались у веранды новодельного барского дома. Никита категорически решил, что пришли и, что дальше он, сегодня, по крайней мере, никуда не двинется!
     - А где моя Сибилла Машутковна? - Никита строго смотрел на Парня. - Где моя красавица? Ты её бросил!
     Парень хлопнул крыльями, как всплеснул руками - ой, ой, виноват! И улетел. С юмором у него плохо, совсем шуток не понимает. А это была горькая шутка.
     Потерять поклажу - обидно, потерять свою четвероногую семью - горько! С первого дня в седле, Николай и Никита больше заботились о лошадиных силах, чем о себе. Накормить, напоить, почистить, дать отдохнуть, следить, чтобы не простыли, поговорить с четвероногими друзьями по душам на ночь глядя - это как минимум.
     Характеры животных вполне сравнимы с человеческими, а вот когда человека сравнивают с животным - это несправедливо по отношению к животным.
     Сибилла-Маша иногда неоправданно нервозна. Лошади часто пугливы. Нервозность Маши проявлялась вдруг, безо всяких в человеческом понимании оснований. Никита за это никогда её не ругал. Он отводил свою красавицу в сторону, потому что разговор не для всех. По возможности не высказывайте своей лошади претензии в присутствие других лошадей. Это грубо. Разве вам по себе, когда вас отчитывают публично? Вот хвалить нужно обязательно и прилюдно, и прилошадно!
     Успокоившись, Маша чувствовала свою вину и была благодарна Никите за его доброту и тактичность. Николай, глядя на эту идиллию, не умилялся, он опасался: когда доброта превозмогает разум - это равно злу по недомыслию. К счастью, Никита не был так безнадёжен. За дело Маша и кнут знала, и матюги получала по полной программе. Тот, кто думает, что с лошадьми можно обойтись без кнута, тот обязательно сломает себе шею - не сегодня, так завтра. Справедливо будет уточнить, что это правило верно не только для животных, и, вероятно, даже в меньшей степени - для животных.
     Самый проблемный из троицы - Икар-Филя. Ему не нравилось ходить в роли запасного, носить на себе поклажу, и везти Парня. Это усугубляло природную назойливость Фили. Он мог так внезапно дёрнуться в сторону Маши, и тут же снова замереть, что иначе, как шуганием боязливой подружки, это не назовёшь. Он набивался в компанию к Трону-Тохе, когда тот хотел побыть один. Филя требовал внимания к себе.
     Чистку всадники начинали каждый со своей лошади, и это очевидно. Филя так не считал. Он дёргался на привязи, бил копытом о землю, или притворялся внезапно захворавшим. Но когда очередь доходила до него, и ухаживали за ним одновременно Николай и Никита, Филя становился смиренным и кротким настолько, что не оставалось сомнения - это смирение паче гордости: смотрите и завидуйте!
     Как-то на Никиту нашло педагогическое вдохновение, и он решил по-мужски, но без рукоприкладства поговорить с Филей, в очередной раз не в меру расшалившемуся. Негоже вести себя как первоклашка на перемене, ведь, взрослый уже парень, уже дети в яйцах пищат! И далее в таком духе. Никита был в ударе. Николай не удержался от реплики:
     - Когда говоришь, хорошо бы и самому себя слышать.
     Никита смотрел удивлённо.
     - Всё, что ты ему говоришь, и к тебе относится. - пояснил лошадиному воспитателю Николай.
     - А ты, как всегда, всё знаешь! - отмахнулся Никита. - Сам такой!
     Трон-Тоха - это серьёзность и основательность. Он сразу понял, что его всадник в их семье - голова! На этом основании и Тоха чувствовал себя главным в лошадиной троице. Машутка не возражала, а вот Филя частенько перечил и тогда Тоха начинал рыть копытом землю в знак того, что недоволен поведением собрата.
     Если полгода назад кто-нибудь сказал Никите, что тот будет с тщательностью и максимальной осторожностью мыть лошадиные задницы, да ещё по своей доброй воле, то это стало бы бесспорным доказательством безумия собеседника. А теперь вот моет, чистит, заплетает гривы и хвосты. Лошади тащутся, как наркоманы, когда люди правильно за ними ухаживают. К слову сказать, заботливость хозяев дала и такой результат, что лошади стали выглядеть ухоженней своих всадников.
     Где сейчас находятся их любимцы, друзья не знали: где-то недалеко, но в какую сторону? Подземные направления неисповедимы, как пути судеб на земле: где вышел на поверхность, там и вышел, а когда входил, думал, обойдётся, но теперь, что об этом, как и о том, что было, когда тебя словно не было на белом свете, словно в другом измерении находился.
     Обследовали несчастный, застрявший вне эпох, разворованный дом. Когда Никита в одном из закутков обнаружил не разломанное большое кресло с сидением-ящиком с крышкой, закрывающей овальную дырку, он не сразу сообразил, что это старинный унитаз. Внизу у ящика дверца, за которой ничего не было, потому что ночной горшок, или правильно "урыльник", утащили. А в целом, конструкцию называли "удобство". При этом в наличии нормальные, современные разбитые туалеты. Ничего не зная о первоначальном назначении дома демонстрировать помещичий быт, Никита решил, что здесь жил забавный извращенец.
     Куда Татьяна Ларина, или Наташа Ростова справляли свою нужду во время бала? Этот вопрос всегда занимал Никиту больше, чем любовные приключения литературных героинь. В школе вкус к отеческой истории прививали, в том числе, и экскурсиями как бы в прошлое. Однажды учеников, среди которых был и Никита, привезли в загородный летний дворец какого-то графа. Экскурсовод рассказала, что сюда на балы собирались до трёх сот человек.
     - И ни одного туалета! - громогласно констатировал Никита. - Понятно, почему вокруг такой большой парк.
     - Почему же... - словно оправдываясь, ответила под детские смешки экскурсовод. - В специальных комнатах стояли ведра...
     Договорить женщине не дали: школьники загоготали в полную силу, представив, как писают в ведра, стоящие рядом Евгений Онегин и Пьер Безухов, а как делают то же самое дамы в своих роскошных нарядах, они этого даже представить не могли. А если по большому?
     Во французской книге по истории Никита прочитал, что из-за туалетной проблемы, в Версале стояла совсем не романтическая вонь, а Король-Солнце, чуждый гигиене, благоухал, как два потных козла и его любовницы после соития долго смывали с себя специфический королевский запах. Про отечественные дворцы такого не пишут, хотя там наверняка воняло не лучше. Школьно-классическую отечественную литературу Никита не любил за бесполость, за полное отсутствие естественных человеческих отверстий и надобностей, за любовное романтическое вранье, за нечеловеческие нравственные страдания.
     Разломав на дрова "удобство", посчитав это незначительным уроном для израненного дома, разожгли костёр во дворе, чтобы подсушить верхнюю одежду и погреться. Пока то, да сё, часа два и пролетело. Этого времени Парню хватило, чтобы привести лошадей.
     К невзгодам последнего времени немногочисленные новые обитатели когда-то крепкого, многолюдного Села, привыкли. Человек быстро привыкает к ужасам жизни, какими бы они ни были. Те, кто не в состоянии привыкнуть, погибают. Но удивляться удивительному человек не перестаёт никогда, какая бы удивительная реальность его не окружала: всегда найдётся что-то ещё более удивительное, совсем не обязательно более сложное, или замысловатое.
     Вот и шествие по центральной улице Села необычной компании заинтриговало и удивило селян. Тоха, как и полагается командирскому коню, шёл впереди, а на задней луке его седла временно расположился Парень, которому, вероятно, казалось, что он выглядит грозно. Но люди воспринимали его как чудную птицу - помесь вороны с орлом. Далее - разумеется, Филя, хотя в обычной ситуации это совершенно не разумеется, обычно он замыкающий. На этот раз замыкающей была пригорюнившаяся Маша: её не волновали мальчишеские игры в главаря, она переживала, что осталась без Никиты.
     Лошадиная стайка брела не сама по себе, а бы куда, она двигалась целенаправленно: уверенную поступь лошадей дополнял зоркий взгляд-компас чудной птицы. Трудно было удержаться от любопытства. Постепенно следом за лошадьми потянулись самые заинтригованные, образовалась кучка любознательных. В целом, всё действие стало напоминать процессию, которая, направлялась в барскую усадьбу: дорога в сторону реки вела только туда.
     Увидев лошадей, вышедших на финишную прямую к дому, Никита от восторга, в наплыве чувств по-детски запрыгнул в объятия, совсем не ожидавшего это Николая, так, что тот еле на ногах удержался, и чмокнул его в щёку:
     - Ты у меня самый умный Железный дровосек!
     Как обычно - что к чему и почему? Но в любом случае, даже если без повода, радость Никиты поднимала настроение, а тут повод знатный - теперь не придётся быт с нуля устраивать.
     -Ты кретин! - ответил Николай, удерживая на себе Никиту. - Чуть с ног не сшиб.
     Лошади, почувствовав радость хозяев, ускорили шаг. Во дворе усадьбы Тоха и Маша побрели к своим наездникам, а Филя замер в нерешительности. Никита махнул ему рукой:
     - Иди сюда, дурак! Я тебя тоже люблю!
     Подоспела и, отставшая было, процессия селян. Их набралось человек пятнадцать. Они молча наблюдали радостную картину воссоединения бродячей цирковой труппы. Цирк прибыл! Молва о всадниках с птицей, которых прозвали циркачами, дошла и до Села, но в неё не то что бы не верили, а не задумывались над болтовнёй старателей, которые горазды и приврать, и приукрасить. Циркачам чего только не приписывали! Они и с бандитами на раз плюнуть расправляются, и золотишком богаты, и простым людям помочь не откажутся, но ведут себя замкнуто, ни с кем не общаются, откуда взялись и кто такие - неизвестно. Впрочем, теперь никому ни про кого ничего доподлинно неизвестно - что сочинил о себе, то и прошлое. Поговаривали, что циркачи те самые, что именно они устроили погром в столице крестов, но в это совсем уж не верилось, хотя сходство одного из них с героем, ставшей популярной книжки стихов, считалось бессорным. Да и дружок его органично вписывался в контекст литературных событий. Теперь сельчане воочию могли в этом убедиться.
     Никита дружелюбно улыбался, Николай смотрел настороженно.
     - Здравствуйте, что ли, гости дорогие! - молчанье нарушила пожилая, с сильной сединой в волосах, женщина.
     - И вам того же, господа хорошие! - ответил Никита.
     - Надолго ли к нам? - поинтересовалась женщина, выдавая этим вопросом свою обеспокоенность: если верить молве, то появление циркачей - к прощанью с размеренной жизнью.
     - Как понравится. - не стал успокаивать женщину Никита, почувствовав в её тоне сомнительную доброжелательность.
     - А он глухонемой? - женщина кивнут в сторону Николая, считая его адресатом своих вопросов, а не явно легкомысленного Никиту.
     - Нет. - ограничился коротким ответом Николай.
     - С вашего позволения, мы займёмся своими делами. - подвёл черту первому знакомству Никита.
     Женщину все завали Мать. Поначалу это было просто обращение - мать то, мать это, и постепенно оно стало именем. Прошлые имена и фамилии в новом мире никакого значения не имели, хоть горшком назовись, только смотри, чтобы в печь не сунули, или в рабское хозяйство не продали.
     Первых новых поселенцев привела сюда Мать. Она бывала в этом Селе раньше. Здесь жила её подруга с семьёй. Название Села - Царёво. Место замечательное - река, лес, земля благодатная. Странно, что в Селе не оказалось ни мёртвых, ни выживших. Останки людей обнаружили в лесу. По какой-то причине жители Села ушли в лес, то ли умирать, то ли спасаться.
     Новость о появлении мифических циркачей будила любопытство, вызвала разговоры, но воспринималась как нечто несерьёзное. Всплыла шутка о цирке, который уехал, оставив клоунов. Вероятно, самозванцы какие-то. Не спёрли бы чего-нибудь.
     В Селе сформировалось семь общин. Сам собой сложился Совет, в который вошли люди с решающим в своей общине словом. Никаких реальных полномочий он не имел, а был лишь площадкой для обмена мнениями. Организатором и мотором общественной деятельности стала Мать.
     В самой большой общине было двадцать человек, в самой маленькой - пять. Места под солнцем хватало всем. Отношения между общинами, как и между людьми, складывались непросто. Попытки Матери привести эти отношения к общим правилам, терпели из уважения к ней, но объединяться в колхоз не хотели и вмешательство Совета во внутриобщинные дела не допускали.
     Пока общественное мнение определялось в своём отношении к новичкам, Никита с огорчением рассматривал то, что устроители музейной усадьбы назвали конюшней. Декорация она и есть декорация! Но всё же лучше, чем под открытым небом. Оставив Николаю решать эту задачку, Никита отправился в лес за пропитанием.
     С охоты Никита вернулся с двумя поджаренными на лету тетеревами и в глубокой задумчивости.
     - Что случилось? - Николай читал эмоциональные состояния Никиты, как открытую книгу, то ли потому что Никита слабо контролировал трансляцию эмоций, то ли пренебрегал контролем. - Лешего обоссал?
     - В лесу много останков. - Никита не поддержал насмешливый тон. - Очень много. От смерти спрятаться хотели... Думали, лес защитит. Грибы.
     - Грибы? - Николай не мог понять, о чём речь? - Какие грибы?
     Дома, увлёкшись лесом, Никита чувствовал неизвестно откуда возникающие подсказки: какая трава полезна, какие грибы и ягоды лечат, как нужно правильно думать и делать, чтобы лес сам давал то, что ты хотел бы от него получить. В шутку разговаривал с деревьями. А в шутку ли?
     - Грибница... - Никита замялся. - Грибница рассказала.
     Николай с беспокойством смотрел на Никиту: галлюциногенные грибы и не такое расскажут!
     - Сам такой! - обиделся Никита. - Не знаю я. Взяла и рассказала... Грибница!
     Грибы удивительные создания - это и растения, и животные одновременно. Хотя иногда они бывают очень недружелюбны, всё же их склонность к взаимовыгодному симбиозу с другими организмами, берёт верх. На земле нет биологических ниш без грибов. А вот теперь и разговорились! В прошлой жизни мыслящая грибница - это сенсация! Теперь - только дополнительный штрих в новой картине мира. Сколько ещё впереди открытий чудных готовит просвещения дух? Почему-то это не радовало, а заставляло грустить о прошлом, в котором не было разумных грибов. Одно дело, когда братья по разуму живут в фантазийных допущениях, и совсем другое, когда они под боком: словно твой дом оказался коммунальной квартирой.
     Из мировоззренческой задумчивости друзей вывела Мать. Она принесла незваным гостям в плетёной корзине свежий хлеб, десяток варёных яиц, кусок варёного мяса, чай для заварки и соль. И пирожки!
     - Спасибо! - первым поблагодарил Николай, Никита поддакнул.
     - Пожалуйста! Чем богаты, тем и рады. - ответила Мать и, заметив на земле дичь с опалёнными перьями, предупредила: - Лес проклят. Лес мёртвых. Мы далеко не ходим, а то леший кругами водит.
     - Волков бояться... - начал было Никита в оправдание леса, но не стал развивать, вероятно, не без оснований, спорную в местных обстоятельствах тему. - Вы всех угощением встречаете? - бестактный вопрос вырвался не случайно: женщина не выглядела доброжелательной, смотрела, словно врага покойника на могилку пришла навестить.
     - Нет! - твёрдо ответила Мать, - Пирожки с капустой. Мои фирменные.
     - Мы можем заплатить. - предложил Николай.
     - Заплатите. Ещё успеете. - отказалась Мать. - Это на первый случай. Да и не в деньгах дело. Пойду я. Устраивайтесь.
     Обдуваемая лёгким ветерком, Мать пошла обратно в Село. Её мешковатое, похожее на рясу священника платье, пузырилось то ли на ветерке, то ли от покроя и от этого женщина выглядела беременной воздухом.
     Более двадцати лет Мать работала школе учительницей младших классов, а последние десять лет - надзирательницей в женской исправительной колонии строгого режима. Только на поверхностный взгляд это противоположные занятия, крайние позиции обстоятельств жизни, на самом деле, по сути - одно и то же, с той лишь разницей, что зэчки вызывали у Матери меньшее отвращение, чем дети. Если педагог не испытывает отвращения к своим воспитанникам, значит он педофил. Мать судила об этом категорично, считая промежуточные оттенки лицемерием и профнепригодностью.
     Последние полгода перед Серой смертью Мать провела в психиатрической клинике. Была ли это болезнь - вопрос. Очевидно, что это был путь избежать ответственности за дикий поступок. Мать смертельным боем обрушилась на молодую заключённую. На фоне прошлой образцово-добропорядочной жизни, случившееся выглядело внезапным умопомрачением. Не удивительно, обстановка в местах заключения не способствует крепости психического здоровья, как заключённых, так и тюремщиков.
     В психушку Мать упрятали родственники при поддержке администрации колонии: хотелось притушить скандал, да и верилось, что у дела очевидная психиатрическая подоплёка. Защитникам не хотелось докапываться до истинных причин происшествия. Прежде всего, это было не в их интересах и в последнюю очередь заботой о судьбе Матери. Сын - молодой перспективный политик, делающий карьеру в партии власти, исправительная колония - образцово-показательная.
     Серая смерть унесла прошлое в могилу. Не осталось никого, кто мог бы удивиться, как много пациентов психушки выжило: санитары и санитарки, бесчувственность которых, граничащая с садизмом, тюремным надзирателям и не снилась, сбежали первыми, врачи - следом. В убийственной суматохе последнего дня близкие просто забыли о Матери, их судьба ей неизвестна.
     Люди-деревья, космические контактёры, неисправимые суицидники, наркоманы и алкоголики на свободе оказались самой безобидной частью обитателей нового мира, а порядки и нравы психушки в сравнении новой жизнью выглядели утраченными гуманистическими идеалами. Думать о вчерашнем аде, как о потерянном рае - это так по-человечески!
     Темнело рано и, хотя темнота не была особой помехой, Никита и Николай всё равно подстраивались под светлое время, спать ложились не поздно затемно, вставали с рассветом. От мысли переночевать в доме отказались: он выстужен и загажен. Как обычно поставили палатку.
      - Я подумал, мы любовники? - укладываясь спать, спросил Никита, на ответ он не рассчитывал. - Любовники - как-то пошловато звучит. Друзья? Друзья не трахаются. Пара? Как два сапога! Ты мой бойфренд, я твой бойфренд, а вместе мы френды. Как в компьютере. Ужас!
     Николай засмеялся. Френды! Придумал!
     - Нет. Я твой Железный дровосек. - сказал Николай и обнял придвинувшегося к нему Никиту. - А ты мой соломенный Страшилка. Не переживай, купим мы тебе мозги.
     - Сам такой! - буркнул Никита.
     Первым просыпался Николай. Он разводил костёр, грел воду, сочинял завтрак, заваривал чай из чаги - гриба-трутовика, его в лесу много. Привычный чай стал редкостью: на рынках под видом чая предлагали похожее на чай неизвестно что. Наполнив большую кружку, Николай подслащивал напиток мёдом, который берег исключительно для Никиты, сам, довольствуясь удобным в дороге сахарозаменителем.
Обязательная прелюдия нового дня заканчивалась побудкой: полупроснувшийся Никита, не сходя со спального места, выпивал свой эксклюзивный чай, выбирался из палатки и объявлял миру: "Доброе утро!". Сразу под щебетание райских птиц вставало солнце, мир стряхивал с себя сонную негу и наполнялся душевной бодростью.
     Радость проснувшегося бытия омрачали несущественные подробности: промозглая сырость, нежелание вставать с нагретого места, побеждаемое желанием справить нужду. Зима хоть и не северная, но всё ж таки зима. И пусть бы, да вдобавок - бессмысленность предстоящего дня в дороге судьбы. Блажен, кто верует, что господь управляет шествием его.
     Подземное приключение вчера казалось лишь досадным казусом, но утром, которое, как говорят, мудрее, почему-то стало выглядеть зловещим знамением. Лучше бы наоборот, но добрым знаком случившееся не назовёшь.
     - Сральню надо сделать. - после завтрака ответил на свои невесёлые мысли Никита.
     На рядовой ночёвке ямку в кустах рыл первый, кому приспичит. А вот сейчас сакральность пути взывала к основательному размышлению о будущем: следовало переждать и тут уж одной ямкой не обойдёшься.
     Николай не стал возражать против основательной остановки: нужно пополнить припасы, подремонтировать снаряжение, а главное - в Селе наверняка найдётся, чем кормить лошадей.
     После обеда Никита прихорошился в свежую, пусть и мятую, рубашку, вычистил залатанную в нескольких местах кожанку, которую в прошлой жизни под страхом смерти не одел бы.
     - Пойду налаживать отношения. - объяснил Никита и, предвидя возражение, упреждающе возразил: - Ни в коем случае! Ты всех только распугаешь.
     - Осторожней. - нехотя согласился Николай.
     - Ты тоже. - ответил Никита.
     Николай думал о том, что не хочет отпускать Никиту одного, но это неправильно, даже если жизнь как минное поле. Единственная цена этой предосторожности, что один без другого не останется.
     - И мне не по себе после вчерашнего. - Никита перестал прикрываться шутливым тоном: - Но, правда... Меня всерьёз не воспринимают, тебя боятся. Я на разведку, а потом решим, что дальше. - молчаливое сопротивление Николая было громче его слов, в такие моменты у Никиты пропадало желание спорить: - Хорошо. Я как ты. - отступил Никита. - Наверное, меня любит бог, раз я у тебя есть.
     Николай усмехнулся: согласиться, чтобы потом всё равно сделать по-своему - обычная тактика Никиты.
     - Ладно. - сдался Николай. - Надеюсь, здешние селяне и селянки мирные люди, или хотя бы не людоеды.
     Путь в Село шёл мимо пустыря, где в незапамятные времена стояла церковь, от которой не осталось следа, но почему-то приходила мысль, что пустырь не всегда был пустырём, словно незримые скромные деревенские купола с крестами охраняли место от случайных застроек. Здание управы, клуб, торговый центр - в разное время все эти проекты провались по каким-то своим причинам.
     Проходя мимо пустыря, Никита чувствовал историю этого места. Здесь стоял треножник, поддерживающий большой голубой кристалл. Вокруг него собирались трёхметровые гиганты, очень похожие друг на друга. Так они общались со своими создателями, биологическим продолжением которых являлись. В человеческой терминологии, они общались с богами. Много позднее остаточная энергетика этого места притянула сюда сначала языческое капище, а потом череду церквей, сжигаемых безбожными завоевателями и восстанавливаемых вновь.
     Такие внезапные, походя, прозрения Никиту не пугали: он всегда был фантазёром, а с некоторых пор стал неукротимым фантазёром. Длинными вечерами перед сном в палатке он рассказывал Николаю бесконечные истории обо всём, что приходило на ум: о галактических войнах между расой галпов и расой воплощённых, о мире мыслящих кристаллов, об удивительных приключениях в других мирах, о подлой, паразитной сущности хранителей, которые растеряли благородство своих предков. Никита не заморачивался внеземной терминологией, переводя свои невесть откуда почерпнутые знания в словесную форму. Поэтому его истории воспринимались как сказочные.
     Понятийно проще обстояло с человеческой историей, хотя и не менее фантастично. Николай не спорил с рассказчиком, потому что не сочувствовал этой странной, эфемерной науке, а лёгкость, с которой Никита выдавал версии исторических событий, только лишний раз подтверждала, мягко говоря, вариативность, а то и вовсе непредсказуемость прошлого. Чтобы не вдаваться в долгие описания, Никита часто помогал себе жестами, мимикой и матерной лексикой. История в сленговом варианте - это неожиданно и забавно. Если бы Николай мог увидеть себя слушающего со стороны, то увидел бы человека, для которого тайны Вселенной и загадки истории - ерунда, по сравнению с тем, что любимый человек рядом. Ты мой воздух, без тебя я задохнусь в этом мире - говорили глаза Николая.
     Изредка в своих рассказах Никита забредал на территорию, которую Николай считал своей заповедной вотчиной: неведомые человеческому уму научные теории в фантазийном изложении выглядели чаще всего совсем уж нелепицей. Некоторые из них всё же были занимательны, при условии, что истинное их место на полке абстрактного субъективизма, или метафизики, или вообще неизвестно где. Например, Мир, как луч разлагается на спектр и состоит из разных Миров. В названиях Никита путался, всякий раз выдумывая их заново, но в двух случаях был твёрд: есть Мир Причин и Мир Бытийный. Люди воспринимают только Мир Бытийный. Особо одарённые, которых, к сожалению, часто принимают за сумасшедших, видят Мир Причин.
Для доказательства своей правоты, Никита, побродив по Миру Причин, возвращался с ворохом "открытий". Так, добравшись до эволюции, он рассказал, что Homo sapiens - это сборище разных биологических видов. На каверзные вопросы Николая Никита ответить не смог, но пообещал досконально разобраться: знания хранителей - чертовски сложные картинки!
     Если идиллию уравновешивает быт - это везение, обычно он убивает романтику отношений. Друзья не были исключением. Никита злился, когда Николай уходил в себя, долго не возвращался, а, всё же вернувшись, не мог удержаться от замечаний о плохо вымытом котелке, о нечищеном оружии, о разбросанных вещах и тому подобному, что за Никитой находилось всегда. А сам то! Мог улечься спать с немытыми ногами, брился только по настоянию Никиты, в тарелку за куском мог залезть руками... К счастью, долго находиться в состоянии размолвки они не могли. Для примирения Никита придумал достойную фразу - прости меня, даже если я прав! Или по-другому - прости меня, даже если я не виноват!
     Первый раз за время странствия Никита не чувствовал рядом оставленного в одиночестве Николая. Вот нужно было выпендириться! Только гордость не позволяла Никите вернуться обратно. Может быть Николай прав - это у них психологическая, вроде наркотической, зависимость и уже почти клинический страх друг за друга? У одного нет сердца, и он любит мозгами, у другого нет мозгов, и он любит сердцем - парочка, гусь да гагарочка!
     В скверном настроении Никита шёл по центральной безлюдной улице Села: то ли все попрятались, то ли действительно заняты делами и не до пришлого щёголя. Наконец у одной из калиток появился человек, явно настроенный на общение. Это был мужчина лет сорока, среднего роста, не склонный к полноте, средней внешности: небогатая шевелюра с возрастными залысинами, лёгкие мешки под глазами, не совсем карими и от этого как бы блёклыми.
     Познакомились. Незнакомец назвался по имени и сразу заговорил на "ты" с располагающей, подпорченной, вероятно, неумеренным курением, желтозубой улыбкой. Его звали Пётр. Пригласил в дом. Двора как такого не было: внутренние заборы, раньше отделяющие независимые участки, снесли, и образовалась общая огороженная территория с домами, подсобными постройками, переходящая другую, теперь уже не прохожую улицу.
     Стерегущая придомовое пространство овчарка насторожилась. Пётр раскрытой ладонь остановил её, но собака не обратила на жест хозяина внимания - она на мгновение застыла, удивлённо глядя на незнакомца, отвела глаза, поджала уши и без подобострастия, но уважительно виляя хвостом, подошла к Никите и лизнула ему руку. Тут как раз подоспел Парень: он попытался взгромоздиться на штакетник забора, но это, оказалось, ему неудобно, и он перелетел на дерево во дворе.
     - Это со мной! - сказал собаке Никита, и пёс понял.
     Действительно цирк! Пётр не нашёл, что можно сказать об увиденном.
     Никита проверял, не кормят ли здесь собак человечиной. Не кормят. Если бы кормили, то пёс не подошёл бы к нему. Что-то странное - человек, а понимает и чувствует будто оборотень, но волком не пахнет: собачье чутье подсказывало почтительный вариант поведения. Если не придираться к слову "телепатия", а использовать его как фигуру речи, то все животные телепаты. Собаки лишь более приспособлены к пониманию человека, а человек их не понимает, если только он не оборотень.
     В доме прошли в комнату с круглым деревенским столом посередине и небольшим письменным столом у стены. Рядом с открытой ученической тетрадью лежали счёты. Никита знал, что такое счёты, но никогда их не видел раньше. В комнате стоял незнакомый, но сильный естественный запах. Пётр усадил Никиту на диван, а сам отлучился, вернулся с чайником и заварником. Чашки в комнате были, а также сахарница и вазочка с домашним печеньем.
     Выяснился секрет запаха. Это оказалась махорка. Пётр предложил гостю, Никита не отказался, но у самого скрутить сигарку не получилось, помог хозяин. Опрометчиво привычно затянувшись, Никита задохнулся и прокашливался до слез. Про махорку он слышал раньше, но не подозревал о её ядрёности.
     - Извини! Уж чем богаты. - оправдался Пётр.
     Покончив с курительным недоразумением, выпили чаю. В негостеприимности, открытости и тем более откровенности хозяина не упрекнёшь. Поговорить вроде поговорили, но как устроена здешняя жизнь, Никита так и не понял. Зато выяснил, что старатели, приезжающие сюда раз в неделю, будут завтра. И лошадей удалось пристроить на время.
     - Найдётся место. Есть у нас пару лошадок. Не такие красавцы, как у вас, но, думаю, не подерутся. - ответил на просьбу Пётр. - Убирать за ними будете сами. В деревне всегда работы столько, что успевай только поворачиваться. Лишних людей у меня нет.
     Неожиданно в комнату без стука, явно привычно по-домашнему, влетел молодой парень с заспанным лицом. Из одежды на нем были только трусы в разноцветный горошек. Стройное юношеское тело, взъерошенная копна редкостно ярко рыжих волос, чёрные, слегка косоватые глаза и, наверняка, левша. В Средние века с таким набором внешних дьявольских отметин его, на всякий случай, без явной другой вины, сожгли бы на костре.
     - Или я сплю, или я ебанулся! - вместо "здрасте" выпалил Рыжий, изумлённо глядя на Никиту.
     - Штаны надень! - ответил ему Пётр и пояснил Никите: - Он допоздна работал, вот и отсыпался.
     Рыжий ойкнул и ретировался, не закрыв за собой дверь. Появился он одетым, явно прихорошившимся у зеркала, судя по тщательно причёсанным волосам. А Никита уже прощался с хозяином.
     - Не в последний раз, надеюсь. - ответил Никита на огорчённое, даже горестное выражение лица Рыжего.
     - Это моё сокровище. - на будущее пометил свою территорию Пётр.
     Хозяева проводили гостя до калитки. Чуть поодаль у соседского дома всех подстерёг неприятный сюрприз - два человека, явно поджидали Никиту и двинулись прямо на него, один - с винтовкой.
     - Не связывайся с ними. - успел предупредить Пётр. - Это наша головная боль.
     Убегать Никита не собирался, а спокойно уйти, не обращая внимания на проявляемое внимание к нему, было поздно, да и оставлять за спиной вооружённых людей с неясными намерениями - опрометчиво.
     Парни лет тридцати. Очевидно по глазам, что навеселе, но не от вина или водки и не от махорки. Такой взгляд Никите хорошо знаком по гламурной жизни.
     - Смотри, какая цыпа! - заговорил парень с винтовкой. - Прелесть, что такое!
     - Мужики, прекращайте! - попробовал остановить соседей Пётр. - Что за дела?
     - Заткнись, падла! Башку отстрелю! Давно нарываешься. - парень взял винтовку наперевес и прицелился в Никиту: - И зачем такой сладкой цыпочке пистолет? С таким-то ротиком, с такой-то попочкой. Ну-ка, Вован, пощупай мальчика за пистолетик. А ты, цыпа, не дёргайся. Не промахнусь.
     Молчаливый Вован, сально улыбаясь, приблизился к Никите и потянулся к нему рукой, но не сразу к кобуре, а к ширинке. Собственно, неважно, за что он хотел ухватиться в первую очередь. На обкуренных долбоёбов Никите хватило и половины его потенциальной реакции: один упал с пулей в животе, другой - в голове. Это произошло так стремительно, что в первое мгновение ни Пётр, ни Рыжий не поняли, отчего попадали незадачливые грабители.
     Никита уходил, не ускоряя шаг, не оборачиваясь, словно и не оставил за спиной два трупа. Как Николай! На самом деле уйти хотелось побыстрее.
     Пётр ударил себя ладонью по лбу: он представлял, что последует дальше. Рыжий изумлённо смотрел в след Никите: вот это парень!
     Выслушав отчёт Никиты о разведке, которая стала разведкой боем, Николай не удержался от язвительности:
     - Да, умеешь ты наладить отношения!
     - Сам дурак! - со злостью ответил Никита.
     - Дурак. - неожиданно согласился Николай. - Прости.
     Они сидели на лавочке у дома. Николай обнял расстроенного Никиту: сам виноват, не надо было его одного отпускать. Но и на поводке не удержишь - опять двадцать пять!
     - А мне здесь нравится. - заговорил Никита. - Кажется, что я здесь уже жил... в другой жизни. Река. Лес. Дом можно отремонтировать. Чем-то похоже на наше старое место, только всё покрупнее.
     - Ты хочешь, чтобы мы здесь остались? - спросил Николай. Он тоже об этом думал.
     - Да. Но теперь... - Никита тяжело вздохнул.
     - Ты думаешь, есть такое место, где нас ждут с распростёртыми объятиями? - то ли спросил, то ли предположил Николай. - Нет такого места. Мы остаёмся. Мы остаёмся, даже если для этого потребуется сравнять с землёй эту деревеньку. Пока я жив, никто не смеет обижать моего безмозглого соломенного Страшилку.
     - Тьфу, на тебя! Пока он жив... Не каркай! - с искренне суеверным страхом ответил Никита.
     Подойти незаметно к усадьбе со стороны Села невозможно. Друзья ждали подвоха со стороны леса, или реки, а увидели две вооружённых группы, которые шли, не скрываясь, по дороге. Почему две?
     - Оружие убери. У них стволов больше. - предупредил Николай. - И не лезь поперёк меня в пекло!
     Как стало ясно по расстановке, одна группа - наблюдатели, среди которых знакомые Никите лица - Пётр и Рыжий. И ещё Мать. Вторая группа - жаждущие расправы. А зачем пришли наблюдатели? На чьей они стороне? Заступятся? Вряд ли.
     - Мы пришли за твоей жёнушкой! - объявил старший - полноватый, лысоватый, восточного типа мужчина. У него при себе был только пистолет, а у его людей - винтовки, нацеленные на Никиту и Николая, стоящих перед вооружёнными людьми как у расстрельной стены: - Отдай свою сучку и останешься жив. Нет - убьём обоих.
     - У тебя поганый рот! - презрительно ответил Николай.
     Восточного типа мужчина, сорока девяти лет от роду, носил простую фамилию Торопов и звался Андреем Михайловичем. Или природа подшутила, или его мама не блюла верность мужу, или то и другое вместе - неизвестно, но факт на лицо, или на лице, это как кому угодно. В прошлой жизни - мелкий чиновник, мелкий взяточник, мелкий человек и домашний тиран, мечтающий о другой, яркой жизни, которая не состоялась по недоразумению в силу царящей в мире несправедливости. Серая смерть освободила его от пут общественных условностей, дала ему шанс проявить себя, и он этот шанс не упустил. Пока его успехи скромны, но это только начало. Теперь он для своих слуг Бос.
     - Даю тебе минуту на размышление. - свеликодушничал Бос. - Я зол на твою белобрысую сучку, но с тобой мы можем договориться. Ты парень не промах, я знаю. А блядей на наш век хватит.
     Одна минута! Даже полминуты - это может быть целая жизнь.
     Николай не ответил - не стоит тратить дорогое время, отвечая на глупые вопросы и глупые предложения. А Бос неожиданно начал задыхаться, он не понимал, что с ним происходит, дышать становилось всё труднее.
     - Всем стоять на месте, или он умрёт. - приказал Николай. - Опустить оружие или он умрёт.
     Николай говорил так властно и уверенно, что брала оторопь, а вид задыхающегося Боса обескураживал. И пусть сдохнет, и к лучшему. Или не к лучшему? А Бос уже нелепо махал руками, словно птица крыльями. Так опускать винтовки, или стрелять? В безоружных стрелять? Да куда они денутся! Сначала один боец опустил винтовку, за ним и остальные. А мог бы, и выстрелить со страху, от непонимания происходящего, следом выстрелили бы все.
     Бос опустился на землю, на карачки, ком в горле уменьшился, но дышалось ещё трудно.
     - Предупреждаю один раз. Кто посмеет обидеть его, - Николай некультурно показал пальцем на Никиту, - меня... - под ногами, как ни в чём, ни бывало, крутился Парень с видом, мол, какая стрельба? Это дегенераты и наркоманы, а не бойцы. Николай ткнул пальцем в Парня. - И его тоже. Тот покойник. Сегодня никто не умрёт, а что будет завтра - зависит от вас. - Николай посмотрел в сторону наблюдателей. - Вас это тоже касается.
     Минуту назад кольцо Никиты, свербевшее так, будто хочет откусить палец, утихло. Николай как всегда - всё сам! И Никита не удержался. На собравшихся вдруг из ниоткуда налетели пчёлы. Люди бросились бежать, отбиваясь от злобно жалящих насекомых, роняя оружие. Даже у Боса открылось второе дыхание. Николай видел только бьющих руками воздух людей и ничего не понимал, а пчёл не видел, на него такие фокусы не действовали.
     - Пчёлы! - объяснил Никита.
     - Какие пчёлы в декабре! - возмутился Николай.
     - Я как-то не подумал... - согласился Никита.
     Стычка с местными испортила настрой остаться: стоит ли? Друзья спустились к реке и до темноты сидели на берегу.
     - А не сильно ли мы рискуем из-за моих хотелок? - прервал молчание Никита.
     - Это не твои хотелки. Это наша жизнь. До сих пор мы от неё убегали. - ответил, и на свои мыли тоже, Николай.
     - А ты и в правду самый умный. - шутливо согласился Никита. - Да, мозги купить - мне бы не помешало.
     - Обойдёшься. Лучше сена, да овса. Лошадей завтра кормить нечем. - приземлил тему Николай.
     - А я дичи не набил. Старатели хорошо дичь берут. - спохватился Никита. - Насчёт лошадей я договорился, завтра отведём.
     А в это время Село гудело. Люди обсуждали случившееся, ходили от двора ко двору, обменивались мнениями. Покусанные пчёлами, по советам знающих, делали содовые примочки, или прикладывали лук. Никто не обратил внимания на отсутствия жал в волдырях, потому что, хотя бывалый человек предложил жала повытаскивать, желающих на такую операцию не нашлось. У пары человек оказалась аллергия на пчелиный яд и у них по всему телу высыпала крапивница.
     Откуда взялись в это время пчелы и почему они напали? Это не особо удивляло: в сумасшедшем мире сумасшедшие пчёлы - после Серой смерти всё возможно! Покусанные - лишь подробность, а что вообще-то произошло? Свидетели говорили об этом очень неохотно и по-разному. Сколько свидетелей столько и версий - обычное дело, но тут примешивалось что-то ещё. Слушатели не могли понять, что приключилось с Босом? По агентурной информации из его общины, он не образно, а реально обосрался! Как два безоружных парня пусть не разоружили, но всё равно как бы обезоружили целый взвод законченных придурков? Вот если бы циркачи наложили в штаны, это было бы понятно, но, когда наоборот - это непонятно. У слушателей складывалось впечатление, что очевидцы что-то не договаривают.
     Боса и его отморозков терпели как неизбежное и не самое большое из возможных зол. Его община поставляла горючку. Топливный бизнес неизбежно сросся с бандитами, крестами, разборками между ними. Бос чувствовал себя в этой криминальной грязи, как рыба в воде. К тому же он прикрывал Село от других банд, не из человеколюбия, конечно, а как свой рынок сбыта. Бос жил при понтах, и на понтах: внешние подельники, особо не вникая в детали, переоценивали его авторитетность и влияние. Считалось, что он держит в кулаке крупную группировку и контролирует несколько поселений.
     Не только от старателей сельчане знали, что происходит в других местах: по делам приходилось наведываться в разные поселения. Пьянство, наркомания, поножовщина, перестрелки, кровавый бизнес, измывательства бандитов - рядовая картина. Возвращаясь, даже неверующим хотелось поблагодарить бога за то, что он бережёт их от ужасов новой жизни.
     До появления циркачей, убийств в Селе не было. Драки, ссоры, разборки случались по множеству поводов в силу скудности и неустроенности быта, в силу разницы характеров и привычек, из-за ревности. Придурки, которых застрелил Никита, обкурившись, часто к кому-нибудь цеплялись, но получив отпор, позорно отступали. Вована считали за мазохиста: он столько раз получал по яйцам за свои шаловливые ручки, что там у него всё должно быть отбито, а он не унимался. Но откуда об этом знать Никите? Напоролись ребята на крутого и поделом. Убиенных никто не оплакивал, даже в их общине печали не было. Бос взъярился по понятной причине - это удар по его авторитету. Не зная, можно подумать! Реальная цена его авторитета - отбитые яйца Вована, и то, что спускали собак на дебилов Боса, стоило им только появиться на территории не своей общины.
     И всё же убийство - новая опция в программе общественной жизни Села. В личном качестве мало кто из сельчан, прежде, чем здесь обосновался, не переступил все божьи заповеди, чтобы выжить. Тем более хорошо они понимали, что лиха беда начало.
     В усадьбу пошли, чтобы проконтролировать Боса - это если сказать для того, чтобы что-то сказать. Никто не знал, как поступить. Надеялись, что пришлые струсили и уже сбежали. Это был бы самый простой и благополучный финал. Не струсили, не сбежали, стояли безоружные перед нацеленными на них винтовками. В чём они виноваты? Защищаясь, Никита был в своём праве, и упрекнуть его не в чём. Это вдруг стало ясно как божий день. А кроме того, вместе они замечательно красивая пара. Это дополнительный аргумент в их пользу, хотя никакого отношения к сути конфликта он не имеет.
     Когда Николай заговорил, его воля пригвоздила всех на месте. Как это объяснить? Как об этом рассказать? Это надо почувствовать. Его слово, его воля сильнее винтовок. Что уж тут пчелы! Так, мелкая, странная подробность.
     ***
     День Старателя раз в неделю. В Селе это выходной, почти праздник. Кто-то ждёт, не дождётся, заказанной вещицы из прошлой жизни, кто-то приходит на площадь поглазеть и себя показать, поболтать, послушать новости внешнего мира. Старатели-оптовики в торговле мелочёвкой не участвуют. Они сразу расходятся по общинам, обговаривать сделки. В основном все друг друга уже знают, новеньких принимают по рекомендации. Случаются и мимоходом залётные с прочими за компанию, но пока они на мелочёвке себя не зарекомендуют, серьёзно с ними разговаривать никто не станет. Время такое - без крайней нужды ничего не бери от человека, которого не знаешь, да и в любой время этого делать не следует.
     Друзья вышли пораньше, чтобы сначала пристроить лошадей.
     Николай хмуро взглянул на Петра и спросил у Никиты:
     - Ты ему доверяешь?
     - В разумных пределах. - неопределённо ответил Никита и предложил: - Вы отойдите в сторонку, я им объясню, а то ведь не пойдут.
     Пётр не понял о чём речь. Оказалось, о лошадях! Отошли. Пётр удивлённо спросил Николая:
     - Он что у тебя, Маугли?
     - Типа того. - подтвердил Николай и достал три золотых за приют для лошадей.
     - Это по-королевски! - Пётр не ожидал подобной щедрости. - Я бы и так...
     - Так - не надо. Надо по-королевски. - предупредил Николай.
     Из дома выбежал Рыжий и бросился к Никите, что-то с ходу объясняя.
     - Это мой. После вчерашнего он со мной разговаривать не хочет. - пояснил Пётр.
      - И поделом! - не посочувствовал Николай.
     - Так считаешь? Уверен?
     - Да! - Николай смотрел холодно, недружелюбно.
      - Скор на выводы! - Пётр отвёл глаза. - Мда...
     Пристроив лошадей, друзья отправились за покупками. Рано пришли. Торговая площадь пуста. Прогулялись до церкви на въезде в Село. Навстречу им выскочил тщедушный попик и начал подобострастно кланяться. Это было неожиданно и неприятно. Попик пригласил в церковь. Её построили десять лет назад вопреки мнению сельчан, которые считали, что место храму на пустыре, где по сельской памяти стоял прежний. Но церковному начальнику пустырь не понравился, или церковный начальник намоленному месту не понравился.
     В церквях ни Никита, ни Николай не разбирались и остались равнодушны к скудному убранству храма. Зато попик их позабавил своей суетливостью, преувеличенной, неискренней доброжелательностью и напуганностью. В открытые церковные двери влетел до этого где-то замешкавшийся Парень. Попик вздрогнул, как от щелчка хлыстом рядом, и перекрестился.
     Отец Василий, в прошлой жизни - Василиса. О себе в женском роде он не говорил, так звали его те, кто знал о его склонности брать в рот в общественных туалетах у желательно малоопрятных свежесправивших нужду мужичков. В попу Василиса давал неохотно, потому что после анального секса у него случались запоры. Туалетные радости Василиса дополнял сосанием у бомжей и пьяненьких в парках, или где придётся. В зону он попал без вины виноватый. Поиск сексуальных радостей в злачных местах как-то привёл Василису в наркоманский притон и, как следствие, он попал на заметку полиции, а в итоге - стал жертвой статистики раскрываемости.
     Наслышанный об опущенных, в зоне Василиса повёл себя сдержано, хотя, на поверку оказалось, что ужасы лагерной пидорской жизни преувеличенны. В ней есть даже свои радости. К тому же, найти в зоне того, кто действительно, а не на словах, не трахается - это нужно поискать. Всё же Василиса не увлекался и благополучно числился "чушкарём". В часовенке при зоне он помогал приходящему священнику в окормлении криминальной паствы, и дружил с батюшкой сексуально.
     После Серой смерти близость к церковным таинствам спасла Василису в образе отца Василия от бесчисленных превратностей нового мира. Абсолютное большинство как бы верующих Несчастной страны чрезвычайно слабо представляет себе церковную обрядность, поэтому некоторая опытность и фантазия позволяли отцу Василисе успешно нести свой новый крест. Бога, истребляющего человечество, народ хаял, но священника жалел.
     Однажды Василисе не повезло встретить старого знакомого, который шантажировал его разоблачением, обирал и сексуально измывался над ним. Пролив много горьких слез, как-то в порыве безумия Василиса нечаянно несколько раз вонзил в грудь спящего мучителя нож и ушёл, куда глаза глядят. Так он оказался в Селе и при осиротевшей церкви. Воспоминания о шантажисте-мучителе не оставляли, стали навязчивыми, страх разоблачения превратил его в параноика, который видел в любой случайности ужасную для себя опасность. В том, что проклятые циркачи со своей мерзкой птицей слуги антихриста и прибыли по его душу - Василиса не сомневался.
     Не ощутив прилива духовности, друзья, не раскланявшись со странноватым попиком, покинули храм божий.
     - Что Рыжий от тебя хотел? - вспомнил Николай.
     - Прощения просил. Он думал, что идут заступаться за нас. - без усмешки, но и без сочувствия ответил Никита.
     - Наивный...
     Планировали запастись у старателей только самым насущным, но выбор оказался богатым и соблазнительным, поэтому дополнительных покупок оказалось больше, чем удобно нести. Николай не удержался при виде набора инструментов, думая о ремонте дома, Никита не смог пройти мимо роскошных нард, хотя не умел играть, но вдруг вообразил, что в часы отдыха они будут гонять шеш-беш на берегу реки, кроме того, взял по паре рубашек для себя и Николая и не устоял перед явно не контрафактной курткой из тонкой кожи...
     - А-а... Сладкая парочка! - узнал циркачей один из старателей и громогласно объявил: - Прощайтесь с мирной жизнью, селяне!
     Это репутация!
     Николай строго посмотрел на старателя.
     - А я что? - ретировался старатель. - Молчу! Ничего не видел, ничего не слышал! Могила! - сравнение с могилой вырвалось неудачно. - Образно. Вы вас не видели, вы нас тоже!
     Как нельзя кстати, появился Пётр на машине и предложил подвести. Это было настолько кстати, что можно не сомневаться - случайность тут не причём.
     - Мы просим вас сегодня прийти на заседание Совета. - оправдал подозрения Пётр.
     Николай проигнорировал неожиданную просьбу: ничего отвечать он не собирался.
     - Кто такие "мы" и зачем? - не удержался от вопроса Никита.
     - Какая нам разница. - Николай остановил Никиту. - Не заводи пустое.
     - А ты не заметил, что вокруг вас люди? - Пётр обращался к Николаю.
     - Он прав. - согласился с Петром Никита. - Давай встретимся. А то, после вчерашнего, какая-то недоговорённость осталась.
     - Оружие, что побросали, забери. - предложил Петру Николай. - А винтовки я конфискую.
     Никита помог Петру собрать не конфискованное оружие и сложить в машину.
     - Я заеду за вами часа через три. - предупредил Пётр.
     Совет как всегда собрался в административном здании Села, в просторном кабинете за солидным столом. Разговор начала Мать, когда увидела, что бойкие минуту назад мужчины, спрятали глаза при появлении гостей, разглядывая столешницу, будто только на неё и пришли полюбоваться.
     - Без предисловия, сразу к делу. - начала Мать учительским тоном, окинув строгим взглядом, как провинившихся школьников, стоящих перед Советом Никиту и Николая. - Мы предлагаем вам уехать. От вас одни неприятности.
     - Это ваши проблемы. - раздражённо ответил обычно невозмутимый Николай.
     - Да. Наши проблемы, но из-за вас. - парировала Мать.
     - И это правда. - неожиданно согласился Николай. - Вчера вы пришли смотреть, как нас будут убивать. Сегодня вы хотите нас выгнать. Кто вы такие? Вам что-то не нравиться? Собирайте манатки и уёбывайте отсюда. Я никого не держу.
     От такого крутого виража у собравшихся дух захватило, оторвавшись от созерцания столешницы, они смотрели на наглецов с изумлением и возмущением.
     Вдруг раздался треск: трещал пол и стол, первым разломался стол. Сидящие инстинктивно вскочили, не понимая, что происходит.
     - Приходите нас убивать. - предложил Николай. - Только сегодня никто из вас живым не вернётся.
     Мать смотрела с ненавистью: эти двое разрушат всё, что с таким трудом сложилось!
     - Желчью не захлебнись! - предостерёг Никита. - Пирожки она печёт...
     Выйдя из здания, Николай, имея в виду стол, прикрикнул на Никиту:
     - Тебе всё надо превратить в комикс!
     - Эй! Не ори! Не на собрании уже! - одёрнул Никита.
     Назад шли пешком. Почти всю дорогу молчали.
     - Что со столом лучилось? - нарушил молчание Николай.
     Никита подобрал с земли камень, положил на ладонь и камень взмыл вверх!
     Антигравитация? Николай застыл на месте. Камень полетав, упал на землю.
     - Разряжение. - объяснил Никита. - Вверху - разряжение, внизу - давление. Можно наоборот и в любую сторону.
     - Ну, ты даёшь! - удивился Николай.
     - Даю, но только тебе. - схабалил Никита. - И у тебя получится, если постараешься. Что бы двигать, никаких сил не хватит, а так всё само летает. В замкнутом пространстве - ломается, если правильно точку выбрать. Я научу.
     Когда подъехал Пётр, Николай в расстроенных чувствах сидел у костра на раскладном стуле, а Никита ещё не вернулся из леса. Инструменты оказались китайским барахлом, продавец соврал, что немецкие: молоток Николай уже сломал, долото - на подходе. Кругом одни жулики!
     Пётр, стоял молча, напротив не обращающего на него внимания Николая. Начать разговор просто, но как начать разговор правильно? По дороге Пётр обдумал, что скажет, но его заготовки испарились от вида каменного Николая. Положения спас подошедший Никита:
     - Хоть заорись, он глазом не моргнёт. Зачем приехал?
     - Вы не всё знаете. - начал Пётр.
     - А мы и не хотим знать. - перебил его Никита. - Ты разве не понял?
     - Да, замкнулись вы в своей скорлупе. Долго ли так протяните? - с сожалением, без обиды сказал Пётр.
     - Не учи нас жить, лучше... - Никита не закончил избитую шутку про материальную помощь. - Говори по существу, а то я и сейчас замолчу.
     Никита достал из палатки брезент, постелил на подсушенную землю рядом с костром, сел:
     - Присаживайся в наших хоромах.
     - Бос поставляет нам топливо. Он предъявил ультиматум - или вы, или топливо. - ответил Пётр и подсел к Никите на брезент. - Мы не злодеи. Нам о людях думать надо. Мы тут все друг от друга зависим, нравится нам это, или нет.
     - Я его в пять минут раскулачу и с удовольствием. - заговорил Николай.
     - Так дела не делаются! - категорически не согласился Пётр. - Старатели уже всполошились из-за вас, еле их успокоили. Сегодня одного раскулачишь, завтра другого, а послезавтра хуй на пропитание рубить будешь. Даже бандиты торговлю не трогают. Сначала топливо достань, а потом делай с Босом, что хочешь. Это другая разборка. Рынок есть рынок. - Пётр криво усмехнулся. - Рынок, блядь! Одно название! Что уж есть!
     - И вы за этого гавнюка не заступитесь? - спросил Николай.
     - Нет. Он нам поперёк горла. - уверенно ответил Пётр. - Да и заступаться тут не принято. У каждой общины своё и по-своему. Совет ничего не решает. Это так, чтобы не передраться и сильно дорогу друг другу не перебегать.
     Николай поймал взгляд Никиты и согласно кивнул головой. Пётр почувствовал, что это не просто переглядки, а вроде как разговор, только молча. Они что-то решали.
     - Сколько отсюда до трассы? - Николай уточнял детали, а не раздумывал, как поступить.
     - До федеральной тридцать километров. - сообщил Пётр.
     - Подъезжай завтра с утра, подбросишь. - приказал Николай.
     - Он всегда такой... - Пётр обращался к Никите и хотел сказать "наглый", но смягчил: - Так распоряжается?
     - Всегда! - подтвердил Никита.
     ***
     По трассе шли долго, прежде чем нашли место, удобное для разбойных целей. От затянувшейся пешей прогулки Никита натёр ногу. Пустынное шоссе нагоняло тоску, солнце то брызгало светом, то пряталось за тучи, для полной унылости не хватало только дождя.
     Ожидание осталось без вознаграждения: колонну из трёх военных грузовиков под охраной двух бронетранспортёров пропустили нетронутой, здраво оценив свои силы, возможности и последствия мало контролируемой стычки, от которой после шальной пальбы останется только груда искорёженного металла. Не стали трогать и одинокий, обшарпанный, явно не очень технически здоровый автомобиль. План быстро добыть транспорт, трещал по швам.
     Наконец в видимости из засады показались две дальнобойные фуры старателей. Отличить их издалека просто по обильной цветной раскраске и флагам из разноцветных лент. Когда-то выдумка Никиты, оказалась удачной и ушла в народ. Агрессивно перегораживать собой дорогу друзья не стали, они скромно проголосовали поднятыми вверх руками, в знак мирных намерений. Не доезжая до голосующих, фуры сбавили ход и остановились, не глуша двигателей. Из кабины первого грузовика вышли двое с автоматами, из второго - ещё четверо и заняли оборонительную позицию: безобидное путешествие автостопом умерло вместе с прошлым.
     С оружием наизготовку авангард старателей приблизился к автостопщикам.
     - Ба... - воскликнул, судя по уверенному, властному виду, старший группы. - Глазам не верю! Или я ошибаюсь? А я-то думал, врут люди...
     - Подбросите? - спросил Николай.
     - Если только не в ад. - старатель с любопытством смотрел на выглядывающего из-за ног Никиты Парня. - Его тоже подвести?
     - Он сам о себе позаботится. - ответил Никита.
     Старшего звали Макс. Ровесник Николая или около того, слегка ковбоистый, самоуверенный и офигенно приятный парень. Он хозяин фур, но не только поэтому лидер разновозрастной группы. Макс умеет договариваться с внешним миром.
     Автостопщиков Макс усадил рядом с собой в кабину под молчаливое неодобрение своей команды: нарушалось, пожалуй, главное правило старателей - ни во что не вмешиваться, только нейтральная торговля, даже если на твоих глазах убивают, насилуют, забирают в рабство. А за помощь циркачам можно и головой поплатиться. Но Макс часто нарушал правила, умудрялся оставаться на хорошем счету у враждующих между собой банд, казалось, что ему всё сойдёт с рук. Его удачливость приписывали бесспорному обаянию, уму, связям, в том числе интимным. Конечно, без набора качеств дорогой шлюхи не обошлось, но этого явно недостаточно для успешной торговли оружием и наркотиками. Секреты своего мастерства Макс хранил в тайне, что само по себе залог успеха. Он падал реже других, потому что заранее знал, где соломку подстелить. Информация - вот его золотой ключик к потайным дверцам.
     - Даже не верится, что я везу сказочных героев! - Макс прищёлкнул языком. Николай и Никита непонимающе переглянулись. - Вы и по воздуху летаете, вас, и пули не берут, и сам чёрт вас охраняет. Народ любит робингудов, бэтменов. Что только про вас не рассказывают! Даже бандиты на вас разборки списывают. - Макс засмеялся, что-то вспомнив. - И меня вы однажды жестоко ограбили!
     - Ты сумасшедший? - спросил Никита.
     - Нет. Мир сумасшедший. - Макс обаятельно улыбнулся. - Не мешай людям сходить с ума, и они простят тебе многое.
     Разговорить пассажиров Максу не удалось и, смирившись с этим, он говорил сам. Оказалось, что кресты активно развивают сеть своих гарнизонов на неконтролируемых ими территориях, хотя носа из этих гарнизонов не высовывают. Система выглядела очевидной: гарнизоны создавались вокруг баз Госрезерва, которые охранялись отдельно и основательно, а так же на объектах, значимость которых была известна только крестам.
     - Они хотя и воняют как жопы, но в основном славные, сексуально озабоченные парни. - охарактеризовал солдат-крестов Максим.
     - Ты ведёшь с ними дела? - спросил до этого молчавший Николай.
     - Я со всеми веду дела. - серьёзно ответил Макс. - Чистоплюйство не моё ремесло.
     Государственные гарнизоны - это почти безобидная ерунда. Не государственные кресты - это чума. Макс рассказал, что знает о Генерале. Пока его армия продвигается на юг, здесь жить можно, но, если они придут сюда, придётся бежать, искать новые места.
     - И с ними ты дела ведёшь? - уже Никита спросил с иронией.
     - Нет. Боюсь. - Макс сделал паузу. - Боюсь оказаться на цепи у ног какого-нибудь их командира. Говорят, они своих любовников на цепь сажают и как собак водят. А Генералу наполняют ванну из золота бесовской кровью. Он женщин любит... и потрошить их любит. - Макс холодно посмотрел на пассажиров. - Я перед ними распинаюсь... А они мальчики-чистоплюйчики! Высадить вас, к ебеней матери...
     - Не пропадём. - равнодушно ответил Никита: Макс ему нравился, да вот болтать с посторонними отвыклось.
     - Не пропадёте. И я не высажу. - согласился Макс и долго молчал о своём. - Я детдомовский. В детстве столько говна огрёб, что нынешнее дерьмо мне по колено.
     Когда неожиданно съехали с трассы, Макс успокоил:
     - Мне туда. А для вас что-нибудь придумаем, если остаться не хотите.
     Придумкой оказался с виду убитый автомобиль.
     - А вы под капот загляните! - предложил Макс, правильно оценив реакцию друзей. - Тачка после прокачки. Я на таких самое ценное вожу. Шик и блеск нам ни к чему. И эти фуры ерундой набиты. Настоящий груз сейчас другой дорогой едет. А я как приманка для дураков торчу тут с вами. Генералу не попадитесь. Это будет последняя история про вас, ангелочки. Я всплакну, честно!
     На прощание Никита, сам не зная почему, обнялся с Максом, как со старым другом: наверное, в порядке компенсации за необщительность.
     До Лаборатории добрались без приключений.
     Дома! Радостное чувство возникло неожиданно. Казалось бы, тяжёлые воспоминания, связанные с этим местом, должны угнетать, но нет, тягостное прошлое фонило, не заслоняя главного - здесь Никита и Николай нашли друга. Встреча двух людей - это загадочное зерно судьбы, что из него вырастет никогда неизвестно. Встретившись, не найти друг друга - обычное дело.
     После лёгкого ужина, эротический душ и секс, секс, секс. Прорвало будто после длительного воздержания. Николай только с Никитой понял, что раньше ничего не знал о близости, был механической куклой, добывающей удовольствие генитальным трением. Дома, а Лаборатория пока была их единственным домом, за порогом осталось напряжение, в котором они жили всё последнее время, может быть, поэтому их обуяла взрывная страстность.
     - Я становлюсь как ты, а ты как я, я с тобой, как ты со мной, я - это ты, ты - это я и наоборот. - вдруг выдал Никита резюме своих чувств.
     - Ты понял, что сказал? - не удержался от критики Николай.
     - Да. Я люблю тебя, ты любишь меня. - на всякий случай за обоих ответил Никита, потому что на разговоры о любви Николай был крайне скуп.
     - Да, но любовь приходит и уходит, любовь... как-то не то слово. - Николай крепче обнял Никиту. - Мне кажется, что без тебя я не жил...
     С утра Никита не получил своей традиционной кружки чая в постель, вместо этого Николай обманом, мол, сюрприз, завлёк его в процедурную, чтобы взять кровь на анализ.
     - Нужно тебя обследовать. - Николай уговаривал насупленного Никиту. - Пожалуйста. Это важно.
     Никита протянул руку и закрыл глаза, почувствовал укол и вдруг вспомнил плен в госпитале во всех деталях, подробностях, даже запах был тот же - ужасный, больнично-крестовский. А что если Николай, спасение, их странствия - это игра воображения, а на самом деле Никита по-прежнему в госпитале? Тогда лучше умереть, не открывая глаза!
     Отвлёкшись на мгновение, чтобы поставить пробирку, Николай в последний момент успел подхватить теряющего сознание Никиту. Вместе они оказались на полу. Процедурная исчезла, вокруг была мрачная каменистая пустыня с маленьким, фиолетовым солнцем невысоко над горизонтом. Кровь пульсировала в такт одному повторяющемуся слову - умереть, умереть, умереть... "Нет!" - закричал Николай.
     - Нет! Нет! Нет! - кричал Николай, прижимая к себе Никиту.
     Безумие отступило внезапно, как и началось. Никита начал дышать ровно, зрачки двигались под веками, но глаза он открыть боялся. Николай облегчённо вздохнул.
     - Я здесь! - Николай поправил спутавшиеся на лбу волосы Никиты.
     Осторожно открыв глаза, Никита предварил очевидный вопрос:
     - Я себя чувствую. А ты седеешь. Покрасить тебя, что ли? - Никита сел, мягко высвободившись из крепких рук Николая, и пристально всмотрелся в его глаза. - Если ты что-то видел, никогда не говори мне об этом.
     Не хотелось, чтобы Николай когда-нибудь увидел госпитальные картинки, которые, казалось, стёрлись из памяти, ан нет!
     - Ничего не видел. - успокоил Николай.
     Случившееся он отнёс на счёт блуждающих пси-импульсов внешней среды: в процедурной Никита не так давно лежал в коме и отголоски того его состояния ещё не рассеялись. Шприц, кровь сработали провокационно. Николай уже как-то задумывался о том, что очистительные обряды - это неспроста. Но не кадилом же махать! В такие манипуляции он не верил, хотя сам предложить ничего не мог. А вот сейчас, окажись у него под рукой кадило, наплевал бы на своё неверие. Подземная Лаборатория идеальное место для сохранения и накопления пси-импульсов. Наверняка, здесь есть и другие ловушки-резонаторы. Чувство постороннего присутствия, странные сны, внезапная усталость, или наоборот неутомимость, в том числе и сексуальная, необъяснимые звуки, вдруг пронзительно ясно всплывающие, как голограммы, картины прошлого - всё в наличии и, вероятно, это не так безобидно, как представлялось раньше.
     Как и прежде, анализ крови Никиты показал, что ни к какой известной группе крови её отнести нельзя. Для профилактики и заодно для проверки тестовой системы Николай рутинно проверил свою кровь. Результат его изумил примерно так же, как если бы он уснул белым человеком, а проснулся - негром! Группа крови изменилась! Это невозможно. Группа крови предопределена у каждого человека генетически от рождения.
     На этом невозможности не закончились. Когда Николай первый раз подступился к ДНК Никиты, он всё сделал неправильно. Но ведь и в голову не могло прийти, что начинать следует с определения генома! Геном - это визитная карточка биологического вида, генотип - визитная карточка особи. Бесстрастный тестовый комплекс не нашёл в своей информационной базе подходящего соответствия, о чём и уведомил: Никита - неизвестный биологический вид. Геном Николая пока в пределах человеческого, но надолго ли? Судя по анализам крови, и с ним что-то происходит.
     Думаешь, что пережил конец света, но, оказывается, это была только прелюдия к чему-то, чему даже названия нет. Что из того, что Никита "звёздный мальчик"? Что это меняет? Распирает научное любопытство? Думать о Никите с познавательной целью - это отвратительно, это всё равно, что препарировать любимого человека, как лягушку. Но и отрешится от той мысли совсем - невозможно.
     Рассказы Никиты о хранителях, о воплощении и прочем подобном Николай воспринял как продолжение бесконечного комикса. Удивляли последовательность и подробность фантазий, но это удивляло, как талант выдумывать истории, а входить в роль свойственно артистическим натурам. Он такой и не только этим необыкновенный, другое объяснение не требовалось. Никита было обиделся на Николая, не воспринявшего его попытку рассказать о себе, но потом решил, что так даже лучше: и врать не приходится, и правда жить не мешает.
     - Со мной совсем плохо? - прервал Никита задумчивость Николая. - У тебя такой вид...
     - Всё хорошо. - упокоил Николай.
     - А что со мной было? - Никите не хотелось думать о себе, как о припадочном и он надеялся, что Николай, как всегда, всё объяснит.
     Пси-импульсы? Выслушав Николая, который скупо упомянул, что сам пережил подобное, Никита переиначил его рассказ на свой лад:
     - Это волнушки! Они, как вибрирующие струны разной длинны, некоторые, как кольцо. И они будто живые. Я их так чувствую. Вот почему я не люблю метро!
     Волнушки, так волнушки! Николаю понравилось такое название. И про метро, пожалуй, верное наблюдение. Зверушки-волнушки действительно могут предпочитать замкнутые пространства и подземелья, хотя и не обязательно.
     - У нас здесь какая-то тётка живёт. - неожиданно сказал Никита, к чему-то прислушиваясь.
     Николай ответил обеспокоенным взглядом: что если обморок прошёл не бесследно и наваждения теперь будут преследовать Никиту?
     - Я не тронулся. - успокоил Никита. - Она волнушка-призрак. Я ей не нравлюсь. А ты нравишься.
     - И давно она... - поинтересовался Николай для поддержания разговора, всё ещё сомневаясь, что волноваться не о чём.
     - После смерти. Она здесь раньше работала. - пояснил Никита. - У неё на тебя виды были. Вот пахабница! Ужас!
     - Сам ты гадёныш! - не выдержала Контактёрша, а это была она, но живые не слышат призраков. - Я пидорские объёбки не собираю!
     - А как она выглядит? - неуверенно продолжил разговор сумасшедших Николай.
     - Никак! - ответил Никита. - Она призрак. Зачем ей выглядеть?
     - Хорошо я выгляжу! - возмутилась Контактёрша. - На себя посмотри! Чмо!
     - Я ей точно не нравлюсь. - Никита продолжал прислушиваться к своим ощущениям. - На том столе... - он показал на стол. - она раньше трахалась с каким-то очкариком. Да она тут, где только не трахалась! Вот поэтому и заторчала здесь посмертно.
     - Что ты понимаешь в сексе? - с превосходством бывалой женщины в неслышимом голосе парировала Контактёрша. - Сопляк!
     - Она и за нами... - Николай замялся. - смотрела?
     - Ага... - кивнул Никита.
     - Ужас! - скопировал Никиту Николай.
     - Где хочу, там и смотрю! Придурки! Хуи отрастили, а мозгов нет. Так с женщиной обращаться! Да что с вас взять, одним словом... - Контактёрша чувствовала себя униженной и оскорблённой. Какая бестактность! - Ничего! Придёт время, и вы в моей шкуре окажитесь. Вот тогда и поговорим!
     С негодованием Контактёрша свернулась в волновую шестерёнку и гордо ушла через шеренгу отключённых приборов, моргнувших от этого индикаторами.
     - Обиделась. Ушла. - сообщил Никита.
     Ух! Николай облегчённо вздохнул. Говорят, призрак если привяжется, то так по пятам и будет ходить.
     Следующие два дня прошли в сборах. Никита предложил раскрасить бензовозы в ГЛБТшные цвета старателей: путь не короткий, ехать только ночью, а на день прятаться - не получится, спрятать такие махины проблематично, а вот воспользоваться для прикрытия относительной неприкосновенностью торговых транспортов, почему бы и нет?
     Предложение здравое, но раскрасить практически и то кое-как, получилось только кабины. С трудом нашли краску, испачкались по уши, осуществляя задумку, и бросили это дело. Вместо раскраски навязали, где привязывалось, разноцветные ленты и водрузили ленточные флаги.
     Пришлось поупираться, чтобы втиснуть дополнительный груз во все мало-мальски пригодные для этого места: хотелось увести с собой привычную бытовуху, в число которой Николай включил свой уцелевший чудо-генератор - его пришлось разобрать - а так же приборы неизвестного Никите назначения. Утрата снаряжённого транспорта, например, в результате бомбардировки с воздуха, стала бы, после сожжённого дома, второй и уже невосполнимой потерей имущества. А если учесть, что и о золотом запасе, пусть и в скромном объёме, не забыли, то, можно сказать, сложили все яйца, включая и свои, в одну корзину ёмкостью в два бензовоза.
     Обсуждая рискованный путь, повздорили из-за того, кто поедет впереди. Николай вынужден был согласиться, что по части спецэффектов Никита его превосходит, но считал главным, в данном случае, чувство ответственности и жизненный опыт. Никита возмутился: из подгузников и даже коротких штанишек он давно вырос, а кто из них более ответственный друг за друга - это дурацкий разговор. В итоге сошлись на том, что дорога обычно пуста, поэтому они поедут бок о бок, сметая все преграды на своём пути.
     Преград сметать не пришлось. Два раза попались старатели, которые благоразумно прижались к обочине, пропуская диковинных и нагло занявших дорогу собратьев. До Села добрались утром меньше, чем за сутки беспривалочной, лишь с парой коротких остановок, езды.
     Из сельчан один Пётр понимал, что происходит, но не мог определиться: то ли радоваться, то ли огорчаться? Очевидно, что устоявшийся сельский миропорядок отныне в прошлом. А так ли он хорош, чтобы о нём жалеть?
     Перед отъездом друзья собрали палатку, все вещи и отнесли их в погреб одного из подсобных домов. Дорожное напряжение вымотало, но, несмотря на усталость, предстояло ещё обустроить прежнее место. Пётр застал их сидящими на земле у бензовоза. На его сдержанное приветствие кивком ответил Никита.
     - Когда пожитки вытащим, отгонишь... - пропустил приветственные церемонии Николай и кивнул на бензовозы: - Дальше сами разберётесь.
     - Ты в доле. - неожиданно для Николая уточнил Никита. - Десять процентов за охрану и организацию торговли. Цена... в половину от прежней. Думаю, Бос, с вас драл лишнее.
     - Щедро! Договорились. - не раздумывая, согласился Пётр. Пожалуй, перемены - это к лучшему!
     Николай смотрел удивлённо. Никита объяснил:
     - Ой, чувствую, с тобой мы мне на мозги никогда не насобираем.
     - Вижу вы устали, что тут сидеть... - Пётр не стал обращать внимания на переглядки друзей - разве их поймёшь? - Давайте ко мне. Комната найдётся... партнёры.
     Оказаться в нужное время, в нужном месте, да ещё и кстати - похоже у Петра на это талант. Предложение приняли и уже через полчаса спали как убитые на чистых простынях.
     Проснувшись первым, Николай не нашёл своей одежды. Одежды Никиты тоже не было. К чему бы это? Карманная ерунда лежала, аккуратно на столе. Значит, не фанаты, или фетишисты утащили. Николай вышел в коридор. В открытую дверь дальней комнаты он увидел Рыжего.
     - Я постирал! - объяснил Рыжий. Он как раз пробовал подсушить одежду гостей утюгом. - Не высохла...
     Николай махнул рукой, мол, бросай это дело и спросил:
     - Чай есть?
     Рыжий провёл гостя на кухню, начал было суетиться, но Николай его отстранил. Сам выбрал большую кружку, дождался кипятка, заварил чай, добавил сахар, попробовал, дал чаю постоять, перелил его несколько раз из кружки в кружку. Что, казалось бы, проще и будничней? Если бы! Рыжий раньше никогда не видел колдунов, но ни секунду не сомневался, что стал свидетелем колдовства: Николай готовил волшебный напиток, наполняя его своими мыслями и чувствами. Дальше, больше! Николай вернулся в комнату, нежным прикосновением, как обычно, разбудил, Никиту, дал ему кружку с чаем и смотрел, как тот пьёт. Рыжий подглядывал в щёлочку между косяком и неплотно прикрытой дверью. Вот это, да! На окружающих Николай производил впечатление человека, который на такое не способен. Это одна из историй про Никиту и Николая, которые Рыжий потом будет рассказывать, разумеется, по секрету и только в хороших компаниях среди своих, рассказывать с завистью. Пить чай в постели не мудрено, если только сам за собой поухаживаешь. Никакой другой вариант Рыжему не светил и не светит - он так думал.
     Жена одного известного в уже очень далёком прошлом артиста, как-то сказала дочери: "Мужчину найти не трудно, но как найти мужчину, который утром будет целовать тебе руку и говорить, что ты самая прекрасная?" Её муж был именно таким мужчиной. Ах, ах, какая сентиментальность! За целованием ручки может скрываться всё что угодно - лицемерие, измены, ханжество. Да! Но если думать только об этом, в вашей жизни никогда не будет ни целование руки по утрам, ни заваренного с нежностью и любовью чая. Считать это важным, или нет, каждый решает сам, как творец своей счастливости, или несчастливости в любви.
     Николай не придавал особого и уж тем более возвышенного значения утреннему чаю для Никиты, да и не всегда обстоятельства позволяли исполнить ритуал, который возник, когда Никита болел, зато окружающие находили это в высшей степени романтичным.
     Пока гости спали, хозяева приготовили баню. Завернувшись в простыни, благо, день выдался не злой холодом, в галошах на босу ногу Никита и Николай прошлёпали через двор в царство пара и веника. Прошлые грехи смыли, новые нагрешили. Баня исконно не целомудренное место. А если в начале своих отношений Николай и Никита не подошли бы друг другу в сексе? Такое случается чаще, чем наоборот, так же случается и наоборот- когда идеальные любовники не способны жить в любви и согласии. Отвечать на этот вопрос хуже, чем заблудится в дремучем лесу. Никите и Николаю повезло, пока. В сексе они друг по другу как с ума сходили. У кого так не бывало, не поверит. А у кого бывало, не сможет объяснить. Это всё равно, что рассказывать про вкус загадочного фрукта помидор.
     День, френды, считай, проспали, баня стала предвечерней и выбрались они из неё уже, когда темнело. В просторной утеплённой веранде, изначально небольшой, основательно достроенной, стоял накрытый стол с домашними разносолами, водочкой и самогонкой. Гостей хотели усадить во главе стола, но Никита и Николай, не сговариваясь, отказались, сели с боку, но где бы они ни сели, всё равно оставались центром внимания. Не предполагая публичности, френды так и остались в простынях, а когда спохватились, что лучше было бы одеться, пусть и в не просохшую до конца одежду, стало поздно.
     Веранда очень быстро заполнилась людьми: сидели за столом, на лавках вдоль стен, на полу; и даже крыльцо дома стало продолжением веранды. Каждый с собой что-нибудь принёс на общий стол, и в общий стол превратилось всё пространство посиделок. Не только, но в основном, собралась молодёжь из разных общин. Заборы не были преградой для общения сельчан, которые между собой называли своих малодемократичных формально-неформальных лидеров фюрерами, и не слишком вникали в их разборки между собой. Только две общины пребывали в состоянии "Монтекки и Капулетти", но некоторые нестойкие в распре представители недружественных кланов не удержались от любопытства и пришли, рассевшись в разных углах. Ни одна община не допускала за свой стол Боса и его людей, которых иначе, чем ублюдками не называли.
     Молва о подешевевшей горючке разлетелась "на ура!". Это означало больше электричества для быта, меньше ручной работы - жить становилось веселее. Члены Совета считали общую радость преждевременной - Бос, так просто не сдастся, потому что ни он, ни его люди к физической работе не способны, и не смогут найти себе занятия. И куда ж им деваться? А Петя Хитрый лишь подтвердил свою репутацию и прозвание. Циркачам Совет не писан. Теперь у Пети как бы ни решающий голос. Впрочем, это ещё не факт.
     - Петя, Петя... - с грусть в голосе сказала Мать. - Кровавыми слезами умоешься, и мы следом. Я им зла не желаю, думаю и они нам тоже. А чувствую, зло стоит у нас на пороге.
     Последнее время Мать чаще, чем раньше стала говорить о своих видениях. Вот только этого и не хватало до полного уныния. С появлением циркачей лидерство членов Совета в своих общинах пошатнулось. Приходилось считаться с редкостно единодушной симпатией людей к пришлым в ущерб своей власти. Что ни деревня, то политика!
     Собравшихся на веранде политика не интересовала. Интересовали гости, нравилась атмосфера нечаянного праздника, нравилось быть вместе, выпивать, трепаться ни о чём. Общих тостов не было, обходились междусобойными чоканиями и шутками. Дом хорошо топился и вдобавок подогревался разгорячёнными телами. На веранде стало жарко. Рыжий суетился в шортах и майке, и прочие подразделись до простоты, а местные нарциссы не упустили возможность продемонстрировать свои голые торсы, так что послебанные Никита и Николай не чувствовали себя излишне обнажёнными.
     Николай из солидарности не отказался от накинутой на плечи простыни: он знал, как Никита ненавидит фиолетовый номер на своей руке, а прикрыть его иначе никак. Всё равно простыня нет-нет, да и предательски сползала и, сидящий напротив Пётр, увидел странные метки, хотел было спросить, но осёкся под свирепым взглядом Николая. Никита не замети эту немую сцену, отнекиваясь от Рыжего, который с излишним усердием следил за тем, чтобы тарелки гостей не пустовали.
     Слегка разговев, как после длительного поста, да и к слову, вот так, всё вместе, спонтанно и без задних мыслей не собирались давно, народ приступил с шуточками к гостям.
     - А свадьба у вас уже была? - прилетел вопрос с галёрки. - А то мы устроим!
     - Нет. Мы ещё проверяем наши чувства. - ответил Николай.
     - Я так и подумал, что в тебе дело! - вернулось с галёрки к Николаю.
     - Да, серьёзный у тебя кавалер! - посочувствовал кто-то Никите.
     - Я привык. Зато он не легкомысленный. - ответил Никита.
     - Да, нет! Бросай его!
     Никита набрал самый большой букет предложений, но и Николай не очень отстал. Пётр попробовал прекратить вакханалию безобидного хабальства и в отместку народ переключился на него с Рыжим, но ненадолго. Гостям поставили условие - пока те не поцелуются, от них не отстанут. Вид Никиты говорил - ты попал! Но Николай не стал упрямиться, конечно, спиртное раскрепостило, только никакое спиртное никогда не заставит его делать то, чего ему не хочется.
     Веранда содрогнулась от восторженного рёва, будто собравшиеся никогда раньше не видели целующихся мужчин. Гости достойно выполнили поставленное условие и больше к ним с каверзными вопросами не приставали. Вечер продолжился самодеятельным концертом. Не все номера были так хороши, как их встречала благодарная публика, но художественная ценность не в счёт, когда главное - мимолётный праздник души от того, что на свете есть любовь, а не только смерть, вражда, ненависть. Те, кому не хотелось впадать в подобную наивность, сюда не пришли.
     Пожалуй, коронным номером стали язвительные частушки, над которыми хохотали до слез. Очень забавной была интермедия, в которой девушка изображала парня, а парень девушку. Печальная пара выдала искромётное и такое искреннее танго на крохотном пяточке, который освободили для сцены, что защемило сердце. Все, кроме гостей знали, каким будет финальный номер, ждали его, хотя многие помнили наизусть.
     Разговоры стихли, слушатели замерли, когда зазвучала тревожащая душу музыка. Нарочито босоногий чтец был в строго чёрном трико и с огромным цветным бантом, вместо бабочки, его лицо надвое разделяла линия, проведённая губной помадой. Он читал историю любви, которая не знает преград, историю самопожертвования во имя любви, историю простого влюблённого, который превращается в супермена, спасая из плена своего возлюбленного.
     Магия стиха, чувства и образов зачаровывала. Чтец не исполнял, он жил перед слушателями, он рассказывал чужую историю, но в его глазах читалось личное горе, личная потеря. Казалось, что он скажет всё и умрёт, потому что не хочет жить в мире, которым правит насилие, а влюблённые - как изгои.     На зов любви душа стремиться,
     В любви - бессмертие души,
     И падает ночною птицей
     На ритуальные ножи.     Чтец закончил, поблагодарил публику аристократическим поклоном. Тишина взорвалась аплодисментами. Николай и Никита аплодировали со всеми. На Никиту стихи произвели такое впечатление, что он готов был расплакаться, еле сдержался.
      - Это уже про наше время. - удивлённо сказал Никита и спросил Петра: - Это про кого-то или вообще...
     Вопрос Никиты вызвал странную реакцию сначала у Петра, он смотрел непонимающе, а потом и у окружающих, которые удивлённо замерли. Казалось очевидным, что гости знают, о чём речь. Пётр быстро сориентировался, подал рукой знак - всем молчать! И кивнул Рыжему на дверь. Тот понял и стремглав, расталкивая сидящих на полу, куда-то убежал. Николай и Никита поддались общему молчанию и спокойно ждали развязки. Народ не верил своим глазам: эти двое не притворяются, они действительно не знают!
     Вернулся Рыжий с обычными листами бумаги в руках - это копия поэмы, такие копии продают на рынках, в Село их завезли старатели. На титульном листе рисунок. Рыжий протянул его Никите, тот взял и не сразу сообразил, что смотрит на себя, слегка усовершенствованного художником.
     Поэму издала книжкой дочь Президента вопреки недовольству церкви и чиновничьим запретам: она как буря смела с должностей слуг государевых, посмевших возразить, а отцу поклялась, что застрелится, если тот вмешается. Вытребовала неудачную фотографию растерянного Никиты из досье госпиталя и попросила художника сделать портрет для книги.
     - Ой! - чтобы что-то сказать, сказал Никита и передал рисунок Николаю.
     - Теперь хоть понятно, почему тебя везде узнавали. - прокомментировал Николай. - Но в действительности...
     Договорить ему не дали. Народ зааплодировал, вскочив с мест. Исторический момент - награда, то бишь поэма, нашла своих героев! И эта история станет легендарной. Туго набитый разнообразной информацией прошлый мир канул в лету, в образовавшуюся информационную пустоту попадали слухи, сплетни, выдумки, разная ерунда, но заполнить её не могли. Лишь такие настоящие, неподражаемые, уникальные ньюсмейкеры как Никита и Николай время от времени возрождали новостную ленту.
     Никита чувствовал себя не в своей тарелке и жестами попробовал угомонить овацию, мол, хватит уже. Он забыл про свою руку. Близко стоящие не дохлопали, словно поперхнулись, задние дохлопали, но не поняли, почему внезапно смолкли передние.
     О том, что пленных бесов клеймят, рассказывали, и в поэме это есть, но никто этого не видел. Увидели. Восторг по поводу встречи искусства и жизни сразу стал выглядеть глупым и жестоким: нашли чему радоваться!
     Спохватившись, Никита накинул на руку простыню:
     - Мы для них не люди. Мы для них мешки с кровью.
     Вечеринка будто попала в кандалы и больше не могла лететь, как ещё пару минут назад, но и заканчивать её так не хотелось. Выход нашёлся ненатужный и простой. Кто-то взял гитару и запел одну из туристических песен, её подхватили. Потом были разные песни. На веранде пели своё, на крыльце - своё, и каждый пел о своём, как умеет. Пожинало плоды спиртное, появились пьяненькие, но не буйные: по неписаным правилам пьяное буйство каралось отлучением от общих вечеров.
      - Весь двор заблюют! - ворчал Рыжий. - И все углы обоссали. Хоть кол на голове теши!
     Одевшись в уже терпимо не мокрую одежду, Николай и Никита, распрощались кивками со всеми сразу. Пётр предлагал остаться, или хотя бы подвести, но они отказались и решили прогуляться до усадьбы.
     Электрическим светом отличался лишь дом Петра и то по случаю вечеринки. Мать называла такие посиделки сатанинскими сборищами. В остальных домах скупо сквозь окна угадывались свечи и керосиновые лампы.
     - Герой ты мой, сказочный! - Никита вспомнил поэму.
     - Надо же, всё так переврать! - усмехнулся Николай.
     - Нет. Главное то осталось. - не согласился Никита. - Вспоминаю... Ужас! Нам так повезло? Такого везения не бывает. Наверное, мы заговорённые.
     - Видел я заговорённых. Чаще не заговорённых в гробу заканчивают. - серьёзно отнёсся Николай к словам Никиты. - Заговорённого от пули, пули любят, как мёд пчёлы. Уж поверь.
     - А в стихах ты такой романтик! - сокрушился Никита.
     С утра подошёл Пётр со своими людьми, но друзья уже всё выгрузили сами, помощь не потребовалась.
     - Послушай... - Пётр не мог утаить, а реакцию Николая предугадать не трудно. Он отвёл его в сторону: - Только не горячись. Бос ночью послал к вам своих людей, но не по дороге, а в обход через лес. Что с ними случилось, непонятно. Один вернулся. Бродит по улице, плачет. Тронулся.
     - Паскуда! - всплеснул руками Николай и направился к машине Петра.
     Николай уже отъехал в сторону Села, а Пётр только сообразил, что ключ зажигания остался у него в кармане. Подбежал встревоженный Никита. Услышав в чём дело, он возмутился:
     - Опять всё сам!
     Пространство вокруг Никиты словно вихрилось, казалось, на доли мгновения он исчезает из виду. Пётр протёр глаза. Никита стоял в задумчивости. Он пытался увидеть то, что видит Николай, но что толку, если помочь нельзя! Ничего не виделось. Никита позвал Парня и отправил его в Село. Глазами птицы он мог видеть, но эти картинки настолько нечеловеческие, что понять их трудно, да ничего другого не оставалось. Пётр понимал беспокойство Никиты: Николай один против банды придурков.
     Нет, Николай не один. На этот раз сельчане определились, на чьей они стороне. Скорее поняв, чем разглядев картинку, Никита облегчённо вздохнул и, казалось, что он успокоился к возвращению Николая.
     - Ещё раз попробуй так сделать! - с негодованием выкрикнул Никита, не обращая внимания на окружающих, рубанул рукой воздух, будто врезал Николаю, развернулся и пошёл, не разбирая куда, по ходу пнув подвернувшийся под ногу камень.
     - Он всегда так беспокоится? - спросил Пётр.
     - Всегда. - тяжело вздохнул Николай. - Я дал им сутки убраться живыми. Потом бошки оторву. - поставив в известность, Николай пошёл за Никитой.
     Сев в машину, Пётр подождал - вдруг заведётся сама? Как же! С этой парочкой выпадаешь из реальности.
     В знак солидарности десять человек из разных общин пришли в усадьбу с предложением помочь в обустройстве. Подумав, Никита попросил вернуться с граблями, лопатами и носилками. До вечера убирали останки людей в лесу, складывали их в яму на поляне, которую выбрал Никита. Вряд ли убрали всё, но далеко в приделах видимости. В лесу умерло много людей. Труппы ублюдков Боса оттащили за ноги к обрыву и сбросили в реку. Похоже, они передрались насмерть. С чего бы? Обкурились чем-нибудь непотребным, не иначе. Никита сначала хотел их оставить грибнице, но передумал: отравится ещё! Забота за заботу. Лес остановил босовцев.
     Погребальную команду по возвращению ждал ужин. Николаю ничего делать не пришлось. Всё принесли вчерашние участники большого стола. В рассадочной суете Рыжий изловчился опередить всех и пристроился рядом с Никитой.
     - Прощай, Петя! - съязвил кто-то.
     Упоминание о Пете сбылось быстро. Он приехал с четырьмя понурыми парнями.
     - Это люди Боса. - пояснил Пётр.
     - Ты хочешь посмотреть, как я им бошки отверну? - насмешливо спросил Николай. - Так ещё срок не вышел.
     - Нет. Они у Боса как рабы. - Пётр показывал на парней. - Эти двое за долги, этого на цепи держали за то, что уйти хотел, этот... сам понимаешь. - действительно, глядя на очень молодого, красивого парня, можно было понять.
     - Рабы? И вы знали? - удивился Николай. - Знали. Что за публика. Сколько у вас ещё шкафов со скелетами?
     - Мы не вмешиваемся. - уверенно в своей правоте ответил Пётр.
     Начинать бесполезный спор Николай не стал. Невмешательство теперь повсеместно, а вмешательство - не подвиг, а глупость, от которой в лучшем случае никому не лучше, обычно, хуже.
     - К себе возьмёшь. - то ли спросил, то ли распорядился Николай.
     - Что же не взять. Возьму. - согласился Пётр.
     Следующий день наконец-то прошёл буднично: выгребали из дома грязь, планировали, где что будет. Николай собрал и установил свой чудо-генератор. Но без примечательного события всё же не обошлось. Пришла Мать с пирожками. Вот уж кого не ждали и меньше всего хотели видеть!
     - Спасибо за мёртвых. - поблагодарила Мать. - Я давно просила похоронить, но...
     Мать говорила искренне, так же, как искренне невзлюбила новых поселенцев. Это такой характер или шизофрения? А пирожки принесла в отместку за слова Никиты на Совете? Уж точно, не для того, чтобы подмазаться! Она ни под кого не будет подстраиваться. Пирожки взяли, поблагодарили, пожелали здоровья. Пирожки Никита выбросил. Не нравилась ему эта старуха с глазами ведьмы. Отравит ещё! С неё станется.
     Это был их последний мирный и безмятежный день.
     Новое утро выдалось радостно солнечным. Зима стояла тёплая, не верилось, что скоро Новый год.
     - Тебе нравится так смотреть на меня? - спросил Никита, допивая свой традиционный спросонья чай. Николай согласно кивнул головой. - А мне нравится смотреть на тебя, когда ты так смотришь.
     На хорошее настроение выпало не более двух часов. Над Селом поднялся столб дыма. Пожар! Поджечь, что угодно друзья могли на раз, а вот потушить - это вряд ли. Решили, что народу много, без них обойдутся. Но не обошлось.
     На дороге появился военный джип типа "Тойота с пулемётом" крупнокалиберным. Кольцо на пальце Никиты засвербело. Укрылись в доме. Джип остановился возле остатков клумбы в середине двора. На двери кабины красовалась грубовато нарисованная эмблема - вероятно, огнедышащий дракон. Кресты, но генераловские.
     - Слушайте внимательно, повторять не буду. - раздалось из громкоговорителя. - Вы должны явиться на рыночную площадь. И без фокусов, циркачи! Через десять минут, каждые десять минут будем расстреливать по десять человек. Время пошло.
     Джип развернулся и уехал.
     Уйти в лес? Эта мысль промелькнула, но не задержалась. Дольше продержалась другая - пусть хотя бы один уйдёт. Интересно, кто? Нет, это невозможно.
     - Делай как я. Пожалуйста! - попросил Николай и смотрел на Никиту так, словно боялся забыть, как тот выглядит и хотел запомнить.
      - Я как ты! - согласился Никита, стараясь придать своему голосу уверенность.
     На рыночной площади собрались почти все сельчане, за исключением тех, кто больше испугался прийти, чем ослушаться приказа. Они стояли в полукруг. В центре, на капоте бронетранспортёра, сидел крест лет сорока, грелся на солнышке, презрительно поглядывая на толпу. Остальная колонна автомобилей разместилась перед въездом на площадь. В ногах у командирского капота справа с видом победителя стоял Бос, слева - испуганный попик, который понимал, что происходит ужасное, но от страха потерял способность соображать, и не понимал, как оказался на стороне крестов. Поодаль стояла группа сельчан, человек пятнадцать, с нацеленными на них автоматами захватчиков.
     Пропуская вперёд Николая и Никиту, люди расступились, опустив глаза.
     - Славно, славно! - Главкрест с любопытством разглядывал добычу. - Особенно светленький. Будет чем заняться на досуге. - и вдруг заорал: - На колени!
     Николай встал на колени, опустив голову, чтобы ненавидящим взглядом не разорвать в клочки крестовскую тварь. Никита последовал его примеру.
     Вот так-то лучше! Крест был доволен. А то пришли, герои! За свою шкуру не испугались, а других пожалели. Эх, людишки, людишки... Какое, спрашивается, каждому людишке дело до всех остальных?
     Главкрест - полковник Генерала, Виктор Васильевич Островский, а по нынешнему прозванию Витя Острый. Два высших образования, аристократическая родословная, не смотря на все социальные бури века. Блестящая карьера в армии, которая вела прямо к хорошей должности в Генеральном штабе, застопорилась внезапно. Нелепость исключительная! Виктор споткнулся о человеколюбивого генерала. Человеколюбивый генерал! От такого сочетания слов может стошнить. Генеральское человеколюбие бывает лишь в том смысле, в каком людоеды любят людей.
     - Личное дело образцово-показательное. И я вашими командирами поговорил - генерал сделал долгую, раздумчивую паузу. Командиры говорили о своём бывшем подчинённом, как от чёрта открещивались, хотя каждый дал ему письменную характеристику, если не на орден, то на медаль точно: лишь бы сбагрить: - Вы любите людей?
     - Кто ж их не любит, господин генерал! - браво ответил Виктор, посчитав вопрос проверкой на сообразительность: в армии ценится способность быстро и внятно отвечать на идиотские вопросы начальства.
     - Я так и думал. - как бы согласился генерал и снова раздумчиво помолчал. - А что вас заставило, хотя в этом не было никакой необходимости, если подумать... - генерал показал пальцем на досье Виктора. - Подвести друга под суд чести за его, по сути, глупую, но не более, выходку?
     - Он не друг. Он еврей. К тому же гомосексуалист. А я родине служу. - ещё раз продемонстрировал свою находчивость Витя, а что ещё сказать? Друг, не друг, и, возможно, тайный еврей, подтёрся светлым ликом главнокомандующего и поместил позорный результат на красное место в комнате занятий.
     - И в боевых действиях вы отличились, хотя воевали недолго, я бы сказал, кратко. Загнали солдат на минное поле.
     - Я приказ выполнял. - напомнил Витя подробность, которую генерал упустил, почему-то.
     - Да, да... Вас к награде представили... И так далее, и тому подобное... - генерал снова указал на досье. - Формально так. Послушай меня, капитан, хотя знаю, что главного не услышишь, но формально поймёшь. Пока это будет зависеть от меня, поставь на своей карьере крест.
     Нет, Витя Острый не удивлялся парадоксальному поведению людей. Первобытный человек, не испугавшись огня, как все животные, таким образом, повёл себя парадоксально. С того и повелось. Не нужно пытаться понять парадоксальность человеческого мышления, нужно выучить, что она есть и что бороться с ней трудно.